Le Comte de Мориарти. Часть 1. Рассказы Дохтурова. № 4. Проклятье священной пещеры

– Вынашивала его дольше срока. И рожала долго, – женщина говорила, прикрыв рукой рот и пришепетывая. Она перевела взгляд с могильного камня на меня. – Зубы делаю.

Я к кладбищам отношусь спокойно. Но вот свежевырытые могилы с этими земляными холмиками и этими цветами всегда вселяли чувство непонятного беспокойства. Особенно под таким свинцовым небом. Позже при создании демона Холмов скажет, что такое беспокойство, наверное, бывает у собак за два дня до землетрясения. Конечно, спасибо Холмову за доброе слово, но его сравнение точно.

И разумеется, на кладбище я уставился на свежие могилы, не обращая внимания ни на эту мать, ни на могилу ее сына, ради посещения которой мы сюда приперлись. Я посмотрел на фотографию на могильном камне. Веселое беззаботное курносое лицо. Мальчишка, который еле вытерпел в неподвижности те несколько секунд, которые требовались фотографу для снимка, и умчался дальше гонять шайбу. Он умер три года назад от рака головного мозга.

– Пойдемте, дорогая. Все на месте, – вторая женщина приобняла ее сзади за плечи.

Женщины замерли и вздохнули.

По дороге с кладбища, как и по дороге на кладбище стояла молчаливая тишина. От несчастной матери исходили легкий свежий запах алкоголя. Мысль, которая вчера сразу же пришла мне в голову после того как мы выслушали историю, мысль о том, что между несчастной матерью и отцом друга ее сына, то есть мужем второй женщины были отношения, сейчас мне казались дурацкой.

И да, когда мы выезжали с кладбища, произошло нечто странное.

Вторая женщина, которая сидела за рулем, пошевелила губами или может быть просто пожевала – мне не было видно с заднего места.

– Зачем Вы так с ним, – залилась слезами несчастная мать.

– Не он это, дорогая, а… – женщина за рулем совсем понизила голос, и я не расслышал окончание фразы.

– Извините, – я решился вмешаться. – Это про меня? Я что-то не то..

– О нет, дорогой. Все хорошо. Представлять Вас в академии я уж завтра буду, – ответила женщина за рулем. – У них тренировка в семь утра, я заеду за Вами в полдевятого?

Наверное, пора дать имена участникам этой истории. Люди, которые были в ней замешаны, известные. Скоро многие из них, дай бог, станут знаменитыми.

Несчастную мать я буду называть "Несчастная мать". Вторую, интеллигентную ухоженную утонченную женщину – "Аристократы". Так, как называл ее в наших разговорах Холмов – "Аристократы". Во множественном числе.

Вся движуха началась, когда Несчастная Мать из окна автобуса увидела билборд с рекламой предстоящего хоккейного матча. На ней был ее мальчик, одетый в хоккейную форму, которой, она могла поклясться, у него никогда не было. Он улыбался и смотрел на нее. Слова на билборде она не смогла прочитать. Буквы были знакомые, но в слова не складывались. Недели за две до этого соседка говорила ей , что видела на плакате парня, похожего на ее сына, и уже тогда холодок пробежал по спине Несчастной Матери. После нескольких дней тяжелых переживаний и безумных подозрений Несчастная Мать через силу вернулась к тому билборду. Билборд стоял на месте, но реклама была другая. Несчастная Мать успокоилась и смирилась, но через пару дней снова пришла к билборду и прошла вдоль всего автобусного маршрута. Потом она стала часами бродить по городу. Когда Несчастная Мать нашла в интернете похожие картинки на сайтах с незнакомыми языками, она стала доставать полицейских. В конце концов она нарвалась на полицейского, большого поклонника Холмова, которые подсказал, что Холмов – известный специалист по ожившим мертвецам, и доставать нужно его. Правда телефон Холмова мало кто знает.

Несчастная Мать безуспешно пыталась найти телефон Холмова. Утверждала , что писала в комментариях моего блога и на электронную почту, хотя я этого не помню. Наконец, она вспомнила про Сергея Павловича, отца Никиты, парня, с которым вместе дружил и тренировался ее сын. В свое время он очень помогал.

О том, почему ее звонок был воспринят очень серьезно и привел к тому, что нас наняли на это дело, мы узнали от наших нанимателей – родителей Никиты, которых представляла Аристократы, и его агента. Агента для простоты так и будем называть "Агент".

– Я буду несказанно удивлен, если выяснится, что рождены Вы были не в фамильном замке, а где-нибудь на железнодорожном разъезде в глуши, – сказал Холмов Аристократы по завершении нашей первой встречи. При этом он в упор разглядывал жемчужное ожерелье в три ряда на ее шее.

– Вы знаете, моя бабушка родилась в глуши. Только это была крупная железнодорожная станция. Мой прадед, блестящий штабной офицер, за несколько лет до начала репрессий взял жену и первого ребенка уехал туда и устроился в депо бухгалтером. Так и прожил , не привлекая внимания и давая второе образование детям. Согласно семейным преданиям, в прежней жизни он фантастически хорошо планировал военные операции.

– Когда Вы прикладываете ладонь к ожерелью, – улыбался ей Холмов. – У меня такое чувство, что я нахожусь в фильме из жизни европейской аристократии. Знаете, голливудский большой стиль.

– Спасибо, – вежливо улыбнулась Аристократы. – Бабушка говорила, что когда надеваешь это ожерелье, то мужчины вокруг хотят встать по стойке смирно.

Холмов помолчал, словно собирался с силами.

– Скажите, пожалуйста, почему сейчас на Вашем лице такое выражение сожаления и даже вины перед нами? – Холмов с озорной улыбкой посмотрел на Аристократы.

– Как я уже говорила, у нас уже было подобная ситуация, пройти через которую нам стоило очень больших усилий. Вы видите, Сергей Павлович, отец Никиты, не присутствует на этой встрече. Тогда мы оказались не совсем правы. Пройти еще раз эту ситуацию нам будет тяжелее, я говорю про отставление Никиты от хоккея… Я правильно использую это слово "отставление"? Или надо говорить "отстранение"?

Холмов продолжал смотреть на Аристократы.

– … И мне неудобно отправлять таких юных людей в пасть нечисти, – Аристократы наконец смутилась.

– Ну, в пасть отправится он, а ему не привыкать, – Холмов показал на меня. – Значит все-таки есть тень скверны над этой историей? Что-то страшное потусторонее присутствует?

– Вот это вам и предстоит выяснить, – улыбнулась Аристократы.

Начало хоккейной карьеры ее сына Никиты не задалось. Его отчислили из детской команды из-за "бесперспективности". Не смотря на усилия папы Никиты, отчисление отменить не удалось. Было "бесперспективным" в то время 10 лет. Папа Никиты тогда завелся больше, чем Никита. Они сменили несколько спортивных школ, в одной из них нашли детского тренера, который согласился давать индивидуальные уроки. На уроки детский тренер иногда привлекал маленького и шустрого паренька из своей команды, который оставался заниматься, когда приходили Никита и его отец. Этот паренек и был сын Несчастной Матери. Детский тренер подсказал, что надо Никите чаще играть с ним, чтобы чтобы Никите было за кем тянуться. Отец Никиты, выходя с ним на лед, сам почувствовал, какой тот невероятно талантливый парнишка. Будущая звезда, может быть мега-звезда. Он помог с ему амуницией, потом помог устроить в спортивную школу на полном пансионе – паренька воспитывала только мать, семья была из небогатых. Иногда отец Никиты смущенно просил паренька поиграть с ними. Но сын Несчастной Матери был готов носится по льду сутками.

Когда случилась та история со священной пещерой, Никиты не было в команде – его отправляли на год в заокеанскую академию.

Я сразу же понял, про какую историю они говорят. Это была история, которая взорвала интернет, а сейчас совсем забылась. Автобус с детской хоккейной командой попал в снежный шторм в горах. Мало кто выжил, из оказавшихся на той дороге. Одни машины выскочили в пропасть, пассажиры других машин замерзли. Мальчишкам повезло больше. Кто-то из автобуса заприметил вход в пещеру, который недавно проехали. Они смогли к нему добраться, а потом еще перетащить в пещеру вещи.

Столетиями эти места считались священными у племен. Судя по тому, что в пещере нашлись куски вяленого мяса, немного дров, какие-то горшки и топоры с ножами, обряды проводились и сейчас. Или не очень давно.

У входа в пещеру иногда ловила сотовая связь, и удалось послать сообщение с просьбой о помощи и небольшое видео с лицами ребят в темноте и видом из пещеры.

Но невероятную популярность приобрели короткие ролики о том, как из снятых из автобуса кресел они делают ложе, как ногами, обутыми в коньки, стачивают камни и высекают искры, как неудачно пытаются снять с автобуса систему Вебасто и заново смонтировать в пещере, как из виски, ваты и горшков делают спиртовые обогреватели, как из разодранных сумок под амуниции мастерят полог-щит для входа в пещеру, как распределяют по дням еду из гостиничных коробок с завтраками. Робинзонада в снегах на минималках. Пресс-атташе выкладывал ролики на протяжении двух дней, пока функционировала вышка сотовой связи. Через три дня стих шторм, на четвертый день, к вечеру смогли пробиться спасатели. Ребят достали из пещеры живых. Истощенных, но живых.

А потом начали умирать те, кто был в пещере. Через год – будущая мега-звезда, сын Несчастной Матери. Разбился водитель автобуса, тяжело заболел кто-то из сопровождающих. Непонятно куда делась половина команды. Более того, проклятие перекинулось и на новичков команды. Они или куда-то таинственно исчезали или их преследовали травмы и прочие несчастья. Так по крайней мере утверждали скауты. Когда Никита вернулся на родину, Агенту с большим трудом удавалось заставить скаутов приходить в Ледовой Дворец и снимать тренировки и тренировочные игры Никиты.

С Никитой тоже происходила странная история. После заокеанской стажировки он начал резко прогрессировать. Может быть поездка помогла, может быть время пришло. Никита сразу был зачислен в молодежную команду, а через месяц уже начал привлекаться в молодежную сборную.

В сборной он блистал, а в команде прочно сидел на скамейке.

– Так не бывает, – горячился Агент. – Он должен не на скамейке сидеть, а за взрослую команду играть. У него через год есть шанс высоко выбраться на драфте. Бьюсь об заклад, выбор на драфте – это всем хорошо. Это всем хорошо. А его на какие-то игры даже не берут. Опять, эти непонятные игры на выезде, какой-то новый кубок. Почему такая секретность, что там происходит на самом деле?!

Новый кубок – значит новая лига. Попытка Агента выяснить подробности через тех же скаутов ни к чему не привела. Все что-то слышали о новой лиге – но никто ничего не знает.

Возможно, дело во втором тренере. Он пришел вместе с новыми зарубежными партнерами и фактически руководил командой, потому что главный тренер почему-то сразу ушел. Это второй тренер был тем самым человеком, который несколько лет назад отчислил Никиты из детской команды. Но сейчас ни он, ни новые собственники наотрез отказались встречаться и обсуждать переход Никиты в другую команду или расторжение контракта. Пресс-атташе, единственный, с кем Агент переговорил, сказал, что новые собственники основное внимание будут уделять молодежной команде и без главного тренера никто решений о переходе принимать не будет. Про загадочные игры и тайный кубок пресс-атташе ответил только: "Узнаете все в свое время".

Когда Агент попытался устроить переход Никиты, действуя через другую команду, произошло нечто из ряда вон выходящее. Менеджеры команды, в которую Агент хотел перевести Никиту, отказались даже разговаривать, потому что Никита играет в "проклятой команде".

Скауты, как бывшие спортсмены, должны быть суеверными. Но такую ерунду ему сказали люди расчетливые, даже циничные. Значит, что-то происходит. Значит будут меняться правила игры. Если действительно втихаря создают новую лигу, то следующий вопрос – будет она признавать контракты других лиг. Если нет или на каких-то условиях, то это может стать бомбой под взаимоотношениями команд и игроков, под его, Агента, бизнесом.

– Я правильно понял, что если я не смогу победить злобную нежить и демонов порока, но помогу расторгнуть контракт вашего подопечного с клубом, то моя задача будет считаться выполненной? – спросил Холмов

– Да, – сказали Аристократы и Агент.

Они не врали, что их сильно тревожит эта история. Выйдя из кофейни и сделав круг, я наблюдал издалека, как, выйдя на улицу, Агент и Аристократы молча стояли, поглядывая на озабоченные лица друг друга. Так и не решаясь начинать разговора или словно общаясь беззвучно с кем-то невидимым. Я попытался рассмотреть их лица через зум в камере смартфона, но на улице было слишком хмуро. Наверное, пора обзаводится биноклями и прочей шпионской аппаратурой.

– ххххххххххххххх .

Я начал растерянно моргать, как после пропущенного удара. Холмов растерянно смотрел по сторонам, словно выискивая того, кто осмелился так грязно ругаться при интеллигентной ухоженной утонченной женщине. Но выругалась она, Аристократы

– Поверьте, я консультировалась с очень профессиональными хранителями народной мудрости, антропологами, и все тщательно записала, – Аристократы достала из сумочки листочек бумаги. – Да, и еще вот это: "##############".

Мы с Холмовом крякнули.

– Как от стопки водки, – сказал Холмов осипшим голосом.

– Спасибо, что напомнили, – Аристократы благодарно кивнула мне. – Инфернальные сущности эти слова должны сильно рассмешить.

– Давно? – спросил Холмов.

– Несколько столетий, а может быть тысячелетий, – Аристократы задумалась над своими словами.

– Давно бумажка? – Холмов был или смущен, или раздражен.

– А, нет. Позавчера… Нет. Перед первой встречей с вами, – Аристократы внимательно посмотрела на Холмова.

Мы стояли у выхода из Ледового Дворца, где находилась Академия, и где Аристократы представляла нас руководству команды. Визит в логово нечисти прошел обыденно. Мое напряжение спало и на обратном пути, пока искали выход, я рассказал, как напряг меня визит к ребятам на прежнюю работу. Мне нужно было узнать, не работает ли кто-то из наших у букмекеров. То, что события вокруг команды как-то связаны с букмекерами были основной и единственной версией Холмова. Но каждый, кто узнавал, над какой проблемой мы работаем, и что я побывал на могиле одного из игроков, качал головой и говорил, что "в этой теме нездоровая движуха, братишка".

Трудно сказать, говорили они это всерьез или подначивали. Якобы одному жена запретила ходить в эту часть кладбища. У него столько родни, или кладбище стало местом легких пеших прогулок? Хотя, когда меня спросили, матерился ли на выходе из кладбища, и помыл ли подошвы после кладбища, спрашивали всерьез. Не думаю, чтобы ребята верили во все это. Нет, не верили, но учитывали. Спорить я не стал, потому что ответ у них один: "были такие, кто не верил в тонкие моменты – лежат на аллее героев". Хорошо, что я оттуда по первому сроку сразу ушел на пенсию, иначе стал бы таким же психом, как и они.

– Сына этим словам тоже Вы учите? – спросил я. – Или возложили обязанность на папу?

– Зашила такой же листочек в баул с амуницией, – Аристократы приложила раскрытую ладонь к шее, хотя сегодня там не было ожерелья. – Ну, первые впечатления?

Ледовый Дворец выглядел как ледовый дворец. Запах был немного затхлый. В тех коридорах и пространствах, где мы шли. Тренерская выглядела как тренерская. Окно, выходящее на арену. Дверь у окна, видимо в другой кабинет, такая же в противоположной стене в третью комнату. 3 стола, доски для рисования. На краю у прохода одного стола стоял круглый аквариум с живой рыбкой. Поэтому человека за этим столом я заметил только, когда он поздоровался. Поздоровался он с Аристократами и сразу сказал:

– По функциональной готовности. Травма оказалась несерьезная, но – по функциональной готовности. Поверьте, все тренировки я строю вокруг Никиты.

Это оказался второй тренер молодежной команды, которого в дальнейшем я буду просто называть "Тренер".

– Травма?! – переспросила Аристократы.

– Ударился о борт. Ничего серьезного. С виража врезался в борт. В третьем периоде уже вышел на лед. Но – по функциональной готовности.

– Я не знала… Если не даете игрового времени, может быть тогда Никите не летать с командой на выезды? – Аристократы указала на меня с Холмовом. – У меня сегодня другая цель визита. хотела представить …

– До конца сезона уже не летаем. Выезды поездом и автобусом, – перебил ее второй человек, находящийся в комнате. Он расхаживал по проходу между столами, когда мы вошли. Человек был плотного телосложения, абсолютно лыс, а на голову почему-то надета шляпа, похожая на ковбойскую. Может правоверный еврей. А может мусульманин. Скорее всего безопасник или охранник, куда же от этого брата денешься.

– Хорошо. Мы пригласили Никите тренера по физподготовке, точнее тренера по боксу. Было бы хорошо, если бы вы разрешили использовать ваш зал физподготовки, – Аристократы снова посмотрела на Тренера, и мне показалось, что она слегка усмехнулась. – Помнится, вы не против тренеров, специализирующихся на отдельных навыках. Все затраты на нового тренера, разумеется за наш счет.

– Если платить не нужно… Как говорит наш новый собственник… – Лысый в шляпе посмотрел на Тренера и тоже слегка усмехнулся. – …Большой козел, наш новый собственник: "Покуда не треба платит, як могу быт против?".

Я так и не мог понять, в каком подразделении служил этот лысый в шляпе. Он был говорлив, как опер, но слова занимали больше, чем реакция на них.

В тренерскую вошел высокий подтянутый парень в спортивной одежде, темной от пота. Он был одного возраста с Тренером, даже моложе. Я буду называть его "Восточно-Европеец", или даже короче – "Европеец".

– Если наш други треньор кажет "велика коза" – готов до закладу, речь иде за меня, – Европеец не мог говорить от смеха, поэтому кивнул, даже поклонился Аристократам. Мы тоже начали усмехаться.

Европеец стал переводить взгляд с одного присутствующего на другого.

– Мама одного из игроков молодежки, – вопросительно подсказал лысый в шляпе. – Никиты?

– Вы, надо полагать новый собственник? – Аристократы внимательно разглядывала Европейца. – Надолго к нам?

– Как решит собственник. Я только его представник. Но в планах, как минимум, докуд не найду жену.

– Как интеллигентно Вы выговариваете слова, – восхитилась Аристократы.

– Вы надо полагать по поводу вымена в иной клуб, – Европеец сокрушенно развел руками. – Я очень-очень длуго говорил с вашим агентом. Поймите, я немоху решать таки проблеме, докуд не собран менеджмент. Докуд у дружины хоккейевой нет главного треньора. Это категорички против тех транспарентных европским процедур, кои я же внедряю.

– А сделать доброе дело и нарушить процедуры? – настаивала Аристократы.

– Если на обычейна дела сил не довольно, то на добры тем более их нема, – смущенно улыбнулся Европеец. – Мы стали партнеры по вцелом системе, но верьте, я даже не занимаюсь главной дружиной. Я не знаю, як у возрастни дружины идет, где она в турнирном табелке. Нема вольнага часу. Вообще нема. Я предлагал нашему треньору стать главным менеджером молодежной дружины хоккейевой – не желае.

Тренер отрицательно покачал головой.

– Но я знаю, что Ваш мальчик – добро мальчик. Никита, да? И мы делаем все за его прогресса. В други команда выше от нашего не сделает за него.

– Замечательно, значит вы не будете против, если на физподготовку будет подходить тренер Никиты по боксу? Разумеется, этого тренера оплачиваем мы.

– Если платит не можна, како будем против того? – добродушно и уважительно сказал Европеец.

– Они еще осмотрятся вокруг. Молодые люди также еще раскрывают дела, ведут true-crime блог, – Аристократы переводила взгляд с лица Европейца на лицо лысого в шляпе, потом на лицо Тренера, и потом снова на лицо Европейца. – Слишком много разговоров про черную магию и темные силы. Не нравится мне это.

– Разуме, господа из Хогвартса, – Европеец снова не справился со смехом. – Из боксерске зала во Хогвартсе!

Надо было их разговорить, пока тепленькие, может быть соблазнить прибухнуть, но Аристократы боялась, что у входа ее заждался Никита, и утащила нас с собой.

И вот мы стоим у главного входа в ледовый дворец, а Аристократы хочет обменяться первыми впечатлениями до приходы Никиты

– Тренер… – Холмов говорил как на уроке. Снова начало казаться, что ему меньше 18 лет. – Сын великого тренера. Великого. Подавал надежды. Привлекался в молодежную и основные сборные. С клубом выиграл кубок. Звездой не стал. Может быть и смог бы раскрыться, если бы не травма 5 лет назад. Кресты.

– Ага, – глаза Аристократы заблестели. Она заботливо посмотрела на Холмова. – Про отца – это понятно. У Тренера на столе стояла фотография в рамке. Но вместо жены и детей он был сфотографирован с пожилым, похожим на него, мужчиной в спортивном костюме. Мужчину я не знаю. Будет логичным поставить на то, что это выдающийся тренер. … Кубок – это понятно: перстень на руке. Мог добиться большего – да, лицо не отнесешь к узнаваемым такими профанами, как я… Оборвавшаяся карьера… да, он опирался на стол, когда вставал. Травма правой ноги, так?

– Не знаю, – смутился Холмов. – Я в интернете про него посмотрел. Там не написано, какая нога:"Травма крестообразной связки"… Про этого, про Европейца ничего не написано, а я забыл спросить, каким спортом он занимался… В тренерской все обменивались взглядами как перед финальной перестрелкой. Может быть из-за этого, которого в шляпе.

От дальнейшего позора нас спас Никита. Аристократы повезла его домой, а мы с Холмовом решили обойти вокруг Ледового Дворца. Непарадная часть Дворца была исписана полустертыми или стрешимися надписями. Не граффити. Надписями.

– "Макс, где же ты? Как найти?" – прочитал я. – Почти как стих. И сердечко нарисовано.

– С закрытыми дверями Ледовый Дворец похож на обороняющуюся крепость, держится настороже. Если бы светило солнце и проникало сквозь стеклянные стены… Сейчас кажется, что внутри черная дыра, которая втягивает в себя сумрак с улицы. Что сказали букмекеры?

– Разговаривали со мной как с идиотом. Ставок нет.Никому не интересно. На основную-то команду никто не ставит, так, в составе линии, может быть. Основная команда телепается где-то внизу турнирной таблицы… Нет, не так… Внизу турнирого табелки.

– Табелки, – Холмов произнес в унисон со мной. – А остальные букмекеры? Надо, надо! У меня нет больше никаких идей. Надо общаться. Букмекеры неохотно светят свои ставки в Интернете помимо своих приложений. Прошлые ставки мы можем вообще не увидеть.