Кухонные фразеологизмы

К IV веку христианство распространилось в странах Малой Азии и Северной Африки, усвоило восточный мистицизм и породило такое явление, как отшельничество. Отшельники удалялись в пустыню, где предавались самосозерцанию и молитвам. В соответствии с повелением Христа быть как птицы небесные, которые не сеют и не жнут, а господь питает их, отшельники питались подножным кормом: акридами и диким мёдом (именно так написано в «Евангелии от Матфея» о жизни Иоанна Крестителя, а затем эту же формулу многократно повторяли авторы житийной литературы). Что такое дикий мёд — объяснять не надо, а акриды это саранча, которой и сейчас немало в тех местах. Во время нашествия саранчи её ели все, и бедные и богатые. Саранчу сушили впрок, жарили, пекли и ели сырой. В Каире или Дамаске во время нашествия саранчи падали цены на мясо, ибо кто же станет покупать говядину, когда есть акриды? То есть, акриды и дикий мёд — не самая плохая еда. Ну а когда не удавалось сыскать гнездо диких пчёл или количество акрид резко снижалось, отшельники с полным безразличием к самим себе сидели голодными. Таким образом, авторы житийной литературы, упоминая акриды и дикий мёд, имели в виду, что в жизни бывает то густо, то пусто. Но русский читатель понял акриды совершенно иначе. Русские кузнечиков не едят, так что акриды были сочтены за что-то отвратительное, служащее измождению плоти, и выражение «питаться акридами» стало равнозначно тому, чтобы жить впроголодь, соблюдая самый строгий пост. И даже дикий мёд, упоминаемый в паре с акридами, положения не изменил, его обычно просто опускают.

В «Нагорной проповеди» (Евангелие от Матфея) читаем: «Вы есте соль земли. Аще же соль обуяет, чим осолится?». Тысячелетия назад появилось это выражение. Трудно было не заметить, что еда без соли пресна, а малая толика соли делает её вкусной. Недаром слова «сладкий» и «солёный» происходят от общего корня. Солодкий, по-старорусски вкусный. Со слов апостола солью земли называют лучших людей, тех, кто придаёт жизни вкус и смысл. Чем была бы русская культура без Пушкина, Гоголя, Чайковского, Сурикова, многих других замечательных людей?.. Эти люди и есть соль нашей земли.

Съесть с кем-то пуд соли — узнать его как самого себя. Ведь соль едят всегда, но никогда по многу. К тому же, в те времена, когда родилась эта идиома, соль была очень дорогой и её всячески экономили. Посторонний человек, бывало уходил несолоно хлебавши. И раз двое делили хлеб-соль, то значит, были не просто знакомы, а дружны и близки друг другу. В наше время соль никто не экономит. Подсчитано, что за год человек съедает около восьми килограммов соли. А на двоих как раз получается пуд. Не так это оказывается и много — пуд соли.

Рассказывая о пословицах, поговорках и устойчивых выражениях, связанных с солью, всё время приходится повторять, что соль была дорога, её привозили издалека и экономили, как только возможно. Кушанье обычно готовили недосаливая; «недосол на столе, а пересол на спине», — гласила пословица. Гостям радушный хозяин досаливал щи самолично и, случалось, мог переусердствовать в этом занятии. Слово «пересолить» в результате получило дополнительное значение перестараться, стремясь угодить нужному человеку. А гость незваный, которому хозяева были не рады, частенько уходил несолоно хлебавши. То есть, покормить покормили, но несолёным. С тех пор «несолоно хлебавши», говорят, когда хотят сказать, что кто-то обманулся в своих ожиданиях и не получил искомого.

Сегодня слово кавардак означает чудовищный беспорядок, неустройство и вообще… кавардак. А ведь полторы сотни лет назад этим словом обозначали нечто съедобное. На Волге кавардаком называли пшённый кулёш с мелко накрошенной рыбой, туляки обзывали этим словом капустную селянку с толчёными сухарями, под Оренбургом кавардак — картошка, тушёная с луком и мелко порубленным мясом. А вообще кавардак слово тюркское, однокоренное со словом курдюк и означает рубленную баранину. Турки называют это блюдо кавурдак или кавурма, а там уже недалеко и до палестинской шаурмы, которой лакомятся жители Москвы, или до ливанской шавермы, которую предпочитают в Петербурге. Посмотришь, в каком виде одно и то же слово приходит в русский язык, и впрямь начинается кавардак в голове.

И всё-таки, каким образом рубленная баранина обратилась в символ беспорядка? Дело в том, что русские кавардаки это крошево из всяческих остатков, а подобное блюдо редко бывает диетическим. В словаре псковского говора отмечено, что словом кавардак на Псковщине называют несварение желудка, которое сопровождается поносом и бурчанием в животе. Предполагается, что именно от этого значения произошёл сначала кавардак в голове, а потом и просто кавардак, как отсутствие порядка.

Русский человек традиционно путает божий дар с яичницей и строго различает фунт изюму от любой важной вещи. Хотя не всякий сейчас поймёт, чем так провинился изюм, что попал в поговорку. А причины есть и немалые. Изюм или, как его когда-то называли, винная ягода с давних времён числился любимым лакомством простого народа. Изюм добавляли в обрядовые кушанья: кулич и кутью, сыпали в пряничное тесто. Когда известный булочник Филлипов изобрёл булки с изюмом, они тут же стали пользоваться огромной популярностью. А между тем, виноград в средней полосе России не растёт, весь изюм до последней ягодки был привозным и стоил достаточно дорого. Поэтому покупалась винная ягода не пудами, а фунтами, и подобную покупку небогатый человек планировал заранее. Впрочем, если нужда прижмёт, то и пасхальный кулич можно было делать без изюма. Как говорит поговорка: «будет мак, будет смак, не будет мак — проживём и так». Потому и попал изюм в крылатые слова, что его присутствие в доме было желательно, но не обязательно. По сравнению в вещью действительно важной в хозяйстве изюм отходил на второй план. Пуд хлеба дешевле, чем фунт изюму, но ведь важнее…

«Это тебе не фунт изюму», — говорят о вещи чрезвычайно важной или вдруг показавшейся таковой.

— вот так писал о фунте изюму Сергей Есенин.

Орехи с доисторических времён и до самого изобретения чупа-чупса были любимым лакомством ребятни. Конечно, заросли лещины встречались не везде, но зато орехи силами тех же детишек собирались во множестве и стоили очень недорого. Потому обычным подарком отца семейства, вернувшегося с заработков, была пара копеек детишкам на орехи. А ежели пацаны в отсутствие отца вели себя не больно хорошо, то мать многообещающе говорила: «Ужо вернётся отец, так будет вам на орехи! Таких орехов калёных всыпет, вовек не забудете». Немудрено, что выражение «на орехи» стало обещанием грядущей расправы, наказания не то чтобы очень сурового, но ощутимого.

Крестьянская еда как правило была не слишком жёсткой, «щи да каша пища наша», пареная репа, овсяный кисель — всё это не те блюда, которым требуются здоровые зубы. Даже чёрствую корку можно было размочить, сделав тюрьку, а не жамкать её дёснами. Хотя случались яства, к которым без крепких зубов и не подступишься. Чай пили вприкуску — недаром родилась поговорка: «Не твоим зубам сахар есть». Любимым лакомством ребятни были орехи и пряники, которые пока доедут до малолетнего потребителя, сто раз успеют окаменеть. На солонину шёл как правило старый непродуктивный скот, так что убоина из богатых щей, сколько их ни уваривай, тоже не всякому по зубам. То есть, зубы требовались для лакомых и дорогих кушаний. Из этой парадоксальной ситуации и родилось выражение с двойным смыслом. Если какая-то задача человеку не по зубам, значит, справиться он с нею не может, да никто это ему особо и не предлагает.

Поговорка гласит: «Отрезанный ломоть назад не прилепишь». Был каравай целый, стал початый и ломоть отдельно. Потому и стали называть отрезанным ломтем ушедших из семьи членов. Дочка, выданная в чужие люди, отделившийся и заживший своим домом сын, рекрут, которому по жребию забрили лоб — всё это отрезанные ломти, свидеться-то немудрено, а одной семьёй уже не заживёшь.

Есть тут ещё одна тонкость… В древние языческие времена хлеб, олицетворявший благополучную жизнь, ни в коем случае не резали, а ломали руками, откуда и возникло слово ломоть. Так что словосочетание «отрезанный ломоть» — чистейшей воды оксюморон.

Так презрительно осаживают малограмотного человека, вздумавшего рассуждать о вещах, в которых сам ни уха ни рыла. Суди, мол, дружок, не выше сапога. В кислых щах ты, может быть, и разбираешься, а вещи серьёзные тебе недоступны. Впрочем, такая ли простая вещь — кислые щи? Вот недавно знатоки русской старины выкопали любопытный факт: оказывается во времена Екатерины II в оранжереях русских вельмож выращивалось такое количество ананасов, что их квасили в бочках, а потом варили из них кислые щи. С тех пор немало ананасов было испорчено в попытках сварить из них мясной суп. И того невдомёк доморощенным профессорам, что кислыми щами в былые времена называли вовсе не суп, а напиток наподобие кваса. Вот как Николай Васильевич Гоголь завершает описание первого дня Чичикова в губернском городе NN: «День, кажется, был заключён порцией холодной телятины, бутылкою кислых щей и крепким сном во всю насосную завёртку, как выражаются в иных местах обширного русского государства». Суп с квашеной капустой в бутылках, как известно, не подают. Так что тепличные ананасы, предназначенные для щей, мариновали (в бочонках, естественно, в чём же ещё можно было запасать продукты двести с лишним лет назад!), а потом готовили из них шипучий напиток «на семи солодах», что-то вроде сидра. Вкусно, должно быть, было…

Значит — полностью и всем удовольствован. Но если слово «сыт» из этой приговорки сохранило старое значение, то с двумя другими радостями жизни всё не так просто. Пьян — вовсе не значит, что напился пьяным и наутро будет страдать с похмелья. Старое значение слова «пьян» напоен, возможно — пивом, а скорее всего, чем-то безалкогольным: сытой, сбитнем или узваром. В сказке про козу-Дерезу козы ели траву шелкОвую, пили воду студёную, после чего старик спрашивал: «Вы сыты, вы пьяны?» А ведь зеленА вина в козьем меню и не предполагалось.

Что касется странного словосочетания «нос в табаке», то оно напоминает о старинном обычае нюхать молотый табак. Придумка это чисто европейская, индейцы, научившие бледнолицых курить, табак не нюхали. В середине XVII века в медицине господствовала ятрофизическая теория, полагавшая, что все болезни проистекают от накопления в организме вредных веществ или, как сказали бы современные сторонники первобытных методов лечения, — шлаков. Для их удаления назначались кровопускания, рвотные, желчегонные и мочегонные средства. Особо полезным считалось чихать, чтобы удалить из носоглотки вредную слизь. Тут-то и оказалось, что молотый табак идеально подходит на роль чихательного средства, ибо другие препараты вызывали раздражение слизистой и неудержимое, изнурительное чихание. К концу XVIII века ятрофизическая теория была отброшена, но привычка нюхать табак осталась. Помните, с каким удовольствие гоголевские герои потчуют друг друга табачком? К началу XX века привычка нюхать табак канула в Лету, нюхательный табак, когда-то насчитывавший десятки сортов, сейчас если и выпускается, то в мизерных количествах, как говорится, ни на понюшку табаку. Хорошо бы, если бы это же случилось и с табаком курительным!

В самом деле, почему чепуха — на постном масле? Да просто потому, что коровье масло: сливочное (чухонское) или сметанное (крестьянское), было дорогим, а постное (льняное или конопляное) — дешёвым. На постном масле готовились скудные кушанья для простого люда, понятие «на постном масле» означало второсортность продукта, заведомую дешёвку. То есть, чепуха на постном масле это не просто ерунда, а ерунда сугубая. Кстати, с самим словом «чепуха» также связан любопытный анекдот. Слово это однокоренное со словом «щепка». Щепуха — древесный сор, остающийся на стройке и не годный ни в какое дело, разве что на растопку. Простонародное слово редко упореблялось образованными людьми. Однако, случилось так, что императрица Екатерина Вторая знала это слово. Екатерина вообще была способна к языкам, кроме родного немецкого она в совершенстве знала русский и французский языки, так что рассказ о пяти ошибках в трёхбуквенном слове, которые якобы сделала Екатерина, совершенно несправедлив. И вот на одном из поданых документов императрица начертала краткую резолюцию: «Чепуха!». Чиновник, которому был спущен документ, не знал толком ни родного, ни иностранных языков. О содержании резолюции он догадался, но счёл слово французским и прочитал его, как если бы оно было написано латинскими буквами: реникса. В результате новое словечко отправилось гулять сначала по канцеляриям, а потом перешло и в книжный язык. Так например, книга профессора Китайгородского, посвящённая различным лженаукам, так и называется: «Реникса».

Если вас потчуют супом или ещё чем, чего вы в данный момент не желаете, можете смело называть это угощение «Демьяновой ухой» по названию хлёсткой басни Ивана Андреевича Крылова. Как-то в июне 1813 года Крылов присутствовал на заседании литературного общества «Беседы любителей русского слова», где один из авторов утомительно читал длиннющую нудную пьесу и баснописцу пришлось выслушать её до конца. После чего знаменитого гостя попросили прочитать какую-нибудь басню. Крылов встал и с чувством исполнил только что сочиненную «Демьянову уху». Описанная в ней ситуация столь идеально подходила к событиям вечера, что заставила почтенное собрание взрываться хохотом после каждой фразы.

Морской адмирал Чичагов командовал во время Отечественной войны 1812 года сухопутной армией. Его армия должна была отрезать отсупление Наполеона через реку Березину. Неумелые действия адмирала привели к тому, что Наполеону с частью войск удалось переправиться через реку. По этому поводу Иван Крылов написал басню «Щука и кот» о пирожнике, который берется шить сапоги, то есть о моряке, командующим сухопутными войсками. Строчки «Беда, коль пироги начнет печи сапожник, а сапоги тачать пирожник» стали пословицей, а идиома обозначает человека, берущегося не за своё дело.

Так называется одна из «Маленьких трагедий» Пушкина. В идиоматическом смысле — разгульное веселье на фоне общего бедствия, которое, несомненно, затронет и легкомысленных пирующих.

Да, неисповедимы пути культуры!.. Идиоматическое значение слов по смыслу прямо противоположно идее, заложенной в произведении.

Чума… В средневековье, когда моровая язва привольно ходила по миру, человек бессилен был пред ней, как перед любым безумием природы: вулканом, цунами или землетрясением (да и не только в средневековье, кой чёрт, но и в наши дни — если, не дай бог, несмотря на все достижения медицины, падёт моровое поветрие, то простому человеку только и останется, что молиться несуществующему богу). Если грянула Чума (именно с большой буквы), то человек (будь он хоть министр, хоть президент) ничего сделать не сможет — лишь гадать: минует ли его чаша сия?

На самом деле это не совсем так. Ибо человек, готовый морально к тому, что заболеет и умрёт — почти мёртв. Живущий — хочет жить. Даже если уже умерли от проклятой болезни самые близкие люди. И он — живёт. Единственное, что он может сделать в такой ситуации — не опустить руки, и не хоронить себя прежде времени. А разве веселье (наперекор всему) не жизнь? Пьеса Пушкина, повествует именно о необоримой жажде жизни, и в этом плане она отнюдь не новаторская, — Джованни Бокаччо на пять столетий раньше создал свой знаменитый, исполненный жизнелюбия «Декамерон», вскоре после того, как сам пережил жуткие дни отчаяния, когда вокруг свирепствовала Чума. Впрочем, наличие предшественника ничего не убавило у шедевра Пушкина, точно также как ничего не меняет и примитивное понимание трагедии, отражённое в популярной идиоме.

Так называется стихотворение Игоря Северянина ставшее символом красивой жизни.

…В кругу девушек нервных, в остром обществе дамском Я комедию жизни превращу в грёзофарс, Ананасы в шампанском, ананасы в шампанском, Из Москвы в Нагасаки, из Нью-Йорка — на Марс!

Впрочем, такая жизнь слишком часто оказывается настолько пустой, что кроме внешнего блеска, в ней ничего нет; одни только ананасы и шампанское.

По странной прихоти русского языка ключевая фраза сказки «Лиса и журавль» ставши крылатым выражением, несколько изменила свой смысл, сохранив лишь скрытую издёвку, вложенную в эти слова. Смысл её таков: «Ты же знал, что иначе всё кончится и не могло, так чему теперь удивляться? Ты этого хотел, Жорж Данден!»

Русские люди собак не едят, даже китайские мясные собачки чау-чау разводятся у нас исключительно в декоративных целях. Крестьяне так и вообще считали собаку нечистым животным, которому запрещалось входить в дом. Редкостная непогода должна была разбушеваться на улице, чтобы хозяин собаку из дома не выгнал. Тем более поганой считалась собачатина. Однако, голод не тётка, а нужда научит калачи есть. Бывают в жизни такие несчастья, когда и собаку съешь. Случится страшный голод, вроде того, что описан в повести Неверова «Ташкент город хлебный», и будет съедена не только скотина, но и дворовые Жучки с Барбосами. И если человек в каком-либо деле собаку съел, значит испытал всё, и доброе, и худое, и теперь его в этом деле уже ничем не удивишь.

Есть для этих слов и другое объяснение, приведённое Сергеем Максимовым. Согласно этому мнению, выражение «собаку съесть» родилось в среде церковных начётчиков, которые не пели с чувством, а отлаивали службу абы как, побыстрй да поскорей. Вроде бы по книге дьячок читает, а ничего кроме рычания и взлаивания не слышно. Съел в грамоте собаку, вот и гавкает. Нам это объяснение кажется притянутым за уши, но нельзя же так просто сбросить со счётов точку зрения Сергея Васильевича.

А вот сказка, одна из тех, что были услышаны нами, а не в книжке прочитаны, и в сказке народные рассуждения всё на ту же тему:

Отправился молодой парень в первый раз поле косить, бодрый шёл, весёлый, рядом собака бежит. Навстречу односельчанин едет. «Повороти телегу, а то перескочу!» — прытко говорит парень. «А что в мешке несёшь?» — спрашивает встречный. «Пироги!» — «Что ж так много?» «А что не съем, то собаке отдам», — отвечает парень. Под вечер возвращается парень с работы, еле ноги волоча, и просит того же односельчанина убрать веревку, лежащую поперёк дороги, потому что сил не осталось переступить через неё. «А пироги где?» — спрашивает односельчанин. «Съел.» — «А собака?» — «И собаку съел, так во время работы есть захотелось. Зато всё поле выкосил, теперь учёный».

Вот уж что никогда не ели на Руси, так это кошек. Ну, разве что в очень сильный голод, когда или помирай, или пихай в горшок любимую Мурку. Лишних котят, принесённых домашней любимицей, попросту топили. Но чтобы их есть в ту пору, когда пироги печём?.. — о таком и подумать скверно. Обрушится на человека нечто нелепое, неожиданное и неприятное — как тут не воскликнуть: «Вот такие пироги с котятами!»

Почти пироги с котятами… нечто столь неприемлимое, что оно если и бывает, то когда-нибудь потом. Конечно, когда на вопрос «А что потом?» — отвечают: «Суп с котом», — это во многом обусловлено глубокой рифмой, но ведь рифм много, а устойчивый ответ — один. И не будь это словосочетание столь невозможным, оно никогда бы не прижилось в языке. Такие, вот, пироги с котятами… парадокс.

Сейчас в обиходе в основном растворимый кофе, а не так давно этот напиток варили исключительно из молотых, прожаренных кофейных зерен (истинные ценители делают это до сих пор). Сваренный кофе разливали по чашечкам, и когда напиток был выпит, там оставался толстый слой кофейной гущи. Чашку переворачивали и, после того как гуща растекалась по краям, всматривались в узор, пытаясь увидеть в нём намёки на грядущие события и судьбу человека, пившего из этой чашки (подобно тому, как римские авгуры наблюдали полёт птиц или древнегреческие жрецы вглядывались в потроха убитых жертвенных животных, провидя в завитках волю богов). Русский народ хотя и любил гадания, но испокон веку скептически относился ко всякого рода прорицателям и вещунам и посему в русском языке гадать на кофейной гуще означает строить беспочвенные, ни на чем не основанные догадки и предположения.

Человек стремится жить по законам нравственности и добродетели, но не у всех и всегда это получается — мир полон соблазнов, простых и доступных. Не все ходят ждать пока им воздастся по заслугам, некоторые хотят получить удовольствие сейчас и немедленно. Места, где собираются гуляки и прожигатели жизни народ язвительно назвал злачными. «Злачное место» — слова из заупокойной молитвы, означающие «изобильное место» (буквально — место обильное хлебом). Хотя как раз злаков в нынешних злачных местах и не произрастает, так что ложная этимология старательно производит это понятие от слова «зло».

Беспорядочное смешение разнородных предметов и явлений. Выражение это родилось в те годы, когда ещё не вполне забылось первоначальное значение слова «компот», которое происходит от латинского «compositus» — сложный, составной.

Вообще это не слишком одобряемая детская игра: малыш размешивает палочкой, лопаткой, а то и прямо руками густую дорожную грязь и приговаривает: «Каша-малаша, вкусная каша!» Можно спорить, сохранилось ли в этой приговорке воспоминание о Маланьиной свадьбе или просто дитя утверждает, что даже миргородская лужа будет мала для его каши, но в любом случае ясно одно: взрослые люди называют кашей-малашей чудовищную неразбериху, смесь и дрязг всего разом.

Созревшая груша сама падает с ветки, хотя можно, конечно, вооружившись дрыном, стучать по веткам, околачивая груши. Но если учесть, что груши — товар скоропортящийся, на продажу почти не шёл, для варений и компотов употреблялся мало, будучи лишь сезонным лакомством детишек, то ясно, почему выражение «груши околачивать» стало синонимом не просто безделья, а безделья особо злостного. Лучше уж баклуши бить или в бирюльки играть.

Мозоли на натруженных руках выпирают небольшими твёрдыми горбиками, так что рабочую ладонь можно признать при первом же рукопожатии. Но ещё круче выпирает тугое, хорошо наеденное пузо. По этому признаку и получило округлое брюшко насмешливое наименование. Ешь — потей, работай — мёрзни, и трудовая мозоль вырастет сама вместе с прочими соцнакоплениями.

Завтрак это та еда, которую готовят с вечера, чтобы на следующий день с утра быстренько перекусить, и минуты не тратя на готовку. А выражение «кормить завтраками» родилось из каламбура и относится к человеку, который обещает что-то сделать, но с удивительным постоянством не держит слова, раз за разом суля, что сделает завтра.

Врать, рассказывать небылицы, заливать такое, что уши вянут. Причём, обычно лапшу поминают в тех случаях, когда враньё не злостное, а от избытка фантазии, желания посмеяться или просто почесать язык. Хотя причём тут кушанье из крутого пресного теста — сказать трудно. Да и вообще, этимология слова «лапша» не вполне ясна. Возводят происхождение лапши к различным тюркским языкам, но такие объяснения неудовлетворительны, ведь слова однокоренные с русской лапшой есть чуть не во всех славянских языках, а вот в тюркских это редкость. Так что скорее тюрки позаимствовали лапшу у славян. Зато в этимологическом словаре П. Черных нашлось предположение, что слово «лапша» произошло от глагола «лакать», то есть «пить по-собачьи, прихлёбывая языком». Но ведь этим же движением дразнят болтуна: бла-бла-бла! И получается, что лапшу развешивать, это бездумно болтать, прихлёбывая языком… лопотать, лепетать. Могучая вещь этимология, особенно в руках дилетанта! Впрочем, мы на своём толковании и не настаиваем и заранее готовы принять упрёк, что в этой статье вешаем читателю лапшу на уши.

Есть такой сорт белого хлеба — тёртый калач. Выпекают его из очень круто замешанного теста, которое нужно долго разминать. «Не тёрт, не мят, не будет калач», — гласит народная пословица, что следует понимать как «беды уму учат». Конечно, само слово «калач» нынче редко услышишь, но булочки из тёртого теста по-прежнему популярны. А в переносном смысле, тёртый калач — опытный, бывалый человек, которого на мякине не проведешь.

Сильные мышцы частенько называют железными, сравнивают их твёрдость с камнями. А манная каша всегда была символом слабости, чем-то размазывающимся при первом прикосновении. «Манный камень», издевательски говорят о человеке, который кичится накачанными мышцами, но реальной силы не имеет.

Обычно трещат суставы, поражённые отложением солей. Может такое случиться и с челюстью, хотя треск, вынесенный в заголовок очерка, совершенно иного происхождения. Если за обедом энергично пережёвывать пищу, не разбирая хрящей, то едоку чудится хруст за ушами. Происходит это оттого, что кость проводит звук гораздо лучше, чем мягкие ткани и, когда человек жуёт с набитым ртом, хруст и чавканье достигают барабанных перепонок через кости нижней челюсти и сустав, который расположен как раз за ушами. А если жевать кое-как, лениво переваливая пищу во рту, то никаких звуков не слышно. Можно сколько угодно рассуждать о приличиях, но всё же, когда человек ест быстро и с аппетитом, у него за ушами трещит и в прямом, и в переносном смысле.

Бывают случаи, когда эти слова произносятся в самом прямом смысле. Перед тем как забить животное на мясо, его стараются раскормить, чтобы оно набрало как можно больше веса. Бычков выпаивают молоком и подкармливают овсом, которого в обычной жизни им редко удаётся попробовать, гусей насильно пичкают орехами, свиней от пуза кормят желудями, каштанами и мучной болтушкой. А затем, когда вес набран, отправляют к мяснику. Применительно к людям эти слова приняли не столь кровавый смысл. Кормить на убой, значит очень много и вкусно кормить, угощая сверх меры и предлагая столько лакомств, что их заведомо невозможно съесть.

Когда слышишь, что у кого-то во рту маковой росинки не было, понимать это следует, что человек давно ничего не ел и не пил. Русская пословица говорит: «Ни мачинки, ни росинки во рту не бывало». Стремление языка к лаконизму объединило самую маленькую крошку съестного и самую малую каплю воды в небывалую маковую росинку, которую и поминает страдающий от голода и жажды.

Нередко можно слышать какую-нибудь фразу вроде: «Так неохота этого делать: прямо с души воротит!» Происхождение этой идиомы совершенно материалистическое. Даже сейчас в некоторых областях России душой называют желудок. С души воротит, попросту — тошнит.

Строго говоря, слова эти должны выглядеть так: «сбоку припёка», но торопливый язык превратил припёку в таинственное наречие… как? сбоку-припёку. Саму припёку также следует отличать от припёка. Припёк (существительное мужского рода) — привес печёного хлеба по сравнению с весом муки — образуется от добавления воды, соли и всяких сдобных добавок. А припёка, о которой идёт речь, это всего лишь комочек теста, случайно прилепившийся к изготовленному караваю, и испечённый вместе с ним. Многие, покупая хлеб, специально выбирают каравай с припёкой, чтобы тут же отщипнуть хрустящий комочек и отправить в рот. И всё-таки припёка считается пусть не грубым, но браком в хлебопечении, не должно её быть на каравае. И если о человеке или какой-нибудь вещи говорят, что они здесь сбоку-припёку, то понимать это следует так: вроде бы и при деле, а приглядеться — так совершенно не нужны, просто примазались.

Бутерброд с маслом всегда падает маслом вниз, — гласит закон падающего бутерброда. В общем виде этот закон означает, что всё происходящее всегда совершается самым неудобным образом и, если какая-то неприятность может произойти, то она случится непременно. Бутерброд действительно чаще падает маслом вниз, происходит это оттого, что бутерброд упавший не на масло, падает упруго и может легко перевернуться, в то время как бутерброд, упавший маслом вниз, немедленно прилипает к полу. А вот почему прочие беды и несчастья случаются с такой неумолимой закономерностью, сказать не так-то просто. Остаётся лишь вздохнуть и сослаться на закон падающего бутерброда.

Язык мой — враг мой, — гласит древний афоризм. И впрямь, не раз случалось, что за не вовремя сказанное слово виновному усекали язык вместе с головой. Оберегая свои секреты, восточные (да и не только восточные) владыки окружали себя глухонемыми телохранителями, а если немых от природы силачей недоставало, не стеснялись урезать языки обычным воинам. Ничего не скажешь, метод надёжный, вот только к гонцам его применить невозможно, ведь гонец обязан передать поручение на словах, поскольку доверять тайны бумаге было бы по меньшей мере опрометчиво. Однако, гонца могли перехватить, взять в плен и пытками или колдовстом вырвать у него военную тайну. На этот случай давался строгий приказ: попав в плен, гонец должен был откусить собственный язык и проглотить его. Откусить — понятно, но глотать-то зачем? А на всякий случай, а то вдруг чародеи врага заставят разговориться откушенный язык… А так, языка нет и говорить некому.

Нынче ни в одном военном уставе нет пункта, предписывающего откусывать себе язык, однако, фраза эта живёт и поныне. «Ты что, язык проглотил?» — спрашивают человека, молчащего, словно партизан на допросе. Так же можно сказать и о человеке, онемевшем от изумления или просто не знающем, что сказать.

Есть у этого же словосочетания и иной менее кровожадный смысл. Ведь язык это не только орган речи, он, кроме того, перемешивает пищу при жевании. И если еда оказывается очень вкусной, то кажется, что и язык готов проглотить вместе с угощением. Совсем как в польской песенке про дедушку Роха:

Полная чаша недаром стала символом зажиточного беспечального бытия. Посудина, которую мы небрежно-уничижительно называем чашкой, была первым керамическим изделием, которое много тысячелетий назад изготовили наши предки. Слово чаша — одно из древнейших, понятия ему однокоренные встречаются не только во всех славянских языках, но и в языках иранской группы и даже в древнеиндийском. Означают эти слова не только посуду для питья, но и для еды, а также саму еду. То, что чаша предназначена не только для напитков, напоминает и русская пословица: «Хороша кашка, да мала чашка». По древности с чашей может соперничать лишь приспособленный для питья рог, и недаром из Древней Греции пришло выражение «рог изобилия». Вся прочая посуда оказывается потомком первой, небрежно вылепленной чаши, даже миска, это просто чаша, в которой месят тесто. Так что дом, который можно сравнить с полной чашей и впрямь будет изобилен всеми благами земными.

Тавтология — повторение того же самого другими словами, не уточняющее смысла, например: масло масляное. Неисповедимые пути развития русского языка превратили часто приводимый пример в идиому, означающую, что по сути ничего не изменилось. Причём касается это не только тавтологий, но и обычных житейских ситуаций. Опять двадцать пять — масло масляное!

Если старушку обзывают вешалкой, то старикам на долю досталось поименование «старого хрена». И общность первых букв у хрена и известного дурного слова тут ни при чём, скорее наоборот, из-за этого сходства старый хрен приобрёл неприличную окраску. Стариков кличут этим словом давно и заслужено. Молодой корешок хрена беленький, гладенький, а вот крепости настоящей в нём нет. Зато уж на второй, а пуще того — третий год… корявая хреновина, морщинистая, словно стариковская кожа, набирает столько едкой силы, что только держись! Её ещё тереть на начал, а слёзы уже льются. Так что надо очень подумать, оскорбление это или, напротив, комплимент. В всяком случае, впавшего в детство расслабленного старикашку никто старым хреном не назовёт. Впрочем, и бодрого старикана в глаза этим словом обзывать не стоит, пусть оно останется для дружески-грубоватых шуток седовласых ровесников.

А что выражение это вполне литературно и употреблялось ещё в XIX веке, доказывает цитата из романа Мельникова-Печерского «В лесах»:

Эта идиома покуда не попала ни в один словарь и очень бы хотелось, чтобы она изжила себя прежде, чем туда попадёт. Год за годом в Стране Советов разгоралась «битва за урожай», советским людям по радио и с экранов чёрно-белых телевизоров расписывали, какие неисчислимые богатства собраны в закрома родины, а затем этот же человек шёл в магазин и видел пустые полки. Поневоле закрома родины стали представляться некоей чёрной дырой, куда бесследно проваливаются плоды людского труда. Отправить что-либо в закрома родины значит отдать на разворовывание и разбазаривание. Такова судьба любого идеологического штампа — обернуться собственной противоположностью.

Когда юноши призываются на военную службу, первое время, пока организм адаптируется, молодым воинам всё время хочется есть. По уставу вооруженных сил военнослужащие, рост которых превышает метр девяносто, получали двойную порцию, что вызывало жуткую зависть остальных новобранцев. Отсюда и пришла эта фраза в гражданский повседневный язык в значении непомерных амбиций, претензий на то, на что не имеешь законного права.

Наравне с «Нет, это не заливная рыба» реплика героя А. Мягкова из кинофильма «Ирония судьбы, или С легким паром» прочно вошла в русский язык. Означать обе цитаты могут чуть ли не весь отрицательный спектр человеческих чувств: от легкой шутливой иронии до злого сарказма.

Подобное словосочетание могло появиться в русском языке только при Советской власти. В прошлые исторические эпохи ежели контролирующие органы признавали какой-то продукт некачественным, его просто конфисковывали и уничтожали (или не уничтожали, вспомните лукошко с конфискованным крыжовником из чеховского рассказа «Хамелеон»). В любом случае, все расходы нёс владелец, допустивший небрежное хранение товара или не сумевший его вовремя реализовать. Совсем иное дело при государственном монополизме! Конфисковывать и уничтожать продукты у самого себя — какой же дурак на это пойдёт?! Слегка подпорченные деликатесы уценялись и по-прежнему оставались в продаже. Вот как писал об этом Михаил Афанасьевич Булгаков:

Роман «Мастер и Маргарита» был опубликован, когда стремительно развивающийся дефицит всего и вся, явочным порядком отменил вздорное деление по степеням протухлости. Однако, в народе уже прочно закрепилось устойчивое выражение — не первой свежести — то есть, с душком. Постепенно значение этих слов расширилось, не первой свежести могут быть новости, идеи, даже люди. И если услышите фразу: «юноша не первой свежести», — то можете быть уверены, что этому юнцу далеко за тридцать и он изрядно потёрт жизнью.

Хамская навязчивая реклама по определению создаёт стереотипы мышления. «Новое поколение выбирает пепси!» — долбят с экранов телевизоров, с рекламных щитов, по радио… Неудивительно, что словосочетание «поколение пепси» немедленно обрело иной, негативный смысл. Поколение пепси это вовсе не люди родившиеся в конце восьмидесятых годов. Так называют ту часть молодёжи, духовные потребности которых сведены к примитивному представлению о «красивой жизни» и, по сути дела, являются не духовными, а желудочными. В этом смысле придуманный рекламщиками термин, оказался крайне удачным, ведь пепсин это желудочный фермент, отвечающий за переваривание съеденного. Разумеется, представители поколения пепси были во все времена, даже когда пепси-колы ещё не придумали. Существует даже специальный термин «золотая молодёжь». Впрочем, есть и разница: золотая молодёжь обязательно сынки богатеев, а поколение пепси в массе своей оказывается представителями охлоса, которые лишь пыжатся жить красиво. Сегодня это выражение стало необычайно популярным и часто употребляется в публицистике. Очень хочется, чтобы в будущем оно было бы понятно только специалистам.

В противовес митинговой демократии демократия кухонная — сугубо личное дело. С давних времён российские интеллигенты привыкли собираться друг у друга в гостях и под чай и водку до хрипоты обсуждать два извечных вопроса: «Что делать?» и «Кто виноват?». Только в XIX столетии сидели в гостинной, а чай и водку подавала из кухни прислуга. Кроме того, порой случалось, что радикальные разговоры в узком кругу приводили к созданию революционных организаций, члены которых выходили на улицу, порой со знамёнами, а когда и с адской машиной под полой. В XX веке в связи с дефицитом кухарок, ушедших управлять государством, разговоры о судьбах мира переехали на кухню. А кончались они либо как и прежде — ничем, либо, если среди собравшихся находился стукач, — путешествием в места не столь отдалённые. А к концу семидесятых разговорщиков и сажать перестали. Тогда и появилось неуважительное поименование для бесплодных разговоров о высоких материях: кухонная демократия.

Существует это явление и сегодня, хотя куда в меньших размерах, нежели двадцать лет назад. Вреда от него ни малейшего, пользы — тоже…

Когда израильтяне, ведомые Моисеем, бежали из Египта в пустыню, они первое время страдали от голода. Бог услышал ропот народа «И сказал Господь Моисею: вот, Я одождю вам хлеб с неба, и пусть народ выходит и собирает ежедневно, сколько нужно на день» (Исход, 16.4). Обещанный хлеб падал с неба словно роса и получил имя манна; «она была, как кориандровое семя, белая, вкусом же как лепешка с мёдом». Этой манной небесной израильтяне питались долгие сорок лет скитаний по пустыне.

Энциклопедический словарь поясняет, что «манна небесная» не что иное, как съедобный лишайник семейства леканоровых, широко распространенный в Юго-Западной Азии и Северной Африке, имеет вид комочков диаметром до четырех сантиметров и переносится ветром на большие расстояния.

В современном языке манна небесная означает что-то очень хорошее, полученное в избытке, нежданно и, главное, вовремя. А вот когда говорят питаться манной небесной, то это хоть и не то же самое, что «питаться воздухом», но близко по смыслу — не заботиться о собственном пропитании и, в результате, недоедать.

Популярная пшеничная крупа также названа манкой в честь библейской манны, но тут свою роль сыграло внешнее сходство: мелкие белые крупинки.

Бахус, в римской мифологии одно из имен бога виноделия Диониса. Древние греки называли его Вакхом. Дары Бахуса попросту — спиртные напитки, а воздавать им должное — образно-возвышенная замена слова «пьянствовать».

В романе Александра Дюма «Три мушкетера», есть сцена, когда Портос является в гости к прокурору Кокнару, надеясь на сытый обед, а уходит несолоно хлебавши:

— Да это и в самом деле пир! — вскричал мэтр Кокнар, ёрзая на своём кресле. — Настоящий пир, пир пиров. Лукулл обедает у Лукулла.

Римский полководец Лукулл прославился победами в войне в 74–66 годов до нашей эры против понтийского царя Митридата VI, покровительствовал искусствам не в меньшей степени, чем ставший нарицательным Меценат, но в памяти народной остались лишь его роскошные пиры с сотнями гостей и множеством перемен самых изысканных по тем временам блюд.

Лукулловым пиром в шутку называют роскошный обед. А могут издевательски назвать и совсем не роскошную, а более чем скромную трапезу.

Очень часто выражение произносится по-латыни: In vino veritas. Фраза пришла к нам из труда дремнеримского ученого Плиния Старшего (24–79 годы нашей эры) «Естественная история», где употребляется в значении: что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. Сейчас красивое выражение могут употреблять в любом смысле: от осуждения пьянства, до полного его оправдания. Придумано даже продолжение поговорки: In vino veritas, ergo bibamus! (Истина в вине, следовательно — выпьем!)

— конечно же, это Александр Блок.

Была в эпоху Средневековья такая философская наука — схоластика; сейчас это слово приобрело переносное значение — «оторванное от жизни, бесплодное умствование». Тем не менее, кое-что из творческого наследия схоластов живо и актуально до сих пор, в частности, эта знаменитая поговорка, которая произносится, чтобы уйти от спора о каком-либо проявлении творчества или природы (например — красоте конкретной женщины), так как совершенно ясно, что подобный спор ни к каким конструктивным резульатам не приведёт и каждый из оппонентов останется при своем мнении. Этой же фразой отвечают на заявление, что, например, сосиски вкуснее бананов. Как говорится, одному нравится апельсин, другому — свиной хрящик…

Занудничать, долго, с бесконечными повторами заниматься делом, на которое и пары минут потратить жалко, тягомотно читать нотации либо не менее скучно хвалить кого-то. Скорее всего странное слово происходит от греческого «антифон» — заунывное церковное пение с бесконечными повторами. То есть, первоначально разводили антифонии. Есть, впрочем, и другое объяснение. Антимоний (буквально: средство против монахов) алхимическое название сурьмы и её препаратов. Наиболее известным препаратом сурьмы было рвотное вино, введённое в практику Парацельсом. В 1556 году Парижский парламент запретил использовать в медицине антимоний. Французские аптекари, торговавшие рвотным вином, не пожелали терпеть убытков и подали в суд. Дело об антимонии тянулось ровно сто лет и закончилось в 1656 году победой аптекарей. Это был самый долгий судебный процесс за всю историю человечества, и он конечно достоин войти в поговорку. А чем на самом занимаются зануды: разводят они бесконечную судебную тяжбу или гундосят церковные песнопения — решать читателю.

Существует исторический анекдот: на пиру некий испанский вельможа сказал Христофору Колумбу, славе которого безмерно завидовал: «Подумаешь, открыть Вест-Индию… Это так просто! Со времён Птолемея известно, что земля круглая. Значит, сел на корабль, поплыл в другую, чем все, сторону и окажешься в Индии.» — «Да, — согласился знаменитый мореплаватель, — это действительно просто. А попробуйте поставить на столе торчком вареное яйцо.» Как вельможа ни старался, у него ничего не вышло. «Ведь это же так просто!» — усмехнулся Колумб и, разбив скорлупу с тупого конца, установил яйцо. С тех пор этими словами называют остроумное решение трудной задачи или простой и неожиданный выход из затруднительного положения.

Остаётся добавить, что Колумб до самой своей смерти был уверен, что обогнул Землю и побывал в западной части Индии. То, что открытые Колумбом земли вовсе не Индия, доказал другой путешественник АмерИго Веспуччи, в честь которого новый континент и был назван Америкой.

Считается, что замечательная фраза пришла в наш язык из романа Франсуа Рабле «Гаргантюа и Пантагрюэль». Среди разговоров в подпитии кем-то из пирующих была брошена фраза: «Аппетит приходит во время еды», как сказал Анже Манский; жажда проходит во время пития». Жером д'Анже епископ Манский был современником Рабле и, вероятно, большим любителем покушать. Неизвестно, говорил ли он эти слова или их приписал ему автор, но так или иначе, удачное выражение закрепилось в языке, означая, что следует лишь начать, а там втянешься и поймешь все тонкости избранного дела, появятся и стимул, и желание. Иногда употребляют выражение и с укоризной: чем больше человеку даёшь, тем большего он от вас хочет.

Печь на углях каштаны — занятие для русских нехарактерное, хотя бы потому, что съедобный каштан у нас не растёт. И действительно, идиома прибыла из Франции, являясь дословным переводом выражения «Tirer les marrons du feu». Смысл фразы: трудиться ради другого, не получая за свой труд ничего кроме неприятностей. Источником выражения явилась басня Лафонтена «Обезьяна и кот». Обезьяна увидела каштаны, которые пеклись в камине в горячей золе, и попросила приятеля добыть немного каштанов. Покуда кот, обжигая лапы, таскал каштаны из огня, обезьяна быстро съедала добытое. А коту, захваченному на месте преступления, ещё и влетело за воровство.

Попав в нечестные руки, волшебный горшочек из сказки братьев Гримм говорил: «Мне пора тип-топать», — и уходил к настоящему владельцу, восстанавливая справедливость. «Всё тип-топ», — подражая чудесному горшочку, говорит наш современник, когда хочет сказать, что кругом царит порядок и дела идут как надо.

Привлекает внимание само слово «тип-топать», которое, конечно, принадлежит не братьям Гримм, а переводчику. Типать, в некоторых диалектах русского языка значит легонько пошлёпывать, постукивать. Таким образом, тип-топать будет означать «медленно, с постукиванием и притопыванием брести куда-то». То есть, именно то самое, чем занимался гриммовский горшочек. Но между прочим, в двадцатых годах прошлого века существовало пиво «Тип-Топ», упомянутое Ильфом и Петровым: «А миллионер, может быть, сидит сейчас в этом так называемом летнем саду за соседним столиком и пьёт сорокакопеечное пиво «Тип-Топ». Вот что обидно!» Пива «Тип-Топ» никто уже не помнит, но ведь языку до этого дела нет, и вполне возможно, что забавное словечко получило переносное значение в пивнушках и портерных. Но в любом случае, немецкая сказка, переведённая и изданная по-русски в 1901 году, появилась на свет раньше и, значит, именно она, прямо или опосредованно лежит в основе фразеологизма.

Собственно говоря, это немецкая идиома. Немцы называют так очень слабый кофе, такой, что сквозь слой напитка можно рассмотреть цветочек, нарисованный на дне чашки. Однако, с лёгкой руки академика Лихачёва, выражение это прижилось в русской речи и теперь означает всякую вещь, сделанную не как следует, а как позволяет бедность или скаредность.

Если бывают скверные идиомы, то это одна из них. Произносятся эти слова как правило с циничной ухмылочкой и служат неким оправданием мелкому мздоимству и вымогательству. Мол, детишек-то кормить надо, а от трудов праведных не наживёшь палат каменных. Надо ли напоминать, что детишек у говорящего может и вовсе не быть.

Имеются в виду четыре немецких слова, начинающихся на одну букву. Некогда германский император Вильгельм II нелицеприятно отозвался о феминистическом движении и вообще об идее женского равноправия, заявив, что немецкая женщина обязана знать лишь четыре вещи: Kinder, Kuche, Kirhe, Kleider (дети, кухня, церковь, наряды). Формула эта и сейчас остаётся на вооружении у приверженцев домостроя, более того, из-за незнания немецкого языка её часто сводят до трёх «k», опуская наряды и оставляя женщинам лишь детей, кухню и церковь.

Опять же, это не идиома, не пословица и не крылатое слово, а эвфемизм, то есть, уклончивое выражение, употребляемое там, где не хотят называть вещи своими именами. Молоком от бешеной коровки величают усладу и проклятие русских людей — водку. Вообще водку начали гнать на Руси в царствование Бориса Годунова или чуть раньше. Крепость той водки была 26–30 градусов, а цвет она имела зеленоватый из-за большого количества сивушных масел. Новый напиток стали называть «зеленО вино». Смутное время и польские интервенты принесли нам метод закрытой перегонки, что позволило получать водку крепостью шестьдесят градусов. Эта смесь уже горит на воздухе, отчего её и прозвали горилкой. А водкой в те времена называли вообще любой раствор и в особенности — кислоты. Крепкая водка — азотная кислота, царская водка — смесь соляной и азотной кислот, в которой растворяется царь металлов — золото… Лишь во второй половине девятнадцатого века после работ Дмитрия Ивановича Менделеева винные заводчики научились готовить чистую водку с эвтектическим содержанием спирта — сорок градусов. В отличие от зеленА вина сорокоградусная водка получила название «белой». И сейчас во время застолья можно слышать: «Дамам красное, мужчинам — белое». При этом имеется в виду вовсе не белое вино, а водка.

А далее смысл начинает плыть, как это всегда бывает при создании эвфемизма. Белый напиток, это что? — разумеется, молоко. Вот только «молочко» не простое — выпьешь и одуреешь, а то и взбесишься. Видать бешеная коровка это молоко даёт. Так на игре смыслов и родилась забавная фраза с недобрым значением.

В течение столетий одним из основных продуктов питания русского человека была рыба. Поговорка твердила: щи да каша — пища наша. Однако, вспомним, что щи с убоиной угощение весьма дорогое, а на пустых щах не поработаешь. Так что щи варили рыбные, а случалось и в кашу крошили сушёную или солёную рыбу. Причём сладкая пресноводная рыбка также нечасто попадала на мужицкий стол. Взять хотя бы чеховский рассказ «Налим»: никому из действующих лиц и в голову не приходит, что изловленную рыбу будет есть не помещик. То же и с другими рыбами. «Поповы щи — с снетком!» — завистливо восхищается некрасовский Лука. Единственное счастливое исключение — ёрш. Вот как он говорит о себе в народной «Сказке о Ерше Ершовиче сыне Щетинникове»:

Однако ерши да окуньки не могли прокормить огромную Россию, поэтому основная масса рыбы привозилась издалека, дорогая — из Астрахани, подешевле — с Мурмана. Так что казанский и астраханский походы Ивана Грозного были в первую очередь «войной за рыбные ловы». И во время восстания Степана Разина головной болью правительства была не пограбленная патриаршья казна, а разбитые караваны с рыбой. Ведь это значило, что в стране начнётся голод.

И каждый год по Волге и Двине, а затем и по всем прочим судоходным рекам тащились баржи и расшивы, гружёные бочками с солёной рыбой. На пристанях грузчики скатывали бочки на берег, перегружали на телеги. Каждая бочка весила около полутонны и можно представить, что сталось бы с человеком, неловко оказавшимся на пути подобного груза, ведь бочки на наклонных сходнях разгонялись весьма ощутимо. Отсюда первейшее правило грузчиков: не катить бочку на человека. А поскольку промысел этот бытовал по всей России, то и выражение «катить бочку» было понятно всюду, а не только в портовых городах, хотя оно никогда не считалось литературным. Да и трудно рассчитывать, что идиома, родившаяся на самом дне русского общества, будет с восторгом принята культурной прослойкой. И сегодня выражение это считается вульгарным, неприемлемым в приличном обществе, хотя значение его вполне безобидно. Катить на кого-либо бочку значит неспровоцированно нападать, угрожать или обвинять в чём-либо этого человека. Причём совершенно неважно, справедливы обвинения или нет. Важен сам факт нападения на человека, который лично тебе ничего плохого не сделал.

Народная сказка начинается словами: «Было это в те годы, когда царь Горох с грибами воевал». И сразу становится ясно, что времена царя Гороха это не просто седая древность, а времена баснословные, анекдотичные, вызывающие усмешку.

В старинной русской кухне гороховая каша занимала почётное место, поскольку была, пожалуй, самой сытной из всех блюд русской кухни. А что касается грибов, то в летнюю пору хозяйка кидала их во всякое блюдо: и в щи, и в кашу. Одно беда, и грибы, и горох вызывают у человека приступы метеоризма (так медики изыскано называют скопление газов в кишечнике). У человека, наевшегося вкусной гороховой каши с грибами, начинается громкое бурчание в животе, а в одном помещении с ним лучше не находиться. Впрочем, предки относились к таким вещам спокойно и лишь смеялись, слыша кишечное бурчание и пуканье, напоминающее пушечную пальбу: «Царь Горох с грибами воюет!»

Нужно ли ещё объяснять, почему времена царя Гороха непременно поминаются иронически, а то и издевательски?

Всё не так как дОлжно, неправильно и, к тому же, в ужасном беспорядке. Скорей всего в идиоме отразились впечатления от генеральной уборки, вроде той, что бывала в русских домах на «Чистый четверг». В этот день вся посуда выносилась на улицу, сковороды калились на огне, чугуны драились дресвой, горшки и крынки намывались и вешались кверху дном на плетне. Деревянные мисы и корытца выскабливались, ополаскивались и тоже ставились вверх дном, чтобы стекла вода. Неразбериха была ужаснейшая и, случалось, в этот день готовить было не в чем, поскольку вся посуда сохла кверху дном.

Если взять в рот что-то очень кислое, организм начинает бурно реагировать на такой непорядок. Срочно выделяется большое количество слюны, чтобы нейтрализовать лишнюю кислоту (слюна, как известно, обладает слабощелочной реакцией). Спазм слюнных желез вызывает довольно неприятное ощущение. «Скулы свело» говорят в этом случае. Случается такое не только когда глотнёшь кислого, но и при отчаянных попытках подавить зевоту. Так что в переносном смысле словосочетание «скулы свело» характеризует не кислятину, а скукотищу. Однако этим физиологические реакции организма на кислый вкус не ограничиваются. Из анатомии известно, что слюнные железы управляются той же парой нервов, что и слёзные железы. И когда человеку сводит скулы (в прямом смысле слова), то такой же спазм случается и с глазами. Бывает, что и слёзы выступят, а уж веки кривятся непременно. А поскольку зрение важнейший из органов чувств, то всякое неблагополучие с глазами человек немедленно замечает. Потому очень кислый квас или незрелые оскомные яблоки, или иную кислятину образно называют «вырви-глаз».

«Сидит дед, во сто шуб одет. Кто его раздевает, тот слёзы проливает», — загадка, ответ на которую знают даже самые маленькие дети, не очистившие в своей жизни ни единой луковицы. Но даже им известно: кто чистит лук, тот плачет. Едкие летучие вещества — фитонциды, в изобилии содержащиеся в луковице, раздражающе действуют на глаза, и хозяйка, покуда крошит лук для своей стряпни — плачет-заливается, хотя горя нет ни малейшего.

Любопытно, что слёзы, вызванные действием раздражающих веществ, по химическому составу отличаются от искренних слёз. В слезах фальшивых больше белка (это и неудивительно, ведь такие слёзы призваны нейтрализовать едкие вещества, попавшие в глаз) поэтому фальшивые слёзы слегка мутноватые. Впрочем, этот факт всякий человек знает интуитивно: мутным слезам веры нет. И горем луковым называют не горе, а неприятность очень даже преходящую. Чаще всего так, полушутливо, полуогорчённо обращаются к ребёнку, который опять что-то учудил.

Синий газовый огонь, горящий ныне чуть не во всякой кухне, нашим предкам был знаком лишь в самых критических ситуациях: если глухой ночью заявиться на кладбище или влезть в топкое болото. Метан в природе образуется при гниении органических остатков без доступа кислорода. Обычно это явление наблюдается именно в болоте или рядом со свежими могилами, недаром тривиальное название метана — болотный газ. При этом в качестве примеси могут образовываться следовые количества пентагидрида фосфора; это вещество немедленно вспыхивает на воздухе и поджигает остальной газ. Днём разглядеть горящий метан практически невозможно, а вот ночью болотные и могильные огоньки хорошо заметны. Поверье связывает появление синих огоньков с мытарствами неприкаянных душ: грешников, умерших без покаяния, самоубийц и просто людей, утонувших в болоте. Считается, что это горят их души, мучения которых начались ещё прежде страшного суда. Так что нетрудно представить, какой мрачный смысл вкладывали наши предки в выражение «гореть синим пламенем». И сейчас, когда человек утверждает, что он горит синим пламенем, это значит, что он попал в чрезвычайно затруднительное положение, из которого не может выбраться самостоятельно. Порой случается услышать, как кто-то, восклицает: «Да гори оно всё синим пламенем!» Это значит, что человек потерял последнюю надежду устроить какое-то дело как следует, и полностью махнул на него рукой.

Таинственные эти слова сказаны на церковно-славянском языке и с трудом поддаются адекватному переводу. Смысловой перевод: «с трудом», «еле-еле». А дословный… еле смогши?.. еле могя?.. можа?.. Нет в современном русском языке деепричастия от глаголя «мочь» и выговорить такое на трезвую голову невозможно. Впрочем, на трезвую голову такое выговаривать и не нужно, поскольку церковно-славянское «еле можаху» применяется к людям упившимся до положения риз. Введено в обиход это словосочетание православным священством, которое пастырски разделяло со всем русским народом грех хмельного пития. Но если простой человек мог вернуться из гостей на бровях, то духовному пастырю такое было невместно, и он сам о себе говорил, что добрёл еле можаху.

В наше время церковно-славянский язык непопулярен даже среди попов, и выражение «еле можаху» практически исчезло из живого языка, а вот в русской классике встречается оно частенько.

Мы не будем рассматривать здесь достоинства и недостатки романа Венедикта Ерофеева «Москва-Петушки». Важно то, что одна из фраз этого произведения стала чрезвычайно популярной, хотя по свойствам своим относится к ползучим словам. Глава «Серп и Молот — Карачарово» состоит всего из трёх слов, которые сегодня с радостной ухмылкой произносятся, когда говорящему хочется по поводу или без повода, но выпить. Разумеется, это не вина Ерофеева, он всего лишь с протокольной точностью зафиксировал существующее положение вещей. Плохо то, что кругом слишком много охотников взять этот лозунг на вооружение. И не будь ерофеевского афоризма, нашлось бы что-нибудь другое. «Что-то стали ноги зябнуть…», «Между первой и второй промежуток небольшой» — тьфу, неохота вспоминать весь этот фольклор.

PS. Авторы вовсе не абстиненты и в обществе трезвости не состоят, но, как говорится, всякому безобразию должно быть своё приличие.

Замечательная, всем изобильная и удовольствованная жизнь, совершенно как в сказке Ершова:

Делать нечего — придётся Во дворце тебе служить, Будешь в золоте ходить, В красно платье наряжаться, Словно в масле сыр кататься.

И сыр, и масло были и остаются достаточно дорогими продуктами, так что дом, где в изобилии оба эти продукта, и впрямь может считаться полной чашей. Осталось выяснить лишь, зачем сыру нужно кататься в масле, а не лежать в сторонке.

В прежние времена сыр готовили, сбраживая молоко высушенным сычугом (сейчас используют сычужный фермент), затем формировали из молочного сгустка сырную голову и давали ей созреть. Не знаем, как осуществляется процесс созревания в наше время (судя по вкусу большинства сыров — никак), а сыровары былых столетий обмазывали головку свежим коровьим навозом и закапывали в землю, где сыр и дозревал несколько месяцев, а то и лет. Неудивительно, что перед употреблением первым делом срезали с сыра корку. Но вот беда, целую головку сыра за раз не съесть, а початый сыр быстро черствеет, начинается выпот жира, сыр растрескивается и теряет качество. Для того, чтобы замедлить процесс порчи, разрезанный сыр хранили в кадушке с маслом. Влага при этом почти не испарялась, выпот жира прекращался. Замечательно, что остатки сычужного фермента, имеющиеся в сыре, препятствуют прогорканию масла, так что не только сыру хорошо в масле, но и маслу с сыром тоже неплохо.

Это сейчас даже высококачественную кожаную обувь делают на клею, а ещё совсем недавно подмётку прибивали к оголовку башмака мелкими сапожными гвоздиками, концы которых загибались, но всё равно, бывало объявлялись внутри ботинка, причиняя владельцу прорву мучений. Гвоздики вгонялись в плотную кожу заподлицо, а поверх ставилась защитная подковка, что считалось высшим шиком, ибо доказывало, что сапоги настоящие, а не на картонной подмётке, что также бывало сплошь и рядом. Но даже на совесть сделанный башмак рано или поздно стаптывался, подковка отваливалась, шляпки гвоздей стирались, и подмётка отходила от ранта. Замятая кожа немедленно вздёргивалась и начинало казаться, будто изношенный башмак разинул рот, усаженный тонкими зубами гвоздей. Вот это состояние и называлось «каши просит». Сейчас никто уже не донашивает обувь до подобного состояния, однако, про старые стоптанные полуботинки, туфли или сандалии по-прежнему говорят, что они просят каши.

Забавная вещь мёд… С одной стороны, на запах мёда слетается прорва мух, и отогнать их нет никакой возможности. Не только мухи бывают привлечены медовым запахом, но и осы, пчёлы шмели — сладкого всем охота. «Летят как мухи на мёд», — говорит пословица. С другой стороны — мёд штука коварная, чуть зазевается разлакомившийся летун — ан, крылышки прилипли к сладкой лужице, и уже не вырвешься, не улетишь. Вот и говорят, что ежели где мёдом намазано, то нет никаких сил пройти мимо безразличным: влечёт туда неудержимо, а потом не отпускает.

В устной речи, да и на письме частенько можно встретить выражение «как мёдом намазано». Идиома превращается в метафору, фраза становится эмоционально обеднённой и менее насыщенной. Подобное несчастье называется «злоупотреблением служебными словами». Бывают, впрочем, ситуации, когда служебное слово необходимо поставить по фонетическим или каким-то иным соображениям. Только часто ли подобные соображения приходят в голову современным литераторам? Ниже мы приводим два примера, в которых выражение «мёдом намазано» употребляется практически одинаково. Читайте и сравнивайте:

Получить что-то на блюдечке с голубой каёмочкой, значит, беспричинно и против всяких ожиданий получить то, что нужно, причём на самых выгодных для себя условиях. Соответственно, и преподнести на блюдечке с голубой каёмочкой — сделать что-либо в самом лучшем виде, не требуя никакого вознаграждения. Впервые подобную фразу употребили Ильф и Петров в романе «Золотой телёнок». Вот, что говорит Остап Бендер: «Уж я так устрою, что он свои деньги мне сам принесёт на блюдечке с голубой каёмкой!» Вряд ли Ильф и Петров придумали эту фразу, слишком уж быстро и повсеместно она распространилась. К тому же, в разных вариантах блюдечко порой оказывается заменено тарелочкой, а каёмка практически всегда обращается в каёмочку. С цитатами так вольно не обращаются, скорей всего, мы имеем дело с народным творчеством, а Ильф и Петров были всего-лишь первыми.

Что значит, подать на блюдце — особых комментариев не требует, а вот с голубой каёмкой всё не так просто. Не исключено, что упоминая голубую кайму, мы неявно аппелируем к исполнению голубой мечты, но возможно и другое объяснение. Чистый, небесно-голубой цвет на фарфоре встречается чрезвычайно редко. В Эрмитаже, где представлены огромные коллекции европейского фарфора, можно увидеть либо блёкло-голубой цвет, обусловленный солями железа, либо ядовито-синюю кобальтовую окраску. Настоящий голубой цвет встречается только на китайском и русском фарфоре. Золотая кайма — символ пошловатой пышности, а голубой фарфор всегда благороден и изыскан. Неудивительно, что герои Аркадия Гайдара так огорчились, когда разбили мамину голубую чашку. И голубая каёмка, вместе с блюдцем вошедшая в поговорку, показывает, что желаемое исполнено в самом лучшем виде, как и не мечталось.

Есть такое немецкое слово Bruderschaft (братство). Попав в русский язык оно обрело единственное застывшее значение: пить на брудершафт в буквальном значении, выпить в знак доброго приятельства по рюмке вина, продев друг в друга согнутые в локтях руки, а потом закрепить этот нехитрый обряд братским поцелуем. Люди, выпившие на брудершафт, считаются добрыми приятелями и с этой минуты должны обращаться друг к другу на ты. Впрочем, гораздо чаще можно встретить фразу «мы на брудершафт не пили». Этими словами обрывают зарвавшегося нахала, напоминая, что фамильярность и амикошонство с малознакомыми людьми недопустимы.

Вот таинственная идиома! Все её знают, у всякого она на слуху, а словари и сборники фразеологизмов стыдливо проходят мимо, словно и нет на свете никакого медного таза. Соответственно, нет никаких данных о происхождении этой идиомы. Здесь на ум может прийти три соображения: Дон Кихот вместо шлема использовал медный тазик для бритья, накрывая им свою больную голову; Мойдодыр в известной сказке Чуковского ударял в медный таз, после чего начинались события фантасмагорические; и наконец, медным тазом для варки варенья в жаркий день хозяйки, бывало, накрывали мясо и другие скоропортящиеся продукты. Хранить мясо в медной посуде нельзя категорически, а вот накрыть — можно, и близость ядовитой меди предохраняет мясо от немедленной порчи. Какой из трёх фактов является истинной причиной появления идиомы — сказать не берёмся. Филологам, несомненно более всего понравится отсылка к Сервантесу, к тому же, она всего ближе подводит нас к современному значению идиомы. Если что-то накрылось медным тазом, значит оно резко и неожиданно пропало, погибло или испортилось, подобно больному рассудку рыцаря печального образа.

Быть не таким, как всегда, чувствовать себя неловко и, вообще, быть не в своей тарелке. Фраза эта явилась из французского языка, где она выглядит следующим образом: «Ne pas etre dans son assiette» и дословно переводится на русский язык как: «Быть в неустойчивом состоянии». Смысловой перевод: «Быть не в духе, не в настроении». Одно беда, французское слово «assiette» означает не только устойчивое положение, не только кавалерийскую посадку, грунт, топографическое расположение объекта и дифферент корабля… есть у этого слова ещё одно, главное значение: «тарелка». Никакой особой связи между «устойчивым положением» и «тарелкой» нет, эти слова — обычные омонимы, каких немало в любом языке. Но для иностранца французская фраза «Ne pas etre dans son assiette» звучит весьма двусмысленно.

Рассказывают, что в начале XIX века некий переводчик, делая перевод французской пиески, фразу «приятель, ты не в духе» перевёл как «ты не в своей тарелке». Александр Сергеевич Грибоедов, бывший заядлым театралом, разумеется, не мог пройти мимо столь блистательного ляпа и вложил безграмотную фразу в уста Фамусова: «Любезнейший! Ты не в своей тарелке. С дороги нужен сон». Слова эти должны были характеризовать то самое смешенье языков, франко-нижегородский диалект, над которым издевался Грибоедов. Однако, с лёгкой руки Александра Сергеевича безумная фраза обрела смысл и прижилась в русском языке в новом значении, о котором и не подозревают французы. Воистину, «нам не дано предугадать, как наше слово отзовётся».

Поговорка эта бытует на севере и северо-западе России, в тех краях, где печёным хлебом называют исключительно хлеб ржаной, а то, что испечено из пшеничной муки, кличут булкой, ситным, калачом и вообще, как угодно, но не хлебом. Ну а квас, как известно, делается из недоеденных, зачерствевших остатков чёрного хлеба. То есть, перебивающийся с хлеба на квас, не имеет в дому ничего съестного, кроме чёрствого хлебушка. И переносное значение поговорки точно такое же: с трудом сводить концы с концами. Впрочем, это ещё не самое худшее, что может приключиться с человеком, недаром другая поговорка печально констатитует: «Часом с квасом, а порой и с водой».

Так торговали спиртным царские кабаки со времён чуть ли не Бориса Годунова. Целовальник получал казённое вино в бочках сороковках, а продавал его либо в разлив — чарками и кружками, либо в мерной посуде — шкаликах, бутылках, штофах или полуштофах. Само слово «целовальник» произошло от того, что кабатчики клялись (целовали крест), что не будут разбавлять полученную водку, а также не позволят недолива в государеву посуду. Водка, проданная на вынос, опечатывалась и стоила дороже той, что выпивалась на месте. А выпивалось этой водки море разливанное. Во времена Алексея Михайловича чарка водки стоила ровно одну копейку, а доход казне от содержания кабаков исчислялся миллионами рублей. Так что можно быть уверенным, что в кабаках не много пили чарками, куда чаще — кружками. Это даже в названии отмечено, официальное название кабаков — кружечные дворы, или по-просту — кружала. А уж как закружит нестойкого питуха кружало, так пропьёт он всё до последней нитки. Мастеровой народ упивался в доску и стельку, мещанство закладывало за галстук и воротник, духовенство причащалось до положения риз или уползало домой еле можаху. Пропивались тысячные состояния и последний инструмент, оборотный капитал и семенное зерно. Дорого обходились стране миллионные доходы от народного пьянства, да и сейчас беда ничуть не уменьшилась, поскольку одни хотят немедленно выпить, а другие — нагреть на этом деле руки.

И когда какой-нибудь человек в угоду минутным своекорыстным интересам предаёт то, что предаваться не должно по определению (неважно: родину, семью или совесть), про такого и говорят, что он торгует совестью, семьёй или родиной распивочно и на вынос.

В этой статье рассказывается о двух идиомах сразу, а также приводится рецепт деревенского кваса.

Чтобы получить настоящий квас, ржаные сухари следует подрумянить в печи или духовке, и залить холодной водой (на четверть буханки — три литра воды). Затем… вот тут во всех нынешних рецептах начинают фигурировать дрожжи. А ведь квас, поставленный на дрожжах, непременно этими дрожжами будет приванивать. Поэтому всего удобнее взять десяток-другой изюмин и бросить в воду их. На поверхности изюма обязательно живут винные дрожжи, квас на которых получается особенно вкусным. Главное — не мыть изюм, иначе брожение может и не начаться. Ну а потом, когда квас начнёт ходить, можно добавить шишечку-другую хмеля, смородинных листьев, мяты, а то и лист хрена, если готовится особо злой квас для окрошки. Квас бродит неделю, а зимой и две, и будет готов лишь когда размокший хлеб опустится на дно банки. Большинство предпочитает подслащивать его, но некоторые пьют так просто — смертельно кислый напиток русских крестьян.

Хлебная гуща, остающаяся на дне, называется квасиной. В ней обитают размножившиеся винные дрожжи, так что если неосторожно съесть разбухший комок, то в животе начнётся изрядный кавардак. Недаром издевается дразнилка: «Был квас, да не было вас, а осталась квасина, тут и вас приносило». Даже скотине в корм квасину добавляют осторожно, чтобы не раздуло корове или овцам бока. Но зато, когда ставят следующую порцию кваса, заквашивают его уже не изюмом, а квасиной, так что новый квас на вчерашних дрожжах созревает вдвое быстрее.

Свойство квасины немедленно вызывать брожение, и легло в основу идиомы «на старые дрожжи». Касается это выражение исключительно алкоголиков и запойных пьяниц. Таким порой достаточно минимальной дозы алкоголя, чтобы стать смертельно пьяным и заколобродить, демонстрируя окружающим кавардак в голове. Конечно биохимия этого процесса весьма отличается от сбраживания кваса, но внешнее сходство бросается в глаза. Пить на старые дрожжи значит пить запойно, так что пьян не от того, что много выпил, а просто со вчерашнего не вытрезвился.

И как всё, что исходит от пьяниц и алкоголиков, выражение «на старые дрожжи» оказывается неграмотным. Ведь квасина это вовсе не старые дрожжи, а как раз молодые, вошедшие в полную силу. Вот если дать квасу перестояться, тут и получатся старые дрожжи. Когда в растворе больше не найти питательных веществ, дрожжевые грибки обращаются в споры. В виде спор дрожжи могут выдерживать высушивание, нагревание до сотни градусов и полное замораживание. Споры выпадают на дно банки в виде белого, похожего на мел порошка. Их-то хозяйки и называют старыми или мёртвыми дрожжами. Конечно, мёртвые дрожжи можно оживить, внеся их в тёплый растворчик сахара или виноградный сок, но обычно этого никто не делает, ведь всегда можно воспользоваться квасиной или просто взять десяток-другой изюмин. А словосочетание «старые дрожжи» также приобрело переносное значение. Так называют людей, которые когда-то шумели и наводили шороху, а ныне поуспокоились и всё у них теперь в прошлом. Как говорится, были когда-то и мы рысаками…

Термин это мальчишеский, ведь именно мальчишки купаются в летнее время до посинения и бесятся в воде, стремясь притопить друг дружку и всячески показать своё над соперником превосходство. Разумеется, при этом не обойтись без того, чтобы не глотнуть ненароком озёрной или речной водички, взбаламученной и пахнущей речной травой. Тут уже не до брезгливости, чиста вода или нет, её рефлекторно глотаешь, да и то порой часть воды попадает в дыхательное горло, заставляя долго откашливаться. И есть в остающемся послевкусии что-то напоминающее свежепросольные огурцы, которыми только в это благословенное время года и можно полакомиться.

Казалось бы, что хорошего — нехлебаться не слишком чистой воды? однако живёт в этих словах ощущение детства, солнца и праздника. Нечасто можно услышать их из уст взрослого, и можно об заклад биться, что этот человек сохранил в душе былое мальчишество.

Право слово — славные слова.

Изящное сравнение, красивый образ… Яичная скорлупка, белая, тонкая, словно ювелирное украшение, а куда годится? — только на выброс. Впрочем, в последние годы многие начали собирать пустые скорлупки. Эти люди — садоводы нечернозёмной полосы. Агрономическая наука советует добавлять в кислые почвы известь-пушонку, но в технической извести и примеси могут оказаться нежелательные, да и передозировать её можно запросто. А пережжёная яичная скорлупа — вещь экологически чистая. К тому же, в целых скорлупках удобно выращивать рассаду.

А среди грузинского народа бытует поверье, что в пустой яичной скорлупке может поселиться злой дух, так что если не хочешь, чтобы в твоём доме завелись черти, выеденное яйцо следует немедленно раздавить. Кто после этого скажет, что выеденное яйцо ничего не стоит? И на доброе оно способно, и на дурное.

Вот всё из написанного, что имеет отношение к кухне, еде или питью. Своей очереди ожидают ещё тысячи фразеологизмов, и среди них многие десятки кухонных. Но пока, чем богаты, тем и рады.