Между Сциллой и Харибдой

Глава 10. Новое назначение. Даже целых три!

Тот прискорбный случай с порчей и воровством комплектующих импортного оборудования для лаборатории профессора Чижевского, увы – был не первым и не последним. Разграблению в дороге подвергались поставляемые товары и закупаемое сырьё для ещё сохранившихся ульяновских кустарей-частников, кооператива «Красный рассвет» и его артелей. Как мне было известно из «послезнания», с этим в период НЭПа была просто беда – сравнимая по экономическому ущербу с каким-нибудь локальным военным конфликтом средней интенсивности. Импортные станки, машины и приборы – за которые было плачено золотом, зачастую прибывали на предприятия-заказчики в виде железного лома – годного разве что в переплавку…

Вот это меня и напрягало!

Этим летом должно было поступить немецкое оборудование по производству контрольно-измерительного инструмента для «Воспитательно-трудовой колонии (ВТК) имени Кулибина». Конечно, с одной стороны – оно было закуплено по линии НКВД, вовсе не на мои кровные гроши… Но его порча могла сорвать некоторые мои планы – поэтому я стал суетиться заранее, чтоб не рвать на оппе волоса полной жменью – когда «гром грянет».

Ну а там «процесс пошёл» и мне захотелось нечто большего…

Тут мне конкретно фортануло: очень редкое стечение обстоятельств – когда твои замыслы и замыслы твоего правительства и, даже замыслы твоего непосредственного начальства – совпадают во твоё же благо… Другого подобного случая, я за обе свои жизни не припомню.

Однако, обо всём по порядку!

Видно, у кого-то в Москве конкретно в одном месте зуделось и, в начале февраля 1924 года началось формирование милиции по ведомственному принципу. В конце этого же месяца – произошла очередная пертурбация и нашего Отряда Военизированной Охраны (ОВО).

Рисунок 15. Кокарда бойца "ВОХР".

В это же время, вооружённая охрана НКПС разделилась на две части: военизированную «ВОХР» – предназначенную прежде всего для охраны «объектов имеющих государственное значение», и невоенизированную – которая использовалась для охраны «прочего имущества и перевозимых грузов».

Последнее обстоятельство ещё более осложнило транспортировку товаров по железной дороге. Согласитесь: невооружённые, да ещё и ничем немотивированные сохранностью грузов сторожа…

Это ж, как дверь квартиры открытая нараспашку – приглашение воровать!

Расшифровывается «ВОХР» очень просто – «Внутренняя охрана республики». Стоит сразу отметить – в чистом виде это понятие практически не встречается. Гораздо чаще речь идет о войсках ВОХР – относившихся к ведению ВЧК, ОГПУ или НКВД РСФСР (с начала 30-х – НКВД СССР, куда влилось и ОГПУ). Эти подразделения отвечали за охрану и оборону особо важных объектов, пресечение контрреволюционной деятельности, охрану железных дорог и путей сообщения, сопровождение грузов, охрану мест лишения свободы и прочее…

Созданные в 1919 году как боевые формирования, ставшие с апреля 1920 года резервом действующих армий, в начале 1924 года войска ОВО-ВОХР были реорганизованы по штатам Красной Армии и состояли эти теперь из бригад, полков, батальонов, эскадронов и команд различного назначения. На вооружении имелось любое оружие и боевая техника – от пулемётов в каждом отряде, до артиллерийских орудий и даже бронепоездов.

В соответствии с территорией данного военного округа, войска ВОХР распределялись по территории страны по секторам. Последние, в свою очередь дробились на районы – определявшиеся границами губерний. Каждый район обслуживался своей бригадой. Во главе секторов стояли начальники – приравненные к начальникам дивизий и в звании не меньшем чем комбриг.

Полномочия и задачи ВОХР будут уточнены и дополнены позже, когда будет выстраиваться система охраны внутреннего порядка нового и уже относительно устоявшегося государственного образования. А пока что в правовом отношении – наблюдается состояние полного и перманентного бардака…

Теперь, наш отряд на Ульяновском полустанке называется: «Подразделение военизированной охраны в составе Охраны Путей Сообщения НКПС СССР». Уставы, звания как в РККА: никаких «агентов по охране грузов» и «заведующих оружием» – стрелок, командир отделения, заместитель командира взвода и так далее. Я пошёл на повышение и теперь имею звание «командир батальона» – комбат, хотя стрелков у меня и на полнокровный взвод не наберётся.

В принципе, ничего кроме названия и званий для нашего отряда на Ульяновском полустанке – особенно не поменялось и, даже положенным форменным обмундированием – нас не удосужились обеспечить.

Теперь же о создании вневедомственной милиции…

Вместо ликвидированной в декабре 1921 года промышленной милиции, в начале 1924 года было создана так называемая «вневедомственная милиция» – для охраны промышленных и иных хозяйственных объектов. Она входила в состав общегосударственной милиции и руководствовалась её правовыми актами.

Общее руководство и направление деятельности вневедомственной милиции осуществлялось начальником милиции РСФСР, а на местах – в губерниях, в уездах и волостях, на предприятиях и в учреждениях – создавались соответствующие отделения. Местная вневедомственная милиция подчинялась начальнику милиции данной местности, а содержались за счет охраняемых ими предприятий.

В зависимости от объекта охраны, были созданы различные виды вневедомственной милиции: торгово-промышленная милиция, кредитно-финансовая, горно-приисковая, фабрично-заводская.

Опережая немного события, скажу: наряду с вневедомственной милицией с 1926 года – началась организация вневедомственного розыска для охраны «от воровства, поджогов, порчи государственного имущества, складов, нефтехранилищ и т. д.». В ряде мест принимались правовые акты (Инструкции), регулировавшие их работу.

Однако, в истории с созданием вневедомственной милиции был и свой нюанс.

Её становление в РСФСР выявило ряд существенных пробелов в её нормативно-правовом статусе, которые существенно затрудняли процесс эффективной деятельности. По большому счёту, такое состояние дел продолжалось весь довольно длительный период её существования – с 1924-го года по 1996-ой год.

Правоохранительные и хозяйствующие органы страны – НКВД РСФСР и ВСНХ, не могли выработать общую позицию по определению чёткого характера организации охраны предприятий и учреждений. В том же Постановлении ЦИК и СНК «О ведомственной милиции» от 1924 года, не содержалось вполне определённого – не допускающего двух толкований разъяснения способа формирования вневедомственной милиции: обязательным он должен быть или добровольным.

А ведь последнее явилось ключевым моментом при её организации!

Многие ведомства тянули «одеяло» на себя, полагаясь на собственную охрану – ибо вневедомственная милиция не несёт материальную ответственность за сохранность имущества. В частности: Наркомат юстиции, Наркомат финансов и Наркомат почт и телеграфа – добились создания собственной вооруженной охраны, вне рамок вневедомственной милиции.

Таким образом, руководство НКВД РСФСР оказалось в довольно двусмысленном положении: с одной стороны – оно было обязано выполнять все известные распоряжения Советского правительства по поводу охраны социалистической собственности, а с другой стороны – «Положением» отрицалось необходимость обязательного характера организации вневедомственной милиции. Сложившаяся ситуация крайне негативно отражалась на формировании структур вневедомственной милиции на местах и, многие объекты и грузы во время транспортировки – охранялись лишь безоружными сторожами «невоенизированной охраны».

Недолго я проходил в начальниках ВОХР Ульяновского полустанка, очень недолго. Уже в начале апреля, когда я находился «в отлучке» – меня «задним числом» сократили…

Подозреваю – интриги моего зама Архипова, которого я осенью прошлого года – чуть ли не на улице нашёл… Подобрал, обогрел, обоб… Пристроил на тёплое местечко и свалил на него все свои обязанности.

То-то, созданная Мишей «контрразведка» мне доносила – что он в Ардатов зачастил!

И сократив меня, начальство назначило на моё место не абы кого – а именно Михаила Николаевича. Впрочем, грех обвинять главу многодетного семейства, желающего сделать карьеру и получить оклад повыше – чтоб прокормить такую ораву…

Так что сделал вид, что «я в домике» и, расстались как говорится – друзьями. Хотя конечно, сделал зарубку на память – не поворачиваться спиной к этому «тихоне», а если уж повернуться пришлось – ни в коем случае не наклонятся.

Впрочем, всё что ни делается – делается к лучшему!

Начальство видать усовестилось и взамен предложило мне возглавить невоенизированную охрану целого ардатовского уезда… Сопровождение грузов на железной дороге, то есть.

На ловца и зверь бежит, поэтому вызванный к Начальнику Ардатовского сектора ВОХР – я думал ровно пять секунд:

– Товарищ комбриг! Один я, или с группой невооружённых сторожей – не смогу изменить ситуацию на железной дороге, хоть сколько-нибудь кардинально…

К этому разговору я готовился ещё с прошлого года – когда раскурочили моё добро. Правда, предполагалось «проявить инициативу» несколько иначе и при иных обстоятельствах, но тут уж – как кости выпали.

– Конечно, я человек ныне посторонний и, мне по большому счёту – нас рать, – сидя напротив начальника Ардатовского сектора ВОХР, непринуждённо смеюсь, – но чисто из уважения к Вам… Вот, посмотрите, что только творится наших железных дорогах!

Направив запросы на крупнейшие заводы и фабрики Республики, я получил достаточно много жалоб на мародёрство в портах, на железной дороге в пути и на станциях. Систематизировав и проанализировав их, я составил два доклада – развёрнутый и краткий и, последний, достав из портфеля – положил на стол Начальника сектора ВОХР.

– Что это? – спрашивает тот, надевая очки.

– Это то, за что Вас рано или поздно «по шапке», товарищ начальник… А если я подпишусь на ваше «заманчивое» предложение – то и меня. И хорошо, если нас обоих – просто взашей! А то и, могут…

Делаю движение пальцем, как при нажатии на спусковой крючок. Затем, слегка привстав и перегнувшись через стол – шепчу, одновременно – руками делаю вид, что кому-то откручиваю голову:

– Буквально вчера из столицы и по ходящим там слухам – «вверху» собираются «завинтить гайки».

Мы достаточно давно знакомы, я его достаточно хорошо изучил и, хотя на брудершафт с ним не пил – мог позволить «тет-а-тет» такой тон. Тем более я уже не нахожусь в его подчинении.

Начальник пристально посмотрел на меня поверх очков:

– Я издавал немало приказов об усилении мер по охране перевозимого имущества. И если на местах не предпринимают никаких мер…

Решительно перебиваю:

– «На местах», таких «охранников» с таким окладами – надо самих охранять, Вы уж поверьте мне на слово, уважаемый Степан Иванович! И от них тоже – надо охранять.

В эти «интересные» времена, не только бойцам ВОХР – но и командирам РККА, милиционерам и даже чекистам – платили не просто мало…

ОЧЕНЬ МАЛО!!!

Жить на «голый» оклад было можно, но жить хоть более-менее прилично – невозможно. Поэтому удержаться, чтоб не вытащить при удобном случае из вагона «штуку ситца», положим – для простого человека было попросту нереально…

Если не ошибаюсь, непосредственное начальство – давно взяло меня «на карандаш», как человека – за каждым словом которого стоит какой-то, возможно даже – «меркантильный» для них интерес. Поэтому, меня не «послали» – а заинтересованно спросили:

– У Вас есть какие-то конкретные предложения, Серафим Фёдорович?

Небольшой подхалимаж ради святого дела, лишним не будет:

– Если бы не было предложений, разве я посмел бы отнимать драгоценное время у столь занятого человека?

Морщится, хотя по глазам вижу – приятно:

– Давайте наконец, перейдём к делу.

Протягиваю ещё одну папочку и, косясь на портрет на стене, на словах объясняю:

– Как говорил товарищ Ленин: «КАДРЫ РЕШАЮТ ВСЁ!!!». Сперва надо найти подходящих людей, затем научить их работать и только потом – что-то от них требовать. Поэтому я согласен возглавить невоенизированную охрану – только одновременно возглавляя школу подготовки бойцов и младших командиров: как для военизированных подразделений – так и невоенизированных. Это принесёт больше пользы – чем, если я как небезызвестный Вам Фигаро, угнетаемый сразу двумя капиталистами – буду между станциями разрываться, охраняя грузы.

По вышеупомянутому «Положению» – при каждой бригаде ВОХР должна была быть организована школа младших командиров, вот отсюда я и решил «плясать»… Хотелось бы назвать «Милицейской академией» – по аналогии с виденной когда-то американской комедией, да эпоха кричмя кричит мне: «Надо быть скромнее!». Поэтому всего лишь «Школы подготовки и переподготовки рядового и младшего комсостава транспортной и вневедомственной милиции» – (ШППРМКТВМ).

Однако, «гладко было на бумаге»!

Довольно скептически пролистав, читая по диагонали, Начальник Ардатовского сектора ВОХР – хотел уже было вернуть мне проект:

– «Сверху» действительно – пришло постановление об организации школы младших командиров… Но из-за недостатка финансирования, это пока невозможно.

– Да… С финансированием просто бЯда, – легко соглашаюсь и делаю встречное контрпредложение, – а что если скооперироваться с теми, у кого есть мотивация и деньги?

– Как это? С кем это, если не секрет?

– Как Вы уже и сами знаете, уважаемый Степан Иванович, в феврале вышло ещё и «Постановление» об создании вневедомственной милиции…

– Да, знаю! И что мне с того?

– У тех есть деньги – ведь эта структура работает по договорённости с предприятиями, организациями и частными лицами. Или, хотите мне сказать, что у нэпманов нет средств для охраны собственного добра?

Смотрю, в глаза у него появляется явная заинтересованность – возникающая практически у каждого гослужащего, при волшебном слове «нэпман»:

– Ну, и…?

Заговорщически подмигнув, я даю весь расклад:

– Мы могли бы по договору с вневедомственной милицией организовать подобное учебное заведение…

Вижу – конкретно загрузился и надолго завис. Спрашиваю:

– Разве в этом есть что-то противозаконное? Разве все правоохранительные структуры Республики не делают общее дело?

Наконец, спрашивает:

– А кто руководит вневедомственной милицией в Ульяновской волости?

– Кто руководит? Хм, гкхм…

Задумываюсь, уставившись на свежепобеленный потолок кабинета, затем с решительностью камикадзе идущего на таран, заявляю:

– Ну, если у Вас других кандидатур нет, то возглавлю Ульяновскую вневедомственную милицию – я!

– ВЫ?!

– Кто, если не я?

– Я же Вас мечу на Начальника невоенизированной охраны Ардатовского сектора НКПС! Или Вы…?

Догадка, внезапно осеняет его светлый лик.

– Ну а почему бы и нет? – искоса мельком глянув на портрет Ленина, в до сих пор траурной рамке, – многие руководящие товарищи по несколько должностей занимают…

Тоже отдав покойному Ильичу дань уважения мимолётным взглядом, прочитав ещё раз – уже более внимательно мой проект, тот поднял голову и посмотрел на меня поверх очков:

– Написано весьма грамотно – не придерёшься… Что от меня требуется?

– От Вас требуется одобрить мою инициативу, – в этом месте я подмигнул заговорщически, – подписать проект этого постановления и затем мне не мешать.

Положив враз потяжелевшую голову на подставленные руки, тот вновь с полчаса изучал документ – не отвечая на звонки и нервно крича стучавшей в дверь секретарше: «Я занят!».

Вижу: время близится к обеду – а вопрос так и не решается. Слышу, у него в животе заурчало:

– А не пойти ли нам с вами куда-нибудь перекусить, Степан Иванович? Такие важные дела на голодный желудок не решаются…

Тот, вымученно:

– Ну, если Вы угощаете…

За обедом, в довольно-таки неожиданно-приличном нэпмановском заведении уездного городка Ардатов, разговор продолжился. Вернее – мой монолог, ибо товарищ комбриг – в основном работал своими мощными челюстями, лишь изредка произнося какие-нибудь членораздельные звуки.

– …Нужны хотя и невоенизированные – но хорошо обученные охранные подразделения, которые по договору с предприятиями или частными лицами – будет сопровождать грузы от пункта погрузки – до пункта назначения… На коммерческой основе, разумеется.

– …Такая деятельность послужит курсантам – как невоенизированной охраны, так и ВОХРа – хорошей практикой. Причём бюджету ВОХР НКПС, это не будет стоить – ни копеечки!

Уверен, бюджету это влетит «в копеечку» – которую гражданин начальник, без всякого зазрения совести положит себе в карман.

Кроме того:

– …«Отряд инкассаторов специального назначения» мог бы делать отчисления в бюджет Ардатовского уездного сектора ВОХР. Скажем, процентов… Пять!

Однако, силён жрать – уже третью порцию ему заказываю. Молчит, сцука…

– Десять.

Ноль внимания.

– Пятнадцать!

Такая же реакция…

– Это уже совсем – грабёж среди белого дня будет, ну да ладно… Двадцать процентов!

Наконец, еле оторвавшись от чего-то мясного в тарелке, товарищ комбриг с многообещающим видом и полным ртом прочавкал:

– Когда станешь начальником Ульяновской вневедомственной милиции – вот тогда и приходи… Поговорим!

За последним дело не заржавело: как только в волость пришло соответствующее «Постановление» об создании волостной вневедомственной милиции – глава районного отдела НКВД товарищ Кац Абрам Израилевич, тут же озаботился созданием этой правоохранительной структуры. А так как сам он «рутину» не любил – то «по-дружески», попросил меня помочь. Я же, имея свои дальние задумки, ему в этом отказать «не смел» – обещав подумать и над предложением возглавить своё же детище.

Вернувшись буквально через день в уездный Ардатов, я предъявил товарищу начальнику соответствующий документ и, в том же заведении частного общепита, выжрав вместе с мясным ещё и спиртное – он уже не читая, «подмахнул» мой проект.

Таким образом, к июню 1924 года я «сидел» в трёх креслах: Начальник невоенизированной охраны Ардатовского сектора НКПС, Начальник Ульяновской вневедомственной милиции и Заведующий «Школы подготовки и переподготовки рядового и младшего комсостава транспортной и вневедомственной милиции» – (ШППРМКТВМ). При каждой должности – кабинеты, секретарши, печати…

Всё как положено!

Кто скажет, что это нереально трудно – тот ничего не понимает в управлении и, не годится в попаданцы прогрессорского типа. Ибо, чем выше сидит советский бюрократ (уверен – не только советский), тем меньше у него забот и хлопот – конечно, при наличии некоторых – самых минимальных умственных способностей… Главное, подобрать грамотных и компетентных заместителей, правильно их озадачить, предельно мотивировать трудиться в свою пользу и уметь контролировать их деятельность.

Остальное само приложится!

Я, как успел уже сам заметить – от природы был весьма неглуп, сравнительно успешно прожил одну жизнь, кое в чем преуспел уже во второй жизни и, всё это со временем организовать смог. Например, в кабинете «главнокомандующего над всеми волостными сторожами», я мог неделями и даже месяцами не появляться – а дело между тем делалось и, делалось как надо. Руководство же уездной «невоенизированной охраной», занимало у меня – максимум два часа в день, раз в неделю.

Конечно, основную деятельность я посвятил «Школе подготовки и переподготовки» и, особенно – группе профессиональных экспедиторов в её составе, работающей на коммерческой, договорной основе. Если на рынке присутствует спрос на охрану перевозящихся по железной дороге грузов – почему бы не воспользоваться представившейся возможностью и не подзаработать?

Такое по законодательству официально не разрешено, но и не запрещено. Однако, всё же судьбу драконить не стоит и, само существование «Группы» – прекрасно маскировалось под преподавателей и курсантов школы, а её коммерческая деятельность – под «полевую» практику охраны сопровождаемых грузов…

Комар носа не подточит!

Если кто мне скажет что такое невозможно, значит – тот не видел здешнего нагромождения одних бюрократических структур на другие. В этом перманентном бардаке и хаосе – целую цивилизацию инопланетян-рептилоидов можно спрятать, не токмо «лишнюю» частную армию…

Ой, извините – оговорился: частную охранную структуру.

И это не я такой умный… Вернее, не один я такой умный: у меня в «шарашке» – в «Особом проектно-техническом бюро № 007», сидит некий Иосиф Соломонович Брайзе.

А тот юрист от самого Господа Бога и в подобных казусах – не одну собаку схарчил!

Я лишь намекнул и, он тут же дал мне пару наводок на прорехи в несовершенном советском законодательстве – пишущимся впопыхах, кое-как, да и зачастую – кем попало.

А остальное – дело техники, как говорится.

Начальство дало «добро»: теперь самый сложный вопрос – кадровый.

Если в Советской России, отыскать человека – способного на токарном станке выточить деталь с прецизионной точностью, было невероятно трудно – примерно как в эпоху Застоя выиграть в лотерею «Спортлото» шестисотый «Мэрс», то найти человека – умеющего и знающего как воевать, как высморкаться пальцем и об забор.

Хахаха!

Найти человека – способного возглавить новую охранную структуру, оказалось достаточно просто.

После завершения Гражданской войны, пятимиллионная Красная Армия была сокращена до жалких четырёхсот тысяч штыков и сабель. Десятки тысяч, нередко прошедших горнило двух кровопролитнейших войн командиров различных степеней – были просто-напросто выброшены на улицы без всякого пособия и перспектив найти работу…

Причём, не любую работу!

Явление, с которым я довольно часто сталкивался: какой-нибудь работяга, благодаря удаче или личностным данным ставший в военные годы командиром роты или батальона – ни в какую не желал возвращаться на родной завод и встать к станку, или положим – спуститься в шахту. На каждом шагу слышалось:

«А за что я кровь за Светскую Власть проливал?».

И власть не могла игнорировать такое явление – специально создавая для подобных «героев» бюджетные места.

Ещё одна причина неимоверно раздутых государственных штатов, кстати!

Но всё равно: всех товарищей красных командиров не устроишь в главки, бюро да конторы – ещё одна причина разгула послевоенной преступности и бандитизма… Не нашедшие себя в мирной жизни, продолжали добывать себе «кусок хлеба» – привычными на войне методами.

Сняв в Нижнем Новгороде комнату под «офис», наняв секретаршу «с машинкой» и вполне законно зарегистрировав Бюро по трудоустройству «Шанс», я дал в газеты объявления с готовым отпечатанным бланком-опросником – вырезай, заполняй и отправляй. Затем из порядка трёх тысяч кандидатов – отобрал «чёртову дюжину» для личного собеседования, оплатив им дорогу в оба конца и полный пансион в течении недели для проживания в городе.

Из этой «чёртовой дюжины» же, я выбрал всего двоих: Васильцева Александра Алексеевича – предполагаемого командира «Группы экспедиторов специального назначения» и его заместителя – Купцова Григория Николаевича.

Биографии – как будто друг у друга переписанные!

Оба из недоучившихся студентов, в ходе Империалистической войны пошедшие добровольцами в Действующую армию, окончившие школы прапорщиков, дослужившиеся до штабс-капитанов и затем так же добровольно вступившие в Красную Гвардию и затем в РККА.

Оба воевали в Карелии – против егерей-белофиннов Маннергейма, хотя и в разных частях.

На собеседовании спрашиваю у Васильцева:

– Интересуюсь узнать, Александр Алексеевич, а почему в Красную Армию – а, не на Дон? Впрочем, можете не отвечать…

Тот, не стал что-то тереть про свои дореволюционные революционные убеждения, про «угнетённый народ» и прочую лабуду… Просто и внятно, с едва заметной горечью:

– Не смог бросить солдат своего полка. Сволочи, конечно… Но ведь – свои сволочи, с которыми одних и тех же вшей – два года в окопах кормил! Выбрали меня в солдатский комитет, а там пошло-поехало…

Вот именно за эту откровенно-прямолинейную прямоту – я его и выбрал, а не вовсе за какие-то – особенные боевые способности.

Примерно такой же ответ – разве что менее эмоциональный, дал и Купцов.

Оба воевали на второстепенных фронтах: где крестами и орденами особо не разбрасываются – зато начальства меньше и, можно вести войну по своему разумению – не оглядываясь каждый раз на штабы. Оба командовали подразделениями до полка включительно. Оба имеют опыт послевоенной оперативной работы в НКВД… В уголовном розыске, если точнее.

Характеры, правда, разные!

Хотя оба обладают немалыми боевыми и руководящими навыками и могут вполне заменять друг друга – но если Васильцев типичный командир-лидер, то Купцов – типичнейший же штабист-оперативник. Впрочем, я специально такой тандем подбирал.

Ещё десяток подобных «военспецов», не вписавшихся в мои критерии по одному-двум пунктам – я «имел в виду». То есть, это будет мой «кадровый резерв»: если всё срастётся пучком – то я их чуть позже подтяну к себе.

Соображаю, что курсантам потребуются преподаватели – многие из них и читать то толком не будут иметь. Ну, не беда – я привлеку местных учителей на полставки. Кроме того, уверен: специалисты-зэка из «ОСТБ-007» – не откажутся заработать лишние преференции для внеочередного посещения «прачечной»…

Так…

Командиры у меня есть, преподавательский состав имеется, где бы раздобыть рядовых бойцов? Боевой опыт здесь не так важен – больше требуется психологическая устойчивость, физическое здоровье и азарт молодости. А при хороших командирах – за боевым опытом не заржавеет.

Захожу в Нижегородский Губисполком РКСМ и нахожу там командира городского «УКО» – «Ударного комсомольского отряда по борьбе с хулиганством». Поздоровавшись, туда – сюда, спрашиваю:

– Как там, Ефим – всю гопоту уже загеноцидили или ещё остался кто?

Младший Анисимов – сперва деланно зевнув, смеётся:

– Свою гопоту загнали под плинтус, сидят там и не высовываются – хотя на окраинах ещё дебоширят иногда… А так в основном на выезде: вот в Казань приглашают, а до этого – по пермским уездам «гастролировали», хулиганьё на место ставили.

Поболтали о том, о сём и наконец перехожу непосредственно к делу:

– Ефим! Мне нужны для очень важного дела семь ребят из твоих бойцов: возрастом поближе к совершеннолетию, поздоровее, с «маслом» в голове, побоевитее и посознательнее… Только, чтоб самых лучших – как для себя!

Тот присвистнул:

– Ну а я с кем останусь?

Безапелляционно, резким тоном ставлю его на место:

– Аполитично рассуждаешь, Ефим! С точки зрения мелкого местного сатрапчика – а не государственного мужа. Ты себе ещё сколько хочешь – из более мелких кого подберёшь. Мало ребят по улицам бегает и дерётся, что ли? Или хочешь, чтоб они хулиганами выросли и тебе же проблемы доставили?!

Пристыжённый мной, Анисимов-младший не подвёл и, ребята – им рекомендованные в «Группу специального назначения», были действительно – чистое золото. «Отсева», вообще не было. Это была первая «семёрка» – но отнюдь не последняя: через год в свою очередь – её бойцы стали командирами над группами спецназовцев-экспедиторов по семь бойцов в каждой.

На первом же митинге (без этого – никак!) в честь открытия «ШППРМКТВМ», представляя это отдельное подразделение в её составе, со всем пафосом говорю:

– Товарищи! Предлагаю назвать её «Группа экспедиторов специального назначения, имени товарища Вагнера»! Кто за – прошу поднять руки… Принято единогласно!

Вопросов никто не задавал, ибо и так было ясно: «товарищ Вагнер» – это немецкий коммунист-интернационалист, а вовсе не буржуазный композитор.

Это ещё, что!

Я, как-то раз не уследив за «метлой» – ляпнул и, с моей лёгкой руки «Школу подготовки и переподготовки рядового и младшего комсостава транспортной и вневедомственной милиции» – (ШППРМКТВМ), в обиходе стали называть – «Полицейская академия».

То же самое и с «Группой экспедиторов специального назначения, имени товарища Вагнера»: это длинное название – скукожилось до скромного «Спецназа» или просто – «Вагнер».

Конечно, «не сразу Москва строилась»…

Но быстро!

За лето, несколько в стороне от Ульяновского полустанка, из сборных «ульяновских» домиков – была сооружена база «Школа подготовки и переподготовки», окружённая высоким забором. Жилой городок, учебные классы, спортгородок, тактическое поле и полигон.

Как и во всех советских учебных заведениях, занятия в «Школе» начались 1 сентября. Прибывшие со всего уезда курсанты проходили обычную трёхмесячную подготовку вохровцев – охранников и экспедиторов, включая курс молодого бойца РККА – для не служивших в армии. Потребности уезда в подобном контингенте, пока были сравнительно невысоки: одновременно на трёхмесячных курсах занималось – не более десяти-пятнадцати человек. Поэтому, используя в качестве преподавательского состава «местный ресурс» на полставки, в основном, я особенно не разорился.

Вот, когда прослышав – из губернии к нам на выучку стали курсантов присылать…

Но, это уже совсем другая история!

Подготовка же «Спецназа» началась на два месяца раньше.

Конечно, с программой подготовки Спецназа начала 21 века, она имела мало общего – особенно по интенсивности… Время другое и люди другие: многие вещи – они могли бы не понять и не воспринять. В программу обучения «Спецназа» входили такие же занятия, как и для других курсантов-«трёхмесячников»: строевая подготовка – основа всех основ, тактическая, политическая, юридическая, медицинская, фотографическая, общефизическая… Стрельба и рукопашный бой, естественно.

Практически всё на совести командиров, конечно – но на политическую подготовку (политинформации, стенную газету, краткий курс марксизма, историю революции и гражданской войны и так далее…) я подрядил наш ульяновский комсомольский актив.

По строевой подготовке и уставам, у нас специализировались Ванька да Санька – практически всё лето, со своими «футбольными» командами жившие в «Школе».

Было множество забавных и даже комических моментов, достойных фильма «9 рота». Говённый, сказать по правде фильм – как и всё российское пост-перестроечное кино.

Занятия «Группы Вагнера», от общей программы подготовки курсантов – отличались большей интенсивностью и «спецпредметами».

На особом месте стояла техническая подготовка: каждый боец «Спецназа» должен был знать устройство паровоза и уметь им более-менее управлять. Сцепка-расцепка вагонов, буксы и тормозная система – само собой… Тупики, водокачки, рельсы, стрелки, семафоры – чтоб «от зубов отскакивало».

Ведь, на железной дороге придётся работать – мало ли что, правильно?

Нашёлся на Ульяновском полустанке старик-железнодорожник, вышедший на пенсию ещё при Самодержавии – который за небольшое вознаграждение, согласился преподавать сии премудрости.

То же самое касалось мотоциклета, легкового и грузового автомобиля… Здесь за подготовку отвечал Кузьма-Домовёнок или кто-нибудь из его группы.

Искусство фотографии с превеликой охотой преподавал курсантам местный ульяновский фотограф – имеющий очень много времени для этого «досуга», из-за невеликой пока численности населения волостного центра.

Рукопашный бой и стрельба – здесь за подготовку отвечали оба командира этого подразделения. Затем, уже по осени, наш «воспитанник» Мишка Гешефтман – обучал вагнеровцев самым элементарным навыкам бокса, джиу-джитсу и метанию ножей.

Физическая подготовка и особенно бег – моя прерогатива. Практически каждое утро (кроме праздников, «командировок», когда «нелётная» погода, запредельная занятость или усталость), я бегаю до полустанка и обратно (два раза по шесть километров) и курсантов-спецназовцев с их командирами за собой таскаю:

– Запомните: боец не умеющий быстро бегать – долго не живёт!

Или:

– Самый простейший способ стать героем: кто плохо бегает – тот остаётся прикрывать группу и будет награждён… Но, предупреждаю – посмертно!

За лето 1924 года, педагогический коллектив ульяновских учебных заведений – увеличился, как бы не в двое. В конце сентября, как раз к началу нового учебного года, в Ульяновской школе второй ступени появился учитель немецкого языка – Борщёв Яков Александрович. Вскоре он близко сошёлся, а затем расписался с первой профессиональной актрисой «Театра рабочей молодёжи» – Ниной Николаевной Руслановой. Молодая семья поселилась в одном из ульяновских домиков в новом Ильичевском микрорайоне и стала «жить поживать да добро наживать».

– Товарищи! – как-то спустя месяц построив вагнеровцев, я толкнул перед ними краткую речь, – в ближайшем будущем весьма вероятны зарубежные командировки за оборудованием. Поэтому вам надо обязательно знать язык вероятного против… Хм, гкхм…

Прокашлявшись, я закончил:

– …Язык вероятного торгового партнёра. От вас требуется – хотя бы заучить наизусть пару сотен самых ходовых немецких слов и уметь их друг с другом связывать.

Новый «шкраб» был замечательным педагогом, с удовольствием возился с обеими «футбольными» командами Саньки да Ваньки, называвших его по-простецки «Товарищ Яша», на полставки преподавал в «Полицейской академии» язык наших заклятых торговых партнёров, посещал тактические занятия «Спецназа» и, после них – иногда давал непрошенные, но полезные советы…

Одно меня напрягало: Яков Александрович – был «несколько» не сдержан в питие и в таком состоянии излишне болтлив!

С момента своего «попадалова», я не раз и даже – не десять раз, повторял:

– Да где бы, сцуко, взять такое лекарство – чтоб закодировать вас всех, нах?!

Позже, такое лекарство от алкоголизма нашлось, а пока после серьёзного мужского разговора на повышенных тонах – я приставил к Борщёву трёх «адъютантов» из мишкиной агентуры, чтоб по очереди за ним присматривали и не давали болтать лишнего на людях.

На специально сооружённом железнодорожном тупичке поставили один списанный пассажирский вагон и два товарных – открытую платформу и «столыпинскую» теплушку. Рядом – муляж станционного здания со складом. Здесь отрабатывали тактические задачи по сопровождению и защите грузов.

Но только!

– Овладев навыками нападения на охраняемые объекты, – моими словами, – вы сможете понять психологию преступников и успешнее им противостоять.

На тактическом поле построили несколько муляжей зданий и сооружений и, тоже – учились оборонять их и…

И захватывать!

Оставшись с глазу на глаз, испытывающее заглядывая мне в глаза, Васильцев как-то в самом начале занятий, спросил:

– Для чего всё это? Только лишь для сопровождения грузов?

А в глазах читалось прямым, открытым текстом: «А не контра ли ты, часом, мил человек?!».

– Конечно, это всего лишь для сопровождения грузов по железной дороге, – отвечаю с вызовом, – а Вы, Александр Алексеевич – думаете для чего?

Тот, ничего не ответив, отвёл глаза…

Усмехнувшись, я добавил:

– Хочу сделать карьеру в ВОХРе – коль военная карьера не задалась… А если относиться к делу с холодком и не гонять курсантов в хвост и гриву – разве начальство оценит?

– Тоже верно, – подумав кивнул тот и процитировал, видать, своего «любимого» фельдфебеля по Имперской армии, – «подчинённый должен иметь среднее состояние между полной расслабленностью и крайней вздюченностью».

Больше у нас с ним разговоров на эту тему не было. Впрочем, платил я хорошо, бытовые условия предоставил – намного выше средних по стране и, побегать – отрабатывая весомую добавку к окладу в случае сдачи нормативов, никто из курсантов или их командиров – никогда не отказывался.

Впрочем, после первых же операций по сопровождению грузов – опасения Васильцева что я ввяжу его в какую-нибудь «неприятную» историю – связанную с политикой, отпали сами собой.

Бизнес, только бизнес и ничего кроме бизнеса!

Экипировка и вооружение отряда экспедиторов тоже за мой счёт.

Разумеется, я одел и обул «Спецназ» по последней моде: в «пролетарки» в берцы, но только – как в полевую форму для полевых занятий и при выезде на сопровождение. В строю же и «на параде» – уставная казённая красноармейская форма с соответствующими знаками различия.

К «пролетаркам» шли разгрузки с встроенными тонкими пластинами из качественной стали – уверенно держащими револьверную пулю с дистанции в восемь-десять метров. Конечно, хотя бы самая простейшая военная аптечка – недостижимая покамест роскошь, но я снабдил каждого бойца стерильным бинтом и жгутом.

При увольнении, у меня забрали мой «Наган» с которым я уже успел сродниться.

Чес слово, даже имея «неучтённый» ствол в кобуре скрытого ношения – стал чувствовать себя как голым!

К хорошему, привыкаешь быстро…

Ещё одна проблемка: невоенизированной охране не полагалось оружие военного образца. Однако, ничего не говорилось об охотничьем или гражданском – для покупки которого, даже специального разрешения не требовалось.

Я приобрёл с рук полтора десятка двуствольных ружей 12-го калибра, в основном – довоенного производства бельгийской фирмы «Auguste Francotte», укоротил их до разумно-удобной длины и вооружил ими своих экспедиторов. Мои командиры сперва недовольно морщились, но мне удалось их быстро переубедить:

– На дистанции, с вами никто перестреливаться не будет – смею заверить! Если произойдёт нападение на экспедиторов сопровождающих груз – оно будет внезапным и с близкого расстояния. А вот «накоротке» залп навскидку картечью, будет эффективнее стрельбы из обычного короткоствола – из которого, ещё прицелиться впопыхах нужно.

Опробовали на полигоне – да, действительно: при неожиданном появлении цели на расстоянии до пятнадцати метров – дробовик намного предпочтительней «Нагана».

«Обрезом», считавшегося оружием классовых врагов и бывшего под запретом – хроноаборигенны привыкли называть укороченные боевые винтовки, поэтому по статье «изготовление огнестрельного оружия» – с законом проблем не было. За обрезанным же охотничьим ружьём, с моей лёгкой руки закрепилось название «лупара» – оружие сицилийских чабанов и мафии.

Для транспортировки оружия и боеприпасов, чтоб никого не пугать и не привлекать лишнего внимания – пошил в «Красной игле» специальные чехлы для оружия, с функцией быстрого – практически мгновенного извлечения.

Выглядят довольно мирно – так просто и не догадаешься, что в них!

Для ближнего же боя, бойцов вооружили тремя ножами – два метательных, третий – под вид будущего «Ножа армейского, образца 1940 года» (НА-40).

Однако, вооружение моего «Спецназа» поддержанными охотничьими курц-ружбайками – меня не устраивало от слова «вообще» и, я всё чаще и чаще вынимал из чехла мой охолощённый «ВСС Винторез» – разбирал его и собирал вновь, подумывал и поговаривал вслух:

– Как бы вот такой моим орлам, а…?

И засовывая его снова подальше в самый дальний угол своего схрона, каждый раз с превеликой досадой повторял:

– Не… Бесполезно даже мечтать!