Кусок города

Просто потому, что вы где-то живете, не значит, что вы понимаете, как там все работает. Мой город — прекрасный пример. Все, кто там живет, говорят, что знают об нем все, но у них даже нет шансов это узнать когда-нибудь. Если вы хотите понять, чем живет город, вам нужно уехать подальше. Когда вы слишком глубоко погружаетесь в него, все, что вы можете видеть, это ваш собственный маленький кусочек.

Я знаю, о чем говорю. Я уже долго живу далеко. Делать тут особо нечего, после того, как научишься выживать. Так что я изучал этот город, готовясь вернуться.

Наконец, я понял, что это не просто еще один город, как думают люди. Я имею в виду, все знают, что есть разные районы города, типа Квинса и Бруклина. А есть районы внутри районов, типа Гарлема и Гринвич-Виллидж. Но город разрезан на куски, даже меньшие, чем эти.

Когда я был ребенком, город был разбит на крошечные кусочки, вплоть до кварталов. На нашей территории было три улицы и пустырь, где стояло несколько разрушенных зданий. И каждый раз, когда вы покидали свою территорию, независимо от того, куда вы шли, вы становились чужаком.

В основном мы пользовались метро. Вы, наверное, думаете, что никто не владеет метро, но вы ошибаетесь. Метро — как и сам город. Метро — это огромная тяжелая штука, но как только там появляются люди, оно начинает раскалываться на кусочки.

Например, если вы попали в вагон метро, и он полон парней мальчиков из другой банды, это их вагон. А если с вами достаточно ваших парней, то это ваш вагон.

Обычные люди в метро смотрят, что происходит прямо перед ними, и не обращают на это никакого внимания. Когда я был ребенком, я думал, что это потому, что они не понимают, что происходит. Теперь я понял. Они знают. Но для них метро — это плохой район, по которому им приходится ходить каждый день, чтобы добраться до работы. Они ни за что не хотели бы жить в таком районе, поэтому они не хотят, чтобы хоть частичка его касалась их, вот и все.

Но квартал не похож на метро. Квартал постоянен. Вы там каждый день. Когда чужаки приходят в ваш квартал, вы должны заставить их платить дань. Потому что, если люди могут пройти через вашу территорию, не заплатив, то это вроде как и не ваша территория.

Город — это правительство, а не территория, он владеет метро, поэтому каждый, кто едет, должен платить. Но если вы едете со своими парнями, а какой-то парень-чужак едет один, то вы тоже можете содрать с него дань. Брать плату, потому что это ваш кусок, на котором он находится.

То же самое было в нашем квартале. Мы не владели знаниями, да и никто ими не владел. Даже люди, которые собирали арендную плату, жили где-то в другом месте. Город владел улицами, точно так же, как метро. Но Город не все время был рядом, а мы были.

Из-за этого правила, о сборе дани, я и покинул город.

Пустырь находился между двумя территориями, нашей и Отступников. Мы пользовались им для разных вещей, но никто из нас не претендовал на единоличное обладание. Если кули — парень, который не принадлежал никакой банде, или, как это сейчас называют — ноунэйм, — шел через пустырь, плату могла взять та банда, которая находилась там в тот момент.

У нас были небольшие стычки с Отступниками по поводу пустыря, но в основном это были просто вопли и продажа волчьих билетов. Обе банды знали — это пустырь, он тут постоянно, как метро. Ты владеешь им, пока находишься там и можешь его удержать.

Лидером Отступников был тощий мелкий парень по имени Хунта. У всех Отступников были эти звучные имена, но это только ради пиара, они не всегда соответствовали человеку. Некоторые из парней были настолько черными, что, если бы они не говорили на испанском, можно было бы подумать, что они цветные. А некоторые из них были такими же белыми, как и мы, со всеми вытекающими. Единственный способ узнать наверняка — это слушать их разговоры — даже те, которые говорили по-английски, говорили не так, как белые.

Я не знал, как Хунта стал лидером. Он не был серьезным кулачным бойцом, у него не было репутации человека с ножом, и никто не видел его с пистолетом. Я не замечал, чтобы он был как-то особо мозговитым.

Я знал о Хунте, потому что мне приходилось встречаться с ним несколько раз, один на один. Я был главарем Королевских викингов, и иногда у нас были сходки, чтобы разрешить спор. Если лидеры не могли уладить ситуацию, тогда полевые командиры собирались вместе, чтобы установить правила для схватки. Но между Отступниками и нами до этого никогда не доходило.

Мы с Хунтой заключили договор, чтобы наши банды поделили пустырь. Хунта рассудил так: пустырь — это ворота в наши территории. Если мы будем воевать друг с другом, мы просто постоянно будем вести эту войну, снова и снова. Нам нужно было защитить эти ворота от посторонних, это важнее всего. Он сказал, что лучше поделиться кусочком, чем вообще ничего не иметь, и он был прав. Таким образом, мы договорились, что кто на пустыре, в данный момент, тот им и владеет.

Все началось, когда один из Мистических драконов завел девушку на нашей территории. Он свободно ходил по нашему кварталу, в фирменных цветах банды, и никто не был настольно безумен, чтобы заставить его платить. Мистические Драконы были главными. Люди говорили, что они могут предоставить тысячу человек на сходку, и у пары сотен будет оружие. Настоящее оружие, не зажигалки.

Как говорят ребята в бандах, многие из них, вероятно, просто плюют дымом, но выглядело оружие достаточно правдоподобно, чтобы мы сидели тихо. Наша банда, Королевские викинги, могла бы выставить на сходку, может быть, парней двадцать… и некоторые из них пошли бы только потому, что боялись не пойти. Если бы банда, как наша, когда-либо бросила вызов Мистическим Драконам, нам бы пришел конец.

Это началось, когда Банчи торопливо спустился в подвал, который был нашим штабом.

— Мистические драконы! — закричал он.

— Что?! — вскрикнул Тони Бой.

— Мистические драконы! По всему кварталу. У них машины со всех сторон. Одна припаркована прямо у входа!

Все взволнованно заговорили одновременно.

— Остыньте, — сказал я им. — Если бы это был рейд, они бы уже были здесь.

— Главный прав, — Мелкий Оджи поддержал меня. Но я видел, что он нервничает.

Я осмотрел подвал. Всего пять человек, плюс я сам. Я подумал было отправить Сэмми, чтобы посмотреть, чего хотят Мистические драконы, для главного не очень идти самому. Но если они увидели, что тот, кого мы послали, боевик, они могли понять это неправильно.

Я мог бы послать Мелкого Оджи, но у него язык плохо подвешен. А вести Драконов в этот крысиный подвал, это раскрывать им слишком многое.

Я должен был подумать. Все замолчали, ожидая. У нас в штабе была зажигалка Сэмми, несколько бит и цепей. Я знал, что хотя бы у пары парней всегда ножи с собой, но Банчи сказал, что там три набитые машины Драконов.

— Я разберусь, — сказал я остальным, — пойду посмотрю, чего они хотят. Не стоит им показывать штаб.

— Нам пойти с тобой? — спросил меня Мелкий Оджи.

— Да, — сказал я. — Но держитесь сзади. Прямо у здания, понимаете? Не толпитесь.

Я гордился своими парнями. Они выглядели резкими и крутыми, в белых шелковых куртках с надписью «королевские викинги» на всю спину. Наши куртки выполнены на заказ в очень классном месте в Маленькой Италии. Они стоят дорого, но они и много говорят о нас, поэтому они стоят своих денег.

Двое вышли первыми, а затем отошли в сторону, чтобы пропустить меня, остальные стояли позади.

У Драконов был крупный черный «бьюик». Четырехдверный. Стоял на встречке, на дороге с односторонним движением, поэтому водитель был у бордюра. Когда я подошел, задняя дверь открылась, и вышли трое мужчин. Они ничего не сказали. Водитель посмотрел на меня через окно.

— Ты Ястреб? — спросил он.

— Верно, — сказал я. Я носил это имя. Оно было написано фиолетовым слева на куртке. На моем правом рукаве было четыре маленьких сердца; это значило, что я главный. У Сэмми, нашего боевика, было три. Мы не соблюдали субординацию, как некоторые банды.

— Человек хочет поговорить с тобой, — сказал водитель.

— Так вот я, — сказал я холодно.

— Босс, — сказал он, когда вышел из машины, оставив дверь открытой. Не знаю, что он имел в виду, говоря «босс», то ли радовался, что я хочу поговорить, или это значило, что я сейчас буду говорить с боссом, но я сел внутрь. Внутри было все по высшему разряду. У меня не было выбора, где сидеть, поэтому я оказался на месте водителя, и они не могли как-то схватить меня. Все они были снаружи, к тому же. Кроме тех, кто сидел в другой машине, в конце квартала.

Парень на пассажирском сиденье был цветным. Я ожидал этого, потому что он Дракон и все такое. Но я был удивлен его возрастом.

— Я Барон Джеймс, — сказал он, — ты знаешь мое имя?

— Слышал, — ответил я. Это правда. Все в городе, кто держал банды о Бароне Джеймсе. Он давно еще убил двух человек на сходке, когда был, действительно, маленьким. Барон Джеймс — знаменитость. Его имя появилось в Дейли Ньюс, на первых полосах, и все такое. Газеты писали, что это неправильно, что они не могут посадить его в федеральную тюрьму, только потому, что ему всего четырнадцать было тогда. Люди писали письма в газеты, говоря, что, за то, что сделал Барон Джеймс, его должны отправить на электрический стул, сколько бы лет ему ни было.

— Ты лидер… как там ваша банда называется?

— Королевские викинги, — ответил я ему, как будто не понял, что он сказал это, только чтобы показать, что мы ничто.

— Да уж. Ну, тогда ты человек, с которым мне и нужно поговорить. О том, что случилось с Чанго.

— Кто такой Чанго?

— Тебе нужно знать о Чанго только две вещи, мужик. Первая: Чанго — один из Мистических драконов. И вторая — твои парни схлестнулись с ним два дня назад, на пустыре, на Двадцать Девятой улице.

— Это были не мои парни.

— Нет, твои. У Чанго тут небольшой роман. Она пуэрториканка, но живет в вашем болоте.

— Я не знаю никаких имен, — сказал я. — Но мы знаем, что у парня, который носит цвета Драконов, тут девушка. Он приходит и уходит. Когда хочет. Его никто никогда не беспокоит.

— Так и должно быть, — сказал Барон Джеймс. — Только тут что-то пошло не так. Чанго делал то, что всегда. Но его сильно ранили.

— Выстрел?

— Отпинали, — сказал Барон Джеймс. — И это было нечестно. Не было предъяв, ничего. Он сказал, что просто шел по пустырю и на него напали.

— Это не мои…

— Вы, Викинги, когда собираетесь что-то сделать типа этого, оставляйте свои куртки дома, — сказал он. Он потянулся и потер пальцами мое имя на куртке. — Красиво.

— Послушай, — сказал я, как можно убедительнее. — Ты знаешь, такая банда, как наша, никогда не начинает…

— О, я не думаю, что это была твоя банда, — сказал он. — Если бы мы думали, что это твоя банда, то не было бы уже никаких Королевских викингов. Нет, мы считаем, что это была просто пара членов твоей банды. Понимаешь разницу?

— Нет, — сказал я. Я вытащил пачку с сигаретами, протянул ее в сторону Джеймса — я хотел, чтобы он увидел, что моя рука не дрожит. Но я был немного удивлен, когда он взял сигарету. Я поджег обе сигареты.

Барон глубоко затянулся. Помолчав, он сказал:

— Разница в том, что когда банда делает ход, он должен быть одобрен, я прав? Главный должен дать добро.

— Если это не…

— Это была не самозащита, — сказал он. — Даже не начинай.

— Я не говорил…

— И если одобрения не было, это означает, что мальчики были на фрилансе. Если бы это был один из Мистических драконов, кто-то, кто попытался бы сделать движение вне одобрения, его бы призвали к дисциплине, понимаешь?

— Ага.

— И это все, о чем мы просим, — сказал он. — Немного дисциплины.

— Но никто из наших…

— Тут дело в том, — он, разговаривая прямо вместе со мной, — мы хотели бы сами заняться дисциплиной. Я имею в виду, ты делаешь все, что считаешь нужным сделать. Но, когда все закончится, наступит наша очередь. Справедливо?

— Если бы хоть один из Викингов сделал что-то подобное, я бы…

— Не один, — сказал Барон Джеймс. — По меньшей мере, двое. Наверняка, трое, но мы согласны на двоих.

— Кто ты сказал, избил твоего человека?

— Я только что сказал тебе, — сказал он.

— Ты сказал, что это Викинги, — ответил я. Я знал, что если я уступлю хоть немного, нам конец. — Я спросил тебя кто?

— Откуда Чанго знать твоих парней?

— Ну, ты сказал…

— Я сказал, что это Викинги. Я не сказал, кто именно. Это твое дело выяснить кто. И разобраться.

— Никто из…

— Сейчас среда, — сказал Барон Джеймс. Его голос был мягким, но ледяным. — Мы даем вам время до воскресенья. Теперь вот еще, твои парни, они видели, как мы разговаривали. Видели, что мы говорили, как мужчины. Нет криков и воплей. Спокойно и мило, правда? Поэтому, когда ты вернешься, то скажешь им, что Мистические драконы думают о том, чтобы сделать Викингов партнерской бандой. Ты знаешь, что это?

— Да уж. Но я думал, вы, ребята, берете только…

— Времена меняются, — сказал Джеймс. — Эти цветные разборки положили много хороших людей в землю. И намного больше в тюрьму. А там нет денег. У Мистических драконов планы. В городе всем есть место, и мы собираемся взять свой кусок, и скоро. Это большой город, и мы имеем право на его часть. Единственный способ, которым можно заставить правильных людей нас слушать — это число. Большое число. Нам нужно консолидироваться, — сказал он, как будто любил это слово. — Мы не можем воевать друг с другом все время; что мы получаем от этого? Итак, это то, что ты скажешь своим парням.

— Но ты на самом деле не…

— То, что я тебе говорю, это чистая правда, — сказал Барон Джеймс. — Все это делают, скоро сам увидишь. Даже китайские парни из центра переступают через цвет кожи, когда дело доходит до бизнеса. Мы тоже. Мы добираемся до маленьких банд… без обид… чтобы поглотить их. Вы не станете Мистическими драконами, но вы можете быть с нами, понимаешь?

— Думаю, да.

— Но ты знаешь правила, — сказал он. — И цену, которую ты должен заплатить. Ты должен отдать нам парней, которые избили Чанго.

Я ничего не сказал. Я знал, что это не все.

— В воскресенье вечером, — сказал Джеймс, — мы подъедем к тротуару, как сейчас. Мы выйдем, как сейчас. Ты подойдешь к нам, как сейчас. Только в воскресенье вечером с тобой будут еще двое. Те, которых мы хотим.

Барон Джеймс посмотрел на меня. Его глаза были зелеными — я никогда не видел таких у цветных раньше.

— Все садятся в машину, — сказал он. — Машина сваливает. Потом ты вернешься президентом официального филиала Мистических драконов.

Барон Джеймс склонился ко мне.

— Только, когда ты вернешься, ты вернешься один.

Маленький Оджи и Банчи помогли мне. Сэмми тоже. Я знал, что это не мог быть никто из этих трех, потому что все они были со мной в вечер, когда избили Чанго.

Все отрицали. Я ожидал этого. Но я не ожидал, что я не мог сказать, кто лжет, хотя обычно мог.

Даже в нашей маленькой части города нечасто увидишь Королевских викингов, которые бы шлялись просто так. У нас был наш штаб, свой магазин сладостей, угол, где мы терлись, вот и все, пожалуй. Иногда в школе устраивали танцы, но это было слишком далеко от нашей территории, чтобы кто-то шел туда один. И, если ты расхаживаешь один, то у тебя должно быть набито много сердец, чтобы мочь этим похваляться. Сэмми мог, или Маленький Оджи, но не остальные, о нет, я не думаю, что остальные бы могли.

И Барон Джеймс сказал, что это были по крайней мере двое.

В штабе была задняя комната. Мы использовали ее для посвящений и для выбивания долгов. В ту ночь она превратилась в допросную.

Мы все подозревали парочку парней. Они были сильно близки, партнеры, и мы решили, что они хотели сделать карьеру в организации. Но даже после того, как Сэмми обработал одного довольно сильно, они ни в чем не признались.

К вечеру пятницы я знал, что мне некого отдать барону Джеймсу.

Я собрал своих людей и рассказал им, все, как есть. Я долго говорил, прежде чем закончил.

— Что теперь с нами будет? — спросил Маленький Оджи. Говорил он один, но я знал, что он говорит за весь клуб.

— Мистические драконы не знают ни одного из наших настоящих имен, — сказал я. — Даже моего. Просто «Ястреб». Так что сначала нужно избавиться от курток. Я имею в виду, совсем, сожгите их. С Королевскими викингами покончено. В конце концов, единственный, кого станут искать Мистические Драконы, — это я.

— Ты уверен, что хочешь?.. — сказал Сэмми.

— А какой выбор? — ответил я. — Я не буду Иудой для парней, которые ничего не сделали. Если мы хотим сохранить наш кусочек города, нам придется пойти войной на Мистических драконов. Но это безумие, нас сметут с лица Земли в тот же день. Я главный, я знаю, что должен делать. У меня есть люди в Чикаго. Поэтому, когда все кончится, я поеду туда.

— Да к черту все, — сказал Маленький Оджи. — Просто убегай. Сегодня же.

Маленький Оджи был хорошим человеком. Мне не хотелось лгать ему о том, что у меня кто-то есть в Чикаго. Но здесь были все, когда я это рассказывал, и я не был уверен в каждом. Я знал, что Мистические драконы появятся здесь, как только я исчезну, будут задавать вопросы, я не мог рисковать, вдруг кто-то станет крысой, если его достаточно припугнут.

— Нет, — сказал я. — Есть единственный способ. Они все равно меня найдут. Мне просто нужно сделать себе имя.

— Где ты возьмешь настоящий пистолет? — спросил Банчи. — Никто здесь их не продает.

— Там же, где мы заказывали наши куртки, — сказал я. — Парень, который делал их для нас, как я слышал, может достать, если принесешь достаточно денег. Теперь, давайте, скидывайтесь, у кого сколько есть. Завтра я иду за покупками

Я даже не моргнул, когда старик в магазине сказал мне, что это будет стоить триста долларов за пистолет и патроны. Я сказал ему, что оставлю деньги и вернусь через пару часов. Он посмотрел на меня с минуту, затем сказал:

— Это не так работает. Ты хочешь свой кусок, так и жди его здесь. Понимаешь?

Я сказал, что понимаю. Именно тогда я начал понимать многое. Например, почему люди называют пистолет «куском».

Старик поднял трубку и сказал что-то по-итальянски. Я не говорил на нем, но я понял, о чем речь.

Когда он повесил трубку, то посмотрел на меня.

— Ты растешь, — сказал он. — Все больше и больше.

— Мне почти восемнадцать, — ответил я ему.

— Я имею в виду твои… амбиции, — сказал старик.

— О. Это потому что я?..

— Конечно. И я вижу, что ты набираешь рекрутов. Вне племени. Очень умно. По всему городу, сейчас такая тенденция среди… деловых людей.

Кажется, я понял все сразу, но я дал себе минуту, чтобы убедиться, что держу себя в руках. Затем я спросил старика:

— Что ты имеешь в виду — вне племени?

— Те ребята, что в прошлый раз приходили заказать ваши куртки, это было неожиданно, — сказал он. — Я никогда раньше не видел испанских мальчиков в вашей… организации.

Сразу после этого я все прояснил с Бароном Джеймсом. Мы договорились о дани.

Я заплатил им, и Мистические драконы никогда больше не наезжали на Королевских викингов.

Пистолет, который старик мне продал, работал отлично. Он мне понадобился только однажды, на встрече один на один, так что полицейские узнали довольно быстро, что это я убрал Хунту.

Я думал, что, возможно, Отступники не будут свидетельствовать против меня… как-то так ожидалось. Но они свидетельствовали. К тому времени, когда меня вызвали в суд, на мне был целый том обвинений. Наверное, это тянуло на то, что они называют пожизненным заключением… они навесили на меня все, что могли.

Я пришел в тюрьму уже с именем. Не только из-за того, что я сделал — там было много парней с трупами за плечами. Но я был первым белым парнем внутри, у которого были друзья среди Мистических драконов, как и обещал Барон Джеймс. Это сделало меня там авторитетом там, несмотря на то, что я был так молод.

Комиссия по условно-досрочному освобождению будет снова в следующем году.

Может быть, на этот раз они меня выпустят. У меня идеальные характеристики — я знаю, как вести себя в тюрьме.

Мне только сорок два. Еще не поздно получить свой кусок города.