Ловушка

Глава 1

Тихо шуршат под ногами опавшая листва и пожухшая, высохшая на корню трава. Лёгкие порывы тёплого ласкового ветра нежно гладят лицо, будто кошачьими лапками, и чуть треплют мой жёсткий ёжик на голове. Я украдкой бросаю взгляд на жену. С её волосами ветер играет сильнее, да оно и понятно: чёрные локоны моей любимой свисают гораздо ниже спины. Длинные и роскошные, они разлетаются от каждого порыва, как крылья, взмывают вверх и опускаются вниз, словно мантия.

Её вечная спутница, глубокая складка на лбу, исчезла и теперь еле угадывается, как и паутинка мелких морщинок вокруг глаз, что легла на лицо жены в тот роковой день. Счастье, которым она сейчас просто лучится, вытравило все признаки возраста и вновь вернуло мне ту весёлую девчонку, с которой я познакомился давным-давно на сельской ярмарке. Тогда тоже была осень, но более яркая и тёплая, и ещё, помню, пахло барбекю, пивом и выпечкой…

Из воспоминаний меня выдёргивает смех дочери, которую мы с женой держим за руки. Она ловко перепрыгивает с холмика на холмик, ворошит ногами траву. Иногда дочь останавливается и собирает в ладошки жёлтые листья. Когда какой-нибудь из них рвётся, ребёнок потешно надувает губы и рассерженно топает маленькой ножкой. На вид ей от силы лет пять, хотя на самом деле уже больше.

Вдалеке шумит посёлок, и иногда малышка останавливается и прислушивается к этим странным для неё звукам, но потом продолжает прогулку, с детской непосредственностью радуясь любой мелочи, от красивого облака и до пасущихся в стороне деревенских лошадей.

Я запускаю пальцы в её чёрные, как у матери, волосы и любуюсь на их блеск, который мне дороже любого золота. Дочь выдёргивает ладошки из наших рук и со смехом начинает убегать. Я принимаю игру и бросаюсь за ней, перепрыгивая через холмики могил, сгнившие кресты и завалившиеся памятники со ржавыми пятиконечными звёздами. Таких здесь очень много, едва не четверть всего кладбища. Вскоре после той войны погост и закрыли, а мертвецов стали хоронить на другом конце села. Для меня это и хорошо, и плохо. Хорошо, потому что тут редко бывают посторонние, а плохо, потому что кладбище приходит в запустение.

Я стараюсь бежать не быстро, но дочь видит, что отец уже почти догнал, и с визгом забегает от меня в ржавую оградку. С грохотом захлопывает некогда белую дверку и тотчас прячет лицо в ладошки. Я подыгрываю и начинаю её искать, в упор не замечая. Этот маленький обман приводит ребёнка в восторг, и дочь снова заливисто смеётся, подглядывая за мной в щель между пальцами.

Тихо подходит жена, наблюдая за нашей игрой, но не вмешиваясь в неё. Я замираю и с деланным равнодушием начинаю рассматривать ветку клёна, на которой раскинул свою сеть крупный паук. Мы все давно в такой же сети, кто-то ещё тайно, а кто-то уже и явно. Впрочем, у каждого из вас тоже своя сеть.

Дочь со смехом выбегает ко мне из оградки, я подхватываю её на руки и крепко прижимаю к себе. Моё.

Неожиданно малышка поворачивается к могиле и звонко кричит:

- Йоська дурак!

Жена тут же шикает на неё:

- Так нельзя! Извинись!

Но дочь надувает губы и молчит. Она всегда молчит, если не согласна. Я вместе с ней подхожу к могиле и смотрю на выцветшее фото. На нём молодой кудрявый парень примерно двадцати-тридцати лет. Вычитаю из даты смерти дату рождения и получаю жизнь. Тридцать два года. Хотя фото могло быть сделано и раньше. Иосиф… абсолютно не типичное имя для этой местности. Что же занесло тебя, парнишка, сюда около века назад? Почему я тебя не помню? И как вышло, что фотография до сих пор целая? – эти мысли проносятся у меня в голове за минуту.

- Прости нас, Иосиф! Ребёнка за глупость, а нас за её воспитание! – говорю я фотографии и наклоняюсь, чтобы прикрыть дверку оградки.

- Пап, он сказал, что здесь и родился! – обиженно бурчит дочка, хватаясь за мой воротник, чтобы не упасть. Я рассерженно хлопаю дверкой и поворачиваюсь к новоявленному медиуму. Между нашими лицами от силы десять сантиметров, и я едва не проваливаюсь в её бархатный обволакивающий взгляд. Странно, раньше у неё не было таких талантов.

- Сударыня! Соблаговоли немедленно извиниться перед умершим и впредь не допускать подобных высказываний. Это отвратительно!

Дочь снова надувает губы и молчит. Но, в конце концов, здравый смысл побеждает, и она всё же делает то, что я требую. Потому что знает, что такое нарочито вежливое обращение несёт определённую опасность для её попы.

Жена не вмешивается, но скорее всего, она сейчас недовольна нами обоими. Ведь единственный день в году, когда мы вместе, оказался омрачён ссорой! В отличие от дочери, супруга точно знает, что это семидесятый совместный день за последние семьдесят три года. Когда дочь спит, жена хранит её сон и проживает каждый день наравне со всеми. Только глубоко под землёй.

Угораздило же пройти всю Европу, пол-России и так глупо застрять в Сибири! В тот день я спрятал семью на кладбище, а сам, прячась вдоль огородов, рванул в деревню, чтобы добыть еду. И добыл, но безнадёжно опоздал, ровно на пятьсот лет. Ведь чёртова ведьма в это время запечатала кладбище, и мои родные оказались в ловушке древнего погоста. Да, именно древнего, потому что тут минимум два слоя могил. А может быть, и больше. Кто знает, сколько тайн хранит вековое захоронение? Возможно, кто-то из потусторонних сможет дать ответы и на мои вопросы. Раньше мне никак не удавалось пообщаться с мёртвыми, да и дочь впервые заговорила с кем-то из усопших. А саму колдунью я неосмотрительно убил сразу, как пришёл на кладбище. Теперь вот ищу по миру её родственников и привожу их сюда, ведь с тех пор я и живу ради того, чтобы разрушить магией ведьмину печать и освободить мою семью. Я провожу ритуалы, добываю артефакты и приношу человеческие жертвы.

Но всё зря. Двадцать лет назад кладбище едва не уничтожили строители из областного центра. и тогда мне пришлось легализоваться. А для демона средней руки это оказалось совсем не просто! Но я справился, и даже более того, я смог стать губернатором области и достиг неплохих экономических показателей по нашему региону! Просто у меня нет выбора: если исчезнет кладбище, то исчезнут и мои родные. Я должен его сохранить! Если не разрушить печать магией и кровью родича ведьмы, а просто снести погост, то мои родные присоединятся к полчищам забытых душ и навсегда застрянут в Среднем мире, мире людей. Наша миссия будет провалена, и Великая жатва перенесётся на неопределённый срок. А за это Дьявол нас по рогам не погладит!

С закатом солнца жена усыпит дочку и сама сойдёт с ней в чужую могилу, чтобы ждать нашей новой встречи и надеяться, что я смогу досрочно разбить печать ведьмы. Ведь если я этого не сумею, то печать разрушится сама только через пятьсот лет. Пятьсот долгих мучительных лет! Но пока это наш самый верный шанс! Хоть и ждать ещё четыре с небольшим сотни лет. Нужно только любой ценой сохранить это кладбище. А может, и Йося мне теперь чего интересного расскажет, разумеется, через дочку.

И тогда мы, посланники ада, соединимся вновь и продолжим наш путь к могиле великого завоевателя и сотрясателя Вселенной – Чингисхана. А когда он, как и обещал, восстанет из мёртвых, то мир утонет в крови и содрогнётся от жестокости Темуджина. И уж поверьте мне, демону и урождённому вампиру – это будет достойный пир!

А пока я – просто муж и отец двух очаровательных вампирш, ну и ваш вечный губернатор. До встречи в тёмном дворе, дорогой электорат, до встречи!