Любовь в мире мертвых

Хорошая девочка

История начинается с момента, когда группа выживших заселяется в тюрьму и побеждает злобного диктатора Губернатора. 

Братья Диксон принимают в этом самое активное участие. 

И еще замечание: это моя первая, не  только по миру ХМ работа, а ВООБЩЕ первая, со времен института( поверьте, это реально очень давно было)))), не знаю, что меня торкнуло ее написать в 2018 году, но именно с нее начался мой путь, как писателя. 

Я ее люблю. Именно потому, что она первая. Проба пера, так сказать. 

И надеюсь на ваше снисхождение в ошибкам, которые могут закрасться))))) 

Сейчас будут картинки главных героев, а потом сама работа. 

Приятного чтения!!!!!

                                                            Хорошая девочка.     

                                                     
                                                                             1. 
- Ты точно хочешь поехать? – еще раз спрашивает Мегги, переглядываясь с мужем.
- Да,- отвечает Бет.
Они стоят возле машины, уже готовой к отъезду для вылазки в город. Опять нужны памперсы для Джудит, лекарства, одежда. 
- Мне это не нравится, ты же знаешь, - с сомнением говорит сестра, - ты не очень хорошо управляешься с оружием, давно не выходила никуда…
- Вот именно! - горячо перебивает Бет, - я не могу все время сидеть здесь!
- У нас не прогулка, знаешь ли, - замечает Гленн ,- к тому же мы едем далеко, не факт, что до ночи вернемся…
- За Джудит присмотрит Кэрол, я предупредила, я буду очень осторожна, честно… вообще без вас шагу не сделаю. 
- Ну и зачем ты тогда там нужна, цыпленок? – внезапно раздается прямо над ней хриплый, прокуренный голос.
Бет от его звучания пробивает током, она подпрыгивает и отшатывается к сестре. Как он умудрился подойти так тихо?
Хотя чему удивляться, когда надо, Мерл умеет быть очень незаметным. Незаметнее и тише ходит только его младший брат.
- Мало того, что им друг за другом присматривать надо, к этому они привычные, сработанная парочка… - двусмысленно усмехается Мерл, - так еще и ты  …  
- Да, Бет, - Мегги косится на Мерла, - он прав, как ни удивительно.
- Я всегда прав, крошка, - перебивает Мерл.
Мегги закатывает глаза и повышает голос, пытаясь  сделать вид, что  не слышала реплики.
- Обычно на вылазке мы по двое ходим, один собирает, другой прикрывает, а тут получается еще и тебя прикрывать надо, тяжеловато, Бетти.
- Надо, значит, еще кого-то брать, чтоб прикрывать тебя, - задумался Гленн
- Ладно, хрен с вами, поеду, уговорили, - Мерл затаптывает сигарету ботинком и проверяет  крепления на протезе.
Бет беспомощно приоткрывает рот, пытаясь что-то сказать, Мегги и Гленн переглядываются.
- Может, Мишонн попросить?- нерешительно говорил Мегги, - или Дерила?
- Шоколадка только сменилась с дежурства, братишка на охоту ускакал с утра еще. Я не понял, я чем не устраиваю? - возмущается Мерл. – Да пригляжу я за вашим цыпленком, как за родной, даже лучше, не ссыте!
Гленн пожимает плечами:
- Почему бы и нет? По крайней мере, прикрыть ее он точно сможет.
- Точно, узкоглазый, - хохочет Мерл , - и прикрыть , и укрыть,  и покрыть… Давай в машину , куколка, - кивает он Бет на заднее сиденье.
Мегги морщится, смотрит на Бет, может, надеясь уговорить ее все-таки остаться.
Бет как-то слегка затравленно поглядывает на сестру, но упрямо поднимает подбородок и идет к машине.
В полном молчании они выезжают  за пределы тюрьмы. Бет смотрит в окно, усевшись как можно дальше от Мерла.  
Через некоторое время  Гленну приходится  вильнуть, уходя от столкновения с ходячим, в одиночестве ползущим прямо посередине дороги. Мерл, якобы не удержавшись, слегка прижимается к Бет, да так и остается сидеть рядом.
Бет, облизывая пересохшие от волнения губы, пытается  поймать взгляд сестры в зеркале, но Мегги занята поглаживанием пока еще плоского животика и не смотрит по сторонам. 
Мерл сидит, отвернувшись к окну, и, казалось, не обращает внимания на Бет.
От него пахнет табаком . Сильно. От удушающего запаха, от близости  мужчины  у девушки начинает  кружиться голова. Но места, чтобы отстраниться, нет, она и так сидит, прижавшись к двери машины, а просить его отодвинуться  бессмысленно - Мерл  точно прижмется   еще сильнее, назло.
Бет прикрывает глаза, пытаясь отвлечься, и вздрагивает, почувствовав горячие грубые пальцы на спине, под майкой. Она выгибает спину, стараясь избежать контакта, и злобно и отчаянно смотрит  на Мерла.  Он по-прежнему  пялится  в окно, делая вид, что вообще не здесь, рука не его, и никакого отношения к происходящему он не имеет. 
Отодвигаться некуда, горячие настойчивые пальцы легко скользят по спине, Бет прикусывает губу изнутри, пытаясь выровнять дыхание, не покраснеть и сделать вид, что ничего не происходит. Может он, не получив реакции, отстанет? Может ему надоест?
Но Мерл явно не собирается останавливаться, он усаживается поудобней, так, чтобы Гленну и Мегги не было видно его руку, и продолжает грубо трогать Бет. 
Сестра с мужем заняты каким-то своим разговором и не обращают  внимания на притихшую девушку. Мерл развлекается по полной программе.
Рука его скользит за пояс штанов девушки, сзади, и Бет тут же жалеет, что не надела ремень, и мешковатые удобные  брюки карго  не прилегают так плотно, как джинсы.
Девушка, поерзав и безуспешно попытавшись освободиться от его пальцев, уже вовсю гулявших по ее заднице, вздыхает и, не выдержав,    опять упирается  в него уже каким-то беспомощным взглядом.
 Мерл смотрит на нее, без своей обычной насмешки, зрачки его светлых, практически прозрачных глаз расползлись на всю радужку, как будто он под кайфом.  
- Ну что, цыпленочек, долго бегать будешь? – чуть слышно хрипит он ей. 
Бет зажмуривается и выдыхает.
Господь милосердный, она же пыталась, она старалась, у нее почти получилось! Она так тщательно его избегала, ночевала с Джудит в камере Рика, дежурила на  вышке с Мишонн, до поздней ночи помогала Кэрол…  Делала все, чтобы не оставаться одной, не оставаться с ним наедине, чтоб не повторилась та ситуация…
Вот и сегодня она напросилась с сестрой на вылазку, потому что Рик настойчиво предложил ей взять день отдыха. Совесть его, видите ли мучает, что Бет все время возится с его дочкой, надо отдохнуть, побыть в своей камере, хоть немного поспать… Бет не могла ничего возразить, но и оставаться впервые за прошедшую неделю одна ночью в камере не имела сил… Мегги обмолвилась, что вылазка  скорее всего будет с ночевкой. Бет воспользовалась ситуацией.
 И теперь все ее старания насмарку. Все  стало  гораздо хуже, чем раньше. 

План выживания

Это вообще отдельная история, и все, что вам следует знать перед началом чтения, это то, действие происходит в мире Ходячих Мертвецов, в самом-самом начале, когда все еще только началось. И нет никакой группы Рика, нет никакого лагеря возле Атланты, фермы и т.п. Есть только мои любимые братья Диксоны. И их женщины. Или не их...

Ниже визуалы, чтоб вы словили правильное настроение перед прочтением)))))

Эми

Андреа

Эми Харрисон снился отец. Не тот монстр, в которого он превратился, которого она… Нет. Ей снился веселый, умный, все на свете знающий папа. Он показывал ей, удивленно и радостно таращившей глаза, как удить рыбу на донку.
Хитро прищуривался, прятал улыбку, искоса, с любовью и удовольствием, наблюдая за ней.
Эми протянула руку, коснулась его плеча, чтоб обнять, мечтая еще хоть немного погреться в его тепле, обожании. «Маленькая принцесса», — так называл он ее. Она всегда была для него принцессой… Эми потянулась, желая ощутить его, поцеловать… И проснулась.
Заднее сиденье пикапа было дико неудобным. Как она умудрилась уснуть на нем, совершенно непонятно. Скорее всего, причина была в том, что впервые с начала катастрофы она чувствовала себя в безопасности. Вот и угрелась, расслабилась, укачалась, заснула крепко. И проснулась только потому, что машина резко остановилась. Эми потерла глаза, чуть потянулась, улыбнулась сестре, сидевшей рядом.
— Почему остановились?
— Не знаю. — Андреа была раздражена.
Впрочем, она все время их совместного путешествия была в напряжении. И Эми голову сломала, выискивая причину. Поговорить с глазу на глаз им пока не удавалось.
— Да приехали потому что, цыпа.
Сидящий на переднем сиденье рядом с водителем мужчина, повернулся, чуть блеснул хитрыми глазами на Андреа.
— Выходим. Конец маршрута.
— И куда мы приехали? — Андреа не двинулась с места, демонстративно оглядываясь и дуя губы. — Что-то я здесь ничего пригодного для жилья не вижу. Одни халупы какие-то. Может, вам, отребью грязному, и привычно в таких жить, но сейчас вроде выбор есть, можно было бы и что-то поприличнее подобрать.
— Мерл, уйми эту козу, — подал голос водитель, — или я ее сам заткну.
— Не кипишуй, Дерилина, — развязно и весело проговорил Мерл, — щас разрулим.
Дерил презрительно дернул щекой, вышел из машины, хлопнув дверью.
— Слышь, киса, — начал Мерл, все еще улыбаясь весело и нагло, — ты бы ротик не разевала попусту, а то найду занятие для него получше.
— Ах ты, скот!..
Эми не могла больше слушать их перепалку, и выбралась на улицу следом за Дерилом.
Он уже успел бегло проверить дом, совсем не халупу, кстати, зря Андреа так взъелась, и как раз разгружал кунг пикапа.
Из машины доносились вопли сестры:
— Подонок! Да как ты смеешь!
И приглушенно-ленивое рычание Мерла.
Дерил покосился на пикап, потом на Эми, мотнул головой в приглашающем жесте в сторону дома.
Та, обеспокоенно вслушиваясь в перепалку, взяла небольшую сумку с едой, что младший Диксон сунул ей в руки, и двинулась следом. Она опасалась за Андреа, опасалась, что Мерл ее может обидеть.Слишком уж груб он был. Но, надо сказать, сестра умела взбесить.
Все прошедшие сутки, с тех пор, как Андреа нашла ее, исключая первые моменты радости, сестра пребывала в отвратительном настроении, бесконечно бурчала, все критиковала, грызлась с Мерлом, и выводила из себя даже молчаливого и обычно безответного Дерила.
В принципе, Эми понимала причины плохого настроения сестры. И даже разделяла их. Миру пришел конец, вся их жизнь прекратилась так внезапно, что, казалось, что это дурной сон, и он вот-вот закончится.
Их отец умер.
Эми его сама убила.
Было бы странно, если б у Андреа было хорошее настроение.
Девушка зашла в дом, вслед за Дерилом прошла на кухню, минуя гостиную. В доме был еще и крохотный второй этаж, Эми заметила лестницу. Потом надо будет проверить, что там.
Дерил прикрыл дверь, кинул сумку с продуктами на пол, прошел к окну, закурил.
Эми поморщилась, но попросить его не курить побоялась. Она вообще опасалась братьев. Мерл пугал своей безбашенностью, грубостью, грязным языком. Дерил, наоборот, молчаливостью, постоянной хмуростью, тяжелым, пронизывающим взглядом. Каким образом Андреа удалось уговорить братьев проводить ее к Эми, помочь в ее поисках, девушка даже не гадала. Что сестра могла предложить им? Деньги уже были явно не входу. Может, что-то из украшений? Раньше ей поклонники много дарили… Может, сейчас это актуально?
Девушка не знала, что сейчас ценится, потому что впервые за две недели оказалась снаружи.
Эми все эти две недели с момента начала конца света провела в доме отца, не выходя ни на секунду. Только в самом начале, чтоб вынести тело и похоронить. Папа был запаслив, продуктов в кладовке одному человеку хватило бы на полгода, не меньше. В гараже был бензин и портативная печурка, которую он часто брал с собой на рыбалку.
Эми затаилась, закрыла окна и двери и сидела. Ждала. Сама не зная, чего. Наверно, смерти. На ее счастье, пока что по пригородам маленьких городков не шарились мародеры, а мертвым было все равно. Эми, пока добиралась с работы до отца и потом, со второго этажа отцовского дома, насмотрелась на ужасающие картины первых дней конца света, и испугалась так, что выходить даже не думала.
Она вообще, после смерти отца впала в какой-то ступор, тягучий и бессмысленный. Иногда ей казалось, что она спит, что это просто жуткий сон. Иногда — что она уже мертвая. И просто ходит по дому, не может выйти.
В любом случае, девушка понимала, что никуда она не пойдет. На улице, после первых, довольно шумных дней, установилась мертвая тишина. Нарушаемая только ужасающими звуками мертвых, бредущих куда-то.
Эми настолько привыкла к отсутствию живых звуков, что не поверила своим ушам, когда услышала шум мотора. С ужасом наблюдала она, как из остановившегося напротив большого грязного пикапа выпрыгнули двое страшных мужиков, увешанных оружием, и по виду напоминающих охотников за головами, бандитов из кино.
Они, негромко переговариваясь и постреливая острыми взглядами по окнам, споро разошлись в разные стороны, огибая дом.
Эми затаилась, молясь, чтоб ужасные чужаки ушли. Она не понимала, что им нужно именно здесь, ведь полно рядом других домов, ничем не отличающихся от этого!
Мужчины пропали из виду, судя по всему, обходя дом с тыла. Потом вернулись. Один из них, высокий, крепкий, с резкими, суровыми чертами лица, подошел к машине, открыл дверь, выпуская… Тут Эми, взвизгнув, сбежала вниз, не заботясь о том, что ее услышат. Потому что из машины выпрыгнула ее сестра, Андреа.
И вот, буквально сутки спустя, они уже на другом конце штата, здесь мало жилых домов и много леса. А значит, и мертвецов меньше. Практически все это время они гнали, останавливаясь только на неотложные нужды. Не подбирали никого по пути, хотя людей встречали. Разных людей, многие явно находились в очень сложной ситуации, были и семьи с детьми. Если бы Эми и Андреа ехали одни, то непременно останавливались, чтоб помочь. И, скорее всего, далеко бы не уехали. Живыми, невредимыми и свободными, по крайней мере.
Хотя, вопрос свободы был спорным.
Все это время только Диксоны решали, куда и с какой скоростью двигаться, когда останавливаться, когда ехать. Девушек ставили перед фактом. Андреа бесилась, ругалась, бурчала, но подчинялась. Эми тем более.
Диксоны не приходили никому на помощь, не останавливались, когда встречные люди голосовали, или явно ждали от них подмоги.
Они просто ехали в только им известном направлении, отделываясь от возмущений Андреа фразами типа «Там спокойно, киса», «Хороший домик», «Не кипишуй».
И вот приехали. Домик был, и неплохой, но тесноватый для четверых.
Эми, наблюдая за курящим Дерилом, прикидывала, что они с сестрой вполне могут спать наверху, там, судя по всему, одна маленькая спаленка. А братья здесь, внизу.
Тут хлопнула входная дверь, послышался резкий голос Андреа, все еще что-то сердито выговаривающий Мерлу. Тот негромко отвечал.
Дерил покосился на звук, и опять отвернулся к окну.
Тут раздался возглас Андреа:
— Нет! Мерл! Нет!
И звук оглушительной пощечины.
Тишина, потом возня, задвигалась мебель, опять Андреа:
— Нет! Тварь! Скотина! Нет!
И успокаивающее невнятное гудение Мерла.
Эми встревоженно кинулась к двери в гостиную, но была перехвачена Дерилом, невероятно быстро переместившимся от окна.
— Ты что, пусти! Что он там с ней …
Эми дергалась в его руках, тщетно пытаясь вырваться.
— Не стоит, поверь мне. Нехер тебе там делать.
Эми с ужасом посмотрела в его абсолютно серьезное лицо. Он не шутил. Он не собирался ее туда пускать! И все еще держал поперек талии, прижимал к себе.
В гостиной опять раздался шум, как будто двигалась мебель, тихое, хрипловатое бормотание Мерла.
И еле слышное мычание, как будто сквозь ладонь, зажимающую рот…
Эми запаниковала еще больше, совершенно обезумев, начала рваться из рук Дерила, хотела закричать, но он вовремя заткнул ее своей лапой.
И опять тихо сказал, убеждая:
— Не ходи, говорю. Не мешай.
Эми куснула ладонь, Дерил, зашипев, убрал руку, Эми опять дернулась, уже умоляюще посмотрела на мужчину:
— Дерил! Отпусти, Дерил! Он же ее там насилует!
Тут из гостиной донесся тихий, какой-то томный и глубокий женский стон. Эми перестала вертеться в руках Дерила, замерла, непонимающе уставившись на него.
Тот, не убирая от нее лапищи, усмехнулся:
— Ну, это еще вопрос, кто кого насилует…
Эми собрала все силы, и юркнула таки практически змейкой из его рук, побежала к двери, лихорадочно роясь в карманах в поисках ножа. Там сестра, она должна помочь!
Потом она порадовалась, что дверь была закрыта плотно, и ей понадобились усилия, чтоб ее приоткрыть. Не настежь сразу. Поэтому на ее появление внимания не обратили.
А Эми одного взгляда хватило, чтоб понять, что насилием здесь не пахнет. Зато пахнет диким сексом.
Она постояла, открыв рот, потом зашла обратно и аккуратно прикрыла дверь. Плотно. Чтоб звуки не так сильно слышно было.
Дерил опять стоял у окна, закуривая очередную сигарету. Он покосился на нее, но ничего не сказал.
— И…. Давно? — только и смогла спросить Эми.
— Неделю точно. — усмехнулся Дерил. — С тех пор, как мы нашлись, они только цапаются и трахаются. Заебали. И каждый раз, сука, одно и то же! Сначала она орет «Нет, нет», а потом «Выеби меня». Игры, бля, такие.
Эми жарко покраснела от подобных откровений, отвернулась, начала суетливо и бестолково переставлять тарелки на столе.
Дерил понаблюдал за ней, потом махнул рукой, подзывая:
— Да брось ты все, иди сюда. Посидим, покурим. Это надолго, блядь, сутки же не трахались.
Эми послушно подошла ближе, уселась на широкий подоконник, отказалась от сигареты:
— Это вредно.
Потом сама поняла всю абсурдность фразы, рассмеялась.
Они сидели, тихо переговариваясь, глядя в окно и стараясь не вслушиваться в происходящее за дверью.
Но отрешиться до конца никак не удавалось.
Стоны Андреа, хриплое бормотание Мерла, стук спинки дивана о стену, все это заставляло Эми краснеть от неудобства и стыда.
Она бросала искоса взгляды на невозмутимого Дерила, завидуя его спокойствию.
Он стоял рядом с ней, покуривая сигареты одну за одной, щурясь на закат, цедя сквозь зубы ленивые, ничего не значащие фразы. Темные, порядком отросшие грязные волосы неаккуратно спадали на шею, между бровей залегла упрямая складка, на голом плече свежая царапина.
— Надо обработать, — Эми кивнула на порез.
Дерил сначала не понял, о чем она, потом проследил за взглядом:
— Не, нахер, само пройдет.
— Дерил, не стоит пренебрегать. Мало ли что, сейчас больницы не работают
— Да я как-то и раньше не заглядывал туда… — пожал он плечами, но все же позволил Эми обработать антисептиком порез, чуть поморщившись, когда защипало.
— Больно? Сейчас, сейчас… — Эми наклонилась, проводя ваткой по ране, подула, чтоб смягчить неприятные ощущения.
Сквозь вонь антисептика она внезапно почувствовала резкий, тяжелый, звериный практически запах кожи Дерила. Будоражащий запах. Она застыла, почувствовав, как напряглись его мускулы, нерешительно подняла глаза.
Пусть не смотрит! Пусть не смотрит на нее!
И столкнулась с прищуренным острым взглядом. Изучающим.
Тут за стеной спинка дивана стала вколачиваться уже в совершенно бешеном, сумасшедшем ритме, Дерил оторвал от нее глаза, грязно выругался.
Эми нашла в себе силы выдохнуть.
И не пускать в голову мысли о том, что это только что было.
Наконец, шум в соседней комнате прекратился. Эми вопросительно посмотрела на Дерила, тот отрицательно помотал головой.
Опять что-то неразборчиво бормотнул Мерл, заскрипели ступени лестницы, как будто по ним поднимались, неся что-то тяжелое.
Да уж, Андреа, несмотря на кажущуюся изящность, килограмм пятьдесят все-таки весила.
Наверху хлопнула дверь спальни.
Эми неверяще обернулась к Дерилу.
Он усмехнулся.
— Мы с тобой внизу, значит.
Эми даже сказать ничего не смогла.
Ночью, ворочаясь без сна, под дикий аккомпанемент стонов и скрипа кровати сверху, Эми поймала себя на том, что думает о том, о чем ей думать явно не стоит.
О Дериле. О его прищуренных глазах. О его твердо сжатых губах. О его сильных руках с такими широкими ладонями и длинными пальцами. О том, как он пахнет. Табаком, бензином, кожей, потом, кровью. И еще чем-то. Ей казалось, что она и сейчас слышит этот запах.
И, то ли от воспоминаний, то ли от осознания, что он здесь, недалеко, на соседнем диване, то ли от звуков секса сверху, а, может, и от всего этого сразу, Эми было невыносимо душно, и в то же время пробивал озноб. И низ живота ныл. Сладко так. Предвкушающе.
И хотелось… Хотелось, прикоснуться к себе там… Хоть немного унять эту мягкую животную тягучую боль. Эми, не соображая уже ничего, протянула руки, но, осознав внезапно, что делает, резко вскинулась и села на кровати.
И натолкнулась на взгляд Дерила.
Дерила, который не спал, оказывается, сидел, откинувшись на спинку дивана, и глаза его в свете луны казались нереально яркими.
— Ты чего? — тихо, хрипловатым шепотом, спросил он, — не спится?
— Холодно… — Эми не могла оторвать от него взгляда, все больше краснея, все больше пламенея, все больше горя.
— Согреть? — еще тише, на уровне неслышимого предложил Дерил.
Эми задохнулась, то ли от ужаса, то ли от волнения, подтянула выше тонкое одеяло:
— Нет! Нет!
Она легла, повернувшись к нему спиной, сжавшись в комочек, еле дыша.
И внезапным сладким ужасом полыхнуло в животе от раздавшегося в тишине скрипа пружин дивана, шороха, и… тихих шагов, приближающихся к ее дивану.
Эми зажмурилась, сжалась еще сильнее, обмирая от страха, волнения, мысленно уговаривая его не подходить, не подходить, не делать этого… И отказываясь признавать, что ждет, что хочет…
Дерил остановился прямо над ней, Эми перестала дышать.
Наклонился, опять пахнуло крепкими сигаретами, протянул руки…
И… Укрыл напряженную до невозможности девушку тяжелым, пахнущим пылью пледом.
И вернулся на свое место.
Эми вспомнила о том, что надо сделать вдох, только когда в глазах стало темнеть.
Утром ей удалось все-таки выяснить отношения с основательно помятой, взъерошенной Андреа. На вопрос, каким образом она умудрилась так вляпаться, сестра пожала плечами.
— Можно подумать, у меня был выход, — проворчала Андреа и подошла к окну, наблюдая, как братья Диксоны возились во дворе с машиной.
Она задумалась, как попроще рассказать Эми про все, что случилось, пока она ее искала и пожалела, что не смогла как-то подготовить ее к этому.
Но кто же знал…
Хотя, она, она знала!
Знала, что за скотина — Мерл, что как только появится хоть малейшая возможность, он свое не упустит… Но все же надеялась, что удастся поговорить с сестрой до этого.
Зря надеялась…

Ночной разговор

Друзья, это продолжение "Плана выживания".

Пока больше по этой четверочке у меня ничего нет. 

Надеюсь, вам понравится))))

— Ну, мы ненадолго, — обнадежил Мерл, — сгоняем в тот вшивый городишко, и вернемся.
— Да не торопитесь, бля, — проворчал негромко Дерил, наблюдая, как брат загружает последние сумки в машину, и, шлепнув взвизгнувшую Андреа по заднице, широко улыбается.
Настоение у него было прям зашибись, у скота.
Ну еще бы, Андреа всю ночь стонала так, что Дерил себя прямо третьим чувствовал. Даже перекурить синхронно с Мерлом выходил на крыльцо.
Эми, которая всю ночь делала вид, что спит непробудным сном и нихрена не слышит, наблюдала за загрузкой машины из кухни.
С сестрой она попрощалась с утра, и сейчас выходить не собиралась, чтоб не рвать себе и ей душу слезами. Все-таки впервые за три месяца расставались так надолго.
— Ну че ты там, цыпа, скоро? — Мерл закурил, отслеживая, как Андреа, слегка надувшись, перекладывает сумки в машине на свой лад.
— Подождешь, нас никто не торопит, — девушка даже голову не вытащила из салона, так и язвила, не поворачиваясь, слегка нагнувшись, оттопырив свой на редкость привлекательный зад.
Да уж, Мерла вполне можно понять, такая баба и в прежние времена ценилась, а уж по нынешним вообще на вес золота была. Вот еще бы характер…
Эми в этом плане куда как лучше.
И ладненькая такая же, как сестра. Беленькая, смазливенькая. Куколка прям.
Тут Дерил слегка мотнул головой, понимая, что мысли его в очередной раз за эти три месяца срулили не в ту степь.
Куколка-то куколка, да вот не ему с ней играть.
Он как-то больше по шмарам плечевым.
Он и смотреть-то на нее нормально не может, пугает постоянно.
Правда, Мерл чего-то тер о том, что надо увереннее, активнее, что никуда она не денется, если он, Дерил, захочет…
И сестру ее приводил в пример.
Которая никуда не делась, в самом деле.
А сейчас и деваться никуда не собирается, пригрелась, зараза, не отлепишь.
Неужели все бабы такие? Неужели все любят напор и толстый член?
Дерил долго думал на эту тему, прямо извелся весь, поглядывая на такую симпатичную куколку, лежащую каждую ночь на соседнем диване.
Такую близкую. Руку протяни и возьми.
И ведь и в самом деле не денется никуда, если он, Дерил, захочет ее себе…
— Слышь, принцесса, — это Мерл к нему, Дерилу, обратился, скот, сколько раз просил и по морде не раз бил, ни хера не доходит… — Ты это… Не теряйся здесь…
Он выразительно стрельнул глазами на кухонное окно, возле которого стояла Эми, машинально вытирая мокрые щеки.
— А то еще немного — и яйца лопнут…
— Нахер пошел, — проворчал Дерил, отворачиваясь, сплевывая досадливо. Неужели все на роже написано? Не удивительно, что девчонка пугается его дикого взгляда. Он сам бы точно обделался, если б на него кто так глянул. — Не твое дело, бля. Не о том думаешь. Смотрите там.
— Да не ссы, все путем, — Мерл рассмеялся, хлопнул по плечу Дерила, — если через три дня не приедем, то выдвигайтесь, сам знаешь, куда. Здесь не сидите. Мы или там будем, или уже не ждите.
— Да не трынди, мудак, — Дерил повел плечом, стряхивая руку брата, старательно пряча за грубостью озабоченность и нервозность, — сам знаю, че делать…
Мерл подошел ближе и заглянул в глаза. Без улыбки уже. Серьезно.
— Братуха, нас искать не вздумай, если че. Понял? Если мы вляпаемся в дерьмо, то один ты нас точно не вытащишь. Еще и девочку оставишь одну. Сам знаешь, она не выживет. Сам знаешь, чего с такими девочками делают сейчас.
Дерил поморщился. Он знал. Видел. И это только три месяца прошло. И дальше все хуже будет, это он тоже знал.
Его бы воля — и никуда Мерл с Андреа не ехали бы сейчас.
Но три месяца сиденья в домике не прошли бесследно.
Припасы были на исходе. Одним мясом, что приносил Дерил, не проживешь. К тому же нужны были и другие вещи. Которые не еда. Братья —то обошлись бы, а вот сестры Харрисон — нет.
Да и место уже, их лесной домик, не было таким надежным.
Соседний городок, маленький и симпатичный, облюбовала банда отморозков.
Дерил и Мерл едва не нарвались на них, когда поехали на разведку за припасами в прошлый раз.
Скотов было человек тридцать, серьезная банда, по нынешним временам. В основном, мужики. Две или три бабы. И видок у них был, прямо скажем…
Короче, лучше бы их пристрелили сразу, чем такая жизнь.
Братья Диксоны, само собой, тоже были теми еще отморозками. Но не кретинами. И свои силы и ситуацию оценивали здраво.
Поэтому, насмотревшись, ушли так же тихо и незаметно, как и пришли, ничем не выдав своего присутствия.
Были бы они одни, то, скорее всего, чесанули бы уже в другое укромное местечко, которых у Мерла, по его роду деятельности, было штук пять или шесть.
Но они были не одни.
Мерл не собирался оставлять Андреа. Ни сейчас, ни потом, ни когда-либо.
Мнение самой Андреа по этому поводу его не интересовало совершенно.
Дерил молчал, как всегда, но брат никогда не был дураком, поэтому взгляды младшего на сестричку своей бабы понял правильно.
Поэтому решение было однозначным.
Но тему припасов никто не отменял, да и в дорогу не помешало бы зарядиться чем-то посерьезнее пары обрезов и арбалета. И патроны. Очень нужны были патроны!
Мерл и Андреа ехали в сторону, противоположную гадскому городку, там должно было быть еще одно небольшое поселение. Что-то вроде загородного комплекса для охотников и рыболовов.
Не особо светимое с дороги. Была неплохая вероятность, что там есть не только оружие и патроны, но и запасы еды и прочего.
— Осторожней там, слышь, — Дерил ответил на серьезный взгляд брата так же серьезно и прямо.
— Само собой, братишка, само собой…
Мерл крепко пожал ему руку, повернулся к Андреа, уже упаковавшей все, так, как надо было ей, и теперь нетерпеливо переминавшейся возле открытой дверцы.
— Ну и долго мне тебя ждать? — донесся до Дерила ее раздраженный голос.
Он усмехнулся, покрутил головой.
Да уж, встрял Мерл по полной программе.
Эми по сравнению с сестрой просто ангел небесный.

Мое. Наше.

Друзья! Те, кто не так давно читал мою другую работу по Ходячим, "Трое" вполне могли уже эту историю читать. У них прошу прощения. Я удалила из "Трое" эту зарисовку, потому что она вводила в заблуждение читателей и задавались вопросы о том, что же произошло с главной героиней "Трое", и т.д., несмотря на  мое предисловие о том, что это своерешнно другая работа. И здесь нет и не будет того, о чем рассказывалось в "Трое". 

Для тех, кто видит эту работу впервые:

Осторожно!

Здесь будем МЖМ!

Принуждение!

И братья Диксоны))))))

Альтернативная версия Ходячих, где братья Диксон не примыкают к группе Рика, вообще про них ничего не знают, а встречаются с бандой отморозков Джо и какое-то время ходят с ними. И во время одой из вылазок в супермаркет встречают... И дальше читаем!))))))

Надеюсь, не отпугнула вас, друзья! История небольшая и горячая!)))))))

Мое. Наше. 
Звук чего-то тяжелого, скорее всего, рассыпавшихся из мешка продуктов, заставил Мерла Диксона отвлечься от вдумчивого изучения витрины со спиртным.
Он резко развернулся, прислушался. И рванул в соседний зал.
И там, едва успев оценить ситуацию, громко прорычал:
— Мое!
Так, чтобы услышали уже подходившие из других концов супермаркета напарники.
И только после этого, чуть выдохнув, уже более тщательно оценил обстановку. И похвалил себя за быструю реакцию.
Потому что, не будь ее, добыча уплыла бы к мудаку Лу.
Который, по своему мудацкому счастью, умудрился отрыть в говне конфетку.
Очень сладкую конфетку.
По нынешнему дефициту, так вообще невьебенную.
Конфетка сидела в углу, под витриной с никому не нужными игрушками, зыркала настороженными испуганными глазами из-под спутанных грязных волос, поджимала ножки, длинные такие, стройные, скалила зубки, как зверек (какие губы, мммм….), выставляя вперед (вот умора-то!) кухонный нож.
Потрясающая добыча. И теперь вся его.
Тут из столбняка, в который его, похоже, загнало зрелище дефицитной бабы, вышел Лу. И заверещал, само собой. И кинулся искать правду. Не к Диксону, нет. Тут ему ничего не обломится, он прекрасно это осознавал.
Лу побежал к Джо, уже подошедшему на шум, и слышавшему все, что необходимо. Джо, чуть поморщившись, отмахнулся от мудака, так по-идиотски упустившего свой фарт, и повернулся к Диксону.
Тот стоял спокойно, лишь ладонь чуть сместил к шлевке чехла с обрезом, расстегнул. Ну, это на всякий случай.
Напрягаться, само собой, было из-за чего, уж больно сладкая добыча привалила. Давно такого не было, месяца три прошло, как они видели женщину в последний раз. Могли мозги и отключиться.
Особенно, если Джо забудет об им же придуманных правилах, и захочет девку себе.
Но тут за спиной раздалось чуть сипловатое дыхание, и Мерл позволил себе встать даже еще более расслабленно. Братуха появился вовремя. Теперь, чего бы там Джо ни решил, им похуй.
Все равно возьмут свое.
Тут подоспели другие парни из банды, лазившие по соседним залам этого, на удивление, мало разграбленного супермаркета.
Поднялся возбужденный гомон, в котором очень сильно прорезалась зависть к Диксонам-везунчикам. И отдельные выкрики, требовавшие девку в общий котел. И над всем этим визг мудака Лу, что это его, что это он первый, что это ему сначала!
Диксоны молчали. Смотрели. Не на напарников, а на Джо. Последнее слово было за ним, это осознавали все.
Мерл прикидывал, что они с братухой будут делать, если Джо все-таки соблазнится бабой. Хотелось не только уйти живыми, потому что, ясен пень, они не прогнутся, язык в жопу не засунут, но и с добычей.
Ну, в самом деле, не оставлять же девку на растерзание этим дегенератам.
Дерил чуть более шумно, чем обычно, засопел у него за спиной. Тоже, наверно, варианты просчитывал. Стратег, бля. Но в нем Мерл был уверен, чего бы брат там себе ни думал, спину прикроет железно. А это в их ситуации, да и вообще по жизни, самое главное.
Но тут Джо поднял руку:
— Вы знаете правила. Кто первый предъявил, тот и присваивает.
— Но я, я же нашел! — опять влез Лу, за что моментально получил кулаком по харе от вожака, чтоб не борзел.
— Он нашел, но права предъявил Диксон. Добыча его. — пояснил Джо не столько для Лу, скрючившегося на полу, сколько для всей остальной банды. — Если Диксон потом захочет поделиться, его право. Если нет, то нет.
Тут он остро глянул на Мерла и добавил:
— Но мы расстроимся в этом случае.
Мерл сплюнул, переглянулся с братом, и, быстро подойдя к витрине с игрушками, за руку вытащил оттуда сопротивляющуюся девчонку, чуть замешкавшись, пока нож отбирал.
На свету, встрепанная, испуганная, она тем не менее яростно сверкала глазищами, зелеными, с кошачьим разрезом, шипела, стараясь вывернуть локоть из мертвой хватки мужчины, и выглядела гораздо соблазнительней, чем в темном углу.
Мерл оглядел одобрительно тонкую длинноногую фигурку, не удержался, прижал к себе, вдохнул сладкий запах кожи, обшарил грудь, не обращая внимания на взвизгивания. По ощущениям, хороший третий… Повезло, бля, так повезло. Молодая, года 23 — 24 где-то, красивая, да еще и с темпераментом… Повезло.
Теперь бы это везение сохранить, потому что разглядел ее не только он. Мародеры смотрели с ненавистью и завистью. Все, как один.
И сдерживало их сейчас от того, чтоб силой взять их добычу только правило. Одно, основное правило, на котором вся их банда и держалась. Правило первого присвоившего. Первого, сказавшего на добычу: «Мое!».
Мерл кивнул брату, двинулся на выход, придерживая за локоть девку, шипевшую какие-то ругательства и требования отпустить, Дерил четко за ним, отслеживая ситуацию.
Девчонка упиралась, затрудняя отход, но Мерл не мог отвлекаться пока. Только возле машины, уже заталкивая сопротивляющуюуся добычу на заднее сиденье, он легко ударил ее по щеке, чтоб привести в чувство, и тихо, злобно прошипел:
— Уймись, сучка. А то оставлю тебя щас тем мудозвонам. Уж они повеселятся с тобой, не боись.
Он не ждал, что она успокоится, просто хотел получить хоть какую-то отдачу, понять, насколько она вменяемая.
Но девка резко замолчала, отвернувшись.
Ты гляди-ка! Очень даже вменяемая! Если так дальше пойдет, они, пожалуй, договорятся.
Комната на втором этаже дома, в котором банда жила уже неделю, была небольшой, но удобной.
Мерл сам отбил ее у Лэна, успев сказать окончательное: «Моя».
Девку посадили подальше от двери, на кровать, сгоняли за водой, притащили сумки, набитые жрачкой, что полагалась им из общего котла.
Друг с другом особо не разговаривали, все движения и так доведены до автоматизма, а с добычей поболтать еще успеют.
Вся ночь впереди.
Внизу Мерла перехватил Джо, усмехнувшись, пожелал веселой ночи, и не слишком шуметь, а то парни и так перевозбуждены. Мерл дернул плечом, обошел вожака, не обращая внимания на завистливые подколки собравшихся в одной комнате других членов банды, взял их в Дерилом долю ужина и свалил.
В комнате за время его отсутствия ничего не изменилось. Девка по-прежнему настороженно сидела на кровати, сверкая глазищами, братуха, бирюк бирюком, устроился возле двери и делал вид, что сильно занят… чем-то там… А сам все косил глазами на их сегодняшнюю взъерошенную добычу, так соблазнительно и с намеком даже, сидящую на кровати.
Мерл поставил на стол ужин, кивком позвал брата, глянул на девчонку:
— Иди, поешь.
Думал, откажется, но она и в самом деле была на редкость сообразительна. Подошла сразу.
Уселась, ухватилась за ложку.
Мерл достал заначку. Надо немного расслабиться. И ее расслабить. Разлил в стаканы.
— Давай, за знакомство. Как тебя?
— Мегги. Мегги Грин.
Она взяла предложенную порцию виски, храбро глотнула, закашлялась.
Братья с интересом разглядывали ее. Прикольная девчонка, храбрая.
Обычно бабы, по неосторожности попадающие в лапы банды, вели себя по-другому. Плакали, кричали, просили отпустить.
А, может, дело было в том, что она попалась именно к Диксонам?
За все то время, что братья ходили с бандой мародеров, женщин находили два раза.
Один раз Лэн, но там была страшная, как наступившая новая жизнь, домохозяйка, не пойми каким образом отбившаяся от своих.
А второй раз баба попалась Джо. Сухопарая плакса.
И тут непонятно, кому больше свезло — той, что Лэн сразу отдал по кругу всем желающим, или той, что взял вожак, отличающийся на редкость садисткими наклонностями.
В любом случае, конец у обеих был одинаковый.
Ни домохозяйку, ни плаксу ни о чем не спрашивали, не кормили.
Сразу пользовали.
Понятное дело, для чего еще нужна баба?
Сбившиеся в банду отморозки по-другому и в прежней жизни не умели, а теперь и вовсе не считали нужным напрягаться.
Диксоны же, в общих групповых развлечениях участия не принимавшие, и вообще держащиеся особняком, были, конечно же, теми еще скотами, но силой брать не любили.
Дерил, в силу особенностей характера и тяжелого детства, вообще плохо переносящий бессмысленные издевательства, в прошлые два раза очень удачно усылался Мерлом на охоту, и происходящего в лагере не видел, иначе бы съехал с катушек и покромсал всех в мелкий рубчик.
Ищи потом опять напарников.
В нынешней ситуации вместе было проще. И с такими зверями, не прикрывающимися никакой овечьей шкурой, братьям тоже было легче. Сами не особо праведники.
Мерл же просто не понимал кайфа от насилия над женщиной. Не то, чтоб отрицал такое, так -то пофиг, каждый развлекается, как хочет. Но не мог понять, чего такого в том, что баба сопротивляется. Ведь пока до ее киски доберешься, семь потов сойдет. И удовольствия чуть. А вот если сама… Тут да. Тут другое дело… Так что лучше по хорошему.
По плохому-то всегда успеется.
С Мегги вполне себе могло получиться по -хорошему.
Она перекусила, умылась притащенной снизу водой над миской. Чуть убрала волосы. Переоделась в предложенную братьями футболку. И стала такой клевой, что просто глаз оторвать было нельзя.
Братуха, по крайней мере, точно не мог, пугая сначала расслабившуюся, а потом опять напрягшуюся девушку голодным шарящим взглядом.
Не, так дело не пойдет.
Мерл отозвал Дерила в сторонку, отправил осмотреться, оценить обстановку в доме и вокруг.
Это было предусмотрительно, потому что эти мудаки всякое могли придумать. Надо все держать под контролем. Мерл привык все держать под контролем.
Дерил понятливо кивнул, еще раз голодно блеснул глазами на покрасневшую Мегги, взял арбалет и срулил.
Мерл разлил опять по стаканчику.
Уселся рядом с девушкой на кровати.
Мегги отодвинулась в самый угол, но выпивку взяла.
Уже хорошо. Так и приручится постепенно. Она вообще Мерлу напомнила породистую молоденькую кобылку, необъезженную и гладкую. Одно удовольствие с такой поиграть. Жаль, времени мало.
За столом они уже успели немного пообщаться, Мегги коротко рассказала о себе.
Она, оказывается, все то время, что по их стране разгуливали мертвецы, прожила на ранчо отца, здесь, неподалеку. И неплохо, судя по всему, жила, на всем готовом. Повезло, бля.
Вот только папаше ее с соображалкой не повезло, потому что стал он притаскивать на ранчо гуляющих по округе мертвецов. И в сарае запирать. И ждать, сука, национальную гвардию, или появления властей, или второго пришествия, короче, хрен его знает, чего, что излечит всех мертвых.
Самое смешное, что они все это время даже кормили уродов, сидящих у них под замком! Это в то время, пока толпы голодных озверевших людей мотались по штату, сжирая даже собачьи консервы, здесь, в глуши лесов Джорджии, какой-то спятивший ветеринар кормил мертвецов живыми курами!
Это же пиздец, че такое!
Закончилось все, само собой, так же глупо, как и началось.
Мертвяки вырвались и сожрали все семейство ветеринара. Кроме Мегги. Она успела ускакать на лошади.
И пару дней бродила по округе, высматривая еще хоть кого-то спасшегося. Пока не встретила семейство в полном составе, бродящим возле полусгоревшего ранчо. Девчонка оказалась с крепкими нервами, пробралась в дом, нашла заначку отца, до которой тот так и не успел добраться, и истратила все патроны, чтоб упокоить своих родных и других, гуляющих по округе, жильцов.
И потом еще и похоронила их.
В одиночку.
И, вполне возможно, после этого слегка двинулась-таки башкой, потому что ушла с ранчо куда глаза глядят, без оружия, с минимумом припасов и кухонным ножом.
Непонятно, на что рассчитывала. Но, наверно, точно не на то, что сходу попадется в лапы банде мародеров во главе с садистом Джо. Банде, основой которой был - закон присвоения.
Мерл пояснил ей ситуацию, чтоб иллюзий не было, но так, вкратце. Без подробностей и экскурсов в историю.
Мегги прониклась.
Напряглась опять.
Но Мерл отвлек чуть, предложив опять тяпнуть.
А что он еще мог ей предложить, чтоб расслабилась? И приняла то, что будет дальше? Отпускать-то ее он явно не собирался.

Не в этой жизни

Это самостоятельная история, вообще не связанная с предыдущими и только чуть-чуть связанная с миром Ходячих Мертвецов. Маленькая и забавная. На мой взгляд, конечно)))))

Читать можно всем нежным фиялкам)))))) Особой жести нет)))))

— Эй, детка! — хриплый веселый голос разнесся по всей небольшой площадке перед кафе, мимо которого Мегги проходила с подружками, собираясь отпраздновать сдачу всех экзаменов в местном МакДональдсе.

— Ээээй! Детка, у тебя вкусное мороженое? Дашь лизнуть?

Мегги в недоумении оглянулась, мороженое, обычное эскимо, было только у нее.

Возле кафе стоял и курил Мерл Диксон. Он, вместе с такими же, как и сам, грязными отбросами, уже неделю наводил шорох в их маленьком тихом городке.
Парень смотрел на нее веселыми прищуренными глазами, ожидая реакции на свои слова.
И его дико выглядящие друзья тоже ждали.

Мегги сморщила носик, презрительно оттопырила средний палец:

— Не в этой жизни, пошел на хуй, придурок!

Байкеры разразились хохотом, хлопая Мерла по плечам, тот пронзительно свистнул вслед гордо удаляющейся Мегги.

— Еще увидимся, дееееетка!

Она в ответ только еще раз, не оборачиваясь, жестом указала ему направление движения.

                                                                                           ***

— Эээээй, детка, — Мегги вздрогнула от внезапно раздавшегося над ее ухом хриплого интимного шепота.
Выдохнула, отжавшись руками от стойки бара, к которой ее придавил мужчина.

Опять он в городе, она и не знала.
Впрочем, она тоже здесь совсем недавно, приехала на каникулы из колледжа.

— Дееетка, — по обе стороны от нее умостились огромные ручищи, не позволяя выскользнуть, — тебе говорили, что у тебя самая охуенная задница на свете? — Мерл Диксон наклонился совсем низко, буквально дотрагиваясь губами до ее ушка, — потанцуем?

Мегги развернулась, оказавшись в буквальном смысле в паре сантиметров от его губ, потому что отодвигаться Мерл был не намерен.
На лице его была обычная издевательская усмешка, но глаза смотрели серьезно, жадно.

Мегги сладко улыбнулась, положила руки ему на плечи. Глаза мужчины расширились в удивлении. Она слегка надавила на него, отодвигая чуть подальше, чтоб была возможность вдохнуть хоть глоток воздуха, не отравленного окружающим его табачно-спиртным запахом.

Посмотрела на руки с закатанными до локтей рукавами, открывающими вид на какую-то замысловатую тюремную татуху.
Руки, уже умостившиеся на ее талии и теперь бесцеремонно сползающие вниз.

Размахнулась коротко и залепила смачную пощечину, так, что небритая физиономия аж мотнулась в сторону:

— Не в этой жизни, придурок!

Рванулась из его лап, пользуясь временным замешательством мужчины, и гордо удалилась в сторону выхода.

Чуть вздрогнула от раздавшегося в спину резкого, перекрывающего даже басы музыки в баре, свиста и веселого многообещающего крика:

— Ну поглядим, детка, поглядим!

                                                                                        ***

— Эй, дееетка, — Мегги повернулась и прикрыла глаза рукой от слепящего света фары, — ты че здесь? Подвезти?

Мегги молча развернулась и с пьяным упрямством пошагала дальше по дороге. Обойдется. Она уже полпути прошла, пьяная, босиком, до фермы отца, и остаток дороги как-нибудь сама.

Без Мерла Диксона.

Она гордо вскинула голову, ощущая, как в свете фары байка его взгляд плотоядно скользит по ее фигуре. Пофиг.

Мегги перекинула в другую руку туфли на шпильках, которые сняла еще в самом начале пути, уйдя с вечеринки выпускников в городе, рассорившись насмерть со своим парнем.

Позади раздался звук заводимого двигателя, Мерл обогнал ее, преградил дорогу, и, не слушая возражений, усадил на байк.

Мегги, чуть качнувшись, когда мотоцикл резко тронулся, ухватилась за поясницу Мерла, обтянутую кожаной курткой, и, неожиданно успокоившись, прижалась щекой к его мощной спине, с удовольствием втянув запах машинного масла, бензина, табака и еще чего-то неуловимо-горьковатого, приятного.

Она почему-то, несмотря на то, что это был Мерл Диксон, тот самый Диксон, что уже дважды побывал в тюрьме, вел дико аморальный образ жизни, и, к тому же, судя по всему, неровно дышал к ней в течение уже долгого времени, чувствовала себя в полнейшей безопасности. Как за каменной стеной.

Мерл не стал подъезжать прямо к ферме, остановился у дальнего забора.
Встал, снял ее с сиденья, придержав руки на талии.

Мегги отстраненно и пьяно подумала, что руки у него очень большие, и что он может обхватить ее талию, просто соединив пальцы на обеих ладонях. Отчего-то это вызвало смех.
Мерл наклонился к ней:

— Ну че, деееетка, — его протяжный говор и развязные интонации внезапно царапнули что-то внизу живота Мегги, заставили пересохнуть губы, — отблагодаришь?

Большие руки и в самом деле сжались на ее талии, чуть приподнимая, прижимая к твердому мускулистому телу. Он поймал ее губы, неторопливо и обстоятельно целуя, пробуя ее на вкус.
Мегги неожиданно для себя позволила чужому языку хозяйничать в своем рту, это было почему-то возбуждающе и приятно. Так приятно, что царапки от его голоса в низу живота внезапно превратились в жаркие спирали, посылая совершенно однозначные сигналы в мозг: «Наш мужик, надо брать».

Мерл усилил напор, уже, кажется, теряя голову, руки его бесконтрольно гуляли по ее телу, задирая и без того короткое платье, пытаясь проникнуть в трусики.

И именно это ощущение чужих твердых ладоней у себя возле промежности внезапно отрезвило.
Мегги резко прервала поцелуй, с силой оттолкнула мужчину и сама отскочила на пару метров.

— Не в этой жизни, придурок, — сбивчиво, задыхаясь пробормотала она, вытерла губы и побежала прочь, к родительскому дому.

Вернуть долг

Друзья! 

Эта история начинается с того момента, когда Дерил ,после падения тюрьмы в сериале , потерял Бет, и потом нашел ее в госпитале Грейди, что выживал под управлением лейтенанта Доун Лернер. Дерил попытался остановить машину с полицейскими и попал в госпиталь. Керол осталась снаружи и уехала за подмогой к остальным членам группы. А Дерил очнулся в госпитале...

Теперь предупреждения:

Это будет ГРЯЗНО!!!

НЕЖНЫМ ФИЯЛКАМ  -  НЕ ЧИТАТЬ !!!

А теперь немного визуальчиков для затравочки))))

И понеслась...

1. 
Дерил Диксон был человеком глубоко неверующим. 
Правда, концепция Ада и Рая в конце концов нашла свое подтверждение, особенно в том, что касается Ада. 
То, что происходило в последнее время в мире, явно отдавало дьявольским промыслом.
 
Иногда Дерил даже задумывался, а не сон ли все это?
 
Вполне вероятно, что он закинулся какими-нибудь таблетками Мерла, или упился до коматоза, и сейчас это все ему видится в бреду. 
В такие моменты он что есть силы засаживал кулаком в подходящую, желательно ребристую поверхность, и боль слегка отрезвляла. Хотя тоже не до конца. 
Керол что-то все время бухтела о том, где он так умудряется рассекать костяшки все время, о заражении, еще о какой-то надоедливой херне. 
Дерил лишь усмехался. 
Знала бы она, в каком дерьмище он вырос, да и жил всю сознательную жизнь, не беспокоилась бы так о нем. 
Может, он вообще с рождения в Аду? 
Не, ну реально, ведь то, что его окружало до Всеобщего Пиздеца, тоже было нихуя не радостным. 
И особо ничего не поменялось потом. Только зверей вокруг стало больше. 
Зато появились люди, которых он мог хотя бы терпеть. 
И они его терпели. 
Уже, бля, прогресс, по сравнению с прошлой жизнью. Там -то его даже Мерл не особо терпел. Да и он сам…
 
Короче говоря, Дерил в связи с дерьмовыми последними событиями, произошедшими в его и без того паршивой жизни, склонен был думать, что Ад точно есть. 
Он вокруг. 
Он в нем.
 
И теперь все указывало на то, что Рай тоже существует.
 
В Раю тепло, удобная кровать, приятно пахнет, и ангелы поют. 
У ангела знакомый высокий девичий голос. Наверно, это его личный ангел-хранитель. ( Интересно, чем заслужил? Неужели чего-то все-таки правильно сделал при жизни?).
 
Ангел-хранитель тихо напевала ему в ухо, знакомое что-то. 
В голове возникли смутные картины костра, приятной ломоты в теле, как после трудного дня, нежного девичьего лица, блестящих глаз…
 
Дерил чуть поморщился неосознанно, пытаясь вырулить воспоминания на нужную дорожку, но тут песня внезапно оборвалась, и второй голос, тоже женский, но с низкими, вибрирующими нотами, тихо спросил:
-Что ты здесь забыла?
-Я… Стив попросил присмотреть, - ответил его ангел-хранитель. Неуверенно как-то, с напряжением. 
-И как он?
-Стив говорит, что все будет хорошо, сломаны пара ребер, скорее всего сотрясение мозга. А так он крепкий парень, выберется.
-Иди-ка делом займись, нечего здесь сидеть, - приказ прозвучал вполне однозначно, легкий вздох, незаметное пожатие его руки холодными тонкими пальцами. 
Его ангел-хранитель ушла, тихо прикрыв дверь, оставив его наедине с другим ангелом, наверно ее начальником.
-Да уж, - пробормотал низкий женский голос, потом Дерил почувствовал касание, словно кто-то провел рукой по его плечу и шее, приятно так, нежно даже. - то, что он крепкий, сразу заметно. Много физического труда, на месте явно не сидел, живчик. Кто же ты такой?
Говоря так, женщина продолжала водить рукой по его плечу, потом легко коснулась щеки. 
Дерил окончательно уверился, что помер и попал в Рай. 
Что Рай есть.
 
Ну а как иначе назвать то место, где тебя вот так вот запросто гладят ласковые женские руки? 
А то, что его именно гладили, сомнений никаких не было. 
Грудной низкий голос женщины, исследующей его, явно выражал заинтересованность. В нем.
Точно, Рай. 
И если сейчас будет продолжение в виде секса, то Дерилу вообще больше ничего не надо будет желать на том свете.
 
Он не задавался вопросом, за что же ему такое счастье привалило. 
Раз так случилось, значит и круто. 
Значит, было за что. 
Может, нечаянно спас кого-нибудь. Кого-нибудь значимого. 
Вот, Бетти, например…
Тут он не сдержал себя и вздрогнул. Потому что понял, откуда ему так знаком голос его ангела-хранителя.
 
Его реакция не осталась незамеченной, ласковое поглаживание прекратилось:
-Эй, ты проснулся, я смотрю? Открывай глаза, хватит.
Дерил понял, что спалился, и открыл глаза.
 
Да, у женщины, склонившейся над ним, явно было лицо ангела. 
Правильные черты лица, голубые глаза, нежные губы. 
И форма лейтенанта полиции. 
Блядь.
 
Дерил резко вскинулся, но тут же, застонав, повалился обратно на койку. 
Больно, очень больно, дышать невозможно, грудь будто ожгло огнем. 
Резко закружилась голова, и появилось дикое ощущение падения. 
Нежные женские руки аккуратно, но твердо  придержали его на месте.
-Куда собрался? В самом деле, живчик. Горман говорил, ты прыгнул прямо под колеса машины. Полежи пока, тебе нельзя двигаться.
Диксон послушно лежал, стараясь унять боль и головокружение. 
Конечно, с его-то везением, размечтался о Рае, идиот! 
Это не Рай, это госпиталь Грейди, о котором рассказывал черный пацан. А эта женщина с лейтенантскими значками- та самая сука Лернер. 
В памяти всплыли последние мгновения до отключки : летящая на него машина, глухой удар, женский крик на заднем плане. 
Значит, он в Грейди. Поломанный, но в принципе, поправимо. 
И Бет его видела, и сидела возле него. Ничего не сказала о том, что они знакомы, сообразительная девочка. 
А Керол и этот черный парень остались в том переулке. 
Дерил резко выдохнул, гоня от себя мысли о том, что с Керол что-то случилось. 
Она охренительно сильная баба, и, как показала история с Терминусом, далеко не дура. 
Скорее всего, она рванула обратно к церкви, за помощью. И , хотя из способных к реальным действиям из группы осталось полторы калеки, Дерил был уверен, что их не бросят. Что будут спасать. И ,зная Рика, это будут переговоры, блядь.
 
Дерил задышал ровнее, притворяясь, что потерял опять сознание. 
Лернер постояла еще рядом, потрогала пульс на шее, потом вышла. За врачом, наверно. 
Дерил осторожно открыл глаза, голова не кружилась, если не шевелиться. Он лихорадочно решал, что делать дальше. 
Покрутив ситуацию в голове по всякому, он с сожалением понял, что все упирается в его самочувствие. 
С постоянно кружащейся башкой и горящими легкими он не боец. Значит, надо выжидать. 
Его не прибили, лечат, тратят медикаменты. Значит, он для чего-то нужен. 
Пацан говорил, что здешних пациентов заставляют отрабатывать долг. 
Что ж, он отработает. 
По полной отработает. 
Им понравится, сукам. 
2.
Доун выслушала краткий отчет от Лэмсона об итогах утреннего патрулирования, кивнула, записала на будущее пересмотреть маршруты патрулей. 
К ночи госпиталь успокаивался, оставались только дежурные на этажах, и патруль возле выхода к лестницам. 
Доун вышла из кабинета, прислушалась. Из ближайшей палаты послышался шум, как будто упало что-то. Доун резко дернула на себя дверь, уже, в принципе, зная, что увидит. 
-Горман, отпустите ее, - резко скомандовала она, поморщившись. 
Посторонилась, давая Джоан дорогу, пронаблюдала, как девушка, запахивая на груди разорванную больничную блузу, убежала в палату, которую она делила с Бет, и, не глядя на взбешенного подчиненного, вышла, закрыв за собой дверь. Вслед ей раздались сдавленные ругательства. 
Доун, сделав вид, что не слышит, пошла дальше. 
Ситуация, сложившаяся с пациентами, ей не нравилась, но выхода она не видела. И иллюзий не питала. Сегодня она Джоан выручила, но в следующий раз Горман будет осторожнее, и она ничего сделать не сможет. 
Хорошо, хоть Бет спасла от притязаний. И то, лейтенант совершенно не была уверена, что подчиненные в итоге ее послушаются. 
В последнее время Доун все больше теряла контроль над собравшимися под крышей госпиталя людьми. Она сдавала позиции, прогибаясь под подчиненных, которых пока еще сдерживали определенные, вбитые в подкорку, правила, но с течением времени все меньше и меньше. 
Настанет момент, когда они вступят с ней в открытое противостояние, и тогда ей понадобятся все ее силы, вся ее решительность и жесткость, чтоб победить. Чтоб выжить и защитить людей, за которых она несет ответственность. 
В этой непростой ситуации дорог был каждый верный ей человек. Пока что она могла , и то с оговоркой, положиться на Ликари, Белло, Танака. 
Шепард подозрительно часто напрашивалась в патрулирование с Лемпсоном, Горман просто был конченной мразью, с которым никто не желал связываться. Оставался еще и О Доннел, с ним, как и с Ликари, Доун долго работала до конца света, и думала, что вполне может на него положиться, но что-то настораживало. 
Как полицейский с серьезным стажем работы, Доун привыкла доверять своему внутреннему чутью. А в отношении бывшего коллеги чутье кричало очень даже однозначно. 
Среди пациентов искать поддержки также было не у кого. В последнее время сильных мужчин патруль не привозил. Патруль вообще уже несколько недель никого не привозил, каждый найденный человек был на вес золота. 
Поэтому так много времени и медикаментов тратилось на Диксона. 
Доун невольно вспомнила, как его привезли, как еле затащили в палату двое крепких мужчин, как срезали с него кровавые ошметки, обтирая губкой, обнажая смуглую, в татуировках и застарелых шрамах кожу, сильное тренированное тело, перевитое рельефными мышцами.
 
Белло тогда аж рот раскрыла, разглядывая. 
Тут Доун ее могла понять, посмотреть там явно было на что. 
Несмотря на многодневную, даже, наверняка, многонедельную грязь, кровь, отросшие, засаленные до невозможности волосы, неряшливую небритость, и общий , довольно замурзанный вид, заставляющий задуматься о стопроцентном наличии блох или вшей у мужчины, он был хорош. 
Привлекателен, так, как может быть привлекателен молодой, сильный, явно умеющий за себя постоять, явно много чего переживший , повидавший, испытавший человек. 
Его хотелось рассмотреть, изучить каждый шрам, каждую татуировку, потрогать твердую грудь, мощную шею, запавшие щеки с многодневной щетиной. Доун вспомнила, как не удержалась и погладила, лишь слегка погладила его, когда он в первый раз очнулся. 
Она тогда удивилась его взгляду. 
Обычно те, кто выходит из забыться, взгляд сфокусировать не способны, он плывет, беспомощно и глупо. 
Диксон открыл глаза и вцепился в нее совершенно вменяемым, оценивающим острым взглядом, в котором только в самом начале было непонятное ей выражение. 
Он разглядывал ее лицо ,как будто увидел что-то чудесное, сказочное. Но это длилось всего мгновение, а потом на нее уставились, словно прицеливаясь, холодно и зло. 
Кто он такой, почему так смотрел, было непонятно. При следующем пробуждении он назвал свое имя, рассказал, что один, без группы. Поверить в это было вполне возможно, потому что выглядел Диксон совершенным дикарем, нелюдимым и грубым. 
Тем более странным было для Доун услышать тихий женский смех из его палаты. 
Она нахмурилась, открыла дверь без предупреждения. 
И застала картину маслом. 
Диксон полусидел на кровати, повязка туго перетягивала его ребра, не скрывая, а, скорее, подчеркивая привлекательную крепкую грудь,мощный разлет бугрящихся мышцами плеч, из-под белой ткани выглядывали края татуировки, и Доун резко поймала себя на желании подойти поближе, рассмотреть, что же там. 
На голове уже бинта не было, вымытые волосы в беспорядке спадали на шею и лицо, делая его моложе, трогательней как-то. 
Трогательней... Да-да… Вот его и трогали. 
Бет, сидящая совсем близко, на кровати, только что не ложилась на него. Открывшаяся дверь застала ее на середине какой-то веселой фразы, улыбка не успела сойти с лица. 
Молоденькая, хорошенькая, несмотря на шрамы на лице, с пушистым светлым хвостиком, она выглядела сущим ангелом, и явно нравилась обитателю палаты. Иначе с чего бы ему так улыбаться? 
Красивая улыбка,- как-то отстраненно подумала Доун, стараясь сохранить сдержанное , холодное выражение на лице. 
-Опять Стив попросил приглядеть?- спокойно обратилась она к Бет, - не часто ли?  Отбой уже был, марш в свою палату. 
Бет, опустив глаза, все же кинула прощальный взгляд на Диксона, прошмыгнула мимо Доун к двери. 
Та, выйдя следом, дождалась, пока за девушкой захлопнется дверь палаты и звякнет задвижка. Теперь к ним ночью только с шумом можно будет зайти. 
Горман не рискнет.
Она вернулась в палату к Диксону и наткнулась на холодный изучающий взгляд. Опять почувствовала иррациональный страх, как будто он целился в нее, переборола себя,и не меняя отстраненно- холодного выражения лица, подошла ближе. 
То, что он совсем непрост, было понятно сразу. 
А вот что он будет делать, когда поправится, необходимо было выяснить. И, возможно, если удастся, склонить его на свою сторону. 
Завоевать его доверие. 
-Че ты здесь забыла, лейтенант? - голос его, хриплый, низковатый, с ярко выраженным южным просторечным акцентом, раздался неожиданно громко.
-Как вы себя чувствуете? - Доун решила не сокращать дистанцию. Скорее всего, он не запомнил первое пробуждение, и ее ладонь на своей груди. Вот и не стоит напоминать. 
Хотя дотронуться невероятно тянет.
-Норм. Еще че-то?
-А вы неприветливы. - Доун подтащила стул, села рядом. Пристально и оценивающе оглядела Диксона. - Могли бы сказать спасибо за спасение. Вас подобрали в бессознательном состоянии, вокруг были мертвецы. Вам повезло, что мои люди вас сюда привезли. Проявили милосердие. В нынешней ситуации это редкость.
-Аааа, ну да. Где те мудаки, что сбили меня своей телегой? Покажи, я их лично отблагодарю. Каждого. - Он зло прищурился, не желая поддаваться на манипуляции. 
-Откуда Вы знаете Бет? - Доун резко сменила тему. 
Когда она работала в полиции, это был ее главный конек в допросах. Срабатывал всегда безошибочно. И в этот раз сработал.
 
Не сумел он удержать лицо, чуть дрогнули уголки губ, чуть расширились зрачки. 
Знает ее, значит. 
Может, за ней пришел даже? Может, специально под колеса кинулся?
 
Доун, привычная выстраивать конструкции, сразу поняла, что ее чутье не обманывает. Вот почему такой взгляд был у него в самом начале. 
Знает, знает, кто она, что за нравы здесь царят. 
Скорее всего, поганец Ноа рассказал. 
Не зря же Бет так подставилась, только чтоб он смог уйти. 
Вот и отблагодарил. 
Отправил Диксона по следу. 
Интересно, кто он ей? Брат? Любовник?
Все эти мысли промелькнули в мозгу буквально за долю секунды. 
Доун поняла, что старый план договориться с ним, основываясь на имеющихся прежде данных, не сработает. 
Нужен новый. 
Он пришел за Бет. 
Он хочет ее забрать. 
Или просто хочет защитить? 
Кто она ему? 
Надо выяснить и от этого танцевать.
-Я ее здесь увидел впервые, - голос, в отличие от лица, не дрогнул. 
-Не обманывайте меня, Диксон, - Доун покачала головой. - Кто вам рассказал об этом месте? Ноа?
Опять легкое подрагивание ресниц. Да, парень, в покер тебе играть не стоит…
-Мы можем договориться, Диксон. 
-О чем мне с тобой договариваться, шлюха коповская? - вот и все, маски сброшены, можно говорить откровенно. 
-Например о том, что вы хотите уйти, забрав Бет, а я хочу уберечь госпиталь от растаскивания на куски своими сошедшими с ума подчиненными. Мне совсем не нравится идея потери людей, но это необходимо для удержания дисциплины. Для спасения. 
-Какого спасения, дура? Нет там нихера уже, ни правительства, ни армии, ничего нет. Нет спасения. - Он отвернулся.
-Дерил, - она не удержалась, коснулась перевязки на груди,мышцы дрогнули под рукой, - мне нужна помощь. Вам нужно укрытие. Вы можете оставаться здесь с Бет, при условии, если поможете мне. Кстати, кто она вам? Любовница?
-Не твое дело, блядь.- Он резко спихнул ее руку с груди, отсел даже чуть дальше, - не собираюсь я здесь оставаться. И Бетти заберу. 
Вот как. 
Ну что же, по-хорошему не получилось. 
Доун, запрятав глубоко внутрь обиду на то, как он пренебрежительно скинул ее руку с себя, как демонстративно отодвинулся от нее, кивнула ему на запястье:
-Что это у вас? Необходимо обработать.
И , пока Диксон с удивлением оглядывал руку, не понимая, что ему надо обработать, воспользовалась этим, чтоб резко дернуть на себя, защелкнуть наручники, в ту же секунду вскочить, и, профессионально перехватив вторую руку, зафиксировать ее тоже. 
И, затем, не давая опомниться, вторыми наручниками приковать обе руки мужчины к железной, массивной спинке кровати. 
Диксон не успел даже рот раскрыть. 
Ошалело отследил, как женщина идет к двери палаты, защелкивает замок, поворачивается к нему. 
Но затем, само собой, дар речи обрел. 
Доун много о себе услышала, жаль только, что ничего нового. Все-таки в полиции проработала много лет, чего только ей не рассказывали. 
Не впечатлилась, в целом. 
А вот видом беспомощного мужчины, с закинутыми за голову руками, сползшей простыней, открывающей невероятно волнующий вид на торс, ноги в больничных, низко сидящих штанах, живот, крепкий ( это там что? неужели кубики?), с негустой дорожкой растительности, уходящей под резинку, впечатлилась.
 
Так впечатлилась, что даже жарко стало, пришлось расстегнуть ворот. И между ног стало жарко. 
Доун ведь даже припомнить не могла, когда у нее последний раз был секс. Явно , задолго до конца света. 
Наверняка, именно поэтому повело. Так повело, что аж жутко стало от самой себя, от своей реакции. 
Диксон матерился, дергал руками в тщетной попытке освободиться( зря, кровати делались для психиатрии, были рассчитаны на серьезные нагрузки), рычал. 
Доун достала короткую полицейскую дубинку.
 
Диксон резко замолчал, глядя на нее, потом, когда она отбросила дубинку в сторону, выдохнул. 
Доун даже не сразу поняла его реакцию, а когда поняла… 
Значит, ждет от нее любой пакости? Любого развития событий?
Может, все-таки получится договориться? 
Неважно, кто ему Бет… 
Доун, приближаясь к нему, уже все для себя решила. 
Будь что будет. Она сделает все, чего ей хочется, давно уже хочется, глядя на него. Конец света, все-таки, можно же хоть чуть-чуть пойти на поводу у своего тела? 
А потом будет договариваться. 
И, даже если не договорится, то, по крайней мере,спустит пар.
3.
Дерил осознал, как он попал, только увидев дубинку в руках этой блядской шлюхи. 
Он аж заткнулся, в ожидании. 
Че она собиралась с нею делать? Бить его? После того, как его подлечили? 
Вполне возможно. 
Он же не согласился сотрудничать. 
Значит, его в расход, Бетти в прислуги. 
В подстилки. 
Ему Ноа сказал про это, упомянул. 
А Бетти, пряча глаза, подтвердила, сегодня как раз. 
И теперь он не он будет, если этого скота не прикончит. Медленно. Очень медленно. 
А потом заберет Бетти и свалит из этого гадюшника. 
От этой главной гадюки, завораживающе красивой, как и все опасные твари, приманивающей его яркостью шкуры, гипнотизирующей перекатами манящего тела. 
И взгляд у нее тоже холодный, шарящий, змеиный. 
Диксону впервые было до такой степени неуютно находиться с бабой в одной комнате. Он весь сжался, словно к прыжку приготовившись, ожидая нападения в любой момент.
И все равно, все равно, блядь, просрал! Вот бы Мерл поржал над ним! 
Баба, ростом ему едва до груди достающая, приковала его к кровати в одно мгновение! Одним точным змеиным ударом! 
Гадюка, блядь!
Он, конечно, не сдерживался. 
Высказал ей все, чего думал. Ее не впечатлило. 
Смотрела на него, тварь, улыбаясь чуть-чуть, как добычу оглядывала. 
Он и был ее добычей. 
Беспомощной добычей, не загипнотизированный, но обездвиженный. И это еще хуже, потому что в здравом уме, потому что осознает ситуацию. 
Гадюка откинула дубинку прочь ( он выдохнул), подошла ближе, прихватила простынь с соседней кровати, ловко, умело перевязала его ноги, лишая возможности достать, пнуть. 
Дерил уже не ругался, берег силы для рывка. 
Кровать прочная, но если по чуть-чуть, понемногу… Главное, чтоб не била сразу насмерть. Но она не станет. Решит помучить, как многие хищники делают, поиграть. А ему главное время потянуть. 
А потом он разломает нахер кровать, освободится и выебет ее этой, так напугавшей его, дубинкой. 
Не успел Дерил задуматься о своем слегка маньяческом желании не просто отпиздить бабу, а именно выебать, засунуть дубинку  в нее и посмотреть, как она кричать будет, как Доун расстегнула форменную рубашку и откинула ее в сторону. 
Под рубашкой было простое черное белье и охренительно белое гладкое тело, с классными сиськами.
 
Дерил обалдело застыл, забыв все слова, глядя на нее как завороженный.
 
Вот жеж блядь… Вот же тварюка… Че она делать -то хочет?
В голову мыслишка залетела уже, но верить он отказывался. 
Да не! Да ну нах!
Он, конечно, слышал о таких ситуациях, но никогда, ни при каком раскладе не думал, что сам так попадет. 
Женщина тем временем подошла ближе, снимая по пути брюки, очень даже клево снимая, эротично, куда там стриптизершам из любимого когда-то Мерлом притона!
Дерил глянул на ее простые черные трусики, ярко, контрастно выделяющиеся на белом теле, облизнул враз пересохшие губы. 
Сердце билось совершенно бешено, отдаваясь болью в ребрах. Док сказал, там не перелом, а трещина, что он очень крепкий сукин сын… Но больно все равно было. 
Надо сказать, явно надо че-то сказать.
-Ты че, бля, делаешь, тварь? Какого хера?- голос был хриплым, незнакомо низким, аж глотку драло.
-Тихо, Диксон. Тихо. Будешь вести себя хорошо, развяжу. Потом. 
Лернер тоже говорила негромко, так возбуждающе, вибрирующе, что эти низкие ноты отдавались в низу живота, где уже давным давно зародилась жизнь. Подняла голову, так сказать, независимо от хозяина. Предательское тело реагировало на красивую гладкую бабу совершенно однозначным стояком, и мутило и без того охреневший от нереальности ситуации мозг.
-Да я же тебя в землю закопаю. - Диксон собрал последние остатки здравого смысла. Он не животное, не зверь, чтоб реагировать на нее, как на самку с течке. - Пошла нахуй отсюда! 
-Ага…- она так томно протянула это Агааа, что в животе еще сильнее начали скручиваться спирали желания, толкаясь вниз, наполняя… Да, блядь, куда уж больше то?
-Лежи спокойно, Диксон, - промурлыкала она, подходя совсем близко, проводя обеими руками по его телу, с нескрываемым удовольствием, не обращая внимания на его дергания и попытки сбросить с себя ее руки. 
Потом нагнулась, лизнула сосок, прихватила зубами, сжала.
-Тварь, - он откинулся назад, заскрипел зубами от ярости, от безысходности, от невозможности двинуться. От того, что ему это все, сука, удовольствие доставило! - В последний раз говорю тебе, съебись отсюда нахуй! Ты меня вообще не возбуждаешь, сука, тварь! 
-Да? - она переместилась ниже, поцелуями следуя по дорожке из волос, отогнула резинку штанов, выпуская на волю нехилый, уже болезненный стояк. - А так и не скажешь сразу…
-Бля… - он опять беспомощно дернулся. - Я тебя убью, слышишь? Убьюуууууу….
 Тут Лернер аккуратно и нежно взяла его член в рот, и Дерил выгнулся, застонав сквозь сжатые зубы.
Все слова, все проклятия, что крутились в голове, вылетели со свистом. 
Она , чуть помедлив, насадилась глубже, провела языком по уздечке, вызвав крупную неконтролируемую совершенно дрожь во всем его теле, с тихим влажным хлюпом выпустила член, опять провела обеими руками по мощному торсу, наслаждаясь ощущениями, и нагнувшись, легла практически на его грудь, приблизив губы к его губам, заглядывая в глаза. 
-Хочу поцеловать тебя, - хрипло прошептала она, - можно? 
-Так теперь ты решила спросить, сука?- он не отводил затуманенного злого до невозможности взгляда от ее лица, окончательно сходя с ума от ее змеиных, прозрачных, завораживающих глаз.
 
Будь оно все… Похуй, похуй на все! Потом разберется. Со всем разберется.
Он выдохнул, резко поднял голову, поймал ее губы.
 
Она, кажется, удивленно охнула, он не понял, слишком занят был, кусая, терзая ее рот, вылизывая настойчивым голодным языком, ловя  удивленные томные стоны.
Лернер обняла его за шею, привлекая к себе, не разрывая поцелуя, наслаждаясь им. Легла, прижимаясь к его груди, ерзая, спускаясь чуть ниже, к напряженному члену, потираясь о него уже полностью промокшими трусиками. 
-Отпусти меня, - тихо, как можно более убедительно, попросил Дерил, когда она, наконец, оторвалась от него, задыхаясь, блуждая по его лицу сияющим взглядом, - отпусти, хочу обнять тебя.
Он и в самом деле хотел обнять. 
Да, обнять, подмять под себя и выебать так, чтоб не могла ходить.
А потом сделать ответную услугу: привязать к кровати и ещё раз выебать. 
И оставить здесь. 
И свалить с Бетти из этого змеепитомника. 
И вспоминать главную гадюку, с ее сладким ядом только в возбуждающих снах. 
Но змея, на то и змея, чтоб иметь холодную кровь. Она лишь покачала головой, повозилась, снимая трусики, и со стоном удовольствия опустилась на его член. 
Дерил опять выругался, не сдержавшись, задергал руками бешено, желая высвободиться, чтобы , наконец, сжать ее сильно, до боли, почувствовать, как извивается и дрожит тонкое гладкое тело в руках, вцепиться в аккуратный пучок на голове, растрепать, разворошить, оттянуть назад, открывая доступ к тонкой шее.
-Дерил…- застонала она, качнувшись на пробу на нем, вызвав ответный стон, - Дерил… Не дергайся…
-Сука, блядь, сука долбанная! - Он начал биться затылком о мягкую подушку, не в силах больше сдерживаться, когда она начала двигаться на нем, сначала медленно, аккуратно, затем все быстрее и быстрее, откидываясь назад, упираясь руками в его бедра.
От открывающегося ему охренительного вида извивающейся на нем женщины, от невероятных ощущений, что она дарила ему, двигаясь быстро и неутомимо, Дерил был словно в бреду, с сладком наркотическом дурмане. Вся его злость, ненависть к ней будто подернулась дымкой кайфа:
-Поцелуй меня, - едва слышно прохрипел он, до ужаса захотев ощутить опять ее нежные губы.
 
Лернер наклонилась, прижавшись к нему всем ладным мокрым телом, не прекращая двигаться. Он , сладко и счастливо выдохнув, поймал ее рот, пробуя на вкус, на это  раз  бережно, и в то же время жадно. 
-Отпусти, отпусти меня, - прохрипел он, едва она оторвалась от его рта, начиная сам двигать тазом, покачивая её на себе, в своём темпе. 
Она опять откинулась назад, наслаждаясь его движениями, прическа её наконец - то растрепалась, волосы волной разметались до поясницы, извиваясь в такт движениям, как змеи. 
Дерилу до зуда в руках хотелось запустить пальцы в густую тёмную копну, оттянуть назад с усилием, с болью, так, чтоб в пояснице изогнулась по-кошачьи, по-змеиному, пригнуть к себе, вгрызться в шею зубами до крови, наказывая за то, что сделала с ним. 
Он задвигался сильнее, практически подбрасывая женщину на себе, добиваясь от  неё ответа, животного дикого стона, что туманит мозг, отключает его напрочь в ожидании разрядки. 
-Ну же, ну? - он внезапно резко остановился, перебарывая себя, ведь уже на грани был, на краю практически.
Лернер протестующие застонала, задвигалась, пытаясь поймать прежний кайфовый ритм, но безуспешно. 
-Пусти, - с усилием, настойчиво и низко проговорил он, глядя ей в совершенно обезумевшие глаза, - не пожалеешь. 
Она, опять застонав, резко наклонилась к форменным брюкам, валяющимся возле кровати, достала ключи и отстегнула его от спинки, оставив другие наручники, соединяющие руки вместе. 
Дерил резко сев, прижал её к себе, перекинув скованные руки ей за спину, впился в губы, жадно и зло, подчиняя, заставляя окончательно потерять голову, опять задвигался в ней, сильнее, жёстче, грубее, так, что она, жалобно и нежно застонав, просто растеклась в его руках. 
Одним быстрым движением, нагнувшись, вместе с ней к ногам, дернул связывающие его простыни, с треском разрывая, отбрасывая прочь. 
С рычанием вышел из протестующе застонавшей женщины, опять остановив ее на грани оргазма, развернул к себе спиной, не давая опомниться, вошел сзади, перехватил скованными руками горло с двух сторон, заставляя выгнуться еще больше, и вцепился, наконец-то , как и хотел, в нежное, беспомощно подставленное горло зубами, до крови, вырывая крик то ли боли, то ли удовольствия, а может, и того и другого сразу, ему было плевать.
Он яростно и бешено двигался в ней, уперев женщину грудью в спинку кровати, к которой совсем недавно был пристегнут, сдавливая наручниками горло, оттягивая назад, кусая плечи, шею, спину, рыча в промежутках между укусами:
-Ты этого хотела, сука, этого? Получай, тварь, получай! Тварь, гадина, сука! Связала меня, сука! Тварь, блядь! 
Лернер не отвечала, только стонала все громче, все протяжней, выгибалась все сильнее, подчиняясь грубым ласкам, затем повернула голову к нему, он сразу же впился в ее истерзанные губы злым, удушающим поцелуем, и женщина кончила, крупно содрогнувшись, и сжав его внутри так, что аж зубы свело. 
Он укусил ее за нижнюю губу напоследок, слизал кровь, и зарычав, задвигался уже совершенно дико, тоже кончая, даже не думая выйти, мстительно накачивая ее спермой. 
Чтоб знала, тварь, как связывать его!
Через десять минут, отдышавшись, наконец, Доун приподняла голову от груди Дерила, на которой она с удобством устроилась, и, пошарив, нашла ключи от наручников.
Щелкнула замочком, откинула железки в сторону, взяла его руку, поцеловала натертое запястье. 
Он развернул ее к себе, заглянул в глаза и с удовольствием врезал ей по щеке. Не сильно, но чувствительно, чтоб запомнила. 
И тут же жадно сжал лапищами лицо, целуя настойчиво и грубо. 
Доун ответила, послушно разомкнув губы. 
Он оторвался от нее наконец, долгую минуту смотрел в светлые змеиные глаза.
Затем лег обратно на кровать,притянув ее к себе под бок. 
-Ну че у тебя там за бунт на корабле?
Доун выдохнула. Похоже, договориться все-таки получилось. 
4.
Доун смотрела на трупы, рядами лежащие перед госпиталем, стоя у окна, у себя в кабинете. Вспоминала тот день, когда все началось, вспоминала тот день, когда оказалась здесь. 
Ей не пришлось тогда убивать больных и обратившихся людей, военные позаботились об этом. Зато потом подобной работы хватило по самое горло.
 
Хорошо, что она умела отключать эмоции. Просто выдыхаешь, отстраняешься, как будто со стороны смотришь, и позволяешь телу действовать самостоятельно. Всегда срабатывало. Во всех ситуациях. 
И когда пришлось убивать пациентов, лежащих в коме здесь, на этаже, на которых расходовалось очень много медикаментов, и когда наставила пистолет и выстрелила в укушенного коллегу, своего босса, капитана Хансона, наставника, человека, заменившего ей отца. 
И когда увидела испуганную, истерзанную женщину, выползающую из комнаты этого скота, Гормана. Она тогда просто помогла ей дойти до палаты. И ушла. И ничего не сделала.
 
Надо было сохранять дисциплину, хотя бы видимость дисциплины. Она знала, видела, что некоторые люди,мужчины, имеющие доступ к оружию, в реалиях конца света очень быстро превращаются в неуправляемых психопатов, зверей, заражая своим безумием окружающих. 
Она наблюдала такую картину в родном участке, в центральном управлении. 
Она очень надеялась, что в резервном штабе, который должно, обязано было создать правительство в такой экстренной ситуации, все же обстановка получше. 
Они работают, должны работать. 
У них есть все ресурсы для этого, но, скорее всего, немного людей. 
У них наверняка есть ученые, которые уже решают проблему. Так должно быть. А значит, надо просто ждать. Их спасут, до них доберутся. 
И, когда это произойдет, необходимо, чтоб основная часть персонала и пациентов была в своем уме. 
Только так, только при таких условиях возможно возрождение. 
Оно здесь, в Грейди, где есть дисциплина, где сохранились человеческие законы, взаимоотношения, нормальные люди. 
Оно здесь, а не на улице, где бродят озверевшие , потерявшие человеческий облик банды с дикими законами. 
Раздался стук в дверь, затем, не дожидаясь разрешения, посетитель вошел. Доун повернулась, подошла к столу, где, прикрытый бумагами, лежал табельный пистолет. 
Так, на всякий случай. 
-Горман, вы сегодня в патруль?
-Да.
Господи, какой мерзкий взгляд у него, гнилой. Хуже, чем у мертвецов, гуляющих на улице. 
-Возьмите карту, там помечены новые маршруты для патрулирования. 
-А чем старые не устраивают?
-Горман, я не собираюсь пояснять мотивы моих приказов, вы свободны. 
-Ну-ну…
Он криво усмехнулся, повертел листок в руках и вышел, не сказав больше ни слова. 
Доун выдохнула, села за стол.
Надо решать, с ним надо решать как можно скорее.
Диксон поможет, обещал.
Помимо воли мысли унеслись к позапрошлой ночи, проведенной в его палате. 
Он тогда выслушал ее, задал пару вопросов, по делу, уточняющих. 
Потом откинулся на многострадальную спинку кровати, попросил закурить.
-Ну и чего ты конкретно хочешь от меня?
Он выдохнул дым, глянул на нее остро и испытующе, опять создав впечатление, что в прицел смотрит, выбирая, куда выстрелить. 
-Я не могу доверить это никому из своих людей. Их немного, и я не уверена, что они… Они… Мне и так очень сложно дисциплину держать, если я устрою локальную войну, то пострадают все. Необходимо убрать зачинщиков, их двое. Остальные утихнут. 
-Я так понимаю, сама ты их убирать не хочешь? Хочешь, чтоб чистенько все? М...?
-Я не могу сама. Не потому, что не могу… Пойми, если я сама в этом буду участвовать, то не смогу сохранить даже видимость порядка, опущусь до законов стаи, законов сильнейшего. Пока все держится только на соблюдении порядка, на соблюдении законности.
-Да все это хуйня, - перебил он, - в любом случае все пойдет по пизде. 
Доун приподнялась с его плеча, посмотрела вопросительно.
-Че ты думаешь, здесь бесконечно сидеть будете? У вас есть генераторы, это хорошо, но нет ресурсов. Магазины подчищены, шмотья нового нет, патронов нет, ходячих все больше, люди из города уходят, одни отморозки остаются. Вам надо валить отсюда. Пока есть еще возможность. Надо не патрулировать улицы, а искать место, где можно нормально жить. 
-Ты не прав, - она покачала головой, придержала сползающую простыню на груди, - правительство..
-Правительство пошло по пизде, - перебил он грубо, - ученые -тоже. Видели мы тут одного ученого, пока он не взорвал свою гребаную лабораторию, много чего интересного рассказал. Нет ничего, лейтенант, забудь. Не жди. 
-Нет. - Она твердо покачала головой, - ты не прав. Есть правительственные программы, секретные лаборатории, надо только подождать. А пока что людям нужна дисциплина, твердая рука…
-Людям надо жрать, спать и трахаться. - Он приподнялся, ухватил ее за простыню, которой она прикрывалась, потянул вниз, любуясь полной красивой грудью женщины.- И именно в такой последовательности. И еще людям надо знать, что их не сожрут в ближайшем будущем. Вот и все. Прекрати строить из себя команданте. 
Он дернул ее за руку на себя, провел ладноью по темным спутанным волосам, втянул ноздрями запах:
-Сука… Сто лет чистой бабы не нюхал… Если б ты знала, че там за хуйня творится…
Она замерла в его руках, потерлась лицом о грудь:
-Оставайся. И Бет здесь лучше будет. 
-Бет будет лучше со своей семьей. - Отрезал он, отстраняя ее. 
-И с тобой?- сузила она зло глаза, чувствуя, как затапливает почему-то неконтролируемая злость. 
-Не твое, блядь, дело, - он отвернулся, подкуривая новую сигарету.
Потом перевел разговор:
-Че ты конкретно хочешь от меня, я так и не понял.
Доун собралась с мыслями. Он опять отвлек ее своей неожиданной лаской, заставил непослушное тело дрожать, мокреть и тянуться к нему за новой порцией. Мозг с трудом подавил начавшийся бунт.
-Мне нужно, чтоб ты убрал тех, на кого я тебе укажу. Но так, чтоб это выглядело… Ну… Как несчастный случай, что ли…
-Вот как? - он прищурился, - как киллер сработать? А ты в курсе, что киллерам платят?
-Диксон, не надо так. Я понимаю, о чем прошу. Я предлагаю тебе убежище, защиту… К тому же ты мне должен, помнишь? За лечение. 
-Интересный у тебя способ оплаты, блядь, - усмехнулся он, - но мне не подходит. 
-И чего же ты хочешь? - она легко провела пальчиками по его груди, очертила соски, спустилась ниже, под простынь. 
Он перехватил руку:
-Ну вот это явно не тот вариант. Ты че думаешь, я ради твоей пизды буду подставляться? Да нахуй мне это? Я все равно свалю отсюда, рано или поздно.
Доун замерла, чувствуя, как злость, затопившая ее, превращается уже в плохо контролируемую ярость, заставляющую совершать ошибки.
-А ради чего будешь? Ради Бет, например?
У него моментально отвердело лицо, загуляли желваки под кожей.
 
Диксон резко навалился на нее, прижал к кровати, зарычал в лицо:
-Заткнись, сука! Я тебя прямо щас придушу и свалю. Это проще гораздо, и быстрей. 
Доун не хватало воздуха под его массивным телом, она понимала, что не может двинуться, не может ничего противопоставить ему. Она , не отрываясь, глядела в злые бешеные глаза, осознавая опасность, которой сейчас подвергалась, и , совершенно иррационально чувствуя невероятное, дикое, бешеное возбуждение. Адреналин бушевал в крови, отдаваясь шумом в ушах, покалыванием в кончиках пальцев, напряжением в мышцах. 
Диксон тяжело дышал, медля, решая словно, не придушить ли ему в самом деле ее сейчас, и Доун, понимая, что она на краю, на грани, вздрогнула и облизнула враз пересохшие губы. 
-Гадина, блядь, - простонал он, оглядывая ее лицо бешеными глазами с внезапно расширившимися, как от кайфа, зрачками, - сука бешеная!
И прижался к ее с готовностью распахнувшемуся рту бешеным зверским поцелуем, кусая до крови, причиняя боль, сладкую, тянущуюся, томительную. 
-Я тебя, сука, точно прибью, - пробормотал он, когда оторвался , наконец, от ее губ, и закинул ее ноги себе на плечи, - потом, блядь, придушу, когда выебу. 
Тут он, зарычав, вошел в нее, легко скользя, потому что Доун уже давным давно была совершенно мокрой, задвигался, грубо и бешено, без отрыва глядя в шальные, затянутые пленкой страсти, глаза, наклоняясь опять , чтоб ухватить раскрытые в стоне губы, чтоб пройтись зубами по тонкой коже возле ключицы, припечатать порывающиеся обнять его руки над головой девушки. 
-Сука, сука, че ж ты творишь, сука ядовитая, тварь… - бормотал он отчаянно, не в силах справиться с собой, не в силах противостоять дикому желанию целовать ее, обнимать ее, заставлять ее выгибаться в сладкой муке, шептать его имя низким томным голосом. 
Доун же полностью отдалась эмоциям, забылась совершенно в этом невероятном омуте, куда он в очередной раз утащил ее. 
Сходя с ума, чувствуя, что уже скоро, очень скоро, что еще чуть-чуть, она потянулась к его губам, застонала умоляюще, вцепившись руками в спинку кровати, уже очень серьезно расшатанную, выгнулась, насколько это было вообще возможно, под его массой, и кончила так сильно, так оглушительно, что криком своим точно перебудила бы весь госпиталь, если б Диксон не успел среагировать в последний момент, и ,несмотря на то, что последовал за ней буквально через мгновение, рот все-таки умудрился ей запечатать ладонью наглухо. 
Он обессиленно навалился на нее, не заботясь совершенно о том, что доступ кислорода перекрыт практически полностью, но Доун не жаловалась, все еще вздрагивая, все еще переживая афтешоки оргазма, обнимая его мощные плечи, удерживая даже на себе, в себе, не желая отпускать. 
Она поймала себя на мысли, что ей невероятно хорошо с ним, что ее, по большому счету, очень устроило бы, если б он остался, даже такой, дикий, не поддающийся контролю и дисциплине. 
Если б он остался с ней. 
Но Диксон, подышав, и вспомнив, очевидно, что ей тоже надо бы дать глоток воздуха, приподнялся на локтях, провел пальцами по искусанным губам, по шее со следами укусов, следами его пальцев, усмехнулся. 
-Вот ты сука бешеная, - это прозвучало практически как комплимент, - вся ведь мокрая была. А если б придушил? Хотел ведь.
-Не придушил же, - она обняла его за шею, притягивая, легко целуя в губы, облизывая скулу.
Он чуть подался вперед на ее ласку, но потом отодвинулся, улегся на бок, пошарил опять сигареты. 
-А теперь поговорим, - закурил, помедлил, - я сделаю то, что ты хочешь. А ты дашь мне и Бетти уйти. Без проблем. С оружием. 
Доун неприятно кольнуло в груди. Все-таки уйти. С Бетти. Как он о ней заботится, как переживает. 
Кто она ему?
Но сдержалась, не спросила ничего. Училась Доун всегда быстро. И думала быстро. 
-Я согласна. 
5. 
Дерил сидел на крыше здания госпиталя Грейди, привалившись к парапету, смотрел в небо. Он уже забыл, когда делал это последний раз. Раньше, до Всеобщего Пиздеца, он любил ночевать в лесу, на охоте, выбирал специально открытые места, и лежал, подолгу лежал, разглядывая небо, в их штате всегда темное, усыпанное звездами. 
Сейчас оно тоже было темным и звездным. Глубоким. Дерил узнавал знакомые созвездия, и будто слышал глухой, надтреснутый голос брата, с веселым матерком объясняющий ему, совсем еще мальцу,  что где находится на небе.
 
Как же странно, как странно, что он его больше не услышит никогда. 
Он усилием воли отогнал ненужные воспоминания. 
С улицы ветер вместе с вонью гнили донес слишком громкое рычание ходячих. Уже довольно долго он слышал только рычание, крики утихли. 
Горман умирал долго и максимально мучительно, но даже его, здорового такого кабана, (Дерил чуть не сорвал поясницу, пока пер его на крышу) в конце концов угомонило. 
Жаль, что Бетти не видела. 
Хотя, может и хорошо, что не видела. И так столько всего пришлось пережить девчонке, одна смерть отца чего стоит. Поганый маньяк, отрубить старику голову катаной - это надо особо извратиться. 
Да и все равно она поучаствовала, помогла. Не хотел привлекать, а пришлось, чтоб долбанный  несчастный случай получился, как эта змеюка хотела. 
Дерил опустил взгляд с неба на свои руки, залитые кровью. Его кровью. Этот скот все-таки успел царапнуть его ножом, не сильно, но чувствительно, так, что Диксону понадобилось какое-то время, чтоб , матерясь сквозь сжатые от боли зубы, перевязать рану.  
Надо бы оттереть чем-нибудь руки, да шевелиться неохота. 
Кровь на руках навела на мысли о Рике. 
Где его носит, интересно? 
Прошло уже четыре дня с тех пор, как он здесь. Керол по-любому должна была добраться до церкви. 
Мысль о том, что она, по каким-то причинам не доехала, Дерил гнал от себя. Как гнал мысли о том, что Рик не придет за ним. Рик придет. Тогда, на дороге, шериф назвал его братом, а словами, тем более такими, он разбрасываться не стал бы. 
Скорее всего, по своей извечной коповской привычке, планирует операцию, блядь. 
Мудрит, чтоб наверняка. 
Ну ничего, Дерил уже и сам все порешал. Главное, чтоб Доун сдержала слово и выпустила их с Бетти.
 
Он закрыл глаза, вспоминая, как трахал ее в последний раз. 
Смелая баба, упертая. 
Ведь реально чуть не придушил тогда, еле сдержался. Слишком уж разозлила его, мало того, что полезла не туда, куда надо, так еще и душу всю вынула своим взглядом змеиным, соблазнительным. 
Сука, ведь знала, че творит, все знала, тварь. 
Змея, соблазн в чистом виде. 
Все понимаешь, все , но, блядь, хочется только еще больше. 
Завораживает, как гипнотический танец кобры, что видел пару раз по телеку. Не хочешь, а глаз оторвать не можешь. 
Дерил осознавал, что еще немного, и уйти будет сложно, нереально просто уйти будет. Отравит его окончательно гадина эта, обовьет кольцами, как кобра мангуста, чтоб не рыпнулся, и навсегда, до самой смерти оставит с собой. 
Инстинкт самосохранения всегда был ведущим у него. 
И сейчас он вопил, кричал об опасности. 
И хоть хорошо было с ней, сладко , так, как ни с одной бабой не было, но оставаться Дерил не собирался. 
Ну ее нахуй. 
Жизнь дороже. 
Свободная от ее завораживающих змеиных объятий.
Он все сделал, чего она хотела, и завтра свалит отсюда, прихватив Бетти. 
Дерил поглядел на улицу, мертвецы уже расходились, а Горман начал шевелиться, пытаясь привстать. Ну пусть походит пока. Надо его еще Доун показать. 
Хлопнула дверь, ведущая на крышу, пропустив хрупкую фигурку в форме. 
А вот и она.
Дерил прищурился, закуривая.
Ну ползи сюда, змеюка, ползи.
 
Луна вышла из облаков, огладив призрачными лучами тонкое ладное тело, отразившись в светлых глазах, и Дерил внезапно понял, что уже какое-то время не дышит, разглядывая ее.
 
Красивая, сука, ну чего ж ты такая красивая -то?
 
Дерил выдохнул, закрыл глаза, собираясь, потом опять посмотрел. 
Доун уже была близко, пара шагов всего, лицо напряженное, че-то сказать, наверно, хочет, опять оплести его своими словами - цепкими колючками, завести его, заставить наделать ошибок… 
Нет уж, нахуй. 
Он откинулся назад, наблюдая за ней из-под полуприкрытых глаз, и приказал негромко:
-Сюда иди.
Доун прошла уже второй этаж, разыскивая Дерила, старательно давя в себе панику. 
Его нигде не было. Нигде. И Гормана не было. И Бет. 
Неужели ушел? 
Мысль о том, что он вот так вот , может исчезнуть, была неожиданно болезненной. 
Он помог ей, неплохо помог. 
О Доннел и Лемсон, подравшись, упали в шахту, куда они сбрасывали тела. 
Бет была свидетельницей. 
Доун усмехнулась тогда про себя, понимая, что девочка не так проста, как кажется. Такие глаза сделала, так голосок дрожал... 
Верилось ее словам, хотелось верить.
Горман просто исчез, но этого скота особо никто и не искал, да и не хватились еще. 
Диксон вполне мог решить, что условия сделки выполнены, и уйти, не прощаясь. 
Доун пыталась не думать об этом. Сначала надо все проверить, удостовериться, что точно ни его, ни Бет нет в госпитале. 
Бет нашлась в столовой, мирно беседующая с Перси. 
Доун выдохнула. Где бы ни был Диксон, он точно вернется. За Бет. 
Она , закусив губу, прогнала непрошенную злость и ревность, на которые точно не имела права, и двинулась дальше на поиски, стараясь не привлекать особого внимания. 
Главные зачинщики бунта были мертвы, остальные подчиненные находились на своих местах, патрули вернулись не так давно, и сейчас госпиталь затихал на ночь. 
И где-то здесь был Диксон.
 
Доун поднялась на крышу, и сразу увидела его, сидящего у дальней стены, в расслабленной небрежной позе. 
Как уставший хищник, вернувшийся с охоты. Удачной охоты.
 
Она подошла поближе, разглядывая его, безотчетно , уже в который раз, любуясь им. Где-то , в глубине души, очень глубоко, Доун все еще удивлялась своей реакции на него, на его глаза, губы, лохматые, небрежные волосы, широкие плечи, крепкий твердый живот. На безумие, загорающееся в его светлых ярких глазах, когда он разглядывает ее, на жар его больших широких ладоней, на бесцеремонность и жадность, с которыми он берет ее, на жестокость его и грубость, которые невероятно заводят.
  
Она чуть притормозила, собираясь с мыслями, которые, как всегда, при виде его, разбежались в голове, как тараканы, но Диксон опередил.
-Сюда иди, - это прозвучало грубо и нахально, но Доун, внезапно ощутив жар в животе, сделала несколько неуверенных шагов ближе к нему. 
Он, чуть приподнявшись, за руку дернул ее к себе на колени, заставил сесть, расставив ноги по бокам, лицом к нему. 
Затянулся, поймал ее взгляд на своих измазанных кровью руках, усмехнулся невесело, схватил ее за лицо прямо этими кровавыми пальцами, и , преодолевая сопротивление, выдохнул дым прямо в приоткрытые губы. 
Понаблюдал, как она задыхается, глотая горький дурман, затем провел рукой по щеке, шее, пачкая кровью.
-Чистенькой хочешь быть? - прохрипел тихо, страшно. 
Доун попыталась встать, чувствуя, как кружится голова, но Диксон удержал играючи, не напрягаясь. 
Рука поползла обратно вверх, кровавые грязные пальцы легли на губы женщины, заставляя приоткрыться, проталкиваясь внутрь.
-Оближи, сука.
Доун застыла, понимая, что он не в себе сейчас. 
Диксон смотрел на нее, молчал, лицо его, в каплях крови, было бесстрастным, неэмоциональным, и только глаза горели сумасшедше, пугающе. 
Пальцы в ее рту протолкнулись глубже, вызывая обильное слюноотделение и заставляя задыхаться, задвигались, имитируя оральный секс.
-Ну, блядь? Не поняла меня? 
Доун вдохнула носом, сомкнула губы, провела языком по пальцам во рту, старательно облизывая. Вкус крови, тошнотворно-металлический, внезапно опьянил, задурманил голову.
Диксон с расширенными зрачками наблюдал за этим, помогая, двигая рукой все резче и настойчивей. 
Доун увлеклась, неосознанно застонала, чувствуя еще больше, до боли уже, наливающийся жаром низ живота, выгнулась, уже сама ловя его пальцы, гладя его по груди, стремясь расстегнуть рубашку, ощутить тепло его тела, твердость его мускулов. 
-Сука, - тихий шепот с рокочущими, угрожающими нотами, был страшен, и вместе с тем возбуждал до невозможности, - че тебе еще от меня надо, тварь? 
Он резко вытащил пальцы, ухватил ее за аккуратный пучок волос, придвигая к себе максимально близко, вжимаясь в мокрые губы злобно, не целуя, а кусая, бередя уже заживающие ранки. 
Влажные от ее слюны пальцы легли на грудь, дергая форменную рубашку за застежку вниз, разрывая, открывая ярко блеснувшую в свете луны белую кожу, упакованную в привычный спортивный черный топ. 
Он помедлил, оглядывая ее, затем, ухватив ее за талию, поднялся вместе с ней, повернул спиной, заставил опереться на парапет. 
-Смотри, тварь, знакомых видишь?
Доун послушно посмотрела вниз, на блуждающих по округе мертвецов, помотала головой отрицательно, не в силах сказать что-либо.
Диксон бесцеремонно и больно сдернул с нее форменные брюки вместе с бельем, шлепком заставил встать так, как ему было надо.
-Внимательней смотри, сука, нашла? 
У Доун затуманивался взгляд, она никак не могла сосредоточиться на том, что он ей говорил, полностью поглощенная тем, что он с ней делал.
Жесткие пальцы толкнулись в нее, раздался хриплый глухой смех:
-Сука похотливая, течешь? Так я и думал…
Диксон обхватил ее лицо мокрой от ее влаги ладонью, опять вложил пальцы ей в рот.
На этот раз команды не потребовалось, Доун понятливо разомкнула губы, облизывая, дурея теперь уже от собственного вкуса, и застонала, низко и мучительно, когда он толкнулся в нее, до упора. 
Диксон властно повернул ее лицо в ту сторону, куда ей необходимо было смотреть:
-Смотри туда, гадина, смотри…
И Доун, задыхаясь от грубых, жестоких толчков , от того, что , с каждым движением она оказывалась все дальше, перевешиваясь за край крыши, все-таки сфокусировала взгляд и увидела. 
То, что совсем недавно было Горманом, бродило в толпе себе подобных, и по его виду можно было понять, что умирал он тяжело. И был еще жив, когда его жрали живьем. 
-Увидела? - Захрипел ей на ухо Диксон, наращивая темп, - вот и смотри, все время туда смотри, тварь, смотри, че ты сделала. Это ты сделала, ты, ты, ты!
Одной рукой он перехватил ее ниже живота, безошибочно нашел клитор, надавил, и Доун забилась в оргазме, мыча сквозь пальцы, двигающиеся у нее во рту, насаживаясь сама, сильнее, яростнее, и смотря, смотря вниз, в многоэтажную пропасть, на то, что было когда-то ее подчиненным.
Она все еще дергалась в оргазменных судорогах, когда Диксон, выругавшись, двинулся еще несколько раз, сильно и неконтролируемо, и тоже кончил. Как и до этого, в нее, не заботясь ни о чем. 
Они постояли так какое-то время, тяжело дыша, успокаиваясь. Затем Диксон отодвинулся вместе с ней от края и отошел от нее в сторону, поправляя одежду. 
-Завтра мы уходим, - он опять закурил, не глядя на нее. - мне нужна машина и мое оружие. И одежда моя тоже. 
Он остро глянул на нее, видимо, ожидая возражений, но Доун, тоже успевшая одеться и привести себя в более-менее приличный вид, только кивнула. 
-Останешься со мной на ночь? - она не хотела задавать этот вопрос, непонятно, как он сорвался с языка. 
Ей хотелось, очень хотелось, чтоб он остался, чтоб обнял ее, может поцеловал. Она ненавидела себя за эту слабость, за это, внезапно непонятно откуда вылезшее, пробудившееся женское начало. Доун осознавала, что это все делает ее слабой, уязвимой. 
Делает ее жертвой. 
Но сейчас она хотела быть слабой, хоть на чуть-чуть. С ним.
 
-Нет. 
Ответ прозвучал сухо, окончательно. 
-Ты получила, че хотела. Мы в расчете. Я тебе долг вернул. 
Диксон докурил, выбросил сигарету и ушел с крыши, не оглядываясь. 
Доун подумала, что он, наверняка, сейчас пойдет к Бет, и удивилась, как ей стало больно и обидно от этой мысли. 
С Бет он наверняка совершенно другой-, отстраненно размышляла она, спускаясь вниз, - приветливый, спокойный, улыбчивый. Ласковый.
И еще она думала, перед тем, как уснуть, что , скорее всего, совсем немногие видели другую сторону  Дерила Диксона.  Звериную. Она видела. Как и он ее. 
Они были во многом похожи, и при другой ситуации... 
И, возможно, если б не было Бет…
Тут она себя остановила. Силой. Потому что, какой бы она не была, но глухое, темное начало, прорывающееся иногда, глушить в себе умела. Может, себе во вред. 
Утро принесло вопросы от подчиненных, грамотно ею закрытые, новые задачи. 
И большую военную машину, сорвавшую с петель ворота Грейди. 
Большущий рыжий мужик с военной выправкой, играючи положил всех двинувшихся к ним ходячих, худощавый высокий мужчина с плохо скрываемым сумасшествием в голубых глазах отрывисто приказал позвать главного. 
Доун вышла вперед, оглядывая всю разношерстную компанию, явившуюся за своими. За Диксоном и Бет. 
Лидер компании, Рик Граймс, пришел не с пустыми руками. 
В кузове машины, основательно избитые, но живые, сидели Шепард и Ликари, ранним утром сегодня отправившиеся на патрулирование. 
Граймс зашел с козырей, требуя назад своих людей в обмен на патрульных. 
Он, похоже, собирался вести долгие переговоры, но Доун не дала ход дискуссии, просто согласившись на все. 
Диксон шел следом за Бет, радостно кинувшейся на шею высокой темноволосой девушке. 
Доун смотрела, как он хлопнул по плечу Граймса, пожал руку рыжему гиганту, обнял седую худощавую женщину, повисшую на нем совершенно неприлично и интимно. 
Она не ждала, что он обернется. 
 
Просто смотрела на широкую спину, обтянутую кожаной жилеткой, с крыльями, на то, как седая женщина передала ему арбалет, как он улыбнулся, радостно и поцеловал ее. В губы. 
Машина уже уезжала, все еще щетинясь стволами, Граймс не доверял никому, похоже. 
Доун смотрела, как Диксон сел на пассажирское сиденье, предварительно упаковав всех женщин внутрь. Рыжий военный сел за руль, Граймс залез в кузов последним, не убирая оружие. 
Машина выехала за ворота, и Доун, уже отворачиваясь, по какому-то наитию, внезапно подняла голову.
Диксон смотрел через окно с пассажирского места прямо на нее. Пристально и жадно. Не отрываясь, пока машина не скрылась за поворотом. 
Доун сумела сделать вдох, только почувствовав головокружение и темноту в глазах. 
Диксон смотрел вперед, слушая возбужденный щебет Бетти, ощущая нежное поглаживание прохладных пальцев Керол на плече. 
Вот все и закончилось. Хорошо закончилось. И он практически цел, и Бетти с сестрой, и Керол жива, и арбалет даже его сохранила!
И уйти удалось без проблем, хотя он до последнего сомневался. Ждал подвоха от Лернер. 
И еще ждал, что она придет к нему этой ночью. 
И, с трудом признаваясь себе в этом, хотел, чтоб пришла.
 
Понимал, что ничего хорошего не выйдет из этого, что, если еще раз переспит с ней, то уходить будет сложнее, в разы сложнее. 
Все понимал. 
И все равно хотел. 
Хотел увидеть ее светлые, завораживающие змеиные глаза, ощутить сладкий яд ее губ на своих губах, почувствовать плавные изгибы точеного гадючьего тела в руках, смять, сжать, покусать… 
Он еле заснул. 
И во сне опять видел, трогал, чувствовал ее.
Хорошо, что она не пришла. Потому что он сам с трудом сдержался, что не пойти к ней. Если б пошел, то точно потом никуда бы не делся. 
Он смотрел прямо перед собой, остывая, успокаиваясь, настраиваясь на другое. На привычный ритм выживальщика. 
И понимал, что теперь ночи будут сплошным мучением. 
И понимал, что, скорее всего, это не конец. 
Несмотря на то, что долг он вернул сполна.