Малышка с секретом

С чего все начиналось...

Как вы думаете, вот какая она жизнь среднестатистической пенсионерки? Ну, ничего особенного скажу я вам, учитывая, что и дня не проходит: без ноющих ног, ломящей спины и как в моем случае, головных болей, но я до того к этому привыкла, что это уже просто сопровождающий шум, а не какое-то удивительное событие.

Жизнь моя скучна и размерена, все в ней на своих местах, все идет по накатанной. День за днем, неделя за неделей, месяц за месяцем. Утро этого вторника, ничем не отличалось от других.

Просыпаясь в шесть утра, я готовлю завтрак для своих домашних и бегу на непыльную работенку вахтером, а вечером домой. Живу ведь вместе с дочкой, ее мужем Николаем и своим любимым внуком - Гошей, которого в семье, все мы называем Жожо.

Да кстати, забыла представиться, зовут меня Надеждой Валентиновной Бастрыкиной, шестьдесят девять полных лет. Внешность весьма обычная. Хотя какая внешность в моем то возрасте? Но это все такие мелочи. Так вот, я среднего роста старушка, которая со стороны, с каждым месяцем, все больше становится похожей на вопросительный знак, волосы с короткой стрижкой, все покрытые проседью, которую систематически раз в две недели приходится подкрашивать, средней комплекции, понятное дело в стратегических местах уже довольно пообвисшей. Ношу очки, так как зрение мое, от времени и ежедневного заполнения бумаг, по долгу службы, очень сильно, с возрастом, начало меня подводить.

Да-а-а, годы берут свое и ничего не поделаешь, а так хотелось, ведь, по молодости, да и в среднем возрасте тоже, посмотреть мир, ну или хотя бы свою любимую и необъятную Россию – матушку. Но не судьба, наверное. Рано выскочила замуж, как раз после института, хорошо еще закончить успела.

Говорят, что в СССР не было секса. Так вот дорогие мои, секс - был, просто он был сугубо личным и индивидуальным, а не как теперь – гласным и популяризированным для широкой общественности. И дети до брака, тоже не редкость, страна - то не религиозная была, грехом не считалось. 

"Главное, чтобы не подрывать авторитет среди товарищей, быстренько свадебку сыграйте."

С мужем моим, мы познакомились довольно прозаично, в очереди за сантехникой, ну уж если быть абсолютно точной, за унитазом.

Мой любимый дядька, по матери, Виктор, тогда квартиру получил от машиностроительного завода. Вот и решил он, быстренько все необходимое приобретать, чтоб квартирку облагородить, для проживания своего семейства. Ну, а поскольку, общество у нас тогда было сугубо коллективным, то и за унитазом этим проклятущим, мы стояли всем нашим семейным коллективом, то бишь: дядька Виктор, его жена Вера, их старший сын Олег, который на год старше меня был, моя мамка, отец, младшие сестры, Тонька с Раисой тоже, как со школы приходили, сразу же вклинивались в этот нескончаемый поток желающих урвать, свое белое, керамическое счастье.

Так вот, в один прекрасный, солнечный день, после мед. института, я тогда на пятом курсе училась, пришлось мне, сменить тетку Веру в очереди. Ей тоже на работу нужно было, она в детском саду нянечкой, на тот момент, работала. А это вам не нынешние детские сады, где в пять часов, ты дитятко свое обязан забрать, а иначе пожалеешь. Это были ночные семидневки, абсолютно все в то время, трудились на благо нашей необъятной и процветающей родины, оттого и детей своих видели только по выходным и то по пол дня не больше.

Вот и бегу я, на всех парах, от трамвая в сторону магазина, нахожу в очереди тетку Веру, забираю ордер, на получение вожделенного всеми унитаза и сажусь на ее табуретку, так-как стоять по три - четыре часа к ряду, ни у кого из нас желания не было, дядька притащил нам всем табурет. Чтоб с комфортом время проводили. И тут вижу, у впереди стоявшей тетки, спину которой я успела за эти дни уже неплохо изучить, тоже смена подходит. Светловолосый парень, очень даже симпатичный, на мой взгляд, раскланивается с ней, о чем -то переговаривает, и она уходит. И самое поразительное, что за все дни, которые наша семья в этой клоаке простояла, парня этого я не припомню. Ну, не могла я его не заметить раньше. Стою, искоса поглядываю на него, а сама думаю, раз такое дело нужно познакомиться, на вид парень приличный, с портфельчиком, все время быстрее пролетит.

Вот так и познакомились мы с моим мужем Сергеем. Он тогда уже по распределению должен был уезжать на место работы, а мне то и оставалось только доучиться и тоже выдвигаться на пмж, моего ближайшего на пять лет вынужденного жительства. А на общем фоне отсутствия, какого бы то ни было, обилия времени, отношения наши стали развиваться очень стремительно, не выходя так сказать, непосредственно из той же очереди.

 Через полгода мы подали заявление. Еще через полгода родилась наша дочка Маша, еще через три года, сын Леонид, а после, не было у нас ни времени, ни возможностей, ни родственников в других городах, чтобы совершить, хоть какой- то вояж. Так и прожили всю жизнь в небольшом городе, не выезжая дальше области. Жили мы, как все: ссорились, мирились, расходились и сходились во мнениях, спорили, до недавнего времени...

Сергей умер год назад, отказало сердце, переживали все это очень болезненно, тогда-то мы с дочкой и съехались. Они с семьей перебрались в нашу трешку, а свою квартиру стали сдавать внаем. Ну, а куда мне старой, одной в таких хоромах? Да и если честно, домашние хлопоты за моими любимыми, были только в радость, хоть какая -то возможность переключится с мыслей о Сереже.

Я всю жизнь, проработав врачом в приемном отделении обычной поликлиники, как никто знаю, что все болезни начинаются со стресса и волнений. Вот так и не выдержало сердце у моего любимого. Тогда он узнал, что Леня переезжает жить в Америку. Ну, а что в этом плохого спросите вы. И это скорее всего верно, но не для советского человека, выросшего с лютой неприязнью, ко всему зарубежному. Леня еще долго не мог себе простить, что во всем виноват его отъезд. Слава богу, мы с Машей смогли его убедить, что это не его поездка стала причиной инфаркта и уговорили, чтобы парень не отказывался от такой, довольно редкой в жизни, возможности. С боем отправляли на самолет. Хорошо хоть получилось, а то ведь вылитый Сережа, такой же принципиальный, в некоторых вопросах.

Глава 1. Да ладно!

Просыпалась я как-то неправильно. Голова была тяжелая, а веки ну ни в какую не хотели открываться. Попытавшись поднять руку, в желании прикоснуться к лицу, не сумела справиться, с нынче такой своенравной, конечностью. В итоге, кое-как открыв глаза, узрела перед собой, представшую безумно сюрреалистичную картину, в стиле несравненного Дали.

 "Потолок. И что в нем необычного спросите вы? И возможно будете правы. Но этот, был не просто необычным, а совершенно, невообразимо неуместным. Он, как минимум, просто категорически не подходит к интерьеру моей собственной комнаты, находящейся в моей собственной квартире, той, какой я привыкла ее видеть за свою бытность. Господи, да я таких потолков не видела с тех пор, как еще малышкой, в последний раз, ездила в деревню к своей бабке. И вот там, когда мы с сестрами частенько помогали деду ворошить сено, в сеннике, где оно всегда храниться, был именно такой потолок, грубо сбитый из необработанных рубанком досок, меж которыми в щелях торчала солома, чтоб не пропустить влагу, а тут даже кое-где в углах, а обзор мне позволял заметить, виднелась паутина.

Сначала я опешила, попыталась вспомнить, что было вчера перед сном последним, но не могла припомнить, чтобы я вообще ложилась в постель. Мысли заметались в голове с бешеной скоростью, в процессе их формирования, смогла немного успокоиться и вспомнить свое фееричное падение в масляную лужу, и следующий за этим отчетливый хруст.

- Так, если рассуждать, опираясь на это, то по идее, я должна сейчас лежать в своей постели и смотреть на свой отштукатуренный потолок, в милой моему потрепанному сердцу квартире. Или же, если все настолько плохо, то надо мной просто обязана находится пятая стенка, какой-нибудь, палаты среднестатистической районной больницы. Но ни тот, ни другая не соответствовали представлениям о привычном для меня выходце, современного технического прогресса и зодчества. Может я все еще сплю? Или нахожусь под действием сильных обезболивающих препаратов? Морфий? Тогда не удивительно, что я вижу это, такой безобидный побочный эффект не самое страшное, могли ведь и черти в гиене огненной привидеться.

Попытавшись приподняться, претерпела полнейшее фиаско. Тело, как кисель, или даже студень, от малейшего напряжения начало потряхивать.

"Словно не мое." - подумалось смутно.

 В попытке осмотреться подробнее, с трудом, но все же повернула голову в сторону и уперлась взглядом в стенку, находящуюся примерно в пяти сантиметрах от лица.

"Странно..." 

Хотя, это даже и не стенка, а деревянный бортик какого-то непонятного пока приспособления, через который была перекинута ткань сероватого оттенка. Оглядев другую от себя сторону, поняла, что совершенно не чему порадоваться, поскольку слева от меня был такой же бортик, с точно такой же тканью.

"Ну, ладно.- решила для себя. - Мало ли, что это может быть."

Вновь попытавшись дотронуться до своего лица, заметила промелькнувшее нечто перед глазами, присмотревшись повнимательнее, определила, что это рука. Правда какая-то не совсем привычная. На вид слишком маленькая, толстенькая, в перетяжках и складочках, точно у младенца. Озадаченно на нее поглядывая, захотела притронуться к чужой конечности, опять вознамерившись поднять свою непослушную длань, увидела, как эта самая младенческая ручонка приподнимается. 

Опять, и опять, и снова, и снова. Недоуменно таращась на сие действо, я всё никак не могла провести параллель: между тем, что вижу и тем, что ощущаю. 

" Какая к черту младенческая ручка, откуда взялась? И почему она поднимается в такт МОИМ мыслям?" - крутилось, в плохо соображающей, голове. 

И наконец, каким - то, точно задним, умом, до меня начало доходить, что вот это и есть, куда-то случайно потерянная часть тела, и она теперь, подчиняется именно моей воле. Следующим, что я сделала, был истошный ор на грани возможного. Но вместо, привычного за годы, старушечьего крика, услышала раздражающий младенческий плач и просто потеряла сознание.

В следующее свое пробуждение, увидела тот же самый деревянный потолок, но на этот раз, скорее всего от страха, слезы и всхлипывания не заставили себя ждать долго, и начались сразу же. Не выходило у меня понять, что здесь происходит и почему этот дурацкий сон никак не хочет заканчиваться? Может у меня горячечный бред? Поднеся руки к лицу, увидела уже две детские, толстенькие ручки с маленькими пальчиками и сильнее разревевшись,  только помогла своему сознанию, ласково укутаться в накатившую истерику. Лежа подвывала и трусилась, в пустой надежде:

" Я проснусь. Вот сейчас я проснусь. Сейчас! И это окажется только сном... Всего лишь страшным сном, какие иногда бывают."

Но ничего не происходило. Проревев минут пятнадцать, поблизости услышала шаги и тут же, в поле моего зрения появилось лицо молоденькой, круглощекой девушки, которая принялась причитать надо мной, успокаивая.

- Ну, тише, тише махонькая... - говорила девочка тепло улыбаясь. - Ну, чего ты кричишь? Голодная? Да, да, щас я душенька тебе кашки дам... - бормотала удаляясь.

С начала оторопев от ее присутствия и резко замолкнув, услышала, что девушка, скорее все же девочка, на вид ей лет десять, может одиннадцать, принялась чем-то греметь неподалеку, но смоего ракурса было совсем не видно, чем именно. Вскоре шум прекратился и передо мной вновь появилась девчушка. Протянув ко мне прохладные руки и вытащив меня, из так называемой, постели, она дала мне возможность осмотреть не только потолок, но и стены, а также всю обстановку окружающего нас помещения. 

Стены из бревенчатого сруба, тоже мало обработанного, щели в них были заткнуты, толи шестью, толи какой- то травой, серого цвета. На этих самых стенах, по периметру, распологались несколько полок с посудой, с выструганными деревянными мисками, а также глиняными крынками, прикрытыми тряпочками и обмотанными поверх бечевкой. С права от меня, стояла огромная, дровяная печь. На полу, рядом с печкой, лежали дрова, вдоль нее стояла широкая лавка.

Глава 2. Принятие...

(Из лекции ведущего психолога...)

...Во время стресса, после стадии отрицания,

наступает стадия принятия,

сопровождающаяся депрессией или

 чрезмерной эмоциональной возбудимостью.

 Утро следующего дня, началось безрадостно. Головная боль после вчерашних слез и потрясений, появилась вполне ожидаемо. И еще больше, плохому самочувствию, поспособствовал пронзительный петушиный крик, раздающийся где-то под окном.

Свет, проникающий в комнату, был таким тусклым, что с уверенностью можно было сказать, солнце, только-только стало подниматься из-за горизонта. По близости, послышался скрип половой доски, а за ним отчетливый топот босых ног и кто-то быстро вышел на улицу, притворив дверь.

"Все те же, всё там же. - подумала, уверившись в действительности, чувствуя свою приобретенную детскую беспомощность. Третье пробуждение, уже не кажется просто случайностью или помутнением. Окружающее на сто процентов реально! Ведь, я всей кожей осязаю, царящую в избе прохладу и едва хватает выдержки, чтоб не расплакаться, от зудящего почесывания на коже, появившегося от долгого лежания на спине, не говоря уже о сильной головной боли... Во сне, ведь, так себя не ощущаешь? Хотя, в видениях я вообще не сильна, может это какая -то редкая форма белой горячки, или у меня деменция такая, ну очень красочная, не типичная!? Хорошо, что сейчас меня, не тянет поистерить, а это уже хлеб. Можно попытаться, мыслить логически и трезво оценить ситуацию. Даже попробовать решить, как жить-то дальше? В принципе, в моем нынешнем положении, тоже есть свои плюсы. Я к примеру снова молода, сказала бы даже, что как-то слишком. О вот, я здорова! Хотя, это тоже весьма относительно и требует тщательной проверки, надеюсь только, что ничего непоправимого нет. 

Вот же ж! Выходит плюсов то и нет... Разве, что одни минусы. Первый, я не знаю где я, или может правильно сказать, когда я? Поскольку обстановка, своей самобытностью, сразу уводит от мыслей о прогрессивно - развитом обществе, то отсюда следует вывод. Здесь царит земледельческий строй. Может быть для меня это даже к лучшему. Все не роботы с компьютерами, эти навороты мне и раньше не удавалось постичь. Жаль не очутилась, где-то по ближе к началу двадцатого века, или его середине, там бы все было совсем привычно. Эх, вот только выбирать не приходится, не в магазине. С жизнью в таких условиях, я не понаслышке знакома, принцип прост, "что посеешь, то и пожнешь", как говорится. 

Хотя пожалуй есть кое-что положительное. Я же не очнулась где-нибудь на улице, валяющейся в канаве, или в лесу, где дикие звери. Я в теплой, сухой избе, обо мне заботятся, кормят, моют, переодевают. Окружение опять таки, довольно приятное, дружная крестьянская семья и я теперь их младший ребенок.

Господи, ну бред же! Прямо фильм снимай -  "она проснулась, в теле ребенка"! Неужто я в заправду умерла? Как такое может быть? Если умерла там и переродилась здесь, то почему в теле трехлетнего ребенка? И где та, кто в этом теле до меня жила? И отчего тело такое слабое? Может я серьезно больна чем-то? Так хватит! А то опять, сейчас, скачусь в состояние апатичного овоща, а это, как минимум, не в моем характере. Где ваш, приобретенный, за годы работы в приемнике, цинизм, Надежда Валентиновна? Или уже Ведара? Так, ко мне, кажется, обращались... Да уж, вот точно, не можешь изменить ситуацию, измени свое отношение к ней. Ну к, Ведара собралась! Будем жить как-нибудь, раз уж представилась возможность, может оно и не плохо выйдет, главное не выделятся и не шокировать окружающих, не типичным, аморфному ребенку, поведением. 

А вот второй минус, теперь самый важный на повестке. Это мое пресловутое состояние вареной рыбины. Ведь я, даже встать не могу, а это ни есть хорошо и как с этим бороться, в нынешних условиях, тоже не совсем понятно. Хотя, Чипрана что -то говорила, про знахарку, а я, вполне могу поверить, в чудодейственные свойства народной медицины. Может какими притираниями, да массажиком смогу обойтись. Вот как возьмусь и приведу себя в порядок. Медик я или кто? Элементарные зарядка, опять же, легкие нагрузки, прогулки на свежем воздухе и полноценное питание, порой творят чудеса. Мне ли не знать, что режим - первая ступень, на пути к выздоровлению? Все равно, необходимых лекарств здесь нет, а уж про медицину наверное и не слышали. Лишь бы, знахарка эта не оказалась шарлатанкой. Ладно, этот вопрос пока ждет, да и не от меня зависит побольшей части, так что откладываем его в папочку "позднее". 

И третий отрицательный момент, мне как-то нужно налаживать контакт с местным населением. Ясно, как день, эти люди, отныне, моя семья и без их помощи, я просто, ну никак не обойдусь. Вчера, как-то не было времени проверить, но в связи с вырисовывающейся ситуацией, моя способность разговаривать, тоже подлежит огромному сомнению. А вдруг немая? Не дай Бог!

Стараясь сильно не волноваться раньше времени, тихонечко произнесла:

- Мама! - только в моем исполнении, это прозвучало сипло, как у курильщика с сорокалетним стажем. 

Прочистив горло, попробовала еще раз:

- Мама! - вот так уже получше. 

Даже сумела расслыщать, что голос у меня приятный, не противно писклявый, а в меру тонкий. Доносшиеся с боку шаги, вынудили обернуться, это ко мне подошла Чипрана, с очень озадаченным выражением лица:

- Ну к, милая, ты чего? Сказала че -то, токма что? - решив, что лучшего момента может и не предвидится, я сказала:

- Мама писать. - брякнула сама неожидая. 

Ну не выдавать же ей высоко-поэтичные перлы? Да и хочется уже, если честно. Будем приручать аборигенов к общению и подстраивать неокрепшую психику масс, постепенно, не сильно разрушая обычный жизненный уклад, а там глядишь и проще станет. Выбора-то, все равно, особого нет. 

На суицид я не способна и даже пробовать не стану. Может быть и такое, что, наверняка, убиться сразу не получиться, привозили нам в приемку таких, недоубитых. Жуть просто, мало того, что лечиться от подобных попыток всегда сложно, так потом еще и в психиатрическую клинику укладывают. Это точно не по мне.

Глава 3. Близкое знакомство...

 Новое утро началось точь в точь, как и предыдущее, с крика петуха. 

"Если и дальше так пойдет, предложу сварить из него суп... И даже знаю, кто меня поддержит." - пронеслась злорадная мысль.

По комнате, вновь, прошлепали босые детские ноги. 

"Скорее всего, Зелислав опять хочет выгнать Петруху на задний двор. И не лень ему? Я бы на его месте, не поднялась в такую рань."

Сегодня головных болей не было, это конечно приятно, но странно. 

"Может всё из-за того, что я вчерашним днем спала на свежем воздухе? Все может быть... Знаете, я хоть и врач, но знаю точно, что это одна из самых ненадежных и ответственных профессий. Ненадежных, потому что, мы по большей части не знаем, что и чем лечим, и будет ли толк? А вот ответственных потому что, "если что", по шапке получишь именно ты. Помню, когда практику проходила, мне куратор все время повторяла: - ни пуха... а я молодая была самоуверенная, как и все, не обращала внимания. Зато потом, как в поликлинику работать вышла, вот тогда и дошло. Удача в медицине - это самое важное. Повезет, не дрогнет у хирурга рука, все, считай здоров. Завал в приемнике, не протолкнуться, все считай - не очень. Как говорится, судьба... Вот, опять воспоминания накатили. И что я, здесь делаю? Бабка в теле ребенка...  Так, не раскисать... Все наладится и я привыкну, может не сразу, но привыкну, сдаваться и унывать нельзя, депрессия мне ничем не поможет."  решив, что лежать просто так нет смысла, звонко прокричала:

- Мама! Ма-а-ам! - послышался шорох одежды и топот. 

Сразу поняла, что моя цель достигнута, женщина поднялась и идет ко мне:

- Чего такое? А? Писать хочешь?

- Угу

- Ну пойдем - ка, подсоблю тебе. - взяв мою увесистую тушку на руки, она прошла в сени, там поспособствовав, быстро вернула в горницу. 

Усадив невыспавшуюся меня на лавку, пошла за подушками, а я решила, что не стоит ограничивать себя пространством и попросила: 

- Нет, туда, - указала ручкой на пол. 

Чипрана правильно меня поняв, принесла одеяло, расстелила, кинула поверх подушки и водрузила меня. А сама ушла натягивать сарафан цвета шоколада, поверх белой вышитой рубахи.

Я удовлетворенно дождалась, когда матушка отвернется, чтоб переплести растрепанную со сна косу и решившись на эксперимент, попыталась встать на четвереньки. Оперившись ручками в пол, подняла попу и оперлась на согнутые в коленях ножки.

"Довольно не плохо, могу сказать, не так и тяжело, как мне думалось, попробую ка проползти..."

Сдвинувшись шага на три вперед, внезапно рухнула лицом в пол, ощутимо приложившись носом. Запищав от боли, но не найдя в себе сил, принять положение сидя, лежа барахтала руками, как рыба на берегу. Обернувшись на меня, мама бросила недоплетённую косу, всплеснула руками и принялась подымать, хныкающую, больше от обиды, чем от неприятных ощущений, меня, ласково причитая, усадила, мое израненное тело, обратно, облажив подушками. 

- И куды собралась? Сиди смирно! - погрозила напоследок - Не хватало еще нос расквасить. 

Потирая ушибленное лицо, осознала, что и правда как-то поспешила с нагрузками. Нужно быть осмотрительней и не торопиться.

"Как же хочется, хотя бы, ползать начать, а то никакого уединения... Мне же здесь, у всех на виду, весь день теперь сидеть и не позаниматься даже нормально. На сегодня, точно, придется смириться. Может Боянка опять, меня на улицу отнесет погулять?"

 Проснулся Гоймир, уже одетый в красную рубаху и серые штаны, вышел из- за печки, натягивая по одному сапоги. Расправив пояс от рубахи, он пошел на улицу.

Переживая, свое очередное, поражение новообретённому телу, расстроенная упала на подушки, вяло наблюдая, как начинается новый день в избе. Вот, близнецы проснулись, спустившись с печки, дружно стали одеваться. Мать взяла ведро и ушла доить корову. С улицы вернулся Зелеслав, тут же отправившись досыпать. Своей возней, мальчик случайно разбудил Боянку, которая насупленно, натягивая через голову синий сарафан, оживленно спорила с братьями, поправляя волосы.

- Боянка, скажи батьке, что ты на хозяйстве останешься... - попросил один из близнецов, по-моему БенЕш, он всегда и за себя, и за БивОя говорит.

- Еще чего! - взвилась девчонка, - Батька мне еще в месяц Жегора сказал, что с собой возьмет, вон Зелеслава просите, Отомаша без толку. Отец его с городскими купцами знакомить хотел, так что, ежели Зелеслав согласится, одному из вас, все одно остаться придется. - подначивала ехидно, показывая братьям язык.

- Ух, злыдня!  Не вызовишься, расскажу мамке, что ты в дыру через забор, намедне убегала, тогда не надобно станет нам оставаться. - хитро косясь на брата, произнес Бенеш.

- Не вздумай! - выкрикнула испуганно Боянка. - Она же мне таких тумаков всыплет... Я тебе никогда не прощу. -  бубнила, надувая губу, с предательской влажностью на глазах.

- А, ты тогда скажи бате, что останешься. - заискивающе предложил мальчишка.

- Ладно! - окончательно обидилась девочка, - Скажу, только мамке не выдавай.

- Ну вот братец, я же говорил, что поедем на ярмарку коней племенных посмотреть! - предвкушал весело Бенеш, хлопнув брата по плечу. 

- Угу. Токмо бы батька теперь, твою затею поддержал... - остудил пыл близнеца БивОй, улыбаясь.

- И какую затею, я поддержать должен? М-м-м, чертенята? - спросил, входя в горницу, мужчина.

- Да вона, Боянка сказать хотела... - ответил БенЕш, кивая на сестру.

- Да, хотела, - донеслось неуверенное, - Бать, а давай, я на хозяйстве останусь?

- Чаво эт? Ты ж, у меня ужо второй месяц просишься на ярмарку, ленточки какие-то поглядеть.

- Ну хотела, а тепереча не хочу. - пробурчала Боянка. - Вона, Бенеша с Бивоем возьми...

Ухмыльнувшись в бороду, мужчина перевел взгляд на близнецов. 

- Нет братцы, не возьму вас с собой, не сдюжит Боянка седмицу на хозяйстве, а вот вам, такое ужо по плечу. В другой раз отправитесь, а дома мать с Отомашем останутся. - Бенеш насупившись, кивнул головой, а Бивой пожал плечами, как бы говоря - ну и ладно.

Глава 4. Событие...

«Всё, что не делается, всё к лучшему». 

Следующие дни, ни чем особенным не выделились. Мы так же играли в ладушки, я украдкой занималась своими тренировками, ели всей семьей, занимались хозяйством и прочее.

А, вот в день, когда мы поехали на ярмарку, случилось нечто особенное. Для меня он стал судьбоносным, раз и навсегда опредедившим, всю мою дальнейшую жизнь... А началось все так...

Проснувшись под петушиные трели и топот Зелислава, сразу поняла, что сегодня будет суматошным. Что-то такое витало в воздухе, как предчувствие или напряжение, не знаю, как правильно описать, но у всех, хоть раз такое бывало. Например, когда планируешь на завтра, куда-то отправится и просыпаешься раньше заведенного будильника, с мыслью - пора. Вот и я поняла, что пора. Матушка, проснувшаяся следом за Зелеславом, оделась и впервые, целенаправленно принялась всех будить, так рано: 

- Сынки, ну к просыпайтесь, одевайтесь и подите отцу подсобите. -  из-за печи показался собранный батька, прямиком направляющийся на выход. - Боянка, за Ведкой погляди, я пойду с ними на двор, прослежу, как телегу погружать будут. Слышишь? Попсыкай ее и покорми, а то вряд ли успеем поутреничать. Опосля по дороге перекусим. 

Братья, как-то нервно, сползали с печи и быстро натягивали рубахи со штанами. Матушка вышла, пропустив перед собой, уже одетого Бенеша. Собравшись, за ними отправились Отомаш и Бивой. Боянка потирая кулаком глаз, одетая в одну сорочку, подошла ко мне, отнесла в сени и подсобив, вернула в горницу. Затем, со скоростью свиста, натянула лапти и в чем была, побежала на улицу.

"Видать, тоже припекло."

Дождавшись сестрицу и проследив, как она одевается и приводит себя в порядок, спросила: 

- Мы в телеге поедем?

- Угу, - буркнула девочка.

- А долго ехать?

- Угу, - повторила она.

- А сколько?

- Так, а ну не путай меня. Успеешь все разглядеть...

Поутихнув, стала наблюдать, как Бояна греет мне кашу и собирает, легкий перекус на стол, для себя. Поутреничав, как сказала матушка, она забрала тарелки и вышла. Я ерзая на месте, молча сидела, озираясь кругом в ожидание отбытия. Чтоб зря не терять время, занялась простенькой гимнастикой. Когда уже заканчивала, вернулась Боянка, неся чистые тарелки, вместе с ней пришла и мать, которая тревожно оглянувшись, сказала:

- Так, сходи в хлодник и корзины там забери, что в дорогу, ежели тяжелые, братьев попроси подсобить, как сделаешь, придешь и мне доложишь! - строго наставляла женщина.

- Угу, - кивнув, Боянка шустро побежала на двор.

Сама же Чипрана, прошла за печку, чем-то там пошебуршила и вышла с плетенкой в руках, поставив ее у порога, опять скрылась. В этот раз, показалась со скрученной в рулон периной, на которой, обычно спали, положив ее рядом с катомкой, отошла и стала возится у очага. Забежал Зелеслав, схватил перину и вышел. Пришла Боянка и отчиталась о проделанной работе. Опять прибежал Зелеслав, подцепил короб и умчался. 

- Давай ка доча, на стол все же соберём, негоже голодными из дому отправляться... Плохая примета. - сказала мать, доставая из жерла котелок с жидкой кашей. 

Бояна стала доставать посуду, расставляя ее по местам. Скоренько накрыв на стол, матушка велела: 

- Сбегай, позови их утреничать. - девочка подорвалась и выбежала.

 Чипрана присела на лавку в ожидании.

 Через пару минут все собрались, сметя все подчистую, разом поднялись и направились, прихватив и меня, на улицу. Солнце уже поднялось, освещая двор и стоящую у открытых ворот, запряженную конем телегу. Он нетерпеливо прядал головой, желая поскорее двинуться в путь. Подойдя к телеге, батька по очереди поднял в нее Боянку и Зелеслава, которые расположились на расстеленной по дну перине, матушка передала меня на руки девочке и сунула ей, два небольших платка, наказав:

 - Себе и Ведке на голову повяжи, а то ярило напекет. - и устроилась на передке, вместе с отцом.

 Девочка повязала себе платок на манер солохи, а мой просто под горлом. Кроме нас, в телеге разместили какие-то мешки, пару мотков веревки, несколько корзин с крышками, тот самый короб, что принес Зелеслав и осталось свободным, огромное, пустое пространство. Все вещи вместе с нами занимали очень маленький уголок, особенно, по сравнению, с оставшейся площадью. Взобравшись на телегу, отец тронул коня и мы двинулись, вдоль забора к амбару, у которого стоял, ожидая нас, Отомаш. Приостановившись у открытых настежь ворот, отец спрыгнул со своего места и вместе с Отомашем, прошел в амбар, подойдя к тем самым клеткам, которые все эти дни подготовки, плел парень. Но теперь они не были пустыми, в некоторых из них, сидели повизгивая поросята, в каждой где-то по тройке, а в других тесно прижавшись к друг к другу, квохтали перепуганные куры. С места, где мы сидели, хорошо было видно внутреннее устройство этого помещения. На деле, оно оказалось довольно высоким, с полтора этажа, строением, поделенным на функциональные зоны. С одной стороны, были устроены сусеки, такие специальные дощатые ящики, в которые зерно засыпали сверху, а брали снизу. Чтоб оно не успевало залежаться. С другой стороны располагалась клеть, где складывались, ненужная пока, сезонная одежда, шкуры, лишняя утварь и оружие. Заметив последнее, я слегка забеспокоилась. Раньше как-то и не задумывалась.

" А, ведь и правда, здесь же точно не может быть безопасно путешествовать. Дикий мир, дикие люди. При любом, даже самом благоприятном раскладе, процветает разбой. И умение себя защитить, наверняка является чуть ли не первостепенным. Плохо, что за всё это время, я как-то не замечала, чтоб кто-нибудь тренировался владеть оружием. А если, на нас в пути разбойники нападут? Ведь сразу видно, у нас есть чем поживиться. Телега то битком. Та-а-ак, можно я сойду? Что-то совсем не хочется, проверять сей факт на практике. Ну может быть, что все не так страшно, - принялась я себя мысленно успокаивать, - Ведь, если б все было настолько плохо, то мы бы явно, никуда не ехали. Скорее всего, оружие это превентивная мера, для пущей уверенности. Ох, хоть бы все обошлось, и мы без приключений вернулись из поездки." - не слишком убедив себя этими мыслями, стала дальше рассматривать амбар. 

Глава 5. В пути...

"А дорога серою лентою вьется..."

(Из песни О. Анофриева)

Проснулась я, как и привыкла еще до рассвета. Сев на перине между спящими, оглядела нашу поляну. У костра, ко мне спиной, сидел один из молодых мужчин, видимо, дежурил. Он держал в руках меч и протирал его какой -то тряпицей. На поляне было тихо, будто и не здесь во все, нас вчера пытались задрать волки. Следом за мной проснулись мать и батька. Отец поднялся на ноги, потянулся, потёр лицо ладонями, озираясь и зевая. Матушка села на перине и развязала платок который, так и не сняла на ночь, также, как и мы с Боянкой. Братья и сестра, всё ещё спали. Батька взяв ведро, ушел в ту сторону, где вчера набирал воду. Наверное, там в лесу родник или какой -то водоем. Мамка принялась переплетать косу, закончив, она повязала платок вновь и потянулась к одной из корзин, в которую стала складывать одеяла, те, которыми они с отцом, укрывались ночью. Было зябко, солнце только начало подниматься: и на траве, и окружающих нас деревьях, и кустах, стали появляться капельки росы. Я поплотнее завернулись в свое покрывало и следила за просыпающийся лагерем: вот матушка разбудила братьев и Боянку, принялась, готовить нам завтрак из оставшихся пирогов, открытого, нами с отцом вчера, меда, и варёных, видимо, ещё дома яиц, которые достала из корзины. Вернулся батька и поднеся ведро с водой, сказал:

- Умывайтесь скорее и собираться будем, до города ещё весь день добираться, нужно до темноты поспеть. Матушка кивнув ему, взяла меня в одну руку и отойдя немного дальше с ведром, принялась меня умывать. Я взвизгивала и вырывалась, ощущение ледяной воды с утра совершенно не было приятным, дома, вода ледяной - не была, все же в избе стояла. К нам подошли: Боянка переплетающая косу и обнимающий себя за плечи со сна, Зелислав, остановились неподалеку, дожидаясь своей очереди. Отомаш продолжал, сидеть на перине и тереть глаза, привык братец позже просыпаться, нелегко ему сейчас разбудить свой мозг. Умыв, мать передала меня Боянке, умылась сама и забрав обратно, вернулась со мной к перине. Отец ушел к телеге и принялся вытаскивать из клеток кур, чтоб напоить их. Пустыми клетками, он разделил телегу на две половины: в одной куры и одно из корытец, а в другой поросята, жующие что - то из второго корытца. Умылись Боянка и Зелислав. Собравшийся с мыслями Отомаш, направился к ведру, закончив с водными процедурами, он вылил его и пошел к телеге, переговорив с отцом и прихватив ведро с собой, направился в сторону леса. Матушка облупила мне яйцо и сунула в руку. Мы принялись завтракать, то есть утреничать. Я, наверное, никогда не привыкну... Поев, я наблюдала, как Отомаш натаскал из леса воды и поставив ведро в телегу, направился к нам. Отец тем временем, дождался, когда куры напьются, стал ловить их и рассаживать по клеткам.

- Как доешь, батька сказал, помочь поросей по клетям рассадить, - сказал Зелеславу Отомаш, присаживаясь рядом с матушкой и беря пирог. Зелеслав жуя ему кивнул. Утолив голод мальчик подорвался и ушел помогать отцу. Закончив возиться с животными, завтракать подошел и батька. К тому времени, матушка уже сложила одеяла в корзину и кивнув на нее головой велела:

- Доча, отнеси в телегу. И забирайся в нее сама, скоро выезжаем. - Боянка встала и ушла. Отомаш отряхнув руки о штанины, поднялся и пошел к коню, отвязал его от дерева и подвёл к телеге, чтобы впрячь. От нашей возни, проснулись соседи по стоянке, посмотрев на наши сборы, стали заниматься своими делами. Мамка собрала остатки нашего завтрака, убрала их в корзину и подхватив ее, направилась к телеге. Меня на руки взял, вернувшийся Зелислав и пошел за ней. Батька свернул перину и понес ее укладывать на прежнее место, в телеге. Достигнув цели, мы все остановились, дожидаясь, когда отец расстелил перину. Боянка стояла рядом с телегой, с корзиной в руках. Мужчина легко взобрался в телегу, расстелил перину, затем забрал корзину у сестры, поставил ее и втянул туда же Боянку. Зелеслав, посадил меня и сам запрыгнул внутрь.

Батька спрыгнул с телеги и помог устроиться матушке. Отомаш заканчивал впрягать Кучура. Ну вроде собрались... Батька с братом, устроились на своих местах на передке, и махнув рукой нашим случайным знакомым, с гиканьем отец стегнул коня. Мы выехали на большак и двинулись дальше в сторону города.

Делать было особо не чего, Боянка и Зелеслав, через минут десять легли досыпать, матушка, о чем -то размышляла погруженная в себя. Я оглядывая, неспешно меняющийся пейзаж, тоже думала о своем.

За вчерашний день произошло столько событий, что и не знаешь, какое из них, менее впечатляющее? Новость о том, что я, какая-то непонятная ведунья? Или спасение от стаи волков? Или поведение незнакомых мужчин? Ведь, вели себя окружающие, довольно странно. Только что, спаслись от смерти и даже имени друг у друга не спросили. А пока мы размешались? В воздухе витало, какое-то напряжение, мамка старалась, лишний раз, не поднимать глаза, а незнакомцы - не смотреть в нашу сторону.

Опять же, мы все, едим на ярмарку, но ни отец, ни наши случайные знакомые, не предложили отправится вместе. Вроде бы беда сближает и помогает, разрушить стены обычной настороженности? Вот, как алкоголь! Часто так бывает, все собираются, где-нибудь, в гостях за столом, поначалу все напряжены, но как выпьют, сразу начинают общаться и напряжение уходит. А еще бывает, вот выручишь кого-то, и он уже заранее расположен к тебе.... Или я чего-то не понимаю и здесь все не так?

- Мам, а почему мы тем путникам, своих имен не назвали, они же нас выручили? - решила я, попытать женщину.

Она обернулась на меня и задумчиво потирая лоб, проговорила: - Как бы тебе объяснить... Не знакомым людям, не родным конечно, а обычным незнакомцам, свое имя говорить не принято. С именем своим, ты власть человеку, над собой даешь, а вдруг он, что худое замыслил? Это все ведовские штучки... не знаю, как тебе яснее объяснить, но имя свое чужим людям никогда не называй и все. Поняла? - погрозила пальцем матушка.

Глава 6. В гостях у тетки Варвары...

"В гостях хорошо, а дома лучше"

(Народная пословица)

Утро было прекрасным! Наконец, никто не орал под окном, хотя вчерашнее утро тоже отличалось тишиной, но вчера, я не просыпалась на мягкой перине. С удовольствием потянувшись, я перевернулась на другой бок и увидела, спящую ко мне спиной Боянку. В окно еще робко начинало светить, поднимающееся солнце. Комната, в которую нас положили, была довольно большой, здесь в углу стоял красивый, аккуратный стол с резными ножками. На столе стояли: светец, глиняный, расписанный узорами кувшин и глиняный таз, с такими же узорами бело-голубого цвета. Кровать, на которой спали мы и сундук у изножья этой самой кровати собственно и все.

Жизнь прекрасна! - подумалось мне. - Но чертовски непредсказуема! Разве могла я подумать, что возвращаясь обычным, осенним днем, домой с работы, я очнусь в теле ребенка не понятно где? И вот еще одна нестыковка в копилку "очевидно невероятное", дома была осень, и я была старушкой, а здесь очнулась весной и в теле ребенка... Это что, такая божественная метафора - из увядания, в расцвет? Не то чтоб я сильно против, но зачем все это? До чего же странно, однако!

Ладно, хватит рефлексировать! Сейчас ответов, мне получить не у кого так что - подъем!

- Сестрица, я писать хочу, помоги! - попросила я Боянку, подползя к ней и тормоша за плечо.

- Что? Где? - ничего не соображая со сна, подскочила девочка.

- У-у-у, чего тебе, Ведка? - спросила расстроенно Боянка, пряча голову под подушку.

- Писать хочу, подсоби...

- Когда ж, ты сама ходить начнешь? Вот, таскайся с ней с утра пораньше, может я спать хочу? - бурчала девочка, поднимаясь с постели и беря довольную меня на руки.

- И чего улыбаешься, вот станешь ведуньей только попробуй мне не помочь ежели надобно будет. Поняла? Я все побудки тебе припомню... - бухтела девочка, усаживая меня на горшок, что стоял под кроватью. Сервис, однако и далеко идти не пришлось.

- Помогу, помогу. Как же единственной сестрице не помочь- то? - сказала я.

Боянка сняла меня с горшка и налив в таз воды, из стоящего на столе кувшина, принялась умывать. Умыв, достала из сундука: нарядный сарафан и серебряный, украшенный гребень, которых, я раньше не видела. Она одела на меня поверх рубахи сарафан нежно голубого цвета, из ткани, выделанной серебряным растительным узором и расшитой каменьями. Да-а-а ясно почему не видела... Это я знаю, что эта вещь - настоящее сокровище и стоит не мало. А вы попробуйте объяснить ребенку, что это пачкать нельзя, потому что - дорого... Плюнет он на вас и полезет по огородам лазать, в три-то года.

- А, ты мне вот что скажи сестренка, а что за идолы мы вчера проезжали за городом? - спросила я, рассматривая этот потрясающий сарафан и каменья на нем. Попробовав из любопытства, один подковырнуть, получила по шаловливым ручкам, ладошкой.

- Не смей портить! - погрозила мне пальцем Боянка. - Знаешь, ты иногда так говоришь, будто это ты старшая сестра и ведешь себя совсем, как взрослая... - проговорила девочка, задумчиво на меня посмотрев. Но видимо ничего не увидев, подошла к столу и принялась умываться.

Я отведя взгляд в угол, ответила:

- Не знаю, само так получается... - и стала, дальше рассматривать сарафан и поглаживать ткань руками.

- Да хватит мацать! Изгваздаешь ведь... – одернула, мои руки сестра умывшись и отряхнула подол сарафана.

Отойдя к сундуку, Боянка достала еще один, такой же сарафан и надела. Только ее был больше и темно зеленый. Расправив подол и рубаху, она расчесала волосы и стала переплетать косу. Мои волосы, что были лишь чуть ниже ушей, просто расчесала серебряным гребнем. Господи! Да, где ж они все это прятали всю дорогу? Что-то, я эту красоту в избе не припомню. Хотя куда в селе такое носить? Поросятам дать, или белье на реку стирать?

Сестрица была на загляденье: стройная, аккуратная, с милыми, круглыми матушкиными щёчками и светло-русой косой до пояса. А огромные голубые глаза, так и сияли на лице, придавая ей особого очарования. Красивая девочка, что вырастет в красивую женщину...

- Так, что насчет идолов? Ты не ответила, - прекратив любоваться сестрой, спросила я.

- Что за И-ДО-ЛЫ не пойму? - спросила Боянка.

- Ну, те деревянные люди вокруг города? - махнув рукой в никуда, попыталась я объяснить.

- Так, ты про богов что ли? - подняв бровь, спросила девочка.

- Наверное...

- Ну, так боги это наши. Что еще о них знать-то, надобно? - удивленно спросила сестра.

- Ну не знаю... Как их зовут, например, и почему так много? И почему, у вас, не один Бог? И почему они за городом стоят?

- Так, подожди, подожди торопыга, разогналась... - улыбаясь мне, остановила Боянка. - Почему это у нас, ты что ж не наша что ль? - я тут же прикусила язык и хотела пойти постучаться головой о ближайшую стенку.

- Да я не то сказала, вырвалось что у вас, а хотела сказать - у нас. - быстренько замяла я тему.

- Ну тогда давай по порядку, я о Богах мало ведаю, но что ведаю расскажу...

- Почему боги за городом стоят, а не в нем? - сестра подсадила меня на сундук, и я сидя на нем, первое спросила.

- Вот этого не знаю, у знахарки своей спросишь, это ведовское...

- Ладно...А, как их зовут и сколько их?

- А, давай вместе считать? - Боянка подставила передо мной руки и стала по одному, загибать пальцы.

- Первый Бог-отец -Земибор, вторая Богиня-мать Яна, третий бог Игельд - покровитель юношей. Это у нас весна...

- Стой! Погоди! Что весна? - перебила я девочку.

- Ну, месяцы в летах именами богов названы, так вот эти - весна. - объяснила мне девочка. - Дальше оусень. Так, там у нас...

- Подожди, почему осень? А где лето? - ничего не понимая, спросила я.

- Эх, мала ты, еще про богов слушать... - пробормотала Боянка. - Лето - это один оборот времен природы, а времени - три. Весна, оусень и зима. Понятно? - объясняла мне девочка, как умственно отсталой. Но я если честно, себя такой и ощущала. Почему времен года три? Куда, делось лето? И что вообще с миром творится!..- подумала я про себя.

Глава 7. Сладкие петушки...

Много сладкого - вредно, а мало - обидно...

(Михаил Мамчич)

Утро нового дня началось для меня отвратительно.

Я открыла глаза передо мной, было окно светелки. Теплое солнышко ласково касалось своими лучиками, лежащей рядом пустой подушки. Я легко улыбнулась, обвела глазами помещение и захотела сесть, чтоб осмотреться получше, но сделав малейшее усилие, просто взвыла и завалилась обратно. Болело ВСЕ! Даже волосы на голове и то, по-моему, болели. Мышцы ломило единственное, что делать было приятно, это открывать и закрывать веки.

- Все же, не по мне был тот шесток... - подумала я, рассматривая потолок. - Слишком большая нагрузка ведь знала, что так будет. В комнате никого не оказалось. Нестерпимо захотелось в туалет. И как? Боянки нет. Вот где она, когда так мне нужна, наверно я слишком долго спала, раз ее уже нет? Ладно, нужно попытаться справится самой, не мочить же постель? Вчера ведь, получилось, конечно, вчера ничего и не болело, но в нынешних обстоятельствах потерпеть боль - меньшее из зол. А слазить с постели вниз, гораздо легче, чем залазать вверх.

Ну что ж, марш - бросок одного немощного ребенка объявляю открытым!

Лежа на спине, я стала потихоньку, продвигаться ближе к краю.

- Не так уж и страшно, - подумалось мне, - Если не сильно напрягаться, то минут за пять управлюсь... – продолжила, двигаться я

- Вот и делай после этого, добро людям. Они тебя потом за это бросят, и ты будешь мучительно и позорно гибнуть в рассвете лет. - с такими мыслями через какое-то время добравшись до края, я перевернулась на живот и стала прикидывать:

- Как бы мне ловчее оказаться на полу? Просто скатиться с края? Нет, слишком травмо-обеспечивающе, могу ведь и ключицу сломать... Вот скажите мне, зачем делать такие высокие кровати? Могли бы и предусмотреть то, как, "бедные калеки" в моем лице будут спускаться, без чьей бы то ни было, помощи. Изверги! Так, значит будем спускать свое бренное тело по частям. Поехали! - свесив сначала правую ногу, а затем левую, - Ох, ну и высота, до пола не достать... Попробую стечь с края, как патока медленно и плавно. Я по сантиметру стала сползать с края кровати, в итоге я все равно больно шлепнулась попой на пол, отчего все тело будто прострелило. - Убейте меня кто-нибудь! - подумалось мне. В этот момент моего отчаяния и боли, дверь в комнату открылась и вошла Боянка. - Боже, само проведение мне ее послало, поскольку я явно переоценила свои силы и горшок мне уже не одолеть. Спасибо! Девочка увидев меня на полу, подскочила ко мне поднимая:

- Ох, Ведара, ты что, с кровати упала, да? Не ушиблась? Где болит? Дай посмотрю! – принялась, вертеть меня сестра. От ее манипуляций я чуть не разрыдалась, моему телу явно противопоказано такое обращение:

- Больно... - все же заплакала я.

- Где? Где больно? - обеспокоенно.

- Везде-е-е и писать, хочется-а-а-а, подсоби-и-и? - продолжая реветь, сказала я, стараясь не сильно, напрягать мышцы.

Боянка в панике быстро устроила меня на горшке, сумев помочь мне с насущной проблемой, она уложила меня обратно на постель со словами:

- Я сейчас, я матушку кликну, она лекаря позовет, подожди маленько сейчас! - и выскочила за дверь, не дав мне вставить слово. Вскоре, дверь резко отворилась и в комнату влетели уже три беспокойные женщины, точнее две женщины и одна девочка: матушка, тетка Варвара и перепуганная Боянка, все кинулись ко мне.

- Доченька, где больно? Ты ударилась? Чем ударилась? - хором восклицали они, ощупывая меня.

Не зная, как успокоить этих паникерш поскольку, я их точно, не перекричу, решила переждать бурю. Правда польза от их воплей была, от увиденной мною паники на их лицах, я сразу перестала плакать.

- Варвара пошли за лекарем, вдруг она сильно ушиблась! - кричала мама.

- А! Да сейчас! Сейчас, сейчас! Как же так? Ну, как же это случилось? - причитала тетка Варвара, выходя из горницы. В комнате после ухода тетушки, стало намного тише. И мне удалось обратиться к матери:

- Матушка, не переживай ты так, я не ударилась, я сама с кровати слезла, писать хотела... Я вот, полежу немного и все пройдет, я же ведунья, так что можешь мне поверить. - Немного успокоившись и взяв себя в руки матушка улыбнулась мне и сказала:

- Голубка моя, как же, я испугалась, и тетка твоя тоже... Тетка! Боянка, а ну скорее догони ее, скажи, что не надобен лекарь, как же я так не подумала... Скорее! Одна нога здесь, другая там! - махнула рукой матушка в сторону двери, сестрица подскочила с постели, на которую присела после моих заверений, что я в порядке и на всех парах побежала, искать тетку Варвару.

- А, что случилось? Что с лекарем-то, не так? - спросила недоуменно я.

- Да все с ним так, просто не надобно нам, чтоб еще кто-нибудь знал, что ты ведующая, я и тетке твоей не сказала, так что смотри не проболтайся. Поняла? - строго велела матушка.

- А почему? И откуда лекарь тот узнает, что я ведунья? - стало интересно мне.

- Да потому, лекарь этот, тоже ведующий, как и бабка Сения. Просто женщин знахарками кличут, а мужей - лекарями. Отец мне твой вот вчера вечером, как из города вернулся, сказал. Что в городе детей в ком искра есть, терять стали. Средь бела дня пропадают детки-то и найти никто не может, кабы кто не прознал, что и ты у нас, искру от Богов получила. - сказала матушка, поглаживая меня по голове. - Не за чем нам, Тайю - плетущую, испытывать. - объяснила она свои опасения.

- Кого?

- Богиню Тайю, маленькая. Она каждому из живущих, свой срок и путь отмеряет. Прядет нитку, на веретене своем божественном и решает, чего человек стоит. – улыбаясь ответила матушка, продолжая поглаживать меня.

- Пойду, гляну где Боянка, должна уж была вернуться... - вставая с края постели, сказала мама.

Притворив дверь, матушка оставила меня одну.