Лабиринт Принца Пустоты

Глава 20

Таисса осторожно поворачивала в руках синюю пирамидку.

Маленькую, размером с детскую игрушку. Мозаичные грани тетраэдра были сплетены из неровных пластинок, и каждая светилась своим оттенком синего.

Таисса наклонила пирамидку сначала в одну, потом в другую сторону. Узор поменялся, и теперь среди сотен синих кусочков мозаики проявились десятки жёлтых. Таисса переложила пирамидку с одной ладони на другую, и узор поменялся вновь. Словно детский калейдоскоп, живой, мерцающий. Ей показалось или пирамидка потеплела в её руках?

Таисса повернула пирамидку снова и ахнула: один из углов обгорел, причём пожар выглядел недавним. Следы гари остались на соседних гранях, и между побледневшими пластинками застыли крошечные частички пепла там, где, должно быть, яростно пылали языки пламени.

Но эта вещь была дорога Каю, раз он хранил её так долго. Что бы ни произошло, пожар не был похож на несчастный случай. Акт гнева? Отчаяния?

– Или желания стереть что-то, – произнесла Таисса. – Уничтожить.

Уничтожить то, что причиняло Принцу Пустоты ярость и боль. Воспоминания? Прошлое?

Таисса повертела пирамидку на ладони, наблюдая за переливами граней. Как же заставить её заработать?

Она попыталась нажать сначала одну мозаичную чешуйку, потом другую. Провела пальцем по грани. Коснулась угла, потом другого, потом всех одновременно. Попыталась поддеть пластинку ногтем, но тут же отказалась от этого желания. Если она сломает эту вещь, которая всё ещё драгоценна для Принца Пустоты… нет. Этого точно нельзя было допустить.

– Но он же дал мне её, – произнесла Таисса. – Значит, есть способ.

Нахмурившись, она вновь провела пальцем по грани. Ничего не произошло.

– Кай, – произнесла Таисса. – Принц Пустоты. Вернон. Таисса Пирс. Вернон Лютер.

Ничего не произошло.

Таисса вспомнила свою встречу с инопланетной Светлой. Они не могли общаться, но Таисса чувствовала отзвук чужих эмоций и ощущала, что это взаимно. Что, если этот принцип сработает и здесь?

Таисса сосредоточилась. И, коснувшись ладонью грани, сконцентрировалась на желании узнать, что скрыто внутри.

В следующую секунду ей заложило уши так, что заныло в висках.

Голос. Скорее мужской, чем женский, хотя Таисса очень сомневалась, что эти звуки когда-либо издавала человеческая гортань.

Таисса затаила дыхание. И очень скоро поняла, что слышит дневник.

*

«Мне снятся сны.

Странные сны о кристаллах, Светлых и Тёмных, переплетённых воедино. Я вижу невидимые линии, стягивающиеся к магнитному полюсу. Я чувствую зов.

Там дышит Источник, и он ждёт меня.

Но почему я? Есть другие Светлые, кому Источник принадлежал бы по праву.

…Впрочем, я неправ. Такая сила не должна принадлежать никому».

*

От изумления Таисса разжала пальцы, и пирамидка чуть не выпала из рук. Таисса тотчас же вновь подхватила её и глубоко вздохнула, вновь прикоснувшись к грани. Нет. Она должна услышать всё.

*

«…Я рассказал о своих снах Аме, и она загорелась мгновенно. Ама никогда не верила в видения, но теперь она говорит об Источнике ежедневно и требует, чтобы мы отправились в путь.

Я повторяю ей, что мы движемся к войне, что мой голос нужен, чтобы остановить это безумие, что я не могу просто исчезнуть и отправиться на поиски мифа.

Но Ама с той же горячностью возражает, что мой голос – ничто, если за ним не стоит сила, и что только Великий может привести всех в чувство. Мне всё труднее приводить доводы против.

Я прекрасно понимаю, чего ей на самом деле хочется. У неё в голове приключение, и уже сейчас она видит себя героиней-спасительницей. Ребёнок, но разве мы все в глубине души не такие же дети?

Я до сих пор не понимаю, как получилось, что, подобрав двух маленьких Тёмных, я не сделал ни шагу, чтобы сделать Кая и Аму Светлыми. Более того, я сопротивлялся этому как мог. Но иногда, когда я слышу, как Ама в запале жаждет немедленной победы, я спрашиваю себя: не совершил ли я ошибку?»

*

Таисса убрала руку с пирамидки, растерянно глядя в синие грани, словно надеясь найти там отражение чужого лица. Этот Светлый усыновил двух юных Тёмных и настолько бережно отнёсся к ним, что не стал ни перевоспитывать их, ни корректировать ауру? Вряд ли его поняли бы в Совете.

Он был влиятельным Светлым, если к его голосу прислушивались. Но, кажется, власть ему была совершенно не нужна. Может быть, этот Светлый и был одним из тех исключений, о которых говорил Принц Пустоты? Один Великий на миллион, который не хотел влиять на человечество?

Таисса тяжело вздохнула. Увы, тогда этот Великий не создал бы сферу.

*

«Всю свою жизнь я полагал, что Источник – пустая фантазия. Моё будущее – это научные знания, рациональность, но не древние сказки. Но если меня не слышат, если война неизбежна, значит, я буду охотиться за легендой.

Я видел Пустошь. Следы взрыва, который чуть не расколол земную кору. Ещё один взрыв – и магма затопила бы континент.

В сети творится безумие. Я должен это предотвратить. Ради Амы. Ради Кая. Ради нас всех.

Если бы у меня был другой выход, любой другой выход… Кто-то, чей голос услышал бы весь мир, кто смог бы удержать планету от…

Но его нет».

*

– Вот почему ты отправился к Источнику, – произнесла Таисса.

Такая знакомая мечта. Мечта о ком-то, кто удержит мир в ладонях и не сломает его. Возможно ли это было вообще?

«Нет», – говорил её отец. Эйвен Пирс считал, что лекарство будет хуже болезни. Взгляды Принца Пустоты были ещё радикальнее. Элен Пирс была готова переделать общество, лишь бы исключить такую возможность.

А Таисса… просто не знала. Может быть, потому что с лица всевластного повелителя сферы на неё смотрели глаза Вернона?

*

«Первое слово Кая бьёт прямо в цель.

– Если ты станешь Великим, это отнимет у нас свободу.

Повисает тяжёлое молчание.

– Во-первых, – произношу я, – я хочу остановить войну. Трудно отнимать свободу у опустевшего мира, ты не находишь?

– А потом? Остановить тебя не сможет никто. Ты будешь хуже любой войны.

– Кай, я не…

– Не будешь пользоваться своей силой? Не возглавишь Ассамблею? Будешь держать нейтралитет? Так я тебе и поверил!

Его тон меняется, и я слышу в нём жалость.

– Ты не удержишься. Никто бы не удержался.

– Кай, я не лишу вас права решать, если речь не идёт о самоубийственной войне. Это тебя устроит?

Кай долго молчит. Так долго, что мне уже начинает казаться, что он больше не заговорит со мной никогда.

– Тебе я верю, – произносит он. – Но когда ты дотронешься до Источника, собой ты уже не будешь».

*

«Мы отправляемся.

Странная из нас получилась команда. Путешественники, бредущие к безвоздушному пику ради спасения мира.

Я иду, чтобы остановить войну. Ама следует своей мечте о приключении. Теперь, когда нам снятся общие сны, я не могу оставить её дома. Если мне суждено отправиться к Источнику, суждено и ей.

И То-Нино. Наёмник, но он выбирался из таких передряг, которые и представить невозможно. Пустошь, океанский разлом, радиоактивные гробницы. Если брать с собой подстраховку, кто подойдёт лучше охотника за сокровищами?

Я запретил Каю отправляться с нами. Пусть он и ненамного младше Амы, но я отвечаю за его жизнь. Он должен остаться.

Я знаю, что он в ярости. И знаю, что он меня простит.

Сеть задыхается от призывов к насилию. Мы отправляемся завтра. Уже сегодня.

Встаёт солнце».

*

В висках у Таиссы ломило всё сильнее, но сквозь головную боль и заложенные уши она не могла не изумиться сходству между содержанием дневника и собственным походом к Храму. Наёмник Харон, команда, собранная из Светлых и Тёмных…

Единственный Светлый в её собственной экспедиции, Дир, не желал величия. Автор дневника тоже не желал становиться Великим Светлым.

– Но всё же стал им, – проронила Таисса.

Её Источник не мог сделать никого Великим: предок Таиссы забрал всё, что мог забрать. Но если бы это было возможно, какого Великого увидел бы мир?

Даже её отец чуть не сошёл с ума вблизи от подземелий Храма. Даже он.

Но Таисса по-прежнему не могла видеть в Великих абсолютное зло. Лишь обречённое и очень грустное одиночество.

*

«– Что будет дальше?

– Что?

– Ты станешь Великим, остановишь войну, а что дальше? – терпеливо повторяет Ама. – Что ты будешь делать?

Такой простой вопрос, а я не знаю, что ей ответить. Точнее, ответ у меня есть, но любой ответ действует лишь сегодня. Настаёт завтра, и всё меняется.

– Жить очень тихо, – говорю я наконец. – Лучше, если все будут считать, что я умер.

– А если всё повторится снова?

Хочется отшутиться, но под её взглядом лёгкое «Значит, мне придётся воскреснуть» тает в тишине.

– Ты будешь рядом. Вместе мы что-нибудь придумаем.

Она долго молчит.

– Я хочу быть с тобой рядом, – наконец говорит она. – Но знаешь что?

– Что?

– Я боюсь, – просто говорит она. – Ты удержишься от всевластия, я знаю. Но я точно не удержусь. Я обязательно что-нибудь у тебя попрошу. А потом снова. И снова. И тогда…

Она не договаривает фразу, но этого и не нужно.

– Я не хочу тебя бросать, – завершает Ама. – Но я так не смогу».

*

«Мы почти на месте.

Трудно дышать. Я всё явственнее представляю, как дневник падает и остаётся лежать, забытый во льдах.

С каждым часом наши запасы воздуха редеют. После предательства То-Нино мы потеряли все баллоны, кроме одного, и я начинаю осознавать, что нам нечем будет дышать на обратной дороге.

Не будет никакой обратной дороги.

Ама ещё не поняла. Я молчу.

Успеем ли мы дойти? Я уже не уверен, хочу ли этого».

*

Таисса вновь отложила пирамидку. Юная Тёмная, которая хотела спасти мир и боялась сломать его…

В голове Таиссы зазвучал ехидный голос Вернона: «Кого-то мне это напоминает, Пирс. Уверена, что у тебя не было родственников в других мирах? С твоей семейкой возможно всякое».

Принц Пустоты доверил ей частичку своего прошлого. Она должна увидеть его целиком, понять его…

Если сможет. Если у неё получится.

Получится ли? И будет ли это значить, что Таисса сможет его переубедить?

Таисса вновь коснулась тетради.

*

«Источник.

Никогда не думал, что он может выглядеть вот так. Танец кристаллов в воздухе. Колонна, уходящая в небо. Часть вечного полярного сияния.

Издалека кажется, что Светлые и Тёмные кристаллы переплетаются в едином пламени, как и вечность назад. Но мы приближаемся, тени отступают, и я вижу только ослепительный блеск Светлой стороны.

Тёмную сторону Источника забрал первый Великий. Я могу стать вторым.

Источник ждёт.

Сколько лет он ждал, скрытый от чужих глаз волей прошлого Великого? И почему Источник призвал меня? Я пытаюсь понять, но не нахожу ответа. Есть другие Светлые, готовые отдать жизнь во имя мира. Ходит легенда, что до сих пор живы потомки прошлого Великого. Неужели я один из них? Или Источник чувствует разлитый в воздухе хаос и сам призывает героя? Наивно, но я знаю, что Ама без колебаний выбрала бы эту трактовку.

Я не знаю. Но я здесь, и голова кружится от невозможности того, что я ощущаю. Мощь, сравнивая с энергетическими потоками всей планеты. Движением пальца можно отправлять на орбиту корабли, мыслью – перекраивать время. Можно ли войти в это сияние и остаться собой?»

*

Ладонь Таиссы дрогнула. Превращение в Великого Светлого готово было свершиться.

И тут послышались шаги.

– Я вижу, ты зачиталась, – раздался прохладный голос. – Или правильнее будет сказать «заслушалась»?

Таисса подняла голову.

– Да.

Шаги Принца Пустоты по зеркальному полу звучали так отчётливо, словно он ступал по отполированному мрамору огромного бального зала. Казалось, лишь он один в этом мире оставался реальным – даже молнии за окном казались гирляндами, мишурой.

Но сейчас Таисса видела в нём Кая из прошлого. Мальчика, которого бросили на полпути к величайшей цели, а потом призвали для очень одинокого бессмертия.

– Спасибо, что поделился со мной этим дневником.

– Не стоит благодарности.

Кай-Вернон наклонился над пирамидкой, и та, разом погаснув, оказалась у него на ладони.

– Где Дир и остальные?

– Думаешь, я так легко тебе об этом скажу? Разве что на ушко в спальне. – Кай-Вернон с насмешливым видом поднял бровь. – Раз уж ты успела познакомиться с кусочком моего детства, постель – это так, незначительное дополнение.

Таисса молча смотрела на него. Среди чёрной листвы фигура Принца Пустоты по-прежнему выглядела зловеще, но она всё ярче видела в нём прежнего Кая. Горечь, живущая в нём, была очень человеческой. Как и память о том, кто обрёк его на судьбу Стража. Вот только тот Светлый, записи которого читала Таисса, никогда бы этого не сделал.

– Мне кажется, он был совсем другим, прежде чем сделаться Великим, – сказала Таисса. – Судя по его записям, он очень тебя любил.

– Того «его» не существует, – холодно ответил Кай. – Возможно, никогда не существовало.

– А вот это точно ложь.

– Неужели? Возможно, мне не стоит рассказывать тебе, что было дальше.

– Я боюсь, окончание сказки стоит прямо передо мной, – тихо сказала Таисса.

Кай-Вернон отмахнулся.

– Оставим сеанс жалости ко мне на потом. Сейчас я хочу спать – и быть уверенным, что ты никуда не денешься. Идём.

Таисса осторожно встала, морщась. Ноги затекли, но она поймала задумчивый взгляд Вернона, скользнувший вдоль выреза её платья.

– Ама, – произнесла Таисса, проигнорировав этот взгляд. – Твоя сестра, верно? Какой она была? Вы с ней были похожи или…

– Или, – отрезал Вернон-Кай. – Если я поделился с тобой кусочком прошлого, это не значит, что я готов слушать твои измышления по этому поводу. К тому же мы оба знаем, что твои чувства ко мне отнюдь не сестринские.

– Какими бы они ни были, они есть, – возразила Таисса. – Возможно, мы с Амой в чём-то похожи.

– И эта обманчивая схожесть должна заставить меня немедленно прослезиться, броситься в объятья твоей семейке и открыть вам прямую дорогу от Арктики до Дублина. – Вернон зевнул. – Хватит наивной философии, Таисса-подлиза. Разбирайся с чужим одиночеством и мечтай о ледниковых долинах без меня. Я хочу спать.

Он нетерпеливо щёлкнул пальцами. Но Таисса задержалась, остановившись меж двух ветвей, покрытых бархатистыми чёрными листьями.

– Неужели действительно нет возможности тебя освободить? Вернуть тебя домой? Пусть не к себе домой, но к настоящему ветру и солнцу? Что, если не всё потеряно?

Вернон-Кай поднял бровь.

– Встречный вопрос. Что будешь ощущать ты, если я скажу тебе, что твои родные и друзья мертвы, но не всё потеряно?

Таисса похолодела.

– Это не так.

– Может стать «так» в любую минуту. Время имеет обыкновение лететь очень-очень быстро. Раз – и прошло сто лет. Понимаешь, о чём я? Хочешь проверить?

Таисса отчаянно замотала головой, с ужасом глядя на него.

– Пожалуйста, – выдохнула она. – Не надо.

– Тогда не предлагай мне того, чего не можешь дать, – тон Принца Пустоты не изменился. – Для таких, как я, свободы не существует.

Их взгляды скрестились.

– Время за пределами сферы действительно течёт очень быстро, – сказала Таисса. – Может быть… ты синхронизируешь время сферы с внешним? Мне трудно дышать, когда я думаю, что за несколько дней здесь в моём мире пройдёт полгода.

Принц Пустоты долго смотрел на неё, и в его взгляде не было ни сочувствия, ни жалости.

– Мои родные умерли давным-давно, – произнёс он наконец. – Почему я должен жалеть твоих?

– Потому что так сохранится мир, который любил Вернон Лютер, – просто сказала Таисса. – Не отвергай его сразу. К тому же разве ловить Тьена не проще, пока он остаётся беспомощным ребёнком?

Вернон хмыкнул.

– Пока твой отец обеспечивает его безопасность, ты хочешь сказать?

– Мой отец? – быстро спросила Таисса. – Как он? Что творится дома?

Вернон закатил глаза.

– Теперь я для тебя не только ходячая машина времени, но и ежедневная газета? Может, ещё и альманах с голыми девицами? Ты зашла не в тот супермаркет, Пирс.

Таисса подошла, ступая босыми ногами по холодному полу. И, остановившись напротив, взглянула в глаза.

– Может быть. Но я буду просить тебя о том, что мне важно.

– Я скажу тебе, что мне важно, – подчеркнул Вернон-Кай. – Выспаться. Твоя прежняя спальня тебя ждёт.

Он указал ей на выход, и Таисса, вздохнув, последовала за ним.

Её туфли остались лежать на чёрном каменном полу.