Маяк во тьме

1

Мы спускались в яму осторожно, шаг за шагом. Казалось, в любой миг я могла поскользнуться на известняке.

Я думала, в пещере будет прохладнее, но мы заходили все глубже, и я начала потеть. Тут было жарко, а еще ужасно влажно.

— Почему так жарко? — спросила я.

— Из-за летучих мышей, — ответил кратко Киромару и поспешил дальше.

Ветер дул в сложной системе пещер, и Киромару долго нюхал, а потом выбрал дорогу. Сатору нес ложного миноширо в своем рюкзаке, только его голова торчала и указывала нам направление, говорила, как далеко мы. Он не говорил, какой выбрать путь, так что в этом мы полагались на Киромару.

Дорога выровнялась. Хоть мы были далеко от входа, в мелких трещинах виднелся свет.

— Дальше будет жарче. Прошу, потерпите.

Я слышала приглушенный разговор впереди. В то же время хлынула волна жара и вони и напомнила о свинарнике. Киромару указал на дыру вверху в метр шириной, откуда доносился шум.

Он поднялся по отвесной стене. Камни были уже скользкими, но влага в воздухе мешала еще сильнее. Даже подняться на четыре метра было сложно.

Киромару замер у двери и заглянул в нее.

— Внутри темно. Со светом было бы проще, — сказал он, повернувшись к нам.

Я вытащила лампу из сумки. Она не была очень яркой, но могла работать на любом растительном масле до пятнадцати часов. Удобно было и то, что проклятая сила с ней требовалась, только чтобы зажечь.

Высокий скрежет донесся до моих ушей. Казалось, смеялась орда гоблинов под звон колоколов. Я посмотрела в дыру и увидела пространство во много раз больше того, в котором мы были. Но я шла за Киромару, и жара с запахом становились только хуже.

— Смотрите под ноги! — предупредил Киромару, его глаз неприятно блестел в свете лампы.

Я направила луч лампы на пол и закричала. Весь пол шевелился. Я пригляделась и поняла, что он кишит насекомыми. Там были личинки, черви, многоножки, тараканы и огромные пауки. Все двигались в какой-то грязи, покрывающей все поверхности. Судя по запаху, это был толстый слой гуано. И жар появлялся от ферментации фекалий.

— Я не могу так идти! — взвыла я.

Киромару и Инуи шли вперед, не дрогнув.

— Мы должны, Саки, — Сатору взял меня за руку.

Но отвращение было слишком сильным. Я не могла сделать ни шагу.

— А если те жуки ядовитые? А если они случайно нас укусят?

Я повернула лампу наверх, чтобы проверить, не было ли там насекомых.

Потолок был в десяти метрах над нами, полный летучих мышей. Пищали и скрежетали именно они. Я побледнела.

— Нет. Я не могу. Если летучие мыши полетят на нас, нам конец.

— Летучие мыши опасны для людей? — спросил Сатору у ложного миноширо.

— Летучие мыши в этих туннелях считаются большими токийскими. Они охотятся на насекомых в лесу вокруг Канто днем и возвращаются в пещеры ночью. Некоторые охотятся на них, но их никогда не считали угрозой для людей. И не ясно, разносят ли они болезни.

— Видишь? Все хорошо, — сказал Сатору.

— Пещеры 23-й зоны Старого Токио считаются домом десяти миллиардов летучих мышей. Гуано токийских летучих мышей — еда многих животных, а в последнее время и обширная экосистема. Большие токийские летучие мыши названы так из-за их размера, но сомнительно, что они произошли от больших летучих мышей Огасавары. Это основано на факте, что подкласс летучих мегамышей, куда входят большие летучие мыши Огасавары, не живет в пещерах и не использует эхолокацию. Есть другая теория, что кикугаширские летучие мыши, которые обитают в Канто, развились и изменили размер…

Ложный миноширо не унимался. Казалось, он мог говорить бесконечно, если не перебить его другим вопросом.

— Насекомые, живущие в гуано, ядовиты? — спросил Сатору.

— Большинство насекомых не ядовиты и не кусают людей. Исключение — пещерный овод. Из-за постоянного доступа к гуано он не нуждается в еде, так что потерял способность летать. Они живут как личинки, откладывают яйца в земле. Но они все еще могут больно укусить человека за руки или ноги. Нет доказательств, ядовиты ли они, но раны от них могут заразиться в грязной среде. И выделения из их ртов могут иногда вызывать аллергическую реакцию…

— Ладно, ладно. Хватит, — Сатору заткнул ложного миноширо. — Это те большие личинки, да? Значит, нужно их остерегаться. Но нам нужно идти. Времени мало.

Я зажмурилась и шагнула на гадкую массу гуано и насекомых. С хлюпаньем я провалилась по лодыжки и поежилась, по телу пробежали мурашки. Это немного отвлекло меня от насекомых, которых было так много вокруг, что я ощущала себя в сауне.

Через какое-то время я ощутила твердый камень под ногами и так обрадовалась, что чуть не упала на колени.

— Теперь я понимаю, почему вы назвали подземелье Токио адом.

Киромару улыбнулся.

— Мы еще в раю.

Когда мы миновали пещеру летучих мышей, стало прохладнее. Сначала я обрадовалась, но потом кожа стала липкой, и я поняла, как неприятно было ощущать одновременно холод и влагу.

Киромару, который все еще вел нас, не переживал из-за окружающей среды. Я вспомнила, что бакэ-недзуми изначально жили под землей, и немного успокоилась в его присутствии. А потом вспомнила, что преследовали нас тоже бакэ-недзуми.

— Так вы были раньше в Токио?

— Да, — казалось, Киромару не очень хотелось это обсуждать.

— И вы хорошо знаете эту зону? Почему тут никто не построил колонии? Пещеры не были заняты.

— Мой вид посылал многих на эту землю, но никто не пытался тут жить, — серьезно ответил он. — Тут уже много неприятных обитателей. Как я и говорил до этого, я потерял треть своих солдат, исследуя это место.

Я не знала, стоит ли давить на него, или лучше спросить у миноширо о неприятных обитателях.

— Куда теперь? — спросил Сатору, опередив меня.

— 27 градусов на северо-запад. Пока что вы шли правильно.

— Хм… — Сатору почему-то не был рад. — Ты, наверное, не знаешь, существует ли здание, к которому ты нас ведешь?

— В архивах нет такой информации, так что я не могу ответить. Но шансы, что хотя бы часть здания уцелела, больше пятидесяти процентов.

— Да? Неужели? Обломкам уже больше тысячи лет, — взволнованно сказал Сатору.

Я поняла, что его беспокоило.

— Мы направляемся к Центральному зданию управления № 8, которое построено из ультрапрочного бетона. Бетон — это

смесь гликолевого эфира и производного аминоспирта, связанная с полимерным поверхностно-активным веществом. Поверхность превращается…

— Не нужно подробностей. Хочешь сказать, что материал может продержаться тысячу лет?

— Теоретически — это верно, — ответил ложный миноширо.

— Так почему многие здания разрушились?

— Обычный бетон, который использовала древняя цивилизация, стоит до пятидесяти лет, максимум — до ста. Неустойчивая конструкция, бетонные смеси со слишком большим количеством воды и смеси с морским песком, вызывающие щелочно-кремнеземные реакции, сокращают срок службы бетона. Треть зданий в Токио были разрушены в Девятидневной войне, а многие из оставшихся развалились за следующие сто лет. Выветрившийся под воздействием кислотных дождей, известняк растворился и попал в большие подземные пространства, и за пару веков появились известняковые пещеры, которые обычно возникают за десятки тысяч лет.

— Что за Девятидневная война? — спросила я.

— Когда обычные люди перестали убивать психиков, те устроили контратаку. Меньше сотни психиков окружили одиннадцать миллионов людей и за девять дней…

— Хватит, — сказала я.

Я не могла слушать то, что он собирался рассказать.

Хоть этому не учили в школе, я прекрасно знала, что история людей была полна войн и кровопролитий. Я не хотела верить, что в прошлом пользователи проклятой силы, не отличающиеся от нас, убивали бессильных.

Но психобастер не смог изменить исход войны. Иронично, что мы, победители прошлой войны, полагались теперь на прибор, придуманный, чтобы нас уничтожить.

Кстати об иронии. Токио был еще одним наглядным примером. Его бетонный фасад создали, чтобы отогнать природу, но, когда бетон разбился, он стал карстовыми образованиями, которые были в природе с начала времен. На поверхности Токио стал пустошью, но подземелье было влажным и полным гадких существ.

Киромару вдруг замер. Он поднял нос и неспешно принюхался. Вскоре он нашел тонкую трещину в стене и сунул в нее нос.

— В чем дело? — спросил Инуи.

— Наши преследователи. Их запах доносится сюда. Ох, вот как…

— Нам нужно скорее уходить отсюда…! — закричал Сатору.

— Все хорошо. Враг еще далеко. И они в другом туннеле. Только их запах принесло ветром, но я могу примерно представить их формацию.

— Формацию? Их количество?

Умение Киромару меня поражало.

— Да. Их… семеро. Меньше, чем я думал, но, может, это делает их более подвижными внизу. Запах пятерых незнакомый. Скорее всего, это рядовые. Двух других я хорошо знаю. Один — бес. Другой — Якомару.

— Якомару? — удивился Сатору. — За нами придет сам генерал? До этого он скрывался.

— Ничего удивительного, — Киромару ухмыльнулся. — Им нужен бес, чтобы выстоять против вас троих. Но бес — их козырь. Если они потеряют его, то проиграют везде. Потому их командир тут, чтобы обеспечить успех ситуации.

Он говорил так, словно поступил бы так же на его месте.

— Погодите. Думаете, они знают и наше количество? — резко спросил Инуи.

— Возможно, — спокойно сказал Киромару. — Под Токио десятки туннелей разных размеров. В них движутся разные воздушные потоки. Даже отсюда воздух уносит ветром. Любой, кто уловит запах, поймет, сколько членов в группе.

Мы знали местоположение друг друга, так что были равны. Но их было больше, и вместе с бесом у них было значительное преимущество.

Так я тогда думала.

Мы тихо шагали по пещере.

Нас направляли Киромару и ложный миноширо, так что у меня было много времени на размышления.

Со вчерашней ночи летнего фестиваля нас только и преследовали плохие события. Из-за этого у меня не было времени успокоиться и обдумать важный вопрос.

— Эй, Сатору, почему ребенок Марии стал бесом?

Он ответил не сразу.

— Не знаю… Не представляю, как его растили. Они ведь используют наркотики? — Сатору взглянул на Киромару.

— Но разве это может легко превратить ребенка в беса?

— Во всех записях о бесах отмечено, что перемена происходит внезапно. Даже если родители нормальные, ребенок может родиться с задатками беса.

— Но разве это произошло? Разве вероятность не ужасно мала?

Сатору покачал головой.

— Нет смысла думать об этом сейчас. В любом случае нам нужно остановить беса, иначе весь район будет уничтожен. Для этого нам нужен психобастер.

— Да, но… — я пыталась облечь смутные мысли в голове в слова. — Почему-то мне кажется, что он не бес.

— О чем ты? Ты видела, что он сделал. Сколько людей он убил сам? Он даже убил Шисея! — Сатору гневно повысил голос.

Может, из-за его голоса что-то упала с потолка на Сатору.

— Ой! — вопль Сатору, удивленный и с болью, разнесся эхом по пещере. Он упал на землю.

— Скорее уберите это! — тревожно сказал Киромару, оборачиваясь.

Я осветила Сатору лампой. Склизкое существо в тридцать сантиметров длиной прилипло к его левому плечу.

— Только не оттаскивайте его. Прижгите огнем, и оно само уйдет.

Я стала нагревать тело существа. Было бы быстрее просто поджечь его, но тогда пострадал бы и Сатору.

Два-три секунды ничего не происходило. А потом слизняк стал бурлить и дымиться. Он вытянулся, с одной стороны появилось четыре антенны.

— Это слизень…

Я не могла в это поверить. Разве слизни нападали на людей? Я сожгла четыре антенны. Слизень извивался от боли, растянул тело до семидесяти сантиметров, а потом упал на землю. Я тут же сожгла его вспышкой голубого пламени. Слизень завизжал и пропал в облаке дыма и пара.

— Ты в порядке? — спросила я.

— Будьте осторожнее! Их еще много сверху, — Киромару указал на темный потолок.

Инуи поднял лампу. Множество слизней свисало с камня. Казалось, они собирались упасть на нас, последовав примеру первого, но огонь заставлял их раскачиваться в страхе.

Инуи сорвал их с потолка и бросил кучей на землю. Их было около сотни, они извивались, шевелили антеннами в воздухе. Слизь и пузыри вылетали из них, пока они горели, хор криков поднялся в воздух вместе с гадким запахом.

Я посмотрела на Сатору. Его футболка у плеча была надорвана, покраснела. Под ней большой участок его кожи был в крови.

— Больно?

Сатору кивнул, стиснув зубы.

— Что это было? — спросила я у ложного миноширо.

Он вытянул щупальце, пытаясь понять, о чем я. Его движения странно напоминали слизня.

— Это слизни-кровососы. Они висят на потолке пещеры и падают на добычу, впиваются кривыми зубами и сильно повреждают кожу, а потом сосут кровь добычи. Если на добычу напало много слизней, она умрет от потери крови.

— Разве слизни — не травоядные? — спроси я, обрабатывая рану Сатору с помощью аптечки из моей сумки.

— Обычные слизни разных видов, есть testacella genus из Европы, которая хищная и охотится на червей. Но слизни-кровососы — единственные наземные брюхоногие моллюски, которые сосут кровь.

— Они ядовитые?

— Скорее всего, нет.

Меня это немного обрадовало.

— Рана не выглядит плохо, но кровь будет идти сильнее, если ее не обработать. Нужно надавить, чтобы остановить кровотечение, — сказал Киромару, разглядывая рану.

— Я не знала, что существуют такие гадкие существа… тут настоящий ад, — пробормотала я.

Киромару покачал головой.

— Это только начало.

Мы шли дальше, Сатору терпел рану, не жалуясь. Мы не смогли остановить кровотечение полностью, и я переживала, что рана была заражена, хоть и не была глубокой. Я не могла ничего поделать, ведь не взяла противоядия. Потом я узнала, что слизни так сильно сосали кровь, что могли повредить кровеносные сосуды глубоко под кожей.

В аптечке было болеутоляющее, но Сатору отказался, потому что это повлияло бы на его способность использовать проклятую силу.

— Это не нормально. Все это… не должно было прожить тут столько времени, — прошептал Сатору.

— О чем ты?

— Разве не странно? Что слизни так развились?

— Но… это похоже на то, что за Священным барьером. Проклятая сила, что утекает сквозь фильтр нашего подсознания, постоянно попадает за барьер…

Я говорила, но не помнила, где это слышала.

— Протечка проклятой силы… Интересная идея. Но так и есть, всех новых зверей, которых обнаружили за последнюю тысячу лет, нашли у Священного барьера, — он вдруг удивился. — Может, такая причина и тут. Люди, которые живут в Японии, представляют Токио как ад. Проклятая сила, утекающая, когда кто-то думал о Токио, могла медленно изменить его, делая похожим на ад…

Холодок пробежал по моей спине. Мы оказались в глубинах ада.

— Несмотря на слова ложного миноширо, не только кислотный дождь повлиял на строение этих пещер.

В голове мелькнула другая мысль. Утечка проклятой силы… Нет. Не моя мысль.

Словно во мне был другой человек. Тот, кого я хорошо знала.

Мы шли дальше, Киромару резко замер и прижался ухом к земле.

— Что такое? — встревожился Инуи.

Он слышал шаги преследователей?

— Тут тонкий слой камня. Внизу глубокая яма. Хорошее место для ловушки.

— Понял, — сказал Инуи.

Он создал большие трещины на всю ширину туннеля. Пол выдержал бы вес одного бакэ-недзуми, но рухнул бы, если бы группа попыталась пройти.

— Это их не убьет, но они начнут искать еще ловушки и замедлятся, — удовлетворенно сказал Киромару.

— А если нам придется возвращаться этим путем?

— Если я упаду в свою же ловушку, я не достоин жизни.

Я стала задумываться, была ли я достойна жизни.

Облака мух стали больше, пока мы шли вперед. Они жутко гудели вокруг наших голов, постоянно лезли к нам. Пот стекал по моему лицу, стало жарче.

— Видимо, впереди еще одна колония летучих мышей, — сказал Киромару. — Наш запах будет скрыт какое-то время, когда мы пройдем мимо…

Сердце сжалось от мысли, что снова придется идти в хлюпающей жиже. Хорошо было лишь то, что это нам помогало.

Во тьме я увидела десятки тусклых лент зеленого света.

— Что это?

Киромару зарычал с презрением. Звук напомнил мне вопль нечистого кота.

— Они прилипают и мешают двигаться. Но если их не задевать, они не опасны. Что важнее, их присутствие показывает, что есть путь на уровень выше. Если пойдем этим путем, сможем оторваться от преследования.

Мы сверились с ложным миноширо и согласились с предложением Киромару.

Под Токио были десятки больших соединенных колонн с небольшими туннелями, тянущимися вдоль них. Пещеры были довольно близко к поверхности, но под ними было много других уровней. На эти уровни можно было попасть с помощью выступов в камне, а иногда — с помощью шахты.

Между слоями черви пробили множество тонких туннелей. Как и обычные дождевые черви, они были без зубов, но легко двигались сквозь бетон и камень, выделяя сильную кислоту из головы и пробивая путь.

Дыры от червей пропускали свет, воду и воздух, и это было на руку многим обитателям подземелья, включая воздухоловок.

Воздухоловки существовали с древних времен, были прямыми потомками гигантских молотоголовых плоских червей. Те черви могли вырастать до метра в длину, напоминать тонкую пленку с отверстием посередине. Они охотились на червей и пауков, как пауки могли плести нити.

Воздухоловки плели шелк, чтобы спускаться по туннелям, оставленным дождевыми червями. Как светлячки, они источали слабый зеленый свет, чтобы привлечь летающих насекомых, которые прилипали к вязкой поверхности их тел, а потом их поглощал тридцатисантиметровый рот в центре их тел. Воздухоловки могли вырастать до двенадцати метров в длину, говорили, они могли задушить большую токийскую летучую мышь, обвив ее, словно змея.

Ощущая жар лампы, воздухоловки поднялись выше и не мешали нам пройти.

Киромару оценил, что толщина слоя между нами и уровнем выше была сорок сантиметров, ведь черви рыли ходы там, где камень был тоньше всего. Мы с Инуи осторожно поднимались. Воздухоловки уже отступили на другой уровень и пропали из виду.

Мы отступили к колонии летучих мышей, чтобы оставить свой запах. А потом вернулись и поднялись на следующий уровень.

Дальше пришло время для моего особого навыка. Я сделала затычку из камней, закрыла проход шахты и представила, как чинится горшок, чтобы соединить камень. Я не видела, как это выглядело снизу, но была уверена, что затычку не заметят, если не будут смотреть пристально. Хоть мои навыки были простыми, бес, знающий только разрушение, не мог о таком подумать.

Судя по словам Киромару, в плоских туннелях хорошо разносились запахи, но в шахтах — не так, и наш запах какое-то время будет скрытым.

Поменять уровни было гениальной идеей. Но нам нужно было подумать перед тем, как это делать. Нам не могло вести каждый раз.

По сравнению с уровнем внизу, тут было суше и прохладнее, а еще было больше зверей.

Одной из причин, в отличие от каменистого уровня внизу, была почва. Из-за этого тут жили черви разных размеров. А еще на этом уровне обитало единственное млекопитающее Токио. Ложный миноширо звал их пещерными мышами, потомками коричневых мышей, подстроившихся к окружающей среде. Их глаза стали бесполезными, и они полагались на свои носы, чтобы охотиться на оводов и других насекомых, что собирались у гуано.

Но были и звери, которые охотились на них. И вскоре мы столкнулись с хищниками.

От первого я ощутила шок, когда свет лампы озарил его. Большая пиявка. Она была оранжевой с черными полосками, больше четырех метров в длину, ужасно толстая посередине. Ее мелкая голова грозно покачивалась, пока она озиралась, и мне казалось, что ее действия похожи на змею, а не пиявку. Она так меня на пугала, что я невольно стала повторять свою мантру.

— Их не нужно убивать. Двигайтесь, и вы поймете. Они узнают, что вы большого размера, по движениям и жару тела.

Я не знала, с каких пор Киромару стал защищать зверей, но послушалась. Большая пиявка ощутила, что я была слишком крупной для ее атаки, быстро развернулась и пропала во тьме. Ложный миноширо объяснил, что это были тигриные пиявки, жившие в горах. Говорили, они произошли от пиявок октанарии. Хоть они были из кольчатых червей, они развили интеллект как у рептилий, чтобы охотиться.

Тут же после этого мы наткнулись на других пиявок, ищущих еду.

Например, на червя-яматэ в восемьдесят сантиметров длиной с сияющими точками на теле, ползущего по стене. Ложный миноширо сказал, что его так назвали за сходство с поездом древней цивилизации.

Вдруг что-то слетело с потолка на скорости стрелы и прижало червя к стене. Это была пиявка-корона. Потомок зубастой пиявки, у которой было три зуба, пиявка-корона обладала «короной» из шестнадцати зубов на голове, и с ними она охотилась на червей и насекомых. Она была тоньше тигриной пиявки, но, когда я увидела, как она проглотила червя одним махом, я поняла, какой безжалостной была борьба за выживание.

— Уже треть пути мы прошли, — сказал Киромару.

Я расстроилась, ведь идти нужно было еще долго. Из пустой зоны впереди доносился красивый стрекот насекомых. Мне стало интересно, кто это был.

— Что это за насекомое? Сверчки? — спросила я у ложного миноширо.

— Эти насекомые в родстве с тараканами. Разные виды тараканов стрекочут, чтобы привлечь самок…

— Хорошо, — я скривилась.

— Саки, не задавай лишние вопросы. А если у него закончится заряд раньше, чем мы туда дойдем? — хмуро сказал Сатору.

— Прости.

Он был необычно вспыльчивым. Я не знала, было ли это связано с раной.

Мы шли друг за другом: Киромару, Инуи, Сатору и я. Мне было не по себе замыкать строй, но и первой идти я не хотела. И Сатору был не в состоянии идти последним, так что выбора не было.

И вдруг я что-то ощутила за собой и обернулась.

Там ничего не было. Просто темный туннель, по которому я прошла.

Я повернулась вперед, но напряжение в груди не пропало.

Я сделала пару шагов и снова обернулась. Лампа ничего не показала. Только моя тень падала на стены.

— Что такое? — спросил Сатору, может, жалея, что так рявкнул на меня до этого.

— Ничего. Но что-то… может, показалось.

Мы шли, не говоря. Я прислушивалась, но сзади была лишь тишина.

И я поняла, что тишина была ненормальной.

Стрекот тараканов было слышно спереди, по сторонам, но не сзади.

Тараканы не переживали из-за нас, пока мы шли среди них, так почему они замолкали, когда мы проходили?

Я хотела спросить у ложного миноширо, но замешкалась. Мы прошли немного, и я медленно обернулась.

Все еще лишь тени. Но…

Я замерла, а моя тень медленно приближалась.

— Тень движется! — закричала я.

Киромару быстро прибежал из начала колонны.

— Огонь! Отгони ее огнем!

Я смогла призвать искру проклятой силой, но не огонь, ведь жечь было нечего. Открыв лампу сверху, я брызнула маслом и повысила температуру для горения.

Язык огня лизнул стены туннеля. Но тень рассеялась, не дав огню задеть ее.

— Что это?

— Бежим!

Мы повернулись и побежали изо всех сил. Кроме неровной земли, освещенной раскачивающейся лампой, я ничего не видела. Бежать так было безумием.

Через пару минут, когда мои легкие почти взорвались, Киромару остановился и встал на четвереньки.

— Думаю, мы оторвались. «Тень» не может двигаться так быстро…

— Что это было? — перебил Сатору.

— Не знаю. Но в мой прошлый поход тут «тень» забрала больше всего жизней. Никто не смог сбежать из ее хватки.

— Скажи, что это за «тень», — рявкнул Сатору на ложного миноширо.

— Клещи «черная вдова». Хищный вид клещей, охотящийся группой, что выглядит как тень. Они обладают убийственным нейротоксином, охотятся почти на всех обитателей пещер, поглощая мягкие ткани жертв.

— Но нам нужно двигаться, — сказал Инуи.

Мы поспешили дальше. Мы могли попытаться сжечь их, но клещи были слишком мелкими и быстрыми. Если бы мы попробовали сжечь весь туннель, мы бы разрушили его. Мы не могли и сдуть их ветром — в туннеле было много трещин и впадинок, где клещи могли скрыться. Можно было просто обрушить туннель, но это могло устроить больше разрушений, чем мы хотели. Так что лучше было просто поскорее уйти отсюда.

Но мы не успели зайти далеко, как обнаружили что-то странное на земле.

— Что это?

Инуи посветил туда. Показался плоский мешок в пару метров длиной. Он был оранжевыми и с черными точками.

Это была кожа тигриной пиявки. Мы застыли без слов.

— Наверное, ее съела «тень». От моих солдат тоже оставались только кожа и кости, — спокойно сказал Киромару.

— Эй. Группа, что съела эту пиявку, где-то неподалеку, да? — нервно спросил Инуи.

— Наверное. Может, прячутся на стенах или потолке.

Я нервно озиралась.

— Не переживайте. Они должны быть сытыми, проглотив крупную добычу. Идемте. Нужно не шуметь, чтобы не провоцировать их.

Мы тихо шагали прочь.

— На этом уровне гнездо клещей. Это неожиданно, но даже хорошо.

— Хорошо? — Сатору возмутил оптимизм Киромару. — Мы в опасности. Тут темно, а клещи слишком мелкие, чтобы использовать проклятую силу…

— Вы прав. Но не забывайте, что и большая угроза, бес, пойдет тут…

Сатору выглядел удивленно.

— Если они попадут на этот уровень, «тень» их поймает. Это задержит их, может, даже ранит… надо было не трогать и пиявок. Предлагаю не убивать гадов на пути.

— Это не очень хорошая идея, — предупредил Инуи.

Он поменялся со мной местами и замыкал строй.

— Похоже, «тень» догоняет нас быстрее, чем я ожидал.

Мы хотели идти, но Киромару не спешил.

— Удача на нашей стороне. Смотрите, впереди безопасное место.

Он указал на лес сияющих зеленых лент, покачивающихся от ветра. Воздухоловки.

— Почему-то «тень» не приближается к ним. Так что мы отдохнем, проходя там.

Я поняла, что эти ленты охотились на клещей. Даже если они могли пролететь между воздухоловками, инстинкт не позволял им.

— Если мы спугнем их, они отступят на другой уровень. Постарайтесь не касаться воздухоловок.

Мы следовали указаниям Киромару, ползли на четвереньках среди леса зеленых лент. Между воздухоловками и землей было около сорока сантиметров, так что пролезть было сложно, но все смогли.

Я оглянулась и увидела, что клещей в пещере было столько, что не было видно света, но они оставались в стороне от воздухоловок и не приближались.

Мы были в безопасности. Все выдохнули с облегчением. Но воздухоловки могли вот-вот уйти на другой уровень, и тогда клещи обрушились бы на нас ураганом.

Нам нужно было идти дальше. Мы столкнулись с несколькими развилками, выбирали туннель, основываясь на подсказки ложного миноширо. Еще три развилки, и я потеряла ощущение направления. Если бы я отделилась от группы, бродила бы по туннелям до смерти.

Мы пошли дальше быстрее, миновали пару километров за небольшой промежуток времени. Откуда-то доносился тихий звон металла. Раз, два, три…

Киромару прижался ухом к стене и прислушался.

— Похоже, враг разделился на две команды. Они передают сигналы этими звуками, пока ищут нас… и еще одна группа приближается сверху.

— Как они издают этот звук? — спросил Сатору.

— Просто бьют по стене молотом и гвоздем… это обычный способ посылать сообщения через слои камня.

— Ты знаешь, что они говорят? — спросила я.

— Нет. У каждой колонии свой шифр. Но, полагаю, они передают, что пока не обнаружили наше местоположение.

Я поняла, что враг собирался окружить нас. Как мы и предсказывали до этого, бой основывался на времени.

Вопросом было, существовал ли психобастер после тысячи лет.

Мы застыли от потрясения, увидев то, что было перед нами.

У наших ног был обрыв. Стена на другой стороне не открывалась туннелями.

Слабый мерцающий свет падал из тонкой трещины над нами. Там шумела вода. Сначала я подумала, что это было подземное озеро, но бросила листок в воду, и он поплыл. Это была река.

— Придется идти вверх по течению, — задумчиво сказал Киромару.

— Невозможно, — возразил Инуи. — Лодки нет, как и дерева для плота, и плыть слишком опасно.

От мысли о плавании я поежилась. Кто знал, какие существа жили в воде.

— А если мы поднимемся на поверхность? — спросил Сатору. — Почти все враги под землей, да? Бес тут. Так что быстрее будет идти сверху.

— Не соглашусь, — сказал Киромару. — Отряды сверху используют птиц, нас сразу же заметят. И это тут же передадут под землю. Они узнают, где мы, и легко нас захватят. На нас могут напасть из засады, и мы не поймем, когда или где появится бес.

— Но… что нам делать?

— Разделимся на две группы, — Киромару склонился и посмотрел на обрыв. — Одна группа вернется в пещеры и уведет преследователей своим запахом, а потом вернется сюда. В это время другая группа спустится ниже и вернется тем путем, каким мы пришли.

— Зачем возвращаться? — спросил Сатору.

— Чтобы принести сюда лодку.

Сатору опешил.

— Что за глупости. Как сюда принести что-то такое большое?

— Эта река должна впадать в море. Но у берега не было рек, значит, ее устье в подземных водах. Плыть под водой будет относительно безопасно.

Молчание. В какую группу ни попади, будет опасно.

Но мы знали, что другого варианта нет.

2

Я осторожно шла вперед, высоко подняв лампу. Было влажно, как в предыдущей пещере, вода стекала по стенам, капала с потолка, хлюпала в ручейках под моими ногами. Было сложно видеть, и я думала, что поскользнусь, как только отвлекусь.

— Ты в порядке? — спросил Инуи через плечо, шагая с ловкостью, что не соответствовала его возрасту.

— Да… Но лучше бы воды тут было меньше, — проворчала я.

— Но из-за влаги «тень»… клещи сюда не суются.

Хоть клещи предпочитали влагу, стены были такими мокрыми, что мешали двигаться. Клещи «черная вдова» были такими мелкими, что вода могла их поймать, так что я не должна была жаловаться на влагу.

Мы разделились по плану Киромару. Мы с Инуи пошли за лодкой, а Сатору с Киромару оставляли ложный след.

Сатору попросил меня пойти за лодкой, потому что его рана мешала ему идти далеко, но его настоящие намерения были понятными: он хотел забрать опасное задание. Даже с Киромару было рискованно идти к врагу. Одна ошибка, и все будет кончено.

Я знала об этом, но приняла слова Сатору.

Все выживут. Я должна была в это верить.

— Инуи, мы будем в порядке, да? — спросила я, надеясь, что меня утешат.

Но его ответ был не таким, как я ожидала.

— Честно говоря, я не знаю. Все тут за гранью моего воображения.

— Ясно…

Нас охватило подавленное настроение.

— Но я прослежу, чтобы ты выжила, Ватанабэ-сан. Я буду делать это до конца.

— Спасибо. Приятно слышать это от тебя. Только ты выжил из наших офицеров по охране дикой природы.

Я тут же пожалела о своих словах.

— Выживший? — он слабо улыбнулся.

— Прости, я не это имела в виду.

— Нет, нет, просто я не считал себя выжившим. Я скорее сбежал от смерти.

— Но…

— Так и есть. Товарищи, которых я потерял, были для меня ближе семьи. То, что я выжил, а они — нет… Я как призрак. Я хочу отомстить за друзей. Только поэтому я живу.

Я от кого-то слышала недавно эти слова.

— Бес заплатит за это, — сказал Инуи, его обычное спокойствие сменилось яростью. — Прошу, пообещай, что остановишь беса, даже если я паду до завершения нашей миссии.

— Обещаю.

Остановить… Хоть мы были психологически ограничены в использовании страшных слов, я знала, что он имел в виду.

— Это бакэ-недзуми имели в виду, называя нас богами смерти. Я представляю, что ощущают люди, которые дают отпор.

— И я… Мне вдруг показалось, что мир стал кошмаром. Что все происходящее не реально. Завтра утром я проснусь, и кто-то скажет мне не беспокоиться, и что все мне только приснилось… — горло сдавило, и я не смогла продолжить.

— Знаю, я не могу сказать, что не ощущал такое. Но нам нужно быть готовым к тому, что мы можем и не проснуться завтра, — Инуи вздохнул. — Мне нужно кое-что сказать о Киромару.

— Киромару? — я не ожидала эту тему.

— Если честно, я не знаю, можно ли ему доверять.

— Но… он спас тебя? И без него где бы мы были?

— Конечно, этого я не отрицаю.

Инуи остановился.

— Ватанабэ-сан, в каких обстоятельствах люди подпускают к себе?

Я задумалась.

— Когда все идет гладко? Когда ощущаешь безопасность и перестаешь защищаться.

— Люди расслабляются в таких обстоятельствах. Но осторожный человек только сильнее встревожился бы.

— Тогда когда?

— По моему опыту, когда люди думают, что ситуация хуже некуда. Я еще не видел никого, кто в отчаянии думал, что станет еще хуже. Люди хотят ухватиться за любой лучик надежды, так что не замечают опасность.

— И мы сейчас в этой ситуации?

— Ты бы не ожидала, что сейчас тебя кто-нибудь предаст, да?

— Хочешь сказать, что Киромару — предатель?

— Я должен учитывать возможность.

— Почему? Потому что он не человек? Или у тебя есть конкретная причина?

— Их две.

Инуи поднял лампу и зашагал дальше. Я пошла за ним.

— Уже подозрительно, что он был тут раньше. Зачем он приходил?

— Разве… не проверить местность? Они бились с другими колониями, и было бы выгодно найти полезную землю или что-то…

— И ради этого он отдал бы треть отрядов? Такой лидер, как Киромару, отменил бы миссию, потеряв лишь одну жизнь.

— Тогда зачем он приходил сюда?

— Не знаю. Но если бы он не хотел это скрыть, разве не объяснил бы нам?

Я думала о таком как-то раз, но поверила, что это было невозможно. Если Киромару окажется предателем, нам конец. Я не знала, что делать.

— Если он… — я замолчала.

Откуда-то доносился странный звук.

Мы замерли и прислушались, Инуи прижал ухо к стене.

Сверху звучал низкий гул.

— Что это за звук?

— Наверное, один из туннелей рушится.

Я охнула.

— Может, наша ловушка сработала.

— Нет… не только это. Я уже слышал этот звук четыре раза, — Инуи задумался, но молчал.

— Ты сказал, что у тебя две причины подозревать Киромару. Какая другая?

— Скоро узнаешь. Как только прибудем к берегу, — таинственно сказал Инуи.

Хоть мы возвращались к океану быстрее, на путь ушли часы. У одной из трещин, ведущих на поверхность, мы сверились с ложным миноширо, и он сказал, что до скрытой лодки меньше сотни метров.

Я устала, боль в ногах была невыносимой, но времени на отдых не было. Поддерживая себя проклятой силой, я поднялась к поверхности. Из глубин земли донеслась какофония скрежета, словно смеялся миллион демонов.

Я испуганно застыла на месте.

— Не переживай, это просто летучие мыши, — сказал Инуи.

Из дальней части пещеры полетели сотни тысяч больших токийских летучих мышей, оглушительно вереща. Они хлопали над нашими головами, но не врезались в нас, благодаря эхолокации.

Летучие мыши вылетели из пещеры как один большой организм, пропали в закате. И тут я поняла, что уже смеркалось. Мы вошли в туннели утром, и я потеряла счет времени. Хоть я ничего не ела с завтрака, я не ощущала голод. Я сосредоточилась на шагах и забыла о голоде, хотя голова кружилась от низкого уровня сахара в крови.

Небо быстро из голубого стало синим. Когда мы достигли поверхности, на небо уже накинули покрывало ночи.

Мы выглянули из трещины. Летучие мыши напоминали облако комаров, пока летали в небе. Их были миллионы. Птицы врагов не могли увидеть нас за ними. Мы пригнулись и побежали к месту, где спрятали лодку.

Лодка казалась целой. Мы быстро подняли ее проклятой силой.

Я хотела пойти к берегу, но Инуи остановил меня.

— Прошу, подожди…

— Зачем? Если не побежим, нас могут раскрыть.

— Опасно быть у берега ночью, помнишь?

Я прикусила губу. Это вылетело из моей головы.

— Я такая глупая…

Я открыла сумку Инуи и спросила у ложного миноширо:

— На людей и бакэ-недзуми нападали у берега ночью. Какие там самые опасные звери?

Ложный миноширо молчал минуту. Я уже переживала, что он сломался, но он заговорил с паузами:

— …считается большой морской червь … с щетиной. Скорее всего, развился из австралийского многощетинкового червя… только в Токийском заливе… два глаза и антенна… две пары челюстей… высший хищник… ночной… особо опасен во время брачного периода.

Он замолк.

— О, нет, он сломан!

— Наверное, разрядился. Он был какое-то время без света солнца.

— Но как мы попадем в подводный туннель…

— Мы поймем, как включить его, позже. Сейчас нужно придумать, как безопасно попасть на борт, — сказал Инуи, пытаясь вернуть мое внимание к важному делу. — Солдаты Киромару могли пострадать от щетинного червя.

Я не могла вспомнить, как они выглядели.

— Ты про маленьких существ, похожих на дождевых червей, в океане?

— Он в родстве с многощетинковым червем, но представь многоножку, живущую в море. Если оно напало и убило много бакэ-недзуми, то он не маленький.

Инуи вдруг помрачнел.

— Это вторая причина подозревать Киромару. Просто представить, что будет темно, когда мы доберемся до берега. Но он не предупредил об опасности ночью. И он не рассказал о червях.

— Может, Киромару не знает о существе, кроме того, что оно напало на его солдат? — парировала я. — И он думал, что нам поможет ложный миноширо.

— Может, у него просто были дела важнее, — признал Инуи. — Идем. Если то червь, в лодке будет безопаснее.

Следуя указаниям Инуи, я забралась и закрыла крышу. Он поднял лодку в воздух и опустил на небольшом расстоянии на воду.

Дно лодки задело песок. Она покачивалась в такт волнам.

Окно впереди было на уровне воды, и я ничего не видела. Если бы меня не предупредили заранее, я не ожидала бы ничего опасного.

Инуи осторожно прошел в воду, приблизился слева. Я ждала, затаив дыхание, чтобы увидеть, нападет ли червь, но ничего не произошло.

Я услышала, как он забрался по боку лодки и постучал. Я открыла люк и посмотрела на Инуи.

— В это время существо…

Треск, словно что-то карабкалось по борту лодки. И Инуи пропал, тонкое черное существо ползло к люку. Оно выглядело как многоножка, так быстро перебирало ножками, что их не было видно, но его тело было длинным, и у меня было достаточно времени, чтобы напасть.

Я подожгла его, и существо завизжало так, что напоминало человеческий голос. Я чуть не подумала, что кричал Инуи. Существо упало в воду с громким плеском. Я поднялась по лестнице и выглянула вниз.

Я увидела самого ужасного монстра в мире. Его ножки отвратительно извивалось, тело обвивало лодку.

Его голова появилась из-под воды и посмотрела на меня. Лицо существа было удивительно человеческим, у него не было антенны, и оно было покрыто черными волосами, смотрело на меня сияющими глазами.

Но на этом сходство с человеком заканчивалось. Кроме двух огромных глаз на лице больше ничего не было. Я посмотрела на его тело и нашла рот в районе груди. Челюсти напоминали рот слона с бивнями, и они зловеще щелкали, открываясь и закрываясь.

Я завизжала.

Существо поднялось, как марионетка, на три метра над водой и бросилось на меня, раскрыв пасть.

Голова монстра взорвалась за миг до того, как дотянулось до моей головы.

Оно дико извивалось. Еще взрыв, еще, и существо содрогнулось, упало в воду и перестало двигаться.

— Ты в порядке? — закричал Инуи из воды.

— Да.

На одно слово ушли все силы. Я все еще была парализована от страха, и если бы Инуи не пришел на помощь в последний миг, меня бы съел монстр.

— Их может быть больше. Нужно скорее убираться отсюда!

Инуи быстро забрался по борту лодки и закрыл люк, я спустилась с лестницы.

Лодка направилась вперед и стала медленно погружаться.

Я была с головы до пят в соках взорвавшегося червя. Они были вязкими, воняли гнилым мясом, но не было времени разбираться с этим, ведь нам нужно было покинуть воды, где охотились эти монстры. Инуи усадил меня управлять колесами, пока он разглядывал путь из иллюминатора.

Океан уже почернел. Инуи прижимался лицом к окну, чтобы свет лампы не отражался от стекла. Я невольно представила, как один из червей появляется внезапно и кусает окно огромной пастью.

К счастью, этого не произошло. Инуи нашел большой вход в пещеру, полный водорослей, и я была уверена, что это было устье реки.

Мы попали в реку. Тьма была тут сосредоточена еще сильнее, словно мы плыли в чернилах, а не воде.

Я все больше нервничала, пока мы плыли по туннелю. Лодка была небольшой, скоро кислород закончится. Мы плыли по реке Тонэ вчетвером, а теперь было лишь двое, и мы должны были выдерживать под водой вдвое дольше. Но я не знала, сколько кислорода сжигала лампа.

— Ватанабэ-сан, спасибо, что спасла меня, — сказал Инуи.

— Это ты меня спас.

— Нет, до этого. Когда я отскочил в океан, чтобы сбежать от существа, но оно двигалось так быстро, что уже собиралось укусить, когда я был у воды. Если бы ты его не подожгла, меня разорвали бы на части.

Без проклятой силы мы не выстояли бы против червя. И я снова подумала, что это место было сущим адом. Если бы не психобастер, я бы давно убежала отсюда.

И я подумала, что стоило привести сюда беса. Если повезет, гадкий монстр убьет беса за нас.

Я поддалась темным фантазиям. Только так можно было сохранить разум. Чтобы жить в аду, нужно стать демоном. Я старалась не думать о своем городе, родителях и дорогих мне людях. Я должна была сосредоточиться на выживании.

Туннель выглядел одинаково, как бы далеко мы ни забирались. Только вода. Ни света, ни воздуха.

Может, нам было суждено задохнуться тут. Пот стекал по моему лбу, хоть я не знала, было это от влажности или от моего страха. Я знала лишь, что становилось сложнее дышать, и дело было не только в вони от внутренностей червя.

А если мы попали не в тот туннель? Эта мысль ужасала. Но в этом месте должна быть только одна подземная река.

Или туннель мог оказаться с тупиком, и в него просто набралась вода.

Я крутила колеса лодки, а фантазия и реальность в голове стали смешиваться.

Я такое уже испытывала в детстве. Я была в летнем лагере, брела по туннелям бакэ-недзуми.

После того, как я долго пробыла во тьме, в то гипнотическое состояние меня повергала даже мелочь. Наверное, из-за церемонии в Храме чистоты, которая прошла давным-давно.

И в этот раз я медленно вошла в транс, ощутила, как физическое тело пропадает, а разум парит в темной пустоте.

И я стала что-то слышать.

— Саки. Саки, — меня откуда-то звал голос.

— Кто это? — прошептала я.

— Саки, это я, — сказал знакомый голос.

— Ты…

Безликий юноша.

— Ты не помнишь мое имя, да? Все хорошо. Я всегда с тобой. Я живу в твоем сердце.

— В моем сердце?

— Да. Проклятая сила вырезает наши мысли во внешнем мире. Наши души — это наши мысли. Часть моей души в твоем сердце.

— Но почему? Что с тобой случилось?

— Ты и это забыла? Ничего. Со временем вспомнишь.

— Скажи хотя бы свое имя.

— Ты знаешь мое имя. Кто-то оставил барьер и мешает тебе вспомнить.

— Ватанабэ-сан? Все хорошо? — неуверенно спросил Инуи.

— Да… я в порядке.

Казалось, мой разум раскололи надвое, и кто-то другой отвечал за меня.

— Саки. Не переживай. Это все, что я хотел тебе сказать.

— Но как мне одолеть беса?

— Беса? Ты не так поняла. Это не бес…

Голос стал далеким, его заменил другой звук.

— Ватанабэ-сан! Держись. Как ты? — громко сказал Инуи.

Я вернулась в реальность.

— Да. Прости. Просто задремала…

Две половины моего разума медленно соединились.

— Мы всплываем?

— Поток замедлился, и я вижу поверхность. Похоже, сверху большой туннель.

Лодка поднялась в темной неподвижной воде. Инуи открыл люк, прислушался.

Я с облегчением вдохнула свежий воздух.

— Просторный туннель. Наверное, его давно построили.

Он выбрался на палубу, я — следом. Мы оказались внутри большого каменного купола.

— Звезды? — спросила я, посмотрев наверх.

Я тут же поняла, что это были не звезды. Зеленые мерцающие огоньки на потолке выглядели знакомо.

— Светлячки…

Но зрелище отличалось от того, что я видела годы назад в туннелях бакэ-недзуми. Тут светлячков было столько, что над нами словно раскинулась галактика. Темная вода выглядела как ночное небо, отражая их свет.

— Я тоже впервые их вижу. Этим светом они привлекают насекомых, — восхищенно сказал Инуи.

— Светлячки заняли это место без угрозы от воздухоловок… Понятно. В потолке нет отверстий. Черви не смогли пробить камень. Может, он слишком толстый или твердый. Потому тут нет воздухоловок.

И тут в моей голове всплыла другая сцена.

Рябь разбегалась от нашей лодки, с ней пропадали волны.

— Невероятно…

Вода словно застыла. Все изъяны были сглажены, и поверхность напоминала отполированное стекло — большое зеркало, отражающее каждую звезду в небе.

— Красиво. Я будто в космосе.

Эту ночь я буду помнить до смерти.

Мы были не на реке, а на Млечном пути.

— Что такое? — спросил Инуи, когда я вдруг застыла.

— Н-ничего, — я оглядела купол, отвернувшись, пытаясь скрыть от него слезы.

Идеальный миг из идеального мира…

И тут я вспомнила. Пейзаж показал мне безликий юноша.

— Он почти зарядился, — Инуи поднял голову его лоб покрывал пот от концентрации.

— Спасибо… поразительно, что ты умеешь такое. Если бы я была тут одна, я бы не знала, что делать, — искренне сказала я.

— С технической точки зрения это не сложно. Просто нужно передавать свет такими же волнами, как солнце… — он посмотрел на лампу и факел, который с трудом соорудил. — Если мы сможем активировать его и спросить, как сделать солнечную батарею, все будет просто. Я не знаю, как солнечная панель превращает свет в электричество, но я могу питать ее электричеством с помощью проклятой силы, если нужно только это.

Он отцепил батарею и показал провода.

Я не знала, что нужно было вообразить для управления чем-то таким абстрактным, как электричество. Сатору тоже хорошо разбирался в приборах. Может, в этом мальчики были лучше.

Вскоре ложный миноширо снова заработал. Хоть он все это время был выключен, он смог отследить наше местоположение и сразу сообщил, где мы были. К счастью, мы выбрали правильный туннель.

Я попросила Инуи вернуться в лодку, чтобы я смогла помыться в реке и постирать одежду. Как только я смыла с себя вонючую слизь, мне стало лучше, хоть задача впереди меня не радовала. Нам нужно было только встретиться с Сатору и Киромару и с помощью ложного миноширо найти путь к старому заброшенному зданию.

Я тут же поняла, как наивно думала.

Пока мы плыли по реке, вечер превратился в ночь. Сатору и Киромару не было видно, когда мы прибыли на место встречи. Мы немного подождали, и Инуи решил отправляться в путь.

— Идем. Нельзя тратить время.

— Но мы не можем просто бросить их… — возразила я, хоть знала, что это был верный выбор.

— Нам придется поверить, что они в безопасности. Может, они где-то прячутся и выманивают беса… Мы долго сюда добирались. У нас важная миссия, и нужно заняться ею.

Мы снова поплыли.

В отличие от туннеля до этого, тут река была намного уже, но, к счастью, потолок не был слишком низким. Почему-то тут не было сталактитов, и туннель казался сделанным людьми… как старый туннель для поезда или что-то в этом роде.

То, что мы не видели отверстия от червей, означало, что это был бетон высокого качества. Мне казалось, что Центральное здание управления № 8 было не так и далеко.

Мы вскоре попали в широкое пространство. Оно было не таким большим, как купол с галактикой светлячков, но потолок все же был высоким. Ложный миноширо сказал, что тут была подземная станция.

Мы шли во тьме, лампа медленно озаряла следы давней людской активности. Мне было не по себе.

Лодка медленно поднялась в широкой реке и вдруг остановилась. Перед нами была стена.

— Река тут заканчивается?

— Наверное, снова идет под землю. Давай нырнем и посмотрим.

Словно жалуясь на тяжкий труд, лодка скрипела и стонала, пока погружалась.

Мы разглядывали стену в окошко и поняли две вещи. Первое: отверстий было много, и сквозь них текла вода. Второе: ни в одно из отверстий лодка пролезть не могла.

— Плохо дело. На лодке продолжить не выйдет.

— Мы можем расширить дыру?

— Вода может хлынуть с силой. Если нам не повезет, обрушится весь туннель.

«Зачем мы сюда приплыли?» — с горечью подумала я.

— Далеко еще до здания? — спросила я у ложного миноширо.

— Примерно сто метров. Как только доберетесь до выхода А-19, окажетесь в здании.

Я ощутила уверенность. Мы зашли далеко. Не было смысла мешкать на последних ста метрах.

— Ты работаешь в воде? — спросил Инуи.

— Автономный солнечный архив Toshiba SP-SPTA-6000 водонепроницаемый, может работать до глубины в 120 метров, — гордо ответил он, не зная, какая его ждет судьба.

— Я отправлюсь первым и вернусь, если все хорошо.

Я покачала головой.

— Мы пойдем вместе. Лучше, чтобы мы были вдвоем, если что-то произойдет.

— Но…

— Если с тобой что-то произойдет, я не смогу продолжить. Так что мы должны рискнуть вместе, — сказала я.

Мы спорили какое-то время, но Инуи сдался. Мы всплыли и выбрались из лодки.

Я плохо умела ходить под водой и жалела, что не работала над этим усердно в Академии. Но уже поздно было ругать себя за это.

Мы собрали воздух из туннеля и толкнули под воду, создавая два больших пузыря.

Инуи отправился первым. Я — за ним, но с долей колебаний, ведь только переоделась в чистую одежду. Вода была ледяной.

С грузом на спинах мы медленно опустились на дно реки. Пузырь охватил лампу и верхнюю половину моего тела. Воздуха должно было хватить на пару минут.

Идти под водой было утомительнее, чем я представляла. Сопротивление тут было намного выше, и течение реки, хоть и медленное, отталкивало меня. Груз, что мешал всплыть, тоже мешал двигаться.

Свет лампы отражался внутри пузыря, мешая видеть, что было снаружи. Приходилось выглядывать из пузыря, проверяя, что я не сбилась с пути.

К счастью, дно реки было ровнее, чем я ожидала. Стены сохранили почти всю форму с тех пор, как их построила древняя цивилизация. Может, в воде бетон сохранялся дольше.

После дюжины метров в туннеле Инуи стал покачивать лампой, показывая, что нашей выход, о котором говорил ложный миноширо. Я выглянула из пузыря и заметила прямоугольный проем. За ним должна быть лестница.

Еще немного. Я невольно ускорилась. Нет, стоп, что-то было не так. Инуи дико размахивал руками. В чем дело?

Через миг меня вырвало из пузыря. Инуи бросил меня, и я полетела под потолком туннеля. Я не успела ничего понять, а под водой мелькнула большая тень.

Этот многощетинковый червь был еще больше предыдущего. Потеряв меня как добычу, он повернулся и направился к Инуи. Он не успевал уклониться. Пасть червя сомкнулась на его шее, и в тот миг червь разорвало на миллион кусочков, вода стала красной.

Свет лампы пропал, и все погрузилось во тьму. Я отчаянно боролась с паникой. Из-за груза на спине я тонула. Я сбросила рюкзак и всплыла. Я лишилась дыхания, когда меня отбросило, и теперь задыхалась. Я слепо ощупывала все вокруг.

Вот. Карман воздуха у потолка. Наверное, часть пузыря из тех, что мы создали. Воздуха не хватало, чтобы закрыть пузырем голову, и я прижалась ртом к пузырю и дышала вот так.

Времени не было. Я могла думать только о выживании. Мне не хватало воздуха, чтобы вернуться, так что нужно было двигаться к выходу.

Выход должен быть впереди. Я собиралась поплыть туда, но сначала нырнула и забрала рюкзак, в котором был ложный миноширо.

Я шла шаг за шагом. Не думать. Не дышать. Так я говорила себе, двигаясь вперед.

Но я не нашла выхода. Может, ошиблась с направлением. Я уже отчаялась, но тут коснулась стены. Я провела руками по обеим сторонам, проверяя ее. Левая рука попала в пустоту. Выход. Я пошла туда. Один шаг, второй, третий во тьме… Моя нога запнулась обо что-то. Ступеньки. Я осторожно поднялась. Я не могла дышать. Мне нужен был воздух.

Не думать. Просто идти. По шагу.

Сознание угасало. Я не могла подавлять желание выдохнуть.

Лестница тянулась бесконечно. Я не могла дальше. Я бросила рюкзак и пошла наверх. Из носа вырвались остатки воздуха.

Я вынырнула, хрипя, отчаянно вдыхая затхлый воздух. В воздухе могли быть вредные газы, но мне было все равно. Слезы текли по моему лицу, я вдыхала как можно глубже, кашляя в промежутках.

Безопасность. Я поднялась по лестнице и рухнула на пол, всхлипывая. Инуи отдал жизнь, чтобы спасти меня, и я осталась одна в этом аду.

Странно, что деревянный интерьер здания выстоял тысячу лет лучше, чем бетон.

Первый и второй этажи Центрального здания управления № 8 были в почти идеальном состоянии. Тому было несколько причин. Во-первых, качественный бетон сохранял форму здания, хотя вся арматура сгнила. Во-вторых, подвал и фундамент были в воде. В-третьих, его покрывал бетон от других рухнувших зданий, так что это здание было защищено среди разрушений и карстовых образований.

С ложным миноширо под левой рукой и факелом в правой я пошла по темному зданию. Ложный миноширо мог играть роль фонаря, но я не могла тратить его батарейку. Теперь Инуи не было, и я не могла зарядить его, не попав на поверхность.

Я думала, что умру, когда вернулась за рюкзаком с ложным миноширо. Но, когда я подумала, как Инуи рискнул собой, чтобы защитить меня, это показалось пустяком. Он смог забрать врага с собой, и это показало его навыки офицера охраны дикой природы. Я еще была жива, благодаря ему. Если бы червь выжил, я снова наткнулась бы на него и погибла бы.

И тогда я нарушила бы обещание Инуи. Я поклялась остановить беса.

Я медленно и глубоко дышала.

Передо мной было здание, веками находящееся в холодной тьме. Что-то в нем вызывало во мне первобытный страх.

Когда-то приятные украшения в комнатах упали и растаяли, став неузнаваемыми. Больше удивляли корни дерева, пробившие здание и покрывшие часть пола. Я думала, что Токио был пустошью, но некоторые растения все-таки выжили. Пока я размышляла, как корни смогли пробить бетон, когда этого не могли черви, я наткнулась на шахту за кривой металлической дверью. Ложный миноширо сказал, что там был лифт, и он поднимал людей с одного этажа на другой.

Я срезала пару корней и сделала факел. Дерево было полным воды, не горело бы без постоянного использования проклятой силы, но зато оно медленно сгорало.

Но существовала ли в этих руинах вещь, которую я искала? Чем больше я думала об этом, тем сомнительнее это казалось.

В письме мамы было два номера кабинетов, но двери в здании так сгнили, что я не могла на них ничего прочитать.

Я ничего не нашла на первом этаже, кроме двух скелетов, от которых завизжала. Судя по лохмотьям вокруг них, они были в белой одежде. Большой был мужчиной, а та, что поменьше, была женщиной. Кости были сильно повреждены, и я не могла понять причину их смерти.

Я поднялась выше и нашла комнату, что отличалась от остальных. Ее металлическая дверь не проржавела, и хотя слова на ней выцвели, символ сильно выделялся:

☣

— Что это значит? — спросила я.

— Биологическая опасность. Возможно, в этой комнате бактерия, вызывающая болезнь.

Было логично предположить, что там был психобастер.

Подавляя волнение, я толкнула металлическую дверь, но она не сдвинулась. Может, была заперта, или засов проржавел.

Я отошла и открыла дверь проклятой силой. Металл ужасно скрежетал, пока я срывала его с петель. Я прошла внутрь.

Комната напоминала лабораторию. На полу были грязная вода и осколки стекла. У стены был сейф с тем же символом. Если психобастер существовал, он был там.

Я обвязала ложного миноширо корнями и поставила на стол. Сердце колотилось, я коснулась дверцы сейфа. Мы стольким пожертвовали, чтобы попасть сюда. Я получу оружие дьявола?

Сейф открылся без ключа.

Там было пусто.

Я выпустила дыхание, которое задерживала.

Похоже, осколки были контейнером, в котором психобастер хранился в сейфе. Мне не нужно было спрашивать ложного миноширо, чтобы узнать, что грязная вода уничтожила его.

Я оглядела комнату, но там ничего не было.

С ложным миноширо под рукой я поднялась еще на этаж. Как я и думала, там ничего не было. Что я могла найти в здании, что было заброшено тысячу лет?

Я решила проверить все этажи. Я не знала, сколько времени прошло. Надежда угасала, и я хотел все закончить. Иначе это оскорбит всех, кто умер.

Я выбралась на этаж над землей.

Все место было под песком, и только окна показывали, что место было над землей. Часть песка засыпалась в здание, и проникающий дождь собрался в грязные лужи. Может, и в лаборатории были лужи от дождя.

Комната была посреди этажа. Она не отличалась от других комнат, но тут был очень большой стол. Я была уверена, что эта комната раньше принадлежала какому-то начальнику.

Я огляделась. Кабинет казался обычным, вряд ли тут скрывали опасное биологическое оружие. Но тут свет факела озарил прямоугольный силуэт на стене.

Я подошла ближе. Участок бетонной стены был покрыт металлом, похожим на дверцу с ручкой.

— Что это? — спросила я без надежды.

— Камера хранения. В них сберегали ценные вещи. Это скрытый сейф, но обои или картина, что прикрывали его, пропали со временем.

Мне не нужно было больше объяснять. Я попыталась открыть дверцу проклятой силой. Сейф был прочнее того, что в лаборатории, и я не смогла ему навредить. Бетон вокруг него стал трескаться, казалось, все рухнет.

Я сменила тактику и попыталась пробурить дверь. Я еще не видела такой металл, меня удивляло, что он противостоял проклятой силе.

Я смогла вырезать кривую дыру в дверце и открыть ее с протяжным скрипом. Она была толщиной в десять сантиметров.

С факелом в руке я заглянула в сейф.

3

Что-то было внутри. Металлический контейнер, похожий на пенал. И толстый конверт.

Я вытащила коробку. На ней была странная метка — красный круг с инопланетянином с большой головой внутри, руки которого были раскинуты. Диагональ пересекала круг, словно не давала существу выйти.

Я пыталась открыть коробку какое-то время, пока не заметила мелкую кнопку на крышке.

Содержимое было неожиданным. Там был крест. Около восьми сантиметров в длину, он был из материала, похожего на стекло, помутневшего от времени. Но не это было странным.

Большое кольцо пересекало три части креста. Это напомнило мне о рогах козла или дьявола. От этой штуки было не по себе.

Ложный миноширо сказал, что это был кельтский крест. Это был крест христиан, к которому кельты добавили круг, символизирующий цикл жизни и смерти. Но этот крест создали тайные христиане древней цивилизации, когда христианство было запрещено, и его использовали как герб семьи.

Я вернула крест в коробку и открыла письмо. Там была сложена пара страниц. Развернув их, я поразилась, обнаружив, что письмо не пожелтело, а чернила были яркими, словно только что высохли. Но я не могла его прочесть, ведь оно не было на японском.

Ложный миноширо просканировал письмо и стал его переводить:

— Изгнание демонов. Чтобы очистить того, кто одержим демоном, и вернуть ему человечность, мы объявляем священную войну самым жутким…

Содержимое показывало, до каких ужасов могли дойти люди, когда их сбивала с толку истерика, объединенная с узким мышлением религиозного фанатизма.

— Хитрость демона — дар, за который он ничего не просит. Даруя нам ужасную силу психокинеза, он уже предвидел разрушения, что ждут нас в будущем. Сила портит, а абсолютная сила портит еще больше. Это не относится к политической силе. Если у тебя есть сила, что больше, чем ты можешь совладать, то она тебя погубит, как и все вокруг тебя.

Ложный миноширо зачитывал все это мягким женским голосом, от которого мне было не по себе, но я не останавливала его. Это и крест были связаны с психобастером, так что мне нужно было услышать все.

— И сама сила — зло, так что те, кто ее используют, становятся демонами и ведьмами. Появление этих ведьм показало, что охота на ведьм шесть веков назад не была результатом массовой истерики. Даже тогда, когда технология была развита не так сильно, чтобы доказать существование психокинеза, люди инстинктивно знали о нем и его опасности. И если кого-то ошибочно назвали ведьмой в борьбе с демонами, все это было ради общего блага человечества.

Я узнала об охоте на ведьм и двух монахах во главе (и мне казалось, что это их нужно было изгнать), когда все кончилось. Если бы это публиковали ныне, то только в четвертом классе, «катастрофичное». Если бы книги еще сжигали, ее сожгли бы в первую очередь.

Какое-то время описывалось, как ужасна проклятая сила, но потом мы дошли до важной части:

— Так что у нас нет выбора, кроме как убить и очистить тех, у кого сила демона. Есть лишь один эффективный способ сделать это — сильно токсичная бацилла антракса, известная как психобастер. Это — Божественное благословение. Аллилуйя. Он всегда помогает нам в беде.

Религиозная болтовня все звучала, пока не дошла до указаний, как использовать психобастер:

— Священный порошок нужно использовать в борьбе с политическим и религиозным терроризмом. Его можно доставить в конверте или осыпать им мишень. Как хорошо, что нам дали оружие, что так же священно, как медаль Святого Бенедикта в нашей священной войне.

Святой Бенедикт был христианским святым древней цивилизации, чье изображение было вырезано на медали с крестом. Говорили, медаль отгоняла зло.

— Это крест правильности и возмездия. Если бросить им в демона, он выпустит газ, что несет священный порошок. Даже тысячу лет спустя он сможет убить демона, вдохнувшего его. Аллилуйя…

Я закрыла глаза, слушала до конца то, что переводил ложный миноширо. А потом вытащила крест из коробки.

Бактерия была запечатана в нем тысячу лет. От одной мысли задрожали руки. В тот миг я увидела крест под другим углом.

Это был не крест. И кельтский символ оказался символом биологической опасности.

Я не думала, что у дизайна был практический смысл. Тот, кто это сделал, обладал извращенным чувством юмора.

Я осторожно вернула крест на место.

Мне придется выпустить дьявола из бетонной могилы. Я могла надеяться только на это семя ненависти.

Ноги подкосились от усталости, пока я пыталась встать. Может, мне стоило немного отдохнуть. А потом я поищу Сатору и Киромару, но, если не выйдет встретиться с ними, придется убить беса самой. Но сначала — выбраться отсюда.

Мне снова придется спускаться в подводный туннель? Если я доберусь до лодки… будет сложно управлять ею одной, но я справлюсь. И так я смогу попасть к месту встречи.

Нет. Это было слишком опасно. Я не могла защититься. Если я столкнуть с червем, никто мне не поможет. Два червя были убиты, но запах крови Инуи мог привлечь остальных.

Что делать, если я не могла идти этим путем? Может, удалось бы открыть дыру из здания на поверхность. Но все сверху прослеживалось, и обмануть птиц-шпионов было почти невозможно. Как только меня заметят, я не смогу сбежать…

И тут я вспомнила о летучих мышах. Если я буду двигаться, пока мыши летели в пещеру, они закроют меня от птиц.

Который час?

— Который был час, когда мы были в пещере летучих мышей в последний раз?

— Вчера, на полтора часа раньше, чем сейчас, — ответил сразу ложный миноширо.

— Разбуди меня, когда дойдет до этого времени.

— Принято.

Я прикрепила ложного миноширо к своей руке, сжалась на полу. Через миг я уснула.

Оглушительный звук моментально разбудил меня.

— Уже 4:05. Рассвет через 31 минуту. Думаю, летучие мыши скоро вернутся.

Уже? Я будто вовсе не спала. Но ложный миноширо был прав.

Я встала и стала готовиться к пути. Хотя готовить было почти нечего. Я уже сожгла свой рюкзак, мне нужны были только ложный миноширо и психобастер.

Может, я в последний раз проснулась. Я тряхнула головой, прогоняя неприятные мысли. Не было смысла думать о таком.

Мне нужно было выполнить долг.

Я покинула проклятую комнату. Я словно ощущала там бывшего обитателя, того, кому в голову пришла та фанатичная религиозная тирада. Он будто провожал меня взглядом.

Я поднялась на другой этаж, второй над землей. В отличие от первого этажа, больше половины этого было разбито, наполнено песком.

Я попыталась найти место, выход откуда был ближе всего к земле. Снаружи было еще темно, я едва видела, но нашла место, где ощутила легкий ветерок. Трещина в стене вела наружу.

Я прислушалась, уловила вопли тысяч летучих мышей. Казалось, они возвращались. Мне нужно было уходить и найти укрытие.

Как можно тише я принялась за работу. Через три минуты трещина стала шире, и я смогла выбраться наружу.

Тусклый свет звезд озарял пустой мир, каким я его и оставляла.

Из оставшихся зданий среди руин не было ни одного выше трех этажей. Металлические конструкции давно разрушились, а бетон удерживал лишь останки зданий.

Обломки зданий превратились в бесформенные серые камни от ветра, стали карстовыми колоннами. Тут и там на земле были полосы, похожие на черные реки. Ложный миноширо сказал, что это были мощеные дороги, что потеряли форму, долго пробыв под лучами солнца.

Кроме сорняков, растений было мало. Деревья были кривыми из-за сильных зимних ветров. Почва на поверхности была пористой, плохо удерживала воду, и деревьям приходилось направлять корни как можно глубже в поисках влаги.

Небо закрывали летучие мыши. Возвращались они столько же, сколько улетали вчера. У меня было максимум два часа. За это время нужно найти утес, где я рассталась с Сатору.

Я шла от тени одного здания к тени другого, слушаясь указаний ложного миноширо.

Враг мог не только следить с неба. На земле могли быть отряды.

Я бежала в предрассветной тьме и ощущала странное изменение в сознании.

Что это за ощущение? Дежавю? Я не была в этом месте раньше. Но окружение было знакомым, будто я такое видела давным-давно.

Это был сон? Нет. Разум был ясным. Тогда почему…

Я посмотрела на кривые деревья вокруг себя.

Деревья становились кривыми. Многие склонялись в одну сторону, словно от постоянного ветра.

Какое-то время мне было не по себе.

Уйти. Сейчас. Бежать как можно дальше отсюда. Так говорил мне поступить инстинкт. Я не хотела оставаться тут ни секунды.

Но я подумала о и отчаянно попыталась приободрить себя. Я не могла развернуться. Только я могла его спасти.

Я шла, ориентируясь на обезображенные растения. Лес, казалось, закручивался по спирали. И мне нужно было в центр.

Силуэт деревьев напоминал большого монстра со щупальцами, манящего меня. Я шла вперед, пригибаясь под ветками.

Что это было? Я моргнула. Другая сцена мелькнула поверх моего окружения.

Галлюцинация? Я прижала ладонь к стене здания и выпрямилась. Бетон был шершавым и в ямах от многих лет под атакой стихий.

Стены на моих глазах стали искажаться. На них появлялись и лопались пузыри. Это был хаос. Моя голова снова заболела.

Я отдернула руку, испуганно охнув. Невозможно. Бетон так не гнулся.

Но это не было галлюцинацией.

Я это видела. Я была в этом уверена.

Шум летучих мышей стал выше. Светлело. Ночь заканчивалась.

Я подняла голову, миллионы летучих мышей хлопали крыльями в унисон, как большой дракон на рассвете.

Длинные цепи из них тянулись по небу. Они выглядели как…

Восходящее солнце окрасило их в розовый.

Вдруг пространство озарил свет, как прожектор. Я подняла голову и увидела северное сияние в небе. Зеленый занавес света сиял в небе, мерцая с красной, розовой и лиловой рябью.

Горячие слезы текли по моим щекам.

Мою память не стерли полностью. Как бы они ни поступили, они не могли просто стереть то, что им не нравилось. Они могли лишь скрыть это в глубинах разума.

Я все вспомнила. Я словно сломала засов и открыла дверь к своим воспоминаниям.

В ту ночь я шла по темному лесу, чтобы встретить его. Безликого юношу. Да. И его звали…

Мои глаза расширились от удивления.

Он вдруг появился среди обломков в десяти метрах передо мной.

— Шун! — закричала я.

Шун повернулся и побежал.

— Постой!

Я отчаянно побежала за ним.

Он пропадал и появлялся среди развалин, двигаясь быстро, как ветер.

Я забыла о враге и просто бежала.

Я потеряла Шуна из виду, когда он повернул за здание. Я обогнула угол, и он стоял там, не двигался.

Он был в дюжине метров от меня.

— Шун! Почему…?

Я не знала, что хотела спросить.

Шун медленно поднял голову и улыбнулся. Знакомая улыбка обожгла грудь.

И тут солнце поднялось над горами обломков, и его окутал ослепительный свет.

Волшебный миг закончился. Я осталась в потрясении стоять там.

— Ты в порядке?

Спросил не Шун. Даже не человек.

— Как ты сюда попала? Где Инуи-сан? — быстро спросил Киромару, выглядя необычно удивленным.

— Я… Шун… нет, что с Сатору? — пролепетала я.

— Он в пещере неподалеку. Он был ранен, так что я пошел один за вами и Инуи-саном.

— Ранен? Как?

— Не переживайте, ничего серьезного. Его жизнь не в опасности.

Стандарты Киромару были другими, но я все еще переживала.

— Пойдемте к нему… Как его ранили?

— Когда бес гнался за нами, кусок камня упал на него сверху, — сказал он по пути.

— Летучих мышей сейчас меньше. Нужно спешить.

Мы прошли в дыру в земле, которая появилась от воды, проникающей в бетон.

— Саки! — крикнул Сатору. — Ты в порядке. Я переживал.

Он выглядел неплохо. Рана от слизня на плече еще не зажила, и бинт на правой руке был красным от крови.

— Где Инуи?

Я медленно покачала головой. Сатору помрачнел. Он опустил голову, словно соболезнуя.

— Уверен, он погиб храбро.

— Да. На нас напал червь в подземной реке. Если бы Инуи был один, он бы выжил. Но он пытался защитить меня… — я не могла продолжать.

— Саки, его жертва не будет напрасной.

— Конечно… я нашла его. Я не смогла бы без Инуи.

— Да? Нашла?

— Вот.

Я вытащила коробочку, перевязанную корешками дерева. Кривясь от ран, Сатору развязал узлы и открыл коробку. Он посмотрел на крест.

— Осторожно! Мы обречены, если он сломается. Думаю, можно просто разбить его на пути беса.

Я вкратце описала, как нашла психобастер.

— Ладно, — Сатору повесил крест на шею.

— Что будешь делать?

— Если мы будем хранить его в коробке, то не успеем достать, если бес внезапно появится. Я буду его носить.

— Нет, ты ранен. Я это сделаю.

— Я не так сильно ранен. Я смогу его разбить, — спокойно ответил Сатору.

Он был готов пожертвовать собой, если нужно.

— Но я…

— Хорошо. По очереди. Я первый, — сказал он.

Я не спорила. Туннели были узкими, так что, если он его разобьет тут, заразятся все.

— Опасно задерживаться на одном месте. Нужно идти, — сказал Киромару.

— Но что теперь делать?

— Мы выполнили главную цель — добыть психобастер. Логично было бы отступить. С другой стороны — шанс один на миллион. Бес со слабым сопровождением и близко к нам.

Киромару оскалился в усмешке.

— Есть еще преимущество. Враг верит, что охотится на нас, и они не понимают, сосредоточившись на погоне, что охотятся и на них. И они не знают, что мы получили психобастер. Стоит ли упускать такой шанс?

Я взглянула на Сатору. Он кивнул. Мы знали, что это был единственный шанс. Даже если мы все умрем в процессе, мы должны остановить беса здесь и сейчас.

Киромару снял робу священника, помылся, а потом размазал по телу грязь и гуано.

— Запах ужасный… — я зажала нос.

Бакэ-недзуми ощущали запахи лучше людей, но Киромару терпел это лучше меня.

— И я это ощущаю, но не время жаловаться. Мне нужно скрыть свой запах.

Он смазал морду, словно наносил макияж.

— За вашим запахом они гонятся, как безумные, но их не интересует мой.

— Почему?

— Я их не очень-то интересую. Может, они верят, что я не так опасен, раз остался один. Они недооценивают меня.

— Киромару нанес им серьезный урон. Может, они хотят держаться в стороне, — Сатору зажал нос рукой, едва двигал ртом, чтобы не ощущать запаха гуано.

— Он убил многих из них?

— Да. Это было нечто. Он убрал семерых.

— Так много? Как?

— Сначала он заманил их нашим запахом и привел к пещере клещей «черной вдовы». Зрелище было ужасным. Группа разделилась, пытаясь бежать. Но Киромару не закончил. Он привел другую группу клещей к лагерю врага. Без их стражи Якомару и бесу пришлось убегать. Но этот план навредил и нам. Клещи, лишившись добычи, напали на нас. И мы поняли, что, хоть они не могут двигаться по влажным стенам, они хорошо передвигаются по воде.

— Да?

— Они склеиваются, как шарики водорослей и плывут… Но то, что они слиплись, упростило их сжигание.

Пока Сатору рассказывал, я снова ощущала сомнения. Как именно Киромару убил тех бакэ-недзуми?

— И он убил семерых солдат врага?

— Да. Но это я видел. Может, их было больше.

— Но разве он не говорил, что их было всего семь?

— Отряд под землей пострадал, и сверху пришло больше. Но и отряд сверху не так велик, чтобы восполнить все потери, так что мы думаем, что в команде под землей сейчас пять членов, — объяснил Киромару, все больше напоминая голема из-за слоя грязи.

— Эй, почему вы не сказали о многощетинковом черве?

Киромару склонил голову.

— Что это?

— Червь у пляжа. Из-за него Инуи…

Он вздохнул.

— Я не думал, что стоило упоминать опасности у берегов ночью. Простите, я бы сказал, если бы вы пошли одна, но с вами был офицер охраны дикой природы, таких мы зовем «богами смерти». И я не знал, что это за существо. Я потерял из-за него много своих солдат, но не смог его увидеть.

Сатору опустил ладонь на мою плечо, чтобы я перестала допрашивать Киромару.

— Плохо дело, — Киромару сморщил нос. — Сверху пошел дождь.

— Почему это плохо? — спросил Сатору.

— Обычно это помогает смыть запах, но нам нужно, чтобы они шли за нами.

Звук дождя донесся до наших ушей.

— Этот туннель не затопит, не переживайте. Глубже под землей есть еще туннели, и вода уйдет туда…

Дождь стекал из множества дыр в потолке. Звук разносился какофонией по туннелям.

— Скорее. Нужно закончить этот бой поскорее.

Мы последовали за Киромару глубже под землю, шагали по мелким туннелям.

Он не сбивался ни на миг, пока мы шли по сплетающимся проемам.

Я слышала, как Сатору шумно дышал. Раны мешали ему.

Вскоре туннели стали вести вверх. Камни становились скользкими от дождя, и приходилось шагать осторожно.

Я только стала думать, сколько еще будет длиться подъем, мы добрались до вершины. Мы были ближе к поверхности, тут дождь слышался сильнее. И слабый свет проникал откуда-то, но был бы ярче без дождя.

— Мы устроим тут ловушку, — сказал Киромару.

Я посмотрела, куда он указывал, и увидела дыру в камне в три метра в диаметре.

— Туннель сделали тысячу лет назад. Хорошо, что он тянется полтора километра, не разветвляясь, а потом уходит наверх.

— Разве это хорошо? Для побега будет лишь один путь, — сказал Сатору, кривясь от боли.

— Проще рассчитать расстояние между ними и нами, когда путь лишь один. Но в туннеле достаточно поворотов, так что мы сможем оставаться впереди и скрытыми из виду.

Его зеленый глаз неприятно блестел на грязной морде. Дождь и пот стали смывать грязь.

— И хоть туннель не разветвляется, от него ведет много узких дорожек. Но там тупики, так что туда заходить мы не будем.

— Как нам отличить их от основного туннеля? — с тревогой спросила я.

— Они выглядят по-разному. Те дорожки узкие, грубые. Вы не заблудитесь, если будете держаться основного туннеля.

Его тон показывал, что он сожалел, что я плохо ощущала направление.

— Но разве это лучшее место для ловушки? — спросил Сатору.

— Нам подходит только это место, — уверенно сказал Киромару. — Этот ветер — наше главное преимущество.

Ветер дул спереди. Почему-то под землей Токио постоянно курсировали ветра, создавая сложные воздушные потоки.

Мы пойдем навстречу ветру, и бес будет с подветренной стороны. Так мы разобьем психобастер, и пострадает только бес.

Но пройдет ли все гладко? Нам было не по себе, но вариантов лучше не было.

— Плохой знак… Дождь сильнее, чем я ожидал, — Киромару смотрел на потолок, слушая то, что я не улавливала. — Изначально мы думали заманить беса в туннель и использовать психобастер до того, как доберемся до выхода. Но теперь план не кажется мне таким надежным.

— Почему?

— Дождь смывает наш запах. Нам нужно заманить беса любой ценой. Нам нужна наживка.

— Эй, погодите. Что за наживка? — сказал Сатору с ноткой сомнения.

— Пусть бес заметит вас на миг, а потом бегите в туннель. Он не сможет управлять собой и побежит за вами.

— С ума сошел? Хочешь, чтобы мы играли в догонялки с бесом? Он сможет ударить, — закричал Сатору. — Это невозможно. Если мы споткнемся хоть на миг, мы погибнем.

— Вы — взрослые и здоровые. Бес — лишь ребенок. Вы должны бегать быстрее него.

— Не глупи!

— И еще. Психобастер нужно выпускать на близком расстоянии. В воздухе влага, и порошок не сможет разлететься далеко. И если не сделаете все правильно, порошок лишь прилипнет к стенам, — продолжил Киромару, игнорируя Сатору.

— Ни за что. Это невозможно, — сказала я, глядя в его глаз.

— Невозможно? О чем ты? — холодно глядел на меня он.

— Я…

— Сколько жертв было принесено, чтобы вы добрались сюда? — резко сказал Киромару. — Понятно, что вам нет дела до жизней моего вида. Но сколько людей, начиная с Инуи-сана, погибло за вас? Они умерли ради этого мига, шанса убить беса. Они доверяли вам и заплатили за это. Хотите потратить этот шанс? Вы прошли этот путь, чтобы в последнюю минуту убежать как испуганные дети?

Я стыдливо опустила голову и не могла ответить.

— У вас еще есть шанс убить беса и выжить. Хороший шанс. Нужно лишь решиться… если нет, вы будете жалеть до конца своих жизней. Может, вы проживете чуть дольше, но бес все равно убьет вас. Когда это произойдет, перед смертью вы будете сожалеть. Жалеть, что упустили шанс убить беса…

Его слова резали мое сердце мечом.

— Да. Ты прав, — тихо сказал Сатору. — Мы пришли сюда, готовые отдать жизни, пришли с одной целью. Мы остановимся из-за страха? Но что ты будешь делать? Просто смотреть, как мы играем с бесом, рискуя собой? Удобно устроился.

Глаз Киромару вспыхнул.

— Звучишь как избалованный ребенок. «Почему я должен умирать, а бакэ-недзуми — нет? Это не честно. Он должен умереть первым».

— Следи за языком! Как ты смеешь! — рявкнул Сатору.

— Хорошо, предложите свой вариант, раз мои идеи не по нраву. Если решите убить беса так, что мне придется жертвовать собой, я сразу это сделаю… или можете убить меня сейчас. Лишь одна причина вам мешает. Некому будет заманивать беса.

— Но если ты его заманишь, он не продолжит преследовать тебя? — спросил Сатору, звуча презрительно.

— Наживкой важно быть вам для того, чтобы отделить беса от его стражи. Бес пойдет за вами, но солдаты побоятся. Если я буду наживкой, это не заинтересует беса, — Киромару печально тряхнул головой. — Я вас не заставляю. Иначе ваш гнев раздавит меня как червя… Решать вам.

Сомнения в Киромару оставались в моей голове. Продумать все в плане было невозможно, но я все равно ощущала неуверенность.

Но я хотя бы знала, что нам было нужно делать.

Два часа назад Киромару забрал наше нижнее белье, чтобы оставить след.

За это время мы закончили ровнять туннель, где произойдет последний бой.

— Он в лучшем состоянии, чем я думал. Земля довольно гладкая, нет камней, чтобы мы споткнулись… Нужно опасаться только трех мест, где примыкают мелкие туннели, — задумчиво говорил Сатору. — Ты в порядке, Саки? Помнишь это?

— Я теряюсь только на развилках. Тут прямая часть, — хмуро сказала я, обижаясь, что он считал мое ощущение направления таким ужасным.

— Но мы будем бежать во тьме. Если не запомнишь путь, попадешь в угол или тупик.

— У одного человека не может быть света? Это не должно навредить скорости.

— Не может, — решительно сказал Сатору.

Он стал главным, когда Киромару ушел.

— Мы будем бежать в своем темпе, а бес — нет. Если у нас будет свет, он погонится за нами на полной скорости. Но в темноте мы будем куда быстрее, ведь знаем путь.

— А у беса не может быть света?

— Так даже лучше. Мы сможем его потушить, и ему будет сложнее привыкнуть к темноте.

— Тогда он может стать осторожным и вообще не пойти за нами.

Наверное, он знал, что мы не могли использовать на нем проклятую силу. И он погонится за нами без страха атаки. Но в темноте он будет осторожнее.

— Наверное, ты права. Если он решит сдаться, не попав в этот туннель, план рухнет… Сделаем так. Ты будешь бежать впереди с огоньком. Я — за тобой. Бес погонится со своим светом, так что будет быстрым.

Догонялки будут на усиленной скорости.

— Но, если подумать, все не так плохо. Будет проще понять, как далеко бес… нужно просто сохранять безопасное расстояние и привести его к Камню-ширме.

Там мы решили использовать психобастер. Это был участок туннеля у тонкой плиты камня, похожей на ширму. Мы спрячемся за камнем, дождемся беса. Когда он приблизится, мы разобьем психобастер.

Но потом психобастер убьет беса несколько дней спустя, а не сразу на месте. Как минимум пару часов он еще будет двигаться.

И нам нужно будет убежать.

— Разве не лучше мне нести крест? У тебя ранены обе руки.

Сатору словно читал мои мысли.

— Все в порядке. И я целюсь лучше тебя.

— Но…

— Посуди сама. Если ты бежишь впереди, я тоже буду заражен, если ты разобьешь психобастер.

— Это не произойдет, ведь я дождусь, пока ты доберешься до Камня-ширмы, а потом его использую.

— Нет, я должен его нести. Если ты случайно споткнешься и разобьешь его, нам конец.

Он пытался шутить, но я понимала, что, если бес догонит его, Сатору погибнет с ним.

Дождь все лился. Вода местами пропитала камни, текла по полу ручейками. Воздух был тяжелым от влаги.

— Мы сможем? — тихо спросила я.

Сатору с вопросом посмотрел на меня.

— Мы можем… убить другого человека?

— Хватит! — резко сказал он. — Не думай так. Мы просто разобьем крест перед бесом. Он не умрет сразу.

Он говорил так, потому что не мог считать, что совершал преступление.

— Прости, не стоило это озвучивать.

— Ничего… мы сделаем то, что должны сделать. Думай только так.

— Да… но…

Мне нужно было сказать ему. Иначе будет поздно.

— Ребенок Марии и Мамору — точно бес?

— Мы снова вернемся к этому? — Сатору звучал нетерпеливо. — Ты видела то же, что и я. Он убивал людей. Разве бес так не делает?

— Знаю. Но он сильно отличается от всех бесов, что появлялись раньше.

— Все они были разными. Есть несколько типов бесов, да? Но какая разница? Мы остановим его, а потом разберемся.

— Просто я не думаю, что это бес.

Сатору встал и провел рукой по волосам.

— Перестань! Почему ты заставляешь меня сомневаться в себе?

— Прости! Но послушай. Я не могу не задаваться вопросом, что вообще знает этот ребенок.

— И что, если он не знает, что он бес? Мы все равно должны его остановить. Иначе город будет разрушен, и вся Япония попадет под контроль Якомару. Бесов станет больше, и бакэ-недзуми захватят мир.

— Знаю. Я знаю, что его нужно остановить любой ценой. Но это ребенок Марии. Я хочу дать ему шанс. Всего один.

— Шанс? Я не знаю, о чем ты.

— Если заставить его узнать…!

Я описала свой план. Только он мог это сделать.

— Ты серьезно? Это не поможет.

— Разве не стоит попробовать? Дать ему шанс перед применением психобастера?

Сатору скрестил руки и задумался.

— Я ничего не обещаю.

Я смогла добиться только этого.

— Я попробую, если будет время. Но мы не будем портить этим изначальный план. Если будет невозможно, используем психобастер.

— Хорошо. Ты прав, да. Спасибо, — сказала я. — Серьезно. Я не могу выразить свою благодарность.

— Понимаю… твои чувства, — Сатору притих.

Похоже, он не хотел обсуждать эту тему.

Издалека раздался звон, как металл по камню. Я вздрогнула.

— Этот звук! — завопила я.

Сатору прижал палец к губам.

Я услышала его снова. Он разносился по туннелю и долетал до нас. Часть отражалась эхом от камней.

— Это они. Отряды над землей передают сигналы тем, кто внизу.

Они начали гонку. Киромару был добычей.

Через миг я услышала другой звук. Протяжный волчий вой.

— Киромару! — закричал Сатору.

Они были уже близко. Это был сигнал, что бес поймал наживку.

— Они идут. В туннель… у нас две или три минуты.

Я спешила, скрутила корни деревьев, сделав из них факел, и подожгла. Первый миг был самым важным. Бесу нужно было увидеть нас.

Мое сердце колотилось так, что руки дрожали. Холодный пот выступил на теле. Бес появится в любой миг. Мы не могли проиграть. На кону были не только наши жизни, но и жизни миллионов.

Голова кружилась и болела, меня тошнило.

А потом это произошло.

Мои мысли стали удивительно ясными. Я ощущала, как разум открылся для всего, словно я уже не была только собой. Это было странно, но приятно. Я ощущала почти безграничную радость, которую можно было сравнить только с оргазмом. Я была уверена, что так и было. Шун шептал в мое ухо, в моих мыслях.

Я видела свои сомнения, тревогу и нерешительность чужими глазами.

Я все еще сомневалась в Киромару, но я видела, что корни этих сомнений были в другом.

— Враг верит, что охотится на нас, и он так сосредоточен на преследовании, что не понимают, что охотятся и на него.

Слова Киромару звучали в моих ушах. Он говорил о враге, но, может, говорил и о нас?

Я такое слышала раньше. Когда нас учили играть в го в Школе гармонии.

В ловушке из-за мысли о ловушке… Когда сильно сосредотачиваешься на нападении на врага, открываешься, и твои фигуры забирают.

Почему это осталось в моей голове?

Якомару… когда мы еще звали его Сквилером, он сказал, что научился боевым стратегиям из книжки по го.

Я не могла представить, что он не понял наши планы. Киромару уже обманывал его, так разве он стал бы рисковать своим козырем, бесом?

Не стал бы. Якомару знал, что потеряет солдат в том нападении? Его холодное отношение к подчиненным было в его стиле.

Если все это время мы танцевали под его дудку…

Я снова потела.

Но мы уже не могли отступить.

Киромару вырвался в туннель впереди. Мы пересеклись взглядами, и он быстро пропал в другом туннеле.

— Идет! — тихо сказал Сатору.

И появился сам страх.

4

Из того же туннеля появились темные силуэты.

Солдаты бакэ-недзуми. Они были голыми, у каждого был кожаный мешок, они сжимали духовые трубки, которые хорошо помогали в узких местах, как эти туннели.

Они уловили наш запах. Они быстро рассредоточились и поднесли трубки к ртам. Только один из четверых держал факел, хоть я не знала, было это из-за хорошего зрения в темноте, или им просто не нужно было полагаться на зрение.

Появилась другая фигура. Было слишком темно, чтобы разобрать, но это был или Якомару, или бес.

Он шел к нам, не выказывая страха. От других солдат его отличал плащ с капюшоном, несмотря на жару и влажность. Он шагал вперед, озираясь.

Солдаты нашли туннель, в котором пропал Киромару. Они повернулись к нам. Фигура в капюшоне чуть склонилась, и свет озарил ее волосы. В свете факела они были кроваво-красными…

Бес.

Мы с Сатору сломали шеи двум солдатам, что были ближе всех к нам. Они упали, не успев закричать. Двое других не поняли, что произошло, но убежали по ближайшему туннелю в панике.

Осталась только фигура в капюшоне. Она медленно подняла голову и посмотрела на нас.

Мы повернулись и побежали по туннелю.

Я не знала, разглядел ли нас бес. Но два солдата, убитые проклятой силой, должны были спровоцировать его.

Бес должен был пойти за нами. Мы остановились у поворота в двадцати метрах дальше. Я зажгла клубок из корней, затаила дыхание и ждала.

Из туннеля появилась тень фигуры в плаще с факелом. Силуэт маленького бога смерти.

Это был сигнал начинать гонку со смертью. Мы помчались на полной скорости.

Не было времени даже оглянуться. Мы просто бежали изо всех сил.

Бес мог задавать темп, но мы могли только спасать жизни бегом, не было даже возможности подумать, как сберечь силы. Как только он догонит нас, один рывок вперед может погубить нас.

Как мы и планировали, я бежала впереди, а Сатору — следом. Хоть мои ноги ослабели от страха, я бежала все быстрее, топая по земле, огибая повороты.

Я бежала. Не думала. Все мысли были затоптаны моими ногами. Если я споткнусь о камешек на полу, наши жизни быстро оборвутся.

Я думала, мое сердце взорвется. Бес медленно догонял нас.

Нам нужно было сохранять хотя бы поворот между нами, чтобы бес не мог нас видеть. Он не нападет бездумно проклятой силой, ведь мог закопать и себя, если обрушит туннель. Даже если этого не произойдет, это может случайно перекрыть проход к нам.

Я подумала, как ветер нес наши запахи к бесу, и земля подо мной стала мягкой, не ощущалась. Я не знаю, как я удержала равновесие и бежала дальше.

— Саки! Саки! Все хорошо. Помедленнее! — закричал Сатору. — Он не спешит.

Конечно. Бес не переживал. Он ждал, чтобы мы выбились из сил.

Я замедлилась. Факел беса замер у поворота и не приближался. Но я слышала тихие шаги. Они были быстрыми, уверенными. Кто-то спешил, но не бежал.

Мы замедлились, то быстро шагали, то бежали, пытаясь восстановить дыхание. Я уже тяжело дышала от бега.

Металл все еще гремел о камень сзади. Сильнее, чем раньше. Я не знала, что за сообщения они передавали. Мы не знали, сколько прошло времени.

— Все хорошо. Так и продолжаем, — сказал Сатору, стараясь нормально дышать. — Они просто хотят нас запугать. Но если мы увеличим расстояние между нами, это нам поможет. Самое страшное позади.

— Так хорошо?

— Да. Постарайся дышать нормально у Камня-ширмы. Иди вперед. Я останусь, послежу за ним. Если начнет ускоряться, я крикну.

— Хорошо.

Мне стало не по себе, но я слушалась Сатору, говоря себе, что мне кажется. Все шло по плану.

Теперь у меня было время подумать, и многое хлынуло в мою голову.

Киромару был заодно с врагом? Все было по плану Якомару? Я старалась не думать об этом. Жребий был брошен. Все решится за эти пару минут. Не было смысла переживать.

Но в голову пришел миф о создании, который мы давным-давно изучали в школе.

Когда Изанами умерла от ожогов, полученных при родах, Изанаги так хотел увидеть жену, что ушел в подземный мир. Хоть Изанами говорила ему не искать ее, он не сдержался. А увидел он ужасный гниющий труп с личинками.

Изанаги был так испуган, что убежал в мир наверху. Изанами, смутившись, послала за ним каргу.

Конечно, я не просто вспомнила эту историю. Я убегала, спасаясь, и представляла эту историю в голове, видела все в красках. Может, разум от страха напомнил об этой истории.

Изанаги едва убежал, отвлек каргу гребнем для волос.

Но мы были довольно далеко от беса. И…

«Странно», — сказал голос.

Шун. Это был Шун.

«Странно, не думаешь?» — не унимался тихий голос.

«Что странно?».

«Не слышишь?».

Я снова услышала звон врагов, общающихся сквозь камень. Он доносился не из одного места. Послания передавали сразу из нескольких мест. Но о чем?

«Осторожно. Это ловушка, — я узнала голос Шуна. — Стой, Саки».

— Почему? Мы не можем! — невольно закричала я.

«Ты не заметила. Бес не идет за вами».

Я замедлилась, ускорилась, а потом остановилась.

— Саки! Что ты делаешь? Беги скорее! — закричал Сатору сзади.

— Сатору, это ловушка!

— О чем ты? Ты что-то видишь? Ты все время бормотала под нос.

Он толкнул меня сзади.

— Постой. Бес нас не преследует. Почему?

Сатору удивленно оглянулся.

— Наверное, он идет. Если останемся, он догонит нас!

— Но ты слышишь шаги? Я слышу только дождь и сигналы врагов.

— Ты права… но мы можем идти только вперед. Выход из туннеля лишь один.

— Но если это…

Я толкнула Сатору изо всех сил. И спасла нас обоих.

Часть туннеля, куда мы собирались пойти, вдруг обрушилась с оглушительным шумом. Камни и вода летели вниз, задевали нас.

— Беги!

Мы повернулись и побежали по пути, которым пришли. Но разве там не ждал бес? Мы были загнаны в угол. Сатору снял крест с шеи и сжимал его. Если бес убьет его, то погибнет и сам.

Сорок метров, но беса все еще не было видно.

— Куда он делся? — Сатору замер и шептал, его голос дрожал.

Я обернулась. Камни перестали сыпаться. Благодаря влаге в воздухе, пыль уже оседала. Тусклый свет проникал сверху — похоже, обвал доходил до поверхности.

— Давай вернемся.

— Куда?

— Туда, откуда начали… с подветренной стороны, — сказала я.

Сатору не был уверен.

— Но ведь там бес?

— Не должен быть.

Я все еще ощущала страх, но мой разум стал яснее.

— Ты не понимаешь? Это ловушка. Якомару понял, куда мы пойдем, и устроил обвал.

— И Киромару с ними заодно?

— Я не знаю… Но продолжать опасно. Они будут ждать.

— Но бес там, — Сатору был испуган. — Так что мы должны идти вперед. Рухнувшая часть ведер наверх, может, мы даже выйдем отсюда.

— Нет! Подумай. Как они обрушили камни?

Сатору побледнел.

— Не взрывом. Запаха пороха или серы не было, как и звуков взрыва. Туннель просто рухнул… но это невозможно.

Я заметила что-то на полу туннеля. Сатору проследил за моим взглядом.

Парик из рыжих волос.

— Сволочь! Нас обманули с самого начала, — простонал он.

Мы играли по сценарию Якомару.

Странно, что бес вообще был в плаще. В туннеле было жарко, и в плаще его было сложно отличить от бакэ-недзуми, мы могил его случайно убить. Конечно, мы бы тогда умерли из-за отдачи, но бес был единственным козырем врага, так что они бы так не рисковали.

Это не был бес. Они отрезали волосы беса и заставили солдата надеть плащ и гнаться за нами по туннелю. Отряды сверху узнали о нас через послания. Так они могли обрушить туннель, не боясь, что пострадают сами.

Значит, в засаде…

— Беги! — крикнула я.

Сатору просто смотрел поверх моего плеча.

Облако пыли осело, и стало видно свет факела и силуэт ребенка…

Мы побежали с молниеносной скоростью.

Я слышала звук бега за нами. Не было времени бежать, победа решится сейчас. Оставался один поворот между нами и бесом. Мы добрались до прямой части туннеля, он мог ударить по нам.

В голову пришла идея. Я схватила правой рукой рюкзак Сатору.

— Саки, что ты делаешь? — закричал он.

Я схватила ложного миноширо и бросила за себя, как Изанаги, бросивший гребень в каргу. Ложный миноширо, ощущая опасность, стал подниматься по стене, как таракан, с помощью своих ножек.

Через миг после поворота ослепительный свет вспыхнул за нами. Ложный миноширо защищался, пытаясь сбить врага с толку светом.

Я не знала, сколько продержится свет. Он вдруг погас. Я не знала, какой была судьба ложного миноширо, но он хоть немного задержал беса. В это время мы пробежали по прямой части туннеля. Если бы не эти секунды, мы бы уже умерли.

Я думала, мы оторвались, но шаги снова зазвучали за нами. Быстрее, чем я ожидала. Маленький размер позволял ему легко маневрировать в узких туннелях.

И хоть мы отчаянно спасались бегством, у нас было преимущество. Мы были в этом туннеле несколько раз и знали, где тут были препятствия.

Потому мы и смогли оторваться от беса.

Я задыхалась, легкие пылали. У меня заканчивались силы. Страх забирал их.

Хуже было то, что мы бежали с подветренной стороны, не по плану. Даже если мы оба умрем, используя психобастер, бес мог оказаться не зараженным.

Сатору вдруг замер. Я миновала его и развернулась.

— Что такое?

— Я попробую твой план.

Воздух за ним замерцал, появилась ширма из дымки, закрывая свет и оставляя меня во тьме.

Через пару секунд появился бес. Его факел сиял за ширмой, я видела его, но свет отражался от большого зеркала с его стороны.

Он замер, поднял факел выше и с подозрением смотрел на зеркало. Он был в свободных соломенных штанах и ботинках, выглядел как обычный ребенок.

Если бы он понимал это.

Я объясняла план Сатору. Раз его вырастили бакэ-недзуми, он мог считать себя бакэ-недзуми. Что будет, если заслониться зеркалом? Мы не видели зеркала в колонии бакэ-недзуми, они не использовали их. Может, бес видел отражение в воде, но мог не понимать, что отличался от всех.

Как только он поймет, что был похож на своих врагов, людей, он задумается, кем был? Может, тогда в нем проявится отдача от смерти.

Уверена? Эффекта может и не быть.

Так сказал Сатору. Но теперь он рисковал собой, слушаясь меня.

— Саки, оставь это мне и иди, — прошептал он.

— Нет.

Я не хотела никуда уходить. Я не хотела больше бежать. И я не хотела бросать его. Если эта идея провалится, не будет смысла бежать.

Бес… сын Марии медленно подошел к зеркалу. Я не видела его выражение лица, но язык тела выдавал смятение.

— Да. Приглядись. Ты — человек. Как мы, — тихо говорил Сатору.

И словно в ответ бес заговорил. Он повторял одно слово снова и снова. Он склонил голову, словно думал, что узнает себя. И он вдруг завыл пронзительным голосом.

Стена рядом с ним треснула.

— Осторожно! Беги! — крикнула я, пригибаясь.

Сатору опоздал на миг.

Стена разбилась на куски камня, которые разлетелись. Они пролетели над нашими головами, миновав зеркало. Один попал по виску Сатору.

Он пошатнулся, но остался на ногах усилием воли.

Я подняла голову и охнула.

Зеркало рассеялось.

Я была в пятнадцати метрах от Сатору, а Сатору — в десяти метрах от беса.

Сатору застыл, кровь стекала с его головы. Мы были как лягушки, застывшие под взглядом змеи.

Бес шагал к нам, зная, что мы не можем ничего с ним сделать. Под криво обрезанными волосами было ангельское лицо, но глаза жестоко блестели.

— Беги, Саки, — спокойно сказал Сатору.

Я пыталась понять, что он задумал, а ветер в туннеле почти пропал.

— Сатору?

Ему не хватало сил развернуть ветер в узком туннеле, и он с трудом смог остановить ветер на миг.

— Я закончу здесь.

— Нет… стой! — завизжала я, поняв, что он собрался сделать.

Бес был в пяти метрах от него.

— Лови! — он поднял крест и швырнул его в беса.

Время, казалось, сильно замедлилось.

Все двигались намного медленнее. Я видела, как крест летел, словно покадрово.

Крест упал на землю и разбился. Облако серо-белого порошка вырвалось из него, медленно разлетаясь…

Ах, это был конец. Мы вот-вот выполним миссию. Что бы нас ни ждало, бес будет уничтожен. Камису-66 будет спасен, вернется мир…

Нет. Это было ложью. Я не могла это допустить.

На таком расстоянии Сатору тоже заразится.

Безумная мысль завладела моим разумом.

Я теряла любимых одного за другим. Сестру. Шуна. Марию и Мамору…

Если я потеряю и Сатору, я останусь одна. Одна из первой команды. Этого хотели боги?

Нет! Я готова была кричать.

Белый порошок медленно разлетался в воздухе, как краски в воде. Он вспыхнул, расцвел огонь. Языки огня быстро распространялись, жадно лизали порошок. Оружие от психиков просуществовало больше тысячи лет, и его уничтожил очищающий огонь…

Время стало нормальным, и все происходило одновременно.

Сатору ошеломленно упал на землю.

И бес… завизжал и отпрянул. Огонь ранил его.

— Сатору! Беги!

Я потянула его за руку.

— Саки, что…? — он все еще не понимал, что происходило.

— Забудь об этом и беги!

Мы повернулись, жуткий рев прозвучал за нами. Я оглянулась, бес глядел на нас с гневом. Его волосы были опалены, обе ладони были красными, в ожогах.

Это был конец.

Онемев от страха, я просто смотрела на беса.

Я не сомневалась, что моя жизнь кончится.

Из-за моего импульсивного решения наши усилия и все жертвы людей были напрасными. Мы не смогли убить беса, и теперь мы умрем в этом аду…

Я уже приняла смерть. Потому я не могла осознать случившееся дальше.

Камень полетел по воздуху сзади, чуть не попал по бесу, но проклятая сила остановила его. Почему-то бес попятился со страхом на лице.

Киромару выбежал из тьмы.

— Сюда! — крикнул он, схватил нас за воротники и отвернулся от беса.

Время не ощущалось. Мы бежали, наши спины были открыты, и бес легко мог нас сжечь. Но ничего не происходило.

Мы завернули за угол, я медленно стала понимать, каким чудом было наше спасение. Это еще не закончилось. Бог смерти мог быстро напасть на нас.

Но теперь мы застряли между молотом и наковальней.

Мы с трудом избежали смерти, но и потеряли шанс убить беса.

Мы отчаянно бежали по туннелю.

— Похоже, бес нас не преследует, — Киромару нюхал воздух.

Теперь ветер мог принести запах беса, так что мы его заметим.

— Похоже, его сильно обожгло. Он мог заняться ранами, — тихо сказал Сатору. Его голова еще кровоточила.

Мы замедлились до ходьбы.

— Куда теперь? — спросила я.

— Не знаю, — Киромару был встревожен. — Просто пока что уйдем от беса.

— Простите, я испортила все с психобастером…

— Нет времени жалеть об этом. Сосредоточься на пути. Солдаты Якомару могут ждать в засаде.

Мы вернулись, никого не встретив. Я взбодрилась, думая, что все наладилось. Враг использовал козырь, но мы ушли от него. Якомару был умным тактиком, но не стоило сталкивать людей и бакэ-недзуми…

Но мы приближались к выходу из туннеля, и Киромару замер. Ветер изменился, мы не могли заметить того, кто придет. Но Киромару что-то услышал. Враг прятался неподалеку.

Он поднял лапу, останавливая нас. Мы медленно пятились, и стало слышно быстрые выстрелы, куски камней отлетели от стен.

Мы отошли на тридцать метров. Выстрелы прозвучали во второй раз. Пули залетали глубже в туннель.

Мы не могли их видеть, мы не могли контратаковать. И если бы мы попытались их увидеть, нас могли застрелить. Если мы нападем слепо, сможем обвалить туннель и на себя.

Стоило подумать, что мы спасены, как нас загнали в угол. В этот раз выхода не было.

Когда полетела третья волна пуль, я поняла, что враг стреляет наугад. Но еще был шанс, что бродячая пуля заденет кого-то из нас. Мы отступили в один из туннелей с тупиком в конце.

Резкий свист раздался в главном туннеле. Наверное, Якомару общался с бесом.

— Я ощущаю запах беса. Он идет, — сказал Киромару так, словно бес был другом, идущим в гости. — Запах горелого, крови и страха в его поте. Он движется осторожно, наверное, из-за ран. И сейчас он замер в сорока метрах отсюда, пытается увидеть нас. Он как-то знает, где мы.

Почему он не убил нас одним махом?

— Вот и все, — Сатору сжал голову руками. — Идти некуда. Мы потеряли свой козырь. Теперь мы…

Я ощутила укол вины за испорченный психобастер, но Киромару думал иначе.

— Еще рано сдаваться.

— У тебя есть идея? — я отчаянно ухватилась за лучик надежды.

— Нет. Я не думаю, что есть выход… но и у Якомару пока нет решения.

Он словно отвечал на вопрос, который возник у меня до этого.

— Но им не о чем переживать. У них значительное преимущество. Они могут просто выждать, пока мы погибнем, — сказал Сатору.

— Нет, это не конец, — спокойно объяснял Киромару. — У нас есть еще кое-что в запасе. Если можете смириться с тем, что погибнете вместе с врагом, можно обрушить проклятой силой пещеру.

— Этого боится Якомару? Потому не нападает на нас?

Если да, но мы могли лишь надеяться, что обвала хватит, чтобы убить всех.

— Это одна из причин. У него преимущество, но он может не знать, как сделать последний ход. Его солдаты не войдут в туннель из-за вашей проклятой силы, и бес опасается идти в одиночку.

— Почему?

— Может, из-за меня. Хоть у меня нет проклятой силы, я без колебаний нападу на него… и у него могут быть другие сомнения.

— Какие?

— Бес пострадал от огня. Он переоценил защиту проклятой силы и теперь может сомневаться в своих силах.

— Тогда… — Сатору поднял голову. — Саки сожгла психобастер и смогла напасть на беса. Как ей удалось?

— Потому что… — я задумалась на миг. — Наверное, потому что, когда я сжигала психобастер, я хотела спасти Сатору, спасти и беса. Если я пытаюсь спасти, но при этом люди страдают, я не делаю это намеренно.

— Ясно, — тихо сказал он. — Мы можем использовать это преимущество? Если он подумает, что мы спасаем его, то сможем использовать проклятую силу…

— Не сработает, — я покачала головой. — Не выйдет, если ты уже думаешь об атаке. Это не сработает… ты не сможешь обмануть себя так и избежать паралича от атаки и отдачи за смерть.

Если бы было так просто, мы бы не пошли в этот ад искать психобастер.

И вдруг в стороне послышался голос Якомару:

— Переговоры! Я — главнокомандующий колонии Ктыря, Якомару. Давайте избежим лишнего кровопролития!

— Что это за бред? — зло проворчал Сатору. — Кто без причины напал и убил сотни невинных людей?

— Прошу, ответьте. Люди и бакэ-недзуми разные, но мы равны по интеллекту. Наши интересы не совпадают, но это можно преодолеть переговорами. Диалог станет первым шагом.

— Молчите, — предупредил Киромару. — Он хочет найти нас по голосам.

— Если это продолжится, смертей будет больше, — продолжил Якомару. — Я этого не хочу. Клянусь своим именем. Если сдадитесь сейчас, обещаю пощадить вас и обращаться с вами по-человечески в плену.

— Это как тростянка, обещающая другим птицам, что не будет есть их яйца в ее гнезде, — фыркнул Киромару. — Этот лживый мерзавец не завоюет нас словами. Он пытается услышать наш ответ.

Как только он понял, что ничего от нас не получит, голос Якомару утих.

Мы ждали атаки.

Тишина удушала.

— Сатору… прости. Я глупо поступила. Но я подумала, что психобастер заразит и тебя. И…

— Ничего. Я понимаю, — рассеянно сказал Сатору. — Бес был бы заражен, но убил бы меня до заражения… так что ты спасла меня.

— И все произошло, как ты сказал, — с горечью сказала я Киромару. — Я испортила наш шанс. Я умру, сожалея об этом.

— У нас есть поговорка: «Жалуйся червям, когда окажешься с ними в земле», — глаз Киромару блестел. — Вы любите сдаваться. Наш вид старается что-то изменить до смерти. Хоть усилия могут быть напрасными, мы ничего не теряем, пытаясь. Так должны себя вести не только солдаты, но и все живые существа.

Меня должна была впечатлять сила его воли, но пока я считала его слова просто бравадой. У нас кончились варианты, мы останемся под землей. Какой у него план?

— Киромару, я хочу задать вопрос, — Сатору поднял голову.

— Что?

— Мы попали в ловушку Якомару. Когда это произошло, я думал, ты предал нас.

— Ясно. Не удивительно так думать во время сильного шока. Вам хотелось бы иметь доказательства, что я не предал вас, — спокойно сказал Киромару. — Но у меня нет причины предавать. Если я вас предам, придется работать с тем мерзавцем, а я не собираюсь этого делать. Моя цель — спасти королеву и уничтожить Якомару. И, если бы я работал с врагом, я бы давно вас убил. Когда вы разделились, шанс был идеальным. Я мог сделать это за миг.

— Это точно.

Я смотрела на Якомару. Сколько бы я ни глядела, все равно не могла сдержать дрожь.

— Ты рисковал собой, спасая нас от беса. После этого сомневаться… Но я должен спросить еще кое-что.

— Я буду отвечать, пока есть силы.

— Ты сказал, что был с солдатами в Токио годы назад, и это видно по твоим знаниям местности. Но зачем вы приходили? Что тут было важного, из-за чего можно было потерять треть своих?

Киромару широко улыбнулся.

— Вот в чем корень ваших сомнений во мне. Я не хотел рассказывать раньше, но теперь нет смысла скрывать.

Он встал, понюхал воздух, пошевелил ушами, проверяя, не переместился ли враг.

— Мы прибыли сюда по тем же причинам, что и сейчас. Хотели найти оружие массового поражения, оставленные древней цивилизации.

— Зачем?

Его улыбка увяла.

— Зачем? Не для коллекции. Чтобы использовать. Психобастер не так силен, но с ядерным оружием мы могли бы занять место людей и править на земле.

— Зачем? Разве Шершни не были в хороших отношениях с людьми? А тут желание управлять как у Якомару, — потрясенно сказал Сатору.

— Посмотрите на все с нашей стороны. Все существа хотят жить и размножаться. Для нас вся жизнь связана с продолжением колонии. И нам нужно обеспечивать выживание. Шершни были в союзе со многими колониями, но у нас оставались враги, и в любой миг могла начаться война, — объяснял Киромару. — И легко представить существование людей большой угрозой для нашей колонии. Что такое «хорошие отношения?». Пока мы были верными, слушались всех ваших прихотей и делали вашу грязную работу, мы могли жить. Но все может измениться в любой миг. Колонии убирали без особых причин.

— И вы хотели убить людей, пока они не убили вас?

— Если бы мы могли победить упреждающей атакой, мы бы так и сделали. Как сделал Якомару. Но мы не нашли ядерное оружие и оставили эту идею.

— Но откуда вы знали о ядерном оружии?

— Вы уже поняли. Архивы библиотеки, которые вы зовете ложными миноширо. Мы давно знали, что знания — сила, так что старались поймать такого. Архивы давно развили защиту, став доступным только для людей, а новый тип поймать было еще сложнее… К сожалению, Якомару забрал наш архив, и у него их теперь не меньше четырех.

Мы слишком сильно полагались на проклятую силу. Эта наглость из-за силы и власти губила правящую верхушку в каждой эпохе.

— Спасибо за честность. Но, думаешь, после твоих слов мы можем тебе доверять?

— У вас нет выбора. И я ничего от вас не скрыл, — спокойно сказал он. — Хоть мы видим в людях своих врагов, мы не хотим подавлять их. Мы хотим процветания нашим колониям. Но сейчас колония Ктыря угрожает существованию нашей колонии, удерживая в плену нашу королеву.

Глаз Киромару блестел ненавистью.

— Этот мерзавец потерял основной инстинкт жить и умирать ради колонии и стал жадным до власти монстром. Под прикрытием демократии он распространяет идеи измены и пытается забрать всю власть себе, — прорычал он, понизил голос и продолжил. — Хоть наш вид создан для службы людям, мы всегда сохраняли свои традиции и культуру. Но если Якомару станет диктатором, это нас погубит. Мы не можем допустить, чтобы он создал общество, в котором королевы после лоботомии становятся рабами.

Я вспомнила ужасы в сарае в колонии Ктыря. Я впервые стала сочувствовать Киромару.

— И я должен убить беса любым способом и остановить планы Якомару. Думаю, в этом у нас совпадают интересы.

— Да, — кивнула я.

— И я согласен, но… — Сатору замолчал, но смысл был понятен. Мы могли доверять Киромару, но это нам не помогало.

Мы ничего не могли поделать. Мы верили, что Якомару тоже так думал. Но дело было не в этом. Если бы мы поняли это, могли бы победить без кровопролития.

Но мы не представляли, что у нас было огромное преимущество.

«Странно…» — снова тот голос в моей голове.

«Шун? Что странно?», — чтобы не привлекать внимание Сатору и Киромару, я задала вопрос в голове.

«Киромару. Он — джокер… или козырная карта».

«Я не понимаю. Объясни».

«Я же говорил. Он не бес. Подумай…» — голос Шуна растворился.

«Шун. Шун! Почему? Скажи».

«Ты знаешь… я показывал… над землей… мой…».

И тишина.

Я ничего не понимала.

— Саки, что такое? — спросил Сатору, заметив выражение моего лица.

Я хотела рассказать, что раскрыл Шун, но Киромару сказал:

— Он идет… бес.

Мы посмотрели на вход, затаив дыхание. Тупик, в котором мы были, находился за поворотом, и мы не видели главный туннель.

— Он идет медленно, чтобы не шуметь. Но еще два-три метра…

Бес нашел нас? Если он дойдет до тупика, мы не сможем сбежать. Я стала готовиться к обвалу в туннеле. Но это было самоубийство и нападение на другого человека. В последний миг мне помечает инстинкт.

Было лучше сделать это сейчас, пока я не увидела беса?

Я посмотрела на потолок… и не смогла это сделать. Я ощутила волну отчаяния.

Если я обрушу туннель, это убьет и Сатору. Я не могла использовать силу.

Я закрыла глаза и ждала конец.

Киромару спокойно прошептал:

— Прошел мимо. Наверное, идет к Якомару.

Мое сердце забилось снова, пот выступил на теле.

— Почему он идет к нему? — спросил Сатору, выдохнув с облегчением.

— Якомару, наверное, боится, что мы рискнем все и нападем на него и его солдат. Ружья бесполезны против проклятой силы, и один из вас может убить всю их армию, — Киромару склонил голову. — Но теперь они не могут напасть с двух сторон, оставили нам путь к побегу. Словно приглашают сбежать…

— Нужно идти, даже если это ловушка. Нас могут ждать отряды, но другого шанса на побег может и не быть, — Сатору пошел к главному туннелю.

— Стой! — закричала я.

Я поняла, что пытался передать мне Шун.

Он не был бесом. Если бы у него был синдром Рамана-Клогиуса, было бы как в рассказе Томико, и мы ничего не могли бы с ним сделать.

Но он не был бесом. Тогда…

— Саки? — Сатору потрясенно смотрел на меня.

— Мы слепы. У нас было много идеальных шансов все это время, но мы их не замечали.

— О чем ты? — спросил Киромару.

— Еще может быть шанс. Будет сложнее… но, может, есть другой путь? Если только использовать это против него…

— Саки, объясни уже! — выпалил Сатору. Он не мог больше ждать.

— Есть способ убить беса!

5

— Мне не давало покоя: почему ребенок Марии стал бесом? — я облизнула губы, собираясь с мыслями. — Шанс родить беса ужасно низкий. И чтобы бакэ-недзуми первым поймали именно ребенка-беса? Почти невозможно.

— Но разве они не могли сделать что-то с ребенком? Дать ему какое-то вещество?

— Так все и подумали бы. Но Якомару впервые растил ребенка человека. Думаете, вещество, которое не проверяли на людях, дало бы Якомару так легко им управлять?

— У нас много препаратов, — вмешался Киромару. — Наши предки, голые землекопы, поглощали вещество, добываемое из мочи их королев, чтобы управлять их рабочими. Хоть наша королева может вырабатывать это вещество, наш разум выше, чем у землекопов, так что полностью управлять солдатами не выйдет, но другие вещества, как марихуана, могут стереть их страх… но вы правы, мы — разные виды, так что сложно представить, что за вещество могло создать беса.

— И если он не бес, то кто он? — Сатору звучал ошеломленно.

Рана на его голове все еще кровоточила, и ему явно было больно.

— Как ни крути, он должен быть бесом. Ты видела, что он сделал!

— Это нас и запутывало все время.

Логика ситуации встала на место.

— При виде ребенка, убивающего людей без колебаний, эмоции затмили нам разум, и мы стали делать поспешные выводы. Мы решили, что он бес, чтобы ощущать себя спокойнее.

— Спокойнее? О чем ты? Как осознание, что он — бес, делает тебя спокойнее?

— Синдром Рамана-Клогиуса хотя бы известен. Неизвестного люди боятся куда больше.

Сатору скрестил руки и задумался.

— Есть причины полагать, что он — не бес. Бесы теряют способность думать, они просто убивают все вокруг них. Если ребенок — бес, то почему не навредил Якомару?

— Они не могут управлять им с помощью веществ?

— Это невозможно. Беса не приручить. Если бы это было возможно, мы бы давно так сделали, и нападения в прошлом не произошли бы, или жертв было бы меньше. И с веществами он мог бы и не отыскать силы для нападения на людей.

— Тогда почему не действует отдача от смерти и паралич при атаке? — спросил Сатору.

— Действуют.

— О чем ты?

— Что проще всего? Ребенка растили бакэ-недзуми почти с рождения. Он считает себя бакэ-недзуми, а не человеком.

— Может, это и так, но как…

Его осенило.

— Может, бес… ребенок не может нападать на бакэ-недзуми, а не на людей?

— Именно.

Я ощущала уверенность. Ребенок считал себя бакэ-недзуми, так что не мог убивать «свой вид». Для него люди были другим видом.

— Но почему он так жестоко убивает людей?

— Мы убиваем их так же, правда?

— А? — Сатору был потрясен. — Но они же бакэ-недзуми, — и тут он понял, что Киромару все слышал. — Ты права. Я и не осознавал, что мы это делаем.

Глаз Киромару расширился.

— Я должен был раньше понять, что что-то не так. Когда мои элитные отряды погибли, он не убил их проклятой силой, он только забрал их оружие. Мы были беспомощны, а он мог думать, что играет с нами… и потом, когда я столкнулся с бесом и побежал прочь, он не напал, хоть между нами было двадцать метров. Он точно меня заметил, — он раздраженно застонал. — И недавно. Когда вы были перед ним, я смог вмешаться, просто бросив камень. Им важно убить вас, и я не думал, что он вас отпустит. Даже расправа с одним из вас — маленькая победа, но бес отпустил вас. Он не выбирал не атаковать, но не мог, пока я был там!

— Так если он один, Киромару может напасть? — голос Сатору дрожал.

— Да. Он ничего не сможет сделать Киромару. Будет просто убить его или поймать живым.

— Проклятье! — трещина появилась в стене возле Сатору. — Все это время победа была у нас в руках. А мы ее упустили. Почему мы не подумали до этого?

— Успокойся, еще не поздно, — сказала я как можно спокойнее. — Мы все-таки поняли истину, хоть и в последний момент.

— Мы должны были понять еще до того, как бес… как он прошел по главному туннелю. Теперь он с Якомару. Даже если Киромару придет, его убьют, — Сатору вздохнул.

Но был другой выход. Шанс был небольшим, но возможным. И был только он.

Но я не мешкала, ведь вариант был жестоким. Якомару на моем месте точно не сдерживался бы. Но часть меня была против плана. Люди или бакэ-недзуми, но все мы были живыми существами с бьющимися сердцами и теплой кровью в наших телах. Умные создания, способные на счастье, печаль, гнев, сострадание… Мы не были пешками, которые отбрасывали ради большой игры. Проведя столько времени с Киромару, я ощущала это только сильнее.

Ребенок так сильно напоминал о Марии и Мамору, что мое сердце рвалось на клочки.

Но он напал на деревню, разрушил наши дома, убил тысячи невинных людей. Волна ненависти и желания отомстить хлынула на меня.

Но он не был бесом.

Он был невиновен. Его родителей убили бакэ-недзуми, а потом крысы вырастили его и приказали убивать. Он считал себя бакэ-недзуми, так что не удивлялся, не испытывал угрызений совести. Для него люди были дьяволами, поработившими их, и он мог убить их по своей прихоти.

И не только это. Он не мог пойти против бакэ-недзуми из-за запрета на атаку и отдачи от смерти. Но бакэ-недзуми могли наказывать его, сколько хотели.

Он был их рабом.

Что за жизнь у него была? Сердце болело от мысли, как с ним обходились после смерти Марии и Мамору.

И что произойдет, если мы умрем тут?

Выжившие в городах убегут, чтобы их не убили. С ребенком Якомару сможет отбивать атаки других районов. За десять лет все похищенные им младенцы смогут использовать проклятую силу. И тогда бакэ-недзуми завоюют Японию.

Не было времени думать о другом плане. Я должна была сделать это.

Томико пришла бы к такому же заключению.

— Саки, — Сатору поднял голову. — Ты сказала, что то, что ты сделала с бесом, сработает лишь раз, да?

— Да, — я кивнула. — Нужно знать, где находится враг.

Мы тихо прошли к главному туннелю, замерли в четырех метрах от места, где недавно прошел он.

В туннеле было тихо.

От моего жеста Сатору создал зеркальце из пара в воздухе, медленно двигал его, пока мы не увидели врага.

Вот. Мы увидели их, и Сатору убрал зеркальце, а мы отступили в узкий туннель.

Хотя я видела его лишь миг, я поняла, где именно были все. В мелком туннеле в двадцати метрах от нас была в засаде группа солдат. А в пяти метрах за ними был ребенок.

— Бес… он шел не только к Якомару. Они устроили ловушку, — шепнул Сатору. — Если попытаемся бежать туда, нам конец.

— Поставить солдат перед бесом — хорошая идея, — добавил Киромару. — Я не смогу пробить их группу: солдаты окружат меня. А, стоит вам появиться за мной, бес сможет напасть.

— Ты видел Якомару?

— Нет… он прячется за ними, скорее всего.

Я ожидала, что бес… ребенок будет защищен бакэ-недзуми. Хорошо, что Якомару не было спереди. Победу мог определить лишь миг. Будь там Якомару, он понял бы наш план и вмешался бы. Но он был сзади. Он не успеет.

Якомару редко так ошибался. Его уверенность в «бесе» сделала его беспечным.

Нам нужно было воспользоваться этим, пока он не заметил.

И Киромару будет нашим козырем.

— Я должна тебя кое о чем попросить, — сказала я.

— Я сделаю все, что в моих силах… это стратегия, как их одолеть?

Я объяснила план.

Киромару был потрясен, на время лишился дара речи.

— Это возможно…? Как ты до этого додумалась? — потрясенно спросил Сатору.

— Шун сказал мне.

— Шун? Кто… ох! — похоже, его воспоминания вернулись.

Киромару вдруг улыбнулся.

— Чудесно. Ты — первоклассный стратег… я думал, у нас нет шансов. А решение такое простое.

— Ты сделаешь это?

— Конечно. Проблема — как спрятать мой запах. Ветер дует так, что солдаты учуют меня за версту.

— Точно…

Я огляделась и увидела ручей воды на стене туннеля. Дождь падал сильнее, чем до этого, так что мы не лишимся воды.

Киромару тщательно смыл с себя грязь. Сатору разделся.

— Лучше бы у нас было гуано, но и это должно сработать, — Киромару обнюхивал себя.

— Этого мало. Сатору, ты можешь изменить направление ветра? Хоть на пару секунд.

Он скривился.

— Мне нужно при этом сделать зеркало, но если на пару секунд, то я справлюсь, — он слабо улыбнулся. — Шун легко использовал бы две техники одновременно… если выберемся, я хочу послушать, что ты помнишь о нем.

— Хорошо.

Сатору хотел что-то сказать, но не стал.

Киромару было сложно с одеждой Сатору, и мы помогли ему. Их тела были разными, так что одежда не села хорошо, но мы смогли все надеть. Оставалось прикрыть его лицо.

— О, можно использовать это, — Сатору снял с руки кровавый бинт.

Без бинта рана снова кровоточила, но не выглядела серьезно.

— Это поможет обмануть их. Бес подумает, что твое лицо пострадало при взрыве психобастера.

Киромару обмотал бинтом голову.

— Теперь мы готовы. Но, пока мы не ушли, я могу у вас кое-что попросить? — вежливо спросил Киромару, выглядя как живая мумия.

— Мы постараемся помочь.

— Когда все кончится, все в деревне будут просить полного уничтожения бакэ-недзуми. Но, прошу, пощадите королеву колонии Шершня. Она — жизнь и надежда каждого члена нашей колонии… она — наша мама.

— Хорошо. Это я могу пообещать.

— Я обещаю. Что бы ни случилось, я не позволю убить вашу королеву. И вашу колонию восстановят.

Хоть его лицо скрывали бинты, я ощущала, что Киромару улыбался.

— Теперь у меня есть ваше слово, и я уже не должен сдерживаться. Я хочу разорвать этого ублюдка с дикими заблуждениями на клочки.

Мы добрались до главного туннеля.

— Как и решили до этого, я буду считать до десяти. Начнем с нуля. Я буду считать по секундам. На один Сатору остановит ветер. На два, три, четыре он изменит направление ветра и создаст зеркала. На пять, шесть, семь я нападу. И мы побежим на восемь…

— Хорошо.

— Понятно.

Я глубоко вдохнула.

Все решится за минуту. От этой мысли ноги ослабели. Я уже так долго прожила, что думала, что буду храбрее в этот миг, но я все равно была в ужасе.

Я могу умереть.

Я так много хотела сделать. Я не могла вынести мысль, что пропаду, и тело сгниет в земле.

Я не этого боялась.

Я боялась, что умру напрасно. Что не смогу остановить беса и погибну без результата. Что на грани смерти я услышу фанфары в честь победы Якомару, и смогу лишь извиниться перед людьми за свое поражение.

Моя голова кружилась, во рту пересохло от нервов.

Успокойся. Думай о том, что нужно сделать.

Я пыталась успокоиться.

— Готовы? Десять, девять, восемь, семь…

Мое сердце забилось быстрее, пока я считала, тело напряглось, готовясь к бою.

— Три, два, один, ноль.

Ветер вдруг ослабел. Сатору создал стену на дальней стороне туннеля, остановив ветер. Он создал перед стеной вакуум.

— Раз.

Зеркало появилось в воздухе.

— Два, три, четыре.

Сатору занялся воздухом. Направление ветра изменилось, когда он отправил ветер в вакуум. Я его едва ощущала, но пылинки стали двигаться в другую сторону. Зеркало медленно крутилось, показало солдат справа от нас.

Я выбрала одного из солдат. Его смерть должна быть зрелищной. Я не могла тихо сломать ему шею. Я тихо произнесла мантру.

— Пять.

Голова солдата взорвалась с брызгами крови.

— Шесть.

Остальные солдаты стали испуганно стрелять из ружей. Они не слышали, как Якомару приказывал им прекратить. Как только аркебузы выстреливали, их нужно было перезарядить.

— Семь.

Стрельба прекратилась. Я выбрала двух бакэ-недзуми и ударила их об потолок. Камни, кровь и плоть посыпались на них. Осталось три солдата. Один повернулся и побежал, другие — следом.

— Восемь!

Киромару вылетел из туннеля, а я — за ним.

Он выглядел неуклюже, но был высоким бакэ-недзуми, и было сложно отличить его от человека, пока он бежал на задних лапах по темному туннелю.

Я смотрела поверх плеча Киромару, заметила фигурку впереди. Она была с рыжими волосами. Ребенок смотрел на нас с открытой ненавистью.

Киромару хорошо изображал человека. Он мог превзойти Инуи, играющего бакэ-недзуми. Он бежал, делал вид, что использовал проклятую силу, направляя руки на убегающих солдат.

Я тут же ударила по голове одного из солдат. Запах крови в узком туннеле мешал дышать.

Бес… вой ребенка был скорее звериным, чем человеческим.

Киромару вдруг застыл, словно врезался в стену.

Дыра, что вдруг появилась в его теле, была такой большой, что я могла видеть сквозь нее. Кровь окатила меня с головы до ног, кишки Киромару вылетели в воздух и шлепнулись с громким хлюпаньем.

Ребенок понял, что что-то не так, прекратил колдовать и смотрел на Киромару.

Человек сразу умер бы. Но Киромару еще стоял. Он должен был сделать еще кое-что. Дрожащей лапой он стал разматывать бинты на голове.

В туннеле стало тихо.

Бинты упали, открыв, что он — бакэ-недзуми, и ребенок застыл на месте.

Киромару произнес последние слова на своем языке и упал на землю. Я подбежала к нему, но было ясно, что он уже умер. Он удовлетворенно улыбался.

Раздался жуткий крик, я подняла голову.

Ребенок выглядел ошеломленно. Он задрожал, капли пота выступили на его лбу.

Я хотела отвернуться, но прикусила губу и заставляла себя смотреть.

Сын Марии и Мамору упал на колени, схватился за левую сторону груди.

Отдача смерти активировалась в тот миг, когда он понял, что убил одного своего вида.

Я прикусила губу до крови. Он не мог сбежать. Он…

Резкая боль пронзила мою грудь. Холодок пробежал по телу, волоски встали дыбом.

Как гром среди ясного неба. Меня тоже накажут?

Я не думала, что активируется моя отдача, но, пока я хотела убить человека, возможность была.

Сатору бросился ко мне.

— Саки, что такое?

Мне было плохо. Когда я осознала, что ребенок умрет, грудь заболела. Я отчаянно думала, что не убью его. Я не убивала его. Не убивала.

И вдруг я задумалась, почему хотела выжить. Все, кого я любила, умирали один за другим. Почему я хотела жить с таким бременем?

Боль пропала. Я была еще жива? Я подняла голову, Сатору мне улыбался.

— Не переживай… все в порядке.

Он обнял меня до боли.

Я устроила смерть ребенка, но не напала напрямую. Потому отдача за смерть не активировалась полностью, а боль была предупреждением.

Я снова посмотрела на ребенка. Он лежал неподвижно. Все было кончено.

Якомару стоял, склонившись в сторону.

Я заметила цвет волос ребенка. Такие, как у Марии.

Доказательство, что она жила… Я не хотела его убивать. Но выбора не было.

Слезы покатились по моему лицу.

Если бы он родился в городе, он был бы добрым и умным мальчиком.

Ребенок не был виноват…

Даже сейчас я порой сожалела о содеянном. И хоть я знала, что это не сбудется, я все равно желала. Я хотела, чтобы он умер как человек.

Война быстро подошла к концу.

Потеряв козырь, Якомару понял исход боя. Он уже не боролся, и мы поймали его и его отряды, захватили корабли и вернулись в город.

Многие люди решили убежать из города, были в процессе отбытия. Но, как только мы сообщили, что «бес» был мертв, все изменилось.

Томико и многие члены Комитета этики были мертвы. Временную организацию, принимающую решения, назвали Комитетом восстановления закона и порядка. Они собирались напасть на бакэ-недзуми.

Несмотря на юный наш возраст, мы с Сатору оказались членами комитета.

Многие лидеры в районе были мертвы, и у них не было возможности выбирать из старших. Многие были двадцати-тридцати лет, проявившие себя в боях с бакэ-недзуми.

Мои родители были среди мертвых. Сатору потерял всю семью.

Я расплакалась, когда узнала. Я думала, что слезы кончились, но плакала днями.

Позже я поговорила с людьми, которые видели моих родителей перед смертью. Они вернулись в район перед критической фазой войны.

По приказу Якомару труп Шисея Кабураги повесили на Священном барьере. Тех, кто это видел, охватывал ужасный страх. Они теряли волю к сражению, убегали в панике. Благодаря «бесу», бакэ-недзуми быстро поймали почти сотню людей.

На этом этапе Якомару стал брать заложников, а не просто убивать их. Их глаза были завязаны, это мешало им использовать проклятую силу. Их запирали в сараях.

Те, кто еще не сдался и боролся с бакэ-недзуми, избегали демона и вредили врагу.

Мои родители прибыли посреди этого и отправились к школам, чтобы выпустить нечистых котов.

Коты были умнее, чем я думала. Отслеживать людей по запаху было просто, но они запоминали лица с рисунков и правильно узнавали мишени недели спустя.

Мои родители отпустили всех двенадцать котов, и они скрылись в развалинах города и ждали шанса убить «беса». Они почти преуспели в один момент.

По словам людей, смотревших с крыш, нечистые коты действовали слажено, пока не обнаружили «беса».

«Бес» и его стража шли на юг, когда коричневый кот пришел с запада, а серый — с востока. Запах коричневого кота бакэ-недзуми уловили, стали выстраивать защиту с запада. И серый кот смог напасть.

А потом появились третий и четвертый коты и напали с севера. Один из котов, пятнистый, зашел с юга. Коты, казалось, должны были победить, ведь, каким бы сильным и талантливым ни был «бес», он не мог биться с несколькими нечистыми котами сразу.

Но стражи смогли избежать атаки. Стражи были мутантами с острыми иглами на спинах, которые были опасными даже для котов. Пока коты сбивали стражей и распарывали их мягкие животы, «бес» успел разобраться с котами.

Нечистые коты не смогли одолеть «беса», но замедлили его, и больше жителей города успели сбежать.

Нечистые коты боролись с «бесом», а мои родители отправились в библиотеку и уничтожили все книги, что могли стать опасными в лапах врага. Но дым привлек внимание врага, и когда мои родители покидали библиотеку, они столкнулись с «бесом»…

Как и все, кто пожертвовал собой, мои родители не умерли напрасно. Но стало ясно, у кого было преимущество. Наши шансы одолеть «беса» были почти нулевыми.

И тут «бес» стал вести себя странно, словно отвлекся. И многих успели спасти, но причина перемены была не ясна. Может, молитвы, изгоняющие «беса», все же работали.

Якомару узнал об этом от пленников с помощью пыток и отправил элитные отряды разбираться с ситуацией. Многие его отряды покинули город, отправились сжечь Храм чистоты. Мушин, Гёша и почти все монахи погибли. Никто не мог остановить беса.

А потом Якомару пошел за нами, используя информацию из храма.

Вернемся к настоящему. Новость о смерти «беса» разошлась как огонь, сжигая страх в сердцах людей, заменяя его ненавистью и желанием мстить.

В это время прибыло подкрепление из Таинаи-84 и Коуми-95.

Исход боя переменился.

Бакэ-недзуми лишились сил, «беса» и разума в виде Якомару одним махом. Все мутанты, которых они могли использовать, как монстры с порошком, тоже были потеряны. Им было негде прятаться, а отряд защиты дикой природы из других районов быстро окружил их и уничтожил.

Заместитель Якомару, Сквикер, вернул всех украденных младенцев и послал гонца для переговоров о мире. Но комитет отправил гонца обратно с вежливым письмом об отказе во рту. Он прислал еще гонца, заявляя, что сдается в обмен на жизни своих солдат, но в этот раз комитет вернул гонца в облике скопления мутировавших клеток рака.

Видя, что выхода нет, Сквикер повел оставшиеся отряды в бой, как самоубийц.

Но люди, желающие отомстить, не собирались давать бакэ-недзуми легкую смерть, и они медленно пытали каждого солдата до смерти.

Мы с Сатору участвовали в истреблении бакэ-недзуми, но я не хочу описывать это. Я не забуду две вещи. Первое: поле, выкрашенное в красный, полное запаха крови. Второе: крики тысячи бакэ-недзуми, очень похожие на людские.

Неделю спустя я увидела Якомару. Он осунулся, казалось, его лишили духа.

Он сидел в цепях на каменном полу и смотрел на нас.

— Якомару, помнишь нас?

Ответ был непонятным.

— Я — Саки Ватанабэ из отряда экзовидов Отдела здоровья. Это Сатору Асахина с ферм Лотоса.

— Помню… — донесся хриплый ответ после паузы. — Вы убили нашего мессию и поймали меня в туннелях под Токио.

— О чем ты? Мы его не убивали! — рявкнул Сатору. — Ты придумал тот жуткий план убить Марию и Мамору, да? Их осиротевший ребенок убил сотни людей из-за тебя! Все это из-за тебя.

Якомару не ответил.

— Скоро тебя будут судить. Но до этого я хочу спросить, — тихо сказала я.

Обычно экзовидов не судили, но комитет решил заняться этим особым делом. Они проверили случаи судов над зверями в Европе тысячу лет назад, чтобы провести первый суд, где обвиняли не-человека. Но Якомару не сможет толком говорить, да и вряд ли он рассказал бы правду.

— Зачем ты все это сделал?

— Все это? — Якомару слабо улыбнулся.

— Твои преступления не счесть. Я хочу знать, зачем ты безжалостно убил всех тех людей.

Якомару неудобно повернул голову, чтобы посмотреть на меня.

— Это было частью стратегии. Как только началась война, нам нужно было сделать все, чтобы победить. Если бы мы проиграли… я был бы в том же положении, чем и сейчас.

— Так зачем ты пошел против людей?

— Потому что мы не ваши рабы.

— О чем ты? Мы просили вас платить налог и работать на нас, но мы всегда признавали вашу полную автономию, так ведь? — резко сказал Сатору.

— Только когда господа в хорошем настроении. Но стоит нам вызвать гнев по малейшей причине, как колонию стирали. Может, мы были даже ниже рабов.

Я вспомнила, как Киромару сказал почти такое же.

— Истребление колонии — высшее наказание. Оно только для худших случаев. Если бы вы не убивали людей и не выступали против нас…

Я вспомнила о наказаниях, которые выполнял отряд экзовидов.

— Что было раньше: курица или яйцо? Так или иначе, наши жизни похожи на пузыри на поверхности пруда. Разве не естественно желать избежать такой судьбы? — сказал Якомару, скаля зубы, высоко подняв голову. — Мы очень умные создания. Мы не уступаем вам ни в чем. Разница лишь в том, что у вас есть эта мерзкая сила, а у нас — нет.

— Твоих слов уже хватает для смертного приговора, — сказал Сатору, холодно глядя на Якомару свысока.

— Моя судьба все равно не изменится, — Якомару пожал плечами.

— Ты говоришь, что действовал так на благо колонии. Киромару думал по-другому. Даже если ты хотел объединить колонии, как ты оправдаешь то, что сверг королев, и как с ними обошелся после этого?

— Киромару — знаменитый генерал, но держался старого образа мышления и не видел суть проблемы. Пока власть у королевы, реформы невозможны. Я не пытался начать революцию ради своей колонии.

— Тогда зачем? Чтобы утолить жажду власти?

— Мы зовем колонией не просто собрание личностей. Это было ради моего вида.

— Вида? Это громко. Ты послал своих солдат умирать, не моргнув глазом.

— Как я и говорил, это все было частью стратегии. Все бесполезно без нашей победы. Как только мы победили бы, все жертвы были бы не напрасными.

Сатору цокнул языком.

— Ты громко говоришь. Но ты проиграл. Ты сказал, что без победы все бесполезно, но ты все равно проиграл.

— Да, потому я заслужил умереть уже сто раз. У меня был сильный козырь, мессия, но я все потерял из-за простой уловки, — Якомару опустил голову. — Мы могли изменить историю… мы могли достичь большой мечты, свободы своего вида. Такого шанса может больше никогда не быть.

— Идем, Саки. Разговор с ним — трата времени.

— Постой, — я задержала Сатору. — Якомару.

— Меня зовут Сквилер.

— Сквилер. Я хочу тебя кое о чем попросить. Извинись от всего сердца за всех людей, которых ты убил.

— Хорошо, — с сарказмом сказал Якомару… Сквилер. — Только если сначала вы извинитесь перед моим видом, который топчете ногами, как червей.

Суд был фарсом.

Преступления Якомару перечисляли, и зрители (все в районе, кто не был больным или раненым) гневно повысили голоса.

Когда прокурор Кимото, которая была помощницей Томико, увидела, что толпа взволнована, она повернулась к Якомару, прикованному к стулу.

— Якомару, это твой шанс объясниться.

— Меня зовут Сквилер! — громко закричал он. Зрители громко загудели.

— Ты нагло отрекаешься от имени, милосердно подаренного тебе городами, зверь?

— Мы не звери или рабы!

Гнев толпы был на пике. Утечка проклятой силы была такой большой, что давление в комнате вызывало головную боль. Хоть он знал, что смерть неминуема, Якомару был подготовлен и не дрогнул.

— Если вы не звери, то кто вы?

Сквилер медленно оглядел всех. Мое сердце дрогнуло, когда я поймала его взгляд.

— Мы — люди!

Зрители затихли. А потом рассмеялись. Смех продолжался, даже Кимото улыбалась. Толпа утихла, и Сквилер заговорил, не дав Кимото открыть рот:

— Смейтесь, сколько хотите. Зло не будет безнаказанным! Даже если я умру, найдется тот, кто продолжит мое дело. И тот день станет концом вашей тирании!

Комнату охватил хаос. Многие кричали, чтобы Сквилера разорвали на части, кричали так, что вены выступили на лбах.

— Постойте. Все, тише… — Кимото пыталась перекричать толпу. — Послушайте! Просто убить его — слишком мягкое решение, верно? Подумайте о его преступлениях. Мы только подарим ему спокойствие. Я предлагаю для него вечные муки!

Толпа одобрительно заревела.

Я тихо вышла из комнаты, Сатору — следом.

— Что такое? Не думаешь, что он получил по заслугам?

— А ты так думаешь?

— О чем ты? Твои родители, моя семья, многие люди района погибли из-за него.

— Да, но разве есть смысл в такой жестокой мести? Просто убейте его, и делу конец.

— Они не смогут принять это. Послушай их.

Их крики было слышно на мили вокруг. Крики стали воплями «Вечный!» и «Ад!».

— Я уже не знаю, что правильно, — прошептала я.

После суда, что длился полдня, Сквилера приговорили к вечному аду, включающему сигналы боли во всех нервных клетках его тела при постоянном восстановлении ущерба с помощью проклятой силы, лишая его спасения в смерти или безумии. Это было наивысшее наказание.

В таком состоянии Сквилер сможет жить сто лет.

Я вспомнила слова Томико об агонии, какой не испытывало ни одно живое существо, при медленной смерти.

Эти слова стали реальностью.

И в моем сердце осталась только безграничная пустота.

6

Я собирала овощи и листья, бросала их в миску. Этого не хватало для прожорливых землекопов, но еды было мало даже для людей, так что я ничего не могла поделать.

Я прошла по Отделу здоровья, где еще не убрали ущерб, и попала в разбитую лабораторию. Крыша здания пропала, открыв все стихиям, но почти все стены были целыми. Часть сети стеклянных трубок, что была их домом, была разбита, и их было опасно использовать, так что 35 голых землекопов теперь жили под землей, как в дикой природе. Стены тянулись под землю, так что они не сбежали бы.

Я высыпала еду в зоне кормления. Рабочие крысы, уловив вибрацию, стали собираться. Последней прибыла королева, Салями, и ее самцы. Рабочие крысы расступились, пропуская ее большое тело, и она забрала свою часть еды.

Когда я узнала, что землекопы выжили, я ощутила странное разочарование. Конечно, крысы были невинны. Мы не могли убить их, а если их выпустить — мы навредили бы окружающей среде. Так что мы решили дальше заботиться о них.

Но они были неприятными. Они были некрасивыми, занимались кровосмешением. Было сложно развить к ним симпатию. Даже до этого я задавалась вопросом, почему мы выбрали такое жуткое создание и прекратили проклятой силой в нечто с разумом, равным людскому.

Покормив их, я вернулась в Отдел здоровья. Хоть здание было повреждено, оно не сгорело, почти все книги были на месте. Мне нужно было выбрать самые важные, которые через пару дней перенесут в новое здание.

При новом совете отряд экзовидов работал не при Отделе здоровья, а отчитывался Комитету этики. Я стала членом Комитета этики и первым главой отряда экзовидов. Мне нужно было убедить Комитет этики, что не стоит истреблять всех бакэ-недзуми в Канто. Как ни крути, не было смысла наказывать верные колонии из-за одной, что предала нас. И мне нужно было сдержать обещание, данное Киромару, и спасти его королеву.

Было непросто рассортировать 50 коробок документов, но я решила сделать это сама. Я рылась в библиотеке отряда экзовидов, листала бумаги, которые не успевала прочесть до этого, и с ними возникла волна вопросов.

Некоторые документы были скрыты от тех, кто не работал в отряде. Я понимала это.

И сегодня меня увлекли книги, которые я принесла проверить. У меня была гора документов для сортировки, но я не могла удержаться и заглядывала в каждый.

Но у меня еще были планы на сегодня, так что на чтение не было времени.

— Саки, — Сатору прошел в комнату через разбитую дверь.

— Эй, я нашла еще больше странных документов. Хочешь послушать о них?

Сатору хотел что-то сказать, но просто ответил:

— Давай.

— Похоже, это перевод с английского, документ связан с научным термином для бакэ-недзуми. Их предки, голые землекопы, назывались Heterocephalus glaber. Heterocephalus с греческого «странная голова», а glaber значит «лысый»…

— И? — Сатору вскинул бровь.

— Людей зовут Homo sapiens, да? Разве homo и hetero не имеют противоположное значение?

— Разве это не совпадение? Названия придумала древняя цивилизация.

— Да, но этот документ предлагает другое название, которое звучит как объединение двух — Homocephalus glaber. Разве это не странно?

Я думала, он фыркнет, но Сатору серьезно глядел на меня.

— Они использовали этот термин?

— Не знаю. Нужно проверить документы. И тут документ, что предлагает научный термин для бакэ-недзуми. Дату не удается разглядеть, но бумаге не меньше пары сотен лет.

— Видимо, это было, когда появились бакэ-недзуми.

Сатору оглядел мусор в комнате, нашел целый стул и опустился.

— Он ссылается на древний словарь кандзи насчет этимологии слова «бакэ». Кандзи напоминает «человека» и перевернутого «человека», и место это означает «перемену»… Я проверила один из наших словарей кандзи, но там этого нет. Оно было определено как «зловещее».

Он встал и стал расхаживать по комнате.

— Сатору… что такое?

— Ничего. Я не хотел тебе говорить, но…

— Что?

— Я посмотрел их гены. Бакэ-недзуми.

Я тоже встала.

— И что там?

— Я не мог перестать думать о словах Якомару… Сквилера на суде.

— И я…

Сквилер ответил Кимото, что бакэ-недзуми были людьми. Эти слова застряли в моей голове. Он ведь ненавидел людей? Почему звал себя человеком?

— Я тайно заморозил часть трупа бакэ-недзуми у фермы. Ты можешь не знать, но Кодекс этики запрещает изучать ДНК бакэ-недзуми. Хоть я до этого не знал, почему.

— И что там? — я затаила дыхание.

— Мне даже не пришлось восстанавливать ДНК, чтобы узнать. У бакэ-недзуми 23 пары хромосом, включая хромосомы пола, — сказал Сатору, тряхнув головой.

— И? Я не понимаю, что это значит, так что объясни.

— У голых землекопов, якобы их предков, 30 пар хромосом. Это другие организмы.

— То есть… бакэ-недзуми не связаны с землекопами, которых мы выращиваем?

— Не совсем. Думаю, возможное объяснение, что физические характеристики бакэ-недзуми получили от генов землекопов, внедренных в их геном. Но основной организм — что-то другое.

— Не может быть…

— У людей тоже 23 пары хромосом. Столько же, насколько я знаю, только у оливкового дерева. Но их же не могли создать из деревьев?

Когда я стала подозревать, что бакэ-недзуми могут быть людьми?

Я вдруг вспомнила вопрос Шуна ложному миноширо в летнем лагере.

— У простолюдинов империй-рабов и охотников не было проклятой силы… психокинеза, да? Куда они делись?

— За последнее время сохранилось мало надежных источников. К сожалению, я не могу ответить на ваш вопрос, — уклончиво сказал ложный миноширо.

Холодок пробежал по моей спине. Наши предки с проклятой силой превратили тех, у кого не было силы, в бакэ-недзуми?

— Но почему? Зачем они это сделали?

— Их цель легко понять, — мрачно сказал Сатору. — Люди с проклятой силой сделали историю еще более кровавой. Когда воцарился мир, они перепрограммировали свои гены, чтобы включить отдачу за смерть и реакцию на атаку. Но тогда проблемой стали люди без проклятой силой.

— Как это?

— До этого люди с проклятой силой были высшим классом. Элита с силой правила людьми без силы, делала все, чтобы оставаться у власти. Но с реакцией на атаку и отдачей за смерть положение могло измениться. Люди с проклятой силой не могли атаковать тех, кто был без силы, а наоборот это не работало. Их отношения были как у беса… ребенка Марии и бакэ-недзуми.

— Они не могли дать отдачу за смерть и реакцию на атаку людям без силы?

— Они не сделали это по двум причинам. Во-первых, пользователи проклятой силы не хотели лишаться абсолютной власти над теми, кто не мог использовать силу. Во-вторых, встроить такой механизм в людей без проклятой силы не удалось бы. Помнишь, как работает отдача? Сначала нужно понять, что ты атакуешь другого человека. Когда это происходит, психокинез подсознательно активируется и посылает большое выделение гормонов, от которых останавливается сердце.

Отдача за смерть была самоубийством с помощью проклятой силы. У кого ее не было, не было и отдачи.

— Они изменили людей, которые им мешали… сделав их зверьми?

Я поежилась, поняв, что общество, в котором я жила, было окутано грехом.

— Да. Системы каст не хватало. Они внедрили столько генов землекопов в ДНК людей без проклятой силы, что они уже не вызывали отдачу и реакцию на атаку… они сделали их рабами и заставили платить тем, кто с силой. И все это, чтобы удержать место на вершине.

А потом «люди» с проклятой силой превратили других людей в зверей и продолжили безжалостно убивать их.

— Но зачем превращать их в таких уродливых существ?

— Наверное, в том и причина. В уродливости.

Ответ Сатору не утешал.

— Их уродство помогало нам думать о них, как о другом виде, и подавляло сочувствие, чтобы мы могли убивать их… конечно, другой причиной может быть организация землекопов, необычная среди млекопитающих, которая делала их проще в управлении.

Я не знала, как не поняла этого раньше. Все было логично, если подумать. Бакэ-недзуми были в сотни раз больше землекопов. Даже с проклятой силой, ускоряющей эволюцию, они не могли так вырасти за короткий промежуток времени.

Было проще понять с собаками как аналогией. Хоть пород было очень много, по их зубам легко понять, что они одного вида. Те же зубы есть в челюсти крохи как чихуахуа и великана как сенбернар.

У бакэ-недзуми не было особых отличительных черт.

Нет, было кое-что основательнее.

Почему королева могла менять облик потомства? Способность управлять развитием зародыша была ограниченной формой проклятой силы? Проклятая сила сделала их зверями, так что следы могли остаться.

— Мы убивали их так просто. Конечно, не без повода, но все равно убивали.

Меня снова потрясли слова Сатору.

— Тогда мы должны были умереть от отдачи за смерть… Мы убивали людей, хоть они так не выглядели.

От одной мысли сердце забилось быстрее, холодный пот выступил на теле.

— Нет. Они не люди. У нас общие предки, но теперь они стали другим видом.

— Но ты сказал, что у них тоже 23 хромосомы…

Даже у шимпанзе было другое количество хромосом.

— Это не все. Нам нужно признать бакэ-недзуми как схожий вид. Лесные воины колонии Паука, взрывопсы, монстры с порошком… разве ты считаешь их нашим видом?

Вопрос Сатору долго звенел эхом в моей голове. Буду честной. Хоть во всем этом была логина, я не считала бакэ-недзуми или их мутантов-отпрысков людьми.

И я старалась не думать так о них.

Мои ладони были в крови. По большей части из-за самозащиты, когда я спасала себя и людей вокруг себя. Но в войне с ними я убила тысячи бакэ-недзуми. Теперь они зовут это убийством, и я не знаю, что должна делать. Отдача так и не активировалась, но я переживала, что она начнется, если думать об этом.

И еще одно. Я никогда не думала о них так из-за того, что должна была сделать сегодня.

Посреди Хейринга был новый парк. Он был посвящен всем, кого убили в войне с бакэ-недзуми.

В парке была клумба с памятником в честь душ павших. Прошел лишь месяц после войны, многие здания еще были разрушены, но парк построили в первую очередь.

Чтобы мы не забывали ужасы войны, в дальней части парка был мемориальный зал.

Когда зал доделали, там каждый день были очереди. Люди могли там усилить свои ненависть и желание отомстить каждый день. Среди тех, кто приходил каждый день, был старик, потерявший сыновей и дочерей, их жен и мужей, своих внуков — всю семью — из-за бакэ-недзуми.

Я была внутри мемориального зала. Посетителей не было. Все были на мемориальной службе в Аутлуке.

На стенах были следы преступлений бакэ-недзуми. Их оружие, картины солдат и трусливых тактик, которыми они убивали невинных людей. Их анатомия была искажена, но остальное было правдивым.

Рядом с чучелами солдат была модель ненастоящего человека. Издалека он выглядел как настоящий, но вблизи было жутко.

Напротив была голова монстра, что выпускал порошок, которая чудом осталась целой, рядом была модель его тела в масштабе 1:10. Текст объяснял, как происходили взрывы порошка.

И в конце зала был большой стеклянный куб.

Перед ним сидел рабочий. За выставкой следили круглые сутки сменами по 6 часов. Сегодня на посту был мужчина средних лет по имени Оносэ.

— О, Ватанабэ-сан. Разве вы не должны быть на службе? — спросил он удивленно.

— Только что оттуда. А вы?

— Конечно, я хотел пойти, но кто-то должен быть тут… — он посмотрел на существо за стеклом с отвращением.

— Почему вам не пойти? Я пригляжу за местом.

— Нет, я не могу. Член Комитета этики не должен так работать… — сказал Оносэ, но не мог скрыть желание уйти.

— Все хорошо. Если пойдете сейчас, успеете к возложению цветов. Отдайте цветок дочери, которую потеряли.

— Хорошо… если вы не против. Я сделаю возложение и за вас.

Оносэ обрадовался, но хмуро глядел на стеклянный куб, пока уходил.

— Все из-за этой гадости. Из-за этого злого и гнилого урода… прошу, причините ему как можно больше страданий.

— Да. Я потеряла родителей и многих друзей… Вам нужно поспешить на церемонию.

— Точно, простите. Я пойду, — Оносэ поспешил из зала.

Я выждала миг, убеждаясь, что он не вернется, и медленно подошла к стеклу.

Мне хотелось отвести взгляд, пока я смотрела на усиленное стекло. Но я должна была смотреть. Я глубоко вдохнула, досчитала до десяти и посмотрела снова.

Внутри было уже не живое существо, а комок плоти, который только страдал.

— Сквилер… — тихо позвала я. Ответа, конечно, не было. — Я должна была прийти раньше, но шанс выпал только сегодня. Я должна была дождаться, пока рядом никого не будет.

Чтобы постоянно вызывать боль и страдания, в нервную систему Сквилера добавили злокачественные клетки. Когда я убрала сигналы боли, его конвульсии прекратились. Наверное, впервые за месяц он получил передышку.

— Ты страдал достаточно… закончим на этом.

Лучше бы Сатору не рассказывал мне всего. Новая волна сожалений охватила меня. Смогу ли я сделать это, зная, что существо, лежащее там, произошло от людей?

В голову пришла фраза «совершать зло ради добра».

Я закрыла глаза и спокойно произнесла свою мантру. Обычно я быстро вспоминала слова, но в этот раз произносила их медленно.

Я обездвижила дыхательную систему Сквилера.

— Эй, Сквилер, помнишь нашу первую встречу? — пылко сказала я.

Мой голос вряд ли проникал сквозь стекло, но я подозревала, что он поймет.

— Нас поймали Пауки, но мы смогли сбежать. А потом наткнулись на бакэ-недзуми и думали, что это конец. Но это была колония Ктыря с тобой. Ты нас спас.

Конечно, комок плоти за стеклом не отвечал. Но мне казалось, что он слушает меня.

— Ты был в чудесной броне и хорошо говорил. Ты не знаешь, как рады мы были тому, что ты говорил.

Слабый вздох. Наверное, естественная реакция на остановленное дыхание, но звучало как ответ от Сквилера.

— И потом произошло многое. Побег от Киромару в ночи. Но ты продал нас ему, да? Ты всегда был лжецом… — я замолчала, поняв, что Сквилер умер.

Я проверила его и сказала себе, что так лучше.

Тот месяц казался вечностью. Но боль кончилась. Я сожгла труп Сквилера, чтобы его не оживили, и покинула мемориальный зал.

Я сделала это в порыве ярости. Так я собиралась защищаться при допросе. Так меня не накажут серьезно. Разве не возмутительно, что член Комитета этики может так нарушать правила? Но я знала к тому времени, что были вещи важнее правил.

Я вышла из парка, ветер доносил тихую мелодию. В отстроенной ратуше играла «Путь домой».

— Почему? — прошептала я под нос. Почему слезы не прекращали литься?

Эти хроники проходят к концу.

Я хочу вкратце описать, что произошло между теми событиями и настоящим.

За то, что я помогла Сквилеру умереть, меня отстранили на месяц. Никто не винил меня за поступок. Может, дело было в уважении ко мне за участие в окончании войны, или многие люди устали от существования бакэ-недзуми, приговоренного к вечным страданиям из-за их ненависти. Может, им было не по себе от его постоянной боли. И люди понимали, что участие в причинении страданий навлекало на них беду.

Предложение истребить всех бакэ-недзуми пылко обсуждалось, но в последний миг его отменили. Шершни и пять верных им колоний остались целыми, и я смогла сдержать обещание, данное Киромару.

Но остальные колонии были уничтожены, и только я была против этого.

Через два года после этого мы с Сатору сыграли свадьбу.

Три года спустя меня выбрали самой молодой главой Комитета этики, это место я занимаю по сей день.

Десять лет прошло с того дня, когда все утихло.

Десять лет были мелочью в общей картине времени. Но, как я написала в начале, хоть многие проблемы были решены, и устанавливался новый порядок, сомнения о будущем не переставали возникать.

Хуже всего было то, что произошедшее влияло на бесов и демонов кармы. Судя по отчету, в это время шансы появления бесов и демонов кармы были выше всего в истории.

До этого рождение бесов и демонов кармы считали случайной мутацией. Но, судя по отчету, их появление было связано с состоянием общества, как было у нас десять лет назад.

Теория была в это время лишь догадкой, что, когда многие в обществе подвержены большому напряжению и другим эмоциональным беспокойствам, утечка проклятой силы устраивает генетические мутации, повышая шанс рождения детей с неполной отдачей за смерть.

И в отчете говорилось, что дети, которых растили эмоционально нестабильные родители, могли вероятнее стать демонами кармы.

Если так появлялись бесы и демоны кармы, то стоило переживать, ведь сейчас время было опаснее, чем раньше. Десять лет назад наш район охватила невероятная трагедия. Многие жители остались травмированными от жутких смертей. И травма от войны с бакэ-недзуми оставила у всех ненависть и желание жестокости.

Дети, родившиеся в то время, были почти в возрасте, когда пробуждается проклятая сила. Если среди них был хоть один с синдромом Рамана-Клогиуса или Хашимото-Аппельбаума, то наш район был в опасности полного уничтожения.

Комитету этики пришлось принять тяжелое решение. За первые десять лет они вернули программу разведения нечистых котов. План тайно выполняли на фермах Лотоса, возглавлял его Сатору. Мне недавно дали увидеть 22 милых котенка. Пока они выглядели как обычные коты, но скоро из них вырастут жуткие звери с зубами как сабли. Мы могли лишь молиться, чтобы этим котятам не пришлось выполнять работу, для которой их разводили.

Новый Комитет этики занимался не только этим.

До этого девять районов на Японском архипелаге почти не общались, и я сразу предложила изменить это.

Война с бакэ-недзуми десять лет назад дала шанс сделать это. Я устроила соглашение между нами, Таинаи-84 в Хокурику, Коуми-95 в Чуубу и Широши-71 в Тохоку насчет создания новых районов.

После этого мы стали готовиться расширить сеть, включить Юбари-Шинсей из Хоккайдо, Сейка-59 из Кансай, Ивами-Гинзан из Чугоку, Шиманто из Шикоку и Сайкаи-77 из Кюшу, эти города были связаны с теми, что уже были в соглашении.

И это было не все. Наладив контакт с Сайкаи-77, мы отправили послание в район Кайя на юге Корейского полуострова (перевод сделал новый пойманный ложный миноширо). Это была первая попытка международных связей за века.

Но нам нужно было сделать еще кое-что.

Я говорила с Сатору об этом.

— Зови это осторожностью или робостью, но мне не нравится, что мы довели все до крайностей. Я вижу это в членах Комитета этики, что младше меня.

Сатору улыбнулся.

— Не переживай. Просто они не такие храбрые, как ты.

Я не знала, почему все так говорили. Вряд ли кто-то был осторожнее меня.

— Порой я задаюсь вопросом, дала ли проклятая сила людям преимущество? Может, как и говорилось в письме с психобастером, это был дар дьявола?

— Не думай так, — Сатору покачал головой. — Это божественная сила из вселенной. Люди достигали этого уровня веками эволюции. Сначала мы плохо подходили для нее, но смогли с ней сосуществовать.

Его мнение всегда было научным.

— Скажи, ты думаешь, что мы можем измениться?

— Мы изменимся. Должны. Все живые существа постоянно меняются, подстраиваются под окружающую среду, чтобы выжить.

Но должны ли мы желать этих перемен?

Я никому не говорила о своих взглядах, ведь вряд ли это хорошо приняли бы.

Так что я упомяну только тут.

Да, реакция на атаку и отдача за смерть принесли мир и порядок. Но это были неестественные решения, они не убирали реальную проблему.

Как черепаха с трещиной в панцире, как только наша защита слабела, враг мог проникнуть и все разрушить.

Судя по появлению последнего беса и катастрофы десять лет назад, эти ужасы появлялись, когда не справлялись реакция на атаку отдача за смерть.

Нам нужно было со временем убрать эти оковы.

И это могло стоить всего, что у нас было.

Я не хотела верить в это, но мне казалось, что если новый порядок заключен без большого кровопролития, он не продержится долго.

— Саки, о чем думаешь? — спросил Сатору с интересом на лице.

— Ни о чем…надеюсь, общество будет лучше, когда наш ребенок подрастет.

— Не переживай. Так и будет, — он прижал ладонь к моему животу.

Во мне была новая жизнь. Наш первый ребенок.

До этого мысль о детях пугала меня, но не теперь. Дети — надежда, что бы ни случилось дальше. Я верила, что мой ребенок справится.

Мы договорились, что назовем ребенка Шуном, если это будет мальчик, и Марией, если это будет девочка.

Шун больше не появлялся. Наверное, спал где-то на глубине моего океана подсознания. Но я была уверена, что он всегда следит за нами.

Позже ночью, когда все вокруг меня затихло, я села в кресло и закрыла глаза.

Перед глазами всегда возникала одна сцена из глубин разума, выжженная в голове.

Во тьме храма над алтарем горел огонь. Искры вырывались из огня оранжевыми снежинками, прерывая голоса, доносящиеся из-под земли.

Я каждый раз задавалась вопросом, почему эта сцена.

И всегда думала, что дело было в гипнозе с церемонии инициации, ведь он был сильным.

Но теперь я заканчиваю эту запись и думаю, что причина была другой.

Огонь мог символизировать нечто вечное, ведущее без конца в будущее.

Как я писала в начале, я сделаю две копии книги, помещу в капсулы времени и закопаю глубоко в земле. И дам ложному миноширо отсканировать книгу, чтобы ее нашли тысячу лет спустя.

Сможем ли мы измениться? Может, вы читаете это тысячу лет спустя и знаете ответ.

Надеюсь, ответ «да».

Может, это слишком, но я хочу добавить сюда цитату, написанную на стенах Академии Мудрости: