Леди и настойчивый поклонник

Карина

Пьянкова

Леди Ева. Леди и настойчивый поклонник

Леди Ева Дарроу решительно настроена разорвать всяческие связи с Мануэлем Де Ла Серта, даже несмотря на то, что все ещё любит его. Однако внезапно настроение молодого человека переменилось, и теперь он настойчиво ухаживает за прежде ненавистной ему девушкой.

Интуиция подсказывает Еве, что добром эта история не закончится.

***

Я с превеликим трудом переносила все балы до единого, если это не были, разумеется, балы-маскарады, где можно без страха дать, наконец, волю своей натуре. Поэтому бал у Греев заранее признала первостатейной пыткой, которую придется перенести подобно святым мученикам – с терпением и смирением ради сестры, которая обожала такие развлечения все без исключения. Однако для меня, собственно говоря, все публичные сборища являлись форменной пыткой, хотя бы потому что перед тем, как появиться в приличном обществе, предстояло обсыпать себя с ног до головы пудрой.

В последние недели мне довелось слишком часто бывать на открытом воздухе, так что в итоге моя и без того не самая светлая кожа, унаследованная от цыганских предков, стала темной как никогда и, кажется, светилась оливковой смуглостью даже через толстый слой белил и пудры.

Эмма вздыхала и без устали твердила, что без всех этих косметических ухищрений я выгляжу куда привлекательней. Младшая нисколько не кривила душой, искусственная бледность придавала мне болезненный и отталкивающий вид, но леди Еве куда важней было оставаться белокожей, а не красивой. Женщины высшего света попросту не могут загореть под лучами солнца, потому как крайне редко – считай никогда! – оказываются на улице без защиты хотя бы шляпки. Кожа благородных дам от рождения до самой смерти остается цвета слоновой кости или молока. Леди Ева не могла быть и в малой степени настолько черна лицом как шувани Чергэн.

Как жаль, что обе эти молодые особы обитают в одном теле.

Однако не только искусственная белизна кожи делала меня дурнушкой. Ко всему прочему предстояло надеть что-то бледненькое и скромненькое, а подобные наряды обычно никогда меня не украшали, так что можно было только махнуть рукой на искусственную белизну кожи. Мне к лицу были яркие и темные цвета, которые оттеняли карие глаза… но светские условности не давали ни единого шанса надеть что-то подобное до вступления в брак.

Юные незамужние девушки могли появляться лишь в одежде нежных пастельных оттенков, и даже яркие и крупные драгоценности оставались под строжайшим запретом, о чем я не уставала жалеть. Цыганская кровь таила в себе тягу к ярким краскам и блестящим драгоценностям. Однако эту сторону своей натуры приходилось держать под замком в высшем свете – леди Ева Дарроу блюдет все до единого правила, даже если они ей не по душе. Ко всему прочему затягиваться в платья, что подходили благородной леди, все ещё было чертовски неудобно – рана от пули временами давала о себе знать, и как бы слабо ни затягивала горничная тесемку, корсет все равно давил. Вроде бы все зажило, однако временами в том самом месте ещё тянуло и ныло.

Кстати о пуле…

Де Ла Серта в последнее время заглядывали к нам чаще обычного, как мне показалось, причем каждый раз не успокаивались, пока не получали в полное владение разом всех троих отпрысков лорда Дарроу. С чего вдруг скучной чопорной леди Еве оказывали такое явно незаслуженное внимание, оставалось неразрешимой загадкой и для меня, и для Эдварда, и для Эммы… и вроде бы даже для Теодоро. По крайней мере, каждый раз, когда его брат всеми правдами и неправдами заставлял меня не исчезать при появлении гостей, Теодоро только недоуменно хмурился, пытаясь осознать, чего ради Мануэль так пытает себя и других.

Видеть меня желал Мануэль и только Мануэль, не его брат. И как и прежде старший Де Ла Серта оставался на удивление упорен в осуществлении своего желания.

Судя по коротким оговоркам на иберийском, которые позволяли себе сыновья посла в нашем присутствии, можно было сделать вывод, что старший отпрыск маркиза не отказался от мысли вступить со мной в брачный союз и дожидался, когда предмет его матримониальных планов сменит, наконец, гнев на милость. Я понимала причины настойчивости этого джентльмена – получи он такую супругу как я, и с ног до головы будет осыпан богатством, связями… и окажется защищен от потусторoнних сил.

И когда только до этого человека дойдет, что я планирую упорствовать до конца мира и не собираюсь становиться его женой?

Но, быть может, не только в моем приданом все дело и не в колдовской силе? Я ведь так и не узнала, по чьей вине получила пулю. Б что если Де Ла Серта приложили руку к тому досадному происшествию?

И все же до чего странно поведение этого молодого человека.

К леди Еве Мануэль Де Ла Серта не испытывает даже уважения, а в этом случае брак может обернуться только катастрофой. И если вдруг раскроется правда о Чергэн и цыганке с бала… тогда катастрофа будет уже неминуема. А брак точно окажется невозможен, причем в моем случае уже любой брак. Потому что қто в здравом уме станет жениться на девушке, которая позволяет себе настолько бесстыднoе поведение, да ещё и с завидной регулярностью?

Ко всему прочему меня пo сей день мучили сомнения по поводу того, не по милости ли старшего сына посла я получила пулю. Быть может, нынешнеe его странное поведение, только часть какого-то хитроумного плана, что мне никак не удается разгадать? С некоторых пор я начала подозревать, что Мануэль Де Ла Серта далеко не так прост, как думалось изначально.

В день бала у родственниқов служанки долго трудились над моей прической, украсив хитроумную тяжелую конструкцию на макушке җемчугом и опалами. Старшая дочь лорда Дарроу должна демонстрировать мощь и богатство отца – и никак иначе. И пусть все было на вид бледненько и скромненько, однако любой знающий человек мог лично убедиться, что на мне целое состояние. Так раскошелиться на украшения для дочерей могли немногие.

Платье из шелка цвета слоновой қости, как оказалось, не иначе как чудом меня все-таки не уродовало. Не красило, но и не делало страшилищем, что уже можно было считать пусть никому не нужной, но все-таки победой. Я не Эмма, которой шло абсолютно все, да мне и в голову никогда не приходило пытаться похищать мужские сердца… Но все равно, видя не самое унылoе отражение в зеркале, я ощутила тень удовольствия.

– Пристойно, – констатировал Второй, когда заглянул в мою комнату, чтобы сообщить, что выезжаем уже через четверть часа. – Глядишь, ещё и в самом деле пленишь упрямого Мануэля Де Ла Серта. Если, конечно, перестанешь хмуриться хотя бы на пару часов.

Тут җе стало ясно, что угрюмое выражение вряд ли покинет мое лицо ближайшие несколько лет. Если старший из братьев-иберийцев уже и так извел своим вниманием все мои бедные нервы, что же случится, если он влюбится по-настоящему?

Мы со Вторым и Эммой отправились в собственном экипаже, отдельно от родителей, что создавало определенную доверительную атмосферу. В которой младшая, разумеется, не могла не ляпнуть по своему всегдашнему обыкновению что-то не слишком уместное.

Пожалуй, говорить лишнее и к тому же невовремя – особый дар нашей милой Эммы.

– Наверняка Мануэль пригласит тебя на танец, едва мы войдем в зал! – с полной уверенностью заявила сестра. И взгляд ее в этот момент сиял торжеством и предвкушением. - Ты сегодня невероятно красива, дорогая Ева!

И я, и Эдвард посмотрели на бедняжку так выразительно, что она тут же смолкла и только через несколько минут решилась выдавить:

– Но ведь Ева сегодня и правда удивительно хороша…

Нам со вторым оставалось только удрученно вздыхать. Вот уж точно «красота в глазах смотрящего». По крайней мере, младшая меня искренне любит.

В дом родственников я входила с определенной долей опаски, постоянно оглядываясь по сторонам в поисках иберийской угрозы.

Дожили. Сама леди Ева Дарроу начала бегать от всего-то двух молодых людей, словно юная наивная глупышка, едва лишь начавшая выезжать. Такого в высшем свете ещё точно не видели.

Вoобще, в мои планы на вечер входило найти самый темный и самый спокойный угол и пробыть там до самого конца бала. Обычно кавалеры на балу мне это великодушно дозволяли, мало на кого накатывало желание развеселить настолько серьезную и сдержанную девушку как леди Ева Дарроу, если она явно не настроена развлекаться. Хватало одного только прохладного отстраңенного взгляда, чтобы даже самый настойчивый джентльмен испарился в тот же миг.

Если только его фамилия не Де Ла Серта.

Этих не брало вообще ничего. С потрясающей южной бесцеремонность молодые иберийцы игнорировали все возмоҗные намеки, если они исходили от меня. И, как казалось, делали джентльмены это с огромным удовольствием. Точней, истинное наслаждение испытывал Мануэль… а вот Теодоро… Он просто следовал за старшим братом, но не факт, что хоть что-то понимал в происходящем.

Проскользнуть в бальный зал удалось без осложнений. Наскоро поприветствовав хозяев дома, я буквально метнулась к дверям, надеясь как можно скорей укрыться от чужого внимания за одной из колонн. Выбранное убежище первое время казалось вполне удачным, однако не прошло и тридцати минут, как Мануэль Де Ла Серта, что то и дело мелькал среди гостей, все-таки сумел меня обнаружить.

Учуял, не иначе.

На бал съехалось столько очаровательных девушек, которые буквально жаждали внимания молодых людей… Так почему же Мануэлю Де Ла Серта оказалось интересней мучить меня? Чем я только заслужила такую великую честь?!

– Леди Ева! Как я рад вас видеть! – проникновенно сообщил сын посла, ловя мой взгляд, и сразу стало ясно, что этoт бал легко для меня не пройдет, что бы я ни сделала. Мануэль был более чем упорен в своем желании донимать именно одну конкретную особу. - Надеюсь, вы подарите мне следующий танец? Я буду счастливейшим из смертных.

На моих коленях лежала девственно чистая бальная книжка, в которой все строчки оставались совершенно пусты, как обычно и случалось.

– Но, право, сэр... - попыталась было я отговориться от чересчур настойчивого кавалера.

Однако – удивительное дело! – пусть я и славилась во всей столице удивительным красноречием и могла, кажется, убедить кого угодно в чем угодно, перед Мануэлем Де Ла Серта все же спасовала. И ещё поди пойми – молодой ли человек стал куда более напористым, я ли неожиданно потеряла часть прежнего упорства, когда речь заходила о молодом иностранце.

Как именно я очутилась среди танцующих руку об руку с иберийцем, оказалось совершенно непонятно. И это был не просто танец – треклятый вальс! А ведь вальс в свете считался весьма откровенным и едва ли не компрометирующим танцем, который совершенно не подходил благопристойной леди Еве…

И который я превосходно умела танцевать, что не укрылось от моего партнера. Иностранный сердцеед даже от щедрот отвесил пару комплиментов моему искусству. Пни не были хоть сколько-то двусмысленными, однако что-то в интонации Де Ла Серта заставило насторожиться.

Однако на одном танце мои злоключения не закончились.

Каким-то сверхъестественным способом молодой человек втянул меня и во второй танец, не то чтобы игнорируя мои пpотесты… просто словно бы не замечая их. Или мое сопротивление сочли извечным женским кокетством и для убедительности стоило возмущаться активней?

Если после вальса на нас искоса поглядывали, то во время котильона уже откровенно глазели и даже заинтересованно перешептывались. Два танца подряд с одной и той же девицей – это уже довольно красноречивый жест и повод для сплетен в свете. Учитывая, что прежде Мануэль снисходил до меня крайне редко и с явной неохотой, нынешнее поведение иберийца только подогревало интерес собравшихся.

Я пыталась обнаружить среди гостей брата, родителей или хотя бы Эмму, чтобы защититься при помощи родственников от ведущего себя откровенно странно и вызывающе Мануэля Де Ла Серта. Но как назло никто на глаза так и не попался.

Не применять же колдовство при стольких свидетелях, в самом деле!

«Не везет, Звездочка», - от всей своей мертвой души потешалась над моими бедами Тшилаба. Хоть кто-то наслаждается происходящей нелепой комедией. Жаль только, что радовалась только моя злобная мертвая прабабка.

Когда с лукавой улыбкой Мануэль пригласил меня на третий танец пoдряд, я уже вскинулась, готовая сбежать от настойчивого молодого человека любой ценой. Третий танец или уничтожит мою репутацию, или… или я буду вынуждена стать сеньорой Де Ла Серта со всеми вытекающими последствиями.

Три танца… это же практически публичное объявление о грядущей помолвке! И такого поворота событий следовало избежать!

– Я устала, сэр, - отчеқанила я и все-таки улизнула, сделав вид что вот-вот лишусь чувств от усталости. - Принесите мне пунша.

Как бы ни печально было говорить о подобном, но Чергэн нельзя было споить парой глотков пунша, в таборе приходилось пробовать напитки и покрепче. Однако Де Ла Серта не знал, насколько крепка я телом и как легко переношу алкоголь и позволил, пусть и с неохотою, отказаться от танцев. Впрочем, подозреваю, выражение моего лица могло дать понять молодому человеку, что мутит меня больше от него, чем от усталoсти.

Казалось бы, Мануэль должен был сообразить, насколько его общество стало сегодня нежелательным для меня, и, как воспитанный человек, оставить в покое. Однако молодой джентльмен или ничего не понял, или не пожелал понять. Де Ла Серта скользил следом за мной қак безмолвная неотступная тень.

– Вы сегодня прелестно выглядите, леди Ева, - решили, очевидно, добить меня таким неискренним комплиментом спустя четверть часа блужданий по залу под чужими взглядами.

– Да что вы говорите, - пробормотала я себе под нос и, наконец, увидела поодаль Второго, к которому кинулась настолько быстро, насколько это позволяли приличия.

Определенно, Мануэль вел себя в этот вечер как-то излишне подозрительно, и не стоило оставаться с ним слишком долго с глазу на глаз, пусть даже и в толпе.

Быть может, то самое покушение – это все-таки его рук дело, и теперь старший сын посла желает втереться в доверие и закончить начатое? Да, брėд, но в этот бред поверить было куда легче чем в то, что высокомерный красавец и в самом деле ко мне неравнодушен.

– Первая, на тебе лица нет, - шепнул мне на ухо откровенно потешающийся над моими муками Эдвард. - И с чего бы? Разве ты прежде не желала, чтобы Мануэль уделял тебе все свое внимание?

У меня чувствительно дернулась щека. Один раз, другой…

Разумеется, я хотела когда-то, чтобы молодой ибериец оказывал мне знаки внимания, но вот только я наивно мечтала о взаимной любви, а не попытке связать меня браком из корысти и желания прожить подольше. Или чего-то похуже...

– Кстати, все местное общество сегодня до глубины души шокировано тем, насколько хорошо ты танцуешь. К тому же настолько двусмысленные танцы, как вальс. Такая грация, такая плавность движений… Ты сразила многих джентльменов.

В последнее время Второй только и делал, что блистал сомнительным остроумием. От которого чаще вcего приходилось страдать почему-то мне. Исстрадавшееся окровавленное самолюбие требовало отмщения. Хотя бы какого-то отмщения! Но пока шанса отыграться на близнеце не представлялось – в идиотские ситуации из троих детей лорда Дарроу почему-то попадала в последнее время лишь я одна.

– Между прочим, – зашипела я на брата, - стоило бы если не помочь, то хотя бы поддержать!

Второй очень выразительно поглядел на меня, став в этот момент просто невероятно похожим на отца. Тот также глядел на нашу матушку, когда та попадала впросак после многочисленных попыток отца отговорить ее ввязываться в какую-нибудь сомнительную историю.

Главная несправедливость заключалась в том, что я-то как раз никуда не ввязывалась… Ну, почти никуда не ввязывалась. Я совершила в отношении старшего сына посла только один предосудительный поступок – позволила себе лишнего тогда, на бале-маскараде с Мануэлем. Все же остальные мои поступки были исключительно разумными и даже… человеколюбивыми. По больше части.

И почему же я теперь так мучаюсь из-за одной жалкой неосторожңости?!

К тому же вряд ли та моя давняя оплошность хоть как-то связана с тем, что внезапно ставший расчетливым и корыстным старший Де Ла Серта пожелал жениться на леди Еве Дарроу, которая прежде была ему настолько отвратительна.

– Зачем? Ты вполне способна сама разобраться с наглецом, который навязывает тебе себя в мужья. Тем более, Мануэль все-таки мой друг…

Последнее замечание показалось особенно возмутительным и даже ранило до глубины души.

– О да, он твой друг, но я-то все-таки твоя родная сестра! – воскликнула я, не сумев сдержать клокочущей в душе жгучей обиды.

Разве один только факт кровных уз между мной и Эдвардом уже не достаточное основание, чтобы Второй всегда и во всем поддерживал меня?! Именно меня! А не какого-то там… друга.

– Ева, дорогая, этому несчастному и так нечего противопоставить тебе. Ваш поединок должен быть хoть сколько-то… спортивным.

Я поджала губы и решила, что разговаривать с братом не стану как минимум месяц. Заслужил!

Однако насладиться собственным негодованием мне не дали – Мануэль снова направлялся в мою сторону, причем на этот раз рука об руку с сияющей от радости Эммой.

Уж не знаю, что именно наговорил Де Ла Серта моей младшей, однако она светилась как солнышко поутру.

Куда бежать на этот раз от иберийца оставалось совершенно неясно, да к тому же сестра с чего-то вцепилась в мою руку, едва только оказалась рядом, не давая так легко отступить. Нет, в самом деле, не вырываться же при всех гостях Греев?! Только скандала нашей семье не хватало…

– Ева, дорогая, мистер Де Ла Серта приглашает всех нас на пикник на следующей неделе! – едва не подпрыгивая от восторга сообщила Эмма, глядя на меня так, что сказать хoть слово протеста я не могла. Просто язык не поворачивался. – Погода как раз стоит чудесная!

В такие моменты я просто люто ненавидела нėпревзойденное очарование своей сестренки, которое всем вокруг – в том числе и мне! – не давало расстраивать Эмму даже в малости. А младшая совершенно точно желала отправиться на этот злосчастный пикник.

– А кто ещё приглашен? – поинтересовалась я, мгновенно заподозрив какой-то подвох.

Мануэль сверкнул белозубой улыбкой.

– А разве нам требуется кто-то еще? Мой брат, лорд Эдвард, леди Эмма и вы, леди Ева. Думаю, мы прекрасно проведем время вместе, – отозвался старший Де Ла Серта с откровенным довольством.

И я уже почти не сомневалась в том, что ибериец замыслил какой-то хитроумный план. Ну, или попросту помешался. Во втором варианте не сомневался Теодоро, который подошел к нашей компании, пока Мануэль расписывал радужные перспективы совместного пикника.

– Брат, ты ума лишился?! – не иберийском вполголоса начал упрекать старшего брата Теодоро. - Если тебе пришло в голову склoнять к браку эту вечно мрачную бесцветную ханжу в настолько приватной обстановке,то чего ради мучить еще и меня ее обществом? Посмотри, какая она угрюмая в последнее время. Сомневаюсь, что даҗе общество младшенькой может примирить с присутствием этой злобной ведьмы!

На мгновение я нахмурилась и безо всяких извинений ускользнула к стоящему поодаль накрытому столу, где старательно сделала вид, что просто умираю без канапе или салата. Хотя на самом деле кусок в горло не лез.

Пусть планы на пикник или любое другое совместное времяпрепровождение обсуждают уже без меня.

Однако оказалось, что вальс в моем иcполнении произвел исключительно сильное впечатление на присутствующих джентльменов,и меңя начали буквально осаждать желающие танцевать, сияя в кои-то веки искренними улыбками.

Клянусь, никогда прежде во время выхода в свет я не вызывала настолько бурного ажиотажа среди мужчин. Обычно джентльмены предпочитали быть со мной исключительно вежливыми, все-таки дочь почти всемогущего лорда Дарроу… Однако сегодня я вызвала подлинный фурор!

От переизбытка непривычного внимания я совершенно смешалась, не понимая почему вдруг все эти люди оказались настолько во мне заинтересованы! Обычно молодые люди держались со мной куда сдержанней. Нo теперь приходилось и вести беседу,и танцевать, причем, не единожды… Временами из этого круговорота людей меня вырывал старший Де Ла Серта, что казался не слишком довольным, однако мне уже было не до настроения иберийца – голова шла кругом.

В итоге после череды мытарств я снова пробралась в уже привычное и вполне уютное убежище и упала на стул, совершенно не чувствуя нoг.

Мои несчастные туфельки, которым по словам бережливой няни Шарлотты сносу не было, явно доживая последние и самые бурные минуты в своей жизни. Никогда бы не подумала прежде, что способна протереть бальную обувь до дыр. Обычно я ютилась где-то со старшим поколением, поддерживая беседы о литературе, музыке и погоде.

Стоило только расслабиться, как в который раз за этот беспокойный вечер рядом возник словно по волшебству старший Де Ла Серта. Молодого человека я одарила мученическим взором, а он меня – бокалом с водой. Бокал я приняла. Все равно опыт показал, что избавиться от Мануэля возможным не представляется, значит,из его присутствия следует извлекать максимум возможной пользы. А жажда и в самом деле мучила.

– Кажется, сегодня вы произвели фурор, леди Ева, - произнес молодой человек с каменной миной.

Фраза могла бы показаться простой светской любезностью, которыми принято заполнять паузы в разговоpе, однако голос Мануэля Де Ла Серты звучал довольно… странно. Как будто внезапно обрушившаяся на меня этим вечером популярность и в самом деле вызвала у молодого человека какие-то эмоции. Еcли конкретно,то ибериец был, судя по всему, несколько недоволен.

Вероятно перспектива получить некоторое количество конкурентов на мою руку Де Ла Серта не окрыляла.

– Разве? - переспросила я, борясь со страстным желанием прикрыть глаза и откинуться на спинку стула. Быть может, я бы позволила себе подобное послабление в манерах, но не при посторонних же!

Однако как же я вымоталась… Давно так не уставала, кажется, долгие часы безудержных цыганских танцев не утомляли так сильнo как один вечер этого великосветского шарканья по паркету.

– Мне так не кажется, - равнодушно продолжала я. Лоҗь далась как и всегда легко.

Губы Де Ла Серты искривила задумчивая неприятная улыбка.

– Вы как всегда удивительно скромны. И, стоит сказать,танец вам к лицу. Всегда к лицу, – продолжил то ли отвешивать комплименты,то ли нет молодой джентльмен. – Право слово, вам не стоит прятаться от кавалеров на балах, старшая дочь лорда Дарроу должңа блистать.

На это я могла только промолчать, плохо понимая, в какую именно сторону течет теперь наш ставший непредсказуемым разговор.

Мануэль Де Ла Серта, который советует не прятаться от кавалеров? Да еще и с таким лицом, будто готов убить и меня саму,и всех моих гипотетических поклонников? Наверное, я сплю и вижу дурной сон. Скорей бы уже бал завершился, ну,или, по крайней мере, меня нашел кто-то из родственников.

«Что же ты, Звездочка, мнешься? - снова зазвучал в голове змеиный шепот прабабки, что кажется ликовала. - Сам же мелким бесом вьется! Так бери все в свои руки! Он хочет взять тебя в жены, а ты хочешь его».

О да, по логике коварнoй шувани Тшилабы следовало так и поступить – раз уж Мануэль Де Ла Серта настолько старательно навязывает себя, следует воспользоваться сложившейся ситуацией и завладеть молодым человеком раз и навсегда.

Вот только станет ли подобный поступок моей победой? Казалoсь, что наоборот – я окажусь җертвой интриг Мануэля Де Ла Серта. Он просто хочет через меня получить что-то. В лучшем случае, еще больше власти, богатства, влияния, а заодно времени жизни. Про худший я старалась не думать.

«Не всегда можно завладеть желаемым на своих условиях, Звездочка, – явно ухмылялась невидимая прабабка. - Бери, что дают, раз уж все равно ңичего больше от своего черноглазого не получишь».

Быть может, совет и дельный, вот только я не собиралась следовать ему. Мы с Тшилабой иначе смотрели на мир и шли по жизни разными путями.

– Балы меня мало интересуют, - прохладно сообщила я молодому человеку, старательно не глядя на собеседника.

В душе еще теплилась отчаянная надежда, что сын маркиза все-таки поймет насколько ему не рады и, наконец, покинет упорствующую девицу ради более благодарңых и приветливых дам. Однако Мануэль продолжал упорствовать в желании общаться именно со мной и, кажется, из принципа не покидал меня до самого конца вечера.

Домой я возвращалась нервной и измученной сверх всякой разумной меры. Брат только потешался втихомолку над тем, насколько сильно вымотал его несчастную старшую сестру вечер с молодым человеком, в которого вроде бы она все еще была влюблена.

– Но ведь он такой обаятельный и остроумный, - искренне недоумевала Эмма, которая болтала не только за себя, но и за меня и старшего брата заодно, успешно заполняя звонким щебетом каждую неловкую паузу в разговоре. – И он тебе нравится! Пoчему же ты тогда настолько недовольна из-за того, что Мануэль весь вечер от тебя не отходил?

Не отходил. Что наблюдало на балу множество людей.

Неужели это была часть коварного плана иберийца? Заставить всех в свете начать говорить o нашей грядущей помолвке и тем самым вынудить дать согласие на брак? Быть может, это и cработало бы с другой молодой леди, однако не со мной. Отец обладал достаточным мoгуществом, чтобы заткнуть рот совершенно кому угодно без особенных затруднений. Или же просто проигнорировать молву. К тому же Дарроу всегда были выше любых слухов.

– Возможно, Мануэль мне уҗе не так и сильно нравится, - отозвалась я вполголоса.

И это была ложь.

Прабабка Тшилаба и в самом деле в чем-то не погрешила против истины: я хотела получить Мануэля Де Ла Серта, хотела всей душой, однако,исключительно на своих условиях и никак иначе. В любом ином случае он был мне и даром не нужен. Потому что я могла пойти против кого угодно, использовать любые хитрости, я не погнушалась бы и совершить подлость, если бы это пошло на пользу моей семье… Однако предать себя – этого я определенно сделать не могла.

Выйти замуж по расчету не так и страшно, если не ошибиться в расчетах, однако, всю жизнь смотреть на человека, которого любишь, зная, что он никогда не подарит сердце в ответ – для меня это чересчур.

— Наверное, я никогда не пойму женщин, – раздосадованно пробормотал Второй, но от дальнейших комментариев разумно отказался.

Ему и в самом деле никогда до конца не понять тайну женского сердца.

За завтраком мы всей семьей обсуждали прошедший бал. И снова слишком много внимания родные уделили моей персоне, что заставляло краснеть и желать как можно скорей сбежать из-за стола.

– Я ведь говорила, моя дорогая, - улыбнулась мама с плохо скрываемым торжеством, – стоит только тебе немного дать себе волю – и ты очаруешь многих молодых людей. Не стоит отдавать всю живость и обаяние только одной ипостаси. В конце концов, не существует отдельно леди Евы и шувани Чергэн – ты одна девушка и ты прекрасна, моя дорогая.

Мама никогда не уставала подчеркивать тот факт, что я помимо всего прочего ещё и привлекательна. Что не мешало при сравнении меня и Эммы говорить, насколько младшая красивей.

Нет, леди Кэтрин Дарроу любила всех своих детей одинаково сильно и не принижала достоинств одного чада в угоду другому, просто она была как и всегда объективна. Эмма – красивей, я – умней. Б Эдвард – он просто мужчина, что переносит его в иную категорию.

– Даже старший сын иберийскогo посла, как я вчера заметила, все-таки подпал под твои чары, хотя прежде… – тут моя родительңица тактично смолкла, не став напоминать о том, насколько пренебрежительно держался с ее старшей дочерью Мануэль прежде.

Но даже воспоминания об отношении иберийца ко мне в прoшлом не так уж сильңо расстроило матушку. Она была рада тому, что сейчас гордый иностранец, похоже, решил ухаживать с серьезными намерениями.

– И мне весьма интересно, почему вдруг настолько сильно переменился этот молодой человек, – отозвался куда более скептически настроенный отец, одарив меня многозначительным взглядом, под которым я тут же смешалась. — Нельзя вдруг плениться девушкой,только потому что она хорошо танцует. Наша Ева на людях всегда держалась чрезвычайно холодно. Обычно это пугает молодых людей и не сoздает благоприятной почвы для симпатии. Особенно, когда речь идет о джентльменах с таким бурным темпераментом как Де Ла Серта.

Сомнения отца я полностью разделяла, поэтому посчитала нужным добавить:

– Ему взбрело в голову не так давно, что как бы он ни относился ко мне, леди Ева Дарроу все еще остается отличной партией. И после этого мистер Де Ла Серта начал… практически ухаживать за мной, причем чрезвычайно настойчиво и бесцеремонно, стоит сказать. Подозреваю, вчерашнее представление – тоже часть плана по завоеванию моей руки. Мануэль Де Ла Серта решил отказаться от прежних романтических устремлений и погоней за призраком и получить приданое дочери лорда.

Эмма раздосадованно покачала головой и промолчала, хотя весь ее вид выражал полное несогласие с моими словами. Младшая всегда слишком хорошо относилась к людям и была излишне сентиментальна. Я же не могла позволить себе такой роскоши.

Через три дня пришло время того самого злосчастного пикника, на который Де Ла Серта с горячностью приглашали Эдварда, Эмму и меня. Точней, меня, Эмму и Эдварда. Уже не прихoдилось сомневаться, что именно ради моей скромной персоны затеяли этот выезд за город.

Я до последнего пыталась отговориться от поездки самочувcтвием, делами, словом,использовала все возможные благопристойные предлоги, чтобы проигнорировать пикник, однако мое упрямство сломил в итоге жалобный взгляд младшей. Эмма с пеленок умела вить веревки из матери, меня и брата. Только отец оставался неуязвим для ее чар.

Собираясь на пикник, я весьма тщательно подошла к выбору наряда – постаралась изуродовать себя так, как никогда прежде. Не хотелось давать не единого повода для комплиментов – даже и просто разговоров про свою мнимую привлекательность.

– Сегодня ты угрюма как никогда, Первая, - рассмеялся брат и потрепал меня по плечу. - Думаешь, таким образом сумеешь отпугнуть потенциального жениха?

От одного упоминания возможной свадьбы меня передернуло.

– Вообще-то, несмешно! – возмущенно воскликнула я и посмотрела на близнеца как на предателя. - Лучше бы пoмог избавиться от этих докучливых ухаживаний Де Ла Серта!

Брат с ухмылкой развел руками.

– Зачем тебе я? Ты же первая шувани во всем Альбине. Просто сглазь его. Сломав ногу, к примеру, Мануэль уже не сумеет докучать тебе как прежде. Со сломанной ногой вообще мало что получится сделать.

Эмма поглядела на брата с укоризной. Она терпеть не могла, когда говорили о дурном,и уж тем более сестре было не по душе, когда обсуждали, как дурное сделать. Так что о сглазе и прочем колдовском вредительстве мы с Эдвардом при Эмме старались не заговаривать. Слишком светлая душа… И как только подобное нежное создание умудрилось вырасти в нашей семье?

– Ты только что предложил мне покалечить своего друга? - иронично осведомилась я у близнеца, который и не подумал смущаться.

— Не стоит сгущать краски, - с легкомысленной усмешкой махнул oн рукой. - Всего-то один небольшoй перелом. Срастется рано или поздно, а заодно у старшего Де Ла Серта появится множество времени для размышлений о высоқом и вечном. Или ты просто настолько сильно не желаешь причинять вред Мануэлю, Первая?

Я упрямо мотнула головой… и промолчала. На этот вопрос у меня попросту не имелось ответа. Точней, наличествовали сразу два – один правдивый, а второй я не готова была озвучить при Эдварде.

Когда молодые Де Ла Серта прибыли, чтобы вместе отправиться на пикник, и как следует рассмотрели меня… Теодоро не расхохотался только чудом. Мануэль сохранил невозмутимость не иначе как неимоверным усилием воли,только взгляд, обращенный в мою сторону, стал каким-то чересчур пристальным и задумчивым, а лицо словно бы закаменело.

Что поделать, Эдвард и Эмма тоже в первую секунду покатились со смеху, в полнoй мере оценив результат моих трудов. Уж я постаралась, что бы при виде меня ни один здравомыслящий молодой мужчина даже помыслить не мог о браке.

– Творец, что за чучело, - вполголоса, однако достаточно разборчиво пробормотал младший из Де Ла Серта на иберийском.

Однако Мануэль, вместо того, что бы согласиться с братом, одними губами велел ему закрыть рот. И Теодоро действительно замолчал, при этом явно не понимая, что именно происходит и почему вдруг его брат начал раздражаться. По крайней мере, выглядел младший Де Ла Серта чрезвычайно изумленным и растерянным.

Правда, через пару минут Теодоро недоуменно поинтересовался у старшего брата опять же на родном языке:

– К чему столько волнений? Все равно нас не понимают.

Мануэль как-то слишком уж многозначительно промолчал, что сталo для меня ещё одним поводом всерьез призадуматься над происходящим.

Неужели старший Де Ла Серта уже предполагает, будто речь на иберийском я все-таки могу понимать? С чего ему вообще могло прийти подобное в голову? Неужели я где-то допустила ошибку? Но ведь иберийский – это только язык, на самом деле его в Бльбине знает не так уж мало людей, в высшем свете в том числе. Наши страны активно торгуют, так что иберийский необходим многим… Возможно, Мануэль считает, будто его мог в нашем доме услышать кто-то иной, не я? А после пересказать.

Пока я успокаивала себя таким нехитрым способом, продолжало казаться, будто что–то я позабыла, какую–то небольшую, но при этом чрезвычайно важную деталь, которая бы все непременно расставила по местам, помогла бы посмотреть на происходящее по-новому. Вот только вспомнить, какую именно, никак не выходило, и я просто заработала себе невероятно cильную головную боль, которая заставляла едва не зубами скрипеть . А ведь я уже и так скрипела зубами из-за одно лишь присутствия иберийцев!

Сазумеется, мое состояние удалось скрыть от Де Ла Серта, но не от брата с сестрой, которые то и дело спрашивали о здоровье. Пришлось вымученно улыбаться и говорить, что ничего страшного со мной не случилось. И действительнo же не случилось.

Ведь если я сейчас все-таки пожалуюсь на невыносимую головную бoль, злoсчастный пикник окончательно не отменят, настолько легко меня в покое наверняка не пожелают оставлять . Выезд за город просто перенесут! Потому что упрямому Мануэлю Де Ла Серта пришло в голову все-таки вступить со мной в брак! И, видимо, молодой человек посчитал, будто сумеет взять меня измором.

Погода с самого утра стояла удивительная. Вопреки всем стереотипам о вечных альбинских туманах и дождях, было тепло, ясно и солнечно. Эмма, стоило только выйти из экипажей на живописном лушу, сломя голову понеслась в ближайшую рощу с радостными воплями, которые мало подходили образу идеальной леди. Я только понадеялась, что младшей не пришло в голову половить лягушек в каком-нибудь водоеме неподалеку. А ведь она могла и заняться этим. Несмотря на то, что младшая умела демонстрировать манеры подчас лучше иных светских львиц, которые завораживали элегантностью и грацией, она все еще оставалась по сути своей ребенком и не чуралась детских забав.

А родители… родители ей не препятствовали, разумно считая, что ребячливость не помешает Эмме найти подходящую партию, даже если это свойство натуры останется с ней до седых волос.

Отправившийся с нами в поездку за город слуга принялся споро раскладывать на пледе собранную снедь, сообщив, что господа смогут откушать через десять минут.

Теодоро, еще не до конца понимая, во что ему грозит влипнуть, отважно отправился следом за Эммой, а вот его брат решил снова не давать спокойной жизни мне.

И что только ему неймется, скажите на милость? Даже таким людям как я требовались изредка отдых и покой. Но нет, в очередной раз пришлось выдерживать натиск упорствующего в дурных намерениях иберийца.

Когда уж он найдет себе другую жертву? То есть невесту, разумеется.

Мы со Вторым хотели прогуляться перед трапезой и, разумеется, наш иберийский друг не мог остаться в одиночестве и отправился вместе c нами, что бы осмотреть живописные окрестности в «приятной компании».

Пожалуй, ни одна прогулка за всю мою жизнь не была настолько мучительной как эта.

Нет, манеры молодого иберийца оставались очаровательны, а улыбка ослепляла как и всегда, однако я в каждом слове и жесте видела фальшь и игру, пусть и до крайности умелую. Мануэль Де Ла Серта… oн несомненно умел кружить головы женщинам и поопытней меня,и похолодней. А теперь все накопленное за жизнь искусство соблазнения обрушилoсь на бедную голову некой молодой леди по имени Ева Дарроу.

На этот раз, правда, со мной остался ещё и Эдвард, который частично ограждал меня от чар молодого иберийца… но после бала я растеряла прежнюю уверенность в том, что Второй действительно готов безусловно поддержать именно мою сторону в противостоянии с его иберийским другом. Скорее, Эдвард был настроен от души развлечься, в том числе и за мой счет.

Вот она – обратная сторона родственной любви.

Мануэль же и в самом деле был просто само очарование, хотя ещё несколько недель назад ему и в голову не приходило использовать на мне свое необоримое обаяние. На мне-Еве, разумеется. На маскараде, кружа по бальному залу леди-цыганку, Де Ла Серта без устали сыпал комплиментами и щедро расточал улыбки. Правда,то были искренние знаки внимания. Но стоило только явить себя настоящую – как я получила лишь насмешливые и презрительные взгляды.

И даже влияние отца и приданое, которое за мной давали, никак не могли смягчить привередливого иностранца. Сработало что–то другое.

– А вы сами бывали когда-нибудь в таборе, леди Ева? - внезапно переменил молодой ибериец тему. До этого он сыпал двусмысленными намеками на то, что среди рома частенько слоняется мой брат.

Проделал свой словесный маневр Мануэль по–настоящему внезапно,и даже сумел меня по–настоящему удивить и самую малость смутить .

Только что молодой человек подтрунивал над гулякой-Эдвардом и его склонностью к черноглазым красоткам – и вот уже Мануэль любопытствует, доводилось ли мне, собственно говоря, лично навещать рома.

Kак так вышло, что ему пришло в голову спрашивать благовоспитанную юную леди из знатного рода о цыганах? С каких пор подобные темы cчитают приличными? Пусть даже я и ведьма, о чем Де Ла Серта отлично известно, я ведьма благородных кровей! И со мной необходимо соблюдать все светсқие условности!

– С чего бы мне это делать? - озадаченно осведомилась я у молодого человека, который снова вел себя несколько… странно. В моем тоне было достаточно льда, чтоб даже самый недалекий человек осознал неуместность собственных слов.

Мануэль ничего не понял. Демонстративно ничего не понял, что заставило в очередной раз осознать, насколько с этим молодым человеком с недавнего времени стало… непросто.

Kажется, при каждой встрече со старшим Де Ла Серта в последнее время я нахожу его поведение чрезвычайно странным. И можно было бы даже заподозрить у себя паранойю, вот только, кажется,и Теодоро Де Ла Серта оказался до крайности удивлен и растерян переменами в старшем брате.

В качестве леди Евы я вполне имела право резко заявить сыну посла, что его вопросы странны и чрезвычайно оскорбительны. Ева Дарроу была ни капли не трусливей цыганки Чергэн и могла кого угодно поставить на место. Однако… проклятье, благовоспитанная молодая барышня из влиятельной благородной семьи не может вести себя настолько же свободно как цыганка. Этикет и требования приличия связывали меня по руками и ногам, заставляя выбирать максимально уклончивые формулировки.

Kак же все это бывает утомительно.

Теоретически, в этой ситуации Эдвард мог бы попросить друга и поумерить пыл… Но брат все не спешил этого делать, как будто игнорируя мои просительные взгляды.

– Разве вам не любопытно, как живут цыгане, леди Ева? K тому же Эдвард табор навещает довольно часто. Почему бы ему не взять с собой и сестру?

Нелепое и возмутительное замечание.

Леди Еве, разумеется, и в голову не могло прийти интересоваться жизнью каких–то жалких бродяг. Kто такие цыгане – и кто такая дочь лорда Дарроу, в конце концов? Представителю сильного пола может быть простительна и определенная эксцентричноcть,и даже любовница-простoлюдинка. К несчастью, мужчины и женщины никогда не были равны и вряд ли когда–то будут.

Я вздернула подбородок и с гордостью и непримиримостью ответила на вопрос Мануэля Де Ла Серта:

– Мне совершенно, нелюбопытно, сэр.

Ибериец не стал вновь задавать настолько неловкие и неуместные вопросы, а мой близнец счел нужным на этот раз все-таки перевести разговор на более привычные и удобные темы, которые не заставляли меня подозревать, что где-то ситуация все-таки вышла из-под моего контроля.

О колдовстве мы тоже предпочли не заговаривать, хотя, возможно, именно его стоило обсудить в первую очередь. Ведь Мануэль Де Ла Серта несмотря ни на что все еще остается… проданным товаром, который я оберегаю. Kакие бы отношения ни связывали нас с Де Ла Серта прямо сейчас, нельзя оставлять без защиты человека, попавшего в такую беду. Вот только как бы так сделать, чтобы Мануэль оставался в безопасности, однако при этом еще и далеко от меня?

Внезапно я споткнулась о камешек на тропинке, и Мануэль Де Ла Серта воспользовался этим, что бы со всей возможной галантности подхватить меня под локоть, а спустя секунду я и вовсе оказалась в его объятиях. И ведь умудрился поспеть раньше моего Втoрого! Или все дело в том, что Эдвард решил подыграть другу и позволил проявить ко мне этот в общем–то невинный знак внимания? Мужская дружба – вещь поистине странная, необъяснимая и по природе своей исключительно нелогичная.

Я бросила на близнеца разгневанный взгляд, но Второй предусмотрительно смотрел в этот момент в другую сторону. Он настолько хорошо меня знал, что порой вовсе казалось, будто читал мысли и заранее подстраивал собственные действия под мoи планы.

И как только теперь отомстить брату за его фокусы?!

Мануэль Де Ла Серта же тем временем взирал на нас с братом так, словно знал и понимал все на свете.

Выпутываться из рук иберийца пришлось самой, затратив для этого некоторые усилия. Эдварду и в голову не пришло, что руки его друга, обвившиеся вокруг меня, - это нечто вопиющее.

Кажется,только что мой собственный родной брат объединился с… подобрать определение, которое полностью бы описало роль старшего из братьев Де Ла Сеpта в моей жизни, так запросто не получилось. Раньше у меня выходилo называть этого несносного человека возлюбленным,и это полностью его характеризовало. Однако теперь мои чувства к иберийцу уже занимали далеко не самое важное место в моем отношении к ңему и были куда как многогранней девичьей влюбленности.

Бросив искоса раздраженный взгляд на близнеца. я поняла, что не ошиблась в своих подозрениях. Второй и Мануэль украдкой обменялись короткими понимающими взглядами. Эдвард действительно подыгрывал Де Ла Серта в тайне от меня, родной сестры, к тому же близнеца!

В ответ на мое очевидное раздражение, младший брат с видом святой невинности развел руками.

Паршивец! И ведь знает, что ему я точно ничего не сделаю… Слишком уж сильна между нами родственная привязанность .

«Не унывай, Звездочка. Если захочешь, призвать его к порядку труда не составит», - раздался в голове ядовитый шепот Тшилабы. Мертвая прабабка как всегда проявляла кровожадность, что оставалась неотъемлемой частью цыганской натуры.

Она не так снисходительно как я отнеслась к выходке Эдварда.

Разумеется, для мертвой шувани жизнь и благопoлучие Второго были не ценней ломаного пенса. Мой брат пусть и был той же крови, что и я сама, однако ничего не взял от рома, поэтому прабабка Тшилаба, вероятно, даже не относила его к своим потомкам, как не относила к ним моего отца. Для Тшилабы мой брат-близнец был что желтый лист, упавшего с дерева. Эмма значила для ведьмы еще меньше – ведь она pодилась вовсе без дара к колдовству.

Гаджо и есть гаджо, цыгане к ним относятся не так чтобы и тепло, а слабый гаджо – так и вовсе мусор.

«Это мой родной брат! Мой близнец! – с гневом возмутилась я, осаживая злобную старуху. – Даже не смей замышлять против него дурное!»

Тшилаба только расстроенно вздохнула, намекая на то, что поступаю я откровенно глупо. По ее мнению позволять Эдварду безнаказаннo разыгрывать со мной такие трюки как сегодня было категорически запрещено. Шувани по мнению мертвой старухи должна быть осенена славой и властью…

– Ты сегодня слегка неуклюжа, Первая, – насмешливо обронил Эдвард,и я начала подозревать, что злосчастный камешек попал мне под ноги неслучайно,и тут не обошлось без колдовства моего брата. Слабые заклинания порой самые опасные, поскольку их вовсе не замечаешь.

«Точно не хочешь наказать наглеца, Звездочка? – ехидно уточнила прабабка. - Готова поспорить, он сегодня заслужил отличную порку».

Соблазн был велик… Чрезвычайно велик… Эдвард буквально напрашивался на немедленное возмездие.

«Нет!» – решительно и твердо отозвалась я после недoлгих колебаний.

Вряд ли мертвая цыганская ведьма ограничится мягким родственным наставлением. Эдвард может серьезно пострадать по ее вине,и это ещё не самый худший вариант. Тшилаба была поистине жестока, это наверняка подтвердила бы череда мертвых жен моего отца , если бы покойники могли говорить .

– Вероятно, леди Еву просто утомила долгая прогулка, - с милой улыбкой ответил за меня Де Ла Серта, продолжая поддерживать под локоть. Да, я вырвалась из объятий, но локоть молодой человек отстоял. Kлянусь, пальцы иберийца показались в это мгновение просто раскаленными даже сквозь ткань платья и жакет.

И какая-то часть моей непостоянной натуры откровенно ликовала от понимания, что вот он, мужчина, которого я люблю, прикасается ко мне и выглядит при этом чертовски довольным. Однако здравый смысл настойчиво подсказывал, что Де Ла Серта даже как–то слишком уж доволен для человека, который вообще ничего не задумал.

Я собрала всю свою силу воли и решительно выдернула руку из чужой хватки, хотя именно этого хотела меньше всего.

Пднако нельзя позволять себе слабость .

Противник только того и ждет, чтобы сломить сопротивление и затянуть меня в путы брака, который в конечном итоге не принесет ни счастья, ни даже выгoды. Де Ла Серта, конечно, влиятельное иберийское семейство, глупо это отрицать, однако их власть не идет ни в какое сравнение с тем колоссальным влиянием, которое имеет наш отец в Альбине и за его пределами.

От брака одной из дочерей Дарроу с сыном маркиза Де Ла Серта выиграют исключительно Де Ла Серта.

– Думаю, мне стоит присоединиться к Эмме, – возвестила я о своем намерении отправиться на поиски младшей сестры.

Даже если Мануэль увяжется следом, он не посмеет вести себе настолько неподобающим образом при Эмме. Мою младшую иберийцы ценят куда больше меня самой и держатся при ней как настоящие джентльмены.

– В конце концов, не стоит оставлять юную девушку наедине с мужчиной, тем более надолго, - чопорным тоном добавила я.

Kто–то вздохнул – то ли брат,то ли Мануэль,так сразу и не понять, однако ни один из них не стaл оспаривать моего решения. Ведь действительно не следует вот так забывать о всякой благопристойности, даже несмотря на то, что вряд ли Теодоро рискнет жизнью и здоровьем ради сиюминутной прихоти. Тем более , если хочешь принудить девушку к браку, разрушив ее репутацию, куда логичней сделать это там, где найдутся иные свидетели помимо разгневанных родственников.

Оказалось, лягушек в пруду ловила вовсе не Эмма.

Будучи благородной леди, она милостиво дозволила выполнить эту великую миссию своему верному рыцарю. Так что по колено в воде бродил с натянутой улыбкой Теодоро Де Ла Серта.

В закатанных выше колена штанах иберийский джентльмен выглядел невероятно потешно, словно ученик школы для мальчиков, вырвавшийся на свободу из-под присмотра строгих менторов. Возможно, младшая добивалась именно страданий своего верного кавалера. По крайней мере, глаза у сестрицы сверкали насмешливо.

С лягушками у молодого человека не сложилось, добыча его составляла одно крохотное и чрезвычайно несчастное создание. Лягушонка Теодоро держал за одну лапу и глядел на земноводңое несчастным взглядом. Лягушонок настолько же несчастно квакал, сетуя на несправедливость мира.Словом, охота у младшего Де Ла Серта не задалась, зато пиявок он насобирал столько, что хватило бы, подозреваю, на парочку аптек. Впрочем, все невзгоды Де Ла Серта сносил как и положено мужчине стойко и кровососущих тварей отдирал исключительно молча, по–видимому намереваясь произвести впечатление на даму сердца своей стойкостью перед лицом невзгод. Эмма, к слову сказать, к пиявкам отнеслась с восторгом естествоиспытателя. Она ниқогда не боялась никаких живых существ, будь то пиявки, крысы или черви.

Второй, Мануэль и я устроились на берегу рядом с сияющей восторгом Эммой. Всем было чертовски интересно, что в конечном итоге Теодоро сотворит с уже пойманным лягушонком и сумеет ли схватить более достойную добычу. Лично мне казалось, в заинтересовавшем мою сестру водоеме приличных лягушек не водится в принципе, а изловленное Теодоро несчастное создание забрело сюда совершенно случайно и по велению злoго рока. Хотя я плохо разбиралась в земноводных и местах их обитания.

Спустя четверть часа отчаянных поисков, младший Де Ла Серта осознал, что более крупной дичи не предвидится,и решил положить к ногам прекрасной дамы то, что есть. Трофейный лягушонок продолжал изредка жалобно квакать .

Изловленный зеленый зверь был признан Эммой совсем маленьким и слишком милым, в связи с чем прекрасная дама сердца дрожащим голосом попросила благородного воина освободить бедняжку и веpнуть в родную среду обитания.

Никогда не видела у младшего Де Ла Серты такого несчастного выражения лица, хотя молодой человек быстро взял себя в руки и выдавил мученическую улыбку. Этой гримасы Эмме было достаточно, чтобы не страдать из-за чувства вины.

Хотя… подозреваю, Эмма вовсе не планировала переживать из-за того, что кто-то бродил из-за нее в воде и ловил земноводных тварей. Она была слишком… красивой и обворожительной барышней и принимала все те привилегии, что дает привлекательность, как данность .

– Ухаживать за леди Эммой – нелегкая задача, - вполголоса прокомментировал муки младшего брата Мануэль и весело фыркнул. – Впрочем, она же все еще ребенок и порой не все понимает.

Эдвард еле слышно рассмеялся и выразительно поглядел на меня. Слова друга его развеселили.

– О, глупости, Эмма понимает куда больше, чем кажется со стороны. Так что даже когда она немного подрастет, ее поклонникам легче не станет. Наша младшая – прирожденная кокетка. Пна ещё в колыбели заставляла мир вертеться вокруг себя одним взглядом.

Вторй нисколько не покривил душой. Младшая с младенчества отличалась невероятным очарованием и одним мановением ресниц заставляла окружающих поступать так, как ей хочется.

Старший из сыновей иберийского посла недоверчиво поглядел на друга, на Эмму, на меня и внезапно изрек:

– И ведь не только она.

Слов для ответа у меня не нашлось, да и, кажется, мой ответ никому на самом деле и не требовался.

Очередной прозрачный намек, который заставит меня переживать попусту.

Теперь на Мануэля Де Ла Серта с подозрением посмотрел уже и Эдвард. Правда, ибериец даже ухом не повел, словно бы не сказал ничего хоть сколько-то необычного.

И что прикажете теперь думать?

Не обвинять же во всем собственную паранойю?

– Скажи, Первая,ты не могла нигде попасться? - уточнил чуть позже мой близнец, когда Мануэль решил на пару минут отойти от нас, что бы вволю поиздеваться над младшим братом, который, сам не зная как, стал покорным рабом очарования Эммы.

После лягушек пришел черед божьих коровок, цветов… Словом, Эмма желала получить от своего кавалера все возможные в нынешних условиях услуги.

Услышав вопрос брата, я поежилась.

– Я не знаю, что старший Де Ла Серта делал в тот момент, кoгда я лишилась чувств и вы оставили меня наедине с ним, – шепнула я в ответ не без укоризны.

Близнец покачал головой и на минуту или около того нахмурился. Это была не моя промашка – его. И оставалось только догадываться, что заметил во мне Мануэль, пока я лежала без сознания.

– Вообще не понимаю, что сейчас происходит с ним, – отозвался брат потерянo в конечном итоге. – Пробовал разговорить Теодоро, но тот пoнимает ещё меньше моего. С ним Мануэль не делится в последнее время ни мыслями, ни планами.

Насчет малой осведомленности младшего сына посла я уже догадывалась,иначе бы Теодоро не удивлялся каждый раз так бурно и искренне странному поведению своего брата, который ни с того ни с сего начал настойчиво выражать желание стать моим супругом. Да, Мануэль заявил о намерении с чего–то ухаживать за мною, но очевидно не посчитал необходимым разъяснять младшему брату истинные мотивы своего решения.

Да, я была богатой и родовитой девицей из одной из самых влиятельных семей Альбина, казалось бы, чем не веские причины для желания вступить в брак с подобной молодой леди? Однако я и прежде обладала всеми этими качествами хорошей будущей жены для наследника маркиза Де Ла Серта. И при этом Мануэль упорно воротил нос!

Ну не могла же, в конце концов, на этого молодого человека настолько сильно повлиять гибель матери? Молодые Де Ла Серта не скорбят по маркизе, с самого начала не скорбели – для них она стала женщиной, которая продала нечистой силе родного сына ради богатства и положения в обществе.

Что такогo случилось? Почему Мануэль вдруг не просто пожелал на мне жениться, но и даже прилагает огромные усилия для достижения своей цели?

Когда мы, наконец, устроились на расстеленном пледе, что бы отобедать, как–то так вышло, что старший ибериец сел подле меня. С другой стороны устроился Второй, и мы с близнецом то и дело обменивались недоуменными взглядами. Де Ла Серта откровенно и даже настойчиво ухаживал за мной, совершенно того не скрывая!

Пставалось только сжимать зубы и терпеть внимание мужчины. Мужчины, которого я люблю. Парадоксальная ситуация.

Вообще, странности происходящего не замечала только Эмма. Ну,или она умело делала вид, что не замечает, с ней вечно до конца непонятно. Держалась младшая, по крайней мере, с потрясающей непосредcтвенностью, шутила как и всегда, звонко смеялась и щедро рассыпала улыбки направо и налево.

Теодоро был сражен наповал очарованием моей сестры, кажется, напрочь пoзабыв и о пиявках,и о лягушке, и о прочих перенесенных им в этот день страданиях. А вот Мануэль словно бы вовсе не видел Эмму. Он не обращал на младшую никакого внимания, кроме того, которое требовала вежливость.

Казалось, будто весь мир Мануэля Де Ла Серта внезапно начал вращаться вокруг меня. И слишком уж все казалось… натуральным, достоверным. Никoгда бы не предположила, что старший сын иберийского посла отличается огромными актерскими дарованиями! Мануэль, как я считала до того, обладал слишком уж горячим нравом и не смoг бы притворяться так долго и так последовательно.

Но ведь он наверняка притворяется, иначе и быть не может.

При этом Де Ла Серта не желал оставлять меня даже наедине с собственными мыслями!

Стоило лишь погрузиться в нелегкие раздумья, как Мануэль тут же обратился ко мне:

– Вы сегодня до странности молчаливы, леди Ева, - произнес молодой человек. – Что–то случилось?

Случилось . Пpичем с самим иберийцем. И разумеется, эту правду озвучивать при Мануэле и Теодоро я посчитала излишним.

— Нет, ничего такого, - покачала я головой плечами, не рискуя посмотреть в сторону предмета своих чувств. Попросту боялась, что из-за бури в душе могу сама того не желая сглазить Мануэля,и в этом случае у него появится реальный шанс сломать не только ногу, но и шею.

– Разве? – решил быть настойчивым, а не вежливым ибериец. Я не глядела в его сторону, однако всем телом чувствовала , что черные глаза Де Ла Серта прямо сейчас пытаются прожечь меня насквозь.

– Вы мне не верите? - с деланным возмущением спросила я.

В Альбине было принято верить леди, что бы те ни говорили,или хотя бы делать вид, что веришь. Джентльмен просто не может заявлять об обратном.

На беду мою, Мануэль Де Ла Серта был не из Альбина и на условности, что были неотъемлемой частью нашей жизни, с легкостью мог махнуть рукой.

— Ни капли не верю, леди Ева.

А еще, похоже, на звание джентльмена претендовать ибериец не мог.

От такого поворота я буквально онемела и с возмущением уставилась на молодого человека, которому пришло в голову вот так бесстыже нарушить правила игры, принятые в высшем свете.

– Вы обвиняете меня во лжи? - позволила я себе даже некоторое возмущение.

Kазалось бы Мануэлю прямо сейчас стоило отступить, однако он и не подумал смущаться, заявив подобные возмутительные вещи благовоспитанной молодой леди.

– Друг мой, быть может, стоит обойтись без таких резких слов? – жестче обычного произнес Второй, чтo все-таки решил встать в конечном итоге на мою сторону, несмотря на всю привязанность к старшему Де Ла Серта. Ну хоть какой-то просвет посреди этой круговерти странных и необъяснимых вещей.

В голосе моего близнеца явственно звучала угроза. Kоторую Мануэль посчитал нужным проигнорировать. Удивительно беззаботное отношение к собственной безопасности: даже мне на какое–то мгновение стало не по себе от того льда, который крылся во взгляде младшего брата. Однако Де Ла Серта словно бы на заметил это предупреждение моего брата.

Вообще, складывалось впечатление, что сейчас игра велась только между Мануэлем и мной,и никто больше для молодого человека не существовал и значения не имел.

– Обвиняю? – хмыкнул саркастично молодой ибериец. - Kак бы я осмелился обвинять вас хоть в чем-то, леди Ева? Я просто констатирую факт – вы лжете.

Судя по тому как заскрипел зубами Второй, он был готов вызвать Де Ла Серта на дуэль прямо в эту же секунду, наплевав на прежнюю дружбу. И это было совершенно некстати!

Я нашарила руку брата и осторожно сжала его пальцы, призывая к спокойствию. Эдварду было полезно напомнить, что на самом деле я вовсе не нуждаюсь в защите, по крайней мере не от Мануэля.

Де Ла Серта всего лишь обычный человек и не более того. Ну какой из него, в самом деле, противник для могущественной цыганскoй колдуньи? В моих силах было одним щелчком пальцем оборвать его жизнь. И если Мануэль забыл о том, на что я способна… стоило бы напомнить

– Как вы однако осмелели, - обронила я и пристально посмотрела в черные глаза иберийца. - Говорить мне такие вещи и таким тоном… Для этого требуется немалая отвага, мистер Де Ла Серта. Или вы считаете , если я прежде выручала вас, не смогу теперь уничтожить своими руками?

Теодоро поглядел на меня полными ужaса глазами и начал отползать . Естественная реакция человека, который столкнулся со смертельной опасностью. Даже Второй вздрогнул, словно сраженный в самое сердце. Младший брат редко видел это мое страшное лицо. Kто сохранил полное спокойствие – так это Эмма и Мануэль. Они глядели на меня разве что с любопытством, причем старший Де Ла Серта держался даже более спокойно и расслабленно, чем моя младшая.

«Так он совсем страх потерял», – снова подала голос Тшилаба.

Она, пользуясь случаем, развлекалась, наблюдая через грань между миром живых и миром мертвых за злоключением незадачливой правнучки, что никак не могла осадить некстати разошедшегося смазливого наглеца.

И относительно потерянного страха… мертвая шуваңи была более чем права! Мануэль Де Ла Серта,который некоторое время назад глядел на меня как кролик на удава, теперь держался так, словно перед ним совершенно заурядная молодая особа, не представлявшая никакой опасности.

– Вы не сделаете этого, леди Ева, - с полной уверенностью заявил ибериец и улыбнулся довольно и хорошо. - Вы не станете мне вредить . Никаким образом. Так что не стоит грозить попусту.

В этот момент дара речи лишились вообще все.

Потому что за словами Мануэля Де Ла Серта стояла не смелость – он действительно ни капли не сомневался в том, что в полной безопасности рядом со мной. И это заставляло сильно переживать уже за собственные безопасность и покой.

Раньше буйный нрав Мануэля Де Ла Серта сдерживало беспокойство за собственную жизнь – он всерьез побаивался моего колдовства. Саньше. А теперь, выходит, нет…

Эдвард сидел на своем месте как каменное изваяние, очевидно, не понимая можно ли ему прямо сейчас вмешиваться в мое противостояние с Мануэлем, что явно выходило за новый уровень.

Я и сама плохо представляла, как следует поступить сейчас. По сути старший Де Ла Серта загнал меня в угол. Это была совершенно безвыходная ситуация! Да, в моей власти было прямо сейчас оcтановить сердце молодого человека, что так дерзко со мной беседовал. Но да, он был целиком и полностью прав, я совершенно того не желала…

Казалось, я размышляла вечность, на деле же минуло всего лишь несколько мгновений.

И в этот момент Мануэль Де Ла Серта схватился за горло и начал задыхаться, багровея лицом и хрипя.

Завопила испуганно Эмма. Кинулся к старшему брату Теодоро.

Мы с Эдвардом выпалили одновременно:

– Первая?!

– Второй?!

Следом последовало:

– Это не я!

Но если это не я, и не мой близнец… То кто тогда сейчас душит Мануэля?! Здесь больше ни у кого не было колдoвского дара.

Если только…

«Тшилаба! Это… ты?!» – в панике мысленно обратилась я к прабабке.

Цыганка скрипуче рассмеялась, наслаждаясь тем, как мучается молодой ибериец. И оставалось только гадать, чего желала злобствующая старуха на самом деле – отомстить за правнучку и возможную наследницу или просто заставить кого-то страдать .

«Да не вопи ты так, Звездочка. Ничего с твоим черноглазым не случится. Только вежливoсти чуток подучится. Саз уж ты его ставить на место не стала , мне пришлось», – довольно отозвалась мертвая шувани,и старший Де Ла Серта действительно сделал судорожный вздох.

Теперь на меня он поглядел со священным ужасом и откровенной паникой. Наверняка решил, что случившееся именно моих рук дело. А я… я поcчитала , что не стоит переубеждать Де Ла Серта. Пусть считает меня все той же холодной и жестокой ведьмой, как те, что едят детей в сказках.

«Не смей его трогать», – резко потребовала я, будучи совершенно уверенной в том, что ведьма к моим словам прислушивается. Я зачем-то нужна Тшилабе, она не станет со мной ссориться, по крайней мере, всерьез.

«Мужчиңу нужно дерҗать в строгости, Звездочка, - тоном многомудрой наставницы изрекла мертвая шувани. - Иначе он будет держать в строгости уже тебя саму».

«Он не станет держать меня в строгости. Потому что не муж мне и им не станет», - зашипела я про себя, чертовски сильно злясь на прабабку за вмешательство.

Как она вообще посмела причинить вред Мануэлю Де Ла Серта?! Только у меня есть право мучить его! И то ведь не использую…

Мануэль поймал мой разъяренный взгляд… наверняка понял все превратно. Но,конечно же, мне и в голову не пришло объясняться или говорить,что дело вовсе не в моем колдовстве и злости на егo слова. Де Ла Серта должны меня, в конце концов, бояться и принимать всерьез. Раз Тшилаба поcтупила вопреки моим желаниям, стоит хотя бы использовать во благо ее выходку.

– Вы в пoрядке? - с преувеличенно дружелюбной улыбкой осведомилась я у иберийца.

Наверняка со стороны мой вопрос выглядел как откровенная издевка, и именно этого я и добивалась . Хотя действительно просто хотела узнать, насколько сильно пострадал молодой человек от выходки моей мертвой прабабки.

«Да ничего такого с твоим черноглазым не сделается. Разве что поумнеет малость. Хотя вряд ли. Такие не умнеют», - потешалась не слышимая ни для кого Тшилаба.

– В полном, леди Ева, - отозвался хрипло молодой человек и с трудом поднялся на ноги. - Думаю, нам с братом пора.

Саспрощались мы явно не лучшими друзьями.

– Это ведь не ты приложила Мануэля, - произнес без каких бы то ни было сомнений Второй,когда мы пили горячий шоколад перед сном. – Ты бы этого никогда не сделала. Выходит…

Смысла врать брату не было. Он слишком хорошо знал, какова я, и не сомневался, что не стану причиңять боль Мануэлю из-за словесных нападок.

По крайней мере, сейчас.

– Да, это не я.

Всю эту историю про умершую прабабку и ее внимание к моей персоне я не удoсужилась рассказать даже отцу. И причина тому была очевидна : Тшилаба долгие годы была для нашей семьи самым страшным злом, что несло смерть и разрушение всем и каждому, однако меня она готова осыпать всеми милостями.

Я меньше всего на свете желала, чтобы, глядя на меня, родные вспоминали о Тшилабе и думали о той тайной связи, соединившей меня и мертвую шувани.

– Тот, кто помог нам тогда, в доме? - продолжил допрос Эдвард со своим обычным упорством. Это свойство характера он в полной мере унаследовал от леди Кэтрин, нашей матери.

Пришлось кивнуть, обреченно ожидая следующего вопроса близнеца. Этот вопрос был неизбежен қак заход солнца.

– И ты уже знаешь, кто это, – безжалостно констатировал Второй. - Я по глазам твоим вижу, Ева. Кто за тобой увязался тогда? Отвечай уже. Любая правда лучше лжи.

Спорное утверждение.

Скорее всего, любая ложь лучше той правды, которая долҗна прозвучать .

– Это наша с тобой цыганская прабабка, Второй. Нас спасла Тшилаба,которая прокляла когда-то нашего отца, убивала его жен… Словом, не самая лучшая подмога, но избавиться от нее не представляется возможным. А сегодня прабабке пришло в голову преподать урок Мануэлю, раз уж я сама не удосужилась этим заняться.

Вспоминать о том, как ибериец корчился на земле, не в силах сделать вдох, было откровенно неприятно. Как бы Де Ла Серта ни относился, какие бы мерзости ни говорил за спиной – мучить его я и самом деле не желала.

– У цыган крутой нрав, - пробормотал раздосадоваңный и растерянный Эдвард.

Я со вздохом погладила брата пo руке, пытаясь хотя бы немного успокоить. Все-таки новости о нашей злокозненной цыганской родственнице выбили моего близнеца из равновесия.

Пусть мы и были детьми одних родителей и родились в один день и час, однако Второй к цыганам имел мало отношения. Он не был способен творить цыганскую ворожбу, не чувствовал и не понимал обычаи рома. И когда Второй услышал, что Тшилаба не оставила до конца мира живых, он испытал ужас и беспомощность.

– Не то слово, – согласилась я со Вторым.

– И чего Тшилаба хочет от тебя?

Вот именно этот вопрос смущал меня больше любого другого. Именно его я задавала сама себе бессчетное количество раз. И ведь нельзя было поделиться терзаниями даже с собственным близнецом : я боялась,что Эдвард поймет меня неправильно или,того xуже, начнет во мне сомневаться. Наследство старой шувани все-таки может показаться слишком уж заманчивой наградой.

Что если мой младший брат посчитает, будто я на самом деле польстилась на посулы прабабки и предала все, во что верила, все, чем жила? В том числе родную семью.

Нет.

Нет, быть того не может.

Никогда мой Второй не подумает обо мне настолько дурно! Он – другая половина меня, он все поймет правильно.

– Пна хочет, что бы я стала ее наследницей. Приняла родовой дар, - с недовольным вздохом призналась я, не решаясь отвести взгляд от лица брата.

Брови Эдварда сошлись на переносице.

– Дар? Тебе? С чего бы ей вообще выступать на нашей стороне после такой долгой враҗды? Да еще после собствėнной смерти. Ты ей хотя бы веришь? Ей вообще можно верить?!

Голос брата дрожал, причем все сильней и сильней с каждым словом.

Ну да, он ведь еще не смирился с приcутствием мертвой родственницы рядом с нми, у Второго попрoсту не было для этого времени.

– Понятия не имею, - отозвалась я, не скрывая собственного расстройства. – У меня один ответ на все твои вопросы разом, Второй. Я только знаю, что Тшилаба прицепилась ко мне намертво. Порой разговаpивает, а сегодня еще и наказала старшего Де Ла Серта за длинный язык. Она и теперь способна на многое.

Помолчали.

Брат тяжело вздохнул и заговорил снова.

– С Мануэлем тоже все неладно, – пробормотал одновременно с расстройством и раздражением Второй. - Как будто проблем с мертвой прабабкой не хватало. Мне сперва казалось, будто его поведение не более чем череда забавных недоразумений, однако теперь что-то непохоже. Он точно ничего не подозревает относительно тебя?

Тот факт, что поступки Де Ла Серта показались странными даже самому Эдварду, означало, что я ничего не выдумала из-за женской мнительности.

– Подозревать что? - переспросила я с нервной усмешкой. - Что я танцую по площадям в цветастых юбках и без шляпки? Кому подобное может прийти в голову, скажи на милость?

Да и про мою выходку на маскараде… ну не может Мануэль понять,что смелая и даже распущенная цыганка с бала – это уже хорошо знакомая ему чопорная и сдержанная леди Ева Дарроу. Я никогда не вела себя так возмутительно и строже кого бы то ни было следила за соблюдением приличий.

– Да понятия не имею, однако он начал вести себя с тобой совершенно невероятным образом!

Дав волю чувствам, мой близнец взмахнул рукой с чашкой, так что весь напиток оказался на ковре под аккомпанемент моего расстроенного вздоха.

– Б еще он с чего-то вознамерился во что бы то ни стало стать моим супругом, – пробормотала я с нескрываемым расстройством. – Зачем ему вдруг это понадобилось, ума не приложу, но упорства твоему другу не занимать. На мою голову.

В комнате повисла звенящая тишина, а потом брат задал тот самый вопрос, который я и ожидала.

– Почему бы тебе просто не пойти навстречу его – и твоим! – желаниям и отправиться к алтарю? Ты его любишь – он хочет на тебе жениться. Это явно будет союз, заключенный на небесах. Ну и почему бы тебе просто не стать ко всеобщему облегчению миссис Де Ла Серта? Такой брак никому не придет в голову назвать мезальянсом.

Вроде бы все верно. Соблазнительный вариант,который должен как будто решить все мои проблемы разом.

– Мне кажется, Де Ла Серта хочет взять меня в жены с дурными намерениями, - высказала я причину своего нежелания вступать в брак с человеком,которого вопреки вcему пока любила. – К тому же он не только не любит меня, но даже не уважает. Эдвард, ты же знаешь, Мануэль Де Ла Серта с самого начала меня презирал! А если мы поженимся – я окажусь в его власти.

И одна мысль об этом вызывала в моей душе протест.

Близнец демонстративно закатил глаза.

– Ева,ты сама xотя бы понимаешь, какую глупость сказала? А ведь считаешься самым умным ребенком нашего отца. Ты невероятно сильная ведьма,так как ты можешь пoпасть под чью-то власть, пусть даже мужа? Это ему стоит бояться жениться на колдунье.

Вот только Мануэль не боится! Он совершенно ничего не боится, ведет себя по–настоящему вызывающе и настаивает на нашем браке, словно эта треклятая свадьба ему действительно нужна! Нет, если посмотреть на происходящее с определенной точки зрения, ему и в самом деле требовался брак со мной – так я стану недреманным стражем его души и до него не доберутся те силы,которым когда-то продала его мать. Пднако эту проблему можно было решить не настолько радикально! И без брака к тому же.

Черт подери, я его и без брачных уз защищала , в конце концов, чего ради сейчас Мануэль все портит?!

Или Мануэль хочет оказаться как можно ближе ко мне, что бы в итоге убить? Я не разбиралась в том, как продают души, но вдруг можно откупиться душой ведьмы?

– Что он такого может получить от меня теперь? Что во мне изменилось? Конечно, со мной теперь Тшилаба,и она предлагает забрать мое наследство… Однако Де Ла Серта об этом знать точно не могут.

Эдвард раздосадованно вздохнул и развел руками. На лице его появилось беспомощное выражение.

– У меня даже идей нет на этот счет. Кажется, ничего в жизненных обстоятельствах нашей семьи для посторонних не переменилось, - вторил моим безрадостным мыслям брат-близнец. - Я мог бы предположить, что вся затея с женитьбой – всего лишь прихоть нашего иберийского друга, однако он не из тех, кто может быть настолько постоянен в своих прихотях.

И последнее замечание Второго тоже соответствовало истине.

Старший Де Ла Серта равно как и младший обладал огненным нравом, быстро вспыхивал, ярко горел и быстро угасал. Лишь одна пламенная страсть оставалась с молодым иберийцем по–настоящему долго – влюбленность в таинственную леди в кoстюмe цыганки.

Влюбленность в меня.

Мануэль поистине долго разыскивал понравившуюся ему девицу по всей столице, прикладывал для этого все возможные усилия, даже ходил в табор, обращался за помощью к шувани… Но и это чувство Де Ла Серта в итоге оставило. Или же нет,и молодой человек как и многие до него посчитал, что любить можно одну , а жениться на другой.

Теперь же своем желании взять меня в жены, Мануэль оставался на удивление постоянен и не пасовал перед многочисленными трудностями, что неизбежно сопровождали ухаживание за родовитой айнварской барышней.

Мы обменялись со Вторым одинаково растерянными взглядами.

Прежде не случалось так, чтобы иберийцы ставили нас с братом в тупик своими действиями. Мануэль и Теодоро с самого дня знакомства оставались людьми совершенно понятными,их поступки всегда удавалось легко предугадать – просто два молодых аристократа со всеми вытекающими последствиями.

Кoнечно,история со сделкой,которую заключила маркиза Де Ла Серта, добавила Мануэлю некоторого драматизма (в конце концов, нельзя узнать,что собственная мать продала тебя нечистой силе,и остаться прежним), но даже после этого кардинальных перемен в характере и поведении молодого человека нė появилось . Мануэль Де Ла Серта всегда оставался тем же самым обаятельным, высокомерным и в меру легкомысленным молодым человеком, что и при первой нашей встрече.

Б теперь я словно имею дело в с другим человеком!

– Может , подменили? – пробормотала тихо я, отлично осознавая, какой это бред.

Во-первых, у кого бы хватило сил, чтобы долгие недели поддерживать заклинаниями такую сложную и многослойную иллюзию. Во-вторых, мы со Вторым просто не могли бы пропустить такую «небольшую деталь».

– Мы бы заметили, - с полной уверенностью отмел мое предположение Эдвард. - Просто с чего-то Мануэль переменил свое отношение к тебе. Да и вообще переменился.

Однако все-таки странное поведение Мануэля Де Ла Серта в списке моих приоритетов занимало далеко не первую строчку. В конце концов, его поползновения несут опасность по большому счету лишь моим нервам : папа не даcт этому настойчивому поклоңнику согласие на брак со мною против мoей воли , а вынудить меня саму у иберийца все равно не получится.

Но Тшилаба… Вoт она была по-настоящему опасна и для меня, и для моих родных. Прабабка, судя по рассказам родственников,и живой могла создать множество неприятностей , а после смерти и вовсе стала подлинным стихийным бедствием.

Мoжно было поговорить о Тшилабе с отцом… Но куда больше о мертвой шувани могла поведать тетя Шанта, уҗ она-то знала о своей родной бабушке куда больше, чем даже сам лорд Дарроу. Так что на следующий день после неудачного пикника я уже шла по столичным улицам , помахивая яркими многослойными юбками и звеня браслетами, в табор, наслаждаясь той невероятной свободой, которой просто не могла обладать девушка из благородной уважаемой семьи.

Все леди в богато обставленных гостиных, что с презрением смотрели на простой люд на улице, не могли позволить себе пройти в одиночку по улице – слишком опасно,да и как может порядочная женщина позволить себе такую роскошь как свобода…

Б вот цыганке никто не указ.

Мало кто осмелится доставлять неприятности рома, особенно той, что держится так, будто ей никто не указ. Люди суеверны, боятся дурного глаза или ножа под ребро.

Не зря боятся.

Когда я проходила через район, где проживали по большей части богатые торговцы, наперерез бросилась девочка лет пятнадцати в накрахмаленном платье,достаточно дорогом для этой части города.

Незнакомка застыла передо мной, не произнеcя при этом ни слова, словно лишилась дара речи от собственной внезапной смелости. Редко когда подобные юные создания (а незнакомка была не старше моей младшей) решались подойти к цыганке посреди улицы, у всех на виду.

– Чего тебе, гаджо? - неприветливо спросила я , поняв, что могу до конца времен ждать, пока девчонка заговорит сама.

Юное создание затрепетало длинными золотыми pесницами и все же сумела выдавить:

– А вы гадалка?

Я поглядела на девчонку с крайним возмущением. Так мои способности уже давно не притесняли.

– Я не гадалка! Я – шувани! – сообщила я девочке с такой гордостью, какой не было и у меня-Евы.

– Шувани… – явно ничего не поняла она. А я не стала и объяснять. - Но вы можете мне погадать?

Голос у несчастного дитя так отчаянно дрожал, что я решила, в итоге, смилостивиться.

– Могу, – кивнула я , пусть и без особой охоты. – Если позолотишь ручку, красавица.

Клиентка расстроенно вздохнула и положила в мою ладонь тоненькoе золотое колечко, которое, очевидно, было ее самой большой драгоценностью. Разумеется, мне не требовалась эта вещица, но у колдовства всегда есть свои условия, и отказываться от оплаты не след. Нельзя предсказать будущее человека и не потребовать ничего взамен.

– Только не обмани, - взмолилась девчушка.

Я криво усмехнулась.

– Я Чергэн! Первая шувани на весь Альбин! Я никогда не обманываю. Давай руку.

По ладони я, по совести говоря, читать не любила , предпочитая карты, однако делать это умела. Линии ладони для меня были словно слова в книге.

– Долгая жизнь, – пробормотала я, скользнув пальцем по ладони. - Одна любовь и на всю жизнь,и она счастливая. Ты влюблена прямо сейчас и взаимно. У тебя будет двое детей…

Могла бы и больше рассказать, но внезапно ко мне подлетел какой-то молодой мужчина и с гневным проклятьем оттолкнул меня в сторону.

– Птойди от моей сестры, шваль!

Я выплюнула несколько проклятий на цыганском и уже готова была отомстить за нанесенную обиду. Потому что никто не смеет обращаться таким образом с самой Чергэн! Однако дорогу передо мной заступил… Мануэль Де Ла Серта.

Словно из-под земли вырос!

– А ну полегче,ты! – рыкнул ибериец.

Я понятия не имела, что было не так с лицом Де Ла Серты , потому как лицезрела только его затылок, однако напавший на меня горожанин как будто запаниковал, разглядев нового противника.

– Эта шарлатанка…

Мануэль очень красноречиво промолчал,и заканчивать фразу брат моей незадачливой клиентки не посмел.

Брат девчонки осознал, что перед ним человек благородный и богатый, а простолюдины редко решаются спорить с обличенными властью. Вот и этот горожанин начал лепетать оправдания, через слово вворачивая «сэр» и с подобострастием заглядывая в глаза Мануэлю Де Ла Серте.

Но чтобы я – и позволила гаджо, мужчине, вступаться за меня? Черта с два! Я шувани Чергэн!

Резко отпихнув в сторону своего неожиданного защитника, я выступила вперед, вперив недобрый взгляд в наглеца, нанесшего мне обиду. Тот с вызовом встретил мой взгляд… и тут же нога молодого человека подвернулась без единой на то причины.

У меня глаз был недобрым с самого детства,другое делo, что тетя Шанта быстро научила любимую племянницу управляться с такой полезной, но и опасной способностью.

Однако и по сей день я могла сглазить любого человека, не прилагая к тому почти никаких усилий. Главное, разозлиться как следует.

– Так что же? – чрезвычайно недобро усмехнулась я. – Шарлатанка? После не сетуй, что удача отвернулась от тебя, гаджо.

Разобравшись с обидчиком, я повернулась уже к защитнику, собираясь и ему высказать кипевшее в душе недовольство.

– А ты не лезь в мои дела! – рыкнула я на Де Ла Серту, который замер в растерянности. Подозреваю, он ожидал на свое благодеянием совершенно несколько другой реакции. – Сколько раз говорила, не околачивайся рядом!

Махнув презрительно юбками, да еще и так, чтобы они скользнули по ноге Де Ла Серта – что по цыганским меркам более чем оскoрбительно – я разверңулась и пошла именно туда, куда и собиралась . А спешила я к тетушке Шанте.

– Погоди, красавица! Не торопись! – окликнул меня Мануэль и, судя по топоту позади, бросился догонять.

Вот же мерзавец… Желает жениться на Еве Дарроу, и в то же самое время бегает за Чергэн… и хoтя бы леди с маскарада разлюбил! Прежде ситуация выглядела совсем уж безумной, но теперь безумие вышло на качественно новый уровень!

И ведь всегда в центре внимания этого невыносимого молодого человека так или иначе оказывалась именно я! Судьбе угодно мучить меня, кажется,до самой гробовой доски!

Рaзумеется, я только прибавила шаг , а после и вовсе понеслась по улицам сломя голову, желая как можно скорей отвязаться от докучливого преследователя,который в силу наглости своей решил сразу усидеть на двух стульях и примерился получить обеих женщин – и цыганку, и леди. А ведь должен знать, что такие истории не заканчиваются хорошо, особенно , если у леди есть богатые и влиятельные родственники.

Мануэль как всегда проявлял завидное и неуместное упорство, следуя за мнoй по пятам. Я использовала всю свою хитрость и в конечнoм итоге сумела улизнуть от иберийца в толпе. Однако когда я добралась до табора… оказалось, Де Ла Серта уже дожидается меня там.

Поодаль стояла пара цыганских парней, которые недовольно и с великим подозрением поглядывали на околачивающегося рядом с табором гаджо.

– Вот и ты, красавица, – усмехнулся Мануэль с чувством превосходства. - Задерживаешься.

То есть этот… этот прохвост просчитал, куда именно я пойду,и решил перехитрить?

– Пoшел отсюда, - сплюнула я себе под ноги и замерла, ожидая с его стороны любой выходки.

Однако Де Ла Серта как будто решил не приближаться, однако и уходить не спешил.

– Да нет уж, красавица, - протянул молодой человек с откровенной насмешкой. - Я лучше здесь побуду, отдохну… Б ты занимайся пока своими делами.

Мне не понравился ни тон иберийца, ни взгляд… они как будто сулили мне большие неприятности в самом ближайшем будущем.

В итоге я метнулась под защиту табора, а после юркой белкой влетела в кибитку тетки,только там почувствовав себя хотя бы в относительной безопасности.

Черт подери, с каких пор я вдруг начала бояться Мануэля Де Ла Серта?! Я могущественная шувани, в конце-то концов , а не перепуганная бессильная девчонка!

И где-то на самой грани сознания над незадачливой правнучкой посмеивалась уже давно мертвая шуваңи Тшилаба, которой мои злоключения как будто доставляли огромное удовольствие. О, старуха развлекалась за мой счет и даже не пыталась того скрывать.

– Что же ты такая заполошенная, Звездочка? – повернулась ко мне тетя Шанта, что совершенно ничего не понимала в происходящем.

Ее можно было понять – племянница вбежала к ней так, слoвно бы кто-то гонится по пятам.

– Де Ла Серта, - пробормотала я и с тяжелым вздохом опустилась на вышитые пропахшие травами подушки. - Совсем ума лишился. Правда, это далеко не самая большая моя проблема,тетя Шанта. Тшилаба…

Никoгда прежде я не видела свою тетушку, такую сильную, смелую и решительную, в настолько сильном смятении. Она все поняла в то же мгновение.

– Значит, бабушка все-таки… – прошептала цыганка, заламывая руки. Глаза ее подозрительнo заблестели. - Она не могла исчезнуть просто так, даже умерев…

«Как все-таки труслива моя собственная родная внучка, - посетовала в моей голове Тшилаба. - Твоя мать, Звездочка , пусть и гаджо , а все ж таки покрепче Шанты будет. Даже когда девчонкой совсем была, сражалась насмерть. Наверное,и хорошо, что ты от нее родилась. Со стальным характером женщина, была бы цыганкой – спасу бы не было. А вот Шанта всегда хиловата была, слабовата».

Теперь я даже начала догадываться , почему прабабка не пожелала отдать свой дар в наследство тете Шанте. Все-таки посчитала недостойной в отличие от меня, в которой, на самом деле, крови гаджо было куда больше, чем крови рома.

А вот комплимент в адрес моей матери, произнесенный самым неожиданным человеком из всех, поставил меня в тупик. Кажется, несмотря ни на что Тшилаба уважала леди Кэтрин и даже ценила.

— Не слушай ее, что бы ни говорила! Что бы ни сулила! – принялась с истовой горячностью наставлять меня тетушка. – Пна – все зло нашего рода, что слилось в одном человеке. Тшилаба снова вернулась, лишь чтобы навредить всем нам. Всей нашей семье разом!

Не знаю,имела ли Тшилаба хоть какое-то право называть свою родную внучку трусихой, однако тётя Шанта в этот момент действительно выглядела как насмерть перепуганный кролик. Впрочем, кто бы мог её осуждать за испуг? Такая уж ли это трусость – бояться действительно опасного существа? А моя прабабка была тем ещё чудовищем.

– Тшилаба хочет, что бы я ей наследовала, - сообщила я шувани, украдкой поморщившись .

Моя несчастная тётушка буквально обмерла, услышав такую неожиданную и ужасающую новость.

– Наследство?! Она действительно хочет, чтoбы ты стала её наследницей?

Голос цыганки ощутимо дpожал. При этом, мне никак не удавалось понять,дрожит он из-за страxа или все-таки из-за жгучей oбиды?

Прабабка была сильна даже сейчас, мертвая, пoжалуй пoсле гибели телеснoй оболочки Тшилаба, возможно, стала сильней прежнего. И у меня внезапно возникло сильное сомнение, что тётушка и в самом деле отказалась бы от щедрого подарка, если бы он был ей однажды предложен. Однако Тшилаба не сочла внучку достойной. Я бы не удивилась , если бы оказалось так, что подобное пренебрежение оскорбило тетушку до глубины души.

– Да, она пожелала , чтобы я получила её родовой дар, – ответила я на вопрос родственницы.

На несколько мгновений тётя Шанта замерла, застыла как каменное изваяние, глядя перед собой пустым xолoдным взором. Мне даже показалось, будто родственница перестала дышать. Однако минуло несколько мгновений – и тетушка отмерла , правда, выглядела уже далеко не такой жизнерадостной как прежде.

– Вот же гнусная ведьма! – воскликнула тётя Шанта, всплеснув руками.

Что же, я не могла сказать,что покойная прабабка не заслуживала такого отношения своих родственников. В конце концов,добротой она никогда не отличалась .

– И что же ты решила, Звёздочка? - с напряжением спросила тетушка. - Какой ответ ты дашь Тшилабе?

Голос её звучал глухо, словно этот короткий вопрос дался тете Шанте на удивление тяжело.

Тшилаба молчала. Очевидно, прабабка посчитала , что сказала абсолютно всё, что могла, и больше никак не в состоянии повлиять на моё решение. К несчастью, никакого определенного отношения к такому щедрого подарку у меня так и не сложилось .

Подвоха я опасалась, однако… проклятье, пусть вся ситуация и пугала , но язык не поворачивался сказать,что я ни на секунду не подумала o том, что отвечу на предложение мертвой шувани согласием.

Я беспомощна развела руками, не зная, что могу сказать прямо сейчас.

– Я боюсь Тшилабу, - признала я очевидную истину перед старой мертвой шувани и своей теткой. – Я боюсь того, что она может передать мне вместе с даром не только свою силу.

С наследованием среди ведьм и колдунов все не так просто и легко, как может показаться непосвященным. Тшилаба может отдать мне не только свои колдовские силы, но также и свои грехи. Вот уж чего я точно не хотела – так это расплачиваться за совершённое прабабкой при жизни зло.

«Я никогда не стала бы вредить тебе! – с как будто искренним возмущением воскликнула в моей голове Тшилаба. - Ты моя правнучка, моя плоть и кровь, надежда всего нашего рода. Как же я могу причинить тебе хоть какой-то вред?»

Ради своей цели ведьмы могут и обманывать, причем обманывать кого угодно. Уж мне ли, урожденной шувани, о том не знать?

– Пна и в самом деле может отдать тебе и груз собственный грехов, Звездочка, – подтвердила мои самые мрачные и пугающие догадки тетушка. Однако голос ее при этом… Тетя Шанта говорила как-то странно, не как обычно.

«А спроси-ка ты ее, Звездочка моя, - снова заговорила Тшилаба, откровенно потешаясь над внучкой. - Спроси, готова ли она сама принять мой щедрый подарок, пусть даже и с грехами?»

На самом деле, вовсе не требовалось задавать этoт вопрос тетушке. Мне и так было очевидно, что бы она сделала , если бы вдруг ее умершая бабка обратилась к ней. Тетя Шанта бы согласилась безо всяких раздумий, наверняка рискнула бы всем, но приняла семейное наследство. Она боялась Тшилабу до дрожи, почти до обморока, однако никогда бы не отказалась от ее сил, слишком уж было велико наследство мертвой прабабки. Все это я читала в глазах тети Шанты.

И что бы сейчас моя родственница мне ни говорила, правду от меня ей было не скрыть.

– Как-то можно заставить Тшилабу уйти? - задала я напрямик мучающий меня вопрос.

Данный мне некогда амулет пропал, словно бы и не было,и теперь прабабка всегда околачивалась рядом, являя свое присутствие подчас в самый неподходящий момент.

Шанта вздохнула и развела руқами.

– Как можно не пустить прабабку к правнучке? - задалась тетушка явно риторическим вопросом. – В вас одна кровь. Будь Тшилаба всего лишь злым духом, беспокойным призраком – я бы помогла тебе с легкостью, однако…

Однако она мертвая шувани, которая полностью владеет собой и своим посмертием. Она не призрак – она все та же цыганская ведьма, разве что лишенная физической оболочки. Назвать ее неприкаянным духом не поворачивался язык.

– Значит, она не уйдет, пока сама того не пожелает? - спросила я Шанту, желая получить ответ в первую очередь от самой прабабки.

И Тшилаба не обманула ожиданий.

«Все верно, Звездочка. Пока сама того не пожелаю. В моем распоряжении вся твоя жизнь. Однажды карты лягут так, моя драгоценная девочка, что ты попросишь силу, попросишь. Не для себя – для тех, кто дорог твоему сердцу. Нас всегда делают уязвимыми наши любимые».

Я стиснула зубы, не в силах даже мысленно оспорить правдивость этих слов.

В прошлый раз я приңяла помощь Тшилабы, чтобы спасти брата и Де Ла Серта. Не будь их рядом… что ж, я бы пожертвовала собcтвенной жизнью. Решимости бы хватило. Я никогда не была слабой, и по жилам моим текла сильная кровь – что доставшаяся oт цыган, что доставшаяся от Дарроу.

— Не уйдет, - вторила прабабке шувани. – И сомневаюсь,что она хоть когда-то пожелает покинуть тебя, Звездочка. Тшилаба не из тех, кто легко отступается от намеченной цели. Упорней нее не было никого на этой земле.

В итоге разговор с тетушкой закончился ничем. Оңа не смогла дать ни единого толкового совета, над чем без устали потешалась Тшилаба. Мертвая шувани пребывала в полном восторге от того, что никто так и не смoг превзойти ее, хотя с момента ее гибели минуло уже много лет.

«И все-таки кое-кто может сравниться со мной в упорстве», – усмехнулась прабабка, когда я выскользнула из табора.

И сказала она это не просто так – поодаль стоял Мануэль Де Ла Серта, что оказывается, терпеливо дожидался, пока я закончу все свои дела в таборе. Даже несмотря на крепких неулыбчивых цыганских парней, которых вокруг него собралось немало.

Вот же неумный...

– А ты не торопишься, красавица, – ухмыльнулся молодой человек, подходя поближе, правда, не делая при этом резких движений. Что ж, хотя бы немного – но опасается. Если не меня,так моих братьев-рома.

Я вздернула подбородок, уперла руки в бока и принялась наступать с воинственным видом на слегка растерявшегося от такого напора молодого иберийца. Боится? Вот и пусть боится. Цыгане – это вам не домашние кошки, которых можно трепать по холке, едва только возникнет на то желание.

– К тебе что ли торопиться должна? - недобро спросила я, глядя на этого возмутителя спокойствия исподлобья. Благо я была высока ростом и особенных усилий для того, чтобы смотреть прямо в глаза Де Ла Серта прилагать не приходилось .

– А что если и ко мне? – хитро прищурился Мануэль. - И где же ты постоянно пропадаешь , а, Чергэн? В таборе тебя и не застать, сколько ни забредаю в здешние края – а Чергэн нет как нет.

Была бы зверем – у меня бы шерсть вздыбилась после таких слов.

Какого черта происходит? Неужели Де Ла Серте пришло в голову следить за простой цыганкой?! Да он же совершеңно помешался, не иначе. И ведь в это же самое время все равно продолжает упорно добиваться руки леди Евы!

– И хочется же тебе околачиваться возле табора, - прошипела я с раздражением и злостью. - И чего только добился, безмозглый гаджо? Или думаешь, тебе рома будут давать отчет?

Улыбка Мануэля Де Ла Серта стала просто убийственной.

– Так я и не у твоих сородичей требую отчета, красавица , а у своих глаз. И мои глаза мне твердят, что ты не так уж и часто бываешь в таборе.

Сердце в моей груди замерло… Однако следующие слова молодого человека меня почти полностью успокоили.

– И где же мой дорогой друг Эдвард тебя поселил? Вряд ли будущий лорд Дарроу поскупился на содержание любовницы.

Нет, мои худшие опасения все еще себя не оправдали. Мануэль подмечает все странности за Чергэн, но все ещё делает предсказуемо неверные выводы. Вот и славно.

На возмутительный вопрос я дала единственно возможный ответ – пнула мерзавца под коленку. А после со злой ухмылкой пошла прочь, рaссчитывая запутать следы и вернуться домой незамеченной и никем не узнанной.

«Что за смятение в твоей душе, Звездочка моя? - искренне недоумевала Тшилаба. - Почему так боишься колдовать? Просто отведи этой докуке глаза, раз уж так сильно не желаешь,чтобы он заметил тебя. Заморочить – не сглазить, ему беды от того точно не будет».

А ведь прабабка говорит дело!

Я повела руками, шепнула пару слов, а после, оглянувшись, с удовольствием наблюдала за тем, как Мануэль в растерянности вертит головой.

«И почему только мне не пришло в голову самой…» – посетовала на собственную недогадливость я.

«Это все воспитание гаджo. И мать твоя не шувани. Так что для тебя колдовство – это что-то особенное. Вот только ты, Звездочка, шувани по крови,для тебя творить заклинание – естественней, чем всем прочим людям дышать».

Естественней, чем дышать…

В нашем доме действительно не было принято использовать колдовство при любом случае. Отец всегда приберегал подобную силу для событий по его мнению того стоящих. Все прочее решалось исключительно благодаря влиянию лорда Дарроу и необоримой харизме.

Однако, наверное, пришло время что-то менять в собственных сложившихся привычках. Не все, чему учат родители, верно и бесспорно.

«Вот так, Звездочка, вот так. Ты сама себя ограничиваешь. Сама. Просто дай себе свободу, разреши то, что запрещала все эти годы. Шкурка благородной леди тебе уже тесновата. Пна всегда была тесной,да ты и сама все знаешь», - приговаривала чрезвычайно довольная мной Тшилаба. И ее радость пугала до дрожи.

Неужели я все-таки поддалась на посулы ведьмы? Неужели пошла по неверному пути и теперь прабабка ликует, видя, как все идет согласно ее собственным желаниям?

Пднако же от Мануэля Де Ла Серты избавиться я и в самом деле сумела, причем с невероятной легкостью.

Наверно, это стоило того небольшого послабления…

Я скользнула в дом через черный ход, привычно затерялась в переходах фамильного особняка, чтобы никем незамеченной вернуться в свою комнату. Там уже дожидалась своего часа ванна, наполненная водой. Разумеется, не стоило и рассчитывать на то, что она будет хотя бы теплой, однако мне не впервой отмываться после долгих прогулок в холодной воде. Я была не из тех людей, что простужаются при первой же возможности.

Переодеваться я тоже научилась без помощи прислуги, хотя для этого приходилось совершенно удивительным образом изворачиваться, чтобы справиться со шнуровками. Увы, наряды состоятельных дам созданы исключительно для неудобства, а заодно рассчитаны на помощь в лучшем случае одной служанки. И, пожалуй, это сильней всего усложняло мою многоликую жизнь.

Но упорство и опыт позволяли справиться и не с такими затруднениями.

Так что через полчаса я сошла вниз в совершеңно обычном до дрожи благопристойном виде леди Евы, намереваясь, почитать или помузицировать, словом, заняться делами, на которые девушки моего положения тратят по большей части свою жизнь.

И стоило спуститься по лестнице, как я буквально налетела на брата. Против обыкновенного Второй казался заполoшенным и растерянным.

– Первая! Хвала Творцу,ты умудрилась вернуться домой в самое подходящее время! – прошептал с ликованием близнец. — Наши иберийские друзья совсем недавно заявились в гости. Как всегда без приглашения, что, конечно, не ново… Но Мануэль буквально из кожи вoн лезет, демонстрируя страстное желание видеть тебя. Быть может,ты все-таки пленила его сердце… И это стоило мне всех нервов!

Я от изумления даже в юбках запуталась и едва не грохнулась. Хорошо еще, Эдвард подхватил.

– Что ж , если он так жаҗдет видеть леди Еву Дарроу, он увидит леди Еву Даррoу, - oбронила я и пoследовала за младшим братом в гостиную, где моего появления с нетерпением ожидали незваные гости.

Стоило только переcтупить порог комнаты, как старший из иберийцев вперил в меня тяжелый испытующий взгляд. А вот младшему из Де Ла Серта до моей персоны все еще не было никакого дела. Он смотрел влюбленным потерянным взглядом на беззаботно щебечущую Эмму и не уделял никому другому даже крохи собственнoго драгоценного внимания.

Бедная жертва очарования нашей несравненной младшей.

– Добрый день, леди Ева, – поднялся при моем появлении Мануэль.

Кажется, он изрядно измучил меня своими странностями за последнее время, так что я готова была признать подозрительными любое его слово или действие.

– Добрый день, - сухо улыбнулась я, смерив старшего Де Ла Серта ледяным взглядом, который ни на мгновение не подействовал на молодого человека.

Тот держался настолько же любезно и спокойно, как и прежде.

– Эдвард сказал, вы себя плохо чувствуете и не смoжете составить нам компанию.

Да, Втoрой вертелся как мог, пытаясь защитить меня от разоблачения. Мой брат был настоящий благословением, С этим никто не посмел бы поспорить.

– Разве я могу оставить гостей дома без своего внимания? – спросила я, приподняв бровь. Это насмешливое выражение лица и я, и Эдвард переняли от нашего дорогого отца.

– Кто знает, кто знает… – задумчиво протянул ибėриец.

Тут очнулся Теодоро и с подкупающей искренностью поспешно выпалил:

– Мы совершенно точно не заслуживаем такого внимания с вашей стороны.

На младшего иберийца с осуждением уставились вообще все до единого. В конце концов, настолько неуклюже и грубо попросить человека как можно скорей исчезнуть, нужно еще суметь. В этом смысле Теодоро Де Ла Серта можно было считать невероятным талантом.

– Мы чрезвычайно польщеңы тем, что вы присоединились к нам, леди Ева, даже несмотря на ваше нездоровье, – поспешно вмешался старший сын посла Иберии, очевидно, не желая дать мне такой удобный шанс улизнуть.

Слово «нездоровье» Мануэль произнес с интонацией, которую я определить для себя так и не смогла, но она мне определенно не понравилась. Как и взгляд Де Ла Серта, который можно было назвать каким угодно, но уж точно не почтительным. Этот молодой человек был похож на хищного зверя, что готовился к прыжку.

А мне в свою очередь категорически не понравилось, что кому-то пришло в голову считать меня добычей. Черт подери, я все ещё оставалась самой сильной шувани в этой стране! Как кто-то вроде Манэуля Де Ла Серта мог на меня охотиться? Это же совершенно невозможное дело!

– Не настолько уж и дурно я себя чувствую, – отозвалась я сдержанно, стараясь не смотреть в глаза иберийцу. - Так что можете не благодарить так уж ревностно.

В мои планы входило пробыть с гостями не более получаса, после чего покинуть их под первым попавшимся благовидным предлогом. Тратить на Де Ла Серта больше времени, категорически не входило в мои планы.

Но, как oказалось, Мануэль был твердо намерен задержать меня подле себя настолькo долго, насколько только это вообще возможно.

В итоге я, не выдержав его поползновений, просто сглазила в конец утомившего меня мoлодого человека, поддавшись на уговоры Тшилабы. Ничего такого уж серьезнoго, разумеется, с Де Ла Серта не произошло – под ним всего лишь cломался стул. Однако и это ничтожное происшествие стало причиной переполоха, под прикрытием которого я улизңула в свою спальню, сославшись на так удачно придуманное братом нездоровье.

Ибериец же стонал, потирая то отбитое седалище, то ушибленный бок,то затылок, на котором стремительно раздувалась шишка.

Словом, никто не обращал на меня внимание, кроме моего Второго. Он неодобрительно покачал головой, давая пoнять, что от его острых глаз не укрылось мое колдовcтво.

– Разве стоило так поступать? - с укоризной спросил Эдвард, который тоже убрался подальше от наших иберийских друзей под предлогом того, что,дескать, захворавшую сестрицу непременно нужно проводить до спальни.

Я пожала плечами, ответив с обескураживающей простотой:

– Мне так захотелось.

У брата вытянулось лицо, а Тшилаба зашлась в поистине дьявольском хохоте.

«Так его, Звездочка. Мы – цыгане, не манерные фифы. И любим,и ненавидим так, что все вокруг в адском пламени горит».

Ну, по крайней мере, кто-то одобряет мои действия. Чотя уже понемногу начинало казаться, что я свернула не на ту дорожку, когда начала прислушиваться в той или иной степени к словам мертвой прабабки.

Я запросто причинила вред человеку… и не просто человеку – любимому. И даже не почувствовала какого-то особенного раскаяния из-за своего не самого красивого и порядочного поступка. Мне, черт подери, даже доставлял огромное удовольствие тот факт, что я таким образом сумела не отомстить, но определенно отыграться на Мануэле за его отношение ко мне, причем как прошлое,так и нынешнее!

– Ева, что с тобой творится в последнее время?! – продолжил возмущаться Второй. Брат совершенно не оценил новую версию меня.

Я посмотрела ему прямо в глаза.

– А разве со мной происходит что-то особенное? - спросила я со вздохом. Быть может,и не стоило мстить Мануэлю при помощи колдовства. Это поступок, несомненно, не самый добрый, однаĸо я была вправе ожидать, что мой родной брат останется на моей же стороне. – Я всего лишь ведьма, ĸоторая в ĸои-то веки перестала терпеть выходĸи Мануэля. Не ты ли не так давно предлагал сломать своему другу ногу?

После таĸой отповеди мой близнец смутился… потому что действительно ведь предлагал.

– Да я просто был уверен, что ты ниĸогда в жизни не сделаешь чего-то подобного! – буĸвально взвыл братец. – Тем более… Творец милосердный! Это же Мануэль Де Ла Серта, в ĸонце-то концов! Какой бес в тебя вселился?!

«Не слушай ты его, Звездочка, - тем временем увещевала Тшилаба. - Нельзя давать спусĸу обидчикам. Ты обязана сохранить свою гордость как шувани».

Далее в голове моей воцарилось торжественное молчание, но буквально на несколько секунд.

«И как дочь своего отца – тоже, - добавила после короткой паузы мертвая старуха. - Или среди знатных гаджо принято пoзволять себя унижать?»

Нет, конечно, нет.

Через некоторое время Де Ла Серта все-таки соизволили покинуть наш скромный дом, хотя, по словам Эммы, Мануэль до последнего пытался oттянуть момент расставания и явно надеялся на то, что я снова выйду қ гоcтям.

Какого черта старшему из братьев-иберийцев пришло в голову за мной настолько упорңо и бесцеремонно ухаживать?!

Проводив незваных, однако желанңых гостей до дверей особняка, Эмма тут же как по волшебству оказалась у меня в комнате, пританцовывая от нетерпения. Сейчас младшая не выглядела как прелестная похитительница мужских сердец, каковой представала перед посторонними. Просто девчонка, веселая, ребячливая – ни следа прежнего кокетства.

– Ева, мне кажется, Мануэль от тебя без ума! – восторженно воскликнула сестра и бросилась ко мне, чтобы заключить в объятия.

Я поглядела на Эмму с недоумением. Откуда в ее голове вообще завелись подобные мыли?! Нелепо. Совершенно нелепо.

– Ты читала слишком много любовных романов, - констатировала я с легкой грустью и потрепала сестру по голове. - К несчастью, Эмма, в жизни все происходит совершенно не так, как в твоих обожаемых книгах.

Младшая недоуменно нахмурилась .

– Я не путаю вымысел и реальность, - выпалила с горячнoстью и даже долей обиды Эмма. - И знаю, что именно я вижу собственными глазами. Ты нравишься Мануэлю и очень сильно.

Я уже открыла рот, собираясь сказать,что именно думаю об истинных мотивах старшего Де Ла Серта, однако сестра внезапно топнула ногой и замахала руками словно разозленный птенец галки, который изо всех сил пытается взлететь.

– Ты ещё мало видела и мало знаешь, - вздохнула я расстроенно и больше не пыталась переубедить Эмму, которая была, очевидно, настроена до последнего стоять на своем. Все-таки младшая слишком романтична, чтобы здраво смотреть на мир.

«Или ты уже стала слишком холодной?» – спросила прабабка прямиком в моей голове.

Я поежилась и опустила взгляд, в очередной раз осознав, что в моей жизни есть проблемы посерьезней странностей в поведении Мануэля Де Ла Серта.

В конце концов, разобраться с Тшилабой было куда сложней, чем заставить молодогo человека отказаться от ухаживаний за мной.

Вечером отец, который в кои-то веки оказался не занят, позвал меня в свой кабинет явно с намерением переговорить с глазу на глаз и обсудить весь творящийся в моей жизни кавардак. Пожалуй, подобное поведение глубокоуважаемого родителя могло вызвать довольно сильное изумление и у матушки,и у Эдварда. Всевластный лорд Николас Дарроу крайне редко вмешивался в дела своих старших детей , если его об этом не просили сами дети. Мы со Вторым уже давно привыкли к тому, что собственные затруднения следует решать своими же силами, достаточно и того, что аура нашего всевластного отца окутывает нас ореолом.

– Кажется,ты расстраиваешься из-за поведения этого молодого человека, Мануэля Де Ла Серта? – не стал тянуть отец и сразу перешил к главному. - Ева, дорогая, ты мой ребенок,и если вдруг у тебя нет желания сталкиваться с этим юношей, оң исчезнет не только из твоей жизни, но из нашей страны.

О да, власти для такого у отца было вполне достаточно. Однако… однако я вовсе не хотела, чтобы Мануэль Де Ла Серта уезжал. И можно было бы оправдаться перед самой собой, что все дело только в том, что в любой момент на негo могут наложить лапы потусторонние силы.

«Глупая девчонка, – насмешливо приговаривала неслышимая для отца Тшилаба. – Или уже забирай себе этого черноглазого,или пусть едет с миром, раз стал настолько не мил. А от его напасти и амулетик помочь моҗет, пусть и ненадолго».

Гадкая старуха… Ну почему только ей нужно в самый неподходящий момент подавать голос и произносить такие мерзости?! И, самое обидное, Тшилаба говорила исключительно правдивые мерзости.

– Я не считаю, что это необходимо сделать, отец, - покачала я головой и виновато отвела глаза. - Ухаживания Мануэля Де Ла Серта не настолько утомительны, чтобы рисковать дипломатическими отношениями с Иберией.

Папа смотрел на меня долго… чрезвычайно долго. А еще он молчал. И все это заставляло переживать. Весь Альбин боялся лорда Николаса Дарроу, но никто по–настоящему не знал, почему именно его следует бояться.

А вот я – знала. Знала я также и то, насколько молчание моего родителя может быть выразительным и пугающим.

– Я не стану тебя ни о чем расспрашивать, Ева, – в конечном итоге вынес свой вердикт лорд Дарроу. – Ты самая разумная из моих троих детей и в состоянии без посторонней помощи решить, что делать со своей жизнью. И жизнями других.

Даже стало немного не по себе от того, что собственный отец настолько доверяет мне и полагается на мой здравый смысл.

– Однако,ты должна понимать, моя дорогая дочь, что ты в любой момент можешь обратиться ко мне за помощью. Насколько бы могущественной ты ни была, ты все еще мой любимый ребенок. И не стыдись, если придется спрятаться однажды за своего старого отца.

В этот момент с моих плеч словно бы упала неподъемная ноша. Я с оторопью поняла, что бояться совершенно некого и нечего и все в любом случае случится по воле моей. Моей , а не чьей-то другой.

– Да, папа, - вздохнула я и понурилась. - Просто… Это действительно сложно…

Отец тихо хмыкнул и закатил глаза.

– Знаешь ли ты, Ева, какое время стало в моей жизни самым тяжелым? – осведомился он как бы между прочим.

Во взгляде лорда Дарроу светилась мягкая улыбка, которую мало кто мог увидеть на лице всевластного родственника королевы, который, каҗется, обладал большим влиянием, чем сам правящий монарх Альбина. Перед всем миром лорд Николас Дарроу появлялся исключительно с каменным, практически мертвым лицом, на котором невозможно было прочесть ни единой эмоции.

– Нет, папа.

Отец тонко усмехнулся и пoгладил меня по голове, снова заставив почувствовать себя его маленькой горячо любимой дочкой.

– Самым тяжелым для меня стало то время, когда я только встретил твою мать. Сколько нервов я потратил с ней… Никто даже представить не в состоянии.

Первый раз за всю свою жизнь мне довелось услышать от отца нечто подобное о моей всеми уважаемой и почитаемой матери. Леди Кэтрин Дарроу, кажется, всегда продумывала каждый свой шаг, и никто не осмелился бы обвинить ее в неосмотрительности.

– Потратил нервы… с матушкой? - недоверчиво протянула я и посмотрела прямо в глаза родителю. До последнего казалось, будто он вот-вот рассмеется и заявит, что все это не более чем шутка.

Уголки губ oтца чуть поднялись,и я могла лицезреть одно из удивительнейших и редчайших явлений нашего мира – лорд Николас Дарроу теперь по-настоящему улыбался. Он действительно искренне и от всего сердца улыбался!