Мания

Глава 8

Есть вещи, на которые сложно не реагировать, даже если они тебя не касаются. И вроде бы закаливаешь себя как сталь, выбиваешь из сердца детскую впечатлительность, но однажды эмоции все равно оказываются сильнее. Александр не относил себя к особо чувствительным — напротив, мало что могло вывести его из равновесия, однако сегодня парня словно окатили ледяной водой. Впервые он столкнулся с таким страшным проявлением зависимости. Ранее это были лишь монотонные лекции профессоров, болтовня коллег, статистика, химические реакции, результаты анализов, да что угодно, только не живой человек, бьющийся в истерике из-за разбитой склянки. Прежде чем пациентке вкололи успокоительное, она выла будто раненный зверь и так яростно вырывалась, словно от этого зависела ее жизнь.

Влад подхватил ее на руки и унес обратно в палату, а Александр еще несколько секунд мрачно смотрел на залитую препаратом плитку в вестибюле, на которой угрожающе поблескивали осколки. Да, произошедшее непривычно зацепило его за живое. В этих нескольких миллиграммах плескалась чья-то отравленная судьба, чьи-то мечты и надежды, которым вряд ли суждено осуществиться, и было страшно осознавать, как человек добровольно цепляется за свою погибель. Такая зависимость похожа на уродливую форму любви — и вроде понимаешь, что ничего хорошего не будет, но все равно тянешься к этому иллюзорному «счастью».

Рядом что-то бормотал растерянный охранник, но Александр толком не вслушивался в его слова. Долетали лишь интонации: взволнованные, вопросительные, напуганные. Никита отвечал восклицаниями, сбившимся дыханием и все тем же хриплым кашлем, который еще несколько дней будет напоминать ему о произошедшем. И все же разговор звучал как-то глухо, словно накрытый тяжелый глиняным кувшином.

— Как она выбралась? — наконец произнес Александр, переведя тяжелый взгляд на раскрасневшегося брата. Светлые волосы Никиты были непривычно взъерошены, на подбородке темнели царапины от ногтей, грудь тяжело вздымалась. Потрепанный и напуганный, он словно утратил сияющий ореол «золотого ребенка» и теперь казался таким же приземленным, если не сказать — жалким.

— Да говорю же, без понятия! — воскликнул Никита, отчаянно размахивая руками. — Я тупо шел по коридору! Остановился у ее двери, чтобы завязать шнурок. Вдруг слышу, как она с кем-то разговаривает. Бормочет там что-то, смеется. Я сначала подумал, что к ней пришел посетитель, а потом прикинул: время позднее, держат ее в одиночке. Короче, заглянул в окно и вижу: у нее какая-то склянка, шприц, а сама она готовится принять дозу. Ключей у меня не было, но я забыл, что у нее заперто, и на автомате дернул ручку. И дверь открылась. А она как бросилась на меня. Ударила по горлу, сука, и в коридор! Уверен, кто-то нарочно освободил ее! И этот же кто-то принес ей наркоту!

— Да неужели? И кто бы это мог быть? — Александр вопросительно вскинул бровь, всем своим видом давая понять, что не верит ни единому слову. — В автобусе я обнаруживаю, что у меня пропал пропуск. Как раз после ужина с тобой. Пересаживаюсь на «обратный», возвращаюсь и застаю вот это…

— Ты больной? — возмущенно вырвалось у Никиты. — Мне-то на кой таскать ей наркоту? Я даже не знаю ее имени.

— Разве ты относишься к тем, кого волнуют имена?

Вадим растерянно переводил взгляд с одного брата на другого, чувствуя, что те уже готовы сцепиться. Никита все больше распалялся, Александр — напротив, говорил тихо, но уверенно, словно прокурор, нашедший доказательства вины.

— Но зачем ты взял его пропуск, Никит? — нарочито спокойно спросил Вадим, решив прервать этот бессмысленный спор. — Подожди, Саш, не перебивай…

— Да я не брал его! Говорю же, на крыльце валялся! — голос Никиты сорвался на крик. Затем он посмотрел на Александра и с еще большей обидой продолжил: — Может, ты сам выронил его, когда прятал в карман? Не думал об этом? Обвинять только можешь, да? Не надо скидывать на меня свою халатность!

В этот момент парню пришлось прерваться, так как кашель снова вцепился в его горло.

— Хорошо, допустим, нашел: а почему мне не отдал? — Вадим нахмурился, буравя парня взглядом. Мы же с тобой столкнулись, когда я вышел покурить.

— Его не хотел подставлять… — буркнул Никита, понизив голос почти до шепота. Шмыгнув носом, он погладил кадык и чуть мягче добавил: — У него и так проблемы с баблом, если еще и отсюда попрут, вообще никуда не устроится. И чтобы никто не пропалил, я сам решил занести и положить ему на стол. Ведь, когда выходишь, дверь захлопывается автоматически? А он бы завтра пришел на работу, вызвонил бы коллег, и ему бы открыли. Никто бы ничего не узнал.

— Туда нельзя ходить без разрешения, ты это понимаешь?

— А что, лучше было подставить брата? — с вызовом спросил Никита и пристально посмотрел на Александра. — Мне-то похеру, уволят или оставят, моя семья богата, а вот у него…

Никита надеялся, что его бурная речь поразит родственничка, но лицо Саши оставалось таким же непроницаемым. Брат не стушевался и не отвел взгляд, как бывало в детстве, когда он чувствовал себя виноватым.

Тяжело вздохнув, Никита устало добавил:

— Я точно знаю, что в лаборатории кто-то был. Тогда я не обратил на это внимания, но сейчас, когда сложил два плюс два… Дверь в кабинет твоей начальницы, Саш, была приоткрыта, но свет почему-то не горел.

Александр и Вадим в тревоге переглянулись. Что-что, а вот это уже было посерьезнее инцидента с беглянкой. Девушка являлась далеко не единственной, пытавшейся устроить «побег из Шоушенка», а вот проникновение в лабораторию случилось впервые.

— Идем туда! — вырвалось у охранника, и он первым поспешил в сторону лабораторного блока. Сказать, что он был напуган — ничего не сказать: беглянку можно было списать на халатность медперсонала, но второе касалось его лично. Если кто-то действительно расхаживал по кабинету Галины, увольнение гарантировано.

— Ты идешь? — Никита взволнованно обратился к Саше, после чего добавил: — Не веришь мне, хрен с тобой, но тогда скажи, как я попал в кабинет твоей начальницы, если дверь в ее отсутствие всегда заперта?

— Может, ты и у нее умудрился украсть? — Александр холодно усмехнулся и первым направился за Вадимом. Никита последовал за ним.

— Почему ты обо мне такого дерьмового мнения? Что я тебе сделал? — снова возмутился он.

— Мне больше интересно, что ты сделал этой бедной девчонке! На что она собиралась пойти…

— Меня не заводят полудохлые сучки, — зло отозвался Никита. — Там, в кафе, я просто прикололся, сказав, что не прочь ее… Не надо вестись на все услышанное!

— Если б ты был элементом в таблице Менделеева, ты бы назывался «Гондониум»

— В смысле? — не понял Никита, но при Вадиме продолжать разговор не рискнул: не хотел, чтобы слова брата добавили сомнений охраннику.

Однако сомнения мигом сменились шоком, когда Вадим и его спутники добрались до кабинета Галины. То, что сохранил в темноте телефон Никиты, на этот раз прекрасно осветила потолочная лампа: дверь и впрямь оказалась не заперта, а в комнате царил такой бедлам, что все трое буквально остолбенели на пороге. Содержимое ящиков письменного стола валялось на полу вперемешку с архивными документами. Кругом поблескивали осколки битого стекла, занавески беспомощно бились в пронизывающих пальцах ветра.

— Как? — вырвалось у Вадима, и он невольно схватился за голову, не представляя, кто мог такое сотворить? Нет, кому это могло понадобиться — понятно: работали либо наркоманы, либо отбитые на голову дилеры. Но кто мог справиться с тяжелой решеткой, причем так, что этого даже не заметили?

— Они влезли через окно! — словно прочитав его мысли, воскликнул Никита. В этот момент собственное везение показалось ему практически бредовым. Не может же складываться все настолько идеально?

Уже не скрывая радости, парень продолжил:

— Видите? Разбили стекло и… Стоп, а как же решетка?

Александр первым бросился к окну и, откинув занавеску, выглянул наружу. Холодный ветер, обмотанный в мелкий дождь, тут же вцепился ему в лицо, заставив прищуриться, но вот Саша отчетливо разглядел валявшуюся на траве чуть поодаль серую решетку.

— Твою мать, — единственное, что смог произнести он, переводя взгляд на стену, в которой черными глазницами зияли глубокие дыры.

— Теперь ты мне веришь? — услышал он ликующий голос брата, который немедленно оказался рядом.

— Веришь мне???

— Этого не может быть. Нельзя снять решетку без всякого шума, и чтобы никто не заметил, — продолжал бормотать Вадим. — Я… я вызываю полицию…

Разбирательство длилось практически до полудня. Прохожие с любопытством посматривали на несколько машин с мигалками, припаркованных во дворе наркологического центра. Но еще больше внимания привлекала вырванная из стены решетка, возле которой все еще возились эксперты.

— Ну вот, теперь еще и наркоманы будут по району шататься! — проворчал проходящий мимо старик и сердито плюнул себе под ноги. — Просили же, не стройте у нас эту мерзость — нет же, надо же куда-то! И так район не самый хороший, так теперь и вовсе на улицу не выйдешь…

— И как теперь детей на улицу отпускать? — обратилась к полицейскому женщина, которая вчера приковала взгляд Никиты своими огромными пакетами. — Мало того, что в лесопарке дикие собаки нападают, так еще и наркоманы разбежались?

— Дружки их и освободили, — подхватила третья. — А мы еще петицию подписывали: не стройте! Нет, всем плевать, построили, а теперь удержать не могут. А нам — ходить и бояться, что нападут и последний рубль вырвут. Неужели за городом нельзя строить, подальше от людей?

Полицейские отвечали тем, что попросту разгоняли недовольных, а тех, кто сейчас находился внутри здания то и дело вызывали на допрос. В какой-то момент Александру показалось, что эти «беседы» не закончатся никогда. Только его вызывали несколько раз сначала следователь, затем заведующий клиники, после заведующая отделением, в котором держали беглянку, и так по какому-то сумасшедшему кругу; одни и те же вопросы из разных уст, произнесенные с разной интонацией: то дружелюбной, то строгой, то угрожающей.

Что касается Галины, то она так и не вышла на связь. В клинику приехал ее вконец расстроенный жених, чтобы еще раз подтвердить необходимость начать поиски. Поначалу он предположил, что матери Галины стало плохо, и она умчалась в Калугу, забыв поставить кого-то в известность. Вот только почему телефон упрямо сообщал: «абонент недоступен»? Да, быть может, вчера она забыла зарядное устройство, но разве сегодня нельзя было подзарядить? Но что еще больше встревожило следствие, так это новость о том, что компьютер Галины был взломан, и вся информация о странной пациентке начисто стерта с сервера.

Допрашивали и ее, наркоманку. Когда следователь вошел в палату девушки, то невольно поразился тому, насколько хорошо она выглядит для больной. Единственное, что указывало на ее «ненормальность», было состояние, в котором пациента пребывала. Она не ответила ни один вопрос, даже не назвала своего имени. Наркоманка тупо смотрела в одну точку и слегка раскачивалась из стороны в сторону, словно находилась под гипнозом. Но особенно полицию поразило, как яростно она расчесывала свои ладони. Этот мерзкий звук раздражал, однако на просьбы успокоиться наркоманка не реагировала. Иногда замирала, а затем начинала царапать кожу с удвоенной силой.

— Мне страшно, — призналась Юля, обратившись к Александру, когда они стояли в коридоре, грея ладони о чашки с кофе. — Раньше спокойно ходила на работу через лесопарк, а теперь там мало того, что бездомные собаки могут напасть, так еще и наркоманы. Еще неделю назад похвасталась подруге, что мне до работы пятнадцать минут пешком. Летом вообще классно: идешь, птицы поют. А сейчас хожу, вцепившись в газовый баллончик.

— Проводить тебя сегодня? — эти слова сорвались с губ Александра раньше, чем он успел усомниться в их правильности.

Юля удивленно вскинула брови. Что-что, а от этого парня она не ожидала услышать подобное предложение. Александр всегда казался ей себе на уме: он не ходил на корпоративы, не рассказывал о своей жизни, не хвастался своей девушкой. То, что у него вообще была подружка, выяснилось случайно, когда кто-то увидел их сидящими в обнимку в кафе.

— А ты не собираешься уйти пораньше? Тебя же тут всю ночь продержали?

— Не уверен, что смогу спокойно сидеть дома, пока Галина не выйдет на связь.

Юля понимающе кивнула. Она не хотела верить в плохое, но неприятные мысли закрадывались все чаще, и то, что сегодня случилось слабо напоминало совпадение.

— Все началось, как сюда привезли ее, — девушка взглядом указала на дверь «безымянной пациентки». — С самого начала она показалась мне странной. Наркоманы не бывают такими, и уж тем более они не используют препараты вроде тех, что использовала она… И еще… Ты, наверное, сочтешь меня сумасшедшей…

— Говори.

— Иногда мне кажется, что кто-то за мной следит. Смотри, говорю об этом, а у самой мурашки по коже, — с этими словами девушка чуть закатала рукав, тем самым подтверждая сказанное. — Знаешь, такое ощущение, что кто-то ходит по близости… Не один — несколько… Но одного я даже видела. У него взгляд такой… не могу подобрать слово.

— Как рентген, — подсказал ей Александр, и девушка удивленно посмотрела на него.

— Да. Именно. Так смотрят цыгане, гадалки или гипнотизеры. Смотрят и как насквозь. Мне кажется, я даже видела одного из них. Он шел за мной до самой больницы, а когда я обернулась, сделал вид, что обознался. Но его взгляд, я, кажется, буду помнить всю жизнь. И у нее тоже! Она тоже иногда так смотрит. Не всегда, но пару раз… Боже!

Девушка невольно поежилась и отпила кофе. Затем она неестественно рассмеялась, мол, пора в отпуск в психиатрическую клинику, вот только Александр не улыбнулся. То, что сказала ему Юлия, вовсе не показалось ему параноидальным бредом — напротив, девушка озвучила его собственные мысли, причем так ясно, что от этого сделалось жутко.

Вечером они пошли домой вместе, точнее Александр проводил ее до дома, после чего направился до ближайшей автобусной остановки. По дороге они разговаривали о разной ерунде: не хотелось обсуждать затаившихся в лесопарке монстров и пропавшую начальницу. Было лишь желание отвлечься. Однако, когда Саша вернулся домой, тяжелые мысли вновь обрушились на него ледяным каскадом. Единственное, что отвлекло его, было острое чувство голода и осознание того, что за сутки он так ничего и не съел. Даже усталость не смогла отправить его в кровать прежде, чем он съел огромную порцию пельменей с целой банкой сметаны. Затем парень поспешно умылся, снял линзы и завалился спать.

Проснулся он спустя несколько часов: резко сел на постели, мокрый от пота, с головой, словно ее накачали гелием. По телу свинцом растекалась непривычная слабость, и Саша буквально заставил себя подняться и померить температуру.

«Отлично!» — с досадой подумал он, увидев на градуснике 37 и 7. Он прошел на кухню и залпом выпил пару стаканов воды, после чего медленно прошелся по комнате. Сон как рукой сняло: мысли снова метнулись в сторону Никиты и случившегося взлома. Быть может, этот орел кому-то заплатил, чтобы выкрасть склянки и торжественно вручить их наркоманке. Само собой, за особую благодарность. И если это так, то что делать? Покрывать этого мудака Александр уж точно не собирался. Надо найти способ поговорить с девчонкой!

Вспомнив о наркоманке, Саша с досадой взглянул на следы зубов, красовавшихся на кисти его левой руки. В некоторых местах даже прокусила до крови.

Тихо выругавшись, Александр отправился в душевую, затем поменял постельное белье и включил ноутбук. Раз спать не хотелось, можно досмотреть вчерашний фильм — как раз осталась половина. А заодно приготовить себе чай и бутерброды с сыром, пока тот окончательно не «скопытился» из-за срока годности.