(«Я, патриарх моего арауканства...»)

Я, патриарх моего арауканства,

кастилец по речи, свидетель

Греко и его бедной родни,

я, сын Аполлинера (и Петрарки), —

я также и птица Василия Блаженного,

живущая среди шутовских куполов,

лукавых луковиц и редисок

византийского огорода, среди видений

икон них геометрии,

я (который — ты) обнимаю это наследие,

эту небесную добычу,

я и ты, живущие в пределах

древнего мира и новых миров,

печально участвуем

в слиянии противоречивых ветров,

в сплочении движущегося времени.

Жизнь — это пространство в движении.