Любо, други, помогать русским!

1199-ые

Взгляни на это поколенье,

Как много в нём страданий пережитых лет… …Движенья губ, читающих молитву, и руки от труда в мозолях и земле.

Подошла бабушка к углу, где икона висит, покрестилась, начала просить. Не о себе молится, за внучат своих, что одни у ней, сироты, остались. Дверца скрипнула, с террасы девочка выглянула, в телогрейке с мужского плеча и босиком.

– Что не спишь, артистка моя? Лёлька, а ну обуйся, тепло твоё с носу потекло!

– Ванька с Колькой тоже не спят.

Знала бабушка, не спят удальцы, оттого что кушать хочется, дать-то им нечего. Спустилась в погреб, муку сгребла последнюю, замесила тесто, испекла лепёшечку, ни соли в ней, ни меда, лишь мука да водица. Поделила лепёшку меж внуков. Сели за стол, каждый отщипнул по кусочку, бабуле дали, чтобы и она поела.

Съели всё без остаточка. Окружили бабулю, обняли, поцеловали разом в ладошки старые.

– Бабушка родная, спасибо тебе за лепёшечку вкусную, самая сладкая она и мягкая.

Утёрла слезу внучка бабушке. Пообещали ребята, чуть ещё подрастут, станут не только по хозяйству помогать, но и дом новый срубят, коров купят, рожь посеют.

Не прошло и полгода, бабуля от сердечных ран да от голоду померла. Не могли поверить внуки горю, не хотели бабушку хоронить во земле сырой. Обняли, целовать её стали, будить:

– Бабушка милая проснись, уж петух на дворе песнь пропел!

– Мы тебя защищать будем, работать пойдём, платье новое тебе сошьём, лишь проснись!

Только бабушка их уж остыла. Оторвавшись от бренного тела, душа улетела.

Пришли соседи, стали ребят от бабули отводить, А они всё рыдали, кричали, в холодные руки её целовали.

Внезапно явились родственники дальние. Обманным путём сирот без дома оставили.

Долго сироты странствовали. Однажды наткнулись на старую покосившуюся избушку, забрели в неё, думали заброшена. Сидит на печи, седовласый старец, прищурился. Увидал он деток, слез с печи, стал расспрашивать.

– Вы откуда мальцы, почему одни, одежда вся поизношена?

Поведали ребятишки деду историю свою, да икону показали – память о бабушке, единственное, что осталось.

Тысячи вёрст, сотни лет мы прошли, не заметили как поседели, мы Давали обет, знали Ветхий Завет, только наши Дома погорели.