Магия внушения

Знамения, колдовство, борьба со злыми духами — все это... внешние проявления сознания человеческой силы. Человек как бы предвкушает то великое могущество, которое он приобретает двумя предначертанными ему путями: властью над собой и познанием сокровенных тайн природы.

Герберт Спенсер

Обряды и поверья, связанные с вторжением в мир духов, существуют на Земле десятки тысячелетий. Обобщенно их обычно называют шаманством.

Столь длительное существование этого явления, далеко не изжитого и порой возрождающегося с новой силой, нельзя считать случайностью. Если бы это была нелепица, придумка ловких служителей культа, а то и безумцев, такое верование не сохранилось бы долго. Племена, ориентированные на ложные принципы бытия, — а шаманизм выражает определенное мировоззрение! — давно бы вымерли.

Не менее существенно и то, что шаманство в тех или иных формах характерно для всех рас, обитателей разных континентов и природных зон. Оно встречается в Сибири и на Чукотке, в Северной и Южной Америке, в Европе, Африке, Австралии... Перед нами явление общечеловеческое, отражающее нечто присущее подавляющему большинству людей.

В измененном состоянии сознания (ИСС) человек испытывает необычайные ощущения, словно открывая в себе неизведанные миры. Нередко он переживает отделение сознания от телесной оболочки, полеты души в запредельность. Так возникает убеждение в решительном различии двух ипостасей человека: телесной и духовной. Эта мысль в применении к окружающей природе должна была породить представление о вездесущих духах, божествах.

Среди наскальных изображений, выполненных людьми каменного века, встречаются изображения грибов или человеко-грибов. Причем они известны не только в Сибири, на Чукотке, в Северной Америке (здесь можно предполагать преемственность традиций), но и в Сахаре. Учтем и то, что древние люди изображали почти исключительно животных и себе подобных. Значит, грибам придавалось особое значение и, по-видимому, в связи с их воздействием на психику.

Исследователь измененных состояний сознания Теренс Маккенна позволил себе такое высказывание: «Галлюциногенный гриб помог обезьяне стать человеком». Вернее, природные галлюциногены помогли формированию духовного мира человека (психосферы), характерного для нас.

Некоторые исследователи предполагают, что упомянутое в Библии Древо познания добра и зла в действительности было галлюциногенным грибом. Мол, отведав именно этого «плода», первые «обезьянолюди» смогли подняться на более высокие интеллектуальные уровни. Однако становление человека (кстати, от обезьяны он никогда не происходил; просто у них были общие предки) определялось прежде всего развитием головного мозга и некоторых его специфических отделов. При чем тут галлюциногенные грибы?

Их употребляют, например, олени и лоси, особым интеллектом не отличающиеся.

Если бы переход в иномир был только проявлением особой формы опьянения — с видениями, галлюцинациями, переживаниями, — то это бы не стало широко распространенным общественным явлением. Подверженные такой привычке люди сравнительно быстро становились бы наркоманами, вступая на путь неизбежной деградации интеллекта, личности.

«Мы имеем три основных признака, присущих шаманизму, которые необходимо включить в любое определение, — отмечает американский психолог Роджер Уолш. — Во-первых, шаманы могут по своему желанию входить в измененное состояние сознания. Во-вторых, в этих состояниях они ощущают себя «путешествующими» в иных сферах. В-треть- их, они используют эти путешествия как средство приобретения знания, силы, а также помощи членам своей общины».

Правда, его соотечественник антрополог Майкл Харнер высказался на этот счет иначе. По его мнению, шаманами следует считать «мужчину или женщину, входящих в измененное состояние сознания по собственной воле для контакта с реальностью, которая обычно скрыта, и исследования ее для приобретения знаний и силы или для помощи другим людям».

Тут весьма уклончиво дается определение реальности, «которая обычно скрыта». Как это понимать? Реальность вообще достаточно скрытна (?) и труднопонимаема. Если исходить из первичного латинского толкования слова «реа- лис» — вещественный, то можно с Харнером не согласиться: шаман путешествует при камлании не в реальности, а в мире своих иллюзий. Ну а если считать, что шаману удается перейти в так называемые «параллельные миры», существующие объективно, в некоем «супергиперпространстве», то к такому мнению трудно относиться всерьез.

Важно подчеркнуть, что шаманизм — явление социальное, относящееся к психологии не только личности, но и коллектива, социума, общества. Его можно считать колдовством, действие которого ограничено определенным сообществом, которое верит в колдовство (на уровне подсознания), воспринимает его как реальность.

И еще. Шаману вовсе не обязательно использовать ка- кие-либо снадобья для перехода в измененное состояние сознания. Обычно он способен «перенестись в иномир» самовольно, осуществляя, как иногда говорят, самогипноз.

Что же сообщают серьезные специалисты, беспристрастные исследователи о шаманстве, колдовстве? Подобных свидетельств накоплено очень много. Их следует принимать в расчет, оставляя без внимания всяческие поверья, слухи и досужие выдумки о колдунах. Сделать это не так-то просто. В наши дни (впрочем, так бывало и прежде) множество людей жаждут чудес и чего-то такого особенного, по большей части далекого от правды. Фантазия переносит их мысль в красочные, причудливые дали, преодолевая «силу тяготения» земных забот.

В этом отношении очень показательны, например, исландские саги. Они вполне реалистично воспроизводят события прошлого. Так, в двух из них — «Саге о гренландцах» и «Саге об Эйрике Рыжем» сообщается о первом открытии Нового Света европейцами (исландцами) почти за полтысячи лет до Колумба. Как часто бывает, ученые поначалу с недоверием воспринимали этот рассказ, но сравнительно недавно он был подтвержден археологическими раскопками на северо-восточном берегу Америки.

В «Саге об Эйрике» упомянута колдунья Торбьерг. Подробно описан ее посох и причудливый наряд, украшенный самоцветами. «На поясе висел большой кошель, в котором она хранила зелья, нужные для ворожбы». Ее называют прорицательницей, «Малой Вельвой» (ведьмой?) и охотно приглашают на пиры, усаживая на почетную подушку, набитую куриными перьями. Никаких особых чудес перед выпивающей и закусывающей публикой она не демонстрирует. Просит только позволить ей запеть старинную песню (возможно, предварительно испив свое зелье). Вдохновляясь, Торбьерг сообщает, говоря по-нашему, долгосрочный прогноз погоды на приближающуюся весну и предрекает будущее хозяевам и гостям. Как говорится в саге, многие из предсказаний сбылись.

Автор саги существует внутри мира магии. Но достаточно трезво оценивает ее возможности волшебства и ворожбы, немного их преувеличивая. Это понятно: излишнее суеверие парализует волю, что недопустимо для тех, кто рискует идти в открытое море к неведомым землям. «На чудо надейся, а сам не плошай».

В рассказе отмечены некоторые характерные черты колдовства: причудливая одежда ворожеи (чтобы произвести надлежащее впечатление на публику), использование ею каких-то трав или грибов, переход в особое состояние при помощи песен. То, что многие ее предсказания сбылись, вряд ли удивительно: профессиональные гадалки разных веков и народов не только обладали проницательностью, но и умели давать двусмысленные формулировки, что значительно повышало вероятность угадывания. Очень важен факт ошибочных предсказаний. Видимо, автор саги обладал здоровым скепсисом, не принимал на веру слова колдуньи и проверил, насколько они верны. Прямо-таки научный подход! Но, повторяю, он не характерен для преданий древности.

Более интересны в биопсихологическом аспекте наблюдения исследователей за магическими ритуалами. Вот что писал, например, американский врач Гарри Райт, изучавший методы народной медицины. В одной африканской деревне была изнасилована девочка. Она лежала без признаков жизни, пульс не прощупывался. Знахарка Лусунга, тем не менее, стала дуть ей в рот, и ребенок открыл глаза. На вопрос, кто насильник, она прошептала «Мбуки». Тотчас привели пятерых юношей деревни с этим именем. Они отрицали свою вину. Лусунга дала каждому жевать маниоку. Вскоре резко крикнула: «Плюйте!»

Она осмотрела выплюнутую жвачку и указала на юношу: «Ты виноват!» Тот бросился в чащу. Знахарка повернулась к Райту и пояснила: «У него маниока сухая. Злой дух Ванга, сидящий в нем, испугался. Поэтому рот был сухим». (Как видим, вполне медицинский подход.)

Вскоре беглеца задержали. Лусунга сурово взглянула на него:

— Через три дня ты умрешь!

«Она взяла бутыль из тыквы, — пишет Райт, — побрызгала водой и посыпала каким-то красным порошком вокруг хижины, где стоял съежившийся от страха юноша. Он не выказывал ни малейших признаков сопротивления и не пытался бежать. Затем она повторила свое пророчество жителям деревни. Это был приговор. Никто и пальцем не пошевелил.

Умная Лусунга знала пределы своих возможностей, и потому не соглашалась предсказывать погоду. А вот преступников умела находить и карать. Один из способов: дать подозреваемым птичье яйцо с тонкой скорлупой, чтобы они передавали его из рук в руки. Кто виновен, тот его раздавит.

Подозреваемых подвергали испытанию ядом. Торжественно готовили специальный отвар, устраивали ритуальный танец. Сначала выпили яд вероятные преступники, затем и многие жители. По-видимому, напиток действовал наркотически. Люди впадали в транс, их рвало, они в беспамятстве наносили себе раны. А те, кого Лусунга признала виновными, умирали. Только они! Другие жители не пострадали.

Казнь свершилась без применения насилия. Преступников «убедили» умереть.

По словам Райта, «африканские колдуны знают и применяют силу психологического воздействия. И, несомненно, они очень много знают о «лекарствах».

Он стал свидетелем магического обряда «воскрешения из мертвых». Считалось, что человек, лежащий без признаков жизни, подвергся нападению злых духов. Это был молодой крепкий парень. Райту удалось проверить его зрачковую реакцию. Она была отрицательной. Пульс не прощупывался.

«Нас окружила группа из тридцати человек, — вспоминал Райт. — Низкими голосами они запели ритмическую песню. Это было нечто среднее между воем и рычанием. Они пели все быстрее и громче. Казалось, что звуки эти услышит и мертвый! Каково же было мое изумление, когда именно так и случилось!

«Мертвый» неожиданно провел рукой по груди и попытался повернуться. Крики окружавших его людей слились в сплошной вопль. Барабаны начали бить еще яростнее. Наконец, лежащий повернулся, поджал под себя ноги и медленно встал на четвереньки...

Мне сдается, что этому человеку дали какой-то алкалоид, который вызвал состояние каталепсии или транса, и тело его казалось безжизненным. С другой стороны, он мог находиться в состоянии глубокого гипнотического сна».

Так полагает добросовестный квалифицированный наблюдатель. Даже он был удивлен и не во всем разобрался. Что уж тогда говорить об участниках ритуала, пребывавших в мире магии. Они, безусловно, были уверены, что присутствовали при воскрешении из мертвых силою колдовства.

Подобных примеров можно было бы привести немало.

Миссионер У. Чеслинг, несколько лет проживший среди кочевых племен Северной Австралии, сделал такой вывод: «Аборигены легковерны и, не умея объяснить явления природы, приписывают их черной магии». Он привел много рассказов о чудесах, совершаемых посредством магии. Он и сам был свидетелем целого ряда успешных колдовских обрядов и заклинаний. Например, после того, как непочтительно отнеслись к колдуну, тот вызвал бурю.

Понятно, так считали аборигены. У Чеслинга объяснение другое: колдун неплохо знал приметы, по которым умел предсказывать погоду. При всем своем уважении к аборигенам и колдунам должен признаться, что мнение просвещенного христианина представляется мне более верным.

Итак, магия действительно способна творить чудеса. Но только среди тех, кто в них верит.

Из этого не следует, будто власть ее иллюзорна, даже несмотря на то, что колдуны слишком часто занимаются подлогами и обманом доверчивой публики. Фокусник тоже — мистификатор, что вовсе не мешает восхищаться его искусством, получать от него удовольствие и сохранять на его представлении детскую наивность и доверчивость.

Реальность мнимого

Возможны ли на свете чудеса? Какими они могут быть? О них свидетельствует, например, Библия. А вот что писал поэт Николай Гумилев:

В оный день, когда над миром новым Бог склонял лицо Свое, тогда Солнце останавливали словом,

Словом разрушали города...

Но забыли мы, что осиянно Только слово средь земных тревог,

И в Евангелии от Иоанна Сказано, что слово — это Бог...

Здесь показана, говоря прозаически, картина внушения.

Слово, произнесенное человеком, не может сколько-нибудь заметно воздействовать на природные объекты. Слово бывает эффектным только тогда, когда его понимают. Наиболее сильно оно влияет на человека, находящегося в гипнотическом состоянии. Внушаемый будет убежден, что остановилось Солнце, разрушен город.

Вполне возможно, что некогда люди были в массе своей более податливы к внушению. В таком случае для них могли обретать реальность многие чудеса. Они более остро, чутко, проникновенно могли воспринимать слово.

Более или менее изолированная сравнительно небольшая группа людей (как это было в каменном веке) может безоговорочно верить слову колдуна и в действенность магических обрядов. Для этих людей колдовство будет восприниматься как самая настоящая реальность, объективно существующее явление.

На этот счет есть верное замечание А. А. Богданова: «Общественное бытие и общественное сознание тождественны». Иначе говоря, они образуют единство, взаимно обусловлены. Надо подчеркнуть, что речь идет не об индивидуальном, а общественном сознании, которое определяет представление человека об окружающем мире. Если данное общество уверено в существовании духов, живых мертвецов, страшных чудищ, колдовских чар, то все это будет для них проявлением реальности.

Возможно, при этом кто-то не разделит общую точку зрения. Однако в своем поведении он вынужден будет поступать так, как принято. Традиционные общественные группы не терпят инакомыслящих. Вернее сказать, мыслить некоторые его члены могут на свой лад, но противопоставлять себя обществу они не имеют права и даже желания. Иначе они рискуют стать изгоями.

Таким образом, мнимые существа и явления следует считать реально существующими, если они присутствуют в общественном сознании. Такое существование, объективное с позиции данного общества, для стороннего наблюдателя будет выглядеть как всеобщее заблуждение. Но это будет не более чем субъективное мнение одной личности.

Как мы знаем из приведенных ранее примеров, для того, чтобы колдовство стало действенным, совершенно необходимы люди, верующие в возможность волшебства. Они не станут выслушивать скучные и малопонятные объяснения стороннего наблюдателя, если таковой попытается растолковать им, по какой причине с медицинской точки зрения умер человек, на которого колдун навел порчу. Они прекрасно знают, основываясь не только на личном и общественном мнении, но и на традициях, опыте предков, преданиях, что смерть наступила в результате колдовства.

Очень показателен в этом отношении случай, рассказанный замечательным ученым и путешественником Н. Н. Мик- лухо-Маклаем, изучавшим на Новой Гвинее быт и нравы папуасов, находившихся на уровне культуры каменного века.

В одной приморской деревне скоропостижно скончался мужчина средних лет. Если смерть стариков местными жителями воспринималась как естественная, то в смерти нестарого, вполне, казалось бы, здорового человека принято было винить колдуна, какого-то врага, который совершил смертоносные магические манипуляции. Подозрение пало на жителей горной деревни. Требовалось им отомстить.

Организационные мероприятия затянулись, потому что не было единого мнения, кто совершил магическое убийство. И тут внезапно сына этого умершего мужчины укусила ядовитая змея. Ребенок скончался. Ни у кого из жителей деревни не осталось сомнений, что проклятие продолжает действовать и грозит погубить их всех.

Стали спешно готовиться к войне. При этом решили обратиться за помощью к Маклаю, которого считали великим волшебником. Он, желая предотвратить убийства, сказал, что, если начнутся военные действия, произойдет большое несчастье. Туземцы решили, что он имеет в виду сильное землетрясение (они не сомневались, что белый «человек с Луны» способен его вызвать своими заклинаниями).

Напуганные таким предупреждением, папуасы не решились напасть на колдунов из горного селения. Такое решение далось им нелегко. Ведь они не усомнились и в том, что смертельная магия тяготеет над их деревней. Через несколько месяцев эта большая и процветавшая деревня полностью опустела: жители ее переселились кто куда.

Мы можем с полным основанием считать их поведение нелепым, не отвечающим реальности (как мы ее понимаем). Для нас эти люди приняли мнимые опасности (наведение порчи или землетрясения) за реально существующие. Они действовали, повинуясь идеям, которые были им внушены, соответствовали вековым традициям. В данном случае папуасы вели себя так, словно все они находились в измененном состоянии сознания (ИСС), словно были загипнотизированы и выполняли внушенную им установку.

По существу, так и было. Но только «сеанс внушения» и переход в ИСС происходили не по воле кого-то. Наркотизация сознания произошла, можно сказать, естественно, в результате направленного постоянного воздействия на людей традиционного для их общества убеждения, сложившейся у них структуры психосферы.

Такое изменение сознания не принято учитывать. Потому что согласно научной традиции (!), во-первых, имеют в виду не какое-то общество, а конкретную личность (или личности); во-вторых, не принимают в расчет постоянные воздействия, принятые в данном обществе: в-третьих, потому что на это просто не обращали внимания.

Впрочем, не совсем так. Существует понятие «коллективное бессознательное», разработанное крупнейшим швейцарским психологом и философом Карлом Юнгом. Это, по его словам, «та часть души (психе), которую можно, в отрицательном плане, отличить от личного бессознательного на том основании, что она не обязана, подобно последнему, своим существованием личному опыту и, следовательно, не является личным приобретением». Однако он поясняет, что «оно обязано своим существованием исключительно наследственности».

Он имел в виду наследственность биологическую. А в нашем случае речь идет о традициях данной культуры. Тут более подходит высказывание Карла Маркса о традициях былых поколений, тяготеющих, как кошмар, над умами живых. Только вряд ли допустимо так резко отрицательно относиться к традициям. Они являются, пожалуй, духовными стабилизаторами общества, его скрепами. Хотя в определенный период они становятся путами, сдерживающими его развитие.

Итак, введем новое понятие: измененное состояние сознания общества (ИССО). Так же, как в случае с измененным состоянием сознания индивидуума (ИССИ), имеется в виду точка зрения стороннего наблюдателя, который считает, что его сознание находится в нормальном состоянии.

Сразу же возникает ряд вопросов о том, по каким критериям отличается нормальное состояние от ненормального, не слишком ли большая роль отводится наблюдателю. Допустимо ли так резко противопоставлять индивидуум коллективу, обществу. К этому мы еще вернемся в разделе, посвященном теоретическим проблемам. Сейчас нам вполне достаточно констатировать, что с позиций современных научных знаний некоторые представления о колдовстве, характерные для первобытного общества, относятся к разряду фантастических. Например, вера в то, что шаман способен реально совершать огромные перелеты, встречаться не в своем воображении, а в действительности с духами предков, умеет с помощью магических манипуляций и заклинаний вызывать дождь, ураган или землетрясение.

Столь же твердо можно утверждать, что являются чистой фантазией представления наших предков о существовании русалок, водяных, леших, домовых и многих других представителей нечистой силы. Нет никаких научно обоснованных свидетельств в пользу того, что они были или есть.

Кстати, романтический поэт Николай Гумилев (правда, себя он относил к акмеистам, от греческого «акме» — наивысшее) в конце жизни написал стихотворение «Естество», утверждая свою причастность к объективно-научной картине мира:

Я не печалюсь, что с природы Покров, ее скрывавший, снят,

Что древний лес, седые воды Не кроют фавнов и наяд.

Не человеческою речью Гудят пустынные ветра,

И не усталость человечью Нам возвещают вечера...

Но таким видится далекое прошлое из будущего, из по- истине небытия с позиции того времени. Если вместо неудачного «не кроют» употребить слово «лишились», то станет ясно, что наяды и фавны, фантастичные для нас, некогда были для достаточно древних греков реальными существами, которым отводили священные рощи и родники.

В данном случае мы имеем полное право говорить об измененном состоянии общественного сознания. Естественно — с нашей современной точки зрения, которую мы считаем нормальной. Хотя если встать мысленно на позицию тех, кто верил в фавнов и наяд, наше мнение будет ложным.

Эта ситуация в точности соответствует принципу специальной теории относительности А. Эйнштейна о равноправности двух независимых систем отсчета, наблюдений. Впрочем, в отличие от этой теории, признающей только относительное время, в нашем случае более подходит концепция И. Ньютона, предполагавшего наряду с относительным и абсолютное время. Потому что историческое, геологическое, биологическое и психологическое время безусловно обладает (упрощенно говоря) единым направлением от прошлого к будущему. Хотя можно согласиться и с мыслью блаженного Августина о существовании в постоянном настоящем прошедшего и будущего...

Для маленького ребенка Дед Мороз — реальность. Тем более, если он приносит подарки, а ему посвящен веселый праздник. С годами все меньше верится в волшебство. Не потому, что меняется мир. Меняемся мы. Приобретаем так называемый жизненный опыт (преимущественно негативный), теряя многое из того, чем были наделены в детстве. Не происходит ли нечто подобное с человечеством?

Извращенный материализм

Однажды этнограф В. Г. Богораз (Тан) путешествовал по Западной Чукотке. Его спутником был обрусевший житель Колымы. Им постоянно встречались заброшенные стойбища, вымершие поселки.

Каковы причины запустения? Ученый терялся в догадках.

Колымчанин обратил внимание на множество брошенных шаманских бубнов:

— Смотри, сколько у них было шаманов. Вот почему Бог убрал их со света.

Трудно точно сказать, что он имел в виду. Возможно, став христианином, он объяснял исчезновение шаманов греховностью их ремесла. Не исключено и другое: он верно подметил излишне большое количество шаманских бубнов. Что это могло обозначать, о чем свидетельствовать?

Скорее всего, по каким-то причинам местные жители стали слишком полагаться на то, что в жизни им поможет активное общение с миром духов. И, если не помогало колдовство одного шамана, за дело принимались другие. Дух шаманства в этих более или менее обособленных группах людей восторжествовал, привлек к себе многих.

Когда индивидуальное и тайное становится общим (распространенным) и явным, это может грозить большой бедой. Возникает устойчивое состояние измененного общественного сознания — предтеча наркоцивилизации.

Шаманские камлания превратились из редкого экстраординарного явления в едва ли не обыденное. Ими стали пользоваться многие по разным поводам. Беда стала неизбежной. Люди начинали полагаться на магию, а не на здравый смысл, труд, знания. В результате хозяйство, социальная жизнь приходят в упадок. То, что допустимо или даже целесообразно изредка и для немногих, приносит вред, если используется постоянно и всеми. Так, смертельный яд в малых дозах и вовремя принятый, служит лекарством.

Примерно то же самое относится к обществам, где получают массовое распространение наркомания (включая пьянство), сеансы колдовства и целительства, «астроложества».

Можно усомниться: при чем тут материализм магии? Напротив, люди отрешаются от действительности, стремятся уйти в «мир иной», верят в чудеса! В них бурлит духовная жизнь...

Однако массовое увлечение колдовством, спиритизмом вовсе не означает, что отдается предпочтение духовным ценностям перед материальными. Напротив, ни о каких высших ценностях (например, культурных) тут обычно и речи нет. Вообще, магия — это не цель, а средство. Любое заклинание, в отличие от стихотворения, например, вовсе не самоценно, а используется для достижения какого-то конкретного результата. Скажем, охотник мог бы положиться в своем промысле на опыт, силу, выносливость, а он предпочитает совершить ритуал. Надеется, что именно так вернейшим образом получит добычу, а не добудет ее, что предполагает само это понятие.

Как же тогда квалифицировать факт существования магических обрядов на протяжении многих тысячелетий?

И тут снова пора напомнить положение об объективном характере магии в обществе, где в нее безоговорочно верят. Конечно, после ритуальных плясок в пещере и ударов копьями по наскальному изображению зубра, зверь сам не прибежит на ловца (ведь он-то находится вне данного «магического круга»). Однако охотники, воодушевляясь, будут действовать решительно и сообща; магический ритуал, вселяющий надежду на успех, заставит их упорствовать в своем предприятии до последней возможности. Если успеха не будет, это легко объяснить недостаточно сильной магией, противодействием других колдунов, силой враждебных духов. А удачная охота воспринимается как очевидное доказательство пользы колдовства. Следовательно, заметно преобладают доводы за него, чем против.

Те же рассуждения применимы к случаям современного шаманизма. Из миллионов телезрителей или десятков тысяч, присутствующих на стадионной встрече с новоявленным колдуном или магом-экстрасенсом, непременно имеются многие тысячи легко внушаемых, психически неуравновешенных, а то и больных, истово (суетно) верящих в этих «чудотворцев». Среди столь обширного контингента всегда найдутся десятки и сотни «мнимых больных» (или психосоматических, связанных с деятельностью нервной системы), которые исцелятся или вообразят, что выздоровели. Они-то и будут активнейшим образом рекламировать данного колдуна. А те, кому сеанс пользы не принес или навредил (что сказывается не сразу; первое впечатление может оказаться самым положительным), промолчат.

Главное, конечно, что на подобные действа собирается публика, заранее готовая уверовать в чудеса магии. И еще, этим людям очень хочется получить какую-то материальную выгоду от данного мероприятия, в частности излечиться от болезни без лекарств и профессиональных врачей, быстро и радикально (можно по желанию вызывать дождь, оживлять трупы, узнавать будущее и т. д.). Принцип, как у большинства материалистов: не ждать милости от природы, а принудить ее подчиняться твоим желаниям.

Итак, ритуалы и заклинания воздействуют на людей, но не на природу. Она не воспринимает наши жесты и слова. Однако они помогают человеку переходить в измененные состояния сознания и организовывать группы (секты; кружки) единоверцев, что в некоторых случаях может иметь не только отрицательный эффект.

Выходит, ложны все претензии мистиков на общение со «сверхразумными силами» Вселенной? Такой вывод делают материалисты. И они в значительной степени правы.

Требуется сугубая осторожность и с магами-врачевате- лями. Это, между прочим, учитывали неглупые люди еще в давние времена, более двух тысячелетий назад. Вспоминается античная эпиграмма:

Дико рычащий и пахнущий дурно притом заклинатель Демонов вредных изгнал — силой зловонья, не чар.

Однако ситуация выглядит не столь простой и понятной, если мистики ограничиваются магическим кругом своих переживаний и психических феноменов (подчас не имеющих однозначного научного объяснения). А материальный, вне нас пребывающий мир живет по своим законам, которые наиболее добросовестно, профессионально, с многократными проверками и экспериментами исследуют натуралисты.

Надо иметь поистине манию величия и, мягко говоря, странный склад ума, чтобы всерьез верить, будто природа (или Бог) отменят свои извечные законы только потому, что вам этого очень захотелось, вы произнесли набор слов и совершили нехитрый ритуал. Тех, кто претендует на овладение скрытыми, неведомыми силами природы, хотелось бы спросить: «Да знаете ли вы хотя бы явные ее силы?»

Личность и коллектив

Так все-таки как относиться к шаманизму? Быть может, шаман — это невротик, склонный к припадкам, а то и шизофреник или наркоман? В этом случае шаманизм — явление болезненное, психически извращенное.

Другая точка зрения: шаман, прежде всего, ловкий фокусник, который одурачивает коллектив «темных людей», извлекая из этого личные выгоды. Он совершает мнимые путешествия в выдуманный мир духов, что позволяет ему пользоваться большим авторитетом среди соплеменников, иметь определенные привилегии.

Третье мнение: в первобытном обществе шаман играл важную положительную роль, способствуя выживанию данного племени (коллектива) в сложных и экстремальных ситуациях при остром недостатке знаний.

Какую точку зрения следует считать наиболее близкой к истине?

Если иметь в виду современный шаманизм, то на первый план выходят мнения о болезненном или жульническом характере данного явления. Ведь если оно некогда возникло естественно, то с развитием знаний, изменением общественных систем, прогрессом медицины, психиатрии ему столь же естественно пришлось сойти на нет. Зачем реанимировать этот атавизм?

Иное дело — первобытное общество.

«Шаманы были первыми в мире мистиками,— пишет Р. Уолш, — героями, игроками в Великую Игру по одной простой причине: они умели произвольно и систематически изменять состояние своего сознания, они первыми открыли и стали регулярно использовать тот факт, что стресс, усталость, голод и ритм могут производить глубокие и загадочные перемены в восприятии. Вероятно, эти открытия, поначалу отрывочные и хаотические, запоминались, проверялись, переводились в систему и в итоге передавались из поколения в поколение в виде традиции, известной ныне, как шаманизм».

Многое зависело от того, насколько часто и в каких ситуациях прибегали к помощи шамана. Ведь обычно обходились собственными силами коллектива, действуя рационально или обращаясь за советом к тому или иному знатоку, авторитету. Но в жизни бывает и так, что ситуация складывается неопределенная, неясны причины данного события и непонятно, как на него реагировать. Например, кто-то внезапно тяжело заболел. Как ему помочь? Или стала распространяться какая-то хворь. Что предпринять?

Вот как описывал этнограф И. М. Суслов ритуал шаманского камлания в стойбище эвенков, когда там свирепствовала корь. Сначала возвели большой чум. Вечером под гулкие удары бубна шаман запел, созывая своих духов-помощников. В их сопровождении его душа отправилась в нижний подземный мир, где обитают души предков, способные выяснить причину массовой болезни.

(Интересный пример реализма: шаман «спускается» в нижний мир, как бы в подсознание; он обращается к духам предков, — словно обращаясь к памяти прошлых поколений, к «архетипу».)

Душа шамана блуждала во тьме, а добрые духи ее направляли на верный путь. Во всяком случае, так пел шаман, продолжая камлание. Наконец, она встретилась с предками, посоветовалась с ними и отправилась в обратный путь.

Шаман, приняв весть из нижнего мира, вновь запел, сообщая, что в беде виноват колдун из соседнего стойбища остяков, направивший на эвенков злых духов, подобных плевку человека, по названию «бутыля». Остается наиболее надежное средство: послать к остякам вредоносных духов «бумумук». Когда остяки начнут болеть и умирать от этой напасти, тот шаман вынужден будет отозвать своих «бутыля».

Теперь шаман начинает танец, созывая самых сильных духов-помощников. Они слетаются отовсюду, оборачиваясь в разных зверей. Так в наступающей ночи формируется отряд во главе с духом шамана, оседлавшим корневище молодой лиственницы. А сам шаман в это время бешено скачет по чуму, раскидывая ногами угли из очага. Его бубен не перестает звучать — в руках присутствующих, передающих его друг другу.

Шаман впадает в транс, кусает до крови губы, на которых появляется пена, бьется головой о шесты чума. Он подчиняется движениям своей души, летящей через таежную глухомань, минуя скалы и водопады, увлекая за собой духов-чудовищ «бумумук».

Танцуя и прыгая, шаман находится «на привязи»: от его пояса тянется к осевому шесту прочная веревка. И когда колдовской полет завершается, он без сил повисает на ней. Его освобождают, и он погружается в сон. Наутро вокруг чума развешивают куски ткани и шкуры оленят: плату добрым духам за избавление от болезни.

Трудно поверить, что таким путем шаман сумел справиться с вирусами кори. Хотя не исключено, что он смог поднять настроение у приунывших соплеменников, внушив им надежду на преодоление эпидемии. Заметим, что в любом случае у этих людей не было реальных средств справиться с заболеванием, а потому от камлания шамана была, по крайней мере, моральная помощь (в ряде случаев она, безусловно, очень полезна).

По-видимому, шаманам нередко приходится прибегать и к трюкам. Это делается для того, чтобы усилить эффект внушения и поразить присутствующих. В. Г. Богоразу довелось наблюдать, как шаманка после пения и пляски взяла камень величиной с кулак, положила на бубен и стала дуть на него, издавая нечленораздельные звуки. Затем она двумя руками сжала камень. Из-под ее рук посыпались мелкие камешки. Большой камень остался без изменений.

«Я сидел очень близко от фокусницы, — писал ученый, — и внимательно следил за всеми ее движениями. Однако я не мог понять, откуда взялись эти камешки. На ней была обычная женская одежда — комбинезон, который она сбросила до пояса, так что верхняя часть ее тела была совершенно голая, и мне было легко проверить ее действия. Через несколько минут я неожиданно для нее просил повторить этот трюк, думая поймать ее врасплох, но она сразу же взяла камень и без всякого труда выжала из него поток маленьких камней еще больший, чем в первый раз».

Другое представление той же шаманки в точности походило на чудеса, которые демонстрируют филиппинские хилеры. Она якобы вскрыла брюшную полость своего сына (он лежал на спине); из-под ее пальцев стекали струйки крови. «Она сделала вид, что вложила глубоко в рану большие пальцы обеих рук, чтобы окончательно убедить нас, что рана подлинная. В продолжение операции она все время неистово бормотала и трясла головой, которою почти прикасалась к телу мальчика». Позже оказалось, что на теле мальчика нет и следа раны.

По мнению Богораза, объясняется этот трюк так. Во время операции шаманка не раз просила дочь подать ей комочек снега, ссылаясь на то, что в чуме жарко. Комочки она отправляла себе в рот; в них, судя по всему, находилась замерзшая кровь тюленя. «Снег и кровь таяли во рту у шаманки, и она незаметно для зрителей выпускала кровь изо рта на тело мальчика».

Отметим, что помощнику шамана обычно отводится важная роль. У филиппинских хилеров, например, тоже имеются ассистенты, которые в нужный момент снабжают «целителя» сгустками куриной крови для имитации полостной операции, проводимой при помощи пальцев.

Фокусничество шаманов, колдунов, хилеров? Да, безусловно. И в прежние времена шаманы использовали подобные приемы для того, чтобы внушить окружающим, людям своего сообщества, веру в магию. Эта вера сплачивала коллектив, помогала шаману проводить сеансы исцеления, мобилизовать силы больного путем внушения. Тем более что других методов лечения в ту пору не было (за исключением использования некоторых лекарственных растений).

Шаманами вполне могли быть невротики, люди с неуравновешенной психикой, склонные к истерическим припадкам. Внешне, со стороны может показаться, что неистово прыгающий и вопящий шаман, общающийся при этом с духами, которых видит только он сам, находится в невменяемом состоянии, подобно буйному больному или шизофренику.

Р. Уолш обстоятельно разобрался в этом вопросе. Он верно отметил, что при остром приступе шизофрении «степень дезорганизации психики максимальна, эмоции, мышление, восприятие и идентичность размыты и хаотичны. Жертва нередко полностью подавлена, погружена в кошмар ужаса и смятения... Мышление становится настолько фрагментарным, что человек оказывается практически неспособным к мышлению... Этот процесс настолько разрушителен, что переживания шизофреника зачастую оказываются бессвязными и бессистемными».

По существу, все это никак не отвечает состоянию шамана во время камлания. «Впечатления шамана связны, — пишет Уолш, — осмысленны и согласуются с целью путешествия. Кроме того, шаман хорошо контролирует свои переживания, у него повышенная концентрация внимания и ясное, осмысленное чувство идентичности. Шаман ощущает, как он покидает свое тело и произвольно путешествует. В сравнении с почти неизбежным ужасом, охватывающим шизофреника, переживания путешествия могут стать для шамана источником величайшего наслаждения и восхищения».

Перед нами не дезорганизация психики и мышления, а, наоборот, концентрация, организация духовных сил для выполнения конкретной цели. Иначе говоря, речь идет о самовнушении, самогипнозе, целесообразно вызванном в измененном состоянии сознания шамана.

Но это еще не все. Не менее важно и то, какое воздействие оказывает данная личность на коллектив. «Шаманы, — отмечает Уолш, — это нередко выдающиеся члены своей социальной группы, обнаруживающие незаурядные интеллектуальные и художественные способности, а также талант руководителя; их вклад в дело общины значителен». (Естественно, что психически больной человек оказывает на окружающих прямо противоположное действие.)

И вновь придется дополнить. У шамана может и не быть никаких особых интеллектуальных и художественных способностей. Для его профессии вполне достаточно научиться вводить себя в ИСС, не теряя самоконтроля и целеустремленности. Он может испытывать при этом просветление, духовный подъем, необычайное напряжение физических и психических сил. Таковы его личные ощущения. Вместе с тем он воздействует на окружающих. Возбуждает у них веру в чудесные возможности колдовства.

Такая вера и вправду способна в некоторых случаях творить чудеса. Из приведенных примеров мы знаем: шаман (колдун) способен находить преступника, внушить уверенность в успехе того или иного предприятия, облегчить течение болезни или даже способствовать выздоровлению больного.

Он выполняет важные социальные функции: воздействует на общественное сознание, укореняя веру в шаманизм, в свои сверхобычные возможности. В этом смысле можно говорить об измененном состоянии сознания общества (ИССО). Формируются устойчивые представления о существовании мира духов. Временами перемещаясь туда, шаман способен приносить пользу коллективу или его отдельным членам.

Происходит своеобразная наркотизация сознания в ограниченном диапазоне пространства и времени, имеющая целью благо всего данного сообщества.

Шаманизм содействует моральному сплочению коллективов. Это — важная его функция. Если бы он не приносил никакой пользы, то быстро стал бы излишеством, вредным времяпровождением, а исповедующие его племена деградировали бы и вымерли.

Ничего подобного не случилось за многие тысячелетия. Значит, данная система верований оказалась целесообразной. Она способствовала не только выживанию, но и творческой эволюции людей в непростых условиях каменного века.

Приемы колдовства, шаманства пробуждали и укореняли в людях способность переходить в измененные состояния сознания; испытывать общие эмоции при взаимном возбуждении, резонансе; поддаваться внушению. Вырабатывался навык так называемого «коллективного бессознательного» — наиболее сильного, устойчивого духовного единства племени, нации, народа.

Но для того, чтобы проявилось такое качество, его зародыши должны присутствовать в нервной системе, в головном мозге. Магия внушения воздействует не только на людей, но и на многих животных. Феномен коллективного бессознательного проявляется у всех общественных видов, начиная с беспозвоночных.

До человека

Животные обладают своеобразными умственными способностями и выработали различные системы передачи и приема информации. Помимо всего прочего, они способны переходить в измененное состояние сознания.

Известно большое количество химических соединений — естественных и синтетических, искусственных (техногенных) — психотропного действия, влияющих на поведение и память животных. Часто реакция людей на подобные препараты принципиально не отличается от реакции «братьев наших меньших» (их правильнее считать нашими старшими, хотя и не столь самодовольными и рассудочными, как мы, братьями).

Например, высшие животные, включая людей, подвержены острому инфекционному заболеванию — бешенству. Оно поражает центральную нервную систему и на определенной стадии резко меняет поведение и психическое состояние больного. Сначала проявляется подавленность, страх, потеря аппетита, беспокойство, раздражительность. Затем — крайнее возбуждение, приступы ярости, сильное слюноотделение. Обычный финал: судороги, паралич различных мышц, смерть.

Деятельность центральной нервной системы нарушает специфический фильтрующийся вирус. Возникает эффект измененного состояния сознания. Некоторые симптомы этого заболевания совпадают с признаками наркотического опьянения после приема психотропных средств.

У людей в состоянии гипноза тоже можно вызвать чувства подавленности, страха, беспокойства, сильного возбуждения и даже каталепсию — оцепенение, которое сопровождается напряжением мышц, делающим тело «одеревенелым». Измененное состояние сознания, подобно стрессу, вызывается самыми разными средствами и способами.

Некоторые вещества, воздействуя на химические и электрические процессы, происходящие в мозгу, возбуждают «центры удовольствий». Существование таких центров было доказано в середине XX века, когда стали проводить опыты по вживлению электродов в различные отделы мозга.

«Наблюдать, как крыса или обезьяна раздражает собственный мозг, — писал американский ученый Хосе Дельгадо,— поистине захватывающее зрелище. Обычно при нажатии на рычаг включается раздражение мозга продолжительностью от 0,5 до 1,0 секунды, и это раздражение может доставить больше удовольствия, чем пища. Если животным предоставляется свободный выбор, то голодные крысы гораздо быстрее устремляются к рычагу, чтобы начать само- раздражение мозга, чем к пище, и они настойчиво продолжали нажимать рычаг, не обращая внимания на лежащую рядом пищу. Крысы преодолевали препятствия, находили дорогу в лабиринте и даже пробегали по полу, через который был пропущен электрический ток, — только бы получить возможность нажать на рычаг и начать раздражение мозга».

Подобное чувство «искусственного» (техногенного) удовольствия различно по силе, в зависимости от того, какой из центров раздражается. Наибольший эффект наблюдался при воздействии на задние отделы гипоталамуса, играющего важную роль в регуляции самых разных функций организма.

Таков пример простейшей, скажем так, электронной наркомании. Подобным образом можно вызвать спонтанную агрессивность животного, а также пассивность и сонливость. Сходные эффекты вызывают и химические наркотики.

Наблюдаются и более удивительные явления. Так, у собак вырабатываются реакции, очень напоминающие проявления мазохизма! Вот свидетельство X. Дельгадо: «Сильный удар электрическим током пугает собаку и подавляет у нее секрецию слюны. Однако если то же самое «болезненное» раздражение сопровождается на протяжении нескольких дней предоставлением пищи, то животное принимает удар, весело виляя хвостом и выделяя слюну в предвкушении пищевой награды. Некоторые из этих собак были обучены самостоятельно нажимать на рычаг, включавший электрический ток, после чего им давали пищу».

Такова сила предвкушения. Ради получения удовольствия животное легко, а то и с каким-то извращенным наслаждением (виляние хвостом, слюноотделение) переносит сильные неприятные ощущения. Этому сравнительно нетрудно научить (или, по-видимому, научиться). Напрашиваются аналогии с некоторыми аспектами патологического — порой ставшего привычным — поведения людей.

В состоянии опьянения высшие животные мало чем отличаются от человека: у них замедляются или становятся неадекватными реакции, нарушается координация движений, повышенная возбудимость сменяется сонливостью или полным отключением сознания. Если есть возможность и дальше принимать наркотический препарат, то в одних случаях животное или человек отказывается от повторения эксперимента, а в других — превращается в наркомана.

Многое зависит от того, насколько опьянение (будем так обобщенно называть наркотическое состояние) связано с тем или иным центром удовольствия. В наиболее тяжелых случаях происходит воздействие на гипоталамус, и от такой зависимости избавить бывает особенно трудно (или невозможно).

Важно подчеркнуть: имеются возможности так скорректировать условные рефлексы животных, чтобы они в предвкушении желанной награды терпели, а то и сами наносили себе болезненные удары. И с людьми, конечно же, сходные манипуляции вовсе не исключены.

Представьте себе, что вам демонстрируют собаку (или смышленую обезьяну), которая по собственной инициативе подходит к рычагу и нажимает на него, после чего получает сильный электрический удар. А она радостно виляет хвостом и сглатывает слюну. Вы с полным основанием заключите, что животное утратило способность адекватно реагировать на боль, то есть пребывает не просто в измененном, но в извращенном состоянии сознания.

Значит, переход в ИСС может происходить и при выработке соответствующего рефлекса. В естественных условиях тоже возможны подобные ситуации. При сильном возбуждении, вызванном действием гормонов, во время гона самцы лосей, антилоп или оленей вступают в яростные схватки, иногда со смертельным исходом. Это тоже следствие ИСС.

Кстати, в такое время лоси стараются полакомиться красными мухоморами, обладающими наркотическими (возбуждающими, галлюциногенными) свойствами; могут съесть даже лесную подстилку, перегной, в котором находится мицелий гриба. После этого животное делается особенно агрессивным (такое случается и с людьми).

Природа позаботилась о том, чтобы подобное состояние приносило животным определенную пользу. Скажем, в случае с лосями и оленями активизируется половой отбор.

Впрочем, применение естественных наркотических препаратов у животных весьма ограничено, чего нельзя сказать о другом способе перехода в ИСС.

Кто не видел кадры с мирно пасущимися антилопами или зебрами. Внезапно на одно из животных бросаются хищники. Тотчас все стадо мчится в панике прочь. Зебры не видели хищников, не чуяли опасности. Они паслись спокойно и безмятежно, и вдруг — взрыв эмоций, стресс, бегство. Срабатывает рефлекс, который можно называть подражательным, стадным или проявлением коллективного бессознательного.

Казалось бы, испуганным животным целесообразно разбежаться врассыпную. Но они чаще всего спасаются бегством сообща. Это происходит инстинктивно. У них «стадный инстинкт» закрепляется в детстве, когда детеныш вынужден держаться вблизи матери или следовать за ней. Такой рефлекс называется импринтингом (запечатлением). Известны опыты, когда у только что вылупившихся птенцов гусей, уток запечатлевался образ экспериментатора, за которым они затем следовали, как за наседкой.

В панически бегущем стаде срабатывает тот же инстинкт. Опасность словно возвращает их к детскому переживанию испуга, когда надо искать спасение у матери, рядом с ней. Паника охватывает животных, которым в данный момент не угрожала никакая опасность. Многие из них не видят, не слышат ничего такого, что заставило бы их убежать. Они словно отрешаются от собственных чувств, становясь частичкой сообщества, управляемого единым инстинктом.

Наглядно это проявляется у рыб, которые движутся плотной массой и вдруг резко и одновременно меняют направление, словно по какой-то команде. Так происходило много раз. Еще более внушительный пример — гигантские стаи саранчи. Они перемещаются в одном направлении, словно организованное сообщество. В поисках кормаим было бы целесообразно рассредоточиться. Однако они повинуются, судя по всему, «стадному инстинкту»...

С саранчой при этом вообще происходят удивительные превращения. Под влиянием сообщества она может переходить не то чтобы в ИСС, а в поистине измененное состояние всего организма, испытывая своеобразное перерождение, которое можно наблюдать воочию.

Стадный инстинкт

То, что мы условно называем «стадным инстинктом», может при более внимательном анализе оказаться комплексом условных и безусловных рефлексов. Не исключено, что здесь проявляется нечто соответствующее «коллективной рефлексологии» В. М. Бехтерева (о ней еще пойдет речь).

Психологи давно обратили внимание на то, что состояние сознания у человека, находящегося в толпе, порой значительно изменяется, когда в массе пробуждаются сильные эмоции: воодушевление, восторг, скорбь, негодование, паника или смех, который тоже бывает заразительным.

Все это не просто механическое подражание. Возникает соответствующее настроение, изменяющее состояние сознания. Оно является наведенным, можно даже сказать, вынужденным, хотя сам человек не всегда это способен заметить, в особенности если он находится в хохочущей толпе.

О стадном инстинкте впервые упомянул немецкий ученый В. Троттер около ста лет назад. По его мнению, этот инстинкт относится к разряду первичных, основополагающих и дальнейшему разложению на отдельные составляющие не подлежит. 3. Фрейд постарался и в этом случае усмотреть первичность полового влечения.

«У ребенка, — отмечал он, — долгое время и незаметно никакого стадного инстинкта или массового чувства. Таковое образуется вначале в детской, где много детей...» При чем и в этом случае, по его мысли, ведущее место занимает чувство ревности, соперничества, которое приходится подавлять, вытесняя эту враждебную к окружающим установку чувством общности, отождествлением себя с другими.

Другой его пример: толпа восторженных поклонниц, осаждающая любимого артиста. Вместо взаимной ревности, вражды и соперничества, «они действуют как единая масса, ...они смогли отождествлять себя друг с другом из одинаковой любви к одному и тому же объекту». Однако толпа может быть столь же единодушной и в ненависти (суд Линча, самосуд), а также в горести или веселье.

Вспомним о древнегреческих мистериях и оргиях в честь бога Диониса, покровителя виноградарства и виноделия. «В шествии Диониса, — по словам А. Ф. Лосева, — носившем экстатический характер, участвовали вакханки, сатиры, менады... Опоясанные змеями, они все сокрушали на своем пути, охваченные священным безумием. С воплями «Вакх», «Эвое» они славили Диониса-Бромия («бурного», «шумного»), били в тимпаны, упиваясь кровью растерзанных диких зверей, высекая из земли своими тирсами мед и молоко, вырывая с корнем деревья и увлекая за собой толпы женщин и мужчин».

Считается, что происходили пьяные оргии. Не исключено, что в вино добавляли какое-нибудь наркотическое зелье. Пьяная толпа способна перейти в буйное состояние в результате «эмоционального резонанса» взаимного возбуждения. Безумие заразительно.

Но если уж речь зашла об инстинкте, обратим внимание на поведение животных, а не людей, психика которых во многом зависит от воспитания, а то и образования. Вот свидетельство французского биолога Реми Шовена, наблюдавшего миграцию личинок саранчи на Корсике: «Личинки, собиравшиеся в стаю, проявляют чудеса координации: все они ориентированы в строго определенном направлении; если одна из них прыгает, то все остальные подражают ей». С наступлением вечера вся эта масса расползается в разные стороны, но, как только начинает пригревать солнце, они собираются вместе и продолжают свое движение.

Такое перемещение в одном направлении, общее подскакивание проще и убедительней всего объяснить действием стадного инстинкта. Ведь личинок никто ничему не обучал. Ночью они расползаются, скорее всего, потому, что ориентируются главным образом с помощью зрения (когда им замазывали глаза, насекомые расползались в разные стороны). Но для направленной миграции огромных полчищ некоторых животных зрение не играет решающей роли.

Еще в III веке римский автор Клавдий Элин написал о многоножках, «занимающих невидное место в ряду животных», которые порой могут выгонять людей из их хижин, как это было в городе Ритиуме.

Во Франции в 1900 году грузовой состав, пересекавший лес и двигавшийся на подъем, вдруг забуксовал и начал катиться назад. Оказалось, рельсы сделались скользкими от огромного количества раздавленных многоножек, пересекавших путь.

В американском штате Западная Виргиния в 1818 году недалеко от города Литлтона несметные полчища многоножек стали выползать из леса, двигаясь на юго-запад. Это был сплошной движущийся ковер, вытеснивший скот с пастбищ и прогнавший людей с огородов. Общее число многоножек оценивалось в 65 миллионов.

«Хотя некоторые стороны этого явления еще не объяснены, массовые миграции многоножек, по-видимому, следуют за их интенсивным размножением и возникающей перенаселенностью». Такое суждение Дж. Клаудсли-Томпсона не затрагивает вопроса о причинах, побудивших многоножек двигаться более или менее организованными полчищами в одном направлении, невзирая ни на какие преграды и, в конце концов, находя себе смерть, а вовсе не пищевые плацдармы.

В подобной ситуации стратегия сообщества, ориентированного на поиски благоприятных территорий из-за возникшей перенаселенности, должна быть совершенно иной. Следовало бы двигаться в разных направлениях и рассеиваться. Тогда было бы значительно больше шансов для многих из них сохраниться и размножаться. Передвижение единой массой практически исключает такую возможность. Например, те миллионы американских многоножек, нами упомянутых, погибли у подножия крутого обрыва под палящими лучами солнца.

В некоторых случаях многоножки выстраиваются в длинную цепочку и следуют в таком порядке одна за одной, словно гигантская живая лента. (Сходным образом передвигаются по морскому дну лангусты.) Когда пересекаются пути таких «гусеничных поездов», начинается путаница, связи рвутся, но затем вновь восстанавливаются в новых порядках.

Создается впечатление, что для многих (хотя и не всех) видов животных, принадлежащих к разным классам, все- таки существует нечто подобное стадному инстинкту или коллективному бессознательному. Это чувство заставляет множество особей действовать как единое целое, как сверхорганизм.

И все-таки вряд ли допустимо говорить о каком-то всеобщем качестве животных. Ведь даже одни и те же виды саранчи или многоножек в одних случаях существуют разрозненно, а в других переходят в иное, измененное состояние... не сознания, конечно, а скажем так: предсознания.

Что происходит в таком случае? Смена стратегии индивидуального поведения и подчинение ее стратегии поведения коллективного, группового, общественного.

Мы уже говорили, что даже низшие животные под действием определенных веществ меняют свое поведение. Если паук не способен сплести нормальную, целесообразно сконструированную паутину, то это определенно свидетельствует о том, что ее создатель находится в «нетрезвом», измененном состоянии индивидуального предсознания.

В таких случаях у животного дают серьезные сбои наследственные умения, закрепленные на генетическом уровне. Затрудняется или искажается их реализация вследствие аномальной работы нервной системы. Животное становится менее организованным, его поведение — неупорядоченным. Достаточно точная аналогия с человеком, находящимся под действием наркотиков, в частности, в сильном опьянении.

...Массовое скопление сравнительно примитивных животных — многоножек, гусениц — вряд ли допустимо считать сверхорганизмом. Их объединение является временным, разделения функций у данных особей нет.

Другое дело — совокупность так называемых общественных насекомых. Она вполне может называться сверхорганизмом. Хотя возникает вопрос: имеется ли у такого сверхорганизма что-либо подобное сверхразуму? В чем он выражается и каким может быть его носитель?

С высшими животными ситуация не так очевидна. При достаточном развитии головного мозга млекопитающие приобретают все более отчетливые признаки индивидуальности. Помимо всего прочего для них огромное значение приобретает воспитание и обучение в детском возрасте.

...Есть интересная работа Н. Н. Ладыгиной-Котс «Дитя шимпанзе и дитя человека в их инстинктах, эмоциях, играх, привычках и выразительных движениях» (М., 1935) — двухтомник с обилием интересных фотографий. Уже тогда со всей очевидностью выяснилось, что дитя шимпанзе, воспитанное в человеческой семье, воспринимает себя человеком. Увидев чучело шимпанзе, он проявил агрессивность. Его поведение до двухлетнего возраста во многом соответствовало поведению ребенка человека. Это проявилось в некоторых видах игр, во внешнем выражении главных эмоций, в волевых действиях, в элементарных интеллектуальных процессах (любопытство, наблюдательность, узнавание).

«И, в итоге, оказывается, — сделала вывод Ладыгина- Котс, — что, чем более витально важные биологические черты мы берем для сравнения, тем чаще шимпанзе получает перевес над человеком; чем более высокие и тонкие психические качества входят в центр нашего аналитического внимания, тем чаще шимпанзе уступает в них человеку». Не менее интересен другой ее вывод: «У шимпанзе мы не находим ни одной психической черты, которая не была бы свойственна человеку на той или иной стадии его развития».

Чем дольше длится психическое и интеллектуальное развитие детеныша животного, тем больше воспринимает и запоминает он те индивидуальные впечатления, которые выпадают за это время на его долю. Обычно совместно воспитываются несколько малышей, которые приучаются к действиям в коллективе. Им совершенно не обязательно обладать «стадным рефлексом»: нечто подобное у них вырабатывается в детстве.

Заманчиво объяснить социальное поведение животных стадным инстинктом, который выработался у них в процессе миллионолетий совместной жизни многих особей. Тем более, что проблема происхождения и закрепления инстинктов остается неясной. Когда ссылаются на всемогущий естественный отбор, то стараются не думать о том, что для отбора психического признака требуется, чтобы он существовал и передавался по наследству. Но как он мог возникнуть и закрепиться на генетическом (молекулярном) уровне?

У общественных насекомых поведение особей зависит от их положения в сообществе, где они выполняют четко определенные функции. У них должен существовать соответствующий врожденный инстинкт. Но в данном случае он прочно сопряжен с программой действий, примерно так, как у младенца врожден сосательный рефлекс, связанный с ощущением тепла и чувством удовольствия, привязанности.

Так может быть, с этого и начинается инстинкт общения, сближения?

Не исключено, что «стадного рефлекса» или «стадного инстинкта» не существует. Скорее всего, нервная система «настроена» таким образом, чтобы реагировать не просто на внешнюю среду вообще, а на отдельные ее элементы в особенности. Некоторые подобные реакции врожденны, другие вырабатываются в процессе индивидуального опыта. В первом случае нередко говорят о закреплении опыта поколений, хотя поныне продолжаются споры о том, каким образом он закрепляется: путем естественного отбора или наследования, перевода на генетический уровень результатов повторяющегося из поколения в поколение направленного индивидуального опыта.

Вероятно, реализуются оба этих пути. С умозрительных позиций целесообразности, нервная система должна бы уметь «настраиваться» на устойчивые воздействия окружающей среды, соответствующим образом регулируя наследственные признаки, безусловные рефлексы.

Относительность в психологии

Для человека прием визуальной и звуковой информации играет важнейшую роль. Как писал американский ученый К. Изард: «Лицо — это центр передачи и приема социальных сигналов, которые являются решающими для развития индивида» (надо бы добавить, конечно, звуковые, тактильные и обонятельные сигналы).

Мимика, выражающая основные эмоции (гнев, страх, радость, удивление, горе, отвращение), более или менее одинакова для разных рас и народов, культур и традиций. В некоторых случаях она свойственна приматам, высшим обезьянам.

«Генетическая обусловленность реакций лицевых мышц, выражающих эмоциональные переживания, подтверждается ранним созреванием их двигательных комплексов,— пишет психофизиолог Н. Н. Данилова. — Все мышцы лица, необходимые для выражения эмоций, формируются у плода уже к 15—18-й неделе жизни. А к 20-й неделе у эмбриона можно наблюдать мимические реакции. К моменту рождения ребенка механизм лицевой экспрессии уже полностью сформирован и может быть использован в общении. На врожденный характер мимики указывает и ее сходство у слепого и зрячего младенцев. Но с возрастом у слепорожденного ребенка реактивность лицевых мышц угасает. (По-видимому, многие рефлексы нуждаются в последующем закреплении на основе индивидуального опыта. — Р.Б.).

Лицо человека и даже его схематическое изображение — значимый стимул для новорожденного. Об этом можно судить по длительности его фиксации глазами, по частоте обращения внимания на него, по появлению вегетативного компонента ориентировочного рефлекса... Ребенок предпочитает рассматривание человеческого лица любому другому стимулу (шахматной доске, изображению различных животных)».

Обратим внимание на то, что у слепорожденных младенцев со временем угасает активность лицевых мышц. Значит, мимика человека формируется при участии личного опыта визуального общения с окружающими людьми. И когда такой опыт отсутствует, возникает, — по отношению к мимике — измененное состояние индивидуального сознания, которое выражается в отсутствии или слабом проявлении реакции лицевых мышц. И у человека при наркотическом опьянении нарушаются мимические реакции и визуальные контакты с окружающими.

Нечто подобное относится и к поведению людей из так называемого высшего общества. Об этом писала Ладыгина- Котс: «Далеко не случайно насквозь рассудочная интеллектуальная культура Запада, иссушающая мозг и сердце, вытравляющая проблески непосредственного и живого проявления чувств и мыслей, возвела в идеал системы воспитания манер «джентльмена» — статуеобразную неподвижность туловища, масковидность лица, параличную оцепенелость и ограниченность жестикуляции.

Эта манера держаться в «благовоспитанном» обществе как бы специально создана для того, чтобы при взаимном общении люди не могли непроизвольно вывести на периферию своего телесного облика затаенные истинные мысли и чувства, вскрывающие субъективное отношение человека к людям и к переживаемым событиям. Наоборот, подкупающая прелесть зверей, как и детей, состоит именно в наивной непосредственности выявления их поведения, вызывающей наше доверие к ним, располагающей к ним наше сердце».

Представьте себе, что кто-то при общении в «высшем обществе» позволил бы себе адекватно реагировать на события: резко жестикулировать или кричать, громко рыдать или хохотать во весь голос. Окружающие восприняли бы это как очевидное проявление измененного состояния сознания, вызванного то ли наркотическим опьянением, то ли нервным срывом, то ли ущербным воспитанием.

Когда наш замечательный путешественник и ученый-гу- манист Миклухо-Маклай общался с папуасами, то нередко попадал в экстремальные ситуации. Но даже когда появлялась угроза его жизни, он был невозмутим. Такое поведение изумляло туземцев, убеждая их в том, что этот человек — особенный, возможно даже явившийся с Луны. Миклухо-Маклай, сдерживал проявления своих естественных реакций на окружающих и ситуацию. То есть, вызывал у себя измененное состояние сознания.

В обществе пьяных трезвого человека воспринимают обычно негативно, как ненормального (в чем-то подобно тому, как относятся к пьяному трезвые). Так же воспринимается прямодушный в обществе лицемеров.

На это обстоятельство обратил внимание еще Джонатан Свифт при описании дивного острова Лапуты. Попав в высшее лапутянское общество, его Гулливер отметил измененное состояние внешности и психики этих людей: «Все разглядывали меня с величайшим удивлением. Но и сам я не оставался в долгу у них: никогда еще мне не приходилось видеть смертных, которые вызывали бы такое удивление своей фигурой, одеждой и выражением лиц. У всех головы были скошены направо и налево; один глаз косил внутрь, а другой глядел прямо верх. Их верхняя одежда была украшена изображениями солнца, луны, звезд вперемежку с изображениями скрипки, флейты, арфы, трубы, гитары...» Все они были чрезвычайно рассеянны и погружены в глубокомысленные размышления.

Все это считалось нормой в высшем обществе лапутян. Нормальный человек Гулливер выглядел в этой среде ненормальным, подобно тому, как у лилипутов он был великаном, а у великанов — лилипутом.

Если речь идет о сообществе животных, то критерий изменения состояния сознания — естественное поведение в природной среде. Для человека такой принцип не подходит. Он пребывает в искусственной, техногенной (от древнегреческого «технос» — искусство, ремесло) среде, в социально иерархированном обществе, структура которого определяется не биологическими и даже не психологическими или интеллектуальными признаками, а, прежде всего, социально- политическими, экономическими, кланово-кастовыми.

В искусственной среде и поведение личности должно быть искусственным. Это выглядит совершенно естественно. Если в жаркую погоду «дикарь» предпочитает носить только набедренную повязку или даже обходиться без нее, то такое поведение на улицах города вряд ли будет воспринято большинством, за исключением убежденных нудистов, как нормальное. Ну а одетый индивид в обществе дикарей выглядит нелепо, а на пляже нудистов — неприемлемо.

Кровавые жертвы богам

Древние цивилизации Америки несколько тысячелетий развивались практически в полной изоляции от культур Старого Света. Тем удивительней и поучительней многочисленные сходства между ними. Структура общества, экономика, верования не имели принципиальных отличий. То же относится к употреблению пьянящих напитков, наркотических средств и переходов в измененные состояния сознания.

Наиболее цивилизованные племена, обитавшие в Америке, приносили обильные человеческие жертвы и даже практиковали ритуальный каннибализм. Храмы их были поистине залиты кровью людей. Женщинам отсекали головы в осенние праздники, посвященные богине-матери. Детей убивали в честь бога дождя и плодородия — Тлалока. Слезы жертвы означали, что пойдут желанные дожди, а если этого не происходило, приносились новые жертвы.

Мужчин убивали особенно часто. Нередко для этого отбирались наиболее достойные юноши. Участники ритуальных церемоний проливали во имя богов собственную кровь, нанося себе раны.

Пожалуй, наиболее жестокие ритуальные убийства и истязания получили широкое распространение в сравнительно поздние эпохи, в период упадка развитых цивилизаций Нового Света. Связано это было с широким распространением способов и средств наркотизации сознания.

В книге «Затерянный мир майя» (энциклопедия «Исчезнувшие цивилизации») сказано: «Таинственная связь между живыми людьми, богами и предками достигалась во время разнообразных ритуальных актов, которые должны были дать возможность выхода из мира людей в мир духов. Участники ритуальных действий специально доводили себя до такого состояния, когда в помутившемся сознании возникают видения, что означало для них выход в мир иной. Майя употребляли настой из сока некоторых растений, в том числе ядовитых и содержащих галлюциногенные вещества, чтобы вызвать видения, но главным образом для того, чтобы достичь состояния, предшествующего главному сакральному действию — кровопусканию».

Учитывая то, что ритуальные священнодействия совершались у майя часто и по разным поводам, у многих людей, прежде всего из числа жрецов и их прислужников, должна была развиваться наркомания. Кроме того, майя изготавливали пьянящие напитки типа пива, а также курили наркотические растения (считается, что дикорастущий табак обладает более сильным действием, чем его культивируемые сорта).

Возможно, именно находясь в измененном состоянии сознания, когда теряется различие между мнимостью и явью, древнемексиканский автор пришел к заключению:

Мы приходим только грезить, приходим только спать.

Неправда, неправда, что на землю мы приходим жить.

В другом тексте:

На месте власти, на месте власти господствуем.

Это веление моего главного Господина.

Зеркало, благодаря которому возникают вещи.

Они уже идут, они уже готовы.

Опьяняйся, опьяняйся!..

Признаться, только профессиональный комментарий способен растолковать смысл этих слов. Создается впечатление, что их произносили в состоянии опьянения, да и заключительные слова звучат недвусмысленно. В оправдание майя надо сказать, что в народе пьянство не было широко распространено. Как писал в XVI веке испанский хронист, епископ Юкатана Диего де Ланда, у майя алкогольный напиток — «вино сильное и очень вонючее» — использовался только во время религиозных церемоний.

По целому ряду свидетельств, ацтеки нередко употребляли галлюциногенный гриб в религиозных обрядах. Не случайно два-три тысячелетия назад в этих краях изготавливали статуэтки, на которых жрец как бы возникал из большого гриба. Испанские конкистадоры писали, что при коронации ацтекского правителя Монтесумы участников церемонии и зрителей угощали «чудодейственным» грибом, чтобы внушить мысль о божественном происхождении царя.

Значительно более определенны сведения о применении с древних времен на территории Перу и Боливии кокаина для того, чтобы вызвать прилив сил, снять усталость и избавиться от чувства голода. Точнее сказать, использовали, конечно же, не сам алкалоид кокаин, а содержащие его листья растения коки. Их в этих местах жуют и теперь.

Возбуждающие вещества, скажем кофе и чай, давно вошли в быт многих народов, так же как употребление спиртных напитков (последние даже не всегда считают наркотиками). Вопрос в том, насколько массовым следует считать такое явление, как оно воздействует на общественное сознание, насколько значительны последствия и кому они выгодны. Короче говоря, надо иметь в виду наркотизацию общественного сознания, вызывавшую его направленные изменения.

Принося в жертву детей, которых нередко оставляли высоко в горах, инки давали им то ли крепкое пиво, то ли наркотические сильнодействующие вещества. У найденных через полтысячи лет мумий нередко сохраняется безмятежное или сонное выражение лица. Отправляемым в мир иной, мир богов, детям оставляли их любимые игрушки, а то и выпавшие молочные зубы. Некоторые из этих детей были здоровы, хорошо развиты и принадлежали к обеспеченным семьям. Почему же их приносили в жертву?

Здраво рассуждая, приходишь к выводу: от хорошей жизни люди не станут ублажать богов, обрекая на смерть любимых детей.

В пору кризиса, духовного упадка, в обществе распространяются суеверия. Люди начинают полагаться на чудо или на милость высших сил, отдавая им порой самое дорогое, что у них есть. Так, вполне определенно, проявляется наркоцивилизация. Человек готов отрешиться от реальных ценностей ради мнимых, воображаемых и желанных в будущем, причем не добытых своим трудом или на войне, а как бы ниспосланных свыше, волею случая, по милости богов.

Предпосылки наркоцивилизации

В первобытных обществах шаманы (колдуны) переходили в измененное состояние сознания, чтобы принести пользу своему сообществу. В социально расслоенных государственных системах стало иначе. Здесь сформировался класс жрецов, священнослужителей. У них, как у любого замкнутого и привилегированного клана, были собственные интересы, не всегда совпадающие с интересами всего общества.

Они укореняли в массовом сознании идею божественности верховной власти.

Это было направленным изменением общественного сознания. Идея божественности правителя (фараона, царя, императора) овладевала массами, внедрялась в подсознание. Поэтому прикосновение правителя в ряде случаев производило чудесные исцеления. Понятно, что так проявлялось не действие сверхъестественных сил, «личного магнетизма», «экстрасенсорики» или «пси-энергии». Таков давно известный медицине эффект самогипноза. А вызван он коллективным подсознанием.

Примерно то же самое можно сказать и о чудесных воздействиях шаманов (колдунов) на своих соплеменников. Однако жрецы пользуются своим общественным положением с неосознанной целью закрепить социальное неравенство и добиваются этого.

Например, в цивилизации майя они являлись интеллектуальной элитой общества, хранителями знаний. Как свидетельствовал в 1566 году испанский епископ Диего де Ланда, верховный жрец майя «назначал жрецов в селениях, когда в этом была нужда, испытывая их в науках и церемониях, и поручал им дела по должности, обязывая их быть хорошим примером для народа, снабжал их книгами и отправлял их на места. И эти жрецы занимались службой в храмах и обучением своим наукам, а также сочинением религиозных книг. Они давали своим ученикам знания о следующих вещах: летосчислении, празднествах и церемониях, управлении таинствами, о несчастных днях и циклах, способах их предсказания, пророчествах, памятных событиях, лекарствах от различных болезней, памятниках старины, о том, как читать и писать их иероглифы».

Как единственные знатоки календаря, жрецы указывали сроки земледельческих работ, предсказывали периоды дождей и засух. В тропической зоне, где почти нет заметных различий времен года, такие знания были жизненно необходимы для сельского хозяйства. Но все это относилось к «нормальным» климатическим, природным условиям. А ведь и для земной природы характерны редкие или частые переходы в измененное, аномальное состояние: бушуют тропические циклоны, ураганы; наступает необычайно продолжительная засуха; происходят разрушительные землетрясения.

Из-за природных аномалий могли начаться эпидемии и неурожаи, а значит, и бунты, кровавые междоусобицы.

Народное негодование могло обрушиться на жрецов, которые не предотвратили гнев богов. Да и само жречество со временем могло деградировать, упиваясь своей властью и не заботясь о выработке новых знаний.

Во время бунтов бедноты жрецов убивали или изгоняли. Однако это лишь усугубляло проблемы. Некому было вести календарь, определять сроки посевов и других сельхозработ. Потеря источников информации — тяжелый удар по стабильности общества. Не менее губительно крушение традиционной установки общественного сознания на определенные ценности, авторитеты.

Возможно, расцвет греческой философии и науки стал возможен благодаря отсутствию замкнутой жреческой касты хранителей знаний. Беседы и дискуссии на симпосиях, когда под влиянием алкоголя «растормаживалась» умственная деятельность, начиналась вольная игра ума, способствовали увеличению разнообразия идей и мнений. Складывался культ не жрецов, а мудрецов, пусть даже таких небогатых и незнатных, как Сократ (у Платона: «Он встретил Сократа — умытого и в сандалиях, что с тем редко случалось...»), тем самым увеличивался общий интеллектуальный потенциал общества. Доступ к информации не был монополией одной социальной прослойки, которая таким путем обеспечивала свое привилегированное положение.

Не станем углубляться в проблемы, связанные с развитием и крушением цивилизаций. Для наших целей важно подчеркнуть: резкая ломка стереотипов общественного сознания, идеологических принципов — процесс революционных преобразований в психосфере, способный сломать существующий общественный порядок.

Что воздействует на психосферу? Изменение природных условий, стихийные бедствия, экономические кризисы, обострение социальных противоречий, религиозные откровения, научные и технические открытия, философские прозрения, суеверия и предрассудки... Все это и многое другое отражается, преломляется, искажается в общественном сознании.

Подчас даже незначительные на первый взгляд события могут иметь серьезнейшие последствия. Кто в первой трети I века нашей эры знал о явлении Христа? Небольшая группа людей, не обладающих ни властью, ни богатством. А через четыре столетия христианство начало определять развитие европейской цивилизации. Еще стремительней ворвался на мировую историческую арену ислам, вызвав за считанные десятилетия серьезные изменения в политике, экономике, культуре целого ряда стран. Ничего подобного не могло бы произойти без серьезного кризиса, а затем радикального изменения в общественном сознании.

Частное, общее и всеобщее

Духовный мир человека формировался в процессе биологической эволюции, под направляющим воздействием окружающей природы — земной области жизни, биосферы.

Кто возражает против этого? Религиозные догматики, не желающие признавать научные факты, или философы-фантасты, предполагающие, что человек, говоря словами героя произведения Ф. М. Достоевского, явлен на Землю в виде наглой пробы, чтобы выяснить, сможет ли выжить такое существо и как оно станет действовать.

Но если человек как биологический вид создан биосферой (труд не мог сотворить человека, потому что трудиться способно только достаточно мозговитое существо), то его психика должна соответствовать структуре и динамике окружающей природной среды.

Можно вспомнить высказывание В. И. Вернадского: «В сущности, человек, являясь частью биосферы, только по сравнению с наблюдаемыми на ней явлениями может судить о мироздании». А другой замечательный русский мыслитель П. А. Кропоткин писал, что «в нас говорит эволюция всего животного мира», и если мы способны познавать окружающий мир, то именно потому, что у нас с ним имеется общность структуры.

Обратим внимание на странные, удивительные аналогии между некоторыми геологическими и биологическими понятиями. Одни относятся к строению и динамике земной коры, другие — к анатомии и физиологии головного мозга.

Кора

головного мозга, подобно земной коре, смята в складки. Чем сложнее складчатость, тем активнее проходят здесь природные процессы. В земной коре выделяют древнее докембрийское основание и новые фанерозойские толщи. Кора головного мозга тоже разделяется на старую и новую.

Ниже коры располагается подкорка (в геологии она называется еще астеносферой), которая принимает активное участие в наиболее значительных геологических (так же, как биологических) процессах. В ней, а также выше периодически возникают возбужденные зоны, где наиболее активно циркулируют флюиды, химические элементы, и соединения, переносящие энергию. Об этом можно судить по гео- (и био-) термическим и электрическим полям (биотокам).

На планете очаги возбуждения порой вызывают катастрофические явления — сейсмические удары, магматические излияния, которым соответствуют апоплексические удары (инсульты) и кровоизлияния. Причем последние бывают внутренними (в геологии их называют интрузиями).

На стенках сосудов со временем накапливаются продукты жизнедеятельности. Нечто подобное происходит по стенкам жил в земной толще. В последнем случае возникают кристаллы, сростки которых нередко образуют дендриты. Ветвящиеся отростки нервных клеток имеют то же название.

Нетрудно возразить: это просто терминологические совпадения! Но учтем: в геологических и биологических науках подобные термины вырабатывались независимо. Ученые стремились к наиболее точной характеристике структур или процессов. Сходство терминов отражает подобие по сути.

Двум полушариям

Земли соответствуют два полушария мозга. Одна половина планеты преимущественно океаническая (Тихий океан и окружающие его территории с примыкающими акваториями), отчасти совпадающее с так называемым Западным полушарием учебных карт. Другое — преимущественно континентальное.

Океаническая кора устроена примитивней, чем континентальная. Это компенсируется мощной динамикой водной массы и особо активным Тихоокеанским поясом с его вулканами и зонами землетрясений. Земная кора континентального типа является колоссальной системой накопления и хранения информации о бесчисленных событиях геологической истории; ее справедливо называют великой каменной летописью Земли.

Головной мозг тоже накапливает, обрабатывает, хранит и использует информацию. Его два полушария имеют заметные функциональные различия. Правое «заведует» преимущественно эмоциональной сферой, а левое — рассудочной деятельностью. Они действуют в режиме диалога, постоянно обмениваясь сигналами. В биосфере посредником для двух взаимодействующих полушарий служат воздух и вода.

В одних случаях геологические процессы идут быстро, в других — задерживаются на сотни и тысячи, а то и миллионы лет. В мозгу информационные процессы также проходят с различной скоростью...

Что же получается: биосфера творила головной мозг человека по своему образу и подобию? Каким образом она это делала? Что это за демиург — без ног, без рук? Нет ли тут намека на то, что биосфера обладает свойствами не только сверхорганизма, но и сверхразума?! Чем объяснить перечисленные выше аналогии?

По-видимому, все дело в закономерностях развития сверхсложных систем. У них отмечаются сходные этапы развития, кризисные состояния, внутреннее строение, принципы дифференциации, а также взаимодействия с окружающей средой. Их структура и динамика обретают сходство, потому что увеличение порядка, организованности, сложности любых систем, начиная с молекулярных и кончая, в нашем случае, глобальными, происходит не как угодно, не хаотично, а упорядоченно. Это без малого столетие назад отметил

А. А. Богданов, основоположник теории систем (он называл ее тектологией, организационной наукой). По его словам: «Природа — великий организатор; и сам человек — лишь одно из ее организованных произведений».

Не станем развивать эту тему (ей была посвящена моя книга «Время — Земля — мозг»). Вернемся к вопросу о взаимоотношении индивида (личности) и общества (коллектива). Кому или чему отдать приоритет? С объективных позиций есть нечто объемлющее, от чего зависит и общество, и личность: биосфера, область жизни, пронизанная лучистой солнечной энергией. Она существует миллиарды лет; ею рождены разнообразные организмы, создан человек разумный.

Она постоянно развивалась, усложнялась, переходила на все более высокие уровни организованности.

По такому критерию эволюция общества и личности прогрессивна в том случае, если при этом биосфера переходит на более высокий уровень организованности, а духовный потенциал человека повышается. И наоборот, если духовный потенциал снижается, а биосфера деградирует, это свидетельствует о регрессе общества.

Но разве ныне не осуществляется совершенно очевидный технический прогресс? Разве не становится жизнь современного человека комфортнее и продолжительнее? Уже сам факт быстрого роста численности землян доказывает, вроде бы, процветание рода человеческого. Какие создаются великолепные инженерные сооружения и произведения искусств!

Учитывая подобные достижения, В. И. Вернадский вслед за французскими мыслителями Тейяром де Шарденом и Э. Леруа пришел к выводу: область жизни благодаря деятельности человека переходит в новое высшее состояние — сферу разума (ноосферу).

Однако конкретные расчеты и факты свидетельствуют о другом. По объективным показателям глобальная техническая деятельность человека (техногенез) уменьшает разнообразие живых организмов и ландшафтов, истощает природные ресурсы, загрязняет, отравляет и разрушает биосферу. И хотя отдельные территории восстанавливаются и поддерживаются в оптимальном состоянии, а некоторые виды животных и растений охраняются, в целом биосфера быстро деградирует под напором техники.

Земная природа перешла в новое, измененное состояние, испытывая тяжкий кризис. За счет нее развивается, усложняется, обретает мощь и четкую организованность (не органического, как биосфера, а механического типа) область активной технической деятельности людей — техносфера.

Современный человек живет двойственно. Как часть и творение биосферы он — живой организм. Являясь деталью техносферы — штифтик, болтик, винтик, вынужденный соответствовать окружающей искусственной среде.

Казалось бы, в таком случае, у людей должны постепенно отмирать природные наследственные качества, свойственные животным, в частности, подверженность внушению, проявления коллективного бессознательного. Однако происходит наоборот. Магия внушения влияет на техногенного человека с необычайной силой, нередко подавляя рассудок, здравый смысл. Появились специальные технические средства и психотехнологии, позволяющие управлять поведением людей, воздействуя на подсознание.

Об этом у нас речь впереди. Сначала поговорим о том, как проявлялась магия внушения в истории человечества.