Ложная девятка

Глава 1

26 сентября 2033 года. Новогорск. Тренировочная база сборной России по футболу

— Вот такие у нас дела, Игорь Владимирович, никаких шансов на то, что Сергеев сыграет ответный матч с Францией, нет.

Игорь Акинфеев, главный тренер сборной России по футболу, тяжело вздохнул. Его тезка, Игорь Сергеев, нападающий миланского Интера и сборной России, не сможет помочь команде во второй игре двухматчевого противостояния за право сыграть на чемпионате мира в Саудовской Аравии.

В гостях Сергеев практически в одиночку разделал французов, забив им три гола. Если добавить сюда еще и автогол в исполнении сборной Франции, то преимущество очень солидное, и сборная может обойтись и без своей главной звезды.

Но всё равно чертовски обидно, что послезавтра в Питере Сергеев не выйдет на поле родного стадиона.

— Ладно, Иван Иванович, я вас понял, — ответил Акинфеев начальнику медицинского штаба сборной, — не сможет, так не сможет. Будем играть без него.

Сказать, что я был расстроен тем, что не сыграю против французов— это всё равно, что промолчать. У нас после долгого перерыва наконец-то есть шансы сыграть на чемпионате мира. И после игры в Париже они очень хорошие. Да, скорее всего парни и без меня справятся: как никак у нас фора в четыре гостевых гола — но всё равно. Мне очень хотелось помочь команде.

Но чёртов Доннарума! В последнем туре чемпионата Италии мой Интер играл с новичком серии А и по совместительству безнадёжным аутсайдером Зюйдтиролем, ворота которого как раз и защищает этот придурок.

Уже в добавленное ко второму тайму время я убежал в одиночку к чужим воротам и аккуратно перебросил мяч над бросившимся мне в ноги вратарём.

Гол-то я забил, вот только Доннарума меня самым натуральным образом срубил — он и прыгнул мне в ноги так, чтобы шансы нанести травму были максимальны.

Наверняка всё дело в том, что в следующем туре мы играем с Миланом: ни за что не поверю, чтобы эти козлиные россонери не занесли своему бывшему вратарю.

Коррупция — это практически синоним итальянского футбола, так что такой вариант вероятен.

В любом случае я надолго вне игры. Надрыв передней крестообразной связки левого коленного сустава — это не шутка.

И Джузеппе Маротта — президент Интера — тоже козёл. Этот старый хрыч рогом уперся, но не отпустил меня восстанавливаться после травмы в Россию. Придётся мне всё время провести в Турине. А это значит, что даже в качестве болельщика я не смогу быть на стадионе в Питере! Обидно!

— А ну выворачивай карманы! Мобилу, бумажник, всё сюда!

Твою мать! Вот это мы с Яной попали! У него пистолет!

И ведь где? В самом центре Милана! Да тут камеры на каждом углу.

— Игорь, — голос Яны задрожал, — прошу тебя, без глупостей. Отдай ему всё, что он просит.

— Вот-вот, урод, слушай свою бабу и давай всё сюда, — грабитель говорил по-английски с жутким акцентом, но достаточно бегло. Я его хорошо понимал.

— Ладно, ладно, без глупостей, так без глупостей, — сказал я и полез в карман, — вот мой бумажник.

Достал из кармана пиджака портмоне и кинул его грабителю, то на лету поймал бумажник и тут же открыл его.

— Да это же ты! — На лице грабителя отразилась целая гамма эмоций, — Сергеев из Интера. Это же ты, да? Я же тебя узнал?

— Узнал, узнал, — отвечаю я.

Хмм, если грабитель фанат Интера, то всё может и обойтись. Тиффози — это такие ребята: кумира никто грабить не будет.

— Чёртов нерадзурри! — закричал он что есть силы. — Ненавижу! Всех вас ненавижу! Милан всегда будет первым!

И следом крики чокнутого фаната сменились выстрелами.

Если бы не травма и не принципиальная позиция сеньора Маротты, Игорь Сергеев, нападающий Интера, за которого итальянский клуб в январе 33-го года заплатил рекордную для мирового футбола сумму в 430 миллионов евро, не оказался бы этим осенним вечером в Милане и не погиб бы от рук случайного грабителя.

Интер бы стал чемпионом, а сборная России поехала бы в Саудовскую Аравию, имея в составе лучшего игрока мира.

И если бы не эти выстрелы, то история мирового футбола не пошла бы по совсем другому пути…

Тридцатое мая 1983 года. г. Мценск, Орловская Область. СССР

Утро у доктора Федорова, молодого врача терапевта районной поликлиники, категорически не задалось. Мало того, что он проспал самым бесстыжим образом, так еще и автобус — так необходимый сейчас автобус — ушёл у него буквально из-под носа.

И он мало того, что остался без завтрака, так еще и рисковал опоздать. А этого делать в свой первый рабочий день никому не хочется.

— Извините, а когда следующий автобус? — спросил Федоров у точно такого же, как и он, опоздавшего седого как лунь мужичка в видавшем виды пиджаке и брюках.

— А кто его знает, — задумчиво ответил мужчина и достал из кармана пачку «Примы», — обычно первый номер ходит как часы, но всю прошлую неделю по утрам с ним чёрти-что творится.

Федоров возвёл очи горе и посмотрел на часы. До начала его первого рабочего дня в поликлинике оставалось всего полчаса.

— Будешь? — Голос мужчины вернул его в реальность, и доктор увидел протянутую папиросу. — У меня примета: стоит закурить, как автобус сразу и появится.

— Нет, спасибо, — ответил доктор. — Я лучше побегу.

И действительно — молодой человек побежал. С физической формой у него всё было в порядке, и в теории он вполне мог успеть добраться до поликлиники на своих двоих.

— Ну давай, беги-беги, спортсмен, — добродушно подбодрил его голос сзади.

Мужчина с папиросой в зубах сел на скамейку на остановке, а Федоров бежал, набирая ход.

Вокруг него раскинулся классический городок русской провинции, с её извечными деревянными домишками разной степени ухоженности, водяными колонками и аккуратно подстриженными тополями вдоль улиц.

Федоров выбежал на дорогу, ведущую в центр города, тротуар резко кончился, и спустя какие-то тридцать секунд мужчина оказался на мосту через местную речку. Сейчас он её пересечет — и вот уже, считай, центр города.

А там и до поликлиники не так уж и далеко.

Но когда он оказался на середине моста, откуда-то снизу раздался крик.

Доктор притормозил, а потом огляделся по сторонам. И то, что он увидел, ясно дало понять, что на работу он сегодня точно опоздает.

Внизу, на импровизированном пляже вдоль кромки воды, бегали двое подростков. А еще один был в воде. И он совершенно точно тонул.

Времени на что, чтобы спускаться к воде, у Федорова не было. Поэтому он скинул свои модные югославские туфли вместе с замшевой курткой, забрался на перила моста и прыгнул.

Если бы глубина реки под мостом была не большая, то в итоге из воды достали бы два трупа — детский и взрослый. Но на счастье и Федорова, и тонувшего ребенка под мостом оказалось достаточно глубоко.

В итоге доктор успел вытащить уже успевшего наглотаться воды подростка.

Тот, правда, уже потерял сознание, но это ничего. Правила оказания первой помощи в таких случаях Федоров знал как свои пять пальцев. Так что пацан выжил.

Правда, потом оказалось, что этот инцидент всё-таки не обошелся без последствий: у мальчика начались некоторые неврологические проблемы, главной из которых была частичная потеря памяти.

Выяснилось это, когда он, едва придя в себя, снова потерял сознание, и приехавшая Скорая отвезла подростка в детское отделение районной больницы.

Ну а доктору Федорову, само собой, простили его опоздание на работу. И не просто простили, а дали грамоту за спасение утопающего и даже разместили про него заметку в местной газете.

14 июня 1983 года. г. Мценск, Орловская Область. СССР

— Слав, ну что, идёшь?

Удобно, когда у тебя квартира на первом этаже, да еще и окна комнаты выходят во двор.

Колька, задушевный друг нового меня, даже не звонит в дверь квартиры моих родителей, а просто подходит к открытому окну и зовёт меня на улицу.

— Да иду, иду. Дай мне минут двадцать, я родителям обещал дома прибраться. Мне осталось пропылесосить и всё.

— Слав, десять минут. Или что, ты забыл, какие у нас сегодня планы?

— Не забыл. Ладно, десять так десять.

Вот уже две недели я здесь, в забытом Богом городке в центральной России. Когда тот чокнутый тиффози разрядил в меня свой пистолет, помимо боли — самой сильной, что я когда-либо испытывал — ко мне пришла еще и темнота. Она внезапно сменилась ярким солнцем, и я обнаружил себя лежащим на берегу какой-то реки.

Потом, правда, я снова потерял сознание и окончательно пришёл в себя уже в больнице.

В самой обыкновенной советской районной больнице начала восьмидесятых годов, если быть точным — в детском отделении.

А всё потому, что я теперь подросток. Ярослав Георгиевич Сергеев, 1967 года рождения. Который утром 30 мая чуть было не утонул, а когда его вытащили из воды, вместо настоящего Ярослава был уже я.

Потом, когда меня привезли в больницу, пришлось немного посимулировать амнезию, иначе совсем никак нельзя было объяснить, почему я не знаю никого и ничего вокруг. Благо, что местные эскулапы сочли это, хоть и странным, но вполне допустимым.

И, как потом оказалось, без этого было никуда. Ведь прежний я ничего не знал ни о Советском Союзе — историей, если она не касалась футбола, я интересовался слабо.

Хорошо хоть за время пока я находился в больнице моя память судесным образом совместилась с памятью Ярослава и семья ни о чём не догадалась.

А она у меня есть. В наличии мама, папа и старшая сестра. Хорошая такая советская семья, практически образцовая.

Папа, Георгий Александрович, теперь уже большой человек на одном из местных заводов. Он — начальник сбыта.

Мама, Елена Тимофеевна, учительница литературы в школе № 4. В этой же школе теперь предстоит учиться мне в выпускном классе. Именно благодаря маме у меня такое редкое по нынешнему времени имя. Как я уже успел выяснить, мамина любимая книга — это «Слово о полку Игореве», и моё имя как-то там с этим полком связано.

Ну и сестра Ольга. С ней, в отличие от родителей, я пока еще заново не познакомился. Она студентка первого курса Первого медицинского Института в Москве, и сейчас у неё сессия. Это хорошо, мне пока и родителей за глаза хватает.

Конечно, у меня есть еще куча других родственников: дяди, тёти, бабушка с дедушкой и всякие там двоюродные и троюродные братья и сестры. Они тоже есть, но где-то там — раскиданы по всей нашей необъятной стране. Сергеевы живут от Ленинграда до Новосибирска с Алма-Атой.

Жилищные условия у меня, кстати, по нынешним меркам просто шикарные. Отец от завода получил большую трехкомнатную квартиру в центре города и, после того, как сестра отбыла на учёбу, в моём распоряжении оказалась двадцатиметровая комната с трехметровыми потолками. Спальня у родителей поменьше, а вот гостиная или, как тут еще говорят, зал снова двадцать метров. Итого 54 метра жилой площади или 74 общей.

Помимо этого, у родителей имеется еще и дача — симпатичный домик в кооперативе недалеко от города, куда мы регулярно катаемся на отцовской машине. В начале года до родителей наконец-то дошла очередь на пвтомобиль, и под окнами у нас теперь новенький ИЖ-2125, мне он даже нравится. Есть в этом ретро что-то привлекательное.

Хотя какое это ретро? Машине и года нет, и она вовсю выпускается. Не сказать, что последний писк, но всё равно вполне актуальный для этого времени автомобиль. Родители могли получить его куда раньше. Просто отец — мне пока что странно называть всё еще малознакомого человека так, но надо привыкать — как тут все говорят, хороший мужик. Он трижды уступал свою очередь тем, кому машину нужна больше, чем нам. Но в итоге всё-таки купил и он.

В общем, жизнь у нового меня хорошая. Грех жаловаться.

А уж если сравнивать с большинством жителей нашего замечательного Союза, так и вовсе шикарная. Живи и радуйся.

Правда есть один большой вопрос: чем мне заниматься в этой моей новой жизни? Скоро беззаботное детство кончится, и встанет вопрос: что дальше?

Насколько я понял, родители — в основном, мама, конечно — хотят, чтобы я пошёл по её стопам и стал учителем. «Врач в семье уже есть, так что пусть Слава продолжит семейную традицию и пойдёт работать в школу». Примерно так она рассуждает.

Почему я не могу продолжить другую семейную традицию и вслед за отцом и дедом пойти в институт стали и сплавов, спрашивать бесполезно. Мама у меня тут упорная.

Что ж, тем хуже для неё. Потому что у меня-то свои планы. Ни в какой пед я не пойду.

Я футболист! Во всяком случае был им. И буду!

То, что это возможно, показала моторика моего нового тела. Слава, то бишь я, хорошо сложен для футбола, а то, что мышцы нового меня вспоминали старое, я понял когда попробовал немного поработать с мячом, благо он у меня был.

Я, конечно, не так ловко с ним сейчас обращаюсь, но мышечная память перенеслась в новое тело вместе с сознанием. Так что всё, что я знал и умел, в будущем рано или поздно вернется. Надо только над этим работать.

Жалко только, что Слава не играет в футбол нигде, кроме как во дворе, назовём это так.

Кожаный мяч обошёл его стороной.

С одной стороны, жаль. Этот турнир стал путевкой в жизнь для очень многих известных футболистов, как советских, так и российских.

А с другой стороны, и Бог с ним. Новому мне в этом году уже шестнадцать, и, наверное, будет проще заиграть в одной из городских любительских команд. Благо, что их несколько: каждый завод выставляет свою на первенство города, а местное Торпедо, за которое выступают работники местных предприятий, играет и в первенстве области.

Можно, например, попасть к ним в состав, произвести нужное впечатление в матчах чемпионата области, а оттуда уже получить приглашение в команду второй лиги, базирующуюся в Орле.

А это будет уже отличным стартом новой карьеры. Например, Анатолий Бышовец, тот самый, который «Но недаром клуб „Фиорентины“ Предлагал мильон за Бышевца» в начале карьеры как раз играл за Орловский Локомотив.

Правда, сейчас есть одна проблема. Это раньше орловский клуб назывался Локомотив. Сейчас это Спартак. А я ну очень не люблю Спартак.

Конечно, речь идёт о Спартаке московском, но всё равно начинать карьеру, играя за ромбик? Пусть даже и такой себе, со звездочкой.

Хотя сейчас выбирать не приходится. Именно этот путь самый быстрый.

Так что прочь сомнения, и вперед в большой футбол по-советски!

И как бы это ни пафосно звучало, первый шаг на этом длинном пути и зовёт меня сделать мой новый лучший друг Колька.

Через полчаса мы, десятиклассники из четвертой школы, играем против ровесников из первой школы. И если я правильно понял, что за нас, что за наших соперников будет бегать парочка варягов, футболистов того самого Торпедо, которые приходятся старшими братьями школьников.

Это хорошо, покажу будущим партнерам товар лицом.