«Есть по Чуйскому тракту дорога...»

Глеб Горышин

Рассказ «Есть по Чуйскому тракту дорога…» написан мною, кажется, в 1957 году. Это, собственно, мой первый рассказ (если не считать записей в тетрадях), перепечатанный на машинке, сохранившийся в архиве. Он нигде не опубликован — не потому, что «непроходимый по идейным соображениям». Просто это юношеский первый рассказ, легковесный, что ли… Я никому его и не предлагал.

Хорошо отлежавшись (более тридцати лет лежал), рассказ едва ли прибавил в весе. Но вот я его перечел и вдруг подумал, что раннее мое сочинение не лишено интереса сегодня: сохранило нечто общее, витавшее тогда в атмосфере: решимость впервые раскрепоститься.

Особенно это было заметно тогда в молодой литературе: кто как мог вылущивался из насаждаемого десятилетиями идеологического норматива; интерес перемещался в сторону отдельной человеческой души, единственного существования индивида, не совпадавшего с общей, набитой колеей. То есть в сторону самоценности человеческой личности.

Помню, меня тогда поразили первые рассказы Юрия Казакова — именно свободой самоизъявления, какой-то неуемностью личностного начала, игрою словом, никем до этого не тронутой правдой жизни… Значит, можно и так?

И еще, конечно, Хемингуэй, с его лапидарностью: «…сказал я…», «..сказал он…», «я выпил…», «он выпил…» И с впервые дозволенной долей секса… Самое это словечко «секс» тогда немногие знали, до осознания понятия «экзистенция» еще предстояло пахать и пахать…

Ну вот… Рассказ «Есть по Чуйскому тракту дорога…» произошел из мимолетного впечатления: ехал по Чуйскому тракту, заметил стоящий дом с вывеской «Ремонтер». Это и дало пищу воображению…

Остальное все выдумано. Что сохранилось в рассказе — живое, не пожелтело от вылеживания, — так это дух времени. Правда — дух не увял.

Нашлись в папках и стихотворения, всегда написанные где-нибудь в лесу, у воды, «с натуры», будто услышанные, схваченные. Иногда это ритмизованная проза, как в «Купании на озере Имандра…».