Любить тебя

Андрей промолчал, всем видом показывая, что ждет продолжения.

- Как-то на гонки нагрянули даишники. Ну мы, естественно, попытались от них удрать. Носились полночи по пригороду. Но нас поймали. Он набросился на одного из патрульных, его загребли в участок. И меня за компанию, ведь документов при мне не было, а выглядела я младше восемнадцати. Пришлось звонить родителям, чтоб забрали… Скандалище был. Я из дому ушла. Прямиком к нему, конечно же, а он… «Перекантуйся у Лерки».

Вселенская трагедия тогда, теперь вызывала лишь улыбку и нотку ностальгии по юности.

- Хочешь, я его найду и морду набью? – на полном серьезе предложил Андрей.

- С ума сошел?

- Да, по тебе, - он поцеловал меня в щеку. – Так кем он был? Кто поссорил лучших подружек? Уж не Анатолий ли Дуванов?

- Навел справки, да?

- Было легко.

От вспыхнувших воспоминаний о четырех бестолково прожитых годах стало стыдно.

- О нем мы с ней сошлись во мнениях. Сначала, когда я с ним съехалась, потом, когда решила уйти.

- Тогда остался единственный вариант. Но она-то оказалась права, и явно имела основания…

- На тот момент в целом только по собственному мнению, как и Славик. Но дело не в этом. А в том, что тех, кому на тебя не плевать, нужно ценить, Андрей. Таких людей очень мало на свете.

- Кое-кто все же умнее меня, - он обнял меня, поцеловал в шею, уткнулся в изгиб, глубоко вздыхая.

- Задним числом, - прошептала я, гладя широкую спину, чтоб расслабить скованные мышцы.

Если бы я послушала Леру, если бы присмотрелась получше, обдумала все... Конечно же, вряд ли смогла бы представить, что Верчич будет способен поднять на меня руку, изнасиловать, убить. Но уж точно заподозрила бы хотя бы неверность... Что бы это изменило? От чего бы спасло, учитывая истинное лицо этого человека? Кто знает. Но тогда бы я не встретила Андрея. Не узнала бы какого это - раствориться в ком-то без остатка. Принадлежать душой и телом, изнывающими каждую секунду разлуки. Не узнала бы, что такое любовь, та самая, настоящая, а не ошибочно принимаемые за нее иные чувства. Так что... Жалеть мне лишь о той ссоре со своей лучшей подругой и потерянном из-за этого времени, которое мы могли бы провести вместе до разлуки.

- Кажется, ты так и не собралась учиться выбирать мужчин, - то, что игривый настрой его не покинул, грело душу.

- Угу, ради тебя вон главное правило нарушила - начала жить вместе до свадьбы.

- А почему так нельзя?

- По банальной причине – из-за опыта. Я так с Толиком четыре года прожила. Ушла, конечно, не конкретно из-за того, что не делал предложения. Поняла просто, что ему было банально удобно иметь рядом человека, который готовит-убирает без каких-то обязательств и «напрягов» с его стороны. Не то, чтоб сам факт наличия штампа был для меня самоцелью, нет. Просто я поняла, что нежелание его ставить при длительных отношениях - тревожный звоночек.

- Учту на будущее.

- Уж постарайся.

Глава 43

Голова, ребра и живот уже не болели, а лицо выглядело практически нормально. А если сделать макияж, так и вовсе по-прежнему. Но вот выражение его изменилось. Остатки детской мягкости, беззаботности и даже какой-то неизжитой еще наивности ушли из моих черт. Взгляд карих глаз стал пронзительным, твердым, в них появилась глубина, какая бывает у многое повидавших людей. Самой себе я теперь казалась старше. Наверное, так и было, ведь взрослят не столько года, сколько пережитые события.

Закончив с макияжем, который делала постоянно с тех пор, как мне привезли косметику, хоть никуда, кроме крыши, не выходила, пошла в кухню, готовить кофе.

Андрей с раннего утра заперся в кабинете, чтоб «поработать». То есть, поговорить с тем своим бизнесменом по сверх засекреченной онлайн-связи.

Бизнесмену было слегка за сорок, звали Ярослав Кнут, и большего несоответствия имени с фамилией и внешности человека было трудно представить. Среднего роста, лысоватый, с вросшей в плечи круглой головой и двумя подбородками, мужчина напоминал Весельчака из старого, еще советского, мультфильма. Маленькие блеклые глазки с короткими ресницами постоянно бегали, толстый нос шмыгал, будто у мужчины был насморк. Он то и дело облизывал тонкие губы и водил языком по свисающим на них пегим усикам. Пухлые короткие пальцы комкали платок, которым он часто вытирал пот со лба.

Боялся. Кнут панически боялся Андрея. И, хоть винить его за это было трудно, данный факт, все равно, делал этого человека для меня еще более неприятным.

Под чутким Андреевым руководством Кнут получал и выгодно вкладывал прибыль. Рекламное агентство, торговые площади, ночные клубы, недвижимость…

Мелькнула мысль, кем бы стал Андрей, учитывая его светлейшую голову и будто врожденную деловую хватку, если б не вся эта история. Успешный бизнесмен, бизнес-элита столицы. Из тех, о ком снимают ролики, на кого равняются. Из тех, кто летает в отпуск четырежды в год, а все остальное время делает деньги из воздуха. Легко, играючи.

А Верчич с Казариным просто взяли и отняли у него эту жизнь. Безжалостно растоптали будущее парня подошвами своих дорогих ботинок, купленных на кровавые деньги, чтоб и дальше получать их…

Когда зашла, держа в руках две чашки кофе, Андрей разбирал пистолет. Детали с тихим стуком опускались на темно-серую поверхность столешницы одна за другой.

- Кофе? - улыбнулась, подходя к широкому столу.

Помимо него, кресла, стоящего спинкой к окну, и еще двух с другой стороны, в кабинете был высокий, до потолка, стеллаж с книгами, стеклянный журнальный столик и небольшой диван, напротив которого на стене висела плазма.

- Разбирала хоть один когда-нибудь? - Андрей кивнул на пистолет.

- Нет. Только стреляла.

- Тогда садись и смотри, - быстро собрав обратно, Андрей стал медленно разбирать оружие, комментируя свои действия. Потом показал, как чистить. Снова собрал, тоже говоря, что делает и подтолкнул ко мне.

- Попробуй.

Пистолет был еще теплым после его рук. Неловко я принялась за разборку. Вышло, в принципе, быстро и уж точно намного легче, чем потом собрать обратно.

Андрей с задумчивой полу-улыбкой наблюдал за моими стараниями.

- А теперь смотри, как это делаю я,- протянул руку, и я вложила в нее пистолет. - Стань сзади и закрой мне глаза.

Прежде, чем сделать, как он сказал, не удержалась и обняла. Поцеловала в губы, и Андрей, отложив пистолет, притянул за затылок, углубляя поцелуй. О том, что собиралась делать, я мигом позабыла.

- Не отвлекай, - он оторвался от моих губ.

Когда мои ладони легли на его закрытые трепещущие веки, Андрей молниеносными отточенными движениями сперва разобрал, а потом и собрал пистолет. Потратил он на все меньше минуты.

- Ну как? - запрокинув голову взглянул в глаза.

В карих омутах плясали довольные смешинки, на щеках играли ямочки. Попонтовался перед девушкой, что уж там.

Когда наклонилась к губам поцеловать, пискнул мессенджер. Прочитав сообщение, Андрей хмыкнул.

- Что там? - я склонилась к монитору.

Андрей взялся руками за мою талию и почти опрокинул себе на колени. По лицу мужчины прошла судорога от боли. Швы с плеча уже сняли, но ему еще заживать и заживать.

Позабыв о сообщении, я сунула руку Андрею под рубашку и накрыла ладонью плечо повыше свежего шрама.

- Ну вот и зачем руками махать? - прошептала я.

А он прижался лбом к моему виску, опаляя кожу дыханием.

- А ты так - зачем? - невнятно прохрипел, переводя дыхание. - Чувствуешь меня, сильнее, чем я сам, под кожу проникла, в душу мою черную...

- Она не черная.

- Ну, да, - горько усмехнулся.

Склонился и прижался губами к моему запястью.

- Просто, вся в старых ранах, а запекшаяся кровь-темная.

- Отмоешь? Это возможно? - темные омуты смотрели прямо в душу.

Я закивала. Он нашел мои губы и приник к ним, как измученный жаждой странник к прохладному источнику. А потом резко, как по щелчку, отстранился. Подтянул к себе ноутбук, кликнул по ссылке.

Это был видеоролик. Оперативная съемка. Старая автобусная остановка в пригороде, возле нее обгоревший дотла кузов автомобиля, полицейские машины с мигалками.

«….во взорванном автомобиле находился Степан Фаратов, владелец строительной компании «Гермес» с супругой и пятнадцатилетним сыном….»

- Фаратов? Кому понадобилось его убивать? – вслух удивилась я.

- Конкурентам, Нин, - сказал Андрей. – Этот чел в бизнесе вместе с Казариным был. После того, как я того грохнул, банда оказалась обезглавлена. Видно тот, кто сел на его место, удержаться не смог, вот и пошел передел.

- Он что, с ними? Поверить не могу, - глупо выпалила я.

Ага, муж – «обычный» старший офицер высшей силовой структуры – оказался насильником и убийцей, покрывающий бизнес друга - наркодилера, а я не могу поверить, что шапочно знакомый мужик тоже не «просто бизнесмен».

- Не только он, - хмыкнул Андрей. – Я тебе еще пару «белых бизнесменов» могу назвать, кто в этой теме.

Машинально возникшая мысль, что раз так, то можно же сообщить информацию полиции, еще глупее.

- Бабу и пацана жалко, - сказал Андрей, инстинктивно прижимая меня крепче, - им же похрену кого, гребаным уродам.

Сюжет мы досматривали в молчании.

Глава 44

Лучи октябрьского солнца проникали сквозь еще довольно густую листву всех оттенков багряного, серебрили воды озера и слепили глаза. Легкий ветерок играл моими «золотыми», по мнению Андрея, и рыжевато-русыми, на деле, прядями, стянутыми в хвост. А его волосы постоянно растрепывал, бросая в глаза отросшую челку и заставляя постоянно откидывать ее назад пятерней.

Руки Андрея легли мне на талию, помогая стать в правильную позу. Потом стали подниматься к плечам и нарочно задержались на груди. И хоть она была под тонкой стеганной жилеткой, регланом и хлопком бюстгальтера, ощущалось так, будто мужчина коснулся голой кожи.

- Не отвлекай! – я с усмешкой удобнее перехватила тяжелый пистолет.

- Это я отвлекаю? – спустившись руками опять к талии, Андрей дернул меня к себе, вжимаясь вставшим членом в обтянутую джинсами задницу. Пальцы мужчины забрались под жилетку, выправили из-за пояса реглан и принялись гладить кожу. - А кто надел эти джинсы вместо нормальных штанов, м?

- В тех «нормальных» штанах я в два раза больше...

- Ты на тренировке, Нина, - строгий назидательный тон диссонировал с тем, что говорил мужчина хриплым голосом, почти касаясь губами к моей шее и щекоча ее дыханием. - Должно быть удобно.

- А мне и в этих удобно,- я поерзала, выскальзывая из становившихся голодно-крепкими объятий. - Может продолжим все-таки?

- Что именно? - от этого голоса и подернутого дымкой страсти взгляда продолжить захотелось вовсе не тренировку по стрельбе.

Машина рядом, мы в глубине лесной чащи...

Какой простор, как много воздуха! Я чувствовала себя Эдмоном Дантесом, сбежавшим из замка Иф. То, что моим «замком Иф» был пентхауз, что мне можно было на крышу и прочие огромные отличия места моего «заключения», в частности, то, что именно на улице я не была три недели, а не двадцать лет, сути не меняли.

Тонированные стекла, да и нет ведь никого.

- Тренировку! - голос меня выдал, ну и ладно.

- Ноги по диагонали и шире. Корпус разверни. Рука чуть согнута, вот так. Второй придерживай запястье. Целься чуть ниже места, в которое хочешь попасть.

Вдох, выдох, хлопок выстрела, отдача. «Убить» жестяную банку вышло только с десятого раза. И это с тем, что из боевого оружия я стреляла не впервые.

Стыд прогнал всякое возбуждение.

Снова став сзади, Андрей обхватил мои руки своими, направляя.

- Медленно дыши. Вдох-выдох, выстрел.

С его помощью получилось лучше, но все равно...

- Нин, не все сразу, понимаешь? - сказал Андрей, когда мы отстреляли третий магазин практически с тем же результатом.

- Ты, как мой учитель музыки. Он то-очно так же говорил, - заныла я. - Но в итоге признал, что пианистки из меня не будет.

И, поймав красноречивый взгляд Андрея, мол, что так легко сдашься, торопливо добавила:

- Но играла я, потому что заставляла мама. А стрелять научиться хочу сама. Поэтому - снова подняв пистолет, прицелилась в очередную банку, - буду тратить патроны до тех пор, пока у меня не выйдет.

Хлоп! Банка отлетела назад.

Глава 45

За две недели, минувшие с убийства Фаратова, произошло еще пять. Другие города, другие лица, но причина одна. Разборки с обезглавленной группировкой. Известия о перестрелках и взрывах заполонили новости, напоминая давно ушедшую лихую эпоху. И они отвлекали от нас. Бандит Титов, в общем, и моя «смерть» от его рук, в частности, стали старой новостью. Сам того не желая, Андрей запустил процесс, обеспечивший нам намек на забвение.

- У меня для тебя сюрприз, - карие глаза Андрея довольно поблескивали из-под пушистых ресниц, а выражение лица оставалось привычно серьезным. - Надень что-то удобное.

Я выбрала кремовое платье-свитер, к нему стилы и черное пальто.

Если придется убегать, то «оверсайз» как раз не будет сковывать движений.

При виде меня Андрей нарочито недовольно фыркнул, но обжег взглядом скрытые платьем лишь до середины бедра стройные ноги.

От понимания, что идем мы на улицу, стало и страшно, и радостно. Ведь вернувшееся пьянящее ощущение свободы, впервые возникшее, когда мы ехали стрелять в лес, омрачало множество опасений. Что попадем в камеры наблюдения, что с кем-то столкнемся, что нас узнают... Плюс к этому месяц, который просидела в пентхаузе, попросту отучил от улицы. От суеты, чужих людей вокруг, пусть и видимых только через тонированное окно внедорожника.

Андрей чувствовал мою скованность, но вида не подавал. Ровным тоном он снова инструктировал меня, как выходить, минимально попадая в камеры, как вести себя на улице.

- Нин, фотороботы не висят повсюду. И у народа глаз заточен сейчас уже не под нас, да и мало кто ожидает появление мертвой женщины с ее убийцей посреди улицы, - проговорил, когда мы выходили из лифта на паркинг. - Но ты слишком напряжена - это очень заметно.

- Прости...

- Не извиняйся. Со временем ты привыкнешь верить в созданную для всех легенду.

Когда-то я уже смогла что-то подобное. В тот день, когда Верчич явился ко мне домой требовать, чтоб сдала ему Андрея. Я сумела обмануть его, изменив некоторые детали в рассказе, вроде способа, которым со мной связывается Андрей, не выдав тем самым реального. Да, это немного другое. Но, уж если та, прежняя я, такое смогла...

- Уверенность в себе - это основа, Нин. Представь, что ты - королева, что у тебя власть над ними. В какой-то степени так и есть, ведь любой, с кем ты столкнешься, будет бояться тебя.

- Я тоже боюсь привидений...

- Причем тут привидения? - с усмешкой перебил Андрей. - Если что, ты для всех будешь соучастницей самого разыскиваемого преступника страны.

Пикнула сигнализация. Стоявшая в нескольких метрах от нас новенькая красная «БМВ М5» мигнула фарами.

- Твоя, - Андрей бросил ошарашенной мне ключи.

Машинально я поймала их.

- Что? Сама же говорила, что хочешь ее, - в карих глазах заплясали огоньки. - Садись за руль.

Салон был из черной кожи. И головокружительно пах новым и дорогим. Забравшись внутрь, я несмело потрогала оплетку руля, провела кончиками подрагивающих пальцев по приборной панели.

- Нравится?

- Андре-ей! - я бросилась ему на шею, зацеловала. На глаза навернулись слезы счастья.

Я так мечтала о ней. Столько лет хотела, пусть и понимала, что мне ее не видать. Едва вон на ее «предка» насобирать смогла аж за четыре года. Пусть два из них я еще училась в университете, но на эту даже с самой хорошей работой, копить предстояло лет пятнадцать, не меньше. Помочь же... Тот же Толик, например, в принципе не считал нужным «вкладываться в твои детские хотелки», да и возможности у него были...

Андрей засмеялся, но смех вышел каким-то надтреснутым, а отнюдь не радостным. Прервав свои хаотичные поцелуи, поймала его взгляд.

- Ты не сможешь просто гонять на ней средь бела дня, Нин. Поехать в ресторан или по магазинам. Просто так, без напряга, как другие люди. Все из-за этого ублюдка! Сидим, как крысы по норам, шастаем подворотнями!

Он притиснул меня к груди. Сильно, не рассчитав.

- У меня есть ты, - прошептала, гладя по затылку, прижалась губами к начавшему пульсировать на скуле нерву. - Это самое главное, понимаешь?

- Пристегивайся и заводи, Нин, - он отодвинул меня от себя.

Сглотнув ком в горле, я послушно вставила ключ в зажигание. Мощный двигатель тихо урчал, как тигр, только и ждущий возможности зареветь и наброситься.

- Разгоняйся, но сильно не превышай, - в голосе Андрея был скрежет металла.

Так хотелось протянуть руку, сжать его пальцы. Наверняка, холодные, они всегда такие, когда он взвинчен или ему плохо. Но в непривычной машине, еще и учитывая обстановку...Нельзя отвлекаться.

Андрей открывал рот только для коротких инструкций, когда перестроиться и куда свернуть.

Около девяти вечера, дождливо. Машин мало, а, все равно, не по себе. Будто все смотрят. Впрочем, скорее всего, так и было. Но из-за крутой машины, а не из-за нас. Ведь тонировка и темнота вокруг не давали разглядеть, кто внутри.

Проехав еще немного, мы свернули в промзону. Припарковавшись у какого-то ангара, Андрей вышел, помог выйти мне. Отпер металлическую дверь, ведущую внутрь, и щелкнул выключателем. Желтый свет залил довольно большое помещение, почти заполненное...Всем.

Три машины, подъемник еще какое-то оборудование для их ремонта, бочка с горючим, автоматы, патроны к ним, пистолеты, разномастная одежда, включая полицейскую форму…

- Вот это да, - вырвалось у меня.

- Похоже на какой-то склад с реквизитом для съемок фильма, правда? - следуя за мной, спросил Андрей. - По факту так и есть, вот только вместо фильма - реальная жизнь. Само помещение оформлено на призрак, как и значительная часть территории вокруг. В крайнем случае, тут и спрятаться можно.

Андрей подошел к стоявшему у одной из стен офисному шкафу. Достал одну из папок -скоросшивателей. Из нее - паспорт, и подал мне.

- Взгляни.

А там мое фото. Только волосы до ключиц и ярко-рыжие, как и брови, а глаза голубые. И имя Тесленко Екатерина Валерьевна, тысяча девятьсот девяносто шестого года рождения, город Харьков.

- Для патрульных через пару-тройку месяцев пойдет, - проговорил, подавая мне рыжий парик. - В тачке, кстати, права на это же имя. Но доки всегда на крайний случай. Уж если его допустила, то старайся не позволить хотя бы более подробной проверки. Ведь это, хоть и качественная, но подделка. До завтрашнего вечера придумай Кате биографию. Все до мельчайших подробностей.

С этими словами он направился к выходу, и я поспешила следом, сжимая в руке парик и новый паспорт.

Глава 46

Я медленно вырулила на дорогу. В голове вертелось полученное «задание». За мысль, как это похоже на сюжет из столь любимых мною в юности шпионских сериалов, было стыдно. Ну что за детский сад? Сериал, ага.

От самобичевания меня отвлекло настойчивое прикосновение горячей ладони к коленке. Андрей слегка ее сжал, а потом медленно повел вверх по бедру. Задержался на резинке чулок, а потом накрыл голую кожу.

- Почему ты в чулках? - подчеркнуто возмущенно прохрипел. - Простудиться решила?

- Платье теплое, сверху пальто, и мы в машине, - выдохнула я. - Что ты делаешь?

Будто не понятно.

Пальцы забрались под резинку чулок. Андрей слегка оттянул ее и отпустил, играясь. Легкая боль обожгла ставшую чувствительной в ожидании прикосновений кожу.

Замкнутое пространство машины стремительно наполнялось напряжением. Казалось, воздух стал густым и горячим и вот-вот заискрит.

То, что мы посреди города, пусть и ночью, я за рулем, и Андрей в этот момент ласкает меня, сделало и так немалую дозу адреналина в крови ударной. Он смешался с возникшим возбуждением и рванул к сердцу, разгоняя пульс.

- Андрей, машина, - мысли начинали путаться.

- Я знал, что она тебе понравится, - охрипший голос ощущался опаляющими касаниями губ к коже. От него по всему телу рассыпались мурашки. - Минутка сентиментальности: купил я ее на следующий день после нашего свидания.

- Обманщик.

- Техпаспорт под козырьком, взгляни на дату.

В этот момент мизинец мужчины легко задел меня между ног.

Помедлив, Андрей усилил нажим, проведя линию по скрытым кружевом губкам.

Я дернулась, случайно сильнее нажав на газ, и машину дернуло вперед.

- Осторожнее, - сказал, склонив голову и щекоча дыханием ухо. - Ты же не хочешь привлечь к нам внимание.

Сжав оплетку левой рукой, правой схватилась за его пальцы, пытаясь отодвинуть их.

- Чувствуешь, какая ты уже горячая? - взяв мою руку, прижал ее своей к промежности.

Я выдернула руку, вцепилась в руль обеими.

- И влажная, - отодвинув кружево, скользнул пальцами к голой коже.

- Ан-дрей! - ахнула я.

- Сосредоточься на дороге, Нин, - медленные зигзагообразные движения вызвали волну сладостной дрожи.

Схватив ртом воздух, я очень попыталась так и сделать.

- Перестань! - простонал вслух мой плавящийся разум. - Андрей, машина незнакомая, я не водила месяц, мы в городе, пожалуйста...

Голос сорвался. Обстановка, наглые движения пальцев, осязаемое ощущение, что Андрей едва контролирует свое желание, распаляли настолько, что хотелось затормозить и отдаться ему, наплевав на то, что мы посреди дороги.

Руки дрожали, ноги слабели и плохо слушались. Машину начинало мотать, но я упрямо контролировала управление. Почти даже не ерзала на сиденье навстречу наглым пальцам.

Нельзя!

Когда затормозила на красный, Андрей отстегнул ремень, схватил меня за подбородок и накрыл рот своим в глубоком ненасытном поцелуе. Одновременно вошел в меня сразу двумя пальцами.

Его губы подрагивали от возбуждения. Язык яростно толкался внутри моего рта в спешке почувствовать каждую клеточку за те секунды, что оставались до того, как придется ехать.

- Езжай, - резко оторвался от рта, но не убрал руку. - Видела бы, какая ты сейчас.

Не знаю, как я смогла ехать. Не превышая скорость больше пятидесяти, ровно в полосе и глядя по сторонам. Как вообще видела дорогу сквозь вязкую пелену охватившего меня бешеного первобытного возбуждения.

- Там сверни, - сатанея от нетерпения велел мужчина.

Так и сделав, я взялась крепче за руль одной рукой, а второй наощупь накрыла вздыбленный член поверх опасно натянутой им ткани брюк Андрея. Кажется, я даже так чувствовала, что он горячий. Сжала под звериный рык и резкое глубокое проникновение пальцев. От едва не случившейся разрядки меня повело. Андрей схватился за руль, выравнивая машину.

Помог свернуть еще раз, и мы попали в какую-то подворотню.

Едва я заглушила двигатель, Андрей отстегнул мне ремень и перетащил меня на себя верхом. Опустил немного сиденье.

Тяжело дыша, буквально задыхаясь, набросился на мой рот. Мы стукнулись зубами, прикусили губы в кровь. Ее вкус смешался с нашими в ядерную смесь.

Я расстегнула ширинку, высвобождая член. Андрей вложил мне в руку квадратик из фольги, а сам вновь погрузился в меня пальцами.

Кое-как все же удалось раскатать латекс по твердому стволу непослушными пальцами.

Андрей рванул кружево и, впившись пальцами мне в бедра, насадил на себя.

Задал ритм, неистово пожирая губами. Я буквально вцепилась в его плечи через плотную ткань пальто, поводя бедрами в ломаном нестройном такте.

Места мало, но так даже лучше. И так одежда, от которой нам просто не хватило терпения освободиться хоть немного больше необходимого, создавала преграду между нашими телами. Но это не смазывало ощущений.

Мы кончили одновременно, оргазм оглушил и ослепил нереальным удовольствием.

Вспотевшие, измотанные, запутавшиеся в своей же одежде, мы полулежали, не разжимая объятий.

Андрей опустил на дюйм безнадежно запотевшее окно, впуская восхитительно прохладный воздух.

- Ты сумасшедший, - выдохнула в его шею.

- Ты это уже говорила.

- Я спрашивала.

- А я не спорил.

Глава 47

На обратном пути за рулем был Андрей. Разомлевшая, утоленная, я почти не запомнила ни того, как мы ехали, ни того, как добралась до кровати.

Разбудило меня то, что Андрея в ней не было. Кромешную темень в комнате немного рассеивала тонкая полоска света, проникающая в щель под дверью гардеробной.

Я сползла с кровати и, не одеваясь, направилась туда.

Стало зябко, хоть в комнате и было тепло.

Яркий свет резанул глаза после темноты. Андрей стоял спиной ко мне перед зеркалом и застегивал костюмные брюки. Напряженные мышцы резкими рельефами выделялись под кожей, шрамы глянцево поблескивали на свету. Бледное лицо было непроницаемым, карие глаза будто видели не его отражение, а смотрели в пустоту.

От моего страстного и нежного любовника не осталось и следа. Но пугала не перемена настроения, а ее причина.

- Куда-то собираешься? - дрогнувшим голосом спросила, обнимая со спины.

Глупый вопрос. Чего ожидала? Что ответит - нет, просто так одеваюсь?

- Надо уехать на пару часов, есть дело, - отстраненно бросил мужчина, размыкая мои руки.

Так, будто не со мной говорил, а с кем-то посторонним.

Холод окончательно сковал мое тело. Стоять голой и босиком стало ужасно неуютно. Я скрестила на груди руки, наблюдая, как Андрей надевал рубашку и запонки.

Неторопливые размеренные движения.

- А...

- Это наше внутреннее, не волнуйся, - невнятно добавил он. Так, будто эта пара слов должна меня успокоить.

Почему-то спрашивать дальше стало неловко. В день, когда он разбил плазму, такого не было, а сейчас...

И я поняла, почему: тогда он был на взводе, да, но тянулся ко мне, а теперь был полностью отстранен.

Потом я пойму, что этой ночью впервые по-настоящему столкнулась с бывшим агентом секретной военной организации «Мемфис», а ныне - опасным преступником по кличке Фартовый, отстраненным от всего, кроме своей миссии. Без чувств, без эмоций.

Андрей надел кобуру с пистолетом и пиджак. Сверху - тонкое черное пальто.

А бронежилет - нет. Это ведь хорошо, да?

- Я же сказал, беспокоиться не о чем.

Мысль о бронежилете я озвучила? Или он просто почувствовал мое состояние?

- Ложись спать.

И ушел, даже не коснувшись меня.

Еще сколько-то я так и стояла посреди гардеробной со скрещенными на груди руками, не зная, куда себя деть.

Без Андрея я осталась впервые. От этого я почувствовала себя так, будто оказалась на обдуваемой ветрами бескрайней пустоши одна-одинешенька.

В носу защипало, захотелось плакать, сжавшись в комочек и обняв себя руками. А еще лучше, тотчас же позвонить Андрею, хоть голос услышать. Он же явно еще едет, значит можно, не отвлеку... Вообще, как я могла дать ему вот так уйти? Не обнять, не поцеловать на прощание. И почему? Просто потому, что Андрей думал в тот момент не исключительно обо мне, а о делах. О том, благодаря чему, по большому счету, мы все до сих пор живы. Далеко бы убежали и долго бы продержались, не будь этого пентхауза, денег, оружия, прочего...

Я надела белье, треники и джемпер Андрея, который он скинул в ванной. Вот так, окутанной его запахом, стало легче. Я и не думала пытаться уснуть, пока он не вернется домой. А заняться чем-то, чтоб скоротать время, нужно. Только вот чем? Уборку, например, делала как раз сегодня, то есть вчера, клининговая компания, из-за чего пришлось пару часов тусоваться на крыше.

Я прошла в кабинет. Подошла к книжному шкафу.

Андрей любил читать, как и я. Не счесть, сколько времени мы проводили, сидя с книгами на диване или обсуждая ту или иную историю за этот месяц.

Остановила выбор на «Отверженных», хоть уже не раз читала эту книгу. Пройдя с ней в залу, забралась с ногами на диван.

Но погрузиться в одну из любимых историй не получалось. Мысли цеплялись за Андрея. За нас с ним. Я сказала ему, что люблю. Но это слово – любовь - казалось каким-то мелким, недостаточным для описания того, что чувствовала к этому мужчине. Особенно потому, сколько раз я по ошибке называла им другие чувства.

А какого будет достаточно? Или хотя бы каких? Есть ли вообще слова, способные выразить то, что мое тело и душа вросли в него без остатка? Что без него я не могу дышать? Что чувства, эмоции этого мужчины для меня ярче собственных?

«Жизни не жалко, жизни не жалко

А жаль лишь мгновений и свет на ресницах

И ночь, что больше не повторится

Жизни не жалко, жизни не жалко

Лишь взгляд и тепло от твоих ладоней

А может всё это мне только снится»

Бандерос «Жизни не жалко»

Печально заныла внутри старая песня.

- Повторится. Он вернется. Нужно только немного подождать.

Что это за «внутренние дела», внезапно возникшие в три часа ночи?! Или не внезапно…

Ты точно хочешь об этом знать, Нин?

Хочу! Так будет спокойнее.

За окном непроглядная темень. И погода дождливая. Из-за этого расцветет еще позже.

- Тогда он уже приедет, - сказала вслух. - Тогда он уже приедет.

Поставив книгу на место, пошла в кухню. Приготовлю что-то. Например, мясной пирог. Как раз и время пройдет быстрее, ведь руки будут заняты.

И, когда он допечется, Андрей уже приедет.

Но вот кухню уже наполнил вкусный аромат свежей выпечки, на спичке перестало оставаться тесто, и я выключила духовку. За окном появились намеки на свет, а Андрея все еще не было.

За это время руки тянулись к телефону десяток раз, но я не звонила и не писала.

Нельзя!

В который раз прискакав в залу через некоторое время, потому что снова показалось, что Андрей пришел, увидела у входной двери сброшенное пальто, а следом и пиджак. Слух уловил шум воды в гостевой ванной.

Дверь была приоткрыта, сразу за ней на полу лежала рубашка. А на ней была кровь.

Несколько капель на груди возле пуговиц. Уже потемневших. Рубашка целая, дыр нет. Да и огнестрельные ранения так слабо не кровоточат. Уж я-то знаю. И серьезные рассечения на лице тоже. Да и не полез бы Андрей раненым первым делом мыться.

- Дай, выкину, - в водоворот мыслей ворвался тихий голос.

Я обнаружила, что застыла посреди ванной с рубашкой в руках, вода больше не шумит, а рядом Андрей. Целый и невредимый, с полотенцем на бедрах. Отросшая мокрая челка прилипла ко лбу. Широкие брови сурово сведены, а карие глаза стеклянные и смотрели по касательной.

Выронив рубашку, обняла стальные плечи. Влага с его кожи пропитала реглан, капли воды с волос упали мне на шею, когда Андрей к ней склонился.

Его слегка потряхивало. Как от предельного напряжения, усталости... Или пережитого.

- Ты в моей кофте? - прошептал мне в шею.

Я закивала головой.

- У нее твой запах. Мне так легче, если тебя нет…

- Я воняю смертью…

Ответ на незаданный вопрос. Где был? Что случилось?

- Нет. Не для меня, - перебила я.

- Я не чувствую от себя этот смрад только, когда ты со мной, Нин.

Я поцеловала холодные подрагивающие губы. Взялась за края кофты и стянула ее с себя. Потом развязала шнурок на штанах. Стянула их с бедер и позволила упасть к ногам.

Андрей наблюдал, как завороженный. Жуткий стеклянный взгляд карих глаз сменился зверски голодным. Оставшись в одних трусиках, я перешагнула через штаны и прижалась к Андрею. Погладила по спине между лопаток, проложила губами дорожку по напряженной шее.

Холодные ладони мужчины легли на ягодицы, сжали, вминая в его бедра. Андрей приподнял меня за них, лишая опоры, и я обхватила ногами его талию. Полотенце упало на пол.

Ударом ноги он распахнул дверь и вынес меня из ванной. Прошел по залитой тусклым светом зале и поднялся по ступенькам, в спальню.

Уложив меня на простыни, поцеловал в губы, раздвинул их языком, проник в рот, и я почувствовала горечь. И соль. И металл, ведь всего несколько часов назад мы стерли, изгрызли друг другу губы в кровь. Таким и был вкус нашей любви.

Слезы. Горечь. Кровь.

И нереальная сладость, эйфория, когда мы чувствовали его вместе.

Я помогу тебе забыться. Утолю собой твою боль, которая мне больнее собственной. Сделаю, чтоб стало легче настолько, насколько смогу. И что бы и когда не случилось, это не изменит того, что я не могу не любить тебя так же, как не могу перестать дышать.

Глава 48

Из «зала», как вполне заслуженно называлась одна из комнат на первом этаже пентхауза, в которой были все необходимые тренажеры, донесся грохот.

Испугавшись не столько резкого звука, сколько его вероятной причины, я бросилась туда.

Почти сразу после того, как Андрею сняли швы, он начал «потихоньку разрабатывать плечо». Звучало полезно и поначалу так и выглядело. Теперь же, чуть больше трех недель спустя, он, вопреки данному мне обещанию дозировать нагрузки, явно все больше переходил чуть ли не к полноценным тренировкам. Бесился от того, что мучился от боли после них, и как мог это скрывал от меня.

- Андрей! - вбежав в зал, почти рухнула рядом с ним на пол.

Он стоял на одном колене. Задыхаясь от боли и матерясь, держался за раненое плечо. Рядом валялся гриф с тремя гигантскими блинами с каждой стороны.

- Я мокрый весь, - прошептал побелевшими губами, когда я обхватила его руками поперек торса, облокачивая на себя.

- Переживу как-то. Иди сюда, - потянула, чтоб сел на пол.

Согнув в локте, поддержала раненую руку. Прижалась губами к мокрому виску, на котором неистово пульсировала вена. Другую положила сзади на вторую рану.

Андрей склонил голову, зарылся мне в изгиб шеи, пытаясь отдышаться.

То, как мы сидели, до жути напоминало день побега и старый погреб. Будто наяву я ощутила запах крови, ее липкое тепло на коже и тот сводящий с ума ужас, что нас найдут. Что Андрей умрет.

- Твою мать, когда ж нормальным-то уже стану? - полный злобы голос выдернул меня из страшных воспоминаний.

- Вроде бы недавно справился вполне нормально, нет? - выпалила я.

О том, что именно случилось в ту ночь, я не расспрашивала, а Андрей не рассказывал. Заверил мельком, что все в порядке, и только.

- С тупым быком, бестолково размахивающим пушкой? С ним бы любой справился.

Он обнял меня здоровой рукой, расслабленно выдохнул.

- Предложили ему бабла за казино, он не просто в отказ, а за ствол. Ну и все, - он запрокинул голову и взглянул на меня, проверяя реакцию на сказанное. - Я такого не хотел.

- Знаю.

- Почему?

- Просто знаю. Чувствую тебя.

Он потянулся губами к моим. Провел по ним языком. Поднял правую руки – обнять за плечи и вздрогнул от боли.

- Обязательно так издеваться над собой? Вас в «Мемфисе» учили этому?

Андрей отвернулся.

- Был у меня момент долгого валяния в койке. Полгода восстанавливался, что полностью смог –чисто подфартило, - нехотя сказал после пары минут молчания. - Любое «не могу» слегка тригерит теперь иногда. Не совсем, но...

Я забралась пальцами ему в волосы, принялась гладить по ним, пропускать сквозь пальцы, хоть касаниями успокаивая. Ужас, скрывающийся за скупыми словами когтил сердце.

Беспомощность и боль. В одиночестве, в изгнании, среди чужих людей. Есть ли вещи хуже?

- Идем, примем душ. Я теперь из-за тебя тоже вся мокрая.

Не дав помочь, он рывком поднялся на ноги. Рук моих не оттолкнул, позволил отвести себя в ванную.

Усадив его в кресло, включила воду, чтоб набрать ванну. Решила предпочесть ее душу, Андрей слишком устал.

Сбегала за обезболивающим. Мужчина его молча выпил, правда шмякнул стакан о тумбочку так, что тот чудом не разбился. Злился на себя.

Погрузиться в теплую воду было настоящим блаженством. Она прогоняла возникшую внутри от рассказа Андрея дрожь, расслабляла.

Он сполз на дно примерно на минуту. Полежал с закрытыми глазами, а вынырнув, привлек меня к себе.

Я выдавила на ладонь шампунь, вспенила и стала намыливать волосы Андрея. Он запрокинул голову, прикрыл глаза, внимая прикосновениям. Смыв шампунь, взялась за гель для душа. Перелезла Андрею за спину и принялась легко водить руками по его плечам и спине, массируя скованные мышцы. Млела от ощущения, как они постепенно расслабляются под пальцами.

Внезапно Андрей извернувшись дернул меня под воду. Я завизжала, захохотала, отплевываясь.

Мы резвились, как подростки, забрызгали весь пол водой, целовались смеющимися губами.

Эти моменты навсегда в моей памяти. Яркие, как фейерверки. Самые счастливые, несмотря ни на что. Была я, был Андрей. Мы были вместе, мы были на свободе, и мы были живы.

Глава 49

- Купи нам кофе, - улыбнувшись краешком губ, Андрей подал мне сотенную купюру.

Когда брала ее из рук мужчины, пальцы подрагивали. На миг он сжал их своими и сделал знак взглядом, давай, мол, иди.

И я, то есть не я, а златовласая и голубоглазая беззаботная девочка Катя, двадцати четырех лет от роду, расслабленным шагом направилась к мобильной кофейне в парке.

- «Латте» и «эспрессо», пожалуйста, оба без сахара.

И ослепительная улыбка баристе. Вообще не нервная, ага. Именно ослепительная. Будто я и правда самая обычная девушка на прогулке с кавалером. То есть, мужем.

Мы с Андреем, то есть Максом, по паспортам молодожены. Даже свидетельство о браке есть. Андрей отшучивался, когда показывал его, припоминая тот дурацкий разговор о прошлом. Но взгляд и тон выдавали реальные чувства. То, как бы ему хотелось такой жизни для нас.

Нормальной.

Бариста – примерно, Катин ровесник - ответил по-мужски заинтересованным взглядом и широкой улыбкой. И все. Ни намека на то, что узнал во мне официально мертвую супругу полковника службы безопасности Ильи Верчича. Так, обычное внимание к красивой девушке.

И от немногочисленных из-за буднего дня и уже довольно холодной погоды гуляющих в парке людей, тоже... Самые обычные взгляды. Как на простых, примечательных, разве что, приятной внешностью, прохожих.

Как бы не паниковало мое подсознание, ничего большего не было.

Сердце, конечно, колотилось, как сумасшедшее, руки дрожали, но я умудрилась и донести два стаканчика с кофе не уронив, и идти спокойным шагом к Андрею, ожидавшему недалеко.

Он стал брюнетом. Я сама покрасила ему волосы, брови и отросшую бороду. И линзы у него светло-серые. Мои волосы Андрей трогать не позволил, потому я была в парике.

Мы переехали в другое место. Это была квартира, в которой мы провели нашу первую ночь. Ту, после клуба. С нее прошло чуть больше двух месяцев, а казалось пролетела целая жизнь. Вернуться было странно.

Чем чаще покидаешь убежище, тем чаще нужно переезжать.

А мы теперь покидали его часто. Три раза ночью на этой неделе, например, и дважды днем.

С сегодняшним трижды.

Помимо теории, у меня теперь была и практика, вроде сегодняшней миссии по покупке кофе. Я много ездила по городу на «бехе» - иногда одна, а Андрей в машине следом, иногда с ним. Мужчина активно учил меня стрелять, все больше в движении. Получалось так себе.

Пока.

Но это в любом случае стрельба по мишеням. И дело не в том, что они не двигаются.

А в том, что они не живые.

Сам Андрей, кроме моего теоретического и практического обучения, которому посвящалась большая часть времени, общался, точнее инструктировал, Кнута и Славина по той же видеосвязи. Уезжал из квартиры только дважды за все время пребывания в ней, и оба раза не случалось никаких «столкновений».

- Неплохо, - оценил Андрей, забирая стаканчик.

С улыбкой я отпила кофе. А, и правда, неплохо. Вполне. Можно иногда выходить днем, а ночью так вообще элементарно. Главное, не общаться слишком долго с посторонними, ну и не наткнуться на знакомых. Или на полицию. По минимуму мелькать под камерами в магазинах, уж если слишком нужно в какой-то зайти. Вести себя естественно. Переезжать почаще. Эту квартиру, например, спустя две-три недели пребывания, уже нужно будет оставить. Столь долгое нахождение в пентхаузе - не более, чем исключение, допущенное потому, что мы из него практически не выходили. Наверное, он и был выбран долгосрочным убежищем, среди прочего, потому, насколько был просторным, а огромные окна, шикарный вид и крыша компенсировали редкую возможность бывать за его пределами.

А, самое главное, что шло время. Еще немного, и можно будет сбежать из страны.

Уехать туда, где нас никто не знает. Туда, где больше не будет нужды скрываться.

Глава 50

Идеальных планов не бывает. Потому что разрабатывают и выполняют их всего лишь люди. А им свойственны ошибки. Слабости. Особенно, слабости.

Я как раз несла с кухни уже второй после пентхауза квартиры чай и бутерброды, когда услышала трель «одноразового» телефона. Они у нас только для коротких разговоров и особых случаев.

-...твою мать, как?! - Андрей вскочил с дивана, отбросив ноутбук. И, послушав еще несколько секунд, рыкнул, - я еду!

Прервал соединение и, наткнувшись на мой взгляд, выпалил:

- Славика выпасли, мне надо ехать.

Ощущение такое, будто меня оглушили. Я замерла на пороге залы с тарелкой и двумя чашками в руках, слепо глядя, как Андрей скрылся в спальне. Пальцы дрогнули, и горячий напиток выплеснулся, обжигая ступни.

Это привело в чувство.

Подошла к журнальному столику и, поставив на него свою ношу, бросилась за Андреем, но он уже вышел сам.

- Я скоро вернусь, в шесть, максимум, не волнуйся, - и поцеловал в губы.

Смял пятерней мои волосы на затылке, придавливая сильнее. На несколько секунд, а потом резко отпустил, оторвался от рта и быстро вышел за дверь. Она тихо хлопнула.

В гулкой, звенящей тишине я осталась одна. Неловко опустилась на диван, слепо глядя в пространство. Разум отказывался принимать, что Андрей только что отправился в самое пекло. Что фактически сам шагнул навстречу преследователям…

Он вернется. Всегда возвращался. Он и раньше ускользал от них. Ищут Славина, а не его.

Славин. Славик! Волна ярости захлестнула, топя все остальные чувства. Как его могли выпасти? Как? Что он делал такого, что заставило средь бела дня таскаться по городу? И уж если выпасли, то и спасайся сам...Незачем впутывать других!

Стыд обжег изнутри. Пусть этот человек никогда не был добр или хотя бы справедлив ко мне, так думать я не имела права. Они же друзья. Именно Славин помог Андрею сбежать тогда, семь лет назад. И сейчас, когда тот попался, не скрылся с деньгами. И, и... А все равно!

Вскочила, заметалась по комнате, не зная, куда себя деть. Включила телевизор, вдруг будут какие-то новости. Села обратно, взяла ноутбук и зашла на новостной сайт. Потом еще на один.

Что искала? Чего ждала?

Ничего хорошего не покажут.

Зашла со смартфона в приложение с картами, стала листать пробки в городе. Если... Если дороги перекрыли, то в нем об этом сообщат. Водители в пробках любят позлиться и пожаловаться на них.

Нет...Ничего...

Сколько я так просидела у монитора до своего похищения? Сколько ждала вестей и боялась их?

Время все тянулось и тянулось. Начинало смеркаться. Пасмурный, уже по-зимнему холодный день заканчивался.

«Перекрыли все».

«Пробка дикая».

«Мусора по ходу ловят кого-то».

Сообщения в приложении стали появляться одно за другим. На часах - без пятнадцати шесть.

- Наверное, авария какая-то. Мужик сказал, лишь бы сказать, - пробормотала я.

Отложив ноутбук и телефон, подошла к окну. Голые деревья во дворе качались от сильного ветра. Висевшая с самого утра морось превратилась в полноценный дождь. Казалось, я чувствовала этот холод, заставляющий людей на улице натягивать на головы капюшоны и прибавлять шагу, чтоб поскорее добраться до своих квартир.

Они там приготовят ужин. Сделают с детьми уроки. Может, поссорятся друг с другом из-за какой-то ерунды.

Сколько бы я отдала, чтоб Андрей забывал вынести мусор, не мыл за собой посуду или разбрасывал носки по квартире, и это было наибольшей моей проблемой. Чтоб нам не хватало денег, чтоб наши дети не слушались и не хотели учиться. Сколько бы отдала за обычную жизнь.

Звонок телефона на несколько секунд показался фантомным звуком. Я бросилась к нему, когда брала в руки, чуть не уронила.

- Андрей!

- Ниночка, послушай! – Ниночка… И этот нарочито тихий, спокойный и ласковый голос осколком битого стекла резанул по нервам.

Глава 51

Нужно, чтоб ты нас забрала. Поезжай в ангар, возьми там тачку. Заправь полный бак. Захвати автоматы и минимум по три запасных магазина. Куртки нам возьми. И потихоньку езжай по адресу, который скину смс-кой. Ты все поняла? Повтори! Ничего не бойся, Ниночка.

Его голос эхом звучал в ушах, когда я металась по квартире, собираясь. Джинсы, футболка, свитер, наверх куртка. Короткая, чтоб было удобнее убегать, если придется. Волосы – под черную вязаную шапочку. На ноги – плотные носки и удобные высокие ботинки на толстой подошве. С собой пистолет и пара магазинов к нему.

Две минуты, и я в машине. Сердце колотилось о ребра, ладони потели. Меня трясло, и руки-ноги стали непослушными. Глаза то и дело застилали слезы.

Он бы не просил приехать, если б все не было плохо.

Повсюду пробки. Конец дня, плохая погода. Холодно. До чего же мне холодно, хоть печка включена на полную. Не знаю, согреюсь ли вновь. Ведь этот холод – холод страшного, безвозвратного одиночества - так не прогнать.

Езжай потихоньку. Не спеши. Никогда не спеши без крайней необходимости. Не привлекай внимание.

Ангар. Бормоча про себя пункты озвученного Андреем списка, взялась их выполнять. Бегала, бестолково металась. Ощущение неумолимо утекающего сквозь пальцы времени сводило с ума. Он не сказал поспешить, наоборот. Но только затем, чтоб я не психовала еще сильнее.

Собрав все необходимое, выехала на улицу. Заперла ангар, хоть все мое существо вопило не останавливаться. А гнать. Гна-ать! Скорее!

Светофоры через каждые пятьдесят метров. Какой придурок налепил их столько? Нашим людям что, так трудно сделать несколько лишних шагов? Этот «ланос» точно не специально за мной едет? Кто за рулем – не разглядеть. А, все хорошо, свернул во двор. Ты, овца на «киа», можешь тащиться быстрее? Быстрее, да-а, вот так! Полицейская машина просто едет, это не за мной.

И так по кругу. Бесконечно. Дорога казалась бесконечной. Слезы жгли глаза, паника нарастала. Желание набрать Андрея, услышать его голос, было столь сильным, что пару раз я машинально тянулась рукой в карман за телефоном.

Свернула случайно не туда, и пришлось возвращаться. Я не успею, господи! Я не успею!

Но вот машин вокруг стало меньше, многоэтажки остались позади. Свернув в сторону гаражей, заставила себя медленно вдохнуть и выдохнуть. Я добралась. Добралась!

Подъехала к нужному и, не заглушая мотор, бросилась к воротам. Дернула дверь, и она со скрипом поддалась.

- Как-то скучно, - донесся до меня жесткий металлический голос Андрея. Щелкнул затвор.

Взгляд выхватил в слабом желтом свете от свисающей с потолка лампочки скорчившуюся в углу человеческую фигуру. Напротив нее с пистолетом в руках стоял Андрей. На его лице играли тени из-за того, что лампочка покачивалась от порывов ветра. Но они не скрывали жестокой и безжалостной гримасы, исказившей его черты. Он скалился, как зверь, получающий удовольствие от созерцания поверженной жертвы и предвкушения расправы.

Я видела Андрея разным. Злым, сломленным, подавленным, решительным, отчаянным счастливым, нежным, страстным, отстраненным и жестким… Но никогда – жестоким.

Расслабленно привалившийся к какому-то стеллажу Славин с довольным видом наблюдал за происходящим.

Заслышав меня, оба обернулись.

На залитом кровью лице человека в углу, казалось, не осталось живого места.

Он пошевелился. Всмотрелся в мое лицо.

- Нина? – в слабом и хриплом, едва слышном шепоте я узнала голос Рузаева. – Ты… ты жива?

Удивление от искренности тона, которым был задан вопрос, лишь на несколько секунд мелькнуло на краю сознания. Ведь все оно было сосредоточено на Андрее. Неотрывно я смотрела ему в лицо. Его выражение при виде меня не изменилось.

Глава 52

- Вы что делаете? – выпалила, приблизившись. В ноздри ударил запах крови. Она натекла на бетонный пол с лица Рузаева, она была на его рубашке. Не только спереди, но и опасно пропитала ткань на правом боку.

А перед глазами возник другой бетонный пол с брызгами крови. Будто наяву, я увидела Илью и Рузаева напротив себя. Ощутила тот непередаваемый животный ужас затравленной жертвы перед своим убийцей, от которого не спастись. Никто не поможет. Не придет. И не спасет. А единственный, кто попытается, погибнет тоже. И это страшнее смерти.

«Погоны жмут?» - эхом прозвучало в голове.

И Рузаев ушел. Просто отвернулся и ушел, не став рисковать работой ради того, чтоб не дать шефу поизмываться надо мной. Замер на секунду, услышав мое «трус» в спину. Но ушел.

- Как что? – глумливо вопросил Славин. – Избавляемся от ненужного больше заложника.

- Ты жива! Но, как…

- Заткнись! – оборвал его Андрей, подняв пистолет выше. Посмотрел мельком и вновь перевел взгляд на меня. – Нин, выйди!

Выйди! Я содрогнулась от дикого де жав ю. Причем так сильно, что это заметил Андрей. Рука с пистолетом дрогнула.

Рузаев неотрывно глядел на меня воспаленными глазами, как на какое-то невиданное чудо. Его грудь часто вздымалась от тяжелого надсадного дыхания.

- Андрей, я тебя прошу, не убивай…

А он вдруг резким движением схватил меня за предплечье и выволок из гаража. Как только за нами со скрипом закрылась дверь, я выдернула руку.

- Ты что творишь? Че за фокусы? - выплюнул мне в лицо.

- Это ты что творишь? Вы оба…, - бесстрашно встретив бешенный взгляд, казавшийся черным в тусклом свете фонаря, перебила я. – Измываетесь над безоружным! Убить его собираетесь! И почему? Просто потому, что можете?

Андрей опешил. Рвано выдохнул, как от удара в солнечное сплетение. Но тут же подобрался.

- Он – правая рука Верчича. Его прихвостень. Представься такая возможность, он бы любого из нас убил не задумываясь. Просто потому, что мог. И ты его защищаешь?

Андрей был прав. Рузаев бы так и поступил. Убил бы. Я это знала. Совершенно точно знала, окажись сейчас пистолет в его руке, он бы ни секунды не медлил.

- Он на той стройке был, Нина. Где тебя…

- Я знаю, - я обхватила ладонями его лицо. – Более того, он говорил со мной. Уговаривал сотрудничать.

- Уговаривал? – взвился Андрей. – Или…

Ноздри затрепетали, раздуваясь. Из приоткрытого рта толчком вырвалось облачко дыхания. Темный взгляд угрожающе метнулся в сторону гаража.

- Нет. Не трогал. Даже Илью урезонить пытался…

- И за это ты хочешь оставить его в живых? – ярость буквально сочилась из его темных глаз.

- Не за это. И ни за что другое, Андрей. Я хочу оставить в живых тебя. Того человека, которого я полюбила. Ведь, если позволю стать на этот путь, он вскоре исчезнет. А вместо него появится еще один Верчич.

- Если это потребуется, чтоб добраться до него…

И осекся. Подавился словами и дергано отшатнулся.

- О, боже…, - я смотрела на него во все глаза, будто что-то в лице мужчины могло придать иной смысл его словам. - Ты солгал мне! Ты же не отказался от мести, верно? Все это время ты…

«Ты – моя жизнь. И я не позволю никому отнять ее. Любой ценой, Нина.»

Я закрыла лицо руками. Покачнулась, ведь ставшие ватными ноги, отказывались слушаться.

- Нина, послушай…

Андрей взял меня за плечи, но я вывернулась. Наткнулась на отчаянный, полный муки, взгляд.

- Нет времени на это. Мы должны уходить, - услышала себя, как сквозь вату.

И вернулась в гараж. Подошла к Рузаеву, присела на корточки напротив него.

- Слушай внимательно, Рузаев: хочешь жить, не пытайся выяснить, как вышло, что жива я. Никому не рассказывай, что видел меня. Если Верчич узнает, что ты в курсе, он тебя убьет. Просто поверь.

Я вложила в его руку одноразовый телефон.

- Уедем, позовешь на помощь.

И выпрямилась. Повернулась, чтоб уйти, но наткнулась на Славина. Грузная фигура мужчины преградила мне дорогу.

- Фартовый, мы что его, мусора, в живых оставим?! – повернулся к Андрею.

А я схватила его за воротник куртки, встряхнула, разворачивая к себе.

- Да, оставим. Я так решила! – вскинув голову, произнесла.

- С каких это пор….

- С этих!

И, резко отдернув руки, обошла его и направилась к выходу.

- Фарт…

- Ты ее слышал, - глухо сказал Андрей. – Уходим.

Глава 53

Он не собирался отказываться от мести. Просто выжидал. Чего именно? Пока стихнет вокруг него шумиха? Какого-то определенного удобного случая? Какая разница в общем-то? Сути это не меняет.

Нам пришлось поехать в ангар. Ни в одну из квартир возвращаться стало нельзя, поскольку Славин засветил оформленный на Кнута автомобиль. Тот, конечно же, по инструкциям Андрея, скажет силовикам, что машину угнали. Но все равно, появляться в любой из квартир слишком рискованно.

Кто знает, не потянется ли какая-то ниточка.

И вот мы снова втроем и снова фактически заперты на одной территории. Только раньше это был шикарный пентхауз, а теперь заваленный разномастным барахлом ангар. Но разница, конечно, не в месте...

Андрей сел рядом на старую раскладушку в углу за одним из стеллажей, выбранную мною на смену «бехе» в качестве иллюзии возможности побыть одной.

Бледный, с заострившимися чертами лица и тенями вокруг глаз. Черные волосы, растрепанные и грязные. То, что их цвет не родной, почему-то сейчас сильно бросилось в глаза.

- Кнут выведет мое бабло из оборота, и сразу свалим из страны, - глухо, как издалека, проговорил, глядя перед собой.

- Надолго? - он повернулся ко мне.

Смотрел нечитабельно.

- Что ты имеешь ввиду?

- Прости, не уточнила: ты со мной надолго? Или так, вывезешь из страны, а сам сразу обратно гоняться за Ильей?

- Нина, пойми...

- Понять, да? А может, и поверить? Чему на этот раз? - взвилась я.

- Тому, что все изменилось, - рявкнул он. – Все разом. Вчера вечером возле гаража. Когда я тот твой взгляд увидел. Полный разочарования и боли. Напуганный. Как на предателя. Как на зверя какого-то. Как, прежде чем сказать, что уходишь! Однажды я уже потерял свою жизнь из-за Верчича. Второй раз я этого не допущу.

Я закрыла лицо руками. Он искренне. Как и тогда, в ванной пентхауза. Вот только, что это меняет?

- Ты опять правильно ведешь диалог, да, Андрей? Так, чтоб я услышала то, что нужно мне?

- Да нет же! - заорал он, вскакивая. - Не-ет!

- Тогда дай мне слово, Андрей! - я придвинулась на край раскладушки и взглянула в бешеные глаза мужчины. - Дай слово, что ты отказываешься от мести!

- Я. Отказываюсь. От. Мести. - выдавил, разделяя слова. – Слово даю!

- Ну ты даешь, Фартовый, - донеслось из-за спины. - Реально откажешься, когда шаг остался? Из-за этой бабы?

- Когда остался шаг, меня на сто назад отбросил ты-ы! - заревел Андрей, бросаясь к нему.

- Я с матерью прощался, а ты сколько раз из-за этой подставился, м?

- А ну, прекратили оба! - бесстрашно, втиснувшись между донельзя разъяренными мужчинами, крикнула я. - Хватит!

Став боком, по очереди окинула их взглядом.

- Тебе, Славин, в вину ни словом, ни взглядом не поставили то, что из-за тебя мы все засветились. Все поняли твое желание проститься с дорогим для тебя человеком.

- Еще не хватало тебе...

Андрей дернулся, намереваясь броситься в драку, но я мешала, стоя слишком близко.

- Заткнись и дослушай! Видит бог, я очень старалась не становиться между вами. Более того, хоть как ты безосновательно херово отнесся ко мне, старалась, чтоб Андрей тебя понял, чтоб не злился. Ведь считала, все дело в заботе о нем. Но я ошиблась. Дело по большей части сугубо в тебе. И меня это достало. Либо ты научишься уважать еще одну женщину - женщину своего друга, а не только свою мать, либо лучше разбегайтесь. Не хочу, чтоб Андрей оглядывался еще и на тебя. - и повернулась к Андрею. - Решайте.

И, обойдя мужчин, направилась к «бехе».

Глава 54

Они не подрались. И не разбежались. По крайней мере, пока. Что будет потом, там, в прекрасном далеко, меня беспокоило мало. Самым главным было туда добраться. И первым пунктом в достижении цели значились деньги. Забирать их, не желая разделяться, мы поехали все вместе.

Машину взяли левую. Ту самую, на которой я приезжала забирать их. Андрей за рулем, я рядом, а Славин на заднем сиденье. В полном молчании и диком напряжении мы медленно ехали по ночным улицам. Андрей то и дело бросал на меня взгляды. Мог бы, смотрел неотрывно, как делал минувшие с разговора сутки. Переживал, простила ли. А я… я и сама этого не знала. Зато знала другое: тому, что солгал, не изменить совершенно ничего. И не потому, что идти мне некуда. Не потому, что я в опасности. А потому, что, на холодную голову, я его понимала. Не оправдывала и не судила, а понимала. Как, в общем-то, и всегда. А еще любила. И знала, что и Андрей меня тоже любил.

С остальным мы разберемся потом.

Встреча была у тех самых гаражей, где они скрывались. Уж точно никто не вздумает, что мы по каким-то причинам туда вернемся.

Было холодно, и шел мокрый снег. Пробирало до самых костей. Или это был страх? Хотя, кого мне бояться. Кнута?

Он приехал вовремя с машиной сопровождения. Сначала вышла охрана и выстроилась у задней двери, будто Кнут ожидал нападения. И только потом из нее выгрузился он сам.

- Смотрю, ты неплохо подготовился, - сказал Андрей. – Что, есть чего бояться?

- Так положение обязывает, - важный тон портил подрагивающий голос.

- Ну-ну. Бабки мои где?

Кнут кивнул одному из охранников, и тот вынес пару больших кожаных сумок. Поставил их на землю перед нами. И в тот момент, когда Андрей и Славин синхронно шагнули забрать их, слух уловил сзади какой-то шорох.

- На землю! – крикнул Андрей, поворачиваясь. В его руке мелькнула граната. Сорвав чеку, он молниеносным движением швырнул ее назад.

Падая, я ощутимо ударилась об асфальт. Мощный взрыв на несколько секунд оглушил. А потом в уши ворвался грохот выстрелов.

Знакомые руки схватили меня за шиворот, поднимая. Отстреливаясь, Андрей увлек меня прочь. Мы юркнули между гаражами, бросились дальше.

Полностью дезориентированная, я изо всех сил старалась не отставать от него. Тоже стреляла, оборачиваясь, и рука дергалась от отдачи. Стреляла просто назад, без цели.

Славина с нами не было. Мы с Андреем удирали вдвоем. Я не знала, куда тот подевался. Не заметила просто. Не успела.

Из-за стука крови в ушах я не слышала топота ног наших преследователей, потому, если б не выстрелы, казалось бы, что за нами гнались бесплотные тени. Мы сумели добраться до дороги. Пересекли ее под возмущенные сигналы клаксонов автомобилей, вынужденных резко тормозить водителей, и визг прохожих, заметивших у нас оружие. Обогнули бизнес-центр и, сунув стволы под куртки, юркнули в метро.

Там было довольно многолюдно, учитывая поздний вечер. Но это очень на руку. Так мы смешаемся с толпой.

Перемахнув через турникет, сбежали по ступенькам и в последнюю секунду заскочили в вагон.

Андрей прижал меня к своей стальной, рвано вздымающейся груди.

- Успокойся, - прошептал он, - просто дыши.

Я оплела его руками, спрятала лицо на груди. Попыталась вдохнуть поглубже, но получались только судорожные короткие вдохи. Трясло так сильно, что клацали зубы.

Поезд остановился. Скрежещущий голос из динамика объявил станцию. Андрей подтолкнул меня к освободившемуся месту, сам стал напротив, заслоняя. Соседка – грузная женщина средних лет, к счастью, даже не посмотрела ни на него, ни на меня. Была занята своей читалкой. Взглянула мельком – какой-то любовный роман.

Подняла глаза на Андрея. Держась за поручень, он почти все время смотрел на меня. Челюсть стиснута, на скулах играли желваки.

В какой-то момент он подал мне руку.

- Выходим.

Глава 55

- Андрей…

- Пальнул в Кнута, гниду, а самого один из тех ментовских ублюдков прям в голову…, - перебил Андрей, будто зная, о чем собралась спросить.

Мы сидели в темноте, в кухне какой-то съемной квартиры с посуточной оплатой. Внутри все выглядело так, что было страшно к чему-то прикоснуться.

Перебравшись ему на колени, крепко обняла. Забралась пальцами в волосы, надавила на затылок, чтоб прижался головой к плечу.

- Я в норме, Нин, - просипел мне в свитер, переплетая руки на талии.

- Нет, - покачав головой, поцеловала в макушку. – Не в норме и не должен быть.

Славина больше нет. Единственного друга Андрея больше нет. Того, кто спас ему жизнь, того, кто столько раз прикрывал. Его грузная фигура больше не появится в дверях, они не будут больше сидеть за столом в кабинете или на диване в зале, обсуждая дела. Косые взгляды на меня, скупые приветствия сквозь зубы и «спасибы» за завтраки-обеды в пентхаузе – о, как бы я рада была всему этому сейчас. Но всего этого больше не будет…

Андрей вскинул голову, потянулся ко мне губами. Когда я коснулась к ним своими, притянул за шею, целуя глубже. Жадно, голодно, с дикой потребностью, тотчас же отозвавшейся у меня внутри.

Задрал свитер, футболку, накрыл грудь ледяными руками, разгоняя мурашки по телу. Сжал полушария, разминая, потом обхватил ртом сосок. Втянул его, обвел горячим языком, после сделал так же со вторым.

Прикрыв глаза, я выгнулась навстречу жадным касаниям. Держалась подрагивающими пальцами за мужские плечи, от острых ощущений кружилась голова. В промежность упирался вставший член. Я потянулась к ширинке, расстегнуть ее.

Андрей ссадил меня с себя, подтолкнул к подоконнику, чтоб прислонилась. Целуясь, мы завозились с застежками наших джинсов, мешая друг другу.

Приспустив их, Андрей развернул меня спиной. Надавил на поясницу, и я прогнулась, опираясь руками на подоконник.

Сжав пятернями бедра, он буквально врезался в меня. Убрал волосы с шеи и впился зубами в нежную кожу. Легкая боль и блаженство от толчков внутри уносили.

На темном стекле слегка вырисовывались наши силуэты, а за ним была дождливая улица. Пустая из-за поздней ночи. Желтый свет фонаря золотил мокрый снег.

Пальцы Андрея нашли клитор, нажали на него, массируя по кругу. От этого огненные волны разлились по всему телу. Казалось, оно начало пылать.

Он сорвался, ускоряясь и теряя контроль. Брал меня на эмоциях, не щадя. Я взлетала на каждое его движение, которое оглушало меня. Сердце колотилось, как бешеное, дышать стало обжигающе горячо. Топящее ощущение накрывало, отнимая контроль над телом. Если б Андрей так крепко не держал, я бы не устояла на ногах.

Еще один сильный удар бедрами и оргазм взорвался внутри. Слепящей, оглушающей, яркой вспышкой. Я закричала. Андрей вышел из меня, и я почувствовала горячую влагу на ягодицах, услышала хриплый рык.

А потом мы наскоро ополоснулись, как могли, учитывая нежелание залезать в ванну. Постелили куртку Андрея на хлипкий диван, легли на нее и кое-как укрылись моей. Уснуть, несмотря на предельную усталость, оба не смогли. Просто лежали в темноте, обнявшись, и слушали дыхание друг друга, биение сердец. Внимали ощущению того, что выжили, стараясь не думать о моменте, когда укрывшая нас ночь сменится светом пасмурного дня. Не думать о том, что уже следующей ночи можем и не дождаться. А если этого не случится, то можем не увидеть следующий после нее день. Или тот, что будет после него.

Есть только здесь и сейчас,

Есть только здесь и сейчас,

Есть только здесь и сейчас,

Есть только здесь и сейчас,

Завтра будет поздно,

Завтра может быть без нас.

Макс Лоренс «Здесь и сейчас».

Слова песни тоскливо заныли в душе. Здесь и сейчас, и правда, было наше. Минуты близости, секунды, когда потерялись друг в друге, остаток ночи в объятиях. Не важно где, в каком месте. Важно только то, что это у нас было. И никто не в силах этого у нас отнять.

Глава 56

В какой-то момент я все же задремала. Отключилась на пару часов. Мне снилась погоня. Я убегала изо всех сил, а за мною гнались темные тени. Кричала от страха, но не слышала себя. Но хуже всего было ощущение, что я одна. Что Андрея рядом нет.

Он разбудил меня, приподнял голову и плечи, и привлек к себе.

- Тш-ш, это просто сон, Нина, - прошептал, укачивая.

От мужчины пахло дождем. Руки на моем теле были холодными.

- Ты выходил на улицу?

- Угу, надо же нам что-то есть, правда? На пять минут в ларек выскочил.

В ларек. Как обычный человек за печенюшками к чаю. Сердце защемило в груди.

- Ассортимент тот еще, но лучше, чем ничего, - он разжал объятия и потянулся к пакету.

Сдобные булочки, колбасная и сырная нарезки, батончики «Snickers», апельсиновый сок, вода. А в картонной подставке два бумажных стаканчика с кофе.

Вот его я и буду. Хоть и не помнила, когда именно ела в последний раз, одна мысль о том, чтоб попробовать хотя бы вот эту румяную булочку, вызывала тошноту.

Андрей тем временем щедро полил руки антисептиком, распаковал пластиковые тарелки, тоже нашедшиеся в пакете, и взялся соображать завтрак. Или уже обед?

Я взглянула в окно. Серо, мрачно и дождливо.

- Половина второго, Нин, - сказал Андрей. - Жаль, что ты не поспала дольше. Выдвигаемся только через пару часов.

- Ты не поспал вообще.

- Ничего подобного.

Кончиками пальцев я потрогала поселившиеся под его глазами тени.

- Нин, поешь, - он кивнул на бутерброды. - Мне плевать, хочешь ты этого или нет, заставляй себя. Тебе нужны силы.

Он прав. Я взяла бутерброд и кофе. Откусила маленький кусочек, запила. Сначала не чувствовала вкуса вообще, еда казалась резиновой. Но потом кофе обрел приятную кислинку, смягченную молоком, булка стала сладковатой, колбаса и сыр - острыми и солоноватыми, напоминая о поедаемых в детстве тайком от мамы хот-догах. Желудок требовательно заурчал, заставляя быстрее «доставить» ему еду.

Под пристальным надзором я съела оба бутерброда и половину батончика. Выпила кофе и запила все водой.

Потом сходила в ванную, умылась. Кое-как расчесала пальцами волосы и заплела косу.

В старом, советском зеркале над умывальником отражалось мое бледное лицо. Я не красилась. Нечем, было. Не побежишь же в магазин косметики, ага.

Криво усмехнулась - даже случись апокалипсис, я, наверное, все равно буду обращать внимание на то, как выгляжу.

Но сколько ни стой в ванной, это мало что изменит. Спрашивать о том, что делать дальше, все равно придется. Как и начинать действовать.

Глава 57

Направляясь на встречу с Кнутом, мы забрали из ангара максимум, ведь возвращаться туда не планировали. И весь этот максимум остался в той машине и потому был безвозвратно утерян. Однако Андрей не был бы бывшим агентом сверхсекретного военного подразделения, если б у него не имелся всегда резервный план. А за одним и второй.

Выходить на улицу было страшно. Настолько, что крутило живот и подкашивались ноги. Казалось, стоит покинуть убогое нутро нашего пристанища, как рядом тут же материализуется спецназ.

Андрей отдал ключи хозяину квартиры - долговязому мужику за пятьдесят. Тот с мерзкой улыбочкой их принял и окинул меня исподтишка липким взглядом. Впервые я была такому рада -уж лучше пусть раздевает глазами, чем узнает в бледной девчонке с перепуганными глазами убитую пару месяцев назад жену офицера службы безопасности, а в ее темноволосом кавалере, собственно, ее убийцу.

Метро. Никто не вздумает, что беглецы решат передвигаться вот так, у всех на виду. Всю недолгую поездку я мысленно повторяла про себя это и старалась не слишком виснуть на шее у Андрея и не втягивать голову в плечи.

Автобус. Тетенька-кондуктор. Толпа пассажиров даже больше, чем в метро. Всем глубоко плевать на нас - просто еще одних людей в толпе.

Еще один гараж. Пухлая пачка разномастной наличности, пистолеты, магазины к ним. Даже машина. Серая «Skoda Octavia» на левых номерах.

На ней нам предстояло добраться до одной из стоянок дальнобойщиков. Там будет ждать знакомый Славина, который и довезет до границы.

Звучало легко. На деле же грядущая поездка походила на переход минного поля, когда даже приблизительное местонахождение мин неизвестно.

Андрей действовал как на автопилоте. Планомерно проверил машину, спрятал в ней и на себе оружие, деньги. Один из пистолетов и запасной магазин отдал мне. Мы практически не говорили с тех пор, как удрали от спецназа. Так, сугубо по делу. Те несколько слов в кухне не считаются.

Но внешней отстраненностью и собранностью от меня не скрыть реальные чувства. Я дождалась неподходящего момента, но лучшего может не быть.

Нет, все будет хорошо.

- Садись, поехали.

Я забралась на пассажирское сиденье. Когда ладонь Андрея легла на рычаг передач, положила поверх свою.

- Поговори со мной.

- О чем, Нин? - он вырвал руку. - О том, что ты была права? О том, что, если б не я, нас сейчас было бы трое? Была бы тонна бабла...

- Да, Андрей, об этом! О том, что ты чувствуешь! Потому что там, - я махнула рукой в сторону распахнутых ворот, - может быть, что угодно. И встретиться с этим лучше, когда тебя не раздирает на куски изнутри.

- Так говори, я слушаю.

Шумно выдохнув, он откинулся на подголовник.

Начать с себя? Ну, хорошо.

- Мне жаль, что вы так и не помирились...

- Шутишь? Мы именно помирились, - грустно ухмыльнулся Андрей. - Твоими стараниями.

- Правда?

- Да, Нина, - он посмотрел на меня. - Если б не ты, мы б так и...

Он осекся и замолчал, стиснув зубы.

- Его смерть не твоя вина, Андрей. Это стечение обстоятельств. И вот они возникли уж точно не из-за твоих...планов.

- Я его изначально втянул в это.

- У него был выбор.

- А у тебя, Нин? Тоже был?

- И у меня. Тот же Илья, например, давал его дважды. И оба раза я выбрала тебя.

- Да, меня, несмотря на то, кто я и какая жизнь тебя будет ждать рядом со мной. И все, о чем просила взамен, это отказаться от мести.

- Я простила тебя, Андрей. Правда. Потому что понимаю, почему ты так поступил. Я понимаю тебя. И ты должен себя простить. Ты многое смог, значит сможешь и это.

Он лишь хмыкнул, но сжал своей рукой мою. Завел мотор, и мы медленно выехали за ворота гаража в темную ночь.

Ничего. Поговорить еще будет время. Долго-долго, пока не станет легче.

Глава 58

Сознание возвращалось медленно. Будто охватившая меня спасительная темнота милосердно не хотела отступать. Темнота...Ночь... Она с недавних пор наш ангел-хранитель. Но ей оказалось не под силу защитить нас.

Горло нещадно саднило. Дышать было нереально трудно и больно. Я не понимала, почему вообще еще могу это делать, с тем, что пуля угодила в левую часть спины.

Слишком низко, видимо. Слишком...

Андрей! Его лицо всплыло перед глазами. Оно было последним, что увидела перед тем, как закрыла глаза.

- Нина, вы меня слышите? - мужской голос был мне незнаком.

И лицо надо мной тоже. Но оно доброе, на нем написано сочувствие.

- Андрей, - просипела одними губами, начиная уплывать.

- Он сбежал, - а этот голос уже знакомый. Его вовек не забыть. Но впервые за долгое время его звук стал музыкой для ушей.

Андрей сбежал.

Я отключилась. Кажется, даже видела сны. Точнее, кошмары. Кошмарные воспоминания. Как мы мчались по пустой ночной дороге под мокрым снегом с дождем. Как следом неслись черные фургоны и белые полицейские автомобили. Как влетели в кювет из-за простреленной шины. Как Андрей вытащил меня и поволок прочь. Как мое тело пронзила кинжальная боль.

В какой момент нас выследили, узнали? Кто? Как? Ведь мы были настолько осторожны... Неважно. Ничто неважно, кроме того, что Андрей жив и на свободе. Вот только надолго ли? Ведь он обязательно попытается меня вытащить…

И вытащит! Обязательно!

Придя в себя снова, я увидела над собой лицо Рузаева. Едва узнала его из-за отека, синяков и повязок.

- Привет, - покрытые корками губы дрогнули. - Знаю, плохо тебе. Но скоро станет лучше. Все заживет.

- Какая забота, - просипела я.

Он поднес к моим губам стакан с трубочкой. Жажда победила гордость, и я сделала пару глотков. Прохладная вода приятно освежила пересохшее горло.

- Я тебе не враг, Нина, - взявшись за бок, Рузаев медленно опустился на край койки. – Более того, я у тебя в долгу. Все же, если бы не ты, меня бы убили.

И криво усмехнулся.

- Еще могут, не переживай, - проговорила я. - Андрей обязательно меня вытащит. И, если ты случайно станешь у него на пути или даже просто попадешь в руки… Ну, ты понимаешь.

«Представь, что ты - королева, что у тебя власть над ними.»

Мой голос так и прозвучал – спокойно и уверенно. Свысока.

- Нин, твой Титов не бог. Да, он хорош, не спорю, да, ему сильно везло. Но все, везение закончилось. Подельник убит, ты у нас. Все возможные ресурсы на нуле, лицо снова во всех новостях. И это я не глумлюсь, а просто обрисовываю ситуацию…

- А что насчет меня? – перебила я. - Как вообще допустили мое официальное воскрешение?

Усмехнувшись шире, он провел по губам указательным пальцем.

- Твой спич в гараже звучал бесподобно искренне, я оценил. Вот только неужели ты надеялась, что я поверю на слово и не стану проверять? Нин, ну, вот это странно, честное слово. Человека Титова, который подменил образцы ДНК, мы нашли за семьдесят два часа. И он, конечно же, дал показания...

Наивно, о как наивно было хоть на мгновенье предположить, что проворачивающему в сотню раз более сложные дела Верчичу может быть хоть сколько-то трудно выкрутиться из этого. Что ему не сойдет с рук очередное убийство...

- Поздравляю, Рузаев, раскрыл аферу века. Благодаря мне, как и жив остался, правда, но не суть. Верчич часто говорил, что ты напоминаешь его в молодости. Вот только до погонов полковника вряд ли доживешь. И это я не глумлюсь, просто обрисовываю ситуацию. Может, конечно, Андрея вы и достанете в этот раз, что очень вряд ли, но перед этим он все равно успеет достать многих. Тебя в том числе.

- А ты изменилась, Нина.

- Угу, момент, когда ты вышел, испугавшись за погоны, ускорил метаморфозу.

Он отвернулся, плечи сникли. Неужели где-то там, глубоко в душе, ему правда стыдно? Вспомнилось его выражение лица в том гараже, как он был удивлен, что я жива. Играл? В той ситуации? Не было похоже, но кто знает? Да и что это меняет по факту?

- Мне жаль...

- А мне нет, - перебила я.

- Полковник снова сделает тебе предложение, Нина, - сказал Рузаев. – Согласись. Это единственный шанс для тебя.

- Рузаев, спать охота. Шел бы отсюда, а!

Он до смешного послушно встал и пошел к выходу.

- Эй, капитан,- окликнула у дверей. - Зря я тебя пощадила. Сдохнуть там тебе было бы проще.

Не обернувшись, он вышел, тихо закрыв за собой дверь. Крепко зажмурившись, я набрала полные легкие воздуха. От боли стало колотить, но я упрямо терпела. Так лучше. Боль отвлекает. Она отличный способ обуздать эмоции.

Глава 59

На следующий день явился уже сам Верчич. Нарочито медленно зайдя в палату, он подвинул к койке кресло и так же медленно опустился на него. Оперся локтями о колени и устремил на меня взгляд своих голубых глаз. В том была садистская насмешка, триумф, превосходство, смертельная угроза. Так смотрят те, в чьих руках абсолютная и нерушимая власть.

- Так и будешь сидеть? Или там снова изобьешь или даже трахнешь? Вряд ли кто помешает, -бесстрашно выдержав этот взгляд, спросила я.

- Обязательно. Так, что искры из глаз посыплются. Но позже. Не здесь.

- Искры? Из глаз? Серьезно, - я захохотала. Грудную клетку пронзила боль, но я продолжала смеяться. - Илюша, я с тобой даже не кончила ни разу, так имитировала. Или ты это про побои? Так смотри, убьешь еще ненароком, опять придется подчищать....

Лицо мужчины побагровело настолько, что приобрело свекольный цвет. Он дернулся, наверное, чтоб врезать мне, но остановился. Шумно выдохнул и откинулся в кресле.

- Что, камеры, да? - усмехнулась я. – Так попросил бы записи потом подчистить.

- Оклемаешься, тебе сразу принесут бумаги, подпишешь, - сказал после длинной паузы, во время которой более-менее обуздал свой гнев. - Для всех ты будешь несчастной жертвой свихнувшегося на мести социопата....

- Как заставишь подписать, а, Илья? Добровольно ведь - ни за что не подпишу.

- Не подпишешь, или еще хуже, какую чушь начнешь нести, будешь признана недееспособной и отправишься в психушку, где из тебя сделают овощ и, все равно, потом отдадут мне. А подпишешь, начнешь говорить, что нужно, все будет проще. Ты ж моя любимая супруга, по которой я скорбел столько месяцев, а теперь парю от счастья, что оказалась жива. Увидишь родных, подружку –шлюху и убийцу, поживешь еще пару лет при бабле да брюликах. Потом в расход пущу, конечно, но эти годы у тебя будут. И они будут неплохи, поверь. Решай сама, Нин.

Мерно оттараторив, достал смартфон, потыкал в экран и показал мне.

- Это схема охраны этой больнички, - стал водить по экрану пальцем. - Только личного состава сейчас двести пятьдесят человек, камеры через каждые десять метров, датчики движения. Мышь не проскочит, Нин. А как попробует, если не сдохнет, я тебя к нему притащу, при нем выебу сам и своим еще отдам, а потом у тебя на глазах на нем испробую все приемы, применяемые к террористам на допросах до изобретения химии, и только потом убью. Это, если не согласишься сотрудничать. А согласишься - убью быстро.

- Отпустишь меня, и он тебя убьет быстро. Я попрошу - и убьет. И даже потом не сходит в гости к твоей дочери, обещаю.

Молниеносное движение, и пальцы тисками сжались на моем кадыке. Я захрипела, вцепившись в руку, если конечно можно так назвать слабое касание, единственное, на что была сейчас способна.

В висках пульсировала кровь, легкие начали пылать огнем. Но я не двигалась. Просто неотрывно смотрела в глаза Верчича, стараясь не дать поплыть своим.

- Не смотри так, су-ука!

И отдернул руку.

- Как не смотреть? - спросила, давясь кашлем. - Как Титов, когда угрожал тебя убить, да? Ты боишься его, Верчич! Боишься до усрачки того, кто столько раз обыграл тебя. И сможет снова.

Глава 60

- Вам очень повезло, - поняв, что именно сказал мой врач, Вадим Николаевич, подавился словами и, торопливо затараторил. - Я в том плане, что повреждения внутренних органов легко обратимы. Конечно потребуется восстановительный период, но, если будете выполнять все назначения, то полностью поправитесь.

Смешной он. Невысокий, пузатенький, несмотря на свои максимум тридцать пять лет, с вечно удивленным выражением веснушчатого лица. И очень напуганный. Еще бы, учитывая необходимость работать с супругой самого полковника Верчича, которую официально почти три месяца держал в плену убийца-психопат. А неофициально… Что там со мной на самом деле было, его явно беспокоило исключительно с точки зрения возможных последствий для него самого. Вдруг решу рассказать что-то лишнее или о чем-то попросить. Поэтому он как мог избегал общения. Даже сказать пару слов о состоянии здоровья решился аж через три дня после операции.

С губ так и рвался ироничный вопрос о полном перечне диагнозов - последствий почти трехмесячного плена, но я его не задала. Зачем? Чем это поможет, что изменит?

- Спасибо вам.

- Давайте попробуем пройтись? - сочувственно предложил мужчина. - Вам уже нужно.

И я позволила себя поднять, поставить на ноги и даже сводить к противоположному углу палаты. Окна в ней, конечно же, не было.

В процессе пол гадко качался перед глазами, и я едва не рыдала от боли в ране, но упрямо передвигала тощими ногами, повиснув на пухленьком докторе.

Жалость к себе одолевала, но я упрямо гнала от себя и ее, и смертельный ужас. Ведь, вопреки незыблемой вере, что Андрей сможет меня вызволить, тот все равно норовил заползти внутрь. Но вера давала мне силы сопротивляться. Не позволять себе думать о том, что в любой момент Верчич может зайти в палату и сказать, что Андрей убит или что он у него.

Но я все равно придумала, что буду делать, если... Во втором случае потяну время и, если пойму, что надежды выбраться действительно нет, подпишу и скажу, что прикажет Верчич. Буду молиться, чтоб он сдержал слово. Потому как иного выхода не останется.

В обоих на себя уже будет плевать. Я просто найду способ умереть, и все. И, быть может там, на другой стороне, если она существует, мы встретимся.

Пусть даже это будет ад.

Я совершенно точно понимала, что больше не боюсь смерти. Жизнь без Андрея намного страшнее. А смерть - это покой. Даже если и рай, и ад - просто дурацкие сказки, то хотя бы мне не придется жить без него. И не придется жить пленницей его палача.

Глава 61

- Мам, пап, я правда в порядке, честное слово, - стараясь не морщиться от боли, я обняла их обоих.

Стараться не плакать было труднее. Потому что обнимали меня раньше редко. Потому что, узнай они правду, вместо теплых объятий будет ледяное пренебрежение.

- Умница моя, ты моя умница, - отодвинувшись, она промокнула глаза и стала гладить меня по волосам. - Илья сказал, накажет того, кто в тебя попал. А врач говорит, что ты скоро поправишься. И все у вас будет по-прежнему.

Ира зашла в палату с четырьмя бумажными стаканчиками с кофе. От его запаха на глаза навернулись слезы. Ведь последний я пила его вместе с Андреем... Шесть дней назад.

- Ей нельзя кофе.

- Он без кофеина, мам, - отмахнулась сестра, подавая мне стаканчик.

Я сделала глоток напитка, очень стараясь вместе с вкусной жидкостью проглотить и комок в горле.

- А урода этого поймают! Со дня на день поймают, дорогая. Он ответит за все, что с тобой сделал!

- Пап, не нужно, - Ира положила ладонь ему на предплечье.

- Да-да, извини, Нина.

Илья прямо мастер морального давления. То есть, таковым себя считал. Думал, пустив ко мне родителей, малой кровью добьется своего? Покажет, мол, сможешь еще сколько-то побыть с семьей, а потом им вновь придется тебя похоронить, и я соглашусь подписать документы?

Да, со стороны мой протест выглядел глупо. Андрей так и так меня спасет, так какая разница, будет Илья думать, что я покорилась, или нет. К тому же, если будет, то так даже лучше, хоть в психушке резко не окажусь. Ведь время-то заканчивалось.

Вот только засунуть меня в данное заведение Верчич мог в любом случае. Чисто в отместку. Мне, Андрею. Чтоб сделать больнее, поиздеваться изощреннее. С тем, насколько он его боялся, это элементарно.

Но даже, если б нужные показания действительно были какой-то гарантией, я бы все равно не дала их. Не смогла бы предать Андрея.

Распахнулась дверь, и в палату вихрем влетела рыдающая Лера.

- Нина! - и бросилась ко мне.

- Можно проведывать вообще-то только родственникам, - поджала губы мама, не удостоив подругу и взглядом.

- Илья же разрешил, - давясь подступающими слезами, сказала я, обнимая Леру.

- Ладно, мы придем завтра, - отведя взгляд, недовольным тоном выпалила мама.

- Поцелуйте от меня Лину, хорошо? - прошептала я.

- Конечно. Станет получше, приведем ее к тебе.

И они торопливо ретировались. А я впервые за все эти дни позволила себе поплакать по-настоящему.

- Нин-ка-а.

- Все нормально, моя хорошая, правда! – всхлипывала я.

- Да какое, нахрен, нормально, Нин? Како-ое?

- Не плачь, моя милая, не плачь! - я крепче прижала ее к себе. От этого стало больнее, ну и плевать. Дурацкая пуля не помешает мне, возможно, в последний раз обнять единственного, кроме Андрея, по-настоящему близкого человека.

- Ничего! Ничего! - хныкала, гладя по лицу. - Мы тебе врачей найдем! Хороших, самых лучших! На море поедем! К океану! Все будет хорошо, Нинка!

- Я так тебя люблю, Лерка! Так люблю! Я так скучала по тебе, по Светке! Как она?

- Хорошо, все с ней хорошо! Скучает по тебе. Я ей пока не говорила...

- И не говори! - уж если я не успела уберечь племянницу от вполне вероятной возможности похоронить меня дважды, то хоть крестницу должна. – Просто, поцелуй ее от меня, ладно? Скажи, что крестная очень-очень ее любит и всегда будет рядом. Как ангел-хранитель, хорошо!

- Сама поцелуешь! Прям сегодня скажу ей и....

- Нет! Не рассказывай пока! И не приводи. Поправлюсь и сама к вам приеду. Придумаю какую-то сказку и расскажу ей.

Когда-нибудь. Ведь, после того, как Андрей меня заберет, мы исчезнем на долгие годы. А он заберет! Сможет!

Дверь снова открылась, впуская Рузаева. Тот выглядел уже намного лучше, даже отек с лица заметно спал. У него в руках была папка. Нетрудно догадаться, что в ней.

- Лерчик, иди, ладно? - как можно более бодро улыбнулась я. – Вся эта бумажная волокита часами может длиться.

- Ладно, - она поцеловала меня в щеку и, смерив мужчину неприязненным взглядом, вышла.

- Здравствуй, Рузаев. Поздравляю с тем, что ты еще жив.

- Нин, подпиши бумаги, - не обременяя себя приветствием, проговорил капитан, глядя сквозь меня. Достал из папки несколько распечатанных листков.

- А что это? – максимально удивленно спросила, насмешливо взглянув на него.

- Твои показания, - был невозмутимый ответ.

- Ну так, дай сперва ознакомлюсь.

Он подал мне листки и ручку, и я принялась медленно читать текст. На что-то рассчитывала? Например, что если капельку потянуть время, то Андрей непременно появится именно сейчас, как в каком-то боевике? Отнюдь.

- Это не мои показания. - выпустила из рук листки, и они рассыпались по полу.

Рузаев медленно нагнулся и принялся собирать их.

- Если хочешь, присаживайся, бери листок и ручку и пиши с моих слов, - сказала со сладкой, елейной улыбочкой, которая на моем бледном лице скорее всего выглядела зловеще.

- Начать можем с того похищения... Ой, а ведь свое дело же вести нельзя, да? Хотя, вам можно все.

И это не была попытка надышаться перед смертью. Так, глупое желание постебать человека Ильи, не более.

- Нин, не подпишешь, я ничем не смогу…

- А так старался, бедный, даже карьерой рисковал. Пошел вон! - прошипела, устремив взгляд в его лицо.

Ничего на это не сказав, мужчина вышел. А я снова вздохнула поглубже и зажмурилась. Но, вот беда, болело-то уже меньше. Мне же повезло серьезно не пострадать. Да и лечили меня усердно.

Сползла с кровати, практически выпрямилась. Схватилась за стену, переждать головокружение. А потом медленно пошла по стеночке вперед. До следующего угла, потом до холодильника, до двери в ванную. По камерам явно нездорово выглядело, ну и пусть. Мне ж теперь прямая дорога в психушку.

Я одернула себя. Андрей такого не допустит. Он придет за мной. Успеет спасти. Однажды уже успел.

После третьего круга по палате, я устала так, что никакие нервы не помешали вырубиться, едва коснувшись головой к подушке.

Разбудили меня голоса и шаги. В палату вихрем влетел Рузаев и еще двое силовиков. Конечно, учитывая, что он еще не очень уверенно держался на ногах, «вихрем влетел» - это сильно сказано. Но впечатление создалось именно такое.

- Аксенова Нина Сергеевна, вы арестованы по обвинению в соучастии преступной деятельности Титова Андрея Тимуровича. До окончания реабилитации вы пробудете в клинике под охраной, потом будете переведены в следственный изолятор службы безопасности. Вы имеете право на адвоката, если не можете его себе позволить, вам его предоставят.

- Рузаев, что за фокусы?

- Против вас всплыли неопровержимые доказательства.

- Угу. А чего ты приполз, а не сам Верчич? Застрелился от стыда?

- Нет. Минувшей ночью полковник Верчич был убит. Уточнять виновника, нужно?

Сердце ударилось о ребра и замерло.

- А…

- Задержать его нам пока не удалось.

Наверное, я была первым человеком без справки из психушки, который радостно улыбался, когда силовики его пристегивали наручниками к койке.

Глава 62

Илья Верчич мертв. Его больше нет. Он никогда не сможет навредить ни Андрею, ни мне. Я больше никогда не увижу и не услышу этого мерзавца. Никогда! А Андрей, сумев добраться до него, смог и ускользнуть. Целым и невредимым. Это грело душу, помогало ждать, когда придумает, как меня вытащить.

- Я ненавижу тебя, ненавижу, ты тварь неблагодарная! Подстилка бандитская! Опозорила нас!

Ее лицо покраснело настолько сильно, что это было заметно даже под слоем тонального крема. Изящные, красивые черты обезобразила полная ярости гримаса. Из глаз катились злые слезы.

Если б могла, мама бы, наверное, набросилась на меня, но мешала решетка и то, что ближе, чем на метр, ко мне нельзя подходить. Отец меня видеть не захотел. Ире срочно понадобилось улететь обратно в Лондон. Думала, если останется со мной в одной стране, то испачкает свою репутацию, а если быстренько улетит, то та останется чистой? Забавно было бы…

Сложив скованные наручниками руки на колени, с улыбкой поймала злой взгляд.

- А ведь несколько месяцев назад ты хоронила меня, мама. Оплакивала мою смерть.

- Да лучше б так и было! Лучше б ты была мертва, дрянь!

А я ведь предполагала что-то подобное. Но все-таки глубоко в душе все равно надеялась, что будет не так, хоть и не признавалась себе в этом. Как же больно, что я оказалась права. Иногда слишком хорошо знать людей – трагедия. С другой стороны, будь такое отношение неожиданностью, наверно, мне было бы больнее.

- А мама Славика любила его. Любым любила, мам. Всегда. Ждала его. Представляешь?

Андрей часто рассказывал об этом. А еще о том, сколько времени провел у них дома в детстве, сбегая из своего. Как там было тепло и уютно. Как добры были родители Славика и к сыну, и к нему. Какими вкусными были жаркое и пироги, которые готовила его мама.

Ни она, ни ее муж не дожили до той ночи. Возможно, нельзя так думать, но это хорошо. Ведь так ужасно хоронить своих детей. Почти для всех родителей - это худшее горе на свете.

- Кто это?

- Не важно, мам. Тебе – не важно, - выдохнула я. - Ты ведь никогда меня не любила, да? Не любила, потому что я не смогла стать такой, как вы хотели, или ты просто этого не умеешь?

- Ты, дрянь…

- Да, прости свою дочь-дрянь! – перебила я по третьему кругу начинающийся поток оскорблений. - Прости, что она выжила, мама.

- Учти, мы с отцом палец о палец не ударим, чтоб помочь тебе! У тебя больше нет родителей! Не-ет!

- И никогда не было. Были надзиратели, как у рабов.

Она ушла, громко стуча каблуками. А я не заплакала. Не хватало еще делать это при охране. Но уводить меня они не спешили. Несколько минут и появилась Лера. И она снова горько плакала. По-детски, до пузырей из носа. Шатаясь, девушка шагнула к решетке.

- Ближе нельзя, Лер. - сказала я. - Сядь на стул.

- Нинка-а, - она на пару секунд закрыла лицо руками. - Мы тебе адвоката нашли. Очень хорошего. Ты что-то подписывала уже? Нет? Не подписывай! Он сказал, есть шанс скостить срок. А там, при условии хорошего поведения...

Она замолкла, зажав рот рукой.

- Мы тебе будем передачки присылать, Нин. Приезжать будем. Я... я читала много про...Про тюрьмы. Ты… Ты из-за обвинений сидеть одна будешь, не с этими... Не бойся!

- Лерка, - я машинально дернулась раскрыть объятия, и браслеты больно впились в запястья, - не плачь. У меня все хорошо. Теперь, когда Верчич мертв. Правда, хорошо. И я... Я была такая счастливая с Андреем, Лерка... Такая счастливая! У нас такая любовь...

- Да, - она высморкалась в бумажную салфетку. - только он там, а ты - здесь. Такая вот «любовь».

- Когда-нибудь я расскажу тебе все, обещаю. Мы вчетвером будем сидеть на берегу океана, и я все расскажу.

Андрей меня спасет. Мы уедем. Все будет хорошо. Нужно только подождать.

Глава 63

В моей камере очень маленькое окошко. Почти под самым потолком. Конечно же с двойным стеклом и с толстыми решетками. Еще и зима на дворе, дни короткие. Потому солнечного света мне особо не видать. Само помещение прямоугольное. Восемь моих шагов длинная стена, пять - короткая. Умывальник и унитаз находились практически в изножье шконки. Сместили бы чуть-чуть, что ли. А то первое, что видишь при пробуждении - это «параша». Иллюстрация прям к тому, чем теперь является твоя жизнь.

А ведь у меня, в благодарность от Рузаева за спасение его жизни, по его же словам, были книги, кое-какая косметика, душ трижды в неделю и даже кофе, когда вызывал на допрос. И кормили меня три раза в день вполне сносно. Ну и те два свидания тоже были. Правда, я не знала точно, что из всего этого не положено по закону людям вроде меня. Да и не хотела знать.

Я за решеткой ненадолго. Андрей меня вытащит. Сможет, как и раньше. Сможет как смог достать Верчича. Его не поймают. Не убьют. Рузаеву он не по зубам.

Не счесть, сколько раз я мысленно повторяла это длинными и темными ночами. Снова и снова после того, как, закутавшись в колючее даже через пододеяльник казенное одеяло и зарывшись лицом в сероватую казенную наволочку, позволяла себе плакать. Не больше пары минут, чтоб глаза утром не выдали. И так, учитывая недосып, отсутствие солнечного света и воздуха, а также нормального ухода, они, как и все лицо, выглядели так себе. Но, вот беда, стоило позволить слезам не только наполнить глаза, но и потечь, их потом особо не остановить. Льются себе и льются, да еще и колотить начнет. Так сильно, что перехватит дыхание и будут стучать зубы. А этого нельзя. Нельзя, чтоб кто-то услышал или увидел, как я плачу.

Я соучастница самого опасного и разыскиваемого преступника страны. Они боятся меня потому, что боятся его. Это у меня власть над ними, а не наоборот.

И вот тогда я заставляла себя выползти из-под одеяла, пройти к умывальнику и плескать себе в лицо ледяной водой до тех пор, пока оно не заледенеет, как и руки. Пока холод снаружи не отвлечет хоть немного от того, что внутри. Ведь его прогнать я могу. Нужно только снова укрыться с головой и, как мантру, повторять, что все это ненадолго. И потом, уже в полудреме, когда границы реальности и иллюзии начнут стираться, представить, что Андрей рядом. Что обнимает мое исстрадавшееся по его прикосновениям тело, согревает, прижимая к себе. Что его теплое дыхания касается кожи, а под щекой мерно бьется его сердце.

Я за решеткой ненадолго. Андрей меня вытащит. Сможет, как и раньше. Сможет, как смог достать Верчича. Его не поймают. Не убьют. Рузаеву он не по зубам.

Нужно будет придумать, как вернуть Лере деньги за адвоката. Сколько они на него спустили -страшно представить, учитывая, что он реально профи. Если все сделать, как он говорит, то можно «отделаться» десятью годами. Или даже меньше. А это, учитывая мои статьи, настоящее чудо. Вот только, как это сделать?

Лязгнули затворы.

- Аксенова, на выход!

- Куда?

- На допрос.

Я напялила куртку и вытянула вперед руки. Из-за недавнего ранения меня пока водили со скованными спереди, а не сзади, руками.

По сравнению со шкафоподобными конвоирами, я такая маленькая. И невесомая почти, ведь похудела килограмм на семь, минимум, за двадцать четыре дня, что миновали с задержания.

Смеркалось, вовсю валил снег. Запрокинув голову, я подставила лицо на несколько секунд снежинкам. Вдохнула полной грудью свежий морозный воздух. Немного больно. С тем, что было сразу после ранения, не сравнить, да и привыкла уже. К боли.

А вот к отсутствию простора - нет. Оно давило, душило, угнетало. Помнится, когда мне было шесть, жила у нас канарейка. Сидела и чирикала, катаясь на качельке в клетке. А мне казалось, что она постоянно умоляла ее выпустить. Однажды я так и сделала. Меня, конечно же, ругали за это. Но хуже всего было то, что мама сказала, что на воле птичка не виживет. Помню, как ходила, искала ее во дворе и не нашла. Как много ночей потом плакала в подушку.

Не знаю, выжила ли все же птичка или нет, но теперь однозначно уверена – любое количество времени, которое она провела на свободе того стоило.

Меня посадили в машину. Самый обычный седан модели десятилетней давности. На таком же меня перевозили из больницы. Сначала удивилась, ведь, учитывая мой статус, ожидала что-то вроде бронетранспортера, но быстро поняла – неприметный автомобиль, которых в городе сотни, надежнее. Его труднее выследить.

Со мной сели двое, еще один – к водителю. И мы резво покатили по дороге. Сквозь тонированное в ноль окно я жадно рассматривала окружающую действительность.

Огоньки на елке в парке. Спешащие куда-то прохожие. Некоторые из них несли перемотанные веревкой елки. Три дня до нового года. Я уже знала, какое желание загадаю в полночь…

Внезапно салон машины, фигуры сидящих впереди и дорога за лобовым стеклом стали стремительно расплываться перед глазами.

- Что-за…

А дальше я уже не расслышала. Не разобрала. Слова слились в единый гул. Последним, что почувствовала перед тем, как вырубиться, был сильный толчок.

Глава 64

Ноздри защекотал запах. Терпкий, густой, насыщенный и в то же время свежий. Парфюм и… Он.

Теплое дыхание касалось лица. И знакомые руки, обнимающие меня, тоже теплые. Мне вообще нереально тепло – настолько, насколько не бывало уже так много дней. Под щекой гладкая ткань. И… его плечо. Лежать, точнее полусидеть, жестко. Спина затекла из-за позы. Но я бы ни за что не пошевелилась. Нельзя. Вдруг от этого проснусь.

Почувствовала, что меня начали слегка покачивать. Нет! Не-ет, отстаньте! Не хочу просыпаться!

- Ниночка… Просыпайся!

Я резко вскинула голову и распахнула глаза. Первая реакция – испуг. Потому что перед ними оказался рыжеволосый и голубоглазый парень с рыжей же бородой. Чтоб узнать в нем Андрея, еще не проснувшемуся сознанию понадобилось несколько секунд.

- Андре-ей?

Он приник к моим полуоткрытым от удивления губам. Целовал так, будто от этого поцелуя зависела его жизнь. Как и я.

- Граждане бандиты, давайте-ка позже, - донеслось с водительского сиденья. – Сейчас надо бы марафет навести.

Водителя я не знала. Но кто он, было не важно. Кто он, где мы, как…. Какая разница, если Андрей, вот он, рядом. Настоящий, живой и здоровый. И мы оба на свободе.

У меня был белый парик и зеленые линзы. Наскоро покрашенные неловкими руками брови выглядели диковато. Впрочем, мой новый облик в этом плане все равно проигрывал тому, который был у Андрея.

- Никифорова Анна Дмитриевна, шестого августа тысяча девятьсот девяностого года рождения. Город Винница. Работаешь ветеринаром. Замужем. Едете встречать Новый год к друзьям мужа.

Инструкции водитель – свое имя он так и не сказал – повторил трижды. Потом велел повторить тоже трижды.

Сделав легкий макияж и сменив свои куртку, треники, джемпер и кроссовки, на бежевый шерстяной костюм, зимние «мартинсы» и темно-серый объемный пуховик, я была готова. Физически. Внешне. Внутри же меня сотрясала дрожь.

- Как королева, помнишь? – спросил Андрей, надевая мне на палец обручальное кольцо.

- Да, Тема, помню.

Встав в очередь за другими автомобилями, принялись ждать. К моменту, когда пришла наша очередь, я успела повторить про себя легенду столько раз, что теперь она сама собой кружилась в голове. Сама голова, кстати, тоже слегка кружилась. Ноги дрожали и плохо гнулись. И руки тоже дрожали. И холодные струйки пота гадко змеились по спине.

Но все получилось. Я спокойно отвечала на вопросы, непринужденно и игриво улыбалась, стреляла зелеными глазками на паспортном контроле. Один пограничник увлекся настолько, что пришлось напоминать отдать мне паспорт, а второй успел и покраснеть, и побледнеть.

- Я не просил флиртовать с ними, - прорычал Андрей, когда граница осталась позади.

- Ну прости, за-ай, - я надула губы. - Прости-и… Разве я плохо выглядела?

- Ты отлично выглядела, - сказал водитель. – Лучше него.

И мы трое захохотали.

А ранним утром сеть заполнили новости. Звучали все они примерно так:

«Во время перевозки на допрос сообщница Титова Андрея, Аксенова Нина, совершила с его помощью дерзкий побег из-под стражи. Но, благодаря слаженным действиям оперативников, скрыться преступникам на этот раз не удалось. Во время погони, водитель, предположительно Титов, был ранен и не справился с управлением. Пробив ограждение моста на огромной скорости, автомобиль упал в реку. Пока водолазам не удалось обнаружить тел. Поиски ведутся, но учитывая течение…»

Потом я узнаю от Андрея, что помог нам не кто иной, как Рузаев. У него изначально было задание выявить, кто в конторе «крышует» наркотрафик в лице Казарина. В результате передела, случившегося после его смерти, власть конкурирующей группировки опасно возросла, и одновременно он вышел на Верчича. Однако имеющихся улик для обвинения было недостаточно, да и тот начал подозревать помощника в шпионаже. И вот тогда случилась моя поимка, а у Рузаева возник план. Помочь Андрею достать Верчича. Да, так он не выполнит задание, но хотя бы ликвидирует пособника бандитов в ведомстве. Он сумел на него выйти, и они заключили договор.

Эпилог

6 лет спустя

Бали. Индонезия.

Лера

Когда они выиграли тур на Бали по номеру чека за заправку, Лера не верила случившейся удаче и порхала, как на крыльях. А вот теперь, когда самолет унес их из серой действительности родной столицы к пальмам и океану, ей стало грустно. Нет, конечно, девушка была счастлива оказаться в райском местечке вместе с любимым и была в восторге от шикарной виллы, однако океан обострял тоску по погибшей подруге. Шесть лет прошло, а казалось, только вчера она узнала о смерти Нины из новостей.

«Когда-нибудь я расскажу тебе все, обещаю. Мы вчетвером будем сидеть на берегу океана, и я все расскажу.»

Эти слова были последними, которые та ей сказала. Больше они не увиделись. Даже похоронить Лера ее не смогла, ведь тело так и не нашли. Каким-никаким утешением было лишь то, что подруга перед смертью воссоединилась с любимым.

- С тобой точно все в порядке, милая? – Саша обеспокоенно заглянул ей в лицо.

- Конечно, просто немного устала, - улыбнувшись краешком губ солгала девушка.

За то, что муж расстраивался и переживал, было стыдно. Нет, она просто обязана была совладать с собой. Они на отдыхе в шикарном месте, вдвоем!

- Тогда идем внутрь, отдохнешь?

- Нет. Давай лучше искупаемся! – и бодро соскочила с шезлонга.

Когда муж с готовностью поднялся следом, к ним подошла маленькая девочка. Ей было лет пять, не более. В руках у нее был поднос, а на нем – два разноцветных коктейля. Удивление и возмущение тому, что ребенок приносит коктейли, вспыхнуло и померкло. Рыжевато-русые волосы, карие глаза с пушистыми ресницами…

- Мама с папой сказали, сказать вам, что это в подарок от заведения, - на чистейшем русском затараторила девочка, протягивая ей поднос.

Машинально взяв с него коктейли, Лера взглянула на мужа. Тот разделял ее удивление.

- Дочь, - раздался позади мужской голос, - разве так звучала легенда?

Лера обернулась. Первым, на что наткнулся взгляд, оказался очень беременный живот женщины, которая стояла в паре шагов от них в объятиях широко улыбающегося мужчины. А потом уже ее глаза встретились с точно такими же, как у девочки, карими глазами.

Конец