Алексей Махров
Лимит везения

— Да, что я такого сказал? — засопел Матео.

— Послушай-ка, Матео, давно хотел тебя спросить… — внезапно прервал тишину Макс. — А за каким чертом тебя понесло в эту экспедицию? Ладно там, я или Дрон, нас, аутсайдеров отдела давно пихают во все дыры. В прямом и переносном смысле… А ты? Только из Академии, отличник, красный диплом, блестящие перспективы…

— Ты еще забыл упомянуть моего дядю — начальника сектора! — сказал Матео, не поворачивая головы от монитора. В ответ на эту реплику Макс снял ноги с пульта и развернул кресло в сторону напарника, ожидая продолжения разговора. Но в рубке снова повисла тишина. Подождав минуту, Макс снова принял исходную позу — развалился в кресле, забросив ноги на пульт. В его руке опять появилась большая пластиковая чашка, на белых стенках которой виднелись отчетливые отпечатки губной помады и подписи к ним. С отвращением глянув на плещущуюся в чашке коричневую бурду, гордо именуемую сервис-автоматом «кофе-эспрессо», Макс глубоко вздохнул и с храбростью отчаяния сделал большой глоток. Следующая реплика напарника прозвучала только минут через десять, когда «кофе» был уже допит и командир корвета ДР-71 (именуемого в узких кругах «Матильдой») старший лейтенант Максим Малин (носящий в еще более узких кругах кличку Везунчик) бесцельно пялился в мониторы. Мысли командира витали уже довольно далеко и от корабля и от задания и от немногословного напарника, поэтому фраза Матео дошла да Макса с большим опозданием.

— Вот что меня раздражает в вас, «стариках», так это почти непрерывное брюзжание по поводу козней тупого начальства и ударов злой судьбы, — тихо сказал младший лейтенант Матео Хамисуваари. — Пришел на флот — так служи! Вы с Дроном тоже Академию с отличием закончили, да и не так давно это было — всего три года назад! Работаете в Даль-разведке, в двадцать два года уже старшие лейтенанты, ты — командир корвета, Дрон — штурман! Экспедиция — блеск, мечта гардемарина — соседний спиральный рукав! А вы все ноете, словно торчите на борту канонерки, болтающейся на геостационаре…

— Все сказал, солобон? — мрачно поинтересовался Макс. Матео обиженно кивнул. — Так вот, еще раз вякнешь что-нить про судьбу, блестящую экспедицию и великолепный карьерный рост — будешь катапультирован за борт! Поболтаешься там пару-тройку часиков, наедине с пустотой, научишься не искушать судьбу! Тоже мне герой-первопроходимец! А за перерасход аварийного запаса кислорода я потом перед твоим дядей отпишусь!

— Не буди лихо, пока тихо! — отрезал Макс. — Ты думаешь, я виски белым подкрашиваю, чтобы девушкам больше нравиться? Нет, салага! Это у меня самая натуральная седина! Про рейд в шестую зону слыхал?

— Конечно! — выдохнул Матео, ему сейчас очень хотелось встать по стойке «смирно». ТАКИМ он своего командира еще не видел. И куда только делся рубаха-парень, любитель постебаться. — Кто же в нашем отделе не слышал про этот рейд! Вот только я не знал, что ты… что вы тоже в нем участвовали!

— А я теперь по этому поводу не распространяюсь, — кивнул Макс. — Тоже ведь летели туда, шашками махали, щенки восторженные… Вот и накликали беду! Как я жив остался — до сих пор удивляюсь! Так, что лучше поплакаться… ОН (Макс потыкал пальцев в потолок отсека) обиженных любит! Все понял, салага?

— Так точно, господин старший лейтенант! — Матео все-таки выметнулся из кресла и встал по уставной стойке.

— Что за шум, а драки нет? — за разговором пилоты не заметили, как прошелестела дверь отсека и в рубку вошел старший лейтенант Андрей Воронов, по кличке Дрон. Теперь штурман «Матильды» с удивлением смотрел на развалившегося в кресле командира и торчащего перед ним навытяжку второго пилота.

— Ерунда! — откликнулся Макс, снимая ноги с пульта. — Провожу с молодежью практические занятия!

— По строевой подготовке, что ли? — усмехнулся Дрон. — Ну-ну! Не буду мешать!

Штурман отошел к своей консоли, плюхнулся в кресло и со скоростью опытной машинистки забарабанил пальцами по сенсорам. Макс усмехнулся, посмотрел на Матео снизу вверх и негромко сказал:

— Ко мне можешь по-прежнему обращаться на «ты», а также «Макс» и «командир». На брудершафт мы с тобой уже пили, а в написании доносов ты пока не замечен. — Макс все-таки поднялся и ободряюще похлопал Матео по плечу. — Лучше по пути побрюзжать, зато домой живыми вернуться, а не в пластиковом мешке.

— Понял, командир! — прошептал Матео.

— Ну, вот и отлично! — сказал Макс и повернулся к штурману. — Дрон, что скажешь?

— Что тебе сказать? — переспросил Дрон, продолжая с бешеной скоростью барабанить по «клаве». — Тебе по существу, или анекдот?

— Свежие анекдоты у тебя кончились трое суток назад! — хмыкнул Макс. — Поэтому отвечай по существу.

— Ну, по существу, так по существу…, хотя пара анекдотов у меня еще есть, — пробормотал штурман. Он перестал стучать по сенсорам и теперь внимательно всматривался в бегущие по мониторам строчки данных. — Так, други мои верные, коллеги и собутыльники, могу вас порадовать — до выхода из «гипера» осталось три часа. Судя по показаниям масс-детектора, система совершенно обыкновенная — звездочка класса «желтый карлик», пара планет на близких орбитах, четыре более массивные — на дальних. Плоскость эклиптики не больше пятнадцати градусов. Выскочим мы аккурат возле орбиты второй! Или будут другие пожелания?

— Нет, и так нормально! Не надо будет потом елозить на планетарных движках, энергию зазря жечь. Наверняка всё самое интересное — на ближних к звездочке планетах. А остальные — газовые гиганты. — Сказал командир.

— Э… А ведь на Проксиме-7 жизнь обнаружили как раз в атмосфере газового гиганта, — робко вставил слово Матео.

— Нда… А во всех остальных случаях — газовые гиганты — пустышка! — усмехнулся Макс. Он знал, о чем говорил. Несмотря на молодость, капитан успел принять участие в нескольких сотнях разведрейдов.

Принцип гиперпространственного джампинга был разработан уже в начале двадцать первого века. А первое наземное испытание аппарата прошло всего через пять лет после обоснования проекта. Правительства США И России, при поддержке Евросоюза в рекордные сроки сумели договориться о совместном субсидировании постройки космического аппарата. Сбывалась вековая мечта человечества — ему открывалась дорога к звездам.

Объединенные усилия ученых и инженеров многих стран быстро принесли плоды — первый космолет ушел в гиперпрыжок в 2045 году. И буквально в первом рейде наткнулся на землеподобную планету. Радости людей не было предела. Лидеры Индии и Китая стали строить долгосрочные планы колонизации «дальних земель». Да и в США охота к перемене мест посетила многих. Гиперпрыжковый космолет оказался настолько простым в постройке, что их начали штамповать, как автомобили. Корабли практически не отличались от самолетов, для перевозки людей не требовались специальные системы жизнеобеспечения. А изобретение дешевого гравитационного двигателя только подстегнуло экспансию. Было открыто еще шесть землеподобных планет. В следующие пятьдесят лет Землю покинул почти миллиард человек.

Что интересно — процент эмигрантов из России был самым низким. Даже меньше, чем из Израиля. Самая большая доля эмигрантов пришлась на Азию и Африку. Оттуда переселялись целыми племенами и кланами. Оплачивали этот поток богатые гуманитарные организации из Америки и Европы. Там совершенно справедливо считали, что чем подпитывать голодные рты постоянными подачками, лучше отпустить их на «вольный выпас». Из цивилизованных стран ехала в основном авантюрно и романтически настроенная молодежь. Да и то, большую частью это были люди, не сумевшие (или не захотевшие) реализовать себя на Земле.

В результате, к концу двадцать первого века на планете-матери сложилась весьма интересная демографическая ситуация. Население Китая и Индии сократилось вдвое, и даже не столько от эмиграции, а из-за того, что Землю покинула в основном репродуктивная молодежь, а старшее поколение постепенно выбыло по естественной причине.

Также сократилось население в странах Европы, в основном по тем же причинам, что и в Азии, плюс из-за оттока реэмигрантов. То же произошло и в США. Наоборот увеличилось население России. Какая то часть россиян покинула Родину, в большинстве своем городская молодежь, но в массе своей русские предпочли продолжить освоение своих собственных громадных территорий.

Такой расклад довольно быстро сказался на экономической ситуации. США, потерявшее собственную интеллектуальную элиту и лишенное подпитки мозгов извне, за несколько десятилетий докатилось до полной стагнации. Производящие компании с трудом поддерживали минимальный уровень выпуска. На территории страны не велось ни одного научного проекта. Отказавшиеся улетать в неизведанное, белые из среднего класса и живущие на вэлфер черные, тихонько вымирали, кто от ожирения, а кто от наркотиков.

России же «кровопускание» напротив пошло на пользу. Лишившись за полвека космической экспансии четверти коренного населения, страна, тем не менее, сумела удержаться на плаву и сохранить свой интеллектуальный потенциал. К концу века в состав Российской Федерации добровольно вошли бывшие азиатсткие республики СССР (там почти не осталось населения) и несколько стран восточной Европы (по той же причине).

Сейчас шел век двадцать третий. В наиболее крупном политическом образовании — Поднебесной Империи, состоящей из двадцати планет с преимущественно китайским населением, проходил референдум о присоединении к Земной Конфедерации, состоящей из планеты-матери и пяти наиболее промышленно развитых колоний. И это ни у кого не вызывало удивления.

К примеру, несмотря на глобальное превосходство в численности населения (соотношение сто пятьдесят к одному) Поднебесная располагала флотом всего в семьсот вымпелов. А Конфедерация, являвшаяся правопреемницей Российской Федерации, легко могла выставить пять тысяч только военных кораблей. Практически все поисковые рейды в Галактике осуществлялись корветами Космофлота, соответственно сливки с новооткрытых планет снимала Конфедерация.

Экипаж корвета ДР-71 считался наиболее успешным, на их долю приходилась львиная доля значимых открытий. В среднем по одному на два рейда. А капитан корвета — Макс, уже третий год нес заслуженную славу самого удачливого капитана Дальразведки.

— Ладно, лейтенант, ежели на ближних ничего не найдем, пошарим на гигантах. — Смилостивился над Матео Малин.

— А что мы собственно ищем? — небрежно спросил штурман.

— То есть? — воззрился на друга Макс. — Ах, да! Я и забыл, что на инструктаж ты опоздал по причине…

— Не надо меня дискредитировать! — быстро вставил Дрон. — Побойся бога, Макс, здесь же молодой, неоперившийся…

— Хорошо, хорошо! — усмехнулся командир. — Побережем его невинность… Но за это он нам расскажет то, что сумел запомнить из инструктажа! Матео, тебе слово!

Хамисуваари снова вскочил и вытянулся.

— Восемь суток назад в системе аванпоста «Дальний берег» неожиданно протаял материальный объект. Шаровидной формы. Диаметром триста метров. Масс-детекторы так и не смогли установить его подлинную массу — она непрерывно менялась — от пятисот тысяч до восьми миллиардов тонн! Совершив по системе ряд маневров, объект на три часа восемнадцать минут завис рядом со станцией аванпоста. На станции были приведены в готовность все системы. Но объект агрессии не проявил и вскоре мгновенно исчез. Общее время пребывания объекта в системе — восемнадцать часов тридцать семь минут.

— Ни фига себе! — присвистнул Дрон. — Неужели ОНИ?

— Вольно, лейтенант! — скомандовал Макс Матео. — И, пожалуйста, хватит уже уставных стоек! Ты нас пугаешь своей выправкой!

Матео сел в кресло. Штурман, продолжая насвистывать, смотрел сквозь него.

— ОНИ это или не они — не суть важно! — заметил командир. — Объект полсуток болтался возле боевой станции, а с ним даже не попытались вступить в контакт!

— Ребята в гарнизоне просто наложили в штаны! — сказал штурман. — А ты бы на их месте что сделал?

— Сел бы в бот и попытался подойти поближе! — отрезал Макс. — А там — как повезет!

— Командир у нас — орел! — сказал штурман, обращаясь к Матео.

— А кто такие, эти ОНИ? — решился вступить в беседу двух «ветеранов» младший лейтенант.

— Да ходят по Космофлоту слухи, уже который год, что в разных системах периодически появляются неопознанные объекты, явно искусственного происхождения, — ответил Макс. — Но такой большой гость обнаружен впервые!

— Кстати, а почему мы собственно прёмся в соседний спиральный рукав? — снова подал голос штурман. — Какая связь с появлением чужих в системе «Дальнего берега»?

— Матео, объясни, пожалуйста, нашему непоседливому штурману, — вздохнув, попросил командир. — Только, умоляю — не вскакивай!

— Через два дня после появления «гостя» на аванпост прибыл спецкорвет эсбэшников, — начал Матео, — с помощью секретной аппаратуры они установили траекторию прибытия и убытия объекта в гиперпространстве.

— Это детектор «горячего следа» что ли? — усмехнулся штурман. — Тоже мне, секретная аппаратура! Так ведь он показывает только направление!

— Вот мы и летим по направлению, — хмуро сказал командир. — Ближние звезды уже обшарили ребята из Второй эскадрильи, а нам достался космос дальний!

— Эх, а ведь иногда накладно быть на хорошем счету у начальства! — возмутился Дрон.

— Это мы то — на хорошем?!! - командир не выдержал и захохотал. — Нет, Дрон, ну ты меня уморил! У тебя сколько взысканий?

— Ну, шестнадцать… — буркнул штурман. — Так ведь все они получены за залеты на базе, а за рейды — одни поощрения! Хватит уже из себя штрафника строить! Ты же самый молодой командир в Первой эскадрилье!

— Ага! — согласился командир, вытирая проступившие от смеха слезы. — А ты — самый молодой штурманец, а Лёха был самым молодым вторым пилотом. А теперь у нас второй пилот — еще моложе! Ни о чем это не говорит! Ладно, кончаем базар, приступаем к финишным процедурам! Я пойду переоденусь в чистое…

— Чего это он? — удивленно спросил Матео Дрона, после того, как за командиром закрылись створки люка.

— Традиция у него такая, — пояснил штурман. — Как только дело начинает пахнуть жареным, командир переодевается в чистое. Мол, перед НИМ нужно предстать в приличном виде!

— А что, Макс действительно во все это верит? За пару минут до твоего прихода он мне такую выволочку устроил. Мол, ОН все слышит и не фиг трепаться, чтобы не испытывать судьбу!

— Эх, салага! — штурман хлопнул лейтенанта по плечу. — Побывал бы ты в тех переделках, что довелось нам, не то чтобы в бога — в зеленых фей поверил бы! Это у командира еще не самый странный бзик, у предшественника твоего, Лёхи, так и вообще пунктик был — терпеть не мог, когда при нем черта поминали, особенно к ночи! Ну, всё, хватит лирики! Приступаем к процедуре финиша!

Через четыре час по внутрикорабельному времени «Матильда» неподвижно (с нулевой относительной скоростью) висела в нормальном пространстве. Все системы наблюдения были развернуты и обшаривали пустоту. Но пока никаких следов разумной деятельности обнаружено не было. Система им попалась довольно скучная — никаких следов космического мусора, ни комет, ни астероидов. Только у одной планеты — третьей по счету — имелся спутник — планетоид диаметром в шесть тысяч километров. Первые две планеты оказались размером чуть поменьше Земли, на второй даже наблюдалось присутствие атмосферы. А периферийные действительно были газовыми гигантами.

Посовещавшись, экипаж решил подобраться ко второй планете поближе. После нескольких маневров на гравитационных движках, «Матильда» встала на стационарную орбиту. На планету были направлены все имеющиеся на борту корвета средства наблюдения. И активные и пассивные. Поверхность Терра Инкогнито была скрыта от глаз густым покровом облачности. Судя по показаниям радара и лазерного сканера, большую часть планеты занимала вода. Лишь изредка попадались небольшие фрагменты суши (острова?) с причудливым рельефом. Состав атмосферы и гравитация планеты вполне позволяли жить на ней землянам. Было бы где…

— Слышь, салага! — панибратски обратился штурман к Матео. — По старой традиции Космофлота, право наименования планеты принадлежит самому молодому члену экипажа, то есть — тебе! Дерзай, придумай что-нибудь красивое!

— Только не надо умных слов! — усмехнулся Макс, — всякие научные термины не катят! А мифологические чудовища давно кончились, пару лет назад, по-моему… Попроще что-нить, попроще! Отлично идут имена подружек и чем экзотичнее — тем лучше! Как у тебя с подружками?

Щеки Хамисуваари покрылись ярко-красным румянцем. В настоящий момент с подружками у свежеиспеченного выпускника Академии было не очень. Вернее — совсем никак! Стараясь скрыть от явно прикалывающихся коллег смущение, Матео судорожно думал, как выкрутиться. Ничего, кроме имени любимой мамочки ему в голову не приходило.

— Хорош скрипеть мозгами, лейтенант! — уже откровенно веселился Дрон. — Так много девочек, что выбрать не можешь? Тогда скажи как звали маму!

— Прасковья, — выдавил из себя Матео.

— Отличное имя! — поддержал новичка Макс. — Дрон, хватит скалиться, глянь в реестре, не было ли такого названия!

— Нет, вакансия свободна! — пробежавшись пальцами по сенсорам, доложил штурман.

— Властью, данной мне правительством Земной Конфедерации, нарекаю сию неисследованную планету — Прасковьей! — торжественно провозгласил командир. Матео осторожно сглотнул. А Макс продолжил, — приступаем к подготовке посадки! Штурман — рассчитать оптимальную глиссаду! Второй пилот — проверить бортовые системы! А я займусь оружием…

— Думаешь, может понадобиться? — удивился Матео.

— Береженого — бог бережет, — пожал плечами командир.

— А небереженого — конвой стережет! — не оборачиваясь от мониторов, подхватил Дрон. — Матео, эти железки — любимые игрушки командира! Рейда не проходит, чтобы он хоть пару раз не стрельнул! И сам же потом отписывается, мол, я думал, что тот кустик — вовсе и не кустик, а злой сухопутный осьминог!

— Разговорчики на палубе! — прервал треп друга Макс. — Давайте все сделаем аккуратно, чтобы потом не было стыдно за зря потраченное время!

Через час «Матильда» плавно сошла с орбиты и стала осторожно снижаться, скользя по самой границе плотного слоя атмосферы. Все было спокойно, по ним никто не стрелял, их не атаковали вражеские перехватчики, в атмосфере не крутились мощные вихри. Наконец командир решился пробить облачный покров. Нижняя граница облаков находилась на высоте девяти тысяч метров. Экипаж впился глазами в мониторы наружного обзора. Под кораблем раскинулось безбрежное море, изумительного изумрудно-бирюзового оттенка. Корвет сбросил скорость до восьмисот метров в секунду. Небольшие островки, лежавшие на ровной штилевой поверхности воды, были совершенно пустынны. Просто голые скалы.

«Матильда» шла над морем широким зигзагом, прочесывая и картографируя полосу поверхности шириной в пятьсот километров. Прошло уже несколько часов, корвет, словно нож, срезающий с яблока кожуру, перешел на следующую дорожку. Ничего интересного так и не обнаруживалось. Экипаж по-разному реагировал на вынужденное безделье. Матео откровенно наслаждался прекрасным видом своей первой планеты, Дрон скучал, а Макс настораживался все больше и больше. Ну, не нравилась ему эта идиллия! И предчувствие его не обмануло!

Внезапно погасли мониторы наружного обзора. И тут же запищал сигнал аварийной сигнализации.

— Черт! — выдохнул Макс, — все-таки, началось…

Командир, приняв управление, машинально кинул корвет в боевой вираж, уводя корабль с директрисы предполагаемого противника. Вслепую, только по показаниям приборов, выровняв «Матильду» над самыми верхушками волн, Макс спросил слегка обалдевших от случившегося коллег:

— Кто-нибудь понял, что это было?

— Мне показалось, что за мгновение до выключения мониторов, что-то сверкнуло! — хриплым от волнения голосом доложил Матео.

— Я тоже видел вспышку, — голос штурмана был совершенно спокоен. Воронов безостановочно долбил пальцами по «клаве», анализируя работу систем внешнего обзора.

— Дрон, что с камерами? — несколько секунд спустя, поинтересовался командир.

— Не знаю, ослепли, — немного растерянным голосом ответил штурман, — к тому же что-то повредило антенную решетку радара. Датчики радиации на броне зашкаливают! По нам явно чем-то вмазали!

— Откуда? — немедленно поинтересовался командир.

— Сейчас прокручу запись… — ответил штурман. Он вывел на мониторы последние тридцать секунд записи наружных камер. Экипаж внимательно смотрел на экраны. За десять секунд до предполагаемого обстрела в поле зрения попал довольно крупный остров. Он находился справа по борту от первоначального курса. Вспышка действительно имела место и вспыхнуло как раз с правой стороны.

— Так-так, вот у нас и появился противник! — нехорошо усмехаясь, сказал командир. — Штурман, место засек?

— Так точно, командир!

— Тогда уходим на орбиту, чинимся, и возвращаемся за сатисфакцией, — решил Макс, вздыбливая пятидесятиметровое тело корвета.

Чтобы осмотреть полученные повреждения, надо было выйти наружу. Этим занялись Макс и Матео. Днище корвета, на которое пришелся основной удар представляло собой мрачное зрелище. Полностью были «смыты» наружные слои легкой обшивки. К счастью, основная броня не пострадала. Композитный материал, из которого она состояла только слегка «закоптился». После того, как радиационный фон упал до приемлемых величин, экипаж приступил к ремонту. На замену оптических датчиков и антенной решетки ушло пять часов. Корвет снова был полностью готов к бою. Сомнения в агрессивности оппонента Макс не испытывал и сумел «заразить» своей уверенностью остальных членов экипажа. Было решено подобраться к острову, с которого произошло нападение, на сверхмалой высоте.

Второй вход в атмосферу Прасковьи был по-боевому быстр. «Матильда» резко пробила облака, спикировала к поверхности и пошла над водой, буквально цепляя днищем верхушки волн. Аппаратура слежения корвета работала в пассивном режиме. Приблизившись к таинственному острову на триста километров, Макс сбросил скорость корабля до черепашьей. Теперь земляне шли к объекту, преодолевая десять-двенадцать метров в секунду. Неведомый противник пока никак не проявлял себя. То ли действительно не видел, то ли решил подпустить поближе.

Несколько часов томительного подкрадывания — и вот остров появился на горизонте. Осмотр береговой линии при максимальном увеличении камер ничего не дал. Голые скалы, галечный пляж… Ни фауны, ни даже флоры. Подобравшись к объекту на пять километров, Макс опустил «Матильду» на воду. Корвет погрузился, оставив на поверхности только верхнюю часть корпуса.

— Посидим, посмотрим, послушаем… — негромко сказал командир. — Может что и появиться…

— Ага, выползет на берег боевой излучатель на гусеничном ходу, — пошутил штурман. — Или огнедышащий дракон взлетит.

Неведомый враг по-прежнему не подавал признаков жизни. Стемнело. Корвет, тихонько подрабатывая гравидвигателями, двигался вокруг острова. Матео стал отчетливо «клевать носом» и был немедленно отправлен спать. Ночь, длившаяся восемь часов не принесла наблюдателям новой информации. Противник не показывался. Макс и Дрон по очереди покемарили перед самым рассветом. В рубке появился свеженький Матео, с ходу предложивший начать активные действия. Макс окинул его хмурым взглядом и жестом предложил заткнуться.

— Парень прав, — поддержал пилота Дрон. — Мы так скоро мозоль на заднице натрем! Давай хотя бы зонд запустим! Пускай остров облетит!

— Засекут запуск! — не слишком уверенно сказал командир.

— Не засекут! — твердо сказал Дрон. — Я его аккуратно под водой выведу на другую сторону, а уж там в воздух подниму!

— Ну, попробуй! — махнул рукой командир. — Только давай запустим сразу два — с разных направлений! Одним будешь управлять ты, другим — Матео. А я подстрахую, держа руку на пульсе…

Разведчики надели вириал-шлемы, натянули сенсорные перчатки и откинулись в креслах. Пальцы Дрона и Матео едва заметно шевелились, управляя подготовкой зондов. Но вот их движения стали более размашистыми — зонды покинули корабль и пошли под водой к острову. Макс переключил изображение с камер зондов на боковые экраны рубки, центральный экран по-прежнему показывал общую картинку. Те же голые скалы и пустой галечный пляж.

Зеленоватые струи воды на боковых экранах мгновенно сменились видом на белый кисель облаков. Зонды синхронно выскочили из «укрытия» и, плавно набирая скорость, кинулись к цели. На центральном экране Макс увидел две сверкающих капельки. Но потом его внимание привлекла трансляция с зондов. За внешним кольцом скал показалась зеленая долина, на дне которой мелькнули какие-то массивные сооружения, правильной геометрической формы. Постройки?

Вспышка слева! Картинка с зонда пропала! На центральном экране видно, что разведывательный аппарат окутался дымом и камнем упал на землю. Дрон тут же кинул своего «ведомого» резко вниз. Но второй зонд пережил собрата всего на три секунды. Блеснула еще одна вспышка и трансляция прервалась.

— Вот как! — задумчиво сказал Макс. Разведчики, сняв шлемы вопросительно смотрели на командира. — Дрон, ну-ка, прокрути запись!

Активная жизнь аппаратов, не считая подводной части, составила семнадцать и двадцать секунд соответственно. Экипаж несколько раз покадрово просмотрел запись. При увеличении изображения было отчетливо видно, что в красивейшей долине, покрытой густой растительностью, среди струй гейзеров стоят несколько зданий. Три больших сооружения и несколько десятков маленьких. Причем одно из больших просто поражало размерами — компьютер оценил габариты этого гиганта — триста метров в длину и сто восемьдесят в высоту. По форме здание представляло собой ступенчатую пирамиду.

— Ну, конечно же, пирамида! — тихонько сказал Макс. — Как же обойтись без пирамиды?!! Как только обнаруживаются следы деятельности разумных — то обязательно что-то будет напоминать пирамиду! Но эта уж больно похожа на настоящую…

— Что делать будем, коллеги? — уже громким голосом обратился командир к экипажу. — По уставу полагается в экстренном порядке смотаться отсюда, доложить по команде и пускай дальше начальство думает!

— Ага! Они надумают… — усмехнулся Дрон. — Пришлют экспедицию, к гадалке не ходи! А поскольку мы толком не выяснили, кто же тут балует, ребята сожгут кучу техники, да и несколько голов сложат, как пить дать!

— И что ты предлагаешь? — усмехнулся командир, прекрасно зная ответ.

— Надо здесь пошебуршиться еще, пока не выясним что-нибудь конкретное, — убежденно ответил Дрон. Матео согласно кивнул. — Раз по нам до сих пор не стреляют, значит — не видят! Ведь, как выяснилось, стесняться они не привыкли. Подкрались мы, стало быть, грамотно. Надо этим пользоваться. Пошлем еще один зонд! Только на этот раз ночью!

— Мне почему то кажется, что его собьют и ночью! — ответил командир. — А зонд у нас — последний! Сделаем по-другому…

К наступлению темноты на корвете все было готово к новой экскурсии на негостеприимную территорию. Макс предложил подобраться к острову на боте под водой. Затем, прижимая аппарат к скалам, подняться на гребень и высадить там наблюдателя. В случае удачи скрытного проникновения, разведчик должен был установить замаскированные камеры и так же тихонько убраться.

Идти на остров загорелось, конечно, всем, но командир выбрал кандидатуру Матео. Мотивировал он это тем, что пора бы уже молодому набираться опыта. Были у Макса и другие мотивы, среди которых чисто командирские, циничные рассуждения, что без командира или штурмана корвет на базу не вернется, а без второго пилота — легко. Тем не менее, Хамисуваари чуть ли не прыгал до потолка от радости.

Как только невидимое за облаками светило закатилось за горизонт, из док-отсека корвета выскользнула пятиметровая «пуля» бота и бесшумно, как малотоннажная подводная лодка, понеслась к острову. Вынырнув из воды у самых скал, бот быстро поднялся до гребня и завис. Макс не смог не оценить прекрасное пилотирование Матео. Все-таки «краснодипломник».

Минуты медленно текли за минутами, но, кажется, маневр разведчика остался незамеченным. Выждав четверть часа, Хамисуваари осторожно повел свой аппарат вдоль гребня, выискивая подходящую площадку для посадки. В принципе, бот мог садиться на любом пятачке, но в данном случае необходимо было, чтобы землянина не было видно со стороны долины. Нужное место нашлось сравнительно быстро. Матео сел за громадным валуном, полностью заслонившем корпус аппарата. На всякий случай выждали еще пятнадцать минут. Все было тихо.

Несмотря на внешнюю браваду, пилот покинул бот не без внутренней дрожи. Психологически тяжело было остаться без кажущейся надежной защиты хотя бы и легкой брони. Пригибаясь, словно под обстрелом, лейтенант приблизился к обрыву. В долине не светилось ни одного огонька. В нормальную оптику неизвестные сооружения практически не различались. В инфра-диапазоне Хамисуваари увидел множество тепловых пятен. Создавалось ощущение, что обитатели домиков топят печи или жгут мощные светильники.

Немного освоившись, а главное — поняв, что непосредственной опасности нет, Матео приступил к развертыванию сети скрытого наблюдения. Макс и Дрон следили за действиями молодого коллеги через нашлемную камеру. Пилот настолько вошел во вкус приключения, что почти перестал таиться и даже стал насвистывать популярный мотивчик. Командир уже хотел сделать лейтенанту замечание, чтобы тот не испытывал судьбу, но не успел.

Старшие товарищи увидели на своем экране, что слева от пилота мелькнули какие-то тени. Сам Матео должным образом не среагировал. Через мгновение пилота завалили, приложив головой о каменистый грунт, нашлемная камера почему-то вырубилась, хотя была рассчитана и не на такие удары. Одновременно пропал сигнал личного маячка. Некоторое время Макс и Дрон еще слышали, доносящееся по радио шумное дыхание своего коллеги. Потом стихло и это. Командир и штурман сидели как ледяные статуи.

Первым вышел из ступора Малин. Он резко выдернул корвет из воды и бросил его к острову. Гравикомпенсаторы не успели убрать перегрузку и экипаж вдавило в кресла, а шпангоуты бедной «Матильды» обиженно заскрипели. Рывок до цели занял всего десять секунд, но возле приметного валуна никого не было. Отсутствовал и бот…

Едва корвет показался над гребнем скалы, как по нему опять чем-то шарахнули. Но Макс подсознательно был готов к нападению и успел дернуть корабль в сторону. Оставаться здесь было нельзя, и командир стал уводить «Матильду» от острова. Дрон, ощущая полное бессилие, длинно и замысловато выругался.

Корвет мчался над морем, маневрируя на пределе выносливости конструкции. Макс старался идти зигзагом и пару раз их это спасло — вдогонку стреляли. Дрон сидел, вцепившись в подлокотники кресла, слепо глядя перед собой. Мельком оглянувшись на штурмана, и оценив его состояние, Малин отрывисто бросил:

— Да, жаль пацана! Но дело он сделал — камеры работают! Глянул бы, Дрон, откуда по нам лупят!

— Так с верхней площадки пирамиды и лупят! Там какие-то сполохи видны! — отвлекся от грустных мыслей Дрон.

— Ага! — продолжая безумно маневрировать, принял информацию Макс. — А как же они в нас попадают, если мы сейчас ниже хребта? Не навесным же огнем?!! Загадка…

— Макс! Надоели мне эти прятки! — воззвал штурман. — Чего мы бегаем от них как зайцы? Это же неспровоцированная агрессия!

— Предлагаешь «включить ответку»? — зачем то уточнил Макс. — Ладно, ответ наш будет миролюбивый, но асимметричный! Давай целеуказание!

Командир сделал «горку», развернулся и врубил «форсаж». Штурман торопливо ввел координаты цели в бортовой компьютер. Обратная дорога заняла гораздо меньше времени, чем бегство. Противник успел дать еще два залпа, но промахнулся. Остров уже вплывал на обзорный экран и Макс откинул предохранительную крышечку с тангеты «огонь». Система наведения захватила цель, предупредив об этом наложением на «пирамиду» красной прицельной марки. Командиру до чертиков надоели эти игрища в кошки-мышки, повлекшие гибель или пленение товарища. Не раздумывая, Макс нажал на кнопку.

Бортовые орудия корвета выплюнули комки перегретой плазмы. Пирамида стала похожа на тающий на сковороде кусочек масла. Макс выполнил четкую полупетлю и, снизив скорость, стал снижаться. Ответного огня не последовало.

— Ну, что? Я выйду, посмотрю? — полувопросительно-полуутвердительно сказал Дрон.

— Давай! — после длинной паузы ответил Макс. — Надень «броник» и «клюку» возьми!

Стандартный бронескафандр десантных войск, в офицерской комплектации входил в штатное оснащение корветов Дальней разведки. К нему полагалось личное оружие — лазерный пистолет, именуемый в просторечии «клюкой». Пока «Матильда» висела над поселком, пытаясь уловить чуткими датчиками хоть какое-нибудь движение, штурман обмундировался и прошел в шлюз. Узнав о готовности напарника, Макс «уронил» корвет до уровня земли, высадил Воронова и снова поднялся на высоту ста метров, продолжая контролировать обстановку.

Дрон, скользящей походкой, неспешно двигался вдоль «главной улицы», держась правой стороны. Ни оград, ни «приусадебных участков» у загадочных строений не наблюдалось. Приземистые, узкие параллелепипеды, тянулись двумя рядами, с неровными интервалами, словно шпалы гигантской двухколейной железной дороги. Ни окон, ни дверей на видимых Дрону торцах и боковых стенках сооружений не было. Предупредив командира, Воронов решил обойти «дом» кругом. Приблизившись вплотную к стене, Дрон пощупал материал, из которого было «отлито» здание. Именно такое впечатление, монолитности и складывалось у наблюдателя. По крайней мере, не было ни стыков, ни швов. Ровная, слегка ноздреватая поверхность. Высота сооружения составляла десять метров, ширина — двадцать, а боковые стенки тянулись на добрую сотню метров.

Дрон достал нож и слегка ковырнул стенку. Титановое лезвие, с алмазным напылением на острие оставило на материале лишь легкие царапины. А глубже пары миллиметров нож вообще не входил. Плюнув на дальнейшие эксперименты и решив оставить все загадки узким специалистам, Воронов зашагал к дальнему торцу.

Искомый вход обнаружился именно здесь. Это была низкая полукруглая дверь из чего-то, напоминающего деревянные плахи. Какой-либо замок и ручка отсутствовали. Внимательно осмотрев препятствие, штурман посоветовался с командиром. Макс рекомендовал не лезть на рожон и дождаться рассвета. Но Дрон, убаюканный тишиной, решился на активные действия. Для начала разведчик с силой врезал по двери ногой. На какой-либо успех Воронов не рассчитывал, полагая, что преграда устоит и на ней придется пробовать «клюку». Но дверь неожиданно легко распахнулась.

Дрон зачем то пощупал дверные петли — они были совершенно обычно-привычными на вид. Лезть в непроглядно-угольную темноту помещения, почему-то расхотелось. А мрак внутри был впечатляющ — плотный, густой, он как губка впитывал свет мощного фонарика. В инфра-диапазоне тоже было чисто, так, как будто внутренность здания была совершенно пустой. Но Макс с высоты подтвердил, что его аппаратура показывает мощный источник тепла.

— Андрюха, бросай ты это дело на…, и вали на корвет! — посоветовал Малин, но Дрон уже закусил удила. Решительно обнажив пистолет, штурман шагнул в открытую дверь.

— Мать-перемать! — громко выругался Малин. Картинка, шедшая с нашлемной камеры друга тут же пропала, а также исчез сигнал его маячка. Через несколько мгновений, уже бросив корвет в снижение, Макс выругался более заковыристо — на обзорных экранах было отчетливо видно, что «здания-шпалы» начали погружаться в почву. Оплавленная свечка пирамиды наоборот стала приобретать старую форму. — Неужели ловушка?

Макс попытался рвануть вверх, но тут тело «Матильды» потряс мощный удар. Последнее, что увидел командир — это лопнувшие обзорные экраны и выгнувшаяся пузырем переборка.

Очнулся Малин в полной темноте. Пошевелил руками — действуют, пошевелил ногами — тоже работают. Голова не болит, в ушах не звенит. Только вот что-то телу холодно. Ощупал себя — совершенно голый. Ощупал вокруг себя — под спиной жесткое, ледяное ложе, похоже, что каменное. Макс приподнялся и сел. Босые пятки нащупали такой же ледяной, что и ложе пол. Осторожно встал и сделал несколько шагов, шаря перед собой руками. Наткнулся на мокрую стену, пошел вдоль неё по периметру камеры. Именно камеры, теперь уже Макс не сомневался, что оказался в плену. Вот только у кого?

Помещение оказалось совсем небольшим. Десять шагов вдоль короткой стены, пятнадцать — вдоль длинной. У одной из коротких стен стояло то ложе, с которого и восстал один из лучших разведчиков космофлота. Напротив находилось какое-то сооружение, напомнившее Максу стул с высокой спинкой. Ничего похожего на дверной проем командир не обнаружил. В довершении обследования Малин влез на свой лежак и поднял руки вверх, но потолок нащупать так и не смог.

Затем Макс стал бесцельно шляться по камере, в надежде, что за ним следят и, увидев, что он очнулся как-то проявят интерес. Прошло довольно много времени, по субъективному ощущению разведчика — час, но никто не появился. Согревшись ходьбой, командир присел на лежак, подсунув под задницу ладони, чтобы не мерзла от контакта с ледяным камнем.

Теперь у Малина было много свободного времени для обдумывания всех своих действий. Ему даже не пришлось делать особых умственных усилий, чтобы понять — кто-то искусно и настойчиво заманивал их в ловушку. Причем, подстроил так, что попались они поодиночке. Сначала им дали сигнал, что планета обитаема — обстреляли при первом облете. Затем подпустили поближе и дали взглянуть на себя, или скорее на макет, поближе. Земляне опять клюнули и отправили в ближний поиск Матео. Парня аккуратно взяли, а в установленные им видеокамеры показали, что огневая точка — пирамида. После ее уничтожения, земляне стали действовать гораздо активнее. Дрон так и вообще попер нахрапом и тут же поплатился. И вот теперь последний член экипажа сидит в камере и ждет первого шага от захватчиков. Интересно, живы ли ребята? Уж очень старательно противник пытался их именно поймать! Хотел бы убить — убил бы сразу, еще при первом облете! Так что, скорее всего, ребята еще живы и сидят где-то поблизости.

За этими мыслями Максим сам не заметил, как уснул. Сколько он спал — неизвестно, но когда его разбудила резанувшая по глазам вспышка света, он промерз до костей, а подсунутые под задницу ладони вообще утратили чувствительность. С трудом разогнувшись, Макс разлепил глаза. На том самом «стуле с высокой спинкой», оказавшемся внушительным троном, который Малин нащупал при обследовании камеры, сидел представительный седобородый мужчина, облаченный в синий балахон.

Незнакомец смотрел на Макса из под грозно нахмуренных век с презрением, и некоторой брезгливостью. Человек с менее устоявшейся психикой, нежели у прожженного разведчика Макса, должен был почувствовать себя под таким взглядом, как описавшийся при большом скоплении народа подросток. Но Малин, с завидной периодичностью вызываемый «на ковер» к высокому начальству, давно привык игнорировать эту барскую манеру. И даже научился отвечать на неё, хотя и достаточно неадекватно. Вот и сейчас он практически «на автопилоте» сказал противным голосом:

— Ну и?

— Что? — немного оторопел бородач. Говорил он по-русски, без всякого акцента.

— Так и будем пялиться? Чего позвал то? — неприязненно продолжил Макс, потряхивая ладонями, чтобы восстановить в них кровообращение. С глубоким удовлетворением увидел Максим на лице незнакомца отражение сильнейшего удивления наглостью пленника.

— Так это… — запнулся бородач, но мгновенно взял себя в руки, поняв, что его элементарно «подкалывают». Мужик усмехнулся и закончил уже спокойным тоном, — нет, ну знал, что ты нахал, но, чтобы до такой степени! Вот позвал тебя покалякать, о делах наших скорбных… Как самочувствие?

— Спасибо, х…во! — Макс скривился, ощутив болезненное покалывание в затекших конечностях.

— А будешь себя плохо вести — ещё и горячую воду отключим! — вроде бы пошутил бородач, но улыбка у него при этом была зловещая. — Ну, рассказывай, золотце, как ты умудрился дойти до жизни такой?

— Ты бы мне, мил человек, объяснил сначала — кто вы такие и что от нас хотите! — не поддержал игру Макс. — Мы вас, вроде бы не обижали, вы первыми стрелять начали! И действовать нам пришлось в состоянии отражения неспровоцированной агрессии! Так что… Звиняйте, батько, если вам шкиру подпалили!

— Ну-ну… — без выражения пробурчал бородач. — Агрессия, отражение… Ты же не дурачок, наверняка догадался, что все, что случилось с вами — провокация с нашей стороны?

— А цель? — холодея, спросил Макс.

— Ваш доблестный экипаж. — Просто ответил бородач. — Хотелось бы поймать и вашего «второго» — Алексея, но он оказался удачливее всех вас — перед самым рейдом слег в госпиталь с аппендицитом. Ну, да ничего, я его попозже достану!

— И чем мы вам насолили? — Макс был в полной растерянности. — И кто вы такие?

— Ну, как тебе растолковать, чтобы понял? — усмехнулся собеседник, неуловимо быстро изменившись — теперь перед Максом сидел загорелый полуголый парень, обладатель копны светлых спутанных волос и впечатляющей мускулатуры. Всей одеждой блондину служила набедренная повязка из тигровой шкуры.

— Мать… — выдохнул разведчик, машинально протирая глаза. А не балуют ли здесь с голограммами? Макс неловко поднялся (руки-ноги еще плохо слушались хозяина) и ткнул кулаком, целясь «Конану-варвару» между глаз. Тот легко перехватил вялый удар и сильно сжав предплечье космолетчика, толкнул его обратно на лежак. «Нда, на голограмму не похоже», — подумал Макс, потирая руку. — «Хотя… На человека тоже».

— Начинаешь догадываться? — ухмыльнулся белокурый красавец. — Ладно, дам тебе тайм-аут, так сказать, на осмысление… Вернемся к нашему разговору… ну, скажем… через сутки!

— Эй, — слабым голосом сказал Макс, — я же тут загнусь на фиг! Лучше сразу убейте!

— Что холодно? И жрать небось охота? — фальшиво-сочувственным голосом сказал блондин. — Хорошо, улучшим тебе условия содержания, а то и вправду загнешься раньше времени! А я думал, что ты покрепче будешь!

Исчез собеседник Малина совершенно незаметно. Вот только-только он сидел, развалясь, на своем троне — и вот его уже нет! Зато в камере, прямо на полу возникли миска и кружка. А на лежаке, рядом с разведчиком — стопка одежды.

Хмыкнув, Макс облачился в дерюжные штаны и рубаху. Такой одежкой особо не согреешься, но воздух в камере заметно потеплел, да и сиденье и пол уже не казались ледяными. Еще раз хмыкнув, Малин приступил к исследованию содержимого миски. Версию отравленной еды разведчик отмел сразу — столько стараний о сохранении его жизни и банальный яд? В миске оказалась безвкусное жидкое пюре, а в кружке — слегка солоноватая вода. Ложки заключенным здесь видимо не выдавали. То ли опасались подкопов, то ли просто не знали о таком важном столовом приборе. Пришлось есть руками.

Согревшись и утолив голод и жажду, Максим заметно повеселел. Намеки тюремщика уже не казались ему такими страшными. Зато пришло осмысление полной невероятности произошедшего. За все двести с небольшим лет космической экспансии человечества, ему встретилось на пути только три технические цивилизации. Из них — ни одной гуманоидной! К тому же самая развитая из них едва освоила паровые двигатели.

А здесь, мало того, что полная копия людей, так еще и неизвестные технологии, значительно превосходящие земные. Одни телепортация и трансформирование тела чего стоят? Нет, здесь явно что-то другое! Не похоже, что это целая цивилизация! Ведь никаких других следов их деятельности, кроме поселка на этой планете обнаружить не удалось! Будь они такими крутыми, как этот бородач-блондин, то уже давно попали бы в поле зрения Космофлота. Так они, вроде бы и попадали! Эти странные «чужаки», свободно гуляющие по системам! Но они ли это?

Да и еще прямое признание собеседника о том, что их интересует только экипаж «Матильды». А постоянное упоминание местоимения «Я»? Это что, оговорка? Или этот трансморф действительно никого не представляет? Загадка за загадкой…

Макс прилег на теплое ложе. Оно теперь уже не напоминало каменное — даже поверхность слегка пружинила под пальцами. В голове разведчика вихрем носились мысли. В любом случае, нужно попытаться бежать, какими бы благими не были намерения тюремщика. Ведь уничтожение корвета и пленение экипажа — не совсем дружественный акт! Вернее — совсем не дружественный! А уж совсем точно — откровенно враждебный!

Значит так… Как только этот хмырь снова появится в камере — напасть на него, отобрать ключи и… Стоп, стоп! Какие ключи? От чего? Где здесь дверь? Нет двери! Он же появляется и исчезает сразу на троне. Может быть это и есть портал телепортёра?

Макс рывком вскочил и подошел к трону. Скрупулезный осмотр ничего не дал — никаких скрытых кнопок на этом сооружении не было. Ничуть не обескураженный этим фактом, Макс развалился на сиденье, попытавшись воспроизвести позу своего недавнего собеседника. Устройство (?) опять не сработало. Может быть у него мысленное управление? Малин попытался внушить «трону» желание отправить его куда-нибудь наружу из камеры. В голове мелькнула некая тень ответа, окрашенная ехидством. Макс вскочил, как ужаленный — ему показалось, что долбанное сиденье послало его подальше сексуально-пешеходным маршрутом.

Ладушки… Тогда попробуем осуществить план побега хотя бы наполовину. То есть, напасть на собеседника, скрутить и, взяв за жабры, вытрясти из него способ выхода. «Гениальный план!» — мысленно поаплодировал себе Макс, и сам же обиженно возразил: «А ты придумай получше!» Малин снова прилег на скамью и задумался. Нет, нападение на тюремщика вряд ли прокатит, раз этот дядька может трансформироваться за одно мгновение. Ты на него наскочишь, а он превратится в борца-сумоиста. Попробуй, завали такого! Силовое решение придется отложить, как крайнюю меру.

Хм… Крайняя мера… Макс припомнил, как они с Лехой и Дроном год назад попали в плен к октопусам. Собственно экипаж «Матильды» (правда, так тогда именовался ДР-53) и открыл эту техническую цивилизацию. Он же первым и пострадал от этого открытия, попав в хорошо спланированную ловушку. Рассчитанную впрочем, не на космических пришельцев.

Дело было в том, что на планете разумных головоногих уже несколько десятилетий шла ожесточенная война между двумя кланами. И хотя общий уровень цивилизации октопусов едва достиг земного уровня образца конца девятнадцатого века, но отдельные технические артефакты не имели аналогов в земной истории. Так у октопусов, существ, в общем то, водных, широко применялась боевая авиация, основным видом которой были жуткие на вид и по степени действия, летающие острова. Невероятная смесь дирижабля и броненосца, использующая для полета свойства местного достижения алхимиков — газа, родственного гелию, но создающего гораздо большую подъемную силу.

И хотя корвет Дальразведки сильно уступал по размерам октопским летающим монстрам, да и по виду мало походил на них, его все равно приняли за вражеский объект. Не подозревая о том, что местная противовоздушная оборона использует вместо осколочных снарядов крупнокалиберные бронебойные, Макс вел «Матильду» над большим городом — столицей одной из противоборствующих сторон. Космолетчиков особо заинтересовало грандиозное сооружение в самом центре мегаполиса. Командир специально снизился, чтобы получше рассмотреть хоромину. Это и было ошибкой.

Сооружение на самом деле являлось ложной целью, квадрат над которой был отлично пристрелян несколькими батареями. Совместный залп нескольких десятков паровых пушек застал экипаж «Матильды» врасплох. Как выяснилось впоследствии, в корвет попало тридцать четыре снаряда, весом по двести пятьдесят килограммов каждый. Броня космолета выдержала, что нельзя было сказать о начинке, включая людей. От попаданий корвет подбросило на четыреста метров. Вышла из строя навигационная электроника, сорвало с опор гравигены и реактор. Леха и Дрон потеряли сознание, да и Макс ненадолго «пережил» их. Попробовав выровнять падающую на город машину, командир каким-то образом умудрился «попасть» в небольшой открытый водоем. Это смягчило удар, хотя и добило остатки электроники и капитана. Но, тем не менее, экипаж уцелел, что в случае падения на землю или постройки было просто нереальным. Что, как не «госпожа Удача» вела руку Макса?

Да и потом, уже сидя в местном аналоге тюрьмы, представляющем собой глубокий колодец, заполненный вонючей водой, Макс и Леха сумели воспользоваться единственным шансом, подаренным им удачей. Когда охранник, видимо, решив поиграть с «забавными червячками», просунул сквозь закрывающую колодец решетку, щупальце, Леха умудрился так подкинуть командира, что тот выскочил из воды на целый метр и вцепился в конечность октопуса мертвой хваткой. Орудуя десантным ножом, словно альпенштоком, Малин добрался по щупальцу до верха колодца. Трудней всего оказалось потом сдвинуть трехсоткилограммовую тушу мертвого охранника с решетки.

А затем последовал безумный бег по извилистым коридорам в никуда. Из корабля их извлекали в бессознательном состоянии, поэтому точное место расположения «Матильды» никто из экипажа не знал. Но октопусы тоже совершили ошибку. Они не пользовались одеждой, поэтому приняли рабочие комбинезоны разведчиков за кожный покров. А в комбезе, кроме ножа и вшитого в набедренный шов репшнура, находилось еще масса разных электронных и механических штуковин. В том числе детекторы радиомаяка. Они и давали приблизительное направление. Но следовать показаниям прибора было весьма затруднительно — коридоры, построенные негуманоидами для негуманоидов, петляли, демонстрируя полное отсутствие привычной логики. Так что финиш возле побитого, но все еще действующего корвета можно было смело относить к очередной улыбке Ее Величества Удачи. Да, крайние меры возымели действие — тогда им удалось вырваться. Врубили джампер прямо на поверхности… Правда, по прибытию на базу корвет пришлось списать…

Так что, Макс и в этот раз рассчитывал на свою удачу. Она его еще ни разу не подводила. Собственно, кличку «Везунчик» Малин заработал в своем первом рейде в должности капитана. При выходе из гипера в новой системе, корпус корвета пробил микрометеорит. Да так удачно, что ребята из ремонтной бригады потом диву давались. Метеорит прошел через реактор, умудрившись не задеть сердечники. Корабль потом две недели деактивировали, а экипаж держали в санатории, но в порт приписки он вернулся своим ходом.

Предавшись воспоминаниям, Малин незаметно задремал и опять проворонил появление в камере своего тюремщика. На этот раз перед разведчиком предстала холеная дама, лет сорока с небольшим, одетая в строгий деловой костюм. Дожидаясь пробуждения Макса, она курила длинную тонкую сигарету, небрежно стряхивая пепел в пустую миску из-под пюре. Новая внешность оппонента не ввела капитана в заблуждение. Он ни на секунду не усомнился, что перед ним то же самое существо, что и в предыдущий визит.

— Ну и нервы у тебя, старлей! — Не то одобрительно, не то осуждающе сказала дама хрипловатым контральто. — Тут твоя судьба, можно сказать, решается, а ты дрыхнешь, как ни в чем не бывало!

— Дык, у меня все нормально — план побега разработан! — усмехнулся Макс. — Осталось только узнать — за каким хреном вам понадобилось устраивать охоту на наш экипаж, и можно спокойно отсюда линять!

— Вот нахал! — Беззлобно рассмеялась дама. — Ладно, объясню я тебе, зачем мне понадобилось вас ловить столь сложным способом! Ты, вообще, в курсе, сколько законов предопределенности ты нарушил?

— Так, дай-ка подумать… — хмыкнул Макс. — Устав нарушал — было дело. Регламент базового порта — тоже. Санитарные нормы борделя — через раз! Но вот законы предопределенности… Нет, не помню такого!

— Хорошо, я зачитаю весь список, — в ответ на эту мелкую фронду дама улыбнулась уголками губ. Легкий взмах руки — и голая стена осветилась, словно экран компьютера.

Макс внимательно присмотрелся к ползущим по этому «монитору» строчкам и малость обалдел. Здесь было подробнейшее изложение всех несчастных случаев, произошедших с ним начиная с двенадцатилетнего возраста. Но особенно много случаев было после окончания Академии Космофлота. Приглядевшись, Малин убедился, что какое-либо происшествие случалось с ним чуть ли не в каждом рейде. Удивительно, что он сам этого не помнил. Память сохранила только наиболее яркие случаи. А про большинство происшествий Макс вообще ничего не знал.

Например, о том, что во время одного из выходов в космос мимо его головы, на приличной скорости просвистел небольшой камушек. Не дернись он тогда поправлять крепление перчатки скафандра… И ведь расстояние то было — двадцать сантиметров! Или еще случай — во время марш-броска по пересеченной местности на одной неуютной планете, от удара о скалу перемкнулись клеммы батареи его «клюки». Этого вообще не могло быть, в принципе! Но случилось, что неминуемо привело бы к взрыву, при попытке выстрела! Но Макс тогда сдуру утопил свой пистолет при переправе через бурную речушку.

Это что же такое делается? — В ужасе подумал Малин. — Я три года под смертью хожу?

Но вслух разведчик этого не сказал. Наоборот, придав своему лицу максимально саркастическое выражение, капитан сказал насмешливым тоном:

— Слышь, мать! А не паришь ли ты мне мозги? Если бы это все происходило со мной, то я бы уже давно был покойником!

— Вот и мне стало интересно, что же такое происходит, если все мои усилия по сохранению баланса пропадают втуне! — пародируя насмешливый тон разведчика ответила дама. — Я, понимаешь, бьюсь, бьюсь, а ты все живешь и живешь! Непорядок!

— Чем же я тебе насолил? И ЧТО ты вообще такое? — оторопел Максим.

— Ты правильно сформулировал вопрос! — сказал собеседник, неуловимо превращаясь в давешнего бородача, только одетого не в тогу, а в жемчужно-серый костюм-тройку. — Я — именно ЧТО! Я — олицетворение РОКА, закона предопределенности! А ты уже который год словно насмехаешься надо мной! Да и твои дружки тоже! Подобралась команда! Вы, мерзавцы, словно заговоренные!

По спине Малина поползли мурашки, но привычка пикироваться взяла своё и Макс брякнул:

— Эй, мужичок, у тебя что — крыша поехала?

Вспышка гнева собеседника была ощутима физически. Бородач вскочил с трона и словно увеличился в размерах. Его лицо исказила жуткая гримаса. По стенам прокатилась волна. Макса швырнуло на пол и поволокло, как тряпичную куклу, пока спина не коснулась опоры. Низкое утробное рычание, переходящее в инфразвук, заполнило маленькую камеру. Разведчику показалось, что череп заполнился раскаленным металлом. Перед глазами заплясали красные круги.

Фигура бородача продолжала расходиться вширь и ввысь, поглотила трон и скамью. По гигантскому телу змеились синие молнии. И это чудовище стало надвигаться на вжавшегося в стену Макса.

— Козявка!!! - проревел Рок, — раздавлю!!!

— Давай, давай! — хрипло поощрил его Макс, — анус только не порви!

Не храбрость управляла сейчас языком разведчика, как раз храбрость забилась в дальний угол души и тихонько оттуда поскуливала, а рассудок. Тренированный на резкое изменение обстановки мозг капитана мгновенно выдал ответ, озвученный перед лицом угрозы.

— Хотел бы убить — убил бы сразу! — продолжил Малин, — а если ты этого не сделал, значит для чего-то я тебе нужен!

Последняя фраза подействовала на «олицетворение Закона», как ушат холодной воды. Монструозная фигура стала резко уменьшатся в размерах, словно сдувающийся шарик. По стенам и полу волнами прошло несколько судорог. Краем глаза Макс вдруг заметил, что материал стен стал мерцать и сквозь него видно окружающее пространство. Мигнув еще несколько раз, картинка стала четкой. Малин увидел, что находится вовсе не в камере, а в клетке, стоящей в гигантском полусферическом зале. Слева и справа, в таких же клетках находились его друзья. Матео лежал неподвижно, а Дрон как раз поднял голову, видимо заинтересовавшись произошедшими с тюрьмой изменениями.

Чтобы отвлечь тюремщика от этого зрелища, Макс сказал брюзгливым голосом:

— И кончай на меня искрить! Робу прожжешь!

«Олицетворение Рока» сжалось до размеров человеческой фигуры, но продолжало плыть, не фиксируясь на конкретном образе. Наконец метаморфозы прекратились. Тюремщик остановился на облике бородача в строгом костюме. По прутьям клетки прошла волна, снова превращая стены в «монолит».

Бородач устало опустился на трон и вздохнул.

— Да, мерзавец, ты прав! Не могу я тебя сейчас убить, потому как не судьба тебе в этом рейде погибнуть, — выдавил из себя оппонент, машинально поправляя лацкан костюма. — Но вот выяснить, кто тебя бережет очень бы хотелось!

— Так я то откуда знаю? — огрызнулся Макс, вставая с пола и отряхивая робу. — Если ты — закон, то и разбирался бы с другим законом! Законом везения… или, что там нас охраняет?

— Удача, мой злейший друг, удача на твоей стороне! — грустно сказал бородач. — Чем же ты её заинтересовал? На образцового гражданина ты не похож!

— А я взносы в спортклуб всегда вовремя плачу! — съязвил Макс, окончательно приходя в себя. — Раз ты нас сейчас убить не можешь, то что тогда дальше с нами делать собираешься? Ждать, пока мы в твоей тюрьме от пролежней загнемся?

— Ну, до такого дело не дойдет! — усмехнулся бородач. — Будет скоро один узелок… Вот я и хочу посмотреть, как вы на этот раз выкрутитесь!

— Ага, посадил нас под колпак и наблюдаешь! — буркнул Макс, «обрадованный» такой «светлой» перспективой. — Нашел, блин, белых мышек! К чему хоть готовится? И когда?

— Счаз-з-з! — обрадовано-издевательским тоном, со вкусом произнес бородач. — Так я тебе все и рассказал! Помучайся, мерзавец! Ожидание смерти — гораздо страшнее самой смерти!

С этими «добрыми» словами тюремщик исчез. Капитан сделал по камере несколько шагов и раздраженно пнул опустевший трон. Эх, не стоило это делать босой ногой! Минут десять Малин, сидя на скамье и покряхтывая от боли, сосредоточенно растирал ушибленные пальцы стопы. А мысли его в это время носились вокруг иллюзорной клетки. Неужели эти стены и взаправду существуют только в его мозгу? Или наоборот — клетки привиделись ему под воздействием сильнейшего стресса?

Разведчик подошел к стене и осторожно пощупал ее. Хм, обыкновенный камень, или, скорее, бетон! А если постучать? Звук глухой, словно там изрядная толща! А если вдарить посильнее? Макс как следует размахнулся и, оберегая пальцы, врезал по стене основанием тыльной стороны ладони. Эффект понятный — «как по стене»!

Потряхивая отбитым кулаком. Макс задумчиво прошелся вдоль стены. Думай, думай, голова! Как можно увидеть решетку? Внезапно решетка предстала перед мысленным взором Малина во всех подробностях. Продолжая держать картинку перед глазами, капитан протянул руку и попытался схватиться за перекладину. И, о чудо! Ему это удалось! Словно пелена сползала с глаз разведчика. Прутья решетки начали проявляться, как попавшая в реактив фотография. Серая «бетонная» стена постепенно исчезала, обнажая прутья клетки.

Космолетчик огляделся. Его клетка стояла посередине, между клетками друзей. Матео лежал все так же неподвижно (ранен?), а Дрон бродил вокруг скамейки. Макс негромко окликнул штурмана — расстояние до него не превышало пяти метров, но Воронов не слышал и не видел своего командира. Еще раз оглядевшись (в большом полутемном зале кроме было пусто), Малин позвал штурмана погромче. Тот по-прежнему не отреагировал. С досады махнув рукой, Максим стал досконально проверять свое узилище.

Прутья были сделаны из арматурин круглого сечения и соединялись друг с другом непонятным способом. По крайней мере, следов сварки видно не было. Расстояние между вертикальными прутьями составляло двадцать пять сантиметров, между горизонтальными — сорок. Вполне можно взобраться, если бы… Макс поднял глаза вверх…

— Е…на мать! — вслух выразился разведчик. — Где были мои глаза раньше?

У клетки не было потолка! Не долго думая, Малин перемахнул препятствие и сразу же полез в клетку к Дрону. Воронов игнорировал командира до тех пор, пока тот буквально не свалился ему на голову.

— Ты чего? Оглох что ли, или под кайфом? — спросил командир, обнимая потерянного друга.

— Мать твою, Везунчик! Ты откуда упал? — буркнул Дрон, со всей дури хлопая по спине командира. — А мне полчаса назад приглючилось, что я в клетке сижу, а ты в соседней! Ну, думаю, привет! Докатился до цветных мультфильмов, узник замка ИФ!

— Это не глюки! — сказал Макс, немного отстраняя штурмана, чтобы осмотреть его на предмет телесных повреждений. На первый взгляд все было в порядке. Ни синяков, ни ссадин. Одет Дрон был в точно такую же, как на командире дерюжную робу и штаны. — Мы, Андрюшенька и вправду — сидим в клетке!

— Да ладно! Чего ты гонишь?! - начал было Дрон, оборачиваясь и осекся… Теперь он тоже видел вокруг прутья решетки. — Вот, б…, и верно — клетка! Что здесь происходит, командир?

— Все вопросы — потом, Андрюха! — решительно прервал Дрона командир и полез на стену. — Давай схватим Матео и будем отсюда сваливать!

Штурман мгновенно последовал примеру Малина. В клетку к пилоту друзья свалились уже вдвоем. Как выяснилось, Хамисуваари мирно спал, по-детски подложив под щеку ладонь.

— Вот нервы у парня! — одобрительно сказал Дрон и начал бесцеремонно тормошить спящего. — Хорошая смена растет! А, командир?

Матео спросонок никак не мог понять, откуда в его «камере» взялись коллеги. Клетку он не видел до тех пор, пока разозленный «тупостью солобона» Макс не полез наружу. Только тогда пилот увидел переплет решетки. Покинув клетки, узники стали осматривать зал. На первый взгляд это была пещера, естественного происхождения, только немного облагороженная внешним воздействием. Поначалу казалось, что выходов из нее нет. Только после обхода по периметру космолетчики обнаружили прячущийся за скальным выступом, узкий проход. Экипаж рванул по нему бегом. Коридор тоже был естественного происхождения, лишь местами сглаженный чьими-то руками (или щупальцами?). Освещался он тем же непонятным образом, что и покинутая пещера. То есть, светильников видно не было, но света хватало.

Километра через полтора, проход вывел разведчиков в зал, превышающий по размеру тюремный раз в десять. У дальней стены, уткнувшись носом в камень, лежал их корвет. Именно лежал, шасси выпущено не было. По левому борту тянулась огромная царапина, словно корвет корябали полутораметровым когтем. Броня была повреждена до основного слоя.

— Это кто же так поиздевался над нашей птичкой? — хмуро спросил Дрон. — Макс, как тебя взяли?

— Не помню, Андрюха, — задумчиво ответил командир. — Чем то жвакнули… Давай по быстрому внутрь залезем. «Матильда», открой шлюз!

Но автоматика «Матильды» никак не прореагировала на команды экипажа. Пришлось открывать люк вручную. Внутри корвет был усыпан грудами мусора. Все незакрепленные предметы были разбиты на мельчайшие составляющие. Создавалось впечатление, что корабль долго и вдумчиво трясли, периодически прислушиваясь к доносящемуся изнутри звяканью.

Космолетчики быстро прошли в рубку, подозревая самое худшее. Но нет, к счастью здесь разрушения были минимальны. Были разбиты обзорные экраны и выгнулась пузырем внутренняя переборка. Разведчики упали в кресла и принялись лихорадочно долбить по сенсорам, пытаясь привести аппаратуру в рабочее состояние. Приборы оживали один за другим.

— Уходим в гипер! Прямо отсюда! — скомандовал Малин.

— Правильно, командир! — одобрил Дрон, вводя нужную комбинацию. — Разнесем здесь всё вдребезги-пополам!!! Старт!

Экипаж откинулся в креслах, но ничего не произошло. Корвет остался в нормальной реальности. Штурман судорожно повторил командную комбинацию и снова нажал «Ввод». И опять ничего!

Командир загнул длинную матерную конструкцию, из которой Матео понял только несколько слов. Дрон ввел команду еще раз и снова тщетно.

— Всё, всё, Дрон, не дергайся — ведь понятно уже, что гиперприводу — кирдык! — успокаивающе произнес командир. — Давайте попробуем по другому. Пилот, что снаружи? Я имею в виду — за стенами?

— Сплошная скала везде! — через минуту доложил Матео, унылым голосом. — И как они сюда корвет затащили?

— Смотри еще раз! — прикрикнул на лейтенанта командир. — И повнимательней! Не спеши, давай потихоньку, сектор за сектором!

— Есть! — радостно оповестил коллег Хамисуваари. — С левого борта вижу «окно»! Толщина всего два метра, а габариты — восемнадцать на шестнадцать! Корвет пройдет!

— Явно какие-то ворота, но разбираться, как они открываются — времени нет! — сказал капитан. — Будем стрелять! Так, пушки, слава Космофлоту, в норме! Огонь!

«Матильда» выскочила из своей тюрьмы в облаке мелких осколков. За разбитой преградой оказался открытый космос! Пока корвет удалялся от ловушки, Дрон пытался вывести данные наружных видеокамер на работающие мониторы. Наконец это ему удалось, и весь экипаж уставился на изображение. Покинутая ими тюрьма оказалась средних размеров астероидом!

— Это как же нас сюда занесло? — удивился Макс. — Дрон, ну-ка! Давай осмотримся!

— Я что-то ничего не понимаю, командир! — сказал штурман, сверившись с показаниями приборов. — Планеты-гиганты на месте, а двух малых планет просто нет! Вместо них здесь болтается несколько астероидов!

— Может это другая система? — ляпнул Матео и тут же стыдливо прикусил язык — спектр звезды неповторим.

— Подстава, все это, мужики! — сумрачно сказал Макс. — Вся эта система — большая ловушка, построенная специально для нас! И мы в нее благополучно вляпались!

— Хорошо хоть вырваться удалось! — заулыбался лейтенант.

— Не говори «прыг», пока не перегопнешь! — осадил его командир. — Мы еще здесь, а джампер крякнулся! Сумеем ли мы его починить — вопрос!

— И кто же все это затеял? — поинтересовался штурман. — Неужели столько трудов — только ради нас?

— Именно! — кивнул командир. — Тебя разве в камере хозяин этого бардака не навещал? — Дрон отрицательно покачал головой. — А меня навещал! Представился олицетворением Рока, закона предопределенности. — Дрон присвистнул. — Вот-вот! И я тоже самое подумал поначалу, но он уж больно хитрые фокусы показывал! Ну, трюк с камерами вы сами видели! Еще он свободно менял форму тела, появлялся и исчезал просто из воздуха!

— Трансформировался и телепортировался? — зачем-то уточнил Матео. Макс кивнул. Дрон присвистнул еще раз. — Как же вам, простите, тебе, командир, удалось его обмануть?

— А я его разозлил! — усмехнулся Макс. — Вот уж не думал, что могу разозлить ЗАКОН! Он и приоткрыл завесу, видимо, не смог контролировать в гневе.

— И чего этот тип, тьфу, закон, хотел? — спросил Дрон.

— Ну, типа, зажились мы на свете! — ответил командир. — Давно уже пора в ящик сыграть, а мы все небо коптим! Мол, благоволит нам удача!

— Благоволила… — раздался сзади мягкий женский голос. Космолетчики дружно обернулись. У выгнутой пузырем переборки стояла невысокая миловидная девушка, одетая в простое ситцевое платье. — Да, вы мне нравились! Вы быстро сумели сориентироваться, перестали пускать пыль в глаза, действовали грамотно, судьбу не испытывали! Смешили меня, выполняя все суеверия! Вот я вам и помогала, в меру своих слабых сил!

— Вы… Удача? — слабым голосом спросил Матео. Но девушка не обратила на пилота никакого внимания. Она смотрела точно в глаза Максиму. И командир понимал, что это — чистая правда! Вот только почему она упомянула прошедшее время?

— Закончилось ваше везенье! — жестко продолжила Удача. — В тот еще момент закончилось, как ваш второй пилот лег в госпиталь с аппендицитом! Он, кстати, уже умер… Здоровый вроде бы парень, а сердце не выдержало наркоза! А сейчас и ваша очередь подошла…

— Но… почему? — прошептал побелевшими губами Макс. Но девушка уже начала исчезать. Еще секунда и в рубке остался только ошарашенный случившимся экипаж.

Загрузка...