Любовь это... Не для меня

33

Люба

Не знаю, то ли инкубационный период закончился, то ли вся ситуация в целом меня подкосила, но ночью у меня поднялась температура. А утром мама вызвала врача. Следующие две недели я провела в постели. Меня радовала возможность, завернувшись в кокон из одеяла, не выходить из комнаты и списывать свое состояние на болезнь.

Я раз за разом прокручивала в голове события, что снова перевернули мой устоявшийся мир. И каждый раз ревела от безнадёжности ситуации.

Шведов — Джордан. Я так и не смирилась с этим. И что самое обидное — мне даже поговорить об этом не с кем. Как сказать Нике, что мой Джордан — это Илья, в которого она влюблена? Нет, я так не смогу.

Если честно, я вздохнула с облегчением, когда Ника стала ходить на занятия. Потому что отвечать на ее вопросы мне совсем не хотелось. А она то и дело смотрела на меня слегка прищурив глаза. От этого внимательного взгляда хотелось спрятаться.

Мама купила мне новую сим-карту. Я так и не смогла ей объяснить, что случилось со старой, как я могла ее потерять. Она предлагала восстановить номер, но я настояла на новом. В интернет я за это время ни разу не выходила. Я настолько растерялась, что даже не представляла себе, как дальше себя вести. Как ходить на занятия, как сталкиваться с ним в коридорах университета.

Я вспоминала его слова о том, как бы он хотел быть первым, и о том, что я ему нравлюсь и нужна. Но потом я вспоминала, как он вел себя в не сети… И я снова теряюсь, ведь так и не могу понять, кто же из них настоящий… В душе мне очень хочется, чтобы настоящим был Джордан. А с другой стороны, какая разница. У нас не может быть будущего и на это есть много причин.

Я погрузилась в мир, созданный Робин Хобб, когда в дверь комнаты заглянул папа. Он принес мне письмо. Настоящее бумажное, в конверте. В строке «Отправитель» красивым мужским почерком значилось «Джордан».

Дрожащей рукой я взяла конверт, с трудом веря в происходящее. Папа ушёл, а я спрятала письмо среди страниц книги. Но вскоре достала и положила на прикроватную тумбу.

И вот уже с час я смотрю на конверт и не решаюсь его открыть. Очень хочу, но и очень боюсь. И сама не знаю, чего.

Ника

Я не стала говорить Стасу, что выхожу на учебу, иначе он бы с утра уже ждал меня под подъездом. А я оттягивала эту встречу. К универу меня подвез папа.

Я знала, чувствовала, что что-то произошло. Но Лю ничего не рассказывала, отвечая на мои вопросы — "ничего не случилось". И я надеялась хоть что-то узнать от самого Ильи.

Стоило мне зайти в аудиторию, как меня буквально снёс Стас.

— Ника, Никуся, — он подхватил меня под бедра и закружил.

— Угомонись, — смеялась я, хлопая его по плечам. — У меня голова закружится. Стас поставил меня на пол и, обняв за плечи, повел к нашей парте.

— Ты чего не сказала, что придешь? Я бы заехал за тобой.

— Хотела сделать сюрприз, — улыбнулась своему парню, а сама покосилась на Илью.

— Сюрприз удался, — говорит Стас, а проследив за моим взглядом, успевает сказать, пока мы подходим и садимся на свои места… — Только ничего у него не спрашивай.

Мы сели за парту, я достала тетради и пенал. А потом обернулась и снова посмотрела на Шведова. Он выглядел разбитым, уставшим и абсолютно отстранённым.

— А что случилось? — спрашиваю у Стаса.

— Я сам толком ничего не знаю, — отмахивается он.

Вскоре приходит преподаватель и начинается лекция. Сосредоточиться на ней у меня не выходит. Кажется, я знаю, что произошло. Единственное, что могло их обоих привести в подобное состояние, это то, что они узнали друг о друге. Я уверена, что мои выводы правильные. Иначе как объяснить, что они оба выглядят такими потерянными и несчастными.

Мой план удался, и мне стоило бы радоваться… Но. Но глядя на Илью сейчас, я испытывала ту же боль, что и он. Видеть его таким и знать, что причиной стала моя сестра… Я отвернулась. Значит, Лю его не подпустила к себе, как я и предполагала. А он? Неужели для него она так важна?

Его бы утешить сейчас. Но как? Я ведь вроде как со Стасом.

Что же мне делать? Что делать? Но ответа я не находила. Когда лекция закончилась, Шведов, не обращая ни на кого внимания, схватил свой рюкзак и вышел из аудитории.

— И давно он так? — уточнила у Стаса.

— Неделю точно.

Все сходится, Лю как раз тогда же вернулась домой потерянной и без сим-карты. Весь остаток учебного дня мне приходилось видеть абсолютно отстраненного от всего происходящего Илью. И только однажды его взгляд стал осмысленным, когда на стоянке он заметил парня, который, выйдя из дверей универа, прошёлся по стоянке до белого Рено и уехал, так и не бросив на происходящее вокруг ни одного взгляда.

Сославшись на работу, Илья уехал первым.

— Чем займёмся? — Стас обнимал меня со спины. — Может, поедем пообедаем где-нибудь? До тренировки ещё три часа.

— Хорошо, давай, — обернувшись, улыбнулась парню.

Он поцеловал меня в кончик носа, а потом отпустил, чтобы открыть передо мной дверь своей машины.

Мы обедали в уютном ресторанчике. Стас делился новостями, а я все смотрела на него и мечтала поскорее попасть домой. Каким бы хорошим не был человек, каким бы замечательным не было его отношение к тебе, если внутри пусто… Тебе все равно. Нет, не всё равно, тебя тяготят эти отношения.

— Я заеду после тренировки? — спросил Стас, когда мы подъехали к моему подъезду.

— Нет, я набрала конспектов, их нужно переписать. Давай не сегодня.

— Хорошо, но Ник, — он притянул меня к себе зарываясь носом в изгиб шеи. — Я так соскучился, если бы ты только знала, — прошептал он, а потом нашел мои губы и поцеловал.

Выбравшись из машины, я, улыбаясь, помахала ему рукой, а когда скрылась в подъезде, прислонилась к стене, не в силах сдержать эмоций. Я так устала притворяться изо дня в день. Улыбаться и целовать того, кого не хочу… Я сама вырыла себе яму и не знаю, как из нее выпутаться. И Стас. Стас такой хороший, что я даже придраться не могу, мне даже поругаться с ним не из-за чего.

— Ника, ты такая дура, — пробормотала себе под нос и вытерла набежавшую слезу.

Так прошла ещё неделя. Люба болела и в универ не ходила. Я все ждала, когда Илья станет приходить в себя, но дни сменяли друг друга, а он становился словно ещё более хмурым, и злым. Единственный раз, когда я осмелилась его спросить, что с ним, в ответ получила.

— Ника, отвали, — и взгляд, которым можно заморозить.

В тот вечер я рыдала в подушку, меня раздирала душевная боль, с которой я не знала, как справиться.