Маг 9

Глава 26

Толпа ургов постепенно переваливает через вершину холма, растекаясь по склону.

Переваливает на широком фронте, серединой которого является именно здоровенный валун. Обтекают его с обоих сторон, а я чешу в затылке, символически, конечно. Ибо, руки заняты фузеей.

Похоже, что именно эта сотня воинов из одного племени точно не в курсе про поражающие насквозь своими осколками камни.

Я все еще надеюсь, что эта орда идет уже под предводительством тех вожаков, которые доподлинно знают о массовой гибели трех сотен своих братьев. Которые получили мое послание и заинтересовались предлагаемыми им возможностями.

От сурового и непобедимого простыми смертными создания, как я отрекомендовался.

И что они проинструктировали сотников о такой возможности, а значит, необходимости избегать больших камней в земле на своем пути. Правда, в этом случае сам валун коварно скрыт на обратном склоне холма, поэтому помешать спускаться своим воинам рядом с ним в опасной близости даже знающие вожаки этой сотни не успеют никак.

Да и встречи со мной они могут ждать только около моего теперь замка, про который они точно знают, а не тут, совсем в другом месте.

Хотя, есть ли у них карты — большой вопрос? И кто их ведет?

Или в этой орде нет никого, кому могли бы передать мои слова те пленные урги?

Времени у меня оказалось достаточно, пока все банда кочевников спустилась с крутого холма, успел и подумать, и принять решение.

Поэтому выстрелил в валун сгустком в тот момент, когда до меня степнякам осталось не больше семидесяти-восьмидесяти метров. Сгусток впитался в камень, я еще успел переключить фузею на стрельбу одиночными на всякий случай.

И сам сгусток летит секунды три, и камень взорвался через пару очень долгих для меня мгновений. Так что вполне хватило времени перевести оружие в одиночный режим стрельбы.

Верхушка холма разом как-то исчезла с хлопком и облаком пыли, кочевники начали валиться постепенно от эпицентра взрыва дальше к краям толпы.

Я выдохнул с неожиданно большим облегчением, каждый раз у меня в душе присутствует опасение, что уникальное оружие возьмет паузу на техническое обслуживание.

И откажется стрелять, что импульсами, что сгустками.

Тогда придется доставать карабин из колчана и оглушать степняков страшным грохотом, который не такой уж и страшный на самом деле на открытой местности. И небольшим пламенем из ствола, которым точно никого не испугаешь.

Правда, смерть и он понесет, однако, совсем не так массово. Да и магазин у меня всего один, придется набивать его трясущимися руками патронами из сумы, пока купол будет удерживать подальше от моего тела сильно нехорошо настроенных ко мне ургов.

Ничего, на этот раз моя задумка сработала полностью, урги полегли из центра до самых до окраин. На лошадях верхом осталось всего двое, еще с пяток смогли подняться и ковыляют в мою сторону ранеными.

Как они обычно делают, чтобы успеть обменять свою уходящую жизнь на хоть какой-то урон врагу.

Больше мне тут делать нечего, ни конных дожидаться, ни с раненными разбираться, то есть, добивать их.

Пользуюсь еще оставшимся большим расстоянием до врагов, запрыгиваю на лошадь и скачу к теперь точно моим воинам.

Перед лицом смертельной опасности все люди точно объединятся под моим командованием, как могучего массового убийцы ургов.

Ну, пока она не минует, эта смертельная опасность.

Урги за мной вскачь мстить не пустились, какая-то дисциплина у них есть, помчались докладывать своим вождям о таком чрезвычайном происшествии.

Пустили вслед несколько стрел без особого энтузиазма, посмотрели, как купол их отбил в стороны и свалили из поля зрения за холмом.

Раненые же притомились бежать и расселись на травке, баюкая больные места.

Воины встретили меня потрясенным молчанием, разглядывая изо всех сил.

Пусть они все случившееся доподлинно и не разглядели, даже взрыв валуна могли не идентифицировать, однако, одно то, что из сотни ургов почти никого на ногах не осталось — это они поняли отчетливо.

Наверно, даже то, из чего я добился такой фатальной мясорубки, не рассмотрели.

Ну и хорошо.

— Едем дальше! Теперь, пока выжившие вернутся к своим, пока доложат вождям, пока те отправят за нами новые сотни, часа четыре точно пройдет! Поэтому ведем разведку с боков и двигаемся в наш замок.

Теперь мои слова про наш замок воспринимаются совсем по-другому. С некой внутренней благодарностью небесам, что такой смертоубийственный маг и волшебник находится в нашем замке, родном для этих воинов.

И что он на нашей, человеческой стороне.

А не посылает этих самых ургов закабалять род людской, даже не пьет кровь младенцев и девственниц кувшинами по утрам. И еще много чего не делает, чего должен творить по своей черной натуре.

Наверно, и правда — светлый посланник Святого Сиала!

Ну, посмотрим, что нам день грядущий принесет, сколько кочевников отправятся за нашим отрядом следом? Сколько воинов оторвут главные вожди от осады города?

Уже не к позднему вечеру, а значительно раньше мы добрались до замка, где сразу же проехали в гостеприимно опущенные через ров ворота.

Олис сразу докладывает мне, что ничего не случилось, баронесса не ведет заметной и сильно враждебной деятельности, занята сыновьями и их лечением.

— Прислуга слушается, не спорит ни о чем, кормят хорошо.

Ну, значит, все порядке. Я поднимаюсь в донжон, встречаю здесь баронессу и сразу же попадаю под град просьб помочь ее сыновьям:

— У Гинтера жар и температура, у Жандора болит спина и колени очень теперь.

Понятно, Жандор значит, вылетел в окно и приложился о камни двора, поэтому у него болит все спереди. А Гинтер ударился об кирпичную стену почти до смерти, ему вообще умереть положено было.

— Хорошо, баронесса. После ужина займусь вашими детьми, — усмехнулся я женщине.

Прямо странная страница моей жизни. Мать братьев, искренне хотевших убить меня, спит теперь со мной изо всех своих сил и умений, весьма скромных, конечно.

Но, с превеликим энтузиазмом, впрочем.

А что ей еще остается делать? Восстание поднимать, отправлять на верную смерть своих людей? Пока кто-то случайно, возможно, найдет у меня уязвимое место? А если не найдет?

Если это и случится, то, только тогда, когда жизнь сыновей окажется в полной безопасности. А теперь еще и когда пропадет внешняя угроза для замка.

Уж ее-то воины донесут до баронессы, какой могучий герой теперь проживает с ними под одной крышей.

Ужин оказывается на столе через десяток минут, все же Мириэлинда уже опытная женщина и качественная хозяйка замка. Понимает, что требуется первым делом вернувшимся из смертельно опасной поездки воинам.

Я откровенно все блюда проверяю своим браслетом, теперь мои воины и их заместители из местных ужинают со мной.

Как новая военная элита замка, пусть привыкают к этой роли и своей приближенности ко мне, новому вождю.

Сама баронесса хлопочет на кухне, дочки ее не показываются, поэтому мы спокойно ужинаем шикарными блюдами, не стесняясь никого. Особо не разговариваем, местные стесняются баронессы и держат в уме возвращение старых порядков, что вполне правильно. Мои тоже помалкивают, понимая, что не такие уж друзья сидят рядом. Поэтому просто едим от пуза.

После этого расходимся по своим комнатам, день у всех оказался трудный.

Сначала, конечно, прикладываюсь маной к сыновьям, которые уже с нетерпением ждут меня, не так непримиримо глазами сверкают из-под одеяла, как раньше.

Поняли сами и мать, само собой, внушила, что теперь главнее для них человека, чем я — точно нет.

Или их ждет долгий путь к выздоровлению за полгода, да еще много чего может не так срастись или загнить со временем.

Или мое лечение, ведь таким темпами они через неделю уже смогут меч держать и как-то им размахивать. Не воевать, а просто ходить и жить.

Тогда уже и от баронессы придется ждать внезапного удара ножом в постели, как крутой полицейский Майкл Дуглас ждал от обольстительной и загадочной Шерон Стоун. Ждал и пока не дождался.

И вот на хрен мне такие радости? Если просто править замком?

Проще добить раненых баронов, Мириэлинду отправить в подземелье и зажить с любой из смазливых дворовых девок.

Ладно, собирался бы здесь править, так и поступил бы. Планы пока конкретно другие.

Ночью баронесса оказалась ненасытна, то ли я разбудил в ней женщину, то ли за сыновей на все готова. Впрочем, меня она упахала, и сама выложилась полностью, поэтому рассвет застал нас в постели вместе.

А с рассветом нас, мирно спящих в обнимку, разбудил бешеный стук в дверь и срывающийся голос Олиса:

— Ваша милость! Посмотрите, что вокруг творится! Кажется, нам конец!

Хорошее такое вступление для начала нового героического утра после романтической ночи.

Когда мы зажгли в комнате свечи при свете моего механического фонарика моей же зажигалкой, я заметил, как с искренним интересом сверкнули глаза обнаженной женщины.

Даже подумал, что могу с такими интересными для этого времени вещицами ее склонить на долгое совместное проживание. Однако, выгнал эту мысль из головы, как несвоевременную совсем, не до нее сейчас.

Не зря нас разбудил такой потрясенный возглас Олиса.

Явно, что очень большая проблема нарисовалась.

Впрочем, в предрассветной мгле из донжона хорошо видно окружающие замок толпы ургов.

Орда все-таки пришла за мной в полном составе. Даже ночью пришла, что говорит о многом.

Еще плохо видно, однако, понятно, что несколько тысяч степняков приехали к стенам замка ответить на мое предложение.

Или просто сурово отомстить Убийце ургов. И всем, кто с ним рядом.

Двое пожилых, но, хорошо подтянутых мужчины вышли из здания на Литейном проспекте на Шпалерную улицу.

Дождались машину и поехали обедать в давно знакомое место, которому сами благоволят и покровительствуют незримо, но, очень явно.

За столом только один раз один из них сказал другому:

— Ты знаешь, эти случаи не выходят у меня из головы.

— Потом поговорим. Зачем-то Палыч нас позвал. Я тоже постоянно обдумываю услышанное от него и не могу никак прийти к определенному мнению.

Появляется Палыч в назначенное время, снова мужчины втроем занимают кабинет, очередная проверка генератора помех и все готово к дальнейшему разговору.

Короткий обмен приветствиями, Палыч начинает делиться новостями:

— Значит, уважаемые, первое — это из Южной Осетии. Наш человек приехал на границу, по камерам отследил, как номер Первый прошел ее и как вернулся обратно. И туда и оттуда его перевозил на своей машине местный житель из Квайсы.

Мужчины переглянулись, но, промолчали.

— С ним поговорили вместе с местным нашим человеком из безопасности и выяснили, что девятнадцатого июля Первый прошел границу один. И ушел в Грузию, этот житель из Квайсы его и отвез до границы на своем внедорожнике. Там уже должен приятель старинный своего человека прислать с машиной, чтобы забрать его на той стороне. Типа, чтобы не ходил на границе, внимания не привлекал. Местный сразу же сказал, что принял Первого за нашего работника, поэтому и помогал как положено.

— Даже так? — прищурился Виктор Степанович, он же Первый.

— Да, именно так. Потом двадцать второго июля они вернулись уже вдвоем, Первый и его брат-близнец. Очень похож на брата, но, сильно неухоженный в части прически и бороды. Прямо, как будто в лесу жил долго. Они отдали один автомат без патронов местному и намекнули, что его знакомый с той стороны приготовил им проблему. Или только его человек. Они ее решили, однако, в будущем нужно найти другого надежного человека. Местный спросил, не убили ли они кого-то, на что ему ответили, что так справились. Поэтому он и решил еще сильнее, что они наши люди, какие-то суперагенты. Если отняли оружие и особо не переживают об этом. Еще оставили где-то на границе минимум один автомат, раз при этом стволе патронов или даже магазина не оказалось. Брат, то есть, уже Второй, посетил парикмахера в Квайсе и местный отвез их на границу. Первый прошел пограничников открыто, а вот Второй махнул нашим удостоверением и попросил позвать ему проверяющего в машину. На камерах этот момент тоже видно, как пограничник проверяет у сидящего в машине документы. Потом местный отвез их во Владикавказ и там оставил.

— Даже левое удостоверение засветили? Однако, наглецы какие, — пробурчал Второй.

— Дальше Первый улетел срочно по своему паспорту в Санкт-Петербург, чтобы лечить свою мать. Второй прожил в хорошей гостинице два дня по старому паспорту Протасова и купил билет на поезд по нему же. На вокзал попал с обычной станции для электричек за час до отхода поезда, на вокзальных камерах это тоже видно. Из багажа у него при себе был большой чемодан, что-то в чехле от удочек, рюкзак и сумка с ноутбуком. Явно, что не хотел проходить досмотр на вокзале. Ехал тихо, внимания не привлекал, в отличии от своих соседей. Что там с ними случилось — вообще непонятно. Однако, парень и его подруга, курьеры наркодилеров, превратились в дебилов напрочь и уже нормальными не станут. Ну, и нам ничего не расскажут. Самих дилеров пока не трогали, они вряд ли в курсе того, что именно случилось в купе с их людьми. Однако, дальше, уже здесь в городе, ниточка от них протянулась к Протасову.

— Нашли его и решили задать вопросы?

— Да, так и оказалось. Наш осведомитель узнал, что посланные к Протасову опытные люди не справились с ним одним в темноте. Он просто здорово их порезал, как видно, с немалым опытом в руках большими ножами, прямо, как какой-то спецназовец-мясник. За Первым такого раньше замечено не было. Похоже, что Второй сработал.

— Да, и ксива наша левая, еще ножи умело использует. Непонятный совсем товарищ, — заметил Первый.

— Это еще не все. От купленной квартиры за шестнадцать миллионов еще ниточка потянулась. Первый через знакомого ювелира продал авторитетному предпринимателю Бурнашу что-то очень ценное. Настолько ценное, что тот нанял спеца по слежению, тот прицепил на машину Первого жучок. И собрался отслеживать его перемещения.

— Это тому Бурнашу, которого непонятно чем взорвали?

— Тому самому. Однако, как-то Первый это дело заметил и вызвал знакомых товарищей из службы разминирования. Те подтянули полицию, жучок отследили, специалиста прихватили с поличным. Он заказчика не сдал, однако, Первый рассказал, что подозревает именно Бурнаша в слежке. Специалист сидит в СИЗО, если будет приказ, вывернем его наизнанку.

— Пожалуй, что будет такой приказ, — сказал Второй, переглянулся с Первым и замолчал.

— Теперь с пациентами Второго. Их почти четыреста человек, всех охватить еще не можем. Однако, уже есть доказательства того, что лечил Второй очень заметно по результатам. Для полной проверки придется их всех направлять в нашу клинику, чтобы сверять анализы и томографию серьезно. Иначе никак.

— Ну, всех не стоит. Шум поднимать нельзя. Что из самого впечатляющего есть? — отозвался Первый.

— Вот, пенсионерка Патрикеева, уже собралась суставы коленные менять. Посетила Второго аж четыре раза. Была первой клиенткой, которую он взял бесплатно для рекламы. Теперь бегает, как молодая, доктора ничего не понимают. Все у нее стало как десять лет назад.

— Это очень серьезное улучшение здоровья, ее придется все-таки направить в нашу ведомственную клинику для полной проверки, — решает Первый.

— Второй случай. Молодая женщина, по фамилии Ханиева, привела дочку ко Второму по рекомендации знакомой. У дочки было сильнейшее косоглазие, собирались ложиться на операцию уже. Однако, Второй почти идеально поправил глаза ребенка в норму. Женщина говорит, что пришлось прямо очень сильно воздействовать своим женским обаянием на доктора, чтобы не ходить несколько раз. Редкая красавица, благодарна Второму очень сильно и почти не скрывает, что предложила себя за полное излечение дочери. Второй, хоть и с большим трудом, но, все же отказался. Вот, ее фотографии, — Палыч показывает на экране смартфона что-то обоим генералам.

— Ого, нам бы такого агента на службу принять не помешало, — слышит он в ответ от Второго.

— Она даже сказала, если ей представят еще раз Второго для полного излечения дочери, то ее благодарность не будет иметь границ. Называет этот случай настоящим чудом и очень жалеет, что не узнала Протасова ближе, — добавил Палыч.

— Как вообще пациенты относятся к Второму? — неожиданно спрашивает Первый.

— Боготворят. Очень ругаются на тех, кто пришел его арестовывать. Все поголовно.

— Что-то еще есть?

— Так, наработки, но, больше ничего определенного. Продолжать работу в этом направлении? — интересуется полковник.

— Значит, так. Пришел из Грузии, живет по паспорту своего брата-близнеца, да еще с полностью совпадающими отпечатками пальцев. Это — первое совсем непонятное явление. Его брат за одно посещение вылечил умирающую от ковида мать. Такое бывает, не совсем невозможный случай в жизни. Лечил людей от неизлечимых болезней, поправил зрение ребенку за один сеанс — еще один невозможный случай. Вылечил запущенный артрит за четыре сеанса безоперационным методом — следующий такой случай. Продал Бурнашу что-то очень дорогое, купил квартиру. Бурнаш нанял слежку, а теперь лежит в больнице со сгоревшей спиной и нет никаких следов того, чем взорвали его машину, — перечисляет Второй.

— Что еще? — спрашивает Первый.

— Разобрался легко с моими парнями, что невероятно. Второй раз тоже разобрался, отбил своим телом три пули в упор — это совсем невозможно. Боширов стреляет лучше, чем дышит, он не мог промахнуться. Какой бы не был у него броник, удары пуль из «Грача» он не мог перенести на ногах, никак этого не заметив. Потом еще оба брата исчезли без малейших следов — тоже невозможно объяснить никак, — добавляет Палыч.

— Про случай в поезде и разборку с криминалом можно тогда не вспоминать. В общем, нам крайне интересен такой Второй, да и Первый тоже нужен. Отправь в СИЗО своего человека, пусть вытрясет душу из спеца по слежке. Бурнаша навести сам, он должен выдать все расклады. Не просто так ему подпалили шкуру, что-то он хотел от них. Продолжай распутывать все ниточки, пациентов, с самыми яркими случаями излечения, направляй на освидетельствование в нашу клинику, -приказывает негромко Первый.

— Он нам очень нужен, прямо позарез. При любой появившейся информации докладывай сразу же.

— Слушаюсь, — ответил Палыч и закрыл папочку.