«История евреев — наша история»

Молодежь СНГ и иудаика В. Чаплин, г. Одесса

Еврейской системой образования на постсоветском пространстве был пройден путь от полуподпольных групп по изучению иврита и неформальных кружков еврейской интеллигенции, пытающейся в условиях тоталитарного государства изучать свою историю и культуру, до разветвленной сети школ, культурных учреждений и даже вузов и официально признанных научных центров.

Образование (в первую очередь, конечно, религиозное, но не только) всегда играло для еврейства важнейшую роль, не просто цементирующую нацию, но и придававшую смысл самому ее бытию. Согласно традиции, изучение Торы — это смысл и предназначение Израиля.

Иудаизм построен на культе мудрецов и книжников, а не героев-воителей. Наиболее распространенный персонаж еврейского сказочного фольклора — это ученик иешивы или праведный и образованный ребе, а не богатырь с большим мечом. Учеба всегда была наиболее почитаемым занятием в общине, а наиболее уважаемым человеком — получивший лучшее образование.

Еврейская история и культура интересуют отнюдь не только евреев. Наряду с «востоковедением», «индоевропеистикой» или «славистикой», это направление науки имеет собственный вполне самодостаточный статус. Междисциплинарный комплекс гуманитарных наук (истории, филологии, лингвистики, философии, социологии, этнографии, археологии и т. п.), связанных с изучением культуры еврейского народа, в русскоязычном контексте получил название «иудаики» (в англоязычных странах более распространено понятие «Jewish studies»). Иудаика прочно завоевала себе место под солнцем и активно развивается не только в Израиле, как можно было бы предположить, но и во всем мире, и заняты ее развитием отнюдь не только евреи. Практически во всех ведущих университетах и научных центрах мира существуют факультеты и институты, занятые «еврейскими штудиями» и преподаванием связанных с ними дисциплин. И если первоначально изучение еврейской цивилизации («Wiesenschaft des Judentum» как отдельная дисциплина обязана своим рождением немецким евреям-просветителям, деятелям Гаскалы) было для интеллектуалов-евреев попыткой определить собственную этническую идентичность, альтернативную религиозной, то теперь иудаика заняла равноправное место в системе гуманитарного знания.

Интерес к изучению еврейской истории и культуры в современном мире вполне объясним — ведь западная цивилизация во многом базируется на библейском мировоззрении, и заниматься иудаикой для европейца или американца означает в какой-то степени подбирать ключ к собственной культурно-цивилизационной истории.

В начале 1990-х годов стали возникать первые центры по изучению и преподаванию иудаики в рамках высшей школы. Почти одновременно возникли московские Государственная еврейская академия имени Маймонида (ГЕА), Еврейский университет в Москве (ЕУМ), отделение Project Judaica в Историко-архивном институте (ныне — Российский государственный гуманитарный университет (РГГУ), а также Международный Соломонов университет (МСУ) в Киеве и Петербургский еврейский университет (ныне — Петербургский институт иудаики (ПИИ).

Потребность в координации усилий деятелей еврейского образования и исследователей ощущалась очень отчетливо. В августе 1994 года такой координационный центр был создан. Им стал «Сэфер». Московский Центр научных работников и преподавателей иудаики в вузах «Сэфер» является вполне самостоятельным филиалом Международного центра университетского преподавания еврейской цивилизации (МЦУПЕЦ — Еврейский университет Иерусалима).

Центр «Сэфер» наладил сотрудничество не только с «еврейскими» вузами, но и со многими университетами в странах СНГ и Балтии, в которых читаются курсы по широкому спектру еврейских дисциплин — библеистике, семитологии, еврейской мысли, истории, культуре, литературе, преподаются иврит, идиш, арамейский и другие еврейские языки.

Каждое лето центр «Сэфер» совместно с Ассоциацией студентов иудаики (ранее — Ассоциация молодых исследователей иудаики) проводит молодежные конференции для студентов, аспирантов и молодых исследователей. Как правило, «детские» конференции тоже проходят в Москве, за исключением 2000 года, когда в качестве места проведения был выбран Санкт-Петербург. Наверное, не будет преувеличением сказать, что «сэферовские» конференции, как их называют, являются каждый год главным событием в области исследования иудаики и самым ярким свидетельством того, что исследования в области Jewish Studies, которые осуществляются в России, Украине и других постсоветских странах, соответствуют мировому уровню.

Каждое лето и зиму для молодежи «Сэфэр» организует «Школы» под Москвой, Киевом и Харьковом. В настоящее время ведется подготовка к Полевым школам по иудаике, проведение которых планируется в различных регионах Украины и России летом 2004 г. Полевые школы, помимо учебных задач, ставят своей целью описание и сохранение памятников материальной и духовной культуры восточноевропейского еврейства и будут включать в себя, кроме учебных занятий на соответствующие темы, также полевые исследования (эпиграфические, этнографические, археологические работы).

Центр активно работает со студентами, аспирантами и молодыми исследователями. Начиная с 1997 года, действует программа по стажировке наиболее талантливых и перспективных молодых специалистов в Еврейском университете Иерусалима. Эта программа, получившая название «Эшнав», имеет две ступени — для молодых исследователей, получающих возможность консультироваться у ведущих университетских специалистов, и для будущих преподавателей, которым оказывается помощь в подготовке собственных курсов. Несомненно, что стажировки, общение с учеными высочайшего класса и возможность работать в богатейших библиотеках повышают уровень молодых специалистов и являются залогом качественного развития отечественной иудаики в будущем, ведь образованная молодежь — это и есть будущее науки.

При написании использовалась статья Вячеслава Лихачева

«Еврейское образование на просторах СНГ»

Евреи и неевреи — специфика контактов Творилова Юлия, г. Одесса

Видные деятели партии, называющей себя коммунистической, и когда-то считавшейся образцово интернационалистской, подхватывают грязное знамя своих идеологических врагов начала века — черносотенцев. Широко используются лозунги о «еврейском засилье», о «продавшейся евреям прессе», в парламентский лексикон возвращается считавшееся уже в прошлом веке площадной бранью в России слово «жид», ведутся рассуждения о «коренных» и «некоренных» народах страны и т. д. Результаты политики, навеянной такими «идеями», уже оказались роковыми для исторической судьбы России в уходящем столетии. Надеемся все же, что здравомыслие российского народа позволит избежать новой беды в следующем веке, связанной с угрозой того, что в ответ может возникнуть вопрос: «А кто собственно «коренной» на Северном Кавказе (Татарии, Башкирии, Якутии и т. д.)?» Положение в Чечне и во многих бывших советских республиках демонстрирует наглядные примеры ответа на него. Но раз уж зашла речь о «коренных», то нелишне указать, даже не вдаваясь в очень древнюю историю, что, согласно древнерусским летописям, еврейские (иудейские) общины существовали на территории Древней Руси еще задолго до принятия христианства при князе Владимире.

Вместе с тем, в связи с обострением общественного интереса к соответствующей тематике, видимо, необходимо хотя бы кратко напомнить историко-филологическую эволюцию понятий «еврей» и «жид» в российской общественно-политической традиции, несмотря на то, что этот сюжет считался исчерпанным уже в XIX веке.

Наименование «еврей» происходит от еврейского глагола «авар» (пересекать, переходить) и, согласно библейской традиции, все спутники патриарха Авраама, перешедшие реку Евфрат, направляясь по призыву Всевышнего в Святую землю, считались «пересекшими, перешедшими (реку)», людьми «иври», в русском произношении — «евреями». Отсюда пошло, что «евреи» — это все потомки родоначальника народа — патриарха Авраама. Такое название стало «родовым». Однако та же традиция определяет, что Б-жественный Завет передался не всем потомкам Авраама, а только соответственно через его сына — патриарха Исаака — внуку — патриарху Иакову (другое его имя — Израиль). В связи с этим для избранного Б-гом народа возникает новое название — «сыны Израиля» или израильтяне. Формально оно является видовым относительно более широкого наименования «евреи», однако впоследствии такое различие забылось, и эти имена стали синонимами. Отметим попутно, что ситуация радикально изменилась после создания современного государства Израиль, поскольку его гражданами могут быть и не евреи, а с другой стороны, большинство евреев мира не являются гражданами этого государства, то есть они, в гражданском смысле, «не израильтяне».

У патриарха Иакова-Израиля — от четырех жен, как повествует книга Брешит (Бытия в русской Библии), было 12 сыновей, потомки которых составили особое колено (род). После исхода из Египта эти роды расселились в Святой Земле, расположенной между берегами Иордана и Средиземным морем. Удел, полученный коленом четвертого сына Иакова Иудой, был расположен в южной части страны, и столицей его стал священный город Иерусалим. Имя Иуда является русской формой передачи древнееврейского имени «Иеhуда», буквально — «Тот, кого хвалят, превозносят» (имеется в виду, разумеется, Б-г). В дальнейшем в этом уделе сформировалось государство Иудея, а после исчезновения в результате угона в ассирийский плен в 722 г. до н. э. остальных колен Израиля, только жители Иудеи оставались преемниками духовного наследия патриархов. Они пережили вавилонское пленение, восстановление и падение второго иудейского царства, разрушение римлянами в 70 г. н. э. Иерусалима и Иерусалимского Храма. Поэтому еще в древности иудеями стали называть всех приверженцев религии Моисея, иначе говоря, «иудеи» стало как бы третьим именем народа наряду с именами «евреи» и «сыны Израиля». В начале новой эры на греческом языке еврейская религия именовалась «иудаисмос» (иудаизм в современном русском). На латыни «иудей» произносится как «иудеус», а по-гречески «иудайос».

Кстати сказать, христианство, возникшее в недрах иудаизма, восприняло многие еврейские библейские имена, причем наряду с широко распространенными Иваном, Захаром, Марией, Анной и другими можно указать также и Абрама, Исаака, Иуду. Последнее имя было весьма популярно в древности. Например, среди первых учеников основателя христианства были два Иуды; один — предатель, а другой — верный последователь Иисуса (Иисус — латинская форма передачи еврейского имени Иошуа). От имени Иуды произошла русская фамилия Юдины, а, к примеру, одного из приближенных генералов последнего русского императора звали Николай Иудович Иванов.

Поскольку в еврейской среде вплоть до эпохи Просвещения, начавшейся для нее только в конце XVIII в., безраздельно господствовало сознание неразделимости понятий религии и народа, то имя иудея стало самоназванием народа. Однако на разных языках оно, естественно, произносилось по-разному. В английском приняло форму «джу», во французском — «жюиф», на итальянском — «джудео», тюрки произносят его как «джигут», молдаване — «жидан», немцы — «юде» (отсюда «ид» на идише), финны — «юталайнен», для курьеза укажем китайское произношение «ютериэнь». В славянских странах оно произносилось как «жид».

Среди славистов распространено мнение, что славяне, в частности, Балканского полуострова, восприняли это наименование из Италии. В древнейших памятниках славянской письменности, в частности, в первых переводах Библии и, например, в древнерусском летописном своде «Повести временных лет» в разных местах встречаются наименования «еврей» и «жид», явно не показывая пренебрежительности второго варианта названия. Например, в «Повести временных лет» проповедник христианства, излагая князю Владимиру священную историю, так говорит о рождении Моисея: «В си же времена родился Моисий въ жидехъ. Ту абье повеле царь ражающая дети жидовьские въметати в реку», — но несколькими строками ниже: «Моисий же, убив егюптянина, обидящего евреянина». («Повесть временных лет», Москва-Ленинград, 1950, т. I, с.66) Далее, по словам этого миссионера, будущий «царь жидовескъ» Иисус родился «въ Вифлевоме жидовьстемь». (там же, с.70) Таким образом, наименование «жид», «жидовский» применяется к святым для христианина понятиям и именам Библии. В древнерусских былинах упоминается «Жидовин — могуч богатырь».

В собрании В.И. Даля имеется такая русская народная примета: «девка с полными ведрами, жид, волк, медведь — добрая встреча; пустые ведра, поп, монах, лиса, заяц, белка — к худу». (В. Даль, Месяцеслов. Суеверия. Приметы. Причуды. Стихии. Пословицы русского народа., СПб, 1992, с.48) Наименование «евреянин» (еврей) используется значительно реже, хотя также известно. Такое положение сохранялось в славянских странах и в последующие века. Более того, документы польско-литовского государства, включавшего тогда территории современных Украины, Белоруссии, Литвы и, частично, России, показывают, что имя «жид» использовалось самими евреями как самоназвание. Многие знатные шляхтичи называли их этим словом, сопровождая его самыми уважительными эпитетами. Характерный пример: польский воевода Ян Заберезиньский 4 января 1519 г. письменно заверяет, что должен «пану Айзаку Езофовичу, жиду берестейскому» определенную сумму денег, которую обязуется возвратить «его милости» в известный срок. В России положение начинает меняться в XVIII в. Если в Библии на славянском языке, напечатанной в г. Остроге (Украина) в 1581 г. апостол Павел говорит, что он жидовин из Тарса (Деяния Апостолов 21:39), то в славянской Библии, изданной в 1753 году (Елизаветинская Библия) в Петербурге это слово заменено на «иудеянин», хотя в остальных местах слово «жид» оставлено без изменения. Как писал в 1913 г. известный переводчик Талмуда на русский язык Переферкович, это является первым документальным свидетельством приобретения словом «жид» оскорбительного значения, или, говоря языком современной науки, отрицательной коннотации. (И. Берлин, «Исторические судьбы еврейского народа на территории Русского государства», Петербург, 1919, с.169).

Начиная с царствования Екатерины II, наименование «жид» удаляется из всех официальных документов Российской Империи и заменяется понятиями «еврей» или лицо «иудейского вероисповедания». Уже в обращении императрицы о переходе Белоруссии в 1772 г. под власть Российской короны говорится, что «еврейские общества, жительствующие в присоединенных к Империи Российской городах и землях, будут оставлены и сохранены при всех свободах, коими они ныне в рассуждении закона и имуществах своих пользуются». (Ю. Гессен, «История еврейского народа в России», Москва-Иерусалим, 1993, с.47).

Уже Достоевскому приходилось оправдываться: «Уж не потому ли обвиняют меня в «ненависти», что я называю еврея «жидом»? Но… я не думаю, чтоб это было так обидно»… («Еврейский вопрос». «Дневник писателя за 1877 г.» Собр. соч., т.25, с.75, Л., 1983). Перед революцией слово «жид» рассматривалось российской публицистикой, кроме откровенно погромной, уже как элемент ненормативной лексики. Иным было положение у писателей малороссийских (украинских) или связанных с Украиной. Тут надо указать, что к началу XX столетия в Великороссии, то есть вне «черты оседлости евреев», согласно тогдашнему законодательству было разрешено проживание 320 тыс. евреев, в достаточной степени усвоивших русский язык и культуру. Среди них были богатые купцы, банкиры, лица с высшим образованием, квалифицированные ремесленники, отставные солдаты, отслужившие при Николае I длительный срок солдатской службы, а в Сибири и других весьма отдаленных местах — ссыльные революционеры. Основная масса традиционного еврейства (около 5 млн. чел.), говорящего на языке идиш, оставалась в пределах «черты оседлости» — на Украине, в Белоруссии, Литве, Польше, то есть территориях, входивших, как было указано выше, до конца XVIII в. в состав Польско-Литовского государства. Там языковая ситуация практически не менялась и повсеместно продолжалось использование слова «жид».

Характерны примеры из произведений Гоголя, написанных на украинском материале. В повести «Тарас Бульба» евреи сами именуют себя «жидами», а герой повести Тарас так обращается к варшавским евреям с мольбой о спасении своего любимого сына от казни: «Слушайте, жиды!» — сказал он, и в словах его было что-то восторженное: «Вы все на свете можете сделать, выкопаете хоть из дна морского… Освободите мне моего Остапа!» (Н.В. Гоголь, «Тарас Бульба», Собр. соч., 1949, т.2, с.130). Очевидно, что в таких положениях не употребляют оскорбительных наименований тех, у кого просят содействия. Наверняка такой великолепный стилист как Гоголь, независимо от своего отношения к евреям, не допустил бы такой оплошности, если бы существовало другое наименование.

Совершенно ясно, что в польско-украинской среде имя «жид» по-прежнему не носило сугубо оскорбительного характера. Разумеется, это относится и к творчеству тогдашних украинских писателей, в частности, Т. Шевченко. Характерен в связи с этим скандал, разразившийся в 1861 г., когда издававшийся в Петербурге малороссийский (украинский) журнал «Основа» употребил слово «жид». Это вызвало такую бурю возмущения и негодования со стороны русской публицистики, что редакции пришлось долго публично объяснять, что это слово на украинском языке не имеет бранного характера. Известный русско-украинский историк и публицист Костомаров, защищая позицию «Основы», обиженно писал: «за иудеев восстает на нас вся литературная Великороссия. Врагов у нас много, враги сильны!» (Н.И. Костомаров, Иудеям. // Н.И. Костомаров, Русские eii?iaou. I. 1996, № 282–300).

При Советской власти, особенно в период гражданской войны, слова «жид» и «жидовская власть» стали расхожими в антисоветской пропаганде белогвардейцев. Естественно, советскими властями наименование «жид» воспринималось тогда и после гражданской войны как контрреволюция со всеми вытекающими отсюда, часто весьма тяжелыми, последствиями. Характерен анекдот того времени: человек на трамвайной остановке сообщает, что он подъевреивает трамвай, намекая на опасение употребить во избежание неприятностей слово «поджидает». Во время Великой Отечественной войны геббельсовская пропаганда и ее местные пособники пытались использовать слово «жид», уже в явно издевательских целях, характеризуя правительство СССР как «жидовское», что еще больше усилило отрицательное эмоциональное значение этого слова.

Такое положение постепенно привело за долгие годы советской власти к устранению наименования «жид» также из украинского литературного языка и замене его на «еврей». Изменение настолько укоренилось, что вряд ли на возврат к прошлому сегодня решатся даже самые ярые борцы с «москальским» наследием. Правда, на территории западной Украины, находившейся до 1939 г. в составе Польши, процесс такого переосмысления начался только с включением этой территории в состав СССР. В своих мемуарах Н.С. Хрущев вспоминает один эпизод из посещения им в качестве Первого секретаря Украины в 1940 г. Львова, главного города области: «Когда мы собрались на митинг во Львовском оперном театре, то пригласили туда и украинцев, и поляков, и евреев, в основном рабочих, хотя пришла и интеллигенция. Выступали там среди других и евреи, и нам странно было слышать, когда они говорили: «Мы жиды и от имени жидов заявляем и прочее…» Потом в кулуарах я спрашивал: «Отчего вы так говорите о евреях? Вы произносите «жиды», ведь это оскорбительно! Мне отвечали: «А у нас считается оскорбительным, когда нас называют евреями». (Мемуары Хрущева. // Вопросы истории, М., 1990, № 7. с.91).

С подобной ситуацией столкнулся и уроженец Польши бывший премьер-министр Израиля Менахем Бегин, попавший в 1941 в лагерь в Воркуте. Там он встретился с репрессированным видным советским коммунистом, евреем по происхождению, по фамилии Гарин. Между ними часто происходили споры на идеологической почве. Бегин вспоминает: «Однажды Гарин отчитал меня за «постыдное унижение» перед антисемитами. Он слышал мои разговоры с поляками и обратил внимание, что мы пользуемся словом «жид». «Жид, — сказал Гарин, — это оскорбительное слово, которое употребляют только антисемиты, и в Советском Союзе оно запрещено. И вот я — сионист, гордящийся якобы своим еврейством, не только позволяю полякам говорить «жид», «жидовский», но и сам в разговоре с ними без зазрения совести произношу это антисемитское ругательство.» Я как мог объяснил Гарину, что если в России слово «жид» звучит оскорбительно, то в Польше оно является обычным словом и польские антисемиты, желая выказать свое презрение, говорят «еврей». Гарин выслушал меня, но не согласился. «Это талмудизм, — сказал он. — Слово «жид» является антисемитским во всех языках…» (М. Бегин, В белые ночи, Иерусалим-Москва, 1991, № 220–221).

Подобное значение в отношении слова «жид» сохраняется и сегодня в Польше, Чехии и Словакии. Еврейская боевая организация, поднявшая восстание в Варшаве в 1942 г., называла себя по-польски «жидовска организация бойова», на памятнике павшим бойцам варшавского гетто написаны по-польски слова «народ жидовский», а в Праге имеется старое еврейское кладбище, называемое по-чешски «жидовским».

Возвращаясь к российско-советской действительности, следует указать что такое отношение к слову «жид», как относящемуся к ненормативной оскорбительной лексике, сохранялось в течение советского периода, несмотря на все зигзаги реальной политики. Иногда его эмоциональную функцию выполняло словесное клеймо «безродный космополит», а позднее уже чисто политическое понятие — «сионист». В бытовой лексике сегодня слово «жид» — иногда искренне, а чаще всего — лукаво применяется для обозначения еврея «жадного, плохого, наглого, вороватого плута и обманщика», противопоставляемого еврею — «хорошему и умному».

В заключение хотелось бы еще раз подчеркнуть, что предметом этой заметки является только краткое изложение эволюции значения понятий «жид» и «еврей» в российском обществе, а не проблемы пресловутого еврейского вопроса.

Источник: Всеволод Вихнович (Санкт-Петербург)

Л. Шептицкий

В 1963 году некий израильтянин рассказал в «Яд ва-Шем», что в годы Катастрофы его спас украинец в городе Львове. Спустя три года израильтянин подал в «Яд ва-Шем» официальную просьбу воздать положенную почесть спасителю. Отдел праведников «Яд ва-Шем» завел папку за номером 421 — дело о присвоении звания «Праведник мира» украинцу Андрею Шептицкому. Обсуждать его начали в 1967-м. Сегодня 2002-й, успело наступить следующее тысячелетие. Три с половиной десятилетия гадают: давать звание? не давать?

О чем спор? Проситель, спасенный Давид Кахана — человек уважаемый, честности несомненной; до войны известный львовский раввин и педагог, кандидат на должность раввина в Войске Польском, в войну узник Львовского гетто и Яновского концлагеря, после войны — главный раввин израильских военно-воздушных сил и главный раввин в аргентинской столице Буэнос-Айресе. Спаситель — личность еще значительнее: по отцовской линии граф, из семьи галицийских бояр и киевских митрополитов, по материнской линии — внук знаменитого польского драматурга А. Фредро, интеллектуал, тремя европейскими университетами обученный философии, теологии и праву, религиозный и народный лидер, глава греко-католической (униатской) церкви Восточной Галиции и президент Украинского национального совета во Львове, митрополит Андрей Шептицкий. В годы войны он и руководимые им священники укрывали евреев, при этом авторитет Шептицкого у нацистов сыграл спасительную роль.

Дело совершенно, кажется, бесспорное, но вот как возмутительно затянулось. А рав Кахана, инициатор дела Шептицкого, помимо всех блистательных заслуг еще и — надо же! — член той самой комиссии «Яд ва-Шем», которая присуждает звание праведника. Грубо говоря, у Шептицкого в комиссии блат, протекция…

Так же грубо заметим: Шептицкий — покойник; он умер в 1944 году. Сегодня праведнику перепадают определенные житейские блага вплоть до обеспеченного проживания в Израиле — соблазн жуликам. У комиссии забота и морока — отсечь самозванцев, настырно требующих себе награды за выдуманные подвиги спасения евреев. А мертвому ничего не надо. У Шептицкого и наследников, жаждущих льгот, нет — стало быть, надувательства ждать неоткуда. Бери, комиссия, свидетельства, вникай, голосуй и — слава праведнику Андрею Шептицкому.

Нет!

Когда дошло до голосования в 1981 году, то вышло: из 13 членов комиссии двое воздержались (среди них, судя по протоколу, деликатный рав Кахана), пятеро за присуждение звания и шесть — против. Отказать! Большинством в один голос!

Отчего же столько лет волокита, споры, сыр-бор, слова плещутся? Десятки разговоров, заседаний, публикаций в Израиле, на Украине, за океаном, захлест и перехлест мнений.

Пишет в «Яд ва-Шем» один из спасенных Шептицким: «Прискорбно, если «Яд ва-Шем» не могут убедить данные под присягой свидетельства и бесчисленные документы, что спасение евреев митрополитом Шептицким проводилось как последовательная политика с большим риском для учреждений и людей, осуществлявших это спасение. Вместо этого «Яд ва-Шем» склонился в пользу различных манипуляций, из политических соображений рисующих митрополита как германского пособника… Повторяя эти необоснованные обвинения, «Яд ва-Шем» ставит себя в весьма двусмысленное положение, которого хотелось бы избежать».

Отвечает «Яд ва-Шем» спасенному: «Трудно понять, почему еврей может требовать от еврейского народа в лице «Яд ва-Шем» воздать публично почесть человеку, который не только громогласно стоял за победу в войне нацистской Германии, но… и благословил создание украинской дивизии СС и даже провел эту церемонию в собственном соборе. Вспомним при этом миллионы евреев, убитых частями СС на территории Украины. Ни одно еврейское учреждение не может связать свое имя с такими делами».

Пишет в «Яд ва-Шем» Львовское еврейское общество: «Уважаемые господа! Мы второй раз обращаемся к вам по вопросу присвоения митрополиту Андрею Шептицкому почетного звания «Праведник мира». Нам известно, что этот вопрос рассматривался на комиссии, которая отказалась присвоить ему это звание… В этой комиссии сидят «сверхортодоксы», которые, не думая о последствиях этого решения, твердо стоят на своих позициях. Дескать, митрополит приветствовал Гитлера в начале его похода на Москву… Приветствие митрополита было связано с тем, что он надеялся на скорейшее падение большевистского сталинского режима… Но потом, когда он увидел, что делают гитлеровцы, первый занялся спасением евреев… Мы просим вас понять наше положение. Нам стыдно перед украинцами за действия вашей комиссии… Семь тысяч евреев Львова ждут вашего решения. Заместитель председателя (подпись)».

Пишет в «Яд ва-Шем» 80-летний А.К. из Ашкелона (стиль и орфография писем сохранены — Ред.):

«1. Заслуживает ли Шептицкий не только присвоения ему звания «Праведник мира», но даже обсуждения этого вопроса?.. Нет и нет; ибо даже только обсуждение является надругательством над памятью многомиллионных жертв, в т. ч. над памятью моей жены, детей и многочисленных родственников…

Как можно требовать присуждения звания «Праведник мира» тому, кто солидаризировался с убийством евреев, ибо чем как не солидарностью можно считать: (а) после вступления немецких войск во Львов на второй день… батальон украинских СС «Нахтигаль» по своей инициативе устроил побоище евреев — освящение знамен этого батальона и посылка приветственной телеграммы Гитлеру; (б) в Киеве исполнителями акции «Бабий Яр» и др. акций были преимущественно украинские бандиты разных мастей, а руководили ими деятели, специально прибывшие из западных областей Украины, т. е. из паствы митрополита Шептицкого, и его «протест» против этих акций также выразился… в поздравительной благодарственной телеграмме Гитлеру.

2. Как стараются наши «правозащитники» (в газетных выступлениях) придать особое значение письму Шептицкого, которое начиналось словами «Ты не должен убивать», хотя это письмо не имело никакого отношения к осуждению уничтожения евреев… Шептицкий призывал прекратить взаимные убийства христиан (украинцев и поляков), не упоминая, что те и другие убивают евреев, «правозащитники» оправдывают эти действия Шептицкого… разумной предосторожностью. А вот король Дании не думал о разумной предосторожности, когда в ответ на приказ о ношении евреями «желтой звезды» первый прикрепил такую звезду, показав пример своим подданным, которые последовали этому примеру и этим спасли еврейское население Дании.

3. В отношении [спасенных Шептицким еврейских] детей является доказанным, что это было церковное мероприятие по обращению в христианство, использовав их бедственное положение…

О тех (так в тексте — Ред.), кто так ревностно и настойчиво выступает в защиту погромщиков и убийц еврейского народа, можно объяснить тем, что одних шантажируют, используя темные пятна в их поведении, других подкупают, ведь говорят, что деньги не пахнут, нет, эти деньги пахнут и очень — пахнут еврейской кровью, а многие занимаются полуправдой, вводя этим в заблуждение.

Митрополит Шептицкий… заслуживает резкого осуждения за свои благодарственные заявления и другие действия, которые послужили примером и призывом для его паствы как побольше уничтожить евреев».

Автор из Ашкелона в искреннем гневе точен ли? Чтобы ненароком не обидеть кого и страстей не множить, я выпустил из цитированного письма фамилии его оппонентов и в дальнейшем сам постараюсь обходиться без имен. Отмечу лишь с благодарностью тех, чьи разноречивые, но равно полезные замечания помогли скроить этот текст: И. Гельстон, К. Гусарова, Н. Зейфман, Я. Сусленский, Ш. Швейбиш.

Политика, Ватикан и Гитлер, христианский антисемитизм и христианская любовь, убийство и спасение — что только не окутывает фигуру митрополита Андрея Шептицкого! Но вот еще несколько необходимых слов вокруг да около. Митрополит ведь — украинский, руководитель церкви в Восточной Галиции. Здесь переплелись перед войной разнонаправленные интересы поляков, украинцев и евреев.

Украина всегда жила то под Польшей, то под Россией. Крохотный период независимости после русской революции 1917 года выглядел лишь издевкой истории. В 20-30-е годы Восточная Галиция оказалась в составе Польши. Поляки и украинцы пестовали традиционную вражду. Шептицкий и по своему положению главы греко-католической (униатской) церкви, нацеленной на единение поляков-католиков и православных украинцев, и по своему знаменательному происхождению от польки и украинца стоял на сшибке польской великодержавности и украинской самостийности. Духовный вождь украинского национального движения за независимость, он в то же время старался умерить накал борьбы, доходившей до убийств противников, до угроз ему самому, пастырю.

Положение осложнялось евреями. Они во Львове составляли треть населения. Их, естественно, веками не любили: ни поляки — хозяева страны, ни украинцы — творцы хмельниччины, гайдамацких и петлюровских погромов. В годы становления польского государства при польско-украинских столкновениях каждая сторона громила евреев, обвиняя их в союзе с противником. Шептицкий — интеллектуал и гуманист христианского толка, знал иврит, дружил с евреями, он мог устроить у себя концерт еврейского религиозного хора, он встречался с еврейскими деятелями, помогал беднякам-евреям. Главным благотворительным делом митрополита было создание в 1903 году клиники для лечения всех больных без разбора по вере и национальности. В 1936-м из 13000 обратившихся в клинику десятую часть составили евреи.

В 1935-м, в приветствии митрополиту по случаю его семидесятилетия Львовская еврейская община отмечала популярность юбиляра среди евреев города. Поздравительный визит к нему еврейской делегации во главе с раввином Ихезкиелем Левиным был предложением сотрудничества двух общин, преследуемых поляками, — Шептицкий отвечал евреям взаимностью.

Своему клиру, где многих коробило «цацкание с жидами», митрополит был вынужден объяснять, что общается с евреями на иврите исключительно с целью доходчиво донести до народа Ветхого завета христианские истины. «Я доволен, если хоть одна заблудшая душа находит в моих словах отблеск Б-жественной истины, — писал Шептицкий в пастырском послании духовенству. — Моя помощь евреям-беднякам может стать Б-жественной милостью, возможностью приблизить их к христианскому учению».

Пастырь миссионерствовал, паства — юдофобствовала. Началась война, Гитлер и Сталин располовинили побежденную Польшу. Восточную Галицию оккупировали советские войска. Украинцы видели в них очередных поработителей, евреи — освободителей и от польского антисемитизма, и от нацистских преследований, от которых катили сюда волны еврейских беженцев из немецкой части Польши. Наехавшие «жиды» раздражали уже одним своим многотысячным количеством, необходимостью потесниться. Католический епископ Пшемысла жаловался в Рим, что новая власть отобрала у него для евреев одно из служебных зданий. Тут и Шептицкий проявил себя стандартным патриотом и христианином: 26 декабря 1939 года он тоже сообщал ватиканскому кардиналу о прибытии огромного числа евреев, «дополнительно отягощающих жизнь… Поразительно много евреев вторглись в экономику и придали советской власти черты мелкой жадности, характерной для еврейских лавочников». Его также волновало насаждаемое Советами безбожие в школах, где, как он отмечал, «руководят часто евреи или атеисты».

Сотрудничество евреев с советской властью, антирелигиозной и антиукраинской, наверно, немало возмущало митрополита. А нацистская антиславянская политика в ту пору еще никак не проявлялась, и когда немецкая армия ворвалась на Украину, Шептицкий, который был еще и лидером украинского национального движения во Львове, понадеялся выгадать независимое государство.

Украинская толпа куда меньше митрополита руководствовалась государственными соображениями, она просто видела в евреях, приголубленных советской властью, тех же большевиков. И распалялся застарелый антисемитизм. Тут и немцы постарались, ввинчивая в мозги понятие «жидо-большевики», — слово сложное, а срабатывало просто — мастера были геббельсовские пропагандисты, даже гроссмейстеры.

«И отправился я в Белые Столбы на братана да на психов поглядеть» (А. Галич) — известнейшая была крамольная песня. О психах у автора говорилось, что загремели на лечение кто от Сталина, кто от Гитлера. Вот и я в какой-то степени от Гитлера. Но не в психушку местную, а в Госфильмофонд, и, как в той балладе, «братан меня встречает в проходной», только на месте братана дорогой мой приятель, кинорежиссер-документалист, поднаторевший на нацистской и еврейской проблематике, поскольку работал когда-то на знаменитом антифашистском фильме. В здешнем киноархиве он как дома, и знает немецкий язык, и для него, старомодного русского интеллигента, «несть ни эллина, ни иудея» — все мне в удачу, и сидим мы с ним за просмотровым столом, крутим трофейную немецкую кинохронику первых дней войны с Советским Союзом.

Тарахтят диски стола, хлещут воздух хвосты отсмотренных пленок, скрежещут крышки жестяных коробок, мелькают на экране кадры: гитлеровские летчики-асы, бомбопад — торжествующий свист и победный взрыв, горящие деревни и вздыбленные городские руины, жалкие русские военнопленные и хохот бравых тевтонов, их мускулы из-под закатанных рукавов гимнастерок, украинские девчата, хлебом-солью привечающие германскую армию… И вступление немцев во Львов, радостные толпы горожан, гитлеровские офицеры стоят в открытых машинах, плывущих по ковру цветов на мостовых. Приветственные клики толпы…

На экране — тюремный двор. Молодые люди в темных костюмах вида «приличного», но потрепанные, видимо, битьем, с кровью и пятнами на семитских лицах, раскладывают на земле обгоревшие трупы. Неподалеку содрогающаяся толпа. Мой приятель переводит голос за кадром: «Советы перед уходом из города расстреляли заключенных и подожгли тюрьму. Германская армия предотвратила пожар. Теперь евреи, которые убивали узников, выносят тела своих жертв для опознания родственниками». Обугленные тела, изуродованные лица крупным планом. Родственники колотятся в рыданиях, кто-то яростно рвется к евреям. Немцы сдерживают толпу. Диктор: «Евреи безжалостно убили этих несчастных, и народ справедливо хочет покарать преступников. Но германские власти не допустят беззаконной расправы. Евреев-преступников будут судить, и они получат заслуженное наказание по закону». Так в кино.

А в жизни… Как христианские пасхальные представления казни Иисуса вздымали толпу на еврейский погром, так и спектакль во дворе львовской тюрьмы толкнул горожан, уже словно бы очевидцев еврейского палачества в подвалах НКВД, на улицы — мстить. Началась «тюремная акция» — избиение тысяч евреев. То был первый день города под немецкой властью.

Теперь — к делу номер 421, держа в уме все предыдущие соображения да в придачу подробность: митрополиту А. Шептицкому в 1941 году 76 лет, и он парализован почти полностью, двигаются только голова и, по некоторым сведениям, кисть правой руки.

Итак, перечень событий:

22 июня 1941 года. Нападение Германии на Советский Союз. Бомбардировка Львова. Из Кракова во Львов направились шесть украинцев-националистов для подготовки немецкой оккупации; они провели координационную встречу с митрополитом А. Шептицким.

30 июня 1941 года. Во Львов входят немецкие войска и сформированные немцами из 700 бежавших к ним украинских националистов батальоны «Роланд» и «Нахтигаль». Приветственные плакаты на улицах города заканчиваются призывами: «Бейте жидов и большевиков! Да здравствует Адольф Гитлер! Да здравствует Степан Бандера!» В городе находится 160–170 тысяч евреев.

30 июня — 3 июля 1941 года. Начало уничтожения евреев Львова украинцами — «Тюремная акция». В погромах на улицах и в тюрьмах погибло около семи тысяч евреев Львова.

30 июня 1941 года. К Шептицкому пришел его личный друг и главный раввин Львова профессор И. Левин с просьбой повлиять на украинских убийц: «Спасите тысячи жизней!» Шептицкий выразил надежду, что толпа скоро успокоится, и предложил Левину личное спасение в его резиденции. Левин отказался, на обратном пути был схвачен на улице, избит и затем убит в тюрьме после публичных пыток.

1 июля 1941 года. Митрополит Шептицкий публикует обращение к народу: «Мы приветствуем победоносную немецкую армию, которая освободила нас от врага». Он призвал украинцев быть верными Б-гу и правительству новой Украины во главе с Я. Стецько. В резиденции митрополита гостит г. Кох, офицер батальона «Нахтигаль», ведущий переговоры с Шептицким.

Июль 1941 года. Шептицкий встречается с руководителем ОУН (Организация украинских националистов) С. Бандерой и, как глава церкви, дает согласие на борьбу бандеровцев с большевиками. Евреев в те дни не отличали от большевиков.

25 июля 1941 года. Первый из «Дней Петлюры» — трехдневного погрома, в котором убито примерно 2000 евреев. Львовское радио передает призыв митрополита Шептицкого к населению помогать немецким властям; крестьян митрополит просит обеспечивать немецкую армию продуктами в благодарность за избавление от большевистского ига.

Август-октябрь 1941 года. Создание трудовых лагерей и облавы на евреев, высылаемых в эти лагеря. Начало уничтожения евреев Львова в Бельцском и Яновском лагерях.

23 сентября 1941 года. Письмо Шептицкого Гитлеру: «Как глава украинской греко-католической церкви я передаю Вашему превосходительству мои сердечные поздравления по поводу овладения столицей Украины — златоглавым городом на Днепре Киевом. Дело уничтожения и искоренения большевизма, которое Вы себе, как фюрер великого германского рейха, взяли за цель в этом походе, обеспечивает Вашему превосходительству благодарность всего христианского мира… Я буду молить Б-га о благословении победы, которая явится залогом длительного мира для Вашего превосходительства, германской армии и германской нации. С особым уважением Андрей граф Шептицкий, митрополит».

8-15 октября 1941 года. Выделение в городе «еврейского квартала» и переселение в него, сопровождающееся уничтожением 5000 евреев.

15 ноября 1941 года. Шептицкий пишет архиепископу Б. Твардовскому: «Безнаказанно действуют большевики-партизаны и жидовские банды».

14 января 1942 года. Шептицкий во главе группы националистических руководителей подписывает письмо Гитлеру: «Мы заверяем Вас, Ваше превосходительство, что руководящие круги на Украине стремятся к самому тесному сотрудничеству с Германией, чтобы объединенными силами немецкого и украинского народа… претворить в жизнь новый порядок на Украине и во всей Восточной Европе».

Февраль 1942 года. Шептицкий в письме рейхсфюреру СС Гиммлеру выражает сожаление по поводу обращения немцев с местным населением, особенно с евреями, и протестует против использования украинцев в антиеврейской деятельности. (С. Редлих, израильский историк, пишет в 1989 году: «По меньшей мере три свидетеля утверждают, что видели письмо Шептицкого Гиммлеру, однако мы не располагаем ни оригиналом, ни копией текста». Сам Шептицкий позднее в письме папе римскому также упоминает, что писал Гиммлеру).

Март 1942 года. Уничтожение в лагере Белжец 12 тысяч львовских евреев.

24 июня 1942 года. Уничтожение во Львове 6–8 тысяч евреев, которым прежде разрешили жить вне «еврейского квартала».

10–29 августа 1942 года. «Большая акция», уничтожено около 60 тысяч евреев.

29–31 августа 1942 года. Письмо Шептицкого папе римскому Пию Двенадцатому: «Немецкий режим, может быть, злее большевистского, он поистине дьявольский. Нет дня, чтобы не происходили наистрашнейшие преступления… Евреи их первые жертвы. Число евреев, убитых в нашей маленькой стране, вероятно, превышает 200000… Власти поначалу пытались сфабриковать документы, которые могли бы доказать, что авторами убийств были местные жители или полицаи. Но с течением времени они начали убивать евреев на улицах на глазах всех людей и без всякого стыда… Я протестовал пастырским посланием против убийств, послание было конфисковано, но прочитано пять или шесть раз на собраниях священников… Я также протестовал в письме, адресованном Гиммлеру, и пытаюсь повлиять на молодежь, чтобы не записывалась служить в полиции, где придется действовать против собственной совести… Все мы предчувствуем, что режим террора расширится и с еще большим давлением направится против… христиан. Палачи, привыкшие убивать евреев, тысячи невинных людей, привыкли к виду крови и жаждут кровопролития». Остальная часть письма (процентов 85) упоминает евреев лишь в трех строчках: «Единственное утешение в эти тяжкие времена: ничто не происходит не по воле Б-га. Я думаю, что среди убитых евреев немало душ, которые обратились к Б-гу…»

24 августа 1942 года. Шептицкий публикует разрешение крестьянам по воскресеньям и праздникам работать и не поститься, чтобы собирать урожай для немецкой армии.

7 сентября 1942 года. Часть «еврейского квартала» ограждена стеной и объявлена еврейским гетто.

Сентябрь 1942 года. Шептицкий принимает беглецов из гетто, сыновей раввина И. Левина, Курта и Натана, а также сыновей раввина К. Хамейдеса, Герберта и Леона, после чего священники митрополита скрывают их до конца войны. Шептицкий пишет письмо римскому кардиналу Тиссерану, в котором снова недоволен использованием украинцев в полиции для «развращающих душу действий».

Осень 1942 года. Тиф в гетто; ежедневно умирает около 50 человек.

Ноябрь 1942 года. Шептицкий публикует пастырское послание «Не убий», в котором напоминает пастве об известной библейской заповеди. В послании нет ни слова о евреях.

18–23 ноября 1942 года. Вывоз около 15 тысяч евреев из гетто на уничтожение в лагерях Белжец и Яновский.

5 декабря 1942 года. «Декабрьская акция» по уничтожению евреев.

1 января 1943 года. За полтора года оккупации истреблено примерно три четверти львовских евреев.

5–7 января 1943 года. Около 10 тысяч евреев отправлено на уничтожение.

Зима 1943 года. Еврейка Цецилия Стерн-Абрахам и ее дочь Лилит получают убежище сначала во дворце Шептицкого, затем в монастырях и приютах его епархии.

Начало марта 1943 года. 2000 евреев отправлены на уничтожение.

Весна 1943 года. Бежавший из Яновского лагеря раввин Д. Кахана скрывается до конца войны в резиденции митрополита А. Шептицкого. Прежде того Д. Кахана переправил А. Шептицкому еврейские книги и религиозные реликвии, они также были спрятаны. Жена и дочь Д. Кахана спасаются в других местах священниками униатской церкви.

17 марта 1943 года. «Акция отмщения» за убийство эсэсовца предположительно евреем. Убито около 1000 евреев.

Апрель 1943 года. Акция уничтожения еврейских полицейских и их семей. Шептицкого посещают высшие чины СС и руководитель германской разведки адмирал Канарис, чтобы заручиться поддержкой в деле создания украинской дивизии СС «Галичина». Будущий командир дивизии полковник СС Бизанц передал митрополиту 300000 злотых от генерал-губернатора Польши (куда входила Галиция) г. Франка. Бизанц отрапортовал, что Шептицкий проявил заинтересованность в создании дивизии. Он назначил старшим священником дивизии своего приближенного Лава и поручил епископу Иосифу Слипому провести церемонию присяги.

Май 1943 года. Убито 6000 евреев.

16 мая 1943 года. Дивизия СС «Галичина» приведена к присяге. Желающих вступить в нее оказалось больше, чем требовалось. До отправки на фронт дивизия в течение года выискивала и уничтожала в городе и окрестных лесах сбежавших от казней евреев.

2-16 июня 1943 года. Акция «окончательной ликвидации». Убито 20 тысяч евреев. Львов объявлен «юденфрай» — свободным от евреев.

22 июля 1944 года. Во Львов вступает Советская армия. К 21 сентября в городе и окрестностях обнаружено 3400 евреев, в том числе менее 100 детей. Уничтожено 98 процентов львовских евреев.

Весь период оккупации Шептицкий и его священники укрывали евреев. Помимо указанных выше известны имена спасенных Одеда Амаранта, Адама Ротфельда (Червонский в годы войны), Иосифа и Анны Подошиных и их сына Людвика. Спасено еврейских детей от 50 до 150, по данным очевидцев, а по газетным и книжным публикациям — несколько сот (у некоторых смелых авторов — тысячи).

Такова цепь событий, согласно документам и свидетельствам, без придумок. Эти факты и стали предметом обсуждений историков, юристов, журналистов, бывших узников, общественников…

Украинцы, желающие соскрести память о сотрудничестве родных националистов с гитлеровцами, евреи, пострадавшие от рук пособников нацизму, аферисты, воюющие ради корысти или самоутверждения, и искренние поборники справедливости, и патриоты, пекущиеся о добром имени своей Украины или своего Израиля, — все схватились о митрополите Шептицком, не развести.

Важны, однако, те, кто заседал в Комиссии по Праведникам «Яд ва-Шем» и в учрежденных по делу А. Шептицкого подкомиссиях, кто определял решение и непосредственно решал. В их компетентности и беспристрастности трудно усомниться — каждый с убедительным и удивительным прошлым: член Верховного суда, генерал, дипломат, историк, государственный обвинитель на процессе Эйхмана, раввин, парашютист — командир легендарной Ханы Сенеш, узник гетто, редактор «Энциклопедии Катастрофы», участник восстания Варшавского гетто, автор книги о Катастрофе, партизан… Они собирались для обсуждения дела Шептицкого в 1967 году (дважды), в 1979-м, 81-м, 84-м, 90-м и еще, и еще — к середине 1996 года набралось 12 заседаний, а потом опять говорили не раз.

Мнения, естественно, сталкивались, искры летели. Шеи не хватит оборачиваться на каждый голос:

— Митрополит Шептицкий на Украине — личность первого плана. Он сам говорил о себе: «Я как святой апостол Павел: в глазах еврея — еврей, в глазах грека — грек, в глазах всех я спаситель всех». Так и было: для украинцев национальный и религиозный вождь, для евреев — спаситель.

— Не мешает добавить четвертую характеристику Шептицкого: для немцев — верный союзник.

— Чтобы стать Праведником, по Положению «Яд ва-Шем», достаточно одного спасенного от смерти еврея. Мы же имеем достоверные свидетельства спасения Шептицким нескольких взрослых и десятков или сотен детей.

— Укрытие нескольких евреев в резиденции митрополита было незначительным эпизодом в его деятельности, нацеленной на интересы национальные (украинские) и религиозные (христианские), которые полностью противостояли интересам евреев Львова и Восточной Галиции.

— Шептицкий, приветствуя немецкое правление, как начало украинской независимости, указал цель нового национального правительства во главе с Я. Стецько: благополучие всех граждан «независимо от веры, национальности и социального положения». Тем самым Шептицкий защищал и евреев.

— Шептицкий благословил оккупантов и призвал народ к сотрудничеству с ними, что на деле было призывом к убийству евреев, ибо оно входило в программу нацистов. Он поддержал Я. Стецько — известного сторонника «очищения» Украины от евреев по гитлеровскому образцу. Как на все это смотрел рядовой украинец? Церковь освящает уничтожение жидов. В июле 1941 года Шептицкий согласился на расправу бандеровцев с большевиками, к которым относили всех евреев.

— Пастырское послание Шептицкого 1942 года под названием «Не убий» говорит о любви ко всем людям без исключения, а значит, и о любви к евреям. Имеются сведения, что в черновике послания было прямо указано слово «евреи» среди тех, кого не следует убивать. Но потом оно было вычеркнуто, может быть, кем-то другим, а Шептицкий хотел вступиться за евреев.

— Нацисты строили свой «новый порядок» в Европе на основе отрицания христианской культуры из-за ее еврейских основ, выраженных в Торе: «Не убий» и «Возлюби ближнего». Сделав именно эти два принципа темами своего послания «Не убий», Шептицкий сознательно подрывал основы «нового порядка», который нацисты возводили на трупах евреев.

— Во всех пастырских посланиях Шептицкого нет ни слова протеста против убийства евреев. Он подал голос только против участия украинцев в убийстве евреев. Но здесь его заботили не евреи, а нравственность его верующих, их «пагубное привыкание к убийству». О том и его послание «Не убий», где упомянуто, что в результате убийств останутся семьи без кормильцев. Ясно, что автор послания не имеет в виду евреев, которых уничтожали поголовно. Послание вызвано братоубийственной войной христиан, украинцев и поляков, — вот что волновало христианского пастыря Шептицкого.

— Если он в послании «Не убий» употребил слово «еврей», а потом вычеркнул его, то это означает лишь его боязнь противоречить немцам. О том, чего нет, нельзя гадать, тем более придумывать, будто Шептицкий подразумевал между жертвами евреев. Не упомянув евреев, он обрек их на смерть, он превратил послание в политическое убийство. Ведь Шептицкий — не частное лицо, для большого государственного и религиозного деятеля важно не только то, что он делает, но и что он не делает — это тоже не остается без последствий.

— В 1999 году во Львове вышел огромный труд, посвященный униатской церкви, «Церковь и общественный вопрос». Вторая книга в 1300 страниц содержит переписку митрополита Шептицкого, в ней есть целая глава «Святость жизни. Сопротивление немецкой оккупационной власти».

— Но в той главе — ни одного документа. Ни одного. Протест против участия украинцев в казнях — единственный публичный протест Шептицкого, который достоверно известен. В подписанном Шептицким письме Гитлеру высказана готовность тесно сотрудничать с Германией в борьбе за «новый порядок» в Европе. Шептицкий ведь знал, что это порядок без евреев. Он принял для себя нацистскую идеологию со всеми ее деталями, то есть он принял и ее программу убийства евреев. За годы оккупации украинцы убили сотни тысяч евреев. И украинский лидер номер один ответствен за это, ибо именно он велел украинцам сотрудничать с немцами.

— В письме Гиммлеру в феврале 1942 года Шептицкий сожалеет о германском обращении с евреями. И в письме папе римскому в конце августа того же года он подчеркивает в качестве первых жертв нацизма евреев.

— Письмо Гиммлеру никто не видел даже в копии, что в нем и было ли оно вообще? В письме Шептицкого папе римскому сотни тысяч убитых евреев — первых жертв нацизма (с подчеркиванием, что убийцы — немцы, а не украинцы), скорее всего, приведены лишь как наиболее яркий пример гитлеровской политики, которую Шептицкий, прозревший к этому времени, уподобил большевистскому угнетению. Кто из верующих знал об этих письмах? Зато верующие знали от Шептицкого, что ради поддержки немцев надо пренебречь даже постом.

— Нельзя требовать от Шептицкого громогласного выступления против гитлеровского «окончательного решения еврейского вопроса». Митрополит вряд ли знал, что оно подразумевает поголовное истребление евреев, этот секрет нацистов раскрылся только после войны. К тому же Шептицкий был полностью парализован, от него скрывали происходящее вокруг. Но, даже и зная об уничтожении евреев, он не мог бы открыто протестовать ни как подчиненный немцам человек, ни, тем более, как политик. Но он призывал украинцев не участвовать ни в каких убийствах. И делал, что мог, втайне. Его послание «Не убий» до официальных публикаций было вначале конфисковано, так он его несколько раз зачитывал собраниям своих священников, а по традиции церкви это равносильно публичному обращению ко всем прихожанам.

— Шептицкий был с первого дня оккупации осведомлен о том, что происходит с евреями на улицах и в гетто. Ему рассказал о «тюремной акции» раввин Левин, и Шептицкий не усомнился, потому и предложил раввину остаться у него. Ему рассказывали о погромах и раввин Кахана, и украинский хлопец, который пришел к митрополиту и сообщил, что в одну ночь собственными руками убил семьдесят пять жидов. А про «Дни Петлюры», когда, убивая тысячи евреев на улицах Львова, трое суток день и ночь трудились вместе с немцами украинские добровольцы и полицаи, — Шептицкому неужто не доложили? Разговоры о его неинформированности из-за болезни могут далеко завести. Если, как известно, за него, парализованного, бумаги часто подписывал его приближенный, то где уверенность, что Шептицкий подписывал или даже читал те документы в пользу евреев, которые теперь ему приписывают?

— Главное из тайных дел Шептицкого — спасение евреев. Спасенный раввин Кахана сам после войны вывез из монастырей Шептицкого около ста еврейских детей. Многие теперь живут в Израиле. На одном военно-воздушном параде раввин Кахана сказал: «В пролетающих самолетах три летчика из детей, спасенных Шептицким».

— Надо отделить спасительную деятельность Шептицкого от политической. В Положении о Праведниках не сказано, что принадлежность к какому-либо политическому или идеологическому направлению препятствует получению звания, «Яд ва-Шем» присваивал звание Праведника людям, которые были антисемитами, если они спасали хоть одного еврея.

— Но эти антисемиты никогда не поддерживали нацистов. Шептицкий мог проявлять человеколюбие к евреям, но политические причины были для него решающими. Когда раввин Левин просил его обратиться к своему народу и прекратить убийства, Шептицкий отмолчался. Так и потянулась цепь убийств, а он с его влиянием мог сколько-нибудь помешать.

— На одном дыхании Шептицкий спасал десятки евреев и давал благословение добровольцам украинской дивизии СС, которая уничтожала последних уцелевших евреев. Шептицкий, так опасавшийся душевного помрачения убийц, мог хотя бы призвать украинцев не мобилизоваться в лагеря смерти или карательные отряды. Он уклонился.

— Если бы после войны Шептицкого судили, мы могли бы предложить свидетельства в его пользу. Но не более того. Спасение отдельных евреев дает Шептицкому только возможность не войти в традиционный список «гонителей Израиля», подобно Аману, Сталину или Гитлеру. Но не в списки Праведников.

— Крещением спасаемых евреев часто пользовались для их вовлечения в христианство. Митрополит спасал даже и без этой миссионерской корысти. Всех крещенных для конспирации детей по указанию Шептицкого после войны передавали еврейской общине по первому ее требованию.

— Возврат крещенных священниками Шептицкого детей еврейской общине происходил не так уж гладко — случались возражения.

— Согласно Положению о Праведниках необходимо установить, подвергался ли спаситель опасности. Прежде всего необязательно говорить о прямой угрозе жизни. «Яд ва-Шем» уже признавал Праведниками Валленберга, Мендеса и других, у которых была дипломатическая неприкосновенность. У Шептицкого дипломатического паспорта не было. Сан митрополита — не прикрытие. Мы знаем священников, которые за защиту евреев попадали в концлагерь. Шептицкого не спас бы его авторитет, если бы немцы узнали, что он прячет евреев. Нацисты нашли бы ему замену. По некоторым сведениям, Гиммлер после получения письма от Шептицкого хотел его арестовать и не сделал это только из-за боязни вызвать волнения украинцев. Шептицкий рисковал и собой, и благополучием своих монастырей и священников, которым поручал сохранять евреев и которые еврейских детей крестили — немцы и за это карали.

— Ни обращение Шептицкого к Гиммлеру, где, возможно, шла речь о евреях, ни тем более послание «Не убий» не вызвали у немцев никакой опасной для Шептицкого реакции. Слишком нацисты перед ним заискивали. У Шептицкого была неприкосновенность больше, чем у дипломатов. Настоящей опасности подвергался не он, а тот его монах, который непосредственно прятал детей, такие священники и получили в «Яд ва-Шем» звание Праведника.

— Они неотделимы от своего руководителя, без ведома и воли которого они не могли бы спасать. И в правилах «Яд ва-Шем» оговорено: при спасении в монастырях вся заслуга принадлежит настоятелю.

— Если не разделять митрополита и его священников-спасителей, то логично не отделять его от всех его подчиненных и — как главу церкви — от церкви, а как главу народа — от народа. А они — соучастники убийства евреев.

— Шептицкий — не украинский народ и не украинская церковь. Народ не воспринял его призыв «Не убий» и продолжал убийства с возрастающей яростью; многие униатские священники продолжали проповедовать пастве ненависть к евреям. Украинцы в подавляющем большинстве отделили себя от Шептицкого непроходимой стеной. Праведник всегда один против окружения. Шептицкий сумел встать против своего народа, несмотря на то, что был его предводителем.

— Для украинцев и на Украине, и во всем мире они и Шептицкий — одно, никакой непроходимой стены. Звание Шептицкому будет воспринято как прощение украинцам.

— Но по этой логике нельзя присуждать звание Праведника немцу, так как это очищение всей Германии.

— Соблюдаются все положенные для звания Праведника условия. И если «Яд ва-Шем» не присуждает Шептицкому звание — это крупнейший скандал для всего Израиля. Поэтому на «Яд ва-Шем» давят со многих сторон.

— А почему? Присвоение Шептицкому звания Праведника очистит прошлое украинского народа от греха преследования евреев. Это важно Украине, стремящейся в Евросоюз, и, конечно же, важно украинцам Канады и США, чьи родители когда-то бежали с Украины именно из-за вины в уничтожении евреев. Украинских эсэсовцев интересует не Шептицкий, а имя дивизии СС. Все хотят очиститься, вот и Ватикан хочет обелить христианскую церковь пастырем-Праведником, они с пятидесятых годов возводят Шептицкого в ранг святого мученика. А израильские бизнесмены ищут дружбы с Украиной, хлопочут и парламентарии, сотни репатриантов подписывают петиции в «Яд ва-Шем» — некоторые даже толком не знают, кто такой Шептицкий…

— Но дело № 421 — бомба. Признание Шептицкого Праведником — это освобождение пособника нацизма от ответственности. «Яд ва-Шем» просто не имеет на это права, как и ни одна еврейская организация. Наши дипломаты озабочены откликом за границей. Дерево Шептицкого в «Яд ва-Шем» превратится в культовое место, к которому будут приезжать бывшие нацисты, украинские эсэсовцы, лагерные охранники, каратели… Каково это израильтянам, особенно пережившим Катастрофу на Украине? Уже было так, что канадские ветераны той украинской дивизии СС на подозрительные деньги, может быть, загубленных украинских евреев, купили у иерусалимских раввинов кусок Святой земли на Сионской горе и торжественно, при двух христианских священниках (раввина, правда, не обнаружилось) воздвигли камень «Евреям и украинцам — жертвам нацизма и большевизма» — двусмысленность этой надписи заставила группу бывших еврейских жертв Катастрофы во главе с председателем израильского парламента порушить тот кощунственный памятник. В «Яд ва-Шем» такое нужно? Был уже случай, когда одна еврейка заявила, что ее спас бывший полицейский, и дело уже шло к признанию его Праведником, когда об этом узнали в США, и выяснилось, что тот польский полицейский убивал поляков, поднялся шум, «Яд ва-Шем» отказал ему в звании. Неважно, кем были его жертвы, евреями или поляками, — он преступник. Поэтому «Яд ва-Шем» обязан следить за последствиями своих действий. Нельзя ни другим, ни нам самим себя дурачить, а потом отбирать выданную медаль. Назад хода не должно быть.

— Появилось предложение обратиться через прессу к общественности, выслушать мнения. Но чьи мнения перевесят? Тех, кто авторитетен в обществе, или меценатов, которые дают «Яд ва-Шем» деньги, или политиков? Нет, надо просто соблюдать закон «Яд ва-Шем»: «Кто спас еврея — тот Праведник». Увековечение памяти Шептицкого только добавит уважения «Яд ва-Шем», а отказ нанесет ущерб доброму имени и «Яд ва-Шем», и Израиля.

Так при обсуждениях летало пинг-понговым шариком с поля на поле: Шептицкий — Праведник или со-палач?

На том и стынет поныне дело № 421. Остается добавить некоторые соображения, представляющиеся очевидными. Риск при спасении является одним из необходимых условий подвига Праведника. Но уж очень нужен был немцам Шептицкий, именно он, а не другие украинские националистические лидеры, вроде Бандеры или Стецько, которых они арестовали. Не зря почти на поклон ездил к митрополиту сам адмирал Канарис, главнейший гитлеровский разведчик, когда решалась задача вовлечения украинцев в армейские соединения. Шептицкий оправдывал ожидания нацистов, подпирал всем своим авторитетом их военные усилия — кто режет курицу, несущую золотые яйца?..

Другим условием являются, как сказано в Положении о Праведниках, активные действия при спасении. Митрополит вел переговоры, принимал ответственные решения — деятель, а не заморенный инвалид. И в спасении евреев, надо думать, он не больной и полуотсутствующий свидетель, а инициатор и распорядитель. Но, соглашаясь с достаточной его активностью при спасении, тут же и оказываешься перед невозможностью снять с него в связи с немощностью ответственность за поддержку убивающего евреев режима.

Создание «Галичины» — глыба на пути к Праведничеству Шептицкого. Это не 1941 год, когда выступление Шептицкого можно объяснить наивным представлением о нацистах-«освободителях». Уже позади: арест немцами первого украинского правительства, прихлопнувший мечту о независимой Украине; реки еврейской крови; такие толпы украинцев-охотников в палачи, что Шептицкий боится массового растления душ увлекающихся хлопцев. О том его тексты-протесты, и ненайденные, и опубликованные, — все бумаги 1942 года. А в 1943 году, все уже зная и переживая, митрополит безоговорочно поддерживает создание еще одного скопища убийц, которые будут, как ясно по предыдущему опыту, поливать еврейской кровью ростки «нового порядка» и губить гадким занятием собственные христианские души. «СС» и «Христос» — слова несовместные, тьма и свет, а пастырская рука осеняет убийство крестом. Рука Праведника?

Дивизия «Галичина» после ее создания больше года не на фронте воевала, а именно карательными операциями занималась и евреев отлавливала. А еще желающие могут прочесть приговор Нюрнбергского трибунала в 1946 году: объявляя СС преступной организацией, трибунал включил в ее состав ваффен-СС. Среди преступлений СС трибунал на первое место поставил уничтожение евреев.

Шептицкому, омраченному участием украинцев в убийствах, было хорошо известно, сколь охотно его народ предавался кровавому разгулу. Ш. Швейбиш, специалист по украинской истории, прикинул: по принятой у немцев разнарядке в полиции на оккупированной территории полагалось служить до одного процента местного населения; при тридцати миллионах украинцев это сотни тысяч полицаев; в августе 1942 года, например, их насчитано 150 тысяч. Украинцы служили в гитлеровских концлагерях, убивали население сопредельных территорий. Они воевали с восставшим Варшавским гетто, и скорбно знаменитую белорусскую Хатынь жгли не немцы — украинцы. Сколько палачей поставили прихожане Шептицкого? Русский православный патриарх Тихон в 1918 году, в разгар террора гражданской войны и большевистских гонений на христианскую церковь, счел грехом любое участие в насилии и, отвергая советскую власть, отказался благословить антибольшевистское белое движение при всем личном уважении к его деятелям. Шептицкому не хватило высоты духа отринуть еще большее зло германского нацизма. Вряд ли его пугало, что в конце концов за свою твердость души Тихон заплатил жизнью. Скорее, вели митрополита политические соображения.

От гитлеровцев Шептицкий своих украинцев и поляков, в общем, уберег. Из 5200 тысяч украинцев и поляков Восточной Галиции войну пережили 4730 тысяч (91,2 процента). А евреев выжило тысяч десять-пятнадцать из 570 тысяч — примерно два с половиной процента. За каждой цифрой политика. В XX веке политикой повязаны все и все. Пронацистская политика Шептицкого хранила его и позволяла ему, спасителю евреев, стать Праведником. Пронацистская политика Шептицкого не позволяет ему, пособнику убийства, стать Праведником. Отделить Шептицкого от политики нельзя. «Яд ва-Шем» — государственное заведение — тем более неотделим от политики: любое решение по делу Шептицкого кому-то на пользу, кому-то в ущерб, политических скандалов не оберешься.

Когда Кахана скрывался у Шептицкого, митрополит в один из вечеров сказал ему: «Знаете, почему евреев ненавидят и гонят? Читайте Новый Завет. У Матфея они сами, предавая Христа казни, говорят: «Кровь Его на нас и детях наших». Сбывается пророчество». На следующий день Шептицкий смущенно извинялся перед Кахана за то, что позволил себе привести цитату, которая может оскорбить раввина. Эта человеческая деликатность, вероятно, усиленная сочувствием к угнетенному еврею Кахана, стыковалась в митрополите с твердым представлением о справедливости кары евреям.

Раздвоение личности, сочетающееся с неврозом христианства, о котором говорил израильский историк Я. Талмон: для христианина евреи — благодетели, породившие Мессию Христа, и они же — убийцы Его. Их приходится любить и ненавидеть одновременно. Тяжко честной душе, а тут еще подворачивается на извилистой житейской дороге обреченный еврей, и, глядя в библейские его глаза, затуманенные предсмертной тоской, не получается утешить себя ссылкой на евангельское слово и на определяющую Б-жью волю, ибо колотят в сердце жалость и зов «Возлюби ближнего», и просто человек Шептицкий, сговорившись с митрополитом Шептицким и наперекор Шептицкому-политику, — спасает подвернувшегося (свыше предназначенного?) еврея.

Спасенная еврейская душа, разве не ведет она в Праведники? — мог бы в который раз спросить Д. Кахана. Я. Сусленский вздыхает: «Кахана, бывший главный раввин израильских военных летчиков, сложил оружие». А мне представилось: раввин Кахана видит А. Шептицкого поглядывающим с того света на возню вокруг своего имени с улыбкой то ли укоризненной, то ли иронической, то ли даже горькой… Потому что митрополиту — Кахана знает — предстоит замаливать грех сделки с дьяволом.

Кто мы? Откуда? Куда мы идем? Самопознание, самоидентификация Втюрина Марина, г. Керчь

Кто мы? Откуда? Куда мы идем? Кто из нас хоть раз не задумывался над этими вопросами? Рано или поздно каждый человек, независимо от национальности, задается вопросом собственного происхождения и предназначения в этом мире. Познание себя самого неотрывно связано с культурой народа, к которому человек принадлежит по рождению или относит себя согласно своему мировоззрению. Так или иначе мы должны осознать, что вопросы, на которые мы сами не можем найти ответа, следует искать в собственном наследии. В этом смысле еврейская культура, как никакая другая, является для нас неисчерпаемым источником вечной мудрости, постигая которую мы самосовершенствуемся. Еврейский образ жизни, основанный на истинных ценностях иудаизма, полон глубокого духовного смысла.

Поэтому так важно, чтобы все евреи, которые считают себя таковыми, знали свою историю, свои обычаи и традиции, хранили их и передавали своим детям. Здесь проявляется принцип «преемственности поколений», когда люди передают своим потомкам богатое духовное наследие, свои чаяния и надежды с тем, чтобы последние воплотили в жизнь все то, что не успели или не смогли они сами. На протяжении всего существования еврейского народа эта нить, связывающая «отцов» и «детей», никогда не обрывалась. Потому что народ Израиля начал свое существование как единая семья. Причем семья, где нет старших и младших, где все обладают одинаковыми правами перед людьми и перед Б-гом. К сожалению, эта семья была разбросана по всему миру. И все же, несмотря на рассеяние и невзгоды, выпавшие на долю еврейского народа, он не ассимилировался и не забыл своей истории.

Но народ Израиля не возгордился своей избранностью и единством. Он всегда был открыт для тех, кто, познав мудрость Торы, по велению сердца переходили в иудаизм. И они тоже становились частью большой семьи, ее равноправными членами. История евреев была историей взаимодействия с остальным миром. Они часто перенимали внешние особенности поведения людей, среди которых им доводилось жить. Но при этом они всегда оставались евреями и готовы были отдать жизнь за свое еврейство. Преследования заставляли евреев адаптироваться: зачастую они лучше знали язык, обычаи и традиции коренного населения, чем сами носители этой культуры. Но сыны Израиля всегда соблюдали дистанцию, заботясь о судьбе своего наследия. Такая обособленность и преданность вере отцов не могли не вызывать зависти, подозрений и нелепых обвинений.

Отвергнутые, презираемые, преследуемые, всячески подавляемые на протяжении веков, евреи и иудаизм — сам народ и его священные книги — тем не менее, привели в движение силы, вызвавшие изменения в духовной жизни Запада, развитие естественных и социальных наук. Поэтому по меньшей мере несправедливо отрицать вклад евреев во все области человеческой деятельности. Активное участие еврейского народа в формировании и развитии культуры и искусства других народов вызывает лишь гордость за наш народ, который на протяжении веков сумел противостоять завистникам и недоброжелателям. Когда-то, в незапамятные времена наши далекие предки поклялись в верности единому Б-гу и беспрекословно приняли Его законы. И Всевышний обещал им: «Благословятся тобой и потомством твоим все народы земли» (Брейшит, 28:14).

Для верующего еврея нет ничего удивительного в том, что народ столь немногочисленный преодолел все попытки ассимиляции и даже уничтожения. Наши предки многое пережили, чтобы донести до нас свою культуру, свою веру. Тем более важной становится наша собственная роль в будущем еврейского народа, тем больше ответственности ложится на наши плечи. Ведь мы теперь и есть те самые «дети», которые получили от «отцов» огонек надежды, что теплился в их душах многие столетия, согревая своим теплом и озаряя светом порой безрадостную жизнь. И в наших силах дать этому огоньку разгореться, вспыхнуть ярким пламенем и пробудить к жизни зерна иудаизма, живущие в сердцах евреев. Зерна, пока еще окутанные шелухой многих слоев чужой культуры. И кому, как не нам, сделать так, чтобы эти зерна дали мощные ростки?

Ни для одного из сынов нашего народа не закрыт путь возвращения к истинной вере. Даже если еврей родился и воспитывался в ассимилированной, атеистической семье, ничто не мешает ему вернуться к вере его предков. Путь этот может быть долгим и мучительным, но важен первый шаг. Сделать его никогда не поздно. Ведь каждый еврей от рождения причастен к еврейской вере. Но у одного эта принадлежность проявляется благодаря воспитанию с детства, а у другого остается скрытой до поры глубоко в сердце, пока не появляется потребность осмыслить свою жизнь, ответить на «вечные вопросы».

А сейчас мне бы хотелось рассказать о том, каков был мой собственный путь в еврейство и как я обрела вторую семью в керченской еврейской общине.

Я родилась в ассимилированной семье, и мои познания о евреях были довольно скудны, хотя сказать так, все-таки, в некоторой степени преувеличение. С самого детства на меня оказывал огромное влияние дед со стороны матери, который был щедро наделен лучшими еврейскими качествами — добрым сердцем, скромностью, преданностью своей семье и своему народу. И хотя сейчас его уже нет в живых, его образ сыграл существенную роль, когда закладывалась основа моего еврейского воспитания. Под влиянием окружающей среды, все распространяющейся ассимиляции он стал истинным гражданином Советского Союза, во многом отошел от исполнения Заповедей Торы, которое превратилось в беспорядочное соблюдение религиозных обрядов (насколько позволяла жизнь в советской стране). Но именно он и никто иной был тем человеком, который пробудил во мне еврейское самосознание и интерес к истории своего народа. С возрастом люди начинают размышлять о своих корнях, собирают по крупицам историю своей семьи. Так и он, не имевший возможности получить еврейское образование и соблюдать свои традиции, как это предписывает Тора, хотел передать своим внукам все, что знал сам. Конечно, те крохи еврейских знаний, которые он собрал за свою жизнь, никоим образом не достаточны, чтобы перестать быть невеждой и сделаться истинным носителем еврейской культуры. Но они были очень дороги ему, а потому и мне.

С детства он зачаровывал меня рассказами о своей семье и многочисленных родственниках. Так что спустя некоторое время мне начинало казаться, будто я тоже знаю тетю Софу и дядю Беню, бабушку Рахиль и дедушку Хаима. Они стали частью меня, моей историей, а обычаи, принятые у них, в действительности оказались зародышем, из которого впоследствии у меня развилось осмысленное восприятие еврейства. Хоть и далекие от «истинного иудаизма», эти обычаи составляли семейную традицию, бережно передаваемую от отца к сыну, и для меня, принявшей ее от моего деда, она стала мостиком, ведущим из прошлого в будущее. Мой дед хотел передать мне свое понимание истины, которое сложилось у него в течение жизни: фундамент еврейства — это семья, и дом — это центр еврейской жизни. Именно от него я впервые услышала, что евреи — не просто народ, они — семья. Увидев однажды по телевизору выступление видного деятеля, еврея, он сказал: «Посмотри, это мой брат!» Помню, тогда это заявление повергло меня в смятение. «Почему же мы не знали этого раньше? И как он может быть его братом, если кроме сестры у него больше никого нет?» Только спустя некоторое время, получив кое-какое еврейское образование, я поняла, что значили эти слова. Для него, пережившего Холокост, смерть родителей, тяготы эвакуации, было очень важно чувствовать себя евреем, частью гонимого народа, но сильного в своем единстве. Его «братья» помогли ему выжить, а воспоминания о детстве, бережно хранимые в сердце, наполняли его верой и надеждой.

Но, к сожалению, мое общение с дедом не сопровождалось никакими серьезными занятиями по еврейским дисциплинам. Он заронил в моем сердце любовь к своему народу и стремление узнать о нем как можно больше. Примерно в это время в Керчи начала зарождаться еврейская община. Моя семья почти сразу вошла в нее. Именно благодаря этому островку национальной культуры моим дальнейшим еврейским воспитанием занялись уже учителя воскресной школы.

Думаю, что на меня в гораздо большей степени повлияло общение с моими бесконечно преданными своему делу учителями, нежели сами занятия. В моей памяти осталось очень немногое из того, что мы проходили на уроках иврита, еврейской традиции, истории и так далее, но в мою душу глубоко запали образы тех, кто старался научить нас еврейской преданности и любви.

По-настоящему я начала идентифицировать себя с еврейским народом с тех пор, как начала учиться в воскресной школе, где столкнулась с самыми разными сторонами еврейства и разными людьми, еврейство которых проявлялось очень ярко. Очень много мне дало ежедневное общение с членами общины. Они собирались вместе, общались, делились воспоминаниями. Благодаря им, я остро ощутила, что моя душа есть часть некоего целого, состоящего из моего народа, его Торы и его Б-га. Они пробудили во мне чувство, что я еврейка хотя бы уже потому, что унаследовала от деда свое еврейство, как он от своего деда, и так по цепочке до самого Яакова. До тех пор я ощущала себя беспомощно блуждающей в потемках в поисках смысла жизни и предназначения человека.

Узнав истории многих семей, переживших Холокост и вспышки антисемитизма, я пыталась найти объяснение наказанию, которому подверг нас Б-г, но в глубине души восстала против нечеловеческих страданий, обрушившихся на почитаемых мною людей только за то, что они — евреи. Моей первой реакцией было чувство братства, объединяющего меня с этими людьми. Трагедия евреев всего мира превратилась в мою личную трагедию, и поэтому передо мной встала проблема выживания народа Израиля. Эта проблема стояла передо мной в очень простой форме: что могу сделать я, чтобы помочь народу Израиля? И мне показалось, что я сделала правильный выбор. Я решила заняться самообразованием и помочь тем, кто в свое время был лишен возможности изучать свое наследие. Сейчас, как член молодежного клуба, я участвую почти во всех общинных программах, от воскресной школы до «Теплых домов». И я понимаю, что, чувствуя себя полезным и нужным, человек может быть счастлив. Когда я вижу интерес в глазах детей и благодарность уже пожилых людей, то ощущаю в себе потребность работать больше и больше, чтобы сохранить духовное наследие, передать его и таким образом исполнить свою миссию. Сделать так, чтобы наше еврейство не ограничивалось пышными клятвами и вознесением молитв. Необходимо постоянно духовно самосовершенствоваться, воспитывать в себе умение слышать голос Б-га вместо голоса собственных желаний. Чтобы этого достичь, нужно глубоко изучить духовное наследие Израиля, стараться вести себя и жить так, как подобает еврею.

Знание требует понимания, а истинное понимание достигается на личном опыте, а не с помощью учебных пособий. Вникать изнутри, значит больше, чем наблюдать извне. Чисто интеллектуальное признание важности сохранить еврейский образ жизни не может сравниться с интуитивным осознанием его ценности — осознанием, обусловленным практическим опытом. Интеллекту должно быть отведено место в этом процессе, и все же непосредственное, прочувствованное восприятие дает практика, а не теория. Иначе говоря, необходимо действовать. Существование еврейского народа — факт, сам по себе, недостаточный, чтобы обосновать свое желание оставаться евреем. Если быть евреем ничего не значит, тогда существование евреев как особого народа или иудаизма, как особой веры, тоже не имеет смысла. Но если сохраняется вера в то, что это важно, тогда приобретает значение каждый человек, и становится весомой доля его участия в общем деле.

Еврейская благотворительность Николаева в ХIХ — начале XX вв Демчишин К.С., г. Николаев

Еврейская благотворительность, как правило, основывалась на религиозном понимании, то есть на обязательной и разносторонней помощи ближнему с сохранением при этом его достоинства как личности.

Первой общественной организацией Николаева (после официального упразднения кагала в 1844 г.), возникшей на благотворительные средства, стала открытая в 1869 г. Николаевская еврейская больница. Ее целью было оказание квалифицированной бесплатной медицинской помощи неимущим. На момент открытия она располагала всего 10 койками.

В течение последующих 48 лет (до 1917 г.) в городе было создано почти 25 различных благотворительных организаций. Причем 16 из них были созданы евреями или при их непосредственном участии. Существовавшие на тот момент еврейские благотворительные общества можно классифицировать по следующим критериям:

I. Система сугубо еврейских, общегородских благотворительных обществ и организаций, основанных на 7 видах религиозного понимания благотворительности.

1. Медицинская благотворительность — «Комиссия по раздаче пособий больным евреям Общества пособия бедным евреям г. Николаева» (Основное направление деятельности — оплата больничных счетов неимущих евреев и снабжение лекарствами. 1901 г. — около 300 чел. получили пособия на сумму 1000 руб.); «Аптека Ландау» (бесплатный отпуск лекарств и иных медицинских приспособлений больным, получившим рецепты в амбулатории Николаевской еврейской больницы).

2. Присмотровая благотворительность — «Николаевская еврейская богадельня» (с 1903 г. — «Богадельня для бедных евреев»).

3. Обеспечение кровом на ночь — «Общество устройства ночлежных домов и дешевых столовых».

4. Снабжение пищей, одеждой и обувью — «Комиссия по раздаче пособий и пожертвований Общества пособия бедным евреям г. Николаева»: (1901 г. — около 600 чел. получили денежные пособия на сумму 820,29 руб., и 1869 чел. — еду, одежду, вещи — на сумму 4951,32 руб.); «Общество пособия бедствующим из евреев г. Николаева» (500 пособий на сумму 1000 руб., бесплатная раздача религиозных принадлежностей и кошерной пищи в праздники (1903 г. — 600 руб.), устройство мероприятий культурно-массового характера в религиозные праздники, и просветительных вечеров религиозной направленности).

5. Погребальная деятельность — похоронные общества, созданные при синагогах и молельных домах.

6. Воспитание детей — «Общество попечения о бедных и беспризорных еврейских детях» (приют на 50 чел., бесплатное лечение детей в клиниках Одессы (100 руб.), отправление иногородних детей в места постоянного проживания (5 чел.), обеспечение питомцев работой в картонажной и переплетной мастерских); «Еврейское человеколюбивое общество» (дневной бесплатный приют для детей рабочих (в разные годы — от 50 до 100 чел.), проведение традиционных религиозных праздников); «Специальный попечительный совет Общества пособия бедным евреям г. Николаева» (приют для беспризорных девочек (до 50 чел.), безвозмездный стипендиат (378 чел. на сумму 2900 руб.), мероприятия, направленные на предотвращение детского бродяжничества, особенно среди девочек).

7. Ссудные кассы — «Ссудно-сберегателъная и вспомогательная касса работников Николаевского Биржевого общества».

II. Система еврейских, общегородских обществ и организаций, действовавших на основе благотворительных средств: «Николаевская еврейская больница» — оказание бесплатной медицинской помощи: в стационаре (1903 г. — 74 койки) и в амбулатории (1904 г. — до 4600 чел.), «Еврейская дешевая столовая», «Еврейская Пекарня», «Николаевская еврейская общественная баня».

III. Система общегородских благотворительных обществ и организаций, созданных при непосредственном и деятельном участии евреев Николаева (это свидетельствует о том, что еврейская благотворительность не замыкалась исключительно на рамках своей общины): «Николаевское Благотворительное Общество», «Николаевское общество помощи недостаточным лицам, стремящимся к образованию», «Общество по устройству ночлежных домов и дешевых столовых в г. Николаеве», «Николаевское общество трудовой помощи», «Общество пособия бедным, оставляющим николаевские больницы».

Особо следует отметить «Общество пособия бедным евреям г. Николаева». Как видно из приведенной выше классификации, из 8 видов благотворительности четырьмя занималось это общество. По своей структуре оно выгодно отличается от всех известных благотворительных организаций, включая и современные организации, и скорее напоминает правительство в миниатюре: возглавляет общество «Правление». Во главе правления стоит председатель и несколько замов (до 10 чел.). Каждый из них возглавляет и координирует работу различных структурных образований (различные комиссии и попечительные советы) этого общества. Круг задач, стоящих перед этими подразделениями, достаточно широк: от ведения статистики и учета всех неимущих в пределах города, до приискания средств и работы им, а также в случае необходимости — оказание различного вида консультаций (юридических, медицинских, социально-экономических и т. п.).

Кроме того, в случае возникновения необходимости создавались дополнительные, структурные подразделения: например, «Комиссия по оказанию помощи пострадавшим от погромов» и «Комиссия по оказанию помощи лицам, пострадавшим от кризиса» — комиссия, которая занималась оказанием помощи в кризисных ситуациях, которые возникали в экономике того времени или при всплеске числа безработных среди евреев города. Чаще всего это была помощь продуктами, деньгами, приискание работы и иная помощь (в 1901 г. — 946 пособий).

Вся благотворительная деятельность в пределах города контролировалось городской управой. И нередко со стороны управы чинились различного рода препятствия по отношению к еврейской благотворительности: все средства, поступающие на благотворительные цели, контролировались управой, и для получения «своих» денег приходилось буквально выпрашивать их у управы; кроме того, властями жестко контролировалась и нередко ограничивалась деятельность, направленная на приискание средств (в связи с отсутствием в распоряжении властей служащих, владеющих еврейским языком, отношением министра МВД в 1910 г. обществам и организациям благотворительной направленности было запрещено проведение музыкальных и вокально-драматических вечеров).

При анализе материалов Государственного архива Николаевской области видно, что основными источниками средств, поступавших на благотворительные цели, являлись: отчисления из средств общеобязательного для всех евреев коробочного сбора, добровольные пожертвования, взносы отдельных лиц за членство в благотворительных обществах и иные добровольные взносы и сборы, которые устанавливались в пределах отдельного общества (организации) и собирались с членов этого общества (например, кружечный сбор Общества пособия бедным евреям г. Николаева).

Евреи города Керчи в XIX–XX веках Вигуляров Андрей, г. Керчь

Со вступлением на престол императора Александра II (1855 г.) для евреев в России открылась светлая пора надежд и упований. Этот царь-освободитель, положивший конец крепостному праву и стремившийся к реформам во всех отраслях государственного управления, облегчил жизнь еврейского народа. Прежде всего это происходило в черте оседлости, которая, в частности, проходила и через Керчь. Небезынтересно отметить, что в 1881 году в Керчи проживало 3136 евреев, что составляло 9,5 % всего населения. Существовали традиционные еврейские профессии и занятия в черте оседлости, в которую входил и Крым.

Статистика сохранила точные данные о занятиях евреев в Керчь-Еникальском градоначальстве. Совсем не было среди них чернорабочих, поденщиков, земледельцев, представителей свободных профессий. В то же время от общего количества купцов евреи составляли 40 %, в том числе было два купца первой гильдии и 25 — второй. 18 человек (63 %) торговали по временным свидетельствам. Было 139 мелочных торговцев и приказчиков (28 %), 162 ремесленника (25 %). Евреями были 14 из 22 подрядчиков, 38 из 45 закупщиков, 3 из 4 держателей складов. Насчитывалось 3 врачей, 4 аптекаря и провизора, один дантист, пять акушеров, 2 фельдшера, 7 присяжных поверенных и стряпчих, 3 нотариуса, 8 учителей, 2 фотографа (100 %), 15 актеров, 39 факторов (посредников) и мелких комиссионеров (85 %), 112 содержателей питейных и трактирных заведений (80 %), 3 арендатора, 8 ростовщиков (35 %), 18 хлебников (60 %), полсотни портных (91 %), 52 сапожника (19 %), 10 шапочников (50 %), 5 столяров (10 %), 17 маляров (47 %). По несколько евреев было среди кузнецов и слесарей, цирюльников, торговцев мануфактурой и галантерейными товарами.

В бурно развивающейся Керчи, согласно переписи 1897 года, проживало 10 % евреев. Всего в городе было 6 синагог и молитвенных домов и одна крымчацкая кинаса.

Прежде всего, необходимо сказать о главной еврейской синагоге. Одноэтажное здание Главной еврейской синагоги было построено в классическом стиле в 1837 году. Здание представляло собой симметричную композицию с пятью окнами. Синагога считалась малой вместимости и была рассчитана на двести человек. Сохранился список ее прихожан, который насчитывал 143 мужчины.

Новая синагога была построена в 1875 году, здание было каменное, крытое черепицей. В нем был один зал, 56 окон и 8 наружных дверей. Длина новой синагоги 45 аршин, ширина 17,5 аршин, высота — 5,5 аршин. На ее территории находились «Талмуд-Тора» и библиотека-читальня. Кабинет для чтения был открыт в 1899 году. Весь этот комплекс зданий, принадлежащих еврейской общине, был обнесен забором. Новая синагога стала центром культурной жизни керченских евреев. Членом правления Новой синагоги являлся казенный раввин Герцель Абрамович Эммануэль. В «Памятной книге Керчь-Еникальского градоначальства» за 1904 год сохранились имена членов духовных правлений, среди которых в Новой синагоге упоминаются ученый-врач Моисей Александрович Баумгольц и Яков Вениаминович Краут. В дореволюционной Керчи активно действовали общества пособия бедным евреям, благотворительную помощь оказывало общество «Гемилус Хесед», а также Общество пособия бедным евреям «ЭЗРА», которым в 1911 году заведовала Софья Климентьева-Колмановская.

В городе существовала профессиональная школа для девочек, а точнее, профессиональная женская школа. Преподавателями здесь были сестры Шик — Вера и Екатерина.

Активизация еврейской жизни со второй половины 19 века связана с развитием экономики страны. Широко славились керченские консервы, производимые на фабрике Монблата и Копеловича.

Экономическое, политическое и правовое бесправие подталкивало еврейское население Керчи к активному участию в рабочем и революционном движении. В конце 19 века в Керчи возникла первая рабочая организация «Группа пропагандистов», занимавшаяся систематической пропагандистской деятельностью. За короткое время вокруг группы объединилось до 70 человек, среди которых находился, тогда еще студент, воспитанник Петербургской медико-хирургической академии Исаак Самойлович Черномордик.

В экспозиции Музея евреев Керчи находится фото Софьи Михайловны Гинсбург, а также фото стелы в Шлиссельбургской крепости, под Санкт-Петербургом, с перечнем погибших там революционеров. В этом списке — Софья Гинсбург, керчанка. В Керчи жил и ее старший брат, владелец мукомольной фабрики. Родилась она 20 марта 1863 года, в 1881 году окончила Керченскую гимназию. Обучаясь на Надеждинских акушерских курсах в Санкт-Петербурге, принимала участие в революционном движении. Затем изучала медицину в Берне и Париже, одновременно занимаясь изготовлением разрывных снарядов. Осенью 1888 года она приехала в Россию с намерением собрать рассеянные остатки «Народной воли» и создать новую группу, а также подготовить покушение на жизнь царя Александра III. Забыв в магазине кошелек, в котором находился проект прокламации, написанной на случай удачного покушения, Софья Гинсбург была выслежена полицией и 17 февраля 1889 г. арестована в Санкт-Петербурге. По счастливой случайности ей удалось освободиться и уехать в Харьков, а затем в Севастополь. Была арестована в Бахчисарае, содержалась в Петропавловской крепости, в Доме предварительного заключения, передана суду Особого присутствия Сената: «Присуждена к лишению всех прав состояния и смертной казни через повешение». Подала всеподданнейшее прошение о помиловании. По высочайшему повелению 17 ноября 1890 г. смертная казнь была заменена ссылкой на каторжные работы без срока. 7 января 1891 года покончила жизнь самоубийством в Шлиссельбургской крепости.

Газета «Искра» сообщала в июне 1903 года, что содержатель частного училища Соломон Израилевич Рабинович был арестован в числе десяти социал-демократов, во время обыска в ночь на 28 мая у него было найдено много нелегальной литературы. В 1925 году Крымгосиздатом был выпущен сборник «Революция в Крыму», в котором приводятся воспоминания Банкина, Лигурского, Верле, Григорьева, Судакова, Грудского и автора сборника юриста Владимира Львовича Камшинского о революционном движении в Керчи в 1905–1907 годах. В основу очерков легли материалы, взятые из дел жандармского управления и секретного стола губернатора. Несомненно, большой была роль еврейской молодежи города Керчи в становления советской власти.

Хорошо известны имена евреев-организаторов борьбы в революциях 1905 и 1917 годов — большевиков И. Абрамова, П. Луганского, И. Федорова.

В 1924–1925 годах в условиях мирного строительства керчане добиваются первых успехов. Восстанавливается консервный завод. В годы первых пятилеток достигнуты значительные успехи в индустриализации, строительстве и эксплуатации металлургического завода им. Войкова, Камыш-Бурунского железорудного комбината, судоремонтного и консервного заводов и других предприятий.

В 1940 году в городе насчитывалось 109 предприятий, на которых работало 42 тысячи человек.

Что же происходило с евреями Керчи в этот период?

Согласно выписке из протокола заседания Президиума ЦМК Крыма от 25 мая 1923 года, договор на пользование Главной еврейской синагогой был расторгнут. Дело о ликвидации Новой синагоги было заведено 31 октября и закончено 4 ноября 1928 года. Чтобы закрыть синагогу, были использованы всевозможные придирки. Здания были снесены безо всякой необходимости. Молитвенный дом евреев-ремесленников был построен в 1869 году на улице Николаевской, ныне Циолковского, он был рассчитан на 200 человек. Все попытки закрыть его после 1917 года не увенчались успехом, и лишь перед началом II мировой войны синагогу закрыли под предлогом отсутствия постоянного контингента. Именно в этом здании теперь находится синагога, община «Гешер», БОЕЦ «Хесед-Малка». По переписи населения 1939 года в Керчи проживало около 10 % евреев от всего населения города (146 тыс.). Во время II мировой войны на керченской земле шли тяжелые бои. Город дважды оккупировали. Грабежи, массовые расстрелы принес городу «Новый порядок» гитлеровцев. Всего полтора месяца хозяйничали здесь захватчики, но последствия были чудовищными. «Багеровский ров» — эти слова облетели весь мир. Люди еще не знали о Бухенвальде, Освенциме. 28 ноября был вывешен приказ, согласно которому евреи, зарегистрированные в гестапо, должны были 29 ноября с 8 часов утра до 12 часов дня явиться на Сенную площадь, имея при себе трехдневный запас продовольствия. Свыше 7 тысяч человек собралось 29 ноября на площади. Здесь были юноши и девушки, дети, глубокие старики, женщины. Всех их отправили в тюрьму. Им предложили сдать ключи от квартир, записали адреса и забрали ценные вещи: часы, кольца, деньги, украшения, сапоги, валенки, ботинки, костюмы. Снимали и пальто, несмотря на холодное время года. 2 декабря всех арестованных расстреляли в Багеровскому рву. Подробности чудовищного преступления стали известны от немногих уцелевших. В противотанковом рву длинной один километр, шириной 4 метра и глубиной 2 метра недалеко от Керчи были обнаружены вскоре после изгнания фашистов трупы более 7 тысяч евреев.

А вот рассказ человека, который, будучи расстрелянным, случайно выжил: «Я, Вайнгартен Иосиф Соломонович, — мастер рыбокомбината города Керчи. Родился в 1892 году, живу на Первой Митридатской улице, дом № 82. 29 ноября 1941 года по приказу гестапо я вместе с женой явился на Сенную площадь. Кроме нас туда явилось много людей, целыми семьями, с грудными детьми. С площади нас прямо отправили в тюрьму. 2 декабря нас вызвали в канцелярию тюрьмы, записали фамилии, отобрали вещи, а затем партиями начали сажать в грузовые автомашины, при этом заявляя нам, что мы едем в колхоз. За городом, вблизи станции Багерово, около противотанкового рва, машины остановились. Здесь нас окружили и велели идти в ров, в то же время отделяли от общей толпы по 5–6 человек и тут же начали расстреливать в спину, а остальные ждали своей очереди. Меня расстреливали вместе с женой, я находился в таком состоянии, что не слышал выстрелов, но почувствовал боль в руке и в боку. Затем на меня начали сыпать землю. Ночью, когда я очнулся, то увидел звездное небо. Затем я начал шевелиться и заметил рядом труп своей жены. Напрягая силы, я выполз из рва и дополз к каким-то строениям. Здесь я потерял сознание. Придя в себя, я добрался до колхозного дома. Колхозник Тимошенко оказал мне первую помощь. Потом я добрался до города и скрывался у знакомых до прихода Красной Армии». У этого ожившего мертвеца осталось на руках двое маленьких детей, которых сумела спасти соседка. Когда он рассказывал о своей страшной судьбе, он не плакал — у него уже не осталось слез — он только покачивал головой и тихо спрашивал: «За что они нас убивали?»

Кровавую повесть дополняет история Раисы Белоцерковской. Эвакуироваться Белоцерковская не решилась, так как в ближайшее время ждала рождения третьего ребенка. Почти месяц она в таком положении пряталась от немцев с 5-летней дочкой и 3-летним сыном. 20 декабря к ней ворвались гестаповцы. Белоцерковскую и ее детей бросили в тюрьму по доносу предателя. «Там, на сыром полу, в страшной тесноте, — рассказывает Раиса, — я родила ребенка. В тюрьме нас продержали 9 дней, морили голодом, лишь изредка давали соленую рыбу и ни капли воды. 28 декабря нас заставили раздеться, а всю одежду фашистские грабители забрали себе. В одном белье нас повезли в Багерово, к противотанковому рву. Когда затрещали выстрелы, пуля попала мне в левую лопатку, и я без сознания упала в ров. Ночью я очнулась и в ужасе увидела возле себя трех мертвых моих крошек. Придя в себя, я обняла холодные трупы своих деток и поползла в ближайший поселок». Тяжело раненную, окровавленную женщину подобрали десантники, наступавшие на Керчь.

Как говорится, время лечит, но оно никогда не сможет залечить те раны, которые остались после войны.

Родина высоко оценила мужество, стойкость и героизм советских воинов и трудящихся города в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками. Керчи было присвоено звание города-героя и 137 участникам боев за Керчь присвоено высокое звание Героя Советского Союза. Нужно ли говорить, что среди них были и евреи? Недавно ушедший от нас на 92-м году жизни Черкез Сергей Иосифович был комиссаром партизанского отряда имени В.И. Ленина, базировавшегося в Аджимушкайских каменоломнях в октябре-ноябре 1941 года. О результатах боевых действий отряда Совинформбюро 16 января 1942 г. сообщало: «Отряд крымских партизан под командованием товарища П. атаковал отступающие от Керчи гитлеровские части. Партизаны обстреляли немцев из пулеметов и забросали гранатами. Противник в панике бежал, оставив на поле боя 120 трупов, 6 автомашин, 20 повозок с имуществом и боеприпасами, автобус с радиостанцией, 2 станковых пулемета, 5 мотоциклов, много автоматов, винтовок и патронов.» Город помнит и чтит боевые заслуги С.И. Черкеза.

Керченская еврейская община, в ознаменование трагических событий II мировой войны, 28 и 29 ноября 2002 года установила три мемориальных доски, на которых выгравированы памятные события и даты. Доски установлены на бывшей Сенной площади, где 29 ноября 1941 года собрали всех евреев города перед расстрелом, на здании, в котором в октябре-ноябре 1941 года размещался городской комитет обороны. Третья мемориальная доска — в память об Арсении Львовиче Раскине, который родился в Керчи в 1906 году и жил в городе до 1928 года. Был начальником политуправления Черноморского Флота, воевал на фронтах II мировой войны. Был награжден орденами Красной Звезды и Красного Знамени. При выполнении служебных обязанностей в результате авиакатастрофы 26 октября 1942 года дивизионный комиссар А.Л. Раскин погиб.

С 1940 года Наум Абрамович Сирота — первый секретарь Керченского горкома ВКП(б). Под его руководством проходила эвакуация керчан и промышленных предприятий города. После окончательного освобождения города, он, как первый секретарь ГК ВКП(б), успешно руководит восстановлением города и предприятий, налаживает мирную жизнь.

В Музее евреев Керчи на фото — в капитанской рубке Лев Иосифович Гинзбург, опытный моряк, лоцман, который первым провел железнодорожный паром с Керченского полуострова на косу Чушка. Палубу дизельэлектрического парома с берегом связывал подъемный мост. На палубу судна опускалась подвижная часть моста — огромный стальной трап, замыкались сцепления — и железнодорожные пути на берегу и на палубе становились одним целым. Вагоны поезда плавно вкатывались на паром. Так же плавно вагоны выводились с парома на противоположном берегу пролива. К сожалению, все это в прошлом. Керчане теперь только мечтают о том, чтобы был построен мост, соединяющий порты «Крым» и «Кавказ».

Там же экспонируются документы Марка Моисеевича Гольдберга, главного инженера Керченского филиала проектно-конструкторского бюро, Лауреата Ленинской премии за 1965 год в области кораблестроения. В то время, когда ему была присвоена Ленинская премия, она была «закрытой» и о ней знали только самые близкие. Под руководством М.М. Гольдберга был создан проект уникального боевого корабля, на котором впервые в СССР были заложены основные принципы проектирования кораблей с газовыми турбинами с комбинированными энергетическими установками, состоящими из дизелей и газовых турбин, позволяющими вдвое увеличить скорость. И даже в наше время корабль продолжает находиться в составе военно-морских сил России.

Обращает на себя внимание музейная витрина с фарфоровой посудой, на которой запечатлен портрет и надписи на иврите и на русском: «Яков Михайлович Аптер».

Рабочие завода имени Войкова специально включали печь, чтобы изготовить этот эксклюзив. Но больше всего запечатлен образ в сердцах рабочих завода, директором которого он был, в душах керчан, которые благодарны ему за благоустройство родного города. Я.М. Аптер был генеральным директором Керченского металлургического комбината имени П.Л. Войкова, кандидатом экономических наук, народным депутатом Украины и горсовета, лидером Союза в поддержку республики Крым. За шесть лет успешного руководства комбинат стал многопрофильным производством с крепкой экономической базой, широкой сетью социальных служб и объектов, с развитым жилищным строительством. На комбинате создавались новые производства, осваивался выпуск новой продукции, пользующейся повышенным спросом. Изделия предприятия вышли на европейский рынок. Двенадцать дней не дожил Я.М. Аптер до своего 53-летия. Автокатастрофа 18 ноября 1993 года не дала реализоваться планам, осуществиться мечтам. Он был лидером не потому, что был директором. Он им стал, потому что был лидером.

Многие еврейские семьи эвакуировались в восточные районы страны, не многие вернулись в разрушенную Керчь. Среди тех, кто вернулся, известный в городе режиссер народного театра, начавший свою трудовую деятельность в Керчи еще в довоенное время, Зильбергиссер Абрам Наумович, награжден за свою творческую, плодотворную работу грамотами и дипломами.

В послевоенную Керчь приехали евреи из других регионов страны, в основном, представители интеллигенции: врачи, адвокаты, инженеры, учителя, журналисты, художники. Много изменилось за прошедшие годы, в том числе и в профессиональном составе еврейского населения. Да и вообще произошла ассимиляция евреев. Казалось бы, уже были забыты иудаизм, еврейское образование и просвещение, благотворительность. Но за последнее десятилетие в Украине создано большое количество еврейских организаций. В Керчи все началось 17 декабря 1996 года в скверике, где состоялось первое организационное собрание, которое состояло из 8 человек. На этом собрании было принято решение о создании еврейской общины. И уже 11 марта следующего года был утвержден устав и еврейская община города Керчи начала свое существование официально.

В возрожденной керченской общине большое внимание уделяется возрождению духовной жизни. Разнообразна и значительна еврейская образовательная программа. Это экскурсионно-лекционная работа музея евреев Керчи, клуб любителей истории и литературно-музыкальная гостиная, лектории «По тропам еврейской истории» и «Традиции еврейского народа», занятия в многочисленных кружках и детская воскресная школа. Заметное влияние на возрождение еврейства оказывают эмоционально-насыщенные постановки музыкально-драматического театра «Цхок ве-дмаот» («Смех и слезы»), выступление ансамбля «Яхад» («Вместе»), кукольного театра «Коверет» («Улей»), проведение еврейских праздников, встречи Субботы, встречи с побратимами религиозной общины «Элис» (Северо-западный район Лондона). И, естественно, — наш молодежный клуб, который является участником, а иногда инициатором, всех наших программ и мероприятий.

3 ноября 1997 года в Керчи была создана община Прогрессивного иудаизма, которая проводит работу по духовному возрождению, возрождению еврейских традиций и обычаев. Проводимые религиозные мероприятия и службы пользуются большой популярностью.

С 1997 года Американский распределительный комитет «Джойнт» активно помогает нам выживать в это тяжелое время. При финансировании «Джойнта» действуют следующие программы: «Уход на дому», «Питание», «Мокед», «Медконсультации», «Медоборудование», «Теплые дома», «Хесед на колесах», «Посылки», «Клубно-общинные программы», в которые входят и библиотека, и музей, и семейный, женский, молодежный клубы, различные клубы и кружки по интересам. За все это евреи города глубоко благодарны «Джойнту». В 2001 году после длительной борьбы удалось вернуть синагогу, которая является сегодня украшением нашего города. У нас ежемесячно проходят вечера дружбы народов, населяющих Керчь.

Наша община сильна своими волонтерами, которых более 50 человек, эти люди отдают тепло своих сердец, свой бескорыстный труд нуждающимся и всей общине.

Община уже много сделала, но еще больше ей предстоит сделать. Многовековой опыт призывает нас возродить в полной мере еврейскую благотворительность, образование и просвещение. У представителей различных социальных групп, независимо от их общественного и финансового положения, должна быть возможность вернуться к своим еврейским корням.

Два музея в Одессе Лескова Юлия, г. Одесса

Да, действительно, для прошлого Одессы есть множество эпитетов (не без основания). «Одесса всегда бурлила, баламутилась, хохмилась, балагурилась… еще с рождения». Ну, и так случилось, что во взращивании этой красавицы солидное участие принимали евреи (которым, кстати, право на место жительство здесь было дано еще за четверть века до основания города). Банкиры, купцы, ремесленники, актеры, врачи, сапожники, музыканты, писатели… Жили в Одессе евреи, религиозные или не очень, в достатке или в нищете, состояли в еврейских организациях иль нет — разные евреи, разные, как и сама Одесса…

О своей истории все-таки вспоминали. Например, С. Пэн в 1903 году выпустил книгу «Еврейская старина в Одессе» и в ней обратился «ко всему Одесскому населению, еврейскому и нееврейскому» с просьбой предоставить либо дать возможность скопировать материалы, по периоду «отъ 1750 до 1830 года». Кстати, именно в его книге рассказывается о такой надписи на могиле: «Здесь спрятана (похороненна) женщина набожная, г-жа Двося, дочь (стертое слово, вероятно, титул) рабби Абрама (стерто слово, вероятно, слово «скончалась») первого числа (стерто слово, вероятно, слово «месяца») Адар 5530 года (т. е. около марта 1770 года)». Притом, что Одесса была основана в 1794 году. Были также литературно-сионистско-исторические кружки, еще книги, собиратели древностей, Еврейское этнографическое общество и т. д.

Потом — Советская власть.

Но 1927 год. «Организация этого музея была последним всплеском внимания со стороны властей к делам еврейской культуры…» (Саул Боровой). 6 ноября 1927 (а для постоянного посещения — 1 мая 1928) открылся Первый Всеукраинский музей еврейской культуры имени Менделе Мойхер-Сфорима. На Украине он был действительно первым. Хотя в Союзе еврейские музеи были: Петроград — (1916–1930), Самарканд, а также — еврейские отделы при этнографических музеях в Киеве и других городах. Юный музей находился на улице Бебеля (или Еврейская), «которая являлась, как утверждали одесские остряки, самой длинной в мире: когда по ней шли — возвращались только через много лет, если вообще возвращались» (М. Светлицин «Одесские эссе») — на ней находилось КГБ.

Хотя, на самом деле, сначала будущий музей поручили П. Сегалу и дали большие полномочия в сборе материала, но за месяц до открытия его сменил Рубштейн. Первый директор музея — Бенцион Рубштейн (45 лет), литератор по профессии, проживал в том же доме, где находился и музей.

До 1927 года Рубштейн работал в разных местах: «вшьно-заведующий» отделом музея, Ленинград — уполномоченный Историко-этнографического товарищества, Херсон — редактор изданий «Солдат и работник», «Секретна Спшка Сзрейсыах колоти», декан еврейского факультета У.Н.О., Москва — заведующий Статистическо-Экономического отдела, Казань — лектор в Красной Армии, Одесса — заведующий Статистического комитета ОРТа и т. д.

Воробейчик Арон (34 года), педагог по образованию. Должность — научный работник литературного отдела музея. Стрижак Леон (зав. отделом революционного движения), деловод Ройтман Мордко, Наум Меламуд — художник и реставратор, зав. отделом искусств Мануил Шехтман и др.

Цель директор музея поставил себе такую — наполнить музей подлинными и уникальными экспонатами. И благодаря первым экспедициям и раскопкам в Киеве, Проскурове, Каменец-Подольске, исследованиям в еврейских библиотеках Киева и Каменец-Подольска, во всех синагогах и в одесском архиве, в первый год существования музея было собрано 5000 экспонатов. «К октябрю 1928 года их было уже 8 тысяч, а через год — 15 тысяч». К 1937 году в музее насчитывалось более 30 тысяч экспонатов.

«В музее были собраны уникальные предметы культа, изделия декоративно-прикладного искусства, медное литье, чеканка, вырезки из бумаги, панно, ханукальные лампады, тисы серебряные, чеканные и т. п., настенные таблицы, посуда с сочным растительным орнаментом». (Григорий Островский «Мартиролог еврейских музеев». Статья «Окна». 22.2.96.) «Сотрудники музея собрали материалы по сельскохозяйственным колониям Одесщины и Херсонщины, а также по «индустриализации еврейского населения», по истории еврейской литературы, по еврейскому революционному движению. По предметам культа, по еврейскому театру, искусству и по еврейской археологии». (Вера Солодова «Одесский музей еврейской культуры»)…Личные архивы М. Мойхер-Сфорима и Исаака Линецкого, произведения живописи М. Шагала, Л. Пастернака, С. Кишиневского, документация (архивы) различных еврейских организаций (в том числе «Общества распространения просвещения среди евреев»), богатейшая синагогальная утварь — далеко не полный перечень музейной коллекции.

У музея было множество друзей: Ленинград (около 1 500 редких экспонатов), музеи и «кружки содействия» в России и Белоруссии, по Украине, а также международные контакты — с еврейскими газетами Европы и Америки, журналистами Буэнос-Айреса, с американским историком К. Мармором (он собирался передать музею свой архив).

Кроме сбора материалов, строились еще и «масштабные планы». Среди них — ежегодные экспедиции, охрана захоронений на кладбищах Одессы, издание путеводителя по музею, создание этнографических манекенов и провинциальной еврейской хаты (во внутреннем дворе), проведение в Одессе совета всех еврейских музеев Союза (объединение и рационализация работы)… Но наступил 1934 год, музей был закрыт (есть мнения, что это произошло в 1933, в 1936, либо в 1937 гг.). Однако в 1940 году его неожиданно вновь открыли. 1941 год — эвакуация, коллекция музея разграблена, часть экспонатов передана Музею этнографии народов СССР в Ленинграде. Вере Солодовой удалось установить местонахождение части бывшей коллекции серебра в запасниках Музея исторических драгоценностей УССР. А большая часть, к сожалению, утеряна.

Судьба сотрудников музея, к несчастью, схожа с судьбой экспонатов: научные сотрудники — Л. Стрижак (расстрел), М. Гарбер (3 года лагерей), художник А. Мерхер (10 лет лагерей), бухгалтер С. Кит (10 лет лагерей).

С момента закрытия музея прошло около шестидесяти лет.

…Идущие по улице Еврейской не возвращаются, или возвращаются уже через много лет…

2002 год. Ноябрь. (75 лет назад в ноябре был открыт музей им. Менделе Мойхер-Сфорима). Международная конференция «Одесса и еврейская цивилизация» под патронатом «Мигдаля» и (!) открытие музейно-образовательного исследовательского центра «Шорашим», в народе именуемого Еврейским музеем. И вроде музей, и вроде еврейский, и хоть не 5 000 экспонатов, а всего 500 выставлено (хотя в фондах — около 4 000). И, как бы, почти все — подлинники, и утварь еврейского дома есть, и личные архивы, живопись, архивы еврейских организаций, фотографии, и осуществленные (руками мигдалевцев) манекены, одесский дворик, и мечта предшественников — музейные семинары, проводимые в Одессе по обмену опытом. Кроме того, клуб «Друзей еврейского музея», состоящий из коллекционеров и специалистов-краеведов, и даже поездка по местам праведников (которая случайно принесла для музея несколько прекрасных экспонатов, в том числе мезузу со старого еврейского дома), также Балтиморский проект по обмену опытом между общинами (тоже «привезший» для музея самую настоящую одесскую скамейку) — ведь их можно назвать первыми «нецелевыми» экспедициями юного музея. А контакты со всеми музейными программами региона и Украины, с Институтом иудаики в Киеве, с Ассоциацией преподавателей иудаики в ВУЗах России «Сефер», с «Сефером», но уже европейским, с музейной программой Балтимора в США!

Все схоже! Но есть «принципиальные различия»: музей им. Мойхер-Сфорима был государственной организацией, а значит, БЫЛ ОБЯЗАН быть «национальным по форме и социалистическим по содержанию», «Шорашим»: 1) общественная благотворительная организация, часть общины центра «Мигдаль», и поэтому 2) у него есть такая роскошь, как восстановление исторической истины с точки зрения евреев, а не с позиции «классовой борьбы» и 3) мы — не просто хранилище, безвозвратно ушедшего прошлого, а образовательно-исследовательский центр, обращенный к проблемам сегодняшнего и завтрашнего дня Одессы. Так может, у евреев Одессы все-таки есть будущее?

Государственный антисемитизм в СССР. Разрушение симферопольских синагог после прихода к власти большевиков Блинников Дмитрий, г. Симферополь

Слово «Симферополь» в переводе с греческого означает «город-собиратель». Действительно, до 1917 года город оправдывал свое название.

Во-первых, Симферополь был собирателем дорог. Все важнейшие торговые коммуникации Северного Причерноморья проходили через него.

Симферополь был собирателем народов. В нем и поныне проживают представители более 10 национальностей.

Симферополь был собирателем религий. В городе мирно сосуществовали более 40 культовых зданий, принадлежащих 7 разным конфессиям.

К 1917 году Симферополь являлся самым значительным центром еврейской жизни в Крыму. В городе имелось 7 синагог, и это при том, что количество православных церквей равнялось 9.

Вообще, в царской России, при существенном ограничении гражданских прав евреев, существовало всего одно препятствие для возведения синагоги: их нельзя было возводить вблизи от православных церквей. Причем, это правило относилось и к католическим, и к мусульманским храмам.

Синагоги можно было строить на главных улицах. Сооружение синагог допускалось даже в тех городах, где большинству евреев жить было запрещено. По существовавшему законодательству власти имели право приостановить службу лишь в случае аварийного состояния здания или при угрозе пожара.

Приход к власти большевиков коренным образом изменил положение дел в религиозной жизни Крыма. Прямые и косвенные, репрессивные и ограничительные меры коснулись верующих всех конфессий без исключения. Главный лозунг того времени: «борьба против религии — борьба за социализм». Компания борьбы с «религиозным дурманом» поистине превратилась во всесоюзную.

Самое интересное, что люди, участвовавшие в травле христианских, мусульманских и иудейских духовных лиц и прихожан, были чиновниками и добровольцами с русскими, татарскими, украинскими и еврейскими фамилиями.

Собственно говоря, ничего удивительного в этом обстоятельстве нет. Люди смотрели на Октябрьскую социалистическую революцию не просто как на очередной государственный переворот. Приход к власти большевиков ассоциировался у людей с зарей новой жизни. Народ искренне верил, что рай на Земле не за горами. Людям хотелось как можно скорее ощутить вкус новой жизни и многим казалось, что религия — это не что иное, как препятствие на пути к переменам.

Однако, что же случилось в действительности? Люди перестали молиться Б-гу, и в то же время начали молиться своим вождям. Люди перестали ходить в храмы, зато по нескольку дней выстаивали в длинных очередях, желая увидеть Ленина в мавзолее.

Но вернемся в 1917 год. Время повсеместного гонения на религию. Первым делом большевики принялись за перерегистрацию приходов всех конфессий. Этот процесс определялся рядом нормативно-административных документов, указов, актов и положений. Для регистрации обязательно должна была быть в наличии группа граждан в составе 20 человек. Эта так называемая «двадцатка» становилась коллективным юридическим лицом, выступающим от имени всех верующих конкретного прихода.

Кроме того, прихожане должны были заключить договор с одним из управлений НКВД. О серьезности властей свидетельствует, например, ситуация вокруг синагоги «Бет-Яков». В феврале 1923 года синагога была опечатана. Причина проста: староста синагоги не представил необходимых сведений, отсутствовала опись имущества и заявление «двадцатки» о взятии синагоги в аренду.

В целом, условия договора были крайне несправедливыми. По соглашению, верующие обязывались не допускать «политических собраний враждебного Советской власти направления». Запрещалось произношение речей, а также раздача и продажа книг, листовок и брошюр, направленных против Советской власти.

А вот еще один пункт договора: «за продажу или порчу предметов, находящихся в синагоге, прихожане несут коллективную ответственность». То есть, если в синагогу забирались воры, возмещать ущерб, вынуждены были… сами верующие.

Резюмировал договор 10-й пункт: «за невыполнение обязанностей, предусмотренных договором, прихожане, помимо материальной, несут еще и уголовную ответственность». То есть, в случае допущенных нарушений, договор на «аренду помещения» мог быть аннулирован в судебном порядке.

Прошло несколько лет, и этот пункт претерпел всего одно, но очень существенное изменение: отныне аннулировать договор можно было, даже не прибегая к судебным процедурам, достаточно было обычного постановления правительства!

Синагога «Эц-Хаим» располагалась в центре Симферополя. Каменное здание имело 15 метров в длину, 10 метров в ширину и 7 метров в высоту. Работы по ее строительству начались в начале 19 века. В начале 20 века синагогу начали планомерно уничтожать. В первые годы после революции большевики редко прибегали к практике силового воздействия на верующих. Вместо этого чиновники придумали хитроумный способ. Инициатива о закрытии храма должна была исходить… от самих трудящихся. Естественно, предварительно «обработанных». К примеру, против синагоги «Эц-Хаим» выступили симферопольские ремесленники. Они потребовали передать здание под… физкультурный зал. Требование кустарей было удовлетворено.

В то же время, трудящиеся фабрики им. Ильича 17 февраля 1930 года собрали 91 подпись и обратились к властям с требованием закрыть еще одну синагогу — «Нер-Томид». Требование это власти не выполнили. Но не потому, что не хотели закрывать синагогу, а потому что придумали другой способ. Отныне инициатива о закрытии должна была исходить от самих верующих. Неизвестно, к каким методам прибегали большевики, однако факт есть факт: через некоторое время пятнадцать человек из двадцатки «Нер-Томид» заявили, что они «отказываются нести ответственность за здание синагоги и за ее имущество».

Кстати, в 1928 году симферопольский отдел коммунального хозяйства уже пытался хитроумно прибрать к рукам принадлежащий приходу «Нер-Томид» двухкомнатный жилой дом, который находился во дворе синагоги.

В марте президиум симферопольского горсовета постановил: «Ввиду отказа верующих от пользования синагогой и, учитывая требования трудящихся о закрытии, возбудить ходатайство перед правительством Крымской АССР о ликвидации синагоги «Нер-Томид». 5 ноября Центральный Исполнительный Комитет согласился с ходатайством горсовета. В это же время группа верующих евреев обратилась с письмом к правительству Крымской республики. В письме сообщалось, что инициатива прихожан о закрытии синагог диктовалась страхом перед репрессиями, которые правительство обещало применить по отношению к ним. Письмо подписало 104 человека. Все они просили власти как можно скорее открыть одну из опечатанных синагог. Ответа на письмо не последовало.

Через месяц группа верующих пишет второе письмо. Они вновь требуют немедленного открытия хотя бы одной синагоги. Однако, ответа по-прежнему нет. Правительство республики не осмеливается нарушить указ Сталина о повсеместной ликвидации культовых учреждений.

Синагога «Нер-Томид» была одной из крупнейших синагог Крыма. Это было каменное, квадратное, двухъярусное здание, построенное в 1893 году. Вместимость его составляла 342 места…

Несмотря на многочисленные обращения верующих, синагогу все-таки закрыли. Сначала в ней расположилась столовая, позже здесь открыли почтово-телеграфную контору. Перед войной в бывшей синагоге помещался цыганский клуб. Сегодня в здании располагаются три организации: ЖЭУ № 6, Симферопольская организация Общества спасения на водах, а также республиканский комитет профсоюза работников промышленности.

Гораздо больше испытаний выпало на долю другой симферопольской синагоги — «Эц-Хаим». Несколько лет после ее закрытия власти не знали, что делать со зданием. Сначала хотели разместить здесь общежитие, спортивный зал, клуб ремесленников, но потом разместили школу. Позднее поступило распоряжение о переоборудовании здания бывшей синагоги под жилой дом для… ответственных работников крымского аппарата правительства. Однако, приказ приказом, а денег на ремонт не было. И тогда Центральный Исполнительный Комитет крымской республики решил ликвидировать старое христианское кладбище, а средства, вырученные от реализации имущества, передали на переоборудование синагоги в жилой дом. В дело шли простой камень, гранит, мрамор, чугунные ограды и кресты, гробовой цинк. Вот так иудейский Дом молитвы, в стенах которого покоятся камни христианских святынь, стал жилым домом для советских служащих. Стоит это девятиквартирное здание и поныне на улице Некрасова под № 38.

Самая печальная участь постигла главную крымскую Хоральную синагогу. Великолепное здание закрыли в 1929 году. Большой двусветный зал с обширным балконом приспособили сначала под клуб промкооперации, потом под клуб медработников. В последние годы существования этого здания его отдали под склад, в котором в середине 1960-х годов случился пожар. Стены сгоревшей синагоги были толстые и крепкие. Они могли простоять еще долго, однако, такое положение дел не устраивало власти. В 1975 году здание растащили по блокам до основания. От синагоги не осталось «камня на камне» в прямом и переносном смыслах слова. Несколькими годами позже на этом месте построили продуктовый магазин.

В заключение, необходимо сказать, что гонениям подвергались не только синагоги. Был взорван крупнейший православный собор им. Александра Невского. В Петропавловском соборе расположился склад. Церковь Константина и Елены превратилась в архив ЗАГСа. Уничтоженную армяно-католическую церковь заменил цирк. На месте польского костела возвышается сегодня офисный центр. И это лишь единичные проявления советской религиозной нетерпимости, государственного вандализма и человеческого хамства.

Еврейские погромы XIX века Безденежных Марина, г. Симферополь

Погромы — это суть нападение одной группы населения на другую. По словарю Даля «погром» — поражение, разбитие, избиение, разорение, опустошение. В основном этот термин используется в связи с антиеврейскими беспорядками в России в период с 1881 по 1921 годы. Было три основных волны погромов: 1881–1884, 1903–1906, 1917–1921 гг. Цель моего доклада — осветить особенности первой волны погромов, поскольку эти события оказали определяющее влияние на все последующие погромы. Эта тема особенно актуальна в настоящее время, когда во многих постсоветских странах активную роль стали играть профашистские и антисемитские настроении (РНЕ, скинхеды и т. д.).

Прежде, чем перейти к описанию еврейских погромов, вкратце обсудим корни антисемитизма, то есть распространения вражды к евреям. Термин этот появился в 80-х годах XVIII века, после организации в Берлине протестантским богословом, придворным проповедником А. Штеллером антисемитской партии. Таким образом, немецкие помещики и капиталисты использовали этот гнусный пережиток религиозной вражды крепостнической эпохи в политических целях. Немецкий историк Теодор Моммзен назвал антисемитизм «величайшей глупостью и подлостью рода человеческого…», ибо «…сволочь всегда остается сволочью, а антисемитизм — образ мышления сволочи».

Религиозные преследования в Европе начались с конца средневековья. Светские и духовные власти натравливали темных людей на евреев для того, чтобы отвлечь внимание народных масс от подлинных виновников их бедствий: «Свирепствовала ли чума и валила людей, — писал средневековый хронист Фабриций, — случалось ли землетрясение — за все сжигали евреев». К середине 18 века в Европе жило более полутора миллионов евреев. В тесноте и нищете, униженные, они вечно были в бесправном положении пришельцев, ведь у них не было своего государства, а, следовательно, ни один договор не мог их защитить. Но как бы ни были озлобленны и гонимы евреи, они никогда не провозглашали по отношению к гонителям «бей иноверцев» аналогично столь расхожему у «христиан» лозунгу «бей жидов», далеко не всегда остававшемуся только лозунгом. Более того, в Ветхом Завете дается священное для евреев правило в отношении чужеземцев, которое, впрочем, никто не отменял и для христиан: «Пришельца не притесняй, и не угнетай его; ибо вы сами были пришельцами в земле Египетской» (Исх. 22:21). В том же духе об уважении иноплеменников говорится и в Агаде: «Украсть у нееврея хуже, чем у еврея» [70]. Но, когда евреи, потерявшие родину, оказались пришельцами среди христиан, христиане никогда не вспоминали об этом, по крайней мере, когда речь шла о евреях.

Французская революция 1791 года разрушила границы гетто в тех городах, куда входили войска Наполеона. Возможность свободного передвижения и места жительства способствовала развитию промышленности и сближению евреев с окружающим обществом. В XIX веке идеи просвещения подтолкнули европейские государства к изменению мнения о евреях и наделению последних правом участия в политической и духовной жизни стран их проживания. Это затронуло Центральную и Западную Европу, в России все происходило гораздо медленнее. Единственная страна, где евреям не пришлось вести борьбу за выживание — США, так как сама ее конституция гарантировала всем полное равноправие. История еврейского народа на территории Восточной Европы (Польша, Украина, Россия) сложилась иначе. В результате иммиграции из стран Запада возникали еврейские поселения. В пределах России этот процесс пошел полным ходом в результате присоединения земель, где уже были сплоченные еврейские массы. Необходимо более подробно остановиться на переселении евреев в Польшу. Правовое их положение было впервые установлено в 1264 году привилегией князя Болеслава, которая была аннулирована уже через 100 лет. Начались погромы, на которых богатели христиане: теперь это была уже не честная борьба с конкурентами, а, благодаря поддержке духовенства, — насилие и кровавые наветы.

В 1464 году толпа, состоявшая из монахов, шляхтичей, крестьян произвела погромы в Кракове и Познани. В конце XV века возникают первые гетто. Религиозный призыв становится лучшим орудием экономической борьбы с евреями. Учащаются процессы по обвинению в преступлениях с ритуальной целью. Суды выносят оправдательные приговоры, но вера в кровавую выдумку проникает в сознание христианского населения. В Ливонскую войну 1583 г. по приказу Ивана Грозного русскими войсками был разрушен еврейский город Полоцк.

На Украине в 1648 разразилось восстание казаков под руководством Богдана Хмельницкого: в страшной резне погибли десятки тысяч евреев. Затем последовали русско-польская 1654–1657 гг. и польско-шведская 1654–1660 гг. войны, в которых погибло более ста тысяч евреев. На Левобережье, отошедшем к Украине в 1667 году, евреев не осталось вообще. Лишь в 1718 году удалось восстановить численность населения и общинные структуры. Погромы середины 17-го века и последовавшие за ними гайдамацкие погромы середины 18-го века (Уманская резня 1768 г. забрала жизни около 20 тысяч евреев) привели евреев Речи Посполитой к полному банкротству и духовным потерям. Московские власти вплоть до 18-го века занимали позицию воинствующего антисемитизма. Московская власть, оберегая неприкосновенность народного быта, основанного на православии, опасалась общения русских с иноверцами, которых всех без исключения считала еретиками. В этом власть находила поддержку у торговцев, которые боялись конкуренции.

1. Слухи о погромах зачастую опережали сами события.

2. Зачинщики и организаторы погромов разъезжали по городам с целью подогревать антисемитские настроение до взрывоопасного состояния.

3. Беспорядки начинались в больших городах, через день-два распространяясь в близлежащие города и села.

4. Состав погромщиков — легковнушаемые представители низших слоев населения:

— рабочие (основные участники);

— крестьяне (которые прибывали в конце с целью поучаствовать в грабеже);

— босяки (безработные, которые скитались по югу России).

Власть предержащие чаще всего реагировали на беспорядки с опозданием, когда уже нельзя было избежать человеческих жертв. Полиция, не имея четких указаний, потворствовала погромщикам, возможно, даже не желая этого. Но погромщики, видя ее бездействие, решали, что все спланировано, что царь сам дал на это указ. Некоторые губернаторы издавали недвусмысленные распоряжения о пресечении любых форм насилия, направленных против евреев. Иногда причиной этого являлось сочувствие еврейству, но чаще это были опасения по поводу нарушения общественного порядка.

В настоящее время в литературе существует две точки зрения на участие официальных властей в погромах XIX века. Первая доказывает, что все события были спланированы и осуществлены органами государственной власти и приводит следующие факты в доказательство:

1. Появление незадолго до начала погромов «заезжих» молодых, хорошо одетых людей.

2. Бездействие властей и явное попустительство погромщикам.

3. Политика отмалчивания по отношению ко всем выпадам в местной и мировой прессе.

4. Известия о царских указах, которые санкционировали погромы.

Вторая теория отрицает участие государства в каких-либо антиеврейских мероприятиях, опираясь на такие доказательства (в частности, из трудов С. Берка):

1. Взрыв был спонтанным. Бездействие гражданских властей, полиции и армии, превратило ограниченные, локальные проявления насилия в широкомасштабные погромы. Не было регулирования сверху. Не было «тайной руки», направлявшей тех, кто творил бесчинства. При автократическом режиме, когда спонтанность любого рода считалась вредной, такое явление, как погром, не только было неожиданным, но и вызывало опасения.

2. Царя, как главу административной элиты, беспокоили любые беспорядки, ибо кто может быть уверен, что толпа, сегодня громящая евреев, завтра не пойдет на власть имущих.

3. Об отношении Александра III можно судить по тем заметкам, которые он оставил на полях докладов о погромах. Он был разочарован в нерешительности некоторых губернаторов в их подавлении.

После первой волны погромов в различных губерниях черты оседлости были созданы особые комиссии, для выявления тех аспектов экономической деятельности евреев, которые имеют вредное влияние на быт коренного населения, то есть, другими словами, евреи оказались сами виноваты в том, что произошло.

В мае 1888 года были изданы «Временные правила», которые сводились к следующему: евреям вновь запрещалось селиться вне городов, исключая существующие еврейские сельскохозяйственные колонии; евреи не имеют права приобретать и арендовать недвижимость на селе; евреи не имеют права торговать по воскресеньям и в дни христианских праздников. За исключением первого постановления, эти правила неукоснительно соблюдались. Беспорядки 1881-82 годов можно с полным основанием считать поворотным пунктом в истории еврейского народа в целом. Можно выделить три наиболее ярких последствия этих событий:

Зарождение сионизма. Право евреев на Израиль Александра Найдис, г. Одесса

Слово «сионизм» происходит от библейского «Сион», часто употреблявшегося как синоним Иерусалима или даже Эрец-Исраэль. Сионизм — это идеология, выражающая непреклонное стремление еврейского народа жить на своей исторической родине — в Эрец-Исраэль, Сионе. Центральными концепциями сионизма являются:

— восприятие Земли Израиля как исторической родины еврейского народа,

— убеждение, что в любом другом месте евреи обречены влачить существование изгнанников.

Предыстория

Римляне-завоеватели, решив стереть саму память о присутствии евреев в Земле Израиля, переименовали Эрец-Исраэль в Палестину.

На протяжении последующих веков в стране сохраняется лишь незначительное еврейское присутствие, подкрепляемое время от времени отдельными группами возвращающихся из диаспоры изгнанников:

1191–1198 гг. — еврейская алия (репатриация) из Северной Африки;

конец 15 в. — изгнанники из Испании;

середина 17 в. — спасшиеся от резни на Украине; некоторые приверженцы движения Шабтая Цви из Измира;

1700 г. — несколько сот евреев-хасидов из Восточной Европы;

18-19 вв. — новый поток алии, вследствие чего с 1844 г. еврейская община Иерусалима становится самой крупной религиозной общиной города.

Так небольшая еврейская община, продолжавшая существовать в стране, постепенно окрепла и восстановилась. Волны массовой сионистской репатриации начались в 1882 г. и продолжаются до сих пор.

Антисемитизм порождает сионизм

Евреи подвергались изгнаниям из большинства европейских стран (Германии, Франции, Испании, Португалии, Великобритании, Уэльса). Сионистские лидеры пришли к сионизму в результате возрастающего антисемитизма в обществе.

Сионистское движение стремилось решить проблему еврейского национального меньшинства, подвергавшегося постоянным погромам, преследованиям и дискриминации.

Первая «русская» алия последовала за погромами 80-х гг. 19 в., 2-ю алию в конце 19 в. стимулировал кишиневский погром и вереница более мелких погромов на Украине и в Белоруссии, 3-я алия — следствие массовых убийств евреев во время гражданской войны в России.

Затем последовали алия — из Польши в 20-х гг. 20 в. после принятия «законов Грабского», посягавших на экономическую деятельность евреев, и алия немецкого и австрийского еврейства, спасавшегося от ужасов нацизма.

Основатели сионизма знали, что Палестина заселена арабами, но мало кто считал это препятствием, т. к. арабское население Эрец-Исраэль было малочисленно и аполитично. Считали, что т. к. арабские общины невелики, то разногласия можно будет избежать. Кроме того, развитие страны должно было пойти на пользу всем ее жителям, так как арабы охотно поддерживали репатриацию евреев и вступали с ними в сотрудничество. Однако, по мере увеличения еврейской репатриации, начали возникать проблемы. Со временем мелкие столкновения с арабским населением превратились в напряженный конфликт между двумя народами, каждый из которых считал эту землю своей: евреи — в силу своей исторической и духовной связи, арабы — в силу своего многовекового присутствия на ней.

Вследствие этих причин среди сионистов возникли 3 течения (определяющиеся подходами к проблеме): минималисты, максималисты и реалисты.

Минималисты считали, что не стоит настаивать на создании еврейского государства, т. к. земля принадлежит обоим народам, а стоит ограничиться автономией в рамках двунационального государства, где оба народа будут социально и политически равноправны. Они отвергали вмешательство внешних политических сил в конфликт и стремились решить проблему переговорами с арабами.

Максималисты были убеждены, что Земля Израиля принадлежит только евреям, т. к. арабы никогда не имели в Палестине своего государства и были кочевым народом. Они считали, что вернуть Израиль евреям можно только силой или с помощью иностранных правительств.

Реалисты, в отличие от минималистов, не собирались отказываться от идей сионизма, однако, подобно минималистам, они считали, что проблему надо решать путем переговоров с арабами и были согласны пойти на незначительные уступки. Среди реалистов выделялись социалисты и либералы.

Реалисты-социалисты (Бен-Гурион, первый премьер-министр Израиля) делали упор на экономическое развитие еврейской общины (сельского хозяйства и промышленности), они полагали, что без мощной экономики не возникнет устойчивое государство. Они были убеждены, что арабский и еврейский пролетариат объединяют классовые интересы, но вскоре поняли, что причины конфликта вовсе не классовые, а религиозные.

В 1936–1947 гг. конфликт значительно обострился из-за резкого увеличения количества европейских евреев-репатриантов, спасавшихся от нацистского истребления.

С точки зрения израильтян, никаких сомнений насчет их прав быть не могло: они за эту землю заплатили огромную сумму посреднику — Великобритании, и если палестинцы чем-то недовольны, пусть обращаются к британцам. Что касается денег, заплаченных евреями за родину, то дальнейшая их судьба не совсем ясна: вероятнее всего, Англия и Ротшильд потратили большую их часть на обустройство израильских поселенцев и на их защиту от арабов. Ведь, в целях привлечения новых евреев-эмигрантов на Землю Обетованную в Израиле до сих пор действуют льготы для переселенцев.

После французской революции, которая уравняла в гражданских правах все население вне зависимости от национальной идентификации, антисемитизм в Европе долгое время считался чем-то немодным и даже неприличным. Однако, ближе к концу XIX века, европейские евреи вновь почувствовали себя неуютно: антисемитские журналы исчисляли своих подписчиков в десятках тысяч, а бестселлером 1881 года стала книга австрийца Дюринга «Еврейский вопрос, как вопрос расы, обычаев и культуры», в которой проповедовался так называемый научный антисемитизм. Наконец, сама «законодательница мод» — Франция в 1894 году сфабриковала обвинение против офицера-еврея Альфреда Дрейфуса, которого по ложному доносу обвинили в измене родине. Вокруг здания суда собралась толпа французов и специально приехавших иностранцев, которые выкрикивали лозунги а-ля «Бей жидов — спасай Францию!». В еврейских кварталах стали ждать погромов.

Политическим решением еврейского вопроса, как считал Теодор Герцль (корреспондент ведущей венской газеты, который занимался делом Дрейфуса), должно было стать создание еврейского государства. Он полагал, что с помощью великих держав евреи переселятся в еврейское государство в соответствии с хартией, открыто признающей их право на поселение, и с международными гарантиями. Это было началом политического сионизма[1].

Теодор Герцль опубликовал в 1896 году брошюру Der Judenstaat («Еврейское государство»), где была предложена стратегия создания национального государства, а также в розовых тонах описывалось устройство этой еврейской утопии. Основной упор автор почему-то делал на том, что в будущем государстве непременно должен быть семичасовый рабочий день. Эта деталь должна была найти свое отражение даже в государственной символике Израиля: «Я представляю себе белый флаг с семью золотыми звездами. Белизна символизирует новую жизнь и ее чистоту, звезды же — это те самые золотые семь часов работы, ибо именно под знаком труда войдут евреи в свою новую страну», — писал Герцль. Стратегия создания национального государства по Герцлю сводилась к тому, что все евреи мира должны «скинуться» на покупку земли в Палестине либо Аргентине или выкупить у крупной европейской метрополии какую-нибудь отсталую колонию, куда затем переедут все пайщики этого проекта.

С помощью еженедельника, созданного на собственные средства, Герцль распространил идею созыва еврейского конгресса. Первое в истории собрание евреев со всего мира, Первый сионистский конгресс открылся в Базеле 29 августа 1897 г. Там присутствовало около 208 еврейских лидеров из 16 стран Европы, Англии, Америки, Алжира — старые и молодые, ортодоксы и реформисты, капиталисты и социалисты; а также сотни наблюдателей, в числе которых были и несколько десятков бывших коллег Герцля — журналистов. Возникновение масштабного еврейского движения стало настоящей сенсацией. Базельская программа, которая практически дословно повторяла главы из книги Герцля, попала на страницы наиболее авторитетных европейских газет. Конгресс создал Всемирную сионистскую организацию, утвердил флаг и национальный гимн государства Израиль. Эта организация должна была стать своего рода правительством еврейского народа до момента создания независимого государства. В своем дневнике Герцль писал: «В Базеле я основал еврейское государство. Может быть через 5 лет, а через 50 лет — наверняка все увидят его.»

Участники конгресса после долгих дискуссий определились с месторасположением будущего государства: большинство высказались за Палестину — провинцию Османской империи, где некогда находилась легендарная Иудея. «Палестина — это земля без народа, которая станет родиной для народа без земли», — резюмировал Теодор Герцль. Османская империя к тому моменту находилась на грани банкротства и, по прогнозам сионистов, должна была с радостью согласиться предоставить земли Палестины еврейским эмигрантам после того, как сионистская организация возьмет на себя выплату внешнего долга империи — около 40 млн. фунтов. Итак, сионистам предстояло собрать эту сумму плюс еще примерно столько же на обустройство поселенцев в Палестине.

Герцль совершил поездку в Иерусалим, где добился встречи с великим визирем Османского султана. Встреча закончилась безрезультатно: султан передал сионистам, что не может распоряжаться ни одной пядью палестинской земли, так как это не его собственность. «Мне легче ампутировать себе одну из конечностей, чем видеть Палестину отделенной от мусульманского государства», — заявил султан. Герцль не стал расстраивать соратников неприятными известиями, и те продолжали собирать деньги на выкуп Палестины у султана.

Герцль же тем временем стал искать контактов с главным кредитором султана — британским правительством, которое негласно управляло делами Османской империи. В Англии сионистского лидера встретили приветливо: ему обещали поддержку в реализации проекта при условии, что еврейские деньги будут размещены в Великобритании. Но, в основном, сионистский проект открывал для англичан выгоды не финансовые, а политические: падение Османской империи ожидалось со дня на день, после чего ближневосточный регион мог полностью перейти под контроль арабских эмиров. Закончиться этот процесс мог созданием мусульманской сверхдержавы, которая вытеснила бы англичан из их азиатских владений. Предотвратить такие последствия Великобритания планировала при помощи дорогостоящей военной кампании, первым этапом которой была оккупация зоны Суэцкого канала. И тут, как чертик из коробки, появляется какая-то сионистская организация, члены которой готовы воевать с мусульманами вместо английских солдат, да еще собираются за это заплатить. Разве можно было им в этом отказать?

Впрочем, в правительстве Великобритании не было единой точки зрения на «еврейский вопрос»: группа политиков предлагала не вмешивать каких-то сомнительных евреев в ближневосточную политику, а просто продать им для заселения какую-нибудь бесполезную колонию — например, африканскую Уганду — а на вырученные деньги перевооружить армию для войны с мусульманами. Идея с покупкой Уганды чуть не расколола саму сионистскую организацию. Теодор Герцль, догадавшись, что еврейское государство в Палестине с самого момента своего основания окажется втянутым в бесконечную войну за интересы Англии, вновь собрал конгресс и начал рассказывать о том, как тепло и удобно евреям будет жить в Африке. Часть влиятельных сионистов восприняла его предложение как предательство. Авторитет Герцля пошатнулся, и вскоре вместо него в роли Моисея, ведущего евреев в Землю обетованную, оказался барон Эдмонд де Ротшильд.

Первая группа сионистов-пионеров «Билу», организовавшаяся после погромов в России, состояла из 14 молодых мужчин и 1 женщины. Они занялись сельским хозяйством, но так как знали о нем мало, а земля состояла из болот и пустынь, они потерпели неудачу. Начались болезни и голод, некоторые уезжали обратно в Россию или в Америку. Однако находилось все больше и больше отважных первопроходцев, полных энтузиазма, но и им не везло. В самые критические моменты из Европы приходили крупные суммы денег, которые спасали новоприбывших от банкротства и голода. Оказалось, что эти деньги присылал один из вождей французского еврейства барон Эдмон де Ротшильд. За 50 лет Ротшильд пожертвовал в помощь сионистам больше денег, чем все остальные евреи мира вместе взятые. Он купил для евреев более 125 000 акров земли в Палестине, посланные им специалисты осушали болота, осуществляли ирригационные проекты, положили начало производствам в области парфюмерии и виноделия. Таким образом, прибывавшие сразу получали работу и началось экономическое возрождение.

В Европе и США были и другие евреи, которые сделали возможным осуществление планов сионистов. В 1855 г. британский еврей сэр Мозес Монтефиоре приобрел земли в Эрец-Исраэль для евреев, используя средства американского еврея Иехуды Туро. С помощью Альянса — Всемирного еврейского союза, председателем которого был французский еврей Адольф Кремье, в 1870 г. была основана сельскохозяйственная школа «Микве Исраэль».

Еврейский национальный фонд начал приобретать земли в Палестине уже в 1905 г., хотя проводить работу в крупных масштабах он смог только начиная с 1921 г. Большая часть денег была собрана с помощью «голубых копилок» (в них собирали мелкие пожертвования). Между 1850 и 1880 гг. более 20 тыс. евреев прибыло в Эрец-Исраэль.

1-я алия: 1882–1903 гг. — 25 000. Они хотели заниматься сельским хозяйством и создать новое независимое сильное еврейское государство. Множество еврейских поселений образовало ишув. Однако, турецкие власти, правившие Палестиной, не давали официального разрешения на создание ишува, хоть и не препятствовали этому.

В 1904–1914 гг. во время 2-й алии из Восточной Европы прибыло более 35 000 евреев, спасавшихся от погромов. В отличие от многих других евреев, бежавших в США, они выбрали Палестину, т. к. хотели продолжить дело Герцля.

Приезжая в Палестину, они хотели доказать, что способны сами себя содержать, занимаясь производительным трудом. Созданное ими поселение квуца, было основано на социалистической идее: каждый работает по возможностям, а получает по потребностям, что вскоре породило кибуц — коллективное сельскохозяйственное поселение с теми же принципами.

Известный ученый-химик Хаим Вейцман, профессор Манчестерского университета в Англии, был одним из лидеров сионистского движения. В 1906 г. английский государственный деятель Артур Джеймс Бальфур попросил Вейцмана объяснить, почему евреи отказались от британского предложения использовать Уганду как временный национальный очаг. После этой беседы Бальфур стал сочувствовать сионистам. Затем началась война, и Англия столкнулась с нехваткой ацетона, одной из составляющих взрывчатого вещества. Вейцман разработал способ получения ацетона, что значительно помогло Англии. После войны Вейцман стал довольно популярен и смог привлечь на свою сторону некоторых английских политиков. 2 ноября 1917 г. лорд Бальфур опубликовал письмо, в котором провозглашалось, что Его Величество согласен создать в Палестине еврейское государство. В том же году британские войска освободили эту территорию от власти турок.

Все более обострявшиеся отношения между двумя народами вынудили ООН 29 ноября 1947 года, принять решение о создании на этой территории 2-х государств: еврейского и арабского, разделенных рекой Иордан. Евреи приняли эту резолюцию, арабы — отвергли. 14 мая 1948 года в соответствии с решением ООН от 29 ноября 1947 года было создано государство Израиль.

Сразу же после провозглашения независимости Израиля Бен-Гурион объявил об отмене всех ограничений на въезд евреев на территорию нового государства. В Израиль начали прибывать пережившие Катастрофу евреи, ожидавшие в лагерях для «перемещенных лиц» в Европе, когда какая-нибудь страна согласится их принять. За первые 19 месяцев в страну приехали 340 000 иммигрантов — втрое больше, чем за последние 9 лет британского правления. Также вскоре начали прибывать тысячи евреев из арабских стран: из Турции — 34 200, из Ирана и Афганистана — 43 000, из Марокко — более 30 000, из Ирака — 121 500. За первые 40 месяцев население Израиля удвоилось. Тогда как весь мир отказался найти место для евреев после войны, Израиль с радостью принимал любых евреев: больных и здоровых, бедных и богатых. Довольно забавна история переселения евреев Йемена, страны на юго-западе Аравийского полуострова. Евреи жили на этой территории еще за 300 лет до рождения Мухаммада, но уже много веков подвергались здесь всяческим преследованиям. К 1948 г. их жизнь стала абсолютно невыносимой, и было принято решение об их вывозе на самолетах в Израиль. Т. к. они никогда не слышали и не видели самолетов, они решили, что это Б-жественные птицы, посланные Всевышним, чтобы еврейский народ вернулся в Сион «на крыльях, как орлы», как обещал Иешаяhу. Некоторые даже пытались развести в самолете костер. К счастью, так называемая операция «ковер-самолет» с успехом завершилась менее, чем через год, когда 49 000 йеменских евреев переехали в Израиль.

Великий еврейский актер и режиссер Соломон Михоэлс Стасенко Михаил, г. Одесса

Михоэлс вырос в благополучной еврейской семье, получил традиционное религиозное образование. Родители мечтали о юридической карьере для сына. Но Шлемка Вовси рано начал писать поэмы и ставить пьесы в традициях романтической школы. Тогда же попал под влияние идей сионизма. Шлемка — шалун, забияка, фантазер, был, тем не менее, одним из лучших учеников школы. Русскому языку он выучился только в 15 лет, а, между тем, режиссер Юрий Завадский, ученик великого Вахтангова, вспоминал, что Михоэлс владел русским языком великолепно: «Михоэлс чувствовал, понимал, знал русский язык во всем его богатстве и красоте». В 1911 году Михоэлс поступил в Киевский коммерческий институт, откуда был исключен за участие в студенческих волнениях. Недолго он учился на юридическом факультете Петербургского университета (1915-18 гг.). После Октябрьской революции поступил в открывшуюся в Петрограде Еврейскую театральную студию A.M. Грановского (впоследствии знаменитый Государственный еврейский театр, ГОСЕТ).

С 1919 г. С.М. Михоэлс — на сцене. Один из основателей (1925 г.) и с 1929 г. художественный руководитель Московского государственного еврейского театра. Наиболее известные роли Михоэлса — Лир («Король Лир» В. Шекспира), Тевье-молочник (по Шолом-Алейхему). С 1941 года Михоэлс — профессор школы московского театра.

В феврале 1942 г. стал первым председателем Еврейского антифашистского комитета, созданного для «вовлечения в борьбу с фашизмом еврейских народных масс во всем мире». Привлек к работе комитета П.Л. Капицу, С.М. Эйзенштейна, С.Я. Маршака, И.Г. Эренбурга и других. Был членом Президиума Всероссийского театрального общества и ЦК профсоюза работников искусств.

Вместе с другими членами ЕАК по окончании войны Михоэлс собирал для советского правительства информацию о процессах, происходящих в Израиле. Информация оказалась ошибочной. Израиль, получив военную помощь от СССР (поставки оружия в 1947 году через Чехословакию), к 1948 году переориентировался на США. ЕАК после этого был распущен, а его руководители репрессированы.

С.М. Михоэлс погиб в январе 1948 года во время гастролей в Минске. По официальной версии, Михоэлс и его приятель — писатель Сергей Голубов — попали под грузовик. Истинные обстоятельства вскрылись лишь в 1951 г., когда арестовали Виктора Абакумова, бывшего Министра госбезопасности СССР. Как оказалось, писатель С. Голубов был агентом ГБ. Он получил задание пригласить Михоэлса за город, на дачу к своим друзьям. Дача под Минском принадлежала шефу белорусского МТБ Цанаве. Там уже ждал заранее подготовленный грузовик, под колеса которого бросили Михоэлса и Голубова (агентом пожертвовали для правдоподобия спектакля). Почему органы госбезопасности избрали столь жесткую форму репрессии против Михоэлса (остальные руководители ЕАК содержались в тюрьмах), до сих пор доподлинно не известно. Похороны Михоэлса были чрезвычайно пышными, но очень скоро, когда борьба против космополитов была в самом разгаре, о покойном заговорили как о «буржуазном националисте».

Дочь И.В. Сталина Светлана Аллилуева в книге «Только один год» вспоминала: «В одну из тогда уже редких встреч с отцом у него на даче я вошла в комнату, когда он говорил с кем-то по телефону. Я ждала. Ему что-то докладывали, а он слушал. Потом как резюме он сказал: «Ну, автомобильная катастрофа». Я отлично помню эту интонацию — это был не вопрос, а утверждение, ответ. Он не спрашивал, а предлагал это — автомобильную катастрофу. Окончив разговор, он поздоровался со мной и через некоторое время сказал: «В автомобильной катастрофе разбился Михоэлс…» «Автомобильная катастрофа» была официальной версией, предложенной моим отцом, когда ему доложили об исполнении».

Поздним вечером 12 января 1948 года в Минске палачи из госбезопасности по прямому указанию Сталина убили Соломона Михайловича Михоэлса — народного артиста СССР, художественного руководителя Государственного еврейского театра, председателя еврейского антифашистского комитета СССР (ЕАК), человека мировой славы и мирового авторитета. Это убийство — первое в длинной серии разработанных «органами», в серии, осуществление которой прервала лишь смерть главного заказчика. Если бы, казнив Михоэлса, ГБ тут же объявило его врагом, шпионом и кем угодно еще, страна это приняла бы покорно: граждане СССР не имели права сомневаться в справедливости всего, что творили под общим руководством вождя доблестные чекисты. Но в случае Михоэлса был реализован нестандартный вариант: после казни были напечатаны официальные некрологи «выдающемуся советскому художнику» (в них Михоэлс даже не «погиб», а попросту «умер»), организованы торжественные похороны, проведены вечера памяти, театру и студии присвоено имя покойного, создан его мемориальный кабинет. Все это, безусловно, подтверждало официальную версию: не казнь, не убийство, а смерть в результате случайного автомобильного наезда. Но тогда, рассуждали граждане, это дело находится в компетенции не ГБ, а всего лишь милиции, а милиция как-никак имела право на отдельно взятые ошибки, во всяком случае, сомнения в правильности ее действий преследовались не столь сурово.

Так поползли по Москве слухи, поползли из кругов, близких к казненному. Например, несколько человек (в частности, художник Тышлер) видели обнаженный труп Михоэлса, на нем не было иных повреждений, кроме височной раны. Это опровергало версию об автомобильном наезде. Значит, убийство. Но на руках убитого тикали золотые часы. Значит, не грабители. Были слухи, что расследовать это дело поручили знаменитому Льву Шейнину; он прибыл в Минск, начал работать, но неожиданно был отстранен, уволен с работы, а затем арестован. Затем, в кругах ВТО знали, что вместе с Михоэлсом в Минск (это была поездка от комитета по Сталинским премиям для просмотра выдвинутых на премию спектаклей) должен был ехать критик Головащенко и, хотя командировочные документы на него уже были оформлены, за два дня до поездки вместо Головащенко было велено послать Голубова-Потапова, театрального критика, уроженца Минска, еврея, человека симпатичного, но пьющего и, как потом выяснилось, находящегося у ГБ на крючке. Люди, провожавшие Михоэлса в Минск, видели, что Голубов-Потапов был не в себе, жаловался друзьям, что ехать не хотел, но приказали. В Минске были свидетели того, как Голубову-Потапову кто-то позвонил в гостиницу, слышно было плохо, вроде позвали в гости, и Михоэлса тоже. По дороге в эти гости их обоих и убили.

Когда в конце года закрыли ЕАК и арестовали его деятелей, закрыли театр Михоэлса, закрыли еврейское издательство и т. д., и т. п., а следом еще начали яростную антисемитскую кампанию в газетах и на собраниях, тогда уже граждане могли догадаться, что убийство Михоэлса все-таки не по милицейской части.

Когда убили Михоэлса, мне было 7 лет и ничего об этом событии я не знал. Необычную фамилию Михоэлс впервые услышал ровно через 5 лет после убийства, 13 января 1953, когда объявили об аресте «врачей-убийц», которые через «еврейского буржуазного националиста Михоэлса» были связаны с западными разведками. Не прошло и 4 месяцев, как врачей реабилитировали, палачей посадили, а перечисляя их преступления, сообщили, что ими также «был оклеветан народный артист СССР, советский патриот С.М. Михоэлс». Клевету опровергли, обвинения с Михоэлса сняли, но в его убийстве ГБ публично не призналось. Впрочем, все организаторы убийства были арестованы и расстреляны в два круга — одни вместе с министром Абакумовым, главным организатором «дела» Михоэлса, другие вместе с министром Берией, который реабилитировал Михоэлса через три недели после похорон Сталина.

Главных свидетелей не оставалось, оставались версии. В том же 53-м я услышал такую версию от жены нашего соседа по коммуналке (она была родом из Минска и ее отец, крупный медик, академик, продолжал там жить и работать, что придавало версии дополнительную достоверность): Михоэлса по телефону пригласили в гости, сказали, что в 8 вечера за ним придет машина; машина пришла без четверти 8, и Михоэлс уехал, а ровно в 8 пришла другая машина и ее водитель удивился, узнав, что Михоэлс уже уехал; ну а утром какой-то старый еврей, шедший с окраины в город, увидел торчавшие из сугроба ноги… про золотые часы, тикавшие на руке убитого, там тоже было.

Эта версия не упоминала Голубова-Потапова и разводила преступников и организаторов приглашения… В 1957 году вышла по-русски книга избранных стихов еврейского поэта Переца Маркиша, первая после его ареста в 49-м и расстрела; в ней напечатали переведенную А. Штейнбергом поэму (или цикл из 7 стихотворений) «Михоэлсу — неугасимый светильник (У гроба)». В поэме устами Михоэлса прямо говорилось об убийстве:

Книгу эту готовили в пору XX съезда, и цензура поэму пропустила, не придав ей значения политического намека, но ни в одном последующем советском издании Маркиша поэмы уже не было (теперь известно, что в ходе следствия и суда Маркишу инкриминировали поэму как клеветническую).

Обвинений ГБ в убийстве Михоэлса цензура не пропускала, и многоопытный по части ее дурения Илья Эренбург протащил на страницы своих мемуаров утверждение, что Михоэлса убили «агенты Берии», сославшись на какую-то литовскую газетку (в те времена газетные тексты почитались как документ). В том же 1965 году, перед самым наступлением застоя, напечатали воспоминания А. Тышлера о Михоэлсе с такими строчками: «Я сопровождал его тело к профессору Збарскому, который наложил последний грим на лицо Михоэлса, скрыв сильную ссадину на правом виске. Михоэлс лежал обнаженный, тело было чистым, неповрежденным». Для людей с памятью это было многозначительно.

С окончанием оттепели неупоминаемым в СМИ стало не только убийство Михоэлса, но и он сам… В 1975 году в гостях у вдовы Михоэлса Анастасии Павловны Потоцкой я расспрашивал о событиях 1948 года. В ее рассказе было два эпизода, которые, мне кажется, не попали в печать. Вскоре после похорон Михоэлса к Анастасии Павловне явился поэт И. Фефер и привел с собой несколько человек в велюровых шляпах («Я до сих пор их отчетливо помню», — заметила А.П.): «Нужно отдать все материалы, связанные с поездкой Михоэлса в США». — «Мне пришлось подчиниться, и все это исчезло». Напомню, что, как теперь официально признано, И. Фефер, давний антагонист Михоэлса, был многолетним агентом ГБ; его приставили к Михоэлсу во время поездки 1943 г. в США для сбора средств в помощь Красной армии и потом — в ЕАК; на показаниях Фефера в основном базировались обвинения в шпионаже деятелей ЕАК. Второй эпизод — удивителен. После объявления Михоэлса врагом, на кладбище, где была захоронена урна с его прахом (деятелей культуры его масштаба принято было хоронить на Новодевичьем; Михоэлса же кремировали — разумеется, не случайно), так вот — на кладбище приехали некие молодые люди и объявили директору, что им велено ликвидировать могилу Михоэлса. Директор ответил: «Пожалуйста, только прежде предъявите мне мандат на это». Никакого мандата, понятно, не было и, сказав, что они его забыли и привезут завтра с утра, молодые люди исчезли навсегда — дать официальную бумагу на уничтожение могилы никто не решился…

Сегодня несколько документов по делу об убийстве Михоэлса опубликовано Архивной службой России. Обстоятельный анализ всего дела проведен писателем А. Борщаговским, журналистом А. Ваксбергом, историком Г. Костырченко, и я отсылаю читателя к их книгам.

То, что Российское государство до сих пор не сочло необходимым представить миру официальный документ об организации одного из самых мрачных по его последствиям политического убийства XX века, разумеется, не случайно. Сталинское прошлое еще долго будет тащить назад страну, не имеющую духа решительно и бесповоротно с ним порвать.

В 1919 году, когда судьба свела Михоэлса с Алексеем Грановским, Михоэлс оказался перед сложным выбором — ведь ему уже было 28 лет, своя семья, да и нет никаких внешних актерских данных — мал ростом, некрасив… Но с 1919 года до последнего вздоха он отдал свою жизнь театру. Еврейскому театру.

В актерском искусстве Михоэлс создал свой собственный стиль, свою систему. Тем, кто хочет стать артистом, стоит изучать ее, как изучают систему Станиславского. Повторить Михоэлса нельзя: невозможно повторить гения. Но можно выучиться глубокому подходу к роли, позаимствовать его стиль работы: он изучал материал, как социолог, вникал в образы, как психолог, осмысливал процесс, как искусствовед.

Но главное — он был философ. С первых шагов Михоэлс принес на сцену образ «маленького человека» — это было близко русской культуре от Гоголя до Чехова, но за отдельным характером он всегда видел национальные особенности, своеобразие еврейского мышления и мировосприятия. Он был не только гением еврейской сцены, но, возможно, ощущал мир шире и глубже своих коллег — и в театре, и в литературе. «Он видел себя идущим по вершинам тогдашней культуры, — замечал поэт Перец Маркиш. — По самые склоны горы глубокая темень, скорбь. Революция хлынет морским потоком, переместится через вершины старой культуры, а он вместе с лучшей частью интеллигенции пустится вплавь, чтобы соединиться с новыми пластами интернациональной культуры». Да, вначале они еще верили в обновляющие силы революции…

Сценические образы, созданные Михоэлсом, отличались философской глубиной, страстным гражданским темпераментом, остротой и монументальностью формы. Мастер жеста и слова, Михоэлс обладал выразительной, почти скульптурной пластичностью, придававшей черты театральности даже бытовым персонажам. Выступая первоначально в ролях комических персонажей — «маленьких людей», обитателей захолустных местечек, задавленных затхлым и причудливым бытом черты оседлости, Михоэлс передавал их чувство собственного достоинства, стремление духовно подняться над убогими условиями окружающей жизни.

Дочь Соломона Михайловича Михоэлса, вспоминая отца, говорила о его страсти к познанию, к знаниям. Наверное… Но я знала другую его страсть: он не мог пройти мимо человека, если видел, что тому плохо. Старался отвлечь, утешить. Он удивительно умел это делать. Начинал разговаривать, смешить, что-то разыгрывать. Ему всегда было необходимо утешить человека.

Помню, однажды мы с мужем вышли погулять. Жили мы тогда около Гоголевского бульвара и выходили вечером пройтись по бульвару. Возвращаясь домой, увидели идущего навстречу нашего молодого друга. Он был, очевидно, чем-то угнетен и шел, опустив голову, не замечая никого вокруг. Нас он тоже не заметил. Мы окликнули его. Он оглянулся: «А-а-а, это вы… А я от вас. Я хотел сегодня быть с вами…» Мы поняли, что с ним что-то произошло. Пошли вместе, стали расспрашивать.

«Раз вы хотели увидеться с нами, значит, наверное, хотели поговорить? Что-то случилось?..» — «Нет, ничего». — «Расскажите… Вам будет легче». — «Да ничего особенного». — «Хорошо, но чем вы так огорчены?» — «Просто мне сегодня уже тридцать лет!»

Мы с мужем не могли не рассмеяться. Нам было уже давно за тридцать лет, и никакой драмы из-за этого мы не пережили. Начали утешать нашего друга, но не могли удержаться от смеха. И вдруг рядом раздался голос: «По какому поводу такое веселье?»

«Соломон Михайлович, — говорю я подошедшему Михоэлсу. — У этого человека ужасная беда… Ему сегодня тридцать лет!» — «Тридцать лет?! Это серьезно, — сказал Михоэлс. — Пойдемте со мной».

Мы взяли нашего огорченного друга под руки и пошли за Соломоном Михайловичем. Он привел нас к какому-то дому, три ступени вниз. Спустились, открыли дверь и очутились в огромном пивном зале. Столики, маленькая эстрада, музыканты, даже дирижер. Едва вошли, как услышали с эстрады: «Соломон Михайлович!.. Соломон Михайлович!..» Михоэлс сказал нам на ходу: «Займите столик!» А сам пошел к эстраде.

Забрал у дирижера палочку, взмахнул и запел залихватскую русскую песню. Музыканты играли, пританцовывая. Дирижер хлопал в такт ладонями. Михоэлс дирижировал и пел. В зале сначала смеялись, а потом стали петь. Пели вместе с Михоэлсом. Кто-то знал слова, кто-то пел без слов, кто-то подхватывал припев. Пел весь зал, пели и пританцовывали музыканты на эстраде, пел Михоэлс, размахивая дирижерской палочкой. Соломон Михайлович закончил петь, отдал палочку дирижеру. Музыканты постучали смычками по своим скрипкам. В зале аплодировали. Михоэлс подошел к столику, нам подали пиво. Соломон Михайлович сказал, обращаясь к нашему другу: «Вот, молодой человек, мы празднуем ваш день рождения… Тридцать лет! Да-а-а, а я начинал только в тридцать шесть… До этого был адвокатом. Мне хотелось защищать людей. Потом увидел, что у меня это не очень хорошо получается, и стал искать свое дело. И нашел, нашел… У вас еще есть время, молодой человек. А я очень рад за вас. Поздравляю! Вам тридцать лет!»

Мы пили пиво, грызли воблу, соленый горох. И когда выходили из зала, нас провожали аплодисментами.

В сорок втором году я приехала в Москву с фронта, из-под Воронежа. Доехала сравнительно спокойно. Один раз попали под бомбы, но поезд сумел пройти. Сошла на московский перрон и, спустившись в метро, впервые за всю войну почувствовала себя в безопасности. Своим ключом открыла дверь в свою квартиру, вошла, поняла, что она обворована, но мне это было как-то безразлично.

И вот я одна в квартире. Муж на фронте. Готовила на «буржуйке» чай — еда у меня еще оставалась, в Воронеже провожающие сунули мне какой-то пакетик, и думала: «Надо искать работу… Но где?» Вдруг звонок. Телефон работает. Страшно обрадовалась, бросилась к трубке. Слышу голос Михоэлса. Спрашиваю: «Вы тоже в Москве?» — «Только что приехали. Проверяю, кто из знакомых дома…» — «Я одна… Муж на фронте». — «Одна? Не годится. Приезжайте к нам. У нас картошка, комбижир, водка, хлеб… Приезжайте!»

Через некоторое время Михоэлс пригласил послушать новую пьесу Алексея Николаевича Толстого, с которым очень дружил. Сказал, что пьеса замечательная — об Иване Грозном. В зале театра собралось всего несколько человек. Алексей Николаевич сидел на сцене, а Соломон Михайлович примостился на ступеньках лесенки, которая вела из зрительного зала на сцену. Маленький человек, почти гномик, сидел на лесенке, поджав ноги, повернув свою некрасивую, прекрасную голову к Алексею Николаевичу. Иногда оборачивался, поглядывал на слушателей, и в его взгляде читалось: «Ну как? Что я вам говорил?» Пьеса и впрямь была поразительная. В некоторых сценах угадывался Сталин. Особенно запомнилась сцена у гроба жены. Сидел Иван Грозный и цепко, испытующе вглядывался в лица тех, кто пришел с ней проститься: «Кто из них отравил?»

Читал Толстой великолепно, и пьеса производила сильное впечатление. Поставленная в Малом театре, она стала неузнаваемой: настолько велика была разница между первым вариантом, который слышала, и тем, что шло на сцене.

Потом, припоминая это чтение, думая о Михоэлсе, о его трагической судьбе, я видела его именно таким, сидящим на ступеньках лесенки. Маленький человек, гномик и — величественный король Лир. Один и тот же человек. Удивительно.

Прошло несколько лет. В конце 1947 года Михоэлс как представитель комитета по Сталинским премиям должен был поехать в Минск.

Незадолго до командировки его укусила бешеная собака. Врачи запретили не только алкогольные напитки, но даже не разрешали принимать успокоительные лекарства на спирту. Михоэлс был на строгой диете, перенес болезненную процедуру уколов и был удручен от всего этого. Ехать в Минск ему не хотелось, но он все же поехал. Вскоре после его отъезда позвонила жена Михоэлса — Анастасия Павловна Потоцкая: «Как-то мне сегодня не по себе… Нехорошо на душе. Соломона нет… Если можете — приходите…» — «Асенька, у меня занятия… Приду обязательно. Только позже. После занятий».

При театре С.В. Образцова были курсы повышения квалификации режиссеров кукольных театров, и я там преподавала. Пришла в театр, раздеваюсь в гардеробе и слышу разговор главного художника театра Тузлукова и заведующего музеем Федотова: «Это был великий Михоэлс…»

Подхожу, здороваюсь. Тузлуков продолжает: «Да-да, они думали, что это просто старый еврей в меховой шубе, а это был великий Михоэлс».

Спрашиваю: «Что такое? Почему — «был» Михоэлс?!»

Тузлуков закричал: «Был, был, был Михоэлс! Убили Михоэлса!»

Бросилась к телефону. Набрала номер театра. Трубку взял заведующий труппой, которого я знала: «Это правда?» — «Да». — «А где Ася?» — «Она дома. Поехала на вокзал, ее ждали и сказали: «Вам не велено ехать в Минск. Вам велено идти домой».

Положила трубку, пошла к ожидавшим меня режиссерам: «Сегодня занятия отменяются. Вы свободны. Извините меня». — И вышла из аудитории. По дороге увидела спускающегося по лестнице Сергея Владимировича Образцова: «Сергей Владимирович, моего начальства сегодня нет, а я работать не могу… Я отпустила режиссеров…» — И услышала: «Я тоже не могу».

Подняла глаза — он был в слезах.

Я приехала к Михоэлсам. Двери — и наружные, и в квартиру (они жили на первом этаже) — были открыты настежь. На стуле сидела Анастасия Павловна и повторяла: «Если бы это была автомобильная катастрофа… Если бы это была автомобильная катастрофа… Он бы ничего не почувствовал… Я это пережила. Я это знаю. Это не больно. Это не больно… Если бы это была автомобильная катастрофа…»

Пришли трое. Писатели, которые ездили с Михоэлсом в Минск, — Фефер, Маркиш, а третьего человека не помню. Они рассказали вот что.

После просмотра спектаклей был устроен банкет, и в середине застолья раздался голос: «Соломон Михайлович! Вам скучно? Вы не едите, не пьете. Я знаю — вам нельзя. Может быть, вам лучше погулять? Сейчас луна, прекрасная погода…» — «Да-да, я пойду! Я давно хотел пойти в гетто. Сейчас, при луне пойду в гетто». И поднялся Голубов, который был с Михоэлсом в командировке, и сказал: «Соломон! Я пойду с тобой». И оба не вернулись.

Когда Соломона Михайловича привезли хоронить, мы с мужем побежали в театр на Малой Бронной. Там стояла толпа. Пройти в театр мы не смогли, так много собралось народу. Неожиданно распахнулась дверь, и, расталкивая толпу плечами, локтями, вышел граф Игнатьев, автор известной книги «50 лет в строю». Они с Михоэлсом были очень близки. Игнатьев раздвинул толпу и, проходя мимо нас, только скачал: «Соломон, Соломон! Ужасно, ужасно… Несчастье, несчастье! Соломон…»

Беда сломила жену Михоэлса — Анастасию Павловну. Она непоправимо, неизлечимо заболела. Но до кончины успела написать воспоминания. Там рассказано об одном празднике, который они отметили вчетвером… Соломон Михайлович позвонил домой и сказал: «Нас пригласили на прием. Я сейчас за тобой приеду». — «Но я не успею переодеться». — «Ничего… Там не раздеваются».

Через некоторое время Соломон Михайлович заехал за женой и привез ее в зоопарк. Там родила бегемотиха. Михоэлс приехал поздравить маму-бегемотиху с ее малышом.

Он радовался каждому проявлению жизни.

История Холокоста и современный антисемитизм Бушанский Николай, г. Измаил

Известный израильский историк Шмуэль Этингер, много занимавшийся исследованием антисемитизма, является представителем такого подхода к этой проблеме, согласно которому современный антисемитизм, вообще, и ненависть нацистов к евреям, в частности, — это продолжение традиционной многовековой ненависти к еврейскому народу. Этингер считает, что ненависть к евреям невозможно объяснить реальными социальными факторами — вроде экономических кризисов, социального неравенства или общественных противоречий.

По мнению Этингера, антисемитизм направлен против стереотипного образа еврея, сформировавшегося на протяжении многих поколений в европейской культуре и являющегося устоявшимся фактором в сознании европейцев. Любые попытки антисемитов нового времени объяснить свою ненависть реальными причинами есть ни что иное, как оправдание этой ненависти, а не объяснение ее причин. «Внутреннее отношение и сформировавшийся облик — это и есть главное, а реальная действительность — второстепенный фактор», — утверждает Этингер. На протяжении веков образ еврея изменился, но стереотип остался неизменным.

Поэтому следует подчеркнуть постоянное присутствие антисемитизма в некоторых обществах, и ответ на вопрос, почему антисемитизм вспыхивал в одной стране и не появлялся в другой, искать в их культурном наследии. Почему он проявился с такой силой в Германии и в Польше, а в англосаксонских странах, например, был слабо выражен? Существование отрицательного еврейского стереотипа в европейской культуре объясняет также и другое явление, отмечаемое Этингером: антисемитизм существовал даже в тех местах, где евреи вообще не жили веками, или там, где их присутствие не имело социального значения.

Каковы же корни отрицательного еврейского стереотипа? Каким образом он сложился в европейской культуре и передавался из поколения в поколение? Попробуем рассмотреть эти вопросы в свете различных исследований, призванных проследить процесс укоренения этого явления в европейской культуре.

Читая материалы и исследования, касающиеся истории евреев времен Римской империи еще до того, как христианство стало главенствующей религией, мы видим, что корни ненависти к евреям берут свое начало еще во времена язычества. Это проявляется в сочинениях эллинских и римских философов. Результатом еврейской эмиграции из Эрец Исраэль и прозелитизма стало то, что евреи расселились в соседних странах, где они в корне отличались от местного населения своей религией и образом жизни. Религиозно-социальное отличие евреев от окружающей среды служит основным элементом антиеврейских высказываний в эллинской литературе, главным образом в Египте, уже в III в. до н. э. Антиеврейские сочинения греческого писателя Апиона, жившего в Александрии в I в. н. э., достигли Рима и, по всей видимости, оказали влияние на сочинения римских писателей и философов, таких как Цицерон, Сенека и Тацит. Гнев философов был обращен против распространявшегося среди римлян прозелитизма: главной отрицательной чертой евреев, по их мнению, являлась мизантропия, ненависть евреев к человеческому роду в целом. Различные формы таких представлений, начиная с первых веков нашей эры и до XX ст. стали тем фундаментом, на котором основывалась антиеврейская пропаганда.

В средние века установились стереотипы в различных областях культуры, которые передавались из поколения в поколение. Произошла фиксация облика еврея. Этот образ основывался на ряде представлений, которые с той поры проникли в культурное наследие Европы, в той или иной форме вновь возникая в различные исторические периоды и даже в новое время.

Одним из таких представлений, возникшим на фоне конфликта между иудаизмом и христианством, была якобы ненависть всего еврейского народа к христианам. Так, вследствие развития этих идей и извращенных толкований некоторыми представителями христианской Церкви своей религии, во времена крестовых походов были уничтожены многие еврейские общины Северной Франции и Германии. В Пиренейских городах евреи были лишены гражданских прав, им запретили селиться вне специально отведенных кварталов и ограничили их экономическую деятельность.

Начиная с 12 века, следовали гонения, вызванные новыми, до тех пор неизвестными ложными обвинениями. Распространяется кровавый навет: евреев обвиняют в употреблении христианской крови для ритуальных целей. Распространяются слухи об отравлении колодцев евреями во время эпидемии чумы. Вследствие этого евреи были изгнаны из сотен городов, многочисленное еврейское население Германии было вырезано или сожжено на кострах.

Нередко в изобразительном и театральном средневековом искусстве еврей представлялся не только в ассоциации с Сатаной, но и вообще как нечеловеческое существо. Иногда его изображали в виде получеловека-полузверя. Отрицательный образ еврея перешел из средних веков и в новое время, хотя характерные черты этого стереотипа менялись со временем: одни исчезали, появлялись другие, более соответствовавшие новой действительности, но ненависть и презрение к этому отрицательному образу уже успели укорениться в европейской культуре. Этингер утверждает, что для нового времени характерны постоянные попытки найти оправдание этим чувствам при помощи различных современных теорий. Это характерно для сочинений мыслителей, начиная с XVIII в. и далее — вплоть до псевдонаучных расистских теорий конца XIX в.

К примеру, можно проследить как распространялся, то затихая, то выделяясь в различные периоды истории, миф о том, что евреи замышляют господствовать над всем миром. Так, во время эпидемии чумы 1348 г. — 1349 г. было широко распространено мнение, будто бы евреи отравили колодцы. Эпидемия, волнами захлестывавшая Европу, считалась организованным и запланированным делом, которое осуществляется группой, имеющей своих посланников в любом месте в мире. Речь шла о некоем подобии тайного еврейского правительства, о совете из 12 раввинов, якобы заседающем в Толедо, в мусульманской Испании; утверждали, что этот совет ведет войну не на жизнь, а на смерть против христианского мира, получая поддержку и помощь в своих кознях от еврейских общин, рассеянных по Европе.

Этот же миф получил широкое распространение в новое время, в особенности в конце XIX ст. и начале XX ст., когда было опубликовано сочинение под названием «Протоколы сионских мудрецов». Большая часть этих «Протоколов» — искаженная копия книжонки под названием «Диалог в аду» (между Монтескье и Макиавелли), автором которой являлся Морис Жоли; в ней критикуется режим Наполеона III. Фальсификацию эту подстроила тайная полиция Николая II с целью представить российское революционное движение в качестве инструмента борьбы против власти, используемого евреями. После большевистской революции 1917 г. эта фальшивка была переправлена на Запад русскими националистами, находившимися в вынужденной эмиграции. В 30-е и 40-е годы это сочинение получило широкое распространение в Европе, а затем и во всем мире.

«Положение и утверждения этого сочинения в основе своей являются древней демонологией, а надуманная связь — это вполне современная вещь», — писал Норман Коэн, который исследовал видоизменение этого мифа. Как видно, идея эта берет свое начало в средневековье, но средства, которые сионские мудрецы якобы используют для достижения своей цели, вполне современны: вместо нашептываний и заклинаний они используют прессу, а вместо отравления колодцев устраивают экономические кризисы, войны, революции. Нужно сказать, что это сочинение сыграло большую роль в становлении нацистского антисемитизма, поскольку «Протоколы» изучались в немецких школах в 30-е годы XX ст.

Практически с IX–X ст. зарождается современный антисемитизм. В Европе приобретают влияние крайние националистические круги, воззрения которых исходили из положения, что нация является живым организмом, развивающимся в историческом процессе. По этой концепции, приобщение к такого рода организму извне невозможно, а, следовательно, евреи — пришлый чуждый элемент в жизни каждой нации.

Бурный рост капитализма в XIX ст. усилил социальные противоречия в Европе. Почти во всех европейских странах сформировались социалистические и революционные партии, боровшиеся за справедливый социальный строй. Социалисты за немногим исключением считали всех евреев капиталистами. Социалистическая пропаганда в Европе отождествляла эти два понятия. В периоды кризисов и брожений антикапиталистические лозунги носили ярко антиеврейский характер, который неоднократно заимствовали ярые противники социалистов — правые радикальные националисты.

Историк Яаков Тальмон раскрывает эту тему, и, в отличие от Этингера и американского историка Рауля Ильберга, делающих упор на традиционную ненависть к евреям, на отрицательный еврейский стереотип, полагает, что Катастрофа явилась прямым результатом определенного направления, сформировавшегося в новое время параллельно и в оппозиции к либерально-рационалистическому течению. В центре этого мировоззрения, одновременно бросавшему вызов и христианству, и рационализму, был антисемитизм.

Так, Тальмон утверждает, что современный антисемитизм отличается особой непримиримостью и бескомпромисностью в отношении к евреям. Перемена в отношении к евреям произошла, скорее всего, в результате их преуспеяния в Европе после Французской революции. В большинстве стран Европы экономический и гражданский статус евреев изменился, что сильнее всего выразилось в Германии.

В конце XVIII ст. евреи Германии не обладали никакими гражданскими правами. Места их проживания, равно как и передвижение, были ограниченны, и даже такое право, как вступление в брак — тоже. Евреи обязаны были платить определенные налоги, в том числе подушный налог. Что касается их социального положения, то известно, что в большинстве еврейских общин число людей, живших на уровне нищеты и ниже, составляло от 50 до 70 %. Однако уже в 1870 году 60 % евреев имели прочную материальную основу, другими словами, принадлежали к среднему и высшему классу Германии. В этот период были отменены все ограничения для еврейского населения страны. Более того, евреи сыграли важную роль в индустриализации страны и создании капиталистического хозяйства Германии.

В результате резкой перемены, происшедшей в положении евреев в XIX в., для противников модернизации, ускоренной индустриализации и капитализма евреи стали символом этого нового, грозящего катастрофами мира. «XIX век — это век евреев», — заявил Стюарт Чемберлен, один из отцов современного антисемитизма конца XIX ст.

Примером того, как евреев представляли в качестве врагов, несущих ответственность за разрушение европейского общества, являются сочинения, опубликованные в Германии в 60-х — 70-х гг. XIX века — «Победа иудаизма над Германией» Вильгельма Марра, берлинского журналиста, и «Евреи в музыке» Рихарда Вагнера. Марр и Вагнер выступали в поддержку революций 1848 года, за существенные изменения в жизни европейского общества. На первый взгляд, участие в либеральных революциях 1848 года находится в противоречии с антисемитизмом, однако, в позициях сочинений Вагнера и Марра речь идет не об изменении идеологии, а о прямом продолжении концепции радикализма, как мировоззрения, которая есть антисемитизм, как отражение борьбы, которую вело немецкое общество против морального и социального упадка Европы.

Сущность ненависти к евреям основывалась у Вагнера и Марра на расовой теории, которая утверждала фундаментальное различие между арийцами и семитами. Арийцы, по их мнению, обладали множеством природных талантов, тогда как у семита отсутствуют какие бы то ни было положительные качества.

Расистская концепция слилась с другой псевдонаучной теорией — теорией социального дарвинизма; основывалась она на идеях английского философа Герберта Спенсера. В основу мировоззрения Спенсера была положена идея, в соответствии с которой борьба и соревнование между людьми являются биологической необходимостью; у слабых элементов нет права на существование в обществе; среди людей, как и в мире природы, выживают самые сильные.

Для приверженцев расистской теории эта идея послужила научным обоснованием, равно как и нравственным оправданием межрасовой борьбы, вплоть до оправдания истребления тех, кого они считали «низшей расой». Для того, чтобы выжить, высшие расы способных людей обязаны обороняться против проникновения к ним чужой крови низших рас, так как такое смешение может привести к уничтожению высшей расы. Поэтому, как утверждали антисемиты, арийцы — представители высшей расы — должны вести борьбу не на жизнь, а на смерть против евреев, пытающихся нанести ущерб чистоте их крови. По мнению Чемберлена, конфликт между арийцами и евреями, замышляющими загрязнить чистоту арийской расы, достиг кульминации, и человечество подошло в XIX ст. к тому рубежу, на котором решающее сражение неизбежно. Кроме того, как уже упоминалось, в XIX ст. активно стали выступать радикальные национальные движения в Европе.

Так, во Франции Эдуард Друмон в своей книге «Еврейская Франция» утверждал, что евреи захватывают власть во Франции, олицетворяют собою универсальные космополитические идеи, ослабившие французскую нацию.

В Австро-Венгрии приверженцы идеи патерманизма считали евреев носителями отвратительной, по их мнению, идеи общенационального государства.

После первой мировой войны и свершения большевистской революции в Советском Союзе, в Восточной Европе усилилась тенденция к определению евреев как представителей космополитизма. Присоединение еврейской молодежи к коммунистическому движению и центральная роль, которую играли в революционных коммунистических кругах такие евреи как Лев Троцкий, Бела Кун, Роза Люксембург, Курт Айзнер, служили одним из главных элементов в антисемитской пропаганде. Отождествление еврея с большевиком, стремящимся нанести ущерб нации, — вот, что стало основой лозунга националистических движений в Восточной Европе после 1-й мировой войны.

С наибольшей же силой сражение за расовую и национальную уникальность проявилось в Германии уже в начале XX столетия. В годы, предшествовавшие 1-й мировой войне, влияние антисемитских партий в Центральной и Восточной Европе уменьшилось, однако, захват власти партией большевиков в России и поражение Германии в войне привели к новой вспышке антисемитизма. В правых и клерикальных кругах распространилось мнение, что предсказания «Протоколов сионских мудрецов» о мировом еврейском владычестве начинают сбываться. Революции в Баварии (1918) и Венгрии (1919), в которых евреи играли важную роль, а также активное участие еврейской молодежи в коммунистических движениях разных стран усилили антисемитские движения. В Германии вину за бедствия страны стали возлагать на евреев. Тогда пали жертвами некоторые политические деятели-евреи.

Среди них министр иностранных дел Вальтер Ратенау, погибший от террористического акта. Уже тогда антисемитизм стал одним из важнейших пунктов программ различных партий и основой идеологии Национал-социалистической партии, образовавшейся в 1924 году. Лидер этой партии Адольф Гитлер написал сочинение под названием «Моя борьба», которое явилось фундаментальным изложением мировоззрения, послужившего идеологической платформой для национал-социалистического движения и для внутренней и внешней политики Германии в 1933–1945 гг. На воззрения Гитлера сильно повлияли отцы современного антисемитизма, упомянутые выше: Вагнер, Марр, Чемберлен и др. Центральное место в исторической концепции Гитлера занимала расистская теория, совмещавшая в себе теории расизма с идеями социального дарвинизма. В своей книге «Моя борьба» Гитлер утверждает, что между расами существует определенная иерархия. Эта иерархия имеет прямое отношение к феномену крови, определяющему качественные параметры каждой расы. В соответствии с этим принципом — высшая раса — арийская. «Смешение рас, главным образом смешение высшей арийской расы с низшими расами, наносит ущерб нормальному ходу истории человечества», — заявляет Гитлер. «Подобно тому, как в природе нежелательно соединение слабых особей с более сильными, еще более того нежелательно смешение избранной расы с низшей расой», — утверждает он.

Второй Рейх, по мнению Гитлера, игнорировал важность сохранения расовой чистоты, что и послужило причиной его падения.

С другой стороны, история человечества представлена Гитлером в виде расовой борьбы. Война не на жизнь, а на смерть, которую ведут между собой расы, ведется на жизненном пространстве, завоевание которого является необходимым условием для дальнейшего существования расы. Поскольку жизненные пространства ограничены, народы вынуждены вечно бороться за их завоевание. Гитлер решил, что жизненное пространство немецкого народа расположено на Востоке, на территориях, находящихся во владении Советского Союза.

И, наконец, третьей и основной стороной мировоззрения Гитлера был антисемитизм. Причем Гитлер совершенно отождествлял еврейство и идеологии, бросавшие вызов национальным и расовым особенностям. Так, он считал, что успех большевистской революции в России является одним из этапов в еврейской всемирной конспирации.

«Опасность, сокрушившая однажды Россию, угрожает также и Германии. Только глупец и наивный буржуа способны считать, что большевизм остановлен», — писал Гитлер во втором томе «Моя борьба». «Своим плоским умом они не в состоянии постичь, что речь идет о процессе, которым управляет инстинкт, а именно: о стремлении еврейского народа завоевать мировое господство», — считал он.

Таким образом, были сплетены в одно целое три главных принципа, послужившие руководством к чудовищному действию, целью которого было уничтожить, стереть с лица земли целый народ — еврейский народ. Апокалиптическая картина, нарисованная расовым антисемитизмом, достигла кульминационной точки в сражении с Советским Союзом. Гитлер вместе с нацистской верхушкой принялись за систематическое уничтожение еврейского народа.

Рассмотрев детально историю развития антисемитизма, а затем и распространение антисемитских настроений и пропаганды в Европе начала XX ст., все же невозможно понять, как один народ может с такой ненавистью и жесткостью решиться уничтожать другой народ. Однако, это массовое убийство произошло, трагедия, унесшая жизни 6 миллионов людей, Катастрофа…

Что мы сможем выразить, какие чувства, какие страдания, какую боль, если скажем, что погибло 6 миллионов евреев? У каждого, читающего рассказы очевидцев, переживших концлагеря, чудом выживших в этой бойне, сердце сжимается от боли. Говоря цифрами, невозможно передать трагедию каждого человека, потерявшего семью, каждой матери, потерявшей ребенка, каждого ребенка, потерявшего родителей. Поэтому мне хотелось бы рассказать о людях и событиях Катастрофы особенно близких нам, жителям Измаила, поскольку мы храним в памяти эти искалеченные судьбы отцов и матерей, дедушек и бабушек, их родственников и друзей, переживших Шоа, ведь евреи Измаила помнят свое прошлое.

До II мировой войны в нашем городе было четыре синагоги, несколько хедеров, мацепекарня. В 30-е годы евреи составляли четвертую часть населения города — больше, чем украинцы и молдаване.

28 июня 1940 года, после 22-летнего пребывания Бессарабии под Румынией, Измаильский край воссоединился с Украиной, начался период Советской власти в Бессарабии. Он ознаменовался оживлением культурной и общественной жизни, ростом промышленности и развитием сельского хозяйства. Возрождение жизни в регионе прервала война: в первые ее минуты — 22 июня, в 4 часа 25 минут враг нанес по Измаилу огневой удар. Тысячи жителей города и района добровольно ушли на фронт. Оборона Измаила продолжалась месяц, в течение которого немецко-румынские войска предпринимали несколько попыток высадить десант. Только ухудшение военной обстановки под Одессой заставило советское командование 22 июля 1941 года отвести войска и суда Дунайской флотилии от Измаила и занять позиции на Днестре. После их отхода началась румынская оккупация.

Захватчики установили режим кровавого террора, рабского труда, неограниченного грабежа. За нарушение оккупационного режима приказом измаильской уездной префектуры была введена смертная казнь. Организовывались массовые расстрелы мирных жителей. А для еврейского населения города под гетто отгородили целые кварталы — между улицами Чапаева и Кутузова.

В Измаиле живет скромная и симпатичная женщина — Лидия Григорьевна Гоцуленко, в девичестве — Сегал. О тех страшных днях она знает совсем не понаслышке. Сколько страданий, боли, унижения и отчаяния довелось испытать еще с детских лет! Началась война, и будто в чужой жизни остались и учеба в румынской, а затем в советской школах, и уютный дом в довоенном Измаиле. Ее мама, Паша Исааковна, держала бакалейную лавку, одна растила троих детей — дочерей Шуру и Лиду, сына Ицика. В первые же дни войны семья попала в Измаильское гетто. Затем, с большой колонной евреев их погнали в другой лагерь — в Богдановку Доманевского района Николаевской области. Колонну гнали несколько недель, люди жили в бараках, страдая от голода, побоев, болезней. Зимой тех, кто выжил, пригнали в Богдановку. Какое-то время одиннадцатилетняя Лида с мамой (братик к тому времени умер) и другими евреями «жили» в совхозном бараке для скота, каждый день ожидая расстрела. Тогда им повезло: семью Сегал в яме на совхозном поле полтора года прятали украинцы — бухгалтер Митя, его дочь Оля и соседская девочка Лида. Эти люди, чьих фамилий Лидия Григорьевна не знает, приносили в яму еду, спасая их от голодной смерти.

В не намного лучшем положении оказалось еврейское население, эвакуированное в Казахстан из Измаила — ведь это покинутые дома, сломанные судьбы, расстрелянные немцами соседи, родственники.

Самая тяжелая участь выпала на долю тех евреев, которые оказалась в оккупации в городе. Это их расстреливали. Это их сожгли в синагоге по улице Пушкина, 13. Сейчас в Измаиле живут, в основном, потомки тех, кто успел эвакуироваться в первый день войны.

И, уже спустя много лет после войны, удалось обнаружить еще один факт фашистских бесчинств в Измаильском крае, еще один мемориал погибшим.

Есть в городе исторический мемориал-крепость. Когда-то заключенные рыли по приказу немецко-румынских властей траншею на территории этой крепости. Недалеко от траншеи находился старый колодец. Сегодня эту траншею найти невозможно, десятилетние осадки, местность, бурно заросшая растениями, травой. А возле самого колодца осталась лишь часть кладки. Возможно, никто бы не узнал о том, что там произошло, если бы не найденные работником музея Литюченко архивные документы. Фашисты выводили группами на рассвете заключенных к траншее и там расстреливали. Трупы падали в эту траншею, которую они еще вчера копали.

В колодце неподалеку на глубине 6,5 метров были найдены лежащие навалом, в беспорядке человеческие трупы, у некоторых из них сохранились веревки, которыми были связаны кисти правой руки одного человека и левой другого. Всего из колодца извлечено 56 трупов.

У половины извлеченных трупов черепа прострелены насквозь. Надо полагать, жертвы подводились к колодцу попарно связанные, одного из них убивали выстрелом сзади, и он, падая, увлекал за собой в колодец привязанного к нему человека.

Эта трагедия Измаильского Бабьего Яра никогда не исчезнет из памяти потомков. Это боль, которая никогда не утихнет.

1. «От Антисемитизма к Катастрофе», Массуа, учебно-мемориальный центр Катастрофы европейского еврейства.

2. «Жизнь в тени смерти», Массуа, Тель Ицхак, 1992 г.

3. «Будем знакомы», Массуа.

4. «Архив Гетто», Массуа, Тель Ицхак, 1995 г.

5. «Борьба за выживание в концлагерях», Массуа, 1995 г.

6. «Катастрофа европейского еврейства», Бейт Локамей ха-Геттаот, 1999 г.

7. Газета «Измаильские ведомости»; 13–19 мая 1995 г., с. 3

Феодосия 1941–1944 гг. Холокост и Сопротивление Бутусов Алексей, г. Феодосия

Накануне Великой Отечественной Войны в Феодосии проживало 45 032 человека, в том числе 2 922 евреев и примерно 600 крымчаков.

С началом войны несколько сот евреев и крымчаков ушли на фронт. Точное их число определить крайне трудно, так как многие не указывали в документах национальность.

Немало евреев и крымчаков влились в формировавшуюся в Феодосии 1-ю стрелковую бригаду 320-й стрелковой дивизии. В сентябре 1941 г. части дивизии сдерживали врага на Арабатских позициях. Бойцы и командиры 320-й дивизии прошли долгий боевой путь. В трагическом мае 1942 г. часть из них вошла в гарнизон Аджимушкая, разделив трагическую судьбу защитников подземной крепости. Отступившие из Крыма участвовали в битве за Кавказ, освобождении Украины и закончили войну в Румынии.

В конце октября 1941 г. враг прорвался в Крым и 3 ноября занял Феодосию. К этому времени многие евреи эвакуировались, но немало и оставалось. Уже 11 ноября 1941 года на улицах был расклеен приказ, требующий, чтобы евреи носили на груди знак в форме шестиконечной звезды белого цвета и явились 13 ноября на регистрацию. За невыполнение — расстрел. В фондах ГААРК сохранилась ведомость зарегистрированных: явились 831 человек, в том числе 159 детей, 317 женщин, 184 мужчины от 18 до 60 лет и 171 старик. Прошли регистрацию и 449 крымчаков, в том числе 199 детей, 146 женщин, 90 мужчин от 18 до 60 лет, 14 стариков. Как видно из приведенных данных, боеспособные мужчины находились на фронте.

В Крыму нацисты не создавали гетто: ввиду нехватки продуктов и близости фронта было принято решение о скорейшем уничтожении евреев и крымчаков.

27 ноября 1941 г. в Феодосии был вывешен приказ начальника безопасности, требующий, чтобы все евреи города и окрестностей явились 1 декабря на Сенную площадь для переселения, имея при себе носильные вещи и пищу на два дня.

Приказ вызвал страх и растерянность. По воспоминаниям очевидцев, на Форштадте евреи выставили на улицах столы со снедью, угощая соседей и прощаясь с ними. Многие плакали, чувствуя, что это угощение более напоминает поминки. С утра 1 декабря сотни людей потянулись на место сбора. Больных, стариков несли на носилках. Так, Соломона Ганаровского, парализованного незадолго до войны, несли его дочери Бася и Фира (по воспоминаниям соседей). Собравшиеся были загнаны в камеры городской тюрьмы и 4 декабря расстреляны у противотанкового рва в районе завода «Механик» палачами из айнзацгруппы «Д». По некоторым данным, маленьким детям предварительно смазали губы ядом. Дети впадали в забытье и умирали. Идея применения яда в целях экономии патронов принадлежит «врачу» Генриху Герцу. 10 декабря появился приказ городской управы — всем крымчакам явиться 12 декабря на Сенную площадь для «препровождения в отдельную часть города».

Предчувствуя, что их постигнет участь евреев, часть крымчаков попыталась скрыться из города, но удалось это немногим.

Явившиеся на сбор были помещены в тюрьму, а 13 декабря расстреляны. Гибели избежали лишь 9 семей ремесленников, необходимых городской управе.

В списках жертв нацизма, хранящихся в ГААРК, по Феодосии выявлены 540 евреев и крымчаков. Указаны их профессии: это учащиеся, домохозяйки, рабочие и работницы чулочной и табачной фабрик, столяры, слесари, портные, часовщики, шоферы, врачи, акушерки, аптекари и т. п. В числе погибших врачей и 80-летний Б.Р. Фиделев, лечивший 5 поколений феодосийских детей. Число жертв расстрелов 4 и 13 декабря 1941 г. в различных источниках колеблется. По показаниям городского головы Грузинова — около 1200 человек — 917 евреев и около 300 крымчаков. Представляется, что названные Грузиновым цифры близки к истине. Ведь еврейское население окрестностей Феодосии было крайне незначительным (в судакском районе проживало в 1939 г. 79 евреев), а массовая неявка на регистрацию при угрозе расстрела уклонившихся маловероятна. По нуждающимся в проверке рассказам очевидцев, смешанные семьи и евреи, принявшие крещение, были уничтожены уже в январе-феврале 1942 г.

Нацисты полагали, что Феодосия «освобождена от евреев». Но евреи в городе были. По-видимому, несколько десятков человек укрылись у своих друзей. Известны имена нескольких человек, спасенных «праведниками мира». Так, сестры Лидия и Августа Сиделкины укрыли пятилетнюю Наташу Веллер, Татьяна Маркова и ее дочь Тамара спасли семью Тюга — Елизавету Ефимовну и ее дочь Валентину. Каждую минуту эти люди рисковали жизнью — за укрывательство евреев грозил расстрел.

Сотрудник городской управы Дмитрий Козлов внес в список необходимых управе ремесленников своего знакомого Арона Ломброзо и этим спас его самого и его семью (из рассказа сына Арона Ломброзо — Иосифа).

29 декабря 1941 г. Феодосия была освобождена десантом частей 44-й армии, в рядах которой сражалось немало евреев. Так, комиссаром 251-го горнострелкового полка, одним из первых ворвавшихся в город был 23-летний Михаил Штаркман. Комиссар лично руководил боем и погиб, подняв бойцов в атаку на опорный пункт врага. В составе частей десанта сражались Иосиф Гильман, Яков Шварцер, Павел Софир, Илья Ривкин.

Хотя фашистам удалось 16 января 1942 г. вновь захватить Феодосию, высадка десанта сыграла большую роль в срыве планов гитлеровского командования.

Часть скрывавшихся в городе евреев успела уйти с десантом. Это наборщик типографии Михаил Барсук (погиб 4 сентября 1942 г. под Сталинградом), семья Черных — Анна и ее дочери Ева, Рива и ряд других. Большинство оставшихся в городе погибли. Так, только в апреле 1942 г. в ходе четырех облав было обнаружено и расстреляно эсэсовцами 30 евреев. 26 апреля 1942 г. нацисты объявили Крым «юденфрай» (свободным от евреев). Но евреи в Крыму были, они сражались: в феодосийском партизанском отряде воевали Д.В. Цирульник, Б.Д. Должанский, П.И. Марьяхин.

Политрук роты Цирульник погиб в бою с карателем 20 февраля 1942 г. Награжден медалью «За отвагу» (посмертно).

Весной-летом 1942 г. фашисты блокировали крымские леса, среди партизан начался голод, то немногое, что было, выдавали в первую очередь разведчикам и подрывникам. Начальник продовольственной службы отряда Должанский умер от голода в июне 1942 г., но не пытался украсть продукты у своих товарищей.

Боец Пейсах Марьяхин с честью сражался вплоть до освобождения Крыма и вернулся в родной город.

В составе городской подпольной организации боролась Мария Исааковна Трошина (Шихманович). М.И. Шихманович была замужем за врачом Трошиным, русским, и когда пришли немцы, скрыла свою национальность. Мария Исааковна избежала гибели после провала феодосийского подполья осенью 1943 г., но ее 17-летний сын Роман погиб в гестапо. Уроженец Феодосии военный разведчик Исаак Анджело был заброшен в Крым, но попал в руки врага и погиб в гестапо в феврале 1944 г. Его брат Яков погиб на фронте.

В освобождении Феодосии в апреле 1944 г. участвовали Борис Бурштейн, воевавший в морской авиации, и водолаз Михаил Жабин. Старшина 1-й статьи Жабин очищал феодосийский порт от вражеских мин.

Феодосийцы — евреи и крымчаки — честно сражались за Победу на всех фронтах Великой Отечественной войны. В борьбе отдали свои жизни Борис Лещинский (погиб 4 апреля 1941 г.), Исаак Шварцблат и его сын Яков (погибли под Сталинградом), медсестра Ханна Горелик (погибла в мае 1942 г.), Роман Меламед (погиб в 1943 г.), Давид Подкаминский (погиб в феврале 1945 г. под г. Мариттен, Германия)…

Всего сто двадцать человек.

История семьи как часть общей истории Гольдштейн Алла, г. Измаил

Каждый человек — это отдельная история, отдельный мир. Каждый человек, каждый мир имеет свое начало. Семья — начало человека и его продолжение, а значит и продолжение истории.

Еврейская традиция в первую очередь включает в себя исполнение заповеди вступления в брак, конечно же, с полным пониманием того, насколько важный и значительный поступок совершает человек, ибо:

Несоблюдение этой заповеди является грехом. Конечно, любой человек, не только еврей, не хочет остаться один, но все же, это то, что объединяет нас — заповеди, Тора, история.

Малларки сказал, что все существует, чтобы когда-нибудь попасть в книгу. Сейчас можно добавить — чтобы попасть в кадр, с той целью, чтобы осталось в памяти, чтобы оставить след, а значит — войти в историю. Мы все имеем как прямую, так и косвенную связь с историей — мы можем как воздействовать на ход истории, так и следовать событиям, которые она предоставила и продолжает предоставлять. Все зависит от нашего положения, желания действовать, нашей активности, пассивности — от выбранного жизненного пути. Ведь каждый новый «исторический цикл» оказывает свое влияние на нас и на наши семьи. Это легко проследить, если рассмотреть биографии людей, генеалогические древа их семей — свидетелей определенных исторических событий.

Прежде всего, я бы хотела рассказать о своей семье. Я считаю, что она является свидетелем, как и каждая семья, определенных исторических процессов.

Моя семья состоит из отца, матери, брата и меня, а также бабушки и дедушки со стороны матери. Для начала я хочу рассказать историю семьи родителей моего отца, Гольдштейна Евгения Абрамовича. Мать моего отца, Фельдман Анна Абрамовна, моя бабушка умерла 4 года назад. Прожила она долгую жизнь, долгую, но нелегкую. Родилась в Брацлаве, в 1919 г. в семье Абрама и Ханны (Хушд) Фельдман. Отец служил в царской армии (возможно, его отец был кантонистом — в 1826 г. был введен указ о рекрутской повинности для евреев; в 1874 г. евреи уже были уравнены с другими гражданами Российской империи), во время I мировой войны стал инвалидом, получал небольшую пенсию. Семье помогала многочисленная родня.

Известно, что после 1880 г. множество еврейских иммигрантов из стран Восточной Европы прибывают в Америку из-за погромов и преследований — эмигрировать удалось дядям моей матери. Они помогали семье вплоть до 20-х гг. XX в. — пока Советский Союз «не стал на ноги». Бабушка рассказывала, что после событий 1918 г. их семье пришлось тяжело. Власть часто менялась. Некоторое время еще спасал маленький магазинчик-лавка (мануфактурный), но в один «прекрасный» день семья осталась без него. После этих событий (1924 г.), бабушка переехала в Одессу, к тете. С тех пор и до самой войны жила у нее. Тетя к ней хорошо относилась. В мае 1941 г. нашла «хорошего еврейского мальчика», но свадьба не состоялась, т. к. в июне началась война…

С этого момента у многих людей истории становятся сходными, особенно у людей еврейской национальности.

Как военнообязанную, бабушку призвали на фронт медсестрой. Осенью 1941 г. их батальон был разгромлен; те, кто выжил, вернулись в Одессу. Вернулась и бабушка. Когда она вошла во двор, ее перехватила соседка, сообщила, что всю семью уничтожили фашисты и посоветовала хорошо спрятаться. Наступили страшные времена… Долгое время она пряталась по подвалам, ютилась в разрушенных домах. Но зима 1941-42 гг. была очень холодной, в конце февраля 1942 г. она сама пришла в гетто, после чего ее сразу же отправили этапом на расстрел. Их привели на огромное белое поле, построили в шеренгу перед рвом и начали стрелять. Сильный шум в ушах — последнее, что она услышала в ту минуту — залпы, автоматную очередь. Очнулась, когда уже все стихло. Некоторые люди еще шевелились. Она нашла в себе силы, встала. Оказалось, что ее даже не ранило, только оглушило. Она поднялась наверх и увидела перед собой белую даль. Увидев забытый в поле комбайн, очень обрадовалась — в нем было что-то человеческое. Там и переночевала. После она ходила по селам и жила у людей.

Но ее схватили во второй раз и отправили этапом в лагерь в Доманевку. То, что произошло там, как они жили, как питались, она редко рассказывала. Воспоминания всегда сопровождались полными глазами слез. Известно, что из этого лагеря спаслись немногие. В концлагере бабушка познакомилась с дедушкой, и они вместе сбежали оттуда в 1944 г. на дедушкину родину, г. Вилково, затем переехали в Измаил. В 1947 г. родился мой отец — Гольдштейн Евгений Абрамович. Впоследствии бабушка узнала, что из ее родных в живых остался только брат, который служил в рядах Советской Армии. У дедушки живой осталась только сестра, Гольдштейн Клара Захаровна.

После войны, как известно, имели место антисемитские проявления, и бабушка очень хотела поменять фамилию, но дедушка наотрез отказался.

Моя мама, Гольдштейн Бэлла Леонидовна, родилась в простой семье. Ее родители живут в пгт Любашовка, Одесской области. Дедушка, Михайленко (Михлин) Леонид Григорьевич, сделал удивительную карьеру. Родился он в с. Выгода, в 1932 г.; бабушка, Михайленко (Койфман) Софья Исааковна, родилась в 1933 г. Во время войны вся семья бабушки эвакуировалась в Казахстан, кроме сестры матери моей бабушки — она со своей семьей осталась в г. Одессе — они не поверили в то, что может произойти, и все погибли.

Семья дедушки — мать с тремя детьми — эвакуировалась в Узбекистан, отца призвали в армию, где он погиб в 1942 г., в битве под Сталинградом. На стелле на Мамаевом Кургане высечена его фамилия.

После войны все семьи вернулись в Любашовку, где и познакомились будущие мои бабушка и дедушка.

Наша семья сохранилась вопреки определенным историческим процессам (1941–1944 гг.); из поколения в поколение остаются почитание старших, взаимопомощь между членами семьи, стремление к образованию, достойное воспитание, уважение и самое главное, что объединяет нас — это общая история. Проследив историю одной семьи, мы можем сказать, что события семьи развивались на фоне исторических событий и история государства в целом касалась каждой семьи и каждого человека в отдельности.

История евреев Одессы в городском фольклоре Аеров Михаил, г. Одесса

Одесса — этот город вызывает у многих различные ассоциации, воспоминания и чувства… В памяти сразу же всплывают слова: «Одесса-мама» и Привоз, шаланды и Оперный театр, бычки и коммуналки, «Молдаванка и Пэрэсыпь»… Общение с одесситами, с этим коктейлем из народностей, населяющих город, оставляет после себя вкус, который хочется почувствовать снова и снова. Одессит — это национальность со своим уникальным языком. Кто не слышал и даже не произносил сам, ссылаясь на то, что так говорят в Одессе-маме: «Я с вас смеюсь! Ну, это две большие разницы!» Чтоб я так жил, как вы все это говорили! И случайно ли вообще возникло выражение «Одесса-мама», которое от одесских биндюжников и балагул переняла не только «вся Одесса», но и вся страна?

Кстати, вы знаете, откуда взялось слово «балагула», которым в Одессе называли извозчика? Знатоки утверждают, что оно происходит от «бааль-агала», ивритского выражения, буквально означающего «хозяин повозки», ну а по сути являющегося обозначением этой почтенной профессии.

Нет, поначалу правительство пыталось бороться за «правильность» языка совсем юного на тот момент города. Екатерина решила сделать Южную Пальмиру одним из центров изящной словесности. А также заселить одесситами. А еще до того — откуда-то этих одесситов взять. А уж когда они разведутся, — всем режимам и правительствам по очереди бороться «с этими одесскими штучками». Кто до сих пор не понял, что это процесс не то чтобы бесконечный, но как минимум — до конца света, тот пускай ест побольше фосфора.

Первая филологическая победа властей стала и последней. Ведь, раз есть Одесса, то есть и одесситы — с иммунитетом уже врожденным. Они будут упрямо говорить свое и по-своему, и никто им не указ.

К сожалению, времена меняются, и даже из одесского языка многое потерялось и исчезло. Не последнюю роль в этом печальном событии сыграл рост общеобразовательного уровня и относительное выравнивание социального и национального состава горожан. Из французов в Одессе остался, разве что, бронзовый Дюк, из «итальянцев» — не менее бронзовый Спартак перед одноименным стадионом. Конструкции типа «Я видел вас идти по Дерибасовской», отвечающие только нормам идиша, исчезают из употребления по мере уменьшения еврейского населения города.

Исследовать и понять, наконец, что же такое язык «одессиш» пытались многие. Кто-то считал его просто суржиком, другие — ярким и колоритным самостоятельным языком. Как бы то ни было, одесский язык заслуживает хотя бы поверхностного рассмотрения грамматических тонкостей и его «несуществующих» законов.

Во-первых, здесь нет четких, раз и навсегда установленных норм и правил. Вместо них присутствуют лишь общие закономерности, традиции в произношении, ударении, строении предложений и прочее. Например, в русской филологии есть термин «свободное ударение». Одесское же ударение за свою свободу долго боролось и в результате этой войны за независимость ее обрело.

О том, что «в Москве документы кладут в портфель», а в Одессе «документы ложат в портфель» еще в 1855 году К.П. Зеленецкий писал в книге «О русском языке в Новороссийском крае»:

«Первая черта, которая поражает каждого русского, в первый раз приезжающего в здешние места, состоит в перестановке ударений, иногда странной и совершенно произвольной. Документы, закон, сельской, на дворе становится холодно; это не до меня принадлежит; вы слишком много работаете…».

Некоторые исследователи часто сокрушаются по поводу того, что «чисто одесского» в одесском жаргоне практически-то и нет. Однако, уже сама интонация может считаться визитной карточкой одессита:

Поссорились Абрамович с Рабиновичем:

— Ты вор и мошенник! — сказал Рабиновичу Абрамович. Рабинович подал в суд…

Судья вынес решение:

— Абрамович, должен сказать при всех, шо Рабинович не вор и не мошенник и еще извиниться.

Идет суд. Слово дают Абрамовичу:

— Рабинович не вор и не мошенник??! Я извиняюсь!

А неправильное произношения гласных и согласных! В частности, «и» вместо «у» и очень часто вместо «ы».

— Мамочка, скажи, пожалуйста, как написать — «флякончик» или «фликончик»?

— Шо ты мучаешься, напиши «пизирек» и ложись спать.

Даже если отставить в сторону интонацию, ударение, лексические неправильности, в любой толпе можно будет услышать одессита. Нежная шепелеватость всегда выдает его с головой.

«Е» после Ж, Ч, Ш, Щ произносится мягко: жесть, женщина, черпать, шерсть, шея…»; «И» после Ж, Ч, Ш, Щ всегда мягкое: жила, леший, широкий, щипцы, рощи, невежи…»; «Ь» произносится мягко после Ж, Ч, Ш, Щ, не изменяясь в «Ъ»: рожь, отрежь, ночью, вошь, помощь, вещь…» (В. Долопчев. «Опыт словаря»).

Одесситы до сих пор умудряются смягчать даже «щ» превращая его в «ч»:

— Почтение, Грач, — сказал Иван Пятирубель, — какая-то женчина колотится до твоего помещения… (И. Бабель. «Отец», первоначальный вариант).

Но все смягчать нельзя — скажете вы. Да! И одесситы вносят твердость туда, где она, ну никак, не может быть!

«Буква «Е» — особенно там, где над нею стоит ударение — произносится здесь иными с какой-то неприятною и приторною протяженностью, как звук «Э»: наблюдэние, исполнение, поведэние, невэста. Слово «семь» произносится «сэм» — дэто сэм, дэто восэм… (степень сравнения). (В. Долопчев. «Опыт словаря»).

Интересно, задумывался ли кто-то из читателей, что такое «ого-го»? А если подумать, окажется, что это «у них» всего лишь междометие, выражающее чувство, а в Одессе это превосходная степень прилагательного «большой» или «замечательный». Одесский язык отличается и образованием особенных степеней прилагательных. «Соломон же плакал все громчее и громчее». «Красивая, крепко красивая, страшно красивая, красивая до ужаса…»

После революции не хватало учителей русского языка. Один одесский раввин изъявил желание преподавать этот предмет:

— Дети, этот русский язык имеет трех степеней сравнения: «близко», «ближе» и «от-от-от»; «глубоко», «глубже» и «тыф ит дрерт» (глубоко в земле)>

Согласование =«падежов»= всегда отличало одесскую речь от других языков.

— На вам пятно.

— На мине??

— Не «на мине», — «на мне».

— Так я жи говору: на вам пятно.

Глаголы и одесситы всегда шли параллельными дорогами, не чувствуя дискомфорта от своего непересечения.

Глаголы русского языка оказываются «неполными», недостаточными для того, чтобы передать всю гамму чувств и ощущений одессита. Ну, как можно считать неправильными фразы:

=«Слушайте меня ушами, тетя Неся».= (И. Бабель. «Как это делалось в Одессе»);

=«Что ну, идите в полицию, вы убили живого человека».= (И. Руденков. «Последние новости»);

=«Не трогайте меня руками»=, =«идите отсюда ногами»=, =«ешь ротом»=.

Абсолютно логично также при начальной форме =«видеть»= предположить, что первое лицо настоящего времени будет =«видю»=. И кто там знает про =«II палатализацию заднеязычных согласных, произошедшую в 12 веке»=?

=«Наткнувшись на слово «сидю», из которого мой приятель сочинил «они сидють», мы подняли такой хохот…»= («Новый русский язык», Од. вестник», 1856, № 23).

=«Репетирывайте, репетирывайте, вы мне не мешаете».=

Конечно, профессиональные филологи и интеллигентные жители окрестных городов всегда выступали и будут выступать =«за чистоту рядов»=, то есть языка, за культуру речи. Но послушайте Бабеля, который для одесского языка, конечно, является тем же, чем для русского явился Пушкин. =«Беня говорил мало, но он говорил смачно»=. И как, все-таки, хотелось бы не потерять эту смачность, благодаря которой каждый одессит всегда, независимо от возраста, чувствует себя =«от двух до пяти»=.

Каламбуры тоже всегда интересовали пытливый ум одессита:

— Мадам Давизо, говорят, вы обладаете даром завлекать мужчин?

— Даром?! А вот им даром! (показывает =«дулю»=).

Столкновение в каламбуре слов реальных и слов, существующих только в интонации или произношении, может случиться только в этом городе.

Приезжий останавливается на Соборке возле неработающего фонтана:

— =Здесь бил фонтан?=

— =Почему бил?= — оскорбился одессит. — =Он бил, есть и будет=.

— =Бора, скажи, как будет правильно по-русски — «зам^е^тить» или «замет^и^ть»=?

— =А это, смотря из чем: если из глазом, то «зам^е^тить», а если из веником, то — «замет^и^ть»=.

Любую машинку или куклу можно повертеть, посмотреть с разных сторон, а при желании даже изнутри. Дотошные филологи, которые не могут играть спокойно, придумали термин «многозначность слов», с которым и играют:

— =Маня, ты ищешь Сему, так он пошел налево=.

— =Как налево? Перестаньте такое сказать=.

— =Как, очень просто, как! Вишел из подъезда, повернул налево и пошел.=

— =А-а, так это он на работу пошел. Вот если бы он повернул направо, так это было бы «налево»=.

В Одессе в одном блюде, то есть разговоре, фразе и т. д. совмещаются абсолютно несовместимые вещи:

— =Бора, ей видаете дочку замуж?=

— =Видаем, видаем понемножку.=

Устойчивое выражение «замуж» соседствует с наречием «понемножку», ну никак по смыслу не подходящим к случаю. Как перец к кофе… Кстати, вы не пробовали?

— =Шо случилось?=

— =Мойша умер.=

— =Ой, умер-шмумер, лишь бы был здоров!=

Такими добрыми, иногда доходящими до абсурда (как в последнем примере) пожеланиями и скрашивается жизнь в Одессе.

=«Жизнь — это та же Ришелъевския улица, которая начинается с Оперного театра, а заканчивается какой-то полуразвалившейся каланчой».=

Сравнением можно и охаять собеседника (вежливо), и поругать непослушного ребенка (любя), и все это с непередаваемым колоритом нашего города:

=«Это вы в Женеве — умница, а в Одессе, ей, — еле-еле идиот!»=

=«Я с тобой набил уже оскому»=

=«Шо ты делаешь на меня такую лимонную морду?»=

=«Шо это за дит? такое, я не могу его заставить скушать полторы вши!»=

В каждом городе есть рынок. На каждом рынке идет, извините за банальность, торг. А в Одессе идет торговля с большой буквы. ВыТОРГовывают каждую копейку, каждый грамм. «И какая торговля! Тут тебе и метафора, тут тебе и сравнение, а за отдельную плату можно найти и оксюморон.

=Почем ваша спортсменка?= — палец покупателя показывает на =«синюю»=, длинноногую курочку. — =Зачем вы ее убили?=

— =Никто никого не убивал, она сама издохла=.

Традиционной для привозных ситуаций является метафора — прилагательное =«несчастный»=:

— =Почем ваша несчастная капуста?=

— =О чем вы говорите, хорошая капуста!=

— =Вижу, что хорошая, иначе бы не подходила.=

Из других образных средств в одесском фольклоре очень популярен эвфемизм, говоря другими словами =«иносказание»=, а чтобы было совсем понятно =«эвфемизм»= — это как раз тогда, когда мы говорим другими словами.

=«Бора, ты только что ходил смотреть на Луну, а теперь этими же руками берешь сыр»=.

Смысл этого понятен разве что обитателям старых одесских кварталов, где «все удобства» находились во дворе под открытым небом. Для них поговорка =«сходить посмотреть на Луну»= имела вполне практический смысл.

И еще один пример остроумного использования эвфемизма в весьма пикантной жизненной ситуации:

— =Поправьте ваш галстук… Ниже… Ниже… Еще ниже… О!!!=

А сколько людям приходится нервничать и переживать в наши тяжелые времена! Не высказывать же собеседнику весь словарный запас ругательств (который, поверьте, не маленький, просто настоящий одессит не очень любит пускать его в ход). Гораздо интеллигентней выразиться так:

=«Не морочьте мине то место, где спина заканчивает свое благородное название!»=

У Ю. Сленса и Е. Симоновича в =«Кратком толковом словаре живого одесского языка»= есть множество примеров подобного рода:

=«Здравствуйте!»= — слабая степень возмущения.

=«Здравствуйте, я — ваша тетя!»= — превосходная степень возмущения.

=«Вы мне начинаете нравиться!»= — пожалуйста, не продолжайте этот разговор.

=«Чтоб вы мне были здоровы!»= — я вами недоволен.

Определение =«одесский»= применительно к анекдоту, песне означает либо место, где родилось фольклорное произведение, либо стиль, к которому прибегает рассказчик. Интонация, грассирование, одесская лексика и фразеология, стилистические приемы (риторический вопрос, ответ вопросом на вопрос, макаронизмы) обилие =«чисто одесских»= сравнений и метафор, употребление еврейских собственных имен и т. д. и т. п. — все это языковые средства, с помощью которых исполнитель стилизируется =«под Одессу»=. Характерный пример — многочисленные так называемые =«эмигрантские одесские песни»=.

1. Политический анекдот.

В Одессе — не до политики, здесь свои экономические проблемы.

Политический анекдот в Одессе впитал в себя одесский язык, поэтому обойтись без него не получится при всем желании. Тем более, история Одессы в анекдотах…

— 1917–1918 годы~ (только-только):

Чай — Высоцкого, сахар — Бродского, власть — Троцкого.

— 20-30-е годы~ (первые предвоенные займы):

Хаим приходит домой:

— =Сара! Ты знаешь, я подписался на займ=

— =А что такое займ?=

— =Ну, это государство одолжило у меня деньги.=

— =Ой, оно такое богатое, а ты такой бедный, зачем ты им дал?=

— =Понимаешь, они хотят строить социализм, а денег нет.=

— =Хаим, моя мама всегда говорила: «Нет денег — нечего строить!»=

— 30-е~ (репрессии, война в Испании):

— =Моте, ты слышал, вчера Барселону взяли?!=

— =Ой, это ужасно. А кто был этот Барселона?=

— =Это город.=

— =Как, уже берут целыми городами?=

— Конец 40-х~ (борьба с космополитизмом, люди в срочном порядке меняют «пятую графу»):

Абрам стал Александром, Мойша — Михаилом, а Сруль — Акакием.

— 50-е~ (смерть Сталина):

Когда Сталина положили рядом с Лениным в Мавзолей, в Одессе ходила такая фраза: =«Как в коммунальной квартире. Однако, жировка выписана все-таки на одного»=.

А вот абсолютно реальный факт. ~В начале 60-х~ Н.С. Хрущев, говорят, должен был приехать в Одессу. В Раздельной он свернул на Кишинев, но в Одессе его ожидал интересный сюрприз. Где-то в 100 метрах от здоровенного плаката «Догоним и перегоним Америку» висело обычное ГАИшное граффити «Быстрая езда приводит к аварии».

— 1967-й~ (арабо-израильская война):

— =Изя, ты слышал, наши сейчас передали, что наши сбили наш самолет!=

— 1970-е~:

— =Хаим, забери свою козу из-под мое окно.=

— =А что, разве ей там плохо пасется?=

— =Она мине действует на нервов: не успею проснуться — «Ке-ге-бее, ке-ге-бее…»=

— Конец 70-х — начало 80-х~:

Каждое утро к киоску подходит интеллигентный гражданин, берет газету, просматривает первую страницу и кладет обратно. Наконец, киоскер не выдерживает и интересуется, что он ищет?

— =Понимаете, я жду некролог…=

— =Да, но некрологи печатают на последней полосе.=

— =Не-е, тот, который я жду, будет на первой.=

— Году в 1984-85-м~, во время «Пятилетки Пышных Похорон», появился чисто одесский анекдот:

На экране телевизора появляется диктор Кириллов в черном галстуке и говорит:

— =Товарищи! Вы будете смеяться, но нас опять-таки постигла тяжелая утрата!=

— 1988 г.~:

Одессит в магазине во всю глотку ругает =«и эту партию»=, =«и это правительство»=, и =«эту советскую власть».=

К магазину подкатывает черная «Волга», и возмутителя спокойствия увозят на «Бебельстрит». Там с ним проводят разъяснительную работу и отпускают (к его большому изумлению) домой. Тот, не успев захлопнуть дверь:

— =Люди! Я говору — люди! Как вам это нравится?! Мяса нет, рибы нет! Так уже и патроны кончились!=

2. Еврейский анекдот

— =Почему в Одессе еврейская больница и еврейское кладбище есть, а еврейского роддома нет?=

— =Потому что в Одессе евреями не рождаются, евреями становятся.=

3. Популярная одесская шутка

Понятия =«одесский»= и =«еврейский»= часто неотделимы друг от друга. Они так же похожи, как, например, партия и Ленин. Какой же одесский анекдот (особенно если он рассказывается рязанцем или жителем Конотопа) обходится без =«штучек»=, передающих еврейскую речь? Кстати, когда у Черчилля спросили, почему в Англии нет антисемитизма, он ответил: =«А мы не считаем себя глупее них».=

Говорят, что если в одном месте собираются хотя бы два еврея, они тут же собираются в другое. А если серьезно, взаимоотношения между людьми вообще и между евреями, в частности, — это нескончаемая тема для безумного числа анекдотов и шуток:

Владелец магазина Коган шлет телеграмму фабриканту Зильберштейну: =«Ваше предложение принимаю. С уважением, Коган»=. Телеграфистка советует:

— =«С уважением» можно вычеркнуть.=

— =Откуда вы так хорошо знаете Зильберштейна?= — удивился Коган.

Когда умер Изя, близким пришлось раскошеливаться на телеграмму родственникам в другом городе. Долго думали над текстом (чтобы подешевле вышло), наконец соорудили такой: =«Изя все!»= Через два дня приходит ответ: =«Ой!»=

Никак нельзя обойти тему евреев и власти. Избранная Б-гом нация, которая в самые разные времена и при самых разных режимах находилась в оппозиции к =«верхам»=. Вот, к примеру, анекдот времен войны:

Известно, что Гитлер был крайне суеверен. Однажды он вызвал прорицателя, чтобы узнать свое будущее.

— =Фюрер, я вижу в своих книгах, что вы умрете в день большого еврейского праздника.=

— =Какого?=

— =О, фюрер, когда бы вы ни умерли, это станет большим еврейским праздником!=

Евреи, а особенно в Одессе, смогли воспитать в себе философско-ироничное отношение ко всему, даже к антисемитизму.

Разговор в поезде:

— =Во всех наших бедах виноваты евреи.=

— =И велосипедисты=, — включается в разговор пожилой еврей.

— =Почему велосипедисты?=

— =А почему евреи?=

Темы жизненных анекдотов бесконечно разнообразны. Мы пройдемся но некоторым, и вы сами убедитесь — где одесская жизнь, а где одесский анекдот отличить практически невозможно.

Магазин: В молочном большое объявление =«Евреям сметану не продавать!»=. Пожилой еврей в орденах прорывается к заведующему, смотрит, за столом сидит точно такой же пожилой еврей. Первый возмущается:

— =Как вы могли повесить такое объявление?=

— =Скажите, — отвечает второй, — а вы эту сметану пробовали?!=

Ресторан: Фишбейн приходит в фешенебельный ресторан, через пять минут подзывает официанта:

— =Изя, попробуйте этот суп!=

— =Реб Фишбейн, если что не так, мы…=

— =Изя, я вам говорю, попробуйте этот суп!=

— =Исаак Семенович, но мы всегда делаем по одному рецепту.=

— =Изя, я вас прошу, попробуйте этот суп!=

— =Ну ладно, давайте, где ваша ложка?=

— !!!

=«Язык дан человеку, чтоб говорить глупости»=, — утверждают философы.

Неизвестно, как был создан одесский язык, но в нем вы найдете по кусочку любого языка.

Да, одесситы откровенно забавляются с языком. Это такая большая игра на всех. Но в нее интересно играть, каждый раз придумывая новые правила. И от этого только интересней и веселее. ~А веселье, как известно, продлевает жизнь!~

Музыка еврейского народа. Ее зарождение и развитие Куреева Наталья, Куреева Лариса, г. Одесса

Есть одна известная хасидская история о мальчике, который не мог ни читать, ни писать. Однажды в Йом-Кипур его отец молился в бет-мидраше великого цадика Баал-Шем-Това, мальчик молиться не умел. Весь долгий день он провел среди взрослых, которые возносили мольбы к Всевышнему. Пришел час заключительной молитвы Неила. Не в силах сдерживать более душевного волнения, бессловесный мальчик вынул из кармана дудочку и заиграл. Возмущенный отец начал его упрекать, однако, Баал-Шем-Тов его остановил:

Мир Музыки довольно трудно передать словами, и все же попробуем поговорить о нем.

Итак…

Зарождение музыкальной культуры Древнего Израиля восходит, вероятно, к эпохе, предшествующей поселению еврейских племен в Эрец-Исраэль. Сведения о музыке Первого Храма скудны, но на основании библейских текстов и археологических данных можно утверждать, что она была важной составной частью духовной жизни. Традиции, сложившиеся в это время, впоследствии развивались и обогащались. Древнееврейская музыка — в первую очередь, культовая — явилась одним из источников музыкальной культуры народов христианского мира. В дальнейшем, в течение долгих веков изгнания, еврейская музыка развивалась собственными путями.

Богатая музыкальная жизнь современного Израиля продолжает и развивает музыкальные традиции различных еврейских общин мира.

В далекие времена евреи пасли скот и, как все пастухи, пели и играли на дудочках. Сейчас, увы, нет возможности судить о том, что и как они пели, но Тора говорит, что музыка и танцы сопутствовали еврейскому народу в радости и печали. Но какие же инструменты создавали музыку тогда? Самую ценную информацию, безусловно, содержат предметы, найденные при раскопках в Израиле и на территории соседних стран, с которыми в древние времена поддерживались тесные торговые и политические связи. Почва Эрец-Исраэль совершенно непригодна для сохранения органических материалов, таких как внутренности животных, кожа, дерево, поэтому до наших дней дошли лишь простые по конструкции и наиболее прочные инструменты: цимбалы, колокольчики и трещотки, изготовленные из металла, керамики или кости. Одна из самых интересных находок — продольная флейта I в. н. э., была обнаружена в 1975 г. при раскопках города Давида в Иерусалиме. Исследователей и музыковедов особенно заинтересовал тот факт, что материалом для этого инструмента послужила передняя нога коровы. Некоторым вспомнилась талмудическая фраза о рогатом звере, который имел «только один голос при жизни, но после смерти получал семь голосов… два рога становились трубами, кости двух ног — флейтами; из шкуры делали барабан, толстая кишка превращалась в струны для арф, а тонкие кишки использовались для цитры (инструмент наподобие гитары)».

Музыкальные инструменты изображены и на многочисленных серебряных и бронзовых монетах, спешно отчеканенных при Шимоне Бар-Кохбе в короткий период его побед над римлянами при императоре Адриане (132–135 гг. н. э.).

Поскольку изображения людей еврейской традицией запрещены, эти монеты снабжены другими декоративными элементами, включая запись музыкальных мелодий, которые имеют, возможно, прямое отношение к тем инструментам, на которых играли в Храме.

Другим важным источником информации являются древние печати. Один уникальный образец, относящийся к VII в. до н. э., принадлежит ныне покойному промышленнику, филантропу и археологу-любителю доктору Реувену Гехту из Хайфы. Эта печать выполнена из коричневой яшмы и формой напоминает жука скарабея. Под изображением ассиметричной лиры видна надпись на иврите: «Принадлежит Маадане, дочери Царя». Печать интересна по двум причинам: на ней, в отличие от всех других известных царских печатей, отсутствует имя монарха и упоминается неизвестная историкам принцесса Маадана. Некоторые исследователи сомневаются в подлинности самой печати; она неожиданно для всех появилась на открытом рынке древностей, причем нашли ее «где-то» в Иерусалиме в ходе нигде не зарегистрированных раскопок. Если же речь идет о подлинной археологической находке, то изображенная на ней лира могла принадлежать кому-нибудь из членов еврейского царского рода, а значит, на аналогичном инструменте играл, возможно, сам царь Давид.

В те далекие времена евреям были известны инструменты трех видов: ударные, духовые и струнные. Есть в некоторых книгах намек на «социальный статус» отдельных их видов: так, в народном быту играли на духовых тростниковых инструментах, жрецы — на шофарах и трубах, храмовые музыканты — на лирах.

Давид и его сын Соломон заложили структуру еврейского царства и отвели музыке почетное место в его культуре. Согласно Торе, в царствование Давида музыка была введена в храмовый ритуал:

— Давид состарился… и собрал всех… левитов… Из них для дела в доме Г-споднем… четыре тысячи прославляющих Г-спода на музыкальных инструментах.

При Храме состояли и участвовали в службе огромный хор и оркестр. Из различных источников известно, что в каждый день недели исполнялись определенные псалмы и, что в Храме дозволялось играть на музыкальных инструментах даже в субботу, ибо территория его — особая территория, где действуют свои законы. В Первом Храме ансамбль левитов-музыкантов, как и хор левитов-певцов, состоял, как минимум, из 12 взрослых мужчин, а в особых обстоятельствах разрастался до бессчетного количества участников. В эпоху Второго Храма число музыкантов могло быть существенно меньше, чем число певцов, а среди первых могли быть и не левиты. Интересен тот факт, что некоторые духовые инструменты в оркестре не участвовали, а звучали лишь в паузах как сигнал к очередному этапу храмового ритуала. Барабаны и бубны по-прежнему оставались вне литургии — на них играли женщины (и сегодня бубен на иврите называется тоф Мирьям — бубен Мирьям, сестры Моисея).

Женщины в служении участия не принимали, но выступали в музыкальных представлениях светского характера.

Наши предки обратили внимание и на то, как музыка влияет на психологическое состояние человека, они использовали и это ее свойство. Например, пророк Эмина призывал к себе музыкантов, чтобы посредством их игры смягчить свой гнев против царя Иеhошафата.

Уже в те времена начали складываться представления о воздействии и восприятии звуков в зависимости от их высоты, от строения мелодии. В Талмуде упоминается об усыпляющем действии на больного монотонной музыки.

Во времена Второго Храма у евреев сформировались три типа музыки: храмовая, дворцовая и народная, сопровождавшая труд и отдых. До наших дней дошла — со всеми позднейшими наслоениями — лишь литургическая музыка, сохранившаяся на юге Аравийского полуострова среди йеменских евреев, в Вавилоне, где евреи живут с 6 в. до н. э., в некоторых областях Италии, Сирии, Северной Африки. Что касается пения храмовых певцов, то оно, в отличие от нынешнего канторского пения, не было орнаментировано трелями. Музыкальные украшения (мелизмы) появились в еврейском вокале существенно позже, когда публика ждала, что певец удивит ее своей неповторимой манерой исполнения.

Катастрофа 70 г. н. э. ознаменовала собой конец длительного периода, в котором средоточием культовой музыки был Храм. Наиболее значительным явлением в музыкальной жизни новой эпохи стало развитие синагогальной музыки. С исчезновением Храма роль и значение синагог резко возросли; теперь они стали центрами всей духовной жизни евреев, очагами культурной, воспитательной и общественной деятельности каждой общины. Как некогда в Храме, в синагогах регулярно читались Тора и Пророки, но жертвоприношение было заменено молитвой, порывом сердца (авода ше-ба-лев), выражавшей переживания и чувства как всей общины, так и каждого молящегося отдельно. Изменения эти отразились и на музыке: она, прежде такая торжественная и блестящая, приобрела большую психологическую углубленность, стала более вдумчивой, в ней зазвучала просьба… Синагогальная музыка стала исключительно вокальной и оставалась таковой на протяжении многих последующих веков. Музыку прочно связали с текстом, ведь мелодия расставляет в нем акценты и служит своего рода интерпретацией. Текст Мишны был размечен знаками кантилляции (кантилляция — особая манера пения нараспев). Мелодия передавалась от учителя к ученикам. Мишна учит, что красивый голос — это достояние, которое следует посвятить Б-гу. Талмуд перечисляет непременные требования к кантору: он должен быть ученым человеком, и музыка должна жить в нем; он должен быть скромным, иметь приятную внешность и благозвучный голос, быть любим своей общиной и быть бедным, чтобы мольба в его устах звучала неподдельно. Он должен уметь говорить проповеди, цитировать Писание и знать все молитвы на память.

Позднее в помощь кантору в синагоге назначали двух помощников (томхим и месайим), чтобы они напоминали порядок молитв и их мелодию, так как записывать литургическую музыку начали лишь в 17 в. И сегодня можно видеть этих помощников рядом с кантором, а в длинной службе Судного Дня они просто незаменимы.

Светское музицирование мудрецы Талмуда порицали, поскольку оно справедливо ассоциировалось с весельем. О каком же не связанном с заповедями веселье может идти речь, объясняли они, когда Храм разрушен, Иерусалим распахан, а мы — на чужбине?

В талмудической литературе встречаются крайне негативные суждения, например, что уши, ее слушающие, надлежит отрезать, что дом, где музицируют, заслуживает разрушения. Игру евреев на музыкальных инструментах постепенно ограничили свадьбами, похоронами и прочими семейными событиями. В этом отношении, с одной стороны, руководители общин предпринимали всяческие усилия с целью сохранить храмовую музыку в синагогальной службе, а с другой — старались как можно жестче ограничить сферу ее звучания в повседневной жизни. Однако любовь евреев к музыке вынуждала иных раввинов смягчаться: дозволялись определенные виды трудовых песен, такие как песни пахарей и рыбарей (а песни ткачей были объявлены непристойными).

Небывалый расцвет, именуемый Золотым Веком, еврейская культура пережила в средневековой Испании под властью арабов-мусульман. Взаимодействие с культурой инородного окружения оказалось более чем плодотворным. В частности, евреи использовали арабские, а позднее романские народные мелодии для исполнения литургических стихов — пиютов и песнопений — змирот. Мы знаем об этом по средневековым рукописям, где перед многими текстами надписана первая строка какой-нибудь популярной нееврейской песни — там, где в современных песенниках значатся имена поэта и композитора.

В средневековых христианских королевствах евреи жили гораздо более замкнуто, чем в странах ислама. В Европе развивалась либо церковная музыка, либо придворная, и евреи в этом процессе участия не принимали. Известен лишь один миннезингер в Германии 13 в. — Зюскинд, еврей из Тримберга, 12 песен которого сохранились в рукописи с изображением длиннобородого еврея в широкополой шляпе, стоящего рядом с аристократом и пастором.

Ашкеназские раввины, как правило, противились влиянию чуждой культуры, и все же множество народных мелодий Германии и Прованса было переработано в синагогальную музыку. Кроме того, в Германии раввины и канторы создали традицию петь слова молитв в разные праздники на разные мелодии, а изгнания способствовали распространению ашкеназской традиции в Восточной Европе и Османской империи.

Вне синагог музыка по-прежнему звучала на пуримшпилях и свадьбах.

В средние века почти совсем заброшена игра на инструментах, и лишь в 16–17 вв. во Франкфурте-на-Майне и в Праге появляются руководства по ней. Еврейских музыкантов называют отнюдь не лестным словом лейцан, т. е. шут. Позднее вошло в обиход слово бадхан (затейник), и, наконец, клейзмера, т. е. собственно музыканты, от ивритского «клей земер» — музыкальные инструменты. Еврейские бродячие музыканты внесли свою лепту в развитие еврейского фольклора, замешанного на еврейско-испанских танцах, еврейско-прованских и еврейско-немецких мелодиях.

Гонения и погромы вынуждали канторов переходить из города в город в поисках работы. В условиях конкуренции они старались выделиться более изысканным пением и меньше внимания уделяли смыслу и эмоциональному характеру молитв. Маньеризм в канторском пении достиг апогея в 17 в. в связи с расцветом итальянской оперы.

В Италии в эпоху Возрождения музыкальная жизнь охватывает все более широкие слои населения. В 16 в. появляются евреи-профессиональные музыканты в современном смысле слова. В домах итальянской знати нередки евреи-музыканты и учителя музыки и танцев. В Мантуе при дворе семьи Гонзага был целый оркестр из евреев под руководством прославленного виолончелиста Соломона дей Росси, носителя родового имени Эбрео, т. е. еврей.

Многие его сочинения — вокальные и инструментальные — высоко ценили современники. Дей Росси не только заложил основы итальянской школы виолончельной игры, не только первым ввел в инструментальную музыку мелодию по типу вокальной арии, опередив общее развитие жанра чуть ли не на 150 лет, он был новатором и в синагогальной музыке, например, сочинил к псалмам и молитвам музыку на несколько голосов для хора и солистов. Соломон дей Росси имел право не носить желтой нашивки, обязательной в 17 в. для всех евреев. Но его нововведения, как и нововведения его последователя ученого композитора Иепуды Арье из Модены, писавшего хоры для исполнения молитв по европейским законам, вызывали осуждения многих раввинов.

Первым евреем-композитором, произведения которого были отпечатаны, был Давид Сачердоте (Копен) из Ровере; сборник его мадригалов вышел в свет в 1575 г.

В 15–18 вв. постепенно утрачивалась связь религиозной музыки с ее первоосновой. В нее все чаще проникал мелос несинагогального, часто — нееврейского происхождения (пример этого — ханукальная песня «Ма'оз цур», весьма популярная в современном Израиле; в ее основу легли 2 немецкие народные песни 15 и 16 вв.). В целом этот процесс вел к ослаблению национального своеобразия синагогальной музыки. В 17–18 вв. эмансипация способствует небывалому развитию евреями науки и искусства, в том числе и музыки. Однако, это музыка космополитическая по духу и по форме. Мировая культура знает множество имен выдающихся композиторов-евреев: Феликс Мендельсон, Яков Мейербер, Жак Оффенбах, Густав Малер, Арнольд Шенберг, Джордж Гершвин, Леонард Берстайн и др. Для продолжения собственно еврейской музыкальной традиции нужен был национальный духовный импульс. В 18–19 вв. его дал хасидизм.

Хасидские цадики придавали напеву и танцу особое значение в единении еврея с Б-гом, как видно из слов основателя хасидизма Исраэля бен Элиэзера Баал-Шем-Това: «Пляска перед Всевышним — та же молитва», или раби Нахмана из Брацлава: «По напеву узнаешь человека — принял ли он на себя бремя заповедей».

Хасидская музыка чрезвычайно эмоциональна и нередко вводит поющих в экстатическое состояние. Одухотворенная молитва, сопровождаемая пением, заняла главенствующее место в каждодневной жизни хасидов. Важной частью ритуала стал танец, а поскольку хасиды танцевали чаще всего субботу, когда игра на музыкальных инструментах была запрещена, выработалась особая манера пения, имитирующая звучание ударных инструментов: «тара-тири-дам», «бам-бада-ям» и т. п. Кроме танцев, хасидская музыка породила и культивировала жанр песни без слов — нигун. Это, обычно, строгая, подчас, суровая мелодия, отражающая страдания народа в диаспоре, но всегда пронизанная своеобразным оптимизмом. Выдающиеся цадики и хазаны также были авторами некоторых нигуним. Музыка и танцы хасидов заимствовали немало особенностей крестьянского фольклора украинцев, румын, поляков, венгров; и результатом было искусство глубоко национального еврейского характера.

В эпоху сионизма еврейские композиторы занялись созданием национальной музыки, связанной с возрождением народа на своей древней земле. Они вслушиваются в голоса Земли Израиля, изучают музыкальную культуру разных еврейских этнических общин и ближневосточных народов. Судить, насколько плодотворными оказались их попытки, мы сможем только по прошествии времен, а потому нам остается лишь запастись терпением и ждать.

История еврейских театров Максимюк Юлия, г. Одесса

История еврейского народного театра берет свое начало в 17 веке. В то время приобрели большую популярность театральные представления на праздник Пурим. Они получили название «пуримшпилей». Из года в год повторялись эти представления. Пуримшпиллеры приходили в многолюдные бедняцкие семьи и разыгрывали один и тот же сюжет. Но сколько радости приносили они в каждый дом! «Золотопряды» назвал их Шолом-Алейхем в одном из своих рассказов.

Следующий этап развития еврейские театры получили в эпоху Гаскалы. Просвещенная молодежь, в основном ешиботники, создавали актерские группы, которые ездили по местечкам, давая представления для народа. Одной из первых таких групп была группа Авраама Гольдфадена. Впоследствии она переросла в театр. Гольдфаден был в нем и директором, и режиссером, и автором сценариев. Пьесы носили в основном бытовой, обличительный характер, предназначались для простого народа. Названия пьес говорят сами за себя: «Бабушка с внуком», «Двое недотеп». Но это был период зарождения еврейской интеллигенции, для которой надо было ставить более серьезные произведения. И Гольдфаден обращается к истории.

Он пишет сценарии, основанные на историческом материале — «Суламифь» и «Бар-Кохба». Однако уровень артистов был невысок. Театр стал терять зрителей, он уже не мог соперничать даже с провинциальными русскими театрами. Гольдфаден планировал развивать театр благодаря новым пьесам и новым актерам. К сожалению, его планам не суждено было сбыться. В 1882 году прошла волна погромов, и все еврейские театры были закрыты. Труппа распалась. Часть актеров эмигрировала, часть перешла в бродячие труппы, которые назывались немецко-еврейские (благо идиш схож с немецким). Это помогало работать запрещенным еврейским театрам. Такие театры ездили в фургонах по местечкам, радуя своими представлениями народ. В такой форме еврейский театр продолжал существовать и после революции.

Но в тоже время, в 1906 году в Белостоке, учитель иврита Наум Цемах организовал театр под названием «Габима» (в переводе с иврита, «подмостки»). Актерами были, в основном, его ученики. Уникальность этого театра состояла в том, что актеры со сцены говорили на древнееврейском языке. Время было революционное, и театр отобразил это в своих постановках.

Немедленно последовала реакция властей. Театр запретили в Белостоке, и он начал бродячее существование, повторяя судьбу своих предшественников. Это очень мешало развитию, и Цемах не переставал добиваться легализации. В 1913 году, после гастролей в Вильно, театр стал профессиональным. В 1918 году «Габима» переезжает в Москву, где, хоть и не сразу, но приходит настоящий успех. Цемах понимает, что большую роль в этом успехе играет элемент новизны театра, но долго соперничать с такими профессиональными труппами, как МХАТ, они бы не смогли. И он отправляется к Станиславскому с просьбой взять под свое «крыло» «Габиму». Причем, здесь наблюдается парадокс личности Цемаха. Он основал театр, говорящий на иврите, но ради его процветания готов был отказаться от своего языка и перейти на русский! Станиславский отказался руководить «Габимой», но предложил в качестве постановщика своего любимого ученика Е. Вахтангова, который с радостью согласился. И, будучи далек от еврейства, он с головой погружается в эту неизвестную для него область.

Берет уроки иврита у Московского раввина Мазе, консультируется с ним по вопросам Торы и истории, изучает еврейскую литературу: Шолом-Алейхема, Мойхер-Сфорима, Бялика и др. Результатом его трудов стал спектакль «Дибук», премьера которого состоялась в 1922 году. Декорации к спектаклю делал известный еврейский художник Н. Альтман. Интересна судьба сценария «Дибука». Пьеса была написана в 1913 году С. Ан-ским на русском языке. Автор рассчитывал, что его пьесу поставят в русском театре. Этого не произошло, и в 1915 Ан-ский переводит ее на идиш в надежде, что еврейские театры будут вскоре разрешены в России. В 1918 году Бялик по просьбе актеров еврейского театра переводит ее на иврит. А после, в 1917 году, в Вильно, куда Ан-ский бежал из революционной Москвы, он вновь переводит свою пьесу, но уже с бяликовсого ивритского текста на идиш. И этот окончательный вариант увидел свет в Вильно в 1919 году. Он стал краеугольным камнем всей еврейской драматургии в Израиле и США. «Дибук» вошел в 16 лучших пьес 20 столетия, а русский вариант пьесы пропал на долгие годы.

После сенсационной премьеры театр впал в немилость. Началась борьба с ивритом. Взамен советская власть предлагала идиш. Невольными виновниками падения «Габимы» стали Грановский и Михоэлс, которые в то время активно пропагандировали свой еврейский театр ГОСЕТ, языком которого стал идиш. Театр «Габима» уехал на гастроли в Палестину, откуда уже не вернулся. Он существует и по сей день. Одним из постановщиков в нем был Юрий Любимов, главный режиссер театра «На Таганке».

ГОСЕТ внес свою немалую лепту в развитие еврейского театрального искусства. Более фантастического взлета и трагического падения не знал ни один театр. С гибелью Михоэлса в 1948 году пришел конец и театру.

Впоследствии еврейские театры перестали существовать на долгие годы. В конце 70-х начали пробиваться первые ростки (даже в кино). Самым известным театром того времени был Камерный еврейский театр Юрия Шерлинга (Москва).

Гастроли этого театра стали подлинной сенсацией в каждом городе. Но, например, в Одессу его не пускали. И желающим увидеть его одесситам приходилось ездить в близлежащий Кишинев. Декорации к спектаклям делал И. Глазунов. Театр просуществовал недолго и распался из-за внутренних интриг.

В эпоху перестройки и после распада Советского Союза появилось множество еврейских театров во многих городах. Но пока ни один из них не достиг такой известности, как их предшественники.

В конце доклада мне бы хотелось обсудить вопрос, который часто можно встретить в еврейской прессе: «Возможен ли еврейский театр (говорящий на иврите или идиш) на территории СНГ? Найдет ли он свою аудиторию? И может ли театр, говорящий не на еврейском языке, быть еврейским?»

История евреев в Чабанке. Послесловие Михаил Рашковецкий, директор музейного центра «Шорашим»

Я уже начал привыкать к тому, что в «Мигдале» все получается хорошо, но этой молодежной конференции на тему «История евреев — наша история», честно говоря, побаивался: не обернется ли возрастной ценз (17–25 лет) низким уровнем докладов и конференции в целом?

Большинство участников не связано с историей даже статусом, скажем, студентов-историков или хотя бы гуманитариев. Как подтолкнуть их к процессу размышления о себе, своем месте в истории еврейского народа? Не станет ли основная программа «обязательным» и школярски примитивным довеском к вечерним развлечениям молодежи в комфортных условиях туркомплекса «Чабанка»? Не секрет, что к этому сводятся многие «взрослые» конференции, где докладчики более или менее успешно «отчитываются» и сразу выпадают в кулуарный осадок.

Доклад Димы Меламуда «История евреев в Интернете» был бы интересен для всех, безотносительно возраста и профессиональных интересов, но Дима заболел…

День первый. Открылись по-деловому. Участники распределились по тематическим группам и выбрали ведущих.

Психологический тренинг. Ванда Буганова, кандидат психологических наук, доцент ОНУ им. Мечникова, член Российской терапевт-лиги, уже «тренировала» молодежные конференции «Мигдаля». Но состав участников меняется, да и тема тренинга нестандартная — «История и мы». Упражнения на знакомство и сплочение сменяются тренингом, акцентирующим психологические аспекты восприятия времени: «Я и история», «Я и история моей семьи», «Я и история моего народа», «Я и история человечества». Уплотняется субъективное время — знакомство, открытие других и себя, то, что обычно происходит годами (или вообще не происходит), совершается на наших глазах. Я тоже открываю для себя уже не «участников мероприятия», а людей. Одна из самых юных, Марина Втюрина, оказывается серьезной и ответственной личностью, Юля Литвиненко, координатор образовательных программ ИКЦ, не стесняется участвовать в тренинге, даже сдержанность Димы Блинникова становится красноречивой, а гиперактивность Андрея Вигулярова и Кости Демчишина вписывается в нужные границы. Неожиданной стороной открываются и те, кого я уже, как мне казалось, знал. Вова Чаплин — не просто студент-историк и «заводной парень», а человек, находящий силы менять свои взгляды, даже взгляд на самого себя. Хаим Вейцман оказывается близким мне по типу мышления. А близняшек Куреевых я впервые начинаю различать не по бейджикам.

К концу первого дня мы уже чувствуем себя едиными, хотя и остаемся разными. Как в хорошей семье.

День второй. Доклады. Ура! Им интересно! Мне интересно! Всем интересно! А главное — они справляются сами. Первую группу, несмотря на сложные временные рамки, замечательно ведет Юля Творилова. Лена Мороз из Кировограда: «Умеем ли мы общаться с прошлым?», Вова Чаплин: «Молодежная иудаика в СНГ», Хаим Вейцман: «аскала и проблемы ассимиляции в Одессе», и Юля: «Евреи и неевреи: специфика контактов». Марина Втюрина завершает первую часть темой «Кто мы? Откуда? Куда идем?», где общие проблемы самоидентификации иллюстрируются личностным и семейным опытом.

Во второй группе Андрей Вигуляров благополучно справляется с желанием все время быть на сцене и вовремя уступает ее Косте Демчишину из Николаева с одним из самых профессиональных докладов «Еврейская благотворительность в Николаеве», Юле Лесковой, рассказавшей о двух еврейских музеях в Одессе. С восторгом первооткрывателя Андрей докладывает об истории евреев Керчи. Профессиональный телефильм Димы Блинникова рассказывает об истории закрытия синагог в Симферополе.

Третью группу ведет Саша Найдис. Марина Безденежных из Симферополя размышляет о причинах еврейских погромов, Саша — об истории зарождения политического сионизма. Миша Стасенко уместно артистичен в повествовании о судьбе Михоэлса. Из обычной истории семьи Алисы Красиной вырастает история евреев времен революции, погромов, Второй мировой войны. Юля Литвиненко делится личным опытом национальной самоидентификации во время первой поездки в Израиль.

Все не только слушают, но и участвуют в обсуждении. И Арон Вайс, доктор исторических наук, представитель иерусалимского офиса «Джойнт», принимает участие в общей дискуссии, ему тоже интересно! В перерыве он говорил организаторам о своих исследованиях проблемы отношения к Шептицкому и о том, что эта тема актуальна для Западной Украины и вряд ли будет любопытна в Одессе, как вдруг эта тема неожиданно возникает в ходе обсуждения одного из докладов.

После докладов Алеши Бутусова из Феодосии, Коли Бушанского и Аллы Гольдштейн из Измаила о Холокосте в этих городах, Дима Рейфман, ведущий группы, затрагивает сложнейшую проблему «ревизионизма» в изучении Холокоста.

Несмотря на усталость и неопытность некоторых участников, впервые выступающих с докладами, конференция идет успешно, и ее «докладную» часть замечательно завершают Миша Аеров сообщением о еврейской составляющей «одесского» языка, Лариса Куреева, тезисно, но точно рассказавшая об истории еврейской музыки, и ведущая последней группы Юля Максимюк с профессиональным докладом о еврейском театре.

Тренинг «Информационные войны» — одно из самых сильных впечатлений конференции. Макс Шенкерман, второй секретарь посольства Государства Израиль в Украине, директор Израильского культурного центра в Одессе, показывает, как одно и то же трагическое событие (теракт в Израиле) становится целым веером различных «историй», в зависимости от трактовки. В этом веере весь спектр исторических искажений: от искреннего заблуждения до грубой, но не менее эффективной дезинформации. Участники конференции делятся на группы и получают задание осветить один и тот же факт с позиций различных СМИ. Общие рассуждения о необходимости внимательного отношения к истории наполняются экстремальной конкретикой злободневности.

Круглый стол. Кира Верховская вместо расслабляющей констатации успеха вносит мотив неудовлетворенности. Ну, хорошо, конференция состоялась, что дальше? Как поддерживать этот проявившийся интерес к себе как непосредственным участникам исторического процесса? Что сделать, чтобы возникшая духовная общность группы не распалась и преодолела проблему собственной инертности вне тонизирующей атмосферы Чабанки?

День третий. Экскурсия в Музее истории евреев Одессы проходит в умиротворенно-лирическом ключе: некоторые экспонаты оказываются предметными иллюстрациями к докладам, многое переосмысливается.

И завершающий практикум — обсуждение фрагмента из книги Солженицына, описывающего кишиневский погром 1903 года. Участники делятся на группы «обвинителей» и «защитников» позиции Солженицына. Чувствуется недостаток навыков историко-текстологического анализа. Кажется, что «момент истины» где-то близко, но финала нет. Неудача. Нужно было подготовить ведущих групп, разложить для них все «по полочкам»…

Итоги. То, что вчера готовилось командой организаторов на «круглом столе», созрело — участники формулируют формы контактов и сотрудничества: форум на сайте «Мигдаля», экспедиция по заброшенным местечкам, совместная работа над документальным фильмом об истории евреев Юга Украины.

Обмен впечатлениями участников конференции. То, о чем вчера говорили Арон Вайс, Макс Шенкерман, Ванда Буганова («замечательная группа, высокий личностный уровень, интересная и в целом профессиональная конференция»), теперь освещается изнутри радующим светом молодых людей, открывших, что история — это не только важно, но и интересно. Многие отмечают последний тренинг. Может быть, все-таки хорошо, что я не разложил все по полочкам, может быть, самое главное для них — ощущение самостоятельного пути к истине, а не потребление ее «имиджа» в готовом и упакованном виде…

Конференция завершилась. История продолжается.