Малышка для свирепого. Продолжение

Глава 50

Полторы недели. Твою мать. И только сейчас моим людям удалось выйти на след Ильяза. Время не на нашей стороне. Если ничего не предпримем сейчас, потом будет поздно. Нужно дожимать его, пока есть такая возможность. Иначе никак. Перекладывать всю вину на плечи брата я не могу. Но, черт побери, я видел, в каком она состоянии была. Сколько страха в ее глазах было. За это ему прощения не будет.

— Эмир, — говорит Дикий. — Ты готов?

Готов ли я? Довольный оскал проскальзывает на моем лице. Это моя последняя война. Больше малышке никто не будет угрожать. В этом я могу поклясться.

— Парни готовы? — задаю вопрос. — Ошибки быть не должно. Убирайте всех, кто встанет на его защиту.

— А ты разошелся! Узнаю прежнего Эмира, — говорит Дикий.

— Ты сильно много болтаешь. Выдвигаемся!

Выхожу во двор и подхожу к своей машине. Идти к брату не вооружившись, все равно, что идти на охоту без ножа. С ним всегда было тяжело. Он вырос под моим присмотром. И я виноват в том, что недосмотрел за ним. На моих плечах слишком много грехов. Искупить их все не хватит и жизни. Единственное, что сейчас в моих силах — это положить всему конец.

Моего сына не должно коснуться все это. Если в свое время у меня не было права выбор, то сейчас я свой выбор сделал.

Сажусь на заднее сидение машины. Мне нужно думать хладнокровно. Никакой жалости и ошибки быть не может. Это конец. Я должен покончить со всем этим раз и навсегда.

Выезжаем за пределы дома и едем прямиком в пригородный район. Туда, где скрывается этот недомерок. Я не могу не думать о малышке. Слова Дикого о том, что Дан увез ее в больницу с угрозой, выбили из под моих ног землю. Я был готов проваливаться. Выхватить ствол и пристрелить всех к чертям…. Но вины Дикого в этом нет. Его люди рядом с малышком и от них мне известно все, что с ней происходит. Дан лишь выполняет мой приказ.

— Я надеюсь, ты подготовил план, — говорит Дикий. — От твоего брата можно ожидать чего угодно.

— Все, что касается Ильяза, я решу сам. Ты со своими людьми прикрывай тыл.

— Понял, дела семейные. Не вмешиваться, — говорит Дикий. — Ты только не затягивай, а то мало ли, гости пожалуют на шум.

— За гостей можешь не переживать. Сюда никто не сунется!

Все внутри меня так и жаждет расправы. Ненависть перемешалась с яростью и рвется наружу. Мне нужно оставаться хладнокровным. Перечеркнуть все, что нас когда — то связывала. Пора избавиться от этих оков.

Машины подъезжают к указанному месту. Оставляем их в лесу и начинаем двигаться в сторону дома. С каждым шагом я чувствую, как пульс ударяет в затылок. Есть ли у меня сочувствие? Его нет! После всего, что сотворил Ильяз…. После того, как он отказался от помощи и пытался навредить малышке, наставив на нее и моего сына у нее под сердцем ствол.… Такого я ему с рук не спущу. Я никогда не думал о том, что рано или поздно стану палачом собственному брату. Но жизнь сыграла с нами в игру. Поставила перед выбором. И свой я уже сделал.

Приближаемся к дому, окружая его со всех сторон. До рассвета мы должны со всем закончить.

— Эмир, — говорит Дикий.

— Действуйте. В живых не оставлять никого. Такое наказание ждет всех, кто будет защищать предателей, покусившихся на мою семью. И постарайтесь не создавать лишнего шума.

Парни перебираются через забор. По-тихому убирают охрану и открывают ворота. Отточенные навыки ближнего боя. Это именно то, чему я обучал каждого из них. Заходим на участок. Оставляя часть людей за забором. Отсюда никто не уйдет живым. Не сегодня.

— Всем рассредоточиться! — говорит Дикий. — Эмир, я прикрою!

Достаю из-за спины стволы и захожу в дом. Делаю шаг и перехватываю за руку парня, направившего на меня ствол. Убиваю его одним выстрелом, запачкав белую рубашку кровью. На улице начинается заварушка. Звуки выстрелов разрушают тишину. Люди, которые до этого работали на Соколова, выбрали для себя не самого удачного хозяина. Каждый из них осознавал, на что подписывался. А если и не знал, то сейчас это не имеет никакого значения.

Прохожу вперед и выстреливаю в выбегающих из-за закрытых дверей вооруженных парней. Мне нужен только Ильяз. Остальные меня мало волнуют. Тех, кто прежде спокойно убивал мирных людей по прихоти хозяина, сложно назвать людьми. Любые деньги имеют свою цену. Работая на хозяина, они продают свою душу. Попадая в эти сети, шансов выбраться живым, нет никаких.

Встаю за стену, уклоняясь от пуль, и начинаю отстреливаться. Уверен, Ильяз наверху. Сбежать от всех этих людей и остаться нетронутым для него будет проблематично. А даже если и выберется, для него уже все предрешено.

— Эмир, твою мать! — говорит Дикий, уклонившись от пули. — Смотри по кому шмаляешь. Пути к отступлению перекрыты.

Поднимаемся по ступеням на второй этаж.

— Слишком тихо, — говорит Дикий.

— Смотри в оба. Черт знает, откуда эти тараканы полезут.

Поднимаемся наверх. Идем прямо по коридору. Проверяя каждую дверь. Все, кто остались в живых, парни добьют. Останавливаемся перед последней дверью. С ноги выношу и прохожу в совершенно пустую комнату с распахнутым окном. На улице мои люди и люди Дикого. Сбежать отсюда незамеченным даже комару не удастся.

— Ну, надо же, ты живой! — слышу голос Ильяза за своей спиной.

— Целиться надо было лучше!

— В этот раз не промахнусь, — говорит мне. — Думаешь, я не знал о твоем приходе? Не будь наивным!

— Наивность до сих пор сидит в тебе! Ты так и не понял, на кого поднял ствол. Вспомни мои слова, которые я сказал тебе когда-то давно.

Несколько минут молчания, после которых Ильяз заходится в диком смехе, вызывает у меня ухмылку. Так, видимо, смысл сказанного до него и не дошел. Зря. Может быть, тогда начал бы думать головой, прежде чем размахивать стволом и подставлять людей.

— Эмир, столько лет прошло, а ты до сих пор их помнишь, — смеется мне в спину. — Ты, правда, думаешь, что это сможет меня остановить? Если ты попытаешься убить меня, здесь все взлетит на воздух. Погибнут и твои люди, и того, кто сейчас стоит в коридоре и слушает весь наш разговор.

Поворачиваюсь к нему лицом и усмехаюсь от его навязчивой идеи. Сжимаю в руке ствол, выжидая подходящего момента. Мне интересно услышать от него куда больше информации.

— Чья кровь была на одежде Ани?

— А ты сам как думаешь? — смеется, глядя в мои глаза. — Твоего человека. Он хотел помочь ей, а я не позволил. Кто знает, чтобы с ней случилось, окажись она за пределами этих стен.

Сжимаю руки в кулаки. Теперь все встает на свои места. Теперь понятно, почему его здесь нет.

— Ты бы видел ее взгляд, полный отчаяния. Эти слезы и ее стремление помочь ему. Пока моя пуля не угодила ему вот сюда, — говорит, показывая на голову.

Он нарочно выводит меня из себя. Мне нужно время, пока Дикий выведет всех парней из дома. Это не его война. Он сделал все, что мог.

Закрываю глаза, подавляя в себе эмоции. Хладнокровие — это единственное, что я должен испытывать. Отбросить все эмоции в сторону, невзирая на то, что ярость пожирает меня изнутри.

— И чего ты добивался все это время? — с ухмылкой на лице делаю шаг ему навстречу. — Стольким людям подписал смертный приговор. Ради чего?

— Ты! Это все твоя вина! — говорит, размахивая стволом. — Если бы ты принял меня таким, какой я есть, ничего бы этого не было. В этом полностью твоя вина!

— Все сказал? — задаю вопрос, приближаясь к нему ближе, пока его ствол не упирается в мою грудь. — Ты винишь меня в том, в чем сам же и виноват!

— Мы можем стать сильнее, брат! Ты и я…. Создадим империю братьев Багратовых и подожмем под себя всех остальных, — говорит мне.

По его зрачкам вижу, что успел закинуться этой дрянью. В каждом его слове прослеживается нота безумия. Тот, кого я считал братом, стал психом, опасным для общества….

— Создадим, — шепчу ему и дважды выстреливаю в него.

— Б….брат, — говорит, отступает на пару шагов, и падает на пол. — Почему?

— Никто не смеет угрожать моей семье!

Делаю контрольный выстрел и покидаю дом. Все его слова про взрывчатку, были лишь плодом его больной фантазии. Чувствую ли я сожаление или боль за содеянное? Нет! Даже скупой слезы не могу выдавить. Есть только облегчение, которое я испытываю за столь долгое время. Подхожу к машине и наблюдаю за тем, как светлеет небо.

Это не просто рассвет. Это начало новой главы в нашей с Анной жизни. Той, где ей больше никто не будет угрожать….

— Что дальше будешь делать? — интересуется Дикий.

— Налаживать личную жизнь.

— Ты бы переоделся для начала. Негоже, знаешь ли, к девушке ехать в окровавленной рубашке, — говорит Дикий.

— Ты бы лучше за своей Златовлаской смотрел, а то начудит девка!

Дикий усмехается. Он понимает, на что я намекаю. Жмем друг другу руки и разъезжаемся по разным дорогам. Только сдается мне, что мы еще пересечемся…. Такие, как Дикий, без дерьма жить не могут….