Между. Эпизод 2

Глава 18

— Что это значит? — Дэймон сбит с толку моими словами.

— Если бы я знала! Точнее нет, как раз здесь все понятно! Очевидно, очередная папина интрижка закончилась весьма продуктивно! — я поднимаю телефон с пола и со злостью отшвыриваю его на кровать. Шок уступает место гневу, — одно никак не пойму, какого черта ему надо от меня? Позвонил поделиться радостной новостью?

Дэймон садится на барный табурет и наблюдает за тем, как я мечусь по квартире из стороны в сторону. Меня все больше трясет от негодования.

— И он набрался наглости просить о помощи! Ему нужна помощь! Черта с два он дождется ее от меня! И чем я вообще могу ему помочь? Подержать его избранницу за руку?

Я не замечаю, как на глаза наворачиваются слезы. Зачем он позвонил мне?! К чему сообщать мне?! К тому же, меня просто выводит из себя то, как он назвал этого ребенка.

— «Сестра!» — вскрикиваю я, не способная больше держать эту горечь в себе, — ты бы слышал с каким восторгом он это сказал!

— Эй! Детка! — Дэймон перехватывает меня на очередном круге и зажимает в объятиях, — успокойся!

Я даю волю рыданиям и утыкаюсь ему в грудь. Все детские обиды, все то, что я так жаждала получить от отца, концентрируется в одном единственном слове «сестра». Мне стыдно, но в этот момент я отчетливо понимаю, что не могу испытывать к этому ребенку ничего кроме слепой ненависти и зависти. Судя по всему, у него будет то детство, которого никогда не было у меня. У него будет любовь моего отца. Хотя в тайне надеюсь, что ошибаюсь. Боже! Я противна сама себе!

— Мия, — Дэймон осторожно поднимает мой подбородок наверх. От его теплого взгляда мне сразу становится спокойнее. Черные глаза видят меня насквозь. Мне кажется, будто Дэймон знает обо всем, что творится у меня в голове.

— Я понимаю, что ты сейчас чувствуешь. И вряд ли имею право давать тебе советы, учитывая собственный опыт выстраивания семейных отношений, — он вытирает мои слезы большим пальцем, — но я прошу сейчас откинуть все твои обиды, и позвонить отцу.

— Что? — я никак не ожидаю такого и вздрагиваю от услышанного, однако Дэймон остается непреклонен, — судя по всему, у него действительно что-то стряслось. Не думаю, что он звонил бы просто так.

— Мне все равно! — огрызаюсь я. Дэймон продолжает мягко уговаривать меня.

— Подумай хорошенько. А если случиться что-то, о чем ты будешь потом сожалеть?

— Что именно?

— Не знаю. Но может это тот самый момент, когда вы сможете, наконец, выяснить все между вами. Разве тебе не станет легче, если этот камень спадет с твоей души?

Я заламываю пальцы, силясь справиться с внутренней борьбой. Часть меня признает, что Дэймон может оказаться прав, но другая часть мечется в истерике и категорически против этой затеи.

— Дэймон, это слишком тяжело. Я не смогу.

— Если хочешь, я буду рядом, — он трется носом о мои волосы и целует в лоб, — только скажи!

— Конечно хочу.

— Тогда перезвони ему! — Дэймон протягивает мне телефон и я нерешительно беру его. Еще секунду медлю, но видя ободряющий взгляд Дэймона, делаю глубокий вдох и нажимаю кнопку вызова.

Отец берет трубку после первого гудка.

— Мия, слава богу! Я думал, что ты не позвонишь!

— Я тоже так думала, — стараюсь, чтобы мой голос оставался спокойным, хоть это и стоит мне невероятных усилий. Дэймон сжимает мою руку и я чувствую себя увереннее.

— Так что ты хотел?

— Я в клинике… и кажется здесь какие-то проблемы. Мне ничего не говорят, — в голосе отца слышатся горькие ноты.

Судорожно вздыхаю. Спокойно. Главное оставаться спокойной!

— Ты можешь рассказать по порядку? Что произошло?

— Да, конечно, — отец говорит чуть сдержаннее, — мы с моей… с Наташей…

Стискиваю зубы, но молчу.

— Мы приехали на плановый осмотр. Мы наблюдаемся в Москве с первых дней. Беременность была трудной, и мы не стали рисковать. Ближе к родам переехали сюда, чтобы спокойно подготовиться. Сегодня вечером Наташе стало плохо, открылось кровотечение. Мы срочно поехали в клинику. Ее увезли, и вот я до сих пор не знаю, что с ней и с ребенком… Я был в отчаянье, Мия. Единственное, что пришло мне на ум, это позвонить тебе. Не знаю, почему. Может, потому что кроме тебя, у меня больше никого нет.

Его слова не трогают меня. Я не чувствую ничего, кроме холодного безразличия.

— И что же ты хочешь от меня? Сочувствия? Поздравлений?

Отец на секунду замолкает. Я слышу, какая борьба идет внутри него.

— Я хотел бы, чтобы ты была сейчас рядом.

— Вот как? — задыхаюсь от возмущения и впиваюсь ногтями в руку Дэймона. Он сильнее сжимает мои пальцы и мягко целует их, поднося к губам.

— Зачем? К чему мое присутствие сейчас там?

Голос отца становится каким-то умоляющим.

— Честно… мне страшно, Мия. Это сводит меня с ума. Если я услышу что-то такое… не знаю, куда мне бежать и что делать!

— Тебе нужно успокоиться и взять себя в руки. Дождись, пока к тебе выйдет врач и все расскажет.

Сама удивляюсь какой металл сквозит в моих словах. Отец тоже его слышит, но не сдается смягчить меня.

— Конечно, ты права. Но есть еще одна вещь… Господи, не думал, что это будет так тяжело говорить. Я хочу, чтобы ты увидела свою сестру.

— Это плохая идея, — тут же выпаливаю я.

— Я понимаю, сейчас не подходящее время. Да и знаю, что не вправе тебя о таком просить. Но все же, я считаю, это правильным.

— Неужели? Что именно правильно, папа? Молчать об этом 9 месяцев, а потом позвонить и в одночасье требовать, чтобы я с радостью приняла факт, что у меня теперь есть сестра?

— Не будь такой жестокой, Мия, — тихо просит отец, но я уже не могу контролировать вновь обуревающую меня злость.

— Это твоя школа, пап. Твоя и мамы. Так что теперь глупо требовать от меня другого! Все что я могу сказать, это пожелать тебе удачи. Тебе и твоей новой семье. Но не думай, будто я захочу принять ее, как должное или становиться частью вашего семейного очага. Нет, спасибо.

— Мия! — отец перебивает меня громким возгласом, — я и не прошу тебя об этом! Знаю, что ты никогда на это не согласишься!! Я хотел, чтобы ты просто знала, что я был бы этому очень рад! Прости, что не набрался смелости сказать раньше. Это моя вина, и я признаю ее. Наказывай меня, но я все же надеюсь, что ты не станешь этого делать со своей сестрой.

— Отлично, пап. Я тебя услышала. Поздравляю… наверное. Так надо говорить в подобных случаях? Ты выбрал не того человека, в ком следует искать поддержки. Но в любом случае — всего доброго тебе… вам…

Не дожидаясь ответа, я отключаю телефон и зарываюсь лицом в грудь Дэймона. Он гладит меня во волосам, пока я пытаюсь задушить предательские рыдания. Мне требуется несколько минут, чтобы прийти в себя. Все это время Дэймон терпеливо ждет.

— Как ты? — наконец, спрашивает он, когда я отстраняюсь от него. Его черные глаза пристально следят за мной. Не смотрю на него, чтобы он не видел, насколько мне больно.

— Нормально. А вот и мои скелеты в шкафу, Дэймон. — стараюсь говорить непринужденно.

Он хмурится, но отвечает мягко и вкрадчиво:

— Если хочешь, можешь поделиться ими со мной. Все равно, у нас теперь общий гардероб.

Невольно улыбаюсь одними уголками губ. Я благодарна ему за поддержку и то, как он разряжает накаленную обстановку.

— Ты ведь и так все слышал. У моего отца новая семья. И ему с чего-то взбрело в голову, что я захочу познакомиться с ней.

— А ты не хочешь?

— Конечно нет! Категорически нет! Мне это ненужно, да и ему тоже! Зачем?

Дэймон задумчиво отвечает:

— Ну, жизнь — это сложная штука. Иногда в ней происходят совсем нелогичные вещи, меняются ориентиры, ценности. Почему ты не допускаешь мысли, что сейчас в его жизни происходят события, которые сподвигли его в корне переосмыслить все то, чем он жил раньше?

Я поджимаю губы.

— И все равно это ничего не меняет. Он может пересмотреть что угодно, но от этого мое решение не изменится.

Дэймон настойчиво приподнимает мое лицо наверх, придерживая пальцами за подбородок.

— Мия, я как никто другой понимаю, что творится сейчас у тебя в голове. Как тебе больно и обидно. И я не умоляю вины твоего отца перед тобой. Но об одном я прошу тебя подумать спокойно и рационально. Взвесить все как следует. О твоей сестре!

И он туда же! Меня снова передергивает от этого слова. Дэймон продолжает чуть тише.

— Просто подумай… Скоро мы уезжаем, и будем вдвоем. Только ты и я. У меня никого больше нет. Весь мой мир — это ты. Я безгранично счастлив, но все же… думаешь, я бы не хотел, чтобы мои родители были живы? Я бы так хотел, чтобы они познакомились с тобой. Моя мама была чудесной женщиной, и я в свое время совершенно не ценил этого. А мой отец, хоть он и не был эталоном, но я был бы чертовски рад, если бы он позвонил мне прямо сейчас, не важно, с какими словами.

Я не могу поверить, что все это время Дэймон столько мне не рассказывал. Он никогда не заводил разговоров о своей семье, а я так была занята собственными страданиями, что даже не задумывалась о его боли!

Я замираю и боюсь даже дышать, чтобы Дэймон не замолчал и снова не закрылся от меня. Он тихо продолжает:

— А Йен… так не должно было быть. Может это моя вина, может я привел к тому, что случилось между нами! Порой я просыпаюсь с осознанием такого дикого животного отчаянья, что мне хочется убить самого себя! Я должен был ему помочь! Он был моим братом! И он был просто болен…

Я обхватываю его лицо ладонями и тяну к себе. Глаза Дэймона мутнеют, но ни один мускул на его сосредоточенном лице не дрогнет. Он остается видимо спокойным, хоть я и вижу, что внутри него все пылает. Он слишком контролирует свои эмоции, словно их проявление — это непозволительная слабость.

— Но сейчас, Мия! — Дэймон неожиданно пламенно прижимает меня к себе, — у тебя есть возможность сделать то, что недосягаемо для меня! Твой отец и мать — здесь. Вас разделяет телефонный звонок. Не надо отказываться от возможности сделать все правильно! Этот ребенок, твоя сестра, не воспринимай ее как что-то враждебное. Разве не здорово, что у тебя появится, — он бросает мимолетный взгляд на наручные часы, — или уже появился еще один родной человек? Не повторяй моих ошибок, милая.

Всхлипываю и вытираю слезы. Дэймон улыбается моей реакции и довольно кивает.

— Думаю, ты уже приняла решение?

Я не хотя высвобождаюсь из его рук и опускаюсь на край постели.

— Наверное. Я подумаю над твоими словами… В любом случае, разумнее оставить это до утра.

Дэймон подходит ко мне, слегка раскачивающейся походкой. Он нависает надо мной и смотрит сверху вниз горящими глазами. В них отражается победа.

— Вот и умница. А пока ты такая милая и растроганная, позволь мне утешить тебя?

Я закусываю нижнюю губу, наблюдая за его грациозными движениями. То, как он снимает майку. В свете ночника его рельефный торс выглядят словно высеченный из камня.

— Так ты позволишь? — он наклоняется ко мне и нежно целует. Он и вправду спрашивает разрешения? Вот это да! Или он сомневается, будет ли уместно его желание сейчас, в свети последних событий?

— Да, — торопливо шепчу я, тут же напрочь забывая обо всем, что произошло этим вечером. Только я и он. Как сказал Дэймон — целый мир. Наш персональный мир!