Любить сенатора

Миа Виллано

Любить сенатора

Серия: Интриги Капитолия #1

Оригинальное название: Mia Villano «Loving the Senator» (Capitol Affairs #1) 2014

Переведенное: Миа Виллано «Любить сенатора» (Интриги Капитолия #1) 2016

Перевод: Ирина Глуховская, Ольга Аникеенко (1–3 главы)

Редактор и оформитель: Дарья Подшибякина, Юлия Русалим

Обложка: Анастасия Токарева

Переведено специально для группы: Книжный червь / Переводы книг https://vk.com/tr_books_vk

Любое копирование без ссылки

на переводчиков и группу ЗАПРЕЩЕНО!

Пожалуйста, уважайте чужой труд!

Аннотация

С одной стороны, у Алекса Конрада есть все: он красив, богат, и его только что избрали в Сенат от штата Вирджиния, США.

Но уже несколько лет его что-то беспокоит. В жизни Алекса, состоящей из привилегий и перспектив, чего-то не хватает. Чего-то, что он никогда бы не позволил себе признать до ночи выборов.

Прюденс Ромэйн на семнадцать лет младше Алекса. Дочь подруги, жизнь которой свернула на скользкую дорожку, Прюденс появилась в жизни Алекса, когда ей было шестнадцать. Несмотря на прошедшее время и очевидность обратного, она все еще остается для Алекса той самой маленькой девочкой, которую он однажды пытался спасти.

В ночь выборов сексуальное напряжение между Прюденс и сенатором достигает критической точки. Прюденс влюблена в Алекса, и теперь, когда она знает, как добиться его расположения, девушка ставит перед собой цель – завоевать сердце сенатора Конрада, не думая уступать.

Но Алекс уже в отношениях, и скандал – это последнее, что необходимо новоизбранному политику. Когда Алекс отталкивает Прюденс, убежденный в том, что их отношения могут плохо закончиться для них обоих, она становится более решительной в своем стремлении обладать им в своей постели и сердце.

А Алекс? Он может лишь держаться от этого подальше. И однажды он все-таки поддается; страсть, которую они сдерживали годами, угрожает им обоим. Но любить сенатора оказывается не так-то просто.

Прюденс должна научиться справляться с давлением, которое приходит вместе с высоким статусом политика, ревнивой бывшей подружкой Алекса и требованиями людей, если она хочет, чтобы их отношения срослись.

«Любить сенатора» – эротический роман, предназначенный для зрелой аудитории, и первая часть серии «Интриги Капитолия». Серия об одних героях.

Глава 1

– Боже, он великолепен, – прошептала я, когда новый сенатор поднимался на сцену. То, что я хотела сделать с ним, было абсолютно греховным и, скорее всего, незаконным.

Наблюдая за его походкой, я не могла не восхищаться его уверенностью, мускулатурой и умопомрачительной презентабельностью. Он был смесью секса и греха в одном флаконе. Его красивая внешность была лишь дополнением к невероятным политическим и лидерским качествам, которыми он обладал. Он выглядел удивительно – все те же волнистые темные волосы, чувственные полные губы, темно-карие глаза и небрежная щетина, украшающая его лицо. Я была так занята, любуясь, что не сразу заметила, что он смотрел на меня.

В тот момент я решила, что мне не хотелось бы больше сдерживать свои чувства к нему. Он больше не был моим боссом, и мы прошли точку любой негативной оценки в прессе, которая могла бы повредить выборам. Меня не волновало, была ли у него девушка, или то, что он был на семнадцать лет старше меня. Все, что имело значение на тот момент, так это то, что я хотела его и планировала сделать все, чтобы он стал моим.

Он приподнял микрофон, его глаза встретились с моими, и он подмигнул. Я возбудилась. Это был не первый раз, когда он производил на меня такой эффект и, конечно же, не последний. Все мое тело горело и пылало, когда он улыбнулся. Я стояла в толпе, выпивая услужливо преподнесённый мне бокал шампанского. Ледяные пузырьки были прекрасны, спускаясь по моему сухому разгоряченному горлу. Я смотрела на Алекса, готового произнести его речь для толпы, скандирующей его имя. Температура в зале, казалось, подскочила вверх градусов на двадцать, когда он поймал мой взгляд. В зале было полной людей, но мы видели только друг друга.

– Конрад, Конрад, – кричала толпа, даря его великолепному лицу еще большую улыбку. Крики стихли, когда он начал говорить:

– Спасибо, благодарю вас. Мы сделали это, и я благодарю каждого присутствующего, кто помог мне оказаться на этом месте. Сегодня мы победители, и вместе мы составили чертовски отличную команду! – толпа ответила ему овациями. – Для меня честь представлять наш штат, великий штат Вирджиния. Я хочу поблагодарить моих родителей. Несмотря на то, что они со мной лишь духовно, их воспитание сделало меня тем, кем я являюсь сегодня. Большое спасибо моим маме и папе, – произнес он, – Алекс посмотрел в потолок и послал воздушный поцелуй, толпа взревела еще громче. – Моя вера в Бога помогла мне пройти через эту сложную кампанию. Спасибо за вашу веру в меня, – толпа снова возликовала.

В сопровождении флагов США и штата Вирджиния Алекс выглядел как герой какого-то фильма. С его отличительной, еле заметной щетиной и уверенностью человека, победившего на этих выборах, Алекс Конрад выглядел так, будто бы владел миром. Над ним в гигантской сетке висели воздушные шары, которые ждали момента, когда их отпустят. Вскоре нам предстояло искупаться в этом синем море.

Когда несколько сотрудников кампании начали кричать мое имя, я улыбнулась и покачала головой из стороны в сторону. Это его ночь, и он заслужил признание, а не я. Лучшего человека, чем Алекс Конрад они просто не могли избрать. В свои сорок лет Алекс был новым, энергичным, молодым сенатором, которого, казалось, любили все.

– Я хочу поблагодарить руководителя нашей избирательной кампании – Прюденс Ромэйн. За прошедший год она работала, посещала юридическую школу и посвящала все свое оставшееся свободное время подготовке меня к выборам. – Мне показалось, что он хихикнул над этим комментарием. – Она прошла долгий политический путь, и я знал, что она приведет все это к финишной черте. Это была ее первая кампания, и она проделала замечательную работу. А теперь дамы и господа, подарите ей свои аплодисменты, – толпа разразилась криками «Ура!», а сотрудники кампании скандировали мое имя.

Он снова поймал мой взгляд. Я помахала ему, когда он указал на меня и улыбнулся. Его речь продолжалась несколько минут, сопровождаясь криками ликующей толпы. Когда он закончил, заиграла песня-гимн его кампании. После того как заиграла музыка и упали воздушные шары, Алекс шагнул в толпу людей, желающих оказаться рядом с ним. Они поздравляли его высокими «дай-пять» ударами и похлопываниями по спине. Я наблюдала, как женщины стаей налетели на него, пытаясь прибиться к этому великолепному мужчине. Бальный зал погрузился в полный хаос, пока Алекс пытался пробиться сквозь толпу.

Через двадцать минут общения он сквозь толпу пробрался ко мне. Я стояла под транспарантом с лозунгом его кампании, который гласил: «Алекс Конрад – Мужчина, Который Может Сделать ВСЕ!»

– Прюденс, давай, потанцуй с новым сенатором. Я, несомненно, в долгу перед тобой, – сказал он. После его речи голос Алекса звучал хрипло и напряженно. Услышав «давай» (в оригинале «come». С английского – «давай» и «кончи»), я ахнула, представив секс-у-стены, когда мы срываем друг с друга одежду.

Он провел рукой по волосам, и я ощутила, как он осматривает меня, с головы до пят, приоткрыв губы. Я не могла поверить, что он хотел, чтобы именно я станцевала с ним его первый танец в роли сенатора.

– Мне нравится танцевать с вами, сенатор. Вы не должны были благодарить меня на сцене. Не я сделала все это, а вы. Оглянитесь на всю эту толпу. Все обожают вас. –Улыбнулась я. Алекс взял мой бокал шампанского, допил его и поставил на стол, ни на секунду не отрывая от меня глаз.

Он протянул мне руку, и я нервно ее сжала. Мое сердце ускорилось, когда он притянул меня ближе. Его руки были настолько сильными и мягкими. Я увидела выглядывающие из-под рукава очень дорогие часы Картье и заметила, что верхние пуговицы его накрахмаленной белой рубашки расстёгнуты, а галстук приспущен. На вечер он выбрал малиново-красный галстук, который выглядел просто невероятно в сочетании с черным костюмом от Гуччи. Несколько черных волосков на его мускулистой груди, выглядывающих из расстёгнутой рубашки, искушали меня. Его руки обвились вокруг меня, а ладони легли на поясницу.

Группа начала играть одну из моих любимых старых песен «Незабываемый», и мы начали танцевать. Я хотела раствориться в нем навсегда.

– Люблю эту песню, – прошептал он мне на ушко. Его дыхание заставило мурашки побежать по моему телу.

– Я тоже.

Быть так близко к нему было тем, о чем я могла только мечтать. Это был лишь танец, но для меня он был гораздо большим. Я хотела, чтобы это было большим.

– Спасибо тебе за помощь с выборами, Прюденс. Я имел в виду именно то, что сказал на сцене. В первую я беспокоился о тебе, поэтому сомневался – позволять ли тебе брать на себя такой объем работы, но ты сразу доказала, что ты Ромэйн. Твой дед гордился бы тобой.

Его горячее мятное дыхание грело мою шею. Его кожа напротив меня была горячей, и это заставляло меня думать о том, что мы могли бы сделать, останься одни. После того как я познакомилась с ним впервые, я думала о нем, мечтала о нем и хотела вновь его увидеть. Теперь, спустя семь лет, я танцевала в его объятиях, празднуя новую главу в жизни каждого из нас.

– Я наслаждалась каждой сумасшедшей минутой этого, сенатор Конрад, – сказала я.

Кампания Алекса была утомительной, и я прошла через нее, но вздохнула с облегчением, когда все закончилось. Это был мой первый опыт работы менеджера под руководством моей замечательной тети Тоби. Алекс дал мне шанс, согласившись и позволив мне быть ответственной за все – и это обернулось для нас обоих замечательным образом.

Его неизменная подружка Джейд стояла рядом, наблюдая за каждым нашим шагом. Я краем глаза заметила ее, смотрящую на нас сквозь экзотический неоново-синий напиток.

Джейд Крэншоу – высокая, чрезмерно загорелая брюнетка с большими карими глазами и ногами от ушей, была его парой в этот вечер. Ранее модель, а теперь профессиональный дизайнер интерьера, она любила внимание и, казалось, никогда не находилась так далеко от ее мужчины. Она смотрела на нас, надув свои глянцевые губки, явно расстроенная.

– Ваша подружка бросает на вас злые взгляды, – сказала я.

Я прижалась к нему щекой, вдыхая необычный аромат его дорогого одеколона с запахом кожи, который отлично ему подходил.

За то время, что я провела с сенатором Конрадом, я узнала его и все его причуды. Он любил черный кофе, холодную пиццу и вишневую сельтерскую воду. Он любил старые Фиаты, хорошие итальянские кожаные сапоги и коллекционировал старые сумки. К сорока годам его тело выглядело идеально – подтянутым и мускулистым, как будто ему было всего двадцать. Он был олицетворением всего, чего я когда-либо хотела в мужчинах, и я была полна решимости сделать его своим.

Не было никого лучше Алекса Конрада, и он понятия не имел, как я хочу его. В своей постели и во мне. Пока я ненадолго привлекла к себе его внимание, я ждала возможности дать ему это понять.

– Она на меня зла, – сказал он.

– Вы были плохим мальчиком, сенатор? – спросила я.

Я старалась говорить игриво, надеясь, что он поймет намеки.

– Полагаю да, и мне придётся расплачиваться за это позднее. Она хочет заставить меня быть несчастным в самую важную ночь моей жизни. Она ни слова не сказала мне за этот вечер. Ни «Я горжусь тобой!». Ничего. – Он говорил расстроено.

Как она может быть настолько невнимательной к такому человеку как Алекс Конрад? Она явно его не заслуживает. Я тяжело сглотнула. Он прижал меня крепче, и я испустила тихий стон. Действуй. Я плотно закрыла глаза и приступила к действию.

– Она должна была сделать эту ночь незабываемой. Я с удовольствием сделаю ее таковой, сенатор. Если дела с Джейд пойдут слишком плохо, вы знаете, где меня найти. Я планирую отправиться домой и принять горячую расслабляющую ванну, надеть что-то более удобное и свернуться на кровати с хорошей юридической книжкой. Я хотела бы, чтобы вы присоединились ко мне.

– Действительно, Мисс Ромэйн? – прошептал он на выдохе, когда его губы коснулись моего уха. Неконтролируемая волна возбуждения импульсом прошла через меня.

– Да, сенатор Конрад.

– Ты впечатляешь меня, Прюденс.

Его безошибочная твердость прижалась ко мне. Это был настоящий рай.

Я ничего не сказала.

Он понятия не имел, какой влажной я стала. Вдобавок мои соски ожили в бюстгальтере, умоляя его прикоснуться. Но мы по-прежнему были на публике и не могли увлечься. Я вышла из ступора и прочистила горло:

– Кто бы мог подумать, что девочка, которую я встретил в шестнадцать, изменит мою жизнь спустя семь лет?

– Вы тоже изменили мою жизнь. Если бы не вы и моя бабушка, никто не знает, что стало бы с моей жизнью.

Он молчал. Возможно, вспоминал. Через несколько секунд молчания между нами Алекс заговорил.

– Маленькая девочка с именем в честь двух песен Биттлз и ненавидящая их.

– Пожалуйста, не напоминай, – сказала я.

Тогда он посмотрел на меня так, как я всегда хотела, чтобы на меня посмотрел мужчина, или по крайней мере, так, как я бы хотела, чтобы на меня смотрел этот мужчина.

Я вглядывалась в его темные, таинственные глаза, и представляла, как он хорош в постели. То, как он смотрел на меня, то, как двигалось его тело, следуя за моим, было признаком того, каким он является любовником. Он выглядел, как политик, но я чувствовала каким непослушным мальчиком он будет в постели.

Между моих ног, там, где я нуждалась в нем, зародилась боль. Я хотела найти ближайший диван или подсобку и показать ему, насколько я его помню.

– Ну, я больше не неуверенная девочка-подросток, Алекс. Я не живу с матерью наркоманкой в захудалом трейлере. Слава Богу, Бьюла забрала меня оттуда. Эти дни давно позади.

– Как хорошо, что я это заметил. – Сказал он, оглядывая меня.

Платье подчёркивало все мои прелести. Я чувствовала, как мои груди набухают, угрожая вывалиться из лифчика, когда он смотрит на них.

– Твоя бабушка замечательная женщина, и я уверен, она очень гордится той женщиной, которой ты стала. – Сказал он.

– Очень надеюсь, что это так.

Я, конечно, уже не была такой же жалкой шестнадцатилеткой. Я выросла и стала уверенной женщиной. Я гордилась тем, что получила хорошее образование и обеспечивала себя. Я много работала, чтобы изменить свою жизнь и свое будущее.

На мгновение мы оказались в нашем собственном мире. Мы смотрели друг на друга, и нам не нужно было ничего говорить – то, что нужно было сказать, мы говорили при помощи взглядов.

– Алекс, ты нужен мне прямо сейчас. Они хотят сделать наше совместное фото, – сказала Джейд очень озлобленно.

Она схватила Алекса за руку, которая была на моей талии, и потянула его прочь. Как только его теплое тело покинуло меня, я почувствовала холод. Группа начала играть быструю песню, и танцы поднялись на новый уровень. Когда Алекс уходил со своей шестифутового (почти 183 см) роста подружкой, качающей задницей, он оглянулся на меня и подмигнул. Я стояла и смотрела, как она вела его через переполненный зал.

Я так и осталась там, надеясь, что Алекс поймет, чего я хотела. Теперь все зависело от него, все было в его руках.

Вдруг я почувствовала усталость. Я провела большую часть дня в адвокатском бюро и просто хотела пойти домой и отдохнуть. Я выпила еще один бокал шампанского, попрощалась со всеми, и пошла к задней двери. Алекс поймал мой взгляд и подошел ко мне.

– Прюденс, постой, – крикнул он, когда я надевала пальто.

Он схватил мое пальто и помог мне одеться, приподняв его так, чтобы я проскользнула руками в рукава.

– Спасибо, – улыбнулась я, повернувшись к нему лицом.

– Ты так быстро уходишь? – спросил он.

Он выглядел таким горячим, мне хотелось забрать его к себе домой прямо сейчас. Он подошел ближе, и тепло струилось от его аппетитного тела.

– Это был долгий день и длинная кампания. Мне нужна горячая ванна и моя удобная постель, – сказала я, облизывая губы.

– Еще раз спасибо за все. – Сказал он.

Он посмотрел вокруг и провел рукой по волосам. Его внешность снова гипнотизировала меня. Мы были одни, за исключением нескольких официантов, убирающих кухню.

– Мне было только в радость. Не могу дождаться, чтобы поработать над еще одной кампанией. – Я соблазнительно улыбнулась.

– Ты собираешься прямо домой, верно? Там снаружи – просто сумасшествие. Тебе следует быть осторожной. Позволь вызвать тебе такси, – сказал он, приближаясь ко мне.

Дополнительный бокал шампанского придал мне сил, чтобы сделать то, что я собиралась сделать. Я потянула его галстук, притянув ближе, и поцеловала его. Долго и требовательно. Его губы оказались такими сочными и теплыми. Я хотела почувствовать их на своем теле. Другой рукой я легко провела по его члену. Он выглядел ошеломленным. Я снова облизнула губы и сказала:

– Да, я хорошо доберусь до дома, такси мне не нужно. А вы, на мой взгляд, очень вкусный. Я хочу попробовать все остальное, сенатор Конрад…

Уау, я уложила его прямо там, пребывая в шоке от собственных слов и действий. Моя внутренняя соблазнительница взяла ситуацию в оборот, и я уже не могла ее контролировать. Через несколько секунд он, наконец, заговорил:

– Боже. Меня так и подмывает бросить все прямо сейчас. Мы могли бы улизнуть отсюда вместе и побыть в одиночестве, но каким бы сенатором тогда я был? – спросил он, глядя на меня потемневшими глазами и намеренно убирая руки в карманы. Его рубашка была все еще расстегнута, как и пиджак, а волосы выглядели растрепанными. Он слишком часто проводил по ним руками. Я посмотрела на его дорогие брюки и заметила, что кое-что я сделала правильно. Я могла бы согласиться на его предложение прямо здесь и сейчас.

– Моя кровать всегда ждет тебя. Сейчас и позже.

Я повернулась и направилась к знаку «Выход». Оглянулась – его взгляд был сосредоточен на мне. Я махнула рукой, наблюдая за ним. Заиграл гимн кампании, и все начали скандировать его имя. В качестве песни для кампании Алекс настоял на Барри Уайте «Ты – первая, последняя, мое все». Едва услышав песню, он ушел. Толпа приветствовала этого захватывающего человека и подпевала. Не в состоянии оторвать от него глаз, я наблюдала, как он поднимался на сцену, надев бейсбольную кепку с надписью «Конрад». Я не смогла удержаться и улыбнулась. Я бы сделала что угодно для этого человека. Еще раз взглянув на меня и подмигнув, он заставил мое тело изнывать от желания. Мой сенатор. Боже, я хотела его.

Во время короткой поездки до дома его поцелуй не выходил у меня из головы. Контур его члена через брюки загипнотизировал меня. Я жаждала большего, хотела сделать то, что я делаю с любимой конфеткой. Я хотела трахать его до потери сознания и вкусить каждый дюйм его сладкой кожи. Как мог человек, намного старше меня, производить на меня такой эффект? Мне не встречался мужчина, потрясший меня так же, как Алекс Конрад. Даже мысли о нем отправляли горящие токи по моему телу. Я даже не знаю, что бы произошло с моим телом, если бы у нас был секс. Я бы, наверное, перешла к высшему уровню оргазма. До смерти.

Снаружи улицы были заполнены людьми, будто бы избрали нового президента. Люди толпились повсюду – внутри, снаружи, празднуя всю ночь напролет. Улицы наполнились полицейскими, управляющими движением. Торжества длились всю ночь. Мне приходилось укорачиваться и уклоняться на своем новом Фольксвагене в пробках, пока я ехала к дому.

Так прекрасно было наконец оказаться дома. Я не смогла удержаться от улыбки, когда вошла в дверь моей знакомой территории мира и покоя – в собственную квартиру. Парная горячая ванна расслабила мое натруженное тело. Я лежала в ней, позволяя воде струиться вокруг. Работа на кампанию повлекла за собой долгие часы работы над речами и много миль пеших прогулок в ходе агитаций. Моя тетя Тоби начинала кампанию Алекса. Через некоторое время она позволила мне взять все на себя, когда он начал подниматься по опросам. Тетя Тоби, сама конгрессмен, долгое время была менеджером кампаний. Она научила меня всему, что знала, и мне так повезло иметь такого наставника. Ошеломленная поначалу, я сразу же вошла в работу и влюбилась в этот азарт.

Я наслаждалась тишиной, находясь одна дома, в моем маленьком убежище. Я сидела в горячей воде почти час, слушала Бочелли и фантазировала об Алексе.

Выйдя из ванной, я обтерлась и нашла какое-то сексуальное белье, чтобы надеть, если Алекс вдруг появится. Я хотела выглядеть настолько горячо, насколько это возможно. Я выбрала короткую черную кружевную ночную рубашку, которая открывала мою роскошную грудь и едва прикрывала зад. Выбрала соответствующие стринги, оставила волосы распущенными и, конечно, распылила на себя и постель духи. Я прилегла на постель с юридической книгой и чашкой кофе, намереваясь полностью ее изучить. Прижалась к фланелевым простыням и попыталась прочитать пару глав, пока не сплю. Взглянула на часы. Одиннадцать часов. Вечеринка должна была уже закончиться. К полуночи я провалилась в сон.

Свет, проникающий через окна спальни, оповестил, что наступило утро, но мне было необходимо больше сна. В моей голове стучало от шампанского и от недостатка отдыха. Разочарование наступило тогда, когда я поняла, что моя постель пуста. Он так и не пришел. Что он мог хотеть от молодой девчонки, которая двигалась в противоположном направлении от него? Он помнил, откуда я, и какой несчастной была моя жизнь. Это должно быть было в глубине его сознания, когда он решил не приходить. Он увидел себя, наркотики, бедность, сумасшествие – все, что происходило в моей жизни каждый день, пока я росла с матерью. Я не могла конкурировать с бывшей моделью, Джейд. И я была уверена, что еще его беспокоил мой возраст.

Пока я собиралась, по своему утреннему обыкновению, я включила новости и не могла поверить в то, что Алекс стал их главным событием. Мой желудок мгновенно скрутило.

Глава 2

Я увеличила громкость и села на кровать, чтобы не потерять сознание.

– Главная новость сегодняшнего утра. Новоизбранный сенатор Алекс Конрад прошлой ночью попал в аварию. Расследование еще продолжается, но известно, что он находился в центре, рядом с университетом, после его победной вечеринки. Там и произошла авария. Мы не осведомлены о его состоянии, знаем лишь, что находится он в больнице Святой Терезы. Как только появится новая информация, мы обязательно вам сообщим.

О мой Бог. Когда это случилось, он был рядом с моей квартирой. Я вскочила с кровати и бросилась одеваться и чистить зубы. Я убрала свои рыжие волосы в хвост, поспешно нанесла на лицо тушь и блеск для губ и направилась к двери. К станции метро я неслась на всех парах. Припарковалась, купила парковочный талон и начала искать телефон, чтобы проверить обновленную информацию об Алексе. Ни один из новостных каналов не передавал новой информации. После двадцатиминутной езды я сделала быструю остановку в кафе по дороге, чтобы выпить чашечку кофе и взять одну с собой для моего коллеги, Томаса.

Томас был уже в офисе, когда я приехала. Ранним утром он делал интернет-покупки, делая вид, что работает, но я поймала его, когда вошла. Я передала ему его любимый мокко Фраппучино, и он взволнованно хлопнул в ладоши, улыбаясь.

– Пожалуйста, сегодня не делай этого снова. Слишком рано для гейства, – сказала я. Я надеялась, что он располагал информацией об Алексе.

– Тебе нравится моя гомосексуальность, сладкая. – Он рассмеялся надо мной, поворачиваясь к своей кабинке.

– Томас, ты слышал об Алексе сегодня утром? – спросила я.

– Сладкая, все, что я слышал, что он попал в аварию. Никто не говорит такие вещи по новостям… Но только между тобой и мной – мне кажется, он собирался на встречу с какой-то женщиной. – Сказал он. Он пытался это прошептать, как если бы это был большой секрет. Я положила сумочку на свой стол рядом с полками с книгами и компьютером. Мог ли Томас знать, что этой женщиной была я?

– Спасибо за кусочек рая. Я узнаю об Алексе. Скоро вернусь, – сказал он. Томас громко потянул кофе через соломинку и направился по коридору. Я устроилась на своем рабочем месте и включила компьютер.

Прошло лишь несколько минут, прежде чем я получила новости, которые жаждала услышать. Я рассчитывала, что Томас получит информацию или сплетни быстрее, чем это появится в новостях.

– Итак, Стейси из канцелярии рассказала Монике, секретарше, что после вечеринки около полуночи, он сел в свой Мазератти и направился в центр города, а недалеко от кампуса кто-то проехал знак «стоп». Он в порядке, но проходит обследование в больнице, у него синяк под глазом, порезы и ушибы ребер, ничего слишком серьезного. Я до сих пор уверен, что он собирался с кем-то встретиться. Слушай, я тут подумал: не хочешь ли ты провести субботний вечер со мной и Брюсом? Он узнал о новом клубе, «только для посвященных». - Сказал он.

Он начал щелкать пальцами и пританцовывать, не заботясь ни о чем другом.

Случившееся с Алексом занимало все мои мысли, и я могла думать лишь об этом. Он собирался приехать ко мне, не случись эта авария в центре города. Я должна была узнать. У меня был его номер в телефоне, выданном кампанией. С трясущимися руками и колотящимся сердцем, я напечатала ему сообщение.

«Только услышала об аварии. Пожалуйста, скажи мне, что ты в порядке»

Я отправила сообщение и стала ждать.

– Мисс Ромэйн, – сказала Виктория Линдхерст. Она была главным прокурором нашей юридической конторы, и я определенно не ожидала, что она подкрадется сзади.

– Да, Виктория, – сказала я, оборачиваясь на сиденье, надеясь, что она не поймает меня за смс-перепиской. Виктория не пугала меня, но все в офисе ее боялись. Томас сказал, что когда он слышит ее голос, у него съеживается все тело. Она один из лучших прокуроров в стране и злее гремучей змеи. Когда она с кем-то заканчивает, у него обычно не хватает одного или обоих яиц, а она держит их в своем кулаке. Я восхищалась ею.

– Я хотела, чтобы ты сегодня днем была в суде со мной. У меня процесс над одним уродом, и я хочу, чтобы ты посмотрела, как я его уничтожу. Мне нужно там быть к часу, так что будь готова. Этот хрен унижал всех своих пятерых жен, и они сейчас мертвы. Я собираюсь прижать его к стенке и посмотреть, как он заплачет как сучка, – сказала она, потягивая зеленый чай, который одержимо пила.

– Я с тобой, Виктория. Мне нравится, как ты прижимаешь задницы к стенке, – сказала я.

Это действительно так. То, что она делала в суде, может рассматриваться как произведение искусства. Я была свидетельницей, как многие взрослые мужчины, обвиняемые в убийствах или мафиози, плакали, когда она расправлялась с ними. Виктория была безжалостной.

– Смотри и учись, дорогая, смотри и учись. Ты будешь делать это сама в ближайшее время, так что учись у лучших. Одним козлом, терроризирующим женщин, будет меньше. Превосходный день в моей книге жизни. – Сказала она.

После этого комментария она пристально посмотрела на Томаса. Ей нравилось, что он был запуган и боялся ее.

Виктория быстро стала моим кумиром. Она не показывала страха и, клянусь, ругалась как матрос, но у нее был неизменный классический стиль. Ее платиновые волосы всегда убраны в прическу, и я никогда не видела ее без высоких каблуков. Она была в возрасте моей бабушки, но не выглядела на свои пятьдесят. Она любила ходить в оперу, и я заметила, что свои крупные победы она отмечала в МакДональдсе Биг Маком. Виктория взяла меня под свое крыло и сказала, что планирует «привести меня к величию».

Прежде чем я спросила ее кое-что по другому делу, она умчалась в свой кабинет и закрыла дверь.

Я откинулась на сиденье и выглянула в окно нашей высотки. Для ноября погода была прекрасной. Солнце ярко светило, в небе не было ни облачка. Я бегло посмотрела на телефон на предмет смс-сообщений. Тепло прилило к щекам, когда я увидела, что высветился его номер.

Рад слышать тебя. Я до тебя не доехал. Но пытался. Прости. Я в порядке. Просто поцарапало. Приходи ко мне.

Рада, что ты в порядке. Когда?

Сейчас.

Слава Богу, я сидела.

Собираюсь в суд с Викторией. В Понедельник?

Пораньше. Нужно увидеть тебя.

В 11 подойдет?

Не забудь. Жду с нетерпением.

Не забыть? Он издевается?

Он хочет увидеть меня. Я хотела бросить работу и поехать к нему. Идея прикинуться больной проникла в мой разум. Но Виктория нуждалась во мне, и я должна была поставить свою карьеру на первое место, хотя это меня убивало. Я не могла отъехать во время обеда. Я бы ни за что не вернулась вовремя в суд.

Я хотела сказать Томасу, но ждала. Я говорила ему все, но это мне нужно держать при себе. Он никогда бы не заткнулся и мог бы случайно кому-то сболтнуть. Он посмотрел на меня и, наверное, заметил, что что-то было не так. Подбежал к моему столу, размахивая руками и смеясь.

– Ты собираешься заболеть? Выглядишь больной. Я имею в виду, противная Виктория напугала тебя? Меня – да. Я прямо сейчас вытаскиваю свои яйца из задницы. – Сказал он, потирая мою спину.

– Ничего не случилось. Я в порядке. Просто прошлой ночью было слишком много шампанского, и моя голова меня убивает, – солгала я. Я потерла глаза. Сфокусируйся. Другие люди вошли в офис, и тут стало громко.

– Если тебе надо, у меня есть ибупрофен. – Сказал он. Томас присел на край моего стола, лицом ко мне. Он выглядел таким милым в сером пуловере и желтом шарфе. Только Томас мог одеться в таком стиле. Он был великолепен со своими светлыми волосами, голубыми глазами и мускулистым телом. Когда мы встретились в колледже, я хотела с ним встречаться. Это изменилось за одну ночь, когда мы были в гостях, и он ясно дал понять, что женщины – не его тема.

– Я буду в порядке. Почему ты ведешь себя так странно сегодня утром? Прошлой ночью занимался сексом? Ты всегда ведешь себя мега странно после ночи кувырканий на сене, – поддразнила его я.

С тех пор как он начал встречаться со своим новым бойфрендом, Брюсом Сюном, я должна была выслушивать об их «секс-вечеринках», как он их называл. Они ссорились, а затем у них был сумасшедший, фантастический секс. Я чувствовала это на следующий день, потому что он всегда становился более раздражающим.

– Ну да, конечно. У нас был праздник секса после выборов. Алекс прошлым вечером выглядел горячо. Ох, кстати, я заметил, что вы с ним танцевали. Ты маленькая шлюшка, – улыбнулся он. Томас был на вечеринке Алекса по случаю избрания. Не долго, но успел заметить нас танцующими вместе.

– Он пригласил меня потанцевать. Большое дело! Только потому, что я руководила его кампанией, и это было правильно. Его подружка видела все это, – сказала я.

– Можешь говорить, что хочешь, сладкая. Я чувствую, что у тебя что-то к нему есть. Вот почему ты была так обеспокоена сегодня утром. Я не видел тебя такой обеспокоенной из-за кого-то другого. Знаешь, может быть, у меня тоже к нему что-то есть. Возможно, он приезжал вчера вечером в гости ко мне, – сказал он, смеясь, возвращаясь к своему рабочему месту.

– Удачи с этим! – крикнула я.

– Ну, дай знать, если тебе понадобится вызвать 911. Не хочу, чтобы ты упала там в своей кабинке, сладкая. Выглядишь бледновато, – рассмеялся он.

– Осел, – улыбнулась я. Прежде чем снова сел, Томас взмахнул ладонью, делая вид, что скачет на лошади. Виктория вышла из своего кабинета и послала ему испепеляющий взгляд. Его лицо покраснело как свекла, и я не смогла удержаться от тихого смешка над ним. Мой день из тоскливого превратился в фантастический за несколько минут.

Глава 3

В понедельник я проснулась даже раньше, чем нужно. Я ждала встречи с Алексом все выходные. Я сходила с Томасом в клуб и провела выходные, работая над предстоящим делом. Вечером воскресения я легла спать рано, однако проворочалась всю ночь. Я работала в этом офисе всю кампанию, но в этот раз все было иначе. Так как я взяла выходной, у меня появилось больше времени для себя, чем обычно. Я выбрала наряд, который обычно носила по выходным. Уложила рыжие волосы и накрасила губы красной помадой. Мои новые дизайнерские джинсы прекрасно подчеркивали задницу, и я надела свитер, который обтягивал грудь. Накинула кожаное пальто, надела сапоги до колен, мои новые солнцезащитные очки Тома Форда, и взяла сумочку Гуччи, которую Бьюла подарила мне в честь поступления в юридическую школу. Наконец я надела подарок, который преподнёс мне Алекс семь лет назад. Я не надевала его ни разу за всю его кампанию. Не хотела, чтобы прошлое мешало его избранию. Я хотела увидеть, вспомнит ли он, и какая у него будет реакция, когда он увидит, что я их ношу.

Я вошла в знакомое офисное здание и зашла в туалет, чтобы освежиться. Я освежила свои духи и поправила красную помаду на губах. Он всегда смотрел на мои губы, особенно если они красные и блестящие. Я шла к его кабинету, готовая увидеть мужчину, которого хотела больше, чем кого-либо еще.

– Могу я вам помочь? – спросила секретарь, когда я подошла к ней. Сьюзен, которую я привыкла видеть за время кампании, не было. Увидев нового человека, я растерялась. Это была женщина в возрасте, с заостренным носом и кислым выражением лица. Я заметила на ее столе виноград, который она ела, а затем попыталась спрятать, при моем приближении.

– Я здесь, чтобы встретиться с сенатором Конрадом. Я – Прюденс Ромэйн. Сьюзен сегодня нет? – спросила я, улыбаясь ей.

– Сьюзен больна гриппом. У нее уже несколько дней температура. У вас назначена встреча, мисс Ромэйн? – спросила она.

Женщина поправила юбку ее черного костюма, а затем синий шарф на шее. Ее седые волосы были уложены в стильный боб, чуть выше ушей. Она постучала ухоженными пальчиками по клавиатуре в поиске встреч Алекса на этот день.

Она была полной противоположностью Сьюзен, которая всегда улыбалась, любила рассказывать пошлые шутки и хвалила мои волосы, когда я приходила в офис Алекса.

– Да, на 11 часов. Мне нравится ваш шарф, – сказала я, надеясь заставить ее улыбнуться.

– Спасибо. Присаживайтесь, пожалуйста, я проинформирую сенатора Конрада, что вы здесь, – сказала она. Я мельком улыбнулась, пока сидела в зале ожидания и слушала плохую музыку из лифта. Я говорила Алексу изменить ее и поставить что-то более оптимистичное, но он этого не сделал.

Не прошло и пары минут, как он вышел из своего офиса. Его вид ошарашил меня. Я не могла встать с кресла и подойти к нему. У меня перехватывало дыхание каждый раз, когда я видела его, а видеть его в синяках, разбивало мне сердце.

Его глаз был немного прикрыт, и под ним виднелся синяк. Я чувствовала себя виноватой, зная, что я была причиной его попадания в аварию. Я хотела втолкнуть его обратно в кабинет и поцелуями забрать его боль, гладить его, забирая его страдания, и отыметь на столе, немедленно.

– Принимайте мои звонки, пока я с мисс Ромэйн, Марго, – сказал он. Тепло поползло по моему телу. Он просто стоял там и был сосредоточен на мне, когда говорил с таким напором. Хотелось бы мне прочитать его мысли.

– Да, сенатор, – улыбнулась она ему, одарив меня подозрительным взглядом, когда я пошла к его кабинету.

– Присаживайся, Прюденс, – сказал он, принимая мою верхнюю одежду. Его взгляд был между признательностью и шоком. Я никогда не одевалась так, как сейчас, во время работы на кампанию, и он оказался совершенно неподготовленным.

Я заняла место в одном из больших кожаных кресел перед столом. Глубоко вдохнула, наслаждаясь ароматом его кабинета, сочетанием одеколона Алекса и кожи. Огромный стол из красного дерева с бумагами и книгами стоял в середине кабинета, лицом к окну с прекрасным видом на город. Книги по юриспруденции занимали вишневые книжные полки наряду с фотографиями людей, на которых, как я подозревала, были запечатлены его семья и собака. Мое настроение изменилось, когда мои глаза остановились на фото Алекса и Джейд на пляже. Я видела это фото ранее, но на этот раз все было иначе. На этот раз оно принесло мне чувство кислоты в желудке. Что я тут делаю?

– Прости за беспорядок. Прямо сейчас здесь полный бардак. Я буду рад, когда наконец полностью устроюсь в новом кабинете. – Он говорил, поправляя галстук и улыбаясь.

– Тебе здорово досталось, Алекс, – сказала я, желая к нему прикоснуться.

– В этом нет ничего особо страшного. Просто немного болит. Мне повезло, что не было хуже. Моя машина пострадала больше, чем я. – Он потягивал воду из стакана, глядя на меня сверху вниз, стараясь не пялиться слишком явно.

– Как ты объяснил это Джейд?

Воздух между нами трещал от электрических импульсов.

– Джейд в прошлом. Она оставила меня на вечеринке. Так лучше. Самое время, – мое лицо вспыхнуло.

Мой телефон завибрировал в сумочке, но я отключила его.

– Тебе нужно ответить? – он кивнул в сторону телефона.

– Нет, это может подождать. Я очень долгое время хотела спросить тебя кое о чем. Теперь, когда все дела кампании закончились, я думаю, обсудить это будет нормальным.

– Спрашивай о чем угодно, Прюденс. – Его тон противоречил словам, будто он предвосхищал вопрос, знал, что я в итоге спрошу.

Я нервно поерзала в кресле.

– Почему ты был в Огайо с моей мамой?

Он взял свой стакан воды, сделал большой глоток и подошел к окну, глядя на улицу.

– Я поступил в юридическую школу в Огайо, и наши семьи были близки. Мой отец и твой дед в то время были сенаторами. Они отдыхали вместе, и мы проводили много выходных в их доме. После того как твоя мама сбежала, твоя бабушка узнала о ее злоупотреблении наркотиками. Она была подавлена, узнав, что у нее есть ребенок, и она живет с ним в трейлере в штате Огайо. Она попросила меня найти вас и привезти тебя и маму домой. Она думала, что так как я учился с твоей мамой в школе, и мы были одного возраста, я смогу убедить ее вернуться. – Он замолчал, а я была под впечатлением, что у него вообще было, что сказать.

– У вас с моей мамой не было отношений? – спросила я, снова ерзая в кресле. Я должна была знать, спал ли он тогда с моей матерью, хотя я и ненавидела этот образ, всплывающий в моем сознании.

Он быстро повернулся ко мне:

– Боже мой, нет. Когда я пришел туда и увидел, в каком ужасном состоянии она была, и что происходит в том трейлере, я не захотел бы ничего, что бы она ни предложила. Я сфокусировался на том, чтобы вернуть вас обеих – или только тебя – оттуда к Бьюле.

Он приостановился на минуту, сделал еще один глоток воды и сел на край стола.

Он подождал, пока я прочищу горло, готовясь к тому, что он скажет мне дальше.

– Она несколько раз пыталась меня уговорить на интрижку. Она была тогда неумолима. Твоя мама стала другим человеком, не тем, которого я помнил со школы. Она была неузнаваемой для меня, и мне было так жаль вас обеих. Когда я пытался поговорить с ней о том, чтобы она отдала тебя твоей бабушке, она растерялась. На следующий день я нашел ее без сознания. Передозировка героином, – сказал он.

Пока он говорил, то не сводил с меня глаз.

– Я помню тот день. Мы с моей лучшей подругой Виной пришли ко мне домой, и ты пришел сказать мне, что они забрали мою маму в реабилитационный центр. Ты предложил отвести меня к ней на свидание. На следующей неделе.

– Да. Спустя день после выхода оттуда, она снова принялась за наркотики. Я даже водил ее на собрания анонимных наркоманов, но она сбежала с собрания, встретилась со своими дружками и принялась за старое. Как Вина? Ты все еще общаешься с ней?

Я могла бы сказать, что он чувствовал себя виноватым, будто бы он сделал недостаточно. Но он ошибался. Он сделал больше, чем мог. Больше, чем сделала моя собственная семья для меня и моей мамы.

– Я не виделась и не говорила с Виной с тех пор, как уехала. Я пыталась связаться с ней, но ни разу не получила ответа.

Внезапно мое настроение пропало. Я не ожидала, что этот разговор всколыхнет старые чувства. Вина была моей лучшей подругой в школе и жила в трейлерном парке с бабушкой и сестрой. Мы были неразлучны большую часть времени, и она была со мной в ночь, когда мама сказала мне убираться. Я очень по ней скучала, и мне хотелось бы ее увидеть.

– Почему ты просто не увез меня оттуда, не сказав ей? Ты мог бы вытащить меня тайком из этого ада, когда она была в реабилитационном центре. – Я хотела, чтобы это прозвучало, будто бы он не достаточно пытался.

Лицо Алекса скривилось, будто от боли. Но я не могла понять: было ли это из-за травм или моих вопросов.

– Я мог бы. И мне бы предъявили обвинения в похищении. Политической карьере пришел бы конец.

Я кивнула головой в знак согласия и не могла перестать смотреть на эти губы и его красивое лицо. Зная детали того, как он заботился обо мне и маме, даже тогда, заставляло меня хотеть его еще больше.

– Что ж, ты поймал из-за нее пулю, – я все ерзала на своем месте, пытаясь устроиться поудобнее под его пристальным взглядом.

– Я поймал ее для тебя, Прюденс. Когда я услышал, как эти головорезы говорят о том, что собираются причинить тебе боль, я сошел с ума. Я не мог позволить этого. Ты достаточно натерпелась. – Сказал он.

Мое сердце сжалось, когда он признал это. Чем больше он открывался, тем сильнее я в него влюблялась.

– Куда попал выстрел? – спросила я, убирая волосы за уши, так как нервничала.

– Прямо сюда, в живот, – Алекс указал на точку над его пупком. – Я провел две недели в реанимации, и мне отрезали часть кишечника. Я чуть не погиб, спасая тебя. Моя неудача преследовала меня последние семь лет, Прюденс. Я не смог выкинуть тебя из головы, но не в больном извращенном смысле. Я просто хотел, чтобы у тебя была хорошая жизнь. Я хотел привести в чувства также и твою маму. В школе она была умной и могла обладать всем.

Я думала, что прошла через эти чувства, и была готова услышать все. Бьюла водила меня на приемы к психологам дважды в неделю, а затем раз в месяц к психиатру. С того дня, как я родилась, мама меня не обнимала, не любила и не предоставляла никакого физического контакта. Этого всего не было, пока я не переехала к бабушке, где я была тронута ее любовью. Мама не была «жесткой» по отношению ко мне, родила меня в задней части фургона. Этого не случилось и потом. Она просто смотрела на меня как на бремя, вторгшееся в ее образ жизни. Алекс снова встал и подошел к окну. Он выглядел глубоко задумавшимся. Я хотела подойти к нему, обернуть руки вокруг него и крепко прижать к себе. Я хотела бы поблагодарить его за все, что он сделал для меня и для мамы. Показать, что я ценю его поступки и убедить, что он меня не подвел. Он не подводил меня никогда. Запах его одеколона и кожи вернул мне настрой лишить его одежды и отыметь прямо в этом кабинете. Его правда была моей прелюдией. Он снова повернулся, и я заговорила:

– С моей мамой я тоже не говорила. Я много раз пыталась выйти с ней на контакт, но она не ответила мне. Я писала ей раз в месяц, с тех пор как уехала, и посылала открытки на праздники и день рождения, но ничего не получала в ответ. Я даже не уверена, жива ли она до сих пор.

Я посмотрела вниз, вспоминая, как ужасно выглядела моя мама в нашу последнюю встречу. Она весила не больше чем 90 фунтов, руки усеяны шрамами от игл, волосы выпали, кожа была серой и болезненной. Она была такой обдолбанной, поэтому не поняла, что я ее дочь.

– Я уверен, она находится в той же паршивой форме, если все еще занимается тем же, – сказал он.

Путешествие по прошлому расстроило меня, и я вернулась в настоящее.

– Почему ты хотел увидеть меня сегодня, Алекс? – спросила я.

– Ну, я хотел встретиться, чтобы спросить пойдешь ли ты со мной на свидание? – сказал он. Спасибо Богу, я сидела, в противном случае я могла бы упасть.

– Свидание?

– Кампания закончилась, и это не будет неуместным. Ты удивила меня своим поцелуем той ночью и своими словами. Другое дело, что ты застала меня врасплох. То, как ты взяла все в свои руки и схватила мой галстук, было сексуально, Прюденс. Я собирался увидеться с тобой той ночью, до того, как это произошло. – Сказал он.

Он снова сел передо мной. Я заметила, какими мускулистыми были его бедра, когда они прижались к столу. Я могла только представить, как они выглядели голыми. Его живот казался плоским, а грудь широкой, когда он наклонился вперед, оперевшись на руки.

– Да, я пойду с тобой на свидание. Я ждала тебя в ночь выборов. Когда я проснулась на следующее утро, была разочарована тем, что ты не появился. – Я выпрямила ноги и попыталась снова скрестить их, пока он смотрел на меня.

– Познакомиться с тобой получше и побыть наедине было тем, чем я хотел бы, чтобы закончился тот вечер. Ты была очень интригующей, если не сказать больше. – Он смотрел на меня, выжидая. И может даже нервно.

– Ну, я уверена, мы можем продолжить там, где остановились, – я посмотрела на него и улыбнулась.

– Отлично. Как тебе пятница? Я заеду за тобой, мы поужинаем и посмотрим, что произойдет, – он коснулся ушибленного века кончиком пальца и поморщился.

Я хотела поухаживать за ним до его выздоровления. Ему нужен хороший расслабляющий массаж, и я хотела бы быть добровольцем.

Я покосилась на свою сумочку от Гуччи и дорогие кожаные сапоги и не могла поверить, что сенатор Конрад пригласил меня на свидание. Поражало то, как далеко ушла моя жизнь от моей сделанной-своими-руками одежды, нищеты и матери-наркоманки, придя к сидению в офисе сенатора и разговоре о свидании. Я иногда спрашивала себя, было ли это лишь мечтой, вдруг я проснусь и внезапно вернусь к кошмару своей жизни в трейлерном парке. Мысль об этом напомнила мне о том, что я хотела показать ему перед уходом. Теперь время пришло.

Я подняла руку и отвернула рукав своего свитера.

– Помнишь это? – спросила я, показывая ему то, что так долго хранила. Его глаза расширились, когда он взглянул на часы.

Глава 4

Алекс посмотрел на мое запястье, а затем на меня. У этих дорогих часов было поцарапано стекло, а черный кожаный ремешок местами был изношен. Я помнила тот день как вчера. Он дал мне их, и поэтому я всегда приходила в школу вовремя.

Мы жили в трейлере, моя мать не полагалась на часы или время. Ночами я была в панике, что не встану вовремя в школу. Я всегда заставляла себя ложиться рано, поэтому никогда не просыпала. Живя в таком кошмаре, я опоздала в школу только один раз. Я упомянула об этом при Алексе, когда он пришел. Он увидел, как я была из-за этого расстроена, снял свои часы и одел их на мое запястье. В них был встроенный будильник, и Алекс показал, как его установить, чтобы я никогда не опаздывала снова. Я прятала их от мамы, потому что она могла заложить их, чтобы купить наркотики. Так я их хранила все это время.

– Они все еще у тебя? – сказал, поворачивая мое запястье и улыбаясь. Его губы такие полные и притягательные, я еле-еле сдержалась, чтобы не поцеловать его.

– Они все еще у меня. Я не хотела носить их во время твоей кампании, – призналась я. Он снова стоял рядом со мной, и я почувствовала жар.

– Я поражен, что ты сохранила их. Они все еще работают, – сказал он, глядя на свои старые часы.

– Я всегда говорила себе, что однажды, когда наступит подходящий момент, я верну их тебе. Я не хотела вызвать вопросы или сплетни, поэтому ждала, когда выборы закончатся. Сейчас я могу отдать их тебе, – сказала я. Я начала снимать их, но он остановил меня.

– Пожалуйста, оставь их себе, Прюденс. Для меня честь, что они все еще у тебя, – сказал он.

С того самого момента я знала, это означает, что мы будем вместе. У нас было общее прошлое, которое больше никто не мог понять. Это было больше, чем дружба или рабочие отношения. Это было глубже и значительнее. Он почти поступился своей жизнью ради того, чтобы моя стала лучше. Он защищал меня, когда рядом больше никого не было. Не было ни сомнений, ни вопросов. Я чувствовала себя счастливой от того, что он был в моей жизни.

– Странно, я и забыл, что отдал их тебе. На тебе они смотрятся лучше. Ты выросла с ними.

– Он старался улыбнуться, не причиняя боли глазу.

Я выросла со многими вещами, я хотела рассказать ему, но он мог узнать об этом и сам, сняв мою одежду.

– Эй, предвыборная песня сработала, между прочим. Ты был прав. Она была безупречна. Видно, что избирателям она понравилась, – сказала я.

Он поколебался и посмотрел сквозь меня.

– В трейлере ты включала ее все время, после этого я ее возненавидел. Через некоторое время я дорос до того, чтобы ее полюбить. Я не мог выбросить ее из головы. Она моя любимая. Она у меня на iPad, в телефоне – везде. Ты не хотела, чтобы я использовал ее, и сказала, что она банальна, но я ответил, что она легко запоминается и это сработает, – сказал он.

Я села и позволила воспоминаниям об этой песне вернуться ко мне. Эта песня была со мной в трудные времена. Когда моя мама оставляла меня одну на несколько дней, мне было страшно в темноте, и эта песня меня успокаивала. Когда мне нечего было есть или когда отключали тепло, потому что мама потратила все наши деньги на наркотики, «Лучшие хиты Барри Уайта» были со мной. Мы смотрели друг другу в глаза и не говорили ни слова. Я хотела поцеловать его снова, но знала, что если сделаю это, то не смогу протянуть день или неделю. Сейчас пятница казалась такой далекой. Он посмотрел на меня и все понял. На его столе включился интерком, и мы оба вздрогнули.

Его секретарь сообщала, что его ждут на встрече в одиннадцать тридцать.

– Так, Прюденс, эти полчаса пролетели слишком быстро. Я заберу тебя в пятницу. Как насчет семи?

– В семь будет просто отлично, – сказала я, вставая, и взяла сумку.

– Спасибо, что пришла сегодня. Мне понравился этот маленький визит. С нетерпением буду ждать наше свидание в пятницу, – сказал он, подмигнув.

Пока я шла к двери, уверена, он провожал меня глазами. Я повернулась, чтобы помахать ему, и поймала его взгляд на моей попе.

– Увидимся в пятницу, сенатор, – улыбнулась я. Впервые я почувствовала себя женщиной.

Глава 5

На протяжении недели Томас докапывался, почему я в таком хорошем настроении. Он о чем-то догадывался, потому что я легкомысленно порхала по офису. Я пела и улыбалась, а обычно я себя так не вела. Только один раз на работе я была вся в делах, пока не ушла в конце дня.

– Милая, что это за новая личность появилась на этой неделе? У тебя есть предположения? – спросил он одним утром за моим столом.

– Что? Нет предположений. Разве девушка не может быть просто счастлива? – я улыбнулась. Я поймала себя на том, что уже не один раз спела предвыборную песню Алекса и постоянно о нем думаю.

– Конечно, но ты себя обычно так не ведешь на работе. Я думаю, что-то происходит, и ты мне не рассказываешь. Я все узнаю. У меня свои методы, – улыбнулся он.

– Ничего не происходит, Томас. На этот раз я просто счастлива. У меня все хорошо в школе, сумасшедшая компания закончилась, и у меня сейчас больше свободного времени, чтобы расслабиться.

Пока я работала, я восхитилась моим отражением в окне. Ежедневные походы в тренажерный зал оправдали себя. Мои волосы были идеальной длины, я регулярно делала маникюр и ходила в солярий. Мы с Бьюлой раз в месяц наведывались в СПА на обертывания для тела и уход за лицом. Наконец-то я была довольная своей внешностью. На самом деле я никогда не выглядела так хорошо.

– Угу, я ни на минуту не куплюсь на это. Я должен заставить тебя напиться, и тогда ты мне все расскажешь. Нам нужна ночная вылазка. Мне кажется, в этом новом настроении виноват определенный мужчина.

– Томас, заткнись, – сказала я, краснея и пытаясь это скрыть.

***

Казалось, что эта пятница не настанет никогда. Я пришла домой после работы, налила бокал вина и поставила любимый диск Бочелли, чтобы расслабиться и создать настроение. Приняла душ, побрила и нанесла масло на каждый сантиметр моей кожи в надежде на прикосновения Алекса. Из одежды я выбрала блузку от Шанель, джинсы скинни и каблуки. Схватила кожаное пальто и надела его часы. В запасе еще оставалось время. Я надела золотые украшения и нанесла любимый парфюм.

Он приехал точно вовремя. Пунктуален, как и я. Я услышала, как он подъехал, и увидела, как он выходит из машины. Один беглый взгляд в зеркало и я направилась к двери. Дыхание покинуло легкие, как только я увидела этого сексуального мужчину за дверью, приехавшего за мной. Из всех женщин Вашингтона, округ Колумбия, я была самой везучей.

– Входи, Алекс, – сказала я. Он вошел внутрь и впервые оказался у меня дома.

– Прюденс. Ты поражаешь меня каждый раз, когда я вижу тебя, – сказал он, оглядывая меня.

– Как так, Алекс? – спросила я.

– С каждым разом ты еще красивее. Я не думал, что это возможно, но сегодня ты сногсшибательна. Мне нужно было купить цветы, но я не вспомнил об этом, пока не выехал, – сказал он.

Он выглядел очень мужественно в джинсах, футболке и винтажном кожаном пальто. Как тогда в его кабинете, от одного взгляда на него я забыла, как дышать. Он был достаточно хорош, чтобы съесть его, и все, что мне хотелось, это снимать с него одежду по частям. И полакомиться. Меня бы устроило, если бы мы остались дома, и я узнала его получше, особенно в области брюк.

– Я не любительница цветочков, Алекс, поэтому так даже лучше. Я не люблю романтические штучки. Я знаю, чего хочу, и что мне нужно, и это не цветы.

Я облизнула свои красные губы, когда посмотрела на него в надежде, что он понял намек.

– Неужели? – он поднял брови и улыбнулся мне. Алекс выглядел потрясенным от того, что я сейчас сказала. Он намеревался запустить руки в свои волосы, но нервно засунул их в карманы брюк.

– Прежде всего, я должна поцеловать тебя снова, пока не сошла с ума. Я хочу поцеловать тебя с того понедельника в твоем кабинете. Твои поцелуи вызывают зависимость, – сказала я.

По некоторым причинам он производил на меня такой эффект. Я выпалила все как есть. Он стоял около двери, затем легко, но решительно, приблизился ко мне.

– Я не могу смириться с тем, что ты хранила мои часы и даже помнила, когда я их тебе дал.

– Я помню даже больше, чем ты думаешь. Ты бегаешь каждый день, даже в палящий зной, ты любишь Фиаты любых цветов, ненавидишь грибы и иногда разговариваешь сам с собой, когда глубоко задумаешься. А еще я помню, как ты любишь Ван Хален, но ты говорил, что только те годы, что был Сэмми. Я никогда не забуду, что ты ненавидишь лавандовый цвет и иногда не дочитываешь книги до конца, потому что тебе некогда читать.

Без колебаний он подошел прямо ко мне и поцеловал в губы, руками притягивая мою голову ближе. Он поцеловал меня как уверенный и опытный мужчина. Не слишком сильно, но достаточно нежно, чтобы я почувствовала это во всех правильных местах. Я хотела его всего – сверху донизу. Его тело излучало жар и сексуальность, что лишало мое желание к нему всякого стыда. Я поцеловала его настолько соблазняющее, насколько могла, его рот снова накрыл мой. Я хотела его так, как ни одного другого человека до него. Я застонала, когда его язык скользнул в мой рот. На секунду мы остановились, и я посмотрела ему в глаза. Его руки двигались по моей талии, притягивая меня к нему. Я осознавала, что каждый дюйм его безупречно толстого члена упирается мне в бедро.

– Я увлеклась тобой еще в шестнадцать. Для меня ты был самым прекрасным из всех живущих.

Я поцеловала его снова. В этот момент я проникла языком в его жаждущий рот. Он застонал, пососав мой язык снова. Я не могла не думать о том, что с моим клитором он бы сделал то же самое, посасывал его, мучительно медленно, заставляя меня страдать и желать большего. Мне нравилось, что происходит с моим телом, и то, как Алекс реагирует, когда я прикасаюсь к нему, распаляет меня еще больше. Я почувствовала, как мои руки запутались в его волосах, но я только поиграла с кончиками около его шеи. Его руки скользнули к моей попе, и он положил их на нее. Мой клитор запульсировал так сильно, что мне показалось, что он почувствовал это.

– Мы можем остаться и получить удовольствие в компании друг друга. - Я была поглощена процессом и не хотела останавливаться. Я игриво покусывала его ухо.

Он поцеловал мои глаза и лоб, позволяя своему горячему дыханию танцевать на моей горящей коже и держа руки у меня на попе. Казалось он в трансе. Алекс остановился и посмотрел на меня, его глаза потускнели.

– У тебя самые очаровательные глаза и нежная кожа. Я не смогу контролировать себя, Прюденс. Я могу съесть тебя живьем прямо сейчас, без колебаний. Нам нужно наверстать наше время. Мы должны сбавить обороты и подождать, прежде чем пустимся во все тяжкие. Ты можешь заставить меня потерять голову, и я не хочу, чтобы это случилось, – сказал он.

– Что ты хотел сделать со мной в ночь после выборов? Я приглашала тебя не на чашку молока с печеньками. Мне нравится, что ты не ведешь себя как джентльмен, Алекс. Я предпочитаю, чтобы ты им не был. – Я протянула руку и начала ласкать его лицо кончиками пальцев. Я позволила пальцу проследовать вокруг его идеально полных губ. На его губах была моя помада, и я стерла ее.

– Прюденс, мы должны держать себя в руках. Я был на вершине мира от счастья в ту ночь. Я бы не прислушался к здравому смыслу тогда. В ту ночь я не смог бы себя контролировать, как сегодня, когда у меня было время подумать. Кроме того, я еще не оправился от аварии и не на высоте. Давай уйдем и позволим узнать друг друга получше, не как менеджер и кандидат, а как женщина и мужчина. Я не хочу торопиться. Поверь мне, я ничего не хочу так сильно, как взять тебя в спальне и исследовать каждый дюйм твоего тела. Мысль о том, чтобы прикасаться и дразнить каждую частичку тебя заставляет голову идти кругом. Я не мог ничего делать, только и думал о тебе с начала кампании.

Он отошел от меня.

– Ты голодна? – спросил он.

Он попытался сменить тему, подойдя к двери. Мельком я увидела его невероятную задницу. Я не могла не обратить внимания на нее во время кампании. Она была накаченной, округлой и ее хотелось укусить. Да, я была голодна. Мой аппетит к нему свирепствовал.

– Конечно. Я была бы рада сходить поесть, и, может быть, мы могли бы вернуться сюда, расслабиться или остаться там, куда мы пойдем. Может быть, если мне удастся тебя напоить, Алекс, я смогу получить от тебя пользу.

– Ты упрямая, правда? – спросил он.

Он осмотрел мою квартиру.

– Я стараюсь получить то, что хочу.

Я выключила музыку и положила бутылку вина обратно в холодильник, мои ноги все еще дрожали после наших страстных поцелуев.

– Здесь хорошо. Сильно отличается от трейлера, в котором ты жила, – сказал он. Моя квартира была маленьким кусочком рая, в котором я могла спрятаться после долгого дня на учебе или работе. Все в ней было отражением моей личности. Мне нравился антиквариат и украшения в американском стиле, а также тот факт, что все это было моим.

– Разве мог кто-то предположить, что в свои двадцать три я буду жить здесь? Бьюла хотела, чтобы я жила недалеко от школы или работы.

Я взяла сумку и повесила ее на плечо; убедилась, что взяла ключи и погасила свет. Краем глаза заметила, что Алекс смерил меня взглядом с выражением, которого я раньше не видела в его глазах. Его глаза казались темнее и таинственнее.

Мы сели в его машину и направились в необычный итальянский ресторан в центре города. Алекс сказал, что это его любимый ресторан.

По дороге в ресторан мы разговаривали больше, чем когда-либо. Он рассказывал мне о машине, что та, на которой мы ехали, была предоставлена во временное пользование, и как он все еще любит брать свой старый Фиат по выходным.

Мы поговорили про Огайо и про то, что он не был там со времен выстрела. Мне хотелось, чтобы мы ехали несколько дней и разговаривали. Мне с ним было так легко и непринужденно. Мы разговаривали во время кампании, но никогда не обсуждали ничего личного. Мне нравилось узнавать о нем что-то новое. Все, что он мне рассказывал, было интересно.

Когда мы вошли в ресторан, нас сразу посадили, хотя были люди, которым приходилось ждать. Головы поворачивались и кивали, признавая нового сенатора. Владелец ресторана, Джованни, вышел из кухни, пожал руку и поздравил с победой в сенате.

– Поздравляю. Я приготовил особый соус специально для вас, сенатор, – сказал он.

Он обхватил лицо Алекса и поцеловал его в обе щеки.

– Chi è questa donna bellissima con voi? (Что это за красавица с Вами?)

– Grazie Giovanni. Questa bella donna è la prudenza. Lei è un vecchio amico. (Спасибо, Джованни. Имя этой красивой женщины – благоразумие, мой старый друг.) – Сенатор бегло говорил по-итальянски.

– Ах, да, да. Это та красавица с огненно-рыжими волосами, – сказал Джованни, указывая на свою голову.

– Да, это она, Джованни. Это она, – сказал Алекс.

Джованни провел нас к тихому столику, где мы могли остаться одни в глубине ресторана. Люди шептались и смотрели на нас, не нарушая своего уединения. Комната была темная, на столах стояли свечи и были застелены белые скатерти. На заднем плане пел Дин Мартин.

– Что ты говорил Джованни? – спросила я, пока Алекс придвинул мне стул.

Я сняла пальто, чувствуя, что согреваюсь. Мне нравилось, что Алекс не мог оторвать глаз от моей груди.

– Он хотел узнать, кто ты. Он думает, что ты прекрасна со своими огненно-рыжими волосами.

– Я уверена, что то же самое он сказал и про Джейд, когда вы были с ней здесь.

Алекс серьезно посмотрел на меня и сказал:

– Нет, я никогда не брал ее сюда. Она не ест итальянскую еду, а я привожу к Джованни только особенных людей.

Он подмигнул мне и мои щеки запылали.

– Джованни отличный парень. И я его знаю всю жизнь. Мои родители брали меня сюда, когда я был ребенком. Каждое воскресенье это был наш ресторан, – сказал Алекс.

Подошел официант, и Алекс заказал для нас бутылку вина, и мы продолжили разговор.

Он рассказал мне о своих маме и папе, и как они любили друг друга, они умерли с разницей в год. Его отец умер первым от рака в шестьдесят. Год спустя от сердечного приступа скончалась его мать. Он сказал, что его мама умерла, потому что ее сердце разбилось. Она не смогла оправиться после смерти отца. Я постаралась сменить тему, чтобы избежать еще одного разговора о моем детстве. Я спросила, что лучше всего заказать.

– Еще со времен моей работы в Италии у меня развился обостренный вкус к пасте, и здесь то самое место, где готовят ее как там. Что, конечно же, я и советую тебе заказать, – сказал он.

– О, конечно. Ты ел ее целыми мисками. Даже в том отвратительном грязном трейлере ты все-таки ел мои спагетти. Они были так хороши или ты был слишком добр? Я и подумать не могла, что они съедобны, – сказала я.

Официант принес бутылку очень дорого вина. Я наблюдала, как Алекс сделал глоток и подержал вино на языке

– Как вам, сэр? – спросил официант, ожидая одобрения Алекса.

– Просто отлично. Очень хорошо, – сказал он.

Официант подлил вина в его бокал и немного в мой. Алекс покачивал вино в бокале, давая ему подышать. Официант принял наш заказ, я решила заказать то же, что и Алекс.

– Вернемся к пасте, Прюденс. Она была вкусной. Ты должна снова приготовить ее для меня, – сказал он.

Мне понравилось, как это прозвучало, ничего похожего на крышесносный секс, только миска пасты.

– Одна пожилая итальянка, которая жила по соседству с нами, показала мне как приготовить соус. Я никогда не забуду, как она это делала, и я очень рада, что она нашла на это время. Однажды она увидела, как вечером на крыльце я ела чипсы. Она пригласила меня на ужин и делала так каждую неделю. Только тогда я ела по-настоящему. Она всегда говорила, что ключ к хорошему соусу – это оливковое масло и то, как долго ты готовишь его. В ту ночь я приготовила его для тебя, она дала мне продукты. Я расстроилась, когда она переехала.

После каждого глотка он облизывал губы. От вида его языка по моим рукам пробежали мурашки. Я не знала, делал ли он это специально, или это была привычка. Я не могла не думать о его языке, смоченным вином, и насколько хорош был бы его вкус у меня во рту.

– Скажи что-нибудь по-итальянски, Алекс, – сказала я, не зная смогу ли сдержать себя. Я могла потерять контроль прямо в ресторане и разорвать на нем брюки.

– Lei è una bella donna e mi piace la vostra azienda (Ты красивая женщина и мне нравится твоя компания), – произнес он, улыбаясь. Я изучала его и смотрела на контур его щетины. Я могла только вообразить, как от нее может гореть кожа в моих самых укромных местах.

– Что это значит? – спросила я, чувствуя, как совсем немного становлюсь влажной.

– Это значит, что ты красивая женщина, и я получаю удовольствие от твоей компании.

На какое-то время я потеряла дар речи. Мысль о том, как он говорит по-итальянски, а я верхом на нем на закате, ворвалась в мое сознание. Все, что он делал и говорил мне, было невероятно сексуальным. Я была счастлива, что моя компания доставляет ему удовольствие. Принесли нашу пасту, я видела, как он ее ест, что заставляло ожить каждый нерв. Было кое-что, что я узнала об Алексе, работая в предвыборной кампании – он все доводил до крайности. Он никогда не останавливался на полдороги, включая манеру есть. Это заставляло меня думать о том, что он также хорош и в постели. Он отломил кусок хлеба, зачерпнул немного соуса с тарелки и насладился каждым кусочком. Алекс знал, как набрать пасту на ложку и не испачкать лицо. Я включила свою магию, и чтобы заставить его возбудиться и взволноваться, отломила кусочек хлеба и медленно положила его в рот. Он испытал то же, что и я, когда я облизала пальцы и закрыла глаза. Я никогда так не делала раньше.

– Тебе лучше так не делать, – сказал он с серьезным выражением лица.

– Почему? Тебя это взволновало? – спросила я, ухмыльнувшись. Я пристально смотрела ему в глаза.

– Это было… я даже не знаю….сексуально, и это меня смущает, – сказал он.

– Смущает, как это? – я улыбнулась ему, помня каким жестким он был недавно.

– Мы не можем переспать сегодня, Прюденс. Мы должны прийти к этому медленно и не спеша, – прошептал он оглядываясь. Никто не беспокоил нас в глубине темного ресторана. Джованни позаботился, чтобы люди не отвлекали нас.

– Я могу взять тебя медленно и не спеша. Я могу взять каждый дюйм тебя медленно и не спеша, Алекс, – прошептала я, облизывая свои пальцы и пристально глядя в его глаза. Секунду он ничего не говорил и закрыл глаза.

– Ты все еще напоминаешь мне ту маленькую девочку из Огайо. Мне нужно время, чтобы прошлое отпустило. Оно по-прежнему, – он промолчал, – смущает, – прошептал он.

– Я тебе уже говорила, Алекс, я больше не она. Я – женщина. Женщина нежная, влажная, страстная. Я просто хочу поехать домой, чтобы получить удовольствие, и чтобы ты получил удовольствие от меня, – сказала я, ерзая на стуле, чтобы унять постоянную пульсацию между бедер.

Официант подошел узнать, нужно ли нам что-нибудь еще.

– Просто счет, пожалуйста, – сказал он, не поднимая на меня глаз.

Глава 6

Пока мы выходили из переполненного ресторана, он стоял за мной. Он прижался ко мне, и у меня перехватило дыхание. Ощущение его твердого члена, упирающегося мне в задницу, отзывалось покалыванием во всем позвоночнике. В течение нескольких минут, что мы выходили, я чувствовала его. Понимание того, что это с ним происходит в публичном месте, было таким соблазняющим. Было многолюдно и темно, никто не заметил, что он так близко ко мне. Никто не знал, только мы двое. Мы вышли, нас никто не потревожил, нырнули в машину и выехали на дорогу. Он притормозил, когда загорелся красный.

Оставшись наедине в его Мазератти и подальше от чужих взглядов, я потянулась и поцеловала его. Его пальцы исследовали мою щеку и легли на шею.

– Ты прекрасна и это сводит меня с ума, – он выглядел завороженным. Казалось, что его глаза проникают мне в душу, так пристально он смотрел на меня. Он поцеловал меня снова, я лизнула его губы и прикусила нижнюю губу.

– Ты тоже прекрасен, Алекс, даже с такими темными глазами. – Я наклонилась еще ближе и нежно поцеловала его глаза. Красный свет перестал гореть, но он не двинулся дальше, пока не появились другие машины. Он притянул мою голову и поцеловал меня в губы снова. Моя грудь умоляла о прикосновениях, пока сердце бешено стучало, а лицо заливал румянец. Какая-то машина остановилась за нами и посигналила. Алекс нажал на газ, и мы поехали дальше.

– Ты все еще хочешь, чтобы все происходило медленно и легко? – спросила я. Я уже была готова отдаться этому человеку. Он был таким сильным и большим, и я погладила контур его потрясающего члена сквозь брюки, пока он вел.

– Господи, что же ты делаешь со мной, Прюденс? Я не в себе, когда ты рядом.

– Я пока ничего не сделала, но я собираюсь сделать с тобой много всего, Алекс, – сказала я, не убирая руку. Я представляла, как великолепен его член внутри брюк и как было бы хорошо попробовать его на вкус.

Мы приехали в мою квартиру, и я чувствовала, что оставшись наедине у меня дома, все случится. Он должен быть в моей постели и внутри меня.

– Сядь и расслабься, Алекс, – сказала я, когда мы пришли, и указала на диван. Мы сняли наши пальто и бросили их на спинку стула.

Он снял свои большие часы и положил их на кофейный столик рядом с бумажником, телефоном и ключами. Каждый раз, когда он снимал часы, это было очень сексуально.

– Будешь вино?

– Конечно, – сказал он, присаживаясь. Я включила негромко Бочелли и открыла мое любимое игристое вино из Напа (прим.пер. винодельческая местность в США).

– Ты слушаешь Бочелли? – спросил он, взяв бокал вина. Его пальцы коснулись моих. Сквозь мою руку как будто прошел электрический разряд.

– Мне он нравится. У него такой успокаивающий и чувственный голос, – сказала я, включая газовый камин. Сев рядом с ним, я почувствовала, как от его тела исходит жар.

Он сделал глоток вина и поставил бокал на столик перед нами. Я сделала то же самое. Через секунду он притянул меня для поцелуя.

Я погладила его лицо и услышала его стон.

– Алекс, – прошептала я ему на ухо.

– О, Боже, Прюденс, – простонал он. Я почувствовала, как его твердый член упирается в меня. Он пробежал руками по моей спине и вдоль бедер. Его руки двигались по моему жаркому телу, даже сквозь одежду я чувствовала, что они горячие. Мои руки коснулись его груди и живота. Его мышцы были напряженными, твердыми и совершенными.

– Алекс, идем в спальню. Я хочу тебя. – Я вздохнула, теряя волю от его силы. Его эрекция заставляла меня томиться от желания его прикосновений к моему обнаженному телу. Он сел, я опустилась за ним и села на него сверху. Он придерживал меня спереди, целуя шею и прокладывая путь к груди. Глядя мне в глаза, он расстегнул мою блузку. Блузка распахнулась, моя грудь была полной и тяжелой, выпадая из бюстгальтера. Я погладила его лицо, целуя, пока он не был занят моей грудью. Мне было мало. Я хотела его всего.

– Мне нравится, какая ты на вкус. Я так жажду тебя, что мне кажется, будто я сойду с ума, Прюденс, – сказал он, затаив дыхание.

– Я не могла ничего делать, кроме как думать о тебе, Алекс. – Я ахнула, когда его руки прошлись по моему ноющему телу. Он ласкал и потирал мой чувствительный бугорок через джинсы так, что я дрожала. Я хотела, я нуждалась в том, чтобы великолепный член Алекса пронзил меня.

– О, Боже, Алекс, давай вернемся в мою комнату.

Он зарылся лицом между моих грудей, и я обвила руками его шею. Я была готова потерять контроль над моим телом прямо здесь и сейчас. Я была на грани того, чтобы кончить, а ведь я даже не была голой. Он просунул руку мне под блузку и расстегнул бюстгальтер. Обхватил руками мои груди, коснувшись набухших сосков. Блузка соскользнула с плеч, и бюстгальтер упал рядом. Я хотела быть голой, когда его руки снова скользнули по спине к бедрам и попе. Господи, как же он, должно быть, хорош в постели. Каждый нерв был на взводе, когда его пальцы задели мои соски. В моем теле все пробудилось. Его рот проложил дорожку из нежных поцелуев к возвышенностям моих грудей и соскам. Он остановился на одном и нежно его пососал. Он потянул меня вниз, и я легла рядом с ним. С небольшим усилием он расстегнул мои джинсы, и его рука скользнула в них. Я почти перестала дышать. Он просунул руку под кружевные трусики, пока не нашел мой клитор. Легонько нажал пальцем, и мой клитор запульсировал под ним.

– Ты стала влажной для меня. Боже, Прюденс, ты мокрая, обнаженная и такая нежная.– Он начал вводить палец внутрь, но вдруг остановился.

– Прюденс, мы должны остановиться. Я не могу так, – сказал он, убирая свою руку мне на бедро.

– Нет, Алекс, мы не должны останавливаться. Мне так хорошо, – сказала я, закрыв глаза от вожделения. Я сложила руки перед собой, чтобы прикрыть свою обнаженную грудь и отодвинулась от него.

– Прюденс, я так грязно тебя хочу, что мне больно. Но мне нужно больше времени.

– Что не так? Невозможно, чтобы ты видел во мне сейчас шестнадцатилетнюю, – сказала я.

– Я не могу так, Прюденс. Не сейчас. Прости. Это не правильно. Все слишком быстро происходит. Ты одна из самых потрясающих женщин, которых я когда-либо видел или трогал. Ты идеальна во всем, но я не могу. Мне нужно, чтобы ты поняла: это не связано с тобой, ты невозможно сексуальна, просто мне нужно больше времени.

Я поднялась, накинула блузку и застегнула джинсы. Села на диван и смотрела, как он начал собираться, ни один из нас не проронил ни слова. Он взял пальто, ключи, надел часы и направился к двери.

– Ты можешь меня поцеловать, прежде чем уйдешь? – спросила я. Он стоял спиной ко мне.

– Если я поцелую тебя снова, мы вернемся к тому, на чем остановились. – Он не повернулся.

– Тогда давай не будем останавливаться, Алекс. Ты не можешь уйти, когда нам было так хорошо.

– Я не могу, Прюденс. Прости, – сказал он, взявшись за дверную ручку. Он помедлил, прежде чем повернул ее, и ушел, не посмотрев на меня. Входная дверь хлопнула, отзываясь эхом в моей квартире. Я услышала, как завелась его машина, и он отъехал от подъезда. Я сидела в шоке и недоумении. Мое сердце и душа болели из-за Алекса Конрада.

Я свернулась калачиком на диване и притянула колени к груди, пытаясь сдержать слезы и досаду. Я не могла больше сдерживаться и расплакалась. Взяла телефон и позвонила Томасу. Он всегда меня утешал.

– Привет, милая, – он пытался перекричать грохочущую клубную музыку. Ему было не до меня. Я не хотела портить ему вечер, но я должна была поговорить с ним.

– Томас, ты нужен мне. Можешь приехать?

– Что случилось, дорогая? – проорал он в трубку.

– Я не могу рассказать по телефону. Мне нужно поговорить с тобой, – сказала я.

– Скоро буду. Дай мне несколько минут.

Я закончила разговор и разрыдалась в подушку, пачкая все макияжем. Если и существовал мужчина, который был мне сейчас нужен кроме Алекса, то это Томас. Прямо сейчас мне нужно было выговориться ему.

Не прошло и двадцати минут, как Томас постучал в дверь. Я открыла и бросилась к нему. Он был одет для клуба, и я чувствовала себя ужасно из-за того, что помешала его планам.

– Мне так жаль, что я тебя отрываю от твоих планов на вечер, – сказала я, вытирая свой хлюпающий нос.

Он обнял меня мускулистыми руками и сказал, чтобы я заткнулась, потому что нет ничего важнее меня.

– Что случилось, дорогая? Почему ты расстроена?

Мы вошли в гостиную и сели на диван. Запах Алекса все еще витал в воздухе, не давая сосредоточиться.

– Сегодня вечером я встречалась с Алексом, – сказала я. Я не хотела на него смотреть, потому что знала, что он разозлится.

– Какого черта? Почему я не знал об этом свидании? – спросил он, обнимая меня и поглаживая по голове.

– Я никому не говорила, Томас.

– Он вел себя как свинья? Я с ума сойду, если он обидел тебя,– сказал он.

– Нет, ничего такого. Я сама хотела. Мы были здесь оба, Томас, практически голые, целовались и ласкали друг друга. – Я не смогла говорить дальше и снова расплакалась.

– Ты с ним переспала? – спросил он, прижимая меня к своей крепкой груди, пока его майка мокла от моих слез.

– Нет, но могла бы, если бы он не ушел. Я была с голой грудью, его рука была у меня в трусах, вот и все. Потом он сказал, что мы не можем продолжать, и ушел. Это все из-за меня? – спросила я, начиная плакать сильнее.

– Ты с ума сошла? За твою грудь умереть можно, это ясно, как и то, что я гей. Твой растрепанный вид даже меня заводит. Если ты и с ним также выглядела, и он не повелся, то у меня только одна мысль – он, скорее всего, из наших.

Только сейчас я заметила, что я не надела лифчик, а блузка расстегнута. Томас, наверное, думает, что я законченная шлюха.

– Я тебя умоляю, Прюд. Ты прекрасна. Может ты была слишком напористой, и он струсил? Скажи мне только одно – у него большой? Можешь ответить, когда успокоишься, только, пожалуйста, ответь.

Я обняла его за талию, он снова погладил меня по голове, когда я начала шмыгать носом.

– Заткнись, Томас, как ты можешь такое спрашивать в такой момент? И да, он огромный, если ты хочешь знать.

– Я так и подумал, когда увидел его. Мне нужны детали и, возможно, дюймы, когда тебе станет лучше. – Я не могла не улыбнуться. Томасу всегда удавалось меня развеселить. Я отстранилась от него, чтобы посмотреть в глаза.

– Мы не зашли настолько далеко, чтобы я его увидела. В общем, я могла его оценить только через джинсы. Прости меня, я испортила тебе вечер. Я должна была позвонить тебе. Мне больше не с кем было поговорить. – У меня было несколько друзей, а моя лучшая подруга и соседка по комнате жила в Орегоне. Мы давно не виделись, и я не могла позвонить ей с такой проблемой. И Вина, моя лучшая подруга, была иного круга.

– Я бы разозлился, если бы ты мне не позвонила. Я злюсь, что ты мне не сказала неделю назад. Я догадывался, что это был Конрад. Я знал, что у тебя что-то есть к нему, а ты продолжала отрицать. Не волнуйся о Брюсе. Он никуда не денется. Он знает, где найти хороший секс и знает, что найдет у меня, милая. А еще он знает, как ты мне дорога. Когда я тебе нужен, все остальное может подождать, конечно, если мы только не в разгаре процесса, – улыбнулся он.

– Я люблю тебя, – сказала я, когда он снова обнял меня.

– И я тебя, милая. Помни это, когда ведешь себя на работе как стерва и создаешь мне проблемы со своей новой лучшей подружкой госпожой Змеюкой. – Он засмеялся. Я прижалась к нему. После разговоров и смеха я начала засыпать. Должно быть, он ушел рано утром, потому что когда я проснулась, я была укутана и все также лежала на диване. Рядом я нашла записку:

«Бегу домой на секс по телефону. Я перезвоню. Нам нужен шопинг. Люблю тебя».

Убитая горем, я провела в постели весь день, ничего не делая. Приняла душ и оставалась в постели, пока не стемнело. Я не хотела ни с кем разговаривать, даже с Бьюлой или Томасом. Я подумала, что странно, что я ничего не слышала от них обоих, поэтому проверила свой телефон и увидела, что он выключен. Я выключила телефон после того, как позвонила Томасу прошлой ночью, и больше его не трогала.Черт! Алекс звонил несколько раз и оставил голосовое сообщение. «Я надеюсь, ты в порядке. Мне не понравилось, что все так закончилось, поэтому я возвращаюсь к тебе. Сейчас полночь, и я должен быть здесь» – и это все. Должно быть, он вернулся и увидел другую машину у подъезда. Черт. Черт. Черт. Должна ли я позвонить или написать, чтобы объясниться? Или оставить как есть? Я решила пождать и дать возможность ему позвонить первым. А потом я ждала и ждала.

Глава 7

Говорят, время лечит все раны. Время позволило мне забыть жизнь в Огайо. Боль, которую я чувствовала каждый день, была забыта благодаря годам интенсивной терапии. Я помнила постоянную борьбу и страх от того, что не понимала, что может произойти в любую минуту. Сбежала ли мама, оставив меня, или умерла после ночной попойки? Разные запахи и места вызывают поток воспоминаний, как хороших, так и плохих. Таким ранам, как эти, нужно время чтобы затянуться. Что касается Алекса, то он так и не позвонил. Я ждала и ждала впустую. Алекс Конрад бросил меня, вот и все. После нескольких недель непрерывных слез и проверок пропущенных звонков я потеряла всякую надежду. Я наконец поняла, что той ночью у нас с Алексом все закончилось.

Прошли недели, в воздухе запахло весной. Вашингтон был наполнен вишневым цветом. Но даже ему я не могла радоваться. Для меня, подавленной расставанием с Алексом и опустошенной тем, что произошло между нами, прекрасные дни пролетали незаметно. Я продолжала тренироваться, в рекордные сроки окончила юридическую школу, как можно больше работала. Дни начинались и заканчивались. Лежа одна в постели я представляла, как он трахает какую-нибудь супермодель, не дай Бог Джейд. Эти мысли ночами заставляли меня метаться и ворочаться. Кофе помогал продержаться днем, а то, что я забывала поесть, заставляло Бьюлу переживать, что я слишком похудела. Ее вариант решения проблемы? Мероприятие в виде вечеринки. Не просто какой-нибудь вечеринки, а огромной. Такой, которую бы все обсуждали. В качестве повода пригласить сотню близких друзей и семью на вечер в мою честь, Бьюла решила использовать мой выпуск из юридической школы.

Бьюла так гордилась моими достижениями, что хотела, чтобы об этом знал каждый. Поэтому она настояла на том, чтобы я уложила волосы, сделала маникюр и, конечно же, сходила в солярий. Она купила мне платье Шанель, серое, металлического оттенка, без бретелек, и черные шпильки. Платье великолепно подходило к моим рыжим волосам, даже несмотря на то, что я стала тощей как тростинка. Мои волосы были собраны в небрежный пучок, а свободные пряди обрамляли лицо. Я чувствовала себя совершенно прекрасной.

Томас был первым прибывшим гостем. Я стояла в огромном, размером с цирк, шатре с бокалом шампанского в руках и наблюдала, как репетируют музыканты. Да-да, она и музыкантов пригласила.

– Господи Боже, женщина, в чем твой секрет? Ты выглядишь сейчас такой горячей, – спросил он, целуя меня. Он выглядел чертовски хорошо в костюме от Армани и небрежно уложенными светлыми волосами. Его сопровождал Брюс, он тоже выглядел потрясающе – его черные, как смоль, волосы были длиной до воротника, он был в сером костюме без галстука и, конечно же, очень дорогих туфлях.

Мой папа, его жена, мои сводные брат и сестра прилетели из Калифорнии специально ради этого дня. Ничто не могло осчастливить меня больше. Я всегда буду благодарна Бьюле за то, что она нашла его и убедила наладить наши отношения. По правде говоря, я и не мечтала, что когда-нибудь увижу отца и смогу обнять его. Мама всегда настаивала на том, что понятия не имеет, кто мог им быть. Но я сразу все поняла, как только его увидела. Не только потому, что у нас волосы были одинакового цвета, а потому что всем своим нутром чуяла, что это он. Теперь мы общались, по крайней мере, раз в неделю.

Вечер еще только начинался. Здесь не было двух людей, по которым я больше всего скучала: мамы и Алекса. Бьюла отправила маме приглашение, но, как и все, что ей отправлялись ранее, она проигнорировала его. Неважно, насколько я стала старше или как далеко уехала от Огайо, глубоко в душе я надеялась, что однажды она объявится, расспросит обо мне и захочет встретиться. Насчет Алекса я была уверена, что у него нет намерений увидеться со мной снова.

В этот вечер я ела со здоровым аппетитом, вкус еды был чудесным. Бьюла заказала мои любимые блюда: жареную курицу, картофельное пюре, брюссельскую капусту и, конечно, ежевичный кобле. Пока шел вечер, я все меньше думала об Алексе и получала удовольствие от вечеринки. Виктория пришла одна, и я представила ее Бьюле. Они хорошо поладили и даже договорились вместе пообедать. Пока гости ели и выпивали, начались танцы. Мне было хорошо, пока не начали играть песню «Незабываемый», и мысли об Алексе снова проникли в мое сознание. Мне хотелось заплакать, потому что все с кем-нибудь танцевали. Брюс и Томас танцевали, тесно прижавшись друг другу, пока я вспоминала ночь после выборов, когда под ту же песню я танцевала с Алексом.

Я почувствовала его аромат и поняла, что он стоит у меня за спиной.

– Потанцуй со мной, – Алекс все-таки пришел.

Я резко повернулась. Мое сердце пропустило удар, когда я посмотрела на него. Прошло несколько месяцев с момента, когда я видела его в последний раз, сейчас он выглядел даже лучше, чем я его запомнила. Его волосы идеально уложены, а губы казались еще более полными и аппетитными. Я сразу возбудилась. Я не могла ничего с собой поделать.

– Алекс? Что ты здесь делаешь?

Музыка играла где-то далеко. Вокруг меня смеялись и разговаривали люди. И в центре всего этого были только мы вдвоем. Время застыло.

– Твоя бабушка пригласила меня, чтобы отпраздновать это замечательное событие. Поздравляю, Прюденс. Ты достигла того, что не многим по силам. Потанцуй со мной. Пойдем, это наша песня. Я заплатил тому парню, чтобы он начал играть ее в нужный момент, – сказал он, не отводя от меня глаз. Звук его хрипловатого голоса ввел меня в оцепенение.

Он протянул мне руки так же, как и в день выборов, и прижал меня к себе. Он был одет в черный блейзер и брюки цвета хаки, это был его обычный официальный вид. Его запах опьянял меня, я таяла в его руках и чувствовала, как жар его тела обжигает меня. В танце он вел уверенно и изящно. Этот танец отличался от того, что у нас был. Он был главным и держал все под контролем. И это было еще более сексуально.

– Ты сегодня невероятна. Мне нравится это платье и его цвет – это что-то. Ты выглядишь очень похудевшей, – прошептал он мне на ухо.

– Спасибо. Я много занималась. Почему ты здесь? Я выставила себя полной идиоткой, ничего не слышала о тебе несколько месяцев. И почему той ночью ты мне так много звонил? Я получила твое сообщение, но почти ничего не поняла, – спрашивала я его, пока моя голова покоилась у него на плече. Его кашемировый блейзер был такой мягкий и теплый. Каждая ниточка пахла им. Мне понравилось, как его руки тесно прижимали меня к себе. Я чувствовала рельеф мышц под его одеждой. Всем своим телом я отдыхала с ним. Это было похоже на долгое путешествие, после которого я наконец-то вернулась домой, где он обнимал меня.

– То, что случилось той ночью, не твоя вина, Прюденс. Никакая ты не идиотка. Кто угодно, но не она. Я звонил тебе, потому что уехал Бог знает куда, и хотел вернуться, чтобы убедиться, все ли с тобой в порядке. Я оставил тебя там и не сразу понял, как сильно обидел. Я старался забыть ту ночь и ушел в работу, чтобы выбросить тебя из головы. И это хорошо работало, пока не получил приглашение от твоей бабушки. И опять я мог думать только о тебе. Я должен был прийти, – говорил он, пока мы танцевали. Группа уже играла другую песню, а мы продолжали прижиматься друг к другу. Окружающий шум казался приглушенным, и я сосредоточилась на этом моменте, который казался мне таким важным.

– Ты тогда вернулся? – спросила, желая знать, действительно ли он вернулся.

– Да, но у твоего подъезда стояла машина, поэтому я вернулся к себе. Я не хотел беспокоить тебя на случай, если ты кому-то позвонила, – сказал он. Я прижалась ближе к нему и почувствовала, что чем он ближе ко мне, тем тверже становится его член.

– Я позвонила кое-кому, но это не то, что ты думаешь. Моему лучшему другу Томасу. Он остался со мной в ту ночь, потому что я была расстроена. Я не хотела, чтобы ты приходил сюда сегодня, Алекс. Я просто вдыхаю твой запах и слышу твой голос, и только это уже заставляет желать тебя, – я говорила, стараясь не смотреть на него.

Его руки сжались вокруг меня, прижимая меня ближе и заставляя сердце бешено колотиться. В голове застучало, когда кровь бросилась по венам, а дыхание в груди остановилось. Мы снова были в нашем собственном мире. В мире, который мне бы никогда не хотелось покидать. Только сейчас я поняла, как сильно по нему скучала и как сильно хочу заняться любовью с этим невероятным мужчиной. Мы танцевали в молчании, я закрыла глаза и наслаждалась происходящим.

– Прюденс, что ты делаешь со мной? Даже когда я просто прикасаюсь или смотрю на тебя, во мне просыпается желание. Я знаю, что ты уже это почувствовала, ты чувствуешь, каким твердым я стал. Я так жажду тебя, всю тебя. Это безумие. И я не могу его объяснить. По этой причине я держусь в стороне. Все в тебе захватывает меня, и это неправильно, – произнес он, пока мы продолжали наш медленный танец. Он прижал меня к себе и тут же отстранился.

– Я не понимаю, почему желать меня это неправильно, Алекс. Наши сердца и тела не могут не чувствовать того, что есть. Почему же я так стремлюсь к тебе? Я здесь, прими меня. Раз и навсегда. Мое тело желает тебя прямо сейчас, я чувствую это только с тобой. – Я начинала злиться из-за того, что он одновременно и дразнил меня и отстранялся.

Музыка остановилась, и его руки отпустили меня. Он отошел от меня и посмотрел тем же взглядом, что и в ту ночь у меня дома – со страстью и страхом.

– Это неправильно. Неправильно, потому что продолжаю поступать так с тобой. С моей стороны нечестно желать тебя и в то же время отталкивать. Ты слишком особенная и чудесная. Ты как наркотик, которого всегда мало. Я знаю, что обладать тобой неправильно, но желание обладать так велико, что приходится довольствоваться малыми дозами. Разве ты не видишь? Мы даже потанцевать не можем без того, чтобы не желать друг друга. Слишком быстро. Все слишком. Прости меня. Снова. Мне не следовало приходить сегодня. Я думал, что если увижу тебя, то что-нибудь изменится. Связь с тобой даже стала сильнее, Прюденс.

– Так почему ты сопротивляешься? – злость взяла верх надо мной. Голос начинал дрожать при одном взгляде на этого человека, который разрывал мне сердце всякий раз, когда оказывался рядом. Что бы ни происходило между нами, оно не могло прекратиться, несмотря на его сопротивление. Музыка опять заиграла, а мы просто стояли там, где остановились. Краем глаза я увидела, что Томас смотрит на нас, готовый вмешаться в любой момент.

– Я должен идти. Прости меня снова. Быть рядом с тобой – это слишком для меня. Я просто… Я не могу. Прюденс, пожалуйста, передай Бьюле мою благодарность и поздравления. Я так горжусь тобой. Ты теперь полноценный юрист. Ты настолько же умна и талантлива, насколько красива и сексуальна. Мне нужно идти, – сказал он, отрывая от меня взгляд, затем повернулся и ушел. Я не пошла за ним. Я не умоляла его остаться. Я стояла на месте и смотрела, как Алекс уходит от меня снова. И снова моя душа была ранена.

В то же мгновенье Томас обнял меня и, рыдая, я уткнулась ему в шею, чтобы в мой праздник никто не видел моих страданий. Я не хотела, чтобы Бьюла видела меня в слезах после того, как она приложила столько усилий, чтобы сделать этот вечер особенным. Она понятия не имела, что испортила вечер, пригласив этого человека. Я видела, что гости смотрят и шепчутся. Мне захотелось исчезнуть.

– Тише, милая. Все хорошо. Все хорошо, – сказал он, похлопывая меня по спине. Больше ничего не нужно было говорить. Он вывел меня из шатра. Снаружи мы были одни. Он протянул мне бокал вина, и я осушила его одним большим глотком. Он дал мне бумажные салфетки, я промокнула глаза и лицо.

– Я как идиотка мечтала о нем снова и снова, а он опять свалил. – Я плакала, стараясь, чтобы гости не видели мое горе и не слышали, о чем я говорю.

– Ты должна смириться, Прюд. Ничего не изменится. Он всегда будет видеть в тебе маленькую девочку, это всегда будет удерживать его на расстоянии, милая, – сказал Томас, крепко обнимая меня.

– Почему? Я не понимаю. Мы должны быть вместе. Я чувствую это, вижу это в его глазах.

– Я не знаю почему, милая. Ты должна двигаться дальше и выбросить его из головы.

– Я не хочу, Томас. Он в моей голове, в сердце, внутри меня. Я не знаю, как это объяснить. Я не могу описать это. Он – часть меня, и когда он так поступает, эта часть умирает, – я продолжала плакать. Закрыла лицо салфеткой, чтобы заглушить рыдания.

– Ты должна отпустить, милая. Ты должна жить без него, – произнес Томас, все еще крепко обнимая меня.

– Не думаю, что смогу, – я рыдала.

Подошел Брюс, Томас оставил меня с ним, чтобы сходить за бутылкой шампанского. Это помогло успокоиться и на время забыть о человеке, о котором я мечтала больше всего на свете. Я постаралась унять боль и насладиться вечеринкой, чтобы быть благодарной людям, которые пришли отпраздновать со мной. Было тяжело, но после еще нескольких бокалов шампанского мне стало лучше. Вечер подходил к концу, и я отлучилась, чтобы привести себя в порядок и собраться с мыслями. Томас пошел со мной в мою комнату и помог мне с макияжем. В мгновение ока я стала выглядеть лучше. Остаток ночи я провела с отцом и его семьей. К счастью, мой отец не знал о связи между мной и Алексом. Спустя еще несколько бокалов вина мне стало совсем хорошо. Той ночью я намеревалась утопить мысли об Алексе в алкоголе.

Он еще раз разбил мое сердце иллюзиями, что все возможно, и оставил меня. Почему тогда он не мог держаться в стороне? Если бы он оставил меня в покое, я могла бы продолжать жить так, как раньше. Я должна держаться от него подальше и заниматься своей жизнью. Я действовала как безнадежно влюбленная девчонка, и вот где я оказалась. Виктория уже просто оторвала бы ему яйца, а во мне разочаровалась. Я должна стать жестче. Хватит с меня.

***

Рождество и Новый Год я провела несчастная, но в попытках сделать их лучше. Всю зиму я много работала и иногда навещала папу в Сан-Диего. Я хорошо проводила время, но однажды, когда вернулась, воспоминания об Алексе нахлынули на меня тяжелой волной. Я обнаружила, что маниакально смотрю местные каналы, на которых транслируют заседания Сената. Я искала его везде, куда бы ни приходила. Чем бы я ни занималась, я думала только о нем.

Я бросила все силы на подготовку к экзамену в коллегию адвокатов и, к своему удивлению, сдала его с первой попытки. Это было адски трудно, и подготовка, кажется, даже труднее. Она отнимала каждую свободную минуту, что мне было только на руку.

Фирма Виктории предложила мне начальную ставку под ее руководством. То, что она будет моим наставником, уже было хорошей наградой. А от неплохой зарплаты, предложенной мне, и карьерных перспектив я была на седьмом небе от счастья. Казалось, что все встало на свои места. Только одна деталь была не на месте, и она была существенной. Меня не отпускали мысли об Алексе Конраде, заставляя осознавать, что не все идеально. Я скучала по его губам, рукам, телу.

На следующий день после урагана, который валил деревья и обрывал линии электропередач, Виктория предложила мне пообедать. Я была удивлена, потому что она никогда не обедает, тем более с кем-то из офиса. Я чувствовала себя польщенной тем, что она выделила меня. Она спросила, хотя скорее сообщила, что обедать будем рано, тем же утром. Она выглядела измотанной, что было очень странно для такой женщины, как она. Раньше ничего не могло выбить ее из колеи, а сейчас, похоже, у нее возникла какая-то трудность. Я даже не знала, есть ли у нее муж или дети – ничего о ее внерабочей жизни. Она никогда не показывала никаких эмоций, за исключением судебных заседаний, и то, там могла быть только одна эмоция – злость. Она никогда не испытывала сочувствия к клиентам, только необходимость отомстить, добиться справедливости или запугать.

В очень элегантный ресторан под названием Синий Базилик, часто посещаемый элитой Вашингтона, мы поехали в ее четырехдверном Порше. Я никогда там не была, но слышала, что это место для тех, кто что-нибудь из себя представляет в Вашингтоне. Ресторан был расположен в обычном кирпичном здании, перед которым рос плющ, а над входом висел синий навес с названием ресторана. Внутри было просто чудесно: темно, кирпичные стены украшали рисунки местных художников. Столы были накрыты синими скатертями, в центре которых стояли свечи. Когда мы там оказались, он не был забит, потому что час для ланча был слишком ранний. Я заказала салат, а она заказала стейк и большой бокал вина. Я была поражена.

Беспокоиться я начала, когда мы заняли столик. Подумала, что возможно таким способом она хотела уволить меня. Рабочие дни мелькали у меня в голове, пока я пыталась вспомнить, где могла допустить ошибку. Я не могла припомнить ничего, кроме дружбы с Томасом, которого она на дух не переносила.

– Это мой увольнительный ланч или что-то вроде того, Виктория? – спросила я, делая глоток воды. Возможно, я работала не настолько хорошо, как о себе думала. Подошел официант и подлил ей вина, по отношению к нему она вела себя менее чем приятно.

– Что? Конечно, нет, Прюденс. Господи Боже, я же не чудовище. Кроме того, ты одна из лучших юристов здесь. Я просто хотела выбраться сюда с девушкой. Ты должна увидеть это место, потому что будешь обедать здесь с клиентами. Я сама хотела показать его тебе. Между нами, мне здесь не нравится, и еда у них не очень, но тебя должны здесь увидеть и сегодня для этого подходящий день. Кроме того, я хочу узнать твое мнение по одному очень личному вопросу, если ты не против.

Ого. Она хотела узнать мое мнение. Я была сбита с толку. Она понятия не имела, что ей интересно мнение девушки, которая когда-то жила в трейлерном парке. Никто из тех, с кем я общалась, не знал о моем прошлом, за исключением Томаса и, конечно, Алекса, и никто меня об этом не расспрашивал. Я уверена, что никогда никому не рассказывала о своих личных делах, и никто меня не расспрашивал. Я предпочла, чтобы так все и оставалось.

– Я даже не представляю, каким советом могла бы помочь. Хотя я готова попытаться, – сказала я, ковыряя салат.

– Это личное, только между нами. Хоть ты мне и нравишься, я буду очень расстроена, если ты будешь это с кем-нибудь обсуждать. Твой болтливый дружок Томас обожает сплетни и большую часть времени торчит за чьим-нибудь столом, занимаясь только этим. У него длинный язык, и я узнаю, говорила ли ты ему что-нибудь. У меня нет привычки обсуждать свои личные дела с кем-нибудь. И тебе советую в дальнейшем делать так же. Чем меньше людей знает, тем лучше. Большинству наплевать, но они могут использовать это, чтобы причинить тебе боль, – сказала она.

– Я сохраню все в секрете, Виктория.

Она нервничала, и когда я смотрела ей в глаза, казалось, что она плакала. Я никогда не замечала, что у нее зеленые глаза. Я никогда не замечала, что у нее есть привычка кусать губы, когда она волнуется. Она сделала большой глоток вина и начала говорить:

– Я замужем. Не знаю, в курсе ты или нет. Двадцать восемь лет с одним и тем же хреном, и я была счастлива. По большей части. Я никогда ему не изменяла. У меня никогда не было ни времени на такого рода поведение, ни желания. Я переживала его измены и терпела их слишком долго. Он знал, что может так делать, и я ничего не скажу, потому что я такая. Я не хотела выносить этот сор и выставлять себя слабой. Я бы потеряла все, если бы кто-то узнал, что мой муж мне изменяет.

Она проглотила еще вина и взъерошила свои волосы. Было видно, что говорить о себе для нее непривычно. Я не хотела ее перебивать, поэтому она продолжила рассказывать мне о своей жизни.

– На прошлой неделе я поймала его с нашей горничной из Гватемалы. Это было жалкое зрелище, когда я вошла к нему, он весь потный пыхтел над ее тощей задницей. Мне не стоило ее нанимать, но она брала дешево. Я никогда не думала, что брать дешево и шлюха – это одно и то же. Я почти ударила ее. Я была в бешенстве и уволила всю прислугу сразу после того, как подумала, что они как-то связаны между собой. Если они заговорят об этом, то тоже пострадают, поэтому я уверена, что ни один не заговорит, если не хочет быть депортирован. Я выгнала мужа, и он перебрался в наш дом на заливе. Я не знаю, что делать, мне нужен совет женщины женщине. Как бы ты поступила, если бы оказалась в такой ситуации?

Я была шокирована тем, что она рассказала мне об этом. Мне нужна была цистерна вина, чтобы переварить этот рассказ, но все, что у меня было, это вода. Впервые мы разговаривали больше двух минут о чем-то, кроме работы. Я была поражена тем, что она считает, что я в достаточной степени заслуживаю доверия, чтобы выложить все это. Мне захотелось спрятаться. Я понятия не имела, чего она ждет или какого рода сведения я должна ей выдать, чтобы ей стало лучше. Я имею в виду, по-настоящему. Что если я скажу что-нибудь не то, и она разозлится на меня? Боже правый. Это было слишком тяжело. Я не знала, что сказать. А она ждала от меня ответ, который я боялась ей дать. Я сделала большой глоток воды и быстренько помолилась прежде, чем решиться.

– Итак, ты любишь его? Это должно быть первое, о чем ты должна себя спросить. Я имею в виду, способна ли ты продолжать жить без него, чтобы позволить ему уйти?

Она посмотрела на меня, и мне стало понятно, о чем она думает. Не думаю, что она когда-либо задумывалась о любви или чувствах вне зала суда. Я наблюдала, как она кусает губу и скручивает в руках салфетку.

– Я люблю его, да. Я всегда буду любить его, и я не знаю, что должна сделать, чтобы перестать его любить, или чтобы его не было в моей жизни. Я не хочу его терять, не сейчас. Я столько времени потратила на него. Не думаю, что есть еще один человек, способный меня вытерпеть. И, безусловно, я не потеряю его из-за какой-то мерзкой шлюхи. У нас есть совместный ребенок. И хотя он вырос, я не хочу, чтобы его это коснулось, – сказала она. Я снова была поражена. У нее есть ребенок.

– Тогда тебе нужно спасать свой брак. Похоже, что он разрушался на протяжении долгого времени. Ты проходила какую-нибудь терапию или, может, рассматривала такую возможность? – официант продолжал подходить и наполнять наши бокалы для воды, и она переставала говорить. Взглядом она давала ему понять, что он прерывает ее.

– Я сдулась, а он – нет. Несколько раз он предлагал сходить, но я отказалась. Я не хотела, чтобы кто-нибудь еще знал, что у меня есть и другая сторона, и мой муж выдал ее. – Кто бы мог подумать, что существует человек, способный вызывать у Виктории эмоции?

– Ты должна бороться за него и пойти с ним к психотерапевту, чтобы понять, почему он изменяет. Это самое простое, что может наладить брак и предотвратить подобное. – Я пыталась есть салат между брачными консультациями женщины, с которой я никогда до этого серьезно не разговаривала. Она кивнула и начала есть стейк, пока несколько минут мы сидели в молчании.

– В этом есть смысл, Прюденс. Я, пожалуй, попытаюсь еще раз и посмотрю, что получится. Я не хочу, чтобы он видел меня слабой.

Спасибо, Господи, она не задушит меня за то, что я ей сказала. Она выслушала меня.

– Я не думаю, что ты будешь выглядеть слабой. Он хочет знать, любишь ли ты его, и, возможно, в этом и есть проблема.

Ресторан наполнялся людьми, пришедшими на ланч, и Виктории стало не по себе. Было видно, что она хочет уйти. Я уверена, что она точно не хотела встретиться с кем-нибудь, кто узнал бы ее или увидел в таком эмоциональном состоянии.

– Виктория, я думаю, что ты хочешь, чтобы все получилось, но не хочешь уступать. Ты не привыкла уступать, и эта мысль пугает тебя. Ради любви этого человека ты должна показать ему, что любишь его. Иногда нужно проглотить свою гордость и дать ему то, что ему нужно. Он тянется к тебе и поступает так, чтобы привлечь твое внимание, – я вошла в роль.

Она не ответила, но продолжила есть и кивнула в знак согласия.

– Спасибо. Ты помогла мне сегодня увидеть другую точку зрения на то, как должна поступать женщина. Я ценю это. Если появится что-нибудь, что я смогу для тебя сделать, не сомневайся. Ты делаешь великолепную работу, Прюденс. Я не могу поверить, что ты думала, будто я хочу уволить тебя. Тебе нужно быть более уверенной в себе, чтобы не оплошать в зале суда, где ты окажешься один на один с устрашающими преступниками. Если ты не уверена, то притворись, и в конечном итоге такой и будешь. Я сама начинала с этого. Ты напоминаешь мне меня. Я вижу, что у тебя большое будущее. Поверь в себя, – сказала она, глядя мне в глаза.

Виктория снова поразила меня, на этот раз комплиментом и советом.

– Спасибо, Виктория. Этим я обязана тебе. Ты чудесный учитель и замечательный пример для подражания. Я надеюсь стать хотя бы вполовину такой же жесткой, как ты. В любой момент, когда тебе нужно будет поговорить, просто скажи мне. Поверь, что то, что ты мне рассказала сегодня, не выйдет за пределы этого ресторана, – сказала я.

– И снова спасибо, Прюденс. Маленький девчачий разговор помог, я буду размышлять об этом все выходные. Ну что, вернемся и посмотрим, что за бедствие случилось у Томаса в офисе, пока нас не было? – спросила она, опустошая свой бокал вина одним большим глотком.

– Да. На этой неделе я просто завалена работой. – Я вытерла губы и поднялась, чтобы идти.

Нам пришлось пробираться через скопление людей, которые пришли на ланч. Каждый считал нужным что-то сказать ей, пока мы пытались быстро уйти. Когда мы наконец оказались около двери в ожидании ее машины, я увидела Алекса и Джейд. Мой салат начал подниматься к горлу. Я не видела его с той ночи. Пять месяцев назад. Алекс стоял там, хорош как никогда. Он был чисто выбрит, а его волнистые волосы выглядели короче. Я заметила, что он загорел, и она тоже. С ним была Джейд, и мое сердце упало, когда я увидела, как они держатся за руки. Его руки, по которым я скучала, касались ее, а не меня. Она посмотрела прямо на меня, в тот же момент что и он. Я не знала, что делать.

Я не могла говорить, я не могла ничего сделать достаточно быстро. Мои ноги онемели, и я застыла, просто стоя там и пристально глядя на них обоих. Мое сердце замерло, когда она прижалась к нему и сжала его руку, ухмыляясь мне. Она показала, что он принадлежит ей, а я должна отступить.

– Здравствуй, Виктория, рад тебя видеть здесь. Здравствуй, Прюденс. – Алекс выпустил руку Джейд и поцеловал нас обеих в щеки настолько холодно, насколько смог. Я не хотела, чтобы он ко мне прикасался, потому знала что его запах, его губы пробудят снова те чувства. Аромат его одеколона с нотками дорогой кожи и вина мог вернуть меня в ту ночь, когда он ушел от меня, или в ночь вечеринки. Я изо всех сил старалась не заплакать. В том, что он был с Джейд, не было ничего неожиданного. В глубине души я понимала, что он с ней. Я представляла их вместе, но не хотела верить. Теперь я видела это наяву. Я не могла смотреть ему в глаза, хотя и нуждалась в этом. Мне нужно было видеть эти глаза цвета расплавленного шоколада, которые пронзали все мое существо.

– Здравствуйте, сенатор Конрад. Рада снова вас видеть. У меня состоялся обед с вашим предвыборным менеджером и одной из лучших моих коллег. Она одна из самых крепких юристов, которых я когда-либо растила в качестве протеже.

– Что? Да, да, она провела потрясающую кампанию для меня. Как поживаешь, Прюденс? – Джейд закатила глаза и отвернулась. Алекс приковывал мой взгляд своими потрясающими темными глазами, проникающими насквозь, позволяя мне видеть, что он все еще хочет меня. Он выглядел великолепно в костюме от Гуччи и темных очках на голове. Такой же костюм был на нем в ночь выборов, когда я оказалась в его руках. Было так тяжело стоять там и видеть человека, которого я любила, с другой женщиной. Я знала, ее он не мог любить.

– Замечательно. Спасибо, что спросили, – сказала я, стараясь не выдать голосом свое горе.

– Ты, должно быть, адски работаешь, если Виктория так хвалит тебя, – сказал он. Я уверена, просто из вежливости. Джейд смотрела на себя в пудреницу, крася помадой и без того огромные губы.

– Спасибо, я многому учусь у нее, – сказала я, прикованная взглядом к его прекрасному лицу, и улыбнулась. Он продолжал смотреть на меня, когда начал говорить с Викторий.

– Виктория, встретимся на следующей неделе на оглашении законопроекта. Хочу спросить тебя о нескольких вещах, пока мы держим их под контролем, – сказал он. Он старался смотреть в сторону, но я поймала его взгляд на моих губах и груди, пока он говорил. Я была так рада, что отлично выглядела с собранными волосами, в блейзере Шанель и такой же юбке длиной до колена и шпильках телесного цвета. На мне была прозрачная белая блузка, поэтому бюстгальтер был заметен под ней. Это и зацепило его взгляд.

– Отлично, сенатор. Пусть Сью позвонит мне в офис, и мы организуем это. Здравствуй, Джейд, – сказала она. Эта фурия стояла полуголая в платье из последней коллекции и на высоких каблуках. Она выглядела так, как будто хотела заставить свои губы стать еще больше, а ее загар напоминал пережаренную кожу. Хоть убей, но я не понимала, что он нашел в этой пластиковой подделке под женщину.

Она не ответила, лишь кивнула. Казалось, она прикладывает большие усилия, чтобы говорить. Я уверена, что это из-за того, что ее губы тянут вниз весь рот. Что это за шикарная женщина, которая не может говорить или поддерживать разговор. Я была уверена, что все, на что она способна, это обслуживать его своими огромными губами. Эта мысль заставила меня снова сдерживать салат внутри. Она просто не могла любить его так, как я. Даже несмотря на то, что, скорее всего, так оно и было, я должна прекратить об этом думать.

Слава Богу, кто-то захотел поговорить с Алексом, поэтому мы извинились и вышли. Мне нужен был глоток свежего воздуха, чтобы не задохнуться. Мой блейзер намок от проступившего пота, а в голове стучало. Я почувствовала, как ко мне возвращается давняя паническая атака, которая у меня случалась, когда я была ребенком. С тех пор как мы с Бьюлой переехали, у меня не было ни одной, но сейчас я чувствовала, как она нарастает.

Мы покинули ресторан, Виктория говорила, пока парковщик подгонял ее Порше.

– Терпеть не могу ту сучку, которая с ним. Я никогда не пойму, что он в ней нашел. Она знатная шлюха. Мне интересно, она в курсе, что кожа не должна быть оранжевой?

Если бы я не была так расстроена, я бы рассмеялась от ее комментария. Я не хотела, чтобы она видела, как я расстроена, поэтому старалась как можно меньше поддерживать разговор.

– На этот счет я с тобой согласна, Виктория, – сказала, стараясь, чтобы слезы не проступили на глазах.

– Не знаю, думает ли он о том, как это влияет на его карьеру. С такой партией, как она, все, чего он добьется, это трудности. Надо будет поговорить с ним об этом во время встречи. Надеюсь, он прислушается. Мы с Алексом давно знакомы. Я была его наставником, еще когда он посещал школу юристов, и помогла убедить его баллотироваться в Сенат.

Я была слишком подавлена горем, чтобы отвечать. Я старалась участвовать в разговоре и вести себя так, как будто ничего не случилось. Думаю, у меня получилось. Меня убивало, что он с ней. Он сказал, что они расстались, когда собирался ко мне той ночью. Или он мне солгал тогда, или их чувства вспыхнули с новой силой.