Марионетка. Отрежь меня!

Глава 34

Глава 34. Реальность всегда сложнее.

34.1.Снежана

Раз за разом прокручивала в голове кадры похорон… Даже во сне угнетающие мысли не покидали, преследуя и не позволяя отрешиться от боли, выдохнуть немного… В глубине души думала: готова встретить этот день, но нет – невозможно все предугадать заранее, собраться с силами перед ударом судьбы. Реальность всегда сложнее. И несправедливее…

- Снег? – Самир навис надо мной. Заметил, что не сплю. Сейчас настаивать на еде будет, а я опять давиться – кусок в горло не лезет.

Отворачиваюсь от него на другой бок. Ничего не хочу. Пусть все оставят в покое.

- Нет, так быстро ты не отделаешься, - возвращает на место мое обессиленное тело, поправляя подушку, чтобы села. – Выпей... Мама для тебя сделала.

«Мама…» - повторила за ним мысленно, и добавила меткое уточнение: «твоя мама». Взяла протянутую чашку с ароматным бульоном – пожалуй, единственная пища, на которую способна сейчас. Питаться нужно хорошо. Растущий организм внутри меня не поймет, почему его будущая мама не заботится о нем. Только ради малыша заставляю себя сделать глоток, потом второй, третий…

«М-м-м… вкусно…» - выпиваю остатки, чувствуя насыщение.

- Вот и умница, - муж доволен таким настроем. – Как самочувствие?

Снова нахлынули болезненные ощущения… Маму похоронили по всем православным обычаям, рядом с бабушкой, в закрытом гробу – на последнем настоял Самир, чтобы я не видела ее и запомнила живой. Может, он прав… Представлять не просто живой, а любящей, до того, как она стала инвалидом, в те нечастые моменты, когда была трезвой.

- Снег, не молчи… - забирает пустую кружку из моих рук, чтобы тут же дать фруктовую нарезку. - Девять дней прошло. Скажи что-нибудь, ответь... «Да, нет, не знаю, не хочу», – все, что слышал от тебя за это время.

Вместе с Марией они окружили меня всесторонним вниманием. Трясутся надо мной, оберегая от любых вмешательств извне, и пытаются угодить во всем.

- Надо встретиться с ним… - произношу хриплым от долгого молчания голосом. Внезапно пришедшая идея кажется заманчивой.

- С кем? – удивился Самир.

- Ты ведь, правда, звонил ему? – спрашиваю, отставляя тарелку на прикроватную тумбу.

- А… понял… - раздражается при упоминании о «папочке». – Звонил. Не дозвонился. Передал сообщение через секретаря. Как видишь – тишина. Зачем тебе это?

- Может, к нему домой съездить… - сама с собой разговариваю. Так хочется взглянуть в его лицо и спросить: как живется?

- Снег?! – Самир опускает руки на мои плечи и слегка сжимает, чтобы посмотрела на него. - Что значит съездить? Даже не думай. Нет!

- Все из-за него… Если бы он когда-то не обошелся с мамой, как конченный подонок – сейчас она была бы жива. Даже не явился попрощаться с ней… Разве так можно?

- Ну-ка, иди ко мне, - аккуратно усаживает к себе на колени. – А теперь послушай: никто, никуда не поедет и выяснять отношения не станет. Тебе ясно?

- Но… - хочу возмутиться, но спорить нет сил и желания.

И хоть понимаю, что есть вина обоих родителей, в данном случае: правда на стороне того, кто уже ничего не скажет, а папочка повел себя не по-мужски. Если так любил – надо было землю рыть носом, найти любимую женщину, а он смирился... Как только представлю, сколько всего могло не произойти, мечтаю залепить ему пощечину… И обязательно в лицо сказать, какая он редкостная сволочь!

- Не копайся в чужом прошлом, - все правильно говорит, а душа все равно требует сатисфакции. - Лучше о нашем малыше давай думать.

- Самир, я боюсь, - крепко обнимаю его, уткнувшись в шею. Судьба и так нанесла удар, если еще ребенка потеряем… Не знаю, как вынести подобное испытание… Иногда, кажется, жизнь мгновенно разрушится. Как все быстро началось – так же закончится, словно «нас» никогда не существовало.

- Справимся, - без труда понял страхи. – Хочешь чего-нибудь?

- Угу… - «понежиться в твоих ласковых объятиях» - вот, что мне необходимо.

- Снег, я мысли не умею читать, - поднимает мое лицо, заглядывая в глаза в ожидании ответа.

- Отвези на кладбище, - озвучиваю не то, о чем думаю.

- Вообще-то время девять вечера… - удивляется Самир. – Мы же ездили сегодня…

- Нет, утром, - поясняю. Впрочем, можно не просить – каждый день, после похорон, начинается одинаково.

И снова уношусь мыслями к горячим губам и ладоням, гуляющим по моему телу. Если бы он занялся со мной сексом, это помогло бы отвлечься от душевной боли…

- Хорошо. А сейчас что-нибудь нужно? – мягко переспрашивает.

- Нужно… - умоляющим тоном произношу.

- Твои глаза… м-нн… - он блуждает взглядом по моему лицу. - Что ты хочешь? Говори.

- Помоги мне, - наклоняюсь к нему, собираясь поцеловать.

- Снег?! – отстраняется и вопросительно смотрит, хотя вижу: понял намерение.

- Помоги забыться, - снова тянусь к его губам. – Нежно… ласково… долго… Хочу тебя…

- Нет, – он пересаживает меня обратно на кровать и встает. – Ты с ума сошла?! Знаешь ведь – нельзя!

«Знаю… Нет – так нет» - сворачиваюсь клубочком и не могу сдержать слез. И так тошно, а тут – запреты во всем. Умом понимаю правильность ограничений и необходимость беречь себя, но есть вещи, с которыми сложно бороться…

- Девочка моя… - муж ложится рядом, сжимает мои плечи, покрывая кожу легкими поцелуями. – Думаешь, легко вот так: видеть страсть в твоих глазах, слышать мольбу в голосе, прикасаться к тебе и не иметь возможности насладиться тобой. Я же беспокоюсь за вас двоих: ты - драгоценность с сокровищем внутри.

Разворачиваюсь к нему лицом. Стягиваю бретельки сорочки, обнажая грудь – этим приглашающим жестом прошу не отказывать. Пусть подарит свою трепетную ласку.

- Люби… пожалуйста… - трогаю себя, ощущая нарастающее возбуждение. Соски моментально твердеют и приветственно торчат, ноют от желания скорее ощутить его руки, колючую щетину…

- Снег… что же ты творишь со мной… заражаешь безумием…

- Как считаешь, если организм сейчас остро нуждается – то это на пользу? – лично у меня нет сомнений. И ничего не беспокоит, самочувствие хорошее.

- Я буду нежен, - всего три слова, а в них звучит обещание надежности, защиты, удовольствия.

Уговаривать больше не нужно. Самир быстро избавляет нас от одежды, а потом нетерпеливо впивается в мои губы жадным обжигающим поцелуем, от которого голова плывет и бабочки «оживают». Зарываюсь пальцами в шелковистые волосы мужа и направляю его голову вниз – грудь жаждет внимания.

Он всё видит, чувствует меня и умело пользуется знаниями о моем теле и эрогенных зонах. Так бережно, мучительно-приятно и медленно, двигается во мне, шепчет на ухо, как любит.

Таю, таю, таю… Именно этого хотела: забыться, отрешиться от боли, расслабиться, раствориться в нем, унестись в нашу собственную вселенную…

…Когда засыпала, сквозь сон услышала ласковый голос Самира. Он гладил мой живот, приговаривая тихо: «расти, малыш…».

34.2.Самир

Снег уснула на моей груди. И кажется, впервые за последние дни, ей удалось расслабиться, судя по размеренному дыханию.

Вспоминая, как она перенесла новость о смерти матери – без истерик и почти без слез, удивляюсь такой стойкости. Хотя просил, даже умолял: не закрываться в себе, поговорить со мной, рассказать о своей боли – выпустить на волю тягостные эмоции… Но она молчала или отвечала односложно – «да, нет», в лучшем случае – не знаю, не надо, не буду или не хочу... Одно сплошное отрицание…

Понимаю: все по-разному справляются с горем. Возможно, стоило дать жене возможность побыть в одиночестве, свыкнуться с потерей, внутренне прожить эту ситуацию, но не мог оставить ни на минуту. Постоянное присутствие медсестры, визиты врача и помощь мамы – мало успокаивали.

Поэтому за всем следил сам. Кормил Снежану практически насильно: то заставлял, то уговаривал. Напоминал о лекарствах – контролировал, как принимает. Мыл ее перед сном и укладывал в постель. Мне нравится заботиться о них двоих – они мое сокровище.

Опасался очередного удара…

Но так легко поддался искушению – за это сейчас корю себя. Не должен был, не должен… Физиология, недолгое воздержание и потребность ощутить свою соблазнительную девочку, в тот момент, взяли вверх над разумом. И пусть я был предельно острожен, все равно чувствую за собой вину…

Больше не допущу этого.

- Расти, малыш… - погладил ее животик – наши прекрасные четыре недели. А сколько еще впереди…

«Надеюсь, ты обрадуешь своим появлением» - поэтому в который раз напоминаю себе: «включать мозг»! Не забывать ни на секунду, каковы последствия необдуманных действий.

- М-м-м… люблю… тебя… - сквозь сон шепчет Снег, прикасаясь своими нежными пальчиками ко мне, а ножкой обвивает мою ногу. От ее телодвижений член приходит в боевую готовность.

«Нет, так продолжаться не может» - аккуратно перекладываю жену на подушку, заворачиваю в одеяло, чтобы не осталось ни одного обнаженного участка. И только потом обнимаю, ощущая, как по венам разливается абсолютное счастье.

Всё в ней обожаю: утонченный женский аромат, мелодичное звучание голоса, взгляд темных омутов, белоснежную кожу, чувственное тело… даже забавное сопение умиляет… При этом – она не глупа, умело располагает к себе, подкупает своей индивидуальностью.

Вдруг вспомнился тот вечер в «Марионетке»… Бывает же так, когда за ничтожно короткий срок человек становится всем для тебя – бесконечно родным, и уже не мыслишь без него дальнейшего существования.

Никогда не думал, что окажусь способен на столь сильные чувства, не стремился найти любовь, считая это чем-то ненужным и неважным. В моей жизни все было распланировано, в том числе, будущая жена и дети. По сути, не имело значения – кто ею станет.

Снег внесла хаос своим появлением, перевернула мой мир, разукрасив всеми оттенками и полутонами.

- Люблю тебя, девочка, - поцеловал ее в висок, теснее прижимая к себе.

Она что-то пробубнила под нос, и продолжила спать, а вместе с ней, и я, быстро уснул.

…Утро началось с посещения кладбища, как все предыдущие дни. Если ей хочется приезжать сюда, если так становится легче – не могу отказать в просьбе.

Стою в стороне, не лезу с вопросами, не тороплю и не мешаю. Жду, когда жена закончит это странное общение: она опустилась на колени и прикоснулась ладонями к земле. Вижу, как шевелятся ее губы, но о чем говорит – не слышу.

В какой-то момент замечаю, как к нам спешно приближается Александров.

«Только его не хватало… Смог все-таки найти захоронение…» - хотя не скажу, что его визит стал неожиданностью. Почему же раньше не отреагировал на новость о смерти, сейчас-то перед кем собрался «рисоваться»? У него был мизерный шанс пообщаться с дочерью – выразить соболезнования, им он распорядился бездарно и наплевательски.

Иду к Снежане. Надо срочно уезжать. Хотя понимаю, что не успеем и неизбежно столкнемся с «папочкой».

- Снег, пошли, - поднимаю ее на ноги. Она вопросительно взглянула, а потом увидела: из-за кого напрягся.

- Скажу ему пару «ласковых»… - решительно произносит.

- Нет! – удерживаю за локоть.

- Самир… мне… нужно… - разозлилась. Первый раз наблюдаю такую реакцию.

- Серьезно? – сжимаю руку сильнее, не позволяя ей сдвинуться с места. – Напомнить, как он похитил тебя?

- Если не сделаю этого, буду жалеть, - уверенно заявляет.

- О каком сожалении ты говоришь?! – возмущаюсь. – Забудь!

Тем временем папаша подошел с заготовленной пламенной речью, наверняка каждое слово тщательно продумывал.

- Самир, дочка, давайте поговорим? Мне только сегодня сказали… Ничего не знал… - начал, было, он. Как предсказуемо и банально.

«Ага, сейчас расплачусь. Где же вы были все это время, папуля?» - игнорирую, кинув говорящий взгляд в его сторону. И веду жену к машине. Она вытирает беззвучные слезы, но главное, не пытается спорить – что уже хорошо.

- В больнице лежал… сердечный приступ случился… - семенит следом, продолжая нести бредятину.

Предлагаю Снежане сесть, открывая дверь, которую, на всякий случай, блокирую, чтобы у нее не возникло желания выйти и вмешаться в разговор.

- Я что, похож на идиота? – наступаю на него. Не верю ни единому слову.

- Правду говорю, - произносит Александров и медленно отходит назад. - Мне поэтому не сообщили, опасаясь повторений.

- Какое совпадение, - иронично отвечаю. – Может, сначала поинтересуешься здоровьем дочери? Ты в курсе, что она чуть не потеряла ребенка? Потом мать умерла – опять стресс. Вся ситуация, в целом, как ты понимаешь, не добавляет радости…

- Виноват очень… - оправдывается. Пусть распинается, сколько влезет. – Не подумал о последствиях…

- Не удивлен… Только собственное эго ласкаешь… Держись от нее подальше, - напоминаю.

- Жена забрала телефон от лишних волнений… Не мог я…

- Что?!! – усмехаюсь. Он явно меня за умалишенного держит. - Другого же способа нет связаться? Мы же в каменном веке живем!

- Самир… чувствую себя паршиво… - расстроено вздыхает. И о, чудо, настоящая эмоция на его лице пробежала, как только скинул маску безразличия.

- Ты лучше иди на могилу, там поплачь и извиняйся перед той, кому сломал жизнь, а мне твои раскаяния ни к чему. К Снежане не позволю приближаться, есть у тебя скотская привычка – гадить вокруг.

Всё. Хватит. Разговор окончен. И он молчит – добавить нечего. Значит, пора уходить. Направляюсь к авто, где уже заждалась моя девочка, лишь бы не переживала.

- Чем-нибудь могу помочь? Самир! – окликает.

Торможу и резко оборачиваюсь, кое-что интересует.

- Группа крови и резус-фактор какие? – перехожу к делу. От него не убудет, если сдаст, внесет свой вклад – об этом можно позаботиться заранее.

- Э… э… - он задумался ненадолго. – Четвертая, отрицательная… кажется… надо уточнить у врача…

«Наследственность сказалась все-таки…» - подытоживаю про себя.

- Так уточни. Может, сгодишься, хоть на что-нибудь, - пренебрежительно смотрю на него.

Пока шел к машине, ощущал спиной острый взгляд. Нехорошее предчувствие закралось…