Мачеха

Пролог. Часть 1

Заглядываться на свою мачеху грех? Да, определенно. Мне место в аду. Но даже осознавая это, я глаз оторвать от нее не могу. Она притягивает меня к себе, словно самый сильный наркотик в мире. Хотеть ее – настоящее помешательство. Я сумасшедший.

И почему из всех женщин этого мира мой отец привел домой ее? Хотя, я его понимаю. Вера удивительно хороша. Красивая, статная, с большими голубыми глазами и сладкими розовыми губами… Если бы я только мог подойти к ней и поцеловать эти губы… Наверное, в ту же минуту провалился бы в ад.

Крепко зажмурившись, я могу представить, как обнимаю ее талию, как мои руки касаются ее нежной кожи, а губы ласкают мягкие уста.

– Марк! – мне в голову прилетает толстый журнал. Дернувшись от боли, я возвращаюсь к реальности, к палящему солнцу над моей головой и к суровой действительности, в которой я нахожусь не в объятиях мачехи, а на территории прибрежного отеля. – Хватит пялиться, извращенец!

– Тася, – сердито восклицаю, глядя на двоюродную сестру. – Больно же!

– Опять в Вере дырки сверлишь? – Она хмуро качает головой. Тася всего на год младше меня и совсем не лишена ума. Она сразу заметила мой интерес к мачехе и абсолютно его не одобряет. – Не надоело?

– Твое какое дело? – Я сержусь. Вот чего она лезет? Итак самому тошно.

– Да никакого, – отмахивается она, откидываясь на спинку шезлонга. А я вновь возвращаюсь к созерцанию мачехи. Вера на семь лет меня старше. Сейчас ей двадцать девять, она вышла замуж за моего отца полтора года назад, и с этого дня для меня нет покоя. Где бы я не находился, она занимает все мои мысли.

Тася шумно вздыхает:

– Она твоя мачеха…

– Да будто я не знаю! – раздраженно отзываюсь на ее замечание.

– Слюни-то хоть вытри, иначе меня сейчас стошнит. – Тася прижимает руку ко рту и делает вид, будто ее сейчас вырвет. – Теперь я понимаю, почему ты вызвался ехать с нами.

– Оставь свои выводы при себе, – прошу ее. – Надоело.

– Может, просто подойдешь к ней и попросишь разрешения трахнуть? – Тася, похоже, решила довести меня до белого каления. – Так хотя бы ты будешь знать, есть ли у тебя шансы. Это лучше, чем просто лежать и фантазировать, как ты имеешь ее во всех позах.

– А может, ты свалишь нахрен со своими советами? – я злюсь на Тасю. Как она вообще может такое говорить? Хотя я знаю, она тоже злится. На меня – за то, что я заглядываюсь на мачеху. На Веру – за то, что появилась в жизни моего отца. Ведь раньше в ней были всего две женщины: Лариса, его младшая сестра, и Тася, любимая племянница. Но все равно, как бы она не злилась, так нельзя говорить.

– О, я наверное так и сделаю, вместо того, чтобы сидеть рядом с извращенцем! – Девушка подскакивает с шезлонга, подхватывает полотенце и, обходя людей, уходит, бросив меня одного на пляже. Дура. Я и без ее нравоучений все понимаю, но…

– Марк, а куда ушла Тася? – голос Веры заставляет меня сжаться. Я и не заметил, как она подошла. Поднимаю голову и смотрю наверх. Мачеха как всегда улыбается. Иногда мне кажется, что нет мгновения, в котором я бы не видел ее улыбку. Странная, как она, живя со стариком, может так красиво улыбаться?

– Не знаю, наверное, к себе в номер.

– А я хотела с ней искупаться, – Вера уселась на шезлонг Таси и стряхнула песок с ног. – Жаль, может, тогда вечером.

Я вновь пялюсь на нее. Не могу заставить себя отвернутся и не смотреть. Иногда я чувствую себя околдованным ею.

– А может, ты со мной искупаешься? – предложение Веры застигает меня врасплох. Еще секунду назад я любовался голыми ногами мачехи, а теперь в изумлении смотрю в ее чистые голубые глаза.

– Я?

– Ага, так купаться хочется, но ты же знаешь, одна я боюсь, – Вера кивает. Я помню, в детстве она чуть не утонула и теперь даже в бассейне плавает только если рядом есть кто-то знакомый. Видя мою нерешительность, Вера наклоняется к моему шезлонгу и умоляюще смотрит в глаза: – Пожалуйста.

Меня уговорили не ее невинные глаза, полные мольбы. А скорее то, что я увидел ниже. Когда она нагнулась, вид ее груди в розовом купальнике стал катализатором моего согласия. Уже через несколько минут я вместе с ней стоял по пояс в воде.

Господи, я не в аду, а в психушке окажусь. Потому что мозги мои совсем не работают.

– Вода такая теплая, – восклицает Вера, окунаясь в море. – Как же хорошо!

– Не заплывай глубоко, – кричу ей вслед, наблюдая как она погружается и уверенными махами рук отдаляется от меня.

– Давай со мной! – зовет Вера, оборачиваясь.

Я делаю несколько глубоких вдохов, решая, плыть за ней или остаться на месте.

– Здесь так классно! Марк, давай сюда! – Она отплыла уже на десяток метров от берега. Хорошо, что здесь мелко и течение совсем слабое. Но, на всякий случай, за Верой ведь нужно приглядывать?

Я полностью погружаюсь в воду и плыву за ней. Выныриваю в полуметре от нее и заставляю захохотать от неожиданности.

– Вау, ты так долго можешь дыхание задерживать? – в ее голосе слышится восторг. Ее глаза сияют, прямо сейчас они ужасно похожи на небо, которое сливается с горизонтом за нашими спинами. В эту минуту Вера похожа на обычную девчонку, а не на замужнюю женщину. – Хотела бы я тоже так быстро плавать и погружаться под воду.

– В этом нет ничего сложного, – отвечаю ей, любуясь тем, как с волос на ее хрупкие плечи стекают капли воды. Мокрый лиф купальника прилип к ее коже, плавно очерчивая грудь. Не могу оторвать взгляда от этого зрелища.

– Правда? Я бы хотела научиться, – она склоняет голову вбок и, слегка надув губы, смотрит на меня, – но меня хватает только кролем немного проплыть и я выдыхаюсь.

– Тебе нужны тренировки, – советую ей, Вера согласно кивает.

– Время бы найти, – она убирает налипшую на лицо мокрую прядь. Я слежу за движениями ее руки, за тем как грудь Веры приподнимается и опускается, когда она заканчивает. Этот простой жест вызывает во мне бурю эмоций. И с трудом удается с ними совладать и не выдать себя. Боже, я веду себя как озабоченный подросток, когда она рядом. – Когда вернемся домой, думаю, запишусь в фитнес-центр.

– Отличная идея, – поддерживаю ее, хотя даже не вникаю в то, что она сказала.

– Давай поплаваем и вернемся в отель, – она отворачивается от меня. – Твой отец просил не задерживаться и успеть к обеду.

Когда Вера упоминает отца, мне становится стыдно. Ведь я сейчас, как озабоченный извращенец, разглядываю ее, совсем позабыв, что она моя мачеха. В груди тяжелеет от осознания собственной никчемности.

– Марк, ты плывешь? – Вера отдалилась от меня на расстояние. Я качаю головой. Не стоило идти с ней купаться. Вообще стоит держаться от нее подальше. Нужно поскорее уехать домой, снять квартиру и стараться свести к минимуму наше общение. Желать жену отца… На такое способен только настоящий подонок.

Вернувшись в свой номер, я собираю вещи и звоню в аэропорт, чтобы узнать, есть ли свободные места на ближайший рейс домой. Как назло, на сегодняшние рейсы билетов нет, но мне удается ухватить один на завтрашний вечерний. Осталось как-то пережить следующие двадцать часов и, по возможности, не встречаться с Верой.

Но мой план идет под откос уже в начале вечера, когда в дверь моего номера стучат. Я подхожу к ней и замираю, услышав голос Таси.

– Марк! Отец тебе звонил уже десять раз! Он ждет тебя внизу в фойе! – Она еще несколько раз стучит. – Поторопись!

Почему отец меня зовет? Я начинаю лихорадочно размышлять. Тася ему что-то рассказала? Или он сам что-то понял? Резко открыв дверь, я смотрю, как сестра удаляется в сторону от моего номера.

– Зачем? – кричу ей вслед. Она поворачивает голову и пожимает плечами:

– Мне-то откуда знать. Трубку бы взял и узнал сразу. А теперь давай вали в фойе.

Тася скрывается в своем номере на противоположном конце коридора. А я так и не узнал зачем нужен отцу. Вернувшись к себе, переобуваюсь в кроссовки и, скрепя сердце, спускаюсь в фойе отеля. Отец ведь не стал бы искать меня просто так…

Нахожу его сидящим в большом кресле практически у самого выхода. Моего родителя вообще трудно не заметить. Высокий, крепкого телосложения, с легкой сединой на висках, он совсем не выглядит на свои пятьдесят пять лет. Наоборот, благодаря своей любви к здоровому образу жизни, ему сложно дать даже больше сорока.

– Привет, пап. – Я подхожу ближе и замечаю рядом с ним чемодан на колесиках и дорогую дорожную сумку известного бренда. Удивленно смотрю на отца: – Что случилось?

– Наконец-то! – Он встает с кресла и хмуро буравит меня взглядом. – Ты почему трубку не берешь? Я звонил десять раз!

– Телефон на беззвучном стоял, пока я спал, – оправдываюсь я перед отцом.

– Так, слушай меня внимательно, – он сразу переходит к делу. Алексей Жданов никогда не тратит время просто так. – Мне Архипов позвонил, у нового проекта проблемы. Придется ехать и решать. На тебе девчонки. Будешь за главного.

Услышав приказ отца, я слегка бледнею. Я не могу здесь оставаться. Мне нужно срочно уехать. Только вот как я должен это объяснить ему? Прости, пап, я хочу твою жену, поэтому должен поскорее отсюда сбежать?

– За главного? – хрипло переспрашиваю. – Они что, дети? Взрослые же девки, сами о себе могут позаботиться.

– Я, кажется, тебе четко сказал, ты за них ответственный. – Отец берется за ручку чемодана и серьезно на меня смотрит: – С Верой и Ларисой я поговорил.Тасе мать, думаю, уже сказала.

Не теряя больше времени на разговоры, отец отворачивается от меня и идет к выходу. Я бреду следом, чтобы проводить. Вот так накрылись мои планы сбежать. И что делать дальше я совершенно не представляю. Вернуться домой не получится. Отец просто убьет меня. Избегать Веру тоже вряд ли выйдет.

Я стою на подъездной площадке до тех пор, пока машина с моим отцом не исчезает за воротами отеля. В груди поселилась странная тяжесть, она словно предвестник надвигающейся грозы, намекает мне на грядущие проблемы. Смогу ли я избежать их, если буду держаться подальше от мачехи?

Точно, нужно просто не оставаться с ней наедине. И тогда все будет хорошо.

Три дня мне удавалось придерживаться своего плана. Я прилип к Тасе, чем откровенно ее бесил. Каждый раз, глядя, как она раздраженно ворчит, мысленно я просил у нее прощения. Прости, младшая сестренка, но это вынужденная мера. Мне придется беспокоить тебя до тех пор, пока этот гребанный отдых не закончится.

– Даже поесть больше нельзя спокойно, – ворчит она, сидя со мной за столом, и ковыряется в тарелке, буравя взглядом.

– Я же тебе не мешаю есть, – я давно закончил со своей порцией еды и теперь сижу рядом с ней, просто чтобы вместе подняться наверх.

– Ты на меня смотришь! Я не могу так есть! – Тася откладывает вилку в сторону и морщится. – Мне еда так в горло не лезет.

– Тась, а ты мнительная, – я качаю головой. – Нельзя такой быть.

– Слушай, – сестра тяжело вздыхает, – что происходит? Почему ты ко мне прилип? Я уже в туалет идти боюсь, потому что ты туда со мной попрешься.

– В туалет точно не пойду, – заверяю ее.

Тася цокает языком и, снова схватив вилку, втыкает ее в листья салата. Затем отправляет в рот и сердито жует.

– Не подавись, сестричка. Ты жуешь слишком быстро.

Скорчив рожу, Тася продолжает жевать.

– Что делаешь завтра утром? – интересуюсь у нее. Нужно продумать план на завтра. Сегодня мне повезло, Вера и мать Таси, Лариса, ездили в город за покупками и провели там весь день. Уже ужин, а их до сих пор нет.

– Тебе какое дело? Собрался мне с самого утра надоедать?

– Нет, собрался поспать до полудня, – отвечаю, почесав затылок.

– Вот и отлично, потому что я собираюсь в спортивный зал и не хочу там видеть твою кислую рожу, – Тася доедает салат и встает. – Я собираюсь в бар сходить. Ты тоже пойдешь? Или, наконец, отвянешь от меня?

– Ты пить собралась одна или местных парней клеить?

– Девчонок, – с недовольством в голосе произносит Тася. А затем встает из-за стола и идет в сторону пляжа, где расположен большой бар. Возле него каждый вечер собирается куча людей, устраивая дискотеки. Я следую за Тасей. Не могу же отпустить свою младшую сестренку в одиночестве.

В баре она заказывает несколько коктейлей и старательно делает вид, будто не замечает меня. Я тоже делаю заказ, но не ограничиваюсь безалкогольными и поэтому спустя несколько часов пребывания на пляже и с десяток шотов, я чувствую, как мой разум полностью затуманен. Мне это нравится, ведь впервые за несколько месяцев я не думаю о Вере, прямо сейчас она словно далекое воспоминание.

И чем больше я пью, тем сильнее ее образ вытесняется из моей головы. Господи, если бы я знал, то давно бы напился.

– Я пошла к себе, – Тася вылавливает меня возле барной стойки. – Ты тоже или остаешься?

– Иди, – я отмахиваюсь от сестры.

– Не налегай на выпивку, – дает мне напутствие Тася и уходит.

Проведя в баре еще час и выпив еще несколько стаканчиков, я, слегка покачиваясь, бреду в отель. На улице уже стемнело. Остановившись возле главного здания и задрав голову, смотрю на луну. Какая-то она сегодня яркая, или мне это кажется из-за выпитого алкоголя? Я засматриваюсь на огромный бледный диск.

– Марк? Ты еще не спишь? – раздается за моей спиной.

Мне показалось, или я правда только что услышал голос Веры?

Обернувшись, изумленно смотрю на улыбающуюся мачеху. От одного ее вида все мысли тут же путаются. Алкоголь сильнее дает в голову.

– В-вера? – с трудом произношу ее имя.

– Ты пил что ли? – Она обеспокоенно делает шаг ко мне. Я отшатываюсь в сторону и едва не падаю. Вера хватает меня за рукав и заставляет выпрямиться. – Марк, ты чего? С тобой всё хорошо? Тебя тошнит? Голова кружится?

Мне нестерпимо больно слышать ее расстроенный голос. Надо валить отсюда, пока я не натворил бед. Черт, надо было с Тасей возвращаться назад.

Я молча отворачиваюсь от Веры и пытаюсь уйти, но мачеха не отпускает мой рукав. Дергаю руку.

– Я провожу тебя в номер, – заявляет она и, подхватив меня под руку, тащит за собой. Мне сложно даже слова вымолвить. Все, что я могу, пока мы плетемся вперед – смотреть себе под ноги. – Вот уж не ожидала увидеть тебя пьяным. Я думала, ты вообще не пьешь. Хорошо, отца здесь нет, ты же знаешь, он подобное не одобряет.

Упоминание об отце вызывает во мне приступ злости. Я пытаюсь вырвать руку, но Вера не отпускает.

– Ты меня избегаешь последнее время. Что происходит? – она не сбавляет шаг, и мы входим в отель. Проходим мимо администраторов на ресепшн, которые приветливо с нами здороваются. Останавливаемся только у лифта. Вера нажимает на кнопку вызова и поворачивается ко мне. – Марк? Почему ты меня игнорируешь?

– Ты правда не понимаешь? – я собираюсь с мыслями и с духом. Поднимаю голову и смотрю в ее прекрасные глаза.

– Не понимаю что? – Вера хмурится, а я чувствую, как у меня сжимается сердце. Я не хочу, чтобы из-за меня она сердилась или хмурилась.

Дверцы лифта открываются перед нами, и я первым захожу внутрь, Вера следует за мной.

– Все так серьезно? – вдруг спрашивает она и нажимает на кнопку нашего этажа.

– Ты о чем? – я опираюсь об перила и, вздохнув, провожу рукой по волосам.

– О твоих чувствах, – Вера подходит ближе, хотя лифт очень просторный. Я пытаюсь отодвинуться, но упираюсь в стену. – Не пытайся опять сбежать.

Почему ее голос, кажется сейчас таким безжалостным? Или у меня глюки от выпивки?

– Я не бегу, а держу дистанцию. Как и положено, ведь ты моя мачеха.

– Мачеха, – соглашается она кивком.

Я шумно выдыхаю и вновь упираюсь взглядом в пол. Почему лифт едет так долго?

– Мне жаль, что я доставляю тебе неудобства, – тихим голосом произносит она. Я вскидываю голову.

– Это не твоя вина, я сам в этом виноват. Я виноват в том, что хочу тебя… – последние слова вырываются из моего рта непроизвольно, но не вызывают никакого отвращения на лице Веры. Наоборот, она смотрит на меня, не отрывая глаз.

– Правда?

Я почти ненавижу ее за этот вопрос. Но все равно отвечаю, единственным для меня возможным способом. Ох, если бы она не стояла ко мне так близко, тогда я бы не поддался соблазну. Если бы только эти чертовы двери открылись раньше…

Я больше так не могу. Я подаюсь вперед и, мягко обхватив лицо Веры, прижимаюсь губами к ее губам.

Это не правильно. Это аморально. Она моя мачеха, но почему ее губы такие сладкие? Я совсем не чувствую сопротивления, скорее наоборот, Вера замерла, словно пытается понять, что происходит. В этот момент я так сильно ненавижу себя и так сильно ее люблю…