Лабиринт Принца Пустоты

Глава 10

Первым, что Таисса увидела, был слабый свет, пробивающийся сквозь ветви.

Таисса моргнула. Ветви? Она в лесу?

Голова гудела. Таисса сфокусировала взгляд и увидела серые стволы кораллов, исчезающие вверху, в рассеянной полутьме. Сама она лежала на чём-то твёрдом и холодном. Таисса повела рукой и ощутила под пальцами прохладный металл.

Она осторожно приподнялась и села. И наконец-то смогла оглядеться.

Перед ней простиралась огромная свалка металла. Тусклые обломки покрывали землю. Некоторые из них когда-то были покрыты чеканкой и гравировкой, но время стёрло и цвета, и надписи.

Вещи из других времён. И, если верить Вернону, из других миров.

– Сколько же их тут, – пробормотала Таисса, коснувшись рукой металла.

Металлическое поле тянулось до горизонта. Серые тени коралловых ветвей пересекали его там и сям, но больше Таисса не видела ничего и никого.

Она прислушалась к своим ощущениям. Она цела? Определённо, и руки и ноги тоже при ней. Ничего не болело при дыхании. Похоже, она почти не пострадала, если не считать содранную кожу на ладони.

Вот только этого не должно было произойти. Она летела в глубокую пропасть, и договориться с гравитацией явно было не в её силах.

Принц Пустоты. Вернон…

Он действительно позволил ей умереть. Но как? Почему?

Таисса устало провела рукой по лбу. Разве непонятно? Больше не было Вернона. Был Страж, едва не отрезавший голову Элен Пирс во имя своего предназначения и отправивший Таиссу на верную смерть. Всё, игры кончились. Вернон Лютер даже не предал её: он просто перестал существовать.

А она, Таисса Пирс, была обречена.

– Я на дне сферы, – произнесла Таисса вслух. – На дне, откуда не возвращаются.

Но раз уж она чудом осталась жива, глупо было бы продолжать лежать здесь.

Таисса внимательнее присмотрелась к поблёскивающим металлическим обломкам, пытаясь вычленить знакомые формы. И услышала лёгкие шаги.

Она мгновенно рухнула на землю, перекатилась и сжала в руке треугольный обломок металлокерамики с зазубренными краями.

– Принцесса, это я, – послышался знакомый голос.

– Дир, – выдохнула Таисса, поднимаясь.

Дир тоже успел переодеться после побега. Короткая куртка, рубашка со странными застежками, гибрид сапог и сандалий на ногах – и металлическая фляжка у бедра. Таисса выдавила улыбку.

– Превращаешься в аборигена?

Почему-то простой наряд из серой ткани с кожаными ремнями выглядел куда уютнее и внушал больше доверия, чем элегантный чёрный костюм Принца Пустоты. Впрочем, известно почему. Дир, в отличие от Вернона, не пытался её убить.

Несколько секунд они стояли и смотрели друг на друга.

– Как ты здесь очутилась?

– Вообще-то, это был мой вопрос. – Таисса развела руками. – Как ты так быстро меня нашёл?

– Это как раз не составило труда. Ты приземлилась… весьма шумно.

Таисса обернулась. Там, где она лежала, не осталось даже углубления. Если она приземлилась шумно, то весьма мягко.

– Как мне удалось не умереть?

Дир наклонился и поднял керамический черепок, такой же, как тот, что был зажат в руке у Таиссы. И, резко размахнувшись, подбросил его вверх.

Задрав голову, Таисса проследила, как тот описал дугу. И медленно, плавно начал опускаться вниз.

– Ох, – выдохнула она.

– Интересно, правда? – произнёс Дир, внимательно следя за траекторией обломка. – Я уже успел поэкспериментировать с другими предметами и даже взлететь. Результат один.

– Тебя не выпустило.

Вместо ответа Дир подбросил ещё один черепок. И кивнул, глядя, как тот медленно опускается по нисходящей дуге, словно на невидимом парашюте.

– Да. Вероятно, механика этого места сдерживает всё, что падает сюда.

– Включая нас, – мрачно сказала Таисса. – Принц Пустоты сказал, что отсюда нет возврата. Ты это знал?

Лицо Дира не изменилось.

– Пока не попал сюда – нет.

Не сговариваясь, они оба посмотрели вверх, в темноту.

– Тебя однажды уже чуть не сбросили сюда, – негромко сказала Таисса.

– Думаю, это распространённый вид казни, – кивнул Дир. – Но долетают не все. На полпути активируется что-то вроде энергетического барьера: тела, у которых нет ауры, просто сжигают молнии. Светлых и Тёмных барьер принимает за артефакты и отправляет сюда, на дно. В хранилище.

– Откуда ты знаешь?

– Мне рассказал Александр. Майлз. – Лицо Дира потемнело. – Я видел, как Майлз снова стал собой… как менялся его взгляд, когда Александр исчезал в его подсознании. Зрелище, которое я хотел бы поскорее забыть.

– Я тоже, – произнесла Таисса, вспоминая взгляд Александра, сидящего в саркофаге. – Дир… ты должен знать, что произошло там, наверху.

Она вспомнила ледяную улыбку на лице Вернона, когда тот перевернул платформу. Знал ли Принц Пустоты, что она не погибнет?

Неважно. Правда была одна.

«Я больше не Вернон Лютер».

И обманывать себя дальше не стоило.

Таисса сделала глубокий вдох и начала рассказывать.

Встреча с Александром. Сон с Тьеном, падающие метеоры и горящий лес. И собственное бессилие, попытки доказать Принцу Пустоты, что он неправ, – и холодные бесстрастные аргументы, каждый раз возвращающие её в нулевую точку.

Майлз, желающий получить могущество сферы. И одновременно рука Майлза, искренне протянутая сыну. Рука, от которой Принц Пустоты с безразличным видом отмахнулся.

Меч в груди Омеги. Клинок у горла Принца Пустоты. Падение.

Когда Таисса закончила, Дир шагнул к ней. И молча, не говоря ни слова, обнял.

– Вернона больше нет, да? – произнесла Таисса сдавленным голосом. – Я не знаю, выживет ли Омега, но Вернон…

– Принц Пустоты, – глухо произнёс Дир.

Таисса подняла голову, глядя ему в глаза.

– Ты всё ещё хочешь его спасти? Веришь, что это возможно?

Дир молчал. Было ли его молчание ответом? Или он не знал ответа и сам?

– Меня удивило кое-что другое, – наконец сказал Дир. – Пожалуй, «удивило» – это слишком мягко сказано. Изумило беспредельно, я бы сказал. Почему Элен Пирс не открылась нам и миру?

Таисса вздохнула. Она отлично помнила свой собственный шок в миг, когда она осознала правду.

– Это был её выбор. И… мой отец формально тоже не знает. Они не разговаривали.

Глаза Дира расширились.

– Невозможно! Элен Пирс не стала говорить с собственным сыном? После того как он не видел её четверть века?

«Я так и не попрощалась с Эйвеном».

Таисса открыла рот, чтобы ответить, но образ Элен, раненой, без сознания, вдруг встал перед её лицом, и в глазах вскипели слёзы. Элен, застрявшая здесь без надежды на будущее, возможно, уже мёртвая, и Эйвен Пирс больше никогда не увидит её, не заговорит с ней, она никогда не скажет своему единственному сыну, как она его любит…

Таисса зажмурилась. Смотреть куда-то было невыносимо. Сейчас ей больше всего хотелось упасть на землю, свернуться в клубок и замереть.

Тёплые руки крепче прижали её к себе.

– Таис, мы не беспомощны. – Дир коснулся её подбородка с нежностью, которой не было у Стража. – Мы есть друг у друга, мы, родители возможного Великого Светлого. Почти совершенный Светлый и наследница Великого. И мы только что получили доступ ко всем запретным артефактам галактики. Думаешь, мы не спасём мир?

Таисса улыбнулась в ответ сквозь слёзы.

– Спрашиваешь.

Минуту они стояли, держась за руки. А потом Таисса глубоко вздохнула, высвобождаясь из объятий Дира, и быстро вытерла глаза.

Пора было думать, куда двигаться дальше.

– Нам нужно понять самое главное, – произнесла Таисса. – Это всё правда? Тьен может стать Великим Светлым?

На лице Дира застыло непонятное выражение.

– Это гипотеза, Таис. Сердцем я в неё не верю, но нам придётся принять её за вероятную. Больше я пока ничего не могу сказать.

– А Александр? Он не рассказал…

– Разумеется, он опустил эту маленькую деталь.

Таисса вздохнула. Как это похоже на её деда: утаить правду, но отправить Дира на смерть без малейших колебаний.

– Разумеется.

Таисса отрешённо оглядела огромное пространство. Свалка, хаотичное хранилище размером с подземный город… и им предлагается найти в этих неупорядоченных залежах что-то полезное? Ключ к возвращению домой?

– Мы запросто можем застрять здесь и погибнуть от жажды, – произнесла Таисса.

– Не буду врать и говорить, что это невозможно, – согласился Дир. – Но Александр сказал, что это единственный путь. И раз уж он успел увидеть всю сферу насквозь, я предпочту довериться ему в этом.

– Да уж, – с горечью произнесла Таисса. – Я тоже ему доверилась, а он взял и запер меня в саркофаге.

Дир серьёзно взглянул на неё.

– Я боюсь, мы оказались между двух огней, Таис. Принц Пустоты хочет удержать нас здесь и сломать наши жизни, это очевидно. – Он перевёл взгляд на туманный горизонт. – Но я успел побродить здесь, и… возможно, у него действительно есть свои резоны считать себя защитником цивилизаций.

Глаза Таиссы расширились.

– Ты нашёл доказательства, что он действительно спасает миры от уничтожения?

Дир протянул ей руку.

– Идём. Покажу тебе кое-что.

*

Даже с более чем скромными познаниями в артиллерии и баллистике Таисса могла распознать то, что когда-то было смертоносным оружием.

Обломок ракеты. Сползшая обшивка обнажала незнакомую начинку, и в глубине матового цилиндра-аккумулятора танцевали золотые искры. Таисса невольно отступила, осознав, сколько дремлющей смерти скрывалось внутри.

– Здесь может быть радиация, – дрогнувшим голосом сказала она. – Или неизвестное нам излучение.

Дир покачал головой.

– Нет, Таис. Похоже, я знаю, что здесь используется… к сожалению. Присмотрись.

Таисса огляделась, всматриваясь в каждый осколок. Если представить, что одного заряда достаточно, чтобы устроить огненный шторм, равняющий города с землёй, опустошить атмосферу, начать цепочку уничтожения целой планеты…

– Это лишь обломки неопознанного действия, – произнесла Таисса севшим голосом. – У нас нет экспертизы, нет…

– Есть. – Дир присел на корточки. – Есть, Таис. Всю последнюю войну я провёл в тылу, в отличие от Лары. Но это не значит, что я не разбираюсь в инструментах для массового убийства.

Он поднял голову, и его спокойный взгляд встретился со взглядом Таиссы.

– Или в оружии массового поражения, как его стыдливо называют. Ты знаешь, без чего оно не работает?

Таисса нахмурилась.

– Без технологи… – Она запнулась о взгляд Дира. – Нет. Без топлива. Без источника энергии.

– Верно. А теперь присмотрись внимательнее. Почувствуй.

Таисса помедлила, но наклонилась и села рядом с Диром. И вздрогнула: от осколка исходила слабая, но всё же ощутимая Тёмная аура. Электричество, но… Тёмное.

Она протянула руку и ойкнула, когда электрическое эхо кольнуло её пальцы.

– Как? – хрипло сказала Таисса. – Как это возможно?

– Во время прошлой войны Совет занимался похожими разработками. – Дир смотрел на ракету с непонятным выражением. – Использование ауры… крох силы для того, чтобы обходиться без пусковых установок. Уничтожить что угодно откуда угодно. Ракета, которую может зарядить любой Светлый.

– Но для исследований Совету был нужен отнюдь не любой Светлый. – Таисса внимательно взглянула на Дира. – Они привлекли тебя и Лару?

– Очень ненадолго. Исследования признали бесперспективными, и Елена переключилась на конвенциальные разработки. – Лицо Дира помрачнело. – Если точнее, мы продолжили хладнокровно убивать людей и Тёмных прежними способами.

– Когда-то ты остановил бы меня, начни я выражаться о Светлых столь резко, – заметила Таисса. – Ты изменился.

– Твоих рук дело.

Они невольно улыбнулись друг другу.

Дир перевёл взгляд на обломки ракеты.

– Но кому-то хватило сил, – произнёс он, хмурясь. – У нас не получилось, но для Великого это стало бы детской игрой. Наполнить сотню ракет своей аурой? Он бы даже не вспотел.

– Могу представить, к чему это привело, – глухо сказала Таисса. – Я видела погасшую звезду, которая когда-то была домом Кая. Стража. То есть Верн…

Она осеклась. Не Вернона. Никогда больше. Принц Пустоты мог знать или предполагать, что Таисса не погибнет, падая на дно, но Элен он хотел убить совершенно точно. Будь на её месте Эйвен Пирс, произошло бы то же самое. И в этом случае Майлз Лютер не вмешался бы.

Бывший Вернон был готов убить их всех. Кого угодно.

Таисса почувствовала, как её глаза наполняются слезами.

– Дурацкие нелогичные эмоции, – глухо сказала она. – Эти ракеты, возможно, убили сотни тысяч людей, каждого из них кто-то любил, чья-то мать потеряла ребёнка… Разрушенные семьи. Выжженная земля. А я плачу о Верноне.

Ладонь Дира накрыла её руку и сжала.

– Мы так устроены, Таис. Иначе мы жили бы болью прошлой войны непрерывно.

Прошлая война. Горькое поражение, когда её родители лишились способностей, а семнадцатилетнюю Таиссу выгнали из дома и отправили под принудительную опеку Светлых. Смерти, потери, расставания…

И тускнеющая память.

– Война, – произнесла Таисса. – Кажется, она закончилась сто лет назад, а ведь прошло меньше двух лет. Словно её и не было.

– Вытеснение, – просто сказал Дир. – Из информационного поля и из памяти.

– Не без помощи массовых внушений, – с горечью сказала Таисса. – Светлые в этом преуспели.

– Люди тоже, принцесса. Что мы умеем, так это забывать.

Таисса прикрыла глаза. Слова Дира всколыхнули в ней прошлое. Тишину. Долгие месяцы в тишине. В эвакуации. В безопасности.

– Я фактически не видела войны, – произнесла Таисса. – Отец сделал всё, чтобы я провела те годы так, будто я нахожусь в мирном времени, просто… в изоляции, в воздушном пузыре, на подводной лодке. Я сидела дома, гуляла по саду под силовым куполом и не видела ничего, кроме новостных лент. Перед капитуляцией я каталась на коньках.

– Эйвен не хотел, чтобы ты пострадала, – произнёс Дир. – И уж тем более не желал, чтобы ты попала в заложницы. Тогда для него всё просто обрушилось бы.

Таисса кивнула, глядя на разъеденное временем нутро ракеты.

– Да.

– Но дело не только в Эйвене. – Тёплая ладонь Дира гладила пальцы Таиссы, и ей становилось спокойнее. – Дело в травмах, которые наносит война. Эйвен уберёг тебя от них, как Совет почти уберёг меня.

– Хотела бы я, чтобы отец уберёг Тьена от этого места, – отозвалась Таисса.

– В ближайшие месяцы так и будет, скорее всего. Но Принц Пустоты не отступится.

Тьен… Воронки охотились за их сыном прямо сейчас, в эту секунду, и это было чудовищно неправильно и несправедливо. Но если ракеты, лежащие под ногами, действительно были игрушками Великого? Если звезда, вокруг которой вращалась планета Кая, погибла из-за вседозволенности, дарованной одному-единственному разумному существу? Где тогда лежала справедливость? И в чём было настоящее милосердие?

Таисса перевела взгляд на ракету. Мог ли этот конический снаряд нести в себе гибель мира? Мог ли Тьен? А они сами?

И если да, что дальше?

– Если бы мы вернулись с рассказами об этом, – произнесла Таисса. – Если бы Страж смог показать последствия нашему миру… всем мирам. Как ты думаешь, это изменило бы что-нибудь? Чужая память? Чужие уничтоженные планеты? Или… или чужой опыт ничего не стоит? Или стоит, но ничего не значит, потому что всё человечество не может переломить волю одного Великого? Потому что ни у кого нет рычага влияния, нет возможности схватить за руку того, кто обладает чудовищным ресурсом и абсолютной властью? И нельзя отговорить ни словами, ни чувствами, потому что вседозволенность ломает моральные ориентиры, а логика и любовь перестают иметь значение?

Таисса не была уверена, о ком говорила сейчас. О будущем Тьене из своего сна? Или о Страже и его сознании собственной абсолютной правоты? О Верноне, достучаться до которого было так же невозможно, как взлететь со дна сферы?

Думать о Верноне было невыносимо. Почти так же тяжело, как думать о Земле, куда она может никогда не вернуться.

– Страшно подумать, что может начаться дома без нас, – произнесла Таисса.

– Совершенно что угодно, вплоть до массового переселения на Юпитер, – серьёзно согласился Дир. – Но мир не держится на нас, Таис. Даже на твоём отце он не держится.

– Хочешь сказать, мир вежливо подождёт и не будет срываться в пропасть, пока мы не вернёмся?

– Мир примет других лидеров, – спокойно сказал Дир. – Если без Вернона Лютера Тёмные не способны спасти сами себя, грош ему цена, что он не смог оставить себе хорошей замены.

– Себя, я заметила, ты не ругаешь.

– Я доверяю Нику, – просто сказал Дир. – И твоему отцу. Зря ты его недооцениваешь.

– Мой отец не может вечно обеспечивать нам непоражение. Особенно теперь, когда потерял и свою мать, и меня. Я помню, как мне было тяжело, когда он лежал в коме.

Дир коснулся её руки.

– Я понимаю, Таис. Но в любом случае парадигма «несколько человек могут спасти мир, а без них всё кончено» – это заблуждение.

– Принц Пустоты вполне себе его придерживается, – вздохнула Таисса. – Только со знаком минус. «Этот ребёнок может устроить конец света, так что запру-ка я его понадёжнее». И сложно сказать, что он…

Она запнулась.

Дир окинул металлическую свалку долгим взглядом, задержавшись на обломках ракеты.

– Знаешь, о чём я думаю?

– О чём?

– Я думаю, что мы не имеем права возвращаться, – произнёс Дир. Таисса не сразу поняла смысл его слов, и вздрогнула, осознав. – Не имеем, пока не узнаем, есть ли способ избежать такого будущего. Мы обязаны понять, как нам избежать превращения Тьена в Великого. До этого нам не место на Земле.

В его глазах была спокойная решимость.

– Мы должны получить ответ, принцесса. Я не могу подвергнуть десять миллиардов людей опасности. Тёмный Дир просто плюнул бы на всё, но я не имею права проявить безответственность. Я остаюсь.

Их взгляды встретились.

– И я, – сказала Таисса. – Как иначе?

Их пальцы соприкоснулись, и они улыбнулись друг другу.

Светлый выбор. Светлое решение. Или, по крайней мере, не совсем неправильное.

Между их рук внезапно пробежала искра. Лёгкое облачко незримого пламени, словно отсвет внутреннего огня инопланетной Светлой, подаренный Таиссе когда-то. Свет, который Таисса отдала Диру и который когда-то коснулся Тьена.

И другая вспышка откликнулась на горизонте.

Дир и Таисса оказались на ногах одновременно.

– Что это было? – выпалила Таисса.

– Я бы сказал, что это знак, но не буду ничего говорить, пока не увижу своими глазами. – Дир вгляделся вдаль. – Идём, принцесса. Быстро, пока я ещё чувствую место, где это произошло.

Артефакт. Нечто, откликнувшееся на Светлое решение Дира. Нечто Светлое.

Сердце Таиссы забилось быстрее, и она бросилась за Диром.

И, уже убегая, почувствовала прощальный укол Тёмной ауры. Тёмной силы, когда-то гнавшей ракеты на смерть, но развеявшейся здесь, на дне сферы, оставшись исторической несбывшестью.

Укол боли. Укол памяти. Укол разочарования. Таисса ощутила эхо чужих эмоций так же ясно, как когда-то на космическом корабле. Так отчётливо, словно она могла перевести их в слова.

«Я не смог. Не сумел. Не так. Неправильно. Даже если не получится… действуй по-другому».

– Действуй по-другому, – произнесла Таисса. – Даже если у тебя не получится.

Что-то блеснуло на её пальце. Таисса опустила взгляд на свою руку.

Кристалл в деревянном кольце сделался чуть ярче.

Искры в начинке разломанной ракеты гасли на глазах. Частичка Тёмной ауры перешла в энергию, и последние крохи этой энергии коснулись перстня.

Не аура и не кусочек души, лишь электричество для подзарядки. Но всё равно это был подарок, о котором Таисса не могла и мечтать.

Может быть, прощальный дар Вернона всё же оживёт?

Когда-то у Таиссы было время, чтобы часами лежать на кровати и разбираться, на что способен её перстень. В ту горькую осень, когда она заставила себя забыть, что Тьен был её сыном. Таисса заблокировала воспоминания, но глухая тоска всё равно сжимала сердце. В те дни Таисса твёрдо знала, что Вернон её не любит. Знала и ошибалась, как Таисса поняла позже. Но его подарок… о подарке она не забыла.

Но даже если перстень частично восстановится, какой толк от него здесь, где нет сети, нет связи с ресурсами Вернона, нет ничего? Ей остались лишь базовые опции. И то… энергии не хватит даже на маломощный лазер.

Но если она сможет воскресить даже самую малость – фонарик, луч света, знакомую мелодию… она это сделает.

– Ничто не потеряно, – произнесла Таисса. – Никогда.

Она накрыла кольцо ладонью, улыбнувшись давнему воспоминанию. И бросилась вслед за Диром.

*

Таисса остановилась, тяжело дыша.

Металлические глыбы мало-помалу сменились крупным песком, в котором увязали и сапоги Дира, и её непрактичные туфли. А идти босиком было немыслимо: кристаллики царапали ступни в кровь.

Когда-то Источник её планеты превратился в похожие кристаллы. В пыль, от которой тянуло угрозой и безумием. Таисса невольно поёжилась от воспоминания. Этот песок казался безвредным, но ей было не по себе всё равно.

– Думаешь, это безопасно – вот так гулять здесь? – позвала Таисса.

– Думаю, что у нас нет выбора, – откликнулся Дир, не оборачиваясь. – К тому же этот песок повсюду. Просто в месте, где ты упала, он был завален металлом.

– Жаль, что мы так и не нашли ничего полезного по пути. – Таисса с усилием выпрямилась. – Я надеялась почувствовать ауру, зов, что-нибудь… и ничего. Словно гуляешь по обычной свалке.

Таисса бросила взгляд на молчащий перстень и вздохнула. Фигурки внутри стали ярче, но он всё ещё не откликался.

– Я просто надеялась, что нам повезёт, – обречённо заключила Таисса. – Я наследница Великого или кто, в конце концов?

Дир молчал, вглядываясь вперёд. В паре сотен метров от них песок резко заканчивался обрывом, переходя в серый туман.

Таисса мрачно уставилась на импровизированный пляж. Будь здесь прежний Вернон, он ехидно предложил бы устроиться загорать нагишом. Даже заметил бы, что они сэкономят на креме от солнца.

Но Вернона с его шуточками больше не существовало в обитаемой вселенной. А они с Диром чертовски устали. Таиссе давно уже хотелось пить, а фляжка на поясе Дира была совсем небольшой.

– Нам осталось немного. – Дир указал на металлический гребень в два человеческих роста, растущий из песка. – Сигнал исходил оттуда. Мы почти дошли, принцесса. Соберись.

До гребня ещё оставалась добрая сотня метров. Таисса в очередной раз обречённо вздохнула и выпрямилась, готовая шагнуть за Диром.

Но Дир замер.

– Мне кажется, я чувствую… – начал он.

И, не договорив, бросился вперёд.

Таисса мысленно выругалась и бросилась следом. Проклятье, то, что им пока не встретилось ни одной ловушки, не значило, что можно вот так нестись сломя голову!

Но Дир уже скользил к гребню смазанной фигурой, задействовав остатки способностей, и Таиссе оставалось лишь надеяться, что его не ждала воронка или призрак Великого Светлого в засаде. Впрочем, сейчас Таисса бы обрадовалась и призраку, будь у него платформа, канистра с водой и способ попасть домой. Домой…

Ещё сутки назад Таисса сделала бы что угодно, чтобы вернуться прямо сейчас, в эту самую секунду. Но теперь, зная то, что она знала…

Гаснущая алая туманность. «Это мой дом».

Метеоры в беснующемся небе. «Что ж, я полетел, мама. Тебе нравится?»

Таисса мысленно застонала. Такой растерянной она не чувствовала себя очень, очень давно. Даже нанораствор в её груди молчал, не приспособленный к такому выбору.

Впереди послышалось шуршание песка. А потом яркий свет сверкнул над металлическим гребнем, и Таисса охнула, узнавая этот свет.

И, сбросив туфли и не обращая внимания на боль, кинулась к его источнику.