Лето в банке

Глава 1

Старые дачи выглядели особенно радостно в эти жаркие летние дни, когда пчелы жужжали над распустившимися флоксами, а огромные листья ревеня отбрасывали тень на сочную спелую клубнику. Пыль поднималась от каждого шага, а теплое озерцо через дорогу казалось единственным спасительным местом от зноя.

Колька снял футболку и кеды и прямо в шортах вбежал в воду. Ил со дна окрасил озеро в пыльно-серый цвет, но даже от этого не хотелось выходить на берег. Колька нырнул, проплыл под водой пару метров и высунул голову. Вода, как парное молоко, бережно касалась тела и дарила долгожданную прохладу.

Жара стояла невыносимая. Липкая, пыльная. Только и купаться бы целый день. Только вылезешь из озера, как сразу же обратно хочется залезть. Не единого листочка, казалось, не шелохнется. Ни малейшего ветерка. Только обжигающее солнце, похожее на подсолнух, в голубом небе. Хорошо еще, что озеро здесь не высохло от такой жары, да деревья стоят зеленые и пушистые, отбрасывая густую тень – еще один островок прохлады.

Вдоволь накупавшись, Колька поспешил домой, где его уже ждали бабушка с дедушкой. Они всегда проводили здесь целое лето. Приезжали на дачу самыми первыми, как только сойдет снег, и уезжали последними, как только земли коснутся первые снежинки. Второе лето подряд Колька проводил вместе с ними. Была бы его воля, то он остался бы здесь навсегда. Но школа, друзья и родители оставались в городе.

Маленький двухэтажный домик с белыми стенами и синими ставнями встречал распахнутыми дверями и старым немодным тюлем, который бабушка вешала, чтобы не залетали мухи и комары. Но они все-таки как-то умудрялись обхитрить бабушку и миновать преграду. А еще дом встречал Кольку запахом теплых пирогов и крепкого чая, который дедушка заваривал на целый день и пил его холодным. На первом этаже была кухня. На втором просторная спальня с покатым потолком. Бабушка с дедушкой ночевали внизу. Там они поставили старенькие раскладные кресла, а Кольке отдали весь мансардный этаж.

Колька уселся за стол, бабушка налила ему чая и поставила ближе пироги со щавелем, дедушка читал газету, которой уже лет сто, судя по ее пожелтевшим страницам и оборванным уголкам.

– Ну, что, – сказал дедушка, – готов к трудовым будням дачника?

– Всегда готов! – Колька приложил руку к голове, как настоящий пионер, не хватало только красного галстука и пилотки.

Дедушка весело рассмеялся. Откуда-то Колька знал, кто такие пионеры. Наверное, родители когда-то ему рассказывали о них. Точно он уже и не помнил.

Колька пообедал, немного отдохнул и к вечеру они с дедушкой вышли в сад. Дедушка несколько раз крутанул вентиль, из шланга полилась вода. Колька направил ее струи на грядки с морковкой, потом полил зелень, кусты помидоров и любимую клубнику. Покончив с поливом, мальчик забрался на качели и стал медленно раскачиваться, пока дедушка сворачивал шланг, наматывая его на локоть.

– Доброго вечера, Иван Семеныч, – крикнул проходящий мимо пожилой мужчина в тельняшке, темных брюках и белой фуражке.

– Доброго вечера и вам, пан Тадеуш, – улыбнулся дедушка, – никак карасей наловили?

– А как же ж не наловить, – улыбался мужчина, – наловил, – пан Тадеуш поднял выше ведерко, – вон как бултыхаются. К вечеру прохладнее стало, выплыли поближе к солнышку.

– Надо бы и мне порыбачить, – крикнул дедушка, – давно я удочку в руках не держал.

– А чего же ж откладывать? Озеро-то вон рядышком совсем. Только поутру надо идти. Улов больше будет.

– Верно, говорите, пан Тадеуш, верно говорите.

Дедушка кивнул, улыбаясь, и положил шланг у завалинки. Пан Тадеуш приподнял фуражку и пошел дальше. На самом деле Колька уже видел его в прошлом году летом. Кажется, он жил здесь не только в теплое время года, но и зимой оставался на даче. Дедушка говорил, что родственников у него нет. Живет он один. А жил пан Тадеуш неподалеку от дачного участка дедушки и бабушки Кольки, прямо через забор. Всегда один копался в саду, напевал себе под нос какую-нибудь мелодию или насвистывал.

Кольке он казался немного странным. Впрочем, тут все его считали таким. Но старый поляк, а в прошлом боевой моряк, не обижался.

– Все мы странные в той или иной степени, – как-то обмолвился он в разговоре с дедушкой, когда тот в очередной раз напомнил ему о его странностях.

А они у него были. Например, он никогда не запирал дверь. Даже когда уезжал в город. А еще он собирал травы. Много трав. Выходил весной и летом в лес и собирал там целые букеты разнотравья. Сушил, заваривал чай, делал настойки, знал от чего какая трава помогает. В деревнях таких, как пан Тадеуш, обычно называли знахарями. Хотя свои настойки и чаи он редко кому предлагал. Разве кто попросит. Но просить-то особо было некому. Многие не обращали внимания на старого чудика, предпочитая лишь здороваться, когда проходили мимо, да и то не все. Люди занимались своими делами, а летом их было невпроворот. Поэтому тут редко кто к кому ходил в гости попить чайку. Все трудились на огородах.

Но раньше, рассказывал дедушка, когда Хуторки были еще селом, а не дачным поселком, как теперь, люди собирались каждое воскресенье в церкви, на праздники обходили соседей, угощали друг друга выпечкой, накрывали длинные столы и собирались всем селом отпраздновать Пасху или чей-нибудь день рождения. Был у них свой баянист, почти местная знаменитость. Без него ни один праздник не обходился. Сейчас же все изменилось. Кроме стареньких уютных домиков и неиспорченной человеком красоты природы.

Колька любил наблюдать за соседом, когда он отбирал травы и ягоды для очередного снадобья у себя в саду. Он раскладывал их на сбитый из досок длинный стол и начинал отбирать самые лучшие и спелые плоды, самые сочные и не попорченные листочки. Иногда он собирал целые букеты, скручивал их и обвязывал шпагатом, потом уносил в сарай и подвешивал под потолком сушиться. Но больше всего Кольке нравилось смотреть, как пан Тадеуш готовил варенье. Им-то он и зарабатывал себе на жизнь. Возил в город на рынок. Уедет с раннего утра и возвращается уже на закате без блестящих стеклянных банок довольный и чуть-чуть уставший. Так и жил он все свое время. Целыми днями чем-нибудь был занят.

В один из таких дней Колька проходил мимо его дома и остановился. Его привлек штурвал, прикрепленный к двери. Колька уставился на него, подошел ближе и почти уткнулся лицом в штакетник. Настоящий штурвал. Такой, какой Колька только в кино и видел. Вот бы поближе его рассмотреть.

– Доброго дня, сосед, – радостно крикнул пан Тадеуш, заметив мальчика.

Колька отошел от забора.

– Ну, что стоишь, заходи, – пан Тадеуш кивнул в сторону штурвала. Знал, что Колька на него глядел так зачарованно.

Колька посмотрел в сторону дома. Дедушки с бабушкой не было видно. Наверное, они прятались от жары внутри дома, пили горький холодный чай из листьев малины и черной смородины, или слушали новости по радио.

– Звать-то тебя как? – спросил пан Тадеуш, когда Колька закрыл за собой калитку.

– Колька, – ответил он.

– Николай, значит, – почесал пан Тадеуш подбородок, – а по батюшке?

Колька округлил глаза.

– Петрович, – ответил Колька.

– Стало быть, Николай Петрович, – пан Тадеуш протянул руку, – будем знакомы.

– Будем знакомы, – зачем-то повторил Колька и пожал грубую мозолистую руку соседа.

Пока пан Тадеуш показывал мальчику дом, успел рассказать, как бороздил моря в свои двадцать с небольшим. Рассказал, как много лет назад приехал из Польши и купил вот эту самую дачу, где теперь и жил круглый год. Рассказал о доме, который стал для него родным. Он был скромным, одноэтажным, квадратов пятнадцать, не больше. Из мебели стол, стул и диван у окошка. В углу маленький холодильник и радиоприемник. В точности такой, как у бабушки с дедушкой, отметил Колька.

На полу вязаная дорожка из разноцветных лоскутов, на стуле рыболовная сеть, на стенах фотографии молодого моряка Тадеуша, трос, скрученный в кольцо, прибитый на гвоздь деревянный кораблик. На подоконнике стоял маяк, смастеренный самим паном Тадеушем из деревяшки, гвоздя и краски. На окошке простые цветастые шторы, от которых пахло порошком.

– У вас тут уютно, – сказал Колька.

– А как же ж иначе? – улыбнулся пан Тадеуш, – в доме должно быть уютно, Николай Петрович, чтобы жить было хорошо.

Колька широко улыбнулся, оголив белые зубы. Никто еще его не называл Николаем Петровичем.

– И маяк у вас красивый, – маяк Колька заприметил сразу, как они вошли в дом.

Сосед прошел к окну и взял маяк. Он был неровным, кое-где потрескавшимся, но каким-то особенным.

– Держи, Николай Петрович, – пан Тадеуш протянул маяк Кольке, – будешь в своем городе вспоминать старика Тадеуша.

Колька взял маяк в руки. Он был теплым от солнца, что падало на него через окно.

– Спасибо, – обрадовался Колька подарку, – а не жалко вам вот так просто отдавать такую красоту?

– А разве может быть жалко хорошим людям добро делать? – пан Тадеуш подмигнул, отчего морщинки вокруг глаз стали еще глубже и заметнее.

Лицо у него было доброе, улыбка наивная, почти детская, а голос негромкий и приятный.

– Вы всем новым знакомым так просто отдаете подарки? – поинтересовался Колька.

– Разве что таким любознательным и увлеченным, как ты, – усмехнулся моряк, – глаза у тебя горят, Николай Петрович, когда на маяк смотришь. Небось, подумываешь стать моряком? – пан Тадеуш прищурил глаза, а Колька вздохнул.

– Если бы, – обреченно ответил он, – мама с папой хотят, чтобы я стал юристом или финансистом. Дедушка думает, что мне стоило бы пойти в медицину и стать хирургом. А бабушке нравится профессия учителя. Она ведь раньше преподавала в школе литературу.

– А сам-то ты кем мечтаешь стать?

– Моряком, – тихо ответил Колька, будто боясь, что кто-то еще кроме него и пана Тадеуша услышит его, – но только это неважно.

– Важно! – воскликнул пан Тадеуш, – еще как важно, Николай Петрович!

Колька помотал головой.

– Вряд ли мои родители разрешат мне… – он не успел договорить.

– Только то и важно, – продолжал пан Тадеуш, – мечта – вот главный двигатель всего. Она делает тебя счастливым, особенно тогда, когда сбывается. Даже когда все вокруг так тщательно стараются жить по законам бытия, по правилам, выдуманным кем-то, делай то, чего просит твоя душа. Лишь тогда ты будешь счастлив, когда обретешь гармонию с собой, когда будешь заниматься любимым делом. Не слушай никого. Выбирай себя.

Пан Тадеуш кашлянул и присел на стул.

– Мама с папой сильно расстроятся, если я выберу море.

– А разве не станут ли они во много раз счастливее от того, что их сын будет счастлив?

Колька пожал плечами.

– Может, когда я вырасту, я еще передумаю, – сказал он.

– Может быть, Николай Петрович, может быть. Да только выбор свой всегда делай сам. Не давай никому решать за тебя, что лучше, а что хуже. Ты – хозяин своей жизни.

– А вы, пан Тадеуш, – Колька посмотрел в глаза старика, – всегда делали только то, что хотели?

Моряк помолчал, вздохнул и посмотрел в окошко.

– Я много раз ошибался, Николай Петрович. Многого не сделал. И всю жизнь корю себя за это, – он повернулся к мальчику и сменил тему, – нравится маяк?

– Еще бы! – радостно ответил Колька, – такого точно нет ни у кого из моих друзей!

– Если захочешь, могу и для твоих друзей что-нибудь сделать, – предложил моряк.

– Ой, у меня их много, – отмахнулся Колька.

– Разве бывает много друзей? – спросил вдруг пан Тадеуш, – друг – это не просто знакомый или человек, с которым ты говоришь, играешь, видишься и шутишь. Друг – это тот, кому ты можешь рассказать самое сокровенное и знать, что он сохранит все в тайне, поймет тебя и поддержит.

– Я рассказал вам о своей мечте, но ведь это не значит, что мы друзья, – возразил Колька.

– Ты рассказал мне о ней, потому что знаешь, что я не расскажу о ней никому из твоих знакомых, потому что я их не знаю. Так ведь?

Мальчик пожал плечами. Пан Тадеуш был прав.

– А кому из своих знакомых там, в городе, ты можешь о ней рассказать?

Мальчик задумался, вертя в руках подаренный маяк.

– То-то и оно, что никому, – протянул пан Тадеуш, – но ты не грусти. У тебя же ж вся жизнь впереди. А, быть может, даже этим летом ты обретешь друга. Такого старого, морщинистого в растянутой тельняшке и белой фуражке, – рассмеялся моряк.

– Я был бы рад дружить с вами, – сказал Колька.

– Ну, поживем – увидим, – тихонько произнес пан Тадеуш и снова взглянул в окно.

– Пойду я, – сказал мальчик, – пока бабушка с дедушкой меня не потеряли.

– Передавай им добрый привет от меня, – пан Тадеуш проводил Кольку до крыльца, а сам вернулся в сад. Работы еще было много.

Колька улыбнулся и довольный пошел домой. Он вышел за ограду, закрыл калитку и посмотрел на соседа, который уже принялся за работу. Он расставлял банки на своем длинном дощатом столе во дворе.

– А можно я к вам еще загляну, пан Тадеуш? – крикнул Колька.

– А почему же ж нельзя, Николай Петрович? – отозвался мужчина, – буду рад. Буду рад.

И радостный Колька побежал хвастаться перед дедом своим подарком. Такого маяка точно нет ни у кого! Он застал дедушку за разгадыванием кроссворда. Он сидел за круглым столиком, нацепив на нос очки. Бабушка поливала петунии, которые еще вчера хотела вынести на улицу, но так и не вынесла.

– Холодный морской ветер… – вслух прочитал дедушка и задумался, прищурив глаза и глядя куда-то вверх.

– Бора, – ответил Колька.

– Ох, вот ты где, – хлопнула в ладоши бабушка, отставив лейку, – в следующий раз предупреждай, если уходишь. Я волнуюсь за тебя.

Колькина улыбка испарилась, когда он увидел строгое и обеспокоенное лицо бабушки. Он потупил взгляд.

– Хорошо, – тихо произнес мальчик.

– А это что там у тебя? – бабушка посмотрела на маленький деревянный маяк.

– Это маяк, – ответил Колька, – мне его подарил пан Тадеуш.

– Пан Тадеуш? – переспросила бабушка.

Колька кивнул. Бабушка снова взяла лейку и отвернулась к окну, на котором стояли разноцветные петунии.

– Не стоит тебе с ним общаться.

– Это почему?

– Потому что, – сказала бабушка и повернулась к Кольке, – просто обещай, что не станешь этого делать.

– Да что ты привязалась к нему? – вмешался дедушка, – пан Тадеуш вполне себе интеллигентный и умный человек. Моряк.

– Бывший, – поправила бабушка.

– Да какая разница? Моряк он и есть моряк, – махнул рукой дедушка.

– Он… он странный.

– А кто из нас не странный? – продолжал спорить дедушка, – у всех у нас свои тараканы в голове. И у тебя, и у меня, и у Кольки вон тоже, – дедушка посмотрел на внука и подмигнул. – Пан Тадеуш умный человек, много повидавший. А варенье какое готовит – пальчик оближешь. Да и историй разных много знает. Интересный он человек, необычный, а не странный.

Бабушка вздохнула.

– Как знаешь, – она взяла из рук внука маяк, покрутила его и улыбнулась, – но все равно предупреждай, когда куда-то уходишь. Родители твои позвонят, что я им должна говорить?

– Хорошо, ба, – улыбнулся Колька и припрыжку поднялся в комнату.

Колька поставил маяк на прикроватную тумбочку рядом с книгой «Остров сокровищ» Стивенсона. Колька любил книги про пиратов. Он прочитал их столько, что все и не смог бы припомнить. Пан Тадеуш, думал Колька, интересный собеседник. И они вполне могли бы подружиться. А так как впереди целое лето, – долгое, почти бесконечное, то Кольке может повезти, и он услышит много необычных приключенческих историй, где будут корабли, моря и обязательно пираты. Интересно, видел ли хоть раз их пан Тадеуш?