ЛЕВША

Левша

Пролог

Чёрт, опять с утра нездоровится. Ещё эти машины разлетались по всему Манхэттену, покоя от них совсем не стало. Всё этот Маск со своими полоумными инженерами, чтоб им всем, вредителям, пусто было.

А ведь было время, я помню, когда машины, как им и полагается, ездили исключительно по поверхности планеты, но если внукам об этом рассказываю, хохочут только. Дурак, думают, старый, с мозгами отбитыми, хотя на кубки мои спортивные и пояса всё ж уважительно глазеют. Особенно малой Ричи благоговеет.

Ну ещё бы, дед абсолютным чемпионом по профессионалам без малого двенадцать лет проходил в полутяжёлом и первом тяжёлом весе, Стэна Маклина трижды бил. А Стэн – боец знатный, а не пацан сопливый со стеклянной челюстью. Да, было время.

Ой, что-то совсем худо мне.

А, чтоб тебя! Сердце!

Глава 1

В уши ворвался чудовищный свист и гвалт. Что происходит-то? Только что я был в своей квартире в Нью-Йорке и вдруг, на тебе, валяюсь на полу или матах каких-то, а прямо в лицо бьёт свет. Да яркий такой, у меня давно глаза так хорошо не видели.

– Четыре! Пять! – наклонился надо мной какой-то дядька и пальцами, значит, машет, цифры дублирует. Так это рефери, что ли? Чертовщина какая-то!

– Шесть! – крикнул судья, и я попробовал подняться с канваса. На удивление, сделать это удалось очень легко. Господи, хорошо-то как! Тело совсем молодое, чувствую себя идеально! А напротив какой-то переросток в красной майке неприязненно на меня смотрит, хочет чего-то.

– Дима, сорок секунд до конца раунда осталось! Продержись! – страдальчески крикнул мне в этот момент из угла мужичок с пышными усами. – Руки подними!

Я машинально приподнял свои кулаки и разглядел на них какие-то древние перчатки, да и только.

– Бокс! – тут же крикнул рефери, и красная майка кинулся на меня как бык. Ну куда ты спешишь, дурашка?!

Я тут же отошёл сайд-степом вправо и зарядил ему левым прямым вразрез. Элементарный, в общем, удар, но мой оппонент от него сел на задницу и ошалело уставился на меня с пола. Осмысленности в его взгляде, при этом, стало гораздо меньше, чем когда он очень грозно пялился на меня всего несколько секунд назад.

– Ох, ну ни хрена себе! Калитенко самого Илюхина умудрился завалить! – загалдели зрители. – Вот тебе и КМС!

Калитенко – это я, что ли? Куда же я всё-таки попал?

– Три! Четыре… – указав мне встать в нейтральный угол, начал свой отсчёт судья, а я, наконец-то, смог нормально осмотреться по сторонам и сразу разглядел транспарант, на котором огромными буквами было выведено: «Приветствуем участников 58-го Чемпионата СССР по боксу! 27 января – 7 февраля 1991, г. Казань».

Вот тебе, бабушка, и Юрьев день!

– Давай, Дима! Вся Пенза гордится тобой! – завизжал в этот момент кто-то из болельщиков, и мне едва не стало дурно. Попал, б..ха-муха!

Впрочем, тут пришел в себя «сам Илюхин» и поднялся с канваса, уставившись на меня уже с откровенной ненавистью. Да ты, никак, дурачок, молодым помереть собрался?! Навидался я в своей прежней молодости таких взглядов, когда по профессионалам выступать начинал, но примерно после седьмого-восьмого нокаута «грозных» оппонентов, пошли уже нормальные соперники, глядевшие на меня поначалу с уважением, а затем и с опаской.

Так что попал сегодня не только я, но и ты, «сам Илюхин»!

– Бокс! – снова скомандовал судья, и это чудо в красной майке опять кинулось на меня с левым джебом наперевес. Правша, стало быть. Вновь молниеносно сместившись с траектории движения противника, я на этот раз ударил сбоку правым прямым, угодив в самое слабое место на лице человека – подбородок. Илюхин снова сел на канвас под оглушительный рёв зрителей.

– Вот так четвертьфинал! Ты глянь, что молодой творит, а?! – шумели болельщики.

В этот момент раздался звук гонга, и кое-как поднявшийся Илюхин поплёлся в свой угол. Я же направился к усатому дядьке, который смотрел на меня круглыми от удивления глазами.

– Садись, садись, Дима! – тут же заквохтал он. – Вот ты молодец! 2-2 по нокдаунам!

«Чего?! – поразился я. – Соперник меня, оказывается, уже тоже дважды на задницу усадил. Хорошие дела!».

– Проигрываем пока, Дима. Соберись! Последний раунд впереди, надо отыгрывать! – суетился усач, обмахивая меня полотенцем. – Весь посёлок за тебя! Да что там посёлок, вся Пензенская область! – «подбодрил» меня тренер, от чего я нервно хохотнул.

Бой меня, как раз, не беспокоил. Меня больше волновал тот факт, что я умер и, судя по всему, попал прямиком в ад. Хотя, в качестве компенсации, я был молод и здоров, и это обстоятельство, безусловно, радовало.

Тут судья пригласил нас с красной майкой в центр ринга, зазвенел гонг, и начался последний, третий раунд. Я сразу же привычно занял середину площадки, легко столкнув Илюхина в сторону, и принялся бомбардировать его правым джебом.

– Калитенко центр захватил! Под Цзю косит! – донеслись до меня возгласы болельщиков.

– Ты глянь, и стойку поменял! Совсем кукухой поехал!

– Ща Илюхин его прибьёт! Мастер, всё-таки!

Под эти крики мастер спорта Илюхин, пропустив, тем временем, несколько болезненных джебов, начал понемногу пятиться назад, к канатам. На физиономии его застыло выражение бесконечного удивления, а глаза бегали туда-сюда, словно он лихорадочно искал и не мог найти выход из сложившейся ситуации. Проблема моего оппонента была в том, что я, пребывая в сильнейшем стрессе от смерти и переноса в другое время и тело, механически делал то, к чему так привык в прошлой жизни – избивал своего, к слову, далеко не самого мастеровитого соперника.

Наконец, зажав красную майку в угол, я принялся методично обрабатывать его ударами, резко меняя этажи атаки – от головы до корпуса. Вскоре я сбил оппоненту дыхание, и физиономия мастера спорта стала такой же красной, как его форма. Засопев, он опять с ненавистью глянул на меня и, попытавшись войти в клинч, еле слышно выдал:

– Всё равно Динара будет моей!

– Совет да любовь! – машинально ответил я, легонько оттолкнув Илюхина и, тем самым, сбив клинч, после чего нанёс ему два коротких боковых в голову. От них он закрылся перчатками, но тут же пропустил заготовленный мной удар в печень. В результате, Евгений Илюхин – мастер спорта СССР, г. Саратов – судорожно хрюкнув, сложился в две погибели и исполнил крайне редкий номер – задом вперёд вылетел с ринга прямиком в беснующийся зрительный зал.

Тут же прозвенел гонг, и всё буквально потонуло в криках.

– А-а-а-а-а!!! Ка-ли-тен-ко! Ка-ли-тен-ко!! Ка-ли-тен-ко!!!

Легонько поклонившись зрителям, я прошёл в свой угол, где усач тут же повис на мне, счастливо вопя:

– Дима, ты понимаешь, что ты сделал?! Ты уработал самого Илюхина! Бронза! У нас, как минимум, бронза!!!

– Ура-а-а… – уныло протянул я, что не укрылось от внимания моего тренера, но вопросы по этому поводу он, очевидно, решил оставить до вечера.

– Давай к судье! – стянув с меня перчатки, махнул в сторону центра ринга усач.

Через несколько секунд рефери на фоне прозвучавшего объявления о победе вздёрнул мою руку вверх, после чего я пожал ладонь тренеру соперника и вернулся в свой угол. Слабо стенающего Илюхина, тем временем, кое-как привели в чувство и, поддерживая, увели из зала.

Вскоре направились к выходу и мы с усачом, но по дороге я был окликнут какими-то девушками:

– Дима! Сегодня я болела за тебя! – томно выдала мне сидевшая возле прохода смазливая темноволосая юница, кокетливо захлопавшая ресницами. – Встретимся вечером?!

Оккупировавшие места рядом с ней подруги, при этом, хихикали и беззастенчиво пялились на меня, как на медведя в зоопарке. «Видимо, та самая Динара», – подумал я, вслух ответив: «Да, можно». Моё невинное согласие тут же вызвало очередное прысканье смешливых девиц, которым, впрочем, в их возрасте, как я неоднократно убедился в прошлой жизни, достаточно показать палец, чтобы спровоцировать вспышку безудержного веселья на добрых тридцать – сорок минут.

– Пойдём, пойдём, Дима! – вцепился в меня в этот момент «усатый нянь» и поволок за собой, как на буксире. – Ты что, забыл, что тебя в посёлке невеста дожидается? Марфуша? – добавил он через минуту, чем окончательно и безвозвратно загубил моё начавшее, было, улучшаться настроение. – Дочь председателя!

– Забыл! – выдал я, чуть подумав. – Я после второго нокдауна от «самого Илюхина» вообще всё забыл, тренер!

– Вот так дела! – изумился усач. – Ладно, быстро переодевайся и поедем к больницу!

Не став сразу спорить, я вошёл в раздевалку, где обнаружил ещё нескольких ребят, ожидающих своих боёв.

– О, Пенза, здорово! – тут же заулыбался мне невысокий молодой парень, в котором я с некоторым трудом узнал будущего прославленного чемпиона мира среди любителей, а затем и профессионалов Костю Цзю. – Чё, как выступил?!

– Проиграл, конечно! – ответил я в тон Косте. – Ну, так не кому-нибудь, а самому Илюхину, понимать надо!

– Слышали, у вас тут из-за девчонки замес произошёл на днях… – внёс свою лепту в разговор сидевший в углу коренастый здоровяк в такой же, как у меня, синей майке.

– Да и я что-то такое, вроде, слышал, – ответил я под смех коллег по спортивному цеху. – А где мой шкафчик, кто знает? – продолжил я веселить народ. – А то Илюхин за девушку Динару мне память отбил напрочь!

В результате, мне показали, где висит «моя» одежда, и я смог сменить спортивную форму на «изумительно» выглядевшую продукцию одной из советских трикотажных фабрик. В довершение, напялив на себя сверху клетчатое пальто, в котором я, безусловно, выглядел, как самое настоящее чучело, я пожал руки ребятам и вышел в коридор к терпеливо дожидавшемуся меня усачу.

В таком, как сейчас, виде, я, конечно, мог привлечь только Марфушу, и это надо было тоже исправлять, пусть и не обязательно в первую очередь.

– Тренер, я вот что думаю… – обратился я к «усатому няню» по пути к выходу из спортивного комплекса. – Не надо нам с тобой в больницу, по крайней мере, прямо сейчас.

– Почему это? – надулся мой сопровождающий.

– А ты посуди сам. Ну, заявимся мы сейчас к докторам и скажем, что мне память отшибло. Так они же меня с соревнований сразу снимут, и плакал наш с тобой шанс на чемпионство.

– Да, скорее всего… – задумался усач. – Что тогда делать будем?

– Ничего не будем, подождём. Ну а после турнира память может и восстановится, кто знает. А пока напомни, как тебя зовут! – порадовал я невинным вопросом усача, который в ответ отвесил челюсть и изумлённо уставился на меня во все глаза.

По пути в гостиницу, расположенную недалеко от дворца спорта, выяснилось имя моего тренера – Владимир Васильевич Колыванов или попросту Василич. Колыванов привёз меня на соревнования из расположенного далеко в Пензенской области посёлка городского типа, где я, а точнее мой предшественник в этом теле, был личностью довольно известной. Ещё бы, в свои двадцать лет Дима Калитенко, успев окончить среднюю школу и отслужить в рядах вооружённых сил, стал победителем регионального турнира и отобрался на чемпионат СССР.

Сам это факт уже был невероятным достижением, и особых успехов в именитой компании от меня никто не ждал. Тем неожиданнее было то, что я смог добраться до четвертьфинала, где и попал на мастера спорта Илюхина, который на протяжении первых двух раундов под смех зрителей гонял меня по рингу, как сидорову козу.

А затем, по словам Василича, произошло настоящее «чудо чудное, диво дивное, раскудрит твою через коромысло!». После второго нокдауна я вдруг встал с канваса, зачем-то поменял стойку и начал избивать соперника, будто тот «пионер сопливый, а не мастер».

– Если бы своими глазами не видел, ни за что не поверил бы! – эмоционально закончил свою речь Колыванов, который, как выяснилось, тренировал меня до армии на протяжении пяти лет.

– А что за Динара, не знаешь? – спросил я Василича, который уже дважды потребовал у меня при обращении к нему «не выкать».

– Не связывайся с ней! – помрачнел тренер. – Дочь второго секретаря местного горкома партии. Не нужен ей ни ты, ни Илюхин! Развлечение у неё такое – дураков между собой лбами сталкивать, вот вас и столкнула, с…чка!

Глава 2

Придя в гостиницу, мы с Василичем пообедали в столовой, после чего он показал, где находится мой номер.

– Не ходи сегодня никуда. Отдыхай! – заквохтал, как наседка, тренер на прощание. – Завтра у нас выходной, подготовимся к полуфиналу, а послезавтра сам бой.

– Хорошо-хорошо, Василич… – клятвенно заверил я его. – Буду сидеть в номере, как пришитый. Не волнуйся!

Окинув меня напоследок подозрительным взглядом, «усатый нянь», наконец-то, отправился по своим делам, и я смог осмотреться по сторонам. Как и ожидалось, никаких приличных вещей у жителя далёкого посёлка Димы Калитенко не было. Лежавшие на тумбочке наручные часы «Полёт» с поцарапанным стеклом я, при всей своей терпимости, за таковые посчитать не мог.

Тем не менее, проведя тщательный осмотр оставшейся в номере одежды, я вскоре обнаружил в невесть как затесавшихся в Димин гардероб джинсах потайной карман, в котором спокойно лежала сиреневая двадцатипятирублёвая бумажка с профилем какого-то лысого мужика. Я родился много лет спустя после развала СССР и понятия не имел, что можно приобрести на такую сумму, но это было лучше, чем ничего.

В этот момент в номере оглушительно зазвонил красного цвета телефон, больше похожий на музейный экспонат. Не сразу сориентировавшись, я, тем не менее, сообразил поднять трубку и приложить её к уху.

– Дима, ну я не поняла… – тут же защебетала трубка девичьим голосом. – Мы сегодня встречаемся или нет?

– Динара? – поинтересовался я у невидимой собеседницы.

– Ну а кто ещё? – тут же возмутилась трубка. – Или ты от кого-то другого звонка ждал?

– От Хлои Морец, – выдал я имя первой пришедшей на ум актрисы прошлого, которая, возможно, уже была популярной в эти стародавние времена, куда я угодил.

– Кто это? – опешила Динара. – Какая ещё Хлоя, Калитенко?!

– Доярка из нашего посёлка… – успокоил я собеседницу. – Полюбовница тренера моего усатого. У него телефон в номере барахлит, и она иногда мне названивает.

– Дудром! – прокомментировала Динара. – Так во сколько встречаемся и где?

– Сил уже сегодня нет куда-то идти, – скорбно сообщил я в ответ. – Только разве что сама заглянешь ненадолго проведать, буду рад.

– Ты чё такой наглый стал, Калитенко? – возмутилась девушка и тут же нелогично поинтересовалась. – Какой номер?

– Триста семнадцатый.

– Через час буду, – заявила Динара, после чего в трубке раздались гудки.

За оставшееся до встречи время я успел смотаться в расположенную недалеко от гостиницы аптеку, где купил презервативы. Продавщица – старая грымза – с видом подавальщицы милостыни сунула мне вместо привычного «Дюрекса» какую-то мерзко упакованную хрень с надписью «Гост», после чего я счёл за благо откланяться.

Вернувшись в гостиницу, я заглянул в ресторан, где купил салатов на вынос и заказал в номер бутылку молдавского красного вина. Стоило оно двенадцать рублей, что с учётом моей финансовой ситуации было дорого. Я, однако, полагал, что обнаруженные мной в потайном кармане джинсов деньги были приготовлены Димой именно для развлечений, поскольку наше с тренером проживание и питание оплачивалось за счёт спортивного комитета области.

Как бы там ни было, к моменту, когда в мою дверь раздался стук, я был полностью готов к встрече гостей, а точнее гостьи… из прошлого. Не знаю, как к Динаре относился сам Калитенко, но лично я после попадания в его тело уже успел в полной мере почувствовать давно забытые желания, когда гормоны буквально атакуют мозг, незамедлительно требуя женщину.

Открыв дверь, я впустил девушку в номер. Одета она была с учётом местных реалий замечательно: на ногах её были чёрные сапожки, колготки, модная кожаная юбка, а на плечах белоснежная шубка – редкий, видимо, дефицит по нынешним временам.

– Что это ты задумал? – подозрительно поинтересовалась Динара, завидев на журнальном столике купленные мной салаты и бутылку вина. – Я пить не буду! – строго заявила она мне.

– Не обращай внимания… – успокоил я юницу. – Через три часа поездом приезжает Хлоя Морец, чтобы поддержать нас с тренером. Ну и все вместе мы отметим мой успех – медали чемпионата.

– Опять эта Хлоя… – прошипела Динара, успевшая снять верхнюю одежду и усесться в одно из двух кресел в комнате. – У тебя с ней было что-то?!

– Как ты могла обо мне такое подумать? – притворно возмутился я, разливая по фужерам вино. – Я, вообще-то, однолюб. Если встречу кого, то буду верен до конца своих дней. Или её.

– Ага, так я и поверила… – прыснула Динара. – Вообще ты как-то изменился после сегодняшнего боя, – добавила она.

– В лучшую или худшую сторону? – поинтересовался я.

– Краснеть и мямлить перестал!

Примерно через сорок минут болтовни обо всём на свете и пары предложенных мной тостов за то, чтобы я нашел свою любовь, девушка, крепко вцепившись в ремень моих брюк и подставляя губы для поцелуев, бормотала: «Пусти-и-и. Я не такая».

В постели «не такая» Динара оказалась очень страстной, раскрепощённой и довольно умелой, заставив меня хорошенько попотеть. Как часто бывает в подобных случаях, когда меня после завершения основного действа уже потянуло в сон, ей срочно понадобилось услышать мои ответы на добрый десяток вопросов – от «когда ты переберёшься из своей деревни в Казань», до «правда ли, что поедешь на чемпионат Европы, если сейчас выиграешь турнир».

Пришлось на автомате что-то бормотать, но вскоре я всё равно задремал и проснулся только тогда, когда Динара растормошила меня, сказав, что уже поздно и ей пора идти домой. Быстро одевшись и, в качестве вишенки на торте, напялив на себя клетчатое пальто, я отправился провожать девушку.

Жила Динара совсем недалеко – в красивой высотной «сталинке», квартиры в которой получали люди явно непростые. Через несколько минут, договорившись увидеться на днях и чмокнув меня на прощание в губы, девушка поскакала в свой подъезд, а я направился, было, обратно в гостиницу, но пройти успел не больше пятидесяти шагов.

– Стоять! – заступила мне дорогу одинокая мужская фигура, в которой я с некоторым трудом – было уже темно – опознал «самого Илюхина». – Говорил я тебе, что Динара моей будет? Говорил?!

– Что ты там бормочешь? – вежливо поинтересовался я. – Подойди поближе, не бойся. Сильно бить не стану.

Надо сказать, что встретить своего дневного соперника я был очень рад. Саратовский мастер, на мой взгляд, в сегодняшнем бою получил недостаточно «воспитательных мер» за те три минуты и сорок секунд поединка, что я находился в теле Димы Калитенко. Кроме того, стресс пока ещё не в полной мере отпустил меня, несмотря на развлечения с Динарой. Мне было просто необходимо избавиться от напряжения, и подвернувшийся под руку Илюхин, которого я успел крепко невзлюбить и собирался сейчас отделать по-настоящему, подходил для моих целей как нельзя кстати.

– Иди сюда, чучело… – дружелюбно поманил я его. – Я тебе про Хлою Морец расскажу.

– Ах ты, су…а! – бросился на меня невоспитанный мастер спорта, почему-то, в отличие от Динары, совершенно не интересуясь, кто такая Хлоя.

И быть бы славному бою между нами, кабы вдруг откуда-то сбоку мерзкий гнусавый голос не поинтересовался:

– Э-э, чертилы! Вы с какого района?

Наверное, именно с этого момента я и полюбил Казань. Она напомнила мне Бронкс, где я провёл всё своё детство, занимаясь в боксёрском зале одноглазого Мэтью, который стал мне вторым отцом – тренером и наставником. Уличные драки и даже поножовщина в этом полном криминальных разборок районе до определённого момента жизни были естественной средой моего обитания, и гнусавый казанский отморозок, бесцеремонно вмешавшийся в мою с Илюхиным разборку, вызвал у меня лишь ностальгическую улыбку.

– Чё лыбишься, как параша? – тут же отреагировал голос. – Зубы лишние, что ли? Так мы с пацанами сейчас это исправим!

– Исправите-исправите… – успокоил я гнусавого, поворачиваясь к нему лицом. – Сейчас вы всё исправите.

Их было шестеро. Чуть впереди с непокрытой головой стоял и с вызовом смотрел на меня плюгавый белобрысый «вьюнош», нашего с Илюхиным, примерно, возраста. Остальные пятеро, в отличие от своего предводителя, были крепкими по виду ребятами в шапках-ушанках, и некоторые из них выглядели старше нас на пару-тройку лет.