«Прямая линия» в «Комсомольской правде»

Александр Солженицын. «Прямая линия» в «Комсомольской правде» Телефонный разговор с читателями 15 апреля 1996

Телефонный разговор с читателями происходил в редакции «Комсомольской правды», длился более двух часов. За это время писатель принял 93 звонка и ответил на почти две сотни вопросов. Здесь воспроизведен сокращённый текст стенограммы, напечатанной в «Комсомольской правде» 23 апреля 1996, под заголовком «Разговоры с Александром Солженицыным».

Александр Исаевич, из Прибалтики, из Калининграда Виктор Мезенцев. Ваши книги являются настольными для меня. Примите бесконечную признательность за ваш труд. Я хочу задать вам два вопроса. Моя мама из семьи раскулаченного мельника. Бежала из сталинского концлагеря на строительство Магнитогорска и поймана никогда не была. Я подробно записал её рассказ. Этот документ можно куда-то отослать? Кто-нибудь собирает такие факты?

Очень даже собираем. Москва, Тверская 12, квартира 169. Мы собрали больше тысячи воспоминаний. Некоторые по сто страниц, а некоторые и больше тысячи. Сколько архивов уничтожено — вот восполняем, собираем народную память. Мы откроем в ближайшем будущем Всероссийскую Мемуарную Библиотеку, куда люди будут приходить, приезжать и всем нашим собранием пользоваться.

А.И., здравствуйте. Вас беспокоит Сергей Николаевич Иванов со станции Узловой Тульской области. Вы не скажете, каким Вы видите будущее России после президентских выборов?

Будущее России после президентских выборов — при любом исходе, кого бы ни выбрали, — я вижу тяжёлым. Не рассчитывайте, что произойдёт какое-то чудо от внезапной удачи в выборе. Нет. Мы сейчас находимся в такой глубине экономической, экологической, социальной, культурной и нравственной пропасти, что выбираться нам очень и очень долго. И многое будет зависеть от того, сумеем ли мы наши, всё ещё большие, силы, по всей России рассеянные, привлечь к народному самоуправлению. И откроют ли нам законодательный путь к самоуправлению. Если не откроют, то перспектива нашего выздоровления растягивается и растягивается.

Уважаемый A.И., здравствуйте! Савенко Николай, город Азов Ростовской области. У вас в «Раковом корпусе» один герой говорит другому, что капитализм историей отвергнут. И прежде чем он будет обречён экономически, он уже обречён нравственно. И что только социализм возможен для человечества. Как сейчас вы считаете, после того, что происходит в нашей стране на протяжении пяти лет?

Там говорит персонаж, а за персонажа автор не отвечает. Там говорит человек, Шулубин, который всю жизнь лгал и склонялся, а напоследок, перед смертью, ищет оправдание. Я отвечу так. Да, от социализма мы пока ничего хорошего не видели. А капитализм — надо понять это слово. У нас сегодня даже не «рынок» так называемый, даже не рынок, у нас сегодня перехвачена только Рыночная Идеология, самая страшная. Рыночная Идеология — это значит: деньги выше всего! Ради денег — топчи соседей, заталкивай родителей в смерть, можешь продать своих детей. Только бы деньги. И когда капитализм построен на этом и к этому сводится — это нравственно ужасно. Современные западные общества давно научились регулировать и укрощать свой капитализм. Да и в старой России было свободное предпринимательство, свободная экономическая инициатива — и вместе с тем была нормальная жизнь без этих диких крайностей. И какое же сильное производство. А то, что происходит у нас сейчас, — нравственно растленно. Самое страшное, что у нас подавлено производство. Капитализм-то предполагает что-то производить — и даже много, и даже плодотворно. А мы ничего не производим. И сельское хозяйство у нас подавлено. Все силы брошены в коммерцию и в обман. Можно ли это назвать капитализмом? Вряд ли.

Добрый день, А.И. Это Волгоград, Емельянов. Как вы относитесь к такому мнению, что президентская республика не в российских традициях, а сам пост президента — вообще инородное тело в нашей жизни?

Отвечаю. Вопрос ваш серьёзный. У нас в России, при её географических размерах, разности климатических условий, при её многонациональности и многоверности, непременно нужна сильная центральная власть. Однако эта сильная центральная власть только тогда будет давать нам жить и развиваться, если она будет сочетаться с сильным же народным самоуправлением, которое контролировало бы всю правительственную вертикаль на всех уровнях. В России это было — земство, оно было даже при Иоанне Грозном, потом подавлено в петровский, екатерининский период, потом возобновлено при Александре Втором. Сегодня у нас президент имеет, по сути дела, права царские. Даже обладает силой и властью выше, чем Николай Второй по конституции 1906 года. У нас не монархия, но вот такой строй. Это был бы нормальный строй, если бы действовало и народное самоуправление. Но нам десять лет его не дают. Нас, как слабоумных, десять лет морочат, Нам говорят: «Перестройка!», но неизвестно — из чего, во что. Нам говорят: «Реформа!» — но по какой программе реформа? Никто не знает этой программы, а только разорение, разграбление России. И всё время говорят: «Демократия!» — а демократия не начиналась, нет народной власти, потому что нет народного самоуправления. Да, это в наших российских традициях — и сильная центральная власть, и земство, народное самоуправление. А нам его не дают.

То есть в каком-то виде президентский пост может быть, но только при условии народного самоуправления?

Именно. Должна быть обязательно сильная центральная власть. Но полномочия её должны сужаться, чем ближе к местам, книзу А народное самоуправление, широкое, мощное на местах, постепенно сужается кверху. Только так мы сможем жить нормально и к чему-то здоровому придём.

И при этом возвращение монархии практически невозможно?

Видите, что такое монархия? Монархия — это такой строй, когда монарх абсолютно уверен, что он помазанник Божий, а не ставленник группы или партии. И когда подданные в массе тоже уверены, что Государь — помазанник Божий. Такое психологическое состояние народа сегодня не встречается нигде на земле.

И хотя монархия ещё существует формально в некоторых европейских странах, но это уже декоративная монархия. Психология XX и, очевидно, XXI века такова, что о прежней монархии не приходится говорить. Сегодня нет такого народа и таких монархов.

Здравствуйте, А.И.! Меня зовут Вадим Авилов, я научный сотрудник из Москвы, гистолог. Разрешите поблагодарить вас за ваши великие книги, за ваши мысли. Когда я ложусь спать, прохожу мимо полки, иногда беру книгу почитать, она мне даёт силы, в частности — «Один день Ивана Денисовича». У меня такой вопрос простой. Вот мастерок, о котором вы так бережно и любовно писали, он где-нибудь у вас сохранился?

Нет, я его из лагеря не вывез, но на стройке я его прятал. Это я Ивану Денисовичу приписал свою собственную хитрость. Я всегда прятал мастерок под камень.

Я так и понял… Надо было его где-нибудь всё-таки дома положить.

Ну знаете, я и так с трудом свои лагерные номера вывез, это не так легко было, там шмонали, а я их тайно вывез, спрятал. А то и их бы не было. А так хоть лагерные номера остались.

Здравствуйте, А.И., это Николай Гашев из Перми. Приближаются выборы. Судя по всему, у Зюганова очень большие шансы победить. Что будете делать вы, если коммунисты придут к власти?

Отвечаю. Я не боялся коммунистов тогда, когда они были в необычайной, тоталитарной силе. Может быть, вы знаете, что я выступал против них абсолютно открыто. И сегодняшнюю нашу власть я обличаю во многих и пороках, и ошибках, а порой и преступлениях. И говорю, что как проведена приватизация — это колоссальное государственное преступление. И тоже не боюсь. И придут коммунисты, я их буду так же не бояться, как не боялся и раньше

В Вермонт не вернётесь обратно?

Нет, не уеду никуда и никогда. Тут и умру.

(Владимир Николаев, 40 лет, строитель, Москва:) А.И., у меня такой вопрос: ещё два-три года назад любому лицу, имеющему деньги, независимо от гражданства, можно было поучаствовать в так называемых конкурсах в кавычках, чтобы приобрести торговую площадь. Результатом всего этого сегодня: почти вся торговля от Москвы до Владивостока в руках азербайджанцев. Наверное, здесь дело не только в продажности наших чиновников, но и в том, что мы, русские, не умеем хитрить и ловчить, как другие.

Я знаю, что розничная и рыночная торговля находится в руках сплочённых мафий. И мафии эти действительно не из России. Они нахлынули к нам, не только азербайджанцы, есть и другие кавказцы, есть и среднеазиаты. Это потому, что десятилетиями нам запрещалось отстаивать русские интересы, даже говорить о них, даже иметь представление, что такое на самом деле Россия, — это считалось преступным национализмом. И мы — разучились, не смеем себя защищать. А сегодня, наоборот, во всех отделившихся республиках резчайший национализм, резчайший шовинизм. И никто его не порицает, даже все его приветствуют. А у нас малейшая защита русских интересов считается уже возмутительным поступком.

Конечно, мы, русские, сами во многом виноваты, потому что мы друг друга не поддерживаем, у нас нет такой спайки, у нас нет такой настойчивости, мы во многом упали духом.

Здравствуйте, A.И., Это Самулевич Александр Григорьевич из Санкт-Петербурга. Почему именно сейчас вы предложили создать международный трибунал над коммунистами?

Именно сейчас? Я не предлагал ни в этом году, ни в предыдущие, это газетная утка. Я много говорил и о коммунистической идеологии, и о коммунистической революции, и о преступлениях коммунистического режима, — я думаю, больше, чем вся наша общественность вместе взятая. От меня не требуется это повторять. Но — судить? Куда уж там. Насчёт судить давным-давно выяснилось, когда меня выслали на Запад, в 1974. Ко мне тогда многие обращались: нужно устроить международный трибунал. Но я уже ощутил ветер эпохи, как он дует на Западе, и сказал: никогда, ни в XX, ни в XXI веке никто коммунистов судить не будет, сколько б они не убили. Потому что коммунизм — двоюродный брат радикал-либерального гуманизма Запада. Они из одного безбожного Просвещения XVIII века истекли. Поэтому Запад и стоял перед коммунизмом в трусливой позе всё время. Судить? — отпало давно. Но о чём я всегда говорю: о раскаянии, постоянно. Потому что одно дело — идеология, другое дело — отдельные люди. У отдельных людей не закрыт путь к раскаянию. И только через раскаяние мы могли бы очиститься. Но, заметьте, никто не раскаялся. Ни те коммунисты, которые ловко, блистательно переметнулись в демократов или коммерсантов, ни те менее расторопные коммунисты, которые остались в коммунистической партии. Никто никогда не раскаялся. Вот от этого у нас и нет пути вперёд. Никакой чистоты вперёд. Нынешние коммунисты заявляют, что они патриоты. Можно спросить их: простите, но на вашем знамени Ленин. А Ленин говорил с гордостью: «Мы, большевики, — антипатриоты». И он это доказал. Он говорил о русском народе — «великорусская шваль». Он скальпелем порезал русское тело на части и разбросал по кускам в автономии. Так спрашивается: либо вы несёте Ленина на своём знамени — тогда не говорите, что вы патриоты; если же вы патриоты — откажитесь от Ленина и его знамени. Но они этого не делают. Нет раскаяния ни общего, ни частного.

Понимаете, А.И., сейчас ни за Ельцина не хочется голосовать, ни за коммунистов. А демократы никак не могут объединиться.

Не только объединиться. Они пока что за пять лет власти не могли нам устроить сносной жизни. Они тоже начали фанатично кромсать, не думая о том, что ещё существует же народ живой. Вы заметьте, когда у нас власти стали говорить о необходимости социальной направленности реформ? — за три месяца до перевыборов! Вспомнили на пятый год реформ, вспомнили: а-ах, оказывается, у реформ должен быть и социальный аспект.

Наше положение ужасающе тяжёлое. А выход в том, чтобы добиваться местного самоуправления и меньше зависеть от выборов президентских. Сейчас мы слишком зависим и от личности президента, и от его личных ошибок или возможных капризов. Мы попадаем в капкан. Мы выбираем человека. А что он будет делать, как себя проявит, честолюбию ли поддастся или, может быть, расчётам? Это тёмный лес. Поймите, вот в Швейцарии я жил, в Америке жил — там народ 80-85 процентов своей жизни решает сам, на месте. Местные налоги не уходят в центр, население само распоряжается ими. Образование, охрана природы, безопасность, медицина, всё бытовое устройство, пожарное дело — что хотите. Президентской власти и центру достаётся 15-20%. Ну ошибутся, ну выберут не того президента. Но жизнь реальная от этого не перевернётся, да почти не меняется.

Наш кошмар — не только в трудности выбора сейчас среди кандидатов. Кошмар — в невозможности пробиться к демократии, получить самоуправление. Десять лет нас обманывают. Вот последняя Государственная дума — наседали мы на неё, требовали: дайте местное самоуправление! Два года они просидели — не давали. Выплюнули в последний момент негодный проект — и разошлись. Потому что вожди партий боятся народного самоуправления.

Христос воскресе, Александр Исаевич!

Воистину воскресе!

Это священник Павел из города Родники Ивановской области. Дай Бог вам в эти светлые дни всего самого-самого. Я вот почему звоню. Мы здесь воссоздаём, у нас есть программа «Новое земство». Я знаю, что в этом деле вы — самый ревностный… Мы решили, что земство должно воссоздаваться снизу, а не сверху. Но устройство того земства, которое существовало на Руси раньше, то бишь по сословному принципу, сейчас для наших условий не подходит.

Я отвечу вам. Откуда строить земство? Надо строить его и сверху, и снизу. Одновременно. И вот почему. Живительное построение земства — конечно, только снизу. Но если не будет сверху дано никакой правовой основы, не будет законодательно обеспечена земству финансовая основа, то вас задавит ваша местная администрация и ничего вы не сделаете.

Насчёт сословности. Сословий, конечно, у нас нет сейчас. Но земство, начиная с района, должно создаваться не количественным голосованием, по числу голосов, а представительством забот разных профессий, занятий, по социальным группам. Так, чтобы ни одна социальная группа не оставалась без защиты своих интересов.

Добрый день. Жуков Валерий Николаевич, зав. кафедрой экономики Текстильного института. В России, по крайней мере для интеллектуальной прослойки, вы остаётесь кумиром номер один, непререкаемым авторитетом. Но вот я по роду своей деятельности часто общаюсь с молодёжью и вижу, что она сейчас мало вас читает, плохо знает. Неужели время великой русской литературы кончилось? Как сделать так, чтобы ваше слово дошло до молодых людей?

Время великой русской литературы не кончилось и никогда не кончится. Она вечна. Даже если мы исчезнем как нация с лица земли, то русская литература останется, как осталась античная культура после гибели Рима. Сегодня многие честолюбцы и самодовольные, можно сказать, прыщи, для того чтобы выдвинуться, заявляют, что у нас литературы не было, всё это, мол, дешёвка, век XIX дешёвка, и начало XX — тоже. Всё, мол, начинается с меня и с нашей группы. Этих вообще не слушайте. Человек, который несёт в себе талант, он никогда не будет топтать могилы своих предшественников. Наоборот, он уважает их и кланяется им. Ну а что меня не читает молодёжь, видите, молодёжь сейчас удивительно сбита с толку, задурена пропагандой растления, жизни за счёт соседа, за счёт другого. Она хапужеством застигнута, она даже вообще серьёзной литературы не читает.

Понятно. Александр Исаевич, прошло уже два года с тех пор, как вы вернулись в Россию, как вы себя здесь сейчас ощущаете? Где вам. лучше работалось — в Вермонте или в Москве?

В Вермонте мне работалось совершенно великолепно, но душа была всегда не на месте. Здесь я, конечно, работаю меньше, потому что меня общественные дела захватывают. Но здесь я всегда на месте — душа на месте, так что мы с женой никогда ни одной минуты не раскаивались в том, что мы переехали, вернулись, и так и будем жить.

Здравствуйте, А.И.! Васильев Николай из Челябинска. Посоветуйте: за кого нам голосовать?

Свой выбор каждый должен сделать сам. Только так могу пособить: сказать, каким, по-моему, должен быть Президент России?

Во-первых, внутри России у него не должно быть деления на «своих» и «не своих». Он должен быть Отец Народа, а не принадлежать какой-то партии, или группировке, или своему окружению. Во-вторых, он должен быть свободен от всякого честолюбия, от страсти к почёту или привилегиям; должен понимать свой пост как непрерывное тяжёлое бремя служения — только из одной преданности России. Ещё: он должен быть не только лично совершенно бескорыстен, но всегда зорко усматривать, когда на высоких постах появляются люди корыстные или нечестные, и низвергать их прочь с должностей; он не может допустить никакой подкупности государственного аппарата, не говоря уже о прямой преступности. Ещё: он должен быть лично мужественен, не слабеть перед угрозами и опасностями. И он должен регулярно общаться напрямую с народом — не через пресс-секретарей и не через корреспондентов, но как, например, это делал президент Рейган: каждую неделю 15 минут по радио объяснял народу, что происходит, что сделано и какие его намерения. О народных бедах чтобы думал непрерывно весь свой срок, а не только во время избирательной кампании. И спросите вашего кандидата сейчас: даст он нам, наконец, или не даст реальное народное самоуправление? И когда он начнёт защищать 25 миллионов наших отрезанных соотечественников?

Если среди кандидатов вы видите такого человека — тогда голосуйте за него.

Здравствуйте, я звоню из Краснодара, Лина Пшедловская. Я хотела бы узнать ваше мнение: возможно ли в России сочетание порядочности и политики?

Это вопрос серьёзный. И он касается не только России. Я всегда утверждал и настаиваю: что истинная высокая политика невозможна без нравственности. Не то что порядочности, а нравственности. И даже в дальнем высоком плане — только она даёт долговременные и благотворные плоды. И такие примеры у нас есть. И можно привести выдающегося русского деятеля Столыпина, которого, разумеется, убили. К сожалению, так затеребили политику по всему миру, до такой степени её измельчили, купили всё за деньги, что люди уже совершенно ослеплены политическими расчётами и забывают часто и про порядочность, и про нравственность.

Почему-то власть до такой степени их привлекает, до дрожи рук. И вот в нашей сегодняшней политической борьбе, вы поймите, разве простая порядочность и простой аргумент весят? Нет. Весит, какие деньги за тобой, тяжёлые, тёмные деньги. Когда образуется какая-то группа вокруг власти, там столько коррумпированных, это ужасно. Но тем не менее я повторяю и всегда повторял, что — да, не то что порядочность, а нравственность должна быть в политике. Иначе ни до какого добра мы не дойдём.

А.И., ещё один маленький вопрос. Подадите ли вы руку человеку, который участвовал во лжи и преступлениях?

Тут надо подходить по-христиански. Перед каждым человеком не закрыто раскаяться в грехах и не закрыто исправиться. Поэтому надо понять, в какой стадии нравственного развития он находится. Коренеет он в своём негодяйстве, коренеет и настаивает на нём — такому не подам. А тот, который ещё не очистился, но хочет очиститься, — такому подам.

А.И., из Карелии звонят, город Кондопога. Видел вас в репортаже из храма. Вы теперь в команде Ельцина?

Я в команде Иисуса Христа. И так как открывается храм Христа Спасителя, то на эту первую службу я и пошёл, ещё потому, что Пасха. А ни в какой я не в политической команде, откуда вы взяли? Не надо смешивать христианство с политикой!

A.И., здравствуйте. Моя фамилия Хоменюк. Я москвич, археолог. Скажите, почему вас зажимают в средствах массовой информации, на телевидении?…

Меня вот почему зажимают. Когда я впервые только ступил на владивостокскую землю, я сразу в первом своём выступлении дал оценки того, что происходит в нашей стране. Я сказал, что реформа, гайдаровская, — безголовая, без плана, без конструкции, и ведёт к разорению страны. Я сказал, что приватизация наша — это разграбление народного достояния, её надо всю пропустить через следствие и суд. Совершенно было этого достаточно, чтобы Москва тотчас заткнула меня. И когда я потом два месяца ехал через Север и Сибирь, ещё потом был на Юге, побывал в двадцати областях, во множестве областных городов и районных, меня встречали тысячи людей и видели, и слышали, и понимали, — Москва молчала. А когда я потом всё-таки получил доступ на телевидение и по нему говорил, то невыносимой становилась моя критика. Я говорил, что наша государственная система фальшивая — и почему. Что наша избирательная система несправедливая, неравная, — и почему. Я говорил, какие преступления совершены с Чечнёй. Этого не могли выдержать ни правительство, ни президентская команда (президентская команда — это широко надо понимать, широко, это не просто Президент). Ни вожди партии, ни Государственная Дума, ни денежные мешки-грязнохваты, которые стоят за нашим телевидением. Ну и, кроме того, московская образованщина тоже возмутилась и потребовала, чтобы меня отключили от микрофона. И демократическое правительство в ту же минуту отключило.

A.И., добрый день! Вас беспокоит белорус, уже много лет живущий в Москве. Зовут меня Виктор. Мне бы очень хотелось узнать, каково ваше отношение к договору между Белоруссией и Россией, подписанному не так давно в Москве. И ещё, я вам благодарен за очень добрые, трогательные слова в адрес моей родины, которые в «Как нам обустроить Россию?», они меня очень задели.

Отвечу. Ещё когда никакого этого Сообщества не намечалось, я об этом высказался отчётливо, почти шесть лет назад. Я тогда предвидел, что Советский Союз распадётся. Я не то чтобы требовал или призывал: давайте развалим Советский Союз, как меня обвиняют. Я просто предсказал, что вот вы бьётесь, спорите, а Советский Союз уже распадается всё равно. Но при этом надо по возможности спасти единое население, связанное друг с другом жизненно. И я видел спасение наше в том, чтобы сохранились вместе четыре бывшие республики. Это Россия, Белоруссия, Украина и Казахстан. Потому что они переплетены миллионами семейных, родственных и дружественных связей. Потому что на самом деле они создают одно единое, натурально единое государство. Тогда многие возмущались, как я смел так говорить. А я понимал, что Закавказье нам не сохранить, и не надо. Среднюю Азию нам не сохранить, и не надо. Они пойдут своими путями. И Прибалтика. Но эти четыре республики надо сохранить вместе. Конечно, с тех пор много промахов было сделано. Много было объявлено хвастливых суверенитетов. Потом все эти республики увидели, что они жить отдельно не могут. Например, Грузия поносила нас последними словами: проклятые оккупанты, когда вы от нас уйдёте, мол, ни в какое СНГ мы не войдём. А потом — раз, и вошли в СНГ. Потому что жить им без нас трудно.

Я рад, что чувства белорусского и русского народов позволяют сейчас создать основы соединения. Я рад, что к этому, может быть, присоединятся Казахстан и Киргизия, где тоже много русских. Ну а Украина — увы, увы. С Украиной и в царское время было наделано много ошибок. Потому что недооценивали украинскую культуру, недооценивали её свободное развитие. Я сам наполовину украинец, и мне это больно. Я высоко ценю украинскую культуру, но нынешняя Украина пошла искажённым путём. Отколотая Галиция, которую Александр Первый просто не позаботился вернуть в Россию, Австрия отдала бы её охотно, — там в течение полутора столетий насаждался антимосковский, антирусский характер. Он сегодня владеет украинскими шовинистами, которые терроризируют и заглушили украинское население, провели весьма фальшивый референдум 1991 года. Но вот они получили государство какое. Истинной Украины там — одна четвёртая часть. А три четверти никогда Украиной и не были. Новороссия — Херсонская, Одесская области — никогда Украиной не были. Мелитополыцина, Луганская, Донецкая области никогда Украиной не были. А Крым — и говорить нечего. Всё это они прихватили в ложной мысли, вместо того чтобы разумно развивать свою культуру, поднять свой украинский язык до языка международного, так, чтобы на нём можно было бы печатать любую научную книгу и чтобы на научных конференциях международных включали бы отдельный микрофон, наушники — слушать по-украински. Вместо этого украинские вожди потянулись создавать великую державу. Великую державу во что бы то ни стало. Крым прихватили — ну как, ну с какой совестью? Они открестились абсолютно ото всех большевицких постановлений до одного, кроме: 1. Ленинских границ Украины и 2. Хрущёвского подарка. Это они охотно приняли. А Севастополь даже и в Крым не входил, с 1948 года подчинялся прямо Москве, но и Севастополь прихватили, что угодно, только бы «великая держава». А Америка их всячески в этом подзуживает и будет поддерживать. Наше разделение с Украиной напоминает разделение Западной и Восточной Германии. Нас рассекли, живое тело, на сколько-то десятилетий.

Здравствуйте, А.И. Это из Нижнего Новгорода Емельянов Константин. Вы всё про земство. Так мы возвращаемся к прошлому?

Нисколько не возвращаемся. Мы уже другие. Народный характер другой. Опыт другой. Земство будет совершенно другое. Не сословное. Мы, наоборот, ищем путь, как не войти ни в пустую, совершенно истощающую себя парламентскую демократию, ни в тоталитаризм. Как найти путь, чтобы народ управлял сам собою при наличии твёрдой единой власти. Абсолютно мы никуда не возвращаемся. Мы движемся вперёд. Боже упаси возвращаться.

Здравствуйте, меня зовут Юля, я из Екатеринбурга, мне семнадцать лет, я бы хотела задать вам вопрос. Прочитав ваши произведения «Архипелаг ГУЛАГ» и «Ивана Денисовича», меня интересует: ради чего они жили, была ли у них надежда?

Я вам скажу: сколько людей — столько характеров. Столько нравственных состояний. В общем виде ответить на ваш вопрос невозможно. Некоторые люди жили в полном отчаянии, уже ни во что не веря. Просто готовясь к смерти. Некоторые жили в напряжённой борьбе за свою жизнь любой ценой. Любой ценой — пусть погибнет другой, а не я, это была лагерная такая пословица: «Умри ты сегодня, а я завтра». Некоторые люди умели сохранить свою внутреннюю сущность, самый-самый внутренний стерженёчек неподавленный, в надежде на будущее. И вот это их и держало.

Дело в том, что есть общий не только к лагерям, но ко всему человечеству на Земле такой закон: судьба человека — это его характер. Какие бы вокруг вас ни были неблагоприятные, враждебные, уничтожительные условия, на самом деле они не определяют на сто процентов вашей судьбы. Всегда определяет вашу судьбу — ваш характер. То, как вы реагируете на это, какие решения для себя принимаете.

Вот вам семнадцать лет. У вас жизнь ещё очень небольшая. Если вы последите за собой, то вы заметите: в течении каждого дня вы делаете несколько мелких выборов, даже не замечая их, как будто мелочь. А они сказываются иногда на вашей судьбе. Но изредка вы делаете важнейший выбор и понимаете, что это выбор жизни. И размышляете. В таких случаях я составляю «Весы». Делю листик пополам. Одна колонка — плюс, другая — минус. И пишу: вот — за это решение, вот — против. Дня два думаю, сравниваю, решаю. От наших решений зависит наша судьба. Надо верить в то, что заложена в нас божественная, неумирающая сущность. Вот и всё.

А.И., здравствуйте, вас беспокоит Михаил Титов из Алма-Аты. Я пользуюсь возможностью поблагодарить вас за ваши книги, за ваши мысли. Вы для меня являетесь самым значительным мыслителем нашего времени, нашей современности. И я бы очень хотел просить вас, конечно, извините за аналогию, но в «Августе Четырнадцатого» есть встреча Лаженицына со Львом Толстым. Вот на месте Сани Лаженицына я бы хотел у вас спросить, как у пророка нашего времени, верите ли вы в прогресс человечества?

Да, мой отец после гимназии добрался в Ясную Поляну и там пять минут говорил с Толстым.

А верю ли я в прогресс? О, не только не верю, я считаю, что это величайший рационалистический бред. Представить себе непрерывное поступательное движение человечества, как будто оно не несёт потерь и как будто Земля неисчерпаема? Мы несём такие потери в экологии, в разрушении Земли, в разрушении нравственности, в понижении интелектуального и культурного уровня, которые не искупаются никакими техническими и социальными успехами. Но об этом наскоро не скажешь. Ослепились мы этим прогрессом и сами себя обманули. Конечно, в технике прогресс. А то, что мы природу теряем, людей теряем, нравственность, и даже высоту интеллекта, высоту культуры… Вот культура XX века заметно ниже, чем культура XIX века.

A.И., я всю жизнь мечтал — с вами поговорить и спросить об этом. Огромное спасибо и от моей мамы и от всех тех, кого я знаю, кто здесь, в Казахстане, учился у вас в классе. Вас никогда не забывают.

Я очень рад. Я ужасно любил своих казахских учеников. Всех их помню. У меня фотографии сохранились. Передайте им всем привет. Некоторые из них успели написать мне письма.

Моя цель — сказать огромное-огромное вам спасибо. Вы и ваша вера, ваша деятельность в XX веке, ваши книги сделали для меня то, о чём можно только мечтать молодому человеку.

Спасибо большое. И вашей маме привет.