Maximus Rex: О.Р.Д.А.

Глава 11

Марина сидела у высокого изголовья кровати, подтянув колени к груди и укутавшись в одеяло. Вызывающе красное платье Ани – ставшее причиной недавних проблем, висело на спинке стула.

Я лежал на другой части кровати, закинув руки за голову и немигающим взглядом глядя в потолок. Кинжал с душой демонессы так и лежал в рюкзаке. С одной стороны надо бы ее вернуть, с другой – хотел чуть-чуть отдохнуть наедине с самим собой.

– Макс, ты в спецназе служил? – спросила вдруг Марина.

– Что? – моментально переспросил я, сразу не поняв вопрос. И чуть погодя ответил, когда дошел смысл сказанного: – Да ну брось ты, где я и где спецназ, скажешь тоже…

– Ты же воевал?

– Нет.

– А удостоверение у тебя, участник боевых действий. Купленное?

– Даже если такие вещи продаются, то надо быть кретином, чтобы их покупать.

– Как так получилось? Участник боевых действий, но не воевал?

– Вот как-то так получилось, – пожал я плечами.

И замолчал, не став продолжать.

Если рассказать об армии и контракте, то будут вопросы о том, почему ушел из института. Если упоминать об этом, то придется говорить про причину… в общем, совсем нет желания откровенничать, выворачивая наизнанку прошлое. А врать не хочется.

– Тебе джинсы постирать? – негромко спросила Марина.

– Да нет, спасибо, – ответил я, подумав. – Не высохнут до утра.

– Грязные же.

– Это ж грязь, не химия. К утру засохнет и само отвалится.

Некоторое время мы провели в тишине – нарушаемой лишь завыванием вьюги за окном. Марина опустилась от изголовья, свернулась калачиком и накрылась почти с головой.

Спать что ли собралась? Похоже на то.

Сам я, несмотря на утомление, понимал что не засну. А Марина, похоже, оптимистка.

Минута шла за минутой, и судя по приподнимающемуся равномерно одеялу, она все же заснула. Ну надо же, мне бы подобное спокойствие. Тихо поднявшись с кровати, я сходил к рюкзаку за ритуальным кинжалом, прошел к окну и сел на широкий подоконник.

Как и говорила Доминика, сделал небольшой надрез на запястье. Морщась при этом – очень не люблю колюще-режущее воздействие. Для меня кровь на анализы из пальца сдать даже еще то испытание.

Разрез делал вдоль, положил на него клинок и сжал рукоять. И ничего не произошло.

Сначала ничего не произошло – чуть погодя в голове загудело, кожу по всему телу начало покалывать. Я напрягся, словно в кресле у стоматолога в момент перед тем, как жужжащий бур вот-вот коснуться зуба. Запястье неприятно стягивающе потянуло – кинжал словно принялся всасывать в себя кровь. По лезвию побежала алеющая кайма, до этого не видная, глаза сплетенных змеек загорелись ярким отсветом, а багряный рубин в рукояти буквально засиял. Но происходило это считанные секунды – кинжал вдруг начал исчезать. Рассеиваться, разматериализовываться.

– Вот и все, а ты боялся. Даже разум не помялся, – раздался знакомый голос демонессы.

При этом звучал голос совершенно по-иному, не так как я привык. Звучал как будто так, словно она разговаривала со мной «не из моей головы», а стоя где-то рядом.

– Примерно так оно сейчас и происходит, – снова сказала демонесса.

Обернувшись на звук голоса, я увидел ее.

Доминика Кристина не-помню-как-там-дальше-какая-то маркиза сидела боком на софе, согнув одну ногу и обхватив руками колено. В отличие от нашей встречи на поляне жертвоприношения, когда она лежала на земле с кинжалом в груди, выглядела демонесса удивительно живой. Кроме того, сейчас она была одета: обтягивающая ноги плотная и блестящая черная кожа штанов, высокие, выше колен, сапоги, широкий пояс с металлическими заклепками. Ворот кожаной куртки расстегнут, создавая смелое декольте, в котором определенно есть что показать – стянутые корсетом частично обнаженные полушария приковывают взгляд.

Несмотря на свою откровенно демоническую внешность – красные глаза с вертикальным зрачком и небольшие черные рожки – их, проглядывающие сквозь густые темно-красные волосы, я только сейчас заметил, демонесса выглядела крайне привлекательно.

Чертовски сексуально привлекательно.

– Доминика Кристин-Этьенетта, маркиза де Мюррей, а не какая-то там маркиза, – произнесла вдруг демонесса, напомнив еще и о том, что может читать мои мысли.

– Я могу читать твои громкие мысли, – поправила меня демонесса.

– Насколько громкие? – от неожиданности происходящего вслух спросил я.

Доминика вдруг сделала карикатурно-удивленную гримасу и приставила палец к губам.

– Ты можешь по-прежнему обращаться ко мне мысленно, кроме тебя меня никто не видит и не слышит. А насчет громкости мыслей… когда ты смотрел на мои сапоги, не очень понятно было, о чем ты думаешь. Когда на ноги, уже было чуть погромче, обтягивающие штаны тебе явно понравились. А когда ты после этого разглядывал мои сиськи, я читала тебя как открытую книгу.

«Хм»

– Ладно, я не могу сказать, что мне это было неприятно, – кокетливо улыбнулась демонесса, покачав ногой. Но почти сразу заговорила серьезно. – Прошу обратить внимание, что я научила тебя извлекать мою душу из твоего тела. Чем не только безраздельно отдала в твои руки свою жизнь, но и потеряла единственное свое безоговорочное преимущество. У нас, демонов, это называется «полное доверие».

«У людей это называется также. Зачем ты это сделала?»

– Зачем доверилась тебе?

«Да»

– Ну, ты же доверился мне, не став меня выгонять и сильно ругаться, когда я торгового практика развальцевала. У нас союз равных, мы с тобой заинтересованы друг в друге. Я жду от тебя помощи в том, чтобы вернуть свое тело. В свою очередь готова тебе предложить билет домой.

Меня как водой окатило. Я даже попытался сглотнуть, и не получилось – прямо до тянущей душевной боли почувствовал желание вернуться в такой приятный весенний лес, по которому ехал какие-то несколько часов назад. Я с трудом удерживался, чтобы не вскочить и не начать мерять шагами комнату.

«Домой?»

– Да. Домой.

«Пути между мирами работают?»

– Владеющие даром очень тонко чувствуют эмоции, я тебе об этом уже говорила. Поэтому давай ты пока будешь только надеяться, но не знать некоторых вещей, чтобы не выдать себя. Не смотри на меня так, я же из лучших побуждений.

«Но ты же мне сказала, что…»

– Не путай надежду и знание. Базовые эмоции, они различаются. А ты только сегодня появился на Осколках, тебе любое упоминание прежнего мира будет дарить надежду на возвращение, это естественно. Так что здесь никакого риска. Я ведь могла тебе сейчас соврать, – улыбнулась демонесса.

У меня в голове крутились тысячи вопросов, но усилием я справился с захлестывающими меня эмоциями.

«Это место, ты его упомянула как Осколки, а парень в зале называл Отстойник…»

– Да, есть такое.

«Расскажешь?»

– Завтра Эйтар расскажет. Если нет, тот уже я. Договорились?

«Договорились»

– Отлично, – демонесса кивнула и вдруг, взмахнув рукой, исчезла.

«Эй, а ты куда?»

«Спать пошла, вернусь утром»

«А если ты будешь мне нужна?»

«Если ты будешь громко обо мне думать, я это услышу и приду, не волнуйся»

Голос ее снова звучал в голове, как и до этого.

«Да-да, когда ты сам силой своей крови пустил меня в свою душу, наше сотрудничество перешло на новый уровень. Теперь, по желанию, ты можешь меня лицезреть»

«По желанию?»

«По моему желанию, голой грудью по запросу трясти перед тобой я не собираюсь»

«Пфф, я об этом даже не думал»

«Да-да, конечно»

«Но в принципе, не вижу ничего плохого в том, чтобы желать посмотреть на красивую грудь»

«Вот поэтому ты мне и нравишься. Я уже говорила, что в тебя почти влюбилась?»

Наверное, слова демонической красотки, вкупе с ее елейным тоном, могли бы произвести на меня иное впечатление. Но я хорошо помнил, как ее волей воткнул торговому практику нож под подбородок.

«Спокойной ночи»

«И тебе спокойной ночи, мой милый миролюбивый друг», – проворковала демонесса.

Некоторое время я так и сидел на подоконнике, глядя на заснеженную улицу, освещенную синеватым отблеском магических фонарей. Думал я о том, что если бы что-то из произошедшего со мной сегодня случилось по отдельности – попадание в иной мир, схватка с колдуном, встреча с магической бурей и адскими гончими, дуэль со смертельным исходом, демонической красотка в голове, то я вполне мог бы подумать, что двинулся кукухой. Но так как все это происходит практически одновременно, и события наслаиваются друг на друга – только успевай разгребать, то и воспринимается все довольно легко. И даже в некотором роде уже обыденно. Адские гончие? Техномагия? Пфф, чем еще удивить попробуете?

Посидев примерно четверть часа на подоконнике, глядя как метет снег в синих лучах магический фонарей, я проверил как дышит Аня, потом вернулся на кровать. Чтобы не разбудить Марину, лег очень аккуратно, закинув руки за голову и глядя в потолок. Сна по-прежнему ни в одном глазу, а мысли роятся так, что голова гудит.

Марина вдруг заворочалась, поворачиваясь на другой бок. Голова ее показалась из-под одеяла, и по взгляду я понял, что она совсем не спала.

– Расскажешь? – спросила Марина.

– О чем рассказать? – не сразу понял я.

– Как ты стал участником боевых действий, в них не участвуя.

Ничего себе она паузу взяла. Некоторое время я молчал, думая как и что отвечать.

– Если уточнять, то я в принципе не воевал, но в боевых действиях участвовал.

Марина поднялась, оперевшись спиной в изголовье. Закутавшись в одеяло внимательно на меня смотрела, ожидая объяснений.

– Понимаешь, – нарушил я молчание. – В общих чертах если рассказывать, только вопросы плодить лишние, а рассказывать подробно мне… не то что не хочется, это просто будет из разряда очень подкожных откровений.

– Сегодня вполне подходящая ночь для откровений, как считаешь? Да и обстоятельства… – протянула Марина, глядя на меня блестящими черными глазами. – Мы ведь оставили все в другом мире. Здесь считай с чистого листа.

– С чистого, угу, – хмыкнул я.

Лист уже не такой чистый. Кровь торгового практика вон с лица с трудом отмывал, да и оставленного на обочине Константина хорошо помню. Вины за свои действия я не чувствовал, но все равно это дело не меняет.

– Хочешь, я начну? – неожиданно поинтересовалась Марина.

– Откровенничать?

– Откровенничать.

Неопределенно пожав плечами, я поджал губы в гримасе.

– Марин. Ели честно, у меня достаточно скелетов в шкафу, и я не очень настроен на подобные разговоры. Но если хочешь откровенничать, я против не буду. Другое дело, что…

– Про тебя в офисе ходят много слухов, – склонив голову, стрельнула черными глазами Марина.

– Какие слухи?

– Ты не знаешь, что про тебя говорят в офисе?

– Нет.

– Двадцать три года, купленный диплом, а должность координатора при совете директоров ты получил потому, что протеже Натальи Геннадиевны, – полушепотом закончила Марина.

– Мне двадцать один, остальное вроде верно. Купленный диплом – чек. Личный помощник – чек. И даже протеже Натальи Геннадиевны – чек.

На последнем «чекпойнте» я увидел, как изменился взгляд Марины, и начал немного догадываться что именно она, или слухи, имели ввиду. А еще подумал, как Марина красиво начала «откровенничать», но беседа моментально сместила вектор и откровенничать, рассказывая о себе, уже предстоит мне.

– Какие же слухи курсируют о нас с Натальей Геннадиевной?

– Люди говорят, что ты пользуешься ее расположением по причине молодости и умений в постели, – откровенно призналась Марина.

– Н-ну, – вновь покачал я головой. – Молодость – чек. Умения в постели – чек. Остальное неправда, к Наталье Геннадиевне это никак не относится.

– Максим, послушай, – Марина ощутимо напряглась и опустила взгляд.

– Слушаю.

– Я говорила, что начну откровенничать. Так вот: я потомственная ведьма, – подняла она на меня глаза.

– Интересно, – сказал я с нейтральной интонацией.

Мне раньше попадались и плоскоземельщики, и верующие в то, что в восемнадцатом веке на Земле состоялся обмен ядерными ударами. Причем многие из таких рассказчиков выглядели весьма прилично и находились на высоких должностях. Так что эмоции свои я контролировать умел.

– Ну, я не настоящая ведьма… хотя, может и настоящая… – Марина сама запуталась. – Понимаю, это звучит глупо…

– Ну не глупее чем у меня, когда я тебе про…

Я вовремя осекся – вспомнил, что Доминика говорила про возможную слежку и просила вслух не упоминать о ее присутствие в моем теле.

– Да, – даже не заметила моей запинки Марина. – В общем, у меня в семье всегда рождаются девочки. Правда, больше одного ребенка никто не пробовал, но факт. Моя прапрабабушка жила на Алтае и была самой настоящей ведьмой. Знаменитой – заговоры, привороты, все эти приколы колдовские. Прабабушка тоже была ведьмой, но она погибла в войну, а бабушка выросла в детдоме. Как она рассказывала, только к тридцати годам смогла на Алтай приехать и найти записи прапрабабушки – тогда, в те времена, для нее это тот еще квест был.

Марина говорила торопливо и заметно смущалась. Что заставляло меня слушать ее с интересом: ни один из адептов плоскоземельщиков или власти рептилоидов никогда не смущался и не стеснялся сказанного, все они говорили о своей вере открыто и с самой настоящей железобетонной уверенностью в собственной правоте.

– Мама моя… в общем, она семейную традицию не подхватила, меня попыталась научить бабушка. Я это не очень хорошо помню – она умерла, когда мне еще десяти не было. Но способности у меня есть… не то, чтобы сильные – сродни развитой интуиции, предчувствию или дару убеждения. То есть не поймешь, или это приобретенные качества, или действительно доставшееся от поколений ведьм в роду.

Марина замолкла. Я тоже молчал. Размышлял, что анонсированная ей откровенность оказалась весьма своеобразной: так-то я в ответ тоже могу рассказать, что потомственный ведьмак, например.

Но как оказалось, в мыслях своих я серьезно ошибался.

– Макс, понимаешь… я это все к тому говорю, – глаз Марина так и не поднимала. – Я это все к тому, что всегда чувствую, когда мне говорят неправду. И только что, когда ты сказал, что Наталья к постели отношения не имеет, я хорошо чувствую: ты сказал неправду. Откровенность, как я и обещала, – наконец подняла она взгляд черных глаз.

Марина заметно напряглась, скорее всего опасаясь моей реакции. Теперь ее слова про потомственную ведьму я конечно сразу не принял на веру, но почву для раздумий получил.

– Прости, но мне кажется, что ты должен знать этот факт обо мне, потому что я думаю, что… – сбивчиво начала даже оправдываться Марина.

– Наталья, при живом муже, была любовницей моего отца. И как протеже она меня ведет именно из-за этого. Так прохожу тест на правдивость?

Марина медленно кивнула. Некоторое время висело молчание, после она заговорила снова.

– Я из провинции. До десяти лет жила с бабушкой, она меня любила и баловала. Бабушка зарабатывала гаданием и приворотами неплохие деньги, так что я ни в чем не знала отказа. Когда бабушка умерла, стало тяжело – я росла неухоженным и брошенным ребенком. Мать сначала пила, потом бросила, но все понесла в секту, она упоролась в эту тему реально. От бабушки осталась трехкомнатная квартира – записанная на меня дарственной, а свою мать продала и отдала на пожертвования. Денег у нас практически не было, мясо я несколько лет только в школе ела. Но я туда ходила редко – постоянно в обносках, без карандашей-циркулей и без денег на школьные сборы. Меня там не очень любили. Причем если одноклассники относились сначала нейтрально, то несколько учительниц просто злобой давились. Не знаю даже почему, но они специально издевались и унижали меня перед всем классом. Кроме этого, многие звали ведьмой – у моей бабушки была серьезная репутация и ее банально опасались, а когда она умерла из людей прямо зафонтанировало…

Марина все это время говорила ровно и глухо, не глядя мне в глаза.

– Я рано начала подрабатывать и к восьмому классу купила себе компьютер. Матери пригрозила что наведу на нее порчу если она к нему прикоснется. Блефовала, конечно, но мать повелась. Мы с ней к тому времени практически не общались – правда, она периодически пыталась насрать мне в мозг, но с шестого класса у меня иммунитет от ее секты уже был.

Марина тяжело вздохнула и сглотнула ком в горле.

– В конце девятого класса я как-то домой вернулась, а компьютера нет. Мать сказала, ей их духовный лидер посоветовал убрать причину моей закрытости и попробовать вернуть меня к нормальной жизни. Мой комп на тот момент неплохих денег стоил – а она, я потом узнала, его за копейки слила. Но деньги не главное, там была вся моя жизнь, понимаешь? Дневники, книги, которые пыталась писать, фотографии, игры… да я в Скайриме проводила времени больше, чем в реальной жизни…

– Онлайн игры?

– Нет. Мать отказывалась интернет подключать – это все от бесов, поэтому сеть у меня только в телефоне была. А на меня, как на несовершеннолетнюю, провайдеры договор не оформляли. Так что Скайрим, Драгон Эйдж первый вообще раз десять прошла.

– Ведьмаки?

– Не-не-не, – даже замотала активно головой Марина.

– Почему?

– Я книги прочитала сначала, мне вообще Геральт как герой жутко не понравился. На мой женский взгляд он там какой-то… нытик и тряпка. И не потому, что «бегает за Йенниффер», а потому, что стыдливо убегает от баб, с которыми спит и не может просто даже точки расставить. Мечется в проруби как… В игре он жестче, конечно, но этот книжный образ меня преследовал. Особенно в Туссенте когда дело было – доча в беде, Йен в беде, а он трахает левую ведьму и убивает местных чудовищ. Отпуск. И о своих женщинах не вспоминал даже. Да и в игре, кстати: «Геральт, Цири в большой опасности! – Может быть партейку в Гвинт?»

В ответ я хмыкнул. Забавно обсуждать культурный феномен Ведьмака здесь и сейчас, когда за окном метет и воет магическая буря.

– Ну нет, он не нытик, и тем более не тряпка. Сложно объяснить, но отсутствующую у него черту я бы обозначил как умение самостоятельно принимать решения.

– В общем не мое это, думаю ты понял.

– А откуда у тебя были деньги на хороший дорогой комп?

– Воровала, – неожиданно призналась Марина, опустив взгляд. – Я на секцию легкой атлетики записалась. Но в районе ни разу по карманам ни лазила – только когда выезжали на соревнования и спартакиады в другие регионы, в раздевалках ошивалась. Ты не представляешь, сколько денег на карманные расходы дают московским девочкам. Осуждаешь? – подняла взгляд Марина.

– Ты виноват уж тем, что хочется мне кушать, – процитировал я, пожав плечами. – Тебе честно, или обтекаемо?

Марина промолчала, но судя по виду заметно расстроилась.

– Я не осуждаю. Я просто не принимаю.

– Тебе легко говорить, ты…

– Не кипятись. Обычного человека цивилизованного от начала возвращения к животным инстинктам отделяет, в среднем, всего девять приемов пищи. Я не скажу, что в шоколаде катался, но даже половину обедов еще никогда пропускал и не знаю, что такое жить впроголодь. Поэтому я могу порицать и не принимать, но судить тебя точно не буду, расслабься. Что было дальше?

– Дальше? – Марина тяжело вздохнула. – Я сначала хотела квартиру сжечь, что-нибудь еще ужасное сотворить, но потом вдруг успокоилась и духовно излечилась. Начала ходить на собрания секты, познакомилась с их духовным лидером – который посоветовал матери мой комп продать. Ходила к нему как на работу больше двух месяцев, слушала и почтенно внимала. Развела его на пару шуток, которые кое-как можно натянуть на недвусмысленные намеки, записала это на телефон, а потом пригрозила написать заявление в полицию на попытку изнасилования. В общем, по итогу мне даже вернули жесткий диск из моего компа. Он правда был отформатирован, что меня сильно расстроило. Возможно, меня обманули, что это мой диск, но разбираться я не стала. Сразу после уехала в Питер – духовный лидер так напрягся, что дал матери денег, и она по его заданию сняла мне квартиру, проплатив на год вперед. Он даже помог без проблем в колледж поступить.

– И в Питере ты…

– Погоди, мы еще из моего городка не уехали. Перед самым отъездом я решила погладить мамино платье и забыла выключить утюг. Гладила платье в ее комнате, она выгорела полностью. Да, потом еще сходила в службу опеки и предупредила, что если они дадут разрешение матери продать мою квартиру, я в прокуратуру, полицию, ООН, Юнеско, спортлото и даже президенту напишу, а на них наведу порчу, так что лучше им карьерой и здоровьем не рисковать.

– Серьезно.

– Да, я была очень зла. В Питере отучилась год в колледже, осталась жить на съемной квартире. Я очень не хотела в общежитие – сам понимаешь, среди приезжих девушек немного благородных девиц. Но чтобы остаться в квартире, пришлось зарабатывать и это были… не очень хорошие способы.

Вопросов я задавать не стал, но Марина все во взгляде прочитала.

– Нет, за деньги я ни с кем не спала. Я ходила заниматься в фитнесс-клубы и снимала видео в раздевалках и душевых на скрытую камеру. Есть много ценителей именно таких, естественных записей, платят за это хорошие деньги, – поджав губы, покивала воспоминаниям Марина. – Ну а дальше сдала экзамены, получила диплом и закончила с противоправной деятельностью.

– Закончила? – не очень поверил я.

Марина поджала губы и чуть поменяла позу. Одеяло при этом с плеча у нее соскользнуло, и на краткий миг я увидел небольшую аккуратную грудь.

Интересно, специально она это сделала, или нет.

Несколько секунд неловкости, после чего Марина вновь натянула одеяло под горло и заговорила снова.

– Макс, я тебе говорила, что еще в школе не была глупой. Любая веревочка, если это конечно не «кого надо» веревочка, всегда вьется до поры до времени. Так что несмотря на несопоставимую разницу в доходах между законной и незаконной деятельностью, я из мутной темы вышла. Заходила я туда, соблюдая правила информационной гигиены, так что получилось почти безболезненно. И теперь я дипломированный аудитор нашей славной компании, а параллельно еще в институт поступила на заочное.

Точно, Марина работала в отделе аудита – вспомнил я, где видел девушку в центральном офисе. Надо же, какой контраст между ее образами. В офисе молодая, но серьезная специалистка в строгом деловом костюме и подчеркивающих образ очках; стянутые в простой хвост волосы, бесстрастное выражение лица и рабочий тон без намека на эмоции. Сейчас – практически обнаженная, прикрытая лишь одеялом испуганная ведьмочка, с рассыпавшимися по плечам шикарными локонами цвета воронова крыла, откровенно рассказывающая мне подробности своей жизни.

– Чтобы ты понимал, – словно прочитала мои мысли Марина: – То, что я тебе сейчас рассказываю, не слышал никто другой.

– Ценю, – кивнул я.

– Твоя очередь, – негромко произнесла Марина.

– Вопрос у меня есть еще.

– Да?

– На корпоративе ты выглядела показательно шикарно. Я тебя такой раньше не видел.

– Я сама себя такой раньше не видела, – покачала головой Марина. – Мы последние две недели как раз аудит на третьем этаже проводили. Работать пришлось плотно с Константином, а он начал подкатывать ко мне весьма настырно. Притом на столе фотография жены, детей… На корпоративе сделала вид что повелась – он в сауну приглашал. Там хотела отмазаться, мол перепила, плохо и вообще голова болит, но собиралась предложить подругу позвать.

– Воу. Есть подруга?

– Я знакомую эскортницу попросила, одноклассницу, тоже в Питер перебралась. Мы договорилась предварительно.

– Неплохие у тебя знакомые.

– Что есть, – вздохнула Марина. – В общем, я собиралась в процессе чуть-чуть его пофотографировать и видео снять.

– А дальше?

– Константин многим обязан отцу своей жены, сам он никто, так что карьерный рост мне был бы обеспечен.

– Ты же сказала, что «закончила» с мутными заработками?

– Я-то закончила. Но этот мудак клеился ко мне весьма активно. И мне недавно передали, что я очень скоро могу пойти за ворота его стараниями. Так что мне нужно было выбирать – или ложиться под него или увольняться. Я выбрала несколько иной вариант.

– Но ты же согласилась, чтобы я тебя до дома довез.

– Ты предложил, я согласилась. Я же девочка, может мне просто молодой человек понравится?

– Аргумент, – покивал я.

– Так ты будешь о себе рассказывать, или это была игра в одни ворота?

Некоторое время помолчали, потом я все же начал говорить.

– Мой отец в конце девяностых стал, как это тогда называлось, успешным бизнесменом. Он работал в Москве, жили мы в Лондоне. До тринадцати лет я там жил и учился в частной школе.

– В Лондоне?

– Да.

– Частная школа прямо как Хогвардс?

– Нет, – хмыкнул я. – Хогвардсу почти тысячу лет, той школе в которой учился я всего пятьсот. Ну и моя школа только для мальчиков была, без смешанного обучения.

– А потом?

– Потом отец решил заняться политикой и неожиданно умер в СИЗО от сердечного приступа. Многочисленные родственники и друзья семьи как-то сразу потерялись, и я из Лондона оказался в Питере, у бабушки по матери.

– А твоя мама?

– Мама погибла, когда мне не было еще года.

– Максим, – осторожно произнесла Марина. – Я понимаю, что это такая тема, но…

Похоже она чувствует не только ложь, но и чувство внутреннего смятения, что ли.

– Официальная версия самоубийство. Я не знаю, что там было на самом деле, но бабушка была уверена, что к смерти матери напрямую причастен мой отец. Так что я не могу ничего точно сказать о маме.

– И бабушка тебя не сильно любила? – Марина не только чувствовала неправду, но и похоже почувствовала мои эмоции через интонации рассказа. Ее слова про потомственную ведьму уже совсем не казались мне похожими на заявления серьезных специалистов и экспертов о рептилоидах во власти.

– Бабушка до зубовного скрежета ненавидела отца. Считала, что тот виноват в смерти ее дочери. И эта ненависть частично передалась и на меня.

– И ты с ней жил?

– Мы практически не пересекались. Она оформила на меня опекунство, отдавала копейку с пособия, разрешала дома завтракать.

– Разрешала завтракать? А ужинать запрещала?

– Нет, просто когда висит густая ненависть и пассивная агрессия, кусок в горло не лезет. Я дома почти не появлялся. Но если сравнить с тобой, жаловаться грех, конечно. Закончил школу, поступил в институт, но почти сразу, так получилось, ушел в армию.

– Вот так просто?

– Просто, да, – я даже рассмеялся. – После элитной частной школы в предместьях Лондона пойти в общеобразовательную школу в Купчино, и за год держать в руках меньше денег, чем у меня до этого на пару дней карманных расходов было. В какой-то степени думаю можно назвать это «некоторыми сложностями».

– Шок?

– Ты знаешь, нет, наверное. Первое время в душе пустота была. Я и до этого как-то сам по себе был, поэтому настроение было все больше: неприятность эту, мы переживем… – даже напел я.

– Нет, ну если сравнивать элитную школу в Англии и нашу…

– Нерелевантное сравнение. Это как Сохо сравнивать не с Патриками, а с Бибирево, например.

– Что?

– Ну, элитный район в центре Лондона если сравнивать, то сравнивать надо с элитным районом в центре Москвы, как мне кажется. Так-то не думаю, что обычная школа условного Миллуола от обычной школы условного Купчино сильно отличается.

– Но проблемы у тебя были?

– Конечно. После частной школы мне в срочном порядке пришлось учиться дипломатии прямого действия.

– Это как?

– Это когда приходит понимание, что за неосторожное слово можно сразу в таблетку выхватить. В частной школе все это было… посложнее.

– Посложнее? – удивилась Марина.

– Да. Намного более изощреннее и более жестоко даже, но внешне гораздо красивее. Так что, в принципе, к новой школе я привык и даже освоился. Сильный, смелый, ловкий, умелый. Английский как родной, спортсмен и звезда школы, все девчонки мои, – невесело хмыкнул я.

– Все? – переспросила Марина. Точно, она же ведьма, чувствует.

– Была одна… неприступная.

– Но ты ее завоевал.

– Именно так.

– Молодец, – с неожиданной холодностью произнесла Марина.

– О да. Только уже поступив в институт я узнал, что все два года пока мы встречались она мутила с другими парнями. А меня держала рассчитывая на то, что после восемнадцати я доберусь до отцовских сбережений.

– И никто тебе об этом не рассказал?

– У меня друзей не было. Приятели да, но вот с друзьями как-то… не срослось. В общем я, когда узнал про девушку, немного с резьбы сорвался. В институте конфликт случился, пришлось бросать все и бежать за помощью к военкому. Пошел в армию, попал в автомобильную роту. Возил генерала на черной волге антикварной, – усмехнулся я.

– И вместе с ним на войну уехал?

– Нет. Случилась не очень приятная история, не хочу рассказывать. В общем, я помог знакомой его знакомой, и в благодарность этого после года службы я уехал в денежную командировку. Также, водителем – от Министерства Обороны, но по гражданскому контракту. Не всем же быть профессиональными убийцами человеков, кто-то же должен им еду и патроны подвозить.

– И где ты был?

– В Африке.

– В Африке боевые действия идут?

– В центральной Африке в нескольких странах гражданские войны идут годами, только это по телевизору не показывают.

– И там наши есть?

– Наши теперь много где есть.

– Страшно было?

– Ну, в Купчино мне иногда страшнее было, – засмеялся я. – В Купчино по мне стреляли два раза, в Африке по мне тоже стреляли два раза. Правда в Африке долбили из более тяжелого. В общем, денег я там заработал неплохо, вернулся в Питер. И узнал, что бабушка умерла. Она оказывается заболела сильно и попросила мне не сообщать, как все ясно стало. Только письмо оставила. В нем поспросила прощения и рассказала, что очень хотела бы, но просто не смогла меня любить из-за отца. Я на него очень похож.

– Грустно, – вздохнула Марина.

– Как есть. Квартира от нее осталась, она на меня завещание написала. Деньги были. С контракта как вернулся, из России уехал, по миру покатался. Вьетнам, Индия – там совсем недолго, не понравилось, потом Бали, Куба, потом собрался дальше по Латинской Америке…

– Европа?

– Европу я в детстве повидал достаточно.

– А, ну да.

– На Кубе с Натальей встретился, вроде как совершенно случайно. Она обрадовалась, обещала пристроить меня по старой памяти. Пару месяцев правда дома сидел должности ждал, в игрушки шпилил.

Судя по взгляду Марины, она почувствовала, что я недоговариваю. Я и правда не сказал всего: после того как вернулся в Россию, покопался в сети и у меня появились догадки что интерес Натальи в моем трудоустройстве может быть продиктован не совсем теплыми чувствами. Ведь весьма прибыльный бизнес отца поменял владельцев, а по некоторым крупицам информации я начал подозревать что некоторые плюшки от его раздела получила Наталья со своим мужем. И одна из плюшек – та самая компания, куда она меня устроила на высокооплачиваемую синекуру.

Может этот способ просто показался ей действенным способом держать меня на виду. Не убивать же. Хотя, учитывая размер разделенного ими пирога активов отца, такой вариант тоже выглядит вполне рабочим.

Впрочем, пока дальше подозрений версия не шла – копать неосторожно сразу я не рисковал, ища возможность и выходы на старых друзей отца, а в разговорах с Натальей всегда изображал недалекого дурака. Хотя, свои умственные способности и эрудицию я всегда оценивал довольно трезво, так что сильно стараться мне было не нужно. Но вот теперь, похоже, вопрос моего личного расследования придется как минимум отложить.

– В какие игры? – после паузы поинтересовалась Марина, отвлекая от мыслей.

– Игры?

– Ты сказал, что дома сидел, в игры шпилил.

– А! – понял я. Ну да, она же сама геймер. – Танчики, ванилла.

– Ванилла?

– Варкрафт классический.

– Понятно.

В принципе, вечер откровений можно считать законченным. Рядом были поблескивающие глаза Марины, которая под одеялом из белых шкур сейчас обнаженная. Вопрос только, нужно ли: после всех откровений Марина открылась мне совсем с иной стороны.

– Максим, – произнесла она, глядя на меня с очень странным выражением.

– Да.

Прежде чем заговорить, девушка глубоко вздохнула.

– Ты удивлялся, что я так легко поверила в…

Марина под моим взглядом осеклась. Я прислонил палец к губам, понимая, что она хочет сказать про демонессу в моей голове. Подсев ближе, я оказался вплотную с девушкой.

– На эту тему лучше громко не говорить, – прошептал я ей в самое ухо.

Марина кивнула, после пододвинулась и уже зашептала мне сама:

– Я его тоже слышала. Сразу не поняла даже, что это такое. Я слышала не все, только отзвуки, как далекое эхо. Это случается когда эта… девушка повышает голос. Или когда ты повышаешь голос.

– Эм.

– На поляне у цветка я ее слышала очень отчетливо, когда она кричала забрать кристалл. Я поэтому и рванула за ним.

– Оу.

Марина опустила глаза, явно собираясь с духом.

– А еще, – прошептала она вообще на грани слышимости, – я как-то уловила, что вы с ней говорили о том, что ты можешь вернуться домой.

– Говорили. Но без конкретики.

– Это можно сделать?

– Не знаю пока.

– Но ты собираешься это сделать?

– Да.

Марина отстранилась. Она сейчас сидела на кровати, держа одеяло у груди, так что были видны ее голые плечи.

– В этом мире, как я поняла, женщины не рассматриваются по умолчанию как независимые личности, – негромко сказала она.

– Как понимаю да, за редким исключением, – вспомнил я великолепную Эстери Эйтар.

– Можно я буду здесь твоей женщиной? В полном смысле этого слова?

– Ты потомственная ведьма, и я полагаю, что ты из тех, кто сам вполне может стать здесь сильной и независимой.

– Не думаю, что я этого захочу.

– У тебя будет время подумать. Давай сначала осмотримся вокруг, ты себя определенно недооцениваешь.

– Но если я осмотрюсь и снова попрошу тебя взять меня с собой как свою женщину, ты меня возьмешь?

– Да.

– Ты возьмешь меня… с собой, домой? – последние слова Марина сказала беззвучно, я по губам прочитал.

– Да.

– Обещаешь?

– Да.

Марина вдруг вздрогнула, теряя всю невозмутимость. Шмыгнув носом, она ткнулась мне в плечо. Всхлипнула. Еще раз всхлипнула. Чуть погодя девушка забилась в рыданиях – и крепко обнимая ее за плечи, прижимая вздрагивающее тело, я думал о том, что Марина ведь совсем не железная.

Наверняка ей стоило невероятных, просто титанических усилий провести сегодняшний день спокойно, не став обузой и находясь в роли статиста, наблюдая за происходящим со стороны и догадываясь только по крупицам полученных от меня знаний. Ну и решиться на этот разговор для нее как понимаю тоже не было просто.

Рыдания не прекращались. Марину, которая до этого почти не показывала ни испуга, ни паники, била крупная дрожь. Она словно выплескивала в отчаянном плаче все сдерживаемые ранее эмоции. Через несколько минут я потянул девушку вниз, укладываясь на подушку.

Очень долго мы просто лежали в обнимку – Марина плакала, пряча голову у меня на груди, а я думал о том, что с сексом сегодня обломался. Но в принципе, совсем об этом не грустил – иногда секс может стать совсем лишним.

Так и заснули.