Летоход

Старые игрушки

Наверное, тех лет не будет лучше —

Мальчишки с нами, молода сама…

Перебираю старые игрушки:

Машинки, куклы, лодочки, дома…

Их оживляли детские ладошки,

Им придавая ценность, вес и смысл.

И ничего, что нет хвоста у кошки,

А старый клоун одноглаз и лыс.

Не знаю, право, что мне с ними делать.

Мне жалко их, но захламляют дом…

Все выбросить? Или отдать соседям?

Или оставить внукам — на потом?

…Теряются наивность, свежесть, резкость,

Пустеет жизни детский уголок.

Когда из мира исчезает детскость,

Становится он скучен и жесток.

Как будто Тот, кто в нас вселяет души,

Дарует разум, сводит ли с ума —

Перебирает старые игрушки:

Людей, машины, лодочки, дома…

Что ты всё про высшее да вечное,

В паузах о трудностях бубня…

Жил бы ты на станции Овечкино,

Я бы посмотрела на тебя!

Утром печь топить, почти остывшую,

А потом — на речку, за водой.

А сугробы, друг мой, вровень с крышами —

Ты сперва калиточку отрой!

Лес шумит вокруг — сосновый, лиственный,

И закаты — чудо хороши!

А вопрос стоит один, единственный:

Как по-человечески прожить.

Если есть на свете что-то вечное,

Было и останется вовек —

Это снег на станции Овечкино,

Тихий, мерно падающий снег.

Ехать-то тут всего… Сущая дребедень:

Перетерпеть ночь да пережить день.

Душу открыть тому, кто посмотрел в глаза.

Ближнему своему главное досказать.

Ехать-то тут всего… Как же, Марин, суметь

Перетерпеть жизнь

И пережить смерть?

Электричка

Разноцветные реют флажки,

Снова празднует что-то столица…

Электричка «Москва-Петушки»

Подмосковьем предутренним мчится.

Пусть дорога знакома вполне,

Убежать на природу так славно!

И мелькают платформы в окне:

«Серп и молот», Кусково, Купавна…

Если где-то сидят больше двух,

То, конечно, сидят с интересом.

И летит Ерофеева дух

Над осенним божественным лесом.

Нет покоя ему никогда,

Всё-то он, горемычный, летает…

Днём и ночью шумят поезда,

Тишину, словно ткань, разрывают.

То не шпалы — бессмертья стежки.

Упокойся, душа, без сомнений.

Электричка Москва-Петушки —

Вечный памятник водке и Вене.

Переводчик

С головой накрывает невидимая волна

И не важен убогий быт или свет тусклый,

Ведь поэзия — перевод с Божественного на

Русский.

Кто впервые сказал об этом — Бог весть.

Может, это умная мысль, может — ересь.

Но пока хоть один переводчик на свете есть,

Человечество не погибнет,

Надеюсь.

Слушай Голос, и не придумывай ничего.

Разбирай слова, учись, доходи до сути.

И не мни себя автором. Все мы только Его

Слуги.

Но когда однажды, рассекая веслом волну,

Увозя меня в никуда, седой перевозчик

Будет требовать плату, я ему протяну

Пару строчек.

А жизнь была — горой крутой

И кружкой пенной браги…

Цепляюсь каждой запятой

За белый лист бумаги.

Крючком, значком — за белый лёд,

За белый свет цепляюсь.

И каждый миг, и каждый год —

Прощаюсь и — рождаюсь!

«О, русская земля, уже ты за холмом…»

В автобусе ночном не дремлется, не спится.

Здесь, за границей — кров. Здесь, за границей — дом.

Здесь жизнь мою навек пересекла граница.

О, русская земля, ты мне родная мать,

Но горечь и печаль намешаны с любовью…

Как ты легко смогла детей своих отдать

И быстро позабыть оставленных тобою.

Князь Игорь не придёт… О, русская земля!

Удельные князьки вершат дела поныне.

Не знаю я теперь, где Родина моя.

Мне всё равно, где жить. Я всюду на чужбине.

И там, где сердцу быть, стоит горячий ком.

Но паспорт погранцу я отдаю послушно.

О, русская земля, уже ты за холмом…

Всё так же велика. И так же равнодушна.

…И если ты в межзвёздной глуши летишь

И смотришь на шарик, который тебе был дорог,

Найди то место, где Омь впадает в Иртыш.

Я здесь стою и смотрю на любимый город.

Всё те же деревья, и скаты зелёных крыш,

И пушка, что молчит со времён Бухгольца…

И если ты действительно там летишь —

Прошу тебя, не обожгись о Солнце.

Что есть Земля? Пристанище наших тел.

А путь души, увы, никому не ведом.

Но если б ты увидеть меня хотел,

То я летела б сейчас за тобой следом.

Летоход

Весноход, летоход, зимоход…

Кто сказал, что таких не бывает?

Каждый месяц, как льдина, плывёт,

В дымке памяти тонет и тает.

Точно так, как весной ледоход —

Неизбежен, стремителен, краток,

Наших лет человеческих ход

Превращается в лёгкий осадок.

Жизни вечный девиз: «Всё пройдёт».

Обижаться на это нелепо.

В тихой глади разлившихся вод

Отразится бездонное небо.

Боже мой, какой смешной расклад:

Мой расцвет пришёлся на распад.

А потом — не стало той страны.

А теперь — кому стихи нужны?

Новый век. Совсем другой народ.

Снова не вписалась в поворот.

Не хочется уходить

Вьюны сердцевину прячут,

На солнце можно смотреть…

Не хочется уходить с дачи.

Всё сделано. Что сидеть?

Но так — почти нереален —

Вечерний этот покой,

Так вечен, велик, зеркален

Закат над большой рекой,

Так тих наш зелёный остров,

Что времени рвётся нить.

Не хочется уходить… Просто —

Не хочется уходить.

Переводные картинки

Детство моё бедное…

Коричневые ботинки,

Противная шапка фетровая,

От которой болит висок.

Но было чудо в прогулках —

Переводные картинки.

Картинки переводные —

По три копейки листок.

На выходной иль в праздники

Мама давала денежку,

И я покупала картинки —

Чаще всего, одну.

И выбирала долго,

И несла её нежно-бережно,

И окунала в воду,

И прижимала к столу.

Она была с виду бледная,

Неясная и невзрачная,

Но я–то знала, что делать,

Чтоб стала она другой.

Сдвигалась бумага верхняя,

Серая, полупрозрачная,

И вспыхивал мир — зелёный,

Красный и золотой!

…Прошу тебя, моё слово,

Любое стихотворение:

Сдвигая серые будни

И обнажая смысл —

Позволь мне справиться с грузом

Отчаянья и неверия,

Картинкой переводною,

Волшебною,

Окажись!