Малыш

Ульвия Гасанзаде

Малыш

Холодный и безразличный ко всему, не имеющий никаких ценностей, не склонный ни к каким чувствам, он порой задумывался над жизнью. На всевозможные "почему", которые он раньше задавал себе, давно был ответ - какая разница, если конец один- смерть. Все, что он делал в жизни, все, чего добился и все, чем он владел, было для него не более, чем просто " от нечего делать". Он не был виноват в том, что порой, когда он делал высокую ставку и со спокойным сердцем собирался проиграть все, чем владел, начиная от фешенебельного особняка, заканчивая просто своей жизнью, он выигрывал вдвойне. Ему это не было нужно, нет, скорее, ему было все равно сколько он заработал или на что все потратил, просто так получалось всегда, что деньги шли к нему сами. Вообщем, он был довольно богатым человеком, что давало ему возможность ничего не делать и предаваться раздумьям о жизни.

Ему не было дела до людей, снующих вокруг него, не было дела до погрязших в нищете и пороке, до обездоленных и несчастных. Он просто существовал и ждал своего конца. Его считали бездушным, потому , что его не трогала бедность, царящая на улицах, он не замечал грязи, окружающей людей, город. Он не давал милостыню этим несчастным существам в подобиях одежды, не потому, что был скуп, или как некоторых людей, его не охватывала брезгливость, когда они прикасались к нему. Нет, просто он считал, что всем им уготовано одно, и какая в конце концов разница, когда и чье придет время. Он даже считал, что оказывает им добрую услугу, приближая тем самым их конец

Порой, его охватывала такая беспредельная апатия, что было лень даже встать или побриться.. Нет, он не мог покончить собой, поставить крест и спрыгнуть с самого высокого здания в городе. Наверное, он был слишком слаб для этого. Единственное, что интересовало его в жизни, это была смерть. Он хотел знать свой конец. Надеялся, что он сумеет ее осознать, потому , что смерть могла бы наступить столь же внезапно, как он и родился. Иногда, он не понимал, для чего его произвели на свет. Для этой ли жизни, или то, что все называли жизнью. Он просто существовал и ждал, наблюдал и думал.

Он мог, из чистого любопытства, залезть в самый запущенный район города, выбросить кучу денег прямо на дорогу и наблюдать за людьми со стороны. Как не понимали эти отбросы общества, что нет в этой жизни смысла. Вот, они накидываются на эту драгоценную кучу, как стая хищников на падаль, дерутся, кричат, ссорятся и дубасят друг друга за каждый доллар. И что? Завтра одного из них найдут одуревшего от наркотиков или спиртного, и стоит ли ради этого жить. Нет, он считал, что люди только делают вид, что живут, притворяются. Притворяются, что счастливы, что они что то представляют собой. Вот идет мужчина в дорогом костюме и с кейсом в руках. Он полон собственного достоинства и уверен, что многого добился в жизни. Наверняка, его мечты не простираются дальше, чем выдвинуться перед начальством, отхватить хороший куш. Или вот идет стайка молодых девушек. щебечут, радостно взвизгивают, обсуждая наряды в витринах. О, насколько наивны они и юны. Все они выйдут замуж, будут нянчить своих детей, готовить мужу и заниматься сексом. Как все. В чем смысл их существования.? А в чем смысл его жизни. Он не знал.

Как то одна из женщин назвала его циником, не пустым, но безразличным. Почему то он запомнил эти слова. Сам не зная почему он хорошо, до подробностей помнил все, что сказала ему эта девушка. Он не помнил ее, ее черты лица и все, что было связано с той ночью, он забыл. Остались только эти слова.

- Что ты будешь делать с деньгами, которые я дам тебе?, -спросил он ее.

- Не волнуйся, я найду им применение" ,- отвечала она, натягивая чулки.

- Понимаешь ли ты, что умрешь, может завтра или через год, да и какая в конце концов разница, -сказал он, швырнув ей деньги в лицо. Он повернулся на другой бок, и как обычно, сразу потерял интерес ко всему происходящему вокруг. Он казалось забыл о ее существовании. Как вдруг голос, врезавшийся в память , сказал:

Нет, ты не пуст, пустых людей я презираю Ты циник и безразличное существо, таких можно только пожалеть. А люди, которых жалеют - это просто тела, бродящие в поисках своих душ. И иногда, если им повезет, находящие их.

И больше ничего. Она просто ушла и он, потом, очень часто вспоминал эти слова. Кем, в сущности, была для него эта девушка. Она знала его только считанные часы, какое она имела право так говорить о нем. Он знал просто, что умрет, и жил, чтобы умереть. Он был рожден для конечной цели, которую ему уготовил господь.

Вообщем, в конечном итоге, это был единственный случай, который вывел его из своего обычного состояния. Состояния безразличия к своему миру. Иногда, эта призма цинизма, через которую он рассматривал все происходящее вокруг, и происходящее внутри него, становилась мутной и непонятной. Хотелось хорошенько протереть ее, как запотевшее стекло машины, чтобы разобрать путь, по которому ты едешь.

Все было так и, кажется ничто, кроме вышеуказанного случая не выбивало его из колеи, не могло возбудить в нем каких либо чувств или навеять ему что то, ради чего он мог бы пересмотреть свою жизнь. Свои принципы, которых не существует, свои идеалы, которые отсутствуют, свои печали и радости, которые он никогда не испытывает.

И он снова шел по привычной дороге. С недавнего времени, он забыл, что такое машина. Он не хотел, как многие другие, побыстрее оказаться дома, или посмотреть какую то любимую передачу. Ее, у него тоже не было. Он просто, как обычно, всматривался в лица людей и пытался дознаться, достучаться до них, узнать, для чего они живут.

Как то раз, он был в гостях, где один молодой человек поднял тост и сказал:

- Давайте, каждый выпьет за свою мечту, за ее исполнение.

И все по очереди задумавшись лишь на миг, пили до дна, надеясь на свое счастливое будущее. Когда дошла очередь до него, он только посмотрел пустыми, ничего незначащими глазами в пространство, и на этих, по его мнению, глупых людей и подумал: "Правда ли, что у человека может быть какая то мечта?. И что это такое вообще ?" Он просто выпил и осознал, что у него не было мечты

В итоге, после долгих раздумий он понял, что она, мечта, ему не нужна Зачем стремиться к чему либо, надеяться на что то, если после тебя не останется ничего. Никто не вспомнит тебя. Сравняют с землей и забудут. Был человек и его нет. Так закончит каждый. Поэтому, он считал все это, пустой тратой времени.

Это был обычный понедельник. Один из тех, что приходят и уходят каждую неделю, не оставляя воспоминаний. Как то он слышал, что Тихий океан не оставляет воспоминаний. Сглаживает и обновляет отчаявшуюся душу. Интересно, а от каких воспоминаний хотел избавиться тот человек, от которого он слышал эти слова..

-Чем он жил, и зачем?, - спросите вы. Он сам не знал. Он просто существовал и больше ему ничего не было нужно. Разве, что только ответ на вопрос, зачем жить. Раньше он задавал этот вопрос своим знакомым, и когда слышал в ответ, что в жизни есть нескончаемые потоки радости, любви, печали и много всего, ради чего каждый готов был пожертвовать всем, что имел, он не понимал этих людей, силился, и не понимал. Как то один из его знакомых, ибо друзей у него тоже не было, сказал:

- Я предпочел бы прожить год, полный бури страстей и взрыва эмоций, чем сто лет, как ты.

Тогда он отмахнулся от этих слов. Но все чаще и чаще, вспоминал он это в последнее время. Он не хотел думать о них. Он привык ни во что не верить, он привык жить просто так, чтобы жить.

Это был обычный понедельник, какие встречаются на каждой неделе. Льет дождь, смешивая тротуары улиц с грязью. Вот пробежала молодая женщина, прикрыв голову газетой. "Смешно", -подумал он, -" ведь газета тоже промокнет сейчас" . А вот какой то солдат, идет также размеренно, как в строю. И никакой дождь не трогает его. Словно, хочет показать, что дождь ему нипочем. "К чему эта показная бравада вслух сказал он, когда тот прошел мимо. "Вы что то сказали, сэр?" ,- повернулся он к нему. И вдруг он расхохотался. Он смеялся как безумный, и прохожие с удивлением, а кто и с презрением обарачивались на него. Он стоял посреди улицы, промокший, жалкий, отчаявшийся найти свою мечту и кричал:

- Люди, очнитесь, зачем вам все это надо? Зачем жить?

И снова хохот. Безумный, страшный, сливающийся со стуком дождя. Крикнул и пошел, как будто ничего и не было. А прохожие еще долго смотрели вслед удаляющемуся силуэту странного человека.

Он завернул за угол, и вдали уже виднелся его квартал, как он услышал тихие всхлипывания. Это было похоже скорее на жалостный стон котенка. Он еще не совсем разобрал, что это за звуки, как с приближением они становились все явственней. Он увидел темный маленький переулок, где вырисовывались нечеткие контуры какого то существа. Подойдя ближе, он понял, что это был маленький мальчик, лет 4-5. Поджав под себя свои худые коленки, и крепко сжав в своих маленьких озябших ручонках какого то старого солдатика, он тихо - тихо всхлипывал. На нем не было ничего, кроме дырявой рубашонки,едва прикрывающей его тщедушное тельце, пары заштопанных брюк, из которых он давно вырос, и расползшейся обуви на голую ногу. Зрелище растрогало бы, наверное, и человека с каменным сердцем. Но наш герой лишь посмотрел на него. Не было в нем ни жалости, ни презрения, лишь недовольство, что его отвлекли от раздумий. Но тут мальчик увидел его и бросился к нему на шею. Обхватив своими холодными, мокрыми от холодного дождя пальчиками, его шею, и доверчиво прижавшись к нему, он заплакал:

- Наконец то, папочка, ты пришел забрать меня, наконец то.

И снова рыдания. Язык его заплетался от голода ли, от холода ли, но он продолжал тараторить.

- Знаешь, я всегда знал, что ты есть, и любил тебя. Даже, когда мама говорила, что ты бросил нас, я знал, что ты вернешься за мной.

Все это не укладывалось у него в голове. Но в тот момент, когда это маленькое худенькое тело, прижалось к нему, так доверчиво, так преданно, в нем что то перевернулось. Это маленькое, грязное существо, которое называло его папой и говорило, что любит , не отпускало его. Никто никогда не говорил ему таких слов. Он был в смятенье и не знал куда деваться от бури, всколыхнувшейся в его груди. Но что это? Зачем? Он не хотел ничего менять, не хотел чувствовать что либо. Но существо так вцепилось в его ноги, что он не мог двигаться.

Он нагнулся, присел на колени, и глаза его встретились с огромными, бездомными, ждущего ответа, не уставшего надеяться, глазами малыша. И все, что он собирался сказать этому малышу, сказать, что он ему никакой ни отец, и попросить оставить его, застряли у него в горле. Он не мог вымолвить ни слова .

А мальчик, ни на секунду не отпуская его руки, тихонько стоял и смотрел на этого странного человека, в котором признал отца. Смотрел и удивлялся, потому, что никогда не думал, что большие дяди могут плакать. Да, несмотря на дождь, сторонний наблюдатель, если присмотреться, мог бы заметить, что этот человек плакал. И эти слезы, возможно душившие его всю жизнь, вылились наружу. Он сжал рукой грудь, в том месте, где слышались удары, и испугался, что сердце сейчас выпрыгнет наружу. В нем разразилась буря, одно смешивалось с другим. Он плакал и смеялся как помешанный. Он прижал это тщедушное тельце к себе и целовал его глаза, отмерзшие пальчики, грязную головку, обнимал и шептал: " Да, сынок, я тоже долго искал тебя. Прости меня, прости за все, что я сделал в этой жизни". И вдруг до него дошло: Это грязное забитое существо, лишенное всякой ласки и любви, ждало его, также как и он его, свою мечту. Ему посчастливилось найти свою душу. И его тело, возможно, настолько уставшее от этих поисков, и уже отчаявшееся найти, отпустило его, предоставив его самому себе, его новой , полной эмоций душе. И все это сделал этот малыш, которого подбросила сюда какая то бездушная мать, накормив ребенка обещаниями, что его заберет отец.

Он бережно взял ребенка на руки, прижал к себе, услышал как чудесно бьется его маленькое сердечко и сказал:

- Малыш, пойдем домой. Нам уже давно пора быть дома.

- Папочка, - заплакал мальчик, " ты ведь не бросишь меня?".

- Я нашел тебя, не для того, чтобы бросить" ,- подумал он. А вслух, просто прижал его к себе. Он боялся задушить ребенка в своих объятьях, боялся причинить ему боль. Боялся, что сила тех чувств, которые он испытывал сейчас, могут захлестнуть ребенка.

- Подожди папа, - сказал малыш. " Мой солдатик остался там в углу. Я не могу

бросить его. И он понял, что нет смысла говорить ребенку, что он купит ему миллионы солдатиков, тысячи игрушек, новых, веселых, красивых. Он понял, что возможно этот самый, старый деревянный солдатик, олицетворял для этого, уже столь дорогого ему существа, всю недолгую его жизнь, весь мир игрушек. Дарил ему счастье, и поддерживал, когда его бросили здесь, на произвол судьбы.

И до его сознания, столько лет, погруженного в темноту и безразличие, дошло ради чего он может и хочет жить. И в тот момент у него появилась мечта. Столь светлая и столь ясная, что он удивился всей простоте жизни. Можно жить ради кого то, ради того, чтобы сделать кого то счастливым. Этого малыша. Он сделает для него все, вложит в него свою частицу, свое сердце, и тогда он никогда не умрет. Он будет жить в нем, в этом существо, которое успело так настрадаться в столь юные годы.

- Мы возьмем твоего друга, починим и отмоем, - прошептал он на ушко мальчику. И он будет у нас красивее всех игрушек на свете."

И долго еще отдавались на тротуаре шаги высокого человека, прижимавшего к груди ребенка, как нечто, посланное ему свыше.