Марионетка. Отрежь меня!

Глава 37

Глава 37. Семейные узы.

37.1.Снежана

- Располагайся, - Тамара Игоревна поставила сумку с моими вещами на тумбу.

- Спасибо, - я с интересом огляделась и присела на кровать.

- Точно хочешь остаться в общей палате? Не передумала? – в который раз переспрашивает.

Помимо меня тут еще три женщины находятся.

- Нет, не передумала, - уверена в своем желании на сто процентов, нам нужно побыть с Самиром порознь, хотя бы несколько дней, пока не выпишут.

Вчера мы плохо расстались, и не знаю, как это теперь скажется на наших отношениях – не готова к очередным выяснениям, которые неизбежно возникнут. И так невыносимо больно от потери ребенка, а тут еще обвинения в измене… Хотя я тоже хороша: зачем задела его словами о фальшивой заботе? Не смогла сдержаться от обиды.

- Твой муж настаивал на совместном пребывании, - продолжает она.

- Это лишнее, - смотрю в ее серые глаза, улыбнувшись уголком губ.

- Не знаю, что произошло между вами… И не любитель советы раздавать… - Тамара Игоревна присаживается рядом. - Но кое-что скажу, основываясь на жизненном опыте: все проблемы от недомолвок. Просто поговорите откровенно.

- Да, вы правы… - согласилась с ней. Мы обязательно решим разногласия с Самиром. И пусть поругались, прогнала, больше всего хочу сейчас оказаться в любимых объятиях.

- Ладно, пойду, - она похлопала по моей руке. - Знакомься с соседками, больше отдыхай, если что-то нужно – обращайся к медсестре.

- Подождите, - вспомнила о своей просьбе, - а вы звонили?

- Да. Обещал скоро приехать. И, судя по тону голоса, очень рад, что ты сама позвала…

Не знаю, правильно ли поступаю, но с отцом тоже нужно объясниться, не могу не думать о нем... Он поделился со мной кровью, которой немало потеряла... Я, конечно, благодарна ему, но не более. Это не повод кланяться в ноги и прощать все выходки. Отчасти, он выполнил долг – не отвернулся от меня в момент, когда нуждалась в помощи, и на том спасибо.

Преследую другие цели. Хочу понять: сможем ли мы общаться? Хотя бы в память о маме. Мечтаю узнать больше, послушать об их прошлом и сохранить кусочек этих ярких воспоминаний в своей душе. Он единственный, кто связывает с ней. Если же нет – не найдем общего языка, то тогда поставить жирную точку и забыть о существовании друг друга. Навсегда.

Наконец, перестать терзать себя возникшей между нами недосказанностью.

Иван Николаевич появился буквально через час. Взволнованный и возбужденный. В руках огромный букет нежно-розовых тюльпанов, маминых любимых цветов.

«Надо же помнит…» - не сомневаюсь, купил их специально. Есть в этом нечто символичное.

Сижу на кровати и не тороплюсь вставать.

Смотрю на него. Чего ждать от встречи?

Он застыл в дверях на полминуты. Потом решительно направился в мою сторону. И с каждый его шагом, сердце учащенно бьется.

Подходит ко мне. Разглядывает внимательно, как будто убеждается, что не обманывается и я, действительно, нахожусь перед ним. Кладет цветы на постель. Опускается на корточки, и, не отрывая своих карих глаз, берет мои руки.

- Привет, - мягко произносит.

- Здравствуйте… - немного смущаюсь.

- Как самочувствие? – сразу спрашивает.

- Нормальное… - пожимаю плечами. - Если это слово уместно к случившемуся выкидышу.

- Мне жаль, - он оборачивается на женщин, которые, с любопытством, косятся на нас. – Может, прогуляемся? Поговорим наедине. Тебе разрешено выходить на улицу?

- Не знаю, вряд ли... Давайте в коридор пойдем, - предлагаю.

- Это тебе, - поднимается на ноги и протягивает букет.

- Спасибо, - вдыхаю тонкий аромат, прижимая тюльпаны к себе.

- …мамины…

- …любимые...

Одновременно произнесли, встретившись взглядом.

Странно ощущаю себя… Не найду подходящих фраз, чтобы описать это противоречивое состояние, где радость обитает наравне с обидой и злостью. С чем еще предстоит разобраться.

Я накинула платок на голову, обула тапочки.

Мы пошли в холл. Устроились на диване. Возникла неуютная затяжная пауза. С чего же начать?

- Снежана, - Иван Николаевич опять берет мою ладонь, - дочка… Можно звать тебя дочкой? – уточняет. Судя по его настрою, хочет с чистого листа писать наши отношения. Но что из этого выйдет?

- Э… м-нн… - пока ни в чем не уверена. Должно пройти время.

- Ладно, я понимаю… Виноват перед тобой… Сможешь ли забыть и простить? Некоторые вещи сам себе никогда не прощу… - раскаяния звучат вполне искренне.

Интересно, как муж отнесется ко всему? Лично я всегда полагала: люди заслуживают второго шанса. И может, мой отец не так плох? Выводы буду делать позже.

- Вы, правда, лежали в больнице? – вспоминаю нашу встречу на кладбище.

- Да, - вздыхает и заметно меняется в лице, ему стыдно. – Хотя, сознаюсь, смалодушничал, не решился звонить Самиру и спрашивать о тебе. Честно, о последствиях своего поступка не подумал тогда, не знал, чем обернется – за это виню себя… Хотел лишь общаться со своей дочерью, но личные взаимоотношения выступили на первый план.

- Вам не кажется, что у Самира был повод? – защищаю мужа. После всей истории, начиная с «Марионетки», имел полное право ограждать от отца.

- Конечно, был… - не отрицает. - А еще, получается, из-за меня эти проблемы – наградил наследственностью.

- Я все-таки надеюсь, стать матерью когда-нибудь, - опускаю глаза на его пальцы, крепко сжимающие мою руку, на самом деле – прячу слезы. И опять мысленно всплывает образ сына из сна. Мой мальчик…

- Сколько времени у нас есть? – посматривает на часы.

- Беспокоитесь, что Самир застанет и будет не доволен?

- Не хочу создавать тебе сложностей, - поясняет. - Поверь, он не скоро забудет обо всем.

«Если забудет вообще…» - про себя добавляю, но озвучивать не стану.

- Вечером приедет, - отвечаю. Муж будет занят весь день – о чем сказал по телефону.

- Послушай… - он собирается с мыслями. - Жена с сыном знают о тебе.

- Даже так? – удивлена и одновременно обрадована тем, что у меня есть брат.

- С Анной ты знакома. Она, конечно, не в восторге от новости. А вот Никита… просился сегодня со мной…

«Никита, значит…» - задумалась, представляя его лицо.

- Какой он? – в их доме была один раз, но с ним не сталкивалась.

- Ему пятнадцать, сложный подросток… Зато как услышал про сестру, захотел увидеть. Снежана, ты не против, если приеду вместе с ним завтра? Боюсь, как только тебя выпишут, возможности познакомиться не будет.

- Нет, не против, - теперь осталось рассказать обо всем Самиру…

37.2.Самир

Как же я соскучился… до одури и жгучего желания – ощутить любимую девочку в своих объятиях…

Словами не передать до конца, что чувствую в этот момент – они скудно опишут мое состояние. Наверно, это одержимость, зависимость, болезненная необходимость быть с ней – смотреть в ее темные омуты и прикасаться к бархатной коже, слышать мелодичный голос, от которого внутри просыпается собственник, вставая в боевую позу, чтобы уберечь ото всех проблем.

Решил сделать сюрприз – появиться без предупреждения.

А еще купил белые розы, по моему мнению, идеально подходящие нежной красоте жены… Никогда не дарил ей цветов прежде – даже не знаю, почему, не думал об этом элементарном знаке внимания.

Буду исправляться. И снова просить прощения за грубость, несдержанность, кинутые сгоряча обвинения.

Захожу в палату. Осматриваюсь.

«Общая?» - ничего не понимаю. Первая мысль: напутал что-то…

- Вам помочь? – спрашивает одна из присутствующих здесь женщин.

- Вероятно, ошибся, - я растерялся.

- Вы к Снежане? – подключается другая девушка.

- Да…

Взглядом цепляюсь за большой букет, лежащий на пустой постели.

- Вот ее кровать, - отвечает третья.

«Снег специально сюда попросилась, что ли? Решила наказать? Ограничить общение короткими встречами? Не хочет моего постоянного присутствия? А цветы – откуда они? Кто их подарил? Кто такой наглый, посмевший навестить мою жену? И где она?» - вопросы взрывались один за другим.

- Самир? – прозвучал ее удивленный голос сзади, прервав поток моих внутренних терзаний.

Разворачиваюсь лицом.

- А ты ждала кто-то еще? – раздражаюсь, хотя обещал сам себе контролировать эмоции, даже если что-то не понравится.

- Нет, конечно… просто… - она заметно нервничает, - ты говорил… приедешь вечером…

- И что всё это значит?! – показываю на палату. Рассчитывал находиться с ней наедине, но она, кажется, так не думает – опять прогоняет. Подобный поворот крайне не устраивает.

- Пожалуйста, не кричи, - озирается, намекая на соседок. И прикасается к моей руке, той самой, в которой держу букет.

Чувствую себя клоуном. Опускаю взгляд на цветы. Такое желание накатывает – швырнуть их в сторону.

- Не кричать… - повторяю за ней.

- Какие красивые, - Снег тоже смотрит на розы.

Молча, вручаю. Покидаю помещение, пока не продолжил в том же духе, тогда точно сорвусь – натворю дел. Успокоюсь и вернусь. А потом все выясню.

Иду по коридору, нужно собраться с мыслями. Не сразу обращаю внимание, из-за снующего персонала, пациентов и посетителей, что жена спешит за мной, пытаясь догнать.

- Самир! Да остановись ты! – зовет меня.

- Что? – резко оборачиваюсь. Она врезается в мою грудь. Ловко удерживаю за талию, чтоб не упала.

- Даже не выслушал, а вспылил и уходишь, - возмущается.

- Не ухожу… - выдыхаю, а ощутив ее в руках, хочу сжать сильнее, впиться в манящие губы, услышать, как шепчет «люблю».

- Тогда куда торопишься? – обижается.

- Найти и прикончить очередного воздыхателя, - отвечаю со всей серьезностью.

- Кого? – смотрит вопросительно в глаза. И взгляд такой невинный.

- Того, кто посмел дарить тебе цветы и приходить в мое отсутствие, - поясняю.

- Так ты об этом… уже знаешь… Не надо, не трогай его, - взволнованно произносит.

- Его? – переспрашиваю.

- Да, хватит разборок, пожалуйста… - буквально умоляет. - И я все равно не собиралась скрывать.

- Какого хрена?! Ты вообще о ком? – внутри уже ураган образовался, и если она не поспешит рассказать, то за себя не ручаюсь.

- Ну… Иван Николаевич… навещал меня… - до нее, наконец, дошло, что мы не поняли друг друга, о разных вещах говорим.

- Кто?! – хватаю ее за плечи.

И ведь предупреждал папашу не приближаться. «Сдал кровь, проявил отзывчивость» – на этом всё. Но нет: упорно лезет к ней. Наверняка, еще свою значимость преувеличил, чтобы в глазах Снега спасителем выглядеть – весь такой хороший.

- Не кричи, просила ведь, - отталкивает меня, прислоняясь к стене.

- Придушу сволочь… - сквозь зубы прошипел.

- Самир, я сама позвала его! Услышь! Ты не даешь сказать толком, а в голове всю картину нарисовал.

- Зачем? – подхожу вплотную, закрывая собой. На нас косятся – и это раздражает.

- Хотела пообщаться… Нравится или нет, но он мой отец.

- Еще добавь: какой бы ни был. Уже забыла его особые заслуги? – на слове «особые» сделал акцент.

- Людям свойственно меняться, - звучит наивный ответ.

Люди не меняются, только хуже со временем становятся, все отрицательные качества усугубляются – мое личное убеждение, не верю в чудесное преображение. Не бывает так.

- Поехали, - беру Снежану за руку и веду за собой.

- Куда? – она старается освободиться.

- Домой, - вижу возмущение на ее лице и тут же уточняю: - В новую квартиру. Там все готово.

- Но… Самир…

Не даю больше сказать что-либо, забрасываю на плечо жену, пока не стала сопротивляться, и несу в машину.

Люди расступаются передо мной. Никто не пытается вмешаться и остановить. Быстро преодолеваю лестничный пролет. Направляюсь к парковке.

- Что ты делаешь? – бьет меня кулачком по спине.

- Уже ответил: едем домой. Немедленно, - не передумаю, пусть не уговаривает.

- Прекрати себя так вести, - продолжает Снег.

- Вот выясню сам у твоего папочки, что ему вдруг понадобилось от тебя? И, возможно, разрешу вам встречаться. Иногда. Если он не опасен.

- Поставь на ноги! – требует.

- Нет, - крепче обхватываю, ущипнув за аппетитную попку.

- Ай! – дергается в моих руках. - Ты сумасшедший! Самир!

- Даже не представляешь насколько. Когда дело касается тебя – крышу сносит, - усмехаюсь от меткой характеристики самого себя.

- Мне нужна медицинская помощь! Забыл?

- Сейчас позвоню Тамаре Игоревне, она пришлет медсестру. Восстанавливаться будешь дома. Постоянный уход и присмотр - все будет.

- Спорить с тобой бесполезно, - расслабляется, выдохнув громко.

- А ты не спорь, - засовываю ее в машину, пристегиваю ремнем. Она пыхтит от злости. Не могу устоять: наклоняюсь к ней, смачно засасывая пухлый ротик. И получаю укус вместо ласки – это вызывает еще больше смеха.

«М-м-м… моя девочка…»