Медиум поневоле

Порой так случается, что вещи или люди оказываются вовсе не такими, какими видятся на первый взгляд. Иногда бывает достаточно небольшого щелчка пальцев, или тихого слова, или же слабого порыва ветра, чтобы отбросить маску. Иной раз то, что открылось несёт боль, или смерть, или освобождение. И не редко двойная природа скрыта не только в окружении, но и тебе самом, тем удивительней и интересней становятся открытия.

Глава 1. Алексия за два месяца до смерти.

Солнечный свет, рассеянный мутным стеклянным куполом, заполнял пространство оранжереи. Воздух здесь был теплый, влажный, пах землей и цветущим горицветом. Просторное сооружение с большими окнами и стеклянным сводом, вплотную примыкало к восточному крылу академии, и делилось на две неравные части . Первая для проведения практических занятий , с ровными грядками различных растений , столами , бесчисленными стеллажами и ученическим инвентарем, вторая больше напоминала дивный сад, в котором были собраны редкие растения, вились затейливые дорожки уложенные мелким бежевым камнем, стояли скамеечки, беседки и небольшой прудик с рыбками . Этот волшебный зеленый мирок мы облюбовали для встреч , благодаря Маркусу и его обаянию у нас имелся доступ в зеленое королевство, а леди Вайола, смотрительница, получала исправные и заряженные климатические артефакты , для оранжереи.

На улице почти зима, но тут время застыло. Замерло в бесконечной звенящей весне. Вот бы и нам остановить это мгновенье, сохранить его в памяти, чтоб потом вернуться и переиграть все по-другому.

Я сидела на скамеечке и любовалась Маркусом, высокий, плечистый с копной непослушных пшеничных волос. Одетый в серую ученическую мантию с желтым кантом в цветах своего факультета. Он вышагивал по дорожке и увлеченно рассказывал о визите в дом дяди, лорда Говарда известного артефактора и предприимчивого дельца. Впитывала каждый жест и каждое слово, словно не видела его сотни лет, и хочу восполнить пробелы.

– Ты только представь, он открывает новое бюро в Грэнвилле! – говорил он возбужденно, – Он, конечно талантлив, но как? Как он сможет разорваться на два города? – парень был возмущён и восхищен в то же время, деловой хваткой и предприимчивостью своего дяди.

– Ну, у него же есть помощники, он не один, – не согласилась я, провожая глазами полет радужной стрекозы. В оранжерее их много, как и диковинных ярких бабочек, временами они затевают скоростные гонки и тогда кажется ,что воздух пронзают маленькие яркие молнии.

– Его заместитель, мистер Гэрринс-прекрасный управляющий, но в артефактах полный профан. – Маркус остановился и вздохнул.

– Дяде придется разделить себя на двое, чтобы наладить работу в Грэнвилле и не ослабить контроль над местным бюро. – качнул головой, отгоняя вероятность разделения лорда Говарда на две равные половины, деловую и очень деловую.

Он еще некоторое время рассказывал о доме дяди, скучных обедах и долгих ужинах. О смешной озабоченной собачке кузины Китти и кулинарных экспериментах его тетушки Глории. Ее незабываемый малиновый пирог я до сих пор иногда вижу в особо ярких кошмарах. В тот раз рисковая леди немного перемагичила с подачей и пирог при нарезании взорвался малиновым вкусом, буквально , украсив всех за столом красивыми и сладкими кляксами. Помню напряжение повисшее тогда в праздничной голубой столовой , испуганные глаза леди Глории и нахмуренные брови ее супруга , положение спасла Китти. Милая девчушка сначала хихикнула, затем оробела прикрыв рот ладошкой , но потом все же прыснула смехом. Её смех искренний и чистый , моментально разрядил обстановку и вскоре уже все гости смущенно заулыбались в ответ , настолько заразным был порыв доброй и беззаботной юности. Даже я не сдержалась , хотя поначалу красные брызги сильно напомнили мне кровь, а ужин пиршество вампиров.

На самом деле у них очень сплоченная семья, часто на праздники все собираются в доме у дяди, Марк с братом Альбертом, их родители и одинокая тетушка Патриция. Пару раз и меня заманивали на такие торжества, но больше я не далась, такое количество будущих родственников действовало угнетающе на мою чуткую душеньку и дальше я отлынивала как могла.

Мои мысли вернулись к парню, смотрела на него и душу заполняло теплое спокойствие, как будто мне вернули опору и теперь точно все будет хорошо. За три дня, что его не было меня грызла непонятная тревога, и я, из вредности выплескивала ее на окружающих. Но теперь все будет в порядке, соседка и сокурсники могут вздохнуть свободно.

Маркус взъерошил волосы рукой и шумно выдохнул . Мне привиделась некоторая недосказанность, но, не спешила на него давить. Будет готов, сам все расскажет. Когда человек созрел к откровенности, правда дается ему легче, нет соблазна приукрасить или что-то утаить.

Маркус и я вместе, с первого курса. Сначала как лучшие друзья а, позже, как пара. Даже странно, что мы притянулись друг другу как две части картинки, еще более странно, что в итоге она вышла довольна гармоничная и счастливая, несмотря на то, насколько мы разные.

Нескладный и робкий юноша с пшеничными волосами и голубыми глазами, таким я увидела его впервые.

Он поступал на факультет артефакторики, стоя у окна крепко сжимал руками свой проект: какие-то дощечки, кристаллы и проволоки. Его нервозность распространялась вокруг ровными кольцам, как от камня, брошенного в воду, передавая всем вокруг смятение и тревогу.

Я, стоя напротив около стены, злилась, хмыкала своим мыслям и нервно постукивала ногой. Нам обоим было не по себе. Маркус волновался за свой проект, эту гору хлама любовно прижимаемую к груди, меня беспокоили возрастные рамки для будущих адептов.

Подумалось, что мы отличная команда по нагнетанию напряжения перед вступительными испытаниями и очень бодряще действуем на остальных ребят, столпившихся у аудитории. Если нам потренироваться, то мы могли бы раскачать напряжение ещё больше. Например, добавить нервный шаг, судорожные вздохи и сбивчивое бормотание.

И тут, он меня не подвёл, вздохнул именно так, шумно, с легкой вибрацией в горле и тихим стоном на выдохе.

«Мы точно поладим», ехидно подумала я и опять хмыкнула.

К четвертому курсу Маркус вырос сантиметров на десять, раздался в плечах, обрёл отличную физическую форму. Наконец поборол свою стеснительность и робость. Добрый и отзывчивый характер сделал его душой компании и любимчиком девушек. Имея средний уровень магического дара, он своим трудом и упорством добился отличных оценок в учебе и был подающим большие надежды артефактором. Блестящее будущее уже подмигивало из-за поворота и нашептывало грандиозные планы.

За годы отношений между нами возникла удивительная ментальная связь. Мы, всегда чувствовали настроение друг друга, направление наших мыслей часто совпадало, и мы делились друг с другом всем, абсолютно. У меня не было тайн от моего любимого и это было взаимно. Поэтому я просто ждала, когда он будет готов, тогда и выложит мне, что его так тревожит после визита к родственникам.

– Лесси, – он присел на корточки и взял моё лицо в ладони, – Я не представляю, как переживу твою поездку. Может откажешься? – большие пальцы щекотно погладили щеки.

Ласково улыбнулась, пожала плечами: "– Всего пятнадцать дней, я не смогу отлынивать и в этот раз. Ты же знаешь."

Именно столько длились зимние каникулы в нашей академии. И только в этом году я решила ехать домой, впервые за четыре года обучения.

Начиная с первого курса, я ни разу не возвращалась в отчий дом. Но в этом году все иначе, мне необходимо навестить бабушку и оказаться в поместье, у ритуального камня. Откажусь и могу забыть о наследстве и родовом даре.

Маркус горестно вздохнул и поцеловал меня нежно, почти невесомо. Долгий взгляд глаза в глаза и грустное молчание, одно на двоих. Погладила его по щеке, я тоже буду скучать и считать дни до встречи, но по-другому никак.

– Обещай мне сниться каждую ночь.

– Обещаю! Так и будет, чтобы не случилось!

***

Дорога в дилижансе заняла весь день, рассчитанный на десять пассажиров к середине пути он растянулся до четырнадцати человек. Меня притиснуло к окну , и не было никакой возможности сменить неудобную позу, оставалось лишь разглядывать угрюмый серый пейзаж за окном. Степная местность , с редкими кривыми деревьями , грязь от подтаявшего снега , низкое свинцовое небо.

Вся картинка мило сочеталась с таким же серым и хмурым настроением, в ожидании встречи в памяти то и дело вплывали картинки моего детства, далекие и безрадостные. Я гадала чего мне не хочется больше трястись в набитом дилижансе , созерцая мерзкую серость за окном , или оказаться в старом имении лицом к лицу с леди Мортон. Сколько себя помню леди Элинор была очень требовательной, скупой на эмоции дамой, фанатично соблюдающей правила этикета и общественные нормы.

Худощавая и высокая ,с тщательно уложенными седыми волосами ,и непроницаемым выражением лица. Все и всё в доме были подчинены ее железной воле. Ее речь целиком и полностью состояла из приказов и наставлений, нравоучений и правил, только ей было ведомо как стоит поступить и что говорить в любой ситуации, все остальные мнения были от демонов и в расчет не принимались.

Общество старой леди для меня было невыносимым, и в детстве здорово выручала тетушка Магда, которая жила с нами. Яркая, непосредственная и веселая. Очень добрая и говорливая, казалось, природа смело пошутила, одарив мать и дочь столь по-разному.

Она первая за многие поколения не унаследовала темный дар, к сожалению получив лишь очень средние способности зельевара. Тётушка была похожа на своего отца, моего деда , невысокая , слегка полноватая , но удивительно подвижная и энергичная. С густыми кудрями смоляного цвета , темными глазами и белозубой улыбкой, больше похожая на шальную цыганку, чем на деву дворянских кровей. Но шесть лет назад тетка перебралась в столицу, открыв лавку зельевара и окончательно пустив корни так далеко от дома и от меня.

Моя поездка была продиктована одной вполне конкретной и простой целью, вступить в наследство. По достижению девятнадцати лет , я имела на это право , более того была обязана. Каждый совершеннолетний наследник претендовал на звание главы рода, но не каждый мог им стать. Только самый достойный, самый магически одаренный и бла-бла-бла… И хвала Пресветлому, будущего главу оценивал не предшественник , в моем случае лорд Мортон , а родовая реликвия.

Что говорить, вернулась я не напрасно и была принята семейным артефактом, лунной сферой, которая находилась в сердце родового гнезда. Черный ритуальный камень, исписанный древними символами и знаками, немного пугающий, находился в подвале особняка, на нем и покоилась сфера. Молочный шар размером с человеческую голову, источал слабое сияние, за что и получил свое название. Именно он был хранителем и проводником семейной магии. Когда глава рода умирал, родовой дар возвращался в артефакт до совершеннолетия наследника, будущего нового главы. В свое время тетушку Магду он не принял , теперь был мой черед.

В мое «богатое» наследство входило поместье, старое и требующее ремонта. Некогда прекрасный двухэтажный особняк, в георгиевском стиле, с белоснежными колоннами и массивным фронтоном в вязи замысловатых узоров. Дом насчитывал множество комнат, столовые, гостиную, библиотеку, малый зал для приемов и мой любимый зимний сад, где я проводила почти всё свободное время. А также кухню, комнаты прислуги и несколько каморок и чуланов хозяйственного назначения. Все это счастье требовало ремонта, местами капитального. Половина комнат была закрыта, камины топили в гостиной и хозяйских покоях. Дом был холодным, как милый моему неркомантскому сердечку склеп. За домом раскинулся небольшой и весьма запущенный парк, больше похожий на лес, с вкраплениями обломков статуй , бордюров и скамеек.

А еще ценные бумаги, самым ценным в которых было название, другими словами стоили они пять золотых в рыночный день.

Ну и собственно родовой дар.

Я держала руки на сфере, которая пульсировала сиянием в унисон с биением моего сердца и дрожала в предвкушении. Если бы сфера не признала меня наследницей, то наша семейная магия осталась бы и дальше спать в ожидании достойного представителя рода Мортон. Конечно, со мной остался бы мой личный дар некромантии, но темная родовая магия расширяла мои горизонты недопустимо щедро. Родовой дар позволял управлять тенями, вызывать сумеречных стражей и обращаться к памяти семи поколений темных магов.

Глава 2. Алексия около четырех лет назад.

Я стояла перед воротами южной академии Элирии и отчаянно трусила. Мелкая худая девчушка, с длинной черной косой и большими темными глазами на перепуганном личике.

Вид, открывающийся за воротами, завораживал. Огромный серый замок, с пятью башнями, рыжей черепицей и наглым зелёным плющом то тут, то там ползущим по стенам. Его окружали более мелкие строения разной конструкции и неизведанного назначения. Академия занимала огромную территорию и была по сути маленьким государством. В самом замке находились учебные аудитории , лаборатории, библиотека, столовая, преподавательский этаж и большой зал для собраний. К одному крылу прилегала оранжерея, из западного крыла уходила открытая галерея ведущая к полигонам. Два корпуса общежития :мужской и женский , домики преподавателей, лекарский корпус , полигоны боевиков и некромантов , большая арена для соревнований, ненавидимая абсолютно всеми адептами полоса препятствий , порожденная чьим-то воспаленным мозгом и конечно обширный и очень ухоженный парк. Все это пространство накрывал мощный защитный купол , сотворенный лучшими магами страны . Обучение адептов осуществлялось за счет короны, поэтому здесь учились исключительно старательные и одаренные магически люди, вне зависимости от родовитости и богатства.

Вокруг царила суета и радостное возбуждение.

Наверное, если взлететь над башнями, сверху покажется, что смотришь на муравейник. Непрерывное движение людей, на первый взгляд хаотичное и суматошное. В воздухе разливались волнение и залихватская молодая придурь.

Вот столпились дружной кучкой поступающие и их сопровождение. А там группа старших адептов запускала магического змея, который не торопился подчиняться и двигался рывками как припадочный. Тут стайка девушек увлеченно спорила и размахивала в воздухе исписанными листами. Чья-то младшая сестренка азартно гонялась за рыжим котом, ошалевшим от такого внимания.

Вокруг кипела жизнь, а я не могла отмереть и пойти дальше. Ноги опутал страх. Мои переживания были из-за возраста. Мне всего пятнадцать, а в академию принимают с семнадцати лет.

Но у меня не было выхода. Если меня не возьмут, бабка наймет магов, те запечатают мой дар. И все потому, что я не могу им управлять.

Моя магия проявилась слишком рано. Мне тогда едва исполнилось семь лет.

А в десять я подняла половину деревенского кладбища. Некромантия дар опасный и не стабильный даже для взрослого мага, чего уж говорить о ребенке.

История с кладбищем началась с собаки. Исхудалого, местами плешивого бродячего пса, сбила телега, недалеко от моста. Картинка мертвого животного, прочно отпечаталась в детском сознании. Бредя домой из деревни и проливая горькие слезы, я просто хотела, чтоб несчастное животное оказалось живым, его гибель мне привиделась. К моей беде путь пролегал недалеко от деревенского погоста.

Ну и вот, получилось, что получилось. Повинуясь отчаянному порыву маленькой души, мертвецы встали. Наградой мне стала ненависть всех жителей деревни, три долгих темных дня в чулане и запрет покидать территорию поместья вплоть до недавнего времени.

Бабушка все таки ,приняла решение запечатать дар, но мой ангел-хранитель, тетушка Магда, уговорила ее дать мне шанс поступить в академию. Как мой главный опекун, только леди Элинор могла дать согласие.

Родителей своих я не знала, они погибли под завалами в Корнейских горах, когда я была малышкой. Оба боевые некроманты, оба состояли на службе императора Георга Второго, где в составе армии участвовали в войне с Преторией. Бабушка была магом крови, Магда зельеваром , поэтому обучать меня дома было не кому.

Уговорив бабушку Элинор, тетя забрала меня в столицу два дня назад. Она жила в небольшом домике на улице Семи лун, с красивой синей крышей и открытой верандой. А сегодня заботливо доставила меня к воротам академии. Поцеловала в лоб, выдала трогательную, напутственную речь и побежала на работу.

В приемной комиссии было пять магов и секретарь. Все пятеро внушали страх и необъяснимый трепет. Прибавить к этому мои собственные переживания и в итоге я почти вползла в аудиторию , как готовый экспонат для начинающих некромантов , или по-простому «умертвие». Перво-наперво, у жаждущих знаний проверяли уровень магического дара, дабы отсеять слабо одаренных и перенаправить их в магические школы.

Прошла эту проверку и я. Измеритель магии представлял собой цилиндр с полупрозрачной поверхностью. Основание, в которое он крепился, было похоже на небольшую мраморную плиту с отпечатками ладоней по обеим сторонам от цилиндра. Если приглядеться на мутной поверхности были насечки шкалы с маленькими цифрами, стоило положить ладони на намеченные места, как жидкость на дне цилиндра, стала окрашиваться в черный цвет и начала подниматься вверх по шкале. Цвет соответствовал направлению магического дара: черный- некромантия, красный- боевая магия, зеленый- целительство, желтый- артефакторика, голубой-прорицание. Странное наблюдение , но вид данной конструкции меня почему-то успокоил, возможно тут была замешана доля ментальной магии , дабы будущие адепты могли показать себя во всей так сказать красе.

Спустя минуту проверки над цилиндром, прямо в воздухе начали мерцать цифры, определяющие уровень дара. Оказалось, история с кладбищем не была случайной, и по итогу над цилиндром клубилась красивая цифра девяносто шесть черного цвета. Все зашумели как-то разом. Мне оставалось только вертеть головой в попытке услышать хоть кого-то внятно и понять, что происходит. Оказалось, что, для боевиков, например, показатели выше семидесяти были не редки, а вот в некромантии такие случаи единичны. Только трое из ныне живущих имели уровень выше девяносто , я была четвертой. Все это пояснил мне высокий седой дядечка с шикарными усами , оказавшийся ректором , мэтр Антрей.

Никаких вступительных испытаний мне проводить не стали, справедливо опасаясь близости столичного кладбища. Возраст помехой не стал, но меня обязали носить браслеты ограничители в течении первых двух лет обучения. Браслеты глушили магию больше, чем на половину. Существовали и стопроцентные «глушилки», но они были только у тайной стражи и предназначались преступникам.

Набравшись тогда смелости я рассказала о родовом даре, развивать который тоже хотела в академии. На этих словах ректор, как-то нервно вздрогнул, и дернул головой, будто отгоняя муху. Декан факультета некромантии мэтр Бэрроуз, наоборот приобнял за плечи, как любимую внучку и хищно улыбнулся.

Учение давалось легко, видимо, за годы, проведенные в спячке, под строгим присмотром леди Элинор, мозг оголодал. И теперь поглощал новые знания с усердием и рвением.

Преподаватели в большинстве своем меня любили, хотя и не всегда одобряли мои новаторские идеи. Правила меня допекли еще в отчем доме, поэтому здесь соблюдать их я не стремилась. Добавить в состав зелья лишний ингредиент и получить дополнительные свойства? Пожалуйста! Использовать заклинание «спотыкайка» в магической дуэли, где все только и делают, что швыряют пульсары, и при этом выиграть? Легко! Пройти полосу препятствий напевая любимый мотив и двигаясь в его ритме? Это ко мне! Но самое интересное и захватывающее, менять рисунок магического плетения.

Как-то рассматривая узор плетения «удар холода», подумалось, что оно слишком запутанное. Мысленно, я отсекла несколько самых закрученных схем, усилила основные линии и немного растянула плетение по высоте. Перенесла эскиз на бумагу и с этим пришла к мэтру Картону, преподавателю боевой магии. Сначала он хмурился и недоверчиво хмыкал, потом улыбнулся шальной почти мальчишеской улыбкой.

– Пробуем! – и хлопнул себя по колену.

И мы попробовали, потом ещё и ещё. Через два часа ползания на коленках, среди кипы исписанных листов, мы его создали! Идеальное плетение «двойной удар холода». Строго говоря, схема не сильно отличалась от предложенной мной, но мы её продублировали в меньшем размере и поместили под основную. Теперь противник получал «удар холода» прежней силы, но в большем радиусе действия и вдогонку еще один удар, такой же мощный, но более прицельный. Мэтр Картон светился от счастья, а спустя полгода оформил патент на наши имена. С тех пор плетения стали моей страстью.

Глава 3. Александра за два месяца до смерти.

Кисть порхает по холсту как птичка колибри над цветочным кустом. В результате гипнотического танца постепенно вырисовывается образ картины, появляется цвет и глубина. Волшебство в чистом виде.

Я вместе с группой таких же восторженных студентов, затаив дыхание наблюдала работу мэтра. Посещение этого мастер класса было наградой лучшим студентам академии искусств за победу в городском конкурсе юных художников.

Родион Вяземский всемирно известный и признанный мастер. Его выставки регулярно проходят не только в нашей стране, но и заграницей. Его техника мне не близка, но то, что его полотна прекрасны я признаю с чистым сердцем, в них чувствуется жизнь, они как будто дышат.

Мы вышли из студии слегка прибитые и ошалелые, только Константин звезда нашего курса, не был впечатлён. Ну ему и положено, Костя-сын Родиона Александровича, и видит его работы каждый день.

Злые языки утверждали, что парень попал на курс по протекции отца, а сам бездарь. Но я так не думала, в нем безусловно есть талант, и он очень, очень красивый, хоть и заносчивый иногда.

Константин выглядит как юный бог, сошедший с полотен художников эпохи возрождения. Каштановые кудри обрамляют мужественное лицо, большие голубые глаза, ровный нос, пухлые губы, четко очерченная верхняя немного больше нижней и подбородок с ямочкой. Мечта скульптора.

И ещё половина девчонок с нашего курса тайно влюблены в него, и я кажется тоже.

Первые два года обучения наши группы не совпадали по времени занятий, и я тихо любовалась Костей издалека, с третьего курса группы поделили по специализациям и теперь у нас были общие занятия.

Но на третьем курсе парень встречался с Лерой Соколовой и на меня даже не смотрел, а в этом году Лера взяла академку, и Костя пошел в разнос. За два месяца он повстречался и расстался с пятью девочками, и сейчас опять свободен.

Как-то раз, в перерыве между парами я сидела в аудитории и лениво чертила на полях какую-то абстракцию, прикидывая как протянуть до следующего финансового транша от отца , и при этом купить набор кистей в который я влюбилась. Кисти были прекрасны и дороги , и как назло попались мне на глаза в лавке художника. Поглядывая за окошко и сонно ведя карандашом в тетради , я совсем отключилась от реальности и не заметила приближавшегося счастья.

Внезапно ко мне подсел Костя, карандаш выпал из рук и укатился по столу. Парень ловко подхватил его на лету. И с улыбкой поздоровался.

– Привет. – он вольготно устроился за партой вполоборота ко мне , тем самым закрывая от остального народа. Эх все-таки до чего же хорош.

– Пппривет. – слегка заикаясь ответила.

– Ты ведь Александра? – кивнула неуверенно, будто сомневаясь моё ли это имя. Так долго я представляла, что парень заметит меня и заговорит, что испугалась, как если бы он подслушал мои мысли и наконец снизошёл. С тоской посмотрела на облупившийся маникюр , который вчера поленилась стереть и спрятала руки в длинный рукав свитера.

– Можно Саша или все-таки Александра? – посмотрел лукаво парень, эй это вообще законно такие взгляды?

– Можно, – тихо ответила и засмущалась еще больше, ты еще шепотом заговори Сашка! Просто нежная и трепетная лань, блин.

– Вот Саша видел твой набросок на последнем этюде, очень здорово. Мне понравилось, как ты работаешь с пространством.

– Спасибо. – улыбнулась нерешительно.

– А мне вот Саш интересно, с теорией у тебя также хорошо, как и с практикой выходит? Ты доклад по истории искусств уже делала?

Последнюю неделю только и разговоров об этом докладе , студенты мучились громко и напоказ , хотя как по мне ничего сложного там не было.

– Да, почти закончила.

– А тема какая?

– Я по Возрождению писала, на примере Рафаэля.

– О и я по Возрождению, только по Боттичелли. Но зря я, наверное, его выбрал, что-то тормозит работа, не идёт. – поведал парень и тень грусти проскользнула на лице.

В груди, в самом центре рождается что-то новое легкое и хрупкое, растекается по телу, к пальцам, превращая руки в крылья. Заполняет меня всю теплым светом и неудержимым желанием обнять его руками- крыльями, возвести барьер между грустью и сложностью окружающего мира и его сердцем. Встать стеной и не позволить больше печали прокрасться в эти дивные глаза. Свежие ощущения пьянят и страшат одновременно, это все во мне новое и тревожное , пугает и волнует. Попыталась отсечь от себя новую меня , разберусь с этим позже , надо стараться вести разговор и не выглядеть при этом совсем глупо.

– Кость, а в чем проблема? Ты на чем застрял? Может смогу помочь?

– Да ты что! Супер! Было бы отлично. Давай после пар в Джазе посидим, кофе попьем и обсудим?

От его улыбки замерло сердце, и конечно я согласилась.

И мы стали частыми посетителями кафешки около академии с музыкальным названием Джаз.

Поначалу обсуждали доклад Костика, с моей помощью он дописал его очень быстро. Не зря в него верила, парень толковый и ему был нужен лишь маленький толчок. В другие разы просто болтали, обсуждая новости, однокурсников, последнюю выставку его отца и много других интересных вещей.

Потом на пару написали заданное эссе. Вместе работается и веселей, и быстрей. Костя немного ленился, но я старалась помогать, чтоб все сдать вовремя.

Меня смущала и беспокоила неопределенность наших отношений. Мы вроде друзья, но иногда Костя провожал меня домой, держал за руку, а на прощание целовал в щечку. И тогда мои крылья расправлялись , сияли тихо и торжественно, даря невероятное чувство эйфории и безмерного , необъятного счастья.

Как-то не похоже на просто друзей. Или я себе навооброжала и видела, лишь то что хотела.

Спросить прямо я стеснялась, я вообще очень часто смущалась в присутствии Кости, а его это кажется веселило. И он называл меня ромашкой. Так прошел примерно месяц, в мучительном для меня подвешенном состоянии.

Глава 4. Алексия за месяц до смерти.

Прежде чем вернуться в академию с каникул, я заехала к тёте Магде.

Ещё в прошлый свой визит отметила, что дом нуждается в магической подпитке и обновлении бытовых заклинаний. Поэтому планировала погостить у нее пару дней на обратном пути. К тому же это было прекрасным поводом, слинять от любимой бабули на три дня раньше.

Я приехала утренним дилижансом, уставшая, изрядно помятая и злая на весь белый свет. Народу в него набилось под завязку, и моя счастливая судьба, подкинула соседство с громкой и скандальной дамой. На руках женщины пристроилась не менее громкая и скандальная собачка неизвестной породы. Приблизительно на середине пути, я серьезно задумалась, а не попробовать ли вызвать сумеречных псов, руку так сказать набить? После принятия родовой магии, стражи должны приходить на мой зов. Вот и испытаю.

Злорадно представила реакцию дамы с собачкой, на такой внезапный визит и с сожалением откинула эту мысль.

Сумеречные стражи это две огромные псины размером с теленка, окутанные первозданной тьмой с горящими глазами и клыками длиной в два пальца. М-да. Не влезут они в дилижанс, да и как я доеду, если все включая кучера драпанут в ближайший лес теряя штанишки.

А если на них доехать? Ну на стражах, верхом? Да нет. Обидятся ещё, не стоит. Да и багаж опять же. Поэтому даму пришлось терпеть, но на ее собачку, я все же кинула заклятие немоты. Поймав благодарный взгляд пожилого мага, сидящего напротив, обреченно уставилась в окно.

Тетя Магда встретила меня радушно как, впрочем, и всегда, поцелуи и крепкие объятия, пожалуй, даже слишком крепкие, насторожили с первых минут. Она обнимала меня и слегка поглаживала по спине. Глаза прятала, говорила торопливо и суетилась с моим багажом.

Не дав мне опомниться, тетушка убежала в свою лавку, предлагая располагаться, завтракать и отдыхать. Странное поведение тёти не выходило из головы весь день. Я позавтракала, прошлась по небольшому дому , слегка прибрала и обновила все заклинания. К ужину приготовила овощное рагу с мясом. Но как бы я не старалась занять руки , мой мозг все активней искал объяснения ее поведению и выстраивал различные гипотезы.

Вечером я устроила ей засаду на кухне, согретой теплом камина и не имея возможности выкрутится она молча положила передо мной газету. Столичные новости я не читала, и поначалу просто хлопая глазами смотрела то на стол с газетой, то на тётушку.

– Алексия, я считаю, что ты должна была узнать об этом, не так. Совсем не так. Ему стоило поговорить с тобой по душам, но вышло иначе. – и она посмотрела на меня с сочувствием.

Затем, просто ткнула пальцем в графу объявлений. Среди различных новостей о похоронах, свадьбах, помолвках, услугах магов и находках сбежавших домашних питомцев обнаружилась скромная заметка.

"Наследный лорд Маркус Рейгар и леди Оливия Брэдшоу, настоящим, объявляют о своей помолвке, и подтверждают обоюдное желание скрепить себя узами брака будущим летом."

И в моей голове что-то взорвалось.

Я прикрыла глаза и сцепила зубы. Магия рвалась из меня безумным смертоносным потоком. «Смести, уничтожить, разорвать» .Сейчас самым важным было сдержать ее разрушительный порыв, не дать погубить все живое в радиусе ста шагов.

Страх накатывал волнами, и каждая новая сильнее предыдущей, темная магия и силы призыва сплелись в один большой черный шар, в моей груди, внутри которого, вспыхивали зелёные искры. Смертоносная сфера росла и заполняла собою каждую клеточку тела, ещё немного и она вырвется.

Сумеречные стражи материализовались сами собой, моей команды им не потребовалось. Скорее всего они отреагировали на боль, которая разрывала сердце. Псы встали по сторонам от меня, оскалили свои морды и утробно зарычали, вертя массивными головами в поисках опасности.

Нужно сосчитать про себя до ста, и обратно, подумала я, все внимание направить на очередность и порядок цифр, и буря внутри постепенно потеряет силу. Она сворачивается кольцом как змея и впадает в спячку, до поры до времени, я даже представила себе эту рептилию усиливая внушение.

Закончив счёт поняла, что кровь идёт носом, причем уже какое-то время, так как, на столе натекла небольшая лужица, аккурат над треклятым объявлением, стражи прижались к моим плечам, нервно подрагивая и прижав уши к головам.

Тетушка сидела на полу в углу, в ужасе прикрыв рот двумя руками. Хотелось встать и успокоить, ее, но могу и напугать. Поэтому, осталась сидеть глупой куклой.

– Я, я, – хриплю, не получается сказать внятно, только прочистив горло произнесла: "– Я в порядке, никто не пострадал."

Тетушка громко всхлипывает, поднимаюсь, делаю к ней шаг и теряю сознание.

Именно в тот день, первый раз мне снится этот сон. Темно, очень плохо видно тропинку, но страх несёт меня вперёд по ночному лесу. Кажется, что ноги и вовсе не касаются земли. Мой бег стремительный и лёгкий. Нет погони или преследования, я боюсь потому, что, могу не успеть. Нужна моя помощь. Сумасшедшая гонка заканчивается на большой поляне, залитой лунным светом.

С противоположной стороны из леса, как и я вылетает какое-то животное. Очень похожее на кошку, только в разы крупнее. С гладкой черной шерстью и блестящими во тьме глазами. Зверь замирает. Делает шаг немного в сторону и опять застывает. Ещё два шага по дуге и опять остановка. Все это, не сводя с меня глаз. Отхожу также по кругу. Стараюсь, тоже двигаться плавно и медленно, но вся моя пластика выглядит нелепо по сравнению с грацией зверя. То, как ставит лапу, опускает голову, переносит вес тела при шаге, все это укладывается в одно слово. Совершенство. Ужасное и прекрасное одновременно.

Мы медленно движется по кругу, как стрелки на циферблате, неотрывно глядя друг на друга. Что это? Охота? Танец? В какой, то момент, зверь чуть приседает и прыгает прямо на меня! В последний миг вижу зелёные глаза моей погибели.

Очнулась я на следующий день к вечеру. Лекарь, вызванный тетей что -то говорил о магическом и нервном истощении, выписал горькую микстуру-гадость и ушел.

– Ты как Лесси? Будешь суп с грибами, твой любимый? Я сварила для тебя, и ещё пирог с сыром, помнишь, в детстве ты его обожала? – суетится возле кровати тётя Магда.

Помню, и суп, и пирог, и как чуть не слетела с катушек потеряв контроль над магией тоже помню, подумала я. Но вслух сказала:

– Конечно буду и суп, и пирог, и ещё принеси мне мой саквояж, пожалуйста.

Зелье я все же выпила, но своё припасенное в саквояже. Мелинда моя соседка по комнате и подруга учится на лекарском, поэтому их у нас в комнате годовой запас. Есть у меня такая привычка иметь при себе минимальный набор зелий и микстур, вот и пригодились.

– Что делать будешь? – спросила тётя, немного осмелев, после того как я съела суп и два куска пирога. Она пристроилась на моей постели, нервно теребя полотенце.

– Жить дальше, учится, что же ещё. – пожимаю плечами.

И мысленно добавила: тренировать контроль над магией до седьмого пота. Прошлой ночью, я чуть не положила часть столицы, и все бы ничего, но в эту часть входила я сама и Магда, которую я очень любила.

– А с мм- Маркусом? – слегка заикаясь спросила она.

– Убью его конечно! – но, видя, как побледнела тетушка быстро добавила: – в своем сердце, убью привязанность к нему.

Магда выдохнула, а я призадумалась.

И вправду, что с ним делать? С одной стороны никто, абсолютно никто не имеет право так сильно ранить меня и оставаться безнаказанным.

Все мои незадачливые обидчики, ещё на первом году обучения поняли это и не пытались меня задеть в дальнейшем. На любую подлянку и гадость, я отвечала обязательно, из вредности умножив урон на два, а то и на три. Поэтому меня побаивались и не трогали.

Но, с другой стороны, это же Маркус, разве могу я причинить ему боль намеренно? Это как взять и отрезать себе палец или руку.

– Тетушка, – подтягиваю к себе колени и кладу на них голову. – ты знаешь семью Брэдшоу?

Нехорошие подозрения забрались в мои мысли и принялись там копаться, как дети в мешке конфет.

– Лорд Ричард Брэдшоу, делец и банкир, насколько я помню у него есть лавки и производство в Грэнвилле.

– А ещё поговаривают, что он планирует открыть новое дело, артефакторское бюро.

– У Ричарда Брэдшоу есть дети? – спрашиваю, но ответ очевиден.

– У него трое дочерей. Вроде как две постарше твоего возраста и малышка лет пяти.

Шестерёнки в моей тёмной головушке со скрипом крутятся, я морщусь от боли, но картинка постепенно выстраивается, причем нелицеприятная.

Что если: дядя Маркуса и папа его дурацкой невесты -партнеры. Последний визит к дяде встревожил Маркуса, и он мне так и не рассказал, чем именно. Партнёры открывают новое бюро в Грэнвилле. Отец дурацкой невесты -банкир и в артефактах разбирается плохо.

Маркус заканчивает обучение через год, и уносит из академии диплом и голубую мечту открыть свое дело.

В итоге все в накладе: дядя Говард имеет бюро в Грэнвилле и гребёт золотые, лорд Брэдшоу пристраивает дурацкую-невесту дочь и тоже гребёт золотые, Оливия получает перспективного и красивого мужа, Маркус исполняет мечту и управляет бюро при этом не испортив отношения с отцом и дядей, женись он на мне.

И только я в минусе, имея разбитое сердце, неуправляемых сумеречных стражей и лужицу крови на столе.

Внутри бушует тайфун, серый пыльный столб сносит все на своем пути. Сметает надежды на общее будущее, сносит к демонам самооценку, стирает доверие. Он разрывает прочную нить нашей связи, нас больше нет.

Почему судьба выбрала меня для этого испытания? Вздыхаю по-старушечьи и прошу ещё порцию пирога у тётушки Магды.

Ещё через два дня вернулась в любимую академию, ставшую мне домом и дала себе твердую установку:

1 Маркуса и Оливию игнорировать,

2 тренировать контроль над магией,

3 довести до ума новое плетение зеркального щита, над которым бьюсь уже с месяц,

4 никого не убить и не покалечить серьезно, работая над первыми тремя пунктами.

Моя соседка Мелинда радостно встретила меня, немного поругавшись на всех мужиков-собак приблудных, это ее слова если что, начала предлагать планы извращённой мести предателю с невестой, и настойку своей бабушки по-старинному очень секретному рецепту.

Мстительные планы я сразу отмела, а вот на настойку наоборот согласилась. Решили вечером позвать наших соседок Рину и Бьянку и отметить начало занятий. С этим уговором и распрощались. Мелинда сбежала к своему Эрику, а я направилась в библиотеку за книгами на новое полугодие и в столовую охотится на закуску к разъедающей желудок настойке.

С Маркусом и Оливией встретилась в столовой, но следуя первому пункту спокойно прошла к раздаточному столу. Парочка сидела за столиком и обедала, чинно и степенно. Демоны! Они что, уже двадцать лет в браке? Откуда это важность?

Моя природная вредность требовала реванша, нашептывая мне по-тихому метнуть в них заклятие несварения, слабенькое, но рабочее. И никто бы не заметил, в этом я мастер. Но, нет. Маркус вздрогнул как будто услышав этот подстрекающий шепот и вскинул на меня взгляд.

– Пункт первый, пункт первый, – бормочу себе под нос, прилагая усилия, чтоб не посмотреть в ответ.

Вспомнила свою боевую задачу, раздобыть закусь. На раздаче сегодня смешной рыжий паренёк, то ли Уилл то ли Билл, сын поварихи. Смущаясь, отводит взгляд, а я, наоборот, улыбнулась ему широко и открыто, чуть склонившись вперёд. Уилл слегка покраснел, очень мило на скулах и кончиках ушей, и потянул мне тарелку с мини пирожками. Тарелку я, конечно, взяла, но попросила его завернуть мне снеди с собой в бумажный пакет. Уилл быстро понял, что именно мне нужно и собрал все самое вкусное. Получив воздушный поцелуй в ответ, раскраснелся окончательно. Ну какой славный парень все-таки.

Собрание юных пьянчужек прошло весело и плодотворно. В самом начале вечера я наложила вето , на обсуждение Маркуса , дурацкой невесты и планов мести. Поэтому обсуждали мы каникулы , предстоящую учебу , ну и вскользь поругивали парней . Уже в процессе стало понятно, почему рецепт взрывной смеси хранился в тайне, потому как при должной известности и доступности это пойло могло служить оружием массового поражения. И мы поражались , и никакая сытная закусь не помешала напитку уложить четверых вполне взрослых девиц, вернее мы то были на ногах , но вот здравый смысл был усыплен. После уничтожения бутылки , дух странствий понес нас в таверну «Веселый адепт» , за добавкой.

Девочки отмечали начало учебного года , и ничто не могло помешать девочкам уйти в разнос , ничто , но не никто. Мэтр Картон возник в самый эпический, не подходящий момент , мы почти добили двух пятикурсников. Ребята не подозревая, о тайном шабаше, позволили себе пару глупых шуток. Ну, а так, как слоган вечера все же постепенно съехал на «все парни козлы», схлопотали по самое не балуй.

Для начала мы вытащили их на задний двор таверны, ну, а там просто поколотили. И никакой магии . Что вы , мы не такие , только коленки и острые кулачки. Эти два смертника поначалу хохотали и слабо уворачивались, но в пылу битвы девочки разошлись и улыбочки постепенно свернулись, а побежденные обратились к здравому смыслу, но ребята не знали секрет настойки, и обращались в пустоту.

В момент когда враг был почти повержен и появился наш преподаватель по боевой магии. Одним щелчком пальцев раскидал всех по разным углам, и начал было выговор, но он то мужчина со стажем, и по нашим шальным глазам сразу понял, что говорить не с кем. Поэтому просто открыл портал в общагу. Напоследок он укоризненно покачал головой и вернулся обратно к парням.

На следующее утро я проклинала Мелинду вместе с ее бабкой, Маркуса с дурацкой-невестой, свой слабый организм, утро за то, что раннее, но больше всего ругала настойку. Голова болела ужасно, выпив зелье от похмелья и приняла неизбежное, нужно идти, учеба ждёт.

Но ждала меня не только учеба, Маркус караулил меня в коридоре, поставила зеркальный щит и прошла мимо. Плетение ещё сбоит, поэтому глаза у парня разбегаются, пытаясь уследить за тремя Алексиями каждая из которых идёт в разные стороны.

Такая свистопляска продолжалась неделю. Он караулил желая поговорить, а я выполняла пункты один и три одновременно. И Марка избегала и щит оттачивала. Все-таки этот разговор должен был состояться гораздо раньше, а теперь зачем? Нечего обсуждать.

Глава 5. Александра месяц до смерти.

В субботу день рождения отмечал наш сокурсник Влад Зотов, спортсмен, красавец, активист, празднование проходило в баре Freestyle. Костя был приглашен, его вообще звали всегда и везде, он весёлый, богатый и очень популярный.

Неожиданно для всех Костик потянул и меня с собой. По-началу было очень неуютно в компании, народ болтал, смеялся, девочки танцевали. А я сидела рядом с Костиком как приклеенная и стеснялась всего на свете. И своих очков, и неумения поддержать разговор, и ногтей без маникюра.

Перед выходом я тщательно заплела волосы в косу и замерла перед зеркалом. Обычная девчонка, волосы черные длиной до поясницы, почти всегда скрученные в косу. Маленького роста, щуплая. Грудь, ну вроде есть, если поискать. На лице крупные очки, за ними вечно растерянные голубые глаза. Ничего особенного во мне нет. Внешне самая обычная девчонка , не в меру впечатлительная ,«с головой в облаках», говорят про таких. Удивительно, что Константин Вяземский вообще посмотрел в мою сторону.

Но вот сейчас сидя в баре он и не смотрит. Хоть я и нахожусь рядом. Ребята оживлённо обсуждали какие-то гонки, которые намечаются в нашем городе. Спорили о машинах и пилотах.

Странно почему водители гоночных машин называются пилотами? Потому что летают как сумасшедшие, наверное. Моё воображение сразу нарисовало картину, как на очередном трамплине авто не возвращается на землю, а продолжает свой полет над землёй. Эх, красиво.

Несмотря, на то, что никто не обращал на меня внимания, мне было интересно. Ещё никогда я не бывала в такой большой компании.

Пару раз с Татьянкой ходили в бар на ее день рождения, вот и весь мой опыт. Ребята гуляли до полуночи, я внимательно слушала и наблюдала. Интересно, смогу ли когда ни будь так же свободно чувствовать себя в этой компании?

Но под конец, все же стало скучно, хотелось домой и спать. Костик немного перебрал, но все равно вызывается меня проводить. На улице было холодно, ноябрь в этом году выдался снежный и щедрый на морозы. То ли прогулка, то ли температура воздуха немного выветрила алкогольный дурман из Константина, и к моему дому он дошел уже вполне ровным шагом А у подъезда.... У подъезда он меня поцеловал!

По-настоящему! Запах алкоголя был немного неприятен, но это мелочи. И ещё я абсолютно не знала что от меня требуется, что делать с языком например. Мне свой куда девать? Не мешать парню или тоже попытаться проникнуть в его рот? Пока я размышляла, поцелуй закончился. Костя широко улыбнулся.

– Какая ты …ромашка! – поцеловал на прощание в лоб, как ребенка и ушел.

Я поднялась на свой этаж на дрожащих ногах, с третьей попытки открыла дверь, в голове будто поселилась обезьянка бьющая в музыкальные тарелочки. Все мысли куда-то спрятались, осталась не музыкальная мартышка и глупая улыбка на лице.

После дня рождения Влада мы с Костей стали парочкой официально. В академии сидели рядом на многих парах, вместе ходили пить кофе и держались за руки у всех на виду.

Жаль, что за пределами вуза мы почти не виделись, настало тяжелое для студентов время, все засели за курсовой проект, и мы не исключение. Я собирала материал с начала учебного года, теперь мне предстоит все это объединить и систематизировать, в читабельный и интересный текст. По-хорошему работы на неделю, а до сдачи целый месяц. Поэтому не спешила, дорабатывала, переписывала, делала наброски.

Вечерами ко мне забегала Татьянка, и мы гоняли чаи и обсуждали парней. С Танюшей мы дружны со школы, в детстве я была частой гостьей в их доме. У подруги мировые родители, творческие люди без царя в голове.

Отец скульптор, специализирующийся на нестандартных материалах. Для своих творений дядя Паша чего только не использовал, проволоку, бетонные блоки, пенопласт, резину, пакеты, картон, даже детские памперсы. Над фигуркой младенца переростка из этих самых памперсов мы угорали с подругой две недели. Каждый раз заходя в мастерскую, не могли удержать идиотского смеха. Что не помешало композиции с громким названием «пупс» получить приз на какой-то выставке.

Мама Тани занималась духовными практиками, и по полгода пропадала в Индии, где пыталась постичь себя и «родить в себе женщину». Ее семья стала мне совсем родной.

Меня же воспитывала бабушка, добрая и душевная женщина, всю жизнь проработавшая в библиотеке и привившая мне любовь к чтению. После ее смерти мне досталась квартира, где я сейчас и жила.

Денег на жизнь подкидывал отец, ушедший из семьи давным-давно, но исправно помогавший мне деньгами. По началу мы с ним общались, ещё до смерти мамы, но примерно пять лет назад он с новой семьёй переехал в Канаду и общение свелось к нечастым звонкам по Скайпу и поздравлению с новым годом и днём рождения.

После смерти бабушки два года назад, отец стал переводить немного больше денег. На скромную жизнь хватало, а в следующем году я планировала найти подработку.

В этот вечер Танюша была немного встревожена, она расспрашивала меня о Костике, насколько серьезно он настроен. Я отмахивались и говорила, что замуж пока не зовёт. Не хотелось обсуждать с ней парня, Танюша почему-то невзлюбила Костю с первой минуты. И всегда искала в его действиях и словах подвох.

– Танюша, ну ты же понимаешь, что обижаешь меня этим.

– Сашка, ну вот не начинай. К тебе претензий нет, но парень скользкий.

– Когда ты ищешь в нем подвох, я начинаю думать, что меня нельзя полюбить просто так, только с тайным умыслом.

– Конечно я не красавица из журнала, но мне все-таки обидно, не страхолюдина все же! – моя самооценка хромала на обе ноги , но я старалась как говорят «беречь лицо».

– Глупая! Какая страхолюдина! Ты милая и симпатичная, и тебя, конечно, можно полюбить просто так!

– Просто твой Константин муд… хм, мне кажется, ему подходит другой типаж девочек. Раскованные и яркие, вот. А ты не такая, ты в сто раз лучше!

В таком ключе протекали наши разговоры о моем парне.

Через неделю Костя пришел в академию очень хмурый и задумчивый. На вопросы отмахивался.

– Не бери в голову ромашка. Временные трудности, я все решу. Саша хватит меня пытать, пойдем по кофейку вдарим.

Ещё через два дня он сдался и выложил все как есть. Оказалось дело в курсовой. Костя устроился на подработку вечерами и не успевал ничего толком написать.

– Подработка? Но я… Я думала у вас состоятельная семья, и родители тебя обеспечивают. – Мы были у окна напротив аудитории, я сидела на подоконнике , а парень упершись на него локтями задумчиво смотрел на заснеженный двор.

– Нет, Саня. Я сам хочу работать. Надо начинать. Нельзя всю жизнь сидеть у них на шее.

– Ну да, тоже, верно. – совесть начала шевелиться, сама же давным давно хотела найти подработку , а живу на папины деньги. А Костя вот, он какой , стремится к самостоятельности , с него хорошо и мне бы взять пример.

– А где ты подрабатываешь?

– А, так охранником в ночном клубе, Сашка Демьянов устроил. Он там тоже работает на входе, фейс-контроль.

– Ага поняла, а что с курсовой то делать?

– Поможешь? – посмотрел внимательно прямо в глаза.

Договорились, что три вечера в неделю Костя приходит ко мне и мы работаем над курсовой, в те дни что он на смене, я пыхчу над ней самостоятельно.

В один из вечеров, мы забросили надоевшую курсовую и увлеклись поцелуями. Постепенно ласки становились все откровенней и настойчивей, я немного стеснялась и пыталась натянуть обратно задранную маечку. Но под напором любимого парня все же сдалась. Мне было немного страшно, но жутко интересно.

Этой ночью мы стали близки, он был моим первым мужчиной, моим самым лучшим, самым родным в этом мире. Я чувствовала, что отныне принадлежу ему, а он только мой. С ощущением счастья я уснула.

Утром на свежую голову, пыталась разобраться, что чисто физически принесла мне эта ночь. Я не чувствовала сильной боли, но и полетов от наслаждения тоже не было. Скорее мне нравилось, что Костику в кайф. Ничего похожего на то, что описывают в женских романах, по типу заезд, волн разной величины и взрывов я не почувствовала. Наверное, это приходит с опытом, надо будет ещё потренироваться. Румянец залил мне лицо только от одной мысли. Костя ушел рано утром, чмокнув сонную меня в макушку и оставив досыпать.

В понедельник в академии, мы вели себя как ни в чем не бывало и не связывала нас вовсе, некая постыдная тайна.

Следующие четыре дня Костя работал без выходных подменяя друга, а я основательно засела за его курсовую.

Глава 6. Алексия за две недели до смерти.

Я все-таки попалась и поговорить пришлось. Ну как поговорить, я больше молчала и поражалась как многое можно не видеть в человеке, смотря на него сквозь призму влюбленности. А Маркус изливал душу.

Сегодня наконец пошел снег. Я вышла прогуляться. Медленно бредя по аллеям парка при академии, я вслушивались в хруст снега под ногами и подставляла лицо медленно падающим хлопьям. Я люблю снег, мне нравится ощущение покоя, которое он приносит. То, что нужно моей буйной и вредной натуре, немного спокойствия и холода.

Расчистив место на дальней лавочке, я уселась, немного стекла по ней вытягивая ноги и откидывая голову на спинку. Уставилась в небо. Снежный танец зачаровывал.

Вдруг подумалось, что медленное движение снежных хлопьев похоже на вращение пылинок в луче солнечного света. Неторопливое и затягивающее, зовущее с собой, плыть также в луче солнца или в морозном хороводе. Бездумно и свободно.

Рядом на скамью плюхнулся Маркус, ну вот подставилась, расслабилась и потеряла бдительность.

– Лесси.

Сижу не шевелясь дальше.

Нет дорогой ты утратил это право, назвать меня так, по-родному. Марк кажется понял.

– Алексия, пожалуйста. – тянет с неохотой.

Не меняя позиции, я повернула голову.

Мой Маркус исчез, передо мной сидел незнакомец. Его глаза больше не лучились нежностью и смотрели настороженно. Под ними залегли тени от недосыпа. Лицо похудело будто? Почему-то скулы казались слишком острыми, и любимые мною ямочки на щеках исчезли.

Как непривычно и горестно видеть его таким, словно далекое эхо прежнего солнечного паренька.

– Ты плохо спишь? Пришли Питера, и я передам ему зелье для сна.

Он только смотрит и молчит. Кажется, что он собирает все внутренние резервы смелости и красноречия, чтобы начать разговор.

Наконец решается и выдыхает, открывает рот, чтоб начать, но я перебиваю:

– Ты когда ел в последний раз?

Нет желания разговаривать с неизвестным, верните моего Маркуса и мы побеседуем. Чувствую и сам Марк вернутся не прочь, но не находит обратной дороги, заблудился бедняжка в своих хотелках.

– Лесси я…

– Алексия, – поправляю строго.

– Алексия, я люблю тебя. – он почти шепчет.

– Но? – руки чешутся стукнуть его чем-то тяжёлым.

Далее следует исповедь. Его отец с дядей уже год, как сватают ему Оливию.

Какое совпадение надо же! Уже год как мы стали с любимым близки, и я периодически остаюсь в его комнате на ночь. Горько осознать, он знал что все может закончится именно так и наслаждался мной и моей любовью до дна, это подло.

Хочется закричать: «– А я? Ты вообще думал обо мне? Как мне быть дальше?»

Родственники давили, Марк говорил, что выберет невесту по сердцу. Но, лорд Брэдшоу совершил ловкий маневр и предложил партнёрство. Причем не лорду Говарду, как я думала, а Маркусу как будущему зятю. И его оборона пала под тяжестью внезапно обретшей плоть мечты открыть свое дело. Любимый отказался от меня.

И там в далёкой и теплой оранжерее он уже принял решение. Парень целовал меня, говорил, что будет скучать, зачем??? Может прощался…

Я долго думала над его поступком. Крутила в своей голове и так и эдак. Пыталась пришить ему все грехи мира. Предательство -возмущало и ранило. Но ведь он мне ничего не обещал!

Мы не говорили о том, что поженимся, не строили планы на будущее. Мне казалось это очевидно и естественно, нечего тут обсуждать. Я люблю его, он обожает меня, и мы пойдем по жизни вместе, крепко держась за руки. В моей картине будущего не было места выгоде , просчету и предательству.

Тут природная немногословность сыграла против меня самой. Но видимо в его голове все выглядело иначе. И кто виноват? Получается, что я! Сама обманула себя. Упиваясь влюблённостью, беспечно настроила планы в своих мыслях , не проверив есть ли под ними фундамент. Гостеприимно распахнула душу, заходи мол милый друг. Твори тут, что хочешь. И он творил, любил, окутывал нежностью, лишал воли и остатков разума в жаркие ночи.

А в перерывах мечтал о своем артефакторском бюро и безбедной жизни.

Объективно его вина лишь в молчании, он не обязан был выбрать меня, но должен был сказать мне все тогда, в этой треклятой оранжерее, окутанной дыханием весны. Держа в ладонях мое лицо и глядя в глаза. Убить меня правдой ещё там. Уведомить о своем выборе, но струсил. Пожалел меня? Пожалел себя? Не нашел в себе решительность? Ответов нет. Поэтому мне досталась безликая газета и лужица крови над объявлением.

Смотря на него сейчас, под снежным танцем, я понимала, что все ещё люблю. Так странно …. Что же тогда изменилось? Наверное, ушло уважение. Я не могу его больше уважать как раньше, вот в чем дело. И верить.

Но разве можно любить без уважения? Наверное нет. По инерции меня всё ещё несёт, но вскоре я остановлюсь. И тогда любовь умрет.

Я уже замёрзла, щеки покалывает от мороза и пальцы сгибаются с трудом. На улице заметно темнеет, и начинают загораться жёлтые магические фонарики.

А парень все говорит и говорит. Пытаясь убедить меня, да и себя до кучи, что все это нормально, так поступаю взрослые люди. Взвешивают, обдумывают, анализируют.

Его скулы раскраснелись от холода, глаза лихорадочно блестят. И он очень красив в этот момент, не портят его синяки под глазами и впалые щёки. Несправедливо как-то. Я, например, стала временами шарахаться от зеркала. Сплю хорошо, питаюсь по расписанию, хожу на медитации. Но взгляд абсолютно дикий, как у убийцы. Может действительно попробовать те капли, что хвалила Мелинда. Она утверждает, что даже мои черные глаза окрасятся небесной лазурью после этого чудо-средства. Эх, наверное, попробую.

Вынырнув из своих мыслей, возвращаюсь к разговору. Марк молчит и смотрит на меня, глаза блуждают по лицу. И что же ты ищешь? Одобрения? Или пытаешься запомнить меня, отпечатать в памяти каждую ресничку и маленькую родинку над бровью?

– Лесси, моя Лесси, – протягивает руку к моему лицу, но замирает, услышав рычание.

У моих ног сидит страж. Хм вовремя. Может назвать их? Дать им звонкие и хлесткие клички?

– К-кто это? – Маркус был ошарашен , он даже прикрыл рот ладонью, в таком знакомом жесте.

Сюрприз, сюрприз, хмыкаю по себя.

– Мой страж.

Удивленный взгляд на пёсика.

– Маркус своей лаской ты разбиваешь моё сердце, за это он разорвет тебе горло, если, ты все-таки дотронешься.

Его рука падает на колени. Мне надоело мёрзнуть и страдать, поэтому спрашиваю в лоб: "– Чего ты хочешь от меня?"

– Ох, Лесси не знаю. Прощения. И ещё понимания, я хочу, чтоб ты поняла, что мною движет. Я не могу, не могу отказаться от своего будущего! – почти кричит Марк с отчаянием.

– Нет, – я поднимаюсь. – но за сонным зельем кого-то пришли, это все что я могу тебе предложить. – говорю ледяным тоном.

***

На следующую неделю на охоту вышли уже двое, Маркус и Оливия. Коридоры академии даже безлюдные на первый взгляд , стали опасными. Переговорщики поджидают меня в столовой, у входа в аудитории и даже под дверью общей душевой. Занятно, но они ни разу, не пересекаются. Как они так умудрились? Составили расписание?

Моё настроение было стабильно ниже нуля, невозможно отвлечься и выкинуть их из головы. Навязчивые воспоминания кружились в ней, исполняя какой-то дикий танец. Грели отчаянно замерзающее сердце.

С теплотой вспоминала, что, как-то на втором курсе мы решили пробраться в лабораторию и сварить веселящее зелье.

Действие происходило, конечно ночью. В операции участвовали мы с Марком, Мелинда и ее парень Эрик, сосед Маркуса Питер и его сестра Триша. Попасть в лабораторию мы решили через окно, и потом открыть дверь изнутри.

Меня как самую маленькую заслали быть отмычкой.

Питер стоял на углу здания на карауле. Чуть дальше в кустах в начале аллеи сидели девчонки с Эриком. Мы с Марком маялись возле окна.

Сев ему на плечи я ловко открыла створку при помощи маленького складного ножа. Оконце было маленьким. И по всем прикидкам пролезть в него могла только я, как самая мелкая. Не учли мы лишь одну крохотную деталь. Я была не совсем проворной и очень неуклюжей. С ловкостью картошки и грацией свежего зомби. Наши шансы стремительно катились к нулю. Маркус подпихивал меня под попу и я, кряхтя как старушка пыталась пролезть в это издевательское оконце.

Застревание было закономерно. Помню тогда сильно разозлилась, ну кто делает такие окна, а потом прикинув как это выглядит со стороны, хохотнула. Пытаясь дать заднюю и вылезти хоть куда-то, я уже откровенно хихикала. Марк стойко держался и тянул меня за одну ногу, второй я почему, то отбрыкивалась, считая помощь неуместной. Минуту спустя мой хохотун переполз и на него, не иначе как по той самой ноге. Когда же он вызволил меня из оконного плена вы оба откровенно ржали, провалившись на траву. Позже Эрик сделал нам выговор за срыв операции. А Марк угрожал заняться моим физическим воспитанием, и воплотил свой замысел, гоняя меня вечерами по полигону, как молодую козочку.

Крутя в голове такие воспоминая и уворачиваясь от хитрых засад этой парочки, незаметно для себя отполировала плетение зеркально щита до совершенства.

Оливия выловила меня в аудитории перед занятием, бежать было поздно, да и скоро начнется лекция, я тяжко вздохнула, и поставила щит.

Ее взгляд расфокусировался, пытаясь из нескольких отражений выбрать оригинал. Потом она плюнула на это и стала смотреть на ближнее к ней. Но не угадала, и с умным видом заговорила куда-то в мой рукав. Дурацкая невеста взывала к моей совести и сыпала угрозами, я ошалевшая от такого напора, не понимала суть ее претензий.

Объективно Оливия была красавицей. Золотые кудри обрамляли лицо, с мягким овалом. Голубые глаза, яркие пухлые губки, не девушка, а куколка. Картинку немного портил ее высокомерный вид и некоторое жеманство. Но в целом Маркусу повезло, наверное.

– Алексия, имей гордость! Ты вцепилась в Маркуса как клещ, он не любит тебя! Он сделал свой выбор и это я! – вот так вот подбородок вздернут , глаза горят, очень артистично, но мне это зачем?

Мы с рукавом хранили молчание.

– Отпусти его! Не смей давить на его совесть! – вот откуда , в этой кукле столько отчаянной смелости , неужели забыла , что давить на некромантов не стоит. Но надо держаться , не хватало еще показать , насколько мне больно и обидно.

– Отпускаю, не давлю. Исчезни Лив. – Я не спеша достала книгу и тетрадь для конспекта.

– Ты должна с ним поговорить!

– Пресветлый, да о чем?

– Скажи, что понимаешь и отпускаешь с миром! – змея моей злости начала осторожно распускать кольца и поднимать смертоносную морду.

– Это, ложь, – хмыкаю и веду плечом. Глаза Оливии пытаются отследить движение и снова сбиваются в кучу, это уводит эмоции в другой спектр и место злости и глухого раздражения занимает недоброе веселье.

Оливия выговаривает мне дальше, о долге друга! М-да дружочек. О женской солидарности и прочей чуши. Я развлекаюсь, пожимая плечом и поднимая руку что бы почесать нос. Девушка почти безумно крутит глазами и распаляется все сильней.

Дабы отвязаться бью на поражение: "– А давай дружить?"

– Ты серьезно? – почти вопит бедняжка. Да чего же ты такая нервная.

– Нет.

– Тебе говорили, что ты гадина?

– Говорили.

– И что? -округляет глаза Оливия.

– Они пожалели, – улыбаюсь широко и немного хищно.

Девица слегка бледнеет и отодвигается вместе со стулом. Эх, все- таки дурная слава некромантов – это сила. Си-ли-ща, я бы сказала.

Нас прерывает мэтр Нельсон, наконец милосердно зашедший в аудиторию.

– Мы не договорили, – почти шипит и тряхнув шикарными волосами так и уходит моя несостоявшаяся подруга.

И не надо, мысленно ей отвечаю и открываю учебник.

Через два дня в перерыве меня отозвала в сторону смутно знакомая девушка, в упор не помню её имя. Память подкинула ее образ под ручку с Питером, соседом Маркуса на паре вечеров.

Мы забились в какой-то пыльный закуток под лестницей, и девушка воровато озираясь, прошептала:

– Алекс, я хорошо к тебе отношусь, и ты всегда была ко мне добра.

С удивлением подняла глаза, тщетно пытаясь припомнить свою доброту, она помялась покусывая губы.

Наконец рыжуля решилась: "– Это Оливия. Моя старшая сестра учится с ней в одной группе, и одна из подружек по секрету …"

– Хм, давай без вступления, – попросила шепотом.

– Ладно, Лив в бешенстве, ты ей мешаешь, и она замышляет какую-то пакость. Она глупая, но злая. Будь осторожной. Слегка пожала мне руку и выскользнула из укрытия.

Вот так поворот. Я ей мешаю.

***

Погода не радовала, снег превратился в грязную ледяную полосу препятствий, пройтись по ней сплошное удовольствие. Вот и мы наслаждались, топая с однокурсниками в наш «огородик».

Ещё на первом курсе, во время практических занятий, Кельвин наш вечно хмурый сокурсник, зайдя на полигон с кладбищем ляпнул, «милый огородик». Мы, конечно, нервно поржали, но название прижилось.

Немного позже, на одной из вечеринок, я пытала пьяненького Кельвина, почему «огородик»? Из его путанных объяснений, выяснилось. Что наши милые зомбята, напоминают ему овощи, преимущественно корнеплоды, морковь там, картофель и прочую репу. Ну, а погост по аналогии тянет на «огородик». То ли выпитое дало знать, то ли мысленные выкладки Кельвина меня добили, но почувствовав поступающую тошноту, я свернула тему, и больше к нему с расспросами не лезла.

Вот и сегодня топаем мы с ребятами на «огородик» страховать первокурсников. У них начались практические занятия, и обычно это довольно веселое зрелище, если бы не гадкая погода.

Я иду рядом с Кельвином, скользя и постоянно за него хватаясь, он уже в третий раз предлагает сесть ему на плечо и не мельтешить. Соблазн велик, но уж больно рослый парень, а дорога скользкая, если упасть с такой верхотуры можно переломать себе ноги. И я пасую. Рик и Гранд, вяло переругиваясь плетутся позади.

На кладбище по-началу всё идёт предсказуемо.

1 Молодёжь поднимает зомби.

2 Пытается упокоить.

3 У них ничего не выходит, и они с криками носятся по кладбищу, сталкивая друг друга, а иногда и ошалевших от такого расклада покойников.

Я, сидела на высоком саркофаге и болтала ногами, рядом со мной Кельвин облокотился на него спиной и локтями.

Рик и Гранд стояли, недалеко охраняя ворота, чтоб никто не сбежал за пределы контура. Ни зомби, ни тем более адепты. Они выкрикивали обманные советы, подначивали зомби слабыми магическими импульсами, и ржали как кони. Помогали ребятам как могли в общем.

Мэтр Бэрроуз, почёсывая подбородок со скучающим видом плёл пятый аркан одной рукой, и примеривался к зомбятам. Кельвин решил завести сложный для него разговор.

– Как съездила домой?

Насторожилась, зная куда он ведёт.

– Нормально съездила, чего и тебе желаю. – проследила глазами за великолепным арканом нашего декана , спеленавшем сразу три умертвия.

– Артефакт?

– Он признал меня достойной наследницей. Теперь родовой дар со мной.

Понятно, что для Кельвина тема болезненная. Он бастард, рождённый вне брака. И по иронии судьбы единственный живой наследник. Летом ему предстояла поездка в замок отца и проверка артефактом рода, у них это какой-то клинок из жутко редкого материала. И он переживал, примет ли он его или отвергнет как, когда-то семья отца. Пока я рассказывала ему коротко о сути проверки, мы отвлеклись и упустили момент.

Один из ребят первокурсников в своем забеге взял курс прямо на нас, за ним бежал набравший разгон зомби. В какую-то секунду парень споткнулся и полетел прямо на меня, расставив руки для нежных объятий.

Кельвин одной своей лапищей оттолкнул меня и второй поставил щит. Красоту и правильность щита оценить не успела так как слетела спиной вниз с саркофага.

Состыковка затылка с мраморным надгробием прошла успешно и меня вырубило.

Я пришла в сознание уже находясь в лекарском крыле. Здесь было тихо и пахло лекарствами. На высокой кровати лежать конечно удобно, но скучно. Интересно, чем все закончилось на кладбище?

На удивление ничего не болело, лекарь отлично поработал. Исцеляющее плетение удивительной точности и красоты покрывало мое тело мерцающим коконом. В восхищении полюбовалась, но все равно скучно.

Через час меня отпустили, наказав беречь голову и освободив от занятий на сегодня. Оказалось Кельвин полный раскаяния принес меня в лекарское крыло на руках, и ушел выносить неуклюжего первокурсника и его друга зомби. Хе-хе, вот уж кому не позавидуешь.

В коридорах было пусто и тихо. Подумалось может сходить в библиотеку, давно хотела взять книгу о менталистике и ментальной магии, но голова все же немного кружилась , и ноги свернули в общежитие. Я почти дошла до своей комнаты, как меня снёс ураган по имени Маркус.

Прижимал меня к себе так крепко, что кости почти трещали, отпускал, заглядывал в глаза. Опять прижимал, быстро целуя лицо не разбирая, глаза, нос, щеки, губы. И шептал как в бреду:

– Лесси, малышка, мое сердце, как ты? Я как узнал…так сразу… а ты …там уже нет…Кельвин сказал…я так испугался…твоя голова …

И все это в вперемешку с иступленными поцелуями. Слезы катились из моих глаз, и я абсолютно не понимала, что же делать. Нужно было оттолкнуть его, но не было ни сил, ни желания. И где же мои стражи, хотелось бы знать? В «огородике» понятно, там охранный контур не пропустил, а сейчас что? Неужели стены академии их не пускают?

Почему-то пришла в голову мысль, что со стороны я выгляжу жалко. Стою реву в объятиях предателя и позволяю ему себя целовать и вообще думать, что у него есть такое право. Право на меня, на мои слезы и поцелуи.

Злость заполнила душу, накрыла тьмой, и я доверилась умению внутри меня, оно точно не моё, новое, не знакомое. Может это знание пришло ко мне с родовой магией, опыт предков? Не было времени разбираться. Я закрыла глаза, развела руки и позвала тени. Я и есть тень, быстрая, незаметная, скользила вместе с ними, смотрела за них.

В коридоре стало темнее, тени от предметов удлинились, загустели и начали движение. Они ползли к хрупкой заплаканной фигурке. Парень вскрикнул и в страхе отступил на шаг. Тени окутали девушку, обняли мягкими лапами, закрывая от мира полностью. Через миг, они опали на пол как сброшенное одеяние, и втянулись углы и доски пола. В коридоре остался только ошарашенный светловолосый адепт.

Открыла глаза уже в своей комнате, просто вышла из самого темного угла.

Ух ты! Я и так могу!

Поплелась к кровати и упала ничком. Слезы катились непрерывным потоком. Маркус, вот дурак ну и что ты наделал? Со мной, с собой? Стоило оно того? Не переплатил ли ты любимый?

Через два дня был выходной, и видя моё угнетенные состояние Мелинда вытянула меня в город развеяться.

Наше любимое кафе встретило травяным чаем и вкусными пирожными. Потом подруга затянула меня на ярмарку, и стало неуютно от большого скопления людей. Здесь было шумно и суетно, пахло карамелью и выпечкой. Воздух пропитался праздничным настроением.

Мы обходили торговые ряды, глазея на ненужные нам товары, поели обжигающие сладкие колечки, политые сиропом, и увидели представление кукольного театра. Настроение немного выравнилось и убивать теперь хотелось гораздо меньше.

Мелинда потянула меня к шатрам фокусников, силачей и гадалок. Последний был особо интересен. Какой девушке не хочется погадать на любимого? Мм… дайте подумать, брошенной например! Отступать было поздно и я пошла за Мелли влекомая её любопытством.

В темном шатре, заплатив по три медных монетки, мы прошли за полог. Тут было очень атмосферно, свет приглушен, то тут то там горят свечи. За круглым столом сидела женщина, не определяемого возраста, лицо старое и в то же время молодое? Странное. На нем нет морщин, но глаза выдавали возраст. На женщине была простая одежда, очень недорогая. Но на пальцах я заметила пару перстней, редкой красоты, старинных и очень дорогих. Удивительно, эта женщина была сплетена из несоответствий. Первой погадать вышла подруга, конечно, вперёд красавица, а я смотрела со стороны.

Гадание проходило на диковинных картах, больших со странными рисунками и надписями. Некоторые изображения откровенно пугали. Как, по заказу девицу ждёт большая любовь, выгодный союз и счастливое известие. Ну да, ну да. Даже скучно стало. Но, Мелли осталась в восторге. Эх, подруженька.

Когда пришла моя очередь, гадалка убрала карты и поставила на стол стеклянную сферу, мутного светлого цвета. Внутри сферы, что?

Это что какой-то дым? Туман? Газ? Мой пытливый ум лихорадочно накидывал версии, до того момента пока из тумана не сформировался оскал черепа. Я изумлённо заморгала и подняла глаза на женщину, крик застрял в горле, ее глаза …. Эти глаза были такого же цвета, как и сфера в ее руках. Молочно-белые с завитками тумана или газа или демоны знают чего. Они пугали, появилось желание залезть под стол и закрыть глаза и уши. Но моя попа точно приросла к стулу. Когда гадалка начала говорить, ее голос звучал глухо, будто через силу:

– «Время истекло.

Твоя судьба за гранью, она ждёт.

Слушай мертвых.

Ищущий отдаст свою кровь.

Спаси, сердце в твоих руках.»

– Что? – я едва выдавила из себя вопрос.

Брр, мурашки по коже, вроде и бред, но жутко. Даже мое некромантское сердечко сжалось от страха.

Странно все это. Очень путано и непонятно. Когда мы кинулись к гадалке с вопросами, оказалось она ничего не помнит.

– Через меня говорят высшие силы. – голос полный торжественности и превосходства.

– Что? Какие это?

– Те, что управляют людскими судьбами и равновесием миров.

Так, очевидно, женщину понесло, пора уходить.

По дороге в академию размышляла, это было самое странное предсказание в моей жизни. У меня имелся некоторый опыт в этом вопросе. Несколько раз отрабатывая наказания я попадала к прорицателям, но ничего подобного не слышала.

Тут стоить пояснить, адепт, нарушивший правила академии, отрабатывал наказания своим трудом. Это могли быть работы в столовой, библиотеке, лабораториях или оранжерее.

С моей тягой к соблюдению правил и шилом в попе, я отметилась везде. Пару раз даже пришлось чистить полигон после занятий боевиков.

Но самой частой отработкой была помощь адептам других факультетов в качестве расходного материала или подопытного кролика в случае лекарей.

У прорицателей я бывала два раза. У первого и пятого курса. С первым все понятно, сиди и слушай беспрерывный поток сознания юных энтузиастов. Одна опасность свернуть себе челюсть от бесчисленных зевков. А вот с пятым было даже интересно. Предсказания сыпались вполне правдоподобные, местами очень точные. Так одна девушка предсказала мне «боль любимого». И примерно через неделю, на полигоне, где Маркус тренировал мою ловкость и силу, случился казус. Пытаясь отточить боевые приемы, я ловко вывернулась из захвата и случайно боднула парня головой. Разбила губы в кровь и вывихнула ему челюсть. Спасибо лекарям, парню быстро помогли.

Моё раскаяние было огромным как море. Этой же ночью, я так увлеклась заглаживанием вины, что Маркус в шутку предложил превратить это в нашу маленькую традицию. Сначала я его калечу, потом раскаиваюсь. Так предсказание сбылось.

Но запомнилась мне Кэссия. Высокая худая девушка с каштановыми волосами и отрешенным взглядом серых глаз. Даже среди чудаковатых прорицателей она считалась белой вороной, погруженная в себя полностью. Кэс ни с кем не дружила, но при этом у нее был жених, симпатичный улыбчивый юноша с лекарского. Она отменно училась, при том, что предсказания выдавала редко. Но мне повезло. В день моей отработки у Кэс случилось видение.

Она выдала то ли детский стишок, то ли деревенскую страшилку, но при этом на бледном лице глаза ее закатилось почти полностью, вытянув руку она указывала на меня дрожащим пальцем.

Луна тебя примет как дочь.

Откинь все сомнения прочь

Во тьме для тебя виден путь

Избранника вскроется суть

Откроется в новое дверь

Звериному сердцу поверь.

Предсказания Кэссии сбывались всегда и также всегда были путанные и понятные лишь на четверть, не в этом ли секрет успеха?

Мысли часто возвращались к этим словам, и я как могла попыталась их притянуть к действительности. Выводы были примерно такие. Итак:

«Луна тебя примет как дочь»– здесь очевидно говорилось о лунной сфере и признании меня наследницей. Ясненько.

«Откинь все сомнения прочь» -мол не дрейфь подруга и поезжай к бабке смело.

«Во тьме для тебя виден путь». Тут возможны пару вариантов. Путь тьмы -призвание некромантов: ритуалы призыва, управление мертвыми, боевые умертвия и прочие ромашки. Либо имелась в виду родовая магия: управление тенями, очень редкое сейчас умение, практически утраченное.

«Избранника вскроется суть», вот на этой строчке я зависла надолго. Тогда прикидывала, возможно у Маркуса тоже проявится какая-то новая способность? Или окажется, что, в его родословной затесались особы императорских кровей? Или его артефакторский талант превзойдет все ожидания?

Сейчас эти слова обрели другое значение, и суть у Маркуса оказалась безвольной и ведомой. Он отрекся от своего сердца, как часто называл меня, в угоду лёгкому исполнению заветной цели. Но как оказалось жить без сердца не так и просто, вот и ходит теперь угрюмой тенью.

«Откроется в новое дверь

Звериному сердцу поверь»

Вот здесь даже моя извращённая фантазия поднимала руки, признав поражение.

Ничего похожего на дверь, вход, ворота, портал, проход и даже калитка не приходило мне на ум. Не говоря о звере с его сердцем. Хотя если сильно захотеть то к зверю можно притянуть оборотней, как бы они не упирались.

На юге от Элирии располагался материк Дарконд окутанный тайнами и домыслами, на котором проживали только оборотни. Известно о них было ничтожно мало , никаких торговых или научных связей со своими соседями из Элирии или Вестры они не поддерживали. Религии тоже отличались , и если нам дарил свою благодать Пресветлый , то у оборотней заправлял Двуликий. Была еще и третья сторона Вестра, там жили кланы вампиров , более общительные чем оборотни , но все же тоже редкие у нас гости, Темный лорд был их главным покровителем. По всей Вестре стояло множество храмов посвященных ему и именно он благословлял браки. Такие примерно выводы гуляли в моей головушке.

И вот по пути с ярмарки обдумывая слова гадалки, я вспомнила о Кэссии.

И крепко задумалась, грань может считаться дверью? Ну наверное с натяжкой да. Значит судьба за дверью. И где ее искать или не нужно и она сама найдется? Опять сердце и там, и тут. Ещё вспомнился мой сон с бегом по лесу и встречей с восхитительным зверем.

Может быть он тем самым, чьему сердцу можно верить? После Маркуса я навряд ли кому-то поверю, а уж зверю и подавно. И что если этот монстр оборотень ? В кого они там обращаются? Надо топать в библиотеку.

Витая в своих мыслях споткнулась и чуть не свалилась на мостовую, меня тут же ухватили за локоть.

– Осторожно, Алексия! Какая же ты неуклюжая – о! да это Альберт старший брат моего несостоявшегося жениха.

Наклонившись с мягкой улыбкой, заглянул в глаза.

– С тобой все в порядке?

– Здравствуй Альберт, спасибо все хорошо, – ответила заторможено.

Он немного скривится.

– Я же говорил, зови меня Ал. Мы же не чужие люди.

– Уж точно не родня, – посмотрела хмуро, и пытаясь вырвать локоть.

Тут происходит нечто непонятное, он с силой притягивает меня и заграбастывает в свои объятия. Гладит по голове как маленькую и приговаривает.

– Лесси, с тобой поступили незаслуженно плохо. Ты имеешь право злиться. Я, его не обеляю, сам решил, сам пусть выплывает из этого. Но для меня ты все равно останешься другом. И я хочу тебе помочь.

– Как? – смотрю словно на сумасшедшего.

– Я не знаю, подскажи мне, направь. Может тебе что-то нужно? Ты можешь рассчитывать на меня, я постараюсь сделать все возможное, чтоб помочь тебе.

Теплые объятья греют, но ещё сильнее греет тепло доброго сердца. Чувствуется искренность и участие. Хороший все-таки брат у Маркуса.

Эх как бы не разреветься у него на груди, вот смеху то будет. Фыркаю. Боевой некромант, лучшая студентка курса, гроза всех первокурсников и местных зомби. Рыдает посреди дороги, на руках у брата предателя, как девчонка. Ну уж нет. Фыркаю снова.

– Что ты пыхтишь как злой ёжик,– в его мягком голосе слышится улыбка.

Возможно, стоит пожаловаться на Оливию и ее козни, но пока действий никаких она не предпринимает, надо молчать в тряпочку.

Так и не придумала какую помощь требовать с Альберта. Мы ещё немного переговорили о его работе и моей поездке к бабуле. На прощание опять крепко обнимает меня.

– Я твой друг Лесси, помни об этом.

Все мои чувства не до конца растрёпанные гадалкой-шарлатанкой, растрепываются окончательно от его слов.

В академию вместе с Мелли приходит не Алексия Мортон, а новое смышленое умертвие. Оно практически безобидное, вяло двигает конечностями и невнятно мычит на приветствия.

За ужином вполне по-человечески размазывает кашу по тарелке и пялится в нее невидящим взглядом. Мелинда ворчит, что не стоило нам идти в город развеяться, так как я развеялась слишком радикально.

Несколько дней симпатичное умертвие вяло меня подменяет, ходит на занятия, в столовую, принимает ванную и даже что-то отвечает Мелинде. В себя возвращаюсь после очередной встречи с Маркусом.

В библиотеке очень тихо, пару студентов копошатся где-то в глубине стеллажей, за конторкой спит с открытыми глазами мистер Флит. Мой доклад никак не желает писаться самостоятельно, что вгоняет меня в печаль. И сижу я в этой печали над пустыми листами, уткнувшись в биографию великого светлого мага Проктора и не могу сложить буквы в слова.

Мысли мои скачут как сонные блохи, в основном по словам предсказаний Кэсси и дамы из шатра, иногда перебирая в памяти странный сон. Прикрыв глаза вижу глаза зверя перед прыжком. Что-то странное в них, какое-то несоответствие. Не могу уловить. Разлепив веки, застываю. Передо мной голубые глаза Маркуса. У него встревоженный и решительный вид.

– Я не могу больше видеть тебя в таком состоянии!

– Закрой глаза.

– Лесси!

Молчу как на допросе. Нет я больше не Лесси для тебя. И вообще никто для тебя.

– Алексия! – произносит с нажимом , требуя внимания.

Открыв глаза смотрю на него, мол я вся во внимании, говори.

– Что происходит? Что с тобой случилось? – хм странный вопрос , и от кого.

– Влюбилась неудачно. – не собираюсь щадить ничьих чувств.

Со стоном опускает голову в раскрытые лодочкой ладони.

– Что я могу для тебя сделать? – Маркус бубнит куда-то в стол. Я слышу в его голосе боль , но ничего поделать не могу, хотяяяя , могу только добавить.

– Ты сделал уже все что мог, – пожимаю плечами.

– У нас ещё есть шанс? – Маркус делает попытку взять меня за руку. Не даюсь, еще сумеречных стражей в библиотеке не хватало.

– Шанс? Ну пожалуй да. У каждого из нас по отдельности, стать счастливыми. А вот нас уже нет. – и мне казалось это очевидно , я так остро почувствовала разрыв ментальной связи , думала и с ним так же.

– Ты так спокойно говоришь об этом! – он взрывается, начинает ходить вдоль стола. – Лесси, мне больно! Я не знал, что будет так больно! А ты спокойно говоришь, что нас нет!

– И как давно нас нет? Может ты и не любила вовсе? – он упирается руками в стол нависая над моим лицом.

– Как давно нас нет? – механически повторяю вопрос. Двигаюсь к нему ближе, чтоб не смог отвести взгляд.

– Наверное с того момента, когда ты выбрал артефакторское бюро и дуреху-невесту, а не меня.

Мы смотрим друг другу в глаза. Я вижу боль, отчаяние и решимость. Он хочет идти до конца, принимая все страдания, на которые обрёк себя сам. Но не готов видеть мои. Как странно устроен человек, если в его жизни всё идёт гладко, ему становится скучно, и он втравливает себя в разные истории. Чтоб испытать новый спектр эмоций, пусть даже они несут отрицательный окрас.

И тогда я решаюсь. Невозможно всю жизнь нести в себе обиду и злость, невозможно вылить ее на любимого человека в надежде на избавление. Надо учится отпускать.

Я касаюсь щеки Маркуса, нежно поглаживаю ладонью и....мысленно отпускаю его. Пусть идёт к своей мечте, пусть когда-то станет счастливым. И живёт дальше, дышит свободно, смеётся и грустит, обнимает жену и детей. Но уже без меня. Глаза любимого начинают подозрительно блестеть, он понимает. Как всегда, понимает меня без слов.

– Маркус, -говорю тихо, – отпусти меня, как я отпускаю тебя.

Глава 7. Александра последние дни.

А в следующий понедельник, я услышала тот фатальный для меня разговор. На большой перемене зайдя в пустую аудиторию, присела за лекторскую кафедру и развернула свой бутерброд, принесённый из дома.

Кости сегодня не было и поэтому обедала я одна. Салфетка противно прилипла к хлебу, и я принялась ее отдирать, держа бутерброд двумя пальцами. В какой-то момент пальцы неловко перехватили и бутер полетел на пол. Тихо ругаясь, нырнула за ним под кафедру. Ловкость моё второе имя.

В этот момент дверь открылась, и кто-то зашёл в аудиторию. Хотела подняться и засветить свое присутствие, но услышала характерные звуки поцелуев. Вот блин. И что делать? Раз закрылись в пустой аудитории, значит не афишируют свою связь.

Показаться им на глаза сейчас, нажить себе двух врагов. Нее, мне это не нужно. А вдруг это вообще преподаватели? Тогда мне крышка. Эх, придется переждать, скоро конец перерыва не будут же они и дальше развлекаться. И тут раздался родной голос.

– Ты опять меня дразнишь? – такой вкрадчивый, слегка сиплый.

Раздался громкий шлепок. Ээээ это что, пощёчина? Костя залепил кому-то пощечину?

– А что мне остаётся делать?

Голос игривый, нараспев. Опять пыхтение и звуки поцелуя. Осторожно выглянув, вижу Костю и Настю Смирнову из параллельной группы, пара целуется рука парня под юбкой гладит девичью попу.

Господи, Сашка, ну ты и дура, какая пощёчина? По заднице он ее хлопнул, по заднице. Прячусь обратно и пытаюсь сделать вздох, так соберись немедленно и глотни чертов воздух.

– Мне надоело, что ты таскаешься к этой серой мышке! – говорит капризно Настя.

– Зато остальные вечера, я провожу с тобой! – парень пытается успокоить ревнивые порывы подруги , попутно облапив все выпуклости. Опять шуршат одеждой.

– Все, я хочу все вечера! Скажи ей, что тебя взяли на работу на две смены.

– Нет Настёна ты не понимаешь, я должен контролировать написание курсовой. Если перестану появляться, она никогда её не закончит. У меня все под контролем.

– Долго ещё? – голос становится требовательным.

– Неделя, осталось совсем немного.

– Между вами точно ничего нет? Я ведь могу и приревновать! И тогда ей не поздоровится!– мой рот даже приоткрылся в изумленной букве о. Мне угрожают?

– Нет малышка, между нами, ничего. Пару раз в щеку поцеловал, чтоб не сорвалась и все. Закончим с курсовой, и я буду весь твой.

– Обещаешь? – и опять капризный голосок , как будто ей пять и она просит новую куклу.

– Клянусь!

Снова сопение и поцелуи.

Вот так забив последний гвоздь в крышку моего гроба они покинули аудиторию спустя пару мгновений.

Я просидела на полу ещё с час, благо пар здесь сегодня больше не было. Уставившись в одну точку, уговаривала себя подняться и пойти домой. Самовнушение сработало из академии я все-таки вышла, но вместо того, чтоб пойти домой, бездумно шаталась по городу. Наверное, не хотела видеть эту дурацкую курсовую из-за короткой все завертелось, да и постель, как свидетельство моего падения. Бредя в синих сумерках , вспоминала детали разговора, просто не могла поверить в услышанное.

Неужели все из-за работы, да блин заплатил бы и купил, не бедный ведь студент. В интернете полно объявлений там тебе и курсовую и доклад, и даже дипломную за деньги накатают. Тогда почему я?

Это что он меня два месяца обхаживали из-за жалкой курсовой? Вспомнила самый первый проект, который помогла ему написать. Потом что, эссе было точно, пару тройку рефератов тоже, ааа ещё же проект по истории скульптуры, как я могла забыть. Муторный и неинтересный, как и сам предмет. И презентация, вместе лепили ее на моем стареньком ноуте, Костик в основном монтировал и искал подходящие изображение, а весь текст был на мне. Ну, что же за два месяца совсем неплохо.

Пытаюсь вспомнить была ли хоть одна работа, которую он сделал сам от и до, за эти два месяца. Выходит, что нет. Хорошо, ладно, влюбил в себя девчонку, заставил на себя батрачить, но в постель зачем тащить? Совместить приятное с полезным.? Вот тебе Александра подарок к новому году, можешь не благодарить. Стало гадко, в голове зашумело. Тошнота волной поднялась к горлу. Это же мерзко! Мерзко так использовать чужое доверие! Я ведь ничего плохого ему не сделала! Доплелась домой только вечером. Сразу провалилась в сон, не став даже раздеваться или ужинать.

Утром я ожидаемо проспала, вскочив принялась метаться по комнате в поисках свежей одежды, папки с этюдами и других не нужных мне вещей. Потом резко застыла будто врезавшись в невидимую стену.

И на меня свалился весь вчерашний день, предательство Кости, его слова и обещания Насте, свое собственное ощущение ничтожности. Меня просто использовали, а я как наивная дуреха влюбилась и настолько поверила в себя, поверила, что такой как Костя может быть моим парнем. И меня наконец прорвало. Я рыдала взахлёб, срываясь на судорожные вздохи, так долго и горько я последний раз плакала, когда умерла мама. Тогда казалось, что мир съежился и почернел, и он давит, давит на меня своими стенками. И все мое отчаяние вырывается из меня этим плачем.

И вот опять мой мир меня подвёл, стены давят, складываясь как шалаш, и свет постепенно меркнет, под их натиском. Я сижу на полу сжавшись в комочек отчаяния и страха.