Любимец богов

Аннотация:

Цикл "Летопись Фиднемеса" повествует о мире, в котором волшебники являются посредниками между людьми и богами. Они обучают, помогают, лечат и заботятся обо всех жителях Арморика. Их власть, на первый взгляд, безгранична, ведь даже король обязан с ними советоваться. Но в действительности, жизнь учеников Священной Рощи - Фиднемеса, наполнена постоянными испытаниями. Ведь они - единственный оплот всего Арморика в войне с силами Тьмы. И если они могут противостоять в этой войне целым ордам оборотней, то кто защитить учеников от них самих? Жизнь воспитанника богов и оборотня Мат Фаля никогда не была легкой. Ему постоянно приходиться бороться за выживание, доказывая каждым своим шагом, что он еще не перешел на сторону Тьмы. Раскол внутри Фиднемеса и стремление его Лэрдов захватить власть в стране, свергнув законного короля, заставляют Мат Фаля сделать свой выбор. Но каков он будет? И что придется сделать оборотню, когда новый бог потребует полного подчинения?

ЛЕТОПИСЬ ФИДНЕМЕСА:

ЛЮБИМЕЦ БОГОВ.

1.

Страшная буря бушевала вокруг замка, раскинувшего стены над морем, подобно орлу. Огромные волны взбирались по отвесным скалам, разбиваясь о них с такой ненавистью и силой, что дрожь скалы передавалась и замку. Темные тяжелые тучи нависали, освещаясь изнутри кроваво-красными всполохами. Яркие молнии, похожие на паутину гигантского паука, опутывали небо, ударяя порой то в море, то в гору, на которой стоял замок. Ветер кружил, снося все на своем пути, с остервенением влетая в дымоходы, завывая в полу затопленных пещерах скалы. Корабли, пришвартованные в бухте близ замка, были выброшены на берег, словно игрушки. Вставшие на якорь чуть дальше, были сорваны с якорей и безжалостно разбиты в щепки. Ветер засвистел еще сильнее, взлетев в темную тучу, он стал заворачивать воронку, спуская ее все ниже и ниже. Затем вторую, третью.... Гигантские вращающиеся столбы заскользили по бурной поверхности, завораживая своей смертоносной красотой. Они будто танцевали ни кому неизвестный танец под музыку бури, изгибаясь и выпрямляясь, сходясь и расходясь на водном просторе. И в один момент, словно подчиняясь чьему-то зову, устремились к замку.

- Как долго это будет происходить? - высокий худощавый мужчина с чеканными суровыми чертами лица ходил в зале замка, повторяя одну и ту же фразу. Казалось, он не замечал почти потухший камин, свирепствующую снаружи бурю, сверкавшие молнии.

По верхним этажам сновали люди. Их беготня могла показаться совершенно бессмысленной, если бы не крики и стоны женщины, лежавшей за периодически приоткрываемой дверью.

- Мне кто-нибудь ответит? - вновь воскликнул мужчина, остановившись. Он запрокинул голову, чтобы видеть тех, кто суетился сверху.

- Простите, ваша светлость, - седовласая служанка посмотрела вниз на разгневанного мужчину.

- Уже больше дня это происходит, когда-нибудь все закончится?

- Не знаем, ваша светлость, мы молим богов, чтобы герцогиня быстрее разродилась, - почтительно ответила служанка, утерев глаза, - Мы все очень переживаем....

- Вы бы что-нибудь делали, а не переживали, - закричал мужчина, - О, великая Эпонис, помоги же ей....

- Да пребудет с ней Великая мать, - проговорила служанка, склонив голову, затем вздохнула и скрылась из вида.

Мужчина же продолжал нервно мерить шагами зал. Он не хотел признаваться даже себе, что сильно волнуется, поскольку привык скрывать чувства и мысли, как учил его отец, а до него отец его отца. Вековая традиция породила сильных воинов, с честью отдававших себя служению королю и родной стране. Время текло невыносимо медленно, крики стали слабее и протяжнее. У роженицы уже не было сил, и это грозило неминуемой гибелью матери и не рожденному ребенку.

А за окном буря только усилилась. Ветер ощутимо сотрясал неприступные башни, завывая в переходах. Смерчи обрушили всю свою мощь на берег, уничтожая остатки кораблей, пристани и складов торговцев. Тучи стали еще чернее, опустившись, казалось, на саму землю. Молнии сверкали так часто, что уже не ясно было, день или ночь. Их яркие всполохи словно желали охватить замок, опутывая сверкающей паутиной. Дождь окутал пространство сплошным занавесом, потоки воды устремились к морю, превращаясь в бурлящие реки, затапливая замок.

В зале замка мужчина пытался загородить камин, в который сверху лилась вода. Окно было разбито ударом ветра, и его рама со скрипом ударялась о стену. Факелы оказались потушены влетевшим внутрь ураганом вместе с брызгами воды. Очередная вспышка молнии осветила пространство зала. Почувствовав чье-то присутствие, мужчина обернулся. У массивных дверей стояла хрупкая старушка с копной длинных вьющихся совершенно седых волос. Она куталась в старый обтрепанный плащ, сжимая его края маленькими руками.

- Пусть c Вами будет благословение Эпонис, - проговорила старушка на удивление звонким голосом.

- Не обойдет пусть и тебя, - ответил мужчина. Эта фраза будто была заучена и прозвучала даже раньше, чем воин мог осознать. Он нахмурился. - Как ты оказалась в замке в такую погоду?

- Меня прислал Фиднемес, - ответила женщина, проходя вперед легкой не по годам походкой.

- Я уже давно отправил им послание, и они не соизволили даже ответить, - недовольно пробурчал мужчина.

- Я здесь, вот и ответ, - пожала плечами женщина, - Проводи же меня быстрее, твоя жена сильно мучается...

- Она бы так не мучилась, если бы Вы прибыли намного раньше, - достаточно грубо ответил он.

- Я прощу тебе эту дерзость, - слегка склонила голову женщина, - Ты очень переживаешь....

- Извините, - выдавил из себя мужчина, слегка выдохнув, - пройдите вверх...., - он показал направление, не осмелившись даже коснуться одежды странной гостьи.

Женщина поднялась по лестнице, прошла к двери и тихонько ее приоткрыла. Когда она вошла, дверь, словно сама за ней закрылась, отгородив от всего. Служанки, суетившиеся ранее вокруг совершенно бледной с искусанными губами роженицы, отошли в сторону. Гостья ополоснула руки, и с мягкой улыбкой подошла к измученной матери и положила одну руку на вздувшийся живот, а другую на покрытый испариной лоб. Она прикрыла глаза, а затем, внезапно открыв их, посмотрела прямо в глаза роженицы, будто отдавая приказ. Бедная женщина приподнялась и закричала. Гостья уже стояла между ее ног, приняв в свои руки новорожденного под радостные вопли и крики служанок. Роженица, окончательно обессилев, снова откинулась на подушки, устало закрыв глаза. Под слабый писк малыша, обрезав пуповину, старушка отошла в сторону. Пока служанки приводили молодую мать в порядок, наносив еще нагретой воды и чистого белья, старушка занималась ребенком, с материнской нежностью обмыв его и укутав в заготовленные раньше пеленки. Она держала его на руках, глядя в его красное личико, и немного печально улыбалась. Оглянувшись и увидев, что все заняты матерью, старушка укусила свой палец, а затем дала его младенцу, который зачмокал, будто и не заметил, что пьет кровь. Вытерев ему губы, гостья поцеловала его лобик, прошептав:

- Родившийся в бурю, будет поднимать эту бурю вокруг....

Затем она вышла из комнаты и осторожно спустилась по лестнице, где за ее движениями внимательно и настороженно наблюдал мужчина. Старушка подошла почти вплотную и переложила ребенка на его большие сильные, но внезапно затрясшиеся руки, со словами:

- Прими же своего сына, Асмуг, и да сбудется то, что предначертано богами....

- Мой сын.... - произнес охрипшим голосом мужчина, всматриваясь в такое маленькое личико и хрупкие черты лица, - Сын.... - Оглянувшись, он увидел только пустое пространство зала и по-прежнему плотно закрытые массивные двери.

Буря стихла в один момент. Смерчи опали в воду, осыпав брызгами пространство вокруг себя. Тучи, словно собранные невидимой рукой, поднялись вверх и ушли, оставив после себя легкий моросящий дождь, который затих вместе с последними порывами ветра. Волны откатывались от скал, и, хотя их боевой задор заметно поутих, они все еще шумели, вскипая на верхушках белой пеной. Лучи взошедшего солнца осветили страшные разрушения вокруг уцелевшего замка, который окрасился в золотой цвет под лучами торжествующего светила.

2.

Несколько лет спустя....

На Арморик словно обрушилось проклятие. Один за другим следовали неурожайные годы. Голод заставлял людей трудиться на пределе сил. А урожай вновь и вновь уничтожался градом, засухой, проливными дождями. Простые люди с полным правом возлагали всю вину за гнев богов на короля и его верховный совет, прозванный из-за цвета их одежд Алым. Именно с того момента, когда Совет объявил себя главным в стране и поссорился с королем и посыпались несчастья и беды.

Конфликт начался давно. Советники пытались ограничить власть короля с самых первых дней его правления, но это был старый Совет, придерживавшийся традиций. Но в какой-то момент в него проникли новые силы, старые советники, не согласные с новыми веяниями, стали исчезать, их места заняли молодые волшебники, оставшиеся вынуждены были принять новую политику. Однако открыто выступить против короля Мондрагона они еще не решались, их не поддержали бы ни бароны, ни Герцоги Опеки, в чьих руках были основные военные силы. Герцоги являлись оплотом монарха, его военными советниками и хранителями его власти, под их контролем находились пограничные бароны. И они отнюдь не желали уступать власть священнослужителям, возомнившими себя едва ли не богами. Советники же тщательно подготавливали почву для более решительного шага, преподнося свои амбиции как желание изменить в стране перевес сил в пользу аристократов, которым нужны были земли и покорные крестьяне. Это позволило им приобрести много сторонников, посеять семена сомнения в необходимости правления Мондрагона, но что самое главное, они нашли приверженцев в Священной Роще. Поняв, что силой и желанием наставников и учителей не заставить, советники решили воздействовать изнутри. Первый запрет распространялся на детей крестьян, которым не разрешалось учиться в Роще. Теперь это была привилегия аристократии. Второй запрет касался помощи крестьянам: ученики не должны были без личной просьбы барона или Герцога оказывать помощь, лечить и т.п. Это была забота того аристократа, на земле которого живут крестьяне. Так были посеяны семена взаимной ненависти, которая должна была заставить колебавшихся учеников и наставников поскорее принести клятву верности Алому Совету, чтобы быть защищенными его властью. Однако и советники, и некоторые из людей разного сословия знали, что среди учеников Священной Рощи есть те, кто решился противостоять Совету, набирая своих сторонников. Во главе этого заговора стоял авторитетный лидер, говорили, что это очень сильный волшебник. Однако, поскольку его никто никогда не видел, некоторые считали, что это всего лишь миф.

Конфликт разрастался, подобно паутине, впутывая все новых и новых действующих лиц. Спор, который велся до сих пор только на словах и бумаге, грозил перейти в открытые военные действия. То, что в этом конфликте уже пострадали люди, и пострадает еще больше - сомнений не было. Алый Совет владел магией и военными силами, счет которым никто и никогда не подводил. Приказ всем ученикам быть в Священной Роще и готовиться к войне, по мнению советников, был достаточен, чтобы ему подчинились. Пока же ни та, ни другая сторона не предпринимали ничего, что могло бы послужить поводом к открытому столкновению. Было ясно, что Алый Совет просто выжидает. Но чего? И кто осмелится отдать последний приказ?

На простых людях затянувшийся конфликт сказался уже давно: Арморик наводнили нелюди, вампиры, оборотни, уничтожая людской род. Их нападения активизировались в тот момент, когда Мондрагон открыто повздорил с Алым Советом. Большая часть рыцарей под предводительством баронов немедленно встали на сторону короля. Но были и те, кто не решался выступить против Алого Совета. Люди боялись магии и тех, кто обитал в дубовой роще, окружающей замок, и вряд ли они могли разобраться во всех политических интригах и религиозных подоплеках. Многие винили именно старых богов в появлении нечисти.

Когда конфликт между Мондрагоном и Алым Советом достиг критической точки, древний королевский замок Раглан был разделен на две части. Граница были невидимой, но ни одна из сторон не пересекала ее без особой нужды. Было ясно, что советники готовы предпринять решительные шаги, чтобы захватить Раглан и власть в стране. Король стал собирать баронов, вызвав одного из своих старых друзей, когда всем стало очевидно, что открытого противостояния не избежать.

3.

Герцог Опеки Асмуг отличался суровостью и пунктуальностью. Его уважали и побаивались не только за силу и военные заслуги, но и за несгибаемый характер. Асмуг был одним из тех, кто продолжал неукоснительно соблюдать законы рыцарства и требовал их выполнения от всех окружающих. Ошибки и слабость он не прощал ни себе, ни другим. Асмуг был другом короля еще с юности, когда Мондрагон был отправлен своим отцом на обучение к его отцу Герцогу Адейру. Долгие годы, проведенные в совместных тренировках и даже в Священной Роще, сделали их преданными друг другу. Внезапная смерть короля сделала Мондрагона властителем страны, и только крепкое плечо друга и его организаторский талант, помогли молодому королю закончить дело отца и окончательно взять под контроль всех баронов.

Сейчас же было достаточно удачное время для того, чтобы Герцог мог оставить свои владения. И хотя на северной границе было не очень спокойно, время набегов со стороны данов еще не наступило. Ранняя весна - не лучшее время для морских путешествий, да и поживиться в это время года нечем. Горные племена с Восточных гор были заняты перегоном скота на пастбища, где уже поднялась молодая изумрудная трава. Асмуг прибыл так быстро, как смог, и сразу же наметанным глазом опытного воина оценил гарнизон, пробежавшись взглядом по стенам снаружи, рассмотрев расторопность стражников у подъемного моста, и дежуривших внутри. Слуга тут же сообщил, что король просит поспешить и незамедлительно подняться к нему. Однако Асмуг не спешил покидать двор замка. Он проследил за размещением прибывших с ним воинов, лошадей, поприветствовал баронов и рыцарей, находящихся здесь. После этого Герцог подозвал своего оруженосца, крепкого рыжеволосого юношу.

-- Ты сообщил моему сыну, что я прибыл?

-- Да, мой лорд, - нервно сглотнул оруженосец, не смея взглянуть в глаза своего лорда.

-- Где же он? - Асмуг нахмурил брови, серые глаза сверкнули холодом.

-- Он ...он...- Честно говоря, оруженосец не знал. Юноша покраснел, не смея поднять глаз.

-- Позови его, быстро. - Асмуг сделал вид, что не заметил смущения оруженосца, но едва тот убежал, горестно покачал головой. Из этого безответственного отпрыска барона вряд ли выйдет хороший рыцарь.

Через несколько минут со стороны тренировочного квадрата подошел высокий юноша лет семнадцати. Он успел накинуть легкую тунику, его коротко остриженные темные волосы были влажны от пота, струйками стекавшего по щекам и шее. Юноша поклонился и поцеловал отцовскую руку.

-- Я буду у короля, Гарет. Нам необходимо поговорить, ведь мы не виделись больше года. Ты возмужал... - Герцог не любил выставлять напоказ свои чувства. Уже эти слова говорили о многом, и карие глаза юноши сверкнули радостью.

-- Я буду ждать в комнате, мой лорд. До вашего прихода я прослежу, чтобы слуги были устроены, а ваша комната приведена в порядок, - Гарет никогда не называл Асмуга отцом. Между ними всегда стоял невидимый барьер, разрушить который не мог ни тот, ни другой. Асмуг не желал, а Гарет попросту не знал причины отчуждения отца.

-- Иди, сын, займись делами. - Гарет поклонился и направился внутрь замка. Герцог смотрел ему вслед, думая о чем-то своем, затем, вздохнув, устремился к королю.

Осунувшийся и усталый Мондрагон сидел у камина, нервно постукивая пальцами по подлокотникам кресла. Он был высоким и широкоплечим, но заботы ссутулили спину, из-за чего король казался еще более массивным. Волосы пробила седина, разлившись прядями по все еще густым каштаново-рыжим волосам. Совершенно седые усы обрамляли презрительно изогнутые губы, а очень густые брови придавали лицу мрачное выражение. Глаза желто-болотного цвета казались равнодушными, в них невозможно было прочесть ни единой мысли их обладателя.

-- Разрешите, Ваше Величество? - спросил Асмуг, отстраняя молодых стражников, пытавшихся помешать ему войти.

-- Да, входи. - Мондрагон взмахом руки отпустил охранников, лицо его вспыхнуло давно таившимся возмущением, но он терпеливо дождался, пока закроются массивные двери.

-- Совет? - сочувственно поинтересовался Асмуг, усмехаясь. Не спрашивая разрешения, он легко перенес от окна кресло, поставив его так, чтобы видеть своего друга и говорить как можно тише, и сел в него, устало вытянув ноги.

-- Они хотят забрать у меня военные полномочия, - глаза Мондрагона сверкали от переполнявшей его ненависти.

-- Что именно? - Асмуг говорил осторожно, сдерживая свои эмоции. Он знал, что гнев короля бывает неуправляем, вспыхивая в один момент и сметая всех и все на своем пути. А потом он об этом жалел.

-- Все! - Король вновь взмахнул руками, широкие рукава его одежды взметнулись в воздухе, точно крылья. - Контроль над армией, решение вопросов, касающихся обороны страны, и даже непосредственное подчинение баронов. Что молчишь?

-- У меня нет слов, - Асмуг развел руками, - Это открытый вызов. Значит, война неизбежна. - Герцог горестно покачал головой, его ладони сжались в кулаки.

-- Ты надеялся избежать ее? - Король фыркнул, подперев кулаком массивную челюсть, - Я знал, что рано или поздно они сделают подобный шаг. Что молчишь? - Мондрагон наклонился вперед к самому лицу друга и прошептал почти одними губами, - Теперь у нас надежда только на него, - Говорить в замке открыто было опасно. Всюду были уши, предательство зашло так далеко, что доверять уже никому было нельзя. Асмуг оставался единственным, чья преданность не подвергалась ни малейшему сомнению. Они использовали в общении выработанные годами совместных военных действий условные знаки, и Герцог был в курсе планов короля связаться с восставшими против Алого Совета в Священной Роще. Им и вправду нужна была поддержка. Но как собрать силы, как доверять другим Герцогам и баронам, когда Алый Совет уже многих либо запугал, либо подкупил обещаниями?!

-- Я не думаю, что дела там обстоят столь серьезно, - Асмуг не слишком верил в надежды короля на человека, одно имя которого было легендой, но которого никто никогда не видел. С военной точки зрения он оценивал их шансы как минимальные, но молчал, опасаясь, что погасшая надежда толкнет его друга на необдуманные действия. Тем не менее, Асмуг осторожно высказал свое опасение, - Возможно, это еще одна ловушка Алого Совета. Мы сами лезем в паутину, из которой не сможем выбраться.

-- Тогда они умнее, чем мы думали. - Вновь хмыкнул король. - Нет, за их спинами кто-то стоит, кто-то один.

-- Ниракс? - Герцог поморщился. Ему было противно произносить имя Главного Советника, сменившего своего таинственно исчезнувшего предшественника около четырех лет назад. Каким-то образом, втершись в доверие к советникам, он сумел снискать их поддержку, подчинив себе и дряхлого Главного Советника. Все вопросы решались только Нираксом, даже замена состава Алого Совета. Видимо, вероломный волшебник устал быть тенью, и, чтобы ощутить вкус власти в полной мере, устранил своего предшественника. Но каким образом? Волшебники Священной Рощи такого уровня очень сильны. Хотя Ниракс был безумно честолюбив и хитер, но слишком молод, даже по человеческим меркам, чтобы законно получить столь высокий пост. Для Асмуга вывод был один, Учителя и наставники в Роще были заодно с новым советником. И не было никакого сопротивления. Недолго обучаясь среди учеников Священной Рощи, он прекрасно помнил их беспрекословное повиновение в любых ситуациях. Поэтому мысль о том, что кто-то среди них мог сохранить тайну и замыслить что-то, казалась кощунственной и безумной.

-- Скорее всего..., - кивнул Мондрагон, затем провел пальцами по усам, - Он достаточно силен и владеет магией. Ты пойми, Асмуг, мы бессильны против магии. Неужели ты не понял этого, когда мы обучались у них.

-- Я знаю, - Тяжело вздохнул Асмуг, - Знаю. Но я не верю в нашу затею.

-- Ты к старости становишься излишне мнительным. - Мондрагон вновь пригладил усы.

-- Нет, просто у меня плохое предчувствие. Очень плохое. - Герцог поднялся и подошел к окну.

-- Но ведь у нас нет выбора, - Тихо возразил король.

-- А был ли он когда-нибудь? - Прошептал Асмуг сам себе, невидящим взглядом глядя во двор замка. Помолчав минуту, он повернулся к другу лицом и кивнул головой - Я сделаю это. - Мондрагон удивительно легко вскочил с кресла, подошел к камину и выдвинул камень. Из тайника он вытащил запечатанное письмо и, молча, передал его герцогу. Асмуг спрятал его в потайной карман внутри рыцарского пояса, затем поднял взгляд.

-- Мы начинаем войну. - Произнес король, глядя в глаза друга. Затем он вновь вернулся в кресло и неожиданно сказал совсем другим тоном, - Твой сын стал рыцарем.

-- Да, мой сын...- вздохнул герцог, все еще обдумывая предыдущий разговор.

-- Меня всегда удивляло, почему ты столько лет скрывал его и строг с ним поболее, чем со своими рыцарями, - вновь настойчиво поинтересовался король.

-- Ты думаешь, сейчас время для признаний? - Асмуг приподнял светлые брови, глядя в глаза своего друга и господина.

-- Неужели память об Элисме не смягчает тебя? - Мондрагон никогда не слышал того, чего не хотел. Если он стремился получить ответ, он его всегда получал.

-- Нет, Элисма здесь не причем. - Асмуг нахмурился, глаза потемнели от боли воспоминаний.

-- Гарет не твой сын? - Мондрагон, при всех своих достоинствах, обладал неиссякаемым любопытством. Он никогда не считался с чувствами людей, не говоря уже о собственных детях. Боги даровали ему сына и двух дочерей. Одну из них, еще совсем юную девушку, он попытался выдать замуж за старого барона, но она покончила собой. Вторая была отправлена под надзор в башню, дожидаясь решения отца.

-- Он не сын Элисмы, - Слова давались нелегко. Асмуг легко сжал рукой горло, словно пытаясь избавиться от странного кома, возникшего внутри.

-- Я догадывался. Ты слишком долго держал его в своем замке. Обучение не было легким, как я понимаю? - Глаза короля сверкнули.

-- Он излишне упрям....

-- Это единственное, что он унаследовал от тебя, - Мондрагон захохотал, его бас прокатился эхом по комнате. - А где же твой первенец? Ты так гордился его рождением, когда писал мне. Хватит держать это в себе, прошло столько лет.

-- Для меня это случилось словно вчера. - Голос Асмуга стал глухим, в глазах блеснули слезы. - Моего первенца я нарек Аалбург, железо... Я надеялся, что он станет мне опорой и достойным преемником. Когда я впервые дал ему оружие, он выказал такой страх! Это был не просто страх ребенка, нет.... Это был подлинный ужас. Он боялся железа, точно насмехаясь надо мной. - Речь герцога была прерывистой, но Мондрагон не произнес ни слова. Он внимательно слушал, прикрыв глаза ладонью правой руки, а Асмуг продолжал свой рассказ, отвернувшись к окну. - В шесть лет я решил, что ему пора становиться на лестницу, которая приведет его к рыцарскому званию. Он должен был ощутить жар битвы.... Я взял его с собой. Элисма всегда его защищала, они много беседовали. Слуги его любили, но перед рыцарями мне было стыдно. Взяв его в сражение, я испытал самый большой позор в моей жизни. Он опозорил меня перед кучкой диких горцев. Враги смеялись мне в лицо.... А мой сын продолжал кричать, надрывая мне душу. - Асмуг помолчал, глядя в окно. Затем продолжил рассказ ставшим глухим от сдерживаемых чувств голосом. - Теперь я признаю, что мне не стоило быть столь грубым. Но я был в ярости. Смех врагов звучал у меня в ушах громче, чем просьбы сына и мольбы Элисмы. Я отправил его на чердак, в самую дальнюю башню. Я больше не хотел о нем слышать, запретив общаться с ним и жене... - Герцог вновь замолчал. Было слышно, как жужжит муха, залетевшая в комнату.

-- И что же? - не выдержал король. Асмуг дернулся, словно очнувшись ото сна.

-- В тот год даны совершили набег на прибрежные селения. Дым от пожарищ был виден даже из замка, - Асмуг покачал головой, голос внезапно охрип, говорить стало трудно, но он продолжил, - Пока я разбирался с ними, кочевники нанесли удар в спину. Они через подкуп и обман проникли в замок..... Они обесчестили и убили Элисму, разграбили замок..... Мальчика они прихватили с собой. А я в это время праздновал победу! Дома же меня уже никто не ждал... - скупая слеза задержалась в уголке левого глаза, затем медленно скатилась по небритой обветренной щеке, потом другая, третья....

-- Именно тогда ты просил об отставке....- Король глядел на напряженную спину друга, горестно качая головой.

-- Я благодарен, Мондрагон, что ты мне отказал. - Герцог обернулся. Его лицо было мокрым от слез. - Заботы помогли мне пережить горе. Замок не сгорел полностью, я восстановил его таким, каким он был. Сохранилась в целости библиотека и комната жены. Это тоже память...

-- А мальчик? - тихо прервал его речь Мондрагон.

-- Больше я о нем ничего не слышал. Никто не просил выкуп, никто не угрожал.... Он исчез, - Лицо Асмуга вновь обрело привычную суровость.

-- А если он в рабстве? - Глаза короля пытливо всматривались в друга. Заботы и время сделало черты еще резче, даже небольшая бородка не могла смягчить их.

-- Тогда я об этом не жалел. Сейчас же меня мучают эти мысли. Я молю богов, чтобы они избавили его от таких страданий, - покачал головой Асмуг.

-- А Гарет? - Мондрагон разгладил усы.

-- Мать у него не отличалась строгостью нравов, а мне нужно было забыться.... Я узнал о его существовании позже, когда она потребовала у меня деньги. Что ж, - Асмуг пожал плечами, - Мне все равно нужен наследник. - Герцог помолчал, вздохнув. - Ладно, я займусь нашими делами, - и, отдав честь, вышел из покоев Мондрагона, обдумывая в уме, каким образом доставить послание тому, кого не существует.

4.

Несколько лет назад....

Волчонок с белой шерстью облизал лапы от крови. Это была удачная охота, и ему удалось впервые за много дней сытно поесть. Но оставаться здесь больше не стоило. За прошедшее время он понял, что нужно уважать иерархию леса, в которую он совсем не вписывался. Скоро придут другие хищники, и нужно спасать свою жизнь. Обитатели леса враждебно встретили волчонка, а волки едва не убили его. Он чувствовал себя забытым и очень одиноким в лесу, наполненном жизнью. И лишь смутные воспоминания, которыми он жил каждый день, утешая, рисовали ему совсем другие картины величественного замка над морем, массивных стен, окрашиваемых солнцем, тихой радости и спокойствия дома, потрескивающих дров в камине, языки пламени на факелах, отбрасывающих свет на старинное оружие, развешанное по стенам. Шум прибоя и яростные удары волн во время шторма сразу же наполнял уши волчонка, забившегося в вырытую нору вдали от места, где он охотился. Теперь он мог закрыть глаза и погрузиться в воспоминания, чтобы не поддаваться страху и чувству одиночества, которые подчас вырывали из его пасти скулящие и воющие звуки. Так он отгораживался от мира, создавая свой собственный. Волчонок вспоминал звонкий переливчатый смех матери и низкий рокочущий голос отца, чьи лица были для него будто в тумане...

- Альбург, смотри, отец подарил тебе меч. Завтра он возьмет тебя в поход! - маленькая фигурка матери в ярко-синем платье склонилась, растрепав длинные белые волосы, рассыпанные кудряшками по щекам и шее.

- Сын, - следом вошел отец. Он обладал очень высоким ростом и крепкой фигурой, так что казался мальчику великаном.

- Отец, - мальчик бросился к мужчине, обняв его колени, - ты, правда, возьмешь меня завтра в поход?

- Да, - с улыбкой кивнул мужчина, присев на корточки. Мать с улыбкой наблюдала за ними.

- Смотри, что я могу, - мальчик с радостной улыбкой показал ладошку, на которой вдруг появилась сверкающая пуговица. В один миг пуговица взмыла вверх, а затем вернулась на ладонь к своему маленькому хозяину.

Мужчина нахмурился. Он внезапно забрал пуговицу, швырнув ее в камин.

- Я приказал тебе, чтобы ты этого не делал. Ты не понял меня? - громкий голос, привычный для целой армии, был подавляющим в небольшом помещении, - Ничего этого нельзя! Ни зажигать огонь, ни двигать предметы, и никогда не говорить мне о своих странных фантазиях!!! Я ничего не хочу слышать! - мальчик побледнел, но остался стоять перед отцом, сжав руки в дрожащие кулачки. Мужчина ударил его по щеке, затем обратился к жене, испуганно прижавшей руки к груди, - Я просил не поощрять его, Элисма....

Гнев мужчины был настолько ощутим, что волчонок вынырнул из своих воспоминаний, заворочавшись и заскулив. Прислушавшись к звукам, проникавшим из леса, волчонок, прерывисто вздохнув, вновь позволил увлечь себя воспоминаниям.... Но гнев стал еще более ощутим, усилившись во много раз.

- Это позор моего дома и моего рода! - кричал мужчина, опрокинув в гневе массивное кресло в зале. Перед ним стояла его жена, за которой прятался мальчик, вздрагивая всем телом от каждого слова отца, словно от ударов, - Он кричал, Элисма, кричал. Его трусость - это позор! Враги смеялись надо мной! Я вынужден был отступить от маленького отряда данов под их насмешки и крики. А этот.... У меня больше нет сына. Я не хочу его видеть, пусть живет на чердаке, но чтобы я его больше никогда не видел! - и широкими шагами мужчина вышел.

Элисма тихо вздохнула и, обернувшись, присела перед сыном, которого трясло от ужаса, а лицо было мокрым от слез.

- Ну, ну, тихо, мой мальчик, - она нежно погладила его щеки, провела рукой по спине, - Что же случилось?

- Там было много воинов.... Я ехал на лошади позади отряда, но потом появились даны, и воины меня окружили..... Боль, мне было так больно, мамочка! Болело все, болели руки и ноги, болело все внутри..... - захлебываясь слезами, пояснил мальчик, - Когда я касаюсь железа, но в этот раз железо было вокруг!

- О, мой малыш, - слезы заполнили голубые глаза женщины, она порывисто обняла своего сына, ощущая его рыдания, - Мы не можем сказать это папе, пока я не выясню, что у тебя за болезнь.....

- Я не нужен, совсем не нужен? - мальчик поглядел на мать заплаканными глазами.

- Отец успокоится, вот увидишь, скоро.... - Элисма вновь обняла его, качая в своих объятиях.

Она ошибалась. Отец не простил его. Мальчик стал похож на тень, скользя по замку, и снова пробираясь на свой чердак. Учителя больше не занимались с ним, и только старый дан, пленник, служивший на кухне, по-прежнему общался с ним, подкармливал и даже занимался языком данов.

Что произошло в День, когда все изменилось, мальчик-волчонок помнил очень смутно. Разбудили его не привычные лучи солнца, проникавшие сквозь дыру в крыше, проделанную страшным ураганом, который, как ему рассказывали, бушевал над замком в день его рождения, а незнакомые звуки. Неожиданно для себя он осознал, что слышит каждый скрип, шорох, шаг так ясно, будто чужаки ходили рядом с ним. А затем обрушилась страшная какофония звуков..... Стуки, крики, голоса, разговоры, топот ног, крики, удары, тихий напев лезвия, вонзавшегося в чье-то тело или досадливый, когда оно входило в дерево, звонкий боевой клич сталкивающихся лезвий..... И снова топот, крики, стоны, хрипы умирающих.... Мальчик прополз по верху, перешел на толстые балки потолка и вновь пополз. Внизу было все перевернуто. Всюду лежали тела убитых. Кое-где еще шли сражения. Мальчик почти побежал в сторону комнаты матери, и уже издалека услышал крики. То, что он увидел, сидя на балке, потрясло его. Потеряв дар речи, окаменев, он мог только наблюдать, как ворвавшиеся в замок даны со смехом рвали одежду на его матери, повалив ее на пол.... Мальчик зажал уши руками, сжавшись в комок и зажмурив глаза, но в нос бил незнакомый металлический запах..... Кровь, человеческая кровь, кровь его матери..... И его вырвало..... Он плохо помнил, сам ли он спустился, или его каким-то образом сняли сверху. Даны, отягощенные награбленным, вскочили на коней. Мальчик до сих пор ощущал, как крепко стянули ему руки веревкой, перекинув поперек крупа лошади. С дикими воплями даны покинули замок.... Где-то очень далеко от дома маленький пленник полностью обессилел от окружавшего его железа, запаха крови и пережитых потрясений. Боль стала непереносимой, и только тогда все кости и внутренности стали будто выворачиваться наружу. Лошадь стала ржать, бить задом, закатывая в ужасе глаза. Почуяв оборотня, захрапели и другие лошади. А мальчик в облике волчонка уже удирал со всех ног....

5.

Священная Роща - Фиднемес - место запретное для обычного человека. Здесь нет видимых и определенных границ, но только для непосвященных. Каждый старый дуб, каждое из каменных изваяний божеств, расставленных то тут, то там, обозначало свой участок. Нарушение границ людьми строго карается, впрочем, такого не было уже давно.

Обитатели Фиднемеса только на первый взгляд обычные люди. Строго говоря, в Священной Роще живут, учатся и трудятся ученики и наставники, входящие в сословие священнослужителей. Это не совсем обычное сословие. Учеником Фиднемеса может стать любой. Но только тот, кто имеет дар, и призвание включается в ряды священнослужителей, и происхождение, и богатство здесь совершенно ни при чем. Многие приходили сюда, но, не выдержав испытаний, уходили. Дети аристократов и рыцарей в обязательном порядке живут и учатся здесь, чтобы стать образованными людьми. Фиднемес - это еще и сосредоточение науки и знаний.

Ученики и наставники Священной Рощи общаются с богами. Они знают обряды, помогают людям в разрешении споров, лечат, совершают жертвоприношения, и исполняют много других обязанностей. Без них не обходится ни рождение ребенка, ни коронация короля, ни сбор урожая. Они определяют, когда сеять, дают советы, предсказывают ураганы и непогоду. На их помощь всегда можно надеяться.

Ученики Фиднемеса могут быть рядом, но их невозможно отличить от толпы. Выходя к людям, они надевают скромные одежды, и никогда не называют своих имен. Чтобы познать мир, ученики участвуют в войнах, живут в поселках и замках как простые воины, слуги, помощники. Но здесь, в Священной Роще, они носят определенные одежды, цвет которых определяет статус каждого.

Самые младшие, из уже вошедших в сословие, носят зеленые плащи. Они изучают медицину и знают все о травах. Достигшие определенных успехов получают синие нашивки. Покидая изредка Рощу, эти ученики ходят по деревням, оказывают помощь, предсказывают будущее, определяют погоду и передают новости.

Те, кто облачен в синие плащи, путешествуют еще чаще. Они собирают мифы и легенды, рассказывая их людям и, тем самым, зарабатывая себе на пропитание. Эти ученики могут давать советы королям и учатся воевать. Это и есть тайная военная сила Алого Совета, на которую советники так надеются.

Чтобы перейти с одной ступени на другую, требуются годы упорного труда и истинный дар. Высшая ступень обучения - белый плащ - мечта каждого ученика. Можно учиться и двадцать лет, но так и не достигнуть заветной цели.

В Фиднемесе свой особый мир...

Извилистые тропинки ведут вглубь, петляя между огромными стволами древних дубов. Сливаясь вместе, они исчезают в один миг прямо из-под ног под влиянием магии. Непрошенный гость окажется в глухом лесу, чувствуя себя совершенно потерянным. Однако сами обитатели Священной Рощи могли продолжить путь дальше по одной из трех едва заметных троп, идущих от изваяния Тонтиорикса, бога всех путешествующих и оказавшихся вдали от дома. Если следовать по правую руку божества и пройти дальше, то дубы становятся реже, трава ниже. Весной здесь сплошное покрывало из синих цветов, освещаемое лучами солнца, проникающими сквозь кроны дубов. Вскоре деревья расступались, открывая большую поляну, в центре которой располагалась скала. У подножия располагался священный источник Эпонис, обложенный камнями вокруг. Немного правее располагались уютные дома обитателей Фиднемеса со ступеньками у порога и поросшие мхом на крыше, так что они казались частью природы. Левее от источника за рядом дубов были полянки поменьше, каждая из которых была заполнена учениками. Одни что-то пытались сварить в небольших котлах, подвешенных над кострами, другие слушали наставников, пытаясь усвоить знания.

Десяток учеников в синих плащах, собравшись в тесный круг, внимали сухонькому старичку в белом плаще. Седая борода практически сливалась с ниспадающими одеяниями Учителя. Опираясь о резной посох, старичок о чем-то вдохновенно говорил. Легкий ветерок скинул глубокий капюшон с головы Учителя, открыв удивительно гладкое, без морщин лицо и острый взгляд черных глаз, не по возрасту молодых. Одна рука с длинными пальцами взметнулась в воздух, оставляя за собой странный белый свет. Движения были мягкими, завораживающими. Ученики заговорили разом, расспрашивая старика. Их попытки повторить магическое действие не принесли успеха. Учитель покачал головой и замолчал. Он взял посох в другую руку и приподнял его, призывая к вниманию. Ученики послушно опустили головы, натянув капюшоны, и запели гимн. Звучные красивые голоса заполнили пространство.

Проходивший мимо высокий юноша слегка склонил голову, повторяя слова губами. На нем не было никакого плаща, позволяющего определить статус, только обычная одежда и высокие сапоги. Его длинные белые волосы были завязаны в хвост, подчеркивая резкие черты лица, почти чеканный профиль. Подняв взгляд серых глаз, молодой человек посмотрел на молившихся учеников. Учитель, заметив его, махнул рукой, подзывая. Однако юноша сделал вид, что не увидел этого знака, наоборот, легкий ветер поднял откуда-то пыль и осыпал ею поляну. Пока все откашливались, пытаясь прочистить и глаза, молодой человек уже был далеко.

За домами обитателей Фиднемеса, если пройти по прямой, а затем свернуть влево, располагался большой тренировочный квадрат. Здесь было все, что могло понадобиться для тренировки. В левой части располагались по одной линии вбитые в землю бревна, высота которых была разной, чтобы выработать чувство баланса. Бревна лежали, висели на цепях, были сбиты квадратом и т.п. Здесь всегда было достаточно много молодых людей потому, что тренировки составляли важную часть процесса обучения. Волшебники умели сражаться и, вопреки всем ходившим слухам, прекрасно владели оружием. В правой части располагался огороженный квадрат непосредственно для сражений. Высокий молодой человек, ускользнувший от бдительного ока учителя, остановился, наблюдая за сражением внутри. Через несколько минут, закончив импровизированную битву, к нему подошел другой молодой человек, вытирая мокрое от пота лицо.

- Ты же должен охранять границу, Фаль....

- Я охраняю, - усмехнулся высокий юноша, сверкнув глазами, - Хотел убедиться, что ты справляешься со своими новыми обязанностями.

- Из меня наставник никакой, - махнул рукой тот, развязав шнурок, стягивающий черные волосы. Он помотал головой, пряди волос легли так, словно это были перья птицы, - Я ни чему не могу научить, они спорят со мной по каждому поводу, а терпение у меня не железное.... Ты это хотел услышать?

- Примерно, - насмешливо качнул головой его друг, - Ты берешь у меня силы Мак, и я поспешил узнать, не нужно ли чего....

- Замени меня, у тебя отлично получается учить....- взмолился черноволосый.

- Нет, Мак Гири, ты должен сам усвоить эту науку. А вот совет тебе - не спорь с ними, заставь их побольше разминаться, делать упражнения, и сил спорить у них не будет. Сейчас же ты победил их, - Фаль показал рукой на учеников, сидевших в бессилии на земле и тяжело дышавших, - Они не спорят.....

- А то без тебя я этого не знал, Мат Фаль, - ехидно ответил Мак Гири, - так что с охраной?

- Кто-то вошел в Рощу, ты мне нужен.... - серьезно и очень тихо прошептал Фаль, - Я должен знать, сколько их....

- Идем, - Мак Гири подхватил безрукавку, легко перемахнул через изгородь тренировочного квадрата, и почти побежал рядом с другом. Едва пройдя несколько метров, он обернулся в черного волка и исчез среди деревьев.

6.

Мат Фаль любил просторы Фиднемеса. Это был его дом с тех самых пор, как он впервые пришел сюда в образе маленького волчонка. Здесь он учился жить и выживать в совершенно новом для него мире. Конечно, он видел странных существ, но предпочитал не связываться с ними. Хотя, если честно говорить, маленькие человечки с крылышками выручали его, отгоняя особо злобных животных, пытавшихся по-своему разобраться со странным волчонком. Другие человечки с необычными длинными ушами не раз пытались разговаривать с ним, потом просто оставляли вкусные пироги, которые были необычайно сытными. Его одиночество продолжалось ровно до того дня, когда он увидел ЕЕ. Эта красивая белая лошадь часто встречалась на его пути, а он, по своей сути, оставался мальчишкой. Именно страстное желание прокатиться на этой прекрасной лошади заставило его впервые за долгое время попробовать вновь обрести человеческий облик. Подкравшись волчонком, Мат Фаль обернулся и вскочил на лошадь. Светопреставление, которое ему устроила Эпонис, навсегда запечатлелось в его памяти. Богиня едва не убила его, пока не разобралась, что же произошло в действительности. Рассмотрев испуганного, грязного, худого и совершенно голого мальчишку, сжавшего в комок и трясущегося под холодным дождем от страха, богиня успокоилась. Весь ее материнский инстинкт устремился к маленькому существу, в голове которого был только ужас и одиночество. Эпонис в облике прекраснейшей из женщин склонилась над мальчиком. Мат Фаль до сих пор помнил, как сквозь холод к нему прикоснулось само тепло солнца, согрев не только его тело, но и душу, проникнув в самые дальние уголки его сознания, наполняя их уютом и добротой. Божественная мать стерла из его памяти все плохие воспоминания, укутала в теплое одеяло из тысяч птичьих перьев, и повела вглубь Рощи. Его новый дом был теперь в Пределе богов. Годы, проведенные там, навсегда запечатлелись в памяти Мат Фаля и изменили его самого. И хотя сами боги вначале встретили его не очень ласково, Эпонис заполнила его дни материнской заботой и любовью. Она учила его всему заново, ведь за прошедшие два года он едва не разучился говорить на обычном языке. Хлипкость мальчика привлекла вначале внимание Катурикса, который решил сделать из него воина вопреки всем обстоятельствам, посвящая в самые невероятные тонкости военного дела. Манонос, сам обладая способностью оборачиваться в разных живых существ, суровый старый Дагда, редко покидавший свой дом, такая же затворница богиня магии, покровительница королевской власти Мадб, Тонтиорикс, постоянно путешествующий, Луг, проводивший все время в Кадвиллоне вместе с Альфитон, даже бог подземного мира Отмос, продемонстрировавший красоту жизни и величие смерти, - один за другим все боги включились в увлекательный процесс обучения, стараясь превзойти друг друга. Поддался этому азарту и верховный бог Арторикс, споры с которым забавляли, а иногда приводили в ярость одну из сторон.

Мат Фаль до сих пор не мог понять, почему ему позволили жить в Пределе богов, почему никто не пытался изгнать его. И хотя верховного бога удивил факт того, что мальчик видит границу и может ее спокойно проходить, это вряд ли могло служить обоснованием всем происшедшего. Долгие годы он учился у богов, путешествовал вместе с ними, сражался в битвах где-то очень далеко от Арморика, общался с существами верхнего и нижнего мира, даже пожил какое-то время у фоморов, которые не жаловали богов, познал Тьму в ее обличьях.... Однако его всегда тянуло к людям. Фаль наблюдал за ними, изучал и учеников Фиднемеса, принимая их за каких-то существ. Его желание быть вместе с ними долго не могла принять Эпонис. Лишь когда он сумел убедить богиню, что продолжит обучение в Пределе, она позволила ему стать учеником Фиднемеса. Он проникал в замки, служил в гарнизонах, жил в окрестных деревнях. Боги помогали ему видеть и слышать то, что не под силу даже ученикам Фиднемеса. Мат Фаль и не заметил, как его имя стало легендой.

Он первым принес в Священную Рощу тревожную весть, увидев истину, спрятанную за "благородными" стремлениями Советников "помочь королю в управлении государством". Ученикам, привыкшим доверять Учителям, было трудно поверить, что Алый Совет лжет, а замыслы его отнюдь не для блага народа. Поэтому многие перешли на службу Алому Совету. Мат Фаль сделал все возможное, чтобы убрать тайных шпионов, предавших собственных братьев, из Священной Рощи. Он рисковал, но при этом обладал уникальной способностью оставаться неузнанным. Наверное, именно поэтому Алый Совет до сих пор не был уверен в существовании Мат Фаля и заговора.

Заговор разрастался, вовлекая все новых людей. Он уже давно вышел за пределы Фиднемеса. На помощь были призваны все, кто когда-либо обучался в Священной Роще. Страна раскололась на два лагеря, но пока никто не хотел открыто признавать ту или иную сторону. Но когда-то это придется сделать....

Эпонис научила Мать Фаля ощущать Священную Рощу как собственный организм. Каждое дыхание дерева, передвижение существ, нарушение границ ощущалось им. Фаль любил вслушиваться в звуки Фиднемеса, думать под шелест листвы и скрип старых дубов. Благодаря своим необычным способностям, молодой человек всегда знал, что происходит даже в отдаленном уголке Фиднемеса, особенно, если в Роще появлялся незваный гость.

Именно то, что невидимую границу пересекли чужаки, заставило Мат Фаля насторожиться. Он мог действовать внутри границ, но внешние пределы Фиднемеса не были подконтрольны. Фаль обратился к своему другу, зная, что он обыщет все подлески, в буквальном смысле вынюхивая чужаков.

В то же время сам он мог обратить внимание на ближайшие заросли, осматривая их. Кровь. Резкий металлический запах крови ударил ему в нос. Капли крови остались на земле, листьях, траве, цветах. Кто-то тяжело переставлял явно непослушные ноги, загребая иногда землю, цепляясь за выступавшие корни деревьев. Фаль шел по следу, слыша, что где-то в стороне также идут чужаки. И они явно никого и ничего не боятся. Значит, впереди идет тот, кто играет роль "дичи". Раненый далеко не уйдет и в любом случае оставит заметный след. Мат Фаль резко повернул в сторону, идя прямо навстречу загонщикам.

Перед ним оказались обученные воины, державшие наготове мечи. Три человека, но где-то там идут еще несколько. Оценив обстановку, Мат Фаль вышел из-за кустов, заговорив:

- Добрый день....

- Заткнись и иди своей дорогой, - заметил один со шрамом на щеке. Другой в это подошел ближе и, следуя команде, напал на Фаля, думая, что перед ним легкая добыча.

В мгновение ока двое были убиты. Воин со шрамом со страхом смотрел в глаза своей смерти.

- И все же я продолжу, - заговорил Мат Фаль, держа кинжал у его горла. Железо жгло ему руку, но он решил обратить свою боль в гнев на тех, кто пришел в Рощу убивать, нарушив Закон, - Зачем Вы здесь и кого преследуете?

- Гонец, посланный герцогом Асмугом... мы должны убить его, узнав, куда и зачем он направлялся. Любое письмо, оказавшееся при нем мы должны принести Нираксу, - заученно пробормотал воин, обливаясь потом от ужаса.

- Ты понимаешь, что нарушил Закон, переступив пределы Священной Рощи с нечистыми намерениями, более того, с целью убить? - в ответ воин лишь закивал головой, - Тогда ты понимаешь, что умрешь?

-Ты убьешь меня? - обреченно поинтересовался воин.

Мат Фаль в ответ лишь покачал головой, поднялся на ноги и отбросил кинжал. Гибкое маленькое коричневатое тело мелькнуло среди травы. Узкая голова с черными холодными глазами коснулась руки нарушителя, ядовитые зубы стремительно вонзились в плоть. Судороги охватили тело воина, и он умер с кровавой пеной у рта. Фаль же уже побежал дальше, зная, что с остальными расправится Мак Гири, которого он почувствовал и услышал поблизости.

Раненый лежал на траве, глядя голубыми глазами на облака, проплывавшие по небу. Его рука покоилась у каменного изваяния Маноноса в образе юноши с крыльями ястреба. Беглец тяжело дышал, кровь пузырилась на губах и струйкой стекала в углу рта. Рана была смертельна. Кинжал, торчащий в груди, лишь чуть отклонился в сторону от сердца, продлив жизнь на несколько лишних минут. Мат Фаль склонился над несчастным, зная, что посланники Отмоса уже рядом. Раненый повернул голову и схватил за рукав ученика Фиднемеса. Он пытался что-то сказать, но не мог: потресканные губы шевелились, но изо рта не вылетало ни звука. Юноша указал куда-то за спину волшебника.

- Не бойся..... - Мат Фаль почувствовал присутствие Мак Гири, - Это мой друг. Мы ученики Священной Рощи, а твои преследователи мертвы.

-- Боги...- прохрипел умирающий.

-- Они не гневаются на тебя. Ты прощен. Отмос позаботится о твоей душе, я обещаю, - Мат Фаль смотрел с сочувствием на этого юношу. Он был слишком юн, чтобы покинуть этот мир, но так пожелали боги. Это не первая и не последняя жертва Алого Совета. Впереди будет много жертв. Иногда Мат Фаль от души желал не иметь дара ясновидения.

-- Кто... - слово было больше похоже на выдох, сливаясь с хрипами умирающего.

-- Меня зовут Мат Фаль.... - Открыть имя значило открыть душу. Волшебник нарушил одно из неписаных правил, назвав себя простому человеку. Умирающий оценил это. Он улыбнулся и слегка пошевелился. Закашлявшись, юноша все же умудрился расстегнуть широкий пояс. Затем он довольно крепко схватил руку волшебника, что само по себе было святотатством, и, приподняв край ремня с земли, попытался сжать ладонь ученика Фиднемеса. Однако силы оставили его, - Тебе....Это тебе..., - последний раз вздохнув, юноша застыл.

Мат Фаль разжал сведенные смертью пальцы, затем прикрыл рукой свои глаза, застыв на мгновение. Сзади подошел Мак Гири и положил руку на плечо друга. Он понимал, насколько близко принимает Фаль все смерти от рук Алого Совета. Но в данный момент сделать было ничего нельзя. Они не знают ни реальные силы Совета, ни того, кто в действительности управляет. Если это все-таки Ниракс, то каковы его реальные силы? Мат Фаль завернул тело умершего в плащ, который был на несчастном юноше, и склонился над ним с молитвой к Отмосу.

7.

Тяжело вздохнув, Мат Фаль поднялся с колен, захватив пояс, и подошел к Мак Гири, который успел за это время сжечь магическим огнем тела убитых. Вытащив кинжал, он вспорол сшитую наспех кожу ремня, и достал сложенное письмо. Однако нахмуриться заставило не столько содержание письма, сколько чувства того, кто написал его и того, кто затем передал это послание гонцу. Надежды Мондрагона и отчаяние герцога Асмуга, считавшего, что война проиграна уже до того, как она началась.

- Что ты будешь делать? - спросил Мак Гири, дочитав протянутое ему другом письмо, - Мондрагон просит именно тебя....

- Скорее, повелевает, - хмыкнул Мат Фаль, - Что ж, я приду, только ему вряд ли это понравится.

- Ты сошел с ума? - нарочито спокойно поинтересовался его друг, - Там логово Алого Совета, а ты собираешься просто прийти?

- Да, и пойду я один, - Фаль посмотрел прямо в глаза Мак Гири, читая его мысли, - одному легче скрыться.....

- Это безумие, - выпустил свои эмоции молодой человек, взъерошивая свои черные волосы, - Если с тобой что-то случиться, я себе этого не прощу, мы себе этого не простим.... Давай пойду я....

- Нет, - покачал головой Мат Фаль и ободряюще положил руку на плечо друга, - Только я смогу туда проникнуть и узнать замыслы советников. Это шанс, реальный шанс получить ответы на все вопросы, а значит, противостоять им. Это я не прощу себе, если с тобой что-то случиться, мой брат.

- Не могу в это поверить.... - покачал головой Мак Гири, проводя руками по лицу.

- Успокойся.... Я справлюсь, - ухмыльнулся Мат Фаль.

- Но ты не учел, что тебя могут узнать.... Там много предателей из наших.... - не сдавался молодой человек, - И потом еще этот заносчивый король.... Как ты заставишь его оставить тебя? Ты же не собираешься назвать себя, не совсем же ты безумен....

- Нет, не совсем, - покачал головой Мат Фаль, за что получил ощутимый удар в плечо от друга, - Я придумаю, что-нибудь обязательно придумаю.... А сейчас срочно надо доложить Учителю...

- Надеюсь, - проговорил Мак Гири, следуя за ним, - Он тебя отговорит...

Они направились, переходя на бег, к священному источнику, достаточно большому, чтобы нырнуть туда человеку. Вода была прозрачна, но совершенно темна, так что невозможно было увидеть дно. Мат Фаль был единственным, кто мог точно сказать, насколько велика глубина источника Эпонис, достигнув его дна после спора с Мак Гири. До сих пор брошенный искоса Фалем взгляд на источник вызывал у проходивших наставников легкую улыбку. Однако остальные ученики не осмеливались на святотатство.

В этот час огромное поселение казалось пустым. Под сенью одного из старейших дубов младшие ученики что-то варили в огромном котле. Запах подсказал Мат Фалю, что они ошиблись в расчетах, не положив несколько трав. Получившийся отвар вызывал ужасное несварение желудка, но в этот раз он не собирался им помогать. Рядом хмыкнул Мак Гири, на ходу покачав головой посмотревшему на них наставнику.

Скала, казавшаяся неприступной со стороны источника, на другом склоне имела два отрога. Один высокий, с которого падал небольшой водопад, превращавшийся знойным летом в тонкую струйку воды. Второй отрог плавно спускался влево, образовывая небольшой выступ у входа в глубокую, но удивительно сухую пещеру. Здесь отдыхал Учитель, несмотря на то, что совсем недалеко находился его личный маленький домик.

Мат Фаль засмотрелся на водопад. Вода будто замирала в воздухе, а затем рассыпалась на мириады сверкающих капелек и брызг, оседающих на траве и деревьях. Там они некоторое время вновь застывали, переливаясь на солнце, а затем скатывались с листьев. Их тут же заменяли другие. За этим процессом можно было наблюдать очень долго. Ночью в эти капли смотрелись с неба звезды, а на земле феи и эльфы. Подумав об этом, Мат Фаль улыбнулся. Все вдруг стало таким понятным...

Лэрд Морк Руадан отдыхал в резном кресле под дубом. Взмахом руки он остановил готовый обрушиться на него поток слов со стороны обоих учеников. Опираясь о посох, старик поднялся, и жестом пригласил друзей за собой. Медленно они направились в пещеру по едва заметным, высеченным в скале ступеням. Внутри было уютно. По бокам стояли резные скамьи, с которых свешивались наброшенные шкуры, далее небольшой стол. На стенах были закреплены факелы, мгновенно вспыхнувшие от магического воздействия. При входе в пещеру стояло каменное изваяние Арторикса в образе статного бородатого мужчины. Однако Мат Фаль знал, что в действительности верховный бог небольшого роста старик, предпочитающий не появляться на людях. Учитель взял со стола воду и хлеб, преподнеся их в дар богу. Только после этого старик прошел вглубь пещеры и сел в странное кресло, словно сделанное из самых уродливых и корявых ветвей деревьев. Мат Фаль не раз видел его, но боги так и не открыли тайну загадочного кресла, упомянув только, что его никогда не должен коснуться даже луч света. Старый Учитель, тяжело вздохнув, устремил проницательный взор темных глаз на учеников.

Мат Фаль поклонился Арториксу, затем Учителю и заговорил, рассказывая о случившемся, перебиваемый Мак Гири. Прочитав письмо, Морк Руадан сжег его магией, развеяв пепел, а затем погладил седую бороду.

- И ты предлагаешь явиться в замок прямиком к Совету?

- Я должен пойти в замок....

- Учитель, - воскликнул Мак Гири, перебивая друга, - Не допускайте этого! Это безумие, скажите же ему!

- Я должен, - нарочито спокойно продолжил Мат Фаль. Его друг хлопнул ладонями об себя.... - Только я смогу разобраться, что к чему и подготовиться к нашим дальнейшим действиям. Я должен узнать, насколько велики силы Совета и что они замышляют....

- В этом я согласен, - кивнул Морк Руадан, - только ты и сможешь это.... Мы больше не может жить в постоянном ожидании их следующего шага, пора нам опережать их.... Но это такой риск, Фаль, ты рискуешь не только своей головой, но и нашими..... Погибнешь ты - всему конец.....

- Я буду осторожен, - заверил волшебник, - Если у них реально огромные силы, то под их напором мы все погибнем..... А так, у нам будет шанс!

- Ты прав, - вынужден был согласиться и Мак Гири, обреченно присев на скамью и спрятав лицо в ладонях, - Может, пойду я?

- Я уже сказал тебе, - ответил Мат Фаль, - малейшее движение магии - и тебя засекут, а ты связан со мной и уже неосознанно обращаешься к моим силам....

- Как ты намерен действовать? - спросил Морк Руадан.

- Я напишу письмо и доставлю его в качестве гонца.....

- Ты все равно будешь рисковать, используя магию, - покачал головой Учитель, - Тебе нужна дополнительная защита богов....

- Летнее равноденствие прошло, - пожал плечами Мак Гири, - Праздник Луга был, что же делать?

Учитель нахмурился. Отставив посох, он коснулся среднего пальца левой руки, на который был одет серебряный перстень с прозрачно-белым камнем, символом статуса жителя Фиднемеса.

-- Мне не нравится вся эта затея, но время действительно пришло, - Морк Руадан погладил бороду, нахмурив кустистые брови. - Ты не можешь идти, не заручившись помощью богов. Это и нам необходимо....

-- Я пойду в любом случае.... - Мат Фаль был полон решимости. Он потер виски указательными пальцами и улыбнулся. - Вспомнил старое правило, которым не пользовались много лет....

-- Много сот лет, - Одобрительно кивнул головой Учитель и улыбнулся. - Правило, по которому посвящение может пройти тот, на кого указал один из богов.

-- Но согласится ли Арторикс? - В последнее время взаимоотношения Мат Фаля с верховным богом испортились. Ученик пытался доказать, что он может выйти из-под власти бога. Арторикс был оскорблен. Ведь это он приютил найденыша среди богов и стал обучать его магии, а теперь Мат Фаль сопротивляется его воле, - У нас небольшой конфликт... - объяснил ситуацию ученик Фиднемеса, не желая расстраивать старого Лэрда. - Но Эпонис и Манонос точно согласятся.

-- Какая насыщенная жизнь, - хмыкнул Мак Гири, - Уже успел поссориться с верховным богом. Хорошо еще фоморы нам пока не грозят войной....

-- Пока достаточно и Совета, - в том же тоне ответил Мат Фаль другу.

-- Хватит, хватит, - хлопнул в ладоши Морк Руадан, - Ты, Фаль, иди за благословением Эпонис, а я дам Мак Гири распоряжения для проведения церемонии. И да будет исполнено повеление богов! - Старик поднял ладони вверх, а Мат Фаль, наоборот, склонил голову, затем стремительно выбежал из пещеры, успев на ходу шутливо хлопнуть друга по спине.

Учитель проследил взглядом за удаляющейся фигурой ученика и, вздохнув, тихо пробормотал:

-- Обретешь ли ты себя, Сверкающее Волшебство? Нам нельзя тебя потерять..... - Покачал седой головой, старик стер навернувшиеся на глаза слезы, - Я не могу предсказать твое будущее, Мат Фаль, тебе придется самому принимать решения, а от них зависит судьба Фиднемеса...., - затем обратил взгляд на Мак Гири, на которого впервые ложилась обязанность по подготовке величайшей из церемоний.

8.

Обряд посвящения самый таинственный и в то же время самый красивый. Он проводится в безлунную ночь, когда звезды особенно ярко видны на небе. Тишина Священной Рощи придает таинственность, а ощутимое присутствие богов подчеркивает значимость ритуала.

Весь день и вечер накануне Мак Гири, собрав несколько учеников, готовил Священный круг к обряду. Ряды священных камней не просто тщательно проверялись, а защищались магическими заклинаниями, образовывая, таким образом, дополнительные невидимые круги. Сам Мат Фаль провел это время в одиночестве, чтобы духовно быть готовым к предстоящему испытанию. Нужна была не просто предельная концентрация, но и напряжение всех сил. Боги приказали провести именно этот обряд, хотя до него ранее никто не проходил его в столь юном возрасте. Испытание требовало от проходящего обряд максимальных магических знаний и опыта, накопленного за долгие годы. Были случаи, когда испытуемый не мог пройти обряд. Второго шанса не было ни у кого, в таком случае ученик навсегда покидал Фиднемес. Оставив Священную Рощу, он мог поддерживать с ней связь, мог помогать людям, но если он ступал на путь зла, к нему применялись законы Фиднемеса. Вероятно, именно по этой причине многие ученики не спешили сменить синий плащ, посвящая долгие годы учению. Однако приходило время, когда нужно было сделать выбор....

Незадолго до полуночи Фиднемес словно загорелся. Сотни факелов в руках учеников напоминали огненных змей, медленно ползущих к Священному кругу. Ученики в зеленых плащах выстроились вдоль границы Фиднемеса, очертив невидимый круг вдали от Священного и, образовав, таким образом, длинную дорогу к нему, по которой двигались сотни учеников в синих и сине-белых плащах. Мелодия гимна Фиднемеса зазвучала, едва из Рощи показался Лэрд Морк Руадан в белых одеждах. Опираясь о резной посох, он медленно продвигался вперед. Ученики в синих плащах сомкнули границы вокруг первого круга священных камней и продлили дорогу от Фиднемеса, которую ограничили младшие ученики. Второй круг замкнули наставники и ученики с белыми знаками на плащах. Гимн звучал постоянно, сопровождая продвижение Учителя к центру Священного круга. Здесь, внутри третьего круга, находился алтарь, вокруг которого, по закону, должен был располагаться Алый Совет. Его не было.... Для защиты ритуала от иного магического воздействия впервые было позволено присутствовать всем ученикам Фиднемеса вне зависимости от ранга. Раньше на обряд допускались только ученики старших ступеней и наставники. Три круга магической защиты Верховный бог посчитал достаточной, чтобы Алый Совет так и не узнал о проведенном ритуале.

Ровно за три минуты до полуночи на дорогу, освещенную светом факелов, ступил Испытуемый. Его одежды были черными, как и одежды осужденного на смерть. С первым шагом на ритуальный путь он терял свое имя, принося свою душу на суд богов, которые могли погубить его как физически, так и духовно, отняв дар и изгнав из Фиднемеса.

Собравшиеся запели Гимн Веры с очень плавной мелодией. Под ноги Испытуемого бросали срезанные дубовые ветви, указывая путь до самого алтаря, представляющего собой огромную каменную плиту, испещренную древними надписями. Пока Испытуемый шел к алтарю, ему необходимо было угадать три магических слова, чтобы проникнуть в каждый из Священных кругов. Мат Фаль выполнил все безупречно, хотя слышал, как от волнения стучат сердца его братьев. Ученики искренне переживали за него, наверное, именно поэтому гимны и молитвы были особенными.

Учитель принес в жертву птицу, смешав ее кровь со специально подготовленным для этого отваром и вином. Содержимое в полной тишине выливалось на ступени алтаря под ноги Испытуемого. Жрецы сомкнули круг, запев величественное воззвание к богам. Из Священной Рощи в свет факелов выбежала Белая лошадь. Ее ржание возвестило о начале обряда. Богиня Эпонис лично благословляла ритуал.

Испытуемый взошел на алтарь и преклонил колени. Тишина воцарилась между камней, зазвенев в ушах каждого из присутствующих. Все ждали. Испытуемый обязан был составить заклинание, которое определяло бы цель и смысл его жизни. Многие из учеников ищут это заклинание всю жизнь, так и не найдя. Ожидание тяготило всех, поскольку ученики уважали и любили Мат Фаля. Он был для них не просто примером, он был их другом, братом, наставником и вождем. Если сейчас случится непоправимое, Священная Роща утратит свою душу. Жизнь внутри Фиднемеса полностью изменится, а люди потеряют шанс на спасение.

Ветер завыл между камней.... Факелы погасли все одновременно, будто по мановению чьей-то могущественной руки. Вокруг алтаря возник смерч, скрыв Испытуемого своей силой. Направление ветра в точности повторяло Священные круги, не касаясь тяжелых ветвей дубов Фиднемеса. Смерч набирал силу, грозя погубить всех стоящих внутри третьего круга. Среди гула ветра, наконец, раздался четкий и удивительно спокойный голос Мат Фаля. Ветер стих так же внезапно, как и появился. Ржание Белой лошади и клекот появившегося из темноты ястреба провозгласили обряд свершенным. Однако вокруг все еще царила тьма, заставляя сердца учеников биться еще сильнее в ужасе от затянувшегося ожидания. Решалась не только судьба одного ученика, решалась судьба всего Арморика.

Мат Фаль запел гимн Веры. К нему присоединились голоса старших учеников. Факелы вспыхивали один за другим, заполняя светом Священные круги, освещая своим трепещущим пламенем все еще коленопреклоненную фигуру на алтаре. Никто не мог сдержать возглас изумления, сбив такт гимна, неизменным остался лишь один чарующий голос, пронизывающий до костей.... Огонь осветил коленопреклоненную фигуру Мат Фаля. На нем были серебристо-белые одежды, предназначавшиеся Высшему Учителю - Эмри. Боги ясно выразили свою волю, назначив впервые за несколько тысяч лет Главу Фиднемеса, в чьих руках сосредотачивалась вся власть и все могущество Священной Рощи. Отзвучала последняя нота Гимна. Мат Фаль, поднявшись с колен, в недоумении разглядывал свои одежды. Он был растерян. Подняв голову к начинающему светлеть небу, с глазами, полными слез, Мат Фаль вознес благодарственные молитвы богам.

В живой коридор из учеников ступила прекраснейшая из женщин, рассыпая разноцветные искры вокруг. Она двигалась быстро и легко, так что светловолосый юноша едва поспевал за ней. За чертой третьего круга ее встретил Мат Фаль, сойдя с алтаря и преклонив колена. Морк Руадан, а затем и все ученики вокруг последовали его примеру, всколыхнувшись подобно живому морю. Женщина коснулась склоненной головы Новопосвященного.

-- Я счастлива, сын мой, - произнесла она мелодичным голосом. - Встань же...

-- Матушка, - прошептал Мат Фаль. От переполнявших его чувств ему было трудно говорить, - Ты всегда была для меня сначала матерью, лишь потом богиней. Я надеюсь, что и теперь ты не покинешь меня.

-- Нет, - Богиня обняла его, слегка приподнявшись на цыпочки. - Конечно, нет... Манонос тоже рад за тебя...- Она слегка полуобернулась на своего спутника. Юноша улыбался, скрестив руки на груди. Одет он был в замшевые штаны и рубаху. Высокие сапоги и широкий пояс с охотничьим рогом делали его похожим на обычного аристократа.

-- Я рад за тебя, - подтвердил Манонос, - Ты мой друг, Мат Фаль, и всегда им останешься. Даже Арторикс где-то здесь....

-- Не хмурься, Фаль, - голос богини стал суровее, - Сейчас все должны забыть свои разногласия. Ведь это Арторикс повелел дать тебе эти одежды, - Эпонис поцеловала его и прошептала, - Он любит тебя..... Эмри - это тяжелая ноша, но ты достоин ее. В твоей власти весь Фиднемес, и я знаю, что ты разумно распорядишься полученными силами..., - благословив всех, Эпонис и Манонос увели Мат Фаля.

Жрецы, исполнив гимн Восходящему солнцу, вознесли восхваления Верховному богу. Едва магическая связь кромлеха была нарушена, все ученики стали быстро приводить священное место в прежнее состояние. Работа проходила слаженно и быстро, так что вскоре вокруг не лежало ни единой веточки. Алтарь был тщательно очищен, а затем брошено несколько сухих листьев. Трава магическим воздействием вновь распрямилась, скрывая дорожки. Только после этого все покинули место ритуала, словно там ничего и не произошло.

Мат Фаль же в это время находился с богами. Он знал это место с детства, с того момента, как Эпонис впервые привела его в Предел Богов. Ни один смертный здесь не бывал, никто из жителей Фиднемеса не видел Предел. Мат Фаль был исключением. Собственно говоря, с того самого момента, как Мат Фаль впервые шагнул внутрь Предела, начались их разногласия с Верховным богом. Последний не хотел признавать, что это происходит против его воли, а Мат Фаль, наоборот, всячески стремился это подчеркнуть. Воспитанник богов обладал упрямством, настойчивостью и умением добиваться того, чего он хочет.

На этот раз разговор шел в достаточно мирном русле. Арторикс давал наставления, граничащие, как обычно, с занудством. Верховный бог явно не хотел раскрывать все тайны власти Эмри. Манонос быстро улетел в своем любимом образе ястреба охотиться. Бог войны Катурикс расщедрился, разрешив унести за пределы Фиднемеса серебряные кинжалы и особый меч. Вообще-то этот меч и так принадлежал Мат Фалю, но маленький народец не создал бы его без вмешательства бога войны, благословение которого было обязательно для всего, что касалось войны. Меч был создан из особого сплава серебра, ведомого только маленькому народцу, с вплетенными древнейшими заклинаниями. Кроме того, Мат Фаль с помощью Эпонис и Маноноса наложил на меч много заклятий, чтобы обезопасить магическое оружие и сделать его еще более эффективным.

Эпонис, провожая Мат Фаля к границе Фиднемеса, печально произнесла:

-- Это еще одно испытание для тебя. Арторикс не сказал, но знай, мы не можем вмешиваться, пока Алый Совет не перешел запретной черты. Ты остаешься один, мой мальчик. Советники обладают огромной силой, но за ними кто-то стоит. Справишься ли ты...- Ставшими зелеными глаза богини с тревогой вглядывались в лицо Мат Фаля.

-- Не знаю, матушка.... Но у меня ведь нет выбора, это мой долг, - Он огорченно развел руками, - Спасибо, что предупредила. Однако, оставляя меня одного, Арторикс забыл, что человек не всесилен...

-- Человек...., - грустно улыбнулась Эпонис, поправляя длинный локон своего сына, - Но ты не простой человек, Фаль. Помни об этом. И ни при каких обстоятельствах не забывай о своем долге. Спаси Фиднемес..... Твоя сила в том, что ты никогда не думаешь о себе, - Богиня ласково коснулась плеча молодого человека, который вдруг улыбнулся.

-- Что я, - Мат Фаль обвел рукой окружавшие его дубы, - без всего этого. Без Фиднемеса.... Здесь мой дом, моя жизнь. Я помню только это.

-- Пусть будет гладкой твоя дорога, - произнесла богиня и, поцеловав его в лоб, исчезла, рассыпавшись на мириады искорок.

Было уже позднее утро. Мат Фаль поспешил в свой дом, где его ждали друзья. Мак Гири постриг его, сделав длинные пряди волос чуть короче. Фаль облачился в простую одежду, завязав волосы шнурком, провел рукой по легкой щетине и натянул высокие сапоги. Мак Гири и Коэль удовлетворенно кивнули, но чуть поправили плащ, смяв и испачкав его грязью для достоверности, выпустили несколько прядей из стянутого хвоста, чтобы смягчить резкость черт лица Мат Фаля. Последний отказался от оружия, взяв с собой только пару серебряных кинжалов, чем вызвал возмущение у своих друзей. Когда все было готово, Мат Фаль спрятал заготовленное заранее письмо в широкий дорожный пояс, и поглядел на своих друзей. Мак Гири с отчаянием стукнул кулаком ему в плечо, выражая свою тревогу, Коэль только качнул головой, молча пожелав удачи. Отдав последние распоряжения, Мат Фаль предусмотрел и совершенно противоположное развитие событий, о котором его друзьям даже думать не хотелось. Однако они пообещали выполнить все инструкции и ждать, ведь Фалю может понадобиться помощь. Несмотря на то, что он теперь может распоряжаться в Фиднемесе без согласования своих действий с наставниками и Учителем, Мат Фаль все же взял благословение у старого Лэрда, который долго с печалью глядел ему вслед из-под ветвистого дуба.

9.

Король Мондрагон с мрачным видом сидел в кресле у себя в комнате и смотрел в окно. Его руки медленно перелистывали, словно читая, толстый фолиант, лежавший на коленях. Герцог Асмуг расположился за массивным столом короля, изучая письма из собственного замка. Он казался более спокойным, чем его царственный друг, который периодически откладывал книгу и нервно ходил по комнате. Через минуту Мондрагон вновь сел в кресло и взял в руки книгу. Казалось, его успокаивает прикосновение к старой коже обложки фолианта.

-- Сколько дней? - отшвырнув книгу в угол, спросил Мондрагон.

-- Сегодня пятый, - Нехотя поднял голову герцог и, отложив перо в сторону, запечатал короткое письмо, которое успел написать за это время.

-- Посланник погиб, больше сомнений быть не может... - Это могло означать, что Алый Совет заполучил в руки письма и теперь у них есть реальные доказательства заговора. Мондрагон не хотел признавать поражение, но тянуть время не имело смысла. Он прошелся по комнате.

-- Я отдал распоряжения, гарнизон и мои воины готовы, - Асмуг встал и подошел к окну, возле которого замер король, глядя на внутренний двор замка. - Но мы бессильны....

-- Обучение в Фиднемесе дало нам лишь понимание магии, но мы не владеем ею, - С горечью констатировал Мондрагон. - Пути к отступлению....

-- Нет, - Неожиданно перебил его Асмуг, видя своего короля и друга в нехарактерном для него подавленном состоянии. Затем добавил, понизив голос, - Мы найдем Его, хотя, признаю, мало верю в реальность существования.

-- Попытки связаться с ним не принесли результатов, - Тихо подтвердил Мондрагон, нахмурив брови, - Но кто-то же стоит во главе ....

В дверь комнаты постучали. Мондрагон, выждав несколько секунд, дал разрешение войти. Асмуг настороженно положил руку на рукоять меча, встав перед королем. Один из стражников королевской гвардии, войдя, возвестил о приходе странника с сообщением для короля. Мондрагон нахмурился и бросил на Асмуга недоуменный взгляд. Герцог пожал плечами. Король подумал и кивнул стражнику, позволив привести путника.

Вошедший был одет в неприметную одежду, что-то среднее между странником и воином. Оружия видно не было, поскольку темно-коричневый дорожный плащ был плотно запахнут. Он был в пыли, запачкан грязью, как и сапоги, видневшиеся из-под края плаща. Это говорило опытному взгляду Асмуга, что странник долго шел пешком, хотя следов усталости на достаточно молодом лице видно не было. Герцог предусмотрительно встал за спиной странника, преграждая, таким образом, возможность отступления. Мондрагон, не отпуская стражников, вопросительно посмотрел на юношу, не подходя, правда, близко.

-- Сегодня на удивление солнечный день, - Заговорил странник. Его голос был тих и удивительно приятен для слуха.

-- Напротив, - Ответил Мондрагон, сделав едва заметный знак рукой. Едва странник коснулся кончиками пальцев левой руки своей щеки, король, отпустив знаком стражников, продолжил, - Солнце скрылось и не скоро теперь появится.

Асмуг в это время внимательно вглядывался в лицо странника. Острый взгляд герцога отметил отсутствие кольца - знака Фиднемеса, или следа от него. Это заставило его одновременно облегченно и разочарованно вздохнуть, поскольку этот странник не был ни шпионом Алого Совета, ни посланником мифического Мат Фаля. Но все же, что-то настораживало в этом светловолосом юноше.

- Тебе ведомы условные знаки и пароли, - Заговорил Мондрагон, который, как и герцог, внимательно разглядывал юношу. - Но я не знаю тебя, Герцог не знает тебя... - Голос короля стал резким. Мондрагон сурово взглянул на странника, но впервые в жизни король вынужден был сам отвести взгляд: слишком всепроницающими были серые глаза молодого человека.

-- Я принес вам письмо, - По-прежнему тихо ответил странник и распахнул плащ. Резкое движение заставило Асмуга чуть извлечь меч из ножен. Однако путник спокойно вынул сложенное письмо из пояса и протянул королю. Асмуг все еще настороженно сжимал рукоять меча. Помедлив, Мондрагон взял письмо, осторожно развернул и внимательно ознакомился с ним. Асмуг терпеливо ждал. Король протянул бумагу ему. Герцог вложил меч в ножны нарочито резко, но это не вызвало со стороны странника даже малейшего испуга. Затем он взял письмо и стал внимательно вчитываться в содержимое, всматриваясь в летящий почерк.

-- Так кто же ты? - спросил Мондрагон, садясь в свое кресло у камина.

-- Просто странник... - Взгляд молодого человека скользнул по комнате, затем вновь устремился на собеседника. - Вашего гонца убили, и я завершил его миссию... - Правильная, без малейшего акцента или корявости, характерной для сельского жителя или простого воина, речь привлекла внимание Асмуга. Герцог сжег письмо и вновь настороженно посмотрел на странника.

-- Почему ты взялся за это дело.... Надеялся получить вознаграждение? - Мондрагон слегка подался вперед, сжав руками резные подлокотники кресла.

-- Мне не нужны деньги.... Это важно для меня. - Мат Фаль понизил голос, стремясь зачаровать короля и герцога. Он ощущал их настороженность и недоверие, которые могли помешать его планам. - Для меня лично.... Я знаю обо всем...

-- Откуда? - Вмешался в разговор Асмуг, который ловил себя на том, что его взгляд постоянно возвращается к лицу молодого человека, словно он уже где-то видел его....

-- Слухи передаются из уст в уста и только своим людям. Вас многие поддерживают и ждут сигнала. Вы даже не представляете, как много нас... - Спрятав руки в длинных рукавах плаща, Мат Фаль слегка прикрыл глаза длинными ресницами. Асмуг действительно был крепким орешком, но ученику Фиднемеса было достаточно попасть в тональность общего разговора, соблюдая условный ритм, существующий лишь для жителей Священной Рощи. - Я хочу помочь вам, поэтому я здесь.....

-- Это послание мы ждали долго.... - подтвердил Мондрагон, попав под власть чар. Волшебник рисковал, поэтому использовал магические силы особенно осторожно, в ином случае оба его собеседника уже беспрекословно выполняли все его распоряжения. Но Фаль чувствовал воздействие Алого Совета и опасался, что слежка за королем только часть замыслов и могущества колдунов.

-- Кто же убил гонца? - Вновь заговорил Асмуг, который, казалось, не слушает разговор, - Неужели кто-то выдал нас?

-- Но кто? - почти с отчаянием прошептал Мондрагон.

-- Это были обученные воины, - не стал скрывать Мат Фаль, - А выдал очень близкий вам человек, - Произнес Мат Фаль, глаза которого затуманились от видений.

-- Все, входящие в заговор, люди верные, - Жестко сказал Асмуг. Недоверие вернулось.

Прорицая, Мат Фаль упустил нить чар. Теперь и Мондрагон, и герцог готовы были послать его на казнь за единственно неверный жест или слово.

-- У стен всегда есть уши. Одна неосторожность - и результат налицо, - Мат Фаль вновь контролировал ситуацию. Сомнения у собеседников испарились.

-- Ты умен. Я надеюсь, что ты останешься в замке. Мы нуждаемся в верных и сообразительных людях, - Мондрагон благодушно улыбнулся.

-- Я с удовольствием останусь, - Мат Фаль не собирался склоняться перед королем, однако это уже не насторожило Асмуга. Чары были достаточно сильны.

-- Ты иди пока, мы подумаем, как отблагодарить тебя, и оставить, не вызвав подозрений приспешников Совета, - Мондрагон взмахом руки повелел оставить комнату.

Мат Фаль быстро вышел за двери, но в коридоре слегка замедлил шаг. Ему просто необходимо было придумать что-то, что позволило бы оставаться в курсе всех событий, в том числе личных переговоров короля и свободного прохода по всему замку. Слишком высокая должность привлекла бы ненужное внимание и присущую многим зависть, добавив лишних проблем. Низкое положение исключит возможность постоянно быть внутри замка и общаться с королем. А Мондрагон, безусловно, нуждается в помощи, пока не наделал глупостей. Ведь даже Герцог, судя по всему, уже не мог повлиять на него. Алый Совет явно не дремал. Повсюду ощущалось воздействие колдовства. Сложнее будет управлять решениями этого надменного Асмуга. Что-то в нем было знакомым. Мат Фалю казалось, что он встречался с герцогом когда-то. Но этого не может быть! Ученик Фиднемеса хорошо запоминал тех, с кем хоть раз встречался. От этого порой зависела не только его собственная жизнь. Предстоит разгадать и эту загадку. Скучать в замке явно не придется.... С этими мыслями молодой человек шагнул во двор, остановившись, оглушенный звуками, криками, совершенно непривычными для жителя Фиднемеса. Идея мгновенно вспыхнула в его голове. В королевском замке всегда полно молодых рыцарей-забияк, которые кичатся своим статусом и любят демонстрировать свою браваду. С этим Мат Фалю пришлось столкнуться некоторое время назад в одном из приграничных замков баронов, и, честно говоря, воспоминания были совсем не радужными. Тогда Фаль быстро потерял терпение, сейчас же для его замыслов придется собрать всю волю в кулак, а желания оборотня затолкнуть глубоко внутрь.

Быстрым шагом пересекая двор, Мат Фаль нарочно толкнул одного из молодых рыцарей. Окунувшись носом в пыль, рыцарь слишком был поглощен своей уязвленной гордостью, чтобы задуматься о том, каким образом простой странник смог легким движением плеча сбить с ног рыцаря с оружием. Вскочивший юноша лет восемнадцати оказался сыном Герцога Асмуга, о котором Мат Фаль услышал только здесь в Раглане. Сброшенный в ярости шлем открыл мокрые от пота темные волосы, прилипшие к щекам, и пылающие темные глаза. Завидев напротив простого странника без оружия, Гарет скривил губы от презрения. Вокруг собралось уже достаточно молодых и в возрасте рыцарей, чтобы под их молчаливым давлением сын Герцога не мог отступить. К радости Мат Фаля, прецедент для ссоры был найден.

- Как ты посмел! - рыцарь прижал лезвие меча к самому горлу Мат Фаля, слегка надавив, затем сбил его с ног, поставив на колени под одобрительный ропот рыцарей. Другой рукой Гарет достаточно больно дернул за волосы волшебника, заставив его голову откинуться назад. Запах собственной крови ударил в нос Мат Фаля, который и так еле сдерживался от близкого присутствия большого количества железа.

-- Опустите меч, сэр рыцарь, - прохрипел ученик Фиднемеса, пытаясь совладать с волнами боли.

-- Ничтожество! - прошипел рыцарь ему на ухо, - Я заставлю тебя заплатить за оскорбление, клянусь Катуриксом! Бери меч.... - Столпившиеся вокруг рыцари уже предвкушали развлечение.

-- Я вовсе не хотел вас ткнуть носом в пыль, - Проговорил Мат Фаль, осознав, что план вполне удался. - Я всего лишь странник...

-- Он меч никогда и в глаза не видел! - воскликнул кто-то из толпы. Тогда его начали пинать, толкать, тыкать кинжалами, будто дикого зверя. Мат Фаль собрал в кулак свое терпение. Он стойко сносил унижения, поскольку в данный момент бравада слишком дорого стоила. Ученики Фиднемеса, в отличие от рыцарей, всегда знали, когда можно проявить храбрость, когда молча снести оскорбление, когда просто уйти.

Привлеченный шумом, во двор спустился король в сопровождении Асмуга и двух стражников. Один за другим собравшиеся стали оборачиваться на него. Круг раздвинулся.

-- Что здесь происходит? - Голос Мондрагона был суров. Он, как и Асмуг, нетерпимо относился к такого рода "забавам" молодых рыцарей.

-- Это, - Гарет ткнул носком сапога все еще лежащего на земле Мат Фаля, - Осмелилось нанести мне жесточайшее оскорбление, - тон рыцаря был напыщенным, Гарет явно пытался выглядеть опытным рыцарем. Однако это не вызвало ожидаемой реакции от Герцога Асмуга.

-- Ради богов, спасите меня! - Мат Фаль быстро передвинулся к ногам короля, продолжая спектакль. Асмуг брезгливо поморщился. - Я боюсь оружия....- Герцог отшатнулся, словно от удара. Среди рыцарей послышались смешки, переходящие в общий хохот. Молодой рыцарь еще раз пнул странника.

-- Прекратить! - Рявкнул Мондрагон.

-- Оставь его, Гарет, - Внезапно охрипшим голосом произнес Асмуг. - Оставь, - повторил он, заметив, что молодой рыцарь собирается еще раз ударить странника, - Ведь у него не хватило мужества стать воином....

-- Быть рыцарем, - Неожиданно спокойно заговорил Мат Фаль, поднимаясь с земли и быстро запахивая плащ. - Еще не значит быть настоящим воином. Доблесть не заключается в том, чтобы нападать на странника, чей путь подвластен только богам.... - Улыбка скользнула по губам ученика Фиднемеса, втайне довольного устроенным представлением.

-- Ты никто, - Вновь вспыхнул Гарет, оборачиваясь назад. Лицо его покраснело от негодования и язвительных слов противника. - Тебя не существует для рыцаря..... - Молодой рыцарь гордо вскинул голову, ища взглядом одобрения отца. Асмуг молчал, застыв, словно изваяние. Только Мондрагон, чьи глаза под нарочито нахмуренными бровями весело блестели, с любопытством наблюдал.

-- Если это так, - Продолжал дразнить Гарета Мат Фаль, - То ты, либо слишком любезен ко мне, либо ты не рыцарь....- Ученик Фиднемеса насмешливо улыбался, понимая, что молодой рыцарь не силен в остроумной беседе.

-- Что ты себе позволяешь! - Гарет явно был в отчаянии. Он понимал, что проиграл сражение, которого и не было. К тому же, отец не выказывал своего одобрения, которое он так старался заслужить.

-- Я позволяю только то, что разрешил мне сэр рыцарь, - Развел руками Мат Фаль и нарочито низко элегантно поклонился. Смех Мондрагона был именно той реакцией, которой и добивался ученик Фиднемеса. Он гордо выпрямился и сделал вид, что его больше интересует пыль на одежде, нежели до крайности возмущенный Гарет.

-- Шут! - крикнул кто-то из толпы, которая не желала разойтись и пропустить развлечение.

-- Точно, шут, - подхватили остальные "зрители". Мат Фаль раскланялся, словно его только что представили королю.

-- Простите, Герцог, - внезапно для самого себя Мат Фаль обратился к Асмугу, застыв на мгновение, всматриваясь в ледяную глубину серых глаз, - Что ваш сын так смел и так глуп, - Слова ученика Фиднемеса несли скрытый подтекст. Он, наконец, понял, кто этот человек.

-- Я рыцарь, а ты... - Гарет явно не желал успокаиваться.

-- Не каждый, - Перебил его Мат Фаль, отводя взгляд от лица Асмуга, - считающий себя рыцарем, позволяет такую выходку в присутствии короля, - Мондрагон уже не скрывал улыбки. - Не каждый, считающий себя сыном герцога, - Слова заставили Гарета покраснеть еще больше, а Асмуга нахмурить брови. - Осмелится напасть на вестника короля...

-- Ловко, - Заговорил Мондрагон. - Ты за словом в карман не лезешь. Язык у тебя без костей.....

-- Собственно говоря, остроумие пора вменить в обязанность рыцарям. Какой смысл шутить, если они не понимают этих шуток?! - Мат Фаль наигранно развел руками и вновь поклонился королю, при этом умудрившись не проявить ни капли почтения. Теперь основной задачей было скрыть свое лицо за рассыпавшимися волосами и быть подальше от Асмуга, чтобы никто не заметил их сходства.

-- Тебе действительно надо быть шутом, - заметил Мондрагон.

-- Если Ваше Величество пожелает, - слегка склонил светловолосую голову Мат Фаль.

-- Я не могу свободного человека сделать рабом...- Мондрагон приподнял кустистые брови, недоуменно погладив усы.

-- Рабом чего? Своих чувств, своих обязанностей? Иначе же человек свободен... - Взмахнул рукой ученик Фиднемеса.

-- Ты так считаешь? - Выводы Мат Фаля явно озадачили короля.

-- Безусловно. Я могу и не быть рабом, но при этом быть шутом. Ведь совсем не обязательно быть одновременно на двух должностях - раба и шута. Это возлагает ответственность и заставляет многое скрывать....

-- Ты можешь это доказать? - Мондрагон был заинтересован.

-- Ну, к примеру, - Мат Фаль понизил голос, - Алый Совет играет роль мудрых советников, но это не мешает им мечтать о большем и до поры до времени скрывать свои устремления, - Поскольку толпа уже разошлась, его слова слышал только король. Асмуг чуть в стороне что-то сурово втолковывал Гарету, который покаянно опустил голову и не знал, куда деть руки.

-- Ты знаешь больше, чем кажется, - Мондрагон внимательно вглядывался в лицо собеседника, - Почему же ты хочешь быть моим шутом?

-- Не каждый день можно приобрести шута и верного советника в одном лице, - Фраза привлекла внимание подошедшего Асмуга. Гарет, бросив последний взгляд, полный ярости на своего так и не побежденного противника, отошел обратно на тренировочный квадрат, вымещая свою злость на чучеле.

-- О, шутов полно! - Асмуг обвел рукой двор, а его взгляд с насмешкой остановился на Гарете.

-- Да, это так, - Мгновенно ответил Мат Фаль, - Глупцов полно, но умного шута найти достаточно трудно. А такой шут в два раза ценнее рыцаря-тугодума. - Ученик Фиднемеса не преминул бросить быстрый взгляд на Мондрагона, тот понял задумку.

-- Хорошо. - Произнес король, подумав несколько секунд, - Ты мой шут и подчиняешься только мне. Тебе открыт доступ в любой уголок замка, никто не смеет тебе чинить препятствия, - Голос короля раскатом пронесся по двору, предупреждая всех. Затем он махнул Асмугу и, резко развернувшись, проследовал внутрь замка.

Мат Фаль, отстав в коридоре, проводил взглядом удаляющуюся фигуру Мондрагона. Задумка удалась, и теперь необходимо правильно распорядиться открывшимися возможностями. Но главное при этом, соблюдать крайнюю осторожность....

10.

Первые дни жизни среди обитателей замка показались Мат Фалю безумно тягостными. Ему еще никогда не было так до отчаяния одиноко. Где-то в Роще остался его брат Мак Гири, почти всегда сопровождавший его и прикрывавший спину. Мало того, стать незаметным и затеряться тоже не получилось, поскольку после устроенного им представления во дворе, Мат Фаль был постоянно на виду. Это был тем опаснее, что по двору постоянно ходили приспешники Алого Совета, в числе которых были и ученики Фиднемеса.

Молодые рыцари тоже не собирались забывать оскорбления, нанесенного Гарету. В своем молчаливом единении они всячески стремились досадить "шуту", не пропуская ни одно его появление во дворе замка, не говоря уже о подножках, попытках столкнуть даже со стены и открытых оскорблениях во время общего ужина, когда в него кидали обглоданные кости или якобы нечаянно выливали вино. Слуги, подстрекаемые этими же забияками, игнорировали Мат Фаля. Здесь ученик Фиднемеса вынужден был применить всю свою хитрость и изворотливость, чтобы просто поесть. Однако положительным моментом было то, что игнорирование распространялось и на выделенную ему комнату у подножия одной из башен в самом дальнем коридоре. Это было единственное место, где можно было спокойно вздохнуть, не ожидая подвоха, и даже немного потренироваться, чтобы поддержать физическую форму.

Присутствуя на всех совещаниях Мондрагона, Мат Фаль сумел понять несколько вещей. Алый Совет все еще выжидает, значит, за Нираксом действительно кто-то стоит, а конфликт за власть лишь способ отвлечь от реальных планов советников. Именно отсутствие достаточной информации сохраняло надежду избежать войны, перенеся все действия в плоскость магического конфликта. Однако вскоре стали поступать сведения о целых ордах оборотней и другой нечисти, уничтожающих целые поселения. Надежда на сохранение мира становилась все более призрачной. Асмуг решил обезопасить собственные владения, поэтому поспешил покинуть Раглан, прихватив с собой и сына. За прошедшие дни Герцог стал испытывать почти болезненную ревность, поскольку новоявленный шут стал необходим как воздух, и Мондрагон не желал принимать решения без него. Асмуг признал в итоге, что советы Феарна всегда разумны и обдуманны, а король всегда прислушивается к ним, оставив свои попытки решать все вопросы напролом. Герцог, нехотя, согласился, что оставляет своего царственного друга в надежных руках, и конца света до его возвращения можно не ждать. Если бы знал Асмуг, насколько конец света близок....

Значительной проблемой оказался и наследник престола. У Мат Фаля сразу же не сложились отношения Эйдуффом, который не испытывал симпатии даже к собственному отцу. Этот мужчина, больше всего любивший охоту, мало интересовался государственными делами. Обладавший большим самомнением Эйдуфф любил, когда его восхваляли. Принц купался в восхищении служанок, поскольку из молодых аристократок в замке была только принцесса Гвиддель. Больше всего он гордился своей фигурой с хорошо развитыми мускулами, поэтому он проводил время, если не на охоте, то во дворе замка, где его могли видеть служанки и приходящие в замок крестьянки, на которых он порой открывал настоящую охоту. Он был также авторитетом и для молодых рыцарей. Эйдуфф считал, что взгляды, подобные взглядам Асмуга, устарели. Рыцарь - выше всех, остальные обязаны исполнять его пожелания. Мат Фаль сжимал кулаки, не имея права наказать принца. Волшебник не понаслышке был знаком с выходками молодого поколения рыцарства, которые вытаптывали крестьянские поля и топтали всходы, а также все, что попадалось на их пути - мелкий скот, птицу и детей. Ученики Фиднемеса могли помогать сельским жителям тем, что портили погоду и разгоняли дичь, мешая охоте, да еще насылать рой ос. На последнюю выходку осмеливался только Мат Фаль, ибо в ином случае за пострадавших лошадей могла грозить кара со стороны Эпонис. Узнав наследного принца поближе, Фаль начал подозревать, что Эйдуфф каким-то образом связан с Алым Советом.

Мондрагон всегда ценил умных людей и как всякий разумный правитель знал, что такими людьми нельзя пренебрегать. Он стал частенько вызывать шута, чтобы тот высказал свое мнение. Мат Фаль оценивал все случавшееся вслух, давая возможность королю проследить за построением его умозаключений. Постепенно все пути сводились к одному - войны не избежать, но можно немного потянуть время. Однако Мондрагон никак не хотел принять факт возможной измены собственного сына.

Везде и всюду Мат Фаль вынужден был следить за каждым своим словом, жестом, за любым, кто обращал на шута слишком часто ненужное внимание. Шпионы были повсюду. Алый Совет сумел расколоть общество изнутри, а это было опаснее всего. Мондрагон не был уверен в верности баронов и даже Герцогов, а волшебник не мог подсказать, не выдав себя. Совет выдвигал все новые и новые требования. Мат Фаль оказался в роли гонца, относя и принося послания. Обстановка накалялась с каждым днем. В один из дней Алый Совет пожелал возродить древнюю традицию назначать короля на определенный срок и смещать его по своему усмотрению.

-- Так не может дальше продолжаться! - восклицал Мондрагон в который раз. Мат Фаль сидел на подоконнике и наблюдал за королем уже в течение получаса, после того как доставил последнее требование Алого Совета.

-- Прежде всего, необходимо обдумать последствия, - заговорил Мат Фаль. Мондрагон остановился прямо перед ним.

-- Что ты имеешь в виду?

-- На рыцарей в замке положиться нельзя. Ваш сын...

-- Да, да... - махнул рукой Мондрагон, перебивая собеседника. - Оставь моего сына. Он охотится..., - Фаль только покачал головой. Подобная слепота могла стоить королю даже жизни.

-- Почему-то мне кажется, - потер левую бровь ученик Фиднемеса, - Что если бы Совет располагал своими собственными силами к данному моменту, он бы не оттягивал время, выдвигая несуразные требования в таком количестве.

-- Ты считаешь... - Глаза короля сверкнули. Он понизил голос.

-- Именно, - так же тихо произнес Фаль. - У Совета нет сил, он просто тянет время, отвлекая нас.... Кто-то не дает разрешения. Кто-то, стоящий за всеми ними.

-- А меня пугаешь ты, шут. - Мондрагон попытался заглянуть в глубину глаз юноши, но это оказалось невозможно. В очередной раз король вынужден был отвести взгляд. Он резко добавил. - Иногда мне кажется, что ты не совсем тот, за кого выдаешь себя, - Мондрагон пригладил усы, задумавшись.

-- А что если теперь мы напугаем Совет, - улыбнулся Мат Фаль, отвлекая внимание короля.

-- Каким образом? - Мондрагон всегда подхватывал налету затеи своего шута, иногда желая, чтобы казалось, что идея исходит от него.

-- Представим на миг, что у нас есть силы и возможность выставить им ультиматум. В эту игру можно играть вдвоем, - собеседники обменялись взглядами и стали похожи на двух мальчишек-сорванцов, замышляющих очередную пакость своим родителям. Иногда король ловил себя на мысли, что ощущает себя как в юности, когда они с Асмугом вдвоем противостояли, как им казалось, всему миру.

-- Идем, - сорвался с места Мондрагон. Мат Фаль успел прихватить королевский плащ и поспешил следом, дав знак стражникам, оставаться на своих местах.

Чтобы перейти из одной части замка в другую можно было выбрать два пути. Первый проходил через весь двор, лестницу в башне и одну из крепостных стен. Здесь, вплотную примыкая к скале, располагалась самая древняя часть замка. Гораздо позже была достроена та половина, которая словно стекала по скале в долину. Именно поэтому части замка оказались разделенными старой крепостной стеной, которую не стали разрушать из соображений безопасности. Теперь же эта стена стала границей, поддерживая баланс сил. Вот только, сколько будет продолжаться эта видимость защищенности?

Второй путь лежал изнутри через длинные галереи замка. Заметить переход из одной части замка в другую можно было только по смене караульных, расставленных вдоль стен. Однако Мондрагон, устремившись вперед, не замечал всего этого. Мат Фаль же пристально рассматривал галереи, запоминая дорогу. Он был единственным, кто чувствовал колдовство, пропитавшее стены замка. Стражников короля сменили ученики Фиднемеса. Низко надвинув капюшоны, они стояли, словно призраки в полутьме. Стояла странная, навевающая ужас, тишина. Шаги короля отдавались глухим эхом в низких сводах древней части галереи. Казалось, за незваными гостями наблюдают сотни невидимых глаз. Любой, попадавший в эту часть замка, испытывал дискомфорт, ощущая себя, словно запертым в тюрьме. Атмосфера была рассчитана, чтобы любой человек был подавлен ужасом еще до встречи с Алым Советом.

Мондрагона же не так просто было запугать. Он даже бровью не повел, когда его попытались остановить два ученика в черных плащах, отделанных изнутри алым, так что этот цвет казался кровью на отворотах широких рукавов и капюшона. Мат Фаль собрал все силы, чтобы стать неприметным и неузнаваемым, убрав всю свою магию под жесткий контроль, от которого его начинало бить мелкой дрожью. За следующим поворотом перед ними оказались высокие массивные двери с причудливыми ручками в виде сплетенных в клубок мифических животных. Мондрагон, даже не останавливаясь, с ходу распахнул их с кажущейся легкостью и шагнул вперед. Мат Фаль проскользнул в уже закрывающиеся двери. Он боялся даже прикасаться к чему-либо в этой части замка, ведь каждая вещь могла оказаться колдовской ловушкой. Очутившись внутри, Мат Фаль инстинктивно выбросил из головы все мысли, все, что могло бы разоблачить его, и, наоборот, заполнил голову образами служанок, жарящегося на вертеле сочного мяса и стал в уме напевать солдатские песенки. Сделав это, молодой человек позволил себе более свободно осмотреться. Только сейчас он заметил, что они оказались в огромном зале, весь центр которого занимал длинный массивный стол. За ним собрался весь Алый Совет. Советники сидели на креслах с высокими спинками, и их взгляды были обращены на дерзнувшего прервать их короля. Мондрагон стал выдвигать свои требования, перебиваемый то и дело кем-то из советников. Мат Фаль же ничего этого не слышал, будто потеряв слух. Впервые он видел их всех сразу, ощущая исходившее зло. Оно было видимо, почти осязаемо, протянув щупальца к ним.... Никогда еще Фаль не чувствовал себя столь беззащитным и беспомощным. Затаив дыхание и вжавшись в стену позади короля, ученик Фиднемеса вглядывался в лица тех, кто желал властвовать над миром, нарушив древние законы. Одетые в алые мантии, отороченные волчьим мехом, тринадцать колдунов представляли собой внушительное зрелище, несмотря на странно худые бледные лица. Наконец, взгляд Мат Фаля упал на Ниракса, сидевшего во главе стола в высоком резном кресле, спинка которого, возвышаясь над его головой, изображала не Арторикса, а незнакомого бога с жуткой ухмылкой. Главный советник был относительно молод, особенно для статуса, на который претендовал, и должности, которую занимал. Черты его лица были пропорционально красивы, а темные глаза горели ненавистью, глядя на взволнованного Мондрагона. Ниракс осознавал свою силу и был настолько уверен в ней, что не обратил внимания на скромно стоявшего у дверей спутника короля.

Они встречались в Фиднемесе, только сам Главный Советник этого не помнил. Ниракс покинул Рощу сразу же после того, как провалил обряд посвящения. А Мат Фаль, только появившись среди учеников, еще вызывал недоверие у многих наставников, не видевших происшедшего у священного источника и не слышавших Эпонис. Ниракс же больше не возвращался в Фиднемес, а о его стремительной карьере стало известно лишь после назначения на пост Главного Советника. Лэрд Морк Руадан, ощутив зло, предпочел отступить, приняв замыслы Мат Фаля, особенно после предательства некоторых наставников и учителей, входивших сейчас в состав Алого Совета. Сам Фаль мог быть уверен, пока взгляды советников направлены на короля, сам Ниракс, скользнувший взглядом по сжавшейся фигуре шута, не осмелившегося поднять глаза, не узнает его.

-- Это переходит все границы! - прогремел голос Мондрагона, внезапно ворвавшись в мысли Фаля, так что последний вздрогнул, отводя завороженный взгляд от главы Совета.

-- Мы желаем, - продолжил, видимо, свою речь Ниракс, которую Фаль не услышал, погрузившись в свои мысли,- чтобы отныне все указы были утверждены нами...

Мат Фаль вновь стал напевать про себя солдатские песенки. Значит, все дело в новом боге. Он дает им силы, он стоит за их решениями и руководит их действиями. Пока советников тринадцать, сразу со всеми совладать будет невозможно. Но поодиночке они слабы. Мат Фаль почувствовал особую магию, она связывала силы и, в то же время, забирала. Это был новый бог, питающийся их магией, их жизненной силой. Необходимо найти святилище этого бога и понять источник его могущества.... В любом случае нужно разрушить магическое число "тринадцать", тогда и только тогда можно будет сделать следующий шаг. Сейчас главное не выдать себя. Алый Совет обладает огромной властью и опутал страну невидимой паутиной, но не все в нее попались...

Мондрагон резко развернулся и стремительно вышел за двери, едва не сбив с ног задумавшегося Мат Фаля, который был рад покинуть территорию врага. Если бы хоть один из советников не был бы столь самонадеян и ослеплен властью, он бы проникнул в мысли королевского шута...

Закрывая дверь, Фаль обернулся и на минуту застыл, пораженный произошедшей переменой. Будто ветер сорвал маски с Алого Совета, чьи лица исказила злоба и ненависть. Взгляд Ниракса остановился на спутнике короля, почти соприкоснувшись с ним взглядом. Однако в этот момент советники вскочили со своих кресел, кто-то подбежал к Нираксу, что-то взволнованно говоря, и тем самым отвлек внимание главного советника от шута.

-- Пора брать власть в свои руки! - воскликнул один.

-- Именно, - подтвердил второй. - Уберем короля, а затем разберемся с остальными.

-- Останутся только те, кто примет власть Уркама! - громко произнес Ниракс, а Фаль, прикрыв дверь, последовал за Мондрагоном.

Ошибка противников и приверженцев Алого Совета состояла в неведении. Они не знали, что советники и те, кто на их стороне, поклоняются другому богу, даже Мондрагон до сих пор этого не понял. Умение соединять мелочи в единую цепь, а также магическое чутье подсказали Мат Фалю, позволили почувствовать волю этого бога в поведении и словах советников. Задача усложнилась. Бороться против бога им еще не приходилось. Выдержат ли они это испытание?

11 .

Только некоторое время спустя Мат Фаль осознал, что все произошедшее в зале Алого Совета, было его первой победой. Советники так и не поняли, что рядом с ними постоянно находится лазутчик, умело направляющий действия короля и снимающий чары с замка. Люди заметно стали веселее, угнетающее состояние исчезло, а агрессия рыцарей проявлялась очень редко и только на шута, который стремился все обернуть в добродушное поддразнивание.

Идя через двор замка, задумавшись, Мат Фаль оказался почти сметенным лошадью. Животное, почуяв оборотня, захрапело и встало на дыбы. Только поистине звериные чувства позволили молодому человеку мгновенно успокоить дитя Эпонис и услышать тихий вскрик. Бросившись вперед, Фаль поймал в свои объятия хрупкое девичье тело, и утонул в фиолетовых глазах. В его руках была принцесса Гвиддель, которую он уже не раз видел в замке, у короля Мондрагона или во дворе и обязательно в сопровождении двух-трех служанок. Мгновение, показавшееся вечностью, перенесло его туда, где не было шума двора и посторонних глаз. Мат Фаль не слышал окрики, не видел бегущих рыцарей, поглощенный ощущением нежного прикосновения маленьких рук и любопытного, хотя и немного испуганного, взгляда, наслаждаясь румянцем смущения на нежных щеках. Заставив себя очнуться, словно избавившись от воздействия какой-то магии, Фаль осторожно поставил девушку на ноги, отойдя от нее на пару шагов, как и пристало по этикету. Гвиддель, схватив повод лошади, доверчиво тыкавшейся мордой в плечо странного молодого человека, пошла в сторону конюшни. Удар, обрушившийся на ученика Фиднемеса, бросил его на землю, в левой части лица разлилась боль.

- В следующий раз будешь смотреть по сторонам, шут, - раздался голос одного из рыцарей.

- И не смей касаться своими руками принцессы, ничтожество, - Эйдуфф откровенно наслаждался ощущением власти. Но для Мат Фаля важнее был взгляд фиолетовых глаз, брошенный украдкой назад, где молодой человек сидел в пыли двора.

Мат Фаль заставил себя забыть этот случай, у него была другая цель. Стараясь не привлекать излишнего внимания, ученик Фиднемеса начал активные поиски святилища нового бога. Изучая каждый закоулок, каждый проход в замке, все труднее становилось скрывать свои силы. Любой неверный жест мог разрушить все, что было сделано за прошедшее время. Мат Фаль был постоянно настороже, следя за своими движениями, словами, жестами, держа под контролем магию и чары. Он знал, что однажды напряжение может выплеснуться, и тогда жди беды. От него зависят жизни сотен людей, входивших в заговор, и еще тысячи, которые могут погибнуть, если Алый Совет победит. Поэтому для короля он оставался ненавязчивым советником, которого все чаще Мондрагон требовал к себе, для рыцарей - трусом и тихоней, для слуг - чужаком, который умеет не только лечить, но и хорошо разбирается в приправах, для Алого Совета - безмолвным и очень исполнительным гонцом короля. Иногда Мат Фаль чувствовал, что силы на пределе, и тогда ему хотелось выйти за стены замка и вернуться в Фиднемес. Он поднимался на стену ночами и с отчаянием и болью смотрел вдаль, стараясь услышать шорох листвы и скрип старых дубов Священной Рощи. Но приходил рассвет, и отчаяние отступало. И ученик Фиднемеса вновь играл свои роли, зная, что должен сделать все от него зависящее, даже если это кажется невозможным.

В один момент его пребывание в замке стало более радостным. В тот вечер он вновь, исследовав часть замка, был на стене, и возвращался далеко за полночь. Он уже понял, что из замка стали пропадать люди, особенно дети. Но расследование следовало пока приостановить. Сегодня было полнолуние, и нужно было вернуться в свою комнату, чтобы не поддаться ее чарам. Силы и так были на пределы, нервы натянуты как струна. Взрыв мог произойти в любой момент. Фаль не хотел встречаться ни с караульными, ни с кем бы то ни было. Он знал одно, необходимо выспаться, подавив в себе кипящее отчаяние и навязчивое стремление уйти. Проходя обходными путями через кухню, молодой человек решил взять что-нибудь перекусить. Было тихо, факелы давно погасли, оставив в воздухе запах гари. Фаль открыл дверь и огляделся. Ему не нужен был свет, он прекрасно видел в полной темноте. Но чье-то присутствие ученик Фиднемеса вначале почувствовал, а потом заметил. Кто-то пробежал и спрятался за массивным шкафом, где хранилась посуда. Существо было слишком большим для крысы, но слишком маленьким для человека. Для взрослого человека.

-- Кто здесь? - требовательно спросил Мат Фаль. В ответ шорох, точно кто-то стремился стать еще более незаметным. - Выходи немедленно! - Фаль говорил своим обычным голосом, вплетя угрожающие нотки. Скрывавшийся услышал их. Вздох. Шорох. Тихие шаги. Мат Фаль отступил в коридор и незаметно зажег один факел, используя магию. Через минуту в коридор осторожно вышел худенький мальчик лет восьми в потрепанной одежде, точнее, лохмотьях. Высокие скулы, на одной из которых виднелась свежая ссадина, большие глаза, недоверчиво и опасливо оглядевшие коридор. Босые грязные ноги и руки в ссадинах, которые он старательно прятал за спиной. - Ты кто? - спросил Мат Фаль. Зеленовато-желтые глаза мальчика оглядели собеседника, губы искривились от презрения.

-- Шут... - потянул мальчишка и едва заметно перевел дыхание. Поза стала вызывающей.

-- Как тебя зовут, - мягко поинтересовался Фаль, пытаясь понять, что же привлекло его внимание в чертах лица этого оборванца.

-- Никак, - ответил мальчик, прислонившись спиной к стене и скрестив руки на груди.

-- Почему? - вырвался вопрос прежде, чем Фаль успел задержать его. Найденыш насторожился, брови нахмурились, в глазах полыхнуло негодование, накопленное за всю его недолгую жизнь. - Ладно... - примирительно произнес ученик Фиднемеса, - Я, очевидно, потревожил тебя.

-- Конечно, шут, - с достоинством, которого трудно было ожидать от оборванца без имени, произнес мальчик.

-- Давай перекусим что-нибудь и поговорим, - сделав вид, что не заметил попытки мальчика подражать рыцарям, постоянно насмехавшихся над ним, сказал Мат Фаль.

-- Вместе... - мальчик оторвался от стены, в голосе послышалось удивление.

-- Тебя удивляет что-то? - изобразил недоумение молодой человек.

-- Д..да.., - неуверенно ответил мальчик. - Ты не стал ругать меня... Мне незя сюды.

-- Нельзя сюда... - поправил Мат Фаль.

-- Ага, сюда, - послушно повторил мальчик и оглянулся в темноту кухни, которая, по всей видимости, пугала его. - Ты будешь есть со мной, - мальчик старательно выговаривал слова, вновь подражая рыцарям. Но он не был груб, что-то в нем было, что отличало его от всех остальных мальчишек, постоянно крутившихся среди рыцарей и на конюшне. - Ты из них... из знатных...

-- Не знаю... Но это не так важно, - Фаль присел перед ним и протянул руку. - Ну что, идем? - Он поднялся, снял факел со стены и шагнул в кухню со словами, - И чем же нам можно поживиться... - Краем глаза он видел, что мальчик неуверенно следует за ним. Скрывая улыбку, молодой человек зажег свечи, выставил на стол найденное подкопченое мясо, молоко, не совсем свежий хлеб и сделал приглашающий жест.

Однако мальчик не стал более разговорчивым после обильного ужина. Он по-прежнему бросал настороженные взгляды на своего благодетеля и, судя по нервным движениям, был готов в любой момент сорваться с места и убежать. Мат Фаль решил не торопить своего нового знакомого с расспросами. Ученик Фиднемеса делал вид, что поглощен едой, понимая, что, благодаря этому маленькому чуду, он забыл обо всех тревогах, мучавших его целый день. Тепло и вкусная обильная еда сделали свое дело. Мальчик боролся со слезами, навернувшимися на глаза, и готов был рассказывать. Пара наводящих вопросов, заданных будто невзначай, и мальчик поведал, что его мать двенадцать лет назад пришла в замок и, родив его, умерла. Ему самому приходится голодать и выпрашивать кусок хлеба у служанок. Рыцари пытались подманивать его как собаку, чтобы сделать чучело для тренировок или просто избить, но одной ошибки было достаточно, чтобы мальчик больше не верил им. Сейчас он подрабатывал на конюшне, выполняя работу конюхов за кусок сухого хлеба. И таких, как он, предостаточно. Правда, многие решили пойти в другую часть замка, где, по слухам, кормят хорошо и обращаются намного лучше.