Лали. Судьбоносная

Глава 11

«Мне так нужны восклицательные знаки —

— но я тону в многоточиях».

Айзек Марион «Тепло наших тел»

— Эс ра арис? Макидеба! Вай ме!* — истошно вопила соседка Тинатин на своего внука. /Что это такое? Пожар! Ой, Батюшки!

Маленький Алико проворно ретировался из курятника единственно доступным способом — выскочив через широко расставленные ноги разъяренной бабушки, пытавшейся его поймать.

Лали согнулась в три погибели при виде этой картины и уронила корм для кроликов. Медный тазик с грохотом упал на камни, но ему было далеко до децибелов соседнего двора.

— Иди сюда, горе луковое! — сквозь смех рукой поманила она мальчика, который искал, где бы спрятаться.

Тот ловко перелез через небольшой забор, разделяющий территории их домов. Пригнулся, чтобы стать незаметным и нервно почесал нос.

— Боже мой, что случилось?! — из дома выбежала тата**, размахивая ладошками.

— Алико устраивал незаконные эксперименты, мы вынуждены предоставить ему политическое убежище, — все еще смеясь и вытирая выступившие слезы, объяснила девушка.

— Да ну вас! — шикнула она, возвращаясь обратно.

Это было абсолютно нормальным явлением, и несколько улиц района Авлабари*** каждый день вынужденно слышали крики из дома семьи Чавчавадзе.

— Пока твоя бабушка будет устранять последствия учиненного пожара, ты мне поможешь покормить кроликов и кур, потом я тебя угощу вкусняшками, — глядя на мальчишку с улыбкой, произнесла Лали.

Он был еще совсем малыш — всего лишь шесть лет, но шуму и бед от него уже не счесть. Вчера, например, гоняя камнями голубей, которых разводил его дядя, этот хулиган умудрился разбить кухонное окно, причем попутно нейтрализовав деда. Тот, причитая, хромает на одну ногу и кривится от боли в ране почти сутки.

Как ни странно, её, Лали, мальчишка слушался, причем, буквально с благоговейным трепетом. Хотя вряд ли понимал хотя бы одно сказанное ею слово на русском языке. Они питали друг к другу взаимную симпатию, и девушка была просто влюблена в его огромные черные глаза с пушистыми ресницами. Этого чертенка, пусть и такого буйного, любили все. Поэтому ему быстро все прощалось.

— Пошли, чемо ламазо?**** /мой красавчик — кивнув в сторону каменных пристроек, обратилась к нему Лали.

Алико опасливо огляделся и, поняв, что за ним никто еще не гонится, охотно поплелся за ней, вальяжно расставляя ноги. Пока она распределяла корм, он играл с крольчатами, широко улыбаясь своей задорной детской улыбкой в несколько уцелевших зуба. Ей всегда было интересно, это последствия его опасного образа жизни или же обычного поедания конфет?

Через час измученная Тинатин примчалась за внуком. Алико спрятался за Лали, обхватив тонкими ручонками ее колени.

— Так напугал меня, — сокрушалась бедная женщина, — а если бы с ним что случилось? Как я жила бы! Ох…

Девушка подвела его к бабушке, и та моментально сгребла его в охапку и расцеловала.

— Дурачок мой маленький. В гроб меня загонишь ведь…

Тата расставляла чашки с чаем и сладости, посмеиваясь и цокая.

— Вот же шалопай, всё ему с рук сходит! Авазаки!****

Лали просто обожала эти посиделки, этот местный смешанный колорит, который вызывал у нее трепет и ностальгию по детству, и этот старейший район Тбилиси. Все здесь было для нее теплым, родным, милым. Неудивительно, что уже полтора месяца, проведенных у таты с дедом, ей казались полутора часами — так летело здесь время.

Сбежав из Сочи в поисках покоя, Лали знала, что не найдет пристанища лучше. Да и вопросов здесь лишних никто не задавал. Просто любили.

Решение пришло в голову моментально. Стоя под горячими струями воды после несанкционированного купания в море девушка признала, что сложившаяся ситуация грозится окончательно разрушить ее изнутри. И если она поддастся, то ничего уже не спасет от образовавшейся бездны негатива, злости и жалости к себе. Лали не узнавала себя, готовая в ужасе отшатнуться от мыслей, которые до этого лезли ей в голову. Так не могло продолжаться.

Утром заявление об уходе было на столе отца, чемодан собран, билет куплен. Ей было ровным счетом наплевать, как подпишут эту бумажку. А он был весьма удивлен и раздосадован, думая, что Лали обижена на него из-за должности. Но она его успокоила, уверяя, что это роли в ее решении не играет.

В конце концов, кто она в этом холдинге? Дочь одного из основателей? Почетный акционер? Выклянчившая у родителя должность в отделе управления кадрами? У родителя, который считал, что ей не особо и надо заниматься этим бизнесом, ведь акции способны прокормить каждую из его дочерей до конца жизни. А у этого детища был свой король. Ваграм. Ей же была отведена роль теневой королевы, его жены. Самой Лали предоставили полную свободу заниматься тем, чем ей хочется. А что она? Она упрямо соперничала с Ваграмом, пытаясь доказать, что может взлететь до достигнутых им высот.

Какой гнусный обман подсознания. Не может. Не хочет ни капли.

Наверное, стоит поблагодарить Ваграма за то, что назначил на эту должность Аэлиту. Возможно, если бы не это событие, Лали еще долго обманывала бы себя, не желая взглянуть правде в глаза. А правда заключалась в том, что мир бизнеса ее не интересует. Заграничные тренинги, форумы, мастер-классы, повышения квалификаций — все было ради соперничества. Может, стоило бы сейчас сокрушаться и причитать, что годы потрачены зря, но нет. Лали была прагматичной девушкой и ценила весь полученный опыт. Он ей пригодится.

Жизнь у таты с дедом протекала иначе. Было что-то подкупающе простое, даже непостижимое, сакральное в их повседневном укладе. Милое, настоящее. Со стороны может показаться, что это день сурка — быт, живность, всё те же соседи десятки лет. А ей так нравилось… И она так нуждалась в этой перезагрузке.

Дни действительно летели неумолимо быстро. А Лали не могла надышаться этой свободой, покоем в душе. Мысль о том, что ей давно пора вернуться, вызывала практически панические атаки. Сколько бы ни прошло времени, ничто ее не подготовит к грядущим изменениям. К браку без чувств, к любовницам, к постоянным столкновениям взглядов. И самое главное — к тому, какой она становится из-за этих переживаний. Анализируя свое поведение в последние несколько месяцев, девушка приходила в отчаяние. Неужели это все было с ней и по ее же вине?..

К счастью, заниматься психоанализом у нее почти не было сил. Хозяйство, огород, посиделки с многочисленными родственниками — все это занимало бо′льшую часть повседневного расписания. И только ночью, когда глаза слипались от усталости, где-то на уровне подсознания тревожный звоночек оповещал ее о том, что стоило бы разобраться в своих чувствах…

Ваграм ей снился постоянно. Не отпускал, даже здесь он терзал ее душу, потому что неизменно гнался за ней во сне, а она все убегала и убегала, в конечном итоге находясь в тупике. Фрейд бы сказал, что это полностью отражает ситуацию в реальности, и был бы прав. Но как не хотелось думать об этом…

— Завтра непременно приходите, — Тинатин встала, взяв внука за руку. — Если Алико не сожжет дом, вечером отметим день рождения Отара.

Лали рассмеялась, запихивая несколько конфет мальчишке в карман, пока никто не видит. Его глаза лукаво блестели, а сам он с обожанием посмотрел на нее.

Дальше ее ждали грандиозные планы — помощь дедушке в огороде, а также закрутки с татой. Девушка с большим энтузиазмом взялась за дело, тем более что работа всегда сопровождалась интересными смешными историями.

Следующее утро порадовало их невероятным солнышком и непривычной для конца октября жарой. Лали налегке выбежала из дома, вновь услышав крики соседки. Та неслась по улице, пытаясь загнать обратно кур, выпущенных Алико. Стоило ей поймать парочку и перекинуть во двор, как тут же этот хулиган перебрасывал их обратно.

Тинатин что-то кричала, ругалась с ним, но Лали не понимала, о чем речь, признав лишь несколько грузинских слов— «убью», «Боже мой» и «скотина».

Как всегда, выходка заставила ее смеяться до боли в животе. Ей показалось, Алико, будучи таким активным и свободолюбивым, просто хотел порадовать запертых животных личным пространством. Немного придя в себя, она кинулась к женщине, помогая ей отогнать кур от дороги.

Мальчишка, увидев, что его любимица пришла на помощь бабушке, как ни в чем не бывало, переметнулся в их лагерь, и теперь гнался за пернатыми, заставляя их вернуться в курятник. Тинатин в изумлении сыпала проклятиями и пыталась отшлепать внука, но тот, пританцовывая и виляя своей круглой попой, все время уворачивался. Это добило Лали, которая так и стояла посреди проезжей части, запрокинув голову и хохоча.

Благодаря раннему часу, машин практически не было. Редкие же из них просто объезжали место происшествия. Поэтому, когда где-то рядом остановился внушительный престижный внедорожник, Алико бросил свое занятие и уставился на автомобиль с интересом. Девушка, у которой никак не получалось успокоиться, проследила за его взглядом. И вмиг выпрямилась, увидев человека, сидящего за рулем.

Ваграм вышел и медленно приблизился к ним, лениво поднимая очки. Зеленого цвета поло и светлые джинсы ему невероятно шли. Лали и не помнила, когда в последний раз видела его в одежде вне делового стиля. И сейчас, пока он шагал, с удивлением отмечала, что кажется намного моложе. А, может, дело в слабой улыбке, тронувшей его губы, или же в глазах, в которых плясали бесенята? Выглядел мужчина как истинный представитель власть и денег имущих, и присущая ему аура уверенно и моментально распространялась вокруг. Да так, что пульс участился.

— Привет, — произнес Ваграм.

Вот так просто и легко.

Словно и не было ничего плохого.

А у нее внутри все так сложно.

А потом он протянул руку и вытащил перышко из ее волос.

И до Лали вдруг дошло, что она предстала перед ним в простых шортиках и майке, в потрепанных кедах, да и с дурацкими косичками, которые заплетала тата, чтобы внучке легче работалось. Ваграм увидел ее гоняющей кур и ржущей, как лошадь, на всю улицу.

Не совсем так ей представлялась их следующая встреча. Краска стыда залила лицо. Как так-то? Почему стоит ему появиться, у нее тут же возникают какие-то комплексы, которых раньше не замечала? Перед глазами вдруг возникла четкая картинка, как он идет в обнимку с Аэлитой в брендовом платье… Уж она-то никогда не позволила бы себе щеголять в таком виде.

Наверное, именно эта сцена стала причиной тому резкому тону, которым девушка ответила:

— Привет. Что ты здесь делаешь?

— Ищу свежие куриные потроха, не поверишь, — издевательски, но совсем по-доброму произнес Ваграм.

Что-то в нем изменилось, и Лали напряглась, не ожидая ничего хорошего.

Видимо, мальчишка почувствовал ее тревогу, потому что вдруг вклинился между ними, вздернув подбородок, едва доходящий до уровня колен мужчины. Это весьма позабавило второго. Он опустился на корточки и широко улыбнулся.

— Спокойно, джигит. Я не враг ей.

Лали еле сдержалась, чтобы не фыркнуть. Не враг он, ага. Дражайший друг.

— Он тебя не понимает, говорит пока только на грузинском.

Ваграм протянул ему руку, и Алико смачным хлопком пожал ее практически сразу.

— Ничего, мы с ним по-мужски пообщаемся.

Досадно, конечно, но, кажется, самоуверенный дяденька приглянулся мальчику. Он немного отступил и уже без всякой враждебности во взгляде изучал незнакомца, то и дело, косясь в сторону машины.

— Хочешь покататься?..

— Алико! — громогласно обломала планы ребенка Тинатин. — Алико!

— Ваграм! — радостно воскликнула тата одновременно с соседкой.

Трагикомедия — ни дать ни взять.

Судьба в виде двух пожилых женщин разлучила проникшихся друг к другу симпатией мужчин. Алико увели с целью наказать, хотя, это вряд ли получится. А Ваграма стиснули в объятиях.

— Сынок, молодец, что приехал!

Его утащили в дом, на пороге которого их встречал дедушка. Лали плелась где-то сзади, все еще раздосадованная своим внешним видом и внезапным появлением жениха. Хотелось бы ей привести себя в порядок, но слишком много чести будет их гостю, да и все равно идти с землей копаться. Но сначала тата велела ей подавать угощения.

— Ты с дороги голодный, да? Что тебе приготовить? Может, Лали хотя бы омлет из домашних яиц сделает для начала?

Девушка настолько обалдела от данного предложения, донесшегося из гостиной, что обожгла палец, зажигая плиту.

— Ну, если Лали сделает, то можно…

Что?! Гад! А сколько издевки в голосе? Жаль, она не видит его, иначе так и убила бы взглядом.

— Красавица моя, сделай жениху омлет, накрой стол, хорошо? — зашла тата в кухню. — Я пойду принесу варенье из подвала.

Пришлось заткнуться и выполнять. Не могла же Лали отказать ей.

Девушка открыла холодильник и в нерешительности уставилась на яйца. Вот незадача, сколько же ест этот мустанг? Решив не заморачиваться, она достала десять штук и помыла их перед использованием.

Спустя какое-то время стол был накрыт. Его ждали пышный омлет, мясное, сырное ассорти, зелень, различные соленья и много чего другого. Лали как раз закончила сервировать, когда Ваграм вместе с дедушкой вошел.

— Ты извини, сынок, мы-то уже поели. Я к тебе позже присоединюсь, кофе попьем.

И он оставил их вдвоем. Пока Ваграм устраивался, Лали резала хлеб, стоя к нему спиной.

— Ты поправилась.

Рука замерла в воздухе от услышанного.

— Очень тактично, спасибо, — проклиная шортики, пробубнила девушка.

— Ты всегда ищешь плохое в моих словах. Странно как-то.

Она обернулась и положила корзинку перед ним и, глядя в глаза, произнесла:

— А ты когда-нибудь говорил мне что-то хорошее?

— Мм… — делая вид, что задумался. — Но я могу исправиться. Например, сейчас я имел в виду, что ты выглядишь очень хорошо, смена обстановки пошла на пользу. Перед тем, как ты сбежала, выглядела, будто анорексичка.

— А-а… Это и есть то, что я должна воспринимать как «хорошее»? Сначала назвать меня коровушкой, а потом анорексичкой? И что значит «перед тем, как ты сбежала»?

Ваграм задорно улыбнулся, даже совсем по-мальчишески.

— Настоящая женщина, все перевернула. Я просто хотел сказать, что ты выглядишь великолепно.

Лали фыркнула.

— А с пером на голове и с косичками, так, вообще — вождь краснокожих. Такая экзотика.

Она не удержалась и рассмеялась вместе с ним.

— Ну, вот, другое дело. Теперь я верю, что ты Ротинянц Ваграм, а не его вежливый двойник, — проворчала Лали.

Припозднившаяся тата вошла в кухню с вареньями в руках и стала вытирать банки.

— Я тебе разные принесла, Ваграм джан.

— У него одно место слипнется, — пробубнила себе под нос Лали, доставая пиалы.

— А почему ты ночью выехал? К чему такая спешка? — уселась напротив него женщина.

— Это спонтанно получилось. Я выехал почти в четыре утра.

— Ты доехал сюда за пять часов?!

Лали ошарашенно развернулась, уставившись на Ваграма во все глаза.

— Получается, да.

— Сумасшедший! Зачем так гнать?..

— Так не мог больше без тебя, — начал он, получив порцию испепеляющего взгляда, — да и ты забыла, что через две недели наша свадьба. Скинула все на родных, убежала куда-то… А у нас столько нерешенных вопросов.

Тата, которой Лали все представила совершенно в ином свете, думая, что внучка как ответственный человек закончила дела и приехала погостить, вопросительно нахмурила лоб.

— Все, что от меня требовалось, я сделала. Платье заказала, подружку невесты выбрала.

— Да, белобрысая подружка невесты это самое главное.

Женщина удивилась еще больше:

— Эмили покрасила волосы?!

Лали с грохотом опустила посуду с вареньем на стол.

— Это он про Антона, тат.

Кажется, собеседники поняли, что девушка не настроена обсуждать эту тему, поэтому перешли к приятным воспоминаниям.

— Спасибо за завтрак, было очень вкусно, — вставая, обратился к ней Ваграм с улыбкой. — Сразу видно, готовила с любовью.

Лали приподняла уголки губ в ехидной ухмылке, так и говорящей, кушайте, не обляпайтесь.

— Послезавтра утром мы выезжаем.

— С чего это? — не выдержала девушка и огрызнулась. — Я сказала, что за несколько дней до свадьбы приеду с татой и дедом. И планы свои менять не собираюсь.

Тата подошла к внучке и нежными короткими движениями погладила по руке в успокаивающем жесте.

— Ну-ну, полно. Раз муж говорит, значит, надо ехать.

— Он мне не муж! Как приехал, так и уедет!

С этими словами разгневанная невеста вышла из кухни, направляясь к деду в огород. Они даже не женаты, а ей уже приказы отдают, дожили!

— Ничего, это предсвадебное. Нервы сдают! — послышалось вдогонку.

Да, конечно, думалось ей.

Значит, рядом с ним у неё пожизненно было «предсвадебное», а она просто не знала, как это назвать!..

Только появился — не прошло и получаса, как опять перевернул всё внутри…