Купидон стреляет трижды

– Опять она?

– Еще не знаю. Сейчас посмотрю…

– Иришка, не бери телефон.

– Я так не могу. Вдруг что-то важное.

Все началось с простого звонка. Зазвонил телефон. И все бы ничего. Но он зазвонил в три утра. Я потянулась его взять. Если человек звонит в такое время, значит, что-то стряслось.

– Он козел, сволочь, тупица!

– Здравствуй, Кира. Что случилось?

– Этот баран сказал, что не собирался на мне жениться.

– Дай ему по рогам. И ложись спать.

– Я дала. Он плачет. Полицией грозится…

– Дай еще, чтоб замолчал. И ложись спать.

– Сейчас, – сказала она и прервала разговор. Я услышала, как кто-то тихо вскрикнул. Наверное, Кира отоваривает гаденыша. Жду, чем дело кончится.

– Дала. Успокоился и спать пошел…

– Ты его там не сильно?

– Нет, жить будет…

– Спокойной ночи, – пожелала я, положила трубку и собралась спать.

– Иришка, выключи телефон. А то она не отстанет. Всю ночь теперь звонить будет, – высказал мне Никита.

Он ночью слушал мои разговоры с подругой и его терпение кончилось. Это был уже третий звонок за ночь. Его понять можно. Спать всем хочется…

– Хорошо, – согласилась я и выключила свой телефон на всякий случай. И преспокойненько заснула.

Звонки опять начались с самого утра, как только я включила свой телефон. Ничего себе! Тридцать пропущенных. Наверное, действительно что-то случилось. Мало ли… Вдруг Кира его слишком сильно отоварила и теперь в полиции сидит. На помощь нашу надеется. Зазвонил телефон.

– Опять она? – Никита высказывает свое недовольство.

– Узнаю, что у нее там, – ответила я и взяла трубку.

– Он, козлина, собрал свои вещи и ночью ушел. Втихушку…

– Скажи спасибо. Ты легко отделалась.

– Он на мне жениться обещал.

– Врал, значит. Мужики – они такие… врут.

– А вдруг?

– Навряд ли. Раз за столько времени не сподобился, значит, не собирался.

– Хорошо тебе рассуждать. Тебя твой сразу в загс потащил.

– Угу…

– Вот видишь. А этот меня продинамил…

– Было бы из-за кого горевать. Значит, не твой это парень. Живи дальше, будь счастлива, наслаждайся жизнью.

Поговорили еще немного с подругой. Она мне жаловалась как маленькая, а я ее успокаивала. Потом Кира отключилась.

– Ну что? Она успокоилась?

– Да, вроде бы. От нее жених сбежал.

– Тоже мне горе…

– Ночью.

– Додумался смыться? Ай, молодец!

– Ты что? Радуешься?

– А то. Она же его колотила, как сидорову козу.

– Козла… Он первый драку всегда начинает. Просто Кирюха сильнее его, поэтому побеждала.

– Тем более. Молодчага итальяшка, что сбежал.

– Мужская солидарность?

– Нет. Просто я не могу понять, как можно жить с женщиной, которая тебя колотит.

Сейчас поясню. Кира собиралась замуж за итальянца. Как познакомилась? Москва – город туристический. Вот она и подцепила макаронника. Он на свою голову у нее дорогу спросил. Лично мне он был неприятен. Весь какой-то угодливый. Суетливый, крикливый и все время ручонками машет. Скользкий какой-то. Мелкий и тощий. На наших кавказцев чем-то похож. Такой же горластый, наглый и самоуверенный. Только одет получше.

Кира у нас гренадерского роста. Аж метр восемьдесят. Этот мафиозо ей по плечо. Она спортсменка, а он тщедушный. Почему она ему понравилась, это-то как раз понятно. Она красивая, высокая, стройная. На нее многие мужики заглядываются.

Я давно заметила, что люди часто выбирают себе пару, у которой есть то, чего у самих нет и уже не будет. Если маленький мужичок, то обязательно зарится на высоких женщин. Если толстый, то себе выбирает стройняшку. Если лысый, то пару с такой роскошной шевелюрой выберет, что закачаешься. Если сам горластый, то выбирает в пару молчунью. Как будто вместе они составляют в сумме среднее арифметическое. И дети нормальные будут…

Почему он ей приглянулся? Я думаю, что материнский инстинкт сработал. Он бегает вокруг нее, такой маленький, ножками кривенькими сучит. Ну чем не ребеночек? Bambino! Да еще на иностранном лопочет. Вот она и решила, что поедет с ним в Италию. При его помощи итальянский осилит. И замуж выйдет. Честно говоря, я думала, что он Киру продинамит. Но мнение свое не высказывала. Зачем? Только поссоримся из-за пустяка…

Помню наш разговор с Маринкой по поводу этого жениха.

– Иришка, надо что-то делать.

– А что здесь сделаешь? Поздно. Кира в него уже влюблена.

– Ты скажи ей. Тебя она послушает.

– Предостережений моих она не услышит. Как будто враз ослепла и не видит очевидных вещей.

– Он же альфонс.

– Знаю. Меня тоже смутило, что он нигде не работает.

– Он ей голову морочит.

– Мы ничего с этим сделать не можем. Он ей жениться обещал. Она нас не услышит, только поссоримся из-за шибздика.

И потом, уже в Италии, он Кире говорил, что собирается на ней жениться. А с родителями своими не познакомил. Почему? Никита сразу меня к родителям потащил знакомить. Правда, они такому подарочку не обрадовались. Но Никита на них не посмотрел. Слушать их не стал и женился. Мой жизненный опыт говорит о том, что если парню приспичило на девушке жениться, то он ни на кого не станет обращать внимание. Женится, хоть ты тресни…

В обед позвонила вторая моя подруга Маринка. Рассказала, что женишок подал на Киру заявление в полицию. Ну и мужики пошли!

Ее пока не арестовали, но она решила вернуться домой от греха подальше. Прилетит завтра, если будет на свободе. Договорились о девичнике. Надо подружку морально поддержать и ее приезд отметить. Вот и решили по ее приезду состыковаться.

День прошел нормально. Я заехала в салон красоты, сделала стрижку, ногти привела в порядок, массаж и спа процедуры прошла. Подружка моя Элька мне скидки приличные в своем салоне делает. Некоторые услуги предоставляет бесплатно. Посидели с ней. Повспоминали детство. Вспомнили, что праздники скоро. Рождество и Новый год…

– Новый год на носу.

– Ага.

– Иришка, что с головой делать собираешься?

– Ничего. Главное, в пьяном виде в гостях ее не оставить.

– Ты шутишь, а я серьезно. Кроме смеха. Что делать будешь?

– Уложу просто и все. Неохота ничего выдумывать.

– Предлагаю над тобой поработать, а то ты мне не нравишься.

– Как? И тебе тоже? – съехидничала я в ответ.

– А кому еще?

– Похоже, что я уже не нравлюсь своему мужу.

– Да ладно? Чем?

– Всем, наверное…

– Вот видишь? Это железный повод, чтоб радикально внешне измениться? Мужики же примитивны. У них охотничий инстинкт. Им новую добычу подавай.

– Зачем им новая добыча? – спросила я.

Элька своими рассуждениями меня развеселила.

– Затем. Они коллекционеры по природе. Им полный набор собрать надо.

– Набор чего, фантазерка? Вилок, ложек, ножей?

– Трофеев. Знаешь, как в сафари большая пятерка. Набор состоит из слона, носорога, буйвола, льва и леопарда. Пока не собрал, ты не охотник. А так, фигня на постном масле. И никакого тебе уважения от остальных охотников. Так и тут. Они же неандертальцы…

– Как часто меняться, Элька? – я уже смеюсь в голос.

– Как он к новому зверю привык, так сразу шерстку менять надо. Покрасить волосы. Или стрижку изменить…

– Худеть, толстеть не надо?

– Нет. Это не обязательно. Да и слишком много чести нам ради них так страдать. Им перекраской шкурки голову можно долго морочить. Не один год. Подумай над моим предложением.

– Каким?

– Привести себя в порядок под новый год. И встретить новый цикл жизни в новом сногсшибательном образе. Вот увидишь, все сразу изменится.

– Я подумаю…

Развеселила меня подружка. Подняла настроение своими мыслями. Элька с нами на посиделки настроилась идти. Осталось только решить, где и когда будем отмечать Кирин приезд и освобождение от итальяшки. Кирюху остается дождаться. И уже потом решать, а то сглазим еще…

Киру звали на самом деле Мария. Но это имя ее вгоняло в тоску. Все знают глупое выражение «можно Машку за ляжку». А как вам нравятся дразнилки «Машка-промокашка» или «Машка – какашка». Вообще улет. Каково такое девочке слышать? И это не самый плохой вариант дразнилок. Из-за таких крылатых выражений Кира свое имя и не любила.

Правда, дразнить ее отваживались немногие. Но все равно такие самоубийцы где-нибудь находились. Они за свой язык получали на орехи, но отвращение от своего имени у Марии росло год от года в геометрической прогрессии. Она нас просила звать ее по фамилии. А мы сделали лучше. Мы нарекли ее новым именем.

Фамилия Машки была Киреева. Вот мы и стали звать ее Кира. Сокращенно от фамилии. Когда она вышла замуж, то фамилию свою поменяла на фамилию мужа. А имя она сама себе в загсе поменяла. Родители Киры к этой инициативе отнеслись с пониманием. По паспорту официально она теперь Кира Смирнова. Поскольку после развода оставила себе фамилию бывшего мужа.

Она мечтала сменить нынешнюю фамилию на итальянскую фамилию будущего мужа – Моретти. Шибко та ей понравилась. Кира Моретти. Красиво звучит. Она пробовала много раз произносить это. Даже училась расписываться по-новому. Но не срослось. Повезет еще. Какие ее годы…

Поздно вечером мы должны были пойти к моей маме в гости. Это наш ежедневный ритуал. Каждый вечер Никита тащит меня в гости к маме. Не удивляйтесь. Они как-то сразу нашли общий язык. И слава богу. А то не знаю, что бы я делала, если бы они враждовали.

Но иногда хочется просто дома вечером полежать. Нет, он меня тащит в гости. Он так, видите ли, решил. А я давно не высыпаюсь катастрофически. Вот и сегодня, после всех процедур в салоне, мне хотелось просто поспать от души. Нет, муж прилетел домой, раскомандовался. В гости заставляет идти.

– Никита, иди один.

– Но это же к твоей маме.

– Дай ты ей от нас отдохнуть.

– Она нам рада.

– Ты ее спросил?

– Я так думаю.

– Охота тебе куда-то идти. Иди один. Меня-то зачем тащить за собой?

– Ты же дочь. Я не могу идти без тебя.

– Вот и не ходи. Зачем человека грузить? Покушать мы и дома можем.

Он что-то проворчал. Но с моим нежеланием идти смирился. Никита мог бы идти и один. Кто мешает? Он приготовил себе поесть и стал в молчанку играть. Обиделся. Ну что за характер? Все по его должно быть. А если не получается продавить свое решение, то вот так сидит, молчит и в телевизор смотрит. Хотя не факт, что видит то, что там показывают. Вот и сейчас лег на диван перед телевизором и думает о чем-то. Ничего не видит, ничего не слышит, ни с кем не разговаривает…

Задала ему вопрос. Он сидит, не отвечает. Бойкотирует? Делает вид, что не слышит? Или действительно не слышит меня? Это что-то новенькое. Давно замечаю, что он стал о чем-то часто задумываться. Не к добру это…

Проснулась я с утра пораньше. В кои-то веки выспалась по-человечески. Решила съездить на работу, проверить, как там идут дела. Заодно и по магазинам прошвырнусь. Праздники на носу. Скоро Рождество Христово. А там и Новый год. Народ ошалевший по магазинам мотается. Везде толпы, очереди. А у меня даже ничего не подготовлено.

На работе было все нормально. Значит, могу теперь бежать за покупками. В магазинах до вечера проторчала, зато подарки родным купила. Теперь можно расслабиться. Приехала домой. Никого. Где муж пропадает? Вроде ни про какие дела он мне не говорил. Пошла к маме в гости одна.

– Мама, а ты не замечала, что Никита стал какой-то странный?

– Нет. Что-то случилось?

– Да нет, наверное.

– Что тебя смущает?

– Он много молчит. Часто задумывается. И смотрит вроде на меня, но как сквозь меня.

– Может, у него неприятности на работе? В магазинах, может, что не так?

– Бабульки мне бы уже донесли.

– Да, действительно. Мы бы уже знали…

– Вот и я думаю, не замыслил ли он что-то такое?

– Какое? Говори яснее.

– Гульнуть. Налево сходить.

– Не знаю. Иришка, ты ничего такого не придумывай. Не накручивай себя.

– Я не накручиваю.

Мама решила перевести разговор на другую тему.

– Что там с Кирой?

– Пока точно не знаю. У нас завтра вечеринка намечается.

– Ты пойдешь?

– Конечно. Я подругу больше года не видела. Да и проветриться хочется. По девкам соскучилась.

– Тогда иди и погуляй от души. С Никитой пойдешь?

– Нет, одна. Зачем он мне там нужен? Он и так везде за мной таскается. Хочу от него отдохнуть.

– Отдохнуть от мужа?

– И он от меня пусть отдохнет.

– Вы уже устали друг от друга? Не рано ли?

– Да нет, не устали. Просто неудачно выразилась.

– Понятно.

Мы еще поговорили о пустяках. И я пошла домой. Никита приехал поздно. Ни слова не говоря, разделся и повалился на постель. И лег ровно на свою половину. Никогда такого раньше не было. Обычно на всю кровать раскидывается.

Уже три дня этот цирк с конями продолжается. Вот и не заметила я, как настала тихая, серая, скучная семейная жизнь. Слова доброго муж мне не сказал. Ни тепла, ни ласки. Просто заснул. Повернулся ко мне спиной и сразу тихо засопел. И даже спокойной ночи мне не пожелал. Как чужие люди. Да уж, не об этом я мечтала, когда под венец шла…

Проспала я почти до обеда. Как сурок дрыхла. В обед Кира позвонила. Прилетела лягушка-путешественница. Договорились, что к восьми часам собираемся все у нее. Надо бы в магазин заехать и затариться продуктами.

Подъехала к супермаркету. Думаю, попью кофеек с пирожными в кафе. Проголодалась. Смотрю, а там Никита с какой-то дамочкой сидит. И она на него такими влюбленными глазами смотрит. Съесть готова. И он, смотрю, не против таких влюбленных взглядов. Очаровашки…

До меня сразу дошло. Я присутствую при зарождении большого и светлого чувства… Вот мне и все ответы на вопросы. Теперь понятно, откуда молчание и взгляд задумчивый. Стало ясно, куда он часто пропадал. Мне просто интересно. Он нас сравнивает? Или пока раздумывает, менять ли ему одну женщину на другую? Вот маманя-то его будет рада…

Я не стала скандалить. И делать ничего не буду. Хочет уйти к другой – пусть уходит. Я просто развернулась и ушла. Без выяснения отношений, без упреков, без вырывания шиньона из прически крашеной девки. Пусть все идет своим чередом. А там увидим, что случится.

К подружкам приехала вовремя. Кира была отдохнувшей и загорелой. Как с картинки. Настоящая итальянка. И чего этому Антонио не хватало?

– Иришка приехала! – крикнула Кира и кинулась меня обнимать.

– Хорошо выглядишь. Я уж думала, что тебя успокаивать придется.

– Вот еще. С чего мне расстраиваться?

– Ну как? Он же сбежал.

– И хорошо. Он в последнее время вообще обнаглел. Жил за мой счет, да еще и руки стал распускать.

– Но победа за тобой осталась?

– Победа за мной. Я оказалась сильнее. Но это не важно. Он же пытался меня ударить? Пытался. За это и получал.

– Он что, правда на тебя заяву в полицию накатал?

– Накатал.

– Ему не стыдно было признаваться, что его баба поколотила?

– У них это в порядке вещей. У них страна победившего феминизма. Там жены часто своих мужей поколачивают.

– А те на них в полицию жалуются?

– Бывает…

– Но я смотрю, ты не унываешь? Встретила кого-то?

– В самолете парня. Красивый, высокий, богатый.

– Откуда знаешь, что богатый?

– По одежде и часам. Откуда же еще.

– Часы и одежда могут быть подделкой.

– Могут. Но все равно красивый и высокий. Это не подделаешь.

– Он тебе телефон дал?

– Дал.

– Звонила?

– Нет, потом позвоню. Помурыжу его маленько. Или дождусь, когда он сам мне позвонит. А сейчас давайте, девки, гулять. Тебя муж отпустил на гулянку?

– Отпустил. Куда он денется? – ответила и сразу вспомнила, как он с этой фифой сидел.

Погуляли мы и посмеялись от души. Кира рассказывала, как жила с этим наглым альфонсом. Пришла пора домой ехать. Я заказала себе такси. Девчонки остались дальше догуливать. Хорошо им. Они не замужем, им ни перед кем отчитываться не надо…

Дома было тихо, как в склепе. Зашла. И сразу вспыхнул свет.

– Ты где была?

– У подруги.

– У какой подруги?

– Если бы ты меня слушал, то вспомнил, что я вчера тебе говорила. Что мы будем гулять у подруги. Но тебе же не до меня теперь…

– В смысле, не до тебя? Что ты этим хочешь сказать?

– Только то, что устала. И хочу спать.

– Хорошо. Завтра поговорим.

Видно, у мужа было настроение поскандалить. Это что-то новое. Хочешь поговорить? Поговорим, если я сочту нужным. Ишь ты, ревнивца из себя корчит, а сам на свиданки с девками бегает. Самому даже ума не хватает, чтоб понять, блондинка его лысеть начала. Досиделась на диетах без белка. Накладки на волосы пришпиливает. И накрашена как индеец. Скво лысая…

Неужели ему такие нравятся? Тогда как его к моему берегу прибило? Что за зигзаг во вкусах? Или он не привередлив. И ест все, что дают? Оголодал бедолага. Вот нашла о чем думать. Делать, что ли, нечего? На ночь глядя еще не дай бог, чучело это приснится. Спать пора…

Проснулась рано утром. Завтра Рождество.

– К нам в гости Саня приедет.

– Какой Саня?

– Тот, который уже приезжал не так давно.

– Понятно.

Хорошо, что хоть не все три друга приедут. Одного этого Саню можно терпеть. Он больше молчит. Интересно. С чего он к мужу зачастил? Раньше не чаще одного раза в год приезжал.

Позвонила Кира. У них проблема. Они в полиции. Придется ехать.

– Я в полицию.

– Зачем?

– Кира звонила. Я так и не поняла. Их забрали за что-то.

– Опять мы будем на них свое время тратить?

– А тебя никто не заставляет ехать. Сама съезжу.

Никита встал и выпучил на меня глаза. Впервые я ему так грубо ответила. Обычно он сам вызывался везде возить. Никуда одну меня не отпускал. Все боялся, что меня уведут. Трясся надо мной, как над самой большой драгоценностью. Но это было до того, как появилась новая пассия. А тут он недоволен. Фу-ты ну-ты, ножки гнуты! Ну и не вези. Никто и не просит…

Приехала в полицию. Кира с Мариной сидят в темнице сырой. На воле только павлин в чине капитана. Ходит перед решеткой, круги наматывает. Или это он им себя во всей красе демонстрирует? Точь-в-точь павлин. Зад оттопырил, вышагивает, как на параде. Того и гляди, сейчас курлыкать начнет. Брачные танцы во всем своем великолепии…

Интересно, перед кем из подруг он так расфуфырился?

Суть задержания проста. Мои верные подруги вышли ночью погулять с собакой. Ну а что? Все нормальные люди ходят гулять с собакой в два часа ночи. Принято у нас в стране ночами собак выгуливать, да еще будучи подшофе. Погуляли они и пошли домой. Спокойно завалились спать.

А утром к ним приехала полиция и засадили в кутузку. И сидят две мои кумушки. Они и так с похмелья страдают, а им еще мозгами шевелить приходится. Тот еще фокус. Думают они думу горькую. Про то, что гулять по ночам не стоит. И про то, что к детским домикам подходить не надо. Чревато неприятными последствиями.

В общем, собачники рано утром во время выгула своих собак обнаружили в детских деревянных домиках два трупа. Мужчину и женщину.

Почему Киру с Мариной задержали? Да потому, что эти два трупа, когда были еще живыми, приходили к моим подружкам поскандалить. Разговор происходил на повышенных тонах.

– Вы нам спать не даете, – заявили жалобщики моим подругам.

– Вы нам тоже часто не давали спать, – не полезли мои подруги за словом в карман.

– Вы пьяны.

– Мы в своей квартире. Что хотим, то и делаем. Имеем право.

– Сейчас полицию вызовем!

– Вызывай! Еще неизвестно, кого заберут.

Подружки мои были пьяны, достигли той стадии, когда все по фигу и море по колено, но на ногах еще стоять могут. А потому были непримиримы с этими «приличными» соседями. Те сами часто гуляли до полуночи и нарушали покой обычных жителей. Напивались, как свиньи и дрались на лестничной площадке. Из-за чего с ними ругались все соседи и не раз.

И вот Кире представился реальный шанс отомстить пьянчугам. Подруги этим шансом решили воспользоваться. Они были очень многословны. И послали пришедших в пеший эротический путь к китайской горе Кхyям. С подробным описанием всех тайных троп, привалов и мест стоянок для ночевки. Жалобщики от такого чуткого к ним отношения сочли себя глубоко оскорбленными. Видать, не поняли столь изысканную, витиеватую речь Киры.

Или наоборот, поняли. Потому и полезли в драку. Но получили сдачу. Отнюдь не леденцами. И предпочли убраться поскорее с поля боя, угрожая будущей расправой моим подругам.

Мой разговор с полицейским вообще не поддается описанию.

– А их-то зачем задержали? Они при чем?

– Учитывая, что ранее был зафиксирован их конфликт с трупами, – ответил мне полисмен.

– Конфликт с трупами? Шутить изволите?

– Они тогда живыми были. Крики слышали все соседи.

– Соседи слышали скандал, но на помощь не вышли? Какие храбрые соседи. И мужики среди них были?

– Были.

– Почему на помощь не вышли?

– Их жены не пустили.

– Какая классная откорячка. Оправдание для трусости. Послушные мужики нынче пошли.

– Ваши подруги выходили на улицу и гуляли возле домиков.

– Там разве запрещено гулять? Они собаку выгуливали. Про жмуриков не знали. Соседей не убивали.

– Понимаю. Их решено было задержать до выяснения обстоятельств. Всего лишь задержать.

– И когда их отпустят?

– Когда сочтем нужным. Так. Вы им кто, гражданочка?

– Я им подруга, гражданин.

– Значит, официально вы им никто. Вы им не родственник. Значит, идите домой, гражданочка. И не выносите мне мозг.

– Я бы вынесла его вам. Да вам его в голову не занесли…

Вскоре выяснилось, что граждане, которые якобы были убиты, на самом деле наркоманы со стажем. Они наглотались какой-то химии и отлетели в небытие. Притом наглотались наркоты тогда, когда Кира с Мариной еще были дома. Когда девчонки вышли выгулять собаку, наркоманы уже давно были мертвы. Это следователь установил, ознакомившись с экспертизой и после просмотра видео с подъездных камер.

Следствие пришло к выводу, что подруги никак не причастны к данному происшествию, и их отпустили. Домой мне ехать не хотелось, поэтому развезла девчонок. Приехала домой, а там уже гость приехал. Принесла нелегкая…

Правда, этот Саня был теперь какой-то другой. Изменился. Он и так был симпатичным. А тут стал просто шикарным самцом. Когда Александр первый раз приезжал с друзьями, он был красивым, но не ухоженным мужчиной. Ростом он чуть выше Никиты. Широк в плечах. Фигура и так была что надо. А теперь он стал в качалку ходить. Мускулы под майкой перекатываются. Красиво, черт побери. Стрижка хорошая. Волосы густые, черные. Целая шапка. Дал бы лысым на рассаду, что ли. Чисто выбрит. Вкусно пахнет. И одежда намного качественней, чем была тогда.

Прям завидный жених. Наверняка девушка любимая появилась. Ради которой он так изменился. Просто так мужики не меняются. Ничего они не делают просто так…

Смотрю, и поведение его изменилось. Раньше он молчал, но все равно в нем проскальзывало во взгляде какое-то высокомерие. А теперь он нормальный человек. Даже приятно с таким побеседовать. И молчуном перестал быть. Очень интересная метаморфоза. Любопытно посмотреть на его девушку. Красавица, наверное, каких поискать. Принцесса…

Гость сегодня меня удивил. На ужин вызвался сам нас с мужем накормить. Я решила присутствовать при готовке. Сами понимаете, любопытно посмотреть. То еще зрелище было. Он приготовил вкуснейшее мясо. Название заковыристое, но очень вкусно. Прям конкурс «Алло, мы ищем таланты». И кому такое счастье привалило? Завидую тихой завистью…

Пошли спать. Никита опять от меня отвернулся. И за что он со мной так? Разлюбил, так скажи честно. Просто расстанемся и все. Каждый пойдет своей дорогой. Нет, молчит. Храбрость копит, наверное. Чтоб потом разом мне высказать все претензии.

Нет, надо нам расходиться. Чего тянуть? Завтра с мамой посоветуюсь, что делать. Но дальше терпеть такое пренебрежение смысла нет. Он для себя уже все решил. По глазам вижу. Потом изменять станет. Ну и на фига мне такое счастье?

Рано утром меня разбудили запахи. Мужа в постели уже не было. Привела себя в порядок. Помылась. Завила кудри. Накрасилась слегка и приоделась. Не в шортах же при чужом мужике по дому фланировать. Хотя я привыкла в шортах дома ходить. Удобно. В общем, приукрасила себя маленько. И вышла в народ, как говорится, на всеобщее обозрение.

Наградой был разинутый рот мужа. И одобрительный, ласковый взгляд его друга. Значит, одобрям-с…

После завтрака, который, к слову сказать, опять готовил Саня, посидели. Поговорили. Оказывается, он интеллектом не обделен. Начитан. Приятный собеседник. Хоть разговорами душу отвела. А то муж в последнее время больше молчит и думает. Оно и понятно. Не до меня ему сейчас. У него новая любовь. Ну, и пусть думает, а я к маме в гости собралась.

– Никита, ты пойдешь со мной к маме?

– Нет, иди одна. Поздравь ее от меня.

А вот это уже тревожный звоночек. К маме он ходил с удовольствием. Значит, точно от другой девицы мозги ему напрочь свернуло. Впрочем, чему быть, того не миновать.

С мамой поговорила. Она сказала, что жить с мужчиной, когда все чувства ушли, глупо. Если любви между нами уже нет, то мы только жизнь друг другу испортим. А так шанс у обоих будет найти новую вторую половину. Жить и радоваться…

Я с ней полностью согласна. Зачем жить с нелюбимым? Пошла домой. Зашла тихо. Не кралась и не пряталась. Зачем мне это? Просто зашла. В зале никого не было, зато из кухни раздавались голоса моего мужа и его друга. Разговор, видимо, шел давно. И был откровенным. Насколько вообще могут друг с другом откровенничать мужчины. Особенно, если рядом нет женщин. Стесняться некого. Меня же дома как бы нет…

– Так ты доволен, что женился?

– Не знаю. Я думал с ней долго прожить и счастливо. Всю жизнь…

– А теперь?

– А теперь… Даже не знаю, как сказать.

– Говори, как есть. Чего скрывать?

– Понимаешь, я чувствую себя, как будто на мне кандалы. И я под надзором постоянным.

– Как в тюрьме?

– Точно. Как в каталажке. И много упустил.

– Так ты жалеешь, что женился?

– Жалею. Столько девушек красивых. А меня уже стреножили.

– Что тебе мешает втихушку гулять?

– Это не то. Вроде как ворую…

– Она же не узнает.

– А вдруг всплывет.

– Так ты ей пока не изменял?

– Нет. Пока нет.

– Но есть с кем?

– Да вроде. У меня ощущение, что они меня душат.

– Кто они?

– Она и мать ее. Как в тисках зажали – не вздохнуть.

– А я тебе помогу, милый, – не вытерпела я и вошла в кухню.

Ладно, он мне кости мыл. Но маме моей за что прилетело? За все добро отблагодарил?

– Ирка, ты же у мамы, – муж растерян и даже напуган.

Понимаю. Не для моих ушей были эти мужские откровения. А тут я взяла и нарисовалась нежданно-негаданно. Не сотрешь…

– Как видишь, уже пришла. И хочу тебе помочь скинуть кандалы и вырваться из тисков. Не зверь же я, в самом деле. Ты муж, а не раб. Вот твое кольцо. Я ухожу от тебя. Будь добр, милый муж, определись с датой, когда понесем заявление в загс на развод.

– Ты все не так поняла.

– Все я так поняла. Я уже не Иришка. Я теперь у тебя Ирка.

– Иришка… Послушай.

– И девице твоей лысой передавай привет.

– Почему лысой? – это уже его друг задал свой вопрос.

– А она приверженка правильного питания. Веганка. Довыпендривалась с диетами. На макушке лысина. Она ее шиньоном камуфлирует.

– Обалдеть. Она из этих, которые мясо не едят?

– Ага.

– Свезло тебе, Никитос, жену из-за дуры чокнутой потерять, – не удержался Саня от комментария. Грубо, но в яблочко…

– Желаю счастья в личной жизни! – это я уже пожелала мужу.

И все это говорю нормальным голосом. Без истерик и обвинений.

Никита удивлен. Он ожидал скандалов. Что за него цепляться будут и даже рыдать. А тут все так просто оказалось. Буднично. Сказал-услышала-ушла. Удивила. Просто сказала, что разводимся и все тут.

Я вошла в свою комнату. Стала собирать все свои вещи. Влетел в комнату Никита. Стал что-то говорить, изворачиваться, оправдываться. Ничего не отвечала ему на его слова. Зачем? Все уже и так сказано. И сделано.

Перенесла все свои вещи в машину. Много у меня накопилось барахла. Я, оказывается, невеста с богатым приданым. Куда столько? Но увозить все шмотки надо разом, чтоб больше уже сюда не возвращаться. Загрузила все в машину и поехала жить к маме. Навсегда…

Дома, перетаскивая вещи в свою комнату, все рассказала маме. Она мои действия одобрила. Решили с ней, что надо разводиться. Потаскун мой муж оказался. А от таких надо сразу бежать, куда глаза глядят. Изменять будет всю жизнь. Я буду переживать. Не жизнь будет, а мука. И зачем мне такой сдался? Выберу приличного и верного, чтоб меня любил. На мой век мужиков хватит. Выбор большой…

А тем временем в доме у Никиты разгорались страсти. Брошенный муж, а он счел себя почему-то брошенным, стал просто рвать и метать. В гневе он оказался страшен. Таким его Саня еще не видел.

Сначала Никита раздолбал вазы. Потом посуду. Затем пришла очередь телевизора. Телек, кстати, большой. Дорогой, зараза. Телевизор жалко. Потом расколошматил в гневе зеркало. Себя же в нем увидел и разбил кулаком. Кровь, осколки. Но боли не чувствует. Псих одиночка…

Дошло до него наконец, что я ушла. Не угрожала, как делали другие. Не закатывала истерики и не затапливала его дом горючими слезами, как многие. Просто ушла. Развернулась и адью… Гуд бай, май лав, гуд бай…

Друг его на все это посмотрел. И задал единственно правильный вопрос.

– А чего ты ожидал?

– Не знаю. Но не такого.

– Думал, она за тобой ходить будет и уговаривать?

– Думал. Они все так делают.

– Они это кто?

– Женщины.

– Ты еще не понял, что она у тебя не как все? Ну ты и дурак.

– Дурак. Это точно. Какой же я дурак…

– Поздно пить Боржоми…

– Ничего не поздно. Я ей развод не дам.

– Ты же сам говорил, что зря женился.

– Говорил.

– Так с чего теперь так переживать? Хорошо, что ушла. Туда ей и дорога. Гуляй. Дай ей развод и все. Ты свободен. Многие о таком мечтают, чтоб жена сама ушла.

Ничего Никита ему не ответил. Но что-то для себя уже, видимо, решил. Встал с пола, где сидел. Пошел обрабатывать руку. Потом стал убирать дело рук своих. Помыл полы. Убрал стекло в ванной. Заказал доставку нового телевизора в спальню. Еще большего по размерам и еще дороже. Зеркало заказал. И сидит, в одну точку смотрит. Думает.

На следующий день я пошла рано утром в магазин с Петькой. Грейс, как и положено порядочной собаке, идет рядом и несет в зубах свой поводок. Смотрю, у магазина толпа бабулек. Магазин еще не открылся, а их здесь собралось со всего поселка. Что, интересно, обсуждают?

– Зря ты так с ним, дочка! – тетя Нюра подала голос первой.

– Смотри, пробросаешься так! – это уже вступила в игру на нервах Мария Ивановна.

– Такого хорошего парня до чего довела! – заголосили они на разные лады.

Я молча развернулась и пошла домой. Петька семенил рядом. Только пес поводок выпустил из пасти и громко залаял на бабок. Вроде заступился за хозяйку. И то хлеб…

Я подобрала поводок, и мы пошли домой.

– Мама, нам придется теперь в город за продуктами ездить.

– Недолго. После новогодних праздников Галя с мужем от дочки приедут.

– Значит, скоро домой вернемся? Слава тебе, Господи!

– А что там, у магазина?

– Бабки мне обструкцию устроили.

– Ругали?

– Нет, корили. Говорили, что зря я так.

– Понять их можно. Он им свой. А мы приезжие. Чужие мы для них. Хотя они могли бы свои языки и попридержать. Вспомнить, сколько ты для них сделала.

– Я не стала их слушать. Сразу ушла. Да и заступились за меня.

– Кто отважился? Один против толпы?

– Грейс. Он на них тявкнул пару раз. Еще лапами задними в их сторону показательно землю разрыл и швырнул. Как будто дерьмо закопал.

– Ха-ха-ха. Ай да умничка. Надо ему косточку сахарную дать. Защитник вырос.

– А они поняли и заткнулись разом. Такое презрение от пса. Почти что по-человечески матом покрыл…

– И правильно сделал. Что делать будешь?

– Я сейчас на работу поеду. Оттуда позвоню. Продукты сама куплю.

Приехала на работу. А там… В общем, опять труп. Свеженький, молодой. Симпатичный. Они что, сговорились, что ли? Почему у остальных людей все нормально. И трупы за ними по городу не шастают? И под ногами у них не валяются? Почему мне такое везение постоянно? За что?

Точно, полоса черная пошла. Не иначе. Сначала с мужем разборки. Теперь в магазин придется в город ездить. Напоследок еще и труп перед дверями кафе. Главное, перед детским залом. Альбина Владимировна растеряна.

– Что делать будем, Иришка?

– Полицию вызывать, Альбина Владимировна. И ждать их приезда.

– Зал детский на сегодня закроем? И куда теперь всех детей?

– Нет. Зачем зал закрывать? Просто придется детей через общий зал пропускать. Пока менты кадавра не заберут и все свои следственные действия не проведут.

– С той стороны надо двери как-то затемнить.

– Чтоб труп никто не увидел? Сейчас сделаем. Главное, детей не напугать.

– Этих шалопаев навряд ли что-то испугать может.

Приехали полицейские быстро. Приступили к работе. Я рядом с ними стою и внимательно слушаю, что менты друг другу говорят. Они, не стесняясь, между собой все обсуждают. Эксперт следователю доложился. По всему выходит, что отравили нашего гостя чем-то. Точнее он потом скажет.

А в нашем районе уже ведь были два трупа у Киры во дворе. Наркотик новый появился? Кто и где его продает? А продают явно где-то здесь рядом. Недалеко от кафе.

Эти два трупа во дворе Кирюхи, что в детских деревянных домиках. Где они ночью это дерьмо смогли купить? Только рядом. А теперь новый жмурик в паре сотен метров от них. Этот тоже ночью купил и закинулся таблеточкой радости. Так обрадовался, что окочурился. Неужели мамы их не учили всякую бяку в рот не брать?

Что он у дверей нашего детского кафе делал? Лучшего места не нашел, чтоб отправиться в путешествие по другим мирам? Заглотнул пилюльку и решил за пирожными сходить? Сладкое любит? Или просто шел, куда ноги приведут. Ведь неизвестно, что ему там в глюках привиделось.

И главный вопрос. Где он наркоту купил? На наркомана парень не похож. Молодой. Одет прилично. Даже очень дорого. И чего я удивляюсь? Именно обеспеченных дилеры стараются подсадить на наркоту. У них деньги есть. С богатенького Буратино деньги долго тянуть можно. Гарантированный сбыт обеспечен на долгие годы…

– Интересно, он сам приперся сюда? Или его притащили? И когда? – бурчал себе под нос полицейский.

– Дворник убирать начинает с нашего кафе. Ему так удобней. Выходит, что в шесть утра трупа здесь не было. Иначе дворник, как положено, забил бы тревогу, – решила я встрять в его рассуждения.

– Или был? – задал он мне вопрос.

Ого, у нас уже диалог получается.

– Тогда почему дворник не вызвал полицию?

– Может, у него самого задница замарана. Или испугался.

– Ну да. Если дворник работает без регистрации, то ему проще сделать вид, что трупа не было. Пусть другие полицию вызывают, пусть их менты таскают в участок. А ему некогда глупостями заниматься. Ему работать надо, семью кормить, – продолжила я его мысль.

Одно хорошо. Никита в свое время, по моему настоянию, установил перед всеми входными дверями видеокамеры. Посмотрим и увидим, что снаружи творилось. Отличные камеры нам подогнал сын Веры Михайловны, нашей соседки. Безвозмездно, то есть даром. Их списали у него в офисе, но они были рабочими. Камеры незаметны для посетителей и отличную картинку выдают.

Просто внучка Веры Михайловны полюбила в наш кафе ходить. И ее здесь любят. Забавная барышня растет. Несколько раз она уходила из дома и приходила к нам. Заказывала пирожные и чай. Самостоятельная барышня в свои пять лет. Пока девчушка тут спокойно чаевничала, они всей семьей бегали по соседним дворам в поисках пропажи. Потом ей выговаривали. Но она опять бралась за старое. Тогда родственники сами предложили нам такой вариант обмена любезностями. Мы согласились. И нам выгодно, и им нервы не тратить. Да и ребенок под надзором камер.

А видео я сейчас буду ментам сватать, иначе они отсюда никогда не уберутся. Хорошо, что поварята догадались огородить с этого угла здание. Я объявление повесила, что вход в детское кафе с общего зала. Мол, здесь вход закрыт из-за того, что снег с крыши счищают.

– Извините. Но разве вам не интересно посмотреть запись с камеры?

– А здесь есть камеры? Мы все обошли. Нигде нет.

– У нас камеры на всех входах.

– Где? Здесь-то нет камеры.

– Есть. Просто она скрытая.

– Как скрытая? Где она?

– Не старайтесь. Не увидите. Специально камеры спрятали, чтоб хулиганы не разбили.

– Тогда пошли записи смотреть.

– У вас здесь все?

– Здесь все.

– Мы можем этот вход открывать? Труп же уже увезли.

– Открывайте. Черт с вами.

Это нормально? Черт с нами? Это он серьезно? Вот и помогай таким. Нет, чтоб спасибо сказать. Ему работу конкретно облегчают. Может, сейчас на видео увидят, кто этого парня сюда притащил. И практически дело будет раскрыто. А он вместо благодарности…

Посмотрели видео. Там видно, как этого парня привели двое. Вернее, не привели, а притащили. Но изображали, как будто он сам идет. Я свои сомнения высказала.

– Смотрите. Его тащат.

– С чего вы взяли?

– Вы на ступню посмотрите и сами все поймете.

– Что пойму?

– Вы повнимательней присмотритесь, – посоветовала ему я и увеличила изображение.

– Вот теперь мне видно. Да. Так на носочках, да с согнутыми ногами ходить трудно.

– Вот именно. Он же не балетный какой-то. Они его тащат. А ноги просто по снегу волочатся.

– Почему следа нет?

– Сейчас увидим, – сказала и промотала видео в скоростном режиме.

– Вот зараза хитрожопая…

– Согласна. Вам сказал, что трупа никакого не видел?

– Именно. Вот …! – приложил он дворника непечатным словом.

– Он мог и этих двоих видеть. И даже рассмотреть.

– Точно.

– И главное, они его могли видеть. Тогда они за ним придут.

– Может быть.

– А может, он их видел или даже знает, где они живут.

– Откуда? Он же дворник.

– Он здесь работает уже много лет. Он знает многих. И может вам помочь.

– Пока он молчит, он в опасности.

– А ребята серьезные и шутить не любят.

– Так, дворника закрываем и в оборот берем.

– А кто убитый? – полюбопытствовала я.

– С чего взяли, что он убит?

– А вы на одежду посмотрите. Очень дорогая одежда. Фирменная. Там одни носки семнадцать штук стоят. Не меньше.

– Сколько? – полицейские уставились на меня.

– Не верите?

– У меня вся одежда столько не стоит, сколько его носки, – пробубнил один из них.

– Не верите? А жаль. Тогда попросите вашего эксперта дать оценку одежды убиенного. Хотя бы навскидку. Думаю, итоговая цифра вас сильно удивит. Особенно ручные часы, которые почему-то не украли. Швейцарские. Если это и подделка, то очень качественная. Тоже не дешевая вещь. От оригинала не отличить. А если оригинал, то цена вообще зашкаливает.

– И сколько они, по-твоему, стоят?

– Учитывая, что они бэушные, несколько миллионов рублей, наверное.

– Обалдеть. Часы миллионы стоят. Часы по стоимости квартиры.

– Погодите. Вы еще больше обалдеете, когда его родственники заявятся. Те, кто его так любил, что ему такие часы покупал. Вот тогда вам очень весело жить станет… И смотрите, чтоб ваш свидетель дворник лыжи не намылил или ласты вдруг совершенно случайно не склеил.

Они на меня внимательно посмотрели. Поняли, что я не шучу, и разом ломанулись из офиса. Застряли в дверях, мешая друг другу выбраться. Получилась реальная Гидра трехглавая. Или все-таки Змей Горыныч? Пока ему головы богатыри не пообрубали. Наконец менты поняли, что мешают сами себе. Сориентировались и выбрались из дверного проема.

Побежали наперегонки. «Веселые старты» в реале. Бегут, попеременно опережая друг друга. Добежали до развилки. Интересно, что дальше делать будут? Умные: им ума хватило разделиться. Один побежал в ЖЭК, второй помчался в дворницкую, где дворники свои рабочие инструменты хранят. А третий поскакал на квартиру, которую дворник снимает. Интересно, дворника они застанут где-нибудь?

Дворника полиция застукала у него на съемной квартире. Он, пока они на месте преступления телились, умудрился уволиться и получить расчет. Вся его семья дружно паковала чемоданы.

А я ему говорила, что доведет его хитрожопость до цугундера. Цугундер при данных обстоятельствах ему не светит, а вот крупные неприятности на горизонте вырисовываются. Самое малое – депортация. Он, насколько я знаю, нелегал. И семью его отсюда выгонят без права въезда на несколько лет. Или я не знаю психологию богатых людей. А скорее всего, ему сейчас так его помидоры станут выкручивать, что только держись.

Я задумалась всерьез. И мне тоже прилететь может. Автоматически или рикошетом. Сейчас всем на орехи достанется. Судя по дорогим часам, там родители не скромные бизнесмены. Там настолько крутые вершины, можно сказать, жителя Олимпа задели. Но жители Олимпа и их детки пешочком не приучены ходить. Где тогда его машина? И не из-за нее ли его угробили?

Хотя, может они идиоты и не разбираются в дорогих вещах, если часы не взяли. Или не знали их стоимость? Или знали? Не взяли, поскольку вещь приметная. Эти часы так просто не сплавишь. Их сразу вычислят. Засветятся. А по машине не вычислят? Вычислят. Что-то у меня логика хромать стала. Или убийцы не логичны в своих действиях. Где машина? На какой тачке он мог приехать? И где его телефон? Скорее всего, тоже что-то штучного выпуска. Такой не сбагришь. Неужто на его телефон позарились? Тогда они идиоты и их быстро отловят. Или наоборот, умные и телефон где-то скинули? В пруд, например.

Интересно, чей это сынок. Или внучок. Жаль, что я раньше на работу не приехала. Вдруг его спасти можно было? Хотя навряд ли. Они его, скорее всего, мертвого уже к кафе притащили. Он где-то у них в притоне помер. Это они от трупа избавлялись. И где этот притон? Искать надо. Иначе трупы будут множиться. Люди в наш район станут остерегаться ездить. И как притон этот найти? Я не полиция. Это их работа…

Впрочем, клерки в наше кафе ходить не перестанут. Этих ничем не испугаешь. Хоть ураган, хоть землетрясение. Поесть – это святое для них. Но родственник, облеченный властью, прикрыть нас запросто может. Если подумает, что мы как-то причастны. И даже если не причастны. Просто решит посамодурствовать, и все тут. Кто его, царька местного пошиба, знает?

– Царь я или не царь? – крикнет устрашающе.

И хлобысь – вот мы и банкроты. Доказывай потом, что не верблюд и не при делах тут…

С этими невеселыми мыслями я зашла в офис. Вот и новая неприятность нарисовалась. Там сидит Никита. Мой бывший муж.

Не удивляйтесь. Я для себя уже все решила. Мы разводимся. Не захочет в загсе развестись тихо и мирно, тогда придется через суд. И чего пришел? Что ему еще от меня понадобилось?

– Здравствуй, жена.

– Здравствуйте.

– Чего так официально? Или я тебе уже не муж?

– Уже нет.

– Официально я твой муж.

– Так это только на бумаге.

– Я тебе не изменял.

– Знаю.

– Что тогда? Почему собралась разводиться?

– Ты жаловался на кандалы. Мы тебе с мамой дышать не давали. Душили бедолагу. Вот я тебя и освобождаю от этого всего. Радуйся, барыня вольную тебе дает.

– А я тебя просил?

– Не просил.

– Я хочу, чтоб между нами все было ясно.

– Между нами и так все ясно. Куда ясней. Мы разводимся…

– Я не хочу разводиться.

– Это уже не важно. Главное, что я хочу.

– Я не дам тебе развод.

– Это не тебе решать. В загсе не хочешь, разведут через суд. Детей у нас нет. Общего имущества нет. Так что разведут быстро.

– Зачем тебе все это? Я был плохим мужем?

– Был хорошим. Собирался быть плохим.

– Ты себе кого-то нового нашла?

– Ты хотел свободы? Ты ее получил. Я тоже хочу свободы. Просто уйди и не мешай мне жить.

– Так я тебе уже мешаю. Понятно. Кто он?

– Моя личная жизнь тебя уже не касается.

– Мы муж и жена! – заорал он, уже не сдерживаясь.

– Были, Никита. Мы были мужем и женой до вчерашнего дня. До твоих слов. До того момента, как ты собрался мне изменять. Бы-ли, – проговорила я по слогам. Может, так он меня услышит…

Понимая, что он просто так не отстанет, вышла в зал к посетителям. Уж там ему затруднительно будет орать. Воспитание не позволит. Да и дети кругом. Не проорешься. Напугаешь малышню. Скажете, что детьми прикрылась? Ну да, прикрылась. Трусиха. Признаю…

А Никите, судя по всему, поскандалить захотелось. Для того и пришел. Как много узнаю про своего бывшего мужа. Он еще и скандалист…

Я думала, что он обрадуется. Наконец-то. Сбылась мечта идиота. Ура! Освободился от набившей оскомину постылой жены. А тут он возмущен и оскорблен, что за него с другими дамочками на когтях не дерусь. Бои без правил с соперницей не устраиваю и крокодиловы слезы не лью. Это кого хочешь оскорбит. И озадачит…

– Вечером поговорим, – сказал он мне напоследок.

– Это вряд ли, – ответила я.

Он посмотрел на меня. Как рублем одарил. Можно подумать, что он не понимает, почему я ушла. Вот и охота ему придуриваться? Передо мной-то зачем этот спектакль разыгрывать? Да не сегодня, так завтра он со своей лысой пассией переспал бы. И была бы я коза рогатая…

А так я вовремя заметила и ушла от гуляки. Пусть гусарит, сколько влезет. Или уже расхотелось? Самое интересное, что у меня даже сердце не болит и вообще нигде не екает. Даже сожалений горьких нет. Просто облегчение какое-то. Я почувствовала сердцем, что назревает измена. Интуитивно почувствовала по его взглядам, по тому, как он ко мне относиться враз стал. Как ночью спиной ко мне поворачивался, как к пустому месту.

А он теперь из-за чего концерт такой устраивает? Честно не понимаю. Сам же про свободу говорил. Мол, много красивых девушек мимо ходит, а он их не всех перетоптал… Не всех успел, увы. Жалеет, что женился на мне не вовремя. Поторопился. Это если не дословно переводить. Но суть-то такая…

Я всего лишь учла его пожелания и ушла. Живи сам и дай другим свободу. Может, я тоже хочу свободы. Может, у меня тоже было ощущение, что я в тюрьме. И может, я тоже хочу всем мужикам красивым стать женой. Не просто трах-тибидохнуться, а именно женой. По-моему, это благородная цель. Ну а что? Выходить замуж надо столько раз, сколько позовут. Никто из мужиков не должен уйти от справедливого возмездия.

– Иришка, о чем вы с мужем договорились? – интересуется Альбина Владимировна, заглянув в офис.

– Нам не о чем договариваться. Вы его больше в офис не пускайте.

– Почему?

– Он теперь мне никто. Мы разводимся.

– Зачем? За что ты с ним так?

– Он себе любовницу завел. Вот я и ушла.

– Ты подумай еще раз. Он парень хороший.

– Хороший. Только погулять любит. Вот пусть и гуляет.

– Хорошо. Больше я его не пущу.

– Спасибо, Альбина Владимировна. Тут может родня убиенного нагрянуть. Вы меня сразу позовите. Ладно?

– Хорошо. А зачем они к нам придут? Мы же ничего не знаем. Он просто у нашего порога умер.

– Он раньше умер. Его нам подкинули. А вот зачем? И почему именно нам? Вот вопрос. Или просто по пути его скинули…

– Ты думаешь, нам могут грозить неприятности?

– Неприятности – это мягко сказано. Нас могут просто растоптать. И имени не спросят. Закроют кафе на веки вечные…

– За что?

– За все. Виноватых не найдут. А тут мы перед их сиятельным взором окажемся. По глупости своей убежать не успели. Вот нас для острастки и отоварят. Мы подходим для наказания. Если больше некого, то почему не нас? На нас злобу выплеснуть – самое то…

– Что делать будем?

– Вы работать. Я попробую убийц поискать. Другого выхода я не вижу.

– А может, нам повезет, и на нас не обратят внимания?

– Может быть и повезет. Может, пронесет карающую длань мимо нас…

– А полиция? Пусть они убийц ищут. Им за это деньги платят.

– Сколько им платят, на столько они и работают. Они никого не найдут.

– И крайними окажемся мы?

– Скорее всего.

– Я согласна с твоим планом. Мне, честно говоря, отсюда в свое кафе уходить не хочется. Настолько нравится все, что ты с Никитой здесь сделала. И народу уйма. Работы много, успевай только кормить…

– Мы сделали. Все работали. Хорошо, что вы со мной согласны. Я потом отработаю. А пока мы попробуем увернуться от летящего в нас снаряда…

До вечера я исполняла свои обязанности. Присматривала, командовала… К вечеру у меня голова шла кругом. Да еще весь день на ногах. По моим подсчетам, завтра нас могут посетить высокие гости. И тогда решится судьба кафе. Чует мое сердце, что аукнется нам эта смерть. Придется завтра весь день здесь проторчать. Ждать непрошенных гостей…

Поздно вечером приехала домой. Петька уже спит. Мама сидит и ждет меня. В вазе громадный букет цветов стоит.

– Это от кого такой букет шикарный?

– Приходил Александр. Сожалел о случившемся.

– Он-то здесь при чем? Он не виноват.

– И все равно принес букет. Такой красавец, глаз не оторвать…

– Александр или букет?

– Александр, конечно. И букет тоже хорош…

– Все красавцы – мерзавцы. Твои слова.

– Все равно букет красивый. Он от Никиты съехал. Сказал, что здесь где-то недалеко дом снял.

– Мне все равно, где он живет.

– Он долго сидел, тебя ждал. Сказал, что завтра зайдет…

– Меня завтра не будет. Чует мое сердце, что мне завтра в кафе надо быть.

– Из-за трупа?

– Да. Думаю, нам надо быть настороже.

– Почему?

– Труп возле нашего кафе нашли.

– Ты же говорила, что на видео видно, как его к нам притащили?

– Видно. Но возникает вопрос. Почему его нам подкинули? С какой стати?

– По пути выкинули труп.

– Зачем так далеко тащить? Столько проперли его на руках, их заметить могли. Было темно на улице, но возле здания светло от ламп. Зачем на свет вышли? Зачем так рисковали? В кусты не проще было выбросить?

– Точно. Кустов там тьма. Почему именно нам подарок принесли?

– Вот! И родня его тот же вопрос зададут полиции и себе. И каков будет ответ? Как ты думаешь?

– Что мы чем-то с убийцами связаны.

– Правильно мыслишь. И меня этот вопрос ставит в тупик…

Поздно ночью мне не спалось, и я встала, чтоб просто постоять перед приоткрытым окном. Мозги от мыслей закипали. И думалось тяжело. Смотрю, а под окнами Никита стоит и на мои окна глядит.

Отошла от окна. Лежу и думаю. Сна ни в одном глазу. Стало так грустно. Мне понятно, что не нужна ему была эта девица. Он про нее уже забыл. Александр маме сказал, что Никита ее матом послал, когда та позвонила. И меня любит, вроде. Тогда зачем эти слова обидные говорил? Ведь реально так больно сразу стало, как будто под дых со всей силы дали.

И изменять мне собирался с ней. Думал попробовать? Вдруг все удастся. И я стерплю и проглочу обиду. Буду терпеть и молчать. Тогда можно будет при законной жене спокойно гулять. Или адреналина ему вдруг захотелось? У нас все время что-то происходило. А тут почти четыре месяца затишье было. Никаких происшествий. Скукота. Вот и решил развлечься…

Это не оправдание. Я-то не заводила шашни на стороне. А могла бы. Но мне почему-то совесть мешала. А он своей совестью пренебрег. Я его честно предупреждала, что измены не стану терпеть. На мой взгляд, это не измены. Это предательство. Это нож в спину. А нож в спину всегда получаешь от того, к кому доверчиво повернулся спиной. Вот он и вонзил…

Раньше он кроме меня вообще никого не видел. А теперь что произошло? Взгляд расфокусировался? Стал замечать других. Всех мастей: белых, черных, красных, вернее, рыжих… Всеядным оказался мой муж.

До самого утра глаз не сомкнула. Думала… И решила под утро, что все я сделала правильно. Даже сомневаться не стоит. Не мой он мужчина. Раз других захотел, значит, уже не любит. Разлюбил. А это значит, что надо расставаться. И ни о чем не жалеть…

Зазвонил будильник. Пора вставать? Как быстро эта ночь закончилась. Сначала Петьку в школу отвезу. Потом сама пойду работать на благо общества. Странно как-то. Вроде я решила расстаться с любимым мужем. Недавно по нему с ума сходила, потом из-за подозрений мучилась. А теперь даже сожалений нет, что расстаемся. Только светлая радость. Все ясно и понятно мне стало в наших с ним отношениях. И это главное. Одной проблемой стало меньше.

Сегодня никаких трупов перед дверями нашего кафе не было. Посмотрим, что день грядущий нам готовит. Все было нормально, никаких происшествий. Я приехала домой рано, и мама стала рассказывать, что ей Александр поведал.

– Мама, мне уже не интересно, что там у бывшего мужа происходит.

– Правда? Или в тебе обида говорит?

– Правда. Я уже для себя все решила.

– Развод?

– Угу.

– Может, ты еще раз подумаешь?

– Думала. Много думала. Я же до этого дня многое подозревала.

– Он тебе изменил?

– Нет. Но не потому, что не хотел. Хотел. Просто не успел.

– Вы устали друг от друга.

– Когда любят, не устают. Он устал. Значит, нет уже любви.

– Да. Похоже на то…

– А без любви – это фарс. Или комедия, или трагедия. Это с какой стороны посмотреть.

– Объясни.

– Если есть ум, то это комедия. Все смешно и нелепо. Если есть чувства, то это трагедия. Прям хочется рыдать и стенать безостановочно.

– У тебя ум. Пусть это будет комедийный фарс.

– А так и есть. Я сначала расстроилась. А потом представила, что в пылу страсти Никита ее схватит за волосы, а у него такой громадный клок в руках останется. Накладные волосы. Шиньон. Уму непостижимо. Меня променяли на лысую раскрашенную обезьяну. До чего я докатилась…

– Зачем ей шиньон?

– Она лысая. Лысая любовница… И раскрашенная как индеец. Смешно.

– Ты ее видела?

– Да.

– Где?

– В кафе, в торговом центре. Они сидели, за ручки держались и глазами друг друга поедали.

– И давно у них это?

– Неделю примерно.

– Откуда знаешь?

– Почувствовала. Он мне еще не изменил, но внутренний настрой его ко мне изменился. По глазам его все видела. Поняла, что есть кто-то…

– А с нашим трупом что?

– Пока ничего. Может, и пронесет. Как рулетка…

– Менты не появлялись?

– Нет. Наверное, дворника пытают…

– Думаешь, он что-то видел?

– Наверняка. У них разница во времени всего две минуты. Они сюда труп принесли, кинули. Всего две минуты прошло. На видео дворник идет оттуда, куда они ушли. Они однозначно пересеклись. Не мог дворник их не видеть.

– А если они на машине были? Могут они быть на машине? Сели и уехали.

– Тогда еще легче будет ментам их найти.

– Почему?

– По пути следования камеры дорожные натыканы. Отсеять непричастных – это один день работы.

– Как?

– Раннее утро. Машин мало. Отсюда выезжало на главную дорогу еще меньше. Всех, кто проехал, собрать и прошерстить.

– Да. На словах легко.

– Да и сделать легко, если есть желание.

– Вот именно. Если есть желание. А его у них нет, как я понимаю.

– Угу. Надо всего лишь проверить, куда, зачем и почему в это время ездили. Алиби проверить. Судя по вчерашним полицейским, большого желания раскрыть это дело они не испытывают.

– Почему?

– Нет профессионалов. Они все разбежались кто куда. А эти просто время отбывают.

– Как повинность трудовую?

–Да.

– Значит, не поймают убийц?

– Навряд ли. Если только родня заставит их работать. А так – голый номер.

– А ты?

– Что я?

– Ты будешь искать?

– Мне это надо? Не надо. Если нас не затронут, то не буду. Он сам пилюльки веселящие глотал? Сам. Заставлял кто-то? Нет. Сам и помер. Хотел ярких ощущений? Получил. Правда, посмертно.

– Так-то оно так. Только ты сама говорила, что это не первые жертвы.

– И не последние. Это не моя работа. Моя работа – кормить людей.

– Хорошее у нас кафе получилось, – перевела мама разговор на другую тему.

– Мне самой нравится. И главное, до самого закрытия все места заняты. Вчера вообще задержаться пришлось.

– Почему?

– Пожилая пара в кафе зашла. Отогревались. У меня есть идея. Надо летом продлить работу кафе. Часов до одиннадцати.

– Ты каждый раз продлеваешь. Когда открывались, работали до восьми.

– Есть спрос. Чего не работать?

– А работники? Что они про это говорят?

– Они получают за переработку прилично. Так что они тоже «за» будут.

– Думаешь?

– Мама, ты с ними рядом постой и послушай, как они будущие заработки распределяют. К нам с других кафе уже повара ломятся.

Мы с мамой съездили за продуктами в город. Пока ехали, разговаривали с ней по душам. Вернулись домой поздно. К дверной ручке прикреплен букет красных роз. Недалеко в снегу валяется более роскошный букет.

– Букет жалко. Так жестоко в снег…

– И поднялась же рука. В этом он весь. Не терпит честной конкуренции.

– Ты про кого?

– А ты не поняла? Про мужа бывшего.

– Почему думаешь, что это он сделал?

– Букет в снегу от Александра. Он дорогой и сделан со вкусом. Кстати, он даже не повял. Заберу его. Он мне нравится. С душой сделан. От мужа букет другой: в спешке делали и цветы немного повяли. Экономил…

– Почему экономил? Может, его обманули…

– Нет, мама. Эти цветы он в последний момент купил. Увидел этот дорогой букет. Решил не отставать. Конкурент появился.

– Значит, будем смотреть новый спектакль?

– Угу. Под названием капиталистические соревнования. Забавно…

– Что?

– Забавно, что жена не нужна была, пока конкурент не объявился. Теперь обострится борьба на рынке.

– Твои акции растут?

– Как на дрожжах. Ажиотажный спрос…

– Остается появиться третьему игроку.

– Зачем?

– Чтоб нам в партере стало интересно смотреть на их возню.

– Ты права. Куда цветы ставить будем? Тот букет еще свежий стоит. Красивый, пахучий. От него по всему дому розами пахнет. Лепота…

– Давай так. Красивый букет с собой возьмем, а второй букет пусть здесь валяется. Негоже моей дочери вялые букеты дарить. Ставить его некуда…

– Думаешь, он поймет намек?

– Поймет. Не дурак, поди…

– Ну, давай посмотрим, что из этого получится. Самой даже интересно стало. Кто из них победит?

– А это нам решать. Судьи-то мы. Да и проучить нахала хочется. Пусть побегает. Мошной потрясет. А то обнаглел…

– А ты у меня кровожадная… Но по сути, я с тобой согласна.

Зашли домой. Я поставила цветы в вазу. Красота неописуемая. По дому аромат поплыл. Приятно…

– Сразу видно, что этот букет делали с любовью.

– Мама, а что происходит?

– Что не так?

– Мне кажется, или ты меня этому Александру сватаешь?

– Не сватаю, а советую. Приглядись. Красивый же парень.

– Мам, я с одним красавцем еще не развелась.

– Подумаешь… Разведешься. Всему свое время. А к этому приглядись.

– Зачем?

– Хотя бы затем, чтоб вывести из себя бывшего мужа. Чтоб развеяться, чтоб развеселиться. Александр красивый и воспитанный. И еще один большой плюс от всего этого есть.

– Какой?

– Свекровь от тебя отстанет.

– Это реально здорово. Хотя она и так отстала бы. Мы же скоро переедем к себе домой.

– Да. Отсюда мы далеко будем.

– Именно. А с глаз долой, как говорится, из сердца вон. Вот она про меня и забудет. А там новая невестка появится. Новый объект для преследования и ругани…

Открылась дверь, и с улицы ввалился Петька вместе с Грейсом. Все в снегу. Уставшие и замерзшие. Я пошла разогревать ужин для Петрухи. Я с мамой поела в кафе. Мы собирались только кофе попить и лечь спать. Но Петька не дал нам расслабиться.

– Здесь такое было.

– Когда?

– Когда вас не было. Вечером.

– И что было? Рассказывай, не тяни.

– Здесь Никита со своим другом ссорился.

– Дрались?

– Нет. Но орали сильно.

– Ты им дверь не открывай. Мало ли, что они надумают. Все-таки это не наш дом. Поосторожней надо быть.

– Тут еще бабки набежали.

– Куда набежали? Сюда, в дом? Зачем пустил?

– Нет, на улицу. Повылезали из всех щелей и слушали.

– Сплетницы чертовы. Теперь мне опять кости в поселке перемывать будут. Разве это справедливо?

– И наверняка все переврут, – высказала свою точку зрения мама.

– Петька, ты никого из них в дом не пускай. Что бы они не говорили. От греха подальше. Иначе все здесь разнесут, расколошматят.

– Они раза три приходили.

– Кто? Женихи или бабки?

– Женихи.

– Ну что я тебе скажу, дочь. Зацепила ты их серьезно. Что делать думаешь?

– Ничего. Пусть бегают, если им делать нечего. Это их проблемы. Мне бы тишины и покоя. И домой хочется. Поскорее бы…

– Нам продержаться осталось всего неделю. Галина приедет, мы в этот же день и переедем. Потерпи, дочка…

– Ты не понимаешь. Представляю, что они здесь на Новый год устроят.

– Вот и посмотрим, на что они способны.

Поговорили и пошли спать. Ночью встала и подошла к окну. Никого. Ну вот и все. Ночные бдения закончились. Смирился с потерей…

Утром я сходила в лес и выгуляла пса. Петька собирался в школу. Все загрузились в машину и поехали каждый по своим делам: я на работу, Петька учиться, мама захотела съездить в квартиру, проверить, что там и как.

Подъехала к кафе. Трупов сегодня нам не подкинули. Уже счастье. До обеда работали спокойно. Потом приехали двое из полиции. Следователь почему-то другой. Тот туповатый был. Этот сам себе на уме, но тоже не очень умный. Отвели полицейских в офис. Там они провели допрос работников. Меня допрашивали последней. Оставили на закуску. Оно и понятно: труп-то я обнаружила. С меня и спрос.

– Почему никто не обнаружил труп раньше вас? Ведь повара пришли раньше, – задал следователь вопрос.

– Дело в том, что повара у нас приходят раньше, но входят со служебного входа. А в детское кафе вход отдельный. С другой стороны здания.

– Когда открывается детский зал?

– Согласно режиму работы, детское кафе открывается в девять часов.

– Почему вы раньше пошли туда?

– Чтоб посмотреть, очистил ли дворник от снега дорожку и ступеньки.

– Странно это…

– Я лично ничего странного не вижу. Дворник у нас ленивый и частенько филонит. Работает спустя рукава: то дорожку плохо расчистит, то ступеньки песочком, как положено, не посыпает. А посыпать надо именно песочком.

– Почему песочком?

– Наши клиенты – молодые мамы с детьми. Солями разными посыпать нельзя. Аллергенно. Если дворник порожек не очистит, то дверь не откроется из-за льда. А наши клиенты, опять напомню, дети. А вдруг кто ножку сломает или упадет? Вот поэтому, приехав, я сразу пошла проверять готовность этого входа к открытию. Между прочим, это моя прямая служебная обязанность.

– Понятно, – подвел он итог моим словам.

Заполнил протокол. Дал мне расписаться. Я разговором с полицейским осталась очень довольна. Кинула леща следователю. Пару раз его похвалила. Он на лесть оказался падким и поплыл. Все разболтал. Никогда и никто его так внимательно не слушал, как я. Прям уставилась на него, как на самого умного и самого великого сыщика. Вот он и потерял бдительность. Разболтал мне тайну следствия. Что с него взять? Не ожидают наши мужественные полицейские наличия мозгов у блондинки. Конструкцией не предусмотрены у блонды мозги, по их мнению. Ну и пусть считает меня глупой Барби. Зато я много узнала.

Оказалось, что парень действительно отравился новыми синтетическими наркотиками. От передоза и скончался. Окочурился задолго до того, как его притащили к нам под дверь. Полиция в тупике. Что делать, не знают. А изобразить кипучую деятельность надо. Приказ сверху поступил – рыть носом землю. Вот они и роют. Только, на мой взгляд, не там и не так…

Родственники убиенного, а я все равно считаю, что его убили, к нам не заявлялись. Значит, нам крупно повезло. Не обратили внимание на наше кафе. Я обрадовалась такой удаче. Я теперь часто стала по пустякам радоваться…

Приехали домой. У калитки два громадных букета. Оба шикарные. Один – красные розы. Второй – белые.

– Ты посмотри. Шик, блеск, тру-ля-ля…

– Мам, они так разорятся.

– Ничего. Твой Никита тебе мало цветов дарил. Вот пусть наверстывает.

– Как мы их в дом занесем? Давай, ты с одного края возьмешь, я с другого.

– А второй букет?

– Давай, второй потом. Мы оба не унесем.

– Оба забираем?

– Конечно. Не оставлять же такую красоту на морозе.

– Что со старыми букетами делать будем?

– Примем ванну из роз. Говорят, это для кожи полезно. Давай так. Если они завтра опять букеты принесут, то просто их за забором оставим. Надоели.

– Разбаловали они тебя своими цветами…

– Любовь мужчина доказывает не цветами и подарками, хотя и это очень важно. А теплом, нежностью и уважением к любимой женщине.

– И к ее родным…

С трудом занесли букеты домой. Там Петька сидит. Надулся, как мышь на крупу. Значит, что-то в наше отсутствие случилось. Сначала определили, куда поставим цветы. Потом пристали к Петрухе с расспросами.

– Петька, чего сидишь, как сыч надулся?

– Ничего.

– А все-таки? Чего такой серьезный? Случилось что?

– Я больше ни с кем не собираюсь разговаривать.

– И с нами тоже?

– С вами буду. А вот с вашими женихами не буду. Надоели они мне. Ходят тут, орут. Уроки учить мешают. А у меня контрольные на носу. Еще бабки эти в магазине. Не буду я с ними разговаривать.

– Так и не разговаривай. Кто тебя заставляет? А что произошло-то? С чего такие заявления? Рассказывай подробней…

– Он меня предателем назвал.

– Никита? За что?

– За то, что не стал ему с вами свидание устраивать.

– В каком смысле?

– Он меня попросил вас вытащить в лес на прогулку с Грейсом. Там с вами поговорить хочет наедине. Я отказался. А он меня предателем назвал.

– Не обращай внимание. Петька. Никого ты не предаешь. Меня же ты не предал. Вообще с ними не разговаривай. И не слушай. Он тебе сгоряча много чего наговорить может. Не заморачивайся. Это наши взрослые разборки…

– Я так и понял. Но все равно противно. Обозвал меня ни за что…

Ночью дома была мертвая тишина. Мне не спалось. Как там в песне поют: «Мои мысли мои скакуны»? Ну и на хрена они ко мне всем табуном приперлись? Мысли эти… Теперь в голове каша. Хотя нет, не каша, а фарш. Смешались в кучу кони, люди…

Решила кофе попить, раз все равно не сплю. Сварила себе кофе. И села его пить в одиночестве. Смотрю, следом в кухню Петька выполз с Грейсом из своей берлоги. И мама из своей комнаты вышла.

– Чего не спите?

– А ты? – спросила мама. Она больше меня из-за развода переживает.

– Мысли спать не дают…

– Про претендентов на руку и сердце? Тяжелый выбор? – съязвил Петька.

– А ты умный. Хоть с виду и не скажешь…

– Как в праздники обороняться будем?

– Думаешь, Петруха, нас осадят войска неприятеля?

– Осадят. И будут брать измором.

– Чем это они нас морить будут?

– Цветами, песнями, плясками, словами ласковыми. Фейерверками…

– Что предлагаешь?

– Развлечься…

– А ты коварный враг, Петруха. Не дай мне бог с тобой враждовать. Как развлекаться думаешь?

– Гулять за их счет.

– Ну, это не комильфо как-то. Неприлично…

– А ему так с вами обеими поступать прилично?

– Вот. Слова не мальчика, но мужа. Прислушайся к его словам, дочка.

– Устами младенца глаголет истина. Ну что ж. Мы принимаем их вызов. На Новый год будем гулять, как в последний раз. Оторвемся. Значит, перед праздниками в салон пойдем.

– Иришка, ты иди одна. Я дома готовить буду.

– Понятно. Будете с Петькой на пару оборонять крепость в мое отсутствие?

– Угадала. В ров запускать крокодилов?

Еще посмеялись немного и разошлись по комнатам спать. Теперь я заснула, как младенец…

Новый год подкрался как-то незаметно. Неожиданно. Пока наряжали залы к праздникам. Кафе снаружи мы заранее украсили. Пока составили меню новогоднее. В общем, носились как угорелые. Все в мыле…

А тут как-то утром встала. Гляжу, а уже 31 декабря наступило. Все бегают радостные. Люди друг друга с праздником поздравляют. Зашла в офис Альбина Владимировна посоветоваться.

– Иришка, надо бы посоветоваться.

– Что-то случилось?

– Да нет. Как праздновать будем? У нас все нормально?

– Ага. Залы у нас на новогодние дни все забронированы. Начальство из центра не стали заказывать рестораны. Нам на все дни заказали корпоративы.

– Оно и к лучшему. И нам не париться.

– Надо просто накрыть столы и обслужить по-человечески от души. И им хорошо. Далеко не тащиться. И нам прибыль. Оплата поступила на счет.

– Это хорошо.

– Мы там с Максом караоке с большим экраном установили. Так что все, что их душеньке захочется, у нас есть. И поесть готово, и попить в избытке, даже с запасом. И попеть смогут, если душа вдруг запросит. Все тридцать три удовольствия под боком.

– Я не знаю, кого оставлять. Там поварята устроили битву за право работать в новогоднюю ночь.

– Странно. Обычно в праздники, наоборот, все домой слинять норовят. Это с чего такое рвение?

– Так про деньги я как сказала, тут и началось. Всем деньги нужны. У кого кредиты, у кого путешествия на носу, у кого свадьба.

– Тогда оставьте лучших. И главное, стрессоустойчивых. Мало ли что наши гости выкинут.

– Точно. Я сама останусь здесь и все проконтролирую. А ты тогда отдыхай.

– Значит, все в порядке? Если что, позвоните. Мигом примчусь…

Сразу из кафе полетела к Эльке в салон. Там народу, как сельди в бочке. Но меня отдали на растерзание самым лучшим. Элька решила превзойти саму себя. В общем, из-под их инструментов вышла совсем другая я.

– Смотри, какая красота получилась! – повернули меня к зеркалу, чтоб я оценила метаморфозу.

– Превратили золушку в королеву, – высказался кто-то из клиенток.

– Ну? Что скажешь? Зацени…

– Мне нравится. Элька, ты волшебница.

– С тобой легко работать. Из тебя можно вылепить все, что захочешь. Была бы фантазия.

– Одно обидно. Ровно в полночь, когда часы пробьют двенадцать, карета превратится в тыкву, платье – в шорты, туфли – в тапки. В руках окажется ведро и швабра.

– А принц превратится в жабу.

– Это же самое обидное. Пусть бы оставался принцем. Жабу я целовать отказываюсь. Не буду. И не просите…

– Ладно. Потом расскажешь, как осаду выдержали.

– Элька, мне бы день простоять, да ночь продержаться.

–Потом еще день, потом еще ночь. Как обычно…

Из салона я вышла не похожей на себя. Совсем другой человек. Даже интересно стало жить. Меня дома узнают или нет в таком виде?

Приехала домой. Пока выбирала платье и туфли, вернулся с прогулки Петька. Мама тоже откуда-то пришла. Наверное, из магазина.

– Где были, гулены?

– Я гулял в лесу с Грейсом.

– А ты, мам?

Мама промолчала и сменила тему разговора.

– Иришка, как хорошо ты выглядишь…

– Элька поработала. Нравится?

– Теть Ир, вы как хамелеон. Мимикрируете под окружающую среду.

– Разве это плохо? Это помогает невзрачному хамелеону выжить.

– Вот и я о том же. Вы нанесли боевую раскраску. Как индеец. Выкопали топор войны и пошли в бой на неприятеля.

– Может, у меня трубка мира. Что скажете? Женихи еще не приходили?

– Рано еще. А может, они вообще не придут. Может, уже гулять начали.

– Тем лучше. Спокойно проводим старый год и встретим новый.

Сели за стол. Сидим, трапезничаем. Телевизор краем глаза смотрим, чтоб поздравление не прозевать. И тут – бабах… За окном стали фейерверки взрываться. Красота. Только одни отгремели, кто-то запустил другие…

– Салют в твою честь, дочка, – мама мне подмигнула.

– Так это только первая часть марлезонского балета, – высказался Петька.

– Там под окнами кто-то стоит. Двое, – мама не удивлена.

– Замерзнут же. Может, их в дом позвать?

– Зови, чего уж там.

– Не мерзнуть же им на морозе. Там градусов тридцать, не меньше. До такой жестокости я не дойду…

Открыли калитку. В дом вошли Никита и Александр. С подарками в гости явились. Значит, конкуренты пока открыто не враждуют.

Под бой курантов открыли шампанское. Все чокнулись. Петька соком, как и положено. Пожелали друг другу благополучия и удачи. Она нам не лишняя будет. Сели все за стол подкрепиться. В целом отпраздновали нормально. Потанцевали, поели, попили. Под утро гости ушли домой. Мы отправились все спать. Весь следующий день отдыхали. Хорошо, что готовить не надо. Валяйся, смотри кино и мультики, да ешь. Пью кофе. Вышла к своим подданным королева-мать.

– Чего так рано встали?

– Не спится.

– Ну как? Тебе вчера понравилось?

– Честно говоря, я другого ожидала.

– Штурма и баталий?

– Угу.

– Так, погоди. Это они вчера просто свою воспитанность тебе показывали. Цивилизованность свою демонстрировали. Когда придет время, поведут себя как дикари.

– Один из дикарей уже приходил. Звал на прогулку.

– А ты?

– Договорились на после обеда.

– Значит, скоро зайдет. Грейса возьми. Что для себя решила?

– Пока ничего. Присмотреться надо к обоим.

– И к Никите?

– И к нему. Я его, оказывается, вообще не знала.

Зашел Александр. И мы пошли гулять. Грейс рядом носится. Саня мне рассказывал веселые истории. Я смеялась. Рассказывает он интересно. С ним стало так весело, как давно не было. Легко на душе. Посреди рассказа он вдруг повернулся ко мне и серьезно предлагает руку и сердце.

– Саша, а я замужем, если ты не заметил.

– Знаю. Я еще тогда в первый раз понял, что влюбился по уши.

– Почему не сказал?

– Ты жена моего друга. Значит, для меня табу.

– Так я и сейчас жена друга. Теперь почему запрет на ухаживания снял?

– Понимаешь, Иришка, я тогда струсил. Понял, что влюбился. Но подумал, что это наваждение пройдет. И не надо мне всего этого. Я не готов был семью иметь, детей заводить. Подумал, что баб на свете много, зачем у друга уводить жену… Думал, уеду и забуду.

– С глаз долой, из сердца вон?

– Точно. Только вот не забыл. Ночами не спал. Маялся. Понял, что пропал. И решился приехать и открыться тебе. Сдаться на милость победителя. И будь что будет.

– А тут еще в откровенном разговоре Никита лоханулся, и ты понял, что путь открыт? Мы разбегаемся, и приз сам падает тебе в руки…

– Что у вас так выйдет, я не ожидал. Но рад, чего скрывать. Тебе теперь легче будет решиться его бросить. Выходи за меня. Я таскаться по бабам не буду. У меня с того времени никого и не было.

– Я подумаю. Я пока замужем.

– Так, это пока. Я подожду…

– Жди…

Мы стали целоваться. И я не считаю, что это плохо. Я мужу все высказала. Мы с ним разводимся. Возвращаться к мужу я не собираюсь. Он наверняка свою лысую скво целовал. А я чем хуже? Почему я такого права не имею? У нас в стране равноправие. Поэтому я себе и позволила. Целовались с ним долго. Упоенно. Делает он это мастерски. Чувствуется опыт.

– Убери свои поганые руки от моей жены!

Пришлось прекратить целоваться. А жаль. Мне понравилось. Я завелась от Сашиных поцелуев. Вот что значит мастер.

– Я не твоя жена. Мы разводимся.

– Ты пока моя жена. И не смей мне рога наставлять.

– Ты мне можешь рога наставлять, а я не смей? Что хочу, то и буду делать.

– Иришка, неужели ты не видишь, что он тобой играется?

– Играется? В каком смысле?

– У него со мной счеты. Я у него как-то девушку увел. Вот он и мстит.

Смотрю на Александра. Жду, что он на это ответит.

– Бредишь? Когда это было?

– В школе!

– Много лет назад? – удивилась я.

– Обалдеть! – отреагировал Саша.

– В школе? А почему не в детсаду? Саша, вы вместе в детсад ходили?

– Да. А что?

– Он у тебя там никакую подружку не уводил? Вот оно и всплывает темное прошлое. Подумать только. С тех лет по девкам таскается…

– Уводил. Точно. Я до сих пор это помню. Я ее полюбил за красную с синим помпоном шапочку. А он ее увел, – Саша стал откровенно насмехаться.

– Ага. Признавайся, прелюбодей Якин, во всех своих прегрешениях.

Я тоже захохотала. Адреналин от поцелуев, кровь от них закипела. Не знаю почему, но я засмеялась. Никита такого издевательского отношения к своей версии не выдержал и кинулся в драку. Я отошла в сторону, чтоб эти два гамадрила меня случайно не зацепили. Пусть два тигра дерутся, а обезьяна посидит на дереве и посмотрит за схваткой. Вот оно, упоение битвой. К слову сказать, дрались они хорошо. Со знанием дела мутузили друг друга. Оба занимались боксом, потом другими боевыми искусствами. Было на что посмотреть.

– А это что за ристалище? – тихо раздалось над ухом. Это наш местный житель Иван Мельников неслышно ко мне подошел.

Тоже, к слову сказать, красивый мужик. А пахнет от него, закачаешься. И улыбка убойная. В общем, еще один самец прибыл на новенького…

– Рубятся за правду. Прошлые обиды вспомнили.

– И кто одерживает победу? Ох, ты! Прям Куликовская битва.

– И кто здесь Пересвет, а кто Челубей?

– Определим по окончанию боя. Кто победит, тот и Пересвет.

– Да я как-то смотреть до конца не хочу. Надоело.

– Тогда, может, уйдем по-английски?

– Давайте тихо слиняем, иначе они никогда не закончат.

– А так зрителей не будет, они и успокоятся.

– Главное, чтоб не поубивали друг друга.

Мы тихонько ушли по тропинке за деревьями. Грейс за нами побежал. А эти двое пусть между собой выясняют, кто у кого, сидя на горшке, невесту увел. Иван вызвался меня проводить. Дошли до калитки. Он взял меня за руку. Держит. В глаза пристально смотрит. Улыбается…

– Говорят, что вы разводитесь?

– Кто говорит?

– Бабки у магазина.

– Спорят?

– Еще как. Даже, можно сказать, ставки делают.

– Понятно. Мы всегда у них были любимым объектом для сплетен.

– Это точно. Так разводитесь?

– Угу.

– Могу я за вами ухаживать?

– Если собрались ухаживать, тогда давайте на «ты» перейдем.

– Давай. С радостью. Так как?

– Можно. Теперь мне все можно.

Смотрю, он опять заулыбался. Красивый все-таки мужик. И он так вкусно пахнет. Жаль, что не решительный. Мнется. Видно, что поцеловать хочет и боится вспугнуть. Старомодный какой-то. Ладно. Была не была. Чмокнула его в щеку и пошла. Надеюсь, в следующий раз он решительность с собой на свидание захватит.

Тем временем битва в лесу закончилась. Заметив краем глаза, что главный зритель ушел, бойцы слегка остыли. И перешли на выяснение отношений более цивилизованным путем. Решили поговорить…

– Отстань от моей жены.

– Ты сам слышал. Она не считает тебя своим мужем. Тем более, что ты сам хотел ее бросить.

– Я не хотел ее бросать.

– Значит, хотел втихушку ей изменять? Только вот она тебя раскусила…

– Это не твое дело.

– Мое. Я ее люблю.

– Да что ты? И давно?

– Как в первый раз увидел, сразу понял, что втрескался.

– Чего тогда не признался?

– Не хотел между вами вставать. Думал, забуду. Уеду и забуду. Не смог.

– Она с тобой не будет. Я ей развода не дам.

– Я ей предложение сделал. Я ее люблю.

– А кто не любит? Умница, красавица. Чего такую не любить. Думаешь, я ее не люблю?

– Не любишь ты ее. По лысым девкам таскаться начал. Значит, не любишь. Отпусти ее, она со мной будет счастлива.

– С чего ты взял?

– С того. Я ей изменять не стану. И любить буду всегда.

– Пошел ты на … Любить он будет. Хрен тебе, а не Ирка моя…

– Она уже не твоя. Ты не понял? Ты ее уже потерял. Зря держишь.

– А это мы посмотрим…

Кулачные бои закончились ничьей. Дружба не победила. Проиграла. А бойцы разошлись по домам копить силушку богатырскую для следующего побоища…

Тем временем мама мне устроила допрос с пристрастием.

– Объясни мне, откуда третий взялся. Ушла с одним, пришла с другим…

– Бывший муж с новым ухажером устроили кулачные бои без правил.

– А ты?

– А я посмотрела на это и пошла домой.

– Зрителя их лишила. Ты же не дала им продемонстрировать всю глубину своей любви. Жестокосердная у меня дочь.

– Я ушла, потому что вообще от мужиков отдохнуть хотела.

– Постой, а как там Никита оказался? Следил за тобой?

– Черт его знает. Может, и следил.

– Но тебя от них увел третий. А он хитрый. Терпеливо ждал подходящего момента? Стоял и выглядывал из-за дерева? Или просто мимо шел?

– Не знаю. Может, и мимо шел. Мне все равно. Пойду спать, а то завтра на работу рано вставать. До обеда завтра я занята.

– Пятого Галина приезжает. Надо бы дом в порядок привести.

– Перемоем все. Третьего начнем. А сегодня спать. Устала я…

Настало пятое. Сегодня должна приехать тетя Галя. Мы заранее уже часть своих вещей домой перевезли. Петька с Грейсом тоже в квартире обитают. Дом вымыт до блеска, все в идеальном порядке. Два дня, как проклятые его намывали. Зато результат впечатляет. Хотя устали тоже чертовски…

Сидим с мамой, ждем хозяйку. Но вместо нее приезжает какой-то громила. Это, оказывается, сын Алексей. Я его ни разу не видела. А ничего себе такой Алексей. Впечатляет. Пришлось его кормить, пока хозяйка не появилась. Воспитанный такой Алексей. Мама на меня смотрит как-то настороженно. Боится, что я ему глазки строить буду? Он не в моем вкусе. Хотя… Нет, все-таки четверо ухажеров – это уже будет перебор…

Вечером приехала хозяйка. Они с моей мамой пообщались, потом стали прощаться. И мы поехали к себе домой. Вот и закончилась наша жизнь в коттеджном поселке. Начинается новая…

Теперь практически никуда ездить не надо. Работа рядом. Подруги рядом. Машина несколько дней стоит на приколе. Жизнь вернулась в прежнее русло, как было год назад. Сейчас тоже зима. И рядом все те же родные мне люди. Подруги забегают в гости каждый день. Правда, скукота настала. Каждый следующий день похож на предыдущий.

Скоро старый Новый год. Нас никто не беспокоил насчет трупа. Значит, наихудший сценарий не оправдался. Зато в наше кафе стал приходить тот следователь, который ведет уголовное дело по этому происшествию. Людей, отравившихся именно этими таблетками, стало уже больше. Пять. И трупов тоже пять. А дело не идет никак. В тупике он.

– Смотри, опять этот следователь пришел. И что ему неймется? – Альбина Владимировна боится, что вдруг за нас возьмутся.

Не стоит удивляться. Мы никого не убивали. Но все равно боимся, что нас сделают крайними в этом деле.

– Чего он все ходит и ходит? – возмущается она.

– У нас прилично кормят. И цена вполне приемлемая даже для его кармана. Он не женат. Вот и ходит покушать.

– С чего ты взяла, что он не женат?

– Кольца нет. Если есть у него сожительница, то он ей по барабану. Неухоженный, мятый весь какой-то и вечно голодный. Какие еще нужны доказательства?

– А мужик-то симпатичный. Жаль, что мент.

– Почему жаль? Вы про его работу, как про смертельную болезнь сказали.

– Его работа – это и есть болезнь. Платят им мало. А они на работе днюют и ночуют. Да еще и жизнью рискуют. Собачья работа…

– Ради таких, как мы, они и рискуют. Его поощрить надо. Раз работа собачья, хоть сахарную косточку ему дать. Мы Грейса всегда поощряем.

–Ты понимаешь, что ты сейчас полицейского с собакой сравнила?

–У них собачья работа. Сами же сказали.

– Вот тебе надо, ты и поощряй. Ты его пожалеешь, а он к тебе со своими обвинениями, как репей прицепится. Не отвяжешься потом. Ты куда?

– Поощрять. Куда же еще?

Взяла себе пирожных и кофе и пошла к столику следователя. Он сидел такой грустный, горем убитый. Наверняка следствие зашло в тупик. Вот он и думает думу горькую. Сейчас его начальство дрючить будет или немного погодя пистоны вставит…

– К вам можно, а то все места заняты? – спросила я. А сама надеюсь, что он не оглянется и не увидит пустое место за спиной. Не оглянулся. Не догадался.

– Можно. Раз больше некуда. Присаживайтесь.

– Спасибо, – изобразила я благодарность.

– Пожалуйста. Выкроили время для обеда?

– Нет, просто кофе захотелось. Спросить хочу. Как с тем трупом? Нашли, где он покупал наркотики?

– Да какое там. Никто ничего не видел, никто ничего не слышал, –обрадовался он возможности хоть кому-нибудь пожаловаться.

– А дворник что сказал?

– Тоже ничего не видел. Молчит сволочь.

– А вы что? Неужели так легко простили ему молчание?

– Его депортируют по административке. На днях отбудет в свой кишлак…

– Так его выдворили уже или нет? – не верю в свою удачу.

– Нет, он пока в миграционном отстойнике.

– Хотите, я его разговорю? Он все и расскажет.

– Как? Это невозможно.

– А все-таки? Только мне к нему туда попасть надо.

– Точно разговоришь?

– Попытка не пытка. Давайте попробуем. Думаю, у меня есть козырь.

– Говори. Я ему передам.

– Вам он не поверит. Вы кто? Мент. А я просто хороший человек.

– Сейчас. Мне только звонок сделать надо.

Выскочил из-за стола, пошел на улицу. Стал срочно кому-то звонить. Стоит и переминается с ноги на ногу. Судя по лицу, договорился. Прибежал радостный.

– Через два часа нас ждут.

– Значит, поедем. Я сейчас все свои дела решу, можно будет выдвигаться.

Приехали в какую-то контору. Поговорили с начальником. Доставили сюда дворника. Его завели к нам в комнату, посадили на стул. Все вышли. Дворник на меня смотрит во все глаза. Моего появления он никак не ожидал. Чтоб какая-то пигалица ментами командовала. Мало того, что женщина, так еще и малолетка.

– Слушай меня внимательно. Либо ты сейчас говоришь, кого и что ты видел, либо твою семью депортируют и сто тысяч твоих земляков. Погиб сын очень богатого человека. Не поможешь, все стрелки на тебя переведем. И этим депортированным скажем, почему и из-за кого их выслали. Без права въезда пожизненно, – стала я его запугивать.

Помню постулат, что чем чудовищнее ложь, тем больше в нее верят. Сработало. Его глазенки забегали. Испугался сильно.

– Вы не имеете права. Вы не сделаете этого. Я ничего не видел.

– Ну, тогда сам себя вини! – сказала и собралась на выход.

Только стала выходить за дверь, как он начал говорить.

– Два мужика огромных. Шли от вашего кафе.

– Насколько огромные?

– Выше меня.

Смотрю, а он сам-то метр с кепкой. Для него даже среднего роста – это огромный мужик.

– Насколько выше?

– На голову.

– В чем одеты?

– Во все черное. Но один в ярких кроссовках.

– В каком смысле ярких?

– Они у него светятся.

– Полностью?

– Подошвы. И шнурки вроде бы.

– Куда они ушли?

– Не знаю. Больше ничего не знаю.

– Тебе напомнить, что на кону? Сказал «а», говори и «б». Куда они ушли?

– Сели в машину.

– Марка, цвет, номер?

– Вроде красная. Темно было.

– Форма, цвет, марка, номер?

– Машинка маленькая. В таких только женщины ездят. Цвет вроде красный. В марках не разбираюсь. Номер я не видел. Он грязью был заляпан.

– Если показать на фото, марку машины узнаешь?

– Да.

Вызвала конвойного. Мой полицейский забежал вместе с конвойным. Конвойный чуть ли не приседает передо мной. Два раза «ку». Этот спектакль играем для дворника, чтоб этот лопух поверил, что я большой начальник, хоть и маленького роста. Вышли в коридор пошептаться. Выложила все, что узнала.

– Как теперь определить марку машины? – горюет полисмен.

– А интернет на что? – выдвигаю я аргумент.

– Здесь защищенная сеть. Нельзя.

– У меня на планшете интернет. Будем показывать марки малолитражек.

Зашли в кабинет. Стали показывать дворнику малолитражки. Он одну вроде опознал. Неуверенно, но опознал.

– Теперь главный вопрос. Куда они поехали?

– Не знаю.

– Подумай хорошо.

– Не знаю.

– Тогда наша договоренность аннулируется. И мы приступим к плану выдворения твоих соплеменников.

– Не знаю!

Уперся рогами. Баран! По глазам же видно, что знает. Но сказать для него страшнее депортации. Больше он ничего не скажет. Почему? Боится своих подставить? Кого? Надо подумать. Зашел конвоир и увел дворника. Мы поблагодарили за помощь и поехали в кафе. Менту сегодня еще дежурить. А мне думать. На голодный желудок мне работается плохо. И без сладкого мозги вообще не шурупят…

Приехали в кафе. Не стали задерживаться в общем зале. Устроили «совет в Филях» в офисе. Стали обсуждать, что дальше делать. Вот насколько легче работать с человеком, который загнан в угол. Куда только его гордыня делась… Сходила, принесла кофе со сладким себе и полицейскому. Достала бумагу и ручку.

– А это зачем?

– Будем чертить схему.

– Схему чего?

– Схему, куда могла деться машина.

– А-а-а-а, – протянул разочаровано и скептически.

– С чего такой скепсис? Вот смотри. Отсюда выходят несколько путей на дорогу. Если быть точнее, то три. Там везде есть камеры слежения.

– А нам-то что это дает?

– Много. Мы знаем время, когда они были возле кафе. Знаем, что в машину село двое мужиков. Теперь только надо отсеять нужную нам машинку. Просмотреть камеры с этих трех дорог в разных направлениях.

– Так это знаешь, сколько работы?

– Немного. Шесть утра. Машин мало. Придется поработать. А как ты хотел? Лучше будет, если ты видео с камер скачаешь. И покажешь…

– Кому? – удивляется он искренне.

– А как ты думаешь, кому? Ты помощь просил? Просил. Я тебе помогаю? Помогаю. Давай делиться информацией. Одно дело делаем…

– А тебе-то что до этого дела?

– Не понимаешь? Они зря мне под дверь детского кафе труп подбросили. Я хочу их проучить так, чтоб другим неповадно было со мной так шутить. Давай делиться информацией. Ты мне, я тебе…

– Делиться? А ты мне что дашь взамен? У меня служебная информация.

– Я смотрю, тебе палец в рот не клади, по локоть откусишь. Иди и сам работай. Адью, мон шер…

– Я пошутил. Хорошо. Я достаю видео с камер. А ты что делать будешь?

– А я в нашем районе пошукаю. Свою агентурную сеть напрягу.

– Агентурную сеть? Насмешила…

– Смеется хорошо тот, кто смеется последним.

– Забавные пекари пошли. Прям агенты ФСБ.

– А я не пекарь. Я по профессии аналитик. Понимаешь? Аналитик. Моя работа – анализировать что-либо и делать выводы.

– Для бизнеса?

– Для всего. Логика – вот мое главное оружие. Ты должен про логику знать. Вам ее преподавали.

Что-то мой полисмен приуныл. Значит, по логике еле сдавал экзамены. Ну, раз такой глупый, то не ерепенился бы. А то ишь, задрал хвост пистолетом. Разделились с ним. Он пошел на работу, а я на совет вызвала своих подружек. С Петькой и его братвой завтра поговорим. У них все равно пока каникулы новогодние. Они мне нужные гаражи и найдут…

Кафе опять пришлось закрыть позже. Любят у нас посидеть влюбленные парочки. Сидят и воркуют, словно голубки. Даже завидно. Не выгонять же их на мороз. Пусть греются, пока уборщица с посудомойкой порядок наводят.

Вот и все. Закрыла двери, поставила кафе на охрану и домой направилась. Смотрю, навстречу Петька с Грейсом чешут. Встречать меня пришли. Значит, с ним сейчас и обсудим задание, пока до дома дойдем.

– Петька, ты завтра чем занят?

– Ничем. Гулять буду. А что?

– Тогда у меня для тебя есть задание.

– Говори, теть Ир.

– Ты меня достал. Какая я тебе тетя? Ты на себя посмотри и на меня. Это я тебя дядькой уже называть должна.

– Почему это? – искренне удивляется Петька.

– Я тебе по пояс. И кто кому дядя? Будешь «тетькать», я буду «дядькать».

Вот и что с ним будешь делать? Идет и ржет. Так-то он формально прав. Но только формально. Если смотреть по паспортным данным, я старше его на девять лет. Но внешне Петька уже выглядит старше своего возраста. Лет на двадцать. А вот я намного младше выгляжу. Как говорится: «Маленькая собачка до старости щенок». По внешнему виду он мне действительно дядька. И смех и грех…

– Давай вернемся к нашим баранам.

– К каким баранам?

– Не придуривайся. Мне нужна будет помощь твоих друзей оглоедов.

– Почему это они оглоеды?

– Ты за ними наблюдал, когда они едят? Они все съедают подчистую. Кто они после этого? Оглоеды…

– Так-то вы правы, но уж больно это слово оскорбительно. Троглодитом и то не так обидно. Потом мы же растем.

– Это роль ругательная и ты просишь ее к твоим друзьям не применять?

– Да.

– Заметано. Итак, вот что мне надо. Мне надо найти гараж, который недавно открылся и куда сгоняют ворованные тачки. Только прошу зря не рисковать. Одни делают вылазку, вторые их страхуют.

– Да понял я. А это для чего? У кого-то машину угнали?

– Нет, в нашем районе странные дела твориться стали. Нам труп под двери подкинули. Слышал?

– Шел слух. Пусть полиция занимается. Вам это на фиг?

– А я хочу узнать, кто такой борзый мне подарочек подкинул. Почему мне? И главное, за что? И зачем так было рисковать? Но если вам задание не по силам, то я других людей подключу.

– Кого других? Бабок, что ли?

– А хоть бы и их. Они давно вашей шантрапе нос утереть хотят. Подружек своих. И ваших конкурентов. Вы же их тогда обошли. Они отыграться хотят. Хоть в чем-то.

– Взять реванш?

– В точку…

– Когда начать? И что сделать, если мы их обнаружим?

– Главное – не вспугнуть. И если можно будет, то заснять тайком.

– Задачу понял. Разрешите приступать?

– Вот ты ехидный… Ты хоть погулял?

– Да нагулялись уже. Давайте домой пойдем.

– Пошли, – и пошагали домой.

А поздно вечером в гости пришли Кира с Марой.

– Зачем звала?

– Вы чем завтра заняты?

– Так-то я на работе, – подала голос Маринка.

– У вас разве не каникулы?

– Каникулы. Но директор зачем-то собирает. Совещаться опять будем.

– Это надолго?

– До обеда точно освобожусь. А что? Что случилось?

– Кира, а ты как? Занята?

– Нет, до пятницы я совершенно свободна.

– Значит, смотрите. Мне надо, чтоб вы сходили в гаражи и устроили там скандал. Но так, чтоб они поняли, что вы просто скандалистки. Притом тупые скандалистки. Чтоб угонщиков не вспугнуть, но и вынудить их вам машину показать. Сможете?

– Сможем. А что за гаражи?

– И что за машина?

– И зачем тебе это? – Кире любопытно.

– Завтра соберемся, я все расскажу. Мне нужно ваше согласие.

– Ну, хорошо. Сходим.

– Но главное, вы во время посещения будете на связи.

– К чему такие предосторожности? Это опасно?

– Еще как опасно. Пока вы оттуда не выйдете, разговаривайте со мной беспрерывно.

– Ладно. Тогда Грейса дай нам в аренду. Он хоть нас защитит.

– А это мысль. Но вас еще и пацаны будут прикрывать, так что навряд ли что-то случится.

– Во сколько у тебя встречаемся?

– В двенадцать.

Отвезла подружек домой. Проводила до самых дверей и поехала к себе. Машину поставила во дворе. Взяла пса и пошла гулять. У нас спокойный район. Все друг друга знают. Можно спокойно ночью гулять без опаски. Никто не нападет, никто не ограбит. Гуляй, не хочу. С таким-то квазимодо, как Грейс.

Пришла домой. Мама не спит.

– Ты чего не спишь?

– Тебя жду.

– Зачем?

– Просто не спится. Поговорить хочу.

– О чем?

– Иришка, ты во что влезла?

– Я не сама влезла. Нам труп подкинули, я об этом не просила. Ты знаешь, что трупов уже пять? И все умерли от одного и того же препарата.

– Интересно, что за упыри у нас здесь появились.

– Вот и я о том же говорю. Негоже в нашем районе наркотой торговать. Отловить их надо и надолго посадить.

– Согласна. Иначе они всю мелюзгу на наркоту подсадят. Представляешь, что с нашим двором станет? Полный двор наркоманов. Ужас. А если они помирать начнут? Горе родителям…

– Вот я и хочу этих делопутов вычислить и уконтропупить в тюрягу. Там им самое место.

– Что делать будешь? Помочь чем надо?

– Мне надо завтра с бабульками у подъезда поговорить и все разузнать. Может, они что видели или слышали. И ты мне помочь можешь. У Веры Михайловны записи попроси скинуть. Везде, где в кадре дороги есть…

– Вдруг повезет и ты там машину увидишь?

– Угу. Надежды, правда, мало, ну а вдруг?

Утром вышла к нашим информаторам. Это для всех остальных они просто бабки. Люди считают их почему-то бесполезными и обузой. А это не так. Они единственные, кто все видит, все слышит и запоминает. Собранная от них информация порой покруче, чем собрали бы агенты ЦРУ…

Итак, бабульки наши мне рады. Я к ним подхожу, а они улыбаются. Бабули уже знают про труп у кафе. Вера Михайловна доложилась. И про то знают, что кто-то в нашем районе стал наркотой торговать, и что от этой отравы помирать люди стали.

Своим спикером бабульки назначили бабу Катю. Она внятно и четко донесла до меня информацию. Пообещали помочь с информацией по мере надобности. Бабульки проведут разъяснительные беседы со своими внуками по поводу наркотиков.

– Давеча ваш Петька моего Кольку куда-то подбивал идти. Это чтоб гараж найти? – баба Маня опытный разведчик. Она быстро два плюс два сложила.

– Угу. Только их много должно было быть, чтоб не рисковать.

– Так их и было много. Сказали, что к обеду управятся.

– Ваш Колька хитрый. Он из любой передряги выкрутится.

– Чистая правда. Хороший у меня внучок.

– На месте не ушибешь, – перебила ее Макаровна.

– Завидуй молча, – отбрила ее «заклятая» подружка.

– Да у нас во дворе все дети хорошие. Потому и не хотелось бы, чтоб они наркоманами стали. Здесь у торговцев лежбище. Где-то здесь…

– Я бы тех, кто эту отраву продает, на кол сажала бы.

– Мы их не на кол. Мы их в тюрьму посадим надолго. Пожизненное им грозит. Пять трупов…

В общем, поговорила с бабульками. Смотрю, мама идет. Радостная. Значит, что-то по камерам увидели.

–Иришка, мы тебе на почту сбросили. Иди и смотри. Может то, что надо…

Побежала домой. Стала смотреть.

– Ну что? Ну как?

– Не ясно, но видно малолитражку. Не соврал дворник.

– Номера видно?

– Нет, номера заляпаны грязью.

– А что видно?

– Сейчас увеличу. Морда одного видна, опознать можно.

– А по нашим камерам почему лиц не было видно?

– Они капюшоны накинули. И было темно.

– В машине они капюшоны сняли?

– Вот именно. Жарко, наверное, стало. Теперь лицо одного из них видно.

– И что это видео дает?

– Мне указывает, в какую сторону они поехали. Я примерно знаю, в каком гаражном кооперативе они обосновались. И моську одного видно.

– В каком кооперативе?

– Там, где подземные гаражи. Там много чего незаконного творить можно.

– Значит, надо полицию подключать?

– Пока проанализируем всю информацию, потом подключим.

– Не хочешь сесть в лужу?

– Угу. Главное сейчас – правильно разыграть карты и развести упырей как по нотам. Чтоб без сучка, без задоринки.

Что-то стукнулось в окно. Выглянула. На улице стоят пацаны. Ждут, когда я выйду. Я махнула им, чтоб заходили. Они руками машут, чтоб я к ним вышла. Ну что ж, хозяин – барин. Вышла к ним. Они стали наперебой выкладывать. У меня аж голова загудела.

– Подождите. Так. Кто начнет. Давайте по порядку.

– Давайте я. В нашем кооперативе никого новых нет. Никто не арендует. Новых машин не было.

– Откуда инфа?

– Тамошний сторож сказал.

– Уверен, что он не врет?

– Он друг моего деда. Значит, не врет.

– Следующий кто?

– В «Востоке» тоже чисто. Чужих нет. Все свои.

– Понятно. Следующий.

– А вот у нас в «Дорожнике» фигня какая-то. Там кто-то ночью работает.

– А ночью обычно кто работает?

– Воры! – ответили мне хором дети.

– Точно. И что еще нарыли?

– Там пахнет как-то странно.

– Как?

– Чем-то то ли тухлым, то ли кислым.

– Сторож что говорит?

– А старый сторож недавно умер. Новый какой-то сидит. Незнакомый.

– Это уже интересно. От чего сторож умер?

– Не знаю. Он же старый был. От старости, наверное.

– Дочка старого сторожа пьет?

– Да. Пьет. Она квартирантов держит.

– А сторож пил?

– Пил. Там вся семейка – алконавты. И зять, и дочка…

– Есть еще что-то?

– Нет. Больше ничего.

– Спасибо. Сделали дело, гуляйте смело…

– Пожалуйста, – ответили хором и побежали куда-то ватагой.

Мы с Петькой поднялись в квартиру. Я опять просматриваю видео.

– Ну что. Я поняла, где они обустроились.

– Ир. А мы что делать будем?

– Будем искать Мини Купер.

– Где искать?

– Сейчас я видео до конца просмотрю. И если все совпадет, то в гаражах.

– В этих последних?

– Угу. Нам надо найти эту машинку. У меня на нее планы.

– Да кто же ее нам покажет?

– Покажут. Их просто надо поставить перед правильным выбором. Либо показывают, либо прям сейчас к вам полиция нагрянет.

– Думаешь, сработает?

– Еще как. А пока дай мне видео до конца досмотреть.

Просмотрела видео до конца. Все точно. Мини Купер этот в «Дорожник» смылся. Там видно, что он поворачивает. Но в ту сторону только в «Дорожник» можно повернуть. В той стороне больше ничего нет. Или на трассу могли выехать, тогда его следователь по камерам увидит. Или в зарослях бросить могли. Другого варианта просто нет и не может быть.

В гаражи мы нагрянем сегодня. Чего тянуть. Время – деньги. Сейчас только подружки мои подойдут и пойдем. Кира с Маринкой пришли. Мара расфуфырилась. И Кира тоже на высоте. Боевая раскраска, как у «прости-меня-господи» …

– И как мы тебе?

– Отпад.

– Куда идем и что говорим?

– И кто какую роль выполняет? – вставила свои пять копеек Кира.

– Девки. Сейчас я накрашусь, и мы пойдем.

Надела шмотки в обтяжку. Есть у меня джинсы, которые мне маловаты. Они как вторая кожа на теле. И главное, в них легко. Надела свитер. Он тоже мне маловат, поэтому обтянул все выпуклости. И разрез там откровенный. Для этого образа подходящий. Получилось секси, хотя и не совсем удобно. Жмет маленько. Сверху курточку накинула. И принялась наводить марафет на лице. Получилось самое то…

– Как я вам? Меня можно узнать?

– Ты как девушка с низкой социальной ответственностью.

– Как заковыристо, Кира, ты назвала меня проституткой. Я тобой горжусь.

– Правда, похоже. Но на дорогую не тянешь.

– На дешевку что ли?

– Нет. Ты нам с Маринкой фору на сто очков вперед дашь в таком прикиде.

– Ты мне главное скажи. Меня узнать можно?

– А ты думаешь, что они тебя знают?

– В отличие от вас, я в кафе работаю, а не в офисе или в школе. Вас они навряд ли видели, а вот меня могли.

– Поэтому ты маскируешься?

– И поэтому. Вас тоже не узнать.

– Что спрашивать будем?

– Чтоб нам показали красный Мини Купер.

– Легенда какая?

– У тебя угнали машину. Ты ее ищешь. Местные сказали, что видели, как ее сюда загнали. Ты требуешь ее показать. Иначе вызовешь полицию.

– Нам по голове треснут и там же прикопают.

– А на этот случай мы с Петькой будем созваниваться. Постоянно быть на связи. Петька там светанется и резко оттуда слиняет.

– Понял, – прогудел Петруха в ответ.

– Ты наша страховка. И выкрикнешь, что все в курсе, куда мы пошли. И если нас через полчаса не будет, ты вызовешь ментов.

– А если они просто съедут?

– За полчаса у них это вряд ли получится. Они и живут там. Не настолько мы их напугаем, чтоб съезжать. Они наверняка знают, чья это машина. Им проще тебе ее показать.

– А если спугнем?

– Думаешь, Москва прям кишит свободными гаражами? Им надо будет искать, куда угнанные машины перегнать. Им надо и оборудование оттуда перевезти. Слишком много хлопот переезжать. Просто убегать у них тоже резона нет.

– Почему?

– Бросать все нажитое непосильным трудом? Да ни за что. Им проще нам машинку показать. Тем более, что мы же просто дуры набитые.

– Ну да. Проще дур привести и показать якобы угнанную тачку.

– Кто из нас какого характера?

– Кира изображает дурищу полную, но наглую и напористую. В глупости своей упертую. У нее хорошо выходит классика. Мара вроде не дура, но все равно дура.

– А ты? Кого будешь изображать ты?

– Поскольку из вас я единственная маленькая. То я буду изображать маленькую глупышку. Праведную проститутку.

– Это как?

– Это так. Истеричность плюс трусоватость.

– Тогда ты должна повизгивать.

– Зачем?

– Все, кто праведницы, они поучают, а потом переходят на визг.

– Да? Вот не знала. Но я запомню. Когда-нибудь пригодится. Так, кроме смеха. Все взяли свои телефоны. Посмотрели, заряжены ли. Петька, ты тоже. Бери Грейса и пошли.

– С богом. На праведное дело идем…

– Кира, кончай лозунги толкать.

– Ладно. Потом речь толкну, какие мы умные и красивые.

– Ирка, а твои бабульки нас камнями не закидают у подъезда?

– Нет. Они про операцию знают. И ждут от нас звонка. Мы с ними тоже разучили, что они должны делать.

– Так у тебя тут целая шайка-лейка организовалась.

– И никакая не шайка, зачем оскорбляешь? У нее здесь банда. Старушек…

– С ребятней…

– Девки. Если вы не перестанете, то я начну хохотать, и придется по новой краситься. А на это уйдет много времени…

– Ладно-ладно. Мы что? Мы ничего. Просто поднять настроение. Петруха, веди нас в бой, коль уж мы товарища Сухова где-то потеряли…

– Мара, как ты с учениками общаешься?

– Вот так и общаюсь. Иначе с ними с ума сойдешь…

– На уроках не учитесь, а ржете?

– Ой, кто бы говорил. Ты их научила учиться смеясь.

– Я-то тут при чем?

– Именно ты, и не отпирайся. А я просто расхлебываю твои новшества. Знаешь, какие они у меня стали? Ого-го. По-английски чешут только так.

В общем, пока дошли до этого кооператива, переговорили обо всем. На подходе повторили свои роли. Петька стоял на страховке. Мы подошли, и Кира стала пинать в ворота. Получилось громко.

– Открывайте, сволочи! А то сейчас ментов вызову. Открывайте! – и так в этом ключе минут пять. Только уже применялись матерки и прилагаемые к ним дополнения. Красочные, сочные, как говорится от души.

Матерные слова Кира применять умеет. Речь ее в этом плане бесподобна. Вот вроде и материт она кого-то. Но человек от такого мастерства сначала замирает, а потом внимательно слушает. А некоторые люди стараются запомнить или даже записать. Настолько красочные и сочные у нее выражения. Вот и по ту сторону забора кто-то замер и слушает. Пополняет знания…

Кира повторила свою просьбу уже более громко.

– Да чего орать. Давай ментов вызовем, пусть они здесь их мордами в пол положат, – это вступила в игру я со своим визгливым голосом. Получилось натурально. Жизненно.

– Вызывайте ментов, тетенька. Там ваша тачка, – крикнул кто-то из пацанов из кустов. Вот охальники. Говорила же им, чтоб кроме Петьки никто не шел. Хотя молодцы. Вовремя подыграли.

– Если с моей ласточкой что-то сделали, я вам хозяйство оторву и в жопу вставлю.

И опять минут на пять старая пластинка, но уже с другими, более забавными вариациями. Вот феноменальный талантище! Все-таки талантливый человек талантлив во всем. А матерки Кирюхи – это песня…

– Меня вся эта хренотень задолбала. Я ментов вызываю, – это уже Мара высказалась. И сделала вид, что звонит. Вот тут-то и распахнулись врата в рай. За ними стоял щуплый азиат.

– Ты, гном нерусский. Мне сказали, что мою тачку сюда загнали. Отдайте по-хорошему. Иначе ментов натравлю.

Он против Киры натуральный гном. Он ей по пояс.

Из гаражей вышел мужик побольше. Тоже азиат. Стоит и смотрит в упор. Нас рассматривает и оценивает. Интересно, что они задумали?

– Тебе что, гад, переводчик нужен? Тачку верните! – завизжала уже я. Голос у меня громкий, но визжать по-бабски я еще не пробовала. Видимо, голос непереносимый получается. Азиатов как ветром сдуло. Куда исчезли, нам непонятно. Дверей поблизости нет. Не сквозь землю же они провалились…

Вышел третий. Еще больше первых двух. Тоже азиат.

– Вы там по размерам выходить будете? Ты, …….. тачку мою верните.

– Какую? – заговорил этот мужичок.

– Мини Купер. И не ври мне, что ее тут нет. Ее к вам загнали в гараж.

– Где наша тачка? – опять завизжала я. Получилось вообще убойно.

Этот азиат тоже, не слова ни говоря, убежал назад. Правда, не сквозь землю, а туда, откуда и вышел.

– Ирка. Ты как-то на них не так действуешь. Почему они от твоего крика убегают? – подруги не меньше моего удивлены.

– А хрен их знает. Может, попридержать язык? Или перестать визжать? У них почему-то паника в глазах. Может, сбавить обороты?

– Нет уж. Действуй, как было. Они от твоего крика быстрее шевелиться будут, лишь бы ты заткнулась. Ну-ка покричи, роднулька.

– Вы, ………. Вы когда……………. На кой…………… – и так минут пять кричу. Вошла в раж. Еще больше децибелов добавила. Выскочили уже пятеро азиатов. Наверное, на меня поглядеть и себя показать. Вот мы, мол, какие, по росту строиться умеем. Правда, опять спрятались. Теперь вышел какой-то русский мужик. И что интересного он нам поведает? Идет к нам не торопясь. Вышагивает, гаденыш. Ну ничего. Сейчас я тебе устрою…

– Слышь, мужик. Вы нам тачку нашу отдайте, мы уйдем, – начала Мара.

– Не заставляйте меня быть плохой, – опять заголосила я. Теперь еще громкости включила. И получаю удовольствие от того, что он закрыл руками уши. Так тебе. Слушай вопль оскорбленной женщины.

– Хорошо. Вы одна можете пройти и посмотреть машину. Только она точно не ваша. У нее другой хозяин. Она не в угоне, – предложил он Кире.

– Еще чего не хватало. Они тебя там убьют. Давай ментов вызовем. Пусть они им все показывают, – заорала опять я. Все это на одной ноте. И так прям художественно. Мужик глаза закатил. Главное, чтоб он в обморок не упал. Наверное я, перестаралась. Он стоит красный и пот со лба капает. И это зимой. Проняло хороняку…

– Вы не могли бы попросить свою подругу помолчать.

– Почему?

– Это же не голос. Это какое-то оружие массового поражения. Мы вам всем все покажем. Заходите.

– Только учтите, что если через двадцать минут мы отсюда не выйдем, то полиция к вам тут же приедет. Тут участок рядом. И нас ждут…

– Я понял. С такими женщинами мы шутить не будем.

– Это кого ты женщиной назвал? – опять возмущенно заголосила я.

Бедный мужик. Он и так отважился к нам выйти. Остальные-то зассали. Так этого храбреца я пытаю своим голосом. Впрочем, поделом ему.

Зашли за ворота. Мара позвонила Петьке на новую симку. Типа мы своих предупредили. Отсчет времени начался. У нас на все про все двадцать минут. Нам показали машину. Кира залезла под капот, с понтом номера сверить на движке. Вытащила телефон, якобы посветить, а на самом деле сфотала номер движка. Вот дело и сделано.

Идем уже назад по гаражу. Кто-то где-то стонет. Да так жалобно.

– Потаскуха. Хоть бы людей постеснялась. Прекрати трахаться, сволочь похотливая! Тут порядочные девушки идут! – заголосила я опять. И опять на таких децибелах, что мама не горюй…

Мужика как ветром сдуло. Ага, не вытерпел моего мелодичного звонкого голоса. То-то же! Знай наших! Дорогу назад мы знали. Вышли за ворота. И я решила напоследок еще поиздеваться.

– Сразу бы так. Сволочи, ………, …………, …………. Долго я кричала за воротами. Нам отвечало только эхо. Матерками…

Отошли от ворот метров на двести.

– Девки, у них там заложник.

– Иришка, да с чего ты взяла?

– Вы стоны разве не слышали?

– Мы подумали, что это кого-то трахают.

– Ты для того, чтоб они успокоились, изобразила возмущение потаскухой?

– Ага. Когда трахают, то стоны ритмичные. А это именно человек стонет, чтоб его услышали. Мы ее последняя надежда.

– Значит, надо звонить ментам. Там ворованные машины. Если там еще и заложник, то мы спасем чью-то жизнь. С этим не шутят. Вдруг ее там пытают или насилуют. Может, она голодная, больная…

Я стала звонить следователю. Объяснила, в чем дело. Он понял меня с полуслова. Спустя двадцать минут гаражи штурмовали крепкие парни в масках и в форме. Из гаража стали выводить по одному бандитов. Того, которого я пытала, вывели последним. Он увидел меня и упал в обморок. Придется ментам его тащить в автозак, а он хряк большой и тяжелый.

– Вы бы скорую вызвали. У него инфаркт, по-моему.

– Да ладно. Нас испугался?

– Не вас.

– А кого? Вас?

– Ну да.

– Девчонки, вы себя в зеркало видели? Кого вы напугать можете? – парни засмеялись.

Не смеялись только азиаты. Они сидели в автозаке с такими выпученными глазами, как будто у них у всех запор одномоментно случился. Я показательно сделала вид, что открываю рот. Они все заткнули уши руками. Дошло наконец-то, что со мной шутки плохи.

Из гаражей вывели двух девушек. Одна была сильно избита. Вторая была посвежее.