Ландо Калриссиан и арфа души народа Шару

Пролог

Сабакк!

Было немилосердно жарко. Молодой игрок, кинув на стол чип-карты, небрежно сгреб принесенный ими выигрыш. Ничего не значащая добавка к столь же незначительной прибыли вечера. Какие-то жалкие пятьсот кредитов. Наверное, виновата жара. Или разыгралось воображение.

Несмотря на то что астероид Осеон 2795 находился к местному солнцу ближе большинства своих собратьев, система жизнеобеспечения и кондиционирования на нем была ничуть не лучше чем на остальных населенных обломках этой системы. Казалось, можно кожей ощутить бьющее в сухую поверхность излучение центральной звезды, почувствовать, как оно впитывается в железные и никелевые породы, просачивается в здания, а стены каждой комнаты словно горят его смертоносным жаром. Особенно в этой комнате.

Похоже, местных не обошло стороной это жуткое ощущение. Они разоблачились вплоть до шорт и маек уже после второй сдачи карт еще часа два назад и выглядели такими же измученными и потными, каким ощущал себя молодой игрок. Капли влаги сконденсировались на внешней поверхности стакана и одна за другой стекали по его запястью в форменный рукав с золотой окантовкой.

Игрок сделал глоток из стакана, радуясь хотя бы тому, что в кои-то веки можно не опасаться напитка. Это была просто вода. Пьянки здесь явно были не в почете. Большинство присутствующих с наслаждением глотали все ту же воду.

Ну, и местечко! Осеон 2795 был сборищем бедноты в раю плутократов. Серейший шахтерский астероид каких поискать, безжалостно втиснутый в звездную печку. Он болтался в системе курортов и домов для отдыха крупнейших богачей в Галактике, словно странствующий мусорщик. Игрок предпочел бы вообще никогда не слышать об этом уголке. Вот что бывает, если следуешь советам служащих космопорта.

И кто сказал, что разработчики руды всегда богаты? Капля жидкости скатилась по его шее и исчезла за высоким воротником форменного пиджака.

Он без азарта перетасовал карты раз, второй, третий, потом еще дважды, дал насквозь пропотевшему игроку по правую руку сбить колоду и раздал по две карты. С трудом дождался, когда любители оценят свои расклады. Жара тормозила мысли всех играющих.

Начальные ставки были добавлены к анте в центре стола. Сумма не походила на большой куш ни по каким стандартам, но привлекала участников сегодняшнего вечернего упражнения в теории вероятности — людишек, которые очень боялись бедности. Для них игрок был романтической фигурой, профессиональным искателем приключений, явившимся извне родной звездной системы, обладателем частного звездолета и репутации невероятно удачливого человека. Они, игроки на микроставки, сидели за столом в задней комнате и отчаянно старались поразить его. И игроку с огорчением пришлось признать, что им удалось: с такими темпами ему придется перекачать энергию из электробритвы в корабельную систему, чтобы взлететь с этого всеми забытого планетоида. Наличие собственного корабля подразумевает не столько возможность купить его (лично он выиграл его в сабакк в предпоследней системе на своем пути), сколько возможность им пользоваться. Пока что ставка на этот мирок была проигрышной.

Вернувшись к картам, он увидел, что сдал себе минус девять: Равновесие плюс двойку мечей. Не слишком многообещающе, даже в лучшие времена, но сабакк всегда был игрой крутых поворотов, зачастую для этого стоило перевернуть всего лишь одну чип-карту. А иногда и переворачивать не надо… Он с громадным интересом сверлил взглядом двойку. Изображение на электронном прямоугольнике расплылось и потускнело, затем вернулось в фокус и превратилось в семерку шестов. Теперь у него было минус четыре: незначительное, но все же улучшение. Он отказался поднимать ставку и кинул фишку на тридцать кредиток в общий котел.

Значит, изначальная семерка шестов у кого-то на руках или в колоде на столе стала чем-то совсем другим. Он наблюдал за раскрасневшимися от жары лицами игроков и не видел ничего нового. Каждая из семидесяти восьми чип-карт трансформировалась с произвольными интервалами, если только она не лежала в тонком интерференционном поле на игровом столе. Игра от этого становилась быстротекущей и щекочущей нервы. Молодой игрок считал ее расслабляющей. Обычно.

— Я возьму карту, капитан Калриссиан, будьте любезны, — сказала Ветт Фори, главный смотритель раскопок на астероиде.

Фори сидела слева от Ландо, крепкая на вид, непонятного возраста, с удивительно мягкой улыбкой, окруженной множеством морщинок. Одета она была в грубый хлопчатобумажный костюм не первой свежести. Дама ставила много — по крайней мере, для этой чересчур осторожной толпы — и стабильно проигрывала весь вечер, как будто ее занимало нечто более важное, чем игра и жара. Нераскуренная сигара лежала на краю стола рядом с ее локтем.

— Пожалуйста, зовите меня Ландо, — ответил игрок, сдавая ей чип-карту. — Когда вы называете меня «капитан Калриссиан», я кажусь сам себе одноглазым командиром давшего деру имперского дредноута. Мой «Тысячелетний сокол» всего лишь маленький старый фрахтовик.

Он ждал, не выдаст ли она хоть чем-нибудь, какую получила карту. Ничего.

Через стол донесся низкий смешок. Арун Феб, помощник смотрителя, тоже взял карту. На животе его закоптелой рубашки красовалась выжженная дыра, а под мышками — темные пятна.

Как и его начальница, он был низкорослым. Похоже, такими были все шахтеры. Небольшой рост при их работе, без сомнения, относился к достоинствам. Арун Феб носил темную густую, коротко стриженную бородку, зато его розовый скальп ослепительно блестел в свете ламп. Он затянулся сигарой и хмуро взглянул на три карты у себя в руке.

— О, во имя Края, я не могу принять решение! — раздался сетующий возглас. — Можете вернуться ко мне позже, капитан Калриссиан?

Ландо мысленно застонал. Так продолжалось весь вечер: оттдефа Осуно Уэтт постоянно выигрывал. Вероятно, благодаря своей исключительной тактике — беспрерывно раздражать окружающих. Он был таким же чужаком на Осеоне, как и молодой капитан, но, несмотря на его замешательство и вид, словно ему смертельно требуется помощь во всех его начинаниях, играющие проявляли к нему гораздо меньше благосклонности, чем к Ландо.

— Извините, оттдефа, но вы знаете, что так нельзя. Будете брать карту или нет?

Уэтт скорчил мину невероятной концентрации, которая наверняка пользовалась большим успехом во времена его учебы в университете.

«Оттдефа», вспомнил Ландо, являлось названием то ли ученой, то ли академической степени, которую присваивали в системе Лекуа. Эквивалент профессора.

Уэтт был тощий, как голодный дух, до смешного высокий, седовласый нытик с пронзительным голосом и хронической нерешительностью. Ему понадобилось двадцать минут, чтобы заказать напиток в самом начале игры, а когда напиток уже принесли, он умудрился сменить заказ. Ландо не питал к нему симпатии.

— Ну что ж, хорошо. Если вы настаиваете, я возьму карту, — наконец сказал Уэтт.

— Превосходно, — Ландо сдал карту.

Два варианта: либо профессор был заядлым игроком в покер, либо слишком рассеянным, чтобы оценить, хорошая у него на руках комбинация или плохая. Калриссиан перевел взгляд на следующего игрока по правую руку от Уэтта.

— Констебль Фуна?

Т. Лунд Фуна, местный представитель закона и порядка в подчинении старшего администратора Осеона, был квадратным и плотным молодым человеком с шапкой кудрявых волос на голове. По всей видимости, его должность была далеко не самой доходной. Форменная туника, которая понуро висела на спинке его стула, выглядела такой же потертой и заношенной, как рабочая одежда шахтеров. Сигареты он курил одну за другой, едва удерживая их дрожащими потными пальцами. Он провел мокрым от пота платком по подбородку.

— Мне ничего не нужно.

— Сдающий берет карту.

Пришел «Идиот», нулевой стоимости. Учитывая обстоятельства, Ландо сделал вывод, что карта очень к месту. Надо было лететь в систему Дэла, а не на Осеон. В лагерях беженцев выигрыш и то бывал больше.

Объявили новые ставки. Ветт Фори взяла четвертую карту, ее помощник сделал то же самое, не вынимая сигару изо рта. Оттдефа Уэтт не стал менять карты. Выпавший Калриссиану командор мечей поднял очки у него на руках до десяти. Начался финальный раунд ставок. Арун Феб и Ветт Фори вышли из игры. Один — с девятью, вторая — с минус девятью очками. Фуна держался из последних сил, и бисеринки пота усеивали его широкое лицо. Ландо уже готов был выйти из игры, когда неожиданно и восторженно Уэтт завопил: «Сабакк!» и кинул на потертое зеленое сукно госпожу шестов, четверку фляг и шестерку монет. Оттдефа жадно потянул к себе скромный выигрыш.

— Вот… не то чтобы драгоценности имперской короны и даже не знаменитое сокровище Рафы, но…

— Сокровище Рафы? — переспросила Ветт Фори.

Ей можно переключиться и на сокровища, подумал Ландо, все равно с картами у нее ничего не выходит.

— Я слышала о системе Рафа, — продолжила администратор шахт. — Да и кто не слышал? Эта система ближайшая к нам. Но вот ни о каком сокровище разговоров не было.

Профессор прочистил горло — трубный, похожий на гусиный гогот, звук. И произнес поставленным преподавательским тоном:

— Сокровище Рафы, или сокровище шару, к каковому названию мы склоняемся теперь. Не по имени системы, дорогуша, но по названию древней расы, которая процветала там когда-то, а потом исчезла без следа. Сокровище представляет большой интерес.

На морщинистом лице Ветт, которое во время игры было достаточно невыразительным, теперь было написано откровенное негодование тем, что принялись читать лекции. Она взяла сиротливо лежавшую сигару, воткнула ее между зубов и кинула уничтожающий взгляд через стол.

— Вот так и без следа? — недоверчиво фыркнул Арун Феб. — Я там был, приятель, и эти руины… этих, как ты их обозвал, шару? Да это ж самое большое скопище инженерных конструкций в известной Галактике. Более того, они покрывают в системе каждое небесное тело, если оно больше, чем мой палец. Они…

— Не есть сами шару, от которых не осталось и следа, — педантично и обидчиво настаивал Уэтт. — Мне ли не знать: я был антропологом-исследователем, нанятым новым губернатором системы Рафа.

— Чего такого могло понадобиться бюрократу от ручного антрополога? — прямо спросил Феб.

Он выпустил последнее кольцо дыма и смял сигару о край вакуумной пепельницы. Сделал большой глоток воды. Она потекла по его подбородку и промочила ворот грязной рубахи.

— Ну, полагаю, ему понадобилась информация, чтобы ознакомиться со всеми аспектами своих новых обязанностей, — усмехнулся Уэтт. — Как вы, наверное, знаете, в той системе существует гуманоидная раса. И все их религиозные практики вращаются вокруг остатков их легенд о давным-давно потерянных шару. Новый губернатор очень добросовестен, очень.

— Да, — в конце концов сказал Калриссиан, который устал гадать, собирается антрополог раздавать карты или нет. — Но вы говорили о сокровище.

— Да, да, конечно, — на лице профессора появилось очень неприятное выражение. — Вас интересуют сокровища, капитан?

Да уж побольше, чем эта игра, подумал Ландо. Надо было лететь в систему Дэла, и плевать, что посадить корабль на астероид гораздо легче, чем на планету. И как только закончится этот фарс, именно туда он и полетит, даже если навигационные расчеты займут лет двадцать.

— Разве сокровища интересуют не всех? — нейтрально спросил капитан.

Он вынул из портсигара в кармане сигариллу и закурил. Значит, сокровище. Может быть, здесь все-таки можно узнать что-нибудь полезное.

— Ну не совсем всех. Что до моего интереса, — ученый с трудом начал мешать колоду из семидесяти восьми карт, — он носит исключительно научный. Какое мне дело до приземленного богатства?

Карта туда, и туда, и туда, и туда, и мне. И еще по одной…

— Тогда вы точно попали в нужное место! — загоготала Ветт Фори, забирая карты. — Никакого земного богатства вам и не перепадет! Вообще, что вы здесь забыли? Нам не нужны антропологи.

Констебль Фуна закурил следующую сигарету и с горечью сказал:

— Я видел его документы на въезд. Он изучает жизнь бедноты в зажиточных системах. На это выделили жирный имперский грант, если уж говорить о земном богатстве. Мы для него объекты изучения.

— Прошу вас, друг мой, не обижайтесь. Я стремлюсь лишь к углублению нашего понимания вселенной. И кто знает, возможно, знания, полученные мной, смогут повернуть все к лучшему в будущем. И не только для вас, но и для других.

— Не нужны нам одолжения! — Ветт Фори, Арун Феб и Т. Лунд Фуна рявкнули хором.

В повисшей неловкой тишине Ландо предложил:

— Тогда сделайте одолжение: расскажите об этом сокровище. А заодно сдайте карту.

Вновь были сделаны ставки и розданы карты. Калриссиан, который уже потерял интерес к игре с мизерной наживой, рассеянно наблюдал, как чип-карты в его руке меняют масть и достоинство. Гораздо большее внимание он уделял словам антрополога.

— Тока являются примитивными аборигенами системы Рафа. Как справедливо заметил помощник смотрителя Феб, они сосуществуют с нынешними колонистами среди руин древнего народа шару — невероятно огромных зданий, которые занимают почти каждый квадратный километр населенных планет. Повышаю на сто кредиток.

Арун Феб покачал головой, но кинул на сукно из тающей стопки пару фишек по пятьдесят кредиток. Ветт Фори спасовала с отвращением на круглом лице. Так и не зажженную сигару она положила на край стола. Фуна добавил еще пятьдесят кредиток.

— Все так, но на самом деле на Рафе важны только кристаллы жизни, которые выращиваются там.

Он щелкнул пальцем по крошечному драгоценному камешку в оправе на тонкой цепочке вокруг шеи.

— Важны, наверное, для вас, констебль, — заупрямился Уэтт. — Верно, сады жизни и выращиваемые в них кристаллы являются главным экспортным продуктом колонии, но мой интерес — и профессиональный интерес, за который мне платят, — это легенды племен тока, особенно те из них, которые касаются Арфы Души.

Ландо соизволил кинуть взгляд на карты. Госпожа монет, тройка шестов и четверка мечей. Он кинул в общий котел нужное количество фишек как раз в тот момент, когда тройка превратилась в пятерку фляг. Двадцать три.

— Сабакк! — Ландо сгреб самый крупный за вечер выигрыш и только тогда спросил: — Арфа Души? Это что еще такое?

Оттдефа Уэтт сморщился, как лежалый барабель, передавая остатки колоды Калриссиану.

— Всего лишь нелепое местное суеверие. Якобы существует потерянный магический артефакт, созданный для вызова шару, чтобы странным образом связанные с ними тока могли призвать их сюда в случае необходимости. Глупо, конечно, потому что они не могли быть современниками цивилизации, существовавшей миллионы лет назад. Никак не более, чем люди или динозавры…

— Я видел динозавров, — перебил Арун Феб. — На Траммисе III.

Гигантские рептилоиды с Траммиса III давно завоевали известность во всей Галактике, и вокруг стола прокатился смешок. Ландо перетасовал и раздал карты.

— Я так понимаю, у вас есть собственные теории? — Калриссиан выпустил изо рта облачко дыма. — Не желаете просветить нас?

Разговор о сокровище заставил всех немного расслабиться. Может, кроме Ветт Фори и ее помощника. Антрополог, судя по виду, желал, даже если бы ему пришлось излагать результаты своих исследований, стоя босиком на льду, а его торчащие в разные стороны волосы кто-нибудь при этом поджег.

— Видите ли, сэр, руины хоть и распространены повсеместно, но являются непроницаемыми, закрытыми со всех сторон без намека на входные отверстия. Боюсь сказать, что сокровища чужой культуры, насчитывающей миллионы лет, по-прежнему ждут первооткрывателя. Я не буду скрывать от вас, что несколько раз пробовал проникнуть внутрь. Но руины не только лишены входов, они абсолютно не поддаются вскрытию. Никакие инструменты или энергии не оставляют на их поверхности следа большего чем пятно. Повышаю на пятьсот. Констебль?

Тот неохотно кинул фишки на пять сотен кредиток. Ландо посмотрел на стол с умеренным удивлением и сам поднял ставки еще на сто.

— Сабакк!

Хм, так-то лучше. Теперь у него был отрыв в две тысячи кредиток. Он в третий раз сдал карты, про себя размышляя, какие могут оказаться перспективы для игрока в системе Рафа. Привлекательная идея: лишь несколько световых лет по прямой (не нужно особенных усилий в навигации) и большой космопорт с хорошими техническими службами — что для него означало помощь со стороны наземного контроля при посадке. Он еще не успел толком освоить «Тысячелетнего сокола». Ландо играл бы сейчас в системе Лэла, если бы не был так убийственно непрофессионален в навигации и в обращении с кораблем. Он отказался от длинного и сложного маршрута и посадки на труднодоступном летном поле в горах, несмотря на упорные слухи о хороших выигрышах и благоприятной для его профессии атмосфере. Но Рафа…

Ландо выиграл и третью партию, и четвертую. Пять с половиной тысяч кредиток. Перспектива вдохновляла его, и жара уже не казалась столь уд ручающей.

— Я бы сказал, капитан Калриссиан… — опять подал голос Уэтт.

Ставки росли, и он оказался единственным, кто сохранил интерес к отрывочному разговору.

— Да? — подстегнул его Ландо, раздавая карты.

— Видите ли, сэр, я… как бы это выразиться, в данный момент я несколько стеснен в средствах. Я, м-м, превысил ту сумму, которую позволяю себе тратить на вечерние развлечения, и я…

Капитан разочарованно отодвинулся от стола и взялся за сигариллу. Наверное, было слишком смело ожидать вытащить приличные деньги из этого научника.

— Я слишком много езжу, чтобы давать в кредит, оттдефа.

— Прекрасно понимаю, сэр и хотел бы… В общем, за какую сумму вы могли бы принять мультифазного робота второго класса, можно спросить?

— Один раз можно, — ровным тоном сообщил игрок. — Тридцать семь микрокредитов и использованный билет на шаттл. Я не занимаюсь оборудованием, оттдефа.

Затем появилась идея, и он передумал. Можно взять в аренду дроида-пилота, чтобы довести корабль отсюда до Рафы — или куда он решит отправиться. Дроид второго класса стоил немалых денег, примерно половину стоимости его собственного корабля. В этих обстоятельствах…

— Ладно, так и быть, тысяча кредитов, и не больше. Принимайте или выметайтесь.

Профессор остался недоволен, открыл рот, чтобы поторговаться, но, изучив выражение непоколебимости на лице Калриссиана, кивнул.

— Хорошо. Мне все равно негде его использовать. Он пытался помочь мне пробраться в руины шару, и…

— Будете брать карту, смотритель Фори? — перебил его Ландо.

— Выхожу. Ставки слишком высоки для меня, да и смена начинается через пятнадцать минут.

То же самое относилось и к Аруну Фебу. Они оба просидели еще партию, наблюдая, для разнообразия, как проигрывают другие. Осуно Уэтт, напротив, яростно повышал ставки на свою позаимствованную тысячу. Ему в этом активно помогал констебль Фуна. Ландо поддерживал каждое повышение, предлагал свои, и сумма на столе росла. Нужно было заканчивать игру так или иначе. Двойка мечей и четверка монет на руках. Оба оппонента взяли себе по дополнительной карте, и Ландо тоже. Беззвучно четверка сменилась на тройку фляг, а дополнительная — бывшая девяткой шестов, когда он брал ее, — превратилась в «Идиота».

— Сабакк! — заорал Калриссиан в двойном триумфе.

Судя по количеству денег на столе перед ним и отсутствию их перед Фуной и Уэттом, игра закончена.

— Где я могу забрать дроида, оттдефа? Я собираюсь немедленно поставить его работать на-вига…

— Рафа IV, капитан. Я оставил его там на хранение у местной компании по хранению грузов, намереваясь продать его там или послать за ним… ну-ну, не надо так злиться! Вот у меня номер ячейки, название и оценочный лист, подтверждающий настоящую стоимость. Можете взять их с собой или с их помощью получить за него честную цену здесь.

Ландо встал с короткой бурной вспышкой желания применить насилие. Да его обвели вокруг пальца, как дилетанта! — было его первой сознательной мыслью. У него есть маленький, но мощный пистолет — стало второй мыслью. Все это может кончиться для него смертью или тюрьмой на этом космическом комке грязи — стало трезвой третьей мыслью. На четвертую времени не хватило.

— Потише, сынок, — сказал констебль, беря руку игрока в захват. — Не нужно шуметь. Мы все здесь друзья. — Свободной рукой он указал на бумаги. — Оттдефа может выставить тебе полную сумму, скажем… погоди-ка, а это что?!

Калриссиан почувствовал, как нечто маленькое, круглое и холодное сунули под обшлаг его рукава. Он глянул вниз в тот момент, когда Фуна притворился, что вынимает это нечто, и мысленно застонал. Плоский диск сантиметра четыре в диаметре и сантиметр толщиной. Капитан точно знал, что это такое, хоть никогда в жизни и не пользовался ими.

— Жулик! — с негодованием воскликнул констебль. — Шулер! Он мог менять значения карт в пользу себе, когда пожелает! Ничего удивительного!

С яростным рыком Уэтт воспользовался мизерной гравитацией астероида и прыгнул через стол на Ландо. В середине его полета на голову профессора опустилась грязная груботканая куртка, а следом — костяшки тяжелого кулака Аруна Феба. Антрополог с жалобным писком грохнулся на стол.

— Сматывайся отсюда, парень! — выкрикнул Феб. — Я видел, как Фуна подбросил тебе диск!

Представитель закона кинулся на него с кулаками. Ветт Фори явно доверяла суждению своего помощника. И умела рассчитывать движения в отсутствие силы тяжести. Она перехватила первый попавшийся тяжелый объект — оказавшийся головой несчастного антрополога — и заехала им в лицо полицейскому офицеру. У того глаза сошлись на переносице, и он тяжело опустился на пол. Так и не отпустив затылок Уэтта, Фори выдернула у него из пальцев официальные на вид бумаги.

— Бери и уводи свой корабль с Осеона, Ландо. Я втемяшу Фуне, когда очнется, что он был не прав. Он не идиот. К тому же, в теории, он работает на меня.

Не первый поспешный уход в короткой, но полной событий карьере Ландо. Но помощь от тех, чьи деньги он выиграл, случалась редко. В порыве благодарности — и с чувством, что пожалеет, — он собрался кинуть выигрыш Фори.

— Не смей! — рыкнула она. — Хочешь, чтобы мы подумали, что ты выиграл их нечестно?

Позади нее Арун Феб с довольной улыбкой аккуратно тюкнул Фуну стальным кувшином по макушке. Поднял голову и кивнул, показывая, что согласен с начальницей.

Ландо ухмыльнулся, махнул рукой на прощанье и выскочил из дверей. Двадцать минут спустя на борту «Тысячелетнего сокола» он привинчивал спешно взятого в аренду дроида-пилота. Еще десять минут спустя он покинул систему Осеон и направился к системе Рафа. Там Уэтт не станет его искать. Он пытался убедить себя в этом.