– Ваади был прав, – отрывисто сказал Майлз. – Он сказал, что у меня нет ничего. Так и есть.
– Это неправда!
– Я не смог убедить сына меня выслушать, – произнёс Майлз Лютер, глядя на спящего Вернона с непроницаемым выражением на лице. – Я очень мало для него стою. Тёмные меня больше не интересуют. Я свободен, но… я просто не вижу в этом смысла.
– Ты пережил травму, – с силой возразила Таисса. – Майлз, ты пережил такую травму, подобная которой может присниться только в кошмарах! Разделять сознание с Александром – разумеется, это было чудовищно! Тебе нужно пройти терапию…
– Ну да, конечно. – Майлз усмехнулся. – Потому что сама ты ходишь на терапию каждый день.
– Я – это другое дело!
– Я тоже, – ледяным тоном произнёс Майлз, и на Таиссу пахнуло аурой властного хозяина замка на затерянном острове. – Я не желаю играть вторую роль, и у меня нет сил играть первую. Нет никакого желания договариваться с кем-то… да и видеть кого угодно.
Молчание.
– Я потерял её.
Её. И они оба знали кого.
– То есть дело в том, – тихо сказала Таисса, – что ты потерял Элен?
– Я свободен от нанораствора, – произнёс Майлз, глядя на сына. – Она дала мне эту свободу. Дала мне возвращение на эту проклятую планету… я бы с куда большим удовольствием остался с ней там.
– В замороженном времени?
Майлз Лютер повернул голову с явной неохотой, словно Таисса была докучливым визитёром, от которого ему хотелось побыстрее отделаться. Впрочем, так, скорее всего, и было.
– Да, я собираюсь заморозить время для себя самого, – проронил он. – Точно так же, как Элен заморозила время в сфере. И проведу в криокамере хоть тысячу лет, если это потребуется.
Таисса в ужасе уставилась на него.
А потом поняла.