Кора Рейли Любовь взаперти (Forbidden Delights)

Глава 1

Мауро

Мир мафии построен на правилах.

Правила, которые никогда не будут нарушены. Они пережили несколько поколений, сопротивляясь постоянно происходящим изменениям современного общества. Они похожи на Колизей. Основы наших традиций оставались незыблемыми даже тогда, когда мы приспосабливались к окружающей среде.

Одно из этих правил — не желать девушку, которая тебе не обещана, особенно если эта девушка — твоя сводная сестра.

Будучи Младшим Боссом Кливленда, мой отец должен был снова жениться после смерти своей первой жены, моей матери. Мне было одиннадцать, когда она умерла, я был еще мальчиком, но уже хорошо знаком со смертью. Выросший в мафии, особенно если твой отец один из Младших Боссов Фамильи, управляющий сотнями людей, ты рано вводился в темное подбрюшье бизнеса, закаливая себя для будущих задач.

Отец выждал ровно год, прежде чем жениться на Фелиситас, и исчез в коконе супружеского блаженства, оставив меня иметь дело с тем, чего я не ожидал: с младшей сводной сестрой. В первый раз я встретил Стеллу, когда ей было семь лет, с брекетами и нелепыми косичками, и она была так чертовски застенчива, что не разговаривала со мной целую неделю после переезда. Однако все быстро изменилось, когда ее мать начала рожать трех младенцев подряд, забыв о существовании своей старшей дочери, Стелла стала моей тенью, а я ее — поначалу не очень охотно — защитником и компаньоном.

Стелла всегда была ребенком в моих глазах, девочкой, которую я должен защищать, потому что мы семья, хотя и не по крови и даже не по выбору, потому что никто не спрашивал нас, прежде чем наши родители скрепили свои узы. Будучи на пять лет младше меня, я не замечал постепенных изменений в ее теле, потому что не обращал никакого чертового внимания на ее фигуру. Небольшие изменения прямо на моих глазах просто не замечались. До тех пор, пока отец не отослал меня помогать нашей семье на Сицилии в их борьбе против других мафиозных семей. Меня не было чуть больше года, и когда я впервые увидел Стеллу, после всего этого времени, я получше вгляделся. Она поспешила ко мне с широкой улыбкой и бросилась в мои объятия. Через мгновение я обнял ее в ответ, внезапно ощутив ее изгибы, грудь, прижимающуюся к моей. Когда я отстранился, то разглядел ее. То, чего никогда не делал. Это Стелла, моя сводная сестра, а не девушка, которую я оценивал. И все же мои глаза задержались на всех нужных местах, и, черт возьми, они были впечатляющими. Стелла разделяла головокружительную красоту своей матери, но, к счастью, не ее эгоцентричное тщеславие и легкомыслие.

Неужели я просто никогда не замечал ее округлостей или у Стеллы всего за год сформировалась фигура?

Это казалось невозможным. Должно быть, я ничего не замечал, и это то состояние, к которому мне нужно было немедленно вернуться. Стелла была совершенно недоступна. Блядь, у нас общая фамилия. Мы одна семья.

После этого дня я приложил дополнительные усилия, чтобы не смотреть на ее тело, сосредоточившись только на ее лице. Но даже это не помогло делу. Потому что голубые глаза Стеллы и ее дразнящая улыбка преследовали меня по ночам, а иногда даже появлялись, когда я трахал другую девушку. Это было просто невыносимо.

Стелла превратилась в ебаную звезду, сияющую так ярко, что она выжгла себя в моем сознании. Независимо от того, что я делал, образ ее улыбки, ее изгибов вспыхивал, даже когда я закрывал глаза. Это похоже на то, как если бы ты закрыл глаза после того, как слишком долго смотрел на солнце: блики света продолжали плясать на темных веках, напоминая о соблазнительной яркости, от которой ты оторвался.

Я вытер руки от крови. Уборщики позаботились о теле и отрезанных частях тела. Пытать ублюдков Братвы за информацию было одним из преимуществ моей работы, которая в настоящее время была хороша во всем, по всем параметрам, потому что в двадцать три года мой отец хотел показать мне все входы и выходы в каждой области бизнеса в нашем городе, прежде чем я займу его должность через несколько лет.

Мой телефон зазвонил, и я вытер руки, прежде чем ответить на звонок.

— Мауро, мне нужно, чтобы ты немедленно приехал и присмотрел за Стеллой.

Я сделал паузу.

— Я думал, вы сегодня уезжаете в Вермонт.

На каждом семейном обеде, который я вынужден был посещать в последние несколько недель, Фелиситас не умолкала о предстоящей поездке на один из этих суровых роскошных лыжных курортов.

— Да, уезжаем, — нетерпеливо сказал отец. — Но Стелла с нами не поедет.

— Что насчет мелких?

Так я называл своих трех маленьких сводных братьев и сестер.

— Конечно же, они поедут с нами. Фелиситас сойдет с ума, если ей придется расстаться с детьми на неделю.

— Стелла ведь тоже ее ребенок, она это знает, верно?

— У меня нет времени говорить об этом. Приезжай. Ты останешься у нас, пока нас не будет, и будешь защищать Стеллу.

Он повесил трубку, не дожидаясь моего ответа. Естественно, он ожидал повиновения. В конце концов, его солдаты всегда следовали его приказам, и я, как его сын, был в его глазах немногим больше этого.

Я схватил ключи от машины, вышел из пыточной и поспешил к своей машине, новой модели Астон Мартин, которую отец подарил мне на прошлый день рождения. То, чего ему не хватало в похвалах и привязанностях, он компенсировал деньгами и дорогими подарками в десятикратном размере. Я больше не был маленьким ребенком, жаждавший его любви или одобрения, так что я был в порядке с нашим соглашением. Я застыл, прижав указательный палец к кнопке запуска двигателя, поняв, что означало для меня новое задание отца в качестве няньки. Мне придется провести целую неделю под одной крышей со Стеллой, моей запретной сводной сестрой, которая наведывалась в мои сны почти каждую ночь.

Блядь. Я влип. В то, что я не мог сделать со Стеллой — никогда.

Стелла

Мать не удостоила меня ни единым взглядом, провожая моих троих сводных братьев и сестер в вестибюль, где их багаж ждал телохранителей, которые погрузят их в машину. Она никогда не относилась ко мне по-матерински, даже когда я была младше. Возможно потому, что ей было всего девятнадцать, когда она родила меня, а может, она просто не очень любила меня, потому что наполовину я была похожа на папу. Она никогда не выглядела влюбленной в него, хотя казалась влюбленной, как подросток в Альфредо.

— Где он? — раздраженно спросила мама, глядя на свои часы Ролекс, такие же, как те, что висели на запястье Альфредо.

Альфредо знал этот тон, и достал телефон, чтобы позвонить Мауро.

Волнение бурлило во мне, думая о целой неделе наедине с Мауро. Когда он уехал и, что еще хуже, провел год за границей, я была опустошена. Он всегда был единственным, кто вставал на мою сторону в этом доме. Как член мафии, он был очень занят, поэтому я видела его только раз в неделю, когда он приезжал на семейный ужин. До Сицилии он иногда забирал меня, чтобы мы могли вместе чем-то позаниматься, но потом это прекратилось.

Раздался звонок, и в дверях появился Мауро, закатив глаза и глядя на отца.

— Я уже здесь. Приехал так быстро, как только мог. К сожалению, я не единственный на дорогах.

— Мы опаздываем на наш рейс, — сказала мама.

Я остановилась на последней ступеньке лестницы и быстро улыбнулась Мауро, стараясь не обращать внимания на то, как трепещет мой живот. В течение трех лет я была влюблена в него, совершенно безумная, невозможной влюбленностью, от которой не могла избавиться. Хорошо еще то, что Мауро не видел во мне ничего, кроме своей маленькой сводной сестры, с которой ему теперь приходится нянчиться, будто мне было восемь, а не почти восемнадцать.

Мауро поднял бровь, глядя на меня поверх головы моей матери, и мне пришлось сдержать смешок. Она, наверное, навечно наказала бы меня, если бы узнала, что я и наполовину не расстроилась, как ей хотелось бы, потому что мне не разрешили поехать с ними в их лыжное приключение.

— Вы уезжаете на запланированную неделю? — спросил Мауро.

— Конечно, — сказал Альфредо, словно это был глупый вопрос.

Глаза Мауро сузились, брови сложились в галочку, а мускул на левой щеке дернулся так, что стало ясно: он недоволен сложившейся ситуацией.

Это так ужасно провести со мной несколько дней?

— Через четыре дня у Стеллы День Рождения. Разве не принято отмечать вместе с семьей?

Ох. Он был вне себя от моего имени. Глупые бабочки в моем животе взбунтовались.

Мать издала негромкий неопределенный звук.

— Она должна была подумать об этом, прежде чем выделываться.

Моя младшая сестра ударила меня своей куклой Барби, потому что я не сделала того, что она хотела, поэтому, я забрала ее игрушку. Мама ужасно избаловала ее и других моих сводных братьев и сестер и, очевидно, предпочитая, чтобы все так и оставалось.

Я счастлива остаться дома. Если бы я отправилась с ними, они использовали бы меня, как няню и свою метафорическую боксерскую грушу всякий раз, когда что-то шло не так, как планировалось. Несколько холодных дней с Netflix, фастфудом и Мауро казались чистым блаженством по сравнению с этим.

Мауро снова покачал головой. Иногда мне казалось, что отсутствие интереса у моей матери раздражало его больше, чем меня. Это беспокоило меня в течении долгого времени, и иногда это возвращалось, но я уже смирилась с этим. Мама не станет чудесным образом более заботливой или ласковой, и если я не хочу, чтобы ее пренебрежение сломило меня, мне нужно принять это и двигаться дальше.

Мама, Альфонсо и трое избалованных маленьких детей наконец покинули дом. Мауро захлопнул дверь с большей силой, чем это было необходимо, и покачал головой. Затем его взгляд остановился на мне.

— У тебя такой вид, словно ты получила тюремный срок. Неужели это так ужасно остаться со мной?

Мауро провел рукой по своим темным волосам, и его молочно-шоколадные карие глаза встретились с моими.

— Нет. Но я терпеть не могу, когда меня отрывают от дел из-за театральных постановок последних минут.

— У тебя были какие-то планы? — спросила я, гадая, встречается ли он сейчас с девушкой.

Он не мог по-настоящему состоять в отношениях. Женщинам из нашего мира дозволялось быть только со своим мужем, а посторонние люди никогда не могли быть чем-то большим, чем просто интрижкой. И все же меня беспокоило то, что Мауро проводил время с другими девушками, хотя это определенно не должно было меня волновать. Бабочки прекратили свое безумное трепетание, словно кто-то оторвал им крылья, и именно так я чувствовала себя всякий раз, думая о том, насколько обреченными были мои чувства к Мауро.

Я не могла удержаться, чтобы не разглядеть его. Он был высок, больше чем на голову выше меня, и мускулист, но не громоздок. Он был грациозным, смертельно опасным и просто до смешного красив. Его футболка обтягивала шесть кубиков, грудь и сильные бицепсы. Из-за того, что футболка была белой, сквозь нее просвечивал контур его татуировки Фамильи, которую получал каждый член мафии за своё посвящение.

Рожденный в крови, поклявшийся на крови. Я вхожу живым и выхожу мертвым.

Почему я не могу перестать смотреть на него так, будто когда-нибудь смогу быть с ним? Это неправильно. Наши родители никогда бы этого не допустили. Главным образом из-за большого скандала, который это вызовет. Я не была уверена, как долго рассматривала его, но Мауро, казалось, был погружен в свои собственные мысли. Он смотрел на меня так, словно я была его кошмаром, ставшим явью, и я этого не понимала. Мы были так близки до того, как он уехал на Сицилию, и все еще продолжали, пока он находился там, но время от времени все становилось напряженным, почти неловким. У меня не хватило смелости спросить его почему. Возможно, это происходило со всеми людьми в моей жизни. В конце концов они теряли ко мне всякий интерес.

Загрузка...