Макхью

Глава 1

Он заметил их еще не выходя из самолета.

Макхью привык к осторожности. Благодаря ей он до сих пор оставался в живых. Вот и теперь он на мгновенье остановился, прежде чем начать спускаться по трапу самолета. Уголки его большого рта слегка дрогнули.

Двое в плащах с поднятыми воротниками ждали у трапа. Холодный ночной туман висел над полем. Их внимательные глаза профессионально оценивали спускавшихся пассажиров. Сходя с трапа, Макхью заметил, как они обменялись взглядами.

На их лицах было написано удивление и недовольство. Тот, что пониже, с болезненно-бледным под цвет тумана лицом отбросил сигарету. Они двинулись ему наперерез, стараясь при этом не упускать из виду пассажиров, направлявшихся к самолету, стоявшему поодаль.

Макхью хорошо выспался за время перелета из Нью-Йорка в Сан-Франциско и теперь решил немного поразвлечься.

Он был без малого шести футов ростом, широкоплеч и подтянут, несмотря на свой вес в сто девяносто пять фунтов. От влажного воздуха его коротко стриженные волосы с сединой на висках слегка закурчавились, обветренное лицо со сломанным носом было покрыто загаром. При ярком свете, падавшем из аэровокзала, цвет его глаз напоминал свежий кленовый сироп. Тот чистый и свежий сироп, который делают в Вермонте, когда снег еще глубок, а из ноздрей лошадей вырываются клубы пара. Весь его багаж ограничивался видавшим виды атташе-кейсом, которым он небрежно размахивал на ходу. Как бы не видя их, он направился прямо к воротам.

Потом, резко остановившись, он ухмыльнулся и, ухватившись за их плащи, резко дернул. Пытаясь удержаться на ногах, они столкнулись головами. Шляпы упали под ноги пассажиров, которые не преминули пройтись по ним. Бледный вырвался из рук Макхью, подобрал шляпы, попытался вернуть своей первоначальную форму и натянул ее на лысеющую голову. Он с ненавистью воззрился на хохочущего великана.

– Макхью, тебе нечего... – начал он и остановился, глядя на партнера и пытаясь сообразить, чем бы можно было припугнуть Макхью.

– ...рассчитывать на сотрудничество со стороны ФБР. И это совершенно естественно, – закончил тот за него. Он издевательски покачал головой, как бы сокрушаясь. – Неужели Бюро решило отправить Марелла и Фута в такую гнусную погоду специально, чтобы сказать мне об этом?

Ник Фут был долговязым мужчиной с костлявым лицом. Его партнер Джим Марелл был на несколько дюймов ниже Макхью. Он смотрел в его светлые карие глаза с таким выражением, будто вспомнил что-то неприятное.

Фут расправил помятую шляпу и проворчал:

– Ты чаще чем нужно перебегаешь нам дорогу, Макхью.

– Разве? Я только что с самолета и собираюсь заниматься своими собственными делами.

Фут проводил глазами группу отправляющихся пассажиров.

– Так что это дело тебя не касается, – сказал он. – Это забота Бюро, и нам не нужна помощь из пятиугольного гадючника.

Макхью любезно улыбнулся.

– Дело? Я и не знал, что у вас есть какое-то дело. – Он подхватил их под руки и потащил к стойке с бутербродами.

– Пошли. Я возьму кофе, а вы берите, что хотите.

Фут и Марелл не возражали против того, чтобы занять столик с видом на посадку. Официантка принесла кофе. Макхью бросил в чашку кусочек сахара, поудобнее устроился, откинувшись назад, и зевнул.

– В связи с чем такая честь? – Он зажег сигарету и бросил спичку в стеклянную пепельничку.

– Хотя бы в связи с тем, что ты так быстро здесь объявился, – ответил Марелл враждебно.

– А я здесь живу. Правда, все, что мне нужно, я покупаю в магазине Блума, письма пишу редакторам газет в защиту трамвая. Стоило мне ненадолго уехать, и вас уже всех затрясло.

– Единственно о чем тебе приходится беспокоиться, так это о твоем задрипанном чемоданчике, – парировал Марелл. – Три дня назад ты был на Ямайке. Туда ты отправился только потому, что любишь хороший ром. А все остальное – это чистое совпадение.

Макхью развеселился.

– Кейс нужен, чтобы устраиваться в отелях получше и знакомиться с дамами поприличней. А сейчас в нем пинта рома высшего качества.

– Все совпадает, – заметил Фут.

Макхью попивал свой кофе. Когда официантка отвернулась, он открыл кейс и, достав бутылку, хорошенько сдобрил ее содержимым свой кофе. Взглянув на собеседников, он поинтересовался:

– Не желаете ли, джентльмены?

Джентльмены с кислым выражением на лицах отрицательно покачали головами.

Макхью опустошил свою чашку, облизал губы и поинтересовался:

– Только ради меня вы бы сюда не потащились. Что на этот раз? Шпион? Диверсант? Сбежавший из банка кассир?

– Какая тебе разница? – сказал Фут. – Есть у нас одна наводка.

– Так почему вы думаете, что я имею к этому отношение?

– Мы тебя знаем, – пояснил Марелл. – И вбей себе в башку, Макхью. Держись подальше. Стоит тебе влезть в это дело по своей инициативе, и ты увидишь, что будет.

– Во что я не должен влезать по собственной инициативе? – В его странных глазах застыла усмешка. – Почему вы думаете, что я полезу в это?

Марелл зажмурился, посидел несколько секунд молча и сказал:

– Некоторое время назад у нас появился интерес к блондинке по имени Лорис Андерсен. Она немного играет на фортепьяно и немного поет в забегаловке под названием "Дверь". Кое-кто из завсегдатаев "Двери" прочно обосновался в наших досье. Лорис – совладелица заведения. Судя по лицензии, другим совладельцем являешься ты, Макхью.

– Малый бизнес – это становой хребет американского процветания, – заявил Макхью таким тоном, как будто он выступал на заседании Розари-клуба.

– Ну да. А Лорис Андерсен – это его формы, – продолжил Марелл. – Она живет на Ноб Хилл. И по чистой случайности ты указал этот же адрес, как свой, в избирательных списках. Четыре дня назад Лорис звонила тебе в отель на Ямайке.

– Боюсь, что вы не много узнали, не так ли?

– Подслушивание запрещено законом, – сказал Марелл.

Макхью надул щеки.

– Черт бы тебя побрал! – взорвался Марелл и, оглянувшись, понизил голос. – Ну, ладно. У Лорис есть сестра. Нэйдин. Лет на пять-шесть моложе Лорис, так что ей сейчас около двадцати пяти. У Нэйдин есть дружок, которого зовут Джонни Стоувер. Стоувера видели в последний раз тринадцать дней назад, когда он высадил Нэйдин на автобусной остановке, а сам уехал предположительно в Монтерей на уик-энд. Мы не думаем, что ему удалось добраться туда. Мы не смогли найти ни одного человека, который бы видел его самого или машину. Ты помнишь ее, вишневого цвета. Парень помешался на старинных автомобилях.

– Вы теперь работаете в бюро по розыску пропавших? – Да, когда пропавшим оказывается инженер по электронному оборудованию, принимающий участие в выполнении закрытого правительственного проекта, – обрезал Фут.

Макхью зевнул.

– Интересно. Ну, за внутреннюю безопасность полностью отвечает ФБР. Не скучайте, ребята.

Он положил доллар на стол и встал.

– Звоните мне, когда окончательно запутаетесь. У меня есть на примете хороший частный детектив.

– Ты хочешь сказать, что вернулся вовсе не для того, чтобы разыскивать Стоувера? – потребовал ответа Марелл.

– Точно. Хотя у меня есть кое-какие соображения относительно того, где он может быть.

– Да? – оба эфбеэровца быстро поднялись на ноги.

– Он сейчас где-нибудь на одной из проселочных дорог с пустой канистрой. Эти старые модели просто жрут бензин, – со смехом сказал Макхью, подхватывая свой кейс.

– Черт бы тебя... – кулаки Марелла сжались.

У двери Макхью задержался ровно на столько, чтобы успеть посоветовать им:

– Не теряйте времени, выслеживая меня. Я буду у себя в "Двери". А потом, я думаю, провожу Лорис домой.

Стоял февраль, в Сан-Франциско в это время года приходят дожди. Они приходят с северными штормами. За одну ночь поросшие травой склоны в Мэрии Каунти из коричнево-бурых, выжженных солнцем, превращаются в ярко-изумрудные, а с холмов на улицы обрушиваются потоки дождевой воды. Дождь размывает огни Сан-Франциско и множит их отражения в мокрых мостовых. Светофоры, регулирующие движение в районе Юнион Сквер и дальше по Маркет Стрит, позванивают и хлопают своими зелеными и красными руками. Впрочем, водители в эти ранние часы полностью их игнорируют.

Крупные капли дождя продолжали падать сквозь туман. Такси проскочило на красный свет и остановилось у тротуара напротив "Двери". В дороге Макхью несколько раз поглядывал назад. Света фар позади не было. Тогда он расплатился с таксистом, перебежал через тротуар, спустился вниз на пять гранитных ступенек и остановился под навесом, укрывшим его от дождя. Из-за двери доносились приглушенные звуки женского голоса в сопровождении фортепьяно. Игру нельзя было назвать виртуозной, но для забегаловки в переулках Сан-Франциско фортепьяно звучало вполне прилично. Певицу вряд ли можно отнести к великим, но ее чувственный голос, богатый оттенками, как нельзя лучше подходил для блюзов.

Дверь забегаловки, которая, очевидно, и дала ей имя, представляла собой здоровенную, потемневшую от времени дубовую плаху, укрепленную кованым железом на навесных петлях. Пальцы Макхью взялись за мокрую холодную ручку, и он вошел внутрь. Перед ним была длинная полутемная комната, напоминавшая тоннель. Несколько человек околачивались около бара. Столы и стулья несли на себе отпечаток долгих лет службы. Темные стены покрывали рекламные плакаты различных бюро путешествий и репродукции гравюр на спортивные темы. Воздух был пропитан запахом пива и спиртного, табачного дыма и мокрой одежды.

В конце комнаты освещенное единственным софитом, подвешенным к потолку, на возвышении стояло пианино. Макхью прислушался. Лорис играла скорее для себя, чем для посетителей. В конусе света плавал табачный дым, шелковым облаком блестели ее длинные волосы, тени на лице подчеркивали его изысканную прелесть. Она наигрывала "Блюберри Хилл", и в ее исполнении эта вещь звучала пробуждающей воспоминания жалобой.

Бармен был новичок. Он оторвался от кассы и увидел, что Макхью положил деньги на стойку.

– Драмбуйе с содовой.

Бармен потянулся за стопками. Макхью легонько свистнул ему, покачал головой и сказал:

– Такие напитки подаются в бокалах. Даже здесь.

Бармен с вызовом посмотрел на него, но что-то в лице клиента позволило ему пренебречь советом.

– Да, сэр, – сказал он и поставил перед ним два бокала.

Макхью забрал их и направился в конец комнаты. Свет вспыхивал в маленьких пузырьках, поднимавшихся со дна бокалов. Зажигая сигарету, он посмотрел на женщину и заметил, как огонек спички отразился в ее зеленых глазах. Он улыбнулся, а ее пальцы взяли фальшивый аккорд, когда он сказал:

– Привет, Лорис.

Она перестала играть, встала, выключила свет и села рядом с ним – высокая женщина с небольшой грудью и длинными ногами. На ней было синее вечернее платье. В каждом ее движении сквозила природная грация. Она подняла свой бокал.

– За то, что скрашивает дождливые ночи, Макхью.

Он кивнул с улыбкой, взял ее руку и поднес к губам, поцеловал ее нежную ладонь и кончиком языка обвел на ней кружок. Она прижалась к нему, и он почувствовал, как вздрогнула ее нога, а ногти легонько вцепились в его щеку.

– Эта дождливая ночь наша, или славные подвиги не могут подождать до утра?

Она освободила свою руку и взяла у него сигарету. Когда Макхью поднес к сигарете зажженную спичку, она сказала:

– Я за то, чтобы эта ночь была нашей. Или, может быть, ты сначала хочешь поговорить с Нэйдин?

– Конечно. И ты знаешь, что я скажу ей.

– Прошу тебя, скажи ей только, что ты посмотришь, что можно сделать.

– Не пытайся уйти от проблемы, солнышко. Сестренке предстоит столкнуться с неприятностями. И чем скорее она набьет себе синяки, тем скорее они пройдут.

Макхью угрюмо потягивал свой коктейль. Он думал о том, как много прекрасных женщин связывают свою судьбу с ни на что не годными мужчинами.

– Так вот. Она связалась с парнем, который внезапно куда-то девался. Единственный совет, который я могу ей дать, – это вычеркнуть его из своей жизни. Лорис, я знаю людей типа этого Джонни Стоувера – он не годится для Нэйдин. Ну, ты же должна это понять.

– Я этого не понимаю. И этого не понимает Нэйдин.

– Придется. – Макхью поставил пустой бокал и провел рукой по еще влажным волосам. – Ты, действительно, думаешь, что он отправился в Монтерей полюбоваться на каланов? Ха!

– По крайней мере, не в большей степени, чем я думаю, что сеньорита, распевавшая у тебя в душе, когда я звонила, была просто горничной отеля, Макхью. – Ее голос звучал хрипло, а пальцы сжимали его руку. – Знаешь, милый, многим моим друзьям ты совсем не нравишься. Меня уже очень давно не приглашают на приемы в мой клуб. Таковы правила игры, хотя мне на это и наплевать.

– Сравнивая меня с Джонни, ты ни к чему не придешь.

– Черт возьми, тебе надо пореже летать на самолетах. Ты от них тупеешь, – она бросила сигарету на пол и потоптала ее. – Я и не собираюсь сравнивать.

– Действительно? – поднял бровь Макхью.

– Нет. Да я и не смогла бы. – Она взяла другую сигарету. – Прошло девять лет, и я думаю, что знаю о тебе меньше, чем в самом начале нашего знакомства. Мы можем быть вместе неделю, месяц или два. Потом по телефону с этим твоим противоподслушивающим устройством тебе кто-то звонит, это может быть мужик, которого я никогда раньше не видела, он говорит тебе несколько слов, и ты бросаешь бар в середине рабочего дня и уходишь. Я знаю только, что порой за этим стоят такие большие шишки, что четырехзвездные генералы кланяются и берут под козырек. А когда ты свободен, то начинаешь возиться с какими-то подозрительными субъектами. – Она затянулась и наклонилась к нему. – Но в одном, что касается тебя, я уверена. Я тебя люблю. И этого достаточно.

– Хорошо. – Макхью надеялся, что Лорис никогда не узнает, что большинство подозрительных субъектов были агентами разных стран. И не только дружественных. Они превратили "Дверь" в нейтральную территорию, своего рода клуб, где противники могли бы посидеть друг с другом, вместе выпить, рассказывая противнику небылицы и пытаясь выведать у него крупицы информации.

– Неужели ты не понимаешь, что с Нэйдин происходит то же самое? По твоему мнению, Джонни чей-то там никчемный сын. А для нее он очаровательный, рассудительный, а, может быть, даже гениальный. Не важно, так ли это на самом деле. Важно, что она любит его.

– О, женщины! – сказал Макхью. – Он грамотный инженер, но в нем нет ничего очаровательного. Мы, деревенские ребята, называем таких городскими пронырами. Он расчетливый, а не рассудительный. Он знает, что ему нужно от женщины, и у него хватает ума и терпения обрабатывать ее до тех пор, пока она не приползет на коленях и не отдаст сама то, что ему нужно.

– Истина, – медленно сказала Лорис, – возможно, где-то посередине.

– Возможно, – согласился Макхью, пытаясь представить себе, что же может увидеть женщина в Джонни Стоувере. Высокий, довольно привлекательный, но не красавчик. Острый взгляд серых глаз, светлые волосы. Одновременно мужчина и мальчик. Человек, способный облечь в непринужденную форму то, что он хочет сказать, хорошо танцует, знает места, где хорошая кухня, и умеет пить. У него современная холостяцкая квартира в городе и небольшой сельский дом на побережье, неподалеку от Хаф Мун Бей. Там у него отличная мастерская и лаборатория, где он занимается своей инженерной работой. Амбар переделан под гараж, полный старинных машин, которые он восстановил из утиля и довел до полного блеска. Макхью всегда признавал, что у Джонни Стоувера золотые руки.

– Не знаю, что думает об этом ФБР, но они, должно быть, считают, что он еще в городе. По крайней мере, пара ребят от них приглядывает за аэропортом. – Макхью рассказал ей о встрече с Мареллом и Футом. – Ты можешь объяснить, зачем ему понадобилось скрываться?

– Не представляю. Когда я видела его последний раз с Нэйдин, он не производил впечатления человека, которого что-то беспокоит.

– Когда это было? И что он говорил?

Лорис рисовала бокалом мокрые кружки на крышке пианино.

– Это было вечером дня за два или за три до его исчезновения. За два, я думаю. Я тогда выступала, а они сидели рядом, но я не много слышала из их разговора. Да я и не прислушивалась.

– Попытайся вспомнить.

– Ну, в газетах что-то писали о новых ракетах-перехватчиках. Я думаю, он пытался объяснить ей, как действует система наведения. – Она провела кончиком языка по губам. – Еще он говорил об автомобилях. "Мотор Трэнд" дал материал на три страницы с иллюстрациями о том, как он восстанавливает старые машины. Он говорил, что хотел бы поехать на встречу с кем-то из коллекционеров, чтобы найти еще парочку классических моделей для реставрации.

Макхью внутренне напрягся. "Дверь" совсем не то место, где стоило обсуждать секретные разработки.

– До сих пор никто не видел ни Джонни, ни его машину. Это может быть хорошим знаком.

– Не понимаю...

– Это только предположение, – сказал Макхью. – Я бы сказал, что он инсценировал свое исчезновение. На самом деле никто не похищал его. Я пока не знаю, над чем он работал в последнее время, но могу представить общее направление его работы, и я слышал, что русские по-своему подошли к решению тех задач, которые стоят перед ним. По крайней мере, они добились результатов, не уступающих нашим. Джонни себе ни в чем не отказывает, и я слышал, что его расписки попали в руки крутых ребят. Вполне возможно, ему сказали "плати", а ему платить пока нечем, вот он и решил исчезнуть, пока не придумает какой-нибудь выход. Если бы до него добрались, то не стали бы мараться с его машиной. Это штучная работа. Ее бы просто бросили где-нибудь на стоянке. Но пока о ней ничего не слышно, вот я и предполагаю, что Джонни хорошенько ее припрятал там же, где укрылся сам.

– Я бы в это поверила, Макхью. Нэйдин не поверит.

Макхью пожал плечами.

– Я и не собираюсь предлагать ей эту версию, пока не выслушаю ее. Как думаешь, она сейчас дома?

– Пару часов назад была дома.

– Я загляну к ней. Я тебе позвоню, если освобожусь раньте, чем ты закроешься. А если нет, то встретимся дома.

– Д-да... – ее губы прижались к его, кончик языка быстро побежал по его губам. – Спасибо, Макхью.

– Не за что. – Он прошел с кейсом в мужскую комнату, прикрепил автоматический браунинг к ноге и вызвал такси. Проходя через бар, он ощущал сладкий вкус ее губ. Лорис снова сидела за фортепьяно. Толкнув тяжелую дверь, он вышел.

В воздухе висела водяная пыль. Над городом по-прежнему стоял туман, в котором расплывались огни фонарей. Интересно, сколько глаз смотрят на меня из темных окон, подумал он садясь в такси.

Квартира Нэйдин была в одном из домов с видом на набережную. Было холодно и промозгло. Ссутулившись, Макхью поднялся по ступеням. Входная дверь была не заперта. Он пересек тускло освещенный вестибюль и начал подниматься по лестнице. Дом был постройки двадцатых годов. На первых двух этажах располагались по три квартиры. Наверху, под покатой крышей, размещались две маленькие квартирки. Из-за закрытых дверей доносились звуки радио и телевизоров. По меньшей мере, в одной квартире была в самом разгаре вечеринка.

Он нашел дверь Нэйдин Андерсен и нажал кнопку звонка. Из квартиры донесся знакомый звук, но ничего не изменилось. Он снова нажал на кнопку. Никакого результата. Он попытался вспомнить, был ли в окнах свет, когда он подъезжал на такси. Макхью достал из кармана небольшой кожаный футляр, осмотрел замок и остановил свой выбор на узкой стальной полоске. Раздался легкий щелчок.

Он распахнул дверь и проскользнул внутрь квартиры. К тому времени, когда он щелкнул выключателем, браунинг уже был у него в руке. Когда зажегся свет, он прыгнул вправо, надеясь, что Нэйдин не успела переставить мебель, и, налетев на кресло, растянулся на ковре. Он перекатился, поджав под себя ноги. Его глаза, за которыми следовал пистолет, быстро обежали комнату.

Мужчина на кушетке пристально смотрел на него.

Макхью выругался. В квартире царил хаос. Кожаная обшивка кресла, на которое он налетел, была изрезана ножом, а само кресло перевернуто. Ящики маленького письменного стола вместе с содержимым валялись на полу. Рисунки Нэйдин углем были сорваны со стен, отделанных сосной, и валялись там же на полу. Там же была вся одежда и все, что стояло на полках в кухоньке. Всюду валялись кукурузные хлопья, мука, растоптанное печенье и приправы.

Мужчина на кушетке так и не отводил своих глаз. Это был крупный мужчина. Нож, лежащий рядом с ним, был тоже не маленький. Как раз такой и нужен, подумал Макхью, чтобы оставить зияющую дыру в горле.

Губы Макхью сложились в трубочку, как будто он собирался свистнуть, когда присмотрелся к пятнам крови. Вся стена над кушеткой на высоту примерно пяти футов была покрыта ими. Кровь стекала на кушетку. Осторожно шагая, чтобы не наступить на пятна крови на полу, он подошел к кушетке и потрогал тело. Оно еще не остыло, и Макхью предположил, что его убили не больше часа назад. Он порылся у себя в памяти и пришел к выводу, что раньше этого мужчину не видел.

Он отступил назад и осмотрел кухоньку и ванную. Там никого не было. Он подошел к двери, приоткрыл ее и выглянул. Судя по всему, его падение не потревожило соседей. Он вышел, запер дверь и бесшумно спустился по лестнице. Внизу была телефонная будка, и он вызвал такси.

Заправочная станция в полуквартале от "Двери" была закрыта, но рядом с ней Макхью увидел телефон-автомат. Он расплатился с таксистом, нашел монетку и набрал ночной номер ФБР.

Трубку снял Ник Фут. Макхью продиктовал ему адрес.

– Там мертвый парень внутри, – добавил он.

– Не вешайте трубку, мистер, – резко сказал Фут. – Вы должны были вызвать городскую полицию, а не нас. Назовите свое имя, и я направлю к вам нашего сотрудника. Откуда вы говори...

– Помолчите, – прервал его Макхью. – Вы ищете парня по имени Стоувер. А все это случилось в квартире его девушки.

Фут продолжал что-то говорить, но он повесил трубку и быстро направился к тускло освещенной вывеске над "Дверью". Время было закрываться, и никого из посетителей не было. Бармен протирал стаканы. Лорис сидела в профиль к нему за пианино и, не двигаясь, смотрела на чашку кофе, стоящую перед ней. Рядом была другая женщина. Нэйдин.

Макхью представил себе, как умирал мужчина в квартирке на третьем этаже, и почувствовал, что ему надо выпить. Он зашел за стойку, взял бутылку виски и пару стаканов.

– Эй! – бармен бросил полотенце и направился к нему. – Что это ты...

Лорис повернулась и окликнула его:

– Все в порядке, Джордж.

– Ладно... – тот взглянул на Макхью и пожал плечами.

Макхью поставил стаканы на пианино и плеснул виски в них и в чашечку кофе. Лорис внимательно смотрела на него.

– Макхью, что случилось?

Вместо ответа он кивнул на стаканы.

– Давайте лучше вздрогнем.

Что-то в выражении его глаз заставило Лорис и Нэйдин последовать его примеру. Нэйдин сморщилась. Неразбавленное виски было слишком крепким.

– Привет, Макхью.

– Привет, сестренка. – Он достал сигарету и при свете зажженной спички всмотрелся в ее лицо. Лицо Нэйдин было более полным, чем у Лорис, но губы были такие же. Волосы Нэйдин были того же оттенка, что у Лорис, но подстрижены короче и вились. – Давно здесь?

Она взглянула на часы.

– Примерно двадцать минут.

– А до того?

– Что ты хочешь сказать? – В ее голосе прозвучало беспокойство.

– Меня интересуют последние несколько часов. Скажем, начиная с половины одиннадцатого.

– Макхью! В чем дело? – спросила Лорис.

– Подожди, солнышко. Пожалуйста, – он повернулся к Нэйдин. – Ну?

– Я была в "Пристани рыбака". А что?

– В баре? Как долго?

– Я приехала туда около одиннадцати на машине. Внутрь не заходила. Я ждала на стоянке.

– Наверное, Джонни? – вздохнул Макхью.

Карие глаза Нэйдин прищурились.

– Нет. Не совсем так. Кто-то позвонил мне сегодня. Мужской голос передал, что Джонни хотел бы видеть меня, но не может прийти ко мне. Я спросила, почему, но он сказал, что это не телефонный разговор. Он сказал, куда мне надо поехать и где ждать. Еще он сказал, чтобы я набралась терпения, потому что Джонни может опоздать... Макхью, что случилось?

– Кто-то выманил тебя из твоей квартиры, чтобы без помех обыскать ее. И оставить после себя покойника.

– Джонни? – Она дрожала, и он подумал, что она вполне может закричать.

– Нет. Я его не знаю, – поспешил успокоить ее Макхью. – Похоже, произошла какая-то ошибка.

– Макхью... – Лорис замолчала. Бармен направился к ним, но она отрицательно покачала головой. Он вернулся к своим стаканам, а она тихо сказала: – О Господи...

Нэйдин дрожала, уставившись невидящими глазами на занавес за пианино. Макхью налил ей еще виски, и она беспрекословно выпила.

– Нам нужно действовать очень аккуратно. Я думаю, сюда вскоре нагрянут инспектора из отдела по расследованию убийств.

– Нет, – вырвалось у нее. – Макхью, я даже не ...

Макхью успокаивающе сжал ей руку.

– Конечно, сестренка. Ты ничего не знаешь. Но если ты не хочешь до утра беседовать с полицейскими, тебе, пожалуй, лучше пойти со мной. – Он поймал взгляд Лорис и поправился: – С нами.

– Послушай, – сказала Лорис. – Но ведь ей все равно придется рассказать все, что она знает.

– Конечно, – Макхью снова отхлебнул виски. – Через пару часов полицейские скорее всего придут к выводу, что убить такого мужчину было не под силу женщине. Они выяснят у Нэйдин все, что она знает, и отпустят ее. До тех пор, пока я не узнаю, как зовут или, точнее, как звали покойника и что он там делал, я не хочу, чтобы Нэйдин показывалась на люди.

– Но у меня там ничего не было, Макхью, – сказала Нэйдин.

– Может быть. Может быть, и не было. Твоя любовь не показывается уже пару недель, а его разыскивают. Я не знаю, кто его ищет и сколько их, но, по крайней мере, один из них думал, что у тебя можно что-то найти, – твердо сказал Макхью. – Точнее, речь идет о двух людях: убитом и убийце. Квартира разгромлена, но я не думаю, что им удалось найти то, что искали. И тогда им придет в голову, что то, что они ищут, находится у тебя или что ты знаешь, где это спрятано.

Лорис соскочила со стула, скрылась в нише и появилась, завязывая пояс прозрачного плаща.

– Машина с другой стороны, Макхью. Куда мы сейчас? К нам?

Макхью поднял свой кейс.

– На встречу с полицейскими? – Он задумчиво потер щеку. – Я знаю один мотель, который сойдет на несколько часов.

Нэйдин накинула габардиновый плащ и спрятала волосы под широкий баскский берет. Макхью провел их через заднюю дверь в переулок, где стояла машина. Он сел за руль и протянул руку:

– Ключи.

Затем он завел двигатель, вывел машину на улицу и направился к морю. По дороге они разъехались с черно-белым полицейским автомобилем, направлявшимся, судя по всему, в сторону "Двери".

Мотель был расположен на берегу бухты. Двухэтажное здание закрывало стоянку со стороны улицы. Вывеска гласила, что в мотеле есть свободные комнаты, но управляющий спал. Он притащился в офис в халате, наброшенном на полосатую пижаму, и бросил на Макхью недобрый взгляд.

Макхью достал из бумажника пятидесятидолларовую купюру, положил ее на стойку и потянулся за регистрационной карточкой.

– Двойной номер со смежными комнатами, – коротко сказал он и начал заполнять карточку.

Управляющий оценивающе посмотрел на мягкий костюм Макхью, на его небритое лицо и фыркнул. Мельком бросив взгляд на купюру, он надел очки и посмотрел в окно на женщин, ожидавших в машине.

– Поздновато, – раздраженно заметил он. – Сколько вас?

– Нас трое. – Макхью пожевал губу и написал: "Билл Ламберт, Джеймсберг, Калифорния". Он положил ручку на место и кивнул на банкноту.

– Этот полтинник считает, что ты можешь нам устроить номер.

– Думаю, что могу с ним согласиться. – Он взял ключи с полки. – Второй этаж, два последних номера по коридору. Отличный вид.

Макхью подмигнул ему и вышел из офиса. Он поставил машину на стоянку, запер ее и проводил женщин в номера. Пол был покрыт циновками, в каждой комнате стояла двуспальная кровать и телевизор. Из окон открывался вид на бухту и причал для яхт. Сейчас они были закрыты жалюзи из бамбуковых планок. Он открыл дверь, соединяющую оба номера.

– Выбирайте, что вам нравится, девушки. – Он чувствовал, что Лорис наблюдает за ним, и старался не встречаться с ней глазами. Он пробыл на Ямайке сорок дней. – Говорить о наших планах пока не будем, потому что я сам еще ничего не знаю. Я вымотался до предела и собираюсь в душ. Спокойной ночи.

Он плотно закрыл за собой дверь ванной. Мыльную пену он смывал почти кипятком, чувствуя, как вместе с обжигающими струями смывается усталость. Когда после этого он пустил холодную воду, контраст был так велик, что у него перехватило дыхание. Он вытерся стареньким полотенцем и вернулся в спальню. Там было темно. Лишь тускло светился ночник на тумбочке рядом с кроватью.

На кровати, закинув ногу на ногу, сидела Лорис и курила. На губах ее играла двусмысленная улыбка. Она снова накинула прозрачный плащ, но даже при свете ночника было видно, что под ним ничего не было.

– Лорис... – остановился он и повел глазами в сторону двери, ведущей в соседний номер. Дверь была закрыта.

– Не будь идиотом, Макхью. Сестренка не возражает.

Его глаза разом охватили изысканные линии ее тела, где не было ничего лишнего, бедра, как будто выточенные из слоновой кости.

Она встала и притянула его к себе. Ее широко открытые глаза светились, дыхание перехватывало. Она распахнула плащ на груди. Ее соски напряглись, и она потерлась ими о его грудь. Пальцы лихорадочно развязывали пояс. Плащ распахнулся окончательно, и она изо всех сил прижала его к себе. Острые зубы теребили его ухо, ока шептала:

– Макхью... Макхью...

Макхью сбросил плащ с ее плеч и отнес ее на кровать. Она не выпускала его из своих объятий, и он чувствовал, как ее ногти глубоко вонзаются в кожу на его мускулистых плечах.