«Клер-оф-Клоксон» Кока Коли

Есть у меня приятель – шеф-повар столовой № 4. Не то чтобы приятель, а так, знакомый. Можно сказать, шапочный знакомый. Я о нем-то почти ничего и не знаю. Знаю, что зовут его Коля и что он работает в столовой № 4 шеф-поваром да еще что он собирает дверные ручки, – хобби у него такое.

Вот из-за этих дверных ручек мы с ним и подружились. То есть не то чтобы подружились, а просто у нас возник взаимный интерес. Как-то зашел я в столовую № 4 пообедать, а в сетке у меня две дверные ручки были – купил взамен вырванных с корнем сыном-шестиклассником. А тут шеф-повар Коля с ведром отходов как раз мимо проходил и прямо-таки затрясся при виде моих дверных ручек.

– Где достал? – спрашивает. – Я за ними два года охочусь.

– А их, – говорю, – рядом выбросили. Я, – говорю, – между прочим, могу навалом вам разных ручек носить, поскольку по долгу службы езжу взад-вперед по разным городам и весям.

В общем, сошлись мы с ним на почве этих самых ручек. То есть как сошлись? Ношу я ему ручки, а он мне тоже по мелочам услуги оказывает. Допустим, в меню никакого салата из помидоров нет, а он велит изготовить и продать мне персональный салат, где и помидоры, и огурцы, и лук навалом.

Или стол грязными тарелками с объедками завален, приткнуться негде, а он пошлет официантку, и та в два счета приведет стол в порядок.

Конечно, для читателя мои личные отношения с шеф-поваром Колей глубоко безразличны, но я к тому все это рассказываю, что вскоре произошло одно не совсем приятное событие, имеющее уже общественное значение: на моего приятеля Колю пришла жалоба, и я вынужден был зайти к нему уже не просто как обычный посетитель, 'а как фельетонист.

Шеф-повара Колю обвиняли в увлечении иностранными блюдами, которые на поверку оказывались обыкновенными котлетами, причем с незначительным содержанием мяса. Особенно посетителей возмущало блюдо «Клер – оф – клоксон по-французски» стоимостью 1 рубль 02 копейки. Введенный в заблуждение шикарным названием, посетитель сгоряча выбивал «Клер – оф – клоксон» и получал твердый, как метеорит, предмет, широко известный в других столовых под названием «шницель рубленый».

В жалобе были приведены еще другие недостатки Коли как шеф-повара. Соус, разъедающий алюминиевые вилки. Макароны, которыми можно пользоваться в качестве трубочек на уроке химии. Ну и другое, более мелкое.

Редакция снабдила меня еще целым ворохом писем на тему безобразий в других точках общественного питания и поручила написать фельетон. Коллективно даже было придумано название ? Клер – оф – клоксон» кока Коли».

Не очень-то приятно писать фельетон про своего пусть даже шапочного знакомого, но долг есть долг, и я, взяв папку с жалобами трудящихся, поплелся в столовую № 4.

Прочитав «сигнал» про себя, кок Коля удивился:

– А при чем здесь я? Я, наоборот, стараюсь как для людей лучше. Название придумываю заковыристее? Так это чтобы посетителя в столовую заманить и чтобы есть ему веселей было. Соус вилки разъедает? А для чего вообще нужны соусы? Ты ел когда-нибудь греческие соусы? Страшно едкие. Мяса в котлетах мало? Так ведь если мяса в котлеты больше класть, это уже тогда не котлеты будут, а бифштексы. Макароны твердые? А ты знаешь, что электростанция ежедневно недодает нам 1086 киловатт электроэнергии? Что я, макароны на своем энтузиазме варить буду? Люди жалуются потому, что не вникли в наши трудности. А если бы вникли, благодарности писали, а не жалобы.

Кок Коля возмущенно взмахнул черпаком, которым только что мешал борщ, и по кухне разлетелись ошметки капусты и моркови.

– Избаловали мы народ – вот я вам что скажу! Все им не так, все не этак! Стол посудой завален! Подумаешь, беда! Взял бы, собрал да бросил в раковину. Дел-то всего на две минуты. Дома моет – ничего, а тут жалобную книгу требует. И сидит, негодяй, пыхтит, мучается полчаса. Десять столов за это время мог бы убрать!

Я сидел подавленный напором кока Коли.

– Ну, хорошо, – пробормотал я. – Допустим, что ты не виноват. Столы не убираются – официантка силы экономит. Макароны не проваренные – электростанция ток экономит… Мясо…

– Мясо мы не экономим, – перебил меня кок Коля. – Оно само уваривается. Ты не веришь?

– Верю, верю, – заверил. – Тогда почему в других местах тоже всевозможные, достойные удивления фокусы. Ответь мне, пожалуйста, если ты такой умный.

Я достал письмо из папки.

– Вот читатели Полозов и Игнатов пишут, что, находясь на отдыхе, решили полакомиться кавказскими блюдами в шашлычной. Час они прождали у входа, час за столиком. После чего друзьям подали шашлык и цыпленка, изготовленные из нержавеющей стали. Естественно, после этакого ужина им захотелось на десерт жалобную книгу. Официантка книгу принести отказалась. Друзья добились появления администратора. Администратор… потребовала у посетителей документы. Что ты скажешь об этой истории?

– Полозов и Игнатов сами виноваты, – не задумываясь, сказал кок Коля. – Зачем они требовали жалобную книгу, отнимали время у занятых людей? Подумаешь, два часа ждали. Что из тоео? Вон люди на вокзалах сутками поезда ждут и помалкивают. Может, у официантов производственное совещание было или еще что-нибудь, а они с жалобной книгой лезут. Правильно сделали, что потребовали у них документы.

– Ну, допустим… – прервал я своего приятеля. – А вот что ты скажешь на это письмо? Люди жалуются, что в их столовой в окрошку вместо кваса заливают сдобренную уксусом воду. Тоже посетители виноваты?

– Конечно! – воскликнул Коля. – Темные люди! Это же новый вид окрошки! Ее можно назвать «Окрошка водяная на уксусе пищевом, разбавленном». Красиво?

Я снова потянулся к папке.

– А как ты отреагируешь на это новшество? Читатель Петрухин пишет, что в баре «Наяда» при входе надо купить талон за шестьдесят копеек и затем этот талон уже «отоварить» внутри бара пивом и закуской.

– Здорово! – восхитился кок Коля. – Не надо самому голову ломать. Администрация за тебя решила, сколько тебе выпить, сколько закусить.

– Или вот еще… Читатель Покрячев… Кок Коля рассердился.

– Все вам не так! То плохо, это скверно! Не желаете – не ходите к нам. Мы без вас обойдемся, а вот вы без нас – неизвестно.

Повар Коля рассерженно повернулся ко мне спиной и стал шуровать черпаком в котле.

– Обойдемся и мы без вас! – сказал я и ушел домой.

Неделю я крепился, питаясь консервами и яичницей, а потом не выдержал и, стыдясь своего малодушия, пробрался в столовую № 4. Там по-прежнему в меню не было салата, зато подчеркнутый красным карандашом красовался «Клер – оф – клоксон по-французски».

Краснея, я взял «Клер», примостился на краешке заваленного грязной посудой стола и стал вгонять мягкую алюминиевую вилку в железобетонный «оф – клоксон», как вдруг на пороге появился кок Коля. Он без удивления посмотрел на меня.

– Пришел? – спросил повар. В его голосе не было торжества.

– Пришел, – пробормотал я, выпрямляя зубами вилку.

– Наталья! – крикнул мой бывший приятель.

Тотчас появилась пожилая женщина в домашних тапочках и в вытертом банном халате.

– Шопский салат этому человеку и убрать со стола! Но за это ты должен привезти мне из Нижнего Тагила дверную ручку! Понял?

Я покорно кивнул.