Лали. Судьбоносная

Глава 6

«Гордость пришла на помощь раненому сердцу…»

Жюльетта Бенцони «На тринадцати ветрах»

Антон давно ушел, оставив Лали выздоравливать и набираться сил для воплощения задуманных мыслей. Все же они немного пугали девушку, но пути для отступления она не видела. Надо было срочно что-то решать, чтобы дальше не стать еще большим посмешищем.

Как ни крути, Антон идеально вписывается в ее планы, причем, возможно, его присутствие поможет ускорить возникновение разрушительного поворота. Ваграм его не особо жаловал, да и бывало, намекал, что между партнерами что-то есть. Смех, да и только.

Антон — это отдельная важная страница жизни Лали. Безусловно, он очень привлекателен, его обожает вся семья девушки, они выросли вместе, часто гуляли, проводили время вне своих танцевальных занятий. В конце концов, их первые победы были совместными, принесшими мириады ярких впечатлений на всю оставшуюся жизнь. И он был одним из самых близких для нее людей, с которым можно поговорить по душам.

Но чувства? У Лали с самого детства на них табу. Клеймо «зарезервированной» всегда было с ней, поэтому она никогда не давала волю своему воображению, зная, что это бессмысленно. И Антона она никак не могла полюбить. Только как друга. Был момент, когда у него возникло это ощущение, что он влюблен в Лали, но она настолько строго его проинструктировала о несбыточности этого «действа», что через короткий промежуток времени все вернулось на круги своя.

Уже спустя годы именно Лали проводила смехотворные заочные кастинги девушек, с которыми встречался ее друг в дальнейшем. Это было довольно увлекательно, да и с Антоном всегда легко. Приятным бонусом остается его неотразимая внешность эдакого типичного славянского богатыря — он подходил и по росту, и по силе. Красивый, с заигрывающим мягким взглядом, правильными чертами лица — ну просто идеальный герой-любовник. К слову, такого оттенка голубых глаз за свою жизнь девушка никогда больше не видела. Возможно, это первое, что стоит в списке его достоинств, покоряющих противоположный пол.

Антон, несмотря на всю свою сногсшибательность, был довольно флегматичен, к каким-то невероятным вершинам не стремился, углубился в то, что нравилось ему с детства, пошел по этому пути и не стал интересоваться ничем больше. Если брать в целом, он был интересным собеседником, но с ним явно не поговоришь ни о геополитике, ни о международном праве, ни даже о бизнесе.

Чего не скажешь о Ваграме. Те редкие случаи в последние годы, когда Лали и Ваграм присутствовали на семейных вечерах, приводили к неизбежным спорам в различных областях, причем настолько цивилизованным образом, что никому со стороны и в голову не пришло бы, что это чистой воды война. Полемика велась на нейтральных тонах и с использованием фактов, и очень часто девушка с удивлением отмечала, что ее увлекает беседа, а иногда ей даже приходилось делать для себя весьма полезные заметки именно благодаря своему собеседнику. Казалось, нет ничего, в чем он не разбирался бы. Но нисколько этим не кичился, хотя для нее всегда оставался эталоном высокомерия и всезнайства. Бесспорно, Ваграм являлся одним из самых умных, разносторонне развитых мужчин, которых она знала.

Но в этой игре Лали собиралась его обойти.

Совещание подходило к концу, девушка рассматривала каталог выпущенной продукции, пытаясь скрыть свое возмущение из-за состоявшегося обсуждения. Женские халаты, которые в лучшем случае можно было назвать «халатиками», шокировали ее безбожно короткой длиной, в чем она не видела никакой функциональности. Когда мнение было озвучено, ее просто высмеяли. И кто же делал это рьянее всех?

— Мы все осведомлены о Вашем прекрасном классическом вкусе, Лали Левоновна, но это немного скучно и старомодно.

Она бросила в него холодный обманчиво-спокойный взгляд, но отвечать не стала. Все присутствующие знали, что они помолвлены, иобсуждение длины халата с такими комментариями, как у Ваграма, выглядело довольно двусмысленно.

Видимо, его эго было неудовлетворенно этим молчанием, поэтому, после того, как все разошлись, над головой девушки раздался вопрос:

— Надеюсь, ты не обиделась, что я назвал тебя монашкой?

— А ты назвал меня монашкой? — безэмоционально поинтересовалась Лали, закрывая блокнот.

— А ты этого, правда, не заметила?

Она наконец-то подняла взгляд на него, чтобы произнести следующую фразу:

— Понимаю, что в это сложно поверить, но многое, что исходит от тебя, я не замечаю.

Улыбка тронула его губы, он подался вперед, глядя ей в глаза.

— Я верю, моя Лали, верю, что ты очень стараешься не замечать.

На миг оба застыли.

Как и в прошлый раз, от слова «моя» что-то внутри нее очень странно заныло, заставило напрячься и отступить. Поэтому девушка поспешно отвернулась, вставая с места.

— Чертовски приятно, когда оказываешься прав и не получаешь отпора, — с насмешкой произнес Ваграм ей в спину.

Лали прошла к выходу, поколебалась долю секунды, затем развернулась к нему. Как и ожидала, мужчина внимательно следил за ее действиями.

— До вечера, Ваграм.

Игривость ее тона изумила не только адресата, но и саму девушку. Но она никак не смогла отказать себе в удовольствии поставить на место этого высокомерного типа. Пусть немного помучается, гадая, что на нее нашло. А уж вечером, чего бы ей это ни стоило, Лали его выведет из себя.

— А мне, вот, правда, интересно, он тебе хотя бы раз звонил, когда ты лежала пластом?

Лали пыталась застегнуть очередное платье в примерочной, когда до нее донесся вопрос Антона. Что греха таить, она и сама им задавалась. Не с мыслью о том, что ей этого хотелось бы — уж меньше всего в таком состоянии она желала слышать Ваграма, но девушке казалось, что в их ситуации хотя бы толика внимания от жениха — это дань правилам приличия, которые обе стороны не хотели нарушать. Хотя бы ради родителей.

— Не звонил, — ответила она, справившись с застежкой и выходя в зал.

Медленно покрутилась перед своим зрителем и улыбнулась возникшей на его лице мине.

— Боже, Лали! И чем все эти платья отличаются друг от друга? Такое ощущение, что едешь не на светскую вечеринку, а на прием к Елизавете Второй! Ты, кажется, наоборот, хотела что-то раскрепощенное! А пока…я только убеждаюсь — хоть и с досадой — что ты реально монашка!

— С моей стороны было весьма опрометчиво рассказать тебе об утреннем разговоре.

Лали действительно пожалела о том, что в сердцах поведала другу о ситуации на работе. Сейчас он будто использовал все против нее же самой.

— Ну, не дуйся, Лали! Я же правду тебе говорю. Изначально у тебя был боевой настрой, а потом ты даешь заднюю, снова выбирая классические платья.

— Никогда не понимала, почему девушкам в фильмах так нравится ходить на шопинг с друзьями. Сплошной атас! — с досадой выдала она и вернулась в примерочную.

— Эти друзья — геи, в основном. У них вкус лучше, видимо.

Смешок Антона был красноречивее слов. Стебаться он очень любил.

Сняв платье, девушка взяла с вешалки следующее и покрутила в руках. Потом улыбнулась как-то обреченно, приняв свое поражение. Зря только разозлилась, Антон действительно прав. Все наряды почти одинакового кроя, определенной длины. Ни одно не подходило на ту роль, которую Лали себе выбрала на грядущий вечер. Ей хотелось произвести фурор именно чем-то откровенным, чтобы сбить спесь с Ваграма. Да. Вот так банально и абсолютно по-детски. А дополнит образ Антон, с которым она появится.

— Ладно! Неси то платье, которое нам показали в самом начале! — выкрикнула девушка, удерживая смешок от реакции друга.

Через пять секунд одеяние самым бессовестным образом было перекинуто сверху, минуя запертую дверь. Лали немигающим взглядом уставилась на приземлившийся в руки наряд.

— Так ты его уже припас заранее! — вырвалось у нее в изумленно-обвинительным тоне.

— Не благодари! — довольный смех, — я тебя слишком хорошо знаю!

Да уж, довольно досадно, что ты настолько предсказуема. Но что делать: раз решилась на авантюру, надевай «доспехи»…

— И все же, Лали, я не понимаю. А если вдруг вы поженитесь, как ты сможешь прожить с типом, которому плевать на тебя? Даже будучи твоим женихом, он не звонил тебе справиться о здоровье!

Вот так Антон вновь озвучил ее мысли. Иногда Лали даже бесило, что он знает ее настолько хорошо. Слишком.

— Мы никогда не общались с ним, ты сам знаешь. К счастью для меня, он не лицемер и не названивает мне после изменения статуса наших отношений. Меня все устраивает, не хочу лишних сложностей.

— О, да! Ведь в этом случае тебе придется с ним разговаривать наедине! Или ты его просто защищаешь? Может, ты передумала, теперь хочешь за него замуж?

— Я передумала, Антон. Кажется, ты со мной никуда не пойдешь! Настрой сбиваешь!

Перепалка друзей через закрытую примерочную вызывала улыбки консультантов бутика, которые время от времени проверяли, нужно ли что клиентам. Антон улыбался всем в ответ, особенно усердно — самым хорошеньким среди них. Вечер намечался довольно веселый, хотя он и чувствовал скрытую нервозность Лали.

Когда девушка показалась в последнем наряде, мужчина присвистнул.

— Знаешь, даже я был бы против, чтобы моя невеста щеголяла в таком, это слишком соблазнительно, — видя, что она с ним согласна и собирается уже переодеться, Антон подбежал к ней и заставил вновь взглянуть на себя в зеркало, — не спеши, дай договорить. Ты выглядишь изумительно, все на этом вечере тебя знают, никто не станет сомневаться в твоей добродетели.

Она фыркнула, разглаживая складки, а уговоры продолжались:

— Ты хотела взбесить Ваграма? Это твой шанс. Платье — отпад. Шик. Утонченное и с изюминкой.

— И соблазнительное, — повторила девушка, задумчиво закусив губу.

— И пусть. Ты уже невеста, статус позволяет что-то такое, от чего никто не посмеет подумать, будто ты ищешь покровителя.

Мелодичный, но довольно печальный смех Лали удивил Антона.

— Он у меня с рождения, я его никогда не искала.

Хотелось бы ей, как и всем девушкам, быть влюбленной, не спать ночами, разговаривая по телефону под одеялом в юном возрасте, чтобы родители не слышали… Мечтать, витать в облаках. Любить и быть любимой, да так, чтобы каждый раз от этой мысли сердце сжимало от счастья. Мимолетных поцелуев, прогулок под ручку, даже ссор, а затем примирений. Нормальных человеческих отношений, банальных и истертых, как сам этот мир. Чтобы кто-то постоянно думал о ней, чтобы она была значима, боготворима.

Но… Видимо, у жизни, у судьбы, у отца — у всех были на нее свои планы.

Лали повернулась вбок, разглядывая свой силуэт в этом платье. В конце концов, почему бы и нет? Чего страшиться?

— Берем, — вынесла свой вердикт вслух, обрадовав Антона. — Надоело быть предсказуемой и делать все то, что от меня ожидают.

— Так-так! Настоящий бунт! Я в полном восторге! — потирая руки.

— Ну, все. Пора бежать, мне еще надо отпарить этот шедевр. Только я, видимо, могу покупать одежду на мероприятие за несколько часов до самого мероприятия.

Лали быстро переоделась, они прошли к кассе, обсуждая детали вечера.

— Заеду вовремя. Но тебе прощаю, если немного задержишься…

Девушка улыбнулась, щелкнув друга по носу, как это часто бывало.

— Еще чего! Когда это такое случалось?!

— Вот коварная вредная перфекционистка. Я только настроился на поедание вкусностей у вас дома.

Лали села в подъехавшее такси, предварительно уложив огромную коробку рядом.

— Я тебе с собой заверну, бедолага!

Машина тронулась, распространяя по улице приятный женский смех.

Антон проводил ее с ухмылкой. Господи, как же он хотел, чтобы этот редкий чистый экземпляр был счастлив и всегда улыбался…

Так, неужели этого не будет?..