Любовь вопреки

Глава 18. Маша

Мне так сильно не хочется вставать с постели, что я просыпаюсь, но тут же засыпаю обратно, повторяя это несколько раз.

У меня нет сил и желания куда-то идти, что-то делать и о чем-то думать, я просто хочу лежать в объятиях одеяла и сладко дремать.

Мне кажется, я до сих пор не отошла от того, что было ночью, поэтому так долго и сплю, восстанавливая силы. Их и эмоционально и физически потратилось столько, что даже представить страшно.

— Дочь, — слышу крик мамы с первого этажа, а потом тихие шаги по лестнице. Мама обычно не ходит на второй этаж, только в экстренных ситуациях, и сейчас, судя по всему, она.

Смотрю на время: два часа дня. Боже! Это я настолько сильно хотела спать?

— Маша, — повторяется голос мамы, но уже сильно громче. Она у двери. Стучит три раза. — Маша, ты в порядке?

В порядке ли я? Хороший вопрос.

— Да, мам, — отвечаю, и сама хмурюсь от того, какой хриплый ото сна у меня голос. Прокашливаюсь, чтобы начать разговаривать более-менее адекватно. — Да, мам, просто никак не высплюсь.

— Ты хорошо себя чувствуешь? — снова спрашивает, так и не входя в комнату. И хорошо. Мне кажется, тут бессовестно пахнет Ярославом и возбуждением. Чёрт…

— Да, все отлично. Встаю!

— И иди завтракать. Или уже обедать, — хихикает мама, и я всё-таки заставляю себя подняться, потому что столько спать, это уже практически неприлично.

Сажусь на постели и потягиваюсь с легким стоном: все мышцы в теле немного ноют, словно я вчера гантели таскала и пресс качала, а не…

Мамочки! А я теперь постоянно буду думать об этом, да? Мысли приходят неосознанно, и избавиться от них не могу. Не то чтобы хочу, конечно… Но я просто чувствую, как краснеют щеки, а ходить как помидор не очень-то и хочется.

Встаю на ноги, теряю равновесие и хватаюсь за стену, тут же хихикнув с самой себя. Если после его рук и языка я так долго отойти не могу, то что было бы, если бы он меня не остановил, и мы…

Я снова делаю это! Боже!

Нужно срочно прекращать, иначе ничем хорошим это не закончится.

Что со мной вообще? Веду себя, как идиотка. Наверное я должна испытывать какие-то другие эмоции, да? Наверное. А у меня улыбка на губах, а еще желание поцеловать Ярослава.

Я запала на своего брата? Я влюбилась в него? Он мне просто нравится? Я с ума сошла? Это нервное помутнение рассудка? Что это?

Что “это”, я не знаю, а вот то, что жалеть я точно не хочу — это однозначно. Со мной явно происходит что-то странное и ничего не могу с этим сделать.

Иду в душ. И осознанно не запираю дверь ни с одной из сторон. Родители не войдут, а вот Ярослав… Я делаю это специально. Я, черт возьми, не буду против, если он всё-таки войдет.

Да я с ума сошла точно! Что со мной?

А со мной что-то странное. Потому что и Ярослав совсем другой. А еще его отношение ко мне… Ну лопнуть же можно от того, как приятно всё это.

Я не хочу жалеть ни о чем. Мы не родственники, этого должно быть достаточно для того, чтобы считать, что мы не сделали ничего ужасного. Ну правда.

Встаю перед зеркалом, рассматривая себя. Щеки румянее, чем обычно, улыбка шире, чем в последнее время. В остальном… такая же Маша. Кажется.

Ярослав даже ни одного засоса не оставил, позаботился обо мне. Я ненавижу засосы. Бывший, Артем, всегда оставлял их мне, хотя я просила этого не делать. И каждый раз мне приходилось тратить по полчаса, чтобы скрыть их под тональными средствами. А тут ничего, хотя он был таким жадным, что я честно думала, что моя кожа будет вся усыпана пятнами.

Но нет.

И я снова вспоминаю… И снова испытываю возбуждение.

А еще капельку страха за то, что нас чуть не поймали. Нам повезло уйти в комнату и остаться незамеченными, но я даже думать боюсь, что было бы, если вдруг…

А с другой стороны: что было бы? Ну, застали бы нас. Это было бы абсолютно точно неловко, особенно, если бы нас увидел Игорь. А дальше-то что? Мы ведь и правда не родные брат и сестра. У меня и фамилия от родного отца осталась, мама не стала мне менять, когда за Игоря вышла.

Я умом понимаю, что был бы скандал, но тем же умом не понимаю, из-за чего. Что мы живем в одном доме? НЕ проблема. Росли вместе? Да кто бы там еще находился вместе. Люди же как-то женятся даже, когда с детства дружат, как реальные брат и сестра. А тут столько лет ненависти, вообще не связывает ничего!

Трясу головой и ухожу в душ. Включаю прохладную воду и заставляю себя не думать об этом вообще. Если я выйду к маме с красными щеками и такая же потерянная, как сейчас, она точно что-нибудь заподозрит. И так уже спрашивала меня, что у нас с Яриком и отчего мы стали так сильно близки.

Отчего… Знала бы ты, ма, отчего.

Напеваю песню, чем всегда занимаюсь в душе, глупо надеясь, что Ярослав и правда ко мне зайдет. Я совсем дура, да?

Не отвечайте. Я знаю, что да.

Заканчиваю с процедурами я так же в одиночестве, одеваюсь и спускаюсь к маме. От запаха еды урчит желудок, и я внезапно чувствую жуткий голод, словно не ела неделю, а то и больше.

А я и не ела… Сначала отравление это, потом отходняк от него, потом нервы. Когда там было есть? Поэтому сейчас я готова слопать целого кабана. “Или Ярика”, — не вовремя приходит в голову мысль, и я вхожу на кухню, пытаясь спрятать идиотскую улыбку.

Я уже могу себя считать озабоченной? Надеюсь, нет. Просто у меня давно не было, а то, что было с бывшим… Ну, мне до ночи не с чем было сравнить, и казалось, что там все в порядке. А с Яриком и секса полноценного-то не было, а уже было в разы лучше, чем с бывшим.

И да, я всегда за то, чтобы уважать свой выбор и не говорить плохо о бывших, но этот козел мне изменил с моей подругой, поэтому можно. Да.

— Садись, сонька, — улыбается мама и ставит передо мной обед. Как пахнет! И как выглядит аппетитно!

Вцепляюсь в еду как голодающая, пополняя все ушедшие за последнее время силы, а потом чуть торможу, когда чувствую на себе странный взгляд.

— Маш, с тобой точно в порядке всё? — смотрит она подозрительно. — Спишь до обеда, улыбаешься, ешь словно тебя не кормили никогда. Что такое?

— Просто после отравления я наконец-то себя хорошо чувствую, — пожимаю плечами и даже не вру. Мне правда хорошо. Я бы даже сказала “очень”, но был бы перебор с убеждением мамы.

— Ну ладно, — хмурится она, но соглашается. Хотя больше для галочки, конечно, но если не будет задавать больше вопросов, я буду только рада.

И это правда работает, она не спрашивает больше ничего, и я расслабляюсь, надеясь, что больше не вызываю никаких подозрений.

На самом деле мне немного неловко за то, что было ночью. В тот плане что я никогда не занималась чем-то подобным в доме. Это Ярослав своих швабр только успевал сюда водить, а я никогда. А еще и тот факт, что родители были дома, просто этажом ниже… Еще и не спали, раз мы видели свет на улице…

Черт! А вдруг она что-то слышала? Я совершенно не помню, могла ли контролировать громкость своих стонов. Улетела куда-то за облака и вообще потерялась. Мамочки-мамочки… Теперь мне кажется, что она всё слышала и спрашивает всё это специально.

И хоть я храбрилась, что мы ничего не сделали страшного, я уже придумала легенду, отчего могла там стонать. Проще признаться, что я мастурбировала, чем то, что мы Ярославом…

О-о-о, я снова краснею! Как справиться с этим?

Нужно отвлечься. Да. Определенно.

— А чего так тихо? Где Ярослав? — решаю “отвлечься” просто лучшим способом. Нет, у меня точно в голове что-то странное происходит.

— На работе, — говорит мама, — Игорь тоже. Уехали оба рано совсем. А что такое? Он тебе нужен?

Ага, мам, знала бы ты, зачем.

— Да нет, просто стало интересно, чего такая тишина в доме. Забыла, что рабочий день. И волнуюсь немного, если честно. Игорь же говорил, что те люди могут просто так не отстать. Если что-нибудь случится, буду чувствовать вину. Он предупреждал меня, а я всё равно выпила коктейль из рук того парня.

— Прекрати себя винить, — говорит мама, обнимая меня. — А за Ярослава не бойся. Он взрослый мальчик, думаю, знает, что делает и думает прежде чем куда-то пойти.

Думает, он, конечно.

Взрослый мальчик не появляется дома ни в конце рабочего дня, ни в десять вечера, ни в полночь. А еще взрослый мальчик не берет трубку три раза в разное время.

Взрослый мальчик в принципе домой не приходит, и я как дура не сплю, сидя на нашем с ним балконе и вглядываясь в темноту, ожидая его. Кутаюсь в плед, пытаясь согреться, и продолжаю волноваться.

А вдруг его там убили уже? Игорь вчера сказал, что такое люди не прощают то, что сделал Ярик. Просил его быть аккуратнее. Что в итоге? Он только вчера вернулся из полиции и сразу куда-то свалил. И трубку, блин, не берет! Пятый раз!

Он как издевается… Я надумала себе уже всего самого страшного на свете, и даже успела поплакать.

А потом вдруг подумала… А если он у бабы?

Как там звали ту, что ему названивала? Лера, кажется. Точно, да, Лера.

Вот, вдруг он у нее? Почему нет? Поехал к ней, решил снять стресс после рабочего дня. Или после того, как чуть не трахнул свою сестру. Он же говорил, что будет жалеть. Вот наверняка пожалел уже.

Конечно. О близости со мной можно только жалеть, ничего больше…

И вот я не плачу уже из-за страха за него. Реву, как дурочка, из-за обиды. Потому что он наверняка ведь с другой, я чувствую. Так просто развернулся и поехал к ней, и я думать не хочу, что он там с ней делает.

Целует так же, как меня? Если да — то я снова хочу уехать. А точнее я уже жалею, что вернулась сюда. Мне лучше было бы не знать, каким Ярослав может быть. Гораздо проще было жить с мнением, что он редкостный козел.

А козел и есть!

Я чувствую себя идиоткой, потому что ревную и психую как ненормальная. Словно у нас есть шанс на счастье или словно я ему нужна. Или как будто мы что-то обещали друг другу.

Ничего из этого. У нас нет ни черта. Будущего нет, я снова понимаю это и не понимаю почему одновременно.

Но так тошно…

Встаю и ухожу в комнату, громче положенного хлопая балконной дверью.

Ох и влипла же я… Ох и влипла.