Лекарство для хирурга

Глава 10

Люба.

Просыпаться не хотелось. Действительность не такая радужная как в мире грез. Но открыть глаза всё-таки пришлось.

Я лежала на больничной кровати в какой-то светлой просторной палате. Слегка приподнявшись и повернув голову, я увидела Олега. Он сидел рядом с койкой, оперевшись локтями на колени, с закрытым ладонями лицом. Услышав, что я очнулась, он мгновенно вскочил и бросился ко мне.

— Люба, Любаша моя, как ты? Тебе что-нибудь нужно? Может ты чего-то хочешь? Только скажи! — обхватил он меня за плечи и посмотрел взволнованными красными глазами.

— А-а… — вздохнула я и перевела взгляд в окно. — Ясно. Узнал значит?!

— Да. — прошептал он. — Почему ты ничего мне не сказала?

— Для чего? — посмотрела вновь на него. — Я аборт делать не собираюсь. Твоя помощь, деньги и участие в нашей жизни мне не нужны. Так зачем тебе знать?

— Но ведь я же отец!

— Отец? Ха. Ну не знаю. Если только чисто биологически. Считай что пожертвовал свое семя на доброе дело. Больше мне от тебя ничего не нужно. Думаю, за операцию Юли я заплатила сполна. Хотя, конечно, не знаю какие расценки у твоих подружек.

— Люб, пожалуйста… — хотел он что-то сказать, но его прервала вошедшая медсестра.

В руках она держала прозрачный пакет с мандаринами, при виде которых я вскочила с койки и была готова расцеловать эту женщину. Она подошла к Олегу и что-то сказала на английском, после чего вручила ему пакет и вышла.

Олег увидел, какими глазами я посмотрела на мандарины, и улыбнулся.

— Держи. Не знал, что ты любишь, но предположил что у вас с Ириной одинаковые вкусы в данный момент.

— Молодец! Давай скорее. — ответила я и с жадностью начала поглощать цитрусовые.

Опомнилась я где-то после четвертого мандарина и стало как-то неудобно. Олег всё это время молчал и смотрел на меня.

— Хочешь мандаринку? — спросила я, протягивая пакет.

— Нет любимая, это всё тебе.

Пакет выскользнул из моих рук. Из глаз брызнули неконтролируемые слёзы. Зачем?!

— Не надо… Не называй меня так! Это жестоко… — сказала я и хотела сделать шаг назад, но Олег упал передо мной на колени и обхватил мои ноги.

— Любимая, прости меня! Умоляю! Делай со мной что хочешь. Только не гони… Я не могу без тебя! БЕЗ ВАС! — говорил он по-моему сквозь слезы, уперевшись лбом в мой живот.

— Олег…

— Нет, пожалуйста! Выслушай меня. Я хирург. Эмоции мне не свойственны. Я всегда всё держал под контролем. В юности у меня был тяжелый опыт корыстных отношений. Я перестал верить женщинам. Думал, любви не существует. Кругом только деньги. А встретив тебя, испытал сильные чувства и испугался. Это было слишком. Я был не готов. Боялся, что всё закончится, как раньше. Полумал, что лучше сразу оборвать, пока не поздно. Ты была права. Я струсил. Но когда ты ушла, понял, что потерял что-то очень важное. Я за этот месяц чуть не вздернулся… Без тебя мне ничего не нужно. Не имеет смысла…

Слезы не переставая катились по моим щекам. Воздуха, чтобы дышать, не хватало. Но я всё-таки смогла спросить.

— Почему ты не позвонил, не приехал?

— Боялся не простишь… Я и сейчас боюсь…

— Дебил!

— Знаю любимая. Прости! Прости меня! Я все сделаю для нас и наших детей. Мы вернёмся в Россию. Купим дом. Я устроюсь на работу. Меня друг звал к нему в частную клинику. Если ты не захочешь меня видеть, я буду каждый день ходить на дежурства или спать на раскладушке в прихожей. Ну я не знаю… Хочешь, устроюсь обычным санитаром за копеечную зарплату, да хоть дворником?

— Ну и нафиг ты тогда мне сдался? — спросила я.

Олег вздрогнул и поднял на меня потерянный взгляд.

— Что? — прошептал он не дыша.

— Что, что?! Сураев, ты совсем кукухой поехал? Если ты каждый день будешь на дежурстве, кто мне будет по ночам ездить за мандаринами и держать волосы над унитазом? — улыбнулась я и он выдохнул, а из его глаз вновь скатилась слеза.

— Я когда-нибудь придушу тебя жирафа. — сказал Олег снова уткнувшись мне в живот.

— Ну, попробуй! Если допрыгнешь. Нас вообще-то теперь трое. Не думаю что с такими генами у нас родятся Хоббиты. И хватит уже коленками пол протирать!

Олег с улыбкой поднялся и жарко меня поцеловал, будто мы не виделись целую вечность. Хотя наверно так и есть.

— Я люблю тебя, дылда!