Медитация

ВАГНЕРОВСКИЙ КРЕСТ

Гаубичный 122-миллиметровый снаряд вошел в землю под углом 45 градусов. Накручен он был на фугас, поэтому легко пронзил мартовский чернозем. Взорвался как раз там, где заканчивались бревна перекрытия. Блиндаж был сделан наспех, в один накат, к тому же какой-то ебаный специалист положил бревна прямо на землю. За зиму стенки блиндажа осыпались, и перекрытия держались на самом краешке ямы.

Сквозь утренний сон я слышал пристрелочный «выход», он лег где-то недалеко. Сварог спросил риторически: «По нам?», как раз в это время второй «выход» и…

Все потухло. Меня сильно долбануло по ушам. Забило пылью уши и нос. На удивление, мозг работал хладнокровно, и я прямо босиком пулей вылетел из блиндажа.

Фу, блять! Я вскочил с кровати.

За окном, на стройке недалеко от дома, что-то гремит. Это видимо и спровоцировало короткое утреннее сновидение.

Я живу в большом мегаполисе. Никто не знает меня, я тоже ни с кем не знаком. Только неделю назад я увидел своих соседей — какие-то дедушка и бабушка.

Я встаю в 6:00 и бегаю недалеко от дома. Трусцой, на рывок, с прыжками. Зачем мне все это теперь? Наверно, для здоровья…

Холодный душ. Завтрак. На работу к 9:00. Я выхожу из дома в 7:45. На работе дресс-код: рубашки, брюки, туфли, никакой бороды или усов. Я иду на остановку. Там очередь на маршрутку. Почти всегда одни и те же люди. В очереди две симпатичные студентки. Любуюсь ими, но знакомиться даже не пытаюсь. Успешный мужчина в моем возрасте должен ездить на хорошей машине, тогда можно знакомиться. У меня машины нет, и я просто любуюсь…

Обратил внимание, что рядом со мной в маршрутке люди садятся в последнюю очередь…

Ехать 40–50 минут. Дорогой читаю Телегу. За окном бесконечные девятиэтажки, высокие новостройки, торговые центры, магазины, остановки, кишащие людьми, как муравейник, ларьки. Билборды с рекламой информируют меня о разных акциях на плитку, диваны, кроссовки и колбасу.

Перед работой с коллегами пьем кофе у ларька и курим. Ко мне всегда подходит Света и рассказывает о вчерашних запарках, рабочих моментах или о своем коте. Она фанат нашей работы и социального успеха. Она хочет чего-то добиться в жизни. То, что ее поставили старшей, Свету вдохновило. Наши конкуренты работают лучше, считает она, и все из-за грамотной рекламы. Нам тоже нужно что-то подобное, сказала она начальству, но движений никаких. Я недавно на этой работе, и Света как бы опекает меня, подбадривает. Говорит, что многим помогла и мне поможет тоже — главное самому хотеть этого. Многие, сталкиваясь с трудностями, сдаются, но те, кто их преодолевает, становятся сильнее. Честно говоря, я не слушаю и половины того, что она говорит. Просто пью кофе. Мы по очереди угощаем друг друга американо. Света утверждает, что если утром не выпьет кофе, то она «никакая». С мужем Света развелась, потому что у него не было цели в жизни. Живет с дочерью, котом и мамой. Короче, Света полностью ебанутая. Простая формула: если в семье только дочь-мама-бабушка, значит там все хуево. Тикать надо от таких баб — это наследственное проклятие.

«Может замутить разок с ней?» — мелькает мысль. Глянул на нее еще раз. Не красавица, но симпатичная. Обессисенная полностью. Черненькая, как мне нравится. Одета в дешевые вещи, но с закосом на дорогие… Не, нахуй надо. Заебет потом.

Во время работы я должен сидеть и принимать заказы от крупных оптовиков. Не забывать рассказывать им о новых позициях. Стараться впарить те позиции (блять, уже разговариваю как Света!), на которых мы больше зарабатываем, то есть не мы, а наше руководство. Работаю я нормально, но без фанатизма. Со мной в кабинете еще Никита, Вика и Кристина.

Вика обычная свиноматка. Вечно матерится, курит, всегда худеет, пиздит на мужа (он у нас работает грузчиком). Работает лучше всех нас четверых. Никита показывает Кристине фотки и короткие видосы с вечеринки в каком-то клубе. Вечеринка была в стиле 90-х, и он очень гордился, что достал на party какой-то старый оригинальный спортивный костюм. Никитосу лет двадцать. Веселый, беззаботный, добродушный распиздяй.

Кристина смотрит фотки и все время произносит: «Вау»…

…Чего-то вспомнил 1993 год. Отец в ночь на работе, мама уехала в Москву за товаром. Я дома с бабушкой. «Веерное» отключение света. Сидим при свечках, свистит ветер за окном, дождь… В подъезде дикие крики: «Помогите! Люди!». Это из квартиры над нами. Живет там со своей подругой один коммерс. Недавно квартиру взял, ремонт сделал, да, видно, что-то не заладилось. Приехали к нему «девятовские» (9-й микрорайон, оттуда их группировка). Бойцы на белых «девятках» ездят, типа, фирменный знак. Вон сейчас под окнами стоят. Выглянул в окно, там курят четверо. Один поднял голову и посмотрел прямо на меня! Я резко отошел, но, кажется, он увидел, как дернулась штора. «Что ты там лазишь?! Зачем смотришь?! Увидят! Свидетелей не захотят оставлять! Сюда придут!», — кричит с ужасом бабушка. Я испугался, пошел к себе в комнату и в темноте достал из нычки свой маленький ножичек, почему-то представил, как на моих глазах будут убивать бабушку. Стал молиться: «Господи, спаси… Господи, спаси…». Послышались громкие шаги по подъезду: «девятовские» спускались от коммерса. «Дум! Дум!» — шумят ботинки мимо двери.

Дверь в кабинет открылась, и вошел наш начальник Андрей Леонидович.

— Привет всем! — здоровается, протягивает мне руку и спрашивает: — Ты идешь завтра?

— Да, обязательно.

— А ты? — обращаясь к Никите.

— Леонидович…, да…, но что-то мне хреново сегодня. Отпусти, а? Я отработаю! Ты ж знаешь!

— Чем ты отработаешь? — смеется Леонидыч. — Ты ж ничего делать не умеешь! Ладно, иди…

Заметил, чем красивей и смазливей человек, тем легче ему идут навстречу. За красоту отвечает наше женское начало, и, наверное, к такому человеку относятся как к слабому полу.

— Смотри! Завтра в восемь я заеду! Без опозданий! — кричит вслед Никите Леонидыч. — Ну, а за тобой тогда минут в пятнадцать девятого.

— Хорошо, — киваю я.

Где-то два раза в месяц мы играем с начальником в страйкбол. Мой нынешний шеф очень увлечен этой штукой. Нет, ну я с охотки могу побегать, но чтоб увлекаться… Шеф именно увлекается. Он замкомандира «Группы «Чарли»». Они отыгрывают американских морпехов времен Вьетнамской войны. Авторитетом пользуется у них «Алабама», так как он в одиночку сумел зачистить «город» в какой-то игре. Леонидыч играет с ним в «двойке» и тоже считается у них крутым.

Зачем я туда хожу? Ну, делать все равно нечего. Также это дает мне бонусы в отношениях с начальством. С нами иногда ходит Никитос, но он это делает исключительно чтобы подмазаться к Леонидычу. Видно, что форма и оружие это совсем не его.

После игры вся «Группа «Чарли»» бухает у костра, ну или просто ест жареное мясо, общается. (Как пел Высоцкий: «…Если мяса с ножа ты не ел ни куска…»). Ими овладевает чувство настоящего мужского братства, что еще раз доказывает связь страйкбола с латентным гомосексуализмом. Под воздействием алкоголя, в грязной форме, в дыму костра, они играют в тех, кем им не хватило смелости стать.

Работа окончена — суббота, сегодня короткий день. Дел было мало, и я просидел за компом, обсуждая в комментах разные военные фотки в ВК. Какой-то еблан напал на меня за то, что я назвал спусковой крючок курком, и долго троллил, доказывая всем участникам общения, что я не служил, иначе бы не допустил такой ошибки. Параллельно я зашел на какой-то помойный сайт знакомств и там писал всем женщинам подряд, кто весил не больше центнера. Наклевывалось сразу несколько вариантов, но тут в Телеграм в секретном чате написал Сварог. Какое-то очень срочное дело, по телефону, конечно же, ничего обсуждать нельзя. Договорились встретиться на фонтане, в центре.

Настоящее имя Сварога — Николай Кагарлицкий. Я никогда не переставал ему напоминать, что русских ариев с такой фамилией быть не может. Скорее всего, корень его фамилии происходит от слова «каган», то есть «коган», что на иудейском означает «священник». Сварог психовал и доказывал, что его предки были поляками, сосланными в Сибирь после подавления Польского восстания. Коля был на пару лет старше меня и являлся тем самым потерянным поколением, воспитанным шизофреническими телепередачами, фильмами и литературой 90-х. Коля когда-то состоял в РНЕ и еще в десятке оккультно-наци-языческих организаций, каждый раз разочаровываясь в них по разным причинам. Окончательно забросив учебу в институте, он ушел служить в Чечню по контракту. После войны пытался наладить личную жизнь, завел семью, родилась дочь. Ничего не вышло. Развелся, начал бухать. От окончательной деградации его спасла война на Донбассе. Сварог вышел из запоя, привел себя в форму и погнал в донецкие степи.

Сейчас на нем кепка с шевроном карателя, тактическая сумка с шевроном Новороссии, какая-то футболка с викингом и рунами, полувоенные штаны, из кармана торчит клипса ножа. Борода, пиво… Все как положено. Я словил себя на мысли, что раньше людей, одетых подобных образом, я видел только в телепередачах про США. Сражаясь с «пиндосами», мы все больше становимся похожими на них.

Поздоровались. Обнялись. Начали разговаривать. Рассказали новости, вспомнили общих знакомых. Конечно же, Коля нигде не работал, так как работы не было — все очень просто. Во время разговора Сварог все время крутил головой, оборачиваясь на проходящих девушек. Затем он как-то резко съехал на тему, что «вот ходят пацаны вокруг как пидары», что «их бы тогда к нам, на 205-ю высоту».

— Братан, а зачем их нам на «205-ю»? Они же не хотят, — возразил я.

— А почему мы должны были там быть?!

— Я не знаю… Может, нам нравится. Кроме того, чтобы ходить с такими красивыми девушками, нужно быть самому красивым или хотя бы нормально одетым.

— …И карманные деньги на кокаин… — засмеялся Коля, вспомнив «Лицо со шрамом» (мне всегда нравилась его эрудиция).

— Женщинам нужен кормилец, а ты чем будешь ее кормить? Шевронами? Сколько тебе за Чечню платят пенсию?

— Две шестьсот.

— Ну вот. В ресторане раз самому похавать.

На удивление Сварог не стал спорить. Замолчали.

Подошли две малолетки, начали фоткаться на фоне фонтана неподалеку от нас. «Блять, какие охуенные…», — думаю я про себя.

Стемнело, и на улицу вывалило еще больше людей. Девушки в прозрачных платьях шли разминаться в бары перед ночными клубами. Семьи гуляли с колясками. Все у всех хорошо. «Киса, мы чужие на этом празднике жизни».

— Короче, есть тема, — заговорил опять Сварог. — Можно денег поднять!

«Сейчас за криминал речь пойдет», — думаю я про себя.

— Короче, есть тип, у него огромные бабки лежат, сто пудово! Только мы не знаем где.

— «Мы» — это кто?

— Родственник его. Он всю инфу сольет.

— Так ты хочешь по краже выступить?

— Нет. Так мы ничего не найдем… Надо его похитить, увезти, у меня есть куда. Там он все расскажет!

— Ебать! Николай, красть людей в мирной стране — это не языка на фронте брать, понимаешь? Это, бля, целая спец-операция! Кто-то следит, кто-то его хватает, кто-то потом едет домой за деньгами и так далее. У нас есть столько надежных людей? Чем больше людей, тем больше палева… Да и вообще… О какой сумме речь идет?

— Дохуя.

— Ну сколько?! Он коммерс?

— Да.

— Ну вот! Вполне все деньги в обороте могут быть. Надо знать конкретную сумму. Ну, плюс-минус. Надо знать, ради чего мы рискуем. А так это хуйня. Может, это родственник просто зуб имеет на этого коммерса. Рамс какой-то семейный у них. А про деньги он пиздит специально, чтоб ты тому паяльники в жопу засовывал. Знаешь, сколько такого? — криминал — это последнее, чем я хотел заниматься, но все же не хотелось обижать Сварога, и я добавил: — Надо информацию собирать.

— Да хули там собирать?! — вдруг заорал Коля. — У него машин, денег!.. У детей дома, машины! По заграницам ездит! Бабок — пиздец! Мент бывший, денег напиздил и раскрутился!

— Да тише ты… Ладно. Надо все равно информацию собирать, — зная, что Сварог не готов к кропотливой работе, думаю задвинуть это в долгий ящик. Мы попрощались, и я прыгнул в маршрутку.

Встреча со Сварогом окончательно прояснила мне смысл культового фильма моего детства «Рэмбо. Первая кровь». Мне было раньше непонятно: почему шериф доебался до Рэмбо? Чем тот ему мешал? Почему его так раздражала армейская куртка с американским флагом?

Например, останется Рэмбо жить в этом спокойном городке. Сядут пить в баре с соседом свою американскую водку, а сосед, например, либерал. Начнет про убитых детей Вьетнама рассказывать, Рэмбо клинанет, и он размозжит соседу башку бутылкой… Шерифу головняк! Или, например, Рэмбо пойдет работать… Начальник нахамит, и Рэмбо с криком: «Со мной так полковники не разговаривали!» — возьмет и сломает челюсть начальнику! А может, к нему приедут его друзья-ветераны и начнут бухать, ебулить, драться, затем кто-нибудь из них возьмет и гранату взорвет… В конце концов, Рэмбо просто мог стать алкашом, увеличивая количество проблемных жителей города.

Хорошо. Но почему Рэмбо не мог просто начать работать, завести семью и жить нормально? Разве шериф не допускал такой мысли?

Нет, конечно! Ведь на Рэмбо военная куртка с флагом! Когда на ветеране боевых действий военная форма в мирной обстановке, да еще и с флагом, это подсознательный признак того, что человек НЕДОВОЕВАЛ. Что это за состояние, спросите вы?

Оно возникает по трем причинам:

1. Человек был настроен на войну, попал туда и не повоевал. Такое бывает.

2. Человек участвовал в боях, но, жалея себя, не кидался в самый пиздорез, даже когда это было необходимо, то есть не выполнил свой долг до конца. Возможно, был в пиздорезе, но струсил. Это самый распространенный пункт.

3. У человека когнитивный диссонанс. Он не может определить свою природу, кто он: работяга, коммерс или воин? Может, он и хочет жить спокойно, но такая жизнь не для него.

Помимо бытовых преступлений, «недовоевавшие» пополняют ряды криминала, отправляясь на различные вооруженные разбои. Так как эти солдаты не профессиональные преступники, то все их делюги проходят в стиле сюжетов Квентина Тарантино.

Проведем анализ.

Сварог пришел во всем «милитари», увешан шевронами, как новогодняя елка игрушками. Часто слышались словесные обороты типа «все заебало» — настроен на негатив. Подсознательный мотив делюги — все разрушить (а значит, возможны «200»-е), и в конце разрушить себя. Мне это не подходит.

Наверно, колпак у меня чуть свистанул все-таки. У каждого по-разному бывает, кто-то бухает, кто-то колется, а я пишу. Если бы жил 100–150 лет назад, то завел бы дневник…

О! Я понял кое-что!

Вся эта графомания, желание писать — признак расстройства психики! (Ломброзо же об этом писал!) Насколько мне известно, в дореволюционной России личные дневники были очень популярны. Ясно, что вели их не работяги с заводов и уж точно не крестьяне, а дворяне и те, кто побогаче. Писали туда свои шизоидные мысли и разное ебло. Больное общество должно было однажды умереть, что с ним и произошло.

Я тоже больной. Смиряюсь с этим. Пишу разную фигню в Телегу. Даже есть одиннадцать подписчиков… В телефоне, в заметках, недописанный текст о женщинах…

«…Наши женщины знают, что говорить на допросах. Они смывают кровь с краденых украшений. У них большие запросы, и они требуют свое любой ценой. Они получают удовольствие от того, что все жертвы ради них. Они жестоки. Любят фартовых воинов и быстро забывают проигравших. Богини Хаоса с нескрываемым презрением смотрят на женщин из мира людей, с их обычными добрыми заботами…»

Боже! Что за бред? О чем это я?.. Видимо, задумывался рассказ о женщинах — боевых подругах.

Чего-то я устал…

Глянул в телефоне эсэмэс на «Знакомствах». Одна написала свой телефон. Другая прислала кучу вопросов: где работаешь? Есть ли дети? Ты не военный? А то я военных не очень…

Ого! Чтоб ее выебать, надо целое собеседование пройти. Военный, не военный… Ты ж фото видела, пизда тупая!

Может, просто продавщицу Ирку с «Карамели» выебать? Она рядом. Симпатяшечка. Флиртуем всегда.

Можно, конечно… Я проваливаюсь в сон.

Укроп, обычный такой солдатик, грязная вязаная шапка, старая грязная куртка-дубок, какая-то самодельная разгрузка, черные теплые гражданские штаны и сапоги. Наверно, так он и ходил по своей деревне, пока его не мобилизовали в армию. Возился в огороде, убирал у курей и свиней. Ему где-то за сорок… Дети учатся в каком-нибудь задроченном техникуме (сейчас это, блять, колледжи) в райцентре. Ничего хорошего в жизни этот человек не видел. Ничего в его жизни не менялось, кроме количества членов семьи: кто-то умирал, кто-то рождался. Автомат висел у него на плече, сам он стоял возле какой-то тачки, груженой разным нехитрым скарбом: кастрюли, одеяла и еще какая-то хрень, все, что могло пригодиться в окопном быту. Я стреляю в него в упор с ПБСа, а он смотрит на меня с недоумением и жалостью.

Это взгляд не погибающего воина, а человека, не понимающего, почему с ним такое происходит. За что? А как же дети? Мама? Коровы?.. Я стреляю, а он смотрит и не падает!.. Я не попадаю?! Что за хуйня?! Стреляю еще и еще…

Просыпаюсь.

Бляха, второй раз за все время война снится. К чему? Да еще этот Бабий Роман Александрович, 1970 года рождения, Житомирская область. Запом…