Лабиринт Принца Пустоты

Глава 17

Когда они почти миновали коридор, Дир остановился.

– Смотри, – произнёс он, указывая Таиссе на круговой ряд символов, обрамляющий потрескавшееся солнце. Совсем мелкий, Таисса едва ли заметила бы эти пиктограммы сама.

– Что?

– Это напоминает мне пиктограммы, которые мы видели в Храме. – Дир осторожно коснулся рисунка, счищая грязь. – Я бы даже рискнул сказать, что вижу тот же диалект.

Таисса моргнула.

– Хочешь сказать, что на стройке нашего Храма подрабатывали инопланетяне?

– Хочу сказать, что мы очень похожи. – Пальцы Дира медленно прошлись по символам, словно рука трёхлетнего ребёнка, читающего по складам. – Изменение восприятия – то, что делает с нами сфера, – не могло бы работать, если бы наши разумы не пересекались. Общие понятия. Время, власть, дружба, вражда, сделка, жизнь… смерть.

– Любовь, – тихо сказала Таисса.

– Думаешь?

Таисса вопросительно посмотрела на него.

– Это сложное понятие, – произнёс Дир негромко. – Допустим, нахождение рядом с кем-то доставляет тебе удовольствие. Это любовь?

– Если очень грубо, то да, – подумав, сказала Таисса.

Дир тихо засмеялся.

– Пожалуй, тогда есть определение, которое подходит всем.

Они долго смотрели друг другу в глаза. Таисса медленно протянула руку, и пальцы Дира сплелись с её пальцами. Невидимая искра пробежала между ними, и вдруг всё, о чём говорили сейчас Александр и Элен, и всё, что происходило сейчас в большом мире, сделалось неважно. Мир сузился до них двоих.

– Я бы осталась с тобой, – проговорила Таисса. – Если альтернативой было бы оставить тебя здесь и вернуться, я бы отказалась. Так странно, что раньше я этого не понимала.

– Оставить семью и человеческий мир, чтобы застрять со мной посреди ничего? – Уголки губ Дира приподнялись. – Звучит как великолепное приключение.

Таисса не сдержала улыбки в ответ.

– Это тоже искажённое восприятие, Таис, – тон Дира стал серьёзнее. – Здесь и сейчас я готов послать все дела Совета к чёрту и не возвращаться на Землю, если это будет означать, что я никогда не увижу тебя. Но нет решения, на которое не влияют обстановка и обстоятельства. Нет решения, принятого навсегда.

– Есть, – возразила Таисса.

Они молча глядели на друга, рука Таиссы в его руке, и наконец Дир кивнул.

– Есть.

Он сделал шаг к ней. Сейчас они стояли вплотную друг к другу под полутёмной бетонной аркой напротив потрескавшегося солнца, но Таиссе казалось, что их освещает яркий лунный свет. Незримое серебро.

– Знаешь, я с самого начала думал, что в воронку затянуло именно меня, – негромко сказал Дир. – Всё началось с кольца на цепочке у меня на груди. А следующая воронка, как мне казалось, настроилась уже на меня, и вас затянуло следом. Из вас всех я ближе всего к Тьену внешне… хотя характерами, пожалуй, больше похожи вы двое.

– Я упрямее, – со слабой улыбкой сказала Таисса.

– Я бы поспорил.

Палец Дира медленно, с нежностью прошёлся по её ладони.

– Я чувствую, что ответственность лежит на мне, – серьёзно сказал Дир. – Не на Майлзе с его генетическим ключом, не на Александре с его интригами, не на Ларе с её ракетами и даже не на Элен Пирс с её непоражением. На мне.

– Только не говори, что ты одолжил у Александра манию величия, – так же серьёзно сказала Таисса.

– Может быть. – Дир не улыбнулся. – Знаешь, принцесса, мне тоже снился сон по пути сюда. В серебре. Что-то из моих детских кошмаров, только он ощущался куда реальнее. И… когда я шагнул в озеро вместе с тобой… сон повторился. Меня выбросило почти сразу, но ощущение я запомнил навсегда.

Таисса ощутила напряжение в его руке. Пальцы, только что гладившие её кисть, словно превратились в холодный мрамор.

– Что там было?

– Я видел вечность, – просто сказал Дир. – Видел время, длящееся столетия, тысячелетия, миллионы лет. И смерть. Умершая ты, умерший Ник… умершие все.

– То есть ты… видел судьбу Великого? Судьбу нашего сына?

– Во сне я понимаю, что я совершил выбор. И это всё ещё я, но я становлюсь… больше. Шире, глубже, непонятнее для самого себя. И эту ношу я уже ни с кем не могу разделить.

Дир глубоко вздохнул.

– Чудовищный сон. Я – властелин мира. Все, кого я знаю, умирают у меня на глазах, и меня перестают сдерживать их призрачные голоса, с которыми, впрочем, я давно перестал соглашаться. Я собираюсь начать реформировать мир, менять его понемногу…

– А к чему всё привело, я видела в своём сне, – пробормотала Таисса.

– Я не видел будущего. Серебро развеялось, и я проснулся. Но если это судьба Великого и его искушение, если никто не может с ним совладать, даже наш сын…

Дир немного помолчал.

– Я не думаю, что всё предопределено, Таис, – наконец сказал он. – Но мы оба получили предостережения, к которым стоит отнестись очень серьёзно. Даже если мы и полагаем, что Принц Пустоты неправ.

– Его аргументы никуда не деваются.

Дир кивнул.

Таисса молча глядела на него. Вечность Стража, вечность Тьена, вечность Принца Пустоты, лишённого даже звёздного неба. И они, Светлые и Тёмные, коснувшиеся этой вечности.

– Когда мы с тобой только встретились у меня в саду, я не могла даже представить, что нас занесёт сюда, – призналась Таисса.

– Я не мог представить, что это «здесь» вообще существует, – серьёзно сказал Дир. – Даже Храм был лишь легендой. Если бы не авантюризм Вернона Лютера…

– Мы с ним по-прежнему уплетали бы устриц на яхте. Или оказались бы почётными пленниками в ваших криокамерах. Тьен родился бы совсем другим, ты никогда не стал бы Тёмным…

– А венец Виктории оказался бы в руках Елены и Александра. По всему миру прошло бы внушение, препарат «ноль» не успели бы завершить, а Саймон Рид думать бы забыл о создании электронного двойника. Не говоря о том, что планы корпораций развалились бы моментально, «Ньюро» и «Бионикс» были бы нашими, а Берн Тьелль явился бы с повинной на следующий же день.

– А мой отец? А Найт?

Дир вздохнул.

– Да, вот тут всё кончилось бы плохо. Найт не стала бы связываться со мной и осталась всесильной, но ровно до того момента, как Александр запустил бы вирус и сжёг её. А Эйвена бы очень быстро усыпили и арестовали собственные подчинённые, едва мы прошлись бы по зданию «Бионикс» внушением со спутника.

– Бр-р, – пробормотала Таисса.

Дир осторожно притянул её к себе. Вторая рука зарылась в её волосы, которым, как отрешённо подумала Таисса, не помешал бы хороший душ.

– Не отчаивайся, Таис, – тихо сказал Дир. – Впереди будущее.

Таисса подняла голову, глядя ему в глаза.

– Я не знаю, что случится потом.

– Я тоже.

– Но сейчас… – Таисса беспомощно улыбнулась. – Ты и я. Это так немного, но сейчас это всё, что мне нужно, чтобы не утонуть.

Дир коснулся её лица.

– Ты не утонешь, принцесса. Потому что в тебе есть небо. Небо, которое ты подарила мне.

Его пальцы, сплетённые с пальцами Таиссы, коснулись его груди, и Таисса затаила дыхание, ощутив знакомое дыхание серебра. Светлой искры, когда-то жившей в ней самой.

На одну лишь секунду. Но в этой секунде было тепло.

Дир обхватил Таиссу за талию, и они стояли, прижавшись друг к другу.

– Время почти закончилось, – прошептала Таисса. – У Александра.

– Ещё пять минут. Я считаю.

Таисса повернула голову, глядя на бесконечные переплетения рисунков на бетоне.

– Мне кажется, здесь лежит чьё-то сердце, – сказала она. – Вон там, в углу, я вижу набор синих пятен, а для кого-то это родной дом. Дорожка, ведущая в тёплую столовую. Лунный свет на пруду. Будь на их месте мы, здесь могла бы быть книжная лавочка в Эксетере. Или место, где ты первый раз упал с велосипеда.

– Я никогда не падал с велосипеда, – отозвался Дир.

– Ну конечно, – вздохнула Таисса. – Безупречный ты.

Они молчали. Внешний мир, с Александром, Элен и потоками времени, уже начал своё движение вокруг них, но Таисса ещё цеплялась за последнюю тихую минуту вместе. Мир воспоминаний и прошлого, далёкого солнца и знакомых тёплых рук.

Эхо, которое жило внутри каждого пленника сферы, пока не затихало навсегда.

– Как ты думаешь, Вернон стыдится этого места? – проговорила Таисса. – Этого безмолвного памятника, этого крика о доме, этого горя?

– Возможно, он даже не знает о нём. Скорее всего, это место скрывали от Принца Пустоты всеми возможными способами. Последнее сокровище отчаявшихся пленников… думаю, даже кланы соблюдали здесь перемирие.

Таисса моргнула, пытаясь не заплакать. Была ли у Кая своя стена? Мог ли Страж понять тоску этих существ, как свою собственную? И имела ли Таисса право рассказать ему об этом месте, зная, что он может уничтожить последнюю память своих жертв?

– Я думаю, он подозревает так или иначе, – произнесла Таисса. – Но подозревать – не то, что видеть воочию. Если бы он видел, понял, услышал…

Она сглотнула, смаргивая набежавшие слёзы.

– Я могу лишь смутно догадываться, что здесь написано. Но если бы я была Принцем Пустоты, если бы я была в силах прочитать каждое слово… чьё-то имя, чей-то крик о помощи… Я бы сделала всё, чтобы вернуть их домой.

Дир покачал головой.

– Думаю, его может задеть лишь что-то личное. Желание покрасоваться, например. Или ревность.

– Да уж. Что он сделает, если увидит, как мы целуемся? Убьёт нас обоих? Или не выдержит и вытолкнет отсюда пинком под зад?

Дир поднял бровь.

– Проведём эксперимент?

Таисса открыла рот, уже собираясь спросить, как далеко он собирается зайти в этом эксперименте…

И услышала шаги.

В следующую секунду Майлз появился в другом конце коридора, придерживая Элен рукой. Элен ступала сама, но даже неискушённому глазу Таиссы было ясно, что она держится едва-едва.

– Взять тебя на руки? – раздался голос Майлза. – Я же не отстану.

– Отстанешь, – усталый голос Элен-Омеги был едва слышен. – Я спасла твою голову, и ты мне должен.

Сердце Таиссы замерло. Майлз был здесь! Он вернулся!

– Не знаю, радоваться мне или огорчаться, – произнёс Дир, словно прочитав мысли Таиссы. – Сложно сказать, кто из них более опасен.

– Я, конечно же, – отозвался Майлз Лютер лениво, кивая им обоим. – Ты сдержал слово.

– Не я. – Дир указал взглядом на бледную Омегу.

– У тебя и Светлой был шанс не пустить её к Александру и обмануть меня, – пожал плечами Майлз. – На месте Светлых я бы так и поступил.

– Приятно знать, что мы всегда можем тебе довериться, – сказала Омега устало.

Майлз озабоченно посмотрел на неё.

– Регенерация затягивается, – произнёс он. – Тебе нужно лечь, а я пока найду тебе платформу.

– Не вздумай, – даже ослабев, голос наёмницы Омеги сохранил ледяные нотки. – Попробуешь высунуться – и Вернон найдёт тебя везде. Думаешь, только у тебя есть союзники среди местных?

Майлз поморщился.

– Паранойя.

– Я права, – жёстко заключила Омега голосом, не терпящим возражений. – И твой нанораствор сказал бы тебе то же самое, если бы ты к нему прислушался. По первоначальному замыслу он должен был проявлять себя во время самоубийственных глупостей.

Майлз издал короткий смешок.

– Значит, твой замысел не удался.

– Я изменила свои планы. – Омега бросила утомлённый взгляд на Таиссу. – Иначе кое у кого нанораствор бы искрил постоянно.

Таисса кашлянула.

– Не понимаю, о чём ты.

– Довольно. – Майлз с решительным видом наклонился и подхватил свою спутницу на руки. – Без платформы тебе тем более нужен отдых. Я нашёл неплохие комнаты на нижнем ярусе. Хватит с нас клетушек.

Он кивнул Таиссе.

– Присоединитесь к нам позже, если хотите, но не лезьте к ней. Ей нужно выспаться.

– Один вопрос, – окликнул Дир. – Омега, что ты сказала Александру? Как ты убедила его… уйти? Оставить тело Майлзу?

Голова Омеги-Элен бессильно повисла, и Таисса увидела, как наёмница на миг закрывает глаза. Но её белые пальцы тут же вцепились в плечо Майлза, и Элен с усилием приподнялась и повернула голову.

– Он задал мне вопрос, – проронила она.

– Всего один? За всё это время?

– Да.

– А ты?

Майлз замер с Элен на руках. Таисса попыталась поймать её взгляд, но взгляд Элен был устремлён мимо Дира и мимо Таиссы. Она смотрела на один из рисунков на стене, и в её взгляде было что-то очень, очень далёкое, словно она смотрела вдаль через десятки лет.

– А я, – ровно сказала она наконец, – не ответила.

Когда шаги Майлза стихли в тишине, Таисса подошла к участку стены, пытаясь найти рисунок, на который смотрела Элен. И тут же нашла его. Человеческая – нет, антропоморфная фигурка бежала, раскинув руки. Длинные волосы, подкинутые ветром, летели за ней. А впереди, протянутая из ниоткуда, навстречу ей простиралась истаивающая, прописанная лишь слабым пунктиром рука. Больше на рисунке не было ничего. Он выглядел лишь эскизом, черновым наброском, но Таисса вдруг поняла, что он вполне закончен.

– К ней больше никто не может протянуть руку, – произнесла Таисса, грустно разглядывая рисунок. – Не имеет права.

– Хочешь сказать, Элен Пирс намерена быть одна до конца своей жизни? – спросил Дир. – Ещё один выбор, сделанный навсегда?

Таисса открыла рот, ещё не зная, что ответить. И тут с веранды до неё донёсся звук, похожий на короткое рыдание. Женское.

Они с Диром переглянулись. И, не сговариваясь, бросились обратно.