Любовь решает все сама

Глава 1

Она любила жизнь, да и почему бы нет? Ей никогда не приходилось перебиваться со дня на день, ее никогда не отталкивали от себя те, кого она любила. Ей было больно наблюдать, как вокруг нее погружались в отчаяние люди, коим повезло гораздо меньше, и она находила почти неприличным, что ей дано так много, тогда как обездоленные не имеют почти ничего Поэтому устройство кухонь, где бесплатно раздавали суп. или убежищ для тех, кто слонялся по мрачным холодным улицам, не зная куда деться, стало для нее больше, чем честолюбивым замыслом, – она была прямо-таки одержима этими делами Но чего она добилась вместо осуществления мечты? Один из тех, кому она надеялась помочь, оказался в госпитале, теперь ему хуже, чем было до того, как их свела судьба Эти мысли не отпускали ее с тех самых пор, как случилось это ужасное происшествие. Здесь, в больнице, где она уже невесть сколько времени находилась в мучительном ожидании известий о несчастном, владевшие ею беспокойство, страх, усталость постепенно перешли в какое-то неприятное, тревожное забытье.

Должно быть, она все же заснула, неловко свесив голову, в позе сломанной куклы, и когда из неведомого пространства зазвучал его голос, она вздрогнула всем телом от неожиданности, шею ее свело от пронизывающей боли – Вы та самая, что привезли сюда пострадавшего – спросил незнакомый мужчина, настолько наполнив свой вопрос осуждением, что ее сердце упало.

– Да, я приехала с ним на машине скорой помощи, – ответила она, приподнимаясь в кресле. – Как он?

Ответа не последовало – он был слишком занят, разглядывая ее, причем в его взгляде присутствовало не больше благосклонности, чем в голосе. Девушка одернула подол своего отделанного бахромой серебристого платья, сшитого совсем не для таких роковых мгновений, зная, что наряд на добрых два дюйма не достает колен. Шелковые чулки на ее ногах были порваны, во многих местах опустились стрелки. Вероятно, подумала она, это произошло, когда она упала на колени на мостовую, чтобы поддержать голову сбитого автомобилем человека, сразу после несчастного случая. Отдавая себе отчет в том, что ее вышитая бисером головная повязка приобрела жалкий вид в бесконечные ночные часы и что вся она выглядит до неприличия неуместно в приемном покое больницы, она с трудом поднялась на ноги.

Он как башня возвышался над ее головой почти на фут. Значит, рост у него футов шесть с лишним. По сравнению с ее белой по-зимнему кожей, он поблескивал свежим загаром, приобретенным под лучами тропического солнца. Его волнистые волосы, черные и блестящие, словно дождливая субботняя ночь за окнами больницы, в беспорядке нависли над лбом. Нижняя челюсть с наметившейся щетиной свидетельствовала о властном характере и упорстве, граничащем с непреклонностью. Что же касается рта, то даже искривленный неприязненной усмешкой, он был прекрасен: твердый, с намеком на ямочки в уголках губ.

Отвернувшись в сторону, молодая леди ужаснулась тому, какие фривольные мысли она разрешает себе, когда в палате рядом, может быть, умирает человек – и по ее собственной вине.

– Как он? – повторила она, лихорадочно закручивая длинную нить бус из черного янтаря, свисавшую впереди на ее серебристом платье.

Он отбросил назад волосы со лба и расправил плечи, как бы желая дать расслабиться мускулам, несомненно перетруженным за долгие часы, которые он провел у операционного стола, пытаясь спасти сбитого лимузином человека. Девушка отметила красоту его рук – сильных, умелых, с длинными пальцами, с коротко обрезанными и безукоризненно ухоженными ногтями. Такие руки увеличивали впечатление могущества, исходившего от этой личности, и она поверила, что, какую бы весть он ни принес, этот человек сделал все, что мог. Он не из тех, кто легко отказывается от борьбы за жизнь – свою или чужую. Пострадавший попал в надежные руки, если, конечно, он еще жив. – Его привезут из послеоперационной палаты в течение часа, – холодно сообщил спаситель. Вздох облегчения вырвался из груди девушки.

– Значит, он выздоровеет?

– У него очень неприятные переломы ноги в трех местах и множественные ушибы. Со временем при условии хорошего ухода дома кости должны срастись, и он сможет ходить, если только в ближайшие дни у него не начнется воспаление легких или не образуется тромб.

– А что будет в этом случае?

– Он, вероятно, умрет.

– О Боже!

Холодно-голубыми, как льды Антарктики, глазами он во второй раз оглядел ее с ног до головы.

– Очень мило, мисс Мелоди Верс. Почти готов поверить, что вас это действительно волнует.

Мелоди съежилась от явной антипатии, прозвучавшей в его голосе. Он может быть замечательным врачом и – на свою беду – писаным красавцем, но если его обращение с ней хоть сколько-нибудь типично для его отношения к пациентам, то им не позавидуешь.

– Меня это волнует, – возразила она. – И очень сильно. Когда я могу увидеть его?

– Никогда – будь на то моя воля. Его взгляд снова ощупывал ее, на этот раз еще более злобно, чем прежде. Он даже имел наглость зацепить пальцем нитку бус из черного янтаря на платье Мелоди и притянуть девушку к себе настолько близко, что она смогла ощутить запах уже почти выдохшегося крема после бритья. Серебристая отделка у нее на груди вздымалась, касаясь внешней стороны его кисти в непроизвольном приглашении.

– Меньше всего на свете Сет Логан нуждается в визитах доброжелателей вроде вас.

Из-за усталости и переживаний способность Мелоди дать отпор была не выше, чем у перекормленного пуделя.

– Это предстоит решать мистеру Логану.

– Вот именно, – подтвердил он с медленно расплывающейся улыбкой на губах, но сохраняя лед в глазах. – И мистер Логан велел вам убираться ко всем чертям.

– Я подожду, чтобы услышать это от него самого, с вашего позволения.

– Вы только что это уже слышали, – сказал он и, оставив в покое ее бусы, отвернулся в знак того, что разговор окончен.

В комнату для посетителей из зала донесся звук шагов, которые замерли в дверях.

– А, так вы двое, как я вижу, уже познакомились. – Молодой дежурный врач, принимавший карету «скорой», когда она прибыла в больницу, коротко улыбнулся и представил стоявшего рядом с ним мужчину в халате:

– Это доктор Феллоуз, который оперировал мистера Логана, мисс Верс. Я подумал, что вам, вероятно, захочется переговорить с ним. Ведь вы были так расстроены, когда прибыл пострадавший.

Мелоди почувствовала успокаивающее пожатие руки доктора и стала всматриваться в него. Он соответствовал образу хирурга в ее представлении, начиная от бесформенной зеленоватой одежды, окутывавшей его фигуру, и кончая кругами усталости вокруг глаз. Но в таком случае, кто же другой мужчина, полный вражды, глаза которого продолжали метать в нее стрелы осуждения?

– Зачем вы дали мне понять, будто вы – врач, которому передан пострадавший? – спросила Мелоди, обернувшись к нему.

– Я этого не делал. Вы просто сами поспешили с выводом. – Тогда кто вы и какое право имеете указывать мне, чтобы я держалась подальше от мистера Логана?

– Я Джеймс Логан, его ближайший родственник. Отсюда и мои права. – Затем он повернулся к медикам и высокопарно сказал:

– Мисс Верс была поставлена в известность о состоянии моего отца, джентльмены. Я не думаю, что вам стоит тратить время на повторение того, что я ей уже сообщил, поскольку она совершенно посторонняя, человек, случайно оказавшийся на месте происшествия.

– Да, посторонняя, но лицо заинтересованное, у которого могут быть свои вопросы, – мягко заметил хирург. – Не так ли, мисс Верс?

Подавленная присутствием злобно хмурящегося Джеймса Логана, она лишь моргнула, хотя, конечно же, ей хотелось бы лучше владеть ситуацией и не быть гак похожей на заблудшего подростка, представшего перед грозным судьей.

– Я… можно мне увидеть его?

– Этой ночью нет, мисс Верс. Сейчас он не в состоянии узнать вас. Но приходите завтра во второй половине дня. К тому времени он сможет получить больше удовольствия от вида такой красивой молодой женщины.

Сочувствие, прозвучавшее в словах хирурга, и сопровождавшая их улыбка вызвали слезы, от которых защекотало в глазах. Мелоди сглотнула.

– Спасибо, доктор. Вы очень добры.

– Я же сказал вам, что не хочу, чтобы вы болтались здесь, – прорычал Логан, когда медики ушли. – Отправляйтесь назад на ваш костюмированный бал и прекратите притворяться. Вам ведь совершенно наплевать, выживет мой отец или умрет.

– Бал кончился несколько часов назад, – ответила Мелоди, вновь почувствовав, что силы ее истощены.

Опустившись в ближайшее кресло, чтобы не упасть, она взялась за свою вышитую бисером головную повязку и сдернула ее. – И если бы даже он еще продолжался, я бы там не выдержала. Сейчас бы просто не смогла.

Логан встал перед нею, закрыв ее от яркого света верхнего плафона, но сбоку от себя она могла видеть его отражение в мокром от дождя оконном стекле. Более раздраженную физиономию трудно было себе представить.

– Никто не думал, что это закончится таким образом, – пробормотала она, адресуясь больше сама к себе, чем к Логану.

Он ядовито ухмыльнулся, глядя сверху вниз.

– Не сомневаюсь в этом. Какая неосмотрительность со стороны моего отца – он испортил весь вечер, где вы, конечно, собирались блистать в качестве королевы бала, рассыпая остроты и очаровывая сонм поклонников.

– Ничего подобного! – воскликнула она. Конечно, она надеялась станцевать, как было договорено, чарльстон с шикарным Роджером, владельцем соседнего магазина в Торговом ряду, и ожидала, что музыка и смех будут звучать до рассвета. Но она желала успеха балу по более серьезной причине, чем пустое тщеславие, которым объяснял все Джеймс Логан. Под шумихой и очарованием праздника крылись важные проблемы. Подлинный смысл бал-маскарада состоял в том, чтобы собрать достаточно денег, а затем превратить мечту в реальность.

– Нет, – повторила она, причем голос ее дрогнул, – быть королевой бала – это не имело никакого значения.

– Прежде чем вы разразитесь рыданиями, – саркастически предупредил ее Джеймс Логан, – хочу поставить вас в известность, что я совершенно не подвержен воздействию приступов женского плача, как бы трогательно они ни преподносились.

Грубое замечание восстановило жизненные силы Мелоди скорее, чем это сделали бы извинение или изъявление симпатии.

– Мне кажется, – вспыхнула она, – кому-нибудь надлежит выразить сочувствие в связи с состоянием здоровья вашею отца. Поскольку вы явно не собираетесь взять на себя этот долг, то исполнить его, видимо, придется мне.

– Я не несу ответственности за несчастный случай с ним, – заметил Логан.

– Но и я не устраивала умышленно этого происшествия! Я не сидела за рулем лимузина. Я даже не ехала в нем как пассажир! Откуда я могла знать, что ваш отец окажется замешанным в драку и упадет на проезжую часть улицы прямо под колеса приближающейся машины? Раз уж мы заговорили об этом, то ради чего, по-вашему, целая группа зданий была с самого начала оцеплена, если не для обеспечения безопасности пешеходов?

– Не знаю, – сказал он, – но будьте уверены, я намерен все выяснить. А до тех пор будем считать вопрос закрытым, и это уже достаточная причина, чтобы не устраивать перепалку в больнице, особенно глубокой ночью.

Мелоди глубоко вздохнула с несчастным видом и заставила себя подняться на ноги.

– Вы правы.

– Как обычно, – самодовольно ответил он и вышел из комнаты прежде, чем Мелоди нашла ответ. Ничего умного не пришло ей в голову. Да и вообще она чувствовала себя как в дурном сне.

Не найдя ничего лучшего, Мелоди пошла вслед за Логаном. Он остановился в конце зала, ожидая лифт. Ей хотелось, чтобы кабина прибыла и поглотила его раньше, чем она подойдет. Но так не получилось, и Мелоди была вынуждена терпеть его молчаливую компанию, пока они не спустились с шестого этажа до вестибюля. В этот ночной час там никого не было, как и на улице снаружи. Безлюдье помогло Мелоди осознать, что в суматохе после происшествия она забыла захватить свою вечернюю сумочку и пальто и что у нее не было с собой ни гроша, чтобы заплатить за такси.

Джеймса Логана ничто подобное не беспокоило. Не обращая внимания на дождь, поливавший его неприкрытую голову, он подошел к краю тротуара, засунул два пальца в рот и пронзительно засвистел. Как по мановению волшебной палочки из ночной тьмы появилось такси и замерло, подкатив к нему.

Логан распахнул заднюю дверцу и уже забрался было в теплую кабину, когда случайно приметил оставшуюся позади Мелоди, которая стояла, дрожа, у самого входа в больницу. Между ними был тротуар шириной не менее десяти футов, однако она видела, как тяжело он вздохнул.

– Полагаю, – с подчеркнутой язвительностью заявил Логан, – вы ожидаете, что я поведу себя как истинный джентльмен и предложу вам воспользоваться машиной в первую очередь?

Если бы он хоть намеком проявил таящиеся в его душе крупицы рыцарственности, Мелоди, вероятно, среагировала бы по-иному, но его абсолютная уверенность, что она будет поступать именно так, как он предполагает, болезненно задела ее гордость.

– Я редко ожидаю чудес, мистер Логан, особенно если их источник не вызывает никакого доверия, поэтому, ради Бога, грузитесь в ваше такси и катите куда надо.

Мгновение он раздумывал, как бы борясь с желанием последовать этому совету. Затем его грудь исторгла новый вздох.

– Вы знаете, мисс Верс, что превращаетесь в бездонную бочку неприятностей? Но, на ваше счастье, малая толика порядочности, сидящая во мне, не позволяет мне оставить женщину на темной улице в разгар зимы. – Он взмахнул рукой, приглашая ее в машину. – Смелее вперед и берите машину. Я подожду другую.

Когда Мелоди не откликнулась на его предложение, он нетерпеливо поднял бровь.

– Так что же? Вы едете или нет?

Делать было нечего. Ей оставалось только положиться на его уже подвергшуюся испытанию доброту или, отчаявшись, провести остатки ночи в вестибюле больницы, сжавшись в комок на одном из жестких диванов с клеенчатым покрытием.

– У меня нет с собой ни гроша, – призналась она. Его глаза выкатились из орбит, все тело кипело возмущением.

– Я заплачу, хорошо?

Ей хотелось бы отказаться, но холод пробирал до костей сквозь тонкую материю платья; сопротивляться манящему теплу в кабине машины было невозможно.

– Мы можем ехать вместе, – предложила она, стуча зубами. – Если вы будете добры высадить меня первой, то сэкономите время и деньги.

– Это первое разумное предложение, высказанное вами за всю ночь, – заметил он и указал большим пальцем на машину. – Теперь садитесь, пока мы оба не пошли ко дну в этом потопе.

– Куда? – поинтересовался водитель.

– Старый особняк Стоунхауз на самом верху крепостного холма, – сказала Мелоди.

– Особняк? – Удивление Джеймса Логана было явно наигранным и отдавало насмешкой. – Миледи проживает в особняке, и, однако, у нее нет денег, чтобы заплатить за такси, на котором едет домой.

– Мой кошелек остался там, где проводился бал, но я с удовольствием верну долг при первой возможности.

– Не надейтесь, что я не захочу его получить, – ответил он.

– И между прочим, при всех своих достоинствах особняк Стоунхауз более двадцати лет назад перестроен под квартиры.

Логан хмыкнул безразлично и уселся поглубже на заднем сиденье, тщетно пытаясь вытянуть ноги в тесной кабине. Мелоди постаралась сжаться и занять как можно меньше места, но все же ощутила при этом исходящее от него тепло. В воздухе пахло морским туманом и зимой, этот запах смешивался с ароматом ее духов.

Она знала, что Логан наблюдает за ней в свете мелькавших за окнами уличных фонарей.

– Почему на вас этот смехотворный наряд? – спросил он, коснувшись пальцем подола ее платья и посылая трепетные волны тепла над ее коленями – Это выглядит как реквизит из фильма об Аль Капоне в двадцатые годы.

– Я думала, вы знаете. Мы устроили бал-маскарад в Торговом ряду.

– В Торговом ряду? Вы имеете в виду эту улочку, где стоят баки для мусора и околачиваются местные пьянчуги? – скривился он. – Как далеко заходит теперь приличная публика, чтобы позабавиться!

– Я имею в виду улицу Кошачий ряд. Вы, разумеется, слышали о ней под этим названием. Каждый, кто хочет купить что-нибудь особенное, идет к нам в магазинчики, в наши бутики.

– Бутик? – Логан не скрывал насмешки. – Чем мог заниматься мой отец, слоняясь вокруг бутика? Это слово даже не входит в его словарный запас.

Мелоди смущенно поежилась Она предполагала, что Джеймсу Логану известна вся подоплека ночного происшествия, что его проинформировала полиция или ему рассказали в госпитале. Хорошо, если бы это было так. Столкнувшись с его откровенной враждебностью, она не осмеливалась объяснить причины, побудившие ее и ее друзей устроить это мероприятие для сбора средств.

– Ваш отец… просто не вовремя оказался в том месте.

Но что-то в ее тоне выдало смущение. Джеймс слегка выпрямился и устремил на нее свои немигающие голубые глаза.

– Откуда у меня впечатление, что за этим событием стоит нечто большее? – мягко спросил он. – Что именно вы не досказываете мне, леди Мелоди Верс из особняка Стоунхауз?

– Ну, я бы не считала, что к моим словам можно еще многое добавить, – уклонилась она от прямого ответа, игнорируя его сарказм. – Весь город знал о костюмированном бале. Всем было известно, что мы надеялись собрать достаточно денег от продажи билетов…

Она погрузилась в молчание, не зная, как продолжить, и тайком бросила взгляд на своего спутника. Его плащ был подбит цигейкой, на ногах блестели итальянские кожаные ботинки ручной работы. Каким же он был сыном, если позволял своему отцу бродить по улицам города Порт-Армстронг даже без зимней одежды, достойной этого наименования?

– Да, мисс Верс? – Он вежливо подталкивал ее к продолжению рассказа. – Вы надеялись собрать деньги, но для какой цели?

– Благотворительной, – пробормотала она и удивилась, почему его взгляд заставил ее почувствовать себя так, словно она сказала что-то неприличное.

Он продолжал расспрашивать, ни на минуту не уклоняясь от намеченного курса, и Мелоди чувствовала, что его ничем не сбить, разве что прямым столкновением. Джеймс спросил.

– Итак, благотворительность, но для кого? Она сделала неопределенный жест.

– Ну, для людей. – Людей?

– Как я понимаю, вы не житель Порт-Армстронга, мистер Логан, – заметила она, решив противопоставить его агрессивности нечто от собственных бойцовских качеств. В конце концов она не сделала ничего, за что ей должно быть стыдно. – Живи вы здесь, вы бы, несомненно, знали, что в городе есть люди, которые…

– Бедны? – подсказал он. Понимая, что она ступает по слишком тонкому льду, Мелоди стала очень тщательно подбирать слова.

– Нет, дело не совсем в этом. Правильнее было бы сказать, что они потеряли надежду или цель в жизни. И ваш отец – один из них.

– А вы решили возложить на себя задачу сделать их жизнь более благополучной, не так ли?

Ей не понравились тон, каким это было сказано, его неумолимый взгляд, устремленный на нее. И у нее вызывала отвращение легкость, с которой он старался очернить добрые намерения, обливая их презрением. Она гордо вздернула голову.

– Да, мы так решили.

Улыбка Джеймса Логана была полна злобной иронии.

– Как, должно быть, приятно содержать собственные дела в столь идеальном порядке, чтобы чувствовать себя вправе вмешиваться в дела других людей.

Таксист включил нижнюю передачу, преодолевая долгий крутой подъем на крепостной холм, затем притормозил, чтобы свернуть в боковой проезд, дугой идущий к особняку Стоунхауз. Машина замерла у центрального входа.

– Собственно, я бы не смогла именно так охарактеризовать мои дела в данный момент, – сказала Мелоди. Ее опять охватило смятение, так как возникла еще одна проблема.

– А в чем дело. Мисс Верс?

Мелоди обежала взглядом внушительный каменный фасад, темные окна, прочные парадные двери из дубовых брусьев толщиной в три дюйма. Все это освещалось только медным фонарем, висевшим под аркой главных ворот.

– У меня нет ключа, чтобы попасть домой. Дождь барабанил по крыше такси, в свете фар сверкали косо свисающие водяные нити. В течение нескольких секунд Джеймс Логан разглядывал их, затем перевел взгляд на лицо Мелоди.

– А соседи?

Она отрицательно покачала головой.

– Пожилая дама, что живет прямо надо мной, проводит конец недели у своей замужней дочери, а супружеская пара с третьего этажа отправилась в отпуск на Таити.

– И вам никогда не приходило в голову запрятать запасной ключ в укромном уголке – на всякий случай?

– Представьте себе, приходило, – сказала она. – Запасной ключ лежит под горшком с цветами у меня на балконе.

Ни один мускул не дрогнул на лице Джеймса.

– А от земли до балкона, конечно, не меньше шести футов? – Собственно, все десять, – призналась она.

– Из чего я заключаю, что я должен предложить такое решение, я поднимаю вас и забрасываю через балконные перила.

– Боюсь, что так, если вы не найдете какого-нибудь иного выхода.

– Какого, например? – язвительно спросил он. – Предложить вам разделить со мною мою постель, как мы поступили с вызванным мною такси?

Лицо Мелоди вспыхнуло – Ну, нет! Мое положение не настолько безнадежно.

– Мое тоже, – сказал он, но тут же, кажется, опроверг собственные слова, бесстыдно проведя рукой но икре ее ноги. Потом он поднял ее стопу и положил себе на колени.

Ее первым порывом было выразить свое крайнее возмущение, но при вторичном восприятии ситуации ей захотелось насладиться теплом его пальцев, которые скользили по одетому в шелк колену.

– Думаю, их надо снять, – буркнул он.

– Мои чулки? – взвизгнула она не дыша.

– Успокойтесь, мисс Верс. Я имел в виду ваши туфли, – ответил он, развязывая тонкие серебристые перепонки у нее на подъеме ноги. – Ваша добродетель никогда не была в большей безопасности. Вы совершенно не в моем вкусе.

– Слава тебе. Господи! – облегченно воскликнула она.

– К тому же я не доверяю вам. Я не готов к тому, чтобы вы запечатлели свой высокий каблук у меня на лице.

Честно говоря, эта идея показалась ей очень привлекательной. Однако Джеймс, словно подглядев, что творится у нее в голове, бросил на нее предостерегающий взгляд.

– Мне еще не поздно высадить вас на ступеньках парадного подъезда и умчаться прочь. Поэтому, миледи, что нам предстоит: полное сотрудничество или разлука?

– Я пойду босиком, – ответила она неохотно, – но только в самый последний момент.

– В таком случае – займемся нашим представлением: пора начинать. Я на ногах с самого рассвета и хотел бы поспать несколько часов еще до восхода солнца, если, конечно, солнце вообще восходит в этом забытом Богом уголке Земли.

Открыв дверцу машины и повернувшись назад, он помог Мелоди выйти из такси, хотя тут следовало бы сказать, что он «вытащил» ее, – это точнее отразило бы происшедшее.

– Ведите меня! – приказал он.

Каблуки Мелоди проваливались в раскисшую землю цветочной грядки под балконом. Можно было ожидать, что Джеймс Логан не испытает особой радости, наблюдая, как грязь заливает тонкий кожаный верх его башмаков.

– Почему я не послушался самого первого совета инстинкта и не оставил назавтра все дела с вами? – пробормотал он, освобождаясь от цепких ветвей японского клена.

Джеймс был не единственным, кого одолела усталость. У Мелоди тоже был долгий и трудный день.

– О, ради Бога, прекратите нытье! – потребовала она. – Если бы мой отец лежал на больничной койке, я бы, наверное, больше беспокоилась о нем, чем горевала о своих бедах. А это, – продолжала Мелоди, – прямо над вами – мой балкон.

В тот самый момент внезапный порыв ветра направил прямо за ворот Джеймсу целый поток из желоба, торчавшего у него над головой. Вода не замедлила устремиться вниз по спине.

– Ужас, – проворчал он и встал на одно колено. – Пошевеливайтесь, используйте мое колено как ступеньку, чтобы взобраться мне на плечи. И не забудьте снять ваши чертовы туфли.

Она повиновалась с легкой улыбкой и, испытывая высшее наслаждение, поставила свою изрядно измазанную грязью ногу на прикрывающий колено плащ, подбитый цигейкой, за который было, конечно, заплачено немало. Без сомнения, он представит ей счет из химчистки в дополнение к плате за проезд на такси, но она готова была такой ценой рассчитаться за вызванное им раздражение.

Однако Логан нашел способ расквитаться с ней, не откладывая в долгий ящик. Распрямившись во весь свой рост без всяких усилий, как если бы она не примостилась у него на плечах, словно курица на насесте, он пустил в ход свои красивые сильные руки, которыми она имела возможность восхититься, поднял ее вверх и перекинул через перила балкона с такой силой, что она уткнулась лицом в кучу опавших листьев, нанесенных ветром. Ее туфли полетели следом.

– Надеюсь, вы припрятали ключ, который подходит и к вашей балконной двери тоже, леди Верс, ибо я не собираюсь предлагать свои услуги, чтобы снять вас оттуда, – выкрикнул Логан. – Здесь растут прекрасные мощные побеги дикого винограда, которые могут явиться прочной лестницей. Сползайте по ней вниз, если не сможете открыть дверь. – С этими словами, перескочив одним прыжком цветочную грядку, ее не слишком любезный кавалер скрылся в поджидавшем его такси и захлопнул заднюю дверь.

…Он подождал, пока таксист проедет первый поворот подъездной аллеи, и постучал в стеклянную переборку, чтобы тот остановился. Покрутившись на сиденье, Логан увидел, как сквозь голые ветви деревьев вдруг засветилось окно. Слава Богу, она по крайней мере проникла внутрь квартиры без новых осложнений.

– Чертовски раздражающая женщина! – буркнул он.

– Дама запала вам в душу? – осклабился водитель, глядя на Логана в зеркало заднего вида.

– Как колючка под седло, – признался он.

– Боюсь, тогда вы больше с ней не встретитесь. Джеймсу хотелось, чтобы так и было. Он предпочел бы другие города и иные проблемы, не те, с которыми он столкнулся теперь. Он был готов общаться с бесконечным числом людей, но только не с Сетом Логаном, который был упрям и невыдержан даже в лучшие свои годы. Бог его знает, во что он превратится, полежав пару месяцев на больничной койке! Но все-таки они остаются отцом и сыном, нравится это им обоим или нет. Джеймс считал, что должен позаботиться о старике, обеспечить ему хороший уход и добиться возмещения за причиненный ущерб. Но это означало необходимость разобраться до конца в роли Мелоди Верс в несчастном случае, что, к сожалению, требовало снова скрестить с нею шпаги.

Таксист притормозил, когда они выехали из бокового проезда.

– Куда теперь, мистер?

Джеймс подумал об отцовском коттедже и содрогнулся. Нет, сейчас он туда не поедет. Еще нет. Это – не его дом, и никогда таковым не был.

– Какой отель лучший в городе?

– Некоторые считают, «Эмбэсэдор», – сообщил водитель. – Но я бы рекомендовал вам «Пламроуз». Там спокойнее.

– Тогда подвезите меня туда. Надеюсь, в это время года будет не очень трудно получить там номер.

На эту ночь, вернее остаток ее, все, что он хотел, – это стаканчик бренди, горячий душ и удобный матрас под бок. Завтра он посетит своего отца, возобновит знакомство с городом, который настолько изменился в последние годы, что он с трудом узнавал некоторые из его достопримечательностей. Недалеко и до понедельника, когда он начнет свое расследование, пытаясь точно установить, как произошел несчастный случай с Сетом. Надо также устроить все, чтобы после выздоровления старик не чувствовал себя забытым Богом. И довольно скоро ему, Джеймсу Логану, придется столкнуться с ее сиятельством леди Мелоди.