Любовь и кое-что еще

Глава 7

Вскоре мы отчалили, нимфа проводила нас, ибо заблудиться было немудрено, жители горы не особенно рады людям, как я поняла, предпочитая, чтобы их жилища были скрыты от посторонних глаз.

– Кто такой Михмих? – спросила, как только мы остались одни.

– Да просто мужичок. Приехал сюда, да так и завис, живет в поселке с другой стороны лагун, бухает, собирает местные байки.

– Ты с ним знаком?

– Шапочно, но это не имеет значения. Михмих с удовольствием расскажет все, что знает. Если мы его, конечно, застанем во вменяемом состоянии.

– Почему его так зовут?

– Михал Михалыч он.

– А Будда?

– Ну тут все более приземленно. Будду так прозвали за то, что ему что ни предложи: будешь? Он всегда говорит: буду.

– Как интеллектуально.

– На самом деле хороший мужик.

– Поверю на слово.

На стоянке я позорно отправилась спать в тень, потому что сил не было, а солнце жарило. Петя, кстати, последовал моему примеру. Проснувшись, мы приготовили поесть, а потом отправились в поселок на поиски Михмиха.

Дорога шла вдоль моря, каждая лагуна была отделена входившими в воду горными плитами, через которые нужно было перебраться. Народ тек в обе стороны, видимо, егеря закончили свою службу на сегодня. Я невольно рассматривала проходящих, Петя был прав, кого тут только нет. Даже не догадывалась, что у нас есть такие места, где люди живут месяцами, а то и годами, оторванные от благ цивилизации. Если честно, было странно, но очень интересно. Я бы согласилась попробовать. Когда сказала об этом Пете, он рассмеялся.

– Этот мир затягивает тебя быстрее, чем я думал.

– А что в нем такого плохого, собственно?

– Это мир мнимой свободы, Мань. Здесь девиз: живи, как хочешь, только другим не мешай. И простор для этого «как хочешь» такой, что мама не горюй.

– Это ты про чертей, что лезть начнут?

– Про них, родимых. Только здесь этим чертям рады, обнимают их, за стол сажают и говорят: кушайте, дорогие, меня большой ложкой на завтрак, обед и ужин.

– Мутно как-то звучит.

– Да это словами не объяснить, нужно прочувствовать. И трудно потом собраться заново и жить дальше. Они считают себя свободными, Мань, но на самом деле, они просто одиноки и запуганы.

На этом наш диалог закончился, мы вышли на плато, на котором расположился деревянный дом. Это оказался магазин и бар с верандой, заставленной скамейками и столами, а также беседкой, где тоже стояли столы. Сейчас все это гудело от голосов разного люда, а я старалась меньше пялиться, до того колоритные персонажи вокруг были.

Петя, взяв меня за руку, провел в магазин, продавщица оказалась обычной такой женщиной лет сорока пяти с замученным лицом. Михмих, как оказалось, жил в одном из небольших домиков, стоящих за магазином. Мы отправились туда.

– Михмих, дома? – крикнул Петя, оставив меня у забора, а сам ловко чрез него перепрыгнув.

На нашу удачу, из двери тут же выглянул небольшой пузатый мужчина с усами. Выглядел он весьма комично, но я уже ничему не удивлялась.

– Слушаю вас внимательно, – посмотрел на Петю, тот, ловко пихнув его в домик, скрылся следом. Через пять минут высунулся и махнул мне рукой.

– Обойди дом, там калитка, – сказав, скрылся внутри.

Переступив порог, я замерла, наблюдая комичную картину. Домик был маленький, тут уместилась только кровать, шкаф, стол, на котором в углу стояла электрическая плитка, да пара стульев. У дальней стены дверь, скорее всего, в санузел. На столе стояла бутылка водки, которую Петя только что купил в магазине, и два граненых стакана. Из закуски хлеб и сыр. Уже неплохо.

– Леди пьет? – задал вопрос Михмих. Петя отрицательно покачал головой, а мне стало обидно.

– Пью, – ответила и уселась на стул под изумленным Петиным взглядом.

– Наш человек, – ответил Михмих, разливая водку по стаканам. Себе налил почти половину, мне плеснул на донышке.

– Может, не стоит, Мань? – неуверенно спросил Петя, я, хмыкнув, выдохнула и залпом опрокинула в себя водку.

В горле защипало, в нос ударил резкий неприятных запах. Боже мой, я сейчас заплачу, кажется. Водку пила один раз, и мне не понравилось. Так чего тогда полезла? Нет, плакать не буду. Просто умру.

– Глаза открой, – услышала Петин голос.

Последовав совету, почувствовала острую необходимость выдохнуть, что и сделала, а потом схватила сыр и запихала в рот. За всем этим делом не заметила, как Михмих успел опрокинуть свои полстакана.

– На самом деле, – продолжил колобок, как мысленно я его назвала, – большая часть легенд откровенное фуфло. Просто байки, притом неоригинальные. Вот тебя интересует сухая щель… Почему она так называется? Потому что такой не была, и родник был рекой, доходил до самого моря. А потом все пересохло, и ее так назвали. А изначально название было другое.

– И какое? – спросил Петя, наблюдая, как Михмих разливает.

– Пастушье ущелье, туда пастухи коров и овец водили. И место, где родник сейчас, называли пастуший дом. Ну будем.

Мы с Михмихом выпили. В этот раз плакать или умирать не хотелось. Хотелось просто блевать. Кто вообще водку придумал? Почему-то в голове всплыл ответ: Менделеев. Интересно, так или нет? Что-то вряд ли, как мне кажется. Когда он жил, а сколько уже на Руси пьют… Правда, тогда это была не водка, то есть официально не водка…

– Маня, – позвал меня Петя, я перевела на него осоловелый взгляд, не понимая, чего он хочет. Оказывается, мы уходим. После второго стакана я потеряла связь с миром. На воздухе легче не стало, меня штормило будь здоров, но Петя неумолимо тянул за собой.

Смеркалось, веранда и беседка были полны гомонящих людей, кто-то играл на гитаре и пел.

– Давай послушаем, – затормозила я, и, вырвав руку из Петиной, рванула в беседку.

Поющий сидел на скамейке у выхода, выглядел колоритно: невысокий, худощавый, лет тридцати, тёмные волосы небрежно торчат в разные стороны, в ухе большая серьга. Голос у него был необычный, но что-то в его манере и подаче неуловимо влекло, заставляя слушать. Петя встал у выхода, скрестив на груди руки и взирал на происходящее со смирением. Допев песню, гитарист встал и подошёл к нам.

– Доброе утро, Смолов, – пожал Пете руку, я только глазами захлопала.

– Доброе, Ветер.

– Какими судьбами?

– Да так, проездом, – разговаривая, мы вышли из беседки и встали в стороне, Петя протянул парню сигарету, тот, закурив, покосился на меня.

– Фанатку вот тебе привёз, – хмыкнул Петя, – не смогла пройти мимо. Это Маня, это Саша Ветер.

– Маня, смотрю, готова к свершениям.

– А то. Ты здесь надолго?

Ветер вдруг вздохнул, нахмурившись. Потом пожал плечами.

– Преступники не дремлют? – усмехнулся Петя.

– Да, от них никуда не убежишь. У меня там тоже одна… – теперь Ветер усмехнулся, посмотрев вдаль, вздохнул. – Боюсь, пропадёт без меня.

Я слушала разговор с недоумением, но эти двое, кажется, прекрасно понимали друг друга. Впрочем, на Ветра было интересно даже просто смотреть, внешность его неуловимо менялась от каждого взгляда, словно передо мной был хамелеон, становившийся то раздолбаем-гитаристом, то вдруг серьёзным мужчиной с цепким взглядом. Вот это меня плющит от выпитого, а.